- Не надо! Все нормально, я сама! - девичий голосок звонко разносился в высоте позднего вечера, и казалось, отражался от низких туч. Тонкая высокая фигурка напряженно застыла на краю парапета, руки сжаты в кулачки и короткие волосы беспощадно треплет ветер. Казалось, порывом ветра эту щепку непременно должно сбросить, но ведь как-то она держалась на краю...
- Все хорошо и вас никто не обидит здесь, - монотонно-негромким голосом вещал психолог, доверительно кивая головой и стараясь постоянно удерживать на себе взгляд девчонки.
Виктор Кошев стоял, вжавшись в стеночку пристройки, рядом с дверью, ведущей на лестничную клетку. Он старался слиться с тенью, чтоб девчонка его не заметила, но ему все время казалось, что темные ее глаза устремлены именно на него.
- Я могу вам помочь...
- Да прекратите вы! - от ее визга вздрогнули все, но девушка уже в следующее мгновение сделала несколько легких шагов вдоль края пропасти, уходящей вниз на шестнадцать этажей, и быстро спрыгнула на ровную и кажущуюся такой надежной, крышу дома. Она сама приблизилась к двери, ведущей на лестницу и, будто защищаясь, выставила вперед руки.
- Не трогайте меня! - ее реакция не опередила движение Кошева, который уже поймал девчонку за острые локти и, почти не прикладывая усилий, направил вниз.
- На пятнадцать суток тебя за такие фокусы, - зло ворчал он, бросая последний взгляд на опустевшую крышу и на фоне темного неба - еще более темный пик новомодного небоскреба, содержавшего в себе офисный центр. Что-то смутно беспокоило, но нужно было заняться нарушительницей, а по пятам уже грузно топал психолог, вытирая необъятным платком вспотевший лоб.
В машине было душно, двигатель еще не успел остыть, хоть и прошло достаточно времени. Приехав на вызов, Виктор был почти уверен, что дело обойдется десятью минутами. Что ж, это не первое потенциальное самоубийство, на которое отправлялся бывалый участковый. Обычно они успевали сделать все еще до его приезда. А уж если бы девушка прыгнула с крыши шестнадцатиэтажного дома - осталось бы только констатировать смерть.
Оказалось - в это раз все значительно дольше.
Девушка, насупившись, забилась в дальний угол салона и втихаря дергала защелку на противоположной дверце, видно, еще надеялась сбежать. Виктор задержался на мгновение, выражая сдержанную благодарность бабульке, которая, собственно, и вызвала милицию, увидев с балкона соседнего дома силуэт девушки на крыше.
Скользнув в машину, туда же, на заднее сиденье, Виктор принялся рассматривать задержанную при бледном свете лампочки под потолком салона.
Симпатичная. В глазах ум и напряженное ожидание, что несколько не вяжется с неудавшейся попыткой самоубийства. Да и все ее поведение не соответствует...
- Это недоразумение, - вдруг мило улыбается девчонка. - Я всего лишь хотела подышать там свежим воздухом. А ваши сотрудники меня напугали.
- Разберемся, - сухо отрезал Виктор, еще больше запутываясь в поведении девушки, - Паспорт есть? Фамилия, имя, отчество, адрес проживания...
- Слушайте... - девушка закусила губу, ее взгляд быстро скользил по салону служебной машины, словно пойманный зверек, - Ну зачем это все? Я не собиралась прыгать... - она наткнулась на усталый взгляд Кошева, и тут же затараторила: - Анисина Мария Сергеевна, восемьдесят пятый год рождения, живу...
Ручка быстро заскользила над чистым листом бумаги. Кошев понимал, видел по глазам, что девчонка врет, имя в лучшем случае принадлежит подруге, адрес же вообще взяла случайным образом, хотя бы потому что по названному адресу - он точно знал - находится великолепная кофейня, где подают самый вкусный кофе в городе. Случайные быстрые взгляды, бросаемые Кошевым на девчонку, говорили ему, что она уже совершенно не нервничает, считает, что ситуация под полным контролем. Ее лицо в неярком свете заострилось и она казалась моложе, значительно моложе названного возраста. Спортивный костюм не полнил ее, напротив, казалось, под мягкой темной тканью только спичечный скелетик, а не живое тело. Может быть ей еще и шестнадцати нет, - подумалось Кошеву, когда он снова уткнулся в протокол.
Разумеется, у девушки не оказалось с собой никаких документов, а когда пришло время поставить подпись под составленным документом, девчонка неуклюже царапнула несколько неровных букв, которые явно не являлись ее подписью.
- Я могу быть свободна? - ее звонкий голос прозвучал вызывающе, но Виктор никак не прореагировал на вопрос. Он молча выбрался из машины, оставив открытой дверь, и двинулся в обход - на водительское место.
Девушка верно все поняла и быстро выпрыгнула следом, почти сразу растворившись в ночной темноте.
Корректно стоявший все это время в сторонке психолог, Степан Иванович, бесцеремонно дернул уже закрытую Виктором дверцу, и наклонился, чтоб видеть его.
- Странная барышня, - прогудел он.
- Знаю, - кивнул Виктор, заводя машину.
- Во-первых поведение. Она может и склонна к суициду, но не здесь и не сейчас, - Степан Иванович помолчал, закуривая все в той же неудобной позе и глухо ворча, потом продолжил: - А может и правда гуляла. Ну бабка, понятно, напугалась.
- Степ, ты у нас психолог, - Кошев провел ладонью по чуть шершавой поверхности руля, зацепил клаксон и сам едва не подпрыгнул от внезапного звука.
- Я. Потому и говорю тебе. Ты записал ее данные?
- Нет, - Виктор бросил пренебрежительный взгляд на планшет с протоколом, лежащий на соседнем сиденье, - Отпустил так. Посмотрим, что выйдет.
- Что, отпустил? - недоуменно покрутил головой толстяк.
- Не совсем, - Виктор указал рукой на метнувшуюся вдоль живой изгороди быструю тень, - Она не только случайно оказалась здесь, девчонка еще и не знает местности. Пора мне, - он отсалютовал штатному психологу и автомобиль тихонько зашуршал колесами по дорожке.
Участковый Виктор Кошев бессовестно тратил свое рабочее время на просиживание "в засаде" у шикарного парадного входа в башню офисного центра. Это был, в общем-то, и не его участок, но важные политические документы, которые два дня назад были украдены именно отсюда странным образом не давали ему покоя. Тем более, что Надежда Осинина, та самая худенькая девчонка, снятая пару дней назад с крыши, оказалась дочерью одного из деятелей оппозиции. Дело, не стоило, разумеется, его внимания, но Виктор упорно торчал здесь уже второй или третий час, никого особенно не ожидая, больше думая. Он развалился в кресле и безжалостно трепал собственные волосы, хмурясь и периодически таская кофе в картонных стаканчиках у продавщицы хот-догов через дорогу.
Небо снова было затянуто серыми облаками, в воздухе так отчетливо стоял запах осени, что его трудно было игнорировать. Люди спешили по своим делам, цветным потоком обтекая взобравшийся двумя колесами на тротуар автомобиль, машины шумели, посвистывали тормозами и просто гудели, сигналя глянцевым дорогим иномаркам, часто с размаху подкатывавшим ко входу в офисный центр.
Наконец Виктор все-таки решил, что делать дальше, хотя не имел даже прогноза событий. Что-то должно произойти - интуиция ни разу за тридцать лет не подвела его. Пригладив взъерошенные волосы и одернув китель, он выбрался из машины и постарался придать лицу как можно более серьезное, строгое и немного трагичное выражение. Именно такого обычно ожидают от представителя порядка.
Вся процедура и процесс переговоров заняли еще час. Разумеется, нужен был ордер либо направление, либо же другая официальная бумага, однако они даже не уточнили, с какого он участка, хотя и удивились, сколько разных милицейских чинов здесь перебывало за последнее время. Кошев серьезно кивал, раскрывал и закрывал солидную кожаную папку, записывал какие-то детали, и так уже сто раз пересказанные работниками ограбленного офиса партии его коллегам.
Получилось. Когда за широкими зеркальными окнами с затемнением совсем сгустился сумрак - еще одно напоминание о близкой осени - Кошев уже просто развалился на диванчике в кабинете председателя партии и потягивал неизменный кофе. От пронзительной тишины клонило в сон. Сотрудники недавно разошлись, остался только квадратный охранник в коридоре, но он не издавал совершенно никаких звуков, даже когда Кошев выходил, чтоб пополнить запасы "топлива" в кофейном автомате. Пару раз даже возникало детское желание попросту дернуть неподвижное тело с полуприкрытыми глазами за верхнюю пуговицу формы, или щелкнуть по носу - чтоб проверить, не манекен ли это.
Виктор почти совсем задремал, поставив пустой стаканчик на колено, когда та самая интуиция - не иначе, заставила его вскинуться, пристально вглядываясь в темноту. Когда глаза привыкли, можно было уже различить основные детали обстановки кабинета и широкую панораму окна с видом на ночной город.
На фоне панорамы балансировала тонкая высокая фигурка, даже на неопытный мужской взгляд, одетая в темный спортивный костюм. Кошев постарался слиться с диваном, с беспокойством рассматривая, как легко шагают узкие ступни в светлых кроссовках по крохотному карнизику. Вопреки ожиданиям, он не был доволен, скорее сердит. То что девчонка появилась, не удивило его, но ее действия внушали недюжинное беспокойство.
Девушка старательно шарила ладошками по стеклу, и Виктор с некоторым злорадством подумал, какую важную улику упустили его коллеги. Разумеется, никто не проверял стекло на отпечатки пальцев с наружной стороны. Окно было глухим, свежий воздух подавался через кондиционер - казалось бы, там и не должно ничего быть.
Однако под быстрыми ладошками юной преступницы одно из больших окон мягко подалось внутрь и какой-то миг Виктору казалось, что стекло сейчас с оглушительным грохотом рухнет плашмя на необъятный письменный стол. Этого не произошло, девушка ловко удержала тяжелую ношу и повернула ее боком, проскальзывая в образовавшуюся неширокую щель. Разумеется, в этих условиях ее худоба была плюсом.
Виктор замер, всем телом впитывая происходящее. Тишина и темнота, казалось, давили со всех сторон, а из-за напряженного разглядывания подробностей в глазах поплыли синеватые круги. Девушка спустилась с подоконника и деловито подошла к столу, совершенно не теряясь в обстановке. Либо она была неплохо знакома с этим кабинетом, либо очень хорошо видела в темноте.
Девушка вернулась за документами, которые не захватила в прошлый раз. Когда по телевизору передавали об ограблении офиса партии, они сказали, что преступник взял не все документы, которые были стратегически важны. Это было сделано не намеренно, скорее для успокоения самих членов партии, но сыграло на руку Кошеву.
Девчонка вернулась за недостающим, наивно полагая, что документы все еще будут лежать там же. Судя по всему, она явно действовала по собственной инициативе, к тому же, Кошева интересовало, как она добралась до окна. Либо у нее есть сообщники, либо очень серьезное оборудование, чтоб добраться до окна четырнадцатого этажа двадцати четырехэтажного небоскреба.
Девушка активно шелестела бумагами, пока Виктор прикидывал, как лучше ему поступить. Еще несколько секунд поколебавшись, он быстро вскочил и вдоль стенки метнулся к приоткрытому окну, загораживая собой возможный выход. Не было уверенности, что квадратный охранник среагирует, если девчонка выскочит в дверь, но зачем-то ведь он там сидел...
Девушка, видно, и впрямь хорошо видела в темноте, потому что вскинулась, когда Кошев только начал свое движение. Они оказались у окна почти одновременно, только Надя успела вскочить на подоконник, так что Виктору пришлось импровизировать, ухватив девушку за ноги. Несколько секунд девчонка боролась, как кошка, отпихивая Виктора руками и пытаясь расцарапать лицо. Их возня, видимо, все-таки не осталась незамеченной, поскольку в коридоре послышались тяжелые шаги охранника.
Надя несколько секунд напряженно рассматривала дверь, а потом просто метнулась в окно, проявив недюжинную силу и выволакивая за собой Кошева. Какое-то мгновение участковому казалось происходящее нереальной замедленной съемкой, когда девушка, раскинув руки, вместе со стеклом выпала наружу, утягивая его за собой. Кошев попытался зацепиться ногами за подоконник, мысленно уже дорисовывая, как падает хрупкое тело вниз, врезаясь в окно этажом ниже...
Несколько безумно долгих секунд Виктор недоуменно рассматривал пустоту у себя под ногами, далекий, гудящий проспект внизу, деловитые огоньки проносящихся там автомобилей. Сердце глухо ухало где-то в ушах, но жизнь, как ни странно, не проносилась перед глазами.
Да и земля не становилась ближе, напротив - проспект, казалось, стал чуть уже, затем еще и еще...
Ощущение полета оглушило, реальность перевернулась, только вот руки затекли. Кошев, наконец, сдавленно охнул и пошевелил затекшими руками, рискнув наконец взглянуть вверх. Под ладонями ощущалась мягкая ткань спортивных брюк и на удивление округлые икры. Вверху же была Надя, которая с напряженным выражением лица уставилась на Кошева.
- Что? - невпопад спросил он, наконец осознавая всю нереальность ситуации.
- Отцепись, - почти жалобно попросила Надя, кусая губы.
- Нет, - мотнул головой участковый и еще сильней сжал стройные ноги непонятно каким образом парившей в небе девушки. Должно быть, ей было больно, но она никак не показала этого. А расслабить руки Виктор не мог.
- Отцепись... Я могу тебя сбросить, - совсем не грозно добавила девушка.
- Сбрось, - угрюмо ответил Кошев, перебирая пальцами по ногам и прикидывая, сумеет ли удержаться.
Проспект внизу вдруг резко рванулся в сторону, в лицо ударил беспощадный ветер, еще и какое-то мелкое месиво, то ли водяная пыль, то ли начинающийся дождь.
Кошев открыл глаза только когда больно ударился коленями о что-то невыразимо твердое. Распахнув глаза, Виктор только и успел, что разжать руки и спружинить свое падение на знакомую крышу. Она даже пахла точно так же, как и два дня назад.
Подняв голову, участковый обнаружил бессильно сжавшееся тело возле парапета.
- Как ты это? - хрипло поинтересовался он.
- Вот так, - тихо ответила фигурка, и Кошеву показалось, что она плачет. Да, есть от чего расплакаться...
- И зачем? - он поднялся, отряхиваясь и с опаской проверяя целостность тела, еще помнящего невероятный полет.
- Помочь хотела... Папе...
Ребенок, - с горечью подумал Кошев, усаживаясь прямо на влажный от мороси парапет и обнимая съежившуюся девчонку за плечи.
- Ну а как ты... это делаешь? - он не мог произнести вслух невероятное слово "летать", неприменимое к человеку. Мир внезапно заострился, сфокусировавшись на теплых плечах под тонкой тканью спортивной курточки, на фантастических возможностях глупенького создания, сидящего рядом. Девушка едва заметно пожала плечами.