Аннотация: я просто оставлю это здесь на суд. Перед открывшим мое творение- отрывок из романа "10 дней осени "
Театр.
"Ты должен сделать добро из зла,
потому что его больше не из чего сделать.
("Вся королевская рать" Р.П. Уоррен)
-Мадам, Вы забыли свою шляпку!- мальчишка в белом фартуке вынырнул из полумрака магазина, размахивая картонкой.
Арнений обернулся, и ,улыбаясь забрал у него шляпку.
-вот бы все так работали! Эвелин!
Она уже унеслась по улице, цветущей сиренью к лавочке с парфюмерной водой, Арнений поспешил следом.
Что же лучше? Вязкий запах и удушливый аромат, который был невыносим этим маем, или что-то нежное, воздушно окрыляющее? Но чем тяжелее аромат парфюма, тем лучше он скрывает запах того, кто его носит. Арнений подрался сзади и неожиданно схватил ее. Эвелин вскрикнула и рассмеялась, он прильнул к ее губам, пахнущим сладчайшим ликером, сам наполненный сладостью.
Уже пять лет прошло, с тех пор, как они окончательно осели в Париже. Ленная, томная жизнь заставляет густеть кровь, отяжеляет сотней совсем человеческих привычек и приносит самое страшное для любого, у кого впереди не нормированная вечность - скуку.
-Какой сегодня душный день, черт возьми, а еще и проклятый корсет!- сварливо бормотала Эвелин. -И как только ты терпишь плащ?
-Хочешь, сними корсет, а я тебе помогу,- коварно улыбнулся Арнений, вопрос о своем плаще он обсуждать не хотел, поскольку именно тот был виновен в почти неконтролируемом стремлении Арнения бросить все, и просто скрыться с улиц, куда угодно, желательно- в ближайший бар.
Эвелин поправила ему ворот рубашки и поцеловала в шею.
-Мистер Мей, кто сегодня медиум?
-Ты была прошлый раз, а это гораздо веселей, чем быть духом.
-Даже веселей, чем тот раз, когда ты строил из себя Жанну Д`Арк, говорящую басом?
Арнений оскорбленно сдвинул брови.
-о! Дорогой, только не плачь, хорошо, сегодня- ты
-Нет, кинем жребий.
С закатом у парадного крыльца дома, где чета Меев снимала этаж, начали собираться люди.
-Дамы и господа, сегодня два сеанса, не волнуйтесь. Первая группа может подниматься,- раздавалось в толпе.
И они поднимались по мраморной лестнице, к распахнутым настежь резным дверям в покои спиритистов, где их встречала Агнетта Мей, холодная и сдержанная женщина, прямая, как натянутая струна. Говорили, что она родом из Швеции, потому, так скупа на эмоции и не выходит в свет. Супруг ее, Эдвард Мей, американец, янки, напрочь лишенный манер, но не чувства юмора, был ближе к людям деловым, нежели интеллигенции. Их странность им прощалась. Слава талантливых спиритистов пришла к ним не так давно, и люди, не привыкшие к свету, оказались не готовы к такому пристальному вниманию со стороны не только простых граждан, но и сильных мира сего, поэтому, еще не успели пообтесаться.
Агнетта Мей провожала своих гостей в черную гостиную, где за круглым столом, стоящим в центре очерченной на полу белой печати Эдвард и проводил ритуал призыва. Повсюду дымились свечи с вырезанными на них символами, непонятными никому, в том числе самому Арнению, который их вырезал. Окна были завешены черными непроницаемыми шторами. Эвелин была уверена, что вся эта, в их случае абсолютно бесполезная атрибутика, должна производить на посетителей спиритического салона неизгладимое впечатление, а опыт показал, что она не ошиблась. Эффект был именно тот, на который она рассчитывала,- почтенные гости терялись, и спешили занять свои места за столом, поближе к мастеру-заклинателю. Что же до тех, кто бывал здесь чаще, они прикладывали все усилия, чтобы казаться спокойными, и даже разбредались по комнате, рассматривая бутафорию( хотя, скорее пили, для храбрости,- думал Эдвард Мей).
Агнетта вышла, и сразу же в дверях своей спальни показался сам спиритист, в скромном черном костюме, серьезный, слегка уставший.
-Все готовы?-спросил Эдвард Мей, с видом великого мага. Один раз еще в самом начале их практики, он не выдержал, и расхохотался прямо во время сеанса, глядя на эти внимающие мины, но, это было давно, теперь он профессионал.
-есть здесь кто-нибудь?- внезапно ледяным голосом спросил Эдвард Мей у тумана, и его глаза поменяли цвет с голубого на зеленый. Он с едва заметной насмешкой оглядел клиентов и облизнул губы,- внезапная жажда охватила его, эти вампирские штучки с переменой цвета глаз очень изматывали Арнения.
-задавайте свои вопросы,- в ответ - гробовая тишина.
-Давайте вы, мистер О`Нейли, вы же англичанин? Вы вообще ничего не должны бояться.
-Хорошо, я скажу, зачем пришел, стойко отозвался мужчина,- Любит Ли меня по-прежнему моя жена?
Эдвард Мей шепнул что-то духам. Туман пришел в движение, и раздался тихий женский голос, чем-то напоминавший голос Агнетты Мей, но все были слишком напряжены, чтобы принимать во внимание это возможное сходство.
-Любит ли она все?,- вопросило из тумана,- судите сами. Только вот ваша младшая дочь больше родственница учителя танцев вашего сына, чем ваша.
О`Нейли залился краской, но все таки самообладание позволило ему спокойно встать и выйти вон. За ним аккуратно защелкнулась дверь. Откуда она знала? Его жена приходила на прошлой неделе, когда леди Мей была медиумом, а в отличии от Арнения, во время сеансов Эвелин считывала самое интересное со своих гостей на случай, если пригодиться. Держать весь этот мусор в голове не хотелось. И она вела своеобразные каталоги. Эвелин была настоящим знатоком своего дела.
-Кто следующий?- поинтересовался Эдвард у публики. Он совсем раскис от майской жары, накалившей мостовые так, что даже ночью не было спасения. Он был готов отменить сеанс и ехать хоть в Норвегию, но Эвелин любила Париж, а он честно выиграл у нее сегодняшний вечер, поэтому сдаться он не мог.
-Позвольте мне,- попросила леди д`Оне.
-Давайте,- устало махнул рукой спиритист.
-Моего Андре ограбили, украли кольцо и деньги на свадьбу, а ведь он так долго их копил... Полиция сбилась с ног. Скажите, их найдут?
-Только в том случае, если искать их будут в правильном месте,- насмешливо произнесли в ответ
-Подскажите где, молю вас,- воскликнула девушка..
-В Мулен Руже!- продекламировал голос.
Андре вскочил.
-Ложь!
-Сядь!-крикнуло из тумана, он покорно плюхнулся на стул и принялся затравленно озираться.
Теперь уже встала леди д`Оне, она выглядела как образец бессильного презрения.
-Подлец!-сообщила она жениху, и твердой походкой направилась к выходу. На пороге она обернулась.
-Спасибо. Да хранит вас бог, мистер Мей.
Наконец, гостиная опустела, и Арнений развалился в своем кресле во главе стола.
-Да хранит вас бог мистер Мей,- передразнил он девушку и принялся шарить по карманам в поисках своего портсигара.
-какого черта,- бормотал Арнений, теряя терпение и надежду его найти,- какой еще бог? Откуда ему взяться, если правильно рассудить? Может, это я-бог. А что, вроде, бессмертный, или Роданта, к примеру. Кто знает, сколько лет этой старухе...
-устал? Взбешен? Сигареты в спальне,- Эвелин подошла со спины бесшумно, и поцеловала его в лоб.
Арнений угрюмо взглянул на ее. Нет, теперь он сдаться не мог, осталось совсем немного.
-Не устал,- солгал он той, которая видела его насквозь, совершенно упуская из виду то факт, что нервы стали походить на спущенный под откос состав. Странная ночь, пахнет странно, звучит странно, он мог понять, что именно его беспокоит, и это навязчивая тревога выводила его из себя.
-Брось,- я принесу выпить.
-Где вы, леди Мей, видели пьяных медиумов?
-Где ты видел трезвых?
Аргумент оказался непобедимым. Эвелин возвратилась с двумя стаканами виски. Арнений выпил залпом. Виски протек по горлу, и жизнь даже забурлила в застывшем от жары теле.
-как же они надоели,- наконец произнес Арнений
-Мы могли бы брать деньги у Лу,- парировала Эвелин
-Никогда!,- отрезал Арнений,- не стану жить на эти деньги.
Он даже ощутил холод между лопаток, так явственно вдруг представил себе способ заработка вампира, он же способ питания, и стиль жизни в целом.
Эвелин пожала плечами.
-нет, так нет. Тогда работай, я за второй группой.
Арнений опустил глаза и смотрел ей вслед. Смотрел, Пытаясь сохранить в памяти навсегда, интуитивно, не отдавая себе в том отчета, как шурша, переползает через порог шлейф ее зеленого платья.
Он с досадой слушал, как за дверьми каблуки. Люди снова заполняли своими телами, дыханием, мыслями его гостиную, и Арнений начинал неосознанно, но с тенденцией развития чувства, их ненавидеть.
Эдвард Мей зажег свечи, пригласил всех к столу, сел сам, оглядел гостей холодным взглядом властителя судеб, про себя проклиная свое упрямство.
-Духи, слышите ли вы меня?
-Да, и повинуемся, о лорд!- ответил загробный скрипучий голос.
Арнений вздрогнул от неожиданности и побледнел как смерть.
-Эвелин?- опасливо поинтересовался он у появившегося тумана, игнорируя присутствие зрителей
Ответа не последовало.
-Эвелин!- выкрикнул он, мурашки так и забегали по его спине.
-Ты с ума сошел? Это-не я,- услышал он над ухом ее голос.
-Черт!- прошептал спиритист и закрыл лицо руками. Дождался,-решил Арнений,- настоящие духи, настоящих мертвых людей. Накаркали беды своим шарлатанством.
Необходимо отметить, Что Арнений был суеверен до крайности, ненавидел мистику всем сердцем, а его иррациональный ужас перед темнотой прошел только после того, как он стал бессмертным охотником.
Публика, видя замешательство мага сильно перепугалась. Девять человек сидели не дыша, как в засаде, казалось, они старались даже не моргать, чтобы не привлекать к себя внимание, и только испуганно наблюдали. Как знаменитый Эдвард Мей разговаривает с голубым туманом.
Внезапно, туман проявил сочувствие к растерявшемуся магу и произнес:
-Черт- это слишком невежливо.
Страх отступил,- Арнений узнал насмешливый голос. Спиритист с облегчением вздохнул, и откинулся на спинку кресла.
-Ну, я так понимаю, ни у кого вопросов к духам нет?- ехидно осведомился Арнений, окончательно успокоившись, и даже придумав план.
Все дружно кивнули.
-В таком случае, я хочу вам, и только вам ,дорогие дамы и господа, представить своего друга. Вы верите в вампиров, миледи?- обратился он к ближайшей от себя женщине лет пятидесяти.
-Нет, конечно,- уверенно ответила та.
-Ну что ж, в таком случае, для вас это будет весьма полезное знакомство. Луи, покажись гостям, если тебя не затруднит.
Туман сгустился, и из него медленно, театрально появился Луи. В красном фраке, золотые волосы вились по волнами по плечам, сквозь приоткрытые в добродушной улыбке губы виднелись длинные белые клыки. Луи прошелся вкруг стола, позволяя публике себя хорошенько рассмотреть.
-Попросим же Луи показать нам что-нибудь удивительное. Ты согласен?- таинственно произнес Арнений. Он уже решил, что этот вечер будет последним в Париже, так почему бы не оставить после себе по-настоящему колоссальное впечатление.
-Мне понадобиться помощь. Только не твоя, мой дорогой друг, я не вполне могу на тебя положиться. Эвелин!- сладким голосом пропел Луи.
В комнату вошла леди Мей, держа в руках длинный нож. Она окинула Луи нежным и довольным взглядом, затем поклонилась гостям.
-Дорогая, вы не могли бы воткнуть в меня этот нож, если только, конечно, это вас не слишком затруднит, и если только, это не ваш личный нож, который я вам подарил на нашу годовщину пятьдесят лет назад.
Она широко улыбнулась. Эвелин подошла к нему в упор, так близко, что ее губы коснулись его щеки, а нож, который она держала прямо перед собой, вошел к нему в тело в районе солнечного сплетения. Арнений лишний раз, с неудовольствием отметил, что их волосы совершенно одинакового цвета.
Душераздирающие крики издали гости Эдварда Мея. Две почтенные дамы потеряли сознание, на доверчивых лицах застыл страх свидетелей преступления. Один юноша даже вскочил с криком:
-Убийство! Убийство!,- но Арнений поспешил его успокоить.
-Погодите, господа, давайте досмотрим трюк до конца.
Эвелин отошла в сторону, все еще улыбаясь, Луи не спешил вытаскивать нож. Но побродил немного по гостиной, не подходя, однако, к столу, чтобы не пугать гостей еще больше, затем приблизился к окну, и распахнул его.
-Вы, замечательная публика,- Луи отвесил шутовской поклон, игнорируя нож в собственной груди, затем сел на подоконник, и соскочил с него в парижскую ночь.
-Он испортил нам всю репутацию, теперь мы не скоро сможем вернуться в Париж. Жаль, мне здесь нравилось. И главное, просто из вредности, из-за своего чертового характера. Со скуки! Скучает он без тебя, а Париж ему, видите ли, не по душе! Давай когда-нибудь снова сюда приедем?
-Когда-нибудь,- лениво ответила Эвелин.
Она сидела у открытого окна, подставив лицо лунному свету. Окружённая его сиянием, Эвелин казалась Арнению сотканной из серебристых нитей, и волосы ее, тускло сверкающие, и вздорно поднятые плечи, которые он так любил. Арнений писал ее портрет старательно, до мельчайших лунных бликов, стараясь передать Эвелин такой, какой она была в эту ночь.
-Как же можно, сегодня такая луна! Да и представь их лица, когда ничего здесь, кроме твоего портрета не найдут.
-Да, очень забавно,- тоскливо протянула Эвелин, -Ты развлекайся, а я спать.
-Погоди, так ты ещё не сказала, куда мы поедем.
-Куда? Ясно, не так далеко, как надеялся Лу.
-А может в Шотландию?
-А, может, ты подумаешь, кто будет руководить Орденом?
-Я надеялся- Саммер.
-Как это - по-твоему, сбросить все решения на женщин...
Но их прервали. Раздался стук в дверь, и сонный голос горничной сообщил:
-Мистер Мей, ради бога! Вас ждет внизу какая-то женщина. Я пыталась ей разъяснить ей что к чему, но она и слушать не хочет, рыдает, клянется, что если вы немедленно не спуститесь, Она поднимется к вам сама.
Арнений понадобилось минут пять, чтобы разыскать рубашку, накинуть и спуститься в холл.
Увидев его, с обитого синим штофом дивана поднялась женщина средних лет и сразу без приветствий и вступлений начала причитать:
-Боже, мистер Мей, как я рада, что нашла вас! Мне сказали, вы покинули Париж! В городе такое болтают...
-Я много плачу тем, у кого живу за анонимность, но раз вы меня все-таки нашли, выходит не достаточно много,- резко прервал ее Арнений, раздраженно отметив про себя, что уж слишком часто сегодня при нем поминают бога,- Что вам нужно?
-О, простите, простите меня! Помощь, только помощь. Никто, кроме вас не сможет мне помочь. Мой сын, он, он...- и женщина окончательно разрыдалась. Она вещала сквозь вздохи и всхлипы, но Арнений каким-то чудом все-таки составил себе картину происшествия. В основном по мелькавшим в ее голове образам, на это даже его скудного таланта хватило.
-Послушайте меня!- проговорил он, никакого эффекта не последовало.
-Да послушайте же!- не выдержав, вскрикнул Арнений, женщина вздрогнула и уставилась на него глазами загнанной лани.
-Я этим не занимаюсь, и ничем подобным...
-Но мне говорили, что единственный способ...
-Дайте же мне закончить! Я не знаю, кто и что вам там наговорил, но я такие вещи не практикую. Моя жена, скорее всего, сможет вам помочь, но сейчас она уже давно спит. Я сообщу ей, и завтра она к вам заедет. А сегодня - нельзя, понимаете?
Но она не поминала. Только бессильно упала на диван. Арнений отчетливо чувствовал ее боль, ее страх, но воображение рисовало жуткие картины того, что же там все-таки произошло. Чутье охотника подсказывало ему подняться наверх, солгать Эвелин что угодно и ухать из Парижа. Прямо сейчас, не собирая никаких вещей, не дожидаясь рассвета, как можно дальше. Все потому, что Арнений ненавидел мистику. Он был охотник на настоящих, живых вампиров, а всякой дрянью пусть занимается она, вот, Луи же терпит у себя под боком, а тут, по сравнению с его мерзким, характером вообще цветочки. Но вместо того, чтобы поступить мудро, как советовала ему интуиция, Арнений гаркнул:
-Хорошо, Ладно, подождите здесь,- и ушел звать Агнетту Мей, специалиста по разной потусторонней чуши.
Спустя полчаса спустилась Эвелин, невнятно ругаясь. Она только что разбила вазу в номере и крепко выпила, будто в расплату за ночь без сна, собственно, поэтому и задержалась. Ленная парижская жизнь. Перспектива остаться без отдыха даже пугала ее. От омерзения к себе из-за этих новых привычек, она замечала мысли о самоубийстве. Эвелин стремительно теряла душевную молодость и самое себя, и настолько хорошо отдавала себе в том отчет, что могла бы ставить засечки, когда и по сколько. Эвелин даже радовалась приходу этой женщины смутно и зло.
А Арнений лег и спит в, возможно, единственном прохладном месте во всем городе, хотя именно он больше всех корчит из себя героя.
"Дерьмо"- думала Эвелин, считая ступеньки.
Ответив кивком на приветствие ночной гостьи, Эвелин, молча, потащилась следом. Пока ехали, Эвелин нисколько не заботило, куда и зачем. Инертное созерцание заполняло все ее существо, сил не было даже физических, а некогда пылкий дух поутих и спрятался в уголек ее сигареты. Но лишь только она переступила порога дома мадам Арибет, Эвелин настолько явно ощутила присутствие чужой злой воли, что ее застывшее сердце коснулся страх. Здесь было по-настоящему холодно, и пахло палой листвой.
-Наверху, третья дверь, прошу меня простить, но я стану подниматься,- взмолилась мадам, -мне так страшно.
-Ясно,- отрезала Эвелин и приготовилась к худшему.
Даже если бы ей не сказали, где обитает юный Филипп, она безошибочно нашла бы нужную дверь сама. Эвелин вошла быстро и без стука. Юноша стоял у распахнутого окна ,обратив лицо в ночь. Он обернулся, лишь только она захлопнула за собой дверь.
-Чем обязан?
-Будто не знаешь. Думаешь. Это хорошо тревожить людей среди ночи?
-О чем вы говорите?- искренне удивился Филипп.
-Действительно, о чем это я? Да от тебя на милю несет кровавой сделкой!- вспылила она.
-твоя правда, Эвелин,- заговорил вдруг виновник торжества. Она сразу узнала бархатный голос.
-Здравствуй, Люфиний.
-А ты не меняешься, сколько лет прошло? Двадцать?
-Хотелось бы сказать тоже самое про тебя, да только не могу.
Он ухмыльнулся и махнул рукой:
-А я знал, что такое появление непременно привлечет твое внимание, Эвелин. Не этого труса, а именно твое.
-Пошел бы ты к черту!
-Встреча с тобой этого стоила,- и ночь для нее разлетелась сотней режущих осколков, воздух вдруг стал таким тяжелым, что его невозможно было вдохнуть. Филипп смотрел на нее пронзительными глазами Люфиния, такими светлыми, будто полными до краев озерной водой, но только одно мгновение. Потом Филипп упал, дернулся в судороге, и сквозь его приоткрытые губы вылетел маленький белый светлячок. Покружив над покинутым телом, он медленно проплыл в оконный проем.
А Филипп приходил в себя. К тому моменту. Как он открыл глаза, Эвелин уже вылетела из дома, игнорируя визгливый причитания, мадам, его матери, и побежала к Лувру по набережной Сены, вслед за белой искоркой света, по пути проклиная все: себя, Филиппа и Париж. Эвелин остановилась перед одетым в гранит берегом, заря неслышно укрывала алым сиянием крыши дворца и колокольни соборов. Светлячок остановился посреди реки, он заметил, что Эвелин преследует его. Она замерла, прерывисто дыша. Светлячок пролетел немного назад, загорелся ярче, словно никак не мог решиться.
-Нет, лети, лети прочь!- незаметно для себя прошептала Эвелин. Огонек стал бледен, и исчез в зеленых волнах.
-так вот, где ты спрятал тело... Только этого мне еще не хватало,- проворчала она, забираясь на высокий бордюр,- я буду не я, если не перепачкаюсь,- вздохнула Эвелин и нырнула следом.
Она попала не в воду. Там, среди тины и мусора Люфиний создал большой шар воздуха, в который она и угодила.
Люфиний вздохнул, и пшеничные пряди, упав, закрыли его глаза.
-Я так долго не мог простить себе нашу последнюю встречу. Каждый день я искал города, в которых не было бы вести о тебе. Видишь, меня хватило на двадцать лет, и так жить я больше не хочу.
Ее слух с трудом различал его слова. Гнилые пары этих вод проникали к ним, а перед Эвелин стоял вампир, сильнейший, древний, такой дорогой сердцу. Она улыбалась одними глазами, и тихо благодарила проведение, что говорит он, у нее бы не хватило сил. Кто-то из них же должен.
-Ты всегда была со мной. Каждый шаг, Каждый жест выдавал во мне тебя.
-Я не хочу этого слышать,- ответила Эвелин.
Люфиний усмехнулся, он приблизился, но не прикоснулся. Люфиний смотрел поверх ее головы сквозь мутные воды Сены, его нос покоился в растрепанных прядях ее волос, а рядом подобные огромным кускам мусора проплывали рыбы, вскормленные на отбросах.
-Эвелин, мне страшно, лишь ты рядом. Но ради этих моментов я готов умереть. Если бы был другой выход, если бы ,убив Арнения, я мог что-либо изменить в тебе... Но я в силах только защитить тебя от вечного раскаяния впереди. Твоя вина, твой грех, ты укутана в них как в саван. Боже, Эвелин, ты ведь знаешь, как это обманчиво!
Она стояла молча, положив голову ему на плечо. Эвелин сжимала кулак ,и из него сочилась кровь, только так она могла наказать пальцы за то, что они посмели ослушаться ее и коснуться его руки. Тот раз ее так грубо заставили расплатиться, что теперь она не хотела дотрагиваться до него, вдруг снова, снова вырвут из объятий, даже не позволив проститься. Нет, уже лучше даже не надеяться. Не подвергать его риску.
Люфиний нагнулся к ее губам, потерявшим цвет в этой грязи, и произнес:
-Я всегда буду с тобой, Эвелин, верь мне.
Она горько усмехнулась.
-Ну и что там? Вампир?
-Точно.
-Сильный?
-Очень.
Арнений сплюнул на пол. Ему все было предельно ясно. Кто из тех, о ком она могла без обиняков сказать "очень сильный" вызывал в ней этот трепет, это волнение, с которым она выбирала платье на вечер. Сколько лет от этого мятежника не было вестей, и вот он пришел. Явился как сам черт за ней. Его жизнью, его светом и надеждой. Арнений не знал точно, но отчетливо ощущал после той ночи, когда за ленту с ее волос Люфиний кинулся на его меч и разорвал ему шею когтями, что значит для него Эвелин. Тогда она вернулась с трудом, но живая, а что будет теперь? Арнений по-звериному чуял, до чего сильная и больная любовь связывает Эвелин с Люфинием. Знал, насколько слаб сам, что уже и его мучает не любовь, а просто врос в ее всем своим существом, не мыслил ни дня без Эвелин, просто не смог бы отпустить ее. А она как была свободна, так и осталась, и он, Арнений, ничего не сможет с этим поделать. Иногда, он забывал, и тогда просто смотрел в лукавое лицо Луи, и понимал это заново.
Сегодня у них встреча вечером. Эвелин упаковывает оружие. Конечно. Ночь все расставит на свои места. Пусть так. А он уберется из Парижа, и будет ждать ее в Новом Орлеане рядом с Луи, но далекий от него, как раб от гражданина.
Арнений взял чемодан и направился к выходу. Обернувшись на пороге, он увидел, как она рассеяно опустилась на кровать, поправляя волосы, и провожает его пустыми сухими глазами.