Дня три после охоты прошли спокойно - книги, учеба, размышления. Рамон не давал о себе знать, то ли был занят, то ли все-таки обиделся, несмотря на то, что в тот день вел себя как обычно. Эдгар совсем было решил, что дело все же в обиде и собрался было напроситься в гости, когда тот объявился. Разумеется, их снова куда-то звали. И, разумеется, все снова пошло кувырком. Месяц до проявления представителей Белона превратился в сущий карнавал - приемы, охоты, прогулки по городу. Впрочем, Рамон, кажется, сделал выводы и не настаивал, когда брату приходило в голову отказаться. Светская жизнь, освобожденная от обязательств, оказалась... любопытной. Так что к концу месяца даже такой нелюдим, как Эдгар сумел запомнить, кто кому брат, сват и тому подобное. И - вот уж вовсе невиданное дело - научился танцевать.
Когда приехали люди короля Белона, Эдгар ожидал вызова к герцогу, но его не последовало. Более того - снова пропал Рамон. Конечно, он и до того бывал не каждый день. Но обещать зайти назавтра, и не появиться, отделавшись письмом с извинениями, которые на самом деле ничего не объясняли - такого за братом раньше не водилось. Эдгар проворочался всю ночь, и с утра помчался к Рамону. С него станется заболеть или еще чего похуже, и не предупредить, чтобы "не расстраивать". На самом деле, Эдгар крепко подозревал, что брат попросту боится выглядеть слабым и не умеет принимать сочувствие. Правду говоря, он и сам этого не умел. Попросту некогда и негде было научиться. Он даже считал, что так и должно быть. До тех пор, пока едва не погиб лютой столичной зимой. Сперва было неловко послать за кем-то из однокашников занять - нет, не денег, но хотя бы чуть-чуть еды, готовить самому не хватало сил, не хватало сил даже поддерживать огонь в печи. А потом он не смог подняться с постели. Когда, озаботившись тем, что примерный ученик не появляется на лекциях неделю, к Эдгару все же пришли, он бредил, и спешно вызванный лекарь отказался поручиться за его жизнь. Конечно, Рамон в доме не один, и Бертовин присматривает за ним не хуже хорошей няньки - пожалуй, бывший воспитатель был единственным, кому брат по старой памяти позволял о себе заботиться. Но все равно лучше было убедиться самому.
Он вошел во двор и сразу же увидел Рамона - тот разговаривал со своими людьми, против обычного, собравшимися во дворе. Поднял взгляд на вошедшего, кивнул, бросил своим.
-Все. Собираемся.
Эдгар почувствовал, как облегчение сменяется разочарованием - у брата снова какие-то дела, а он снова не нужен.
-Хорошо, что зашел, - сказал Рамон, обнимая. - Как раз собирался сам заглянуть, попрощаться. Пойдем в дом.
-Что случилось?
-Постой. - Рыцарь остановился. - Ты что, ни о чем не знаешь?
-А должен?
-Так. Где ты был последние два дня?
-В библиотеке.
Рамон расхохотался.
-Братишка, ты бесподобен! Если завтра наступит светопреставление, ты и представ перед господом сделаешь такое же лицо и скажешь - был в библиотеке, что вообще случилось?
Эдгар смутился.
-Ладно, пойдем. - Рамон провел брата в дом, усадил, плеснул вина.
-Приехали люди из Белона. За тобой.
-Слышал, но меня не звали.
-Да. Потому что они принесли дурные вести. Сюда идет армия. Кадану, видимо, надоело терпеть под носом нас.
-И что теперь? - Эдгар сам понял, как глупо это прозвучало. Но брат не стал смеяться.
-Теперь будет война.
Рамон сел напротив, пригубил из кубка.
-Герцог решил встретить их в поле, чтобы не допустить осады.
-Ты считаешь, это правильно?
Эдгар полагал себя начитанными знал немало о сражениях прошлого. Но одно дело читать, другое - решать самому.
-Признаться, я плохой полководец, два десятка рыцарей, моих вассалов - пожалуй, предел возможностей. Поэтому - не знаю.
-Сюзерен всегда прав, даже если он ошибается. - Пробормотал Эдгар.
-Да. Потому что сознание того, что твой господин ошибся, а ты был прав, не спасет никого. Поэтому лучше бы ему оказаться правым, а нам - молиться, чтобы так и случилось.
-А если нет?
Рамон пожал плечами.
-Многие готовятся спешно отправлять семьи назад, если что. Приказать тебе я не могу... могу попросить. Если вместо нас вернутся дурные вести - найди место на корабле, сколько бы оно не стоило. Деньги у тебя должны оставаться... впрочем, я оставлю, когда отсюда побегут, место на корабле станет золотым. Я попросил Амикама, чтобы когда будут убираться, помогли и тебе, но сам понимаешь, прежде всего он будет заботиться о своей семье.
-Ты забыл только одно - спросить меня.
-А что я сейчас делаю?
Эдгар вздохнул. Бесполезно. Значит, нужно спросить о другом.
-Кто-то из священников идет с армией?
-Конечно.
-Тогда я с ними.
Рамон поставил кубок, смерил брата взглядом.
-Любопытство - не лучшее качество.
-Пошел ты... - Был бы на месте брата кто-то другой, Эдгар бы ударил - и плевать на последствия. - Я мужчина. И я не буду отсиживаться за стенами, и ждать, спасут мою шкуру или придется уносить ноги.
Руки тряслись, и кубок пришлось поставить, чтобы не расплескать. Да и очень хотелось запустить им со всей дури в ближайшую стену, чтобы грохнуло как следует.
-Ты разделишь судьбу господина, прав он или нет - потому что клялся ему в верности. Ты не можешь выбрать. Я - могу. И я выбираю судьбу тех, кто пытается защитить меня, уж прости за то, как это звучит. Кроме меча есть еще слово. И души, нуждающиеся в молитве и утешении. Впрочем... думаю на крайний случай меч у тебя найдется. Пока я не рукоположен, господь простит.
-Дурак.
-Какой уж уродился. - Эдгар подумал, что если бы взгляды в самом деле могли метать молнии, дом бы уже пылал. Причем неизвестно, от чьего именно взгляда.
-Спроси у отца Сигирика. - сдался, наконец, Рамон. - Он идет со своими. Меч найдется.
Отец Сигирик не возражал, и на следующее утро Эдгар вместе со священниками стоял на холме у герцогского шатра. У подножья разворачивалась армия, ржали кони, трепетали стяги. А по другую сторону поля выстраивались враги. Наверное, там тоже подходили к священникам (волхвам - поправил себя Эдгар) - просили благословения перед боем. Неподалеку Сигирик разговаривал с преклонившим колени рыцарем - тихо, как и полагается на исповеди. Лицо воина казалось знакомым, но герб на котте ни о чем не говорил - а, может быть просто Эдгар не мог вспомнить. Люди шли, один за другим, рыцари и простолюдины, а сам Эдгар никак не мог понять, что он здесь делает. Ну да, сам напросился - но зачем? Исповедать и причастить он не мог, пока не принял сан, помочь на службе - для этого есть мальчики. Поговорить? О чем он, отродясь не противоборствовавший ничему опаснее пера, мог говорить с теми, кто вскоре с оружием будет защищать оставшийся где-то позади город, и этот холм со стягом герцога. И самого Эдгара.
Сигирик отпустил рыцаря, подошел ближе.
-Не волнуйся, сыне. К чему бояться тех, кто может убить тело, но не способен погубить душу?
-Я не волнуюсь. Просто...- Эдгар коснулся левой рукой меча, это успокаивало. Перевел взгляд на священника - тот, как и полагалось его сану был без оружия.
-Это хорошо, что "просто". Господь не оставит.
Эдгар кивнул. Сигирика отвлек еще один рыцарь и Эдгар снова остался один.
И снова оставалось только ждать. Эдгар опустился на колени. Неважно, сколько человек сейчас обращаются к Господу. Он услышит. Не может не услышать.
Рамон в последний раз взглянул на холм. Где-то там был Эдгар и это было хорошо. Ну, насколько вообще хорошо может быть в подобной ситуации. Если дела повернутся плохо, может, парень и сумеет удрать. Если захочет. С него ведь станется упереться до конца, невероятно просто, как брат умудряется жить в каком-то своем мире, совершенно не имеющем отношения к реальности. И ладно бы был мальчишкой как Хлодий, в этом возрасте простительно, так нет же. Рамон в последний раз вздохнул и выкинул мысли о брате из головы. Оглянулся на Бертовина.
-Где Хлодий?
-Исповедуется.
-Хорошо.
Пусть мальчик верит, пока может. Сам Рамон давно знал, что бог не слышит. Так что чем бы не обернулось сегодня - это будет делом рук человеческих, и никак иначе. Пять сотен рыцарей со своими людьми, да отряд лучников в перелеске. Врагов было больше, много больше. И все же Рамон был уверен, что лучше встретить противника в чистом поле, чем отсиживаться за стенами подобно крысам. В прошлую осаду жители ждали подмоги, которая так и не пришла. В этот раз помощи ждать будет неоткуда, разве что бог явит чудо и два оставшихся корабля все же доплывут, третий уж точно на дне. Но в нежданные милости небес Рамон тоже давно не верил. Так что победу придется взять самим, а не выйдет - все лучше, чем медленно дохнуть от голода.
Хлодий, легок на помине, вернулся, помог надеть шлем. Рамон встряхнулся, услышав звук горна.
-Все. По местам.
И пусть свершится то, чему суждено.
Господь услышал - иначе как объяснить снизошедшую в душу уверенность, что все будет так, как должно? Эдгар смотрел вниз, разыскивая взглядом Рамона или хотя бы его людей. Десяток, одетый в серебро и червлень - казалось бы, трудно не увидеть. Но плотный строй представал собранием неразличимых цветных пятен, от которых рябило в глазах. Услышав горн, Эдгар подпрыгнул. Чистому медному голосу, словно смеясь, с другого конца поля ответил низкий звук рога. Войско двинулось. Но прежде, чем две железные стены столкнулись, из перелеска, где стояли лучники, полетели стрелы. И когда железо столкнулось с плотью, Эдгар понял, почему брат никогда не рассказывал о войне.
Стрелы изрядно проредили вражеский строй, но тот, кого приметил себе Рамон, остался в седле. Копье бросило его наземь, довершили дело копыта или нет, рыцарь не заметил - пришлось прикрываться щитом от меча того, кто был рядом. Копье улетело за спину - Хлодий подберет и отступит назад, туда, где в относительной безопасности будут ждать оруженосцы - впрочем, где и когда в бою можно было говорить о безопасном месте? Рукоять меча легла в ладонь, клинок закружился, прорубая путь. Когда-то когда Рамон был еще пажом, воспитатель герцога, седой и беззубый, частенько ругался - мол, не та война пошла, что в наше время, совсем не та. Виданное ли дело, вместо того, чтобы считать доблесть по убитым врагам, брать тех в плен лишь ради богатого выкупа. Что ж, с тех пор, похоже, все вернулось на круги своя. По крайней мере, в этой битве.
Сзади раздался предостерегающий крик. Рамон оглянулся. Увлекшись, он слишком оторвался от своих, и теперь его люди с трудом удерживали ломящихся с боков язычников. Рыцарь осадил коня, подаваясь назад. Наседавший воин обрадовался - ненадолго, Рамон достал его мечом. Врагов было много, слишком много и строй медленно пятился. Бертовин охнув, покачнулся - на червлени кровь выглядела темной.
-Давай назад, к Хлодию! - крикнул Рамон.
-Еще чего! - оскалился тот. - По ребрам полоснуло, до свадьбы заживет.
Спорить не было ни времени, ни сил. Рыцарь зарубил еще одного. Показалось ему, или кричали где-то за спиной, там, где должно было быть безопасно? Но оглядываться и высматривать уже тоже не было возможности, оставалось только рубить, и уходить от удара, и снова рубить.
Эдгар видел, как схлестнулись два строя, качнулись туда-сюда, подобно волне, а потом рыцари начали пятиться. Поначалу медленно, шажок за шажком. Строй прогибался, точно лук со слишком тугой тетивой, и, подобно тому же луку, все же сломался, прорвавшись в центре. И в прорыв понеслась волна, сметая на пути всех - прямо туда, где редкими кучками стояли оруженосцы.
Один из людей Рамона завалился набок с перерубленной ключицей. Еще один едва держался в седле - шлем хоть и спас жизнь, но голову не уберег. По хорошему, его надо было отправить в тыл, но в тылу тоже творилось что-то непонятное. По-хорошему, надо бы приказать Бертовину проводить, да прихватить еще одного, отбросившего щит потому, что в нем застряло чужое копье и теперь прижимавшего левую руку к боку - кто-то из врагов достал палицей. Кость сломана, как пить дать. Но за спиной уже тоже были враги, и оставалось только драться до последнего.
-Все, стоим здесь. - Крикнул Рамон. - Раненых в середину.
И они встали. Насмерть.
Хлодий не поверил себе, когда увидел, как рассыпается строй, падают наземь рыцари, а кто-то и вовсе бежит, а следом, вопя и улюлюкая, мчатся язычники. Стоящий рядом парень - Хлодий его не знал, не успел познакомиться, закрыл глаза, зашептав молитву.
Хлодий выругался - услышь отец, точно дал бы по губам - взлетел на коня. "Догонят" - он и не собирался удирать. Не для того столько учили. В животе свернулся ледяной ком, но еще страшнее была мысль о том, какое лицо будет у господина, когда он узнает, что его оруженосец сбежал. И что скажет отец.
Хлодий перехватил поудобнее копье - конечно, он не рыцарь и никогда им не будет, но Рамон поймет. И поскакал туда, где сбившись в кучку, стояли те, кто не побежал.
Он очень старался все сделать правильно - но копье сломалось, хрустнув сухой веткой, а враг хоть и пошатнулся, но удержался в седле. Только отбросил щит с засевшим обломком - вот и вся польза. И, оскалившись, повернул коня навстречу Хлодию. Тот отшвырнул то, что осталось от копья и схватился за меч. Мельком подумал, что за сломанное оружие, Рамон, пожалуй, выпорет. Если будет кого. А потом стало не до праздных размышлений. Язычник, с которым он сцепился, оказался матерым - и Хлодий едва успевал подставлять клинок, да уворачиваться. Даже сожалеть о том, что влез не в свое дело было некогда. Только стараться оттянуть миг, когда все будет кончено - а то, что этот миг настанет, было очевидным. Но рядом пытались драться такие же мальчишки, не пожелавшие убегать. А значит, и он не отступит. Хлодий блокировал очередной замах и все-таки ошибся - чужой клинок скользнул вдоль лезвия и опустился на бедро. Оруженосец почувствовал удар - боли поначалу не было - увидел торжествующую ухмылку язычника, и уже заваливаясь набок пырнул в живот. Враг сложился. Хлодий успел вынуть ноги из стремян, чтобы в них не запутаться, и тут боль догнала. Он схватился за раненое бедро, со всего размаху грохнулся оземь и потерял сознание.
Эдгар, вцепившись в рукоять меча, смотрел вниз. Похоже скоро все будет кончено - и тогда останется только попытаться продать свою жизнь подороже. Он усмехнулся - слишком уж возвышенно и глупо это звучало. Но когда язычники доберутся сюда, он сможет хотя бы драться - а что делать тем, кто стоит рядом, безоружный? Он оглянулся на Сигирика - тот, опустившись на колени, молился.
Из перелеска снова засвистели стрелы - теперь они били в спину язычникам. А потом - Эдгар не поверил глазам - из того же леска вылетели всадники и ударили сбоку.
Рамон потерял счет времени - а убитых врагов он никогда не считал. Меч в руках наливался тяжестью, измочаленный щит грозил рассыпаться в щепки. Еще один из его людей лежал с разрубленной шеей. Остальные держались. Пока держались. Но кроме этого "пока" ничто не имело значения. Он заметил, что напор врагов стал слабее, свалил еще одного, приготовился схватиться со следующим, а тот вдруг развернул коня и помчался прочь. Рамон огляделся. По полю неслись всадники, над головами реял штандарт герцога.
-Все. - Выдохнул рыцарь. - Кажется, все.
-Пошли добивать? - ухмыльнулся Бертовин.
-Какое тебе "добивать"? бери раненых и назад. А мы мертвых подберем и следом.
Он спешился, снял рукавицы и шлем. Ветерок коснулся взмокшего лба - стало зябко, несмотря на то, что вокруг было тепло. Один из солдат подхватил щит. Рамон кивнул, благодаря - вообще-то это должен был сделать Хлодий, но мальчишки что-то не было. Ищет, наверное, поди разбери, куда их отнесло в этакой-то каше. Рыцарь огляделся. Где-то здесь двое его людей. Точнее, тела его людей. Красное с серебром должно быть заметно посреди развороченной копытами травы. Так и есть. Рамон опустился на колени, закрыл мертвому глаза. Кивнул своим - те положили тело поперек седла бродившей поодаль лошади. Потом подобрали второго погибшего. Рамон вернулся в седло, послал коня вперед неспешным шагом. Внутри было пусто - как всегда после боя. Потом придет скорбь по погибшим, и сожаление - не уберег, не успел, навалится усталость... Но все это будет потом. Когда появятся силы чувствовать хоть что-то.
-Пойдем, сын мой. - Сигирик протянул суму. - Воины свое дело сделали, теперь наша очередь.
Эдгар кивнул - расспрашивать не хотелось - и послушно последовал за священником.
В старых миниатюрах поле боя рисовали сплошь покрытым телами. В жизни все оказалось не так - но не менее страшно. Взрытая копытами, перемешанная с землей трава. Кровь - вовсе не алая, а густого вишневого цвета. И люди. Много людей. Кто-то еще шевелился, кто-то уже не дышал. Они с Сигириком ходили по полю, и священник, не гнушаясь, собственноручно касался шеи каждого, проверяя, жив ли. Спокойно, не кривясь и не бледнея перевязывал раны, доставая бинты из той самой сумки, что подал Эдгару. Принимал исповедь у тех, кто еще мог говорить и разрешал от грехов бесчувственных.
-Грех убийства и смерть без покаяния. - Негромко произнес Сигирик, когда они шли от одного тела к другому. - И все же я верю, что господь не допустит вечных мук для тех, что защищают нас с оружием в руках. Тем не менее, поскольку пути его неисповедимы, будем делать то, что должно. А Он рассудит.
Они снова остановились. Лежащий был в сознании, придерживал руками живот. С каждым вдохом из раны выпучивалось что-то мягкое, красно-сизое, шевелящееся. Раненый заправлял это обратно, но через миг все повторялось. Сигирик достал бинты.
-Не надо. - Человек облизнул сухие губы. - Все равно. Исповедуй, отче.
Эдгар шагнул в сторону, чтобы не слышать. Наконец, священник поднялся.
-Пойдем.
-Погоди. - Раненый в очередной раз попытался заправить внутренности. - Ты носишь меч. Помоги.
Эдгар замер, не понимая, не желая понимать, что от него хотят.
-Все равно... - повторил раненый. - Я могу сам... грех на душу не хочу. Помоги.
Эдгар затряс головой, беспомощно посмотрел на Сигирика.
-Выбирай сам, сын мой. - Сказал тот. - Я не могу решить за тебя.
Взял из рук ученого сумку и побрел к следующему телу. Эдгар шагнул было вслед. Остановился.
-Прошу тебя...
Меч вошел в грудину с сухим хрустом - так скрипит снег под ногами морозной ночью. Эдгар долго стоял, глядя в ставшее разом безмятежным лицо. Вбросил в ножны кое-как оттертый от крови клинок и пошел догонять Сигирика.
Они остановились у обоза - там, где оставалась их телега. Тут же ждали двое раненых, отправленных вперед.
-Где Бертовин? - спросил Рамон.
-Сына ищет.
-Что с ним? - безразличную одурь смахнуло вмиг.
-Ты не видел что ли? Оруженосцев порубили. В центре прорвались, и...
-Всех?
Хоть бы у мальчишки хватило ума сбежать. Хотя Хлодий не побежит, это-то и плохо.
-Нет, до кого добраться успели. Сотню, наверное.
Рамон едва не застонал при мысли о недоученных мальчишках, попавших под клинки.
-Я искать.
-Погоди. Вон он.
И в самом деле, неподалеку показался Бертовин, несущий на руках сына - то ли бесчувственного, то ли мертвого, поди отсюда разбери. Рамон сорвался с места первым.
-Давай сюда, сам на ногах еле держишься.
Тот помотал головой.
-Сам.
-Жив? - спросил рыцарь, отступая.
-Вроде.
Бертовин опустил юношу на траву. Тот дернулся, застонал и открыл глаза.
-Да. Ты не побежал и смог взять жизнь врага. Я горжусь тобой.
Юноша снова улыбнулся. Попытался было пошевелиться и застонал.
-Откуда ты знаешь про врага? - спросил Бертовин, пока Рамон освобождал рану от одежды.
-Его не добили.
Нога на первый взгляд выглядела жутко, но после внимательного осмотра стало ясно, что кость не задета. Кровь еще текла, но не так, чтобы дать повод для волнений.
Пока разводили костер, перевязали Бертовина - рана и в самом деле оказалась неопасной - клинок прорубил кольчугу и скользнул по коже. Сломанное ребро не в счет, срастется. Так же как и рука еще одного раненого, которую уложили в лубки.
Рамон достал из огня клинок, подобранный на поле кем-то из его солдат.
-Держите.
-Не надо держать. - Хлодий не мог отвести взгляд от алого железа.
-Надо. - Сказал Рамон. - И не вздумай терпеть. Ори во всю глотку.
Раскаленная сталь зашипела, войдя в рану, тошнотворно запахло паленым. Хлодий попытался было сдержаться - не вышло, зашелся в крике.
-Все. - Рыцарь отбросил клинок. - Теперь только перевязать.
Он оглянулся на своих людей.
-Поесть соорудите.
На самом деле хотелось только упасть и спать. Но люди устали, им надо поесть и отдохнуть. Тем более что все равно дожидаться герольда с разрешением покинуть поле боя. Еще надо бы поискать Эдгара... хотя если не найдется, ничего страшного. Приехал со святошами, с ними же и обратно доберется.
-Все. - Повторил Рамон. - Есть будешь?
Хлодий покачал головой.
-Тогда спи. Начнем собираться - разбудим.
Эдгар выбрался к их костру сам. Молча прошел между лежащих вповалку людей, сел рядом с братом. Рамон хотел было спросить, не голоден ли тот, пригляделся внимательней - и ни сказав ни слова протянул флягу с вином. Удивительно, но отказываться ученый не стал, пил долго, взахлеб, точно воду. Наконец, вернул флягу, обхватил колени, уставившись в костер.
-Я убил человека.
-Поздравляю. - Негромко сказал рыцарь
-Ты не понял. Я убил человека. Нашего. - Эдгар протяжно всхлипнул - воздуха не хватало, хотя слез не было. - Раненого. Он... у него живот был... и я...
Он не успел сообразить, как, а, главное, когда вроде бы спокойно сидевший рядом брат развернулся и ударил. Успел только схватиться за горящую щеку и уставиться на Рамона.
-Ты воин или баба? - прошипел тот.
-Я ученый.
В голове звенело, то ли от вина, то ли от пощечины. Какого...?
-Ты нацепил меч. Или веди себя, как мужчина и не позорь оружие, или снимай его и ступай в обоз к бабам.
-Ты... - воздуха снова не хватало, теперь от ярости. - Как ты смеешь?
-Смею. - Ухмыльнулся тот. - И попробуй помешать.
Эдгар выругался - длинно и грязно, пожалуй, он сам не ожидал от себя подобных выражений. Поднялся, не отрывая взгляда от брата.
-Вставай.
Рамон не пошевельнулся.
-Вставай, и я набью тебе морду.
Тот посмотрел снизу вверх - пристально, очень внимательно. И улыбнулся. Совсем не так, как миг назад.
-Ну вот. Теперь ты похож на человека.
-Ты... - ярость ушла так же стремительно, как накатила. Эдгар медленно сел. - Ты специально, что ли?
-Ага. - Рамон бросил брату флягу. - Был бы девицей, гладил бы по головке и утешал. Но ты ж не девица.
-Зараза... - по правде говоря, хотелось сказать много что - но он и без того уже наговорил такого, что пьяный матрос бы устыдился.
-Пей. Помогает, правда, не очень. Но хоть что-то.
Эдгар открыл флягу, принюхался. Скривившись, вернул брату.
-Напьюсь и усну. Мало вам раненых, придется еще и меня тащить.
-Одним больше - одним меньше. - Хмыкнул Рамон. - Есть будешь?
-Нет.
-Будешь. Ты только что вылакал полфляги не закусывая. Если не поешь - точно придется тело везти.
Эдгар вздохнул, взял протянутый братом хлеб и начал жевать.
Подошедший герольд говорил вроде негромко, но Бертовин, что дремал рядом с сыном, проснулся, а следом зашевелился и Хлодий.
-Буди людей. - Сказал Рамон.
-Хорошо. - Бертовин помедлил. - Пошли кого-нибудь вторую телегу поискать, должно быть найдется оставшаяся без хозяев. Хлодию.
Рамон покачал головой.
-Не подумал. В самом деле, на нашей покойники, его туда же не стоит.
-Просто тебе было бы все равно. - Пожал плечами Бертовин. - А ему еще нет.
-Я не поеду в телеге. Я воин.
Хлодий попытался сесть - получилось, хотя лицо у мальчишки стало зеленым.