А пока позвонила молодуха и просилась посмотреть сдаваемую квартиру вечером. Объяснил ей, что квартирантам осталось ещё две недели, и я не могу беспокоить их в вечернее время.
Пришла днём.
Потом, отдельно, пришёл её жених.
Сказал, что в шесть вечера они придут закрыть дело.
В январе в это время уже темно.
Сказал им, не приходить вечером.
В пять вечера я начал печатать с подробностями этот отрывок, чтобы чекисты уже знали, как я их встречу.
В шесть они не пришли. В шесть позвонила невеста. Я ей сказал, что она уже была у меня в прошлый перерыв между квартирантами.
Она закрыла телефон.
Тогда она ходила по квартире с приставленным к уху телефоном, как будто разговаривает, так и ушла с фотоаппаратом возле уха.
Через пять минут позвонил жених.
Он, с приставленным к уху фотоаппаратом, как будто разговаривает, ходил по моему балкону и тщательно фотографировал его и всё, что на нём.
Жениха попросил передать привет кэгэбэ и чекистам.
Он закрыл телефон.
А всё-таки, для чего так много фотографировать маленькую квартирку?
Очень популярно убийство, когда жертва не просыпается в своей постели. Так умерли сильные, молодые, из элитных военных подразделений. Но к такому убийству не придраться.
А чтобы жертва мирно умерла в своей постели, нужны подробные детали подхода к постели.
Сегодня открываются любые замки.
Сегодня проходят сквозь стены. Дигитально.
От визита чекистов-фотографов остались чекистские жених и невеста и их телефоны: 0524389178 / 0526903185.
За все эти годы, от покушения в 2003 году, удивительно не только количество чекистов - убийц, агентов, топтунов, стукачей, но удивительны и их действия - без оглядки на мои жалобы.
Это показатель их могущества.
Преступники мне известны, но полиция не реагирует.
Полиция не прикрывает чекистов.
Полиция - те же чекисты.
Нужно убить - убьют, закрыть жалобу - закроют.
Не понял только, зачем чекистам после двух последних попыток покушения и моих жалоб полиции и госконтролёру, и писем президенту и премьеру, и разных материалов в газеты, - зачем ещё демонстрировать свою мощь?
Но и эта демонстрация мощи была не последняя. За полчаса до подписания соглашения с будущими жильцами, пришла ещё одна невеста с подругой.
Мне, любителю театра, было интересно наблюдать, как фотографируют, по моему разрешению, маленькую квартирку вдоль и поперёк, чтобы, опять же по моему разрешению, добавить мебель и сделать уютное гнездышко для молодожёнов.
Не понял, что это начало нового сценария для меня, где ружьё, висящее на стене в первом действии, стреляет в последнем.
Чекисты знают, что я законопослушный гражданин и пойду с жалобой в полицию.
А я им нужен был в полиции.
Десять лет назад государство открыло против меня суд кэгэбэ. У чекистов тысячи способов судить кого угодно. Меня судили по жалобе сумасшедшего. На суд я не являлся. Так чекисты вечером в субботу били камнями стёкла моей квартиры. Сразу после субботы я собрал камни и пошёл в полицию с жалобой. Там мне сказали, что на камнях не бывает отпечатков пальцев. Я хотел было идти домой. Но мне объявили о задержании. И посадили в предварительное заключение. Так вытащили меня на суд кэгэбэ, который до сего дня не закрыт.
И я опять не понял, что меня тащат подать жалобу.
Чтобы я пришёл в полицию.
И я, законопослушный гражданин, пошёл с жалобой.
3.2.2015. В приёмной всегда было свободно, но сейчас было так много народу, что даже стоять тесно. За много лет подачи жалоб, я такого никогда не видел тут.
Полицейские всегда оставляли двери приоткрытыми, следить за приёмной, но сейчас двери в три комнаты приёма жалоб были закрыты.
Люди в приёмной всегда разношёрстные, как на рынке, а сейчас у всех строгость в одежде.
Лица людей в приёмной всегда озабоченные от случившегося, мысленно обговаривают свои жалобы не раз, а эти с деловыми лицами, как в банке в очереди за ссудой.
Следом за мной вошёл тот сумасшедший из суда кэгэбэ против меня в 2004-2006 годах. В суде его водил прокурор за ручку.
Сейчас он был с рюкзачком на спине.
Он сразу посмотрел на меня.
Он был один, иврита не знает, ему, без сопровождения, жалобу не подать.
Он посматривал на меня.
Я равнодушно смотрел на него.
После последних попыток покушения, я не выходил из моего микрорайона и вышел только по необходимости и, на всякий случай, без обычной моей кепки.
По ней меня быстро узнают.
Он продолжал неуверенно высматривать меня. Ведь прошло десять лет, да ещё без кепки.
Я быстро вышел из приёмной.
С помощью сумасшедшего хотели ликвидировать меня и закрыть проигранный суд надо мной, до сегодня не закрыт.
Слушатели новостей получат удовольствие от ещё одного сценария, как проглотили уже тысячи.
Количество статистов в массовке этого сценария в полицейском отделении обещало многое, а с продолжением разоблачения по телевизору было бы очень интересно.
Но мне кажется, что сценарий с моей ролью ревизора и разоблачение меня-графомана по телевизору - лучше.
"Ревизор" Гоголя, большого антисемита, непревзойдённое мировое творение.
Очень требуется этому нееврейскому государству.
Такое моё мнение о любимом театре.
Буду жив, подам жалобу против кэгэбэ о плагиате. Они содрали сценарий из "Ревизора" Гоголя, чтобы дважды опозорить меня: при жизни уже опозорили и ещё раз после их покушения на меня.
На следующий день, после не состоявшегося сценария в полиции, молился в одиннадцать ночи. После молитвы подошёл к еврею, который женит сына. Сказал ему, что после двух попыток покушения на меня, я не выезжаю в темноте из нашего района, поэтому не могу участвовать и сейчас желаю ему полного счастья. Он пожелал мне здоровья, попрощались, и когда я отходил от него, заметил, что нас слушал Майзелиш. Он наклонился над высоким наклонным столом, на котором читают Тору, а сейчас ничего нет, как будто что-то разглядывает.