А вот свеженький анекдот из серии про карательные органы. Но если такой серии ещё нет, то будет. В кэгэбэшнях без анекдота не выжить. Если здесь будут выжившие, то только благодаря анекдоту.
К шести вечера идти от Бар-Илана в Санхедрию-Мурхевет, перейти перекрёсток, прямо по улице, второй поворот направо, с левой стороны дом, в середине - проход на другую его сторону, там направо, вход в подъезд, первый пролёт - шесть ступенек, второй пролёт - двенадцать ступенек, дверь, вход свободный, посреди комнаты стол, по обеим сторонам стола сидят люди, во главе стола рав, ведущий урок, за дальним рядом людей ещё один сидит в кресле, протянуть ему руку: "Здравствуй, Сёма Дворкин".
Но это ещё не анекдот.
Когда я рассказываю анекдот, что если трое учат Тору, то один из карательных органов, - то это тоже ещё не анекдот. Меня всегда поправляют, что если двое учат Тору, то всегда один из карательных органов.
Вот теперь это стало анекдотом.
Но он с бородой, хоть никому и не рассказывал, что меня так поправляют.
А свежий анекдот - про это кресло: теперь тот, кто сидит в кресле, уже не может не приходить на уроки Торы до конца жизни, не может пересесть на другое место, а может только оберегать кресло, чтобы не сломалось. А на вопрос вошедшего про автора анекдотов, должен вертеть пальцем возле виска.
Вот такой анекдот.
Да и анекдот, в котором можно участвовать, - такого никогда ещё не было.
В той кэгэбэшне, чтобы выжить, спасались анекдотами о карательных органах. Кто-то пострадал, но кто-то выжил.
А те, кто думали выжить без анекдотов, не выжили. Все они потеряли человеческий облик.
А в этой кэгэбэшне человеческий облик не теряется не потому, что нет анекдотов.
То, чего нет вообще, не теряется.
Последние рассказы составили жалобу на государство кэгэбэ и на суд кэгэбэ.