В ночь на 12 июня 1999 года российские десантники вступили на территорию Косова. Сербское население встречало российских солдат цветами, как спасителей и освободителей.
В семь часов утра 12 июня 1999года колонна ВДВ России заняла аэродром "Слатина" и организовала на нем круговую оборону.
Оставим политикам и историкам разбираться, искать оправдания войскам НАТО и действиям российского руководства, но двести шесть русских солдат оказались достойными памяти своих отцов, освобождавших Югославию от гитлеровского фашизма.
Они доказали, что не было предательства русского народа к братьям сербам, а то, что Россию предали саму, истории ещё предстоит доказать.
Среди этих десантников был молодой парень из Сибири Антон Сапожников. Он служил в миротворческих войсках ещё всего год и никогда не думал, что судьба вот так запросто сможет осуществить его детскую и юношескую мечту побывать в Сербии.
Антон родился перед началом того времени, названным перестройкой и которое оказалось страшнее второй мировой войны, так как принесло не только распад страны, голод и нищету, но и страшную разруху в душах людей.
Отца Антона Отечественная война успела отметить. Его призвали на фронт в сорок четвёртом, и он получил боевое крещение в Югославии.
Вместе с югославскими партизанами наши войска взяли в окружение выходившие из Греции части армий "Е". Были бои с большими потерями с обеих сторон. В одном из боёв отца Антона ранило. Второе ранение он получил уже в Германии, был отправлен домой и Победу встретил в госпитале.
Антон был младшим в большой сибирской семье, а младшим всегда достаются поблажки и от родителей, и от старших братьев и сестёр. В восьмидесятых годах жизнь в Сибири была хорошей. Жили все в достатке, не было разделения на "богатых" и "бедных".
Многодетным семьям полагалась помощь от советской власти, хотя многие ей и не пользовались. Был случай в селе, где жили Сапожниковы. Одна из матерей, у которой муж не "просыхал от пьянки", пришла в сельский совет просить помощи и председатель сорвавшись от её постоянных просьб и жалоб на жизнь, сказал:
- Вы со своим мужем достали всех, вам государство помогает постоянно, одевает, кормит детей, но вы сами тунеядцы, вы даже огорода своего не имеете, не хотите работать, пьёте, зачем вы тогда плодите нищету.
Уже на другой день председателя по жалобе этой матери сняли с должности, а жаль мужик, он был прямой и справедливый.
Детство у Антошки было таким же, как и у всех мальчишек, выросших на Ангаре. Обязанности по дому - прополка, окучивание картошки, покос, заготовка дров и многое другое.
Ленивых в деревне не любят, поэтому дети с детства знают, что такое труд.
И конечно каждый мальчишка на такой большой реке рыбак. Одни с детства привыкают ставить сети, самоловы с лодки, их этому учит отец или старший брат. Другие уходят с ночёвками на таёжные речки, впадающие в Ангару, где под грохочущими перекатами стоят тёмноспинные хариусы, шевеля радужными хвостами в струях прозрачнейшей воды.
А ещё есть в деревенской жизни одна замечательная сторона, это праздничные гулянки. Нет, на них собираются не для того чтобы напиться, а просто отдохнуть от повседневных забот, почувствовать себя моложе, выбросить из себя вместе с лихой песней или пляской что то закисающее внутри.
И не важно, какой это праздник, чей то юбилей, проводы в армию, свадьба, или просто отмеченный праздником листок календаря.
На таких гулянках всегда самый знатный гость, гармонист, так уж пошло исстари. Пусть иногда его заменяет патефон, потом проигрыватель, после магнитофон, но без гармошки настоящей гулянки не бывает.
Отец Антона умелый гармонист. На своей гармошке русского настроя, он может подобрать незнакомую мелодию и сыграть любую плясовую.
С раннего детства Антошка с упоением слушал игру отца на гармонии и сам пытался что-нибудь изобразить.
Больше всего он любил, как отец играет "сербиянку". Крохой он просил отца сыграть ему сербиянку перед сном вместо сказки. А когда мама рассказывала ему сказки на ночь и в них была прекрасная принцесса, Антошка всегда ей подсказывал:
- И её звали Сербиянка!
Становясь старше, Антошка научился от отца игре на гармошке, играл плясовые, но всё одно сербиянка была его любимой мелодией. Ему нравилось даже само слово сербиянка, оно каталось во рту, как шарик, и было такое тёплое и домашнее.
Нравилось, как пляшут гости у них в доме сербиянку, выстукивая каблуками по половицам дроби и выпевая под гармонь частушки.
У каждого было по десятку своих любимых частушек, которые никогда не повторялись, создавали особый и каждый раз новый сценарий пляски.
У отца любимой частушкой была
Сербиянка, сербиянка,
сербиянка модная
Бери ложку, ешь картошку
не ходи голодная.
Мама Антона в девках была очень бойкой и знала множество частушек. Иногда она, смеясь, рассказывала:
- Папка ваш был первый парень и жених на деревне, пришёл с фронта грудь в медалях, чуб кудрявый выпустит из под фуражки, глазами как жеребец молнии метает на девок, а уж, как играть на гармошке станет, то тут любая красавица готова за ним, куда скажет, пойти.
Мне чтобы завоевать и отбить его у подруг пришлось так плясать в молодости, как сейчас ни одна девка не пляшет.
Гармонист, гармонист
Я тебя уважу
Твои кудри расчешу
Вазелином смажу.
Уже в школе Антон играл на гармошке и баяне и знал всю историю танца сербиянка.
Сербиянка балканский танец и в Россию его завезли цыгане, а до него была кадриль, которая постепенно видоизменялась, в неё вводились свои фигуры, и мелодия сербиянки сразу вписалась в этот танец.
Начиналась кадриль с приглашения на танец, тройка из парня и двух девок приглашала парня, отсюда ( три притопа, два прихлопа), Тройка отходит спиной на место а парень идёт за ними и всё это под припев частушек
Сербияночку плясать
надо осторожно,
не коси глаза на девок,
оступиться можно.
Дойдя до "стенки", парень начинает выделывать коленца, потом выбирает подругу, и они отходят.
Сербияночку плясать
нужно соображение.
Сначала - дроби, дроби, дроби,
а потом - кружение.
Антон пробовал играть сербиянку и на баяне, но звучала она и оживала только под гармошку. Что - то родное и близкое жило в этом цыганском ритме. Может, привлекала в нём именно русская удаль, рвущаяся с мелодией из груди и заставляющая ногами стучать так, словно пытаешься проломиться, куда то в неведомое.
А слова частушек нужны были только для того чтобы выкинуть вместе с ними из себя тревогу и беспокойство, скапливающееся где то под сердцем, от непонимания своего человеческого существования.
Быстро летит время, омывая собой нашу жизнь, меняя многое на совершенно иное. Так отошли с поколениями отцов и дедов их танцы, а на смену им пришли другие. Но всё одно прорывается иногда сербияночка под гармошку сквозь визгливые завывания и гром нынешней музыки далёким отголоском прошлого.
И тогда рождается в душе, услышавшего её человека, нечто родное и вечное, неуловимое и зовущее, куда- то в другой мир, мир мечты и недосягаемых новых чувств.
Вот и Антона время сделало юношей и отправило на встречу с самостоятельной жизнью. На проводах в армию не обошлось без гармошки, пляски и частушек. Сербиянку играл и отец Антона, и он сам, плясали все.
А больше всех Ирка Самохина. Ох, и настырная девка, со школьных лет не отстаёт от Антона. У Антона к Ирке простые дружеские чувства, как к сестре, если достанет можно и послать, но даже сестра может обидеться, а Ирка нет.
На гулянке, когда играл Антон, Ирка плясала перед ним и так била дробь, что звенел хрусталь в стенке, на плечах у неё цветной платок, концы которого она зажала в кулаки, раскинув руки словно крылья, этакая сказочная птица.
Ты пляши, пляши, пляши,
Ты пляши, не дуйся,
Если жалко сапоги,
То возьми, разуйся
- пропела ей мама Антона. У Антона ещё не было любви к девушке, для него любовь представлялась этакой мечтой, недосягаемым чувством. Ему иногда снилась прекрасная принцесса, которую мог бы полюбить, но никогда он не видел её лица, она всегда стояла к нему спиной.
Прощаясь, Ирка сказала Антону:
- Я буду ждать тебя, сколько бы ни пришлось..
- Ты чего, дурочка, не вздумай, если подвернётся хороший жених, выходи замуж.
- Нет, я всё равно буду ждать..
А потом армейская жизнь, учебка. Когда Антону предложили пойти в миротворческие войска, он согласился. И вот он десантник и находиться в Косово. Он увидел, как живут сербы, увидел их девушек сербок, которых по привычке звал сербиянками.
Кровь, слёзы, война, беженцы и полнейшая неразбериха в том чья, правда, правдивей. А самое главное грязные люди, пытающиеся на всей этой войне нажиться. Их Антон научился определять сердцем. И когда пришлось стрелять в людей, торгующих человеческими органами, стрелял без сожаления это были "нелюди - вампиры".
Однажды около их блок поста остановились табором сербы - беженцы. Уставшие голодные дети, осунувшиеся, придавленные неизвестностью, взрослые, вызывали сострадание.
Полевая кухня десантников, принялась готовить ужин для беженцев. Антон со своим другом из Омска пошли в табор. На одной из повозок Антон увидел футляр с гармошкой.
Он попросил хозяина показать гармошку. Тот стал рассказывать, что это гармонь русского капитана, воевавшего здесь в сорок четвёртом. Мой отец был проводником у советской роты, провёл солдат через перевал и те ударили фашистов с тыла, рассказывал он. После того боя капитан подарил отцу гармонь, но правда никто из нас на ней играть не научился.
Антон вынул гармошку из футляра, пробежал пальцами по клавишам, проверяя, не западает ли где и рванул сербиянку.
Моментально вокруг собрался круг зрителей из десантников и беженцев.
Гармошка, соскучившаяся за столько лет по пальцам гармониста, звучала, нет, пела, а Антон выводил немыслимые коленца.
Сербиянка, сербиянка,
Ты и впрямь красавица,
Только грустная ты очень
Это мне не нравиться.
Пропел Антон, а его друг, ударив беретом о землю, кинулся плясать вприсядку.
И тогда из толпы беженцев вышла девушка. Она сбросила платок с головы на плечи, концы зажала в кулаки, раскинула руки и поплыла в танце вокруг лихого десантника из Омска.
И что - то случилось с Антоном. Он вдруг увидел в танцующей сербиянке Ирку Самохину. И почувствовал, что очень соскучился по ней, что ему так не хватает её настырного внимания.
И тогда он пропел
Сербиянка, сербиянка,
В танце ты как птица,
В тебе вижу свою милку,
Или всё мне сниться.
А вечером Антон написал письмо Ирке Самохиной, в котором признался, что скучает по ней.