Бойкова Елена : другие произведения.

Вне пределов мира (Призрачный народ 4)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Посвящаю самому благодарному читателю и хорошему другу, Сереже "Оводу".

Вне пределов мира

  

Там, на самом, на краю Земли,

В небывалой голубой дали,
Внемля звукам небывалых слов,
Сладко-сладко замирает кровь...

гр. Пикник

  

Часть 1. Дочь Дома Слов

  

I.

   - Эве...
   Чуть слышный шепот, как легкий ветерок, всколыхнул пространство и теплые светлячки огня послушно трепыхнулись, словно бы кланяясь властному, но такому слабому теперь голосу. Золотоволосая девушка, сама похожая на огонек свечи, вскинулась со своего места, кошачьим движением скользнула к тяжелой дубовой кровати. Эмера, похожая сейчас больше на призрак, чуть улыбалась, глядя на тревожно застывшую у постели воспитанницу. Девушка была настолько потеряна сейчас, что даже не заметила столь нелюбимого ею мальчишеского производного от собственного имени. Эмера собралась с силами, и улыбнулась чуть шире.
   - Эве, не оставайся здесь надолго. Те несколько лет, что ты жила у меня - только готовили тебя к этому миру. Дом Слов дает тебе все, но взамен ты теряешь свои юные годы. Это мне, старухе, пристало творить магию в этих стенах. Тебе же нет нужды задерживаться тут.
   Эвелина отвернулась, прядки волос, выбившиеся из собранного на затылке хвоста, разметались по плечам. Она не хотела ничего говорить, тем более слова наставницы так походили на прощание... И не спорить же с ней в такой момент, в самом деле! У девушки было все, все что нужно. Если бы только Эмере не пришло время покидать этот мир...
   - Ладно, - в голосе пожилой наставницы звякнула сталь, в серебристых глазах перестало вдруг отражаться пламя свечей, - Пора. Помоги мне.
   Казалось, гладкие камешки, которыми во множестве были украшены стены, замерцали собственным светом. Такие разные - полупрозрачные и одноцветные, яркие и темные - они жили каждый своей жизнью, и в особенности сейчас... Дом Слов оживал, предчувствуя сильное колдовство.
   Эвелина сдернула салфетки с маленьких кофейных столиков по углам, смахнула незримые пылинки с полированной резной мебели: здесь всякая поверхность могла - и должна была - отразить происходящее. Девушка маленьким вихрем кружила по комнате, выставляя все предметы в идеальном порядке, и глянцевый паркет, казалось, пел под ее туфельками.
   Она и сама умылась свежей ледяной водой из родника за домом, и теперь в золотистых волосах мерцали хрустальные капельки, а на темно-зеленом - в цвет глаз - платье задержались бисеринки звездных блесток. Оставалось только нарядить наставницу Эмеру в атласное белоснежное платье, помочь убрать седые волосы в сложную прическу и поднести резную шкатулку, наполненную удивительными украшениями из разнообразных полудрагоценных камней. Это маленькое сокровище Эвелина особенно любила, поэтому чуть тепловатый кедр шкатулки словно бы сам ласкал ее ладони.
   - Ты сильная девочка... - Эмера чуть помедлила, самостоятельно застегивая на шее сложное ожерелье из узорчатого, лазурного с зеленым, азурита. Несколько тяжелых перстней будто сами соскользнули с длинных исхудавших пальцев обратно в шкатулку, пока не остался только один - с пронзительно-синим камнем.
   - Ты сможешь пользоваться всем здесь, и каждый камушек послушается тебя. Но тебе не стоит забывать, - серебристые глаза посмотрели на девушку в упор, - Главная сила в самой тебе. Возьми это.
   Из самой глубины шкатулки появилось украшение, которое Эвелина любила меньше других. Однако, она ничего не сказала, принимая из рук наставницы мягкий кожаный ремешок шириной в два пальца. Вопреки всем правилам, витая серебряная застежка располагалась на верхней части руки, а небольшая, ловко вправленная фигурка сокола из завораживающе-зеленого флюорита - снизу, там, где чуть заметно бьется жилка пульса на запястье.
   - Потом поймешь, - жестко прервала размышления подопечной Эмера, она уже отставила шкатулку в сторону, и теперь до боли сжала хрупкие пальцы девушки, - Пора!
   Словно перетекая в новую плоскость, звонкое слово вдруг обернулось сотней других, которые чуть нараспев принялась произносить седая колдунья. Сотни и тысячи слов, едва понятных, то на грани слышимости, то громких, барабанно-ритмичных, нежно-летящих... Казалось, некоторые слова можно потрогать, они словно оживали, ощутимым кольцом выстраивались вокруг двух женских фигурок, тесно переплетших пальцы. Дом Слов, выстроенный именно так, чтоб помогать в этой необыкновенной магии, многократно отражал и усиливал чудо каждого прозвучавшего звука. Каждый камушек на стене уже не просто мерцал своим собственным светом - все они подпевали в ответ звучному голосу Эмеры. Тона и ноты переплетались, слова оживали и плясали по стенам волшебными нитями магии, а за высоким резным стулом колдуньи уже набирала реальности небольшая, но совершенно отчетливая фигура. С каждым новым звуком и без того бледное лицо Эмеры утрачивало остатки связи с этим миром, губы, произносящие слова, шевелились едва заметно, чтобы лишь ниточка звука не оборвалась. Когда последние слова ее стали стихать, обрушивающийся полог тишины был взорван пронзительным птичьим криком.
   Этот финальный аккорд заставил вздрогнуть девушку, стоявшую все это время на коленях у резного стула. Эвелина открыла глаза и наклонилась в сторону, тревожно заглядывая за спинку стула. Там, на полу, тревожно перебирала лапами тяжелокрылая орлица. Желтые ее глаза, казалось, хотели увидеть сразу все вокруг. Девушка с облегчением вздохнула, высвобождая свои ладони из крепкого плена ставших уже холодными пальцев Эмеры. В серебристых глазах больше не было жизни, пожилая женщина казалась лишь умело выполненной куклой, застывшей с царственной осанкой и полуулыбкой на бледных губах.
   Эвелина встала, разминая затекшее тело. Она слишком устала, отдавая силы наставнице, теперь нужно было отдохнуть. Но прежде она распахнула дверь, впуская зябкую прохладу осенней ночи, и птица тут же важно прошествовала к выходу. Бросив на Эвелину последний задумчивый взгляд желтых глаз, орлица выскользнула в густой мрак, и только хлопанье крыльев последним звуком словно бы осталось тут, в Доме Слов.
   Девушка прикрыла дверь, удерживая рвущиеся на волю слезы. Плакать было некогда - следовало хоть чуточку восполнить силы, затем прибрать и позвать местного старейшину, чтоб помог с похоронами.
  

II.

   Работа в Доме Слов казалась не только нетрудной, но и приятной. Эвелина не понимала раньше, насколько легко ей будет здесь, ведь тогда, год назад - казалось, что оставаться здесь будет невыносимо... Нет. Даже слишком простым было это существование в мягком покое магии. Местные жители, да и люди из соседних деревень частенько захаживали к Эвелине с мелкими просьбами. Они не растрачивали ее силу, они были всего лишь легкими задачками, которые решать было просто и приятно. Эвелина гнала от себя мысли, что Эмера никогда не стала бы заниматься такими пустяками. Что ж, зато все в округе любят и знают ее...
   - Герцог на дворе! - Маленький ураган в длинном синем платье ворвался с улицы, и два большущих ярко-синих глаза, в которых, казалось, перевернулось небо, смотрели на Эвелину почти испуганно. Девчонке уже исполнилось пятнадцать, но повадками она все еще напоминала ребенка.
   - И что же? - девушка мягко улыбнулась добровольной своей помощнице, и встала из-за старого письменного стола в углу комнаты, с любопытством бросая взгляд в окно. Девочка в синем платье нетерпеливо мотнула головой - две тяжелые темно-каштановые косы хлестнули по плечам - и тут же пропала снова за дверью.
   Герцог - это было даже больше, чем ожидала Эвелина. Она привыкла к купцам, которым требовалось составить бумаги такими словами, чтоб они работали только в пользу хозяина. Привыкла к молодежи, которой вечно требовалось выведать нужные слова для привлечения внимания любимого человека. Привыкла к беднякам и зажиточным горожанам, изредка наведывавшимся к ней. Но герцог... Герцог в этих краях мог быть только один, брат короля, его светлость Дорин.
   Именно его благородный профиль, словно ответ на мысли Эвелины, тут же замаячил на фоне бледного осеннего полудня. За спиной его светлости тут же появилась охрана, но он взмахнул рукой - и за узкими плечами, затянутыми в богатый камзол, снова стало пусто. Эвелина приветственно наклонила голову. Ее положение было выше поклонов и реверансов. Герцог, видимо, так не считал, потому что тут же нахмурился, однако промолчал.
   Эвелина опустилась на прежнее место за столом, предоставив герцогу выбирать любое кресло в комнате, или же один из стульев.
   - Ты - ведьма, - чуть хрипловато припечатал герцог, усаживаясь на высокий резной стул и все так же хмуря черные брови. В его словах не было обвинения или злобы, просто констатация факта.
   - Колдунья, - мягко поправила Эвелина. Отчего-то ей стало не по себе. Она опустила ресницы, скользнув быстрым взглядом по стенам. Отчетливо мерцал в неярком дневном свете гранат, словно подтверждая властность нежданного гостя. Тревожно переливался золотистый берилл, сообщая о том, что теплый домашний уют отчего-то под угрозой.
   Поджав губы, Эвелина пристальней всмотрелась в черты гостя, не забывая, впрочем, прислушиваться к сути дела.
   А дело было непростым. Пришло время выдавать принцессу замуж, король строит планы. Выбор принцев и королевичей невелик, а вот принцесс, как на грех - народилось больше положенного. У юной наследницы большая конкуренция, и дело тут не только в выгодности заключаемого брака...
   - Сама небось знаешь, что люди говорят, - нехотя произнес Дорин, уставясь в окно. Эвелина неопределенно дернула плечом, пытаясь припомнить, что говорили о принцессе Келле соседи и заезжие гости.
   - Она... простенькая? - девушка и сама не знала, отчего не может просто сказать - "некрасивая". Почему-то казалось, что по отношению к принцессе это будет неправильным.
   - Да.
   Воцарилось молчание, которое Эвелина не смела нарушить. Она слишком мало понимала в политике, еще меньше - в играх королей. Тем временем герцог выудил откуда-то из-за пазухи овальную эмалевую пластинку величиной с ладонь, и положил на стол.
   Умелый мастер приложил все силы, чтобы хоть чем-то помочь невзрачной девушке на портрете, но это было так непросто. Блеклые серые волосы, старательно завитые лучшими парикмахерами, все равно смотрелись довольно жалко, особенно под сияющей золотой сеточкой. Продолговатое лицо с острыми скулами и тонкими губами могло бы выглядеть довольно привлекательным, если б принадлежало не девушке, а юноше. Покатые, неестественно розовые плечи в пене дорогих кружев, обилие золота, лишь подчеркивавшего невзрачность облика принцессы. К счастью, портрет был обрамлен алмазами и полупрозрачными капельками лунного камня, не контрастировавшими цветом с бледной внешностью.
   Эвелина сдержанно кивнула, опуская портрет обратно на стол, и еще более недоуменно взглянула на герцога. Тот избегал смотреть на нее, но, конечно, увидел реакцию девушки.
   - Надо составить письмо, - голос его стал еще более хриплым. Внезапно выглянувшее солнце нерешительным лучиком коснулось щеки Дорина, прошлось искорками по черным, с легкой сединой, волосам. Он выглядел сейчас волевым и жестким. На миг Эвелине стало страшно - каков же тогда король, если его брат внушает такой трепет?..
   - Что это будет за письмо? Кому? - молодая колдунья не позволила голосу дрогнуть, но ей казалось, что кулон из хрусталя, подвешенный на длинной серебряной цепочке, отчетливо подрагивает в такт быстрым ударам ее сердца.
   - Принцу. Нужно описать принцессу Келлу так, чтоб он влюбился.
   - Разве придворные воспеватели не могут так обрисовать красоту наследницы престола, что любой будет покорен? - чуть насмешливо спросила Эвелина. Герцог вспыхнул.
   - Это должна быть правда! Ни одного слова лжи, слышишь, колдунья? Мы устроим договоренность до того, как принц увидит ее. Но никто не должен суметь придраться, поняла? - Дорин шумно выдохнул и добавил чуть тише, и в его голосе кольнуло презрение: - Король будет щедр. А когда все случится именно так, как мы хотим - получишь еще больше.
   Эвелина встала, скользнула к камину, обрамленному узкими плитками темного сардоникса. Светлые прожилки камня, вдоль которых ей нравилось водить пальцем, отслеживая эти розоватые и янтарно-золотистые дорожки, теперь тревожно поблескивали. Чуткий камень предупреждал хозяйку о нечистых намерениях гостя, но выхода не было. Неповиновение грозило бы неприятностями, двойная же игра...
   - Хорошо.
   Герцог хищно улыбнулся и встал. Эвелина не смотрела, как он вышел - она гладила светлые прожилки сардоникса и уговаривала себя, что все получится как нельзя лучше.
   - Ну что? - в дверях тут же мелькнула любопытная курносая девчонка.
   - Побудь со мной, Гелла, - тихонько попросила молодая колдунья, отрываясь от камня. Девчушка в синем платье невесомым шагом пересекла комнату и быстро погладила Эвелину по плечу.
   - Он, такой важный, обидел тебя? - в огромных ярко-синих глазах плескалось искреннее беспокойство. Эвелина грустно покачала головой.
   До ночи еще было много времени, а делать такое тонкое и не совсем уж честное дело днем - казалось колдунье кощунственным. Поэтому она заварила ароматный чай на травах, устроила гостью поудобнее, и позволила себе немножко побыть просто человеком.
   А потом Эвелина трудилась всю ночь. Тонкие пальцы ее тревожно пробегали по камням портрета, даже наугад избегая алмазов, касаясь только селенита. Селенит, хоть и чужой, а все-таки отзывался теплой помощью, вдохновлял, рождал все новые и новые слова. Эвелине казалось, что она уже целую вечность сидит вот так, не отрываясь от портрета принцессы, казалось, что исписано уже множество страниц, и принц не прочтет эту поэму даже за неделю. Впервые девушке было действительно трудно - ведь ни слова лжи... Только чистые, незапятнанные обликом слова ложились отрывистыми строчками, складывались в абзацы, тянули за собой сглаженные образы. Слова свивались длинными лозами, змеились тонкими намеками, направляя мысль читателя именно в то русло, которое нужно было колдунье. Чернила расплывались на бумаге, и Эвелина рассерженно комкала испорченные листы, а взамен укладывала новые завитки букв, предложения, абзацы...
   Тишина потрескивала задорным огнем в камине, шуршала опадающей листвой в саду, билась в окно ветром, но уютный мирок Дома Слов ничто не могло нарушить, и Эвелине, вдруг отвлекшейся от письма, показалось, что если она только захочет - в этот мирок не проникнет ни один герцог, никто не посмеет причинить ей вреда. А принцесса... Ну уж найдут ей какую-нибудь партию...
   Взгляд девушки упал на маленькое ручное зеркало, небрежно заброшенное под бумаги на столе. Осторожно подняв его, колдунья долго всматривалась в свое отражение, обрамленное медными завитками. Ее собственная красота так разительно отличалась живостью и тонкостью от внешности Келлы, что становилось как-то неловко. Эвелина вздохнула, откладывая зеркальце. Почему бы не помочь счастью принцессы?
  

III.

   Когда приехал Дорин, все было давно уже готово. Эвелина надеялась подремать до его приезда, но беспокойство не давало сомкнуть глаз, и она все утро провела в саду, ухаживая за пряными и целебными травами. В саду молодой колдуньи специально не росли цветы. Только вдоль изгороди, с наружной стороны, были высажены высокие ирисы и разноцветная гвоздика. И как назло, стоило девушке выйти с большой садовой лейкой за ворота, как на дороге показалась богатая карета герцога. Досадливо поморщившись, Эвелина развернулась, и ушла во двор.
   Его светлость уже вышел, и недоуменно топтался на пороге, а колдунья все еще раскладывала по местам садовый инвентарь, убирала лейку, не торопясь снимала специальную накидку для работы в саду...
   - Ну? - нетерпеливо фыркнул Дорин, когда колдунья соизволила зайти в дом. Эвелина нерешительно приблизилась к столу, взяла оттуда несколько листов - результат большого труда и сильной магии. Не торопясь отдать их, девушка пошуршала бумагой.
   - Как зовут принца?
   Дорин помедлил, пристально вглядываясь в лицо колдуньи, затем буркнул:
   - Гердольт...
   Эвелина наклонилась к столу, и торопливо вписала имя на последней странице.
   - Здесь все. Прочитать письмо нужно вслух. Магия слов не действует в тишине. Еще лучше, если принц прочтет письмо вслух сам, но это уж как у вас получится. Я завершила послание его именем, так что оно не подействует на других...
   Эвелина медленно протянула листы герцогу, и стояла молча, пока он пробегал глазами ровные длинные строчки. Ей казалось, что остались несказанные слова. Портрет на столе взирал на нее равнодушно и бессмысленно. А имя принца трепетало неслышными колокольчиками, отражаясь от благородных камней.
   - Вот, - Дорин махнул рукой кому-то за окном, и через мгновение массивный слуга внес увесистый сундучок, повертел головой, и поставил его у камина. Герцог повернулся, чтоб скрыться за дверью, но Эвелина вдруг вспомнила, что хотела спросить:
   - Она любит его?
   - Что? - Дорин обернулся.
   - Принцесса Келла любит Гердольта?
   - Любит... - в бесстрастном голосе прозвучало полное непонимание, будто он произносил незнакомое иностранное слово, - Принцесса мечтает об этом браке. Просто мечтает! - Эвелина замерла, пытаясь понять, в самом ли деле она слышала насмешку в последней фразе. Герцог ушел, а она еще прислушивалась к оставшемуся в воздухе следу от последних слов. И с каждым мгновением эти слова нравились колдунье все меньше.
   Именно поэтому уже через полчаса Эвелина была в деревне, и задумчиво стояла перед калиткой вдовы кузнеца. Она не хотела быть незваной гостьей, тем более что вдова не слишком-то одобряла дружбу дочери с колдуньей. К счастью, Гелла сама вышла на крыльцо, и, завидев Эвелину, бросилась навстречу. Синие глаза сияли тревогой и любопытством.
   - Он наградил тебя по-королевски?
   - Да... - девушка рассеянно смотрела куда-то вдаль, - Ты не знаешь, в каком королевстве живет принц Гердольт?
   - В Лиссоне. Это на севере, и еще отец выторговывал у них металл, - принялась делиться познаниями девочка. - Там принц, говорят, удивительных талантов, но так и должно быть, ведь у них богатое и процветающее королевство... Что это?! - девочка не зря испугалась. Эвелина и сама вздрогнула от резкого, похожего на короткий треск, звука.
   Причиной возникшего звука оказался кулон на груди колдуньи. Оправленный в тонкую, будто проволочка, золотую вязь, кусочек малахита давно был любимым украшением девушки. Теперь же волнистые, похожие на игру шелка, переливчато-зеленые линии навсегда разделились отчетливой поперечной трещиной. Благородный и завораживающе-красивый камень треснул ровно пополам. Эвелина молчала, хорошо зная, что означает такое известие - ее жизни грозит смертельная опасность. Малахит, привязываясь к носящему его человеку, таким образом предупреждает о самом худшем.
   Гелла не знала, что означает расколотый камень, но чувствовала, что должно что-то произойти, и застыла немым изваянием, прижав пальцы к губам.
   - Сколько ехать отсюда до королевства Лиссона? - севшим голосом спросила Эвелина. Девочка отрицательно мотнула головой - разумеется, она не могла знать всего.
   Молодая ведьма, чуть покачнувшись, развернулась и, тихо шепнув: "Приходи ко мне на рассвете", бросилась обратно, к своему Дому Слов. Она чувствовала, что времени у нее очень мало. Не нужно много знаний, чтобы понять: Дорин решил избавиться от сделавшей дело колдуньи. Могли быть и другие объяснения, но девушке не хотелось рисковать.
   Пометавшись по дому, она немного успокоилась и заставила себя хорошенько подумать. Каким бы ни было ее колдовство, как бы ни сильна была магия слов - она никогда не была направлена во вред людям. Это не боевое искусство, оно может защитить дом от вора, но не станет серьезной преградой, вздумай кто-нибудь, скажем, сжечь дом. Или просто убить его обитателя... От таких мыслей накатила еще большая паника, и Эвелина сжалась в большом кресле, затравленным взглядом обводя множество камней на стенах.
   Камни спали. Пока. Видимо, они еще не чувствовали опасности, либо же сама Эвелина была не в том состоянии, чтобы слушать их. Оставалось только бежать. Это казалось очень страшным, ведь без Дома Слов ее магия слов далеко не так сильна, но девушка уже поняла - другого выхода не будет. Можно, конечно, спрятаться в деревне, переждать какое-то время. Но, кто знает, сколько ее будут искать? И кто. Дружине из города деревенские нипочем не скажут, где их колдунья. А вот головорезам или другому колдуну, да еще под угрозой бедствий?.. В сердцах Эвелина бросила сердитый взгляд на портрет принцессы, забытый на столе. А что если ее усыпить? Как в сказках - на сотню лет. Тогда и свадьбы никакой не будет, и не будет нужды... Да нет, не решит это ничего. Остался последний выход.
   Эвелина не знала, хватит ли у нее сил, и сможет ли она вообще создать что-то путное? Вдруг - калека немощный? Хватит ли сил вернуться? Но решилась.
   Сорвала все салфетки и покрывала с мебели, нарядилась в малахитово-зеленый - как погибший кулон - шелк, и долго ерзала, устраиваясь на высоком резном стуле посреди начищенного паркета. Все приготовления заняли не так много времени, как ей хотелось бы, и неизбежно пришел час начинать.
   Тяжелые и холодные камни металлически блестящего гематита никак не хотели согреваться о теплую кожу, и ожерелье, казалось, придавливало к стулу. Но стоило только начать, стоило только сосредоточиться, произнося первые слова, как широкое гематитовое ожерелье нагрелось, центральный камень, намеренно оставленный шероховатым, замерцал кроваво-красным. Эвелина чувствовала приходящую силу, ощущала, как слова сами стремятся на волю, рисуя и создавая нечто новое. Создавать оказалось так легко... Только новый образ, желаемый, никак не приходил на ум, перед мысленным взором девушки вставали только лицо герцога да еще узко-скуластое личико принцессы. На мгновение колдунья едва не сбилась, представив, каково будет принять облик Дорина и под его видом отправиться в Лиссону.
   Нет, не сбилась. Но вскоре стала уставать. Голос уже отказывался повиноваться, а девушка все еще боялась пошевелиться, обернуться. Последняя, и самая главная фраза все еще оставалась несказанной, только вспомогательные слова вибрировали, наполняя комнату, отражаясь от поверхности множества камней. Все камни-амулеты поддерживали и давали силу, но вот наконец Эвелине вдруг стало ясно, что слова иссякли. Это получилось так внезапно, что она едва не умолкла. На мгновение ей показалось, что она потеряла ниточку, свитую магией, но потом поняла - пора. И последние, чуть слышные слова, утонули шелестом в танцующем пламени свечей. Это розоватое свечение, видное через прикрытые веки вдруг померкло, головокружительно обрушив сознание в бездну.
   В последний миг захотелось закричать, и Эвелина, сдерживаясь, лишь застонала. Стон вышел незнакомый, хрипловатый. Не смея еще поверить, что все закончилось, колдунья открыла глаза.
   Прямо перед ней возвышалась резная спинка старинного стула, за узорчатым переплетением реечек - полуобнаженные белые плечи в складках малахитово-зеленого шелка, золотые волосы, уложенные в высокую прическу. Эвелина подняла немного дрожащие ладони к лицу, ощупывая свои новые черты, затем, едва не упав, бросилась к зеркалу.
   В отражении на нее смотрел незнакомый юноша с короткими черными волосами и узким, скуластым лицом. Не очень примечательная, но вполне приятная внешность. Сложением, правда, худоват, но Эвелина сама была хрупкой и невысокой, вот, видно, и представила себе такой образ.
   Девушку захлестнул восторг. Она запела, испытывая свой новый голос - чуть мурлычущий, приятный, который по-прежнему мог использовать магию слов. Успех был головокружителен, Эвелина, танцуя, прошлась по комнате, но вдруг застыла, оказавшись лицом к лицу со своим настоящим телом. Миловидная золотоволосая девушка, казалось, задремала, опустив голову. На ее щеках оставался легкий румянец, губы были чуточку приоткрыты, будто она все еще не произнесла последнего слова. Только гематитовое ожерелье потеряло глянцевый блеск, напоминавший полированный металл. Теперь оно матово отсвечивало в бликах свечей, и будто бы заснуло вместе со своей хозяйкой. Девушка в мужском обличье легко смогла перенести свое настоящее тело на массивную дубовую кровать. Она расправила складки зеленого платья, заботливо спрятала выбившиеся из прически золотистые локоны.
   - Прощай, Эвелина, - голос все еще не казался своим, но уже хотя бы не удивлял, - Дождись меня, ладно?
   Ночь близилась к исходу, а дел еще было невпроворот. Черноволосый юноша с кошачьей грацией заскользил по комнате, собирая самые необходимые вещи. На мгновение он задержался у раскрытой резной шкатулки, решая, какие камни лучше всего помогут в дороге, и как их носить, чтоб не вызвать лишнего внимания. Немного поразмыслив, юноша выдернул из вороха мерцающих камней мягкий кожаный ремешок с завораживающе-зеленой флюоритовой фигуркой сокола. Эмера сделала самый верный выбор для воспитанницы... Впрочем, иначе и быть не могло.
  

IV.

   Ветер бил в лицо, ветер безжалостно трепал короткие волосы и норовил забраться за пазуху. Страх перед летящей навстречу дорогой, перед неумолимо наскакивающими по бокам деревьями - именно страх скрадывал все странные ощущения, приносимые новым телом. И, несмотря ни на что, губы продолжали чуть слышно произносить слова. Магия слов не заканчивалась - она только начиналась. И для начала молодая колдунья на все лады произносила свое новое имя. Что с того, что раньше она не любила его, и сердилась, слыша его из уст наставницы?
   - Эве... Эве! - то шептали, то пели юношеские губы, настойчиво привязывая к этому имени свой новый облик. На мгновение прикрывая глаза, юноша видел перед мысленным взором лицо, отраженное зеркалом в Доме Слов. К этому отражению тоже следовало привыкнуть. Нужно было стать мужчиной.
   Эве гнал коня, не щадя ни его, ни своих сил, чтобы успеть раньше королевских гонцов. Дорогу он теперь знал, хоть и очень примерно. Но всегда можно остановиться и спросить, как ехать дальше... А там, за много миль позади, должно быть Гелла уже отворила настежь двери в Доме Слов, призывая всех соседей увидеть и помочь. Спящее тело золотоволосой Эвелины - пустое, не имеющее души, но вполне живое - будет ждать столько, сколько потребуется. Эве очень хотелось поскорей вернуться, но предчувствия редко обманывали - впереди ждала долгая и непростая дорога.
   Только к вечеру юноша позволил себе остановиться. Выбрав деревеньку в стороне от дороги, благополучно миновав большие постоялые дворы, Эве попросился на ночлег в один из самых небогатых домов. В его сумке было довольно золота, прихваченного из щедрой "благодарности" герцога, но не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.
   А Эве все шептал, наполняя пространство неслышными для людей, новесьма значимыми звуками:
   - Привыкай ко мне, как я привыкаю к тебе. Ты сильней и выносливей, чем можешь представить себе, и нам надо вместе совершить так много, и каждый новый день будет приносить нам свои загадки, но мы сможем... Только помоги мне, почувствуй всю силу этого мира, которая так легко дается тебе.. И не будет усталости, не будет боли, даже самой малой - потому что боль растворится в бесконечном беге времени. Время, если надо, пойдет назад для тебя, и уйдет боль, и пропадет усталость... - слова, пусть даже произнесенные чуть слышным шепотом, все же обретали силу, прозвучав. Тело - усталое, разбитое долгой и непривычной поездкой, нехотя откликалось на магию слов. Не так уж легко оказалось работать, привыкая к самому себе. Эве казалось, будто он заново познает давно изученную магию. Сила, словно испытывая его, медленно и нерешительно возвращалась. К тому же, теперь не было Дома Слов и могучей поддержки мудрых камней. Только горячий от постоянного прикосновения флюорит на запястье, казалось, тихонько сочувствовал своей хозяйке, не помогая пока, но и не отчуждаясь.
   А с рассветом снова убегала вдаль дорога - то чуть заметная колея, то хорошо укатанный множеством конных и пеших путников тракт. По дороге этой легко ложились дни. Иногда Эве казалось, что не найдется сил встать утром, но стоило солнцу заиграть бликами в капельках росы, как юноша уже седлал коня и прощался с оказавшим гостеприимство двором.
   Густые леса, расцвеченные между хвойными деревьями огненным нарядом берез и осин, вскоре сменились долгими полями. Неба здесь было невероятно много, так что казалось: оно укрывает мир лазурным одеялом с ватными помпонами облаков. Запрокинуть голову - и наслаждаться этим огромным, бескрайним небом до головокружения. Вдыхать это небо, пока на губах не появится привкус дождя...
   Когда же, спустя пару дней, небо затянуло обычными для осени, густыми серо-белыми облаками, стало казаться, что вся эта ноша вот-вот упадет на плечи. Эве ежился, стараясь не смотреть вверх - привыкнуть все еще было нелегко. Тогда, рассердившись на самого себя, юноша откидывался в седле, позволяя коню самому трусить по дороге, поднимал лицо к серому покрывалу туч, под которым стремительно неслись невесомые белые облачка, и пел небу. Говорил и говорил, пока слова легко стекали с губ. И тогда казалось: слова эти уходят в небо. Легкая морось оседала на щеках, будто ответ, или благословение. В такие минуты Эве твердо знал: магия слов не имеет границ, кроме тех, что ставит себе сам человек. И еще: магия слов, будто дождь - равно дается каждому, вот только кто-то подставляет лицо чуть заметным хрусталинкам капелек, а кто-то - прячется под навесами и плащами, даже не взглянув на небо...
   До дворца принца Гердольта оставалась всего пара дней пути, когда щедрые поля с золотыми стогами плавно перетекли в густые хвойные леса, перемежаемыми сверкающими как драгоценные камни, озерами. Проглянет ли в стороне поляна, повернешь - и за деревьями откроется спокойная водная гладь, будто кусочек неба расстелился по земле и застыл, чуть подрагивая от случайного ветерка. Такие места нравились Эве куда больше широких полей. Иногда юноша даже разрешал себе ехать по берегу озера, сколько позволяло выбранное направление. Потом приходилось снова возвращаться на дорогу.
   Именно поэтому, предоставив Робу, весьма смышленому коню, самостоятельно выбирать дорогу в густом лесу, Эве и столкнулся с целой процессией. Роб бодро выскочил на дорогу, едва не сбив одного из растянувшихся в ряд всадников. Зафыркали кони, едущей вслед карете пришлось приостановиться. Юноша, покраснев от досады, согнал своего коня к самым деревьям, и решил переждать богатую процессию. Дорогая, диковинно расписанная карета горделиво покатила мимо, на мгновение явив между тяжелых, шитых золотом занавесок, узкую смуглую ручку и краешек лица. Эве завороженно провожал взглядом и карету, и две большие крытые повозки, следующие за ней, и замыкающих шествие восьмерых конных охранников в парадных мундирах незнакомой расцветки.
   Тронув пятками Роба, юноша неспешно продолжил путь. Его вовсе не радовало ехать в конце процессии, потому что богатая карета, судя по всему, никуда не торопилась. Обогнать же их - означало снова углубиться в лес, к тому же петлять между деревьями, отыскивая путь в чаще. Эве поднял голову, прислушиваясь к неторопливо плывущим бело-сиреневым облакам. До вечера еще было далеко, и благородные путники, должно быть, направлялись в небольшой город, что располагался чуть севернее. Значит скоро должны будут свернуть - по крайней мере, Эве очень надеялся на это.
   Когда упали первые тяжелые капли дождя, юноша завернулся в плотный плащ, но нарядные охранники кортежа явно не были готовы к такому повороту дел. Их короткие накидки могли защитить лишь часть тела, но тяжелые струи прорвавшегося из туч ливня безжалостно хлестали в лица, заставляли фыркать коней под большими, мгновенно намокшими попонами. Процессия окончательно застопорилась. Эве пришпорил коня, надеясь хоть по самой кромке дороги, но объехать неудачливых путников.
   Он едва разминулся с каретой, когда путь преградил один из всадников. Могучего телосложения, со смуглой кожей и полностью седой, этот человек сразу производил впечатление.
   - Куда вы направляетесь, сударь?
   Эве сдвинул брови, стараясь казаться более солидным и серьезным. В который раз уже пожалел, что выбрал для перевоплощения тело юноши, а не более взрослого мужчины.
   - В столицу... - осторожно ответил он, внимательно изучая черно-сиреневый мундир собеседника, богатую перевязь, инкрустированную яшмой рукоять сабли. Генерал, по всей видимости.
   - Какое дело ведет вас туда, юноша?
   - Должен ли я отчитываться незнакомым путникам? - немного дерзко осведомился Эве, несколько обидевшись на "юношу".
   - Госпожа желает говорить с вами, - чуть поколебавшись, сообщил военный. Это было очень похоже на приказ, но Эве не стал перечить и спешился, чтобы подойти к богатой карете.
   Разумеется, внутрь его не пригласили, но тяжелая парча занавески колыхнулась, и сдвинулась в сторону. В полумраке было не рассмотреть всех деталей, но острый взгляд уловил достаточно. Мягкий овал лица, чуть смуглая, но даже на вид бархатистая кожа. Завораживающе глубокие глаза цвета темного агата, с синеватыми искорками, тонкие черты лица. Черные локоны, укрощенные сложной прической над тонкой меховой накидкой, укрывающей полуобнаженные плечи. Пена кружев платья и мерцание маленького алмаза в простом золотом кулоне...
   - Принцесса Сизийская, Вералика, - прогудел над ухом голос генерала.
   Эве отступил на шаг и почтительно поклонился. Тяжелые струи дождя не переминули воспользоваться этим обстоятельством, и полностью охватили капюшон плаща, так что когда юноша выпрямился, ручейки перетекли на щеки. Эве досадливо тряхнул головой и замер, не зная, что сказать царственной путешественнице.
   - Как вас зовут, сударь? - голос оказался мягким и чуть приглушенным.
   - Эве, ваше высочество, - только и смог вымолвить парень, не отводя взгляда от любопытных темных глаз.
   - Эве... - словно попробовала на вкус новое имя принцесса, - Если вы направляетесь в столицу, я хотела бы передать с вами послание для принца Гердольта.
   В этих простых словах угадывалось столько смысла, что Эве даже не нужно было сосредотачиваться, чтоб почувствовать их окраску. От слов принцессы веяло пряным ароматом южной тайны и вечерним полумраком уединенного сада. Эве закусил губу, предчувствуя, что его задача становится еще сложней. Одно дело, когда магия слов, способная влюблять, обращается к открытому и свободному сердцу. Но если принц Гердольт уже отдал свою любовь этой красавице - результат непредсказуем...
   - Буду рад послужить, ваше высочество, - Эве медленно наклонил голову, не обращая внимания на стекающие за шнурок плаща холодные струйки воды.
   - Передайте его высочеству... - принцесса замешкалась и опустила глаза, обдумывая, видимо, послание, - Мы уже очень много дней в пути. Большую часть эскорта пришлось оставить в приграничном городке, но и мы не можем больше продвигаться, мои люди изнурены и вымокли. Так рано началась осень... Здесь есть город, рядом.
   - Вериск, ваше высочество, - подсказал генерал, и юноша, совершенно позабывший о нем, вздрогнул.
   - Вериск, - кивнула красавица, - Мы остановимся там. Пусть Гердольт вышлет за нами проводников и еще - удобные повозки, чтобы мои люди не страдали хотя бы остаток пути.
   Принцесса надолго замолчала, и Эве нетерпеливо переминался с ноги на ногу, не зная - закончила ли свое послание ее высочество, или просто обдумывает, что еще нужно передать. Наконец, нетерпеливо смахнув капли дождя со щек, Эве нарушил затянувшуюся тишину:
   - Вы едете впервые в Лиссону, ваше высочество?
   - Да, - в темных глазах мелькнула грусть, - Но мы не были готовы к столь трудной дороге. Не буду больше задерживать вас, Эве... - в глазах принцессы замерцали синие искорки, - Какое бы дело ни влекло вас в столицу, надеюсь еще увидеть вас.
   Эве, немного растерянный, склонился в новом поклоне, и послушно отошел, увлекаемый седоволосым генералом. Лишь оказавшись в седле, он вспомнил, о чем еще хотел спросить:
   - Принцесса станет новой королевой Лиссоны?
   Генерал задумчиво повел плечами и чуть заметно, но тепло улыбнулся, словно речь шла о любимой дочери.
   - Принцесса едет ко двору, чтобы обручиться с Гердольтом.
   - Но они же еще не виделись, - наиграно удивился юноша и замер в ожидании ответа.
   - Разве можно не влюбиться в Вералику? - совершенно искренне удивился генерал. Эве опустил глаза, и сдержался, чтоб не пожать плечами... Тело мужчины еще не означало, что он должен влюбляться в женщин. Но принцесса и впрямь была невероятно красива.
   Вновь дорога убегала вдаль, лес шептался с дождем о чем-то своем, сокровенном, храня совершенно неповторимую ауру осени. Иногда за деревьями проблескивали зеркала озер, но Эве не давал отдохнуть ни себе, ни коню. Он давно замерз и проголодался, но упрямо вслушивался в глухой и чуть вязкий перестук копыт по размытой дороге, чутко улавливал перезвон капель, и пытался угадать, о чем поет дождь. Иногда бесконечные серебристые струи редели и небо светлело, но небо продолжало свою песню дождя - тогда он шуршал по листьям, сходя до почти беззвучной молитвы.
   Эве тоже хотелось молиться, потому что от одного его решения сейчас зависело очень многое. Можно было заехать в любую деревушку и отдохнуть там. А после, неспешно продолжив путь, приехать всего-то на день-другой позже гонцов родного королевства. Тогда он даже не услышит, как пропоет в роскошных палатах магия слов, как загорятся неповторимым огнем глаза Гердольта, рассматривающего портрет невзрачной принцессы... Если только красавица Вералика опоздает - сердце принца уже не дрогнет от теплого взгляда темных, с синими огоньками, глаз.
   Юноша сердито пришпоривал коня, но сердился-то он на себя, поэтому легче не становилось. И когда ночь застала его в дороге, пришлось свернуть к совсем уж крохотной деревеньке в стороне. В одном из домиков были рады принять позднего путника, обещавшего хорошие деньги за постой.
   Ворочаясь на узкой кровати, под стеганым одеялом, Эве через опущенные ресницы смотрел, как затихает жизнь в тихом домике. Шумная ватага детей тихонько посапывала за широкой печью, да и хозяина не было видно, только усталая женщина в темном платке еще не спала. Она шила, устроившись у стола, где танцевало пламя единственной свечки. Из умелых рук словно бы вытекала неспешной рекой мягкая белая ткань, и точно также неспешно текла чуть слышная песня, иногда сливавшаяся с мурлыканьем кошки.
   Глаза Эве уже почти закрылись, когда левому запястью стало необычайно тепло. Высвободив из-под одеяла руку, Эве сонно моргнул, рассматривая едва заметно светящийся и переливающийся серебристыми искорками камень.
   Флюорит хотел поговорить.
   Но стоило, зажмурившись, прислушаться к зеленому соколу на кожаном ремешке, Эве разобрал только:
   - Побудь со мной еще немного, госпожа, - и тут же сон накрыл теплой пеленой, будто мягкой белой тканью припозднившейся швеи...
   Дождь еще орошал темноту, и предрассветный туман свивался клубками ближе к лесу, а юноша уже пришпоривал недовольного Роба, устраивая и ему и себе холодный душ от потревоженных мокрых ветвей. Сомнений в том, как действовать дальше, не осталось.
  

V.

   - Первый встречный не может увидеться с принцем Гердольтом, - надменно и занудно вещал разодетый лакей, - Что за дело у господина к его высочеству?
   - Дело крайней срочности, - в сотый раз повторял раздраженный Эве, скользя сердитым взглядом по богатому убранству одного из залов дворца. Глядя в непроницаемое напудренное лицо, Эве даже притопнул ногой от возмущения: - Если ты сейчас же не доложишь принцу о том, что я желаю с ним поговорить, он так и не дождется в гости красавицу-принцессу из Сизии!
   Вероятно, во дворце уже ждали визита сизийской делегации, и напыщенного лакея как ветром сдуло, а Эве остался один, предоставленный самому себе. Только сейчас он с досадой подумал, что стоило бы вначале заехать в лавку за приличной одеждой, потому что слегка потрепанный дорожный костюм смотрелся убого рядом с богатой обивкой диванов, позолоченной лепниной и узорчатыми витражами окон... Этот зал не нравился Эве своей яркостью и некоторой аляповатостью. Но, вероятно, на гостей он неизменно производил впечатление. Главной же достопримечательностью дворца Лиссоны были лестницы. Весь дворец казался сплошным лабиринтом из переходов и лестниц. Все представительницы этого вида спуска и подъема - винтовые, полукруглые, с балюстрадой - лестницы обнимали дворец снаружи и таинственно переплетались внутри. Казалось, весь дворец представляет собой коллекцию разнообразнейших ступеней.
   - Сударь, вам стоило бы хоть назваться, прежде чем идти напролом, - внезапно раздался холодный и властный голос. Эве обернулся так резко, что плащ хлестнул по ногам. Неизвестно, из какой двери появился богато одетый вельможа - а дверей здесь было в изобилии - но вид его заставил Эве отчего-то сделать шаг назад. Да, яркая внешность, вероятно, хорошо служила своему владельцу. Пепельные, спускающиеся на плечи волосы, бледная кожа и серые, полупрозрачные глаза. Темная одежда еще больше подчеркивала пристальный и жесткий взгляд, а под короткой серебристой накидкой виднелся светлый медальон сложной формы. Последний выдавал принадлежность говорившего к магическому ремеслу.
   - Меня зовут Эве, сударь, - юноша постарался приложить все усилия, чтобы голос не дрогнул. Но сила слов, казалось, блекла перед этим человеком.
   - Эве? Как твое полное или настоящее имя? - еще немного льда, и можно, наверное, замерзнуть... Впрочем, это даже не удивит мага.
   - Эвелон. Эвелон Ланж, - чуть поколебавшись, сообщил Эве.
   - Аскор, ты еще не испепелил нашего гостя? - веселый голос словно бы добавил света в зале. Из дальней двери появился высокий молодой человек в охотничьем костюме.
   - Ваше высочество, - чуть поклонился маг в сторону вошедшего.
   - Принц Гердольт? - юноша подался вперед, но застыл под угрожающим взглядом мага. Он мог бы, вероятно, применить и магию слов. Однако она не была агрессивной, а защищаться от сильного мага, владеющего явно могучими знаниями - не хотелось. Да и выдавать собственную причастность к магии - тоже.
   - Именно, - улыбнулся молодой человек, выходя на середину зала. Он сам сверкал, как драгоценность в богатой оправе - высокий и статный красавец, слегка вьющиеся каштановые волосы завитками лежат на висках и закручиваются непослушными колечками на затылке. Карие, даже чуть желтоватые глаза в обрамлении по-девичьи длинных черных ресниц смотрят доброжелательно и тепло, а улыбка способна очаровать, вероятно, любого своим обаянием. Эве был поражен. На какое-то мгновение он вновь ощутил себя Эвелиной, и ответная обаятельная, чуть игривая, улыбка засияла на его лице. Но уже в следующий миг юноша спохватился и спрятал смущение в почтительном поклоне.
   - Меня зовут Эве, и я привез вам послание от принцессы Вералики.
   Что ж, он даже не задумывался, как попал бы на аудиенцию к принцу, не будь такого предлога, как послание. Наверное, тогда задача была бы куда сложней. Впрочем, Эве еще не знал, как сообщить принцу, что он не должен выслушивать красочное описание принцессы Келлы. Тем более что...
   - Ваше высочество!
   За спиной возник все тот же напыщенный лакей. Гердольт недовольно нахмурился, но кивнул, приказывая тому говорить.
   - Прибыла делегация из королевства Кеволия. Лично герцог Дорин, второе лицо после короля, просит вашей аудиенции!
   Так скоро! Эве бросил косой взгляд через плечо, но, к счастью, кроме лакея никто больше не пришел. Только вспомнив, что внешность надежно изменена, юноша немного расслабился. В любом случае стоило поторопиться.
   - Пусть вечером будет аудиенция. Или, может быть - пока отец примет его, но о том узнай у короля.
   Лукаво стрельнув глазами по сторонам, молодой принц внезапно махнул рукой Эве:
   - Пойдем со мной. Быстро. Эй, - бросил принц через плечо лакею, - Всем скажи, что у меня неотложные дела!
   Эве поспешил за Гердольтом, снова и снова поражаясь обилию лестниц и переходов. Тонкие ступени с благородной ковровой дорожкой дважды возносили их на несколько пролетов, затем последовала длинная балюстрада с которой, казалось, можно было коснуться переливающегося хрусталя роскошных люстр. Но вот еще один коридор - и узкая винтовая лестница с коваными витыми перилами, гудя ступенями под быстрыми шагами, опустила беглецов к окованной медью двери.
   За дверью оказался небольшой дворик, защищенный со всех сторон стенами дворца, но сюда не выходило ни одно окно. Только стены были расписаны зелеными лесами. В центре дворика журчал небольшой узорчатый фонтан. В середине его устроилась на камне златокудрая русалка, руки ее были разведены и из ладоней били две перекрещивающиеся и играющие бликами даже в этот пасмурный день струйки. Вдоль стен тянулись клумбы с пламенеющим разнообразием осенних красок цветами. У фонтана пристроились две скамейки и большие качели с массивной скамьей на цепях.
   Гердольт неопределенно махнул рукой, предлагая спутнику выбрать себе любое приглянувшееся место, сам же устроился на одной из скамеек. Эве присел на качели и задумчиво оттолкнулся ногами от земли. Тяжелые цепи беззвучно качнулись, послушно начиная движение.
   - Какое у тебя послание?
   - Сопровождение Вералики не рассчитали погодных условий и...
   - Догадался, - кивнул принц. - Они задерживаются уже на неделю, вот мы и ждали с нетерпением любых известий.
   Эве вздохнул, представив себе прекрасную принцессу. Уж если принц ждет ее - надо приложить все усилия, чтобы магия слов не сработала.
   - Она ждет вас с остатками эскорта в городе Вериск, в двух днях пути отсюда.
   - Остатками? - принц рассмеялся. - Остальной эскорт увяз в болотах или его смыло дождем?
   Эве замешкался с ответом. Гердольт не выглядел озабоченным судьбой суженой.
   - Вы видели принцессу Вералику? - несмело спросил он, боясь, что его слова могут прозвучать слишком нагло.
   - Да, - принц забросил ноги на скамью, устраиваясь на ней полулежа, - Экзотичная и знающая себе цену. Расскажи о себе! - Эве от неожиданности едва не соскользнул с качели.
   - Ваше высочество...
   - Новые, к тому же интересные люди при дворе редкость, - в карих глазах Гердольта не было насмешки, только любопытство и еще какая-то согревающая доверчивость.
   - Я... Ученик ведьмы, ваше высочество, - Эве закусил губу, колеблясь, не сказать ли правду. Воздух снова наполнился призрачными капельками дождя, легко оседавшими на лицо и словно бы накрывающими его прозрачной тканью. Где-то с крыши капала вода и этот звон множился среди каменных стен, дробясь и перекатываясь.
   - Должно быть, интересно, - задумчиво протянул Гердольт. Юноша согласно кивнул, ловя ускользающую на грани сознания идею, и вдруг заулыбался. Такое простое решение даже не приходило ему в голову.
   - Хотите, я покажу вам немножко магии? - принц рассмеялся.
   - Если только ты не задумал меня извести. Но, боюсь, тогда бы Аскор испепелил тебя на месте. Злые намерения он за версту чувствует.
   Принц внезапно встал, быстро обогнул фонтан и уселся на качели рядом с Эве. Юноша изумленно покосился, но теперь, когда обаятельная улыбка принца была так близко, он как никогда захотел назад свое настоящее тело. Надо было оставаться собой, - подумал с раскаянием Эве. Однако, чтобы воплотить задуманное следовало собраться с мыслями. Он коснулся кончиками пальцев флюоритового амулета на запястье, обращаясь за помощью к камню. Все что нужно у него есть.
   Слова полились легко, переплетаясь с усилившимся дождем, словно бы дополняя его песню, словно бы черпая и в нем свои силы. Слова, мягким туманом окутывающие плечи, невидимой защитой встающие на пути всякого колдовства. Слова о храбрости и защите, о силе и могуществе. Легкие звуки выстраивались один за другим, свивались в незримые строки, становились амулетом и надежным заклинанием. Всего лишь слова, но произнесенные вслух, идущие от сердца и черпающие силу в самом мире, они становились сильней любой ворожбы и магии. Серый день переливался в сиреневатый вечер, а теплое покрывало магии слов убаюкивало и прогоняло все лишнее.
   Когда же слова изошли последним шепотом, и в мире остались только далекие голоса прислуги из дворца, звонкая капель и шелест дождя, Эве открыл глаза и посмел взглянуть на принца. Гердольт смотрел на него не отрываясь, в карих глазах плескался восторг и еще нечто неопределимое, но переполняющее ликованием.
   - Что это было? - шепотом спросил он, видимо, боясь потревожить оставшуюся ауру. Эве улыбнулся - он все еще слышал пение слов в воздухе, а вот принц не мог услышать этого. Но, может быть, догадывался, что звуки еще живут здесь...
   - Магия слов. Никакое заклятье теперь не страшно вашему высочеству, - Эве отвернулся, сердито дергая застежку браслета. Что ж, он создал любовное заклятье для принца - он должен и защитить Гердольта. Тогда можно будет смело возвращаться в манящий уютом и защитой Дом Слов.
   - А я чувствую это, - задумчиво изрек принц, глядя куда-то в пересечение струек фонтана. - Твою магию.
   Этого не могло быть, но Эве согласно кивнул. Так еще лучше, раз теперь принц чувствует себя под защитой. Так вдвойне лучше.
   - Возьмите это, - юноше протянул браслет. Зеленый флюорит прощально блеснул серебристыми искорками, прячась в ладони принца, - Обещайте не снимать его сегодня вечером.
   - Зачем ты делаешь это, Эве? - юноша вздрогнул, услышав собственное имя из уст Гердольта и нахмурился еще сильней.
   - Пусть это останется моей тайной. Я прошу вас об этом, ваше высочество.
   - Вот, - из-под кожаной куртки принца появился на свет небольшой нефритовый амулет. Длинный кожаный шнурок легко соскользнул с его шеи, и Эве недоуменно уставился на неожиданный, но дорогой подарок. Резная бело-зеленая фигурка в виде кошки была так изящна, что ею хотелось любоваться, не отводя взгляда, касаться плавных линий стеклянно отблескивающего камня. Амулет оказался старинным и заключал в себе большие силы.
   - Не стоит, ваше высочество...
   - Не перечь мне, - карие глаза сердито блеснули, затем он улыбнулся, - Пусть это будет благодарностью за магию, которую ты мне показал... Друг.
   Принц сидел теперь прикрыв глаза, и на мгновение Эве показалось, что он и впрямь слышит увязшие в воздухе звуки, оставшиеся после магии слов. Скользнув на прощание взглядом по правильным чертам лица Гердольта, по непослушным завиткам каштановых волос и мягкому кожаному охотничьему костюму, юноша быстро встал, и пока принц не успел ничего сказать, быстро пересек дворик. Уже почти скрывшись за дверью, он услышал возглас его высочества, но не замедлил шаг. Итак, по винтовой лестнице вверх, затем коридорчик...
   Когда счет лестницам был окончательно потерян, запыхавшийся юноша остановился. Где-то неподалеку слышались голоса, но он никак не мог определить, откуда они доносились. Казалось, сам дворец путал и уводил все в сторону от выхода. Бесчисленные переходы и лестницы словно бы замыкались сами на себе, и хотя юноша еще не встретил двух похожих коридоров, у него все равно складывалось впечатление, что дворец попросту играет с ним. Казалось, прошло уже несколько часов, и в окнах, иногда попадавшихся на пути, небо стало непроглядно темным, а выход все не спешил находиться. Несколько раз Эве подумал, что это все проделки придворного мага, но потом отбросил такую мысль. Он почувствовал бы магию, и хотя флюорит остался теперь у принца, Эве чувствовал в себе силу, как никогда раньше.
   Еще спустя какое-то время коридор вывел его на крохотный балкончик. С балкончика открывался вид на огромный парадный зал, богато изукрашенный и наполненный сейчас людьми. В первое мгновение Эве даже и не догадался, что это за место, но потом увидел трон и все понял.
   Королевская семья Лиссоны как раз принимала знатных гостей. Пожилой король с супругой восседали на своих местах, великолепные и недоступные. По обеим сторонам их кресел стояли еще два - на одном сидел Гердольт, на втором - очень похожий на него молодой человек, вероятно, брат. Эве осторожно замер, и опустился под защиту резных перил балкончика. Отсюда все было хорошо видно, и, раз уж выход все никак не находился - можно было понаблюдать. Тем более, что внизу, перед троном стоял сам герцог Дорин. Герцог витиевато высказывал свое уважение королевской чете, принцу Гердольту, принцу Амету и всему королевству Лиссона.
   Эве нашел глазами серебристую накидку и застыл, скованный оцепенением. Ему показалось, что маг Аскор смотрит прямо на него, и воображение даже услужливо дорисовало холодный блеск прозрачно-серых глаз. Однако маг повернулся в другую сторону и юноша расслабился, убеждая себя, что Аскор не мог ничего рассмотреть.
   Тем временем герцог перешел к предложению зачитать описание принцессы Келлы. Эве приник к тепловатому дереву перил, вглядываясь и прислушиваясь. Его удивляло то что Аскор бездействовал. Неужели с первых же строк, зачитанных резким и звучным голосом Дорина, придворный маг не почувствовал вложенную в них силу?
   А магия слов вступила уже в свои права, и волшебное переплетение звуков наполнило тронный зал, заставив всех присутствующих задержать дыхание, ощутить великолепие силы. Хоровод слов рисовал четкую и прекрасную картину принцессы Келлы, и в этих словах не было ни капли лжи. Ее волосы, сравненные с легким весенним рассветом и бриллиантовая россыпь росы, оплетающая локоны - все было честным и чистым. Эве сам заслушался, чувствуя, как проходит по телу легкая дрожь - никогда еще сила не возвращалась к нему так открыто и доброжелательно. Сейчас ее не нужно было призывать - она сама вилась в воздухе тонким невидимым шлейфом, она ластилась к ладоням и прикасалась к губам, словно просилась на волю.
   Эве вздрогнул, когда оглушающе четко прозвучало последнее слово: "...Гердольт". Не так нужно было произносить последние слова, но даже и это теперь было не важно. Взгляд Эве, как и многих других, был прикован к молодому принцу. А сам Гердольт сидел прямо, с невозмутимым выражением на красивом лице. Сработала защита. Впрочем, Эве и не сомневался.
   Наследный принц повернулся к отцу, и тот чуть заметно кивнул. Гердольт встал.
   - Благодарю вас, уважаемые гости. Благородный Дорин, вы привезли нам настоящее произведение искусства, и достоинства принцессы Келлы не смогли бы воспеть лучше даже самые талантливые сказатели, - Гердольт сделал паузу, окинув взглядом всех благородных гостей. - Но я не собираюсь жениться в ближайшие годы.
   По залу пронесся шепоток. Придворные вельможи, казалось, не были удивлены. Вероятно, они были осведомлены о желаниях наследного принца. Зато делегацию Дорина слова Гердольта повергли в изумление, это было заметно даже Эве.
   - Мое сердце свободно, и свою будущую королеву я пока не знаю, - продолжал принц. - Я молод и только в будущем году взойду на трон. Есть время и у нас, и у вас.
   Гердольт сел, едва заметно сжав подлокотники своего богатого кресла. Король выглядел спокойным и довольным. Он медленно улыбнулся герцогу и его звучный голос раскатился эхом по залу:
   - У меня не один сын, благородный Дорин. Вот, слева от меня сидит принц Амет, и в его глазах я вижу, что он покорен портретом принцессы Келлы. Если будет угодно вашему королю, я торжественно приглашаю принцессу посетить нашу Лиссону весной. Здесь будет на что посмотреть в это прекрасное время года... - король многозначительно приподнял подбородок. - И, вероятно, будет, о чем договориться. Если, конечно, до весны ваши планы не изменятся. Если же принцесса Келла до весны обручится - наше приглашение для нее и супруга будет в силе! - царственный подбородок чуть опустился этим словно бы означая окончание аудиенции.
   Дорин низко поклонился, и делегация растворилась в толпе. Эве вздохнул с облегчением. Кажется, политика тоже ничуть не пострадала в этом сложном деле.
   Внезапно дверца, через которую он вышел на балкон, отворилась, и на пороге возникла миловидная служанка в опрятном белом платье.
   - Господин, - прощебетала она, словно знала, кого встретит здесь, - Пойдемте со мной. Я приготовила для вас комнату и принесу ужин, какой вы скажете...
   Эве выпрямился, бросив последний взгляд на смешавшуюся в зале толпу придворных. Серебристая накидка уже исчезла из поля зрения, но не приходилось сомневаться, кто оказал гостеприимство.
  

VI.

   Эве собирался покинуть дворец Лиссоны с первыми лучами солнца, но вышло совсем иначе. Стоило юноше тихо выскользнуть из отведенной ему комнаты и отправиться на поиски конюшни, как он снова заблудился. Как только раздражение начало переходить в отчаяние, в одном из переходов показалась высокая светловолосая фигура. Аскор, придворный маг, дождался, пока Эве приблизится, после чего пошел рядом с юношей, будто у них всего-навсего совпали пути.
   - Ты ведь не рассчитывал на благодарность за ограждающую магию? - будничным тоном осведомился Аскор, уверенно направляясь вниз по блестящей полировкой лестнице, все еще пахнущей деревом и лаком.
   - Нет, - чуть слышно произнес юноша, гадая, что еще известно магу.
   - Впрочем, подозреваю, ты причастен как-то и к той магии, которая должна была совершиться посредством герцога Дорина.
   Эве промычал нечто неопределенное, и уже начал обдумывать возможные пути бегства.
   - Что ж... - Аскор остановился, не дойдя нескольких шагов до двустворчатой двери, украшенной узорной резьбой, - И все-таки я благодарен тебе. Нам не пришлось ввязываться в сложную политическую игру.
   Юноша бросил тоскливый взгляд на закрытую дверь, подозревая, что за ней долгожданная свобода, вот только маг явно не закончил свою речь. И в самом деле, помолчав, Аскор продолжил:
   - Если принц пожелает пригласить тебя снова навестить Лиссону... Или остаться здесь... - полупрозрачные глаза смотрели в упор, так что невозможно было даже пошевелиться под этим пронизывающим взглядом. - Я лично не буду против.
   Оставив Эве с недоверием осознавать последние слова, маг быстрым шагом пересек коридор и скрылся на другой лестнице - широкой, украшенной лепными завитками и золотистым рисунком.
   Эве толкнул узорчатую дверь, и оказался в знакомом уже богатом зале, где впервые встретился с принцем. Снова вспомнив о своей более чем скромной одежде, на этот раз он только улыбнулся. Слишком много событий случилось за последние сутки, чтоб обращать внимание на такие мелочи. Но уже у следующей двери юноше подстерегал новый сюрприз.
   - Эве! - юноша закусил губу, и медленно обернулся. Уйти незамеченным никак не получалось!
   - Ваше высочество, доброе утро.
   - А я думал, мы подружились, - в теплых карих глазах отразилось совершенно искреннее расстройство, и Эве поспешил исправиться:
   - Гердольт...
   - Я вижу, что дела чести уводят тебя отсюда. Хотя надеялся, что ты задержишься...
   Принц приблизился почти вплотную, но затем отвернулся к высокому окну, задумчиво рассматривая двор. Непослушные его волосы были всклокочены, да и одежда сидела отнюдь не по-королевски. По всей видимости, принц одевался наспех.
   - Мне нужно ехать, - как можно мягче сказал Эве. В который раз ему захотелось оказаться здесь в своем истинном обличье и кто знает, что сказал бы тогда принц? Впрочем, у самого Эве возникли сомнения, что Гердольта впечатлила бы хрупкая красота золотоволосой колдуньи. Может быть его сердце уже кем-то занято, или он в самом деле не спешит отдать его кому-либо...
   - Да, разумеется, и я ведь не держу тебя. Здесь иногда становится невыносимо одиноко, - принц невесело улыбнулся, все также глядя в окно.
   - Я вернусь! - Эве и сам не понял, как вырвались эти слова. Тем более, что он вовсе не был уверен, что когда-либо снова приедет в Лиссону.
   - Возвращайся! - Гердольт чуть повернул голову и улыбнулся, адресовав эту улыбку уже самому Эве. Юноша немного поспешно кивнул, и, не мешкая, выскользнул за дверь. На душе было грустно.
   Оставалось не так много - забрать верного Роба и пуститься в обратный путь. К счастью, хотя бы в конюшнях не оказалось бесконечных лестниц, переходов и коридоров. Эве беспрепятственно смог оседлать коня. Ворота мягко растворились перед ним, и стражник приветливо махнул рукой, словно старому знакомому. Юноша улыбнулся и слегка поторопил Роба. Предстоял далекий путь.
   Правда уже выехав за городские ворота, Эве вспомнил об одном деле. Юноша долго колебался, стоит ли вмешиваться, но все-таки решился. Пришлось поторопиться, гнать всю ночь, и все-таки он немного опоздал. Не доехав до маленького городка, он увидел длинную процессию, только выехавшую оттуда. Несколько больших повозок, за которыми, несомненно, катила богато украшенная карета.
   Эве остановил коня и терпеливо ждал, пока процессия поравняется с ним, а когда высокая карета почти миновала его, развернул коня и, свесившись, легонько постучал в резную дверцу. Он слышал, как за спиной тут же застучали копыта невесть откуда взявшихся охранников, поэтому пришлось поторопить события:
   - Принцесса Вералика, ваше высочество!
   - А ну-ка прочь, бродяга! - донесся сзади грозный окрик. Но парчовая занавеска уже качнулась, чуть отойдя в сторону.
   - Ах, посланник! - как ни странно, принцесса сразу узнала его. Поэтому, когда в спину легонько ткнулась недружелюбная сабля, ее высочество помахала в окошко рукой, и охранники немного приотстали.
   - Могу я сказать вам пару слов, ваше высочество?
   Процессия все-таки остановилась, дверца кареты распахнулась. За спиной Эве тут же возник седой генерал и предостерегающе сдвинул брови. Юноша только легко улыбнулся ему. В полумраке кареты остро пахло цветочными духами, принцесса тепло улыбалась.
   - Я так благодарна вам, сударь! Мне, высокопоставленной особе, не положено говорить этого, но... - она многозначительно всплеснула руками и умолкла.
   - Мне не составило труда, - Эве только сейчас подумал, как сложно будет сказать принцессе, что она зря торопится во дворец Лиссоны
   - Нет-нет, послушайте вы, - Вералика наклонилась немного вперед, отчего меховая накидка соскользнула со смуглых плеч, и бархатистая кожа маняще заиграла в полумраке. Эве изумленно моргнул, когда прекрасное лицо принцессы оказалось так близко. - Я пропала бы в этих дождях и дорогах... - принцесса бросила поспешный взгляд в окно, где тяжелая занавеска оставляла лишь узкую щелочку, через которую проникал холодный дневной свет и маячили лиловые вставки мундира, обтягивающего могучую фигуру.
   Вералика чуть откинулась и завела руки за голову, полуприкрыв глаза. Она была не просто красива - эта девушка казалась живой скульптурой. Но уже в следующий миг она снова подалась вперед, и на тонких пальцах блеснуло солнечными бликами золото. Она протянула Эве изящную цепочку с алмазным кулоном.
   - Пусть это будет моей наградой вам, сударь, - Эве молча принял кулон, понимая, что отказаться - значит оскорбить ее высочество. - И еще. В моем ли королевстве, в другом ли - везде, где я буду - рассчитывайте на теплый прием!
   Юноша даже слегка подался назад - столько жара было в этих словах. Он не мог ей сказать, не мог ничего поделать больше, поэтому просто уважительно склонил голову и быстро распахнул дверцу кареты. Свежий воздух пьянящей волной окатил его, а глазам пришлось привыкать к свету после полумрака кареты. Тут же рядом появился и генерал.
   - Я хотел всего лишь предупредить принцессу, - не глядя на него, вполголоса сказал Эве, - О том что цель ее визита может быть не оправдана.
   - О чем ты? - прогудел генерал почти угрожающе.
   - Два дня назад, принимая иностранных послов, принц обмолвился, что не торопится связать себя узами брака. Более того, король не был против, - Эве умолк, додумав про себя: а на второго принца рассчитывает в своих планах герцог Дорин.
   - Что ж... - седоволосый генерал помолчал немного, потом замахал рукой кому-то впереди, и процессия медленно двинулась в свой дальнейший путь. - И за это тебе спасибо. Рад, что мы доверились именно тебе, Эве.
   - Разве вы не повернете назад? - удивился юноша.
   - Политика - тонкая штука, - усмехнулся генерал в седые усы. - Не Гердольт так другой принц. У него, говорят, иногда гостит еще королевич Верей... А нам до весны торопиться некуда. Принцесса Вералика не перенесет еще одной такой дороги в холодный сезон.
   - Тогда удачи вам! - Эве сжал в кармане подаренный кулон с алмазом и быстро улыбнулся, взбираясь на коня. Генерал благожелательно кивнул ему и что-то тихонько проворчал. Что ж, последнее дело было выполнено. Впереди ждали родные земли и, конечно, Дом Слов. Эве поторопил Роба, мечтая о теплом камине и уютном шепоте камней.
   Обратная дорога всегда кажется короче. Так вышло и в этот раз. Несмотря на то что останавливаться приходилось чаще, да и погода совсем не располагала к путешествию, ничто не пугает возвращающегося домой. Багряно-золотистый наряд деревьев вперемешку с непоколебимым темно-зеленым убором сосен кружились ярким калейдоскопом на фоне одинаково-серого неба. Даже серебристые кристаллы инея по утрам мерцали совершенно по-особенному, когда Эве смотрел на них. Запас денег тоже подходил к концу, но конечная цель была уже совсем близко.
   Холодный, даже немного прихваченный морозцем день клонился к вечеру, когда усталый путник въехал на главную улицу родного селения.
   Эве с полуулыбкой миновал встречаемых знакомых и только слегка кивнул старейшине. Разумеется, его никто не узнавал, и от этого настроение стало озорным и веселым. В тон игривому холодному ветерку хотелось петь и - как он - легко носиться по лесным тропинкам, разбегающимся от окраины деревни. Золотые березы роняли листики на плечи, словно приветствуя, и возвращение домой пьянило не хуже молодого вина.
   Ровно до того момента, когда неширокая дорожка круто повернула, огибая могучий старый дуб, и стал виден огороженный невысоким заборчиком двор.
   Возле ограды еще не увяли темно-красные осенние астры, но даже цветы вдруг показались равнодушными и одинокими. А все потому что на месте дома чернел только неряшливый остов. Только сейчас Эве заметил легкий запах старого кострища, витавший в воздухе. Может быть, там, за деревьями ветерок не мог донести горьковатого духа былого пожара. Роб недовольно фыркал, переминаясь с ноги на ногу. Тем временем юноша спешился и осторожно, словно боясь потревожить, отворил калитку. Тишина стала пронзительной, будто бы даже шелест деревьев на мгновение умолк, отдавая дань горечи.
   Эве не пошел дальше. Постоял во дворе, нерешительно глядя на сгоревший остов дома, на разбросанные по двору инструменты и забытые кем-то ведра. Сарай с садовым инвентарем сохранился. Да и сам сад, где вперемешку со старыми яблонями и сливами росли целебные травы, не пострадал. Сколько ни прислушивался юноша, в воздухе не витали никакие отголоски звуков. Видимо, пожар произошел давно, может быть - сразу после его отъезда.
   С бессильным отчаянием Эве захлопнул за собой калитку, и, ведя Роба в поводу, пошел в деревню. Возможно, потом еще придет и настоящее отчаяние, пока же ощущалась лишь отстраненная усталость и недоуменная обида. Оставалось только одно место, куда стоило заглянуть, прежде чем покинуть навсегда знакомые места.
   Эве нетерпеливо постучал в дом вдовы. Женщина почти сразу возникла на пороге, и окинула путника настороженно-усталым взглядом.
   - Что вам угодно, господин?
   - Могу ли я... - слова звучали непривычно, и сам голос отчего-то стал чужим, - Могу ли я остановиться у вас на ночь? Я заплачу.
   Эве достал из кармана несколько монет и выбрал те, что покрупнее. Этого должно было с лихвой хватить для оплаты за постой. Женщина взяла монеты и, кивнув, посторонилась, пропуская юношу в дом.
   - Накрывать на стол?
   Из глубины дома выглянуло любопытное личико, два ярко-синих глаза были чуточку грустными.
   - Пока не надо, хозяюшка, спасибо, - Эве помахал засмущавшейся Гелле, - Мне еще нужно отлучиться, вернусь я к ночи, - и быстро подался вперед, шепнув: - Пойдем со мной, пожалуйста. Я не обижу тебя, мне только спросить нужно...
   В синих глазах мелькнул испуг, но Эве, не оглядываясь, пошел прочь из дома. Он даже не посмотрел, следует ли за ним девочка. Знал - рано или поздно пойдет. Не ошибся: миновав последний дом, он услышал за спиной легкие и быстрые шаги. Подумав, свернул на чуть заметную тропинку. Гелла почти сразу догнала, но шла молча, немного удивленно поглядывая. Ее так явственно разбирало любопытство, что Эве даже улыбнулся. Впрочем, его улыбка только напугала Геллу, и та слегка приотстала. Но вот тропинка вывела их на высокий и обрывистый берег небольшой речушки.
   Эве указал на длиннокосую иву, склонившуюся над водой чуть в стороне:
   - Это мое любимое место. Впрочем, ты знаешь. Пойдем туда?
   Гелла мотнула головой и остановилась. Кажется, он действительно напугал ее. Эве виновато опустил голову и подумал, как он вел бы себя, если б все было в порядке.
   - Ты не узнаешь меня, потому что я в другом обличье. Но ты ведь знаешь, что Эмера переселилась в тело сокола, и улетела, когда пришел ее срок? Тоже самое и со мной. Я - Эвелина.
   Девочка смотрела все также настороженно и недоверчиво. Чуть подумав, юноша прикрыл глаза. Несмотря на горе, на потерю Дома Слов, сила все еще оставалась с ним. Он выдохнул - сперва чуть хрипло, и первые слова показались самыми обычными. Но чем дальше, тем легче становилось, и голос поплыл в тишине легкими переливами, распуская слова, будто горьковатый дымок. Да, слова были горьковатыми, потому что - о грусти дальних дорог и счастье возвращения домой. Потому что не было больше дома, в который можно было бы вернуться, но оставалась жизнь - и, значит, надежда.
   Слова журчали в тон недалекой реке, переливались блеском утраченных камней и пряным ароматом оставленного там, за лесом, сада. Эве даже не потребовалось прикладывать особых усилий - оказывается, сила в полной мере была с ним, и готова была служить ему.
   Когда он закончил и посмотрел на девочку, Гелла плакала. Она молча кивнула и быстро обняла его за шею.
   - А я думала ты умерла! И дом загорелся почти сразу, как я побежала за старейшиной! Мы думали - слуги герцога убили тебя и сожгли дом! А они, наверное, и сожгли его, - девочка говорила сбивчиво, перемежая слова всхлипами и прижимаясь мокрой щекой к плечу Эве. - Но я чувствовала, что так просто не может все закончиться! Я похоронила твои камни... Все что нашла и сделала так, как ты говорила когда-то. Они были почерневшие и я не все нашла, конечно. Но многие.. А каминную полку я не смогла унести...
   - Спасибо, милая, - Эве чуть отстранил от себя девушку и заглянул в покрасневшие глаза: - А тело?
   - Тело? Похоронили, как же, - Гелла недоуменно пожала плечами.
   Тишина, наполненная только звуками природы, обступила двоих людей со всех сторон и словно бы обняла мягкими ладонями. Потом они сидели на берегу реки, под длиннокосой ивой, и, чтобы отвлечься, Эве подробно рассказывал обо всем, что случилось с ним за время путешествия. Гелла сидела тихо-тихо, иногда только прикрывала лицо ладонями, когда ей казалось, что будет страшно. История вышла длинной, и осенний вечер вполне вступил в свои права, укрыв серо-сиреневыми сумерками берег реки, сгустив мягкие тени возле деревьев.
   - Ты уйдешь теперь? - грустно спросила девочка.
   Эве молча пожал плечами. Он мог вернуться в Лиссону и Гердольт помог бы поселиться там. Мог и найти Вералику, да мало ли что потом... Девушка совершенно недвусмысленно показала, что ей понравился Эве. Мог...
   Юноша поднял глаза к небу, и ему вдруг показалось, что под низкими облаками парит, раскинув крылья, большая орлица. Молча он дернул за рукав Геллу, и показал туда. Девочка поморгала, присматриваясь, и также молча кивнула. Может быть, это была самая обычная птица, но отчего-то Эве совершенно отчетливо осознал: Эмера передает ему привет оттуда, из-под облаков. Именно в этот момент он осознал, что ничего еще не потеряно. Сила была с ним, и несмотря на то, что Дом Слов погиб, сила осталась. Сила выросла и закалилась в странствии. Этой силы хватило бы на многое.
   - Я могу, Гелла! - рассмеялся он вдруг.
   - Что?
   - Все могу! - Эве мечтательно обвел взглядом реку, луг на другом берегу и темнеющую полоску леса за лугом. - Все могу... И тело свое - тоже могу вернуть.
   - Но как? - в голосе девочки послышались нотки испуга и благоговения. Она тоже верила в него. Это было очень важно.
   - Точно также, как я создал это тело - я создам и такое же, как было раньше.
   - Правда? - теперь Гелла обрадовалась и даже вскочила со своего места. Но затем вдруг опустилась рядом, тревожно заглядывая в глаза юноши: - И тогда ты уедешь к принцу Гердольту? Он, конечно, влюбится в тебя и скоро ты станешь королевой...
   - Нет. - Эве задумчиво уставился на быструю рябь неспокойной реки. Под налетевшим порывистым ветром тревожно шелестел под берегом камыш. - Нет, Гелла. Я останусь тут. Смотри, что у меня есть...
   Юноша достал из кармана два памятных для него подарка и показал девочке. Нефритовый медальон с вырезанным на нем солнечным диском и крупный алмаз на золотой цепочке сложного плетения. Она долго рассматривала каждый камень, и юное личико было сосредоточенно-понимающим. Она словно бы почувствовала, какое решение примет Эве.
   - Я построю новый Дом Слов, - на всякий случай сказал он, тревожно вглядываясь в лицо Геллы. Она кивнула и глянула на него совсем по-взрослому.
   Там, в далеких краях остались люди, которые с радостью примут Эве обратно. В каком бы облике, в каком бы теле ни явился Эве, они примут его и поймут. Кто-то, возможно, подарит свою любовь... Но сам юноша не был уверен, любит ли он хоть кого-то из них. И, значит, путешествия могут немножко подождать.
   Легко поднявшись и размяв затекшие ноги, Эве протянул руку Гелле, и девочка послушно вложила в нее свою легкую ладошку.
   - Позвольте вас проводить домой, сударыня, в лесу совсем уже темно, и вы можете заблудиться, - с шутливым поклоном предложил юноша. Девочка рассмеялась, и сама потянула его в сторону тропинки. Должно быть, вдова уже беспокоится, куда запропастилась ее дочь. Однако Эве все еще не двигался с места, и Гелла вернулась на шаг назад, тревожно-вопросительно заглянув в его глаза. Теплое дыхание порождало крохотные облачка пара, тут же рассеивающиеся в полумраке. Тишина сгустилась еще больше, словно бы создавая подходящие условия для магии слов. Казалось, природа ждала, что что-то произойдет.
   Но Эве только чуть нерешительно улыбнулся:
   - Хочешь, я научу тебя магии слов?
  

Часть 2. Магия слов и камней

Что ж ты, сердце, рвешься из груди
Погоди немного, погоди
Чистый голос в небесах поет
Светлый полдень над Землей встает.

гр. Пикник

I.

   - И, значит, ты возьмешь меня? - в голосе Геллы было столько надежды, что Эве даже отступила на шаг. Свежий весенний ветер бросил в лицо несколько лепестков с отцветающей вишни, да птицы, казалось, заголосили еще громче. Эве оглянулась на добротный дом за спиной.
   - А кто будет присматривать тут? В саду полно работы, к тому же и дом просто так не закроешь... - она уже знала, что не откажет подруге и старательной ученице, но все еще сопротивлялась, скорей сама себе.
   - Мама присмотрит за домом, а травы мы уж посадили... И полить их - мама польет! - Гелла развела руки, ухватившись за столбики по обе стороны калитки и таким образом преграждая путь молодой наставнице. Эвелина покачала головой, и не сдержала теплой улыбки.
   - Твои волосы совсем распрямились, - синие глаза Геллы смотрели теперь с тревожным любопытством. Девушка без всякого перехода могла переключаться с одной темы на другую, и молодую колдунью это иногда просто сбивало с толку. Она мотнула головой, отбрасывая за спину длинные и почти прямые пряди, с досадой поморщилась. Вот уже больше года, как она оставила тело юноши снова стала такой, как прежде, но, видимо, в магию слов закралась ошибка. Внешность постепенно менялась. Сначала это было почти неуловимо. Так бывает: вглядываясь в зеркало, замечаешь, что лицо чуть похудело... Но уже в следующий миг забываешь об этом. А потом оказывается - кто-то еще замечает.
   Но в случае с Эве получилось еще более странно. Новое тело - такое же как прежде! - казалось, жило иногда своей жизнью. Полностью сотворенное воображением Эве, оно, тем не менее, менялось. Вот и волосы - золотистые кудри, которыми гордилась девушка раньше - потяжелели, и уже больше напоминали шелковистую гладкую накидку, а не завитушки. К тому же, за прошедшую зиму они как будто стали темней, и в свете свечей уже выглядели совсем каштановыми. Чтобы не пугать свою ученицу, Эвелина говорила, что так и надо. Мол, один из эффектов превращения. Настоящее тело ведь безвозвратно потеряно. Впрочем, с каждым разом становилось все сложней склонять факты в свою пользу: Гелла оказалась очень талантливой ученицей. Магия слов давалась ей необыкновенно легко, иногда это даже пугало молодую ведьму. А девушка только радовалась, иногда совсем по-детски развлекаясь с такими серьезными вещами...
   - С такими волосами и лучше, - Эвелина мягко отвела одну руку девушки, и проскользнула мимо нее, прочь со двора, - Если ты хочешь со мной, тебе не мешало бы поскорей поговорить с матерью, - бросила колдунья через плечо, направляясь в лес. Синеглазая девушка издала победный клич, хлопнула калиткой, и умчалась в сторону деревни.
   Весна вскружила голову природе, и лес, еще полупрозрачный, в зеленоватой дымке проклюнувшейся листвы, стал весь пронизан совершенно необыкновенной атмосферой.
   Эвелина нарочно выбрала такой уголок, где ее никто не нашел бы даже случайно. И вот, на небольшой полянке, где прошлогодняя трава причудливо перемешалась с пронзительно-зелеными кустиками молодых побегов, она остановилась. Здесь можно было спокойно посидеть вдали от всех, на посеревшем от времени стволе давно упавшей березы.
   Удобно устроившись в развилке ветвей старого дерева, девушка достала из кармана два камня. Один - полностью прозрачный, был искусно вырезан в виде человеческой фигурки с пол ладони размером. Крылатый человечек играл веселыми бликами в лучах полуденного солнца, и казалось, все, что было рельефного в этой фигурке - все мерцало крошечными радугами. Несколько секунд подержав в ладони хрустального духа неба, Эве со вздохом положила его на колени, и уделила все свое внимание второму амулету. Гладкий камушек с просверленным в нем отверстием для шнурка казался серо-коричневым, почти черным, пока лежал на ладони. Но стоило поднять его к свету, как он будто бы обрел совсем иную суть, оказавшись полупрозрачным, дымчатым, цвета крепкого травяного чая.
   Второй камень отправился также на колени, и девушка принялась задумчиво поглаживать амулеты кончиками пальцев. Хрусталь должен был настроить владельца на кристальную четкость восприятия, открыть глаза на истинную суть происходящего. Раухтопаз же, по сути своей являющийся тем же кварцем, призван был способствовать познанию и сосредоточению. Эвелина, прикрыв глаза, пыталась поговорить с камнями, но они только тихонько шептали о чем-то своем, сокровенном. Сильные талисманы, они в то же время, оказались совсем не теми камнями, что могли бы служить Дому Слов. Эве снова и снова ласкала нагретую солнцем теплую поверхность камней, и они тихонько пели в ответ прикосновениям. Они выполняли свою работу, но не сливались со своей владелицей, не казались достаточно живыми...
   В этом-то и заключалась беда. Дом Слов, заново отстроенный и еще благоухающий свежей древесиной, уютно обставленный и светлый - не имел лишь одного. Камней. Эве ругала себя последними словами за то, что не спросила у наставницы Эмеры, где она раздобыла все те сокровища, что покрывали стены прежнего Дома Слов.
   Потому-то и следовало теперь отправляться в дорогу. Эве верила, что сможет отыскать нужные камни, или, что вернее - они сами найдут ее. Все-таки настоящие амулеты те, что сами выбирают себе хозяина, что становятся не просто безделушками - друзьями.
   Вздохнув, Эве вернулась на тропинку к дому, где и встретила Геллу. Синеглазая девушка уже бросилась искать наставницу, и теперь с тревогой заглянула в лицо колдуньи.
   - Что?..
   - Собирайся, Гелла, - глядя в сторону, сказала Эве, - Утром выезжаем. Нам предстоит дальняя дорога, и я даже не знаю, где и когда мы повернем назад.
   На сердце заныла какая-то неясная тревога, так бывает перед грозой, когда небо еще ясное и не видно ни одной тучи, но в воздухе витает уже едва уловимое ощущение грядущей бури. Колдунья, как ни старалась, не могла отбросить это предчувствие, но стоило перестать обращать на него внимание, как оно ушло куда-то вглубь души, с мерным перестуком лошадиных копыт забиваясь все дальше, но не исчезая совсем.
   А вечером, уже в придорожной таверне, Эве обратила внимание на необычного гостя, вошедшего в зал. Длинное темно-синее одеяние его скрывало чудесным образом всякое движение, и казалось, что высокая фигура попросту плывет по воздуху. Гелла как раз вернулась из снятой путешественницами комнаты наверху, и недоуменно уставилась на подругу и наставницу:
   - С ним что-то не так?
   Эве задумчиво качнула головой и перевела взгляд на Геллу.
   - Знаешь ли ты, что очень многое указывает на присутствие сильного мага?
   - Ты упоминала об этом, - серьезно кивнула девушка, - Но у нас тогда была другая тема, и ты не рассказала всего.
   - Что странного ты сейчас заметила?
   - Странного человека, - озорно улыбнулась Гелла.
   - Это не совсем то, - Эве была недовольна. - Маг может ничем не выделяться. Еще?
   Гелла честно прислушалась к своим ощущениям, пытаясь определить странность, но вокруг шумели посетители, звенела посуда, пронзительно кричал заключенный в клетку за барной стойкой попугай.
   - Ничего, - вздохнула она.
   - Попробуй свою магию слов, - шепнула Эве.
   Гелла нерешительно оглянулась, пытаясь придумать, куда здесь можно применить магию слов. Тонкость этого мастерства заключалась в том, чтобы не навредить другим людям, получить желаемое, и не стать при этом мошенником. Эве решила помочь, и указала на стоящую перед девушкой кружку с густым черничным киселем. Гелла поднесла к лицу тяжелую кружку, и тихонько заговорила. Со стороны - даже если находиться рядом - всего лишь казалось, что девушка шевелит губами, но на самом деле с уст ее слетало множество слов. Легкие, певучие строки настраивали сам неживой предмет к разговору. Оплетая едва слышными звуками тяжелую глину, слова заставляли ее вибрировать в ответ, говорить, отвечать. Даже яркий свет словно бы стал более приглушенным, звуки отступили на задний план. Гелла даже перестала замечать сидящую напротив нее наставницу, когда едва различимый, густой бас ответил ей. Слова, словно эхом сказанного, неспешно зазвучали для ученицы колдуньи. Кружка поведала о губах, касавшихся ее, о словах, звучавших над ней, о яде, когда-то подмешанном в пиво в этой самой кружке... И вдруг мир словно покачнулся.
   Гелла охнула, едва не выронив кружку, остро ощущая, будто за ее спиной стоит чья-то тень, и через плечо наблюдает за всем, все слушает. Ее спутница осторожно вынула из дрожащих пальцев тяжелую кружку и поставила обратно на стол.
   - Так бывает, если ты вовремя не заметишь присутствия мага или колдуна.
   - Мне страшно, - чуть слышно шепнула Гелла, запуская пальцы в волосы и вертя головой. Она силилась сквозь набежавшую на глаза дымку рассмотреть, чем занят этот самый маг. Но он все также стоял у стойки, удобно облокотившись, в его руках мелькал кубок с вином.
   - Еще раз прислушайся, - потребовала Эве. Когда приближается маг, голоса других людей словно бы слегка тонут. Теперь прислушайся к амулету. Любой камень, который ты носишь, подскажет.
   Гелла опустила глаза на свой амулет. Сейчас, по настоянию Эве, она носила на витом кожаном шнурке овальный светлый оникс, на котором был вырезан узкий серп месяца. Сам по себе оникс - сильный оберег и помощник в светлых делах - очень шел новичкам в колдовстве. И хотя Эве видела, что у девушки нет тесного контакта с камнем, все равно требовала носить его. И вот теперь Гелла смотрела в чуть желтоватую глубину полупрозрачного камня, и понимала, что он и вправду пытался предупредить ее.
   Серпик вырезанной на камне луны необычно блестел. И шепот самого камня девушка услышала сразу, как только уделила ему пристальное внимание. Хотя обычно камни еще не слишком охотно говорили с ней.
   Эве улыбнулась и встала. На непонимающий взгляд спутницы она ответила легким касанием большим пальцем своих губ. То, что для неосведомленных казалось просто жестом задумчивости, на самом деле означало знак. Знак сосредоточиться и быть готовым применить магию слов в любой момент.
   Эве же остановилась у стойки, рядом со странным гостем, и испытующе глянула в его лицо. Она еще раньше почувствовала, что он пришел не случайно и не к кому-нибудь, а именно к ней.
   На нее глянули прозрачно-серые, льдистые глаза, но тонкие губы слегка дрогнули в подобии улыбки.
   - Как изменился мой знакомый, Эве...
   Девушка с облегчением рассмеялась, и жестом показала трактирщику, что тоже не отказалась бы от вина.
   - Маг Аскор, вы просто очень давно не видели меня!
  

II.

   Эве не покидало то самое ощущение, будто что-то не так. И хотя Аскор казался вполне дружелюбно настроенным, все-таки он у него была определенная цель. Не случайно оказались они в одной таверне. И вот, он уже предложил присоединиться к нему в его карете - большой, богато отделанной, но со стороны несколько напоминающей неприступный передвижной замок.
   Гелла же напротив, совершенно не опасалась сурового мага королевства Лиссона. Девушка общалась с ним, нисколько не робея перед высоким саном и могучими колдовскими умениями собеседника.
   И сейчас Эве на мгновение дольше задержалась на лестнице, ведущей к комнатам постояльцев, рассматривая парочку, казавшуюся такой странной. Даже среди гула человеческих голосов можно было различить звонкий смех синеглазой Геллы. Молодая колдунья на мгновение испытала искушение применить магию слов и послушать, о чем говорят за угловым столиком, но вовремя одернула себя. Аскор не пропустит такое вмешательство, а портить отношения даже не выяснив, что ему надо - довольно неосмотрительно.
   Наверху девушка открыла маленькую малахитовую шкатулку и погладила кончиками пальцев взятые в дорогу камни. Самые важные амулеты лежали отдельно, завернутые в зеленый шелк, а остальные камни - гладко отесанные, но не граненые и не оправленные, были разделены перегородочками из темного бархата. Эти камни Эве носила, поочередно вкладывая в искусно выполненный серебряный кулон в виде тонкой сеточки с незаметным замочком. Туда можно было вложить любой камень подходящего размера - и каждый смотрелся по-особому.
   Немного поколебавшись, девушка выбрала топаз. Голубоватый, прозрачный как слеза, этот камень притягивал взгляд, на деле же он мог помочь надевшему его в любых переговорах, предупредить о мошенничестве, укрепить сделку. И хотя камень не любил путешествия, и сейчас казался слегка сонным, Эве выбрала именно его. Теперь оставалось только собрать вещи и перенести их в карету мага. Немного подумав, Эве отложила небольшой мешочек с травами и парой камней в сторону. Она оставит его трактирщику и заплатит за хранение. Пусть будет запас...
   А потом, уже в карете, в мягком мерцании свечей, когда Гелла задремала, убаюканная мерным стуком копыт, Эве пересела поближе к магу. Похоже, придворный маг Лиссоны не был настроен спать. Эве же продолжала терзаться догадками, и хотела поскорей выяснить, зачем могущественный вельможа отлучился так надолго из своего королевства.
   Словно уловив ее настроение, Аскор тихо заговорил.
   - Это ведь вновь не твое настоящее тело, Эве? - девушка отвела взгляд.
   - Моего настоящего тела уже нет.
   - Не многие решаются на такое, - заметил маг, продолжая смотреть в упор, - Но это, конечно, твое дело. Я приехал, чтоб договориться с тобой.
   - О чем? - Эве сощурилась, отмечая, что седые волосы Аскора, мягкой волной ложащиеся на плечи, в свете свечей кажутся золотистыми, и лицо словно помолодело.
   - О том, чтобы ты поработала для меня.
   - Если ваши намерения светлы, я к вашим услугам. Ничему иному магия слов не служит, - напряженно вымолвила девушка. Маг только улыбнулся, и в неверном отсвете свечей его улыбка придала лицу нечто демоническое.
   - Мое положение потому столь высоко, что я разбираюсь не только в магии, но и в политике, Эве. А политика не бывает абсолютно светлой, - он ненадолго умолк, но вскоре добавил: - Вероятно поэтому я очень поверхностно знаком с магией слов. И с ее неразлучной спутницей - магией камней.
   Эве грустно улыбнулась. Она уже догадалась, что Аскор будет склонять ее к работе не для светлой стороны. Но магия слов не работает во вред человеку. Это - один из нерушимых законов мира, который не в силах преодолеть даже самый сильный маг. Значит Аскор будет хитрить...
   - Мне не нужно, чтоб ты выкручивалась лживо благими намереньями для использования своей магии, - резко прервал ее размышления маг. - Довольно будет лишь помощи в одном деле.
   - Каком? И почему я?
   - Потому что в этом королевстве тебя никто не ценит, - хмыкнул Аскор. Оказывается, даже иноземельный маг об этом знал. После возвращения домой, колдунья не слишком скрывалась, зная, что если слуги герцога захотят снова ее убить - они все равно попытаются это сделать. Но почти год, в новом теле, ее все равно никто не трогал. Однако и серьезной работы не предлагали. Эве неслышно вздохнула.
   - Так что же за дело?
   - Мне в руки попал один артефакт, - Аскор отвел взгляд прозрачно-серых глаз, и теперь словно подбирал нужные слова. - Он дает очень большую силу в магии камней. Помогает в магии слова. И, - всего мгновение колебания, но Эве заметила это, а камень в серебряном кулоне на груди слегка нагрелся, - Мне нужна его сила. Сейчас.
   В карете воцарилась тишина, только поскрипывали колеса, да все также размеренно стучали копытами выносливые лошади. За слегка колеблемой занавеской, казалось, дышала ночь. Такая живая, темная, она словно подкрадывалась к самому окошку, норовила заглянуть и подслушать.
   Эве отвернулась от окна и тихо попросила:
   - Расскажите мне все.
   Вместо ответа маг достал из-под сиденья небольшой, весь обитый золотыми пластинами, сундучок. По золоту на нем сплошь бежали неведомые письмена, и сколько Эве ни присматривалась, ей не удалось разобрать ничего, хотя с языками она была знакома. Когда же хитрый резной замочек открылся, и крышка была откинута, собеседники, казалось, перестали дышать. И было от чего.
   Изнутри сундучок оказался обит кроваво-красным бархатом, под которым по-видимому было подложено еще что-то мягкое, потому что самое главное сокровище сундучка будто бы утопало в мягкой алой ткани.
   Блики от свечей сразу же отразились, проникли внутрь, заиграли на каждой грани, на каждом вкраплении... Перед Эве оказалась великолепно выполненная янтарная маска. Полупрозрачный янтарь с заключенными в него блестками и темными вкраплениями, не позволял все-таки взгляду проникнуть под маску, а вырезанное на ней лицо было столь же прекрасным, сколь и неуловимым. Закрыв глаза, невозможно было восстановить в памяти черты этого лица. К тому же маска должна была закрывать лицо только до верхней губы. Ниже, под ровным краем, располагалось множество длинных подвесок из маленьких камушков янтаря. По всей видимости, они прятали не только низ лица, но и спускались до самой груди. И все это великолепие играло свечными отсветами, мерцало и словно бы источало свой собственный свет. Маска выглядела такой солнечной, что стало боязно прикоснуться к ней - вдруг обожжешься! К тому же древность этого янтарного сокровища казалась почти физически ощутимой. От самих камней веяло чем-то непередаваемо старинным, и, если замечтаться, наверное, можно представить, сколько лиц скрывалось за этими невозмутимыми янтарными чертами.
   Эве наконец смогла выдохнуть, и отвести взгляд от показанного ей великолепия.
   - Что это сокровище может? - шепотом спросила она.
   - Дает власть над камнями. Над всеми камнями, - также шепотом ответил Аскор. Дает возможность не только слушать их, но и повелевать. Могущественная и опасная вещь.
   - Почему опасная?
   - Потому что, согласно историям - а их множество - маска живет своей жизнью. И если носящему ее не удается договориться с ней, если он недостаточно искренен...
   - Что? - Эве сама опустила крышку сундучка, незаметно коснувшись пальцем поверхности маски. Янтарь оказался чуть тепловатым, и таким гладким, будто масляным.
   - Маска может пожертвовать носящим ее, - усмехнулся маг.
   - Ну, если носящий не поладит с маской, ее всегда можно снять, - пожала плечами девушка.
   - Нет, - вздохнул Аскор, - Талигар сама решает, сколько пробыть с носящим ее человеком.
   - Талигар, - Эве неторопливо произнесла имя древней маски, будто пробуя на вкус. После повисло молчание, которое не смели нарушить ни девушка, ни старик. Сундучок был убран, и, все также молча Эве задернула тонкую занавесь, разделявшую карету на две части. Теперь она может присоединиться к Гелле и хоть немного поспать. Однако ее тревожила мысль о предстоящем. Маска... Разумеется, маг не может надеть ее, он имеет на то много причин. И не слишком чистая политика, и высокий сан, не позволяющий скрывать свое лицо, и, наконец, риск...
   Риска Эве не боялась. В куда большей степени ее тревожил вопрос - почему именно сейчас понадобилась Аскору игра с маской. Почему он обратился к ней, зная, что ее никто не хватится, не будет искать... Верит ли он вообще в то, что Эве совладает с маской?
   Когда девушка уже почти уснула, она почувствовала легкое прикосновение к плечу и чуть слышный шепот в самое ухо:
   - Хочешь, это сделаю я?
   Гелла.
   ***
   Дорога до Лиссоны оказалась долгой. Сентябрь отметился ранними дождями и лошади не могли быстро везти карету. Для путешественников этот путь показался тяжелым только в первые дни. Когда светские темы исчерпали себя, а спрашивать о сложном было словно бы неприлично. Эве далеко не сразу решилась заговорить с Аскором о магии. Так повелось, что магами становятся только мужчины. Маг не охватывает какой-то один вид магии, он владеет многими магическими искусствами. Тогда как женщины становятся не более чем колдуньями - могущественными в чем-то одном, максимум в двух видах магии. Однако, доводя свое мастерство до совершенства, колдунья порой может одолеть и мага, если тот не прибегнет к незнакомой ей магии. Вот только маги куда меньше склонны брать учеников. Всякая колдунья стремится обзавестись ученицей, да поскорее. А маги только на исходе лет берут себе ученика, и то - если успеют.
   Аскор ученика пока не завел себе. Может поэтому он достаточно ровно говорил обо всем. Разумеется, не о тонкостях, но некоторые поверхностные знания о магии воздуха и воды, о магии жизни и даже о некромантии. Пусть даже Эве никуда не смогла бы применить эти знания, но распознать теперь колдовство стало для нее легче.
   Тем временем колдунья чувствовала и любопытный взгляд Геллы из-за плеча. После того вечера в таверне девушка вела себя совсем тихо и практически не разговаривала. Льдистый взгляд Аскора будто подавлял смешливый и простоватый нрав помощницы. Но Эве чувствовала, что Гелла не упускает ни крупицы из тех знаний, которыми делился Аскор. Вот только маг почти ничего не спрашивал, не просил знаний взамен отданных. Он не интересовался магией слов, будто и так знал о ней все, что ему нужно. Не испытывал он и способностей Эве.
   Только на самом подъезде к Лиссоне, когда выдался случай заночевать на большом и богатом постоялом дворе, Аскор знаком указал, что хочет поговорить с Эве. Один на один.
   Гелла поймала наставницу за рукав и одним только взглядом синих глаз попросила остаться. Эве ободряюще кивнула, и коснулась подушечкой большого пальца своих губ. Знак.
   А в богато обставленной комнате Аскор раскладывал по углам какие-то амулеты. Стоило Эве войти, как она почувствовала, что за спиной смыкается незримая преграда. Она являлась защитой, однако она же могла не дать колдунье уйти, когда она сама того захочет.
   - Зачем это? - девушка кивнула на амулеты. Аскор неторопливо положил последний на свое место, и тяжело опустился в кресло. Только сейчас, в ярком свете, Эве заметила, что старому магу не так легко даются уже даже простые наклоны.
   - Пришла пора поговорить о деле.
   Эве выбрала себе кресло подальше от камина. Она незаметно коснулась кончиками пальцев искристого топаза в серебряном кулоне-сеточке, но тот молчал.
   - Это началось с того момента, как ты приехала в Лиссону, - начал свой рассказ Аскор.
   Оказалось, действительно, тот памятный разговор с Гердольтом имел значительные последствия. Казалось бы, никакая чужая магия не коснулась принца, однако той же ночью он проснулся с криком. Прибежали слуги, выяснили, что с господином все в порядке, и разошлись. Сколько утром ни допытывался Аскор - принц не рассказал, что так испугало его во сне. Но уже следующей ночью все повторилось. Все также принц молчал, а Аскор пытался выяснить, что происходит, но его магия не могла помочь. Никаких внешних вмешательств не было заметно.
   После, казалось, все успокоилось, но однажды Гердольт снова закричал во сне. На этот раз он сам пришел к Аскору и просидел до утра в его комнате. Он рассказал, что во сне ему привиделся крошечный человек, требовавший освободить его из заключения. Человек сказал, что теперь, будучи рядом, он получил власть над Гердольтом и волен его мучить - пусть хотя бы так. За этими угрозами следовали жуткие кошмары.
   Старый маг перебрал все вещи принца, но только спустя несколько дней обнаружил источник мучений Гердольта. Им оказался браслет на широком кожаном ремешке с флюоритовой фигуркой. Тот самый, что когда-то подарила ему сама Эве, надеясь защитить принца от собственной магии, и в знак дружбы.
   Сперва Аскор вознамерился уничтожить колдунью, ее жизнь в тот момент была на волоске. Услышав об этом теперь, Эве только нервно улыбнулась. Как много неожиданных поворотов порой преподносит судьба.
   Однако оказалось, что девушка здесь ни при чем. Камень безвреден для всех. Для всех, кроме самого принца. Аскор долго бился над этой загадкой, а сны не проходили. Странный человек являлся во сне Гердольту нерегулярно, казалось, эти появления ничем не связаны. И с каждым разом пробуждение становилось все мучительней для принца. Тогда уже маг решил, что все равно привезет Эве. Возможно, есть нечто, что связывает колдунью и принца. Что-то большее, нежели случайное знакомство и приключение с любовной магией. Примерно тогда же в руки Аскора попал артефакт по имени Талигар. Могучий и своенравный инструмент для магии камней и магии слов.
   Рассказ прервался внезапно. Эве была готова слушать еще и еще, будто перед ней разворачивалась старинная легенда. Но вдруг повисло молчание, и она недоуменно воззрилась на Аскора.
   - Чего же ты хочешь от меня?
   - Вы родились с Гердольтом в один день и час, с разницей в несколько минут, но в разных королевствах, - слегка осипшим голосом промолвил старый маг, - Все наше путешествие я искал в тебе потаенные знаки или силы. И вот я вижу, что нет ничего странного. Ни в тебе, ни в нем. И все-таки я чувствую, и моя магия тому подтверждением - вы чем-то связаны. С твоего появления начались кошмары Гердольта, и я уверен, что ты можешь их остановить.
   - Ты ведь не вынудишь меня надеть маску? - Эве не на шутку встревожилась.
   - Нет, - маг закрыл глаза и, казалось, воздух стал густым и тяжелым, - Ты сделаешь это сама.
   Эве замерла, не в силах отвести взгляд от мерцавшего вязью на золотых пластинах сундучка. Он знал, что так и будет. Что она не сможет отказаться, иначе не выйдет отсюда. Уже сейчас дыхание словно застряло в горле, и каждый глоток воздуха давался с усилием. Она не могла применить магию слов, а простой амулет, который теперь жег грудь настойчивым предупреждением, ничем не мог помочь.
   Девушка, словно во сне, встала с мягкого кресла и сделала шаг к Аскору. Единственным выходом было надеть маску. Однако маг и сам рисковал. Эве имела пусть незначительный, но реальный шанс договориться с Талигар.
   Шаг, еще шаг, и вот уже обитый золотом сундучок послушно открывается, так легко, будто крышка сама отскакивает, стоит Эве коснуться ее. Девушка осторожно, почти нежно поглаживает драгоценную маску, поднимает ее повыше. С тихим перестуком мелкие камушки подвесок расправляют незаметные ниточки, и маска словно сама просится - только коснуться побледневшего лица.
   Эве боялась, что это будет трудно. Когда оставалось совсем незначительное расстояние до лица, она вдруг подумала - каково будет жить, если маска начнет разговаривать? Постоянно присутствующий собеседник. Свидетель. И неизвестно еще - союзник ли.
   Решительным жестом девушка приложила маску к лицу, с удивлением ощущая, как теплый камень льнет к коже, заполняя каждый изгиб, касается везде, будто сливается с чертами лица. Только тихий вздох - воздух снова стал нормальным, Эве смогла дышать полной грудью, когда перестала чувствовать на лице маску. Она с удивлением подняла ладони к лицу, но они нащупали прохладный и гладкий янтарь. До самых губ, а там занавесь из мелких камушков...
   Аскор сам подал ей зеркало, и колдунья с изумлением взглянула на свой новый облик. Мерцающая медовым золотом полупрозрачного янтаря, маска сделала ее совсем неузнаваемой, странной, мистически прекрасной.
   Старый маг словно боялся прикоснуться к ней, и только стоял в немом ожидании.
   - Ну, здравствуй... Эве, - голос раздался, казалось, в голове у девушки. Она замерла, стараясь ничем не выдать того, что происходит. А голос, тем временем, заговорил еще, такой мягкий баритон, вкрадчиво-бархатный, теплый, и в тоже время подчиняющий.
   - Эве, Эве, Эве... Не худший вариант!
  

III.

   Аскор был внимателен, но даже он не смог заметить, что Талигар заговорил. Эве не показала, что контакт с маской удался, и только устало прикрыла глаза.
   - Аскор, ты добился чего хотел. Сегодня я слишком устала, да и маска молчит.
   - Ложь - не лучшее средство добиться своего... - тут же прокомментировал Талигар.
   - Останься на ночь здесь, - старый маг махнул рукой в сторону большой кровати под занавесом, - Я не потревожу твой сон. Но тебе же так будет безопасней.
   Эвелине не слишком-то хотелось, чтоб маг присутствовал рядом, к тому же так велико искушение было поговорить с маской! А как поговоришь, если он тут же услышит.
   - Думай для меня, - в голосе Талигара послышалась насмешка, - Это очень просто.
   - Не лезь в мои мысли, - старательно, будто мысленно произнося слова, выдала Эве. Ответом ей послужило молчание, и она стала беспокоиться, что маска ее не слышит, но в этот момент раздался ответ:
   - Я знаю теперь о тебе все. Просто прими это как данность.
   Эве быстро встала и прошла к кровати, поймав удивленный взгляд мага. Правда, он счел за лучшее тут же уйти в другую часть комнаты, за ширму, чтоб не мешать Эве готовиться ко сну. Девушка поборола искушение любыми средствами сорвать с себя маску, как никогда остро осознавая, что магия - отнюдь не легкий путь. Зато пришло понимание, в какую авантюру она влезла. По существу, оказалась всего лишь пешкой в игре мага. Маска не послушает ее. Не выйдет.
   - Прекрати панику, а?
   Она, упорно игнорируя голос Талигара, улеглась в постель, сняв только верхнюю одежду. Настроение с каждой минутой становилось все более мрачным. Однако у Эве еще оставалась ее магия слов, и Талигар не сможет сбить ее, если нужно будет творить магию.
   - И не собираюсь, - голос, звучавший в ее голове, казался совсем живым. В нем было множество интонаций, настроений. Казалось, если закрыть глаза - можно увидеть лицо - живое, настоящее.
   - Посмотри в зеркало - там мое лицо.
   - Прекрати читать мои мысли, - Эве прикусила губу, чтоб слова случайно не сорвались вслух. Слишком непривычно было общаться вот так. - Расскажи лучше о себе, раз уж обо мне ты все знаешь.
   - Имя мое - Талигар. Я - древний маг, моя власть простиралась югом на много тысяч миль. Король Авгел владел всеми этими землями лишь потому, что я удерживал его власть.
   - Я слышала про короля Авгела... Но не про его мага.
   - Как же! Я никогда не был его магом - он фыркнул, - К тому же, история любит ужасные подробности. В истории остаются те, кто убивали тысячами, пытали всех, кто попадался под руку, и сжигали невинных. Кто я, одной только магией владевший умами нескольких народов?
   - Конечно, ты не убивал, - Эве едва не рассмеялась в голос.
   - Тебе ни к чему эти подробности, - в голосе Талигара послышалась грусть, - Довольно того, что я уже сказал. Того, что есть.
   - Того что было, - поправила его Эве, - Как же ты оказался заключенным в маску?
   - Я сам ее сделал. Нет другого пути, чтоб обрести бессмертие и сохранить могущество...
   - Теперь ведь не такое уж это могущество, - заметила девушка.
   - Нет, - в голосе маски послышалось самодовольство, - Мне здесь большего и не надо. Но даже и так, я, кажется, нашел нужного человека!
   - Аскор?
   - Нет.
   Талигар умолк. Больше колдунье не удалось добиться от него ни слова, и она приложила все усилия, чтоб уснуть. Обдумывать случившееся сейчас было довольно неудобно - она еще не привыкла к присутствию Талигара в своих мыслях, в остальном - еще успеет наговориться с маской.
   Встав пораньше, уже к полудню путешественники прибыли во дворец. Аскор приказал выделить для Эве и Геллы самые лучшие комнаты, но ученица воспротивилась и решила остаться с наставницей. Эве не возражала. Она знала, почему Гелла так рвется к ней - девушка была напугана. Когда она сама вышла с рассветом из комнаты Аскора, закутанная в длинный синий плащ, и с лицом, обернутым непрозрачным шарфом, так, что только глаза были видны - Гелла перепугалась не на шутку. Всю дорогу она требовала показать, что сделал Аскор и горячо шептала на ухо, что если случилось что-то нехорошее - она отомстит. Эве тихонько улыбалась и показательно игнорировала ехидные реплики Талигара. Назвать маску молчаливой никак не вышло бы - Талигар говорил очень много. Быть может, он не наговорился с предыдущим носителем маски, или же Эве чем-то приглянулась ему больше других, но даже приятный голос порядком поднадоел девушке, и она решила не отвечать ему.
   Королевский дворец Лиссоны. Дворец лестниц. Эве едва не застонала, вспомнив, сколько бесконечных и запутанных переходов и лестниц содержал в себе дворец Лиссоны. Тут можно было заблудиться и бродить вечно. Гелла старалась не отставать, хотя богатое убранство дворца постоянно отвлекало ее внимание.
   Когда слуга, провожавший их, уже отмыкал ключом дверь предназначенной для девушек комнаты, совсем рядом раздался голос:
   - Аскор, приветствую!
   Вся процессия обернулась, и Эве на миг замерла, увидев принца Гердольта. Но уже в следующий момент поняла, что он никак не смог бы узнать ее теперь. Ни по голосу, ни, конечно, по внешнему виду.
   - Ваше высочество, я навещу вас, как только устрою своих гостей.
   - Ты не представишь нас? - взгляд принца весьма заинтересованно прошелся по округлой, точеной фигурке Геллы, остановился на ее синих глазах, и ученица колдуньи тут же смущенно улыбнулась, не зная, как вести себя при принце.
   Аскор же вежливо улыбнулся его высочеству и отвел в сторонку. Поскольку слуга уже открыл дверь, девушкам ничего не оставалось, как скрыться в комнате. Ту же Гелла набросилась с расспросами:
   - Это он, да? Тот самый принц? Он... Он прекрасен!
   - Умерь пыл, Гелла, - Эве осторожно принялась разматывать шарф, высвобождая сияние маски. Ученица так и замерла, едва дыша и не в силах отвести взгляд от нового облика Эвелины.
   - Кажется, я произвел впечатление на твою девочку куда больше, чем принц, - в голосе Талигара было столько самодовольства, что Эве рассмеялась, - Но и принц, и ты... Вы здесь чужие.
   Колдунья не сразу среагировала на последние слова маски, но уже спустя несколько мгновений, замерла, понимая, что впервые Талигар сказал что-то по делу... И дело это было крайне важным.
   - Что ты знаешь? Откуда?
   Ответа не было, только Гелла крутилась вокруг, нерешительно касаясь то маски, то подвесок, скрывающих низ лица. Она не могла поверить, что маска без всяких крепежей словно бы слилась с лицом наставницы, так, что по бокам даже невозможно было различить, где янтарь переходит в кожу.
   - Тебе не больно? - синие глаза смотрели тревожно, Гелла кончиками пальцев касалась места, где янтарь сливался с кожей на виске.
   - Ты хочешь попробовать силу?
   Эве даже ответить не успела, словно бы тело стало чужим, она коснулась амулета на груди Геллы, ощущая, будто искры пробегают по пальцам, и все вокруг наполняется зеленоватым свечением...
   Светлый оникс с тонким серпиком луны откликнулся тихо и мелодично. Казалось бы, ни слова не прозвучало, но из ниоткуда возникло знание. Камень этот вырезал безвестный мастер много лет назад, собираясь оправить его в золото, золотом же обрамить серпик луны и поднести дочери местного герцога в подарок к совершеннолетию. Но герцогская дочь за неделю до праздника упала с лошади и навеки оказалась прикованной к кровати... Мастер забросил недоделанный подарок, и снова его нашли только когда делили имущество после смерти ювелира.
   Эве узнала все об истории этого камня, каждые руки, касавшиеся его, каждый взгляд, устремленный на него. Возможно лишние знания, но она понимала, что Талигар лишь хотел показать, на что он способен. Гелла тогда, в таверне, добивалась такого эффекта от кружки длинной вереницей магии слов, а маске довольно было лишь контакта с камнем.
   Только что-то осталось беспокоящее, за гранью восприятия.
   - Ты что-то не открыл мне? - Эве жестом попросила Геллу подождать с расспросами еще несколько минут.
   Молчание вдруг сменилось образами. Странный лес, подсвеченный каким-то необыкновенным сиянием, множество людей - и в основном, крохотного роста, какие-то странные - и страшные - события, но все мелькает слишком быстро и неясно. Остается только душа, заключенная в безвестный камень.
   - Что это? - вслух прошептала Эве, забыв обо всем.
   - Я не всеведущ, - голос Талигара был необычайно тих, и никак не удавалось понять, говорит ли он правду. - На некоторые вопросы даже магия не может ответить. Только сами люди...
   - Эве! - Гелла прервала внутренний диалог наставницы с маской, настойчиво теребя ее за плечо. - Пришел Аскор. Я сказала, что мы заняты. Если тебе нужно время...
   - Нет, - девушка покачала головой, - Все в порядке, открывай.
   Аскору не терпелось опробовать новые способности, которыми наделила Эве маска. Сама же колдунья старалась выяснить, насколько готов сотрудничать с ней Талигар. Это оказалось не так просто. Когда Талигар не хотел отвечать, он просто умолкал, причем иногда достаточно долго продолжалась эта игра, и, как правило, Эве сдавалась первой. Иногда ей казалось, что она на ощупь, в полной темноте, ищет дорогу в запутанном лабиринте. Повернешь не туда - и все, выхода не будет.
   Сейчас, когда они стояли на крохотном балкончике над тронным залом, девушка волновалась, как никогда. Аскор же, напротив, был спокоен. Внизу разворачивалась обычная для дворца процедура приема послов. Присутствовали только король Ольсор, властный мужчина довольно солидных лет, и принц Амер, младший сын королевской четы. Маг пояснил, что в последнее время все больше дела управления королевством перенимает на себя именно младший принц, и это вызывает непонимание у народа, хотя Амер показывает все задатки хорошего правителя. Гердольт же старается меньше появляться на политической сцене, будто это не он примет корону, как говорят, уже довольно скоро.
   Пока же внизу витиевато приветствовал короля посол соседнего королевства. Высокий и бородатый, пышно разодетый, он зычным голосом вещал о расположенности их короля и выгодах, которые грядут от сотрудничества держав в торговых делах по особому договору...
   - Слова его - ложь. Даже не обладая большими магическими талантами, можно сказать, что он намерен повернуть все так, что наш король останется в проигрыше, - тихо сказал Аскор и скосил глаза на невозмутимую маску Эве. - Только сейчас не согласиться на договор без весомых причин - серьезный повод к дальнейшим разногласиям.
   - В сложном браслете на руке этого человека - большой цитрин, - мурлыкнул Талигар. - Прекрасный, но и лживый камень. Камень изменников.
   - Что ты хочешь от меня? - Эве, обращаясь к Аскору, не отводила взгляда от посла. Она уже заметила, когда он сделал широкий жест, что на его браслете, на запястье, действительно играет веселыми бликами крупный лимонно-желтый, прозрачный камень. Аскор, казалось, задумался, но слова его прозвучали твердо, будто он давно все решил.
   - Заставь его говорить правду. Это - благое дело.
   Талигару не пришлось повторять. Эве ощутила тепло в области лба, будто маска стала нагреваться, но уже в следующее мгновение мир словно изменился. На какой-то миг девушке показалось, что она падает, все вокруг закружилось, но вскоре она осознала простую истину. Она видела мир теперь через тот самый цитрин. Можно было остаться и послушать, вполне можно было раскалить камень и вынудить посла прервать свою речь...
   Эве внезапно стало жаль камень. Он ни в чем не виноват. Он живой, и свойства свои получил "от рождения", тот же цитрин носят порой и благородные люди. Не все пользуются свойствами камней, даже не все знают, что таит в себе тот или иной минерал...
   - Не бойся, - Талигар, как всегда, читал мысли, - С ним все будет в порядке.
   Тотчас зрение вернулось в прежнее состояние, и Эве сильно сжала пальцами перила балкончика, словно цепляясь за эти, вполне человеческие, ощущения. Тем временем посол начал вещать нечто такое, отчего даже старый король подался вперед и недобро сдвинул брови. Посол начал действительно говорить правду.
   Результат оказался довольно непредсказуем. Мало того, что старый король пришел в бешенство, а принц Аскор тут же шепнул что-то страже, посол тем временем излагал такие смелые и отнюдь не доброжелательные планы в отношении Лиссоны, что впору было казнить его на месте. Впрочем, и сам посол испугался не на шутку. Он прекрасно понимал, чем грозят ему такие речи, но сделать ничего не мог. Его лицо стало пунцового цвета, местами в тон яркому одеянию.
   В тронном зале поднялась суматоха, забегали стражники, посол был схвачен, но ему не сразу сообразили тотчас заткнуть рот. Тогда-то Эве и поняла, что необходимо вмешаться.
   - Талигар!
   - Ты просила, - раздался слышимый только ей, спокойный голос.
   - Я знаю, что твоя сила велика! Но ты призван творить светлые дела.
   Тишина в ответ. Только зычный голос посла не тревожил больше тронный зал, однако там и без того теперь стало совсем шумно. Эве оглянулась, но Аскор куда-то исчез, по-видимому, отправился улаживать то, что натворила маска. В конце-концов, посол не так сильно виновен. Разумеется, он прибыл в Лиссону отнюдь не с благими намерениями, но он - всего лишь одна из фигур в сложной игре. Однако и его мысли не были чисты, раз цитрин смог достать столько негатива.
   Девушка устало отступила с балкона в спасительную темноту коридора. Только сейчас она спохватилась, что куда-то запропастилась Гелла. Ученица еще несколько часов назад отлучилась на кухню, потом же было столько дел и вот теперь - события в тронном зале... Эве поспешила в глубь переплетений коридоров, но так и не смогла найти свою комнату. Лестницы, будто живые, уводили ее все время не туда. Талигар изредка бросал какие-то реплики, но они отнюдь не помогали ориентироваться в сложном, магическом устройстве замка. Когда Эве совсем уж казалось, что она на правильном пути - новая лестница внезапно выводила ее то на крышу, то в боковую башню, но неизменно в место, где не было ни души.
   Обессилев, девушка прислонилась к сетене.
   - Ну что, так и будешь меня мучить? Ты должен давать власть носящему маску.
   - Правда, я должен? - в голосе духа маски сквозило ехидство. - Я не вырезан руками какого-то мастера или мага. Я - не заключенный в камень демон, как бывает с некоторыми артефактами. Я остаюсь собой.
   - А тебе не кажется, что Аскор тебя перехитрил? - хмыкнула Эве, - Он остался при своей силе и власти и может использовать меня, чтоб управлять тобой.
   - Вовсе нет, - на сей раз голос прозвучал совсем тихо и серьезно, - Ты и сама-то не знаешь своих сил. А Аскор... Разве ты не знала, что он тоже носит амулеты из камней? Значит и он частично в моей власти.
   Эве снова пошла, на сей раз не выбирая пути. Она громко и четко сказала в пространство:
   - Мне нужно в свою комнату.
   Миновав несколько пролетов лестницы и дважды повернув наугад, она оказалась прямо перед белой дверью с резными филенками. Знакомой дверью. Как, оказалось, просто подчинить себе дворцовые премудрости... Впрочем, Эве показалось, что ее заслуга здесь не так уж и велика - больше маска помогла.
   Но Талигар не отреагировал на эти мысли, и девушка больше озаботилась новой проблемой. Геллы в комнате не оказалось. Более того, вещи юной ученицы также исчезли.
   Эве подошла к высокому и узкому окну, распахивая его створки, и вглядываясь в промозглую серость весеннего вечера. Маска не помогала, но и не мешала ходу мыслей. Гелла не могла просто взять и уйти. Она слишком привязана к своей наставнице, кроме того, она еще почти ребенок. В незнакомом королевстве, во дворце, где даже коридоры норовят запутать... Куда она могла деться?!
   - Эвелина!
   На пороге комнаты без стука возник Аскор. Прозрачно-серые глаза его были как никогда холодны, на лице пролегли глубокие морщины. Он казался сейчас резным изваянием, а не человеком. Древней фигуркой, вырезанной неведомо кем из кости...
   Уже по его внешнему виду можно было сказать, что случилось нечто непредвиденное. Но Эве не стала дожидаться известий. Она немного резко первой начала разговор:
   - Напрасно ты решился играть с маской. К добру это не приведет.
   - Правда? - глаза мага недобро блеснули, - С маской или с тобой, колдунья?
   - Не делай резких движений, - порекомендовал Талигар.
   Эве оценила ледяной блеск и выражение глаз могущественного мага, и осталась стоять на прежнем месте. Оставалось надеяться, что произойдет что-нибудь, что отвлечет Аскора. Или он все-таки скажет, что случилось. Тем временем Талигар все-таки решил дать небольшую фору, и негромко добавил:
   - Если пожелаешь, я обездвижу его при помощи нескольких морионов, которыми отделан ворот его камзола. Морион - трудный камень, колдовской и темный, мне не составит труда во благое дело заставить камни обернуть силу против их носящего.
   - Погоди, - Эвелина напряженно всматривалась в лицо мага, - Ты ведь можешь узнать, что тут случилось? Вот и узнай.
   - Я пришла сюда, чтоб найти Геллу. Ее здесь нет, - Эве говорила осторожно. Даже если девочка совершила глупость, ей не хотелось, чтоб это сказалось роковым образом на судьбе подруги. Всегда можно решить проблему, даже изменить судьбу. Но остановить Аскора, если он задумает навредить Гелле, будет не так просто.
   - Вижу, что ее нет! - маг отвернулся и прошелся по комнате. Он был не только зол, но и весьма уверен в себе.
   - Случилось что-то помимо исчезновения Геллы, верно?
   Аскор внезапно развернулся, и с прытью, довольно неожиданной для его возраста, подскочил к Эве, заглядывая ей в лицо. Глаза неприятно защипало, и девушка поняла, что он сейчас применит магию, куда более сильную, чем все ее знания.
   Однако внезапно Аскор отшатнулся, глаза его полыхнули сине-серебряным огнем, и он отступил.
   - Талигар... - она готова была застонать от разочарования. Теперь маг ни за что не поверит ей.
   - Нет, - жестко отозвался дух маски, - Пока я с тобой, он не сможет ничего сделать. Я не позволю.
   - Мне не нужно это!
   - Мне нужно.
   Эве отчаянно выдохнула.
   - Маска живет своей жизнью, Аскор. Это не оправдание, а данность. А я, к твоему сведению, даже не знаю, что тут происходит! И я отнюдь не в выигрыше.
   Маг снова отвернулся, водворяя тягостное молчание. Эве понимала, что у него тоже есть весьма веский повод не доверять ей. Колдунья панически пыталась придумать повод, чтоб хоть как-то разговорить мага. Талигар на все ее призывы отмалчивался, и тоже не давал никакой информации. Девушка мысленно пообещала, что даром это ему не пройдет, и, наконец решилась первой нарушить молчание.
   - У Геллы был амулет. Достаточно простой, но значимый. Я не воспринимала его как что-то особенное, но когда раскрыла его сущность - там обнаружилось что-то... Необычное. Я вспомнила, что ты рассказывал о снах принца Гердольта. О какой-то заключенной сущности... С амулетом, который был у моей напарницы, оказалось что-то похожее.
   Аскор обернулся, сдвинув брови, и внимательно выслушал спокойную речь Эве. Девушка старалась ничем не выдать своего волнения, но, кажется, маг все-таки уловил его. Он осторожно разгладил складки тонкой накидки, расшитой золотом и означавшей его придворный сан, затем медленно кивнул.
   - Гердольт исчез.
   Колдунья сперва не поверила своим ушам, но Талигар, наконец, решил поделиться и своими знаниями:
   - Принца нет во дворце. Он уехал вместе с твоей Геллой, воспользовавшись суматохой в тронном зале.
   - Как это может быть? - недоуменно спросила девушка, обращаясь одновременно к обоим собеседникам. Талигар решил не отвечать, а вот маг не молчал.
   - Я не знаю магии, которая подчинила себе принца, - было заметно, как трудно дается могущественному чародею такое признание. - В его комнате нет дорожных вещей, но есть следы и слова... Это больше по твоей части. Идем.
   В напряженном молчании прошли они коридорами дворца, и Эве показалось, что Аскор вот-вот сорвется и случится что-нибудь страшное. Старый маг не мог смириться с тем, что прямо под его носом не просто исчез принц - исчез при помощи неведомой колдовской силы.
   В комнате Гердольта царил легкий беспорядок. Как раз такой, как бывает в обычной жилой комнате, хозяин которой не слишком часто допускает туда слуг, но при этом сам старается придерживаться чистоты. На столе были брошены охотничьи перчатки и несколько конвертов с письмами, покрывало на кровати слегка примято, будто кто-то лежал на нем скраю, отдыхая или размышляя. По всему казалось, что хозяин комнаты вышел, отлучился на несколько минут, и вот-вот вернется.
   Но сквозь внешнюю простоту пробивалось нечто большее.
   В комнате все еще витали слова, произнесенные не так давно. Эве скользнула вдоль стен, прикасаясь кончиками пальцев то к тяжелой раме большого зеркала, то к мраморной каминной полке, то к резным деревянным подлокотникам кресла. Ей не нужна была помощь Талигара - здесь и для ее способностей оказалось много ценной информации. Обстановка хранила множество слов - ярких, эмоциональных, будто Гердольт недавно оживленно беседовал с кем-то... Или спорил. Одно оставалось неясным.
   Язык, на котором здесь недавно говорили. Он был чужим для Эве, и в то же время - смутно знакомым. Она все силилась понять эти слова, но сколько ни старалась - смысл неизменно ускользал от девушки. Наконец она обернулась к Аскору, тревожно прикусив губу. В ответ на ее невысказанный вопрос старый маг только покачал головой.
   - Мне неведом этот язык.
   - Это вообще-то язык не нашей стороны мира, - тихо добавил Талигар.
   - Что это значит? - Эве сочла, что лучше расспросить маску. От Аскора пока что оказалось мало толку.
   - Это значит, что вся наша магия, все на свете бессильно перед потусторонним. Здесь замешаны куда большие силы, чем думаешь ты или даже Аскор, - дух маски помолчал, потом добавил: - Я не знаю, чем помочь тебе. Могу сказать, что здесь были Гердольт и Гелла. Последняя, кажется, не по своей воле... Но это не имеет значения. Они ушли. Ты можешь попробовать найти их по отзвукам слов, потому что, уходя, слова еще звчали. Но и этот след постепенно тает.
   Эве кивнула, забыв, что Талигару не нужны такие знаки, и ринулась прочь из комнаты, только знаком прося Аскора проводить. Маг слегка опередил ее, и шел, показывая дорогу, повелевая хитросплетениям коридоров дворца подчиняться своей воле. Колдунья же касалась стен и старалась различить как можно больше слов. Но беседа странной пары, покидавшей дворец, постепенно сходила на нет - говорившие теряли нить, все чаще умолкали, и Эве металась от стены к стене, боясь потерять нужную дорогу. По пути Аскор успел вставить, что он обнаружил недостачу одной существенной вещи в комнате принца. Исчез браслет с зеленым флюоритом, с которого все и началось. Накануне Гердольт попросил этот браслет, ссылаясь на то что надеется таким образом как-то избавиться от кошмаров. Теперь же маг точно знал - браслет исчез вместе с принцем.
   Эве мимолетно кивнула, воспринимая эту информацию, и продолжая отыскивать след. Только слова, которые произносили собеседники, становились все менее уловимы.
   Гердольт и Гелла вышли, как оказалось, через неприметную боковую дверь, которой даже слуги не пользовались. Аскор недовольно поморщился, оглядываясь на эту самую дверь, и пояснил, что принц с детства любил запутанные магические коридоры дворца и ориентировался в них как никто другой. Теперь, правда, это не имело значения.
   Эве стояла на холодном ночном ветру, принюхиваясь, словно охотничий пес. Она понимала, что здесь ей уже не поймать след беглецов, но все еще на что-то надеялась.
   - Мне кажется, такие амулеты есть еще, - наконец заговорил дух маски, - Эти странные камни с заключенными в них сущностями... Такое не бывает случайным.
   Девушка обернулась к магу, озвучивая предположение Талигара. Аскор задумался на некоторое время, затем медленно кивнул.
   - Это значит, что твой новый друг, если поднапряжется, может выйти на след этих амулетов.
   - Вот еще, - недовольно отозвался в голове Эве мягкий баритон, - Он хоть представляет, какой это невероятный труд?!
   - Надо, - мягко сказала Эве, - У нас правда нет другого выхода. Возьми у меня все, что тебе надо. Силы моего духа и тела...
   - Твое сердце, - Эве вздрогнула, но тут же услышала тихий смешок, и постаралась списать это на своеобразную шутку Талигара.
   Затем обратилась к магу, все это время не отводившему от нее острого взгляда, и передала нехитрые, но весьма важные требования маски:
   - Талигару нужно чтоб я спала. Столько, сколько потребуется.
   - Я позабочусь, - кивнул маг. - Иди к себе в комнату. И, - он напряженно сжал в кулаке край своей богатой накидки, - Скажи маске, что я отплачу многим... Практически чем угодно... Если она раскроет тайну этой странной магии.
   - Он - поправила Эве. Аскор только махнул рукой.
   - Буду знать. Иди уж.
  

IV.

   Эвелине показалось, что прошло совсем немного времени, ей даже приснился какой-то небольшой сон, так, милая чепуха. Когда она открыла глаза, вокруг была все та же комната, но несколько изменившаяся обстановка. К кровати оказался придвинут стул, и на нем сидела девушка в простой одежде. В руках она держала незаконченную вышивку, но девушка, видно утомилась, потому что, опустив голову, дремала. Эве решила тихонько выйти, но не смогла даже встать - тело не слушалось ее. Удивленная, она приложила, казалось, огромное усилие, чтоб только поднять руку.
   Внезапно девушка, сидящая рядом, встрепенулась, сонно моргнула, с каким-то изумлением глянув на колдунью, и тут же, не сказав ни слова, выбежала из комнаты. Разумеется, ее облик в янтарной маске, возможно, и прекрасен, но слишком уж непривычен для людей. Тем более маска, которую невозможно просто взять и снять... Колдунья закрыла глаза.
   - Талигар, ты там?
   - Проснулась, - как-то недовольно отозвался дух маски, - Вот и славно.
   - Что было-то? - девушка, наконец, смогла хотя бы спустить ноги с кровати, и теперь собиралась с силами, чтоб сесть.
   - Эве! - Аскор, как всегда, возник неслышно, но в его устах имя колдуньи звучало так резко и властно, что она каждый раз вздрагивала.
   - Да, - она открыла глаза и принялась рассматривать мага.
   - Ты спала неделю, - Аскор махнул кому-то за дверь, и тут же в комнату вернулась служанка. Она помогла Эве сесть и укутала ее плечи длинной накидкой, а затем быстро ушла. Девушка не знала, что ответить. Зато Талигар решил поговорить.
   Он выяснил, что странные талисманы, с заключенными в них чужеродными сущностями - их не слишком много, и почти все они разошлись не далеко от Лиссоны. Более того, все камни имели когда-то одного и того же хозяина, старого скупщика разнообразных безделушек. Он не только жил в то время в Лиссоне, но и явился ко двору короля, когда у того родился старший сын. Старый пройдоха хотел предложить собранные им обереги для защиты принца, однако Аскор лично его прогнал, не пустив дальше передней.
   Талигар умолк, давая Эве возможность пересказать все услышанное магу, а тот задумался.
   - Я помню его. Простой старый мошенник, к тому же не все амулеты, которые у него были, оказались доброжелательными.
   Эве подняла голову.
   - Так может все дело как раз в том, что старик отомстил?
   - Нет, - Аскор прошелся взад-вперед по комнате. - Я не мог упустить такого могучего колдовства. Старик тут ни при чем. Маска не знает, отчего вдруг проснулись все эти амулеты?
   - А они не проснулись, - голос Талигара тоже казался задумчивым, - Они просыпаются только когда принц оказывается рядом. Сомнительно, чтоб он проводил специальные ритуалы... значит довольно одного лишь присутствия или прикосновения к камню.
   - Сколько их всего?
   - Амулетов - двадцать пять. А сколько сущностей в них заключено - не знаю. Я не всемогущ, но, кажется, в иных - по нескольку.
   Эве коротко пересказала Аскору диалог с маской. Тот кивнул. Повисло молчание, колеблемое только неверными тенями от нескольких установленных по углам комнаты свечей. На какой-то миг показалось, что эта комната слишком тесна. Эве коснулась маски, и будто ощутила волнение самого Талигара. Что-то тянуло и беспокоило, не давая сосредоточиться на деле. Чтоб хоть немного разогнать наваждение, Эве глубоко вздохнула и спросила:
   - О принце вестей нет?
   - Нет, - старик тяжело опустился в кресло, сейчас он показался Эве совсем древним, да и кто, на самом деле, знает, сколько чародею лет? - Мы не могли открыто объявить, что принц пропал. Только король знает, да верные мне люди, разосланные по всем уголкам королевства. Гердольта видели на севере, он общался с одним человеком, который вскоре умер, мы даже не успели его расспросить.
   - Умер? - Эве резко выдохнула, - Неужели...
   - Нет, - Аскор покачал головой, - Гердольт не убивал его. Он вовсе не таков. Но магия, запутавшая это все дело, она не колеблется, принося в жертву человека.
   Неслышно вошла служанка, поставила на стол поднос с ужином, и также осторожно ускользнула. Вслед за ней незаметно ушел и Аскор. Девушка осталась одна, наедине со своими мыслями. Первым делом она решила допросить маску.
   - Что еще ты узнал?
   - А что я мог узнать? - Талигар явно не был расположен к беседе.
   - Неделя! - воскликнула Эве вслух, не в силах сдержаться, но после спохватилась: - Неделю ты делал все, что тебе было нужно. Неужто эти скудные сведения - все, что ты смог раздобыть?
   - Тебе жаль времени? Или боишься, что твое тело пострадало? - в голосе Талигара прозвучала едкая ирония, - Все хорошо. Я, знаешь ли, не слишком церемонюсь с носящими мою маску. Но. Я не позволил тебе умереть, когда проклятые амулеты пытались растерзать твое сознание за вмешательство.
   - Почему я? Что они имеют против меня?
   - Не против тебя. Против любого вмешательства. Эве, - голос Талигара стал чуть слышен, - Ты связана с ними. Не так, как Гердольт, как-то иначе, но связана. В тебе скрыты огромные силы, это я узнал сразу же, как ты надела маску. Но, кажется, ты - больше, чем я могу понять. Пока что.
   - Так помоги же мне, - Эве улеглась обратно в постель, едва притронувшись к ужину. Есть не хотелось, только спать. Она была еще слишком слаба, даже для того чтоб думать о странных словах маски.
   - Спи, - хмыкнул Талигар, - Я позабочусь.
   И Эве снилась снежная равнина. Гулкая вьюга бушевала и металась, когда две разноцветные звездочки падали с горизонта, падали и падали, одна чуть впереди, другая - за ней. Полмира пролетели эти звездочки, затерявшись где-то в разных его уголках. Обжигающий след, который оставили они, искры, которые уронили - все это некоторое время еще помнили камни. А потом забыли. Но там, за чертой темного, бездонного неба, остались фантастические видения, и удивительные существа, которые потеряли что-то важное. Они звали, незримые нити тянулись с неба к земле, но звезд уже было не найти.
   Когда звезда перестает светить, она становится частью земли, и только.
   Девушка так резко открыла глаза, что они заслезились. Она отчаянно замерзла оттого что ночью одеяло съехало на пол, а она так крепко спала... Ей пришлось несколько раз подать условленный знак, прежде чем прибежала служанка, помогла встать и одеться. Колдунья с удивлением обнаружила, что силы ее почти полностью восстановились. Вероятно, это было все-таки заслугой Талигара, но он молчал. Возможно, и духу маски требовался отдых. Зато он оставил в памяти Эве знак - куда следовало ехать, чтоб найти один из амулетов. Это был хотя бы какой-то шанс если не обнаружить Гердольта, то, по крайней мере, завладеть камнем. Если амулет так нужен принцу - тот сам придет к ним.
   Вскоре появился Аскор. Он одобрительно улыбнулся молодой колдунье, выслушал имевшиеся у них сведения и предложил немедленно собираться в дорогу. За ночь он истратил большую часть своих магических сил, разослав в разные концы королевства птиц. Крылатые не так просто подчинялись человеку, их трудно было заставить лететь в определенном направлении и не отвлекаться на свои привычные птичьи дела... Но в поиске людей помощь пернатой свиты являлась бесценной.
   На плече Аскора уютно устроился сокол. На птице не было привычных охотничьих атрибутов, придуманных человеком. Вольная птица гордо восседала, полуприкрыв глаза, и служила магу средством связи с остальными гонцами.
   Эве некоторое время колебалась, но затем решила подкрепить свои силы, не спросясь Талигара. Из своей шкатулки она достала нефритовый амулет - бело-зеленую фигурку кошки на длинном кожаном шнурке. Этот давний подарок самого принца Гердольта до сих пор грел ее чем-то необъяснимым. Может быть, это было лишь воспоминание о той их встрече, когда Гердольт назвал Эве своим другом... Принц тогда был так искренен, и в нем ощущалась только светлая сила...
   Эве сжала в руке амулет, и услышала:
   - Прекрасный оберег. Хотя со мной тебе не нужны дополнительные камни...
   - Ты не всемогущ, - усмехнулась колдунья, ответив словами самого Талигара. Она одела шнурок с нефритовой фигуркой на шею и спрятала его под одежду, поближе к телу. Ей было приятно, что Талигар одобрил ее выбор. Нефрит - вообще светлый и мирный камень, одновременно подходил как для достижения цели, для ума, так и служил превосходным оберегом для воинов. Последнее, возможно, вовсе и не было нужно, но Эве по-прежнему глодало безвестное чувство тревоги.
   Тем более что и выехать пришлось в глухую, промозглую ночь. Вцепившись в луку седла, Эве отчаянно думала, почему все последние события связаны именно с ночью. Предчувствия только ухудшались. И хотя Талигар пытался вклиниться в этот поток невеселых мыслей, Эве только отмахивалась от него. Ей становилось немного не по себе оттого, что она так легко и прочно свыклась с присутствием духа маски в своем сознании. Рано или поздно маску необходимо будет снять. Возможно, для этого еще потребуется убедить самого Талигара в такой необходимости, а ей бы пока найти хоть для себя убедительные причины. Впрочем, он и так читает ее мысли. Что уж там...
   Тем временем старый маг поравнялся с ней. Он общался с соколом на своем плече, но через несколько мгновений сокойл взлетел, а Аскор чуть наклонился к Эве.
   - Птицы нашли их. Или, напротив, это Гердольт обнаружил посланных мной птиц. - маг помолчал, словно осмысливая полученные сведения, - Много птиц теперь просто оглушены. Хотя бы не мертвы...
   - Кто это сделал? - Эве посмотрела на мага в упор. Если Гердольт такой безвредный, что не обидит живое существо... - Гелла?
   - Тоже нет. Я отправил сокола. Мне кажется, впереди нас ждет нелегкая встреча.
   Пришпорив своего коня, Аскор обогнал и всадников своей свиты, исчезая впереди. Эве сосредоточенно задумалась, а затем принялась творить магию слов. Все, что она хотела знать - что их ждет впереди. Трудно на ходу говорить с деревьями, и уж тем более, чтоб те расспросили впереди стоящих... Магия не клеилась, слова были отрывисты, и колдунья отчаянно воззвала к Талигару. Но тот не отвечал.
   - Стой! - Лошадь Аскора, неспешно трусившая впереди по ночной дороге, внезапно встала на дыбы. Оставался совсем не долгий путь до селения, где, по сведениям маски, находился очередной "ключевой" амулет. Всего три человека из личной свиты мага поехали в это путешествие, но эти трое стоили целой армии. Именно поэтому Эве придержала лошадь, не торопясь лезть вперед, что б там ни случилось.
   Но из-за темных спин свиты, пропущенная окриком мага, выехала хрупкая фигурка, восседавшая на массивном коне.
   - Гелла... - Эве не верила своим глазам, но свет луны уже разбавили зажженными фонарями, и в желтоватом отблеске лицо ученицы и подруги показалось вдруг чужим.
   - Эве, уезжай, - в голосе девушки послышалась мольба, но и что-то чуждое присутствовало в нем. Равно как и глаза, отсвечивавшие желтым от фонарей, казались не совсем обычными.
   - Талигар, - Эве, в который раз, порадовалась, что лицо ее скрыто маской, и никакого выражения на нем не увидеть. - Вмешайся, наконец! Что у нее? Что с ней?
   - На ней - все тот же амулет... Но теперь он зол, - голос духа маски казался удивленным, - Не просто несчастливый или покровительствующий злу. Сам амулет зол. Зол, кажется, на весь этот мир. Давно накопленный негатив... Что с ней - не знаю. Кажется, она - случайная жертва. Или пешка.
   - Гелла, милая, мы можем поговорить? - Эве протянула ладонь синеглазой девушке, и ей показалось - та на миг подалась вперед, будто желая принять приглашение... но в следующий миг отшатнулась.
   - Просто уезжай, - голос ученицы колдуньи дрогнул, - Я хочу, чтоб с тобой было все хорошо.
   - Нам нужно найти Гердольта, и помочь ему, - просто сказала Эве.
   - Гердольту не нужны ни помощники, ни помощь, - Гелла повернула коня, желая уехать, но внезапно застыла, подобно каменному изваянию. Конь под ней фыркнул, но Аскор тут же поймал его за повод. Было странно и страшно наблюдать застывшую человеческую фигуру, но Эве понимала, что такое положение дел - к лучшему.
   - Ты можешь заставить ее говорить правду?
   - Надень на нее один из своих камней, тогда можно попробовать, - неохотно отозвался Талигар. Эве знаком показала магу, чтоб ничего пока не предпринимал, и полезла в свои сумки - за шкатулкой с камнями. Но раньше, чем ее пальцы ощутили прохладную гладкость малахитовой коробочки, в воздухе словно пронесся снежный ураган, легкие наполнились ледяной пылью, так что люди из свиты Аскора закашлялись, а Эве не могла вдохнуть. Гелла, вопреки всем законам наложенного на нее заклятья, пошевелилась, и склонила голову, будто приветствуя еще одно действующее лицо на этой странной сцене.
   Гердольт неторопливо вышел в неровный круг света от зажженных ламп. С ним не было ни коня, ни дорожных сумок. Словно бы ночная мгла служила ему удобным коридором, и принц только что вышел из какой-нибудь таверны - и оказался вдруг здесь, посреди темного леса. Он улыбнулся Аскору, но одним взмахом руки заставил молчать могущественного мага. Эве нервно сжала луку седла.
   - Гердольт, поговори со мной!
   Принц неторопливо обернулся. В этом человеке почти не осталось того, которого она запомнила полтора года назад.
   - Кто ты? - казалось, он может смотреть сквозь маску. Но даже и так Гердольт не мог бы узнать ее.
   - Эве. Твой друг.
   Воцарилась тишина. Краем глаза девушка отметила, что Аскор и его люди двигаются, но так медленно, будто это сон, нереально затянутая сцена, невыносимо медлительное действо.
   - Эве, - Гердольт протянул руку в тонкой кожаной перчатке, касаясь побелевших от напряжения костяшек пальцев девушки, - Я не хочу никому зла, - голос его стал почти умоляющим.
   - Уходи, Эвелина, - Талигар был не на шутку встревожен, - Я смогу помочь тебе уйти. Если же останешься, даже я...
   - Уходи, Эве, - словно эхо, повторил Гердольт. Наверное, именно поэтому колдунья нетерпеливо помотала головой.
   - Расскажи мне, что происходит.
   Гердольт отстраненно посмотрел на свои ладони.
   - Когда-то, в ином мире, я совершил страшные вещи. Пришло время не просто отпустить порабощенных мной существ. Они требуют отмщения.
   - Тебе грозит опасность! Тебе, Гердольт! - почти прокричала Эве, - Останься с нами! Аскор, я, маска-артефакт, мы поможем...
   - Неужели ты не понимаешь? - принц жутковато улыбнулся, - Теперь я раб. Все свершится так, как должно быть.
   - Талигар!
   - Не лезь в это дело, Эвелина! - ей показалось, или голос духа маски стал испуганным?
   Но именно теперь девушка вдруг ощутила нечто новое. Словно огромная волна накрыла ее, обрушилась на голову, придавила, заполнила глаза, уши, ноздри, горло... Она, Эвелина, действительно была частью той, чуждой, магии. Вот только для нее магия вдруг оказалась не чужой, и старые, давно позабытые сны вдруг прорвались наружу. Она больше не принадлежала себе. И место ее казалось не здесь. Даже тела настоящего не осталось у нее в этом мире, она ничем не связана. И еще - Эве вдруг почувствовала сущности, заключенные в амулет. Всех, до последнего существа. Странные, именовавшие себя когда-то призрачным народом, и каждый из двадцати пяти камней - по числу прожитых, отмеренных в этом мире лет! - камней-амулетов, Эве почувствовала жизнь в них всех. Когда-то она спасла, удержала эти жизни в хрупком равновесии, не дала им оборваться. Но прошли годы - и существа, спасенные ею, накопили злобу, невиданный запас ярости и негатива. Молодая колдунья вдруг оглушающе четко увидела перед мысленным взором то, что собираются сделать эти рвущиеся на свободу сущности с Гердольтом. И главное - Гердольт смирился, хотя также отчетливо все знал. И Гелла... Лишь инструмент для их мести...
   - Беги! - янтарная маска будто бы раскалилась, обжигая кожу, вызывая нестерпимый зуд. Талигар разрывался между желанием спастись и необходимостью защитить свою носительницу.
   - Нет уж, - она улыбнулась, чувствуя небывалый прилив сил. - Талигар! Держи их! Слышишь? Ты можешь удержать амулеты! Не давай им повелевать Гердольтом...
   - Каким, интересно, образом? - дух маски перестал метаться, теперь он был готов действовать.
   - Они - не маги! Эти сущности, заключенные в амулетах - всего лишь несчастные души, томящиеся в неволе. Они чуждые, но ты сильней их.
   Эве наконец обратила внимание на недоумевающего Гердольта. Сейчас, на какое-то время, принц оказался вне власти амулетов, и теперь растерянно отступал к кромке леса.
   - Гердольт, постой, - девушка постаралась, чтоб ее голос прозвучал как можно мягче, дабы не напугать, не вынудить сделать глупость. - Помоги мне.
   - Чем? - голос его стал слабым, будто принц внезапно обессилел.
   - Ты виноват перед ними... Но ты же можешь дать им свободу. Загляни в свое сердце. Вспомни, что ты не хотел причинять вреда. Никому.
   - Я не умею, - лицо его исказилось болью, - Никто не знает, как отпустить их, а я... Забыл!
   - Просто поверь в то, что отпускаешь их. Что благодаря тебе они обретут свободу, в каком бы мире ни находились... - Эве чувствовала, что еще немного, и она сдастся, но еще оставались силы, и, значит, нужно было действовать!
   - Талигар...
   - Не делай этого, Эве...
   - Нет. Открой мне эти амулеты. Сделай так, чтоб они слышали меня. Пусть камни меня слушают!
   Прошло несколько секунд, но ничего не изменилось. Эве внезапно подумала, что друг маска вовсе и не может этого сделать. Что, если все напрасно, можно точно сказать, что будет. Месть, даже простая, низкая месть - в силах и самую слабую магию сделать разрушительной и смертельной. Тогда простые слова оборачиваются оружием...
   Внезапно девушка ощутила, что чувствует амулеты. Все двадцать пять. Не так как раньше, теперь ей представлялись лица, множество незнакомых гневных лиц. И тогда она совершенно спокойно улыбнулась. И полились слова.
   Вся магия слова, доступная Эве, все, что было светлого в переплетении звонких слов - все это оказалось теперь на ее стороне. И потекли тягучие строки, мягкие и легкие, успокаивающие, как прохладный целебный настой, теплые, как домашняя печка в зимнюю ночь... Слова, идущие из самого сердца, и призванные сберечь, сохранить, спасти. Слова, словно бы протягивающие вперед раскрытые ладони - не заклинания и не заговоры, всего лишь простая магия простых слов.
   Эве отдавала все, все, что могла. Она понимала, что пути назад нет, и в конце, быть может, от нее самой ничего не останется, но спасти всех, кто зримо и незримо присутствовал сейчас в ночном лесу - это стоило подобной жертвы. На краю сознания что-то шептал Талигар, иногда Эве казалось, будто слова его звучат в унисон с ее словами, а иногда - что древний дух маски поддерживает ее и дает ей силы, подсказывает, направляет и бережет от неверного слова.
   И когда силы были совсем на исходе, Эвелина почувствовала, как убывает злоба. Души, заключенные в амулетах, успокаиваются, а где-то на грани - или за гранью - Гердольт рухнул на колени и шепчет сбивчивые слова на незнакомом - знакомом! - языке. И его слова, не связанные особым порядком, не составляющие магию, все равно куда сильней самого мощного заклинания, потому что они идут от сердца, от самой души.
   - Прощай, моя Эве... - шепот Талигара, горячий и терпкий, как последний поцелуй перед разлукой, слился с сиянием звезд, и девушка перестала понимать, кто она, и где. Все вокруг завертелось, время сорванной пружиной вырвалось откуда-то сбоку и ушло в неизвестном направлении, а она все летела и летела, не зная, есть ли у нее еще тело, и существует ли хоть один мир, способный принять ее... Бесконечная звездная россыпь, подобно колыбели, приняла ее, закачала на своих волнах, согрела неземными голосами каких-то далеких, безымянных существ. Этот полет, словно зеркальный коридор, словно вращающаяся спираль - затягивал сознание, растворял в себе. И кружение среди звезд - оно могло продолжаться вечно, и Эве не была бы против, потому что и мысли ее растворились в звездном мерцании...
   Но вскоре словно серебряная нить засияла впереди, уверенно поймала бессмысленно мечущуюся сущность и потянул за собой. От этой серебряной нити веяло любовью и покоем. Эве - кем бы она теперь ни была - расслабилась, позволяя волшебной нити вести себя куда-то в самый центр хоровода звезд.
  

***Вне глав***

  
   - Валя!
   Оказывается, время стало вдруг ощутимым. Оно бесконечно тянулось, хотя, вероятно, после того как вернулось сознание, прошло всего несколько минут. Вероятно. Звуки тоже стали ощутимыми, но хоть сейчас они и казались слишком громкими - даже дыхание - все-таки они означали причастность к некому миру. Звуки и время - все это означало, что она жива и даже имеет местоположение где-то... Уже не в россыпи звезд.
   Хоть она и открыла глаза, но взгляд никак не желал концентрироваться на чем-либо. Только силуэт, обрамленный ярко-рыжим свечением, маячил над ней, и она улыбнулась силуэту. Валя... Значит, Валя.
   У нее возникло ощущение, которое бывает после очень живого и яркого сна, когда невозможно сказать, где же на самом деле была реальность, а где - иллюзия...
   - Ты дома... - Горячая и влажная щека прижалась к Валиной ладони, и она снова улыбнулась.
   Дома. Она с трудом сглотнула комок подступивших слез. Сама не поняла, отчего захотелось плакать. Надо было ответить. Добавить в этот мир еще звуков.
   - Все в порядке... - с некоторой задержкой, но память подсказала имя, - Лори.
   Оказалось, что не так уж и в порядке. Она с большим трудом могла шевелить руками, остальное же тело и вовсе не слушалось, только острая боль пронизывала мышцы при попытке пошевелиться.
   - Ты два года провела в неподвижности, ты спала... - теперь Валя могла рассмотреть лицо рыжей ведьмы, и не в силах была отвести взгляд. - Точней, двадцать пять месяцев.
   Валюша улыбнулась, медленно поворачивая голову и сквозь слезы щурясь на окно.
   - А я-то за это время успела прожить двадцать пять лет и наделать столько глупостей... Я говорила так много слов, а тем людям, которым стоило - так ничего и не сказала...
   Перед глазами Вали промелькнули образы Эмеры, Геллы, Гердольта, даже Аскора. Как много она могла бы сказать им, если б знала, что так скоро исчезнет из того мира! И раньше, и во время тревожных событий - так просто было сказать хотя бы несколько теплых слов. Нет. Тогда не до того было. Теперь она снова Валя.
   - Лори... - ведьма помогла Вале лечь повыше на подушках, принесла горячий сладкий чай, и замерла, словно не в силах поверить в свершившееся чудо. Валя ободряюще подмигнула ей, и вместо каких-то расспросов всего лишь сказала: - Хоть я и спала, но безумно соскучилась!
   Ведьма рассмеялась, и исчезла из комнаты, шмыгая носом уже где-то в коридоре и попискивая кнопками телефона. Ей не терпелось рассказать радостную новость всем, кому была не безразлична Валина судьба. Сама же Валя пока что прикрыла глаза, намереваясь подремать. С закрытыми глазами она встретила известие о том, что те из призрачного народа, кого в свое время пленил Влад, вернулись к жизни. А сам Влад словно исчез - хотя как мог исчезнуть человек в состоянии комы - было непонятно. Но Эве как раз понимала, что он просто остался там. Гердольт будет жить в своем мире, и у него, конечно, будет очень даже неплохое будущее. Она немного волновалась за Геллу... Но и у Геллы есть дом. Дом слов. И достаточно знаний, чтоб наполнить его самой настоящей жизнью и волшебными камнями...
   Затем снова заглянула Лори. Валя улыбнулась весточке о том, что Эм первым же самолетом собирается прилететь к ней, а потом заберет ее к детям... Валя поняла, как сильно она соскучилась по этому миру. Небезопасному, сложному, но такому родному. По людям в этом мире... Она знала теперь, что Эве научила ее кое-чему очень важному. Магии слов. Не важно, что за мир вокруг, если ты во имя светлой цели сплетаешь слова в строки - ты можешь творить самую настоящую магию...
   - Свет и тьма! А кто же я теперь?! - если б тело слушалось, Валя, наверное, подпрыгнула бы на кровати, когда у нее в голове раздался знакомый теплый баритон.
   - Талигар?!
   - Да уж, а ты, оказывается, куда более значительная и великая личность, чем я мог вообще предположить! - по-видимому, дух, теперь уже без своей маски, снова читал мысли. Валя сперва испугалась, но уже через несколько мгновений поняла, что все это, на самом деле, к лучшему. Даже то что Талигар не смог освободиться и остаться в своем мире... Зато она теперь никогда не будет одна, и - кто знает, что из способностей у него осталось?
   - Талигар, ты...
   Он не дал договорить:
   - Но ты для меня все равно останешься Эве! И, кажется, я даже не против того, что судьба забросила меня в этот странный мир...
   Валюша рассмеялась. Лично для нее начиналась новая эпоха. А, может, и для всего "странного" мира.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"