В той кэгэбэшне большевики для укрепления своей власти уничтожили, по самым скромным подсчётам, двадцать миллионов человек пулей и гулагом.
Из выживших свидетелей уничтожения, двести человек рассказали или написали книги о пережитом, то есть один рассказ или одна книга на сто тысяч уничтожаемых. Эта пропорция - один на сто тысяч - норма человеческой возможности. А двести рассказов или книг - это те двести раз влияния на человеческий мозг, чтобы информация вошла в мозг и закрепилась. Поэтому о том уничтожении известно всем.
В этой кэгэбэшне большевики для укрепления своей власти уничтожили сто тысяч человек - провокацией и израильским гулагом: "арабский" террор, дорожные катастрофы, тремпы и тремпиады, несчастные случаи, болезни, отравления, мафии, хулиганы, самоубийства, природные катастрофы, спид, случайные пули, утечка газа, падения из самолёта, из окна, с крыши, с балкона, случайные смерти - не счесть.
Из выживших свидетелей уничтожения в этой кэгэбэшне только двое написали книгу о пережитом - одну книгу на те же сто тысяч уничтожаемых, как в той кэгэбэшне. Та же норма человеческой возможности. Эта книга моя и Нехамы "С закрытыми глазами, или Неповиновение".
Но одной книги недостаточно, чтобы об этом уничтожении стало известно всем. Поэтому о нём не известно. И чтобы это стало известно, вошло в мозги и закрепилось, требуется ещё сто девяносто девять рассказов и книг многих выживших свидетелей уничтожения.
Но норма человеческой возможности уже выполнена на сто процентов.