Хотя никто пока так и не понял, где и как мы оказались, ясные и четкие команды Абросимова немного успокоили людей. Да и работа не оставляла много времени на размышления. Я тоже трудился как пчелка. В первую очередь, нужно было снабдить уходящие разведгруппы продуктами и боеприпасами, затем выдать боеприпасы остальным. Не забывал я и о необходимости приготовления пищи. Война войной, а голодный солдат - плохой вояка. К тому же, за время путешествия в вагонах, сухпай уже всем надоел, хотелось нормальной еды. За всеми этими хлопотами, я не замечал как бежало время. Неожиданно сзади раздался голос:
- Товарищ прапорщик, Вас начальник штаба дивизиона зовет.
Обернувшись на голос, я увидел белобрысого, невысокого солдата, в неуклюже сидящей форме, топорщащейся из под ремня.
- Ну вообще молодняк оборзел! Товарищ солдат, Вас что, не учили, как нужно обращаться к старшему по званию?
Видя мое недовольство, солдатик одернул гимнастерку, поправил пилотку и подтянувшись, четко кинул руку к виску.
- Товарищ прапорщик, разрешите обратиться?
- Ну вот, это другое дело, а то не артиллерист, а какой то стройбатовец! Обращайтесь!
- Товарищ прапорщик, Вас срочно вызывает начальник штаба дивизиона майор Васильев.
- Понял.
- Разрешите идти?
- Идите.
Четко повернувшись, солдат сделал несколько шагов почти строевым шагом, а потом, перешел на неторопливую рысцу, имитируя бег.
Может и зря я на пацана напустился, но расслабляться сейчас тоже нельзя.
Быстрым шагом я направился к КШМке начштаба, гадая, зачем я ему понадобился, да еще так срочно.
Васильев уже ждал меня.
- Виктор Петрович. Ты один из немногих в дивизионе имеешь реальный боевой опыт, поэтому для тебя есть особое задание. Дело вот в чем. Сейчас капитан Профатилов сообщил, что с востока в нашу сторону движется странная цель. Предположительно, это подбитый немецкий бомбардировщик, хотя наша оценка ситуации может быть ошибочной и цель может иметь другую госпринадлежность. Итак, цель идет на маленькой скорости с постоянным снижением. По расчетам Профатилова, она может упасть километрах в пятнадцати от нас. Нужно бы посмотреть на этот самолет и если получится, взять пленного. Послать мне больше некого, огневые взвода заняты, у остальных тоже есть свои задачи, так что бери пять человек своих водителей и на БТРе выдвигайтесь к предполагаемому месту падения самолета. Действуйте аккуратно, на рожон не лезьте. Если кто-либо раньше вас будет на месте падения, к самолету не приближайтесь. Нам сейчас нежелательно контактировать даже с нашими, пока не разберемся в обстановке. Позывной у тебя будет "Брикет", Профатилова "Овод". ППРУ Профатилова стоит на горке, так что связь с ним у тебя должна быть нормальная. Времени на сборы практически нет, так что максимум через десять минут, вы должны уже быть в пути. И еще, постарайтесь свести необходимый радиообмен до минимума.
Получив приказ , я попросил разрешения использовать БТР отделения зенитчиков, которое ушло оборудовать позицию "Овода".
С согласия Васильева, я связался по телефону с капитаном Ледогоровым, и поставил его в известность о выделении от него БТРа. Затем соединился с "Оводом",и попросил у капитана Профатилова наведения на предполагаемую точку вынужденной посадки, и договорился о частотах для радиосвязи.
Зайдя по дороге в расположение зенитчиков, где меня уже ждал БТР, я забрался на броню и мы покатили за моими бойцами. Пока солдаты грузились на броню, я приказал кинуть в БТР по паре цинков с автоматными и пулеметными патронами.
Забрав с собой почти всю дежурную смену и сев на место командира,я дал команду "вперед". Стараясь не отклоняться от указанного зенитчиками направления, БТР с ходу въехал в реку Луга и бодро пофыркивая водометом, уверенно направился к противоположному берегу. В этом месте река была не сильно широкой, метров сорок-пятьдесят, хуже было что берега были топкими, болотистыми.
Выбрав ниже по течению небольшой песчаный пляжик, я указал на него водителю, который и направил к нему бронетранспортер. Уверенно выбравшись из воды, поблескивая мокрыми бортами броник двинулся дальше. Самолета нигде не было видно и я уже собирался связаться с "Оводом", когда сначала услышал а затем увидел идущий с заметным снижением двухмоторный самолет с четко видимым крестом на фюзеляже и свастикой на хвосте.
- Хенкель-111, - сказал башенный стрелок.
- А ты откуда знаешь?
- Я, товарищ прапорщик, авиацией с детства увлекаюсь, даже в училище хотел поступать, да на медкомиссии зарубили!
- Ну да, а теперь в ПВО служишь! Как там у вас говорится? Сами не летаем и другим не дадим!
- Я бы с удовольствием в авиации служил, даже в БАО (батальон аэродромного обслуживания), лишь бы к самолетам поближе, да кто меня в военкомате спрашивал!
Самолет продолжал снижаться, было видно, что один двигатель не работает и из него шел небольшой шлейф дыма, но огня не было видно. Второй двигатель работал с перебоями, но еще тянул машину, которая быстро теряла высоту. Снижаясь, самолет кренился то на одно, то на другое крыло, похоже, что пилот искал место, куда можно попытаться посадить самолет. Немного развернувшись, вероятно летчик увидел там подходящую площадку, самолет скрылся за холмом. Через время послышался скрежет и глухой удар. Однако взрыва не последовало, значит, можно было предположить, что посадка произошла более или менее успешно.
Выдерживая направление к месту приземления, БТР вынужден был двигаться по бездорожью, но два двигателя и четыре ведущих моста позволяли поддерживать приличную скорость. Выскочив на вершину холма, я в бинокль увидел в 2-3 км на запад лежащий на брюхе самолет. За то небольшое время которое мы его не видели, самолет сильно изменился. Лопасти винтов были согнуты, хвост самолета валялся метрах в пятидесяти от фюзеляжа, очевидно, чтоб не скапотировать, летчик сажал самолет на хвост, чтобы первый удар пришелся на него. Хотя хвост и отвалился, зато фюзеляж был практически не поврежденным, если не считать разбитого остекления штурманской кабины, и нижней кабины стрелка. Людей возле самолета видно не было. Приказав водителю подъезжать со стороны левого крыла, я внимательно наблюдал за самолетом и обстановкой вокруг него. Верхняя кабина самолета, не пострадала, заросли густого кустарника смягчили удар о землю. Вдруг в стеклянном фонаре кабины, я увидел человека. Открыв кабину он вывалился на крыло и скатился на землю. Следом за ним, поддерживая друг друга появились еще двое летчиков. Неожиданно зашевелился ствол пулемета, торчавшего из задней части кабины. Посмотрев в бинокль, я увидел, что один из летчиков пытается снять пулемет с турели. Этого нельзя было допустить, и я дал команду водителю на максимальной скорости подъехать к самолету. Ревя обоими двигателями и пуская клубы сизого дыма 70-ка, подлетела к самолету буквально за какой то десяток секунд. Летчики, лежавшие на земле, видно не отойдя от тяжелой посадки, практически не оказали сопротивления. А стрелка в кабине очень впечатлила короткая очередь КПВТ, данная по задней части фюзеляжа. Разоружив и связав всех четверых, бойцы по очереди подходили и осматривали самолет.
Пока бойцы глазели на самолет и связанных летчиков, я связался с дивизионом и доложил обстановку. Амбросимов приказал срочно возвращаться в расположение. Обойдя самолет, я залез на крыло, заглянул в кабину, и отметив про себя, что бензином не пахнет, залез внутрь бомбардировщика.
На улице почти рассвело, и внутри все было хорошо видно. В кабине было четыре места. Два в верхнем фонаре, вероятно пилота и стрелка - радиста, так как рядом находилась радиостанция, в носу фюзеляжа, перед разбитым сейчас остеклением, находилось место штурмана, там же был еще один пулемет, искореженный ударом. Нижняя кабина стрелка была полностью снесена ударом об землю вместе с пулеметом. Но запасные короба с патронами хоть и разлетелись по кабине, уцелели. Сняв с турели единственный пулемет, в хозяйстве пригодится, я позвал солдат и передал им пулемет и все найденные короба с патронами. Оглядев кабину, на предмет, что тут еще может пригодиться в хозяйстве, и можно быстро снять, я увидел возле места штурмана большой планшет. Похоже полетная карта! Ладно, командир сказал не задерживаться, поехали домой.
Забравшись в БТР я отметил, что в нем стало намного теснее. Летчики вповалку лежали на полу, как говорится без особых удобств. Приказав бойцам не допускать общения между пленными, я устроился снаружи, свесив ноги в командирский люк и облокотившись на пулемет. Уже переваливая через холм, я оглянулся и увидел вдалеке грузовик, появившийся из леса, но бронник уже нырнул вниз и подробнее рассмотреть я ничего не успел.
- Стой!!! По ТПУ скомандовал я водителю. Водитель резко затормозил и всех солдат хорошо мотнуло внутри.
- Ну ка сынок, заховайся пока в кустиках, а я гляну что там такое.
Спрыгнув с брони и подойдя к десантному люку, между колесами я скомандовал: - рядовой Киреев за мной! Выскочив из БТРа, солдат потрусил за мной.
-"Дед" или даже "дембель" из "залетчиков", подумал я про себя. Пригнувшись, подойдя к гребню холма, мы аккуратно выглянули из-за веток кустарника. От того, что мы увидели, у нас что называется упала челюсть.
Оцепив самолет, и заняв круговую оборону по всем правилам тактики, бойцы и командир в красноармейской форме разговаривали между собой на немецком языке. Все диверсанты были вооружены автоматами и ножами. Обыскав все вокруг и не найдя летчиков, диверсанты решили проверить, куда идут свежие следы, которые оставил наш БТР.
- Да... Подумал я про себя. - С такими волчарами, я сам не справлюсь, а пацанов они передавят по-быстрому и пойдут дальше.
- Товарищ прапорщик! А это немцы? Подал голос Киреев.
- Не просто немцы, а диверсанты! И отличной выучки. Смотри как грамотно расположились, они уже поняли, что их опередили, и сейчас решают идти по следу или заняться другим делом.
Пока я все это объяснял Кирееву, немцы попрыгали в кузов своего грузовика и поехали по нашим следам.
Что бы успеть к БТРу мы побежали напрямик. Добежав я приказал водителю, пропустить машину с немцами вперед и преследовать их, но близко не подъежать, что бы они не кинули гранату под колеса.
Через пару минут, мимо нас проехала машина диверсантов. Разглядев её вблизи, я заметил, что она отличалась от обычной полуторки двойным задним мостом и пожалуй более длинным кузовом.
Взревев двигателями, наш БТР резво вышел на дорогу и покатил за немцами.
Нас сразу заметили и прибавили скорость. Наш водитель не отставал. Грузовик, на мой взгляд уже катил под шестьдесят. Минут через десять такой гонки, немцы начали постепенно тормозить, остановились, из кабины вышел один, из кузова спрыгнул другой. Диверсанты вышли на середину дороги и делая вид, что все нормально, закурили.
Я приказал водителю остановится метрах в 70 от машины. Проверив автомат, сказал бойцам:
- Хоть мы и на БТРе, но в ближнем бою, против них не сдюжим, поэтому: я попробую приголубить этих на дороге, а вы разверните БТР правым бортом к немцам, так чтобы можно было стрелять из башенного ПКТ и бойниц по кузову и кабине, там еще шесть немцев осталось, и обязательно установите гильзоотражательные щитки, а то поубиваете друг друга! Да! Ты и ты, я ткнул пальцем в двух бойцов, только наблюдаете и сообщаете о передвижениях противника. Ты за двумя на дороге, ты за машиной, чтобы из кузова не один не ушел! Все понятно?
- Да! Поняли! Не маленькие.
Пока я все это объяснял, водитель развернул БТР поперек дороги, а наводчик развернул башню в сторону немцев.
- Хлопцы! Значит, как договаривались! Огонь открываете, когда я начну стрелять, или когда из кузова кто-то попытается выскочить! Ещё раз повторил я.
Нацепив каску я вылез из БТР и взяв автомат на изготовку, вышел из-за бронетранспортера на дорогу. Приближаясь к грузовику по обочине дороге, так что бы не перекрывать директрису наводчику БТРа, я прикидывал как лучше начать бой. По всему выходило, что надежнее всего, не вступая в переговоры положить этих двух, а те кто в машине, попадут под огонь башенного пулемета и четырех автоматов. Только я начал выцеливать ближайшего ко мне мужика, как загрохотал КПВТ. Я "рыбкой" прыгнул в кювет, успев полоснуть короткой очередью по парочке. Осторожно выглянув из кювета, что машина дергается от попаданий как живая, и в стороны летят куски человеческих тел и обломки. Глядя на то, что еще меньше минуты назад было грузовиком, а сейчас представляло горящую груду металлолома напополам с мясным фаршем, мне почему то вспомнились занятия по стрелковому оружию в Чирчике. Офицер, который вел эту дисциплину рассказывал, что благодаря удачному баллистическому решению 14,5 мм патрон/оружие, реально достигнутая на практике бронепробивная способность бронебойной пули при стрельбе из КПВ/КПВТ, составляла от 30 до 35 миллиметров, на дистанции 500 метров, при угле встречи 90 градусов по стальной броне RHA стандарта НАТО. Это оказалось столь высоким результатом, что на реальных тактических дистанциях порядка 500-800 метров огнем КПВ/КПВТ обеспечивалось уверенное пробитие лобовой брони и поражение основных БТР вероятного противника, включая наиболее массовый БТР М113 (США). Именно поэтому, начиная с 1970-х годов по настоящее время в ТТЗ на создаваемые в странах НАТО боевые бронированные машины типов БМП, БТР, БРДМ, легкий танк вводятся требования по защите от огня 14,5-мм пулемета. Причем для БМП - по защите бортовой проекции машины с дистанции 100-200 метров. Соответственно толщина бортов в монолитном варианте стальной брони составляет 35-45 милиметров. Указанное явилось одной из причин практически двукратного превышения боевой массы основных БМП НАТО относительно советских БМП.
Подойдя ближе, я увидел, что один из двух встречавших меня у машины, по всей видимости не убит, и даже не ранен, а скорее всего контужен одним из обломков машины. Быстро связав его, я махнул рукой в сторону БТРа, что бы он подъехал ко мне. По-быстрому закинув пленного во внутрь БТРа мы двинулись в расположение нашего дивизиона. Под мерное покачивание БТРа я вспоминал, как я практически осваивал КПВТ.
Срочную я служил в полковой разведывательной роте, во взводе БРДМ. Я на БРДМе выполнял функцию пулеметчика, моими были два пулемета КПВТ и ПКТ расположенные в башне бронетранспортера. Мне нравилось быть пулеметчиком, хотя КПВТ капризный аппарат, то заклинивает, то утыкается, но я со временем научился с ним обращаться. На полигоне, когда я впервые сел за пулемет, и выстрелил несколько раз по земляному валу, пулемет заклинило, а затвор остался во взведенном состоянии. Взявшись за заднюю крышку двумя руками, я отвел защелку и поворачиваю эту крышку, что бы снять ее. А в корпусе пулемета стоит мощная пружина для толкания затвора, во взведенном затворе эта пружина находится в сжатом состоянии. Вот я провернул крышку, и вдруг эта крышка (такая дура килограмма на два весом) вылетает из моих рук и с силой бьет меня в грудь. Я отлетел от пулемета и упал на задницу, дыхалку перехватило, и я не могу ни вздохнуть, ни п..., сижу и хлопаю глазами и ни чего понять не могу. После этого случая, я к пулемету подходил осторожно и когда снимал крышку с взведенным затвором, упирался покрепче, ее можно удержать, если ты готов к этому и знаешь силу пружины.
Вот и речка, отметил я про себя . Подъехав к ней, я приказал водителю остановиться. Оглядев местность в бинокль и ничего не заметив необычного, я приказал начать форсирование реки.
Через пятнадцать минут БТР въезжал в расположение дивизиона.
Возле КШМки комдива, кроме Абросимова и Васильева, нас уже ждал начальник разведки капитан Суховей, которому мы и передали пленных. Рассказав командирам подробности нашей поездки, в том числе и о полуторке, я поинтересовался, кому сдавать трофеи. На что Абросимов удивленно заметил:
- Как кому? Ты ведь у нас главный завхоз, тебе принимать трофеи, ты и приходуй!
Я построил солдат, Абросимов поблагодарил нас за службу и отпустил.
Уже подходя к расположению своего взвода, я почувствовал запах свежеприготовленной каши и с удивлением вспомнил, что из - за всей этой беготни ни мои солдаты, ни я, с утра еще не ели. Этот промах нужно было немедленно исправить!