Дождь начался под утро. Сквозь сон были слышны удары капель по навесу из толстой целлофановой плёнки, а ещё капли дождя барабанили по перевернутому оцинкованному ведру, которое Олег с вечера повесил на пенёк. Вставать, чтобы снять его, а заодно посмотреть не оставили ли чего под дождём, не хотелось. Безмятежный, спокойный сон, усиливающийся от монотонного разговора дождя, навалился своей сладко-ленивой тяжестью.
- Пусть Олег встаёт, - мелькнула мысль, перед тем как сознание перешло в новую приятную форму.
Проснулся от холода и ноющего неприятного состояния скопившегося в коленях.
- Вот так и подбирается ревматизм - уныло подумал я.
Открыл глаза. Жалкая картина. Костёр погашен дождём уже давно. Серый воздушный пепел, что менял краски от пылающего пламени вечером и, придававший костру домашность, превратился в месиво золы непонятной окраски. Из неё торчали недогоревшие сучья, неприятно напоминающие пожарище.
Дождя уже не было. Была тоскливая всёпокрывающая холодная слякоть. Она была во всём. Висела в пасмурном начинающемся дне зябкой сыростью. Она свешивалась каплями с начинающих уже желтеть листьев. Капли тяжелели от оседавшего сверху тумана и падали вниз на землю.
Дынь! - прозвучало в слякотном мёртвом мире над рекой. Это тяжёлая, как пуля, капля вновь стукнула по ведру.
Туман висел над речкой плотной завесой, укрывая противоположный берег и пряча от нашего взора деревья, кусты уже на расстоянии двух десятков метров.
Наш шалаш и весь маленький рыбацкий мирок находился в коконе, который сжимала слякоть.
Она пробиралась к телу неприятной сыростью и холодом, отнимая тепло, что давала жизнь.
Ещё ночью, независимо от спящего сознания, наши тела заботились о себе, стаскивая и натягивая на себя всё, что могло их согреть.
Олег укутался в кусок целлофана с головой.
- Олег, ты живой там?
- Кажется живой.
- Может, костёр распалим?
- Надо бы, но страшно выползать наружу.
- А вставать всё одно надо. Давай на счёт три...
Затрещали сучья в костре. Пламя его рванулось вверх. Тепло от костра отогревало нас, выдавливая из тела неприятные воспоминания о тоскливой ночи. Оно высушило нашу одежду, вползло в шалаш, сделав вновь его уютным и родным.
Огонь, как маленькое солнце в нашем маленьком мирке, воскресил жизнь и в наших душах. А после стал расширять сжимающий нас кокон слякоти.
Вот стал редеть туман, уже виден противоположный берег. По реке помчались барашки, комочки этого тумана, а на востоке пробился сквозь тучи и пелену первый луч светила.
Олег лежит под навесом на подстилке из пихтовых лап и тянет из кружки чай с добавленными побегами смородины. Он полон новых планов рыбалки и рассказывает о них мне.
- Сегодня обязательно повезёт! Я это точно знаю. Рыба ждёт нас.
А солнце уже щедро рассыпает свои лучи на речку, тайгу. И эти осенние лучи съедают всю слякоть вокруг и главное добивают её в наших душах.