Аннотация: Так начиналась сказка. К. Баркеру и Г. Лавкрафту.
ТВОРЕЦ БЕЗУМНОГО КАДАВРА.
Посвящается Клайву Баркеру и его неподражаемым рассказам.
Артур Багровский
ПРОЛОГ.
Едва Карло разлепил веки, боль вцепилась мертвой хваткой и начала терзать его мозг подобно своре голодных бездомных собак. Собственно эта боль и вытащила старика из сладостного, безмятежного мира грез. Действительность оказалась много хуже. Карло приподнялся на шатком колченогом топчане и вскрикнул от резкой боли в коленях. Отложение солей и верикоз он заработал долгим стоянием на холодных камнях мостовых. Печень и голова же болели после вчерашнего визита к столяру.
- Чертов пьяница. - Чуть слышно выругался Карло. - Больше ни ногой к нему! "Еще по стаканчику, еще по стаканчику! За нашу дружбу". Сизый нос, хренов столяр! Вот ты кто, Джузеппе... Однако кто еще кроме Джузеппе возьмется чинить мою старую шарманку, а без нее я и вовсе пропаду. Никто не подаст мне куска хлеба в этом долбаном сраном городишке. Пропади он пропадом!
Воспоминания о Джузеппе навели Карло на мысль о вчерашнем его подарке. Карло поднялся и со стоном побрел в дворик.
Он держал в руках полено, всученное накануне его собутыльником. Вчера это полено вело себя чрезвычайно необычно, если конечно вчера они не набрались до белой горячки. Карло поскреб лысеющую голову, прикинул так и сяк. Взвалив полено на верстак, он взялся за пилу намечая, где будет делать первый запил. Едва он сделал несколько движений, намечая линию подбородка, как из- под зубьев пилы показалась красная жидкость. "Зараза! Палец зацепил". Карло поднял руку к глазам и близоруко осмотрел пальцы, но они не кровоточили. Зато из разреза на полене продолжала течь кровь. Она не сочилась подобно соку растений, а поступала толчками, пульсировала. Не было никаких сомнений в том, что это самая настоящая кровь. "Что же он мне подсунул? Мерзкий пьяница, ублюдок хренов". Карло бросил пилу и вернулся на топчан, дрожа от озноба. Однако ни заснуть, ни забыться ему не удавалось. Едва он закрывал глаза, голос в его голове приказывал вернуться к работе. "Больше пить не буду, не буду пить больше". Обещание не действовало, и Карло вынужден был вернуться к верстаку. Едва он возобновил работу, как боль утихла.
Это была не работа а какой-то адский кошмар. Пока Карло пилил, долбил, сверлил, стругал и резал полено, оно продолжало кровоточить. Однако дело двигалось быстро и легко, будто и не дерево это было совсем. Тем не менее боль в голове прошла вовсе. Голос лишь изредка подбадривал старика да направлял, если тот на минуту вдруг задумывался. Вот Карло вырезал глаза. Они медленно распахнулись на окровавленном лице и вперили взгляд в Карло. "Рот! Скорее делай рот!" - приказал голос. Карло повиновался, двумя уверенными движениями он обозначил линию рта. Он тут же разлепил губы и издал то ли рык, то ли вздох облегчения. "Я свободен!"
Карло сделал руки и ноги, приладил их на туловище. Существо шатко поднялось на зыбких своих конечностях и в упор посмотрело на своего творца. "Сюрреализм", - подумал бы Карло, но он не знал такого слова и выразился иначе.
- Кто ты? - Просипел старик, скорее чтобы не сойти с ума чем, действительно желая знать правду.
- Зови меня Бу-ра-ти-но! - прокаркал деревянный монстр.
Старик от неожиданности уронил нож, и тот воткнулся в пол, едва не задев ногу.
- Ты будешь ходить со мной по дворам и показывать меня людям. А я сделаю так, что они будут платить тебе неплохие деньги. Лишь иногда мне понадобится свежая кровь, но это не твоя забота.
"Боже мой, Боже мой! Что за чудовище я сотворил! В огонь его, в огонь". Старик схватил деревянного монстра в охапку и скачками ринулся к очагу. Лишь в последний момент он осознал, что не сможет избавиться от своего творения, очаг был нарисован на куске старого холста. Карло бессильно опустил руки. Монстр выскользнул из стариковых объятий и встал на полу.
- Успокоился? - Равнодушно произнес он. - А теперь займемся-ка делом. Отнеси меня на стол и дай поесть. Лук, соль, чеснок, перец, хрен - все острое, жгучее и колючее. И сходи, купи мне что-нибудь из шмотья. Не могу же я появляться на людях голым.
ЧАСТЬ 1.
Кем бы он там ни был, деревянный монстр оказался прав. Карло носил его по дворам, на которые тот указывал, а горожане отдавали свои деньги. Подкупал яркий костюмчик уродца, который Карло выторговал у старьевщика. Веселили людей остроты и скабрезные анекдоты, да еще длиннющий нос, который монстр отрастил за одну ночь. Старик не спрашивал, зачем ему нужны эти ежедневные мытарства по бедняцким кварталам их захолустного городка. Да и ни к чему это было. Деньги, которые он теперь получал, и не снились ему раньше. Жизнь началась безбедная, так что грех было жаловаться. Карло постепенно привык и к кровавым жертвам. Они были редки - раз в два полнолуния, и ограничивались лишь птичками да мышками. И того и другого в их квартале было в избытке. Раз уродец сцепился даже с огромной крысой, которая чуть было не уволокла его в свою нору. Спасибо, Карло пришел на выручку. Сделал ли он это из-за денег или по какой другой причине, он и сам не понял.
Раз осенним ветреным вечером уродец заявил, что должен исчезнуть на некоторое время. И будет лучше, если старик не станет его спрашивать куда. Он и не стал.
ЧАСТЬ 2.
До Карло доходили слухи, что его уродца видели то там то сям. В основном в самых грязных трущобах, в кабаках и притонах, где собирались самые отъявленные мерзавцы, негодяи и прочая рвань. Поговаривали также, что частенько видели его в компании Базилио и Алисы - полу-бродяг, полу-аферистов, отъявленнее которых не сыскать во всем их городишке. Он подолгу внушал им что-то, те лишь кивали в ответ. После этих бесед произошел вообще необъяснимый факт. Базилио и Алиса перестали бродяжничать, организовали секту и стали проповедовать скорый конец света и пришествие Антихриста, причем так убедительно, что последователей становилось больше день ото дня.
А по весне в городишке появился передвижной театр Карабаса-Барабаса. А вслед этому воротился в отчий дом и деревянный уродец. Он был в уличной грязи, в печной саже. Некогда яркий костюмчик превратился в лохмотья. Соседи поговаривали, что к дому он примчался верхом на петухе, который вскоре издох неподалеку. Он небрежно бросил на стол маленький золотой ключик.
- Я нашел то, что искал, - без предисловий сказал он и растянулся на топчане Карло.
- Должно быть дорогая вещица? - Поинтересовался Карло больше, чтобы скрыть свой испуг, нежели от любопытства. - Может стоит спрятать?
- Вещица не дорогая, но нужная. Прятать не надо, сегодня ночью она пойдет в дело.
- Не этот ли ключик ты высматривал, когда мы бродили по дворам? - Карло поразился разговорчивости своего домочадца.
- Этот, этот! И знаешь, у кого он оказался?
Старик развел руками.
- У этого придурка Карабаса. Почему он придурок? У него был ключ, а он понятия не имел, что с ним делать.
- А ты, стало быть, знаешь?
- Еще бы!
- Откуда же? - Карло был рад поболтать хоть с кем-то, хотя прекрасно понимал, чем больше он знает, тем хуже для него.
- А, проболталась одна старая полудохлая черепаха.
- Неужто Тортилла раскрыла свои тайны? Я слыхал, она держит язык за зубами.
- Ага, я сказал ей, что сейчас модно украшать шкатулки черепаховой костью.
- Вот оно что, - Карло покачал головой.
- Чтож, довольно пустой болтовни. - Сменил тему разговора уродец. - Займемся-ка делом, старик. Пора мне сменить имидж. - С этими словами он взял с верстака тесак и сам себе отсек свой длинный нос. Карло от неожиданности вздрогнул, а деревянный уродец косо усмехнулся и вынул из кармана некогда яркой курточки коробку гвоздей. - Пора мне сделать новое лицо.
Карло не смел отказать. Дрожащими руками он расчертил лицо и голову монстра на квадраты и вбил не менее полусотни гвоздей. За все время этого действа урод не издал ни звука, хотя не было заметно, что это хоть как-то беспокоит его. Монстр поднялся с верстака и одним движением сорвал с себя яркий клоунский костюмчик. Под ним оказался черный бесформенный балахон. Богохульное создание критически рассмотрело себя в мутном треснутом зеркале и, по всей видимости, осталось довольно преображением.
- А теперь, старик, сорви со стены эту дерюгу с нарисованным очагом.
ЧАСТЬ 3.
- Мать твою!.. - Удивился Карло, увидев небольшую дверцу за старым холстом. - Я семьдесят лет прожил в этой сраной вонючей коморке...
- ... и ни разу не удосужился заглянуть за холст? - В тон ему спросил урод. - Да ты не любопытен. Что ж не будем мешкать, полночь полной луны приближается.
Деревянный уродец отпер дверцу золотым ключиком. Тьма пахнула на них плесенью и страхом. Карло принес свечу. В ее неровном свете удалось рассмотреть маленькую глухую комнатку, посередине которой высился каменный колодец. Карло кое-как сдвинул тяжелую круглую крышку и отшатнулся от края, холодом пахнуло из глубины. Уродец вскочил на кромку и издал вопль удовольствия.
- Скоро все изменится! Весь мир! И причастен к этому ты, папа Карло (монстр впервые назвал его по имени). Будешь помнить об этом все оставшуюся жизнь! Я иду к вам мои враги и недруги! - Вдруг возопил он. С этими словами деревянный урод прыгнул в колодец и полетел навстречу мраку. Как ни трясся Карло от страха, он все же заглянул в колодец. Навстречу падающей кукле приближалось багровое пламя. Оно было холодным, как поцелуй мертвеца и, тем не менее, опалило богохульную куклу, превращая ее в жуткое существо. И еще кое-что заметил Карло. То, что поднималось следом за леденящим пламенем, заметил одним глазком. Но этого хватило, чтобы ввергнуть его сознание в безумие. Подобно деревянному уроду Карло издал долгий протяжный вой. Он полетел по городку, шарахаясь о стены убогих лачужек, и пропал где-то далеко за рекой.
ЭПИЛОГ.
Что произошло дальше, знал лишь Карло, но он ничего не мог рассказать. После той безумной ночи он потерял рассудок и дар речи навсегда. Базилио и Алиса могли пролить свет на эти события, но они исчезли из города той же ночью. Карабаса-Барабаса полиция отыскала лишь на четвертый день, да и то благодаря его преданному прихвостню Дуремару. Барабаса нашли в лесу привязанным к дереву своей же собственной бородой. Он откупился от полиции, чтобы не было шумихи в газетах, и тем же днем покинул городок, бросив свой театр. Вот собственно и вся история, но сдается что это еще далеко не конец.