Вечерело. Солнце, отмерив итальянской земле порцию прибывающего мартовского тепла, клонилось к закату. На дереве, сторонясь пришельца, согретая дневными лучами светила, суетилась и чирикала стайка юрких воробьёв. Посторонняя в этой компании, более крупная черная желтоклювая птица, жила своими интересами. Протяжно посвистывая и беспокойно прыгая с ветки на ветку, пернатое создание следило за чем-то в глубине сада. В привычном гомоне воробьёв, эти новые звуки - мелодичные трели, радовали слух. Сырая зима уходит. Природа оживает. Приближается тепло, весна, цветение.
Мы остановились у забора сада сельской улицы, привлечённые тонкой руладой любви.
- Что это за птица? - спросила я у моего спутника Дани, с интересом вглядываясь в певца.
- Дрозд самец. Сейчас у него горячая пора. Он присмотрел себе подругу, не выпускает её из виду и свистом привлекает её внимание к себе, - ответил Дани и показал взглядом на озабоченного пернатого.
Птицы, один за другой, спланировали на лужайку поискать среди травинок всякую дроздовью снедь. Они забавно передвигались среди травинок, прыгая на двух лапках.
"Как механические птички из моего детства" - подумалось мне.
- Кормятся. Самке нужно быть в теле, чтобы высидеть кладку. Не случай думать о фигуре,- по-женски я оценила здоровый аппетит пары и добавила, - видишь, он черный, а она бурая, в общем, неброская на вид. Она должна быть незаметной в кустах, иначе её увидят и съедят.
- Даже так? В природе нет ничего неразумного,- заключил мой спутник, проводив взглядом ускакавших дроздов.
Мы неторопливо вошли во двор, перебросились обычными приветствиями с соседом, кормящим кур, и скрылась в недрах дома.
Зябкий март разогревался весенним солнцем. Бурая плотная дроздиха облюбовала вечнозелёный куст жасмина в палисаднике под окном нашей ванной комнаты и принялась вить гнездо, ощипывая ворсинки с пальмы во дворе. Её ствол, богато покрытый густым коричневым ворсом, напоминал тело лохматой гориллы. "Горилла", наверняка, не заметила пропажи десятка ворсинок, унесённых дроздихой.
Полетели дни. Я часто поднималась на стул в ванной комнате и заглядывала за занавеску. Там, в гуще листьев, сидела на мягкой корзинке и отдавала своё тепло растущим птенцам, невзрачная, но очень ответственная особь. Она внимательно наблюдала черным глазом за всеми движениями, и каждый раз настороженно приподнимала головку с острым клювом, как бы предупреждая:
"Я хоть и маленькая, но когти мои остры - поцарапаю, клюв твёрд - глаза выклюю, крылья сильны - мозг тебе вышибу. Будь подальше от меня".
"Не бойся, я тебя не трону. Посмотрю и уйду, - думала я, рассматривая наседку, - морщин на лице у меня достаточно, о царапинах и не мечтаю. Лишних глаз нет. Память я, и без твоей помощи, постепенно теряю".
По утрам птица улетала размяться и покормиться. Кладка оставалась без присмотра. В четырёх бирюзовых яйцах развивалась жизнь.
-Лебеди высиживают потомство вдвоём, один не сойдёт с гнезда, пока другой не появится, - как-то за завтраком вспомнила я сведения из Википедии. - Если один гибнет, то второй может умереть с голоду, ожидая подмену. Или сильно истощает к моменту проклёвывания птенцов. Случись подняться стае по тревоге, ослабленные голоданием мускулы птицы не выдерживают, и она падает камнем на землю. В народе это называется - лебединая верность, а биологи говорят - инстинкт продолжения рода.
Потеплевший март уступил своё время апрелю. В гнезде запищали. Молодые родители, один за другим, торопливо летали по округе, добывая и принося в клювах белковую добычу: насекомых, червячков, гусениц. Вечно голодные пищалки росли быстро. В ожидании очередной порции корма они грелись на весеннем солнце, вытягиваясь к нему всем телом.
В один день птенцы выпорхнули из гнезда и всё затихло.
"Пернатые выполнили свой долг, а для меня закончился спектакль. Живу здесь с десяток лет, но такое случилось впервые. Птицы свили гнездо за стеклом и мне повезло наблюдать за ними" - вздохнула я, спускаясь со стула.
Почему это случилось впервые? Раньше куст жасмина и пальма были маленькие. Я их посадила тогда, когда мы только сняли эту квартиру. За прошедшие годы жасмин из тонкого росточка превратился шикарный куст-занавеску для окна ванной комнаты. А пальма, из трёх маленьких листиков-лапок, торчащих из земли, вымахала в огромное дерево. Её мне подарила подруга. Она пропалывала лужайку от сорняков и пальмой поросли и один росток привезла мне. Я сажала растения для себя, а оказалось не только для себя.
Майское солнце поднималось всё выше и пробуждало живность под землёй. На стенах дома появились юркие ящерицы.
"Эти когда выводят своих потомков? Что едят? Можно посмотреть в сети, - как-то подумалось. Эта мысль ещё держалась в памяти, пока открывалась дверь, но потом она быстро заменилась другой: "Что приготовить на ужин?"
На дереве около дома снова запел талантливый дрозд.
"Поет и поет. Тепло, потому он и радуется жизни" - думали мы, вечерами слушая тонкие звуки-рулады.
Но неожиданно я снова увидела, озабоченно снующую у цветущего куста жасмина, бурую мамашу. Та торопливо поправляла семейный очаг и через некоторое время опять угнездилась.
- Два. Пять яиц! - Докладывала я по утрам. - Когда дроздиха улетает я заглядываю туда. Чтобы лучше видеть и фотографировать их жизнь я обрезала несколько веточек, которые заслоняли обзор за стеклом. Дрозды выводят вторую кладку. Это всё так ново и познавательно!
Очередным утром я, как обычно, заглянула за занавеску.
- Ой! - вскрикнула громко и огорченно.
На тревожный крик в комнату забежал Дани.
- Что случилось? - увидев, что всё в порядке, вздохнул облегчённо, - я думал, что ты упала. Что там?
- Какая-то тварь за ночь сожрала все яйца или уже птенцов. В гнезде остались скорлупки да оборванные свежие листья. Смотри! - расстроено спустилась со стула.
Дани спокойно осмотрел разорение и изрёк:
- Ничего не поделаешь - закон природы. Выживает сильнейший и хитрейший.
-Иди отсюда "закон природы"! Погрусти хоть немного вместе с пострадавшими соседями.
"Закон природы" спустился со стула, помолчал немного и, сложив молитвенно руки, произнёс тоном священника:
- Царство небесное невинно убиенным младенческим душам.
Потом он всхлипнул комично, повернулся, с опушенной головой ушёл на кухню, откуда резво позвал:
-Кто это сделал? Может быть ящерицы? Они хладнокровные, зимой спят, просыпаются с весенним теплом. В марте их не было, в апреле-мае появились. Это они!
Но Википедия возражала против такого неграмотного обвинения. Маленькие ящерки не питаются яйцами птиц. Скорее, это меню их собратьев покрупнее: варанов, крокодилов, драконов.
Кто же тогда мог это сделать? Большие птицы? Не похоже. Гнездо сверху укрыто ветками, дрозды влетали в него сбоку. Листья я обрезала только со стороны, прилегающей к стеклу. Не хочется верить, что моё любопытство привело к таким печальным последствиям.
А может было так? Бурая вывела одну кладку и, возможно, была истощена, физически не готова ко второму голоданию. Могла ли она склевать своих же птенцов из чувства выживания? Вряд ли. Не в пустыне живём, всё вокруг плодится и растёт, да и Википедия не упоминает о таких случаях.
А не могли ли это сделать крысы? Эти таскают яйца у куриц. Что им стоит забраться в гнездо дроздов, согнать птицу и сожрать выводок? Крысы! Вероятнее всего, они. Закон природы в действии?
Не получив ответа ни на одно из возможного и невозможного предположения, я вздохнула с сожалением и вернулась мыслями к ящерицам, вернее, к их дальним родственникам - варанам, крокодилам, драконам.
***
Дракон. Эту особь мне довелось видеть не только в мультике о Шреке, и не только в передаче "В мире животных". Было это в четырнадцатом году. Историческом, две тысячи четырнадцатом, с его мартом и Крымской Весной.
Во дворе, под лучами майского солнца, зацвела пальма-горилла. Стая туристов воскресного дня поднялась на крыло, в смысле двинулась в путь по заранее выбранному маршруту.
Мы поехали в соседний город. На то нашлись две причины: во-первых мы ни разу не видели его, а во-вторых, в ходе "боевых" действий в интернет войне, я, неожиданно, нашла землячку и бывшую коллегу с некогда крупного украинского завода. На чужбине каждый земляк ценен, а если он ещё и "однополчанин", то разве это не повод встретиться, вспомнить прошлое и порадоваться настоящему?
Бюджет итальянского государства пополняется и за счёт туризма. Немалые средства местными органами управления вкладываются в восстановление местных архитектурных ценностей.
Осмотр любого итальянского города начинается с его исторического центра. Перед туристами, во всей красе, предстанут реконструированные средневековые сооружения. Чаще всего это оборонительная крепость, ограждённая толстой каменной стеной. За её пределами - замки, дворцы знати, церкви и соборы, площади со скульптурами, фонтанами и башнями.
Один день мы бродили по городу Болонья. Она славится одним из старейших в Европе университетов.
Что запомнилось ещё? Путеводитель рассказал, что в былые времена богатые люди на территории своих укреплённых замков возводили наблюдательные башни, поначалу, с единственной целью - следить за врагом. С притоком ремесленников город расширялся, отодвигались границы опасности, но башни при замках и домах, по традиции, продолжали строиться. Со временем эти башни стали предметом престижа и значимости - у кого выше башня, тот богаче. В тринадцатом веке в городе насчитывалось около двухсот башен, до наших времён этих наблюдательных каменных пунктов устояло чуть больше десятка.
Ещё меня поразил оригинальный вид экскурсий, предлагаемый находчивыми горожанами: на лодке можно путешествовать под городом по разветвлённой сети подземной канализации.
"Фу?" - скажете вы.
Не знаю. Не испытала. Узнала поздно о таких экскурсиях. Но если они существуют уже лет сорок и интерес к ним не теряется, значит, стоят того.
Зашли в краеведческий музей. Книга о городе нас уведомила, что там можно осмотреть остатки старых стен и колодцев, сложенных в давние времена.
"Где могут быть эти старые стены?"- начали оглядываться мы вокруг.
Где же они могут находиться, как не на земле, под нашими ногами. Под стеклянным полом реконструированного старого дворца нас ждал откопанный культурный слой двадцативековой давности.
Второй день мы провели в соседнем городе Феррара. Запомнилась его крепость, окруженная не только стеной, но и водной преградой с фонтанами. Водяной ров в суровые времена видел всплески брызг от падающих ядер. Ров отслужил свою службу предкам, восстановлен потомками и украшен фонтанами - пусть только эти мирные водные веера брызжут перед стенами крепости.
У входа в крепость уложены на вечное обозрение военные музейные экспонаты - каменные ядра, чугунные пушки, гаубицы.
На площадях городов, где всегда многолюдно, художники и скульпторы часто устраивают выставки своего творчества: картины, ювелирные поделки, сувениры, тарелки с видами местных городских красот.
В проёме очередной арки открылся вид на странную скульптуру: всадник на коне пикирует в землю. Куда он летит пока не видно, место приземления окружено толпой.
"Что это? - подумалось и тут же уложилось в память фотоаппарата. - То ли скульптура перевёрнута вандалами, то ли мастер изобразил особый вид соревнований - прыжки верхом с шестом? Скорее туда!"
Детальный осмотр удивил ещё больше. Всадник слишком тощ, ни дать, ни взять подросток в шлеме и латах крестоносца. Лошадь, выпучив глаза, ржёт во всю пасть. То ли она радуется победе, то ли пугается уготованной ей судьбе. Противник рыцаря, огромная толстая жаба с небольшими крыльями, то ли нанизана на пику всадника, то ли, наоборот, она жует шашлык из наездника вместе с его средством передвижения.
-Что это за жаба? - вполголоса спрашиваю Дани. Он местный, знает больше.
- Это не жаба, - защищает местный сказочный персонаж, - это дракон, которого побеждает рыцарь на коне.
Борьба с драконом идёт не на жизнь, а на смерть. У его ног валяется чей-то череп. Силён, жабяка!
Вверху сражаются, а под брюхом врага кто-то сидит.
Кто?
Девочка!
В такой кутерьме она рискует быть растоптанной, или раздавленной. Оступись дракон, упади лошадь и хрупкому созданию не поздоровится. А она спокойна. Волосы, покрытые средневековой шапочкой, развевает ветер. Одежда с пышными рукавами-фонариками подчеркивает её высокое положение в обществе прошлых веков. Правда, силуэт ножек, обтянутых штанишками и туфли-лодочки на ступнях, всё это кажется очень современными, но, наверное, и они так одевались тогда. Мода развивается по спирали, силуэты повторяются. Девочка настолько чем-то увлечена, что не видит ничего вокруг.
Чем она занята?
Ха!
В левой руке у неё смартфон, а правой, касаясь тонким пальчиком, перелистывает страницы.
Что она читает?
Наверняка, это увлекательный фентезийный роман о средневековых рыцарях, драконах и принцессах. Кто на коне и в латах одолевает врага? Ясно! Симпатичный старшеклассник из соседнего дома. Кто принцесса? Конечно она!
Ироническая скульптура вызывает улыбку, поднимает настроение. Туристы с удовольствием фотографируются на её фоне.
Более дотошные посетители всматриваются в имя скульптора и дату произведения, обозначенную мудреными римскими цифрами - MMXIV. Народ напрягает память, пытаясь вспомнить школьную программу.
Кто, напрягся и нашёл ответ, доволен вдвойне: не забыл программу и оценил юмор скульптора. Конечно! Дату к средневековому сюжету должно подписать только старыми римскими цифрами. Они на века сохранят год её создания. Исторический год, год Крымской Весны.
***
Пришёл март две тысячи пятнадцатого года.
Солнце слегка прогрело воздух, и во дворе дома опять появилась дроздиха. Одна. Или она другая. Или он поёт в соседнем дворе. Выходит, дрозды не все одинаково певучи.
Дроздиха в один день устроила себе гнездо на пальме-горилле. Мудрое решение! Чем мотаться с ворсом кто знает куда, лучше построить гнездо, не отходя от склада стройматериалов. Решено - сделано. "Горилла" нисколько не пострадала.
У дроздов напряжённая пора, и у меня открылся сезон фотоохоты с надеждой, что в этот раз я найду ответы на все мои возможные и невозможные предположения прошлого года.
