Стрелять начали еще на рассвете. Потом, когда утро вступило в свои права и заполонило все вокруг пасмурно-серым светом, за окнами стало тихо. Перекликались какие-то люди, кричала домашняя птица. Лайали вышла посмотреть, а другие остались.
Старуха Олча шарила по комнате подслеповатыми глазами, и все причитала себе под нос. Две соседские девушки, сестры Алхена и Гелин, наконец задремали, держась за руки. Виждон, не боясь, выпрямился во весь рост, мимолетом глянул в окно, и подошел к сидящей в уголке девочке.
- Ты не плакала, - это прозвучало почти обвиняюще. Девочка подняла большие черные глаза, и с самым серьезным видом пожала плечами. Мальчик искоса глянул на припухшие от слез лица спящих девушек.
- Но всем девочкам страшно!
- Мне тоже.
Они прислушались, пытаясь разобрать в голосе Лайали за окном, о чем идет речь. Голос у нее был встревоженный - вот все, что удалось понять. В остывшем за ночь доме остро пахло лекарствами - ночью бабке было плохо. На стене пронзительно тикали часы, и Виджону захотелось подойти да сдернуть их, так, чтоб падая, они разлетелись на сотню колесиков... Но он только положил ладонь на рукоять маленького ножа у пояса. Нож дал ему отец, и ему, как единственному мужчине, нужно было защитить свой дом. Это Виджон и собирался сделать, несмотря на то, что ему шесть лет, что ножик этот совсем короткий, и что отца он уже неделю не видел и увидит ли...
- Если тебе страшно, почему ты не плачешь? - не унимался он.
Девочка была очень красивой. Хоть и маленькая, и какая-то странная. Вьющиеся черные волосы были собраны в небольшую косичку, строгие, но тонкие черты лица хотелось рассматривать, приглядываясь то к длинным ресницам, то к маленькому носику... Это было очень странно. Она опять пожала плечами, и указала на ножны у пояса Виджона.
- Красивые.
Ножны действительно были красивыми, их сделал сам Виджон - конечно, с помощью отца. Мальчик довольно улыбнулся и вытянул нож.
- А это тебе нравится? - он повертел нож так, чтоб скудный свет отразился на блестящем лезвии.
- Нет, - покачала головой девочка, - Когда ты так на него смотришь - не нравится.
- Я вас защищу! - гордо и слегка обиженно произнес Виджон, и хотел что-то добавить, но тут с улицы раздалась автоматная очередь, закричали люди. В комнату почти тотчас влетела Лайали, растрепанная и испуганная. Она одним движением руки отправила Виджона на пол, и тут же грохнулась на колени сама.
Девушки проснулись и испуганно заозирались. Когда же все взгляды сошлись на Лайали, она только кивнула, а потом шепотом добавила:
- Они здесь. Ганч и Кифа убиты перед рассветом... - дальше она не могла говорить, только прижала край платка к дрожащим губам, в повисшей тишине только и слышны были крики за окном, где-то далеко еще - грубые мужские голоса, разрывающие воздух чужой речью. Алхена сползла с тахты на пол, и потянула сестру с собой. Тут безопасней.
- Что если нам убежать?
- Убежим, - отчаянно качнула головой Лайали, сминая платок в кулаке, - Только везде солдаты. Куда добежим-то? Куда?
По дому пополз пока еще легкий запах горького дыма. Так пахнут пожары, настоящие пожары - все это знали. Отчаяние накатило, заставив заплакать девушек, даже старуха спрятала лицо в ладонях. Лайали только торопливо ползала, стягивая со стола то ножницы, то тяжелый кувшин. Виджон достал свой нож, и уже не прятал его, а мать серьезно кивнула при виде этого. На самом-то деле хотелось просто спрятаться, забиться в какую-то щелочку, чтоб пришельцы, которые вот-вот вломятся в двери, попросту не нашли, не заметили... Осознавать что вот-вот тебя найдут, схватят, убьют или - вдруг что-то хуже! Страх отдавался горечью во рту и такой отчаянной неизбежностью, будто время останавливается, будто каждая секунда становится пыткой... Но разве можно показать такое? Виджон - единственный мужчина.
Когда сделать уже больше было нечего - дверь задвинули небольшой тумбой, у всех в руках были какие-то тяжелые предметы, наступило самое страшное.
Ждать очень трудно. Даже если просто ждешь, чего-то не самого плохого...
А когда так, когда сердце отказывается стучать, и в висках больно отдается каждая мысль, и, кажется - даже если моргнешь, пропустишь тот самый момент... Это страшней всего.
И вдруг девочка в углу сказала, взволнованно и тихо:
- Правда, - взгляд девочки был настойчив. - Дайте...
Она взяла за руки Алхену и Гелин, а они совсем не сопротивлялись. Виджон подумал, что они и потом совсем не смогут сопротивляться. Стало еще горше.
Через несколько секунд Алхена несмело улыбнулась с закрытыми глазами. На ее щеках еще играл нервный румянец, и слезы не высохли, потому улыбка выглядела совсем уж жутковато.
Азат открыла пронзительно-черные глаза, и глянула на Лайали. Мать Виджона недоверчиво покачала головой:
- Если ты можешь помочь отвлечься - помоги ему.
Виджон отчаянно затряс головой и на четвереньках, чтоб не вставать, попятился к двери.
Крики и выстрелы зазвучали совсем близко, казалось, что вот-вот раздастся топот в прихожей, или грохот, или сразу начнут стрелять...
- Я вас защищу! - на глазах мальчика выступили слезы. Он заметил, что старуха Олча уже держалась за руку Гелин, и тоже улыбалась. Лайали осторожно коснулась руки девочки, на ее лице читалось, как она хочет забыться, хоть на одно мгновение.
- Они всех вас перебьют, а вы и не увидите! - почти выкрикнул Виджон, размазывая по лицу злые слезы.
- Пожалуйста, я только тебе покажу... - Азат смотрела так, что невозможно было не повиноваться.
Мальчик не заметил, как побежала по прокушенной губе тонкая струйка крови, только почувствовал, что почти нечем уже дышать от запаха близкого пожара.
Он с опаской, будто касался опасной змеи, дотронулся до руки девочки. Азат кивнула.
И мир будто преобразился. Перевернулся и поменял облик.
Стало тихо-тихо, только голоса далеких птиц нарушали звенящую тишину. Воздух казался таким чистым, будто пьешь холодную ключевую воду, им невозможно было насытиться. Под босыми ногами оказалась мягкая трава, холодная от выпавшей росы - здесь солнце только показалось из-за горизонта. Вдаль вереницей убегали тонущие в синеватой дымке холмы, где-то в стороне замычала корова.
Сестры испуганно жались друг к другу, бабка села прямо в мокрую траву, и глупо улыбаясь, покачивалась из стороны в сторону. Лайали опустилась на колени, сорвала несколько травинок, растерла в пальцах, понюхала, и испытующе глянула на Азат. Девочка стояла чуть в стороне, и легкий ветерок шевелил выбившиеся из косы кудрявые прядки. Голос ее стал более звонким, когда она заговорила:
- Здесь почти нет еще людей. Я знаю. Но тут хорошо, и никогда не будет войны.
Лайали горько улыбнулась, но не опровергла наивное заявление. Только вздохнула:
- Ты нас спасла... Или нам это только снится?
- Идите вниз. У подножия холма стоит маленькая деревня, - Азат повернулась спиной к ним. Виджон наконец опомнился, и подбежал, настойчиво дернув ее за рукав.
- Как это? - он хотел спросить, как вышло, что только что их окружало почти захваченное, разграбленное и сожженное селение, а теперь...
- Ты нужен тут, очень нужен, - не по-детски серьезно сказала Азат и осторожно коснулась пальчиком ножа, - Осторожней с ним. Не применяй зря.
- А ты?
Вопрос рассеялся вместе с туманом под золотистыми теплыми лучами. Всходило солнце.
***
- Похоже, тут никого нет!
- Девчонка одна. Малявка совсем... Чего делать с ней?
Дуло автомата уставилось прямо между двух пронзительно-черных глаз.
- Забирай. К другим пленникам ее, потом решим.
- Как это на вас не похоже, капитан! Небось, надумали чего? - неприятный смех, короткий удар.
- Заткнись и действуй. Пусть пока с другими пленными посидит.