Эти блики солнца в старенькой школы
Ветреным апрелем отражаются в моих веснушках
А я их ненавижу, у моей души
Молочно-белая кожа и пиратский загар пополам

Я касаюсь коры простых, неэкзотических деревьев,
Пальцами шероватостей поверхности их кожи
Так, как будто до сих пор зачем-то верю
Что за каждым из них вдруг окажется мой дом.

И может быть за миллионы километров от асфальтовой столицы
До сих пор звенит поющий ветер в каждом доме
На поляне те обломки гладко-черного холодного храма,
На которых так легко смотреть в небо, не боясь смерти...

Эти отражения во множестве зеркал,
Луж и отключенных человеком мониторов
Теплая изнанка, кровь напудренного мира
Питерская горькая вода под обломками Авроры

И может быть за сотни километров от асфальтовой столицы
До сих пор звенит поющий ветер в каждом доме
До сих пор стоят рентгеном ослепленные останки
Всепрощенных, оттого совсем не нужных миру тайн

Шерлок, мой любимый, не заглядывай мне через плечо,
Ты мне скажешь сотню фактов против, я их знаю, не волнуйся,
Забывая, что твой такой удобный и реальный мир,
Тебя бы попросту не услышал в этой какофонии звуков.

А я точно знаю, за углом фанерного серого дома
До сих пор звенит поющий ветер на балконе,
И мои похороненные друзьями кости в прошлом веке,
Задохнувшиеся помыслы, утопия о нелюди и человеке.

Но может быть за сотни километров от асфальтовых столиц и сплетен
Все равно еще деревья раскрываются моим домом
Где-то там лучи заката начинают сплетаться узором
Где я рассыплю без сомненья все свои защиты и патроны