--Плевое дело, сынок! Наши большеголовые парни уже работают над этим...
Третья Мировая Война закончилась сто лет тому назад. Люди потихоньку начали восстанавливать свою популяцию, объявили всемирный мораторий на кровь. Спорные вопросы принято было решать партией в шахматы. Конечно, способ несколько обескураживающий и, возможно, несвойственный потомкам Каина, но надо было потерпеть какое-то время. Неудовлетворенность только умножает грядущее удовольствие... В квартирах, избах, на улицах, в парках, всюду -- люди с остервенением играли в шахматы. "Милостивый государь! Мне не нравится ваша морда!" -- и на шахматной доске завязывалось нешуточное сражение. Взятие вражеской фигуры отмечалось восторженными криками. Пацифисты в шахматы не играли... Отказывались от баталий и люди, в характере которых сохранились нежные поросли архаичных заповедей...
Дивные настали времена! Дома уже не строили -- выращивали из пшеничных зерен, облученных (волнами сумасшедшей частоты) через бумажные чертежи будущих зданий... Физику уже не воспринимали как науку. Математические абстракции, описывающие сокровенность материи, дошли до полной непостижимости и не-представимости. Словарный запас для описания тех или иных свойств предполагаемых частиц и полей истощился. Эти эфемерные частицы-поля были слишком умозрительны. Третий глаз у человека так и не открылся. В институтах физику изучали на гуманитарных факультетах, оставив потуги познать с ее помощью основы природы. Эта наука превратилась в подвид чистой эстетики. Интерпретации математических формул сложились в отдельную дисциплину: Расширение сознания посредством игры воображения...
В прошлом году между Западным и Восточным Конгломератами пробежала черная кошка, разбившая горшки терпимости и здравого смысла. Если очистить этот расплывчатый образ от поэтической плевы -- суть разногласий состояла в том, что для смены глобального климата Запад предлагал изменить наклон земной оси до 40 градусов, а ортодоксальный Восток настаивал оставить в покое существующий крен. Фатализм -- укоренившийся, неизбывный ген стран восходящего солнца... Переговоры не могли двинуться с места. Запад уже начал монтировать корректирующие двигатели на полюсах, не дождавшись согласия Востока. Стороны готовились к решающей битве, лихорадочно подыскивая кандидатов и просчитывая наилучшую стратегию борьбы. Куратором подготовительной стадии Западного Конгломерата был назначен профессор Плибух, мастер оккультной физики и френолог первой гильдии. В течение года он наблюдал тысячи людей, вникал в их способности. Попадались исключительно одаренные, но Плибуха смущали данные разведки. Восточный Конгломерат собирался выставить поединщиком Абу Жаддина -- несравненного шахматного умницу. Ему мог противостоять только один человек Запада -- Григорий Жмотников, однако он сошел с ума -- однажды испытав острый внутренний конфликт с самим собой, требовавший немедленной сатисфакции, обыграть собственную отрицательную составляющую в шахматы ему не удалось. О его душевной болезни на Востоке не знали, да это было хрупкое утешение...
Перебрав всевозможные варианты предстоящей борьбы, Плибух остановился на самом дерзком в своей неожиданности и авантюрности. Наблюдательный совет Проекта сперва отклонил предложение профессора, а в скором времени -- не без оговорок -- дал согласие действовать.
Теперь усилия Плибуха в поисках кандидата направились попятным путем. Удалось разыскать беспрецедентно... (как бы помягче сказать?) простодушнейшего человека. Первая же мысль бросила его голову, не вынеся одиночества. Имя его боялись называть, довольствуясь псевдонимом-аббревиатурой ОНО, Особь Номер Один. Ему и пытался Плибух втолковать важность и ответственность неминуемой схватки для всего Западного мира.
--Я гиревик, шеф!
Это была сущая правда. ОНО никогда в шахматы не играл. Он был уверен (где-то услыхал), что идею вегетарианства привнесли в жизнь травоядные и обессилившие хищники. А сам был холодней пингвина и смиренней перегоревшей лампочки. Ненависть и вражда не затронули его натренированное сердце, могучее... Страстью его была двухпудовая гиря (хотя со времен Третьей Мировой Войны, вследствие исхудания Земли, она весила на один килограмм меньше, нежели в 21-ом веке), гиря, которую он нежно любил, испытывая к ней смешанные чувства: то ли отцовские, то ли сыновьи. Она заменяла ему жену, детей, родню и всю выстраданную и выпестованную веками Культуру человечества. К черту Культуру! Культура только на то и годна, чтобы отнимать у людей время, необходимое для физических упражнений....
--Сынок, просто оставайся самим собой! Остальное сбудется своим чередом!
--Не понимаю!
--В этом ты гениален!
--В чем? -- хлопал тяжелыми веками ОНО.
--В своем непонимании. Мы введем тебе сыворотку, которая позволит сканировать сознание Абу Жаддина. Некоторое время придется побыть умным. Знаю, это будет для тебя не легко. Но ведь ты потерпишь, правда, сынок? Вы с Жаддином станете единым существом. Все его мысли -- будут твоими, а отсутствие твоего мыслительного поля уничтожающе обрушится на него. Улавливаешь?
ОНО отрицательно помотал головой, будто конь, отгоняющий овода.
--Ты не подражаем, сынок! Сознание есть продукт нейронного поля... Что с тобой? Тебе плохо?
--Воды! -- Жалобно попросил ОНО.
--Совсем выпустил из виду. Извини! Не хотел причинить тебе боль... Воду получишь, дай срок... Для активации сыворотки тебе всего лишь нужно будет вступить с Жаддином в воздушно-капельный контакт.
--Как это?
Профессору захотелось разрыдаться, но он только устало сказал:
--Кашлянуть, плюнуть ему в лицо или на открытый участок кожи... Очень желательно проделать это незаметно...
На миг Плибуха обеспокоила совесть. Это внутреннее движение души выразилось печеночной коликой. Когда ОНО сольется с сознанием Жаддина, Абу доведется играть с самим собой. Пример Жмотникова показывал неизбежность психического коллапса. Нет, нет! Прочь сомненья! Ставки слишком велики: белый ингредиент человечества не желал менять присущий ему окрас в солнечной скороварке.
--Не понимаю...
--И не тужься! Как бы не вышли неожиданные последствия... Матч состоится завтра. Наши сотрудники подготовят тебя.
В кабинет явилась высокая женщина в белом халате. Рост, стать -- все говорило о том, что она питает трогательную привязанность к штанге и большому поглощению стимуляторов грудной клетки... В руке ее -- угрожающим символом предстоящей водной инициации -- покачивался огромный клистир. ОНО инстинктивно подался назад.
--Что это? Это зачем?
--Ну-ну, сынок, будь мужчиной! Необходимая процедура перед вводом сыворотки.
ОНО повиновался... О, сколь слезоточивое, жалостливое впечатление оставлял в сердцах слышавших его: -- метавшийся в стенах Института мужественный крик ОНО!!!
--Ты выглядишь парнем в полном соку! -- Сказал Плибух вернувшемуся ОНО. Кандидат прихрамывал.
--Еще пытать будете? Кроме этого... -- ОНО похлопал себя пониже спины... -- Мне чего-то в голову вкололи... Бооольно...
--Ну-ну, сынок! Ложись спать! Тебе ввели первую составляющую сыворотки...
--Я не устал. Не засну.
Плибух улыбнулся. Нажал кнопку вызова. Увидев знакомую женщину в белом, ОНО метнулся к профессору.
--Я устал! Хочу спать.
--Молодец, сынок! У тебя завтра трудный день. Отдыхай. Но прежде проведем коротенький эксперимент!.. Сыворотка еще не набрала должной силы, но тебе необходимо иметь хотя бы отдаленное представление о ее действии. Мы сыграем с тобой партию в шахматы.
Плибух достал из кармана небольшую "клетчатую" коробочку.
--Играешь белыми. Твой ход.
--Не знаю... не умею...
--Вспомни, о чем я говорил тебе!
--? -- Вопросительно изогнулся взгляд ОНО.
--Контакт! Нужен контакт!
--А-а-а-а, -- пропел ОНО и смачно плюнул в лицо профессора.
Е2 - Е4... "Ага! Типичный ход! Собирается разыграть... Как ответить?.. К чему приведет быстрый размен коней?.. Так же похожу..." Е2 - Е4... "Хочет коней разменять... Знакомое начало, как в партии Кислов -- Бражник... Двину-ка пешку..." F2 - F4... "Зачем он так сходил?.. Мне надо эту... как ее... с Е4 поставить на Е5... Илисразу на Е15???...Но тут стоит его эта... как ее... Тю! Разве это помеха? Мы сильнее!.."
Наблюдавший за игрой помощник Плибуха, доцент Квазиликофф, заметил неладное мгновенно. Едва лишь Плибух щелчком сбил с доски белую пешку, он ввел профессору душеспасительную вакцину самоидентификации личности. Тот пришел в себя через минуту-другую-третью. Отдышался и сказал Квазиликоффу:
--Как прошло?
--Профессор, сыворотка действует!
ОНО сидел поникший.
--Сынок, как ты себя чувствуешь?
--Не знаю... Устал... Вставьте промеж век гвозди -- погну, так спать хочется.
--Отдыхай, надёжа ты наша! -- Плибух по отечески поцеловал "надёжу" в лоб...
Пространство провалилось во тьму. Солнечные часы показывали два часа ночи, когда ОНО уснул... Всю ночь его мучил кошмар: вот входит в состязательный зал неведомый, пугающий Жаддин -- медленно подходит к шахматному столу -- соперники обмениваются рукопожатиями -- И!.. -- начинается невообразимая метаморфоза! -- Жаддин слепливается с ОНО в бесформенную массу... -- Она бурлит, пузырится, клокочет и, наконец, взрывается, разлетаясь не бесчисленные части.
Настало утро истины. ОНО сделали инъекцию "ПроХвоСТ-зелья" (Проникну в Хозяйство Сознания Твоего) в гипофиз -- он погрустнел, вяло спросил:
--Можно, я возьму с собой гирю?
--Исключено, сынок! Этот предмет может выдать тебя и провалить намеченное в тартарары.
--Жаль.
--Впрочем, бери. Представляю себе лица этих заносчивых восточных дикарей.
ОНО одели в omni-непроницаемые нижнее белье и костюм. Для подавления противника изысканностью -- жилетку сплели из волокон лунного камня. Скоро делегация Западного Конгломерата была в зале поединка. Напряженность ожиданий витала в воздухе, изредка сгущаясь в неприятные ощущения и нехорошие предчувствия.
Первым к лобному месту подошел ОНО. Все ждали появления Жаддина. Челюсть Плибуха клацнула, отвисла до земли, когда вместо Восточного Гения к шахматному столу, затравленно оглядываясь, неуверенной походкой проследовал здоровенный детина. Двумя руками он прижимал к груди отполированную до блеска гирю.
--Твою... Пат! -- сказал кто-то из зала.
Гогоча, представители противоборствующих Конгломератов дружески сговорились подкорректировать наклон земной оси до 33-х градусов по спиртомерной шкале Менделеева....