Заключительные слова пьесы потонули в бурных и продолжительных аплодисментах. На сцену полетели мелкие монеты и увесистые кошельки и, перемешиваясь с восторженными криками зрителей, зал загудел как улей. Премьера удалась на славу. Артисты долго не могли покинуть сцену, кланяясь и принимая заслуженную награду. Со своего места, из ложи на втором ярусе, Варвара видела как артистке, блестяще сыгравшей госпожу Простакову, поднесли корзину искусственных роз, а другой актрисе, той, что исполнила роль Софьи, пылкие воздыхатели, молодые и не очень, покоренные ее красотой и талантами, бросали к ногам жемчужные броши, браслеты, шелковые ленты и сверкающие безделушки.
- Это успех! - неслось отовсюду.
- Как все верно сказано, - смеялись другие.
- Не хочу учиться, а хочу жениться, - на разный манер передразнивали Митрофанушку восхищенные комедией зрители.
Варвара, отвлекшись от невеселых дум, едва она вошла в просторную залу Каменного театра, оформленную великолепными декорациями и роскошным занавесом, полную людей, где ярко сияла огромная хрустальная люстра с множеством свечей, с живым интересом от начала и до конца следила за развитием истории о боярском сынке. И в финале, когда каждый из героев получил по заслугам, справедливость восторжествовала, а влюбленные вновь воссоединились, она, как и остальная публика, стоя приветствовала пьесу.
На театральных подмостках промелькнули знакомые очертания мужской фигуры, однако разглядеть что-либо за шумной толпой офицеров, кружившихся вокруг молодой актрисы, было невозможно. Тем более что пришлось отвлечься на мягкий баритон, прозвучавший возле самого уха:
- Не правда ли, как правдиво показана наша жизнь, Варвара Никитична?
- О да, - рассеянно откликнулась она, стараясь не обращать внимания на руку князя Шаховского, покоящуюся на спинке ее стула, - необычайно занимательная пьеса.
- Ох, а я за Софью волновалась, - мечтательно вздыхая, подхватила разговор княжна Анна Вяземская, - мне Милон пришелся по душе. Честный и благородный юноша.
- А по мне это неслыханная дерзость, - недовольно пробасил генерал-прокурор, с презрением оглядывая актеров, купающихся в овациях, - выворачивать наизнанку все наше невежество и глупость несусветную! Кому это нужно? Теперь понятно, отчего сия пьеска столько времени находилось под запретом.
- Полно вам, Александр Алексеевич, - княгиня Долгорукая слегка тронула сложенным веером рукав князя Вяземского, - таких как Простакова на Руси великое множество.
- В том-то и дело, не хватало нам еще одной пугачевщины. Эти чересчур смелые взгляды фон Визина могут оказаться опасными для самодержавия.
- Бросьте, князь, все это пустое, - улыбнулась Екатерина Александровна. - Комедии создают, дабы развлекать и смешить людей. Не будьте столь унылым.
- Извольте, княгиня, вы правы, - растягивая мясистые губы в улыбке, уже добродушнее откликнулся генерал-прокурор, - но я не удивлюсь, если наш известный вольнодумец вскорости окажется в опале.
Между тем молодое поколение вовсю обсуждало премьеру нового сезона. Мичман Соколов, услышав, что княжна восхищается доблестью героя пьесы, и, не желая ничем уступать ему, будто бы невзначай обмолвился:
- Однажды наш корабль заплыл в Средиземном море, совершая разведывательный рейд в Греческий архипелаг. Так у берегов Сицилии нам довелось вырвать из рук берберских пиратов, представьте себе, целую деревню. Проклятые изуверы только тем и промышляют, что пленяют беззащитных людей и продают их в рабство.
- Неужто так оно и есть? Какое варварство, - княжна приоткрыла пухлый ротик и удивленно расширила глаза.
Видный молодой человек, к тому же флотский офицер тотчас привлек ее девичье внимание. Он был выше ее на полголовы. Черты его лица отличались мягкостью и открытостью, глубокие и темные как ночь глаза глядели на нее неотрывно, словно зачарованные. Он был красив и хорошо сложен, и кроме всего прочего обладал еще одной немаловажной особенностью. Он умел мгновенно расположить к себе.
- Сущая правда, сударыня, - с поклоном отвечал ей мичман. - Это были напуганные крестьяне, несчастные люди. Они играли свадьбу, когда на их деревушку напали морские разбойники. Впрочем, тем крестьянам повезло, что мы оказались поблизости и пришли к ним на выручку. Иначе судьба их была бы незавидной.
- Так вы сражались с самыми настоящими пиратами? - заворожено переспросила Анна Александровна, закусывая нижнюю губу. Пираты! Как диковинно это звучало. Она и сама не заметила, как ее воображение начало рисовать картину завязавшегося боя, где на палубе корабля один бесстрашный храбрец дрался с дюжиной кровожадных разбойников, нещадно рубя их направо и налево, оставляя вокруг себя горы недвижимых тел.
- Пришлось, - кивком головы подтвердил Сокол, - и за это получил отметину, вот здесь, на левом плече. Я потом еще долго не мог шевелить рукой, - улыбка осветила его лицо, и княжне подумалось, что она не видела никого красивее и мужественнее.
- Как хорошо, что все обошлось, - она безуспешно пыталась отвести взор от широких плеч офицера. - Вы остались живы.
- Что верно, то верно, сударыня. Иначе не стоять мне на этом самом месте, пред вами...
Генерал-прокурор, заслышав последние слова мичмана, насупил косматые брови.
- Время позднее. Анна, нам пора, да и матушка поди заждалась, - князь подал руку княгине Долгорукой, помогая той подняться со стула. - Екатерина Александровна, позвольте проводить вас до кареты.
В вестибюле театра было оживленно. Лакеи, с трудом пробившись к своим господам, помогли им облачиться в теплые шубы и подбитые мехом плащи. После чего вся честная компания за исключением барона и баронессы Ламздорф (они покинули театр после второго действия из-за неважного самочувствия Елизаветы Никитичны), потянулась к выходу, по дороге обмениваясь со встречными знакомыми впечатлениями по поводу громкой премьеры.
Все это время Алексей Шаховский ни на шаг не отходил от Варвары. Он любезно подал ей муфту, переданную лакеем, галантно поддержал за локоток, когда они ступили на крыльцо, дабы не дать ей запутаться в пышных юбках и не упасть на скользкой лестнице. И хотя сама Варвара отвечала учтивой улыбкой на его ухаживания и заботу о ней, однако она никоим образом не поощряла его внимания к себе. В отличие от княжны Вяземской, которая будто бы уже не мыслила своей жизни без чернобрового красавца, то и дело обращаясь к отважному мичману, и жестом, и взглядом одаривая своей благожелательностью. А Григорий рад был угодить молодой княжне, попутно ловя ее застенчивую улыбку.
У главного подъезда Каменного театра теснились экипажи, вблизи толпились люди, а немного поодаль, на Карусельной площади светилось зарево костров. Так, в ожидании господ лакеи и кучера спасались от холода в студеные зимние вечера. Вяземские торопливо распрощались с Долгорукой и ее племянницей, обещая на днях навестить их, и вскоре, зябко кутавшись, отбыли восвояси. Григорий Соколов к вящему довольству княжны взялся сопроводить сиятельных особ.
- Екатерина Александровна, дозволите ли мне проводить вас до ворот вашего дома? - князь Шаховский, усаживая княгиню Долгорукую в сани, устремил на нее вопрошающий, чуть лукавый взгляд.
- Милости просим, - в тон отвечала ему княгиня, устраивая подле себя Варвару. - Милая, ты ведь не против общества князя?
Мороз щипал нос и щеки, Варваре хотелось быстрее попасть в тепло домашнего очага, поэтому она только молча кивнула, не желая вести бесед. Кучер погнал лошадей, сани тронулись. Они отъехали не так недалеко, собираясь свернуть на набережную Мойки, как сзади, по запорошенной снегом мостовой, послышался топот копыт. Их нагоняли двое всадников. Тускло светили масленые фонари, тротуары, крыши домов и деревья были укрыты мягким снежным покровом. Время приближалось к полуночи, вокруг стояла тишина и вдруг Варвара узнала лица мчащихся мимо лихих седоков.
- Павлуша! - крикнула она радостно и взмахнула рукой.
Всадники одновременно осадили коней.
- Варя? Ты ли это, сестрица?
Двое молодцов богатырской наружности в серых драгунских плащах поравнялись с санями княгини Долгорукой.
- Вот так встреча! - воскликнул один из них и громко засмеялся. - А мы с Зотовым к вам спешим. Думали, вы уж почиваете, и нынче нам вас не застать, свидимся только поутру. Ха-ха! Доброго вам вечера, Екатерина Александровна!
- И тебе доброго вечера, Павлуша, коли не шутишь, - княгиня оглядела всадников и насмешливо добавила: - Никак от Новороссии лошадей-то гнали?
- По дороге в театр заехали, - смущенно признался племянник.
- Ах, вон оно что, - еще шире заулыбалась Екатерина Александровна. - Успели попасть на "Недоросля"?
- Не смогли пропустить премьеру, - не стал скрытничать Павел.
- Иль молодых ветрениц-актрис? - весело подмигнула княгиня. Всем в семье была известна слабость Павла к театральным актрисам. Разумеется, не всеми родственниками это поддерживалось, однако Екатерина Александровна спокойно относилась к кратковременным увлечениям племянника.
- Так мне ничуть не померещилось, и тебя, значит, я заприметила у сцены, - покачала головой Варвара, вспоминая высокого офицера, крутящегося у ног "Софьи".
Ехавший рядом с Павлом его приятель, Платон Зотов, в свой черед поприветствовал княгиню и ее спутников, после чего ненадолго задержал взгляд на девице Аничковой. Этого краткого мига оказалось достаточно, чтобы Шаховским овладели не слишком приятные ощущения. Он еще и сам толком не понял, чем было вызвано его раздражение, как сани въехали в ворота городского дома Долгоруких, а значит, пришло время прощаться.
- Князь, я приглашаю вас зайти к нам вскоре. Мы будем рады вашему обществу, - Екатерина Александровна протянула руку для прощания.
- Благодарю покорно, княгиня. Я воспользуюсь вашим приглашением.
Она поймала его хмурый взгляд:
- Вы всегда желанный гость в нашем доме, Алексей Иванович.
Варвара слабо улыбнулась в ответ на легкое рукопожатие Шаховского и тот, более не задерживаясь, в крайне скверном расположении духа, растворился в темноте переулка.
Петр Чернышев, возвратившись на свою квартиру, что находилась неподалеку от здания Адмиралтейства, какое-то время мерил шагами небольшую, скромно обставленную гостиную, выходившую окнами на Неву, и всеми силами пытался забыть белокурые локоны баронессы Ламздорф. Это было сродни наваждению, но даже спустя столько лет он все еще помнил аромат ее мягких волос и теплоту серых глаз. Как же он мог в ней ошибиться? В который раз он корил себя за малодушие. Почему он раньше не выяснил причины, побудившие ее выйти замуж за другого? Она предпочла ему, потомственному дворянину, жалкого барона из обедневших немецких земель, где не нашлось последнему даже захудалого клочка земли, от того и вынужденного искать службы в Российской империи! От мыслей, что ныне роились в его голове, словно назойливые мухи, ему становилось тошно. Он тотчас захотел оказаться в другом месте, дабы забыться и выкинуть чертов вечер из головы.
И недолго думая, граф отправился в трактир на Невском проспекте. Завсегдатаями этого известного на весь Петербург заведения были его давние приятели, знакомые по Морскому кадетскому корпусу. После нескольких партий в бильярд и выпитых не менее дюжины бутылок пива веселые гардемарины звали Чернышева продолжить вечер в более тесном кругу, "в компании прекрасных дев". Однако он не польстился на столь щедрое предложение, памятуя о том, что назавтра его ждали дела в Кронштадте. Приятели, нисколько не огорчившись отказом, поехали кутить дальше, а Петр вернулся к себе на квартиру с намерением хорошенько отоспаться. Впрочем, сделать ему это не удалось.
Он едва успел скинуть с себя кафтан и надоевший за день парик с буклями, вручив все это Акиму, своему единственному слуге и камердинеру, когда в дверь постучали. Не ожидая никаких визитеров, Петр прошел вглубь комнат с тем, чтобы, наконец, сомкнуть слипающиеся на ходу веки, но Аким, внушительный и крепкий мужик из отцовского имения, не по годам ловкий и сметливый, быстро обернулся и, солидно прокашлявшись, сказал зычным басом:
- Барин, к вам гостья пожаловала.
- Какая еще гостья? Аким, ты в своем уме? Который час? Ночь на дворе, а ты вздумал шутить? Не до того мне, разве не видишь? Вот отправлю тебя обратно к батюшке, будешь снова на скотном дворе коровам хвосты крутить.
- За что вы так, барин? - Аким сделал вид, что обиделся. Уж ему-то как никому был известен покладистый нрав его господина. Поворчит-поворчит, да и забудет. - Я правду говорю. Там барыня пришла, желают вас видеть.
- Неужто хозяйка явилась? - забеспокоился Петр, запахивая полу камзола, чтобы скрыть расстегнутую рубаху. - Почему сам не ведешь с ней расчет? А? Вот дождешься ты у меня, за лень точно к батюшке отошлю.
- Помилуйте, барин, какая хозяйка явится на ночь глядя за ассигнациями? К вам пришла благородная дама.
Петр, чертыхнувшись, оттолкнул камердинера в сторону, все равно остолоп толком объясниться не может и, покачиваясь, нетвердым шагом направился в гостиную. Первое, что он увидел, очутившись на пороге, были белокурые пряди волос, выбивающиеся из-под кокетливой шляпки, на которой сверкали подтаявшие снежинки. Граф зажмурился и вновь открыл глаза. Ведение не исчезло. Более того, оно продолжало стоять к нему спиной, безмолвно созерцая на каминной полке маленькую модель трехмачтового корабля с двумя палубами и тремя дюжинами пушек.
- Это "Надежда Благополучия", - помимо воли произнес Петр на удивление спокойным и ровным голосом, - один из шести фрегатов, вошедших в состав экспедиции, предпринятой Алексеем Орловым во время прошлой войны с турками. Замечу, этим фрегатом двадцать лет назад командовал капитан Аничков. Вам ни о чем это не говорит? Быть может, он приходился вам родственником?
Теперь, когда пришло осознание того, что в его гостиной действительно находится баронесса Ламздорф, Чернышев поначалу растерялся, но почти тут же взял себя в руки. Горький хмель выветрился из тяжелой головы, и он почувствовал невыносимую жажду. Снова Аким позабыл наполнить графин водой! Петр шумно вздохнул и уже глухо спросил:
- Зачем ты пришла?
- Ты не отвечал на мои письма, - Лизу обдало жаром, когда она развернулась лицом к Петру и увидела его горящие очи. Светлая рубаха, что была под его камзолом, распахнулась, и ее глазам предстала широкой гладкая грудь с крепкими мышцами. Ее щеки порозовели. Она некстати вспомнила барона, поджарая грудь которого была сплошь покрыта порослью темных волос. До конца не осознавая, зачем сравнивает этих двух мужчин, она поспешила опустить глаза.
- Так ты пришла за ответами?
- Я хотела объясниться.
- Сударыня, а не кажется ли вам, что для объяснений уже довольно поздно, - немного резковато отозвался граф.
- Как скажешь, - Лизавета поджала губы. - Но позволь мне рассказать...
- Что бы ты ни сказала, это не имеет значения.
- Мне это нужно, - она подняла полный мольбы взгляд на Петра. - Я знаю, ты не прочел ни одного из моих писем, иначе...
- Иначе что? - усмехнулся Петр, скрещивая руки на груди. - Иначе я бы валялся у ваших ног, сударыня, позабыв о вашем предательстве? - вырвалось у него ненароком, и он тут же умолк. Ей не следовало знать о той мучительной боли, что довелось ему пережить. Отныне он никого не подпустит так близко к своему сердцу.
- В твоих глазах я не найду прощения, но знай, - с надрывом прошептала она и протянула к нему руки, - я всегда любила тебя!
- Так уж и любила? - насмешливо изогнул бровь Чернышев. - Почему же пошла под венец с тем немецким бароном?
- Батюшка заставил, - тихо молвила Лиза и обняла себя за плечи, когда поняла, что Петр не станет жалеть ее.
- Стало быть, подчинилась батюшкиной воле, забыла свои клятвы.
- Я не могла противиться, Петруша.
- Если любила, то отправилась бы следом за мной в Кронштадт, - отметая ее доводы, чеканно произнес граф. - Неужели думала, что я оставлю тебя? Что без батюшкиного благословения и твоего приданого ты мне не нужна? - горько добавил он, выплескивая наружу давно снедающую его обиду.
- Ты не знаешь всего...
- Мне и не нужно знать. Между нами все закончилось шесть лет тому назад.
- Я не переставала любить тебя все эти годы, - серые глаза блестели от слез. Зачем она пришла к нему под покровом ночи? Зачем так сильно рисковала ради него? Если кто-то узнает, она пропала. Ее дети, ее муж, ее честь - она все поставила под угрозу. Любовь оказалась сильнее разума. Мысли путались в голове, когда она глядела в его темные, затягивающие, словно омут глаза. Лиза до конца не понимала, что делает, но в следующую секунду она тряхнула волосами и мягкие белокурые пряди рассыпались по ее плечам и спине, шляпка упала на пол, туда же полетела ее шуба. - Ты должен знать. Я докажу тебе это. Иди ко мне, Петруша. Я буду твоей, сколько захочешь...
*** - Этой фразой заканчивается комедия писателя-сатирика Д.И. Фонвизина.