Аннотация: История начала официальных отношений двух держав ;)
Официальный визит
Фанфик-с...
Встречать высокого гостя царь лукоморский Симеон вышел собственной персоной. Не подумайте чего - исключительно из любопытства: столько лет жили - не тужили, знать не знали, что есть где-то на Белом Свете Красная Горная страна, и вдруг, гляньте-ка, сам тамошний царь пожаловал с визитом. Как не полюбопытствовать? Вот и стоял монарх со свитою на крыльце в ожидании прибытия делегации (сие иноземное слово он специально заучил накануне, дабы произвести должное впечатление), которая, по словам дозорного на башне, "сию минуточку" должна была подъехать к дворцовым воротам, да только минуточка что-то затянулась. Что поделать: дороги всегда были национальной... гм... гордостью страны.
- А что, батюшка, как жители-то тамошние называются? - завел разговор, чтобы скрасить ожидание, боярин Никодим. - Красногорцы, что ли?
- Нет, не красногорцы, - важно ответил Симеон. - А называются они атланами.
- Почему ж "атланы"? - изумился боярин. - В Лукоморье - лукоморцы, в Забугорье - забугорцы, а эти что же? Не по-людски как-то!
- Одно слово - иноземцы, - припечатал боярин Амбросий.
Царь сердито нахмурился:
- Чужие порядки, боярин, не нам судить. Как хотят, так себя и называют. Может статься, они туда, в горы, в давние времена из иных мест пришли, вот старое имя и осталось.
- А есть легенда, - блеснула неожиданной эрудицией боярыня Серапея, - что была в древности такая страна - Атлантида. И была она на острове посередь моря, только никто не знает, где. Потому что случился там однажды великий потоп, и затонула она вся вместе с тем островом.
- Ага, так, может, они оттуда на кораблях спаслись! - проявил смекалку старый боярин Порфирий. - И после того в горах поселились, повыше, чтобы, стало быть, уж точно снова не затонуть.
Бояре загомонили, обсуждая сию остроумную догадку, но тут все голоса перекрыл звонкий клич дозорного:
- Едут! Едут!
И после того, как все приосанились и постарались придать лицам приличествующую торжественность, с башни донеслось несколько смущенное:
- Сию минуточку будут!
- Тьфу ты, окаянный! - плюнул в сердцах царь Симеон (мысленно плюнул, дабы в толчее, не приведи господь, не угодить на царицын наряд). - Опять зря переполох поднял! Вот ужо я тебя...
- Слышь, Симеонушка, а как этого атланского царя звать-то? - обратилась с вопросом царица Евфросинья, когда бояре закончили высказываться по поводу не в меру шустрого дозорного. - Давеча вроде говорили, да я запамятовала, имя уж больно сложное.
- Звать его Дубом, - ответил царь, и тут заскучавшие от долгого стояния на крыльце бояре совершенно неприлично заржали. "Иноземцы..." - пробурчал опять боярин Амбросий, словно это всё объясняло. Под нос себе пробурчал - точнее, в бороду - но Симеон услышал.
- Да что вы, ровно дети малые! - цыкнул он на враз притихших бояр. - Что не по-нашему, то вам уже и смех. На Лукоморье свет клином не сошелся, им, небось, и наше чуднО покажется. Еще брякнете чего при гостях, позору потом не оберешься. И политику мне испортите. Международную.
Выслушав сбивчивые извинения и уверения, что "да разве ж мы чего, батюшка, да нешто мы не понимаем...", царь снизошел до пояснений (зря, что ли, вчера до полного осоловения сидел с придворным летописцем Аникандром, выпытывая всё, что тот мог рассказать о загадочных атланах? Иноземный гость когда еще приедет, а пока перед своими покрасоваться. Царь должен знать всё. В разумных пределах):
- В Красной Горной стране лес не растет, камень там кругом. Деревья у них - большая редкость и ценность. Поэтому принято давать имена в честь деревьев, как в иных странах именуют в честь драгоценных камней и прочего: Злата, например, или... или... - Симеон пошевелил пальцами, словно в попытке поймать подходящее имя, но в голову, как назло, лезли только всякие Лилии и Розалии, совершенно к делу не относящиеся (не дай бог еще, царица услышит да начнет выпытывать, кто это такие!)
- Эсмеральда! - неожиданно подал голос младший царский сын, книгочей Иванушка - но тут же стушевался и спрятался за широкими спинами старших братьев.
- Вот-вот! - с облегчением кивнул царь. - Эсмеральда, это я и хотел сказать. Это каждому ребенку известно. А Дуб - имя для царя подходящее: могучий, значит.
Тут, наконец, массивные парадные ворота со скрипом распахнулись, и гулявшие по двору кошки брызнули в стороны от гулкого баса царского глашатая:
- Их величество, царь Красныя Горныя страны Дуб Первый! С офи-ци-яльным дружественным визитом!
И во двор, гремя колесами по каменным плитам, въехала в окружении эскорта всадников карета иноземного монарха.
Деревянная.
Ни следа позолоты, ни завалящего камушка - даже герб на дверце вырезан из дерева.
- Это что ж, они такие бедные, что и царю на приличную карету не наскребли? - в задумчивости запустил пятерню под шапку и поскреб потную лысину боярин Никодим.
- Скромность украшает человека, - царица как бы невзначай поправила иноземной работы бриллиантовое колье в пять рядов.
- Ну, ежели у них дерево в диковинку... - высказал догадку боярин Матвей.
- Вот только брякните мне что подобное при гостях! - прошипел Симеон, одновременно сооружая на лице дружелюбную улыбку, для вышеупомянутых гостей предназначенную.
Но не успели бояре обдумать всё услышанное и сделать выводы, как карета накренилась на национальной достопримечательности Лукоморья - колдобине - и чиркнула боком по бортику мраморного фонтана, достопримечательности царского двора. К ужасу встречающих, непочтительный бортик украсил карету высокого гостя длинной, глубокой и широкой царапиной.
В которой явственно блеснуло золото.
Повисла тишина. И только взлетела к небесам не удержавшаяся в буйной голове боярина Амбросия мысль:
- Иноземцы...
***
Пир в честь приезжего монарха шел полным ходом. Уже были произнесены все торжественные речи и тосты в честь лукоморско-атланской дружбы и сотрудничества, и теперь гости и хозяева, как обычно бывает после пяти-шести-десяти чарок, возбужденно говорили все разом, каждый о своем. Некоторые даже ухитрялись понимать собеседника.
- А страна у вас богатая... - молвил его величество Дуб - крепкий, и впрямь похожий на кряжистый дуб, старик.
Царь Симеон приосанился. Советник Дуба скривился, словно лимон проглотил. А гость между тем продолжил:
- Столько деревянных строений я в жизни еще не видел.
Симеон чуть не поперхнулся, советник же принялся что-то втолковывать на ухо атланскому монарху. И тут воевода Букаха, не столь широкоплечий, сколь толстопузый, брякнул-таки с хмельным самодовольством:
- А и не бедные, найдется на что карету позолотить!
Если бы взгляд царя лукоморского был топором, лететь бы сейчас воеводиной голове с плеч, вместе с длинным языком. Но, увы, самые убийственные взгляды еще никого не убивали. Атланский советник прищурился на Букаху, словно в арбалетный прицел, но решил ситуацию пока не усугублять. Однако на заметку взял.
Дуб же Первый, в чьей голове тоже шумела медовуха, сказанное понял как-то странно.
- Да, - тяжко вздохнул он, - карету из чистого дерева даже я не могу себе позволить. Шпон поверх золотой основы, вот и всё. Признаю, мне свойственно тщеславие, как вам, ваше величество, скромность. Я ведь оценил, что ваш дворец сделан из камня...
И Симеон всё-таки закашлялся.
Откашлявшись же, он наклонился к гостю и с видом заправского заговорщика произнес:
- А знаете, ваше величество, ваши слова натолкнули меня на замечательную идею! Лукоморье славится своими лесами, и почему бы нам...
- Я думал об этом, - пробасил Дуб. - Но караванный путь до нашей страны долог и опасен! Непроходимые ущелья, снежные перевалы, драконы...
- Уверен, мы что-нибудь придумаем! - жизнерадостно потер руки лукоморский царь. - Да, путь к вам непрост, но какой же лукоморец не любит... нет, это о другом... Я хочу сказать, выход обязательно найдется. То есть проход. То есть... гм... так насчет леса... - и, махнув рукой на словесные тонкости, Симеон погрузился в обсуждение тонкостей торговых с атланским царем и обрадованно придвинувшими стулья поближе советниками с обеих сторон. Разговор так их увлек, что незамеченным осталось даже донесшееся с дальнего конца стола, где дремал, бородой в блюде осетрины, боярин Амбросий: "Мы п-под этот интерес сп-плавим им-м пеньку и л-лес..."
Царица Евфросинья покосилась на оживленно спорящих мужчин, вздохнула, пересела поближе к супруге Дуба, Криптомерии, и завела разговор на тему куда более важную, близкую любой женщине во вселенной: о вытачках, оборках и воланах, о крое рукава и сортах вамаяссьского шелка.
***
Назавтра с утра царь Симеон срочно послал за придворным каретных дел мастером Митричем.
- Заказ тебе будет срочный, секретный, государственной важности, - сурово глянул его величество поверх ковша с рассолом. - Смотри, не оплошай.
- Дык ить, вашвелицтво... - низко, но не теряя достоинства, поклонился Митрич.
Царь поманил его пальцем поближе, наклонился к самому уху и что-то спросил.
- Два месяца, - уверенно ответил каретник, почесав пегую бороденку.
- Неделю даю, - нахмурился Симеон.
- Дык ить, вашвелицтво! - повторил Митрич, всем своим видом показывая, что за неделю - никак, хоть тресни.
- А я говорю - неделя у тебя, - хлопнул царь ладонью по подлокотнику трона.
Мастер запустил обе руки в и без того лохматую шевелюру и задумался. Затем достал из-за пазухи замызганную пачку бумажных листков, из-за уха выудил огрызок карандаша, пристроился прямо на ступеньках возле трона и начал чертить, сопя и бормоча себе под нос: "Это мы, сталбыть, сюды... А здесь вот так пойдет... или лучше так... А сюды если... Тут надо самолучшие поставить... А тута такая загогулина... Неделя, ишь ты! Одна только позолота в три слоя..."
- Никакой позолоты! - возразил Симеон, разглядывая из-за Митричева плеча таинственный чертеж. И повторил изумленному мастеру: - Ни-ка-кой! Ясно?
***
Через неделю чрезвычайно довольный атланский монарх уезжал домой, увозя с собой, кроме торгового договора, драгоценный расписной сервиз на сто двадцать персон - деревянный, подумать только! Везло же царя величайшее сокровище, о каком и помыслить не мог не только никто из атланской знати, но и ни один из царей до него: сияющая прозрачным лаком, украшенная искусной резьбой карета из настоящего дуба.
А чрезвычайно довольный Митрич, протирая покрасневшие от недельного недосыпа глаза, отправился в трактир - обмывать плату за царский заказ со всем каретным цехом.