Изначалие времён древних богохранимой Державы нашей от сего дня на двунадесять веков отстоит. Спервоначалу звалася земля сия попросту Болотом либо Болотищем, каковое имя ширину и обилие болот наших свидетельствует. Обреталися на Болотище более тролли, нежели сыны и дщери роду людского. Теми же троллями в болотах и первые тропы проложены, а по ним - мосты, а чрез мосты - дороги, и дамбы супротив водяного разливу поставлены.
Люди же более всего жили рыболовством да охотою на птицу и тварь водяную. Такоже сбирали болотные жители аир и прочие травы с мокрых мест, как и поныне ведётся, из коих хмельное варили - не иначе по тролльему научению.
Зачин державной и достойной звания человечьего жизни в краях наших положен был преславною Дон, кою средь простолюдья тёмного и поныне рекут Богинею великою. Ведомо, что средь сынов оной Дон, вод владычицы, иначе Матерью Болот именуемой, был и некий Доннар, первых Государей наших родоначальник. От него же и землепашество, и обычай скотину держать, и ремёсла, допрежь иных кузнечное, и письмена у нас завелися. Посему кличут его люди сведущие Героем Культурным. Прозывают Доннара такоже и На Щите Стоящем, ибо достояние своё от троллей оберегаючи, щит боевой клал муж сей себе под ноги, дабы тролль - супостат, с-под низу напавши, во глуби болот его не стащил. Таковая предусмотрительность с тех времён древних всем Государям нашим свойственна, за изъятием невеликим.
Тролли же, из бездны выскакиваючи, о щит тот башкою гремели и шишки себе на оной набивали немалые, лаючись зело. Люди же во простоте своей полагали, что громы сие небесные, и Доннара яко громовника славили. С тем имя его в памяти людской сбереглося. И так обрёл край наш имя своё первое и достославное - ДОННАРВЕТТЕРМАРК.
Первые волостельские палаты, с капищем и великою сокровищницею при оном, воздвиг в земле нашей Государь такоже первый, известный под именем Фроды или же Хродгара, сына Доннарова. Стены обители своей и кровлю оной вознёс он высоко. Однако полы замостить надёжно, памятуя опыт воинский предка своего Доннара, Фрода не изловчился. И настали ему в тех палатах от троллей беспокойство великое и поруха. Оттого первые Государи наши, не могучи с троллями совладать, ибо люди были тёмные, язычные и невегласы, стенам крепким палат утлый чёлн предпочитали и среди волн морских странствие - жизни домовой во спокойствии.
Посему прозваны оне Морскими Королями, и грозные имена их на весь свет прогремели через лихость, удальство и отвагу в набегах морских на земли ближние и дальние. Вот те имена, памяти потомков всецело достойные: Хродгар Улыбка, ведомый такоже в стране Шырской како Роджер Весёлый, Хрольв Дубинка, Ивар Широкие Штаны, Харальд Укус, Хольгер Горлодранске, Рагнар Кожаная Варежка, Бьёрн Железный Лоб и Сигурд Червяк-в-Носу.
Особливо прославились Морские Короли походами в заморскую страну Шырию. Сие ж с давних пор край друидов - чародеев могучих и злокозненного, богопротивного племени альвов. И от оных было заклятье положено на род королевский в нашей земле первый: оборваться-де ему на 13-м Государе, а Государю тому не правити и венца с державою не носити. Так воистину и сталося, а каким порядком, то ниже читай.
Девятым потомком венценосным Доннара-Громовника славный был король Харальд Синяя Борода, от него же не один знатный род королевства нашего почин ведёт. Намыслил тот Государь утвердиться на суше, в земле своей отчей и дедич, како в иных прочих землях у государей заведено. И в мудрости своей прозрел Харальд способ троллью напасть избыти.
"Потребно, - рек он, - сыскать замену Доннарову щиту. Чтоб и крепок был, и велик, и громок". Отправились витязи его за тридевять земель, за тридесять морей и в самой Святой земле обрели, что искали. Блуждаючи на ладье во тумане непроглядном три дня и три ночи, услыхали оне звук дивный, призывно звучащий. Тут же пошли споро на вёслах в ту сторону, откель звук тот слыхать было, и узрели солнце восходяще и брег долгожданный, и святую обитель, где колокол звонил заутреню. Вошли витязи в обитель Божию и сняли колокол со звонницы, в ладью погрузили и к королю Сигурду доправили. Тролли же, услыхав звоны колокольные, воспомянули, яко билися главою о щит Доннаров меднокованный, и в страхе великом во пучины поринули. Долго по том о них и слуху не было.
А с тем звонким колоколом прибыла в край наш и святая братия, кою витязи королевские с собою прихватили - звонари, и причетники, и священного сану иноки, и сам отец-аббат, а в скором времени, волею Святого Престола, первый наш архиепископ, поминаемый ныне как святой Понтус. С ним же святой Понтокидам, звонарь колокольный, возвестивший витязям-мореходам свет истины, в молитвах верными поминается. Так пришли в край наш Благая Весть и Истинная вера Господня.
Два короля, что преемниками были Харальду Синей Бороде - Свен Вилозубый и Кнуд Медвежонок - прославлены завоеванием и покорением земли Шырской. Никогда допрежь, да и по ним, рубежи отчизны нашей столь широко не простиралися. Истинно, благословение Божие почивало на ней в те годы. Однако приближался час исполниться проклятию друидов-чернокнижников и нечестивых альвов.
Могучий Кнуд с братиею, равно и чада его, силою бранною и лютостию, сказывают, самим троллям не уступали, за что ратью и людом почиталися оне вельми, хоть и не без опаски. Свен-король для сынов своих повелел особливый корабль - ладью боевую выстроить, чтобы биться им от войска нашего опричь и в бою абордажном заместо супостата кого из своих ненароком не зашибить. Доннаровой милостию рекли талан сей простецы да невежды. Сыну же Кнудову, юному Хамледи, дан был, окромя того, дар песенный и пророческий: не в битве лишь, но и в словесах складных забывал он себя. И сие наваждение почиталось людьми язычного обычая за благости!
И стать бы королевичу Хамледи двунадесятым - и последним по шырскому заклятию - потомком Доннаровым средь королей Доннарветтермарка. Но пал Государь Кнуд, и братия его, и сыны молодшие от руки неправидной брата Кнудова - Хардикнуда Обжоры. Хамледи, на коего пред душегубов мечами окровавленными дурь нашла, так что понёс он околесицу бессвязную, аки младенец несмышлёный, был от Хардикнуда пощажён. Ибо ведомо: кто кровь в воле Божией пребывающа пролиёт, не видать тому боле ни удачи, ни счастия, ни успокоения души посмертныя. Прозван был Хамледи Дурачком и оставлен до поры при дворе королевском, ибо Государем простецу такому, как Обжоре со ближними его мнилося, вовек не быти.
Однако стали те из мужей королевских, кто кровию Государя Кнуда и королевичей себя запятнал, исчезать без вести и неведомо куда. По недолгом времени обнаружилось, что сие Хамледи, на тех внезапно нападаючи, в силе своей могучей шеи им сворачивал да волок в подклеть, крысам с троллями на поживу. Так отмщал он изменникам отцову погибель. Наказал тогда Хардикнуд спровадить его, как допрежь Свен Вилозубый сынов своих неистовых, на брег Шырский, ратиться супротив недругов власти королевской, коих там было немало. И ещё велел тайно Обжора приспешникам своим дорогою ввергнуть Хамледи в волны морские.
Но не так сталось, как предполагалось. Лиходеев, что на королевича умышляли, смерть лютая постигла, а сам он возвернулся с дружиною, в Шырской земле набранной - с ратниками отца своего и деда, сокрушил с ними Хардикнудову силу и палаты его с четырёх концов подпалил. Однако и сам на пожарище том погинул, в беспамятстве стихиры пророческие над телом недруга слагаючи. С тем исполнилось проклятие, и тринадесятый Государь Хамледи Дурачок умре, не поспев венец принять и по себе наследников оставить. Тут державе Морских Королей, а с нею и временам древним положен был предел, тому семь веков.
По временам Хардикнуда и Хамледи отпала от короны нашей Шырия, а на престол королевский зван был Вальдемар Красный Нос из Ардарика, Государям-Фродингам дальний родич. Но и его потомство немилости альвов не избегло. Опасаяся, что подобно Доннарову семени, Государи земли нашей и впредь обильны будут сынами-храбрами, а те счастия искать на просторах морских да шырских берегах станут, положили альвы на род королевский заклятье иное - да родятся в нём лишь дочери! Сказывают во простом народе и так, что королевичей альвы во чреве материнском на девок своих подменивали. Оттого не стало у королей сыновей-наследников, а дочки королевские, принцессы, вельми пригожими - прям не по-людски, сказывают, - родилися. Нравом же - своенравны да капризны сверх меры.
И кто только к тем королевнам не сватался, за красою их да короною гоняючись! Кого только привереды те - али отцы их измученные - на престол Государев не саживали! Добро б токмо принцев иноземных - так ведь и сброд всякий: рыцарей странствующих да отставных ратников, сынков мастеровых да мельников, бродячих медвежатников, лесников, трубадуров да свинопасов. И престола наследникам новоявленным с их дочерьми опосля та же докука была. Прозвали то время, когда вторая, Вальдемарова династия у нас правила, эпохою "Глупых Королей" - а надо было б "бабьего засилья". Длились те времена два сот лет без малого, в кои, опосля Вальдемара Красноносого, шестнадцать Государей сменилося, покуда, тому лет пятьсот, проклятие силу не потеряло и настало время Карабасидов, дома королевского у нас третьего.
При Глупых Королях тролли вовсю распоясалися - наделали и дорог каменных, и валов, палат богатых и замков, каналов нарыли да колодцев, а иные и вовсе стали из себя знатных господ изображать, людом простым помыкать и ставить самого Государя ни во что. Кое-кого из них, не ведаю, справедливо ли, и в людоедстве обвиняли. Но и без того сраму и соблазну для верных Господа нашего было в те дни немало. Однако вера Господня в серцах их укрепилася, и молитвами святых угодников явлен был стране нашей премногодоблестный маркиз Карабас. С ним же и троллям укорот, и Державе нашей времена добрые настали. А как сталось сие, то в иных книгах читай, что с Божией помочью впредь написаны будут. АМИНЬ
Глас народный обвинил болотного беса.
А. Пушкин. История села Горюхина
Часть 2. Готика и Возрождение.
Гербовый король, сиречь Короннный герольд
Шарль-Батист Корриган из Кернадека в Морбиане
Должно по справедливости сказать, что вся древняя гиштория королевства, извините милосердно за сей парадокс, укладывается в рубежи Средних веков. Гишториография открывала доселе оные эпохою Глупых Королей, в кою могущество Доннарветермарка как Владыки Морей омрачилось и склонилось к закату. В полном же своём блеске Высокое Средневековье предстаёт перед нами во дни Карабасидов, каковые несли бремя власти три столетия, предварившие в гиштории отечества Новое время.
Эпоха сия была яркою, богатою кровопролитиями, несчастиями и невзгодами - временем, когда границы, законы, власть монарха и само государство то будто бы повергались в бездну небытия, то возрождались, подобно Фениксу, из пепла минувшего, дабы наполниться новой сущностию. Говоря коротко, то было время превращения древнего Доннарветтермарка в нынешнюю Пенагонию. Завершилась сия метаморфоза уж при первых Гаргантидах в эпоху Возрождения, довольно имя своё в нашей истории оправдавшую. Впрочем, оставим общие места и обратимся к геральдике.
Пенагонское королевство обладает четырёхпольным гербом. Лишь одно из его полей, верхнее правое, знаменует нам славу Древних времён: здесь в лазоревом поле испомещён серебряный колокол Харальда Синей Бороды. Два последующих - и противолежащих - поля, верхнее левое и нижнее правое, обязаны своим существованьем эпохе Карабасидов, а именно её началу и завершению.
В первом из них на горностаевом покрытии алая - а по правде сказать, рыжая - кошачья голова над чёрным сапогом. Всякому внятно, что оное поле введено в герб Королевства в память восшествия на престол достославного маркиза Карабаса, основателя династии. Отринем баснословные слухи и предания, именующие его сыном мельника, а то и троллем: как-никак принцесса-невеста нашла своего суженого, прямо сказать, под мостом, где таковые - в смысле тролли, а не женихи - извечно и обретались. Достоверно, впрочем, что маркизу и вправду сопутствовал и в свершениях его споспешествовал говорящий Кот-в-Сапогах. Иные гишториографы полагают его суть покемоном категории "Мяус"; восточные же источники, что воистину смеха достойно, почитают лисицею. Однако сие проблема более естественной, нежели национальной гиштории.
В третьем поле герба мы вновь встречаемы зверем: в пурпурном, королевской эмали, поле чёрная драконья голова, обращённая к сердцу герба. С головою сей связано происхождение нынешнего имени королевства.
При седьмом потомке маркиза Карабаса короле Кападоке, стараниями предшественников коего государство и династия столь окрепли, что можно было уж говорить о заложении основ Права и Цивилизации, на страну пал страшнейший из бичей ея многострадальной гиштории - начались столетние Драконовы войны. Причины не ведающего подобного себе нашествия драконов таинственны; новейшие изыскатели именуют оною Малый Ледниковый Период; однако ж указаний на противуречия меж Государями нашими и Снежною Королевою в дипломатических аналлах тех времён не сыскано.
Не будет ложно сказать, что драконы воистину стёрли государство с лика земли: королевская власть, границы, сословное право, торговое дело и сами нравственные устои - всё превратилось в химеру. На века - а кое-где и поныне - обитатели некоторых наших суверенных и легитимных территорий утратили всякое представление о долге верноподданных и вассальных обязанностях перед Пенагонскою короною. Всё сие последствия разорительного, безбожного, тиранического и реакционного владычества драконов.
Однако не стоит думать, что одни лишь драконы омрачали правление Карабасидов в то истинно смутное время. Вслед за драконами в наши края ринулись орды профессиональных драконьеров, именуемых также странствующими рыцарями. Общеизвестно, что сие бродяги по природе и крови, враги всяческого государственного порядка, что их идеи разрушительны, а о песнях так называемых трубадуров и говорить нечего. Супротив драконов выступаючи большей частию бесплодно, вызывали оне на головы людей мирных жестокие кары и престиж власти подрывали.
Да и добро бы только на драконов обращали свой пыл. Так, неким драконьером по имени Ланселот убит был брат короля Карадоса - высокородный герцог Тарквин: зарублен у стен собственного замка, что именовался Замком Весёлой Стражи, а средь простолюдинов, отчего неведомо, - Замком Слёз. Там же позднее обосновалась разбойная компания странствующих рыцарей во главе с приятелями означенного Ланселота, каковые - похититель благородных дам и девиц Тристан, безбожный космополит Паломид и пакостливый трубадур Динадан. Вообразить не трудно, сколь страдала округа от подобного злодейского скопища маргинальных элементов - почище, чем от иного дракона.
И вот два с лишним века назад средства обуздать распоясавшихся рыцарей и заодно покончить с лиходейством драконов были изысканы. Глас народный связует их с именем последнего из Государей-Карабасидов Артура, более ведомого как Пендрагон - сиречь Великий Дракон или же Голова Дракона - та, что в гербе. Распространившиеся к тому времени жёсткие рыцарские латы, совершенное метательное и примитивное огнестрельное оружие позволили силы людей и драконов уравнять. Король Артур и в политике некоторые из драконовских мер предпринял с тем, чтобы вернуть себе верность и любовь подданных: они постигли ту истину, что единственный способ избавиться от драконов - суть подчиниться Дракону Великому.
Бандиты из Замка Весёлой Стражи приняты были на службу королевскую; их примеру последовали иные, и, подкреплённые ополченьем городских коммун, принялись за драконов с куда большими успехами, нежели в предшествующие почти что сто лет. Немалую роль в сей кампании сыграли якобы освобождаемые рыцарями из драконовых лап девицы; одна из них, некая Жанна Тёмная, одно время даже предводительствовала войском, но потом всё одно плохо кончила. Наибольшие лавры избавителя девиц и уничтожителя драконов достались вышепомянутому Ланселоту: он открывает длинный список удальцов, в сих делах преуспевших.
Так осуществилось великое дело реституции и централизации нашего королевства. Границы и даже само название Доннарветтермарка к тому времени канули в прошлое, и страна поименована была в честь своего спасителя. Однако до нас сие гордое имя дошло уже в обличии несколько искажённом, из Пендрагонии превратившись в ПЕНАГОНИЮ.
По истреблении драконов королевские рыцари, заскучавши, занялись междоусобицами. Учинилось не менее пяти придворных партий, каковые, пережив едва ли пару лет мирных, развязали войну Алого и Белого Драконов. В сей войне оне перебили друг дружку, а заодно и добрую половину жителей страны, уцелевших после Драконовых войн. В решающей баталии при Болоте вместе с последними из рыцарей пал и сам Пендрагон; с поля боя исчез королевский меч. Говорят, его утащили тролли.
Сим правление Карабасидов завершилось и на престол взошёл король Гаргант, избранный за истинно королевскую осанку, могучее сложение тела и таковой же аппетит. Злые языки поговаривают, что в жилах Гаргантидов течёт кровь троллей; но тож говорилось и о маркизе Карабасе с его потомками, и о последних Фродингах, так что ежели и есть тут доля истины, то дивиться нечему. С Гаргантидами пришла в наш край эпоха Возрождения, приняв обличье Реформации.
Идеи ея воплотил в жизнь сын Гаргантов, ещё более могучий и славный король Пантагрю, прозванный Великим. Распри религиозные в те времена терзали, как известно, весь просвещённый мир, выплёскиваясь через рубежи государств набегами наёмных банд или же крестовыми походами - однако отличия меж ними было немного. Не избегла сей участи и Пенагония: на неё обрушились преуспевшие в войнах за веру мухляндцы; предводительствовал же ими некто Пикроколь.
Юный Пантагрю не располагал, подобно Пендрагону, дружинами рыцарскими и к тому ж вынужден был кормить целую орду монашеской братии: со времён Харальда Синей Бороды и Глупых Королей напасть сия наши болота обсела не хуже комаров, благо окромя последних никто на них не претендовал. И пришла Государю мысль поистине гениальная: заменить одних, сиречь рыцарей, другими, сиречь монахами. Сотни необременённых семьями и худо-бедно знакомых с дисциплиною здоровенных мужиков вполне пригодны были для войскового резерва и, как сие не удивительно, перемене участи своей немало не воспротивились. В несомненных выгодах воинской службы убедил их, витийствуя, премудрый и благочестивый инок брат Жан, что впоследствии был приближён к самой особе Государя, ставши первым среди сподвижников оного.
Вооружившись первоначально держаками от крестов, а затем и оружием более подобающим, что ржавело в королевских арсеналах со времён Драконовых войн, монахи-воители банды Пикроколя разделали подчистую. Столь грозное воинство всех потенциальных агрессоров устрашило, и более в Пенагонию никто не вторгался. Бывшие монахи, во вкус ратных подвигов вошедши, подались в наёмники и немалую роль сыграли в междоусобицах мухляндских, вследствие чего воинская слава страны нашей ещё более упрочилась.
Немногие из них возвратились в отечество, где большей частию зажили в почёте и довольствии. С тех самых времён берут начало неисчислимые предания о странствиях отставных солдат и приключениях оных с чертями да ведьмами. Говорится в них именно что о былых монахах, ведь ведомо: где монах, там и чёрт. Брат Жан, что избавил наш край от святой братии, заслужил славу в веках не хуже Гаммельнского Крысолова, а в Пенагонский герб вошло четвёртое поле, в лазоревом поле коего положен золотой крест с рукоятью в виде палицы. Недостоверно сказание, что сие дубина тролля; сомнения нет, что святое это оружие заменило нам утерянный Пендрагонов меч.
Вся наша национальная система держится
на непоколебимых дураках.
Е. Шварц. Голый король
Часть 3. Новое время
Anonimus
Новая история Пенагонии насчитывает два столетия со времени коронации Пантагрю Великого, правление которого - один из наиболее светлых эпизодов отечественной истории. Однако за ним последовал вековой период так называемой "Графской распри" - борьбы за трон между представителями различных ветвей королевского дома, в которой приняли участие большинство аристократических фамилий. Стычки между ними одна за другой происходили на Болотах. Случалось, что целые отряды пропадали там без вести, даже не добравшись до неприятельских позиций. Такая участь постигла, например, одного из самых отъявленных мятежников барона Баскервилля. Народная молва традиционно обвинила троллей, а Болота подтвердили свою дурную славу. На побережье в те годы шла ожесточённая борьба с пиратами, опаснейшим из которых слыл Летучий Пенагонец.
Завершение Графской распри связано с именем такого выдающегося государственного деятеля, как граф Гилленстерн. Ему принадлежала идея восстановить упавший престиж и влияние престола, возведя на него не Государя, блещущего талантами, а монарха посредственного, при котором сановники не будут стесняемы со стороны высшей власти и существующим положением останутся всецело довольны. Так был коронован Вальдемар II, получивший впоследствии прозвание "Нудист" или попросту "Голый король".
Первоначально он вполне оправдывал надежды своих приближённых, однако, вступив в зрелые годы, начал чудить. История его падения достаточно широко известна, однако сопутствовавшие ей обстоятельства по-разному освещены современниками. Среди восходящих к этому периоду нашей истории источников обращают на себя в первую очередь мемуары канцлера графа Гилленстерна и главы Министерства нежных чувств виконта Леттенхоффа.
Престарелый канцлер, переживший своего ставленника, излбражает всё происшедшее итогом собственных планов и махинаций. Пока-де дурачества короля не выходили за пределы двора, они представлялись канцлеру вполне терпимыми. Но когда начались перемены в масштабе государства, дело стало принимать нежелательный оборот, и от Государя пришлось избавляться. Лучшим средством для этого оказались взбалмошная соседская принцесса и пара авантюристов-"ткачей". Так что, в очередной раз спася страну, граф вышел в отставку по старости лет с чувством исполненного долга.
Виконт Леттенхофф, напротив, приписывает народному выступлению, сместившему короля, чисто стихийный характер, себя же изображает как человека, сумевшего возглавить и обуздать движение масс и тем спасти страну от хаоса. Графа Гилленстерна он изображает как старого, но неумелого интригана, которым одним только и держался прежний режим. Граф в свою очередь изображает виконта падкой на провокации и неустойчивой личностью, сыгравшей роль его марионетки, да и то не слишком удачно - ввиду патологической бездарности. Естественно, что заслугу избрания нынешнего Государя оба приписывают себе.
Так Пенагония вступила в век Просвещения, и здесь историку надлежит положить перо. Пережив правление Вальдемара Нудиста, Графскую распрю, вторжение Пикроколя, войну Двух Драконов и Столетние войны, Глупых Королей и постоянные неприятности с троллями, королевство знало и Пантагрю Великого, и маркиза Карабаса, и славу древних времён. Так что, как говорят в народе, "Что было - то видели, что будет - посмотрим!"
Примечания автора
Прототипы Хродгара Улыбки, Хрольва Дубинки, Ивара Широких Штанов, Харальда Укуса, Хольгера Горлодранске, Рагнара Кожаной Варежки, Бьёрна Железного Лба и Сигурда Червяка-в-Носу - легендарные герои и короли Дании, а также предводители викингов Хродгар из Хеорота, Хрольв Жердинка, Ивар Широкие Объятья, Харальд Боезуб, Хольгер Данске, Рагнар Кожаные Штаны, Бьёрн Железный Бок и Сигурд Змей в Глазу, Харальда Синей Бороды, Свена Вилозубого и Кнуда Медвежонка - датские короли рубежа 10-11 веков Харальд Синезубый, Свейн Вилобородый и Кнуд Могучий, а Хамледи Дурачка - Гамлет, персонаж "Деяний данов" (Gesta Danorum) Саксона Граматика.
Непосредственно использованы - вплоть до цитат - "Дракон" и "Голый король" Евгения Шварца. Имена Гилленстерна, Леттенхоффа, а также Ярре(та) Достопочтенного, как и манера повествования, заимствованы у Анжея Сапковского.