За окнами октябрьский ветер, словно пьяный грабитель, рвал с деревьев золото листьев и разбрасывал по раскисшей дороге, холодный дождь лился с неба, в темноте казавшегося бездонной перевернутой бочкой, а в "Старом Псе" царило уютное тепло, пропитанное ароматами кухни. Размеренный гул голосов и стук кружек погружал посетителей в безмятежную, чуть сонную атмосферу, и завсегдатаям старого трактира на окраине столицы иногда начинало казаться, что не было во всём Мюхенвальде местечка укромней и спокойней, даже если бы перевернулся Белый Свет.  

Замысловато переплетаясь, то затихая, то разгораясь с новой силой, текли разговоры посетителей, забредших неласковым осенним вечером на огонек. Но за ближайшим ко входу столом не слышно было ни хмельного многоголосья, ни бряканья игральных костей, ни веселых ругательств, заменяющих непритязательной публике и доброе слово, и комплимент, и признание в любви. 'Избранные' - друзья трактирщика, собирающиеся этой компанией уже несколько лет подряд - дружно притихли, с разинутыми ртами вслушиваясь в уверенный голос мастера Вараса, хозяина заведения и самого знающего и авторитетного человека в округе:

- ...а я вам говорю, что принцесса не заболела падучей, не пыталась отравиться, не уехала с теткой на воды и не сбежала, а ушла в монастырь, чтобы не выходить за герцога. Ну и что, что прямо с помолвки? - важно вещал он, оперевшись локтями на усеянный крошками стол. - И причем тут лотранский принц? Какая у них любовь? Она в Лотрании сроду не была, и он у нас тоже. Еще бы лукоморского царевича приплели трепачи, или отряжского конунга! Это ж надо додуматься - 'примчался на летучем корабле, подхватил с подоконника - и поминай как звали!..' Сказок поначитались, что ли...

Трактирщик постучал костяшками пальцев по лбу, потом по столу, но, придя к выводу, что краткая пантомима не передала всей силы чувств, помотал сокрушенно головой и добавил:

- Брехуны безмозглые, прости меня Памфамир-Памфалон... Аж сказать противно. Некоторым лишь бы языком мести, вместо того, чтобы башкой подумать! Терпеть не могу болтунов... бардов всяких, романистов, поэтов...

- Историков, - услужливо подсказал мастеровой в синей куртке.

Хозяин нетерпеливо отмахнулся, то ли отрицая, то ли соглашаясь с причастностью историков к праздному метению языками, и сурово продолжил:

- Такие для красного словца не то, что отца - самих себя не пожалеют! Как будто в жизни и без того головоломок мало... Из всех объяснений нужно выбирать самое скучное - моё золотое правило! Срабатывает в ста случаях из девяноста девяти. У нас жизнь реальная. На земле ногами стоять надо, а не в облаках ими дрыгать.

Мастер Варас заговорщицки оглянулся, понизил голос так, что его почти не стало слышно за ровным гулом трактира, и тихо продолжил:

- Я вот сегодня от надежного человека узнал... он во дворце служит... да не абы кем... что король накануне помолвки поставил дочери условие: или за Айса идешь, или в постриг. Он-то думал, выберет девка то, что надо. Она и выбрала. Что ей надо. Женишок-то еще тот, сами знаете... Будь я на ее месте, я бы...

Впрочем, как поступил бы трактирщик, предложи ему герцог Айс руку и сердце, аудитории так и осталось неведомо, потому что дверь внезапно и с грохотом распахнулась, впуская ветер с лоханью листвы и дождя, и...  

      - Ты кто?! - посетители подавились кто куском, кто глотком и вытаращили глаза на возникшее в дверном проеме явление: мокрое, бледное, дрожащее, со спутанными волосами, заросшее грязной щетиной, без плаща, шапки и сапог.

- В-вурдылак? - нервно предположила одна официантка, некстати вспомнив о близости погоста.

- М-м-м-м...

- З-з-зомби? - прозаикалась вторая и попятилась к кухне.

- М-м-м-ми...

Слуга у бочки, не отводя взора от пришлеца, полез рукой под стойку: то ли за осиновым колом, то ли за шестопером.

- М-м-м-мими...

- Нищеброд это какой-то, вот кто! - сурово припечатал мастер Варас.

- М-м-мини... СИНГЕР я! - хулиганствующий ветер наподдал двери, и та смачно хлопнула пришельца по спине, выбивая застрявшие за перемерзшими губами слова и вталкивая его в трактир.

Приземлился гость как по заказу на единственное незанятое место - рядом с хозяином.

- Минисингер он... - скривился мастер Варас, брезгливо отодвигаясь от продрогшей грязной фигуры. - А инструмент где? Плащ? Сапоги? Ворона на гнездо унесла?

Гость не ответил. Вместо этого он вытянул шею, зашевелил ноздрями, втягивая витающие в воздухе ароматы еды и тепла, глаза его затуманились... и неожиданно хитро глянули на ресторатора.

- П-покормишь, напоишь - п-поведаю. Такую историю сам король услышать бы п-пожелал - да только кто ему р-расскажет!

- Ишь ты какой... проныра! Ну да ладно... Эй, Гретхен! Кончай глаза таращить - выпадут! Рагу, хлеба и эля неси сюда! - властно махнул рукой заинтригованный трактирщик.

- С-спасибо, - кивнул проворно подлетевшей девушке визитер.

Не переставая стучать зубами и дрожать, он схватился за кружку обеими руками, осушил в несколько глотков до дна, и принялся жадно уписывать наваленные на блюде овощи, одновременно подгребая поближе широкие ломти каравая - свои и соседа напротив. - Сейчас всё с-съем... и расскажу... с-сейчас... с-сейчас...

- Но учти, певун - балаболов я не люблю! Соврешь - будешь еду отрабатывать. Посуду на кухню мыть пойдешь! - пригрозил хозяин.

Минисингер резко кивнул - то ли проглатывая особо большой кус, то ли с энтузиазмом соглашаясь.

Через несколько минут горка хлеба перед ним исчезла, тарелка очистилась, пиво испарилось, и гость, сыто икнув, откинулся на спинку стула, скрестил руки на животе, и принялся за обещанное повествование.

- Зовут меня Гарри Златоуст. Я - бродячий менестрель, и прозванье мое известно каждому, кто имеет уши.

      Когда зал не взорвался аплодисментами и требованиями автографа, Гарри на секунду смутился, но тут же расправил плечи и вальяжно продолжил:

- В том числе и королю вашего Вондерланда, разумеется. Он-то и пригласил меня участвовать в состязании бардов в честь помолвки его дочери Валькирии и герцога Айса, что должна была состояться на праздник Последнего Колоса, когда...

- Король тебя пригласил? Сам? - скептически хмыкнул хозяин, имеющий не только уши, но и глаза.

- А?.. Н-ну... если быть совсем точным... я случайно услышал глашатаев на площади Мильпардона... когда они от имени короля - заметьте! - приглашали всех музыкантов и поэтов выступить на помолвке, - слегка стушевался певец. - А в награду лучшему барду обещали сто золотых и камею принцессы с ее профилем. И тут я подумал: а почему бы мне не поучаствовать? Уж очень я камеи люблю... Надо ведь коллекцию пополнять! Сказано - сделано. Приезж...

- И сколько уже их у тебя? - усмехнулся трактирщик, и под его взором музыкант скукожился снова.

- Чего?

- Камей.

- А-а-а... Эта первая... была бы...

Мастер Варас кивнул. Гарри поерзал, покашлял, словно актер, вышедший ненароком из роли, и снова обвел горделивым взглядом аудиторию:

- Ну, так вот. Кхм. Приезжаем, значит, мы с моим лакеем в древний славный Мюхенвальд и первым делом...

- Постой-постой. Я не понял, с кем ты... и на чем... э-э-э... приезжаешь?

Экспресс красноречия Златоуста вновь налетел на кирпичную стену трактирщицкого ехидства.

- Н-ну... - опустились плечи и глаза миннезингера, - доехал я на телегах попутных до Мюхенвальда... почти... вошел в город и направился дворец искать. И практически уже добрался, через площадь перейти осталось - как подбегает ко мне какой-то парень, спрашивает, не бард ли я, и начинает умолять взять его в ученики. Мол, всю жизнь мечтал стать менестрелем. Минут десять я пытался ему объяснить, почему мне ученик не нужен. Но потом он пообещал каждый месяц платить мне по четверти золотого за науку - и я растаял. А ведь прав он, прав...

Очи Гарри загорелись праведным светом, голос набрал силу и загремел:

- Прав, как сто тысяч Памфамир-Памфалонов! Устами младенца, так сказать!.. Надо нам, корифеям, растить молодое пополнение, выдавая за бесценок секреты мастерства, ибо кто придет великим на смену, если скроем мы тайны свои от жаждущих прикоснуться к живительному источнику, чье имя - Бессмертное Искусство?!.. Да... Не поверите... Добрый я иногда бываю. Самому противно... Короче, отдал я ему багаж и футляр с инструментами - тамбурином, маракасами, губной гармошкой и прочей мелочью - раз ученик, учись искусству с малого, нечего!.. Да он и не возражал. Первый пир - ну, и тур состязания, соответственно - был тем же вечером. За стол меня, разумеется, посадили не так далеко от короля и его семейства...

  - М-м-м? - недоверчиво наклонил голову хозяин.

  - ...но к площади ближе, по правде говоря, - торопливо уточнил Гарри. - Состязаться менестрели выходили на помост перед королевским столом. Когда настала очередь, пошел и я. Что этот идиот за мной с губной гармошкой увязался, я только раскланявшись увидел... Но громкий успех мы всё же имели!

  - Да? - ядовито ухмыльнулся трактирщик.

  - Да... - бард сбавил апломб еще на полтона. - Гости свистели - оглохнуть можно... Если бы я был на месте короля, то выгнал бы себя пинками на третьем же аккорде. За пределы страны. Хотя он-то так и намеревался сделать... по лицу его видел... но принцесса не позволила. Понравился я ей...

Глаза музыканта страстно сверкнули.

- Я это сразу почувствовал своим большим отзывчивым сердцем, израненным стрелами любви, потому что она с меня, пока я пел, очей не сводила, а под конец так и вовсе ударилась в слезы! Чтоб мне элем твоим выпитым подавиться - правда! Раскланялся я... и этот клоун тоже... убил бы... и на место на свое пошел. И не успели нам две перемены блюд принести, как к болвану моему старуха-служанка украдкой подходит и что-то в руку сует. Но я углядел - записка, и отобрал сразу. Это ж понятно, для кого она, и нечего кому попало ее граблями немытыми лапать! Рассмотрел поближе - бумага тончайшая, розовым маслом надушенная, и с вензелем - да не с каким попало, ха-ха! А в записке... вы не поверите!

  - Да? - ресторатор иронически усмехнулся и с намеком провел пальцем по краю грязной тарелки.

  Бард обиженно оттопырил губу.

  - Это была записка от самой принцессы, между прочим. И она приглашала меня встретиться в оранжерее в два часа ночи.

  - Ха! - издевательски фыркнул хозяин, и аудитория согласно закивала.

  - Да чтоб вам провалиться, если я вру! - клятвенно вытаращил глаза музыкант.

  Посетители неуверенно переглянулись, ухватились на всякий случай покрепче за скамьи, но нетерпеливо замотали головами: давай дальше!

  Менестрель вздохнул театрально, скривил губы в мечтательной усмешке, навалился грудью на стол и с придыханием продолжил:

   - Я немного опоздал, а она уже была там... Пламенная и нежная, выбежала мне она навстречу с горящими глазами и раскрытыми объятьями и я, как истинный джентльмен, тут же запечатлел страстный поцелуй на ее вишневых губах...

  - Ивонна, принимай помощника! - привстал и выкрикнул трактирщик.

  - Уж пошутить нельзя! - нервно дернул плечом Гарри, зыркнул в сторону выглянувшей из кухни посудомойки, потупился хмуро, вздохнул и продолжил: - Нет, в оранжерею-то я приперся... Как дурак. Прождал ее до трех. Потом до четырех. Потом до пяти...

  - И что, совсем никто не пришел? - посочувствовал сосед напротив.

  - Ну почему же никто... Мой лопух заглядывал. Хоть одно доброе дело сделал. Плащ забрал. Сказал, что он скрывает мой модный камзол и дорогие кружева... То есть, своеобразный богемный стиль одежды, - не дожидаясь очередного призыва к Ивонне, торопливо поправился бард.

  - А принцесса?

  Певец усмехнулся.

  - Не знаю. Может, тоже приходила. Я после пяти ударов городских часов отдохнуть присел под бананом, да заснул. Просыпаюсь я от того, что меня трясёт за плечи ее жених и дурным голосом спрашивает, что я тут делаю. Ну я, как порядочный человек, рассказал все, как было, и честно изъявил согласие жениться на принцессе вместо него. А он мне - в ухо. Я, конечно, не стерпел, сгреб нахала за грудки, и сломал его тупой башкой банан, потом апельсин, потом баобаб...

  - Герцогской-то?! - расхохотался ресторатор, мгновенно поддержанный дружным гоготом посетителей.

  Гарри сдулся.

  - Ну, он моей... какая разница... Растения-то пострадали. Но их было численное преимущество! А не то бы я...

  Аудитория скептически усмехнулась, трактирщик демонстративно приподнялся в поисках застывшей у входа на кухню посудомойки, и менестрель скис еще больше.

  - А не то бы я убежал...

  Сосед напротив сочувственно похлопал его по плечу. Поэт вздохнул уныло и продолжил:

  - А потом меня откачали. Начали про записку спрашивать. Она в плаще. Про плащ - он у ученика. Про ученика... И тут я узнаю, что стража на воротах ночью, часа в три, его выпустила. Ну, и меня. Заодно. По плащу узнали. Он у меня на заказ шитый был, желтый, зеленым вамаяссьским барсом подбитый... Я был пьян, мычал и разговаривать ни с кем не хотел. А ученик сказал, что я обиделся, потому что меня плохо встретили, и по сей причине не желаю оставаться ни минуты лишней... А потом меня - того меня, который в оранжерее, не того, который в плаще - заковали в кандалы и заточили в темницу в самой высокой башне... Но я оттуда сбежал, конечно, пусть и не сразу. Обычная история. Перетер оковы, перепилил решетки струнами, оглушил стражника и спустился по простыне.

  - К твоему сведению, в королевском дворце нет башен, а тюрьма так вообще в подвале, - желчно сообщил мастер Варас. - И что ты скажешь на это?

  - Ну, значит, это была не башня... Думаешь, я помню? - мрачно огрызнулся музыкант. - Если бы тебя в камере опоила сонной дрянью неизвестная старуха, а потом какие-то мужланы сбросили с телеги на кладбище среди ночи, я бы поглядел на тебя, как ты башни разглядывал... Вот он, приз лучшему барду... Мордой в грязь и сапоги спереть...

  - А в твоем плаще кто тогда был? - недоуменно высказал мучавший его уже несколько минут вопрос сосед напротив.

  - Да я уже всё передумал, пока в темнице страдал неповинно... - уныло вздохнул певец, и вдруг выпрямился, приподнялся на стуле, разинул рот, словно и впрямь собирался подавиться выпитым двадцать минут назад элем...

- Принцесса!!! Это была принцесса!!! Теперь я понимаю! Всё понимаю!!! На самом деле, она не ушла в монастырь, а сбежала со своим лотранцем, которого я, сам не ведая, во дворец провел! Должно быть, он тайно пробрался в Мюхенвальд, чтобы вырвать даму сердца из лап конкурента... Вы бы видели, какой аристократический у него был вид, какие умные, пронизанные печалью ускользающей любви глаза!.. А старуха... тогда старуха - сообщница принцессы! Да, теперь я припоминаю - это была та же бабушка, что приносила записку, наверняка, благородная маркиза... графиня... нет, герцогиня! - переодетая служанкой! Материал для баллады - первый сорт! Дамы рыдают! Публика неистовствует! А мужланы с повозкой... Мужланы с повозкой тогда, конечно, ни кто иные, как отважные рыц...

  - Хватит! - трактирщик возмущенно грохнул кулаком по столу. - Трепло пустозвонное! Я тебе сказал, посуду мыть пойдешь! Ивонна, чего встала, забирай своего подруч...

  Но, не успел он закончить, как дверь распахнулась, и в трактир вбежал мальчишка в залатанном плаще, под которым бугрилось нечто объемное.

  - Мне нужен Гарри... мини...сингер! - обежал он взглядом застывшие лица.

  - Вот он, - сосед напротив ткнул в барда, съежившегося перед неминуемым заплывом в мыльной лохани.

  Мальчик подбежал к поэту, хлопнул ему на колени большущий мягкий желтый тюк, забрызганный грязью, сгреб со стола пирог и рванул обратно в ночь, выкрикнув на бегу:

  - Это одна старуха велела передать!

  - Какая старуха, кто, эй, малый, погоди!.. - загомонили было посетители, но зарождающийся гвалт заглушило изумленное восклицание развязавшего тюк менестреля:

  - Это же мой плащ!!! Желтый, подбитый зеленым вамаяссьским барсом!!! А это...

С глухим звоном, рассыпая золотые монеты лотранской чеканки, на пол упал большущий кошель.

А рядом с ним - камея с профилем принцессы.

---

Комментарии: 102, последний от 18/09/2020. © Copyright Багдерина Светлана Анатольевна Размещен: 02/05/2011, изменен: 03/12/2014. 23k. Статистика. Рассказ: Фэнтези, Юмор

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"