Бахарев Константин Павлович : другие произведения.

Тихая охота

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В горной уральской тайге закипели смертоносные битвы: молниеносные бойцы нейросетей сошлись в бою с не менее проворными воинами забытого народа за таинственную Рубиновую твердь, чей владелец князь-оборотень древнего царства. Тайная база пришельцев в глухой уральской тайге, жуткие чудовища, превращающие людей в кровавых слуг, бесстрашные и жестокие "чёрные алмазники", учёные-колдуны, ведьмаки-учёные и огромная воссиявшая любовь отважной ведьмы к спокойному и быстрому таёжному исследователю разума нечеловеческих существ.
  Необычное сочетание причин - различных, отдалённых и внешне противоположных, которые зачастую в совокупности приводят к одному итогу. Удивительная способность единственной , отдельно взятой причины вызывать множество последствий - различных, отдалённых, и внешне столь противоположных.
  Лорд Болингброк
  
  Изучать геометрию необходимо даже тем, кто не собирается стать геометром. Они могут забыть условия предлагавшихся задач и все свои или чужие их решения, но привычка строить длинную цепь умозаключений у них останется.
  Джон Локк
  
  
  
  
  Лагерь Тимур разбил быстро. "Ниву" на краю поляны оставил, выбрал место для кострища, сходил в лес, напилил дров из сухой берёзы. Посидел на чурках, перекурил и стаскал их поближе к машине. Вечером костерок запалит и сделает варево. А пока - за грибами. Тимур прикинул, что еды ему хватит дней на пять, как раз нарежет белых и рыжиков, которых в этом году прорва, засолит их по банкам и рванёт домой. Как раз через неделю жена с детьми от тёщи домой прибудет.
  Он пробежался около поляны, и уже через час у него набралась пара вёдер крепеньких белых и красноголовиков. Подосиновикам Тимур обрадовался больше, они вкуснее, наваристее и нажористее всех грибов. Вскоре и костёр горел и стеклянные банки в жестяной кастрюле отпаривались. Пошла заготовка.
  Ближе к вечеру труды окончились, всего Тимур сделал полтора десятка банок, очень хорошо для первого дня. Для рыжиков у него были два бака из нержавейки литров на сорок каждый. А стеклянных банок около сотни. Чтоб всё влезло в "Ниву", он ещё дома снял заднее сиденье. За порослью ёлок журчал узенький ручеёк, комаров в августе уже не было, как и проклятой мошки, так что отдых намечался приятный. Конкурентов Тимур не опасался: ближайшая деревня с лихим названием Булдыри в тридцати километрах, а если кто и заедет сюда, то грибов на всех хватит.
  Солнышко неспешно катилось в закат, Тимур сварил грибовницу в котелке, добавив для навара банку тушёнки. Запарил в другом котелке, типа армейского, чай с душицей, вытащил пенку, бросил сверху спальник и разлёгся. Интернет в этой глуши не брал, телефон с трудом дотягивал до какой-то вышки, да и ладно. Отдохнуть от суеты, подышать чистым воздухом, да и грибов набрать - отличные выходные.
  Уже начало смеркаться, как за машиной кто-то скромно кашлянул. Тимур, неспешно хлебавший своё варево, оглянулся. Из-за "Нивы" вышел высокий, чуть сутуловатый мужик с рюкзаком на спине. В руках у него увесистый бадог, на груди что-то вроде небольшой винтовки.
  - Привет, добрый человек! - мужик неуловимо оказался у костра и присел на корточки.
  - Здрасьте, - Тимур сунул руку в свой рюкзак, лежавший рядом. - Вот ложка, прошу перекусить грибовницей. На охоту вышли? Сезон уже открылся?
  - Ну, есть такое дело, - мужик скинул свой рюкзак, вытащил оттуда эмалированную миску и вопрошающе глянул на грибника. Тот кивнул. Гость покрутил котелок и отлил оттуда половину себе. Достал свою ложку и принялся хлебать.
  - У меня с майонезом, - предупредил Тимур. - Не знал, что вдвоём есть будем.
  - Отлично, - кивнул мужик. - Меня Алёхой зовут.
  Молча похлебали грибовницы. Тимур предложил чаю, гость не отказался. Одежда у него была странноватой. Штаны типа джинсов, из толстой прочной ткани тёмно-серого цвета, а мотня свисает до середины бёдер. Куртка свободная, карманов много и все на пуговицах. Тимур уж и забыл про пуговицы, а тут их полно, и разные они: чёрные с дырочками, синие треугольные, белые в полоску. Ну, это дело каждого, как одеваться.
  Попив чаю, Алёха сходил к ручейку и сполоснул свою чашку и кружку. Вернулся, и встав метрах в двух от костра, приподнял голову, явно прислушиваясь.
  - Ты здесь не ночуй сегодня, - вдруг сказал он. - Помой как следует посуду, котелки, в машину всё убери и закрой на замок её.
  - А чего тут бояться? - удивился Тимур.
  - Эти сегодня здесь соберутся, - Алёха немного вытянулся, как бы принюхиваясь. - Вот уже бредут. Но пока далеко отсюда. Часика через два приползут.
  - Да кто приползёт?
  - Увидишь, - Алёха огляделся. - Где же Серёга с Графитом? Пропали где-то.
  Посматривая на гостя исподлобья, Тимур решил, что это чокнутый. Мания преследования у него.
  - Отойдём метров на сто, - сказал Алёха. - Заляжем там и сам всё увидишь. Очень неудачное место ты выбрал, Тимур. И как тебя только нанесло сюда!
  - Может, мне уехать?
  Алёха тенью скользнул к "Ниве", погладил капот, замер и покачал головой.
  - Нет, поздно, они её уже почуяли. Давай скорее, а то тяжко будет.
  - Так ты скажи мне, что происходит?! - завёлся Тимур.
  - Подожди пару часов, - спокойно ответил Алёха. - И вопросов у тебя станет больше, но и понимать тоже станешь больше. Иди глянь на машину, они уже её почуяли. На колёса смотри.
  Тимур глянул и обомлел. Такого он никогда не видал, даже и не думал, что возможно такое. Колёса проросли травой, она прошила резину густо и насквозь.
  - Уходим, - Алёха огляделся. - Обязательно убери посуду, пенку и спальник с собой возьми. Нож побольше есть, не перочинник, а солидный?
  У Тимура был с собой охотничий нож, купил его как-то, просто так. Как любому мужику, нравилось ему ощущать тяжкий вес и вертеть в руках опасное увесистое лезвие. Нашёл его в машине. Быстро вымыл посуду, сунул в салон, Алёха сказал, чтобы на замки двери запер.
  Уже темнело, причём серьёзно так, сумрак ложился на лес. Алёха успел сбегать в кусты, притащил листьев, бросил их в костёр, на тлеющие угли. Начал подниматься густой, щиплющий глаза дым.
  - От комаров? - спросил Тимур, скатывая пенку и спальник.
  - Нет, от них, - ответил странных гость. - Они берегутся огня, лесного пожара и дым подсказывает, что пламя есть. Вот поэтому и дымят по ночам те, кто по лесу ходит. Кстати, хоть раз видел, чтобы дым помешал комарам или мошке?
  Тимур мотнул головой. На самом деле, никакой дым не мешал летучим кровососам. Нож на поясе, в ножнах, пенка и спальник в руках.
  - Телефон оставь, - велел Алёха, спохватившись. - Есть пакетик у тебя?
  Оглядываясь и принюхиваясь, он пританцовывал на краю полянки. Тимур сунул телефон в полиэтиленовый пакет, сначала выключив его и бросил в салон. Щёлкнул замок.
  - Пошли, скорее, - поторопил Алёха. - Близко уже они.
  Он сказал Тимуру идти за ним, буквально след в след, молчать и громко не дышать. Перейдя ручеёк, они вышли ещё на одну поляну, побольше той, где осталась "Нива". Здесь Алёха, вглядываясь в темноту, осторожно вышел к опушке елового леса. Возле окаймлявших её кустов он велел ложиться.
  - За нами бровка оврага, - прошептал Алёха. - Оттуда могут и не пойти. Ты ложись метрах в двух от меня. Нож возьми в руку. Почуешь, если тебя давить станут или потянут куда, сразу бей ножом наотмашь. Не тыкай, а так, с размаху, со всей силы полосуй. Но не кричи! Молчи. Молчи, что бы не случилось. Я помогу. Услышишь, что я пластаюсь, не двигайся. Не мешай. Всё.
  Тимура немного потряхивало, он ощущал себя попавшим в странную и опасную историю. Лежать с ножом, ждать не пойми кого. Глупо конечно, но проросшие травой колёса пугали его ещё больше, чем ночёвка у оврага с загадочным мужиком.
  Оказалось, что с его места была прекрасно видна прежняя стоянка. Листья в костерке вдруг разом вспыхнули, показалась машина, красные блики пламени пробежались по стёклам и вдруг всё исчезло.
  Алёха лежал где-то рядом. Он уложил Тимура ногами в сторону оврага, так, чтобы они чуть ли не упирались в чахлый кустик рябины. Сам же, как заметил Тимур, улёгся точно так же у другого куста.
  Вдруг появилась луна. Неполная, идущая на убывание, но яркая. Трава на поляне и деревья заблистали тем ночным, призрачным светом, что всегда пугает и настораживает горожан. Алёхи не было видно, но тут приподнялась его голова, рука. Тимур разглядел, как тот машет ему, дескать, прижмись, не отсвечивай. Стало легче, не один всё-таки.
  Дикость какая-то. Где-то рядом интернет, маркетплейсы, автомобили гонят по трассам, водопровод работает. Вообще, система коммунального хозяйства самый мощный аргумент против чертовщины и колдовства. Ни один волшебник не смог создать ничего подобного. Механизированная уборка дерьма вообще за пределами любого потустороннего мира и символ победы человека над мракобесием. Но сейчас это не утешало. Трава в колёсах смотрелась жутко.
  На Тимура вдруг нанесло лёгкой сыростью. Будто бы водяная пыль прилетела. Но тут же это ощущение исчезло. А на месте старой стоянки началось шевеление. Тимур не видел, что там происходит, но был уверен, что кто-то там есть. Появилось ощущение неких огромных масс, перемещающихся во тьме. Лёжа на животе, Тимур скатал край спальника в валик и опёрся на него подбородком. Так было удобнее, и только он решил чуть сдвинуться, как сзади, из оврага, на него накатилась волна той самой странной влажности. Она покатилась по левой ноге, потом по правой, пошла по спине, шее, голове. Тимур лежал неподвижно. Страшно не было. Думал только, надо уже ножом махаться или ещё нет? Откуда-то из глубин памяти всплыло воспоминание, такой запах, сырой, всеохватный, идёт от только что вскопанной земли. На глубине она влажная и прохладная. Так и сейчас. Очень не торопясь Тимур положил голову на правую щёку. Из оврага, потрескивая чем-то, выбиралось нечто. Огромное, мягкое, и пахнущее сырой землёй. Это прокатилось или проползло совсем рядом с Тимуром.
  Алёха был прав, непонятное не стало тащиться сквозь кусты, выбрало путь поровнее. Страха не было, но стало жутковато. При свете луны, обманчивом, тусклом, Тимур увидел некий шар, наверху качалась толстая нашлёпка, похожая на шляпу. Сырость уползала вслед за существом. Послышалось чавканье - оно перекатилось через ручей. И в этот же миг на поляне с "Нивой" вспыхнули десятки огоньков. Ярко-белые, они слепили глаза, как неоновые лампы. Огни двигались, крутились, освещая землю и деревья синеватым холодным светом.
  - Начали шабаш, - в ухо Тимуру зашептал Алёха, подобравшись совершенно бесшумно. - Жалко Серёги нет с Графитом, а то бы устроили пляски.
  - Наверно, далеко эти огни видать, - негромко сказал Тимур, опустив лицо к самой земле. - Такое сияние.
  - Метров тридцать и всё, - Алёха напрягся. - Свет у них далеко не идёт, обрывается. Чёрт, расслабился я. Хватай нож!
  И тут же Тимур почуял, как на левую его сторону навалилась огромная тяжесть. Нога начала сгибаться в колене, мышцы не могли противостоять колоссальной силе, похоже было, что её гнут как будто мощным домкратом.
  - Бей! - захрипел Алёха. Он лежал распластавшись, а по нему медленно катилось нечто.
  Как очнувшись, Тимур крепко схватил нож и правой рукой, провернувшись, от земли вверх ударил размашистым полукругом. Лезвие будто перерезало струны, чуть дёргаясь на каждой. Ещё удар, ещё! На Тимура полилась ароматная, со знакомым пряным запахом тягучая жидкость. Левая нога освободилась и вскочив, Тимур полосовал ножом смутно видимый огромный то ли шар, то ли мягкую ткань. Слышался хруст. Застонав, выкатился Алёха и тяжко дыша, тоже ударил раз, другой. Неведомое существо завыло сиреной воздушной тревоги.
  Огни на поляне замерли, потом замигали, приближаясь.
  - Бежим! - Алёха дёрнул Тимура за рукав и они помчались по сырой траве.
  - По опушке беги, в лес не сворачивай, - крикнул Алёха. - Меня держись и молчи, молчи.
  Оглянувшись, Тимур увидал, как огоньки уже кружились на месте схватки. Притормозив, Алёха сорвал с куртки пуговицу, быстро нюхнул её и бросил за собой. В траве пшикнуло. Беглецы помчались дальше, напрягая глаза, чтоб не влететь в яму или не напороться на дерево или куст.
  
  Ночевали Тимур с Алёхой рядом с камнем, заросшим мхом. Он прикрывал беглецов от тягуна - лёгкий, но пронизывающий ветерок начал дуть после полуночи. К этому времени они добрались до сосняка. Здесь нарвали сухого мха с земли - почти наощупь, потому что луну то и дело закрывали неспешно ползущие облака.
  - Сюда не полезут, - сказал Алёха. - Хотя могут и приползти. Но, скорее всего с раненым своим тетешкаться станут. Спи, может, до рассвета доживём.
  Ужасно хотелось пить, у Алёхи в рюкзаке оказалась литровая бутылка воды, половину отпили и бухнувшись в мягкий тёплый мох, моментально уснули.
  Тимур всё ещё не воспринимал происходящее серьёзно. Ему казалось, что он угодил в некую выдуманную игру, и надо будет только проснуться или стряхнуть с себя наваждение. Засыпая, вспомнил о "Ниве" и грибах. Не сожрали бы эти машину вместе с банками.
  Перед рассветом похолодало, Тимур, не просыпаясь, начал лезть поглубже, но докопался лишь до прохладной земли. От этого и проснулся. Спальник оставил, эх, растяпа. Побарахтавшись, он вылез и осмотрелся. Всюду были одни сосны. И холодно. Всё-таки август, Урал, север, здесь и летом не жарко, а сейчас уже август, считай, зима на носу.
  - Костёр не разводи! - крикнул Алёха из своей моховой кучи.
  - Так холодно ведь!
  - Здесь мох везде сухой, заполыхает, сами сгорим, - пояснил тот, вылезая и отряхиваясь. - У меня банка тушёнки есть, съедим её и двинем на базу.
  - Какую базу?! - Тимур начал мотать ладонями по волосам, избавляясь от кусочков мха. - Мне к машине надо, там припасы, грибы, телефон. Да и спальник с пенкой надо забрать. К людям выходить.
  - Забудь про машину, - Алёха потянулся. - Утащили они её. А где искать, неизвестно.
  - Да кто это такие? - Тимур осмотрелся. - Тебя чуть не раздавили, мне ногу выкручивали. Огни какие-то зажигают. Кстати, почему их издалека не видно?
  - Да пёс его знает, - пожал плечами Алёха. - Вроде горят ярко, прямо сияют, а метров тридцать-сорок в сторону и всё, темнота.
  - Так не бывает, - Тимур недоверчиво глянул на него. - Свет плавно угасает в атмосфере, а такие сильные огни на большом расстоянии видно.
  Алёха вытащил из рюкзака тушёнку и бутылку с водой.
  - В университете учился? - спросил он и вытащив нож, принялся вскрывать банку.
  - Ага.
  - На кого?
  - Я политолог.
  - Болтун значит, - Алёха отпорол крышку и положил рядом. - А сейчас ты интеллигент или работаешь?
  - В доставке, - веско сказал Тимур.
  - Повезло, - кивнул Алёха. - Знакомые устроили?
  - Да, там много наших, историки, политологи.
  Перекусили быстро, да и что там есть - одна банка всего. Но хоть что-то. Проверили, всё ли своё в карманах, особенно на месте ли ножи, и пошагали. Солнце уже поднялось, ветерок ночной утих, и стало не холодно, а даже порой и припекало.
  - Давай говори, что это было? - пристал к Алёхе Тимур, когда они вышли на неширокую, поросшую травой давно уже не хоженую тропу.
  - Мы не знаем, - сказал Алёха. - Днём их не видали, ну почти не видали. Подкрадываются, и давай душить, давить. Здесь с десяток разных деревень было, и больших, и маленьких, все погубили.
  - А вы, типа, рейнджеры тут, охраняете народ от нечисти?
  - Пытаемся понять, что это, - Алёха остановился. - Тут ручеёк есть, сейчас чаю попьём. Привал, короче, будет.
  В его рюкзаке был и небольшой котелок и заварка в пакетике и кружка. Заварили чаю и в котелке и в кружке. Сосняк кончился, шли по смешанной тайге, ёлки, пихты, иногда берёзы встречались. Грибов уйма, всякие - белые, красные, рыжики и мечта многих - истинный груздь, король грибов.
  - Грибы не ешь, - предупредил Алёха. - Как-то связаны они с этими.
  - Так вы-то кто?
  - Я из Новосибирска, из академгородка, - сказал Алёха. - Болтаюсь тут шестой год. Серёга из Перми, Графит из Африки, студентом был в Перми, потерялся в тайге, а мы нашли.
  - Чушь какая-то, - сплюнул Тимур. - Что с машиной-то будет? Покажи, где деревня, я хоть в полицию сообщу.
  Алёха выплеснул одёнки в траву. Сорвал бархатистый листок лопуха и протёр кружку.
  - Ты не первый, а народ тут привычный, - он покрутил головой, разминая шею. - До города помогут добраться, конечно. И всё.
  - Так чего делать-то?
  - Со мной до базы дойдём, оттуда выведу тебя, - Алёха поднялся. - Попил чаю? Потопали. Нам километров пятнадцать надо пройти. Ну где Серёга с Графитом?!
  Он погладил пластиковую эглету шнура от капюшона. Потом сунул её в ухо.
  - Это рация что ли? - Тимур начал злиться, хотя в университете их обучили в духе "политолог не имеет эмоций". Но ситуация уже раздражала.
  - Разработка, - Алёха покусал нижнюю губу. - Всякое тут есть.
  - Погоди, а вот ты пуговицу бросил, - Тимур тоже поднялся. - Это как в сказке, расчёску там кидали, ещё что-то, со следа сбивать.
  - Типа того, - кивнул Алёха. - Помогает, но не всегда. Тут вообще всё пятьдесят на пятьдесят. Ладно, двинули. Ещё разик привал сделаем, а то до вечера не доберёмся. Жрать охота уже. По дороге ягод пожуём.
  Солнце светило то в спину, то в бок и никогда в лицо. Пробираясь по чуть заметной тропке в еловых чащобах и заросших сорной травой березниках, Тимур догадывался, что они идут на север. А это значит, всё дальше и дальше от населённых мест.
  Миновали болотину с торчащими зелёно-жёлтыми кочками. И хотя шли подальше от тёмных луж, под ногами зачавкала сырая земля. В небольшом осиннике спугнули невидимого зверя. Кто-то большой и проворный, заслышав ходоков, бросился бежать, хрустя ветками. Поднимаясь на небольшой заросший вереском холм, Тимур оглянулся. На болотину за ними садились одна за другой небольшие стайки уток, плавно прокатываясь по воде. В небе парили коршуны, кругами ходя над лесом. Сложив крылья, один из них сорвался вниз и рухнув, пропал среди деревьев.
  - Тоже заметил? - Алёха остановился, поджидая напарника. Тот недоумённо глянул на него.
  - Идёт кто-то за ними, - пояснил Алёха. - Я два раза засекал движение. И это не зверь. Звери за людьми даже тут не ходят.
  Через пару часов после того как миновали болотину, остановились на привал. Неширокая речка с каменным дном бурливо мчалась по лесу. Вода в ней оказалась ледяная. Тимур, пока набрал котелок, руки перестал чуять. На небольшом костерке заварили чаю, попили.
  - Вот что я жене скажу? - снова завёлся Тимур. - Где машина, почему на звонки не отвечаю? Что происходит? Какие, к чёрту, чудовища?
  - Я не знаю, кто это, но обещаю на базе всё показать, - сказал Алёха. - Непросто здесь, а чую я, ещё запутаннее станет.
  - Что за чушь ты несёшь?! Что ты чуешь?! - возмутился Тимур. - Это всё похоже на дрянной современный роман с загадками, выплесками подсознания, материализацией призраков. Сериалы у нас тупые снимают, книги уродские сочиняют. На Западе сто лет назад об этом писали, наши перевели и начали копирайтить. Какие-то древние тайны, потомки шаманов. Всякая хрень! А машина моя где?!
  Алёха покачал головой.
  - Подожди ещё пару часов, - сказал он. - Расскажу. Допил чай?
  - Да, - недовольно буркнул Тимур.
  Поднявшись, Алёха покрутил головой. Они сидели на небольшой полянке берега речки, трава тут росла низкая, жёсткая. Дальше шли заросли крушины, торчали кусты ивы. За ними дружно встали небольшие ёлочки.
  - Да, идёт за нами, - подёргал плечами Алёха. - Надо посмотреть, кто это. Давай, иди сюда. Сейчас следы затрём и вон туда укроемся, - он показал вниз по течению речки, где густо топырились кусты ольхи. - Прошу тебя, ничего не говори, чтобы не увидел и чтобы не случилось. Ощущаю беду какую-то. Очень неприятно.
  - Ну прямо роман из номинации премии национальный бестселлер, - фыркнул Тимур. - Ещё злобных чекистов-оборотней не хватает.
  Но напарника послушался. Тот оторвал ещё одну пуговицу с куртки, треугольную, с двумя дырочками. Попросил Тимура по очереди согнуть ноги в коленях и почеркал на подошвах его берц. Затем провёл пуговицей ему по штанам и куртке. Оглядел и покачал головой, бурча, что сойдёт. А потом попросил Тимура также почиркать пуговкой по его обуви и одежде. Взял её и начал трогать камни на берегу, деревья и кусты. Отойдя метров десять, чуть подтолкнул Тимура в сторону зарослей ольхи. В кустах оказался огромный валун, на него и залезли. Притаились.
  Облокотившись на каменный бугорок, Тимур сидел и посматривал по сторонам. Он никак не мог понять, что тащило его за странным Алёхой. Скорее всего, это был страх неизвестного, родившийся ночью, когда рядом ползали неведомые существа. Но ведь и Алёха тоже не пойми кто, хотя ведёт себя нормально. Правда, видения у него какие-то. А может, он и в самом деле чует кого-то.
  Вздохнув, Тимур грустно посмотрел на речку, что жене говорить, машина где? Ну попал он, конечно. Шум бурлящей на перекатах воды потихоньку начал пробиваться сквозь печальные мысли и вдруг Тимур услышал всё, что происходит рядом. В городе такого не бывает. Так происходит только в лесу. Кипела в речке быстрая вода, порой донося до Тимура плеск коротких волн, шуршали о своём мягкие листья ольхи, чуть поодаль защебетала и сразу же замолкла лесная птаха. Загудел и на миг показался среди редких фиолетовых бутонов невысоких бодяков и розовых соцветий очитков, росших на берегу, серьёзный толстячок шмель. Стараясь не спугнуть, не отогнать от себя лесные звуки, Тимур чуть повернул голову, посмотрев на место, где они пили чай. Там как раз от лёгкой волны холода, прилетевшего с речки, вдруг обвалилась кучка пепла и серым облачком легла она на одинокий стебель ятрышника, уже сбросившего свои пятнистые колокольчики на зелёные мхи. Тимуру почудилось или взаправду он услыхал, как шуршит пепел, оседая на траву.
  Однако тут вдруг звуки все пропали. Стало так тихо, что зазвенела шипящая тишина в ушах. Но и она сгинула. Тимур услышал свистящее дыхание, шорох неровных шагов и на тропку, где полчаса назад они шли с Алёхой, из полутьмы ельника выскользнул человек. В куртке с множеством карманов, в серых штанах и берцах жёсткой кожи, он шёл, опустив лицо к земле и глубоко втягивал ноздрями воздух. Ссутулившись, этот человек порой останавливался и трогал пальцами тропу. Но шагал он быстро, даже скользил: было в его ходьбе что-то от легендарной волчьей походки лесных бойцов севера. Оказавшись у чайного места, человек замер и наклонился над пеплом. Затем, помахивая ладонью над травой, подошёл к речке. Тимур чуть дёрнулся; человек стоял там, где ещё недавно он брал воду в котелок. Но тут же рядом показалось лицо Алёхи.
  - Не шевелись и молчи, - прочёл Тимур на его губах. На щеках Алёхи ползли слёзы.
  Человек у речки прошёлся вверх-вниз по берегу, после вернулся на кострище и начал по спирали, не спеша, наматывать круги. Очевидно, он искал следы Алёхи и Тимура. Но отойдя от кострища на пару метров, он их потерял. Постояв минуту в странной позе - перекосившись влево и вывернув через правое плечо шею к речке, человек вернулся на тропу и низко склонившись над ней, прошёл метров тридцать. Он водил сейчас уже обеими ладонями над землёй.
  Судя по всему, человек испытывал некие затруднения в своём занятии. Он раза три прошёлся по тропе от леса до кострища и берега, дважды начинал ходить по спирали и замирал. Наконец, подойдя к паре ёлочек, человек упал на землю и мгновенно верхняя его часть, примерно до груди, исчезла, как всосавшись в почву. Тимур скосил глаза на Алёху. Напарник глядел, выпучив глаза. Очевидно, ему тоже происходящее было в диковинку. А человек погружался всё глубже и вдруг, когда земля поглотила его до пояса, он взлетел, будто резко выкинутый и упал на спину. Тимур почувствовал, что и у него глаза полезли наружу. На том месте, где только что разверзалась земля, никакой ямы не было. А человек, шустро вскочивший на ноги, бросился резво бежать к речке. Не сбавляя темпа, он, пару раз провалившись по грудь, перешёл по дну на другой берег и с шумом, ломая ветки и не разбирая пути, исчез в лесу.
  Через минуту защебетали птицы и серьёзный шмель вновь закружил у августовских цветов; речка зашумела ещё бурливее, вроде как пытаясь поскорее унести воспоминания о ищущем человеке.
  - Это Серёга был, - негромко сказал Алёха. - Был Серёга, а стал.. Странно, почему я его засканить не мог. Ещё одна загадка. Эх, Серёга!
  - Кто он стал? - машинально уточнил Тимур.
  - Зомбак, - криво усмехнулся Алёха. - Необычное, свежее, абсолютно свежее определение. Эх, Серёга, дружище, - он вытер под носом и глянул на Тимура: - Остался бы ты там ночевать, такой же бы сейчас по лесу бегал. Ладно, пошли.
  
  
  Не возвращаясь на тропу, они ушли от стоянки берегом речки. Иногда прибрежные кусты были столь густы, что приходилось идти по воде, порой уходя по колено - ноги при этом мёрзли ужасно. Тимур попросил остановиться, чтоб согреться у костра. Мёрзли не только ноги; холод от ледяной воды окутывал всё тело стужей ледников, с чьих никогда не тающих полей текли речки Северного Урала.
  - Потерпи немного, - запыханно говорил Алёха.
  Выйдя на полянку, заросшую мелкой травой, он прислушался, головой покрутил.
  - Вроде спокойно везде, - Алёха вдруг подошёл к берегу и наклонившись чуток, поглядел в сторону, откуда пришли. Замёрзшему Тимуру было всё равно. Он уже не хотел есть, не хотел пить, не хотел узнать про Серёгу и кто такие зомбаки, хотелось тепла и сухой постели.
  - Ладно, погнали! - Алёха дёрнул Тимура за рукав. - Набирай ход, политолог!
  Они нырнули в осинник, вечно шуршащий неумолкающей листвой. За ним обнаружилась узенькая тропка - трава на ней была чуть пониже, чем рядом. Осинник перешёл в каменистый пустырь, кое-где подёрнутый мхом. Алёха всё наращивал ход и вдруг Тимур понял, что ему жарко. Сырые ноги чудесным образом разогрелись, от него шёл пар, и даже куртку пришлось расстегнуть на груди, чтоб не запариться.
  Тропинка потянулась вверх, на пологом склоне начали попадаться невысокие лиственницы. Выйдя на плоскогорье, Алёха чуть притормозил, ещё раз просканировал что смог и они быстрым шагом помчались дальше.
  - Не останавливаемся больше! - крикнул Алёха. - А то продует, застудимся. Давай, давай, шире шаг, но аккуратней!
  Лиственницы остались позади, широкие поляны, заросшие мятликом, чьи метёлки уже засохли и почти осыпались, как-то быстро исчезли и началась тайга. Ёлки и пихты, сразу высокие, угрюмые: вбежав в их прохладную тень, ходоки моментально стали замерзать.
  - Не сдаваться! - захохотал Алёха. - Скоро, скоро!
  Свернув в густой ельник, в самую мрачную тень леса, он продрался сквозь колючие лапы, придерживая их перед Тимуром. Пройдя меж густых разлапистых ёлок, вышли на выложенную чёрными камнями дорогу шириной метра три.
  - Цивилизация! - обрадовался Тимур.
  По влажным камням он быстро идти забоялся - скользко, но Алёха не сбавлял ход и Тимур тоже ускорился. Удивительно, но берцы совсем не скользили.
  Метров через триста он увидел тёмную, гладкую, поблескивающую стену высотой примерно с четырёхэтажный дом. Вдоль неё густо росли огромные ёлки, пихты, лиственницы. Следуя за Алёхой, и свернув при этом с каменной дороги, вышел к путанице кустов, кривых ёлок. Под ногами захлюпало, идти стало неудобно.
  - Осторожно, тут неровно, - предупредил Алёха.
  Вонзившись прямо в самую густерню, он потащил за собой Тимура; немного погодя они вышли к запрятанной в стене каменной лесенке. Судя по тому, что рядом росли огромные деревья, сделали её очень давно, но ступени ничуть не стёрлись.
  Поднявшись наверх, ходоки всё так же быстро понеслись меж берёз, лиственниц и тополей. Тропинка завела их в густой малинник и Тимур на ходу даже сорвал несколько душистых ягодок. В животе сразу забурчало, захотелось есть, прямо очень.
  - Ну вот и пришли, - Алёха остановился перед небольшим холмиком.
  - А где круглая дверь Бильбо? - Тимур смотрел на склон, заросший кустиками рябины, пучками овсяницы и уже давно сбросившим пушистые свои цветы пазником. Тут же Тимур увидел несколько кустов чёрной белены. Её стебли густо были усыпаны кувшинчиками ядовитых плодов.
  Алёха подошёл к обкатанному гладкому гранитному камню и сунул руку куда-то за него. В склоне холма открылась дверь. К удивлению Тимура она оказалась полукруглой.
  - Пошли мыться, греться, есть и спать! - Алёха пропустил его вперёд, и замерев на секунду, прислушался, потом резко выдохнул и зашёл внутрь. Дверь плавно закрылась и вход в убежище стал незаметен на заросшем травой и кустами склоне холма.
  
  Ожидая увидеть обычную лесную заимку - избу, сарай и возможно баньку, Тимур был потрясён. Три этажа плюс горизонты, куда ему, как постороннему, вход закрыт. Лифты! В уральской тайге лифты! И баня, правда, тоже. Крутая такая.
  - Откуда энергию берёте? - Тимур, закутавшись в пушистый чёрный халат, кайфовал на диване, попивая чай с коньяком.
  - Внизу атомные реакторы стоят, наверно, - Алёха жарил макароны по-флотски. Подумал и в готовое почти блюдо убил три яйца, - С водкой нормально же будет? - он повернулся к Тимуру. - Или ещё парочку добавить?
  - Давай, - согласился тот, чувствуя, что засыпает. Но на голодный желудок спать нельзя. Надо дождаться еды.
  - Круто у вас тут, - Тимур отхлебнул крепкого чаю. - Кто строил? Военные, незаметно так, никто не знает, как обычно в таких делах?
  - Начинка-то вся современная, - Алёха перемешал макароны, выключил плиту и накрыл огромную сковороду крышкой. - А сами помещения, реакторы там, это от инопланетян осталось.
  Подавился чаем Тимур и закашлялся. Он уже примирился с неведомыми обитателями ночи, с зомбаком Серёгой и даже версии по утрате "Нивы" начал готовить. Но что, как он думал, является военным сооружением, построено инопланетянами, его опять выбило из спокойствия.
  - Наша база стоит на огромном монолите, не очень ровный по краям, примерно шесть километров в диаметре, - Алёха вытащил из настенного шкапчика пару рюмок, уточнил, чем гость намерен кушать макароны - вилкой или ложкой, одобрил мужской выбор и достал из холодильника бутылочку водочки.
  - Так вот, - он положил ложки на стол. - А в глубину этот монолит уходит на полтора, тоже примерно, километра. И сделан он искусственным способом, это каменное литьё. Типа египетских пирамид. Технология очень схожа, а может, одинаковая. Ну, садись поближе. Выпьем, закусим и выспаться надо.
  - А зомбаки не придут сюда? - Тимур оглядел кухню, большущая, несколько столов, плита огромная, шкафы, холодильники и ещё есть продуктовый склад. Хорошо устроились местные.
  - Они не могут близко подойти к стене каменной, - сказал Алёха и разлил водочку по рюмочкам. - Не знаю что, но что-то им мешает.
  - Всё равно двери надо закрыть, - посоветовал Тимур и подняв рюмку, протостил: - Ну, за знакомство!
  Они чокнулись, выпили и сразу принялись ложками уминать чудесные макароны по-флотски, смешанные с яйцами. Сказка просто!
  На следующий день Тимур забыл все ужасы и вспомнил про свою "Ниву".
  - Так чего мне делать? - допекал он Алёху. - Вот давай сначала решим, как с машиной быть, и что я жене скажу? А потом твои дела обсудим, ты вчера помочь просил. Помогу чем смогу, но с машиной как быть?
  - Ладно, ладно, - хозяин подземелья сморщился. - Решим твою проблему просто. Я даю тебе десять тысяч баксов. А ты скажешь, что на "Ниву" твою колхозник какой-то запал, дескать, редкая модель, то-сё. А телефон ты просто потерял, когда набухался от радости самогона.
  - Я не пью самогон, - с достоинством сказал Тимур. - Когда учился на политолога, нам запретили его пить. Во-первых, недостойно городскому эксперту по вопросам политики эту бурду хлебать, а во-вторых, он мне не нравится.
  - Если ты приедешь из деревни и скажешь, что пил там самогон, никто не усомнится, - хмыкнул Алёха. - Все городские знают, что в деревне пьют самогон. Давай, я для большей убедительности дам тебе не десять тысяч долларов, а девять. Остальное, скажешь, пропил. Вообще железная версия выходит!
  - Нет, нет, - Тимур замотал головой. - Давай деньги все. Кстати, ты так легко расстаёшься с долларами. Сумма то не маленькая.
  - Это моя месячная зарплата, - Алёха скривил рот. - Жалко, но что делать. К тому же у меня муки совести. Я ведь тогда, позавчера, решил, что ты приманкой станешь. Но Серёга с Графитом пропали, и потому решил тебя спасти. Сейчас страдаю, что Серёга зомбаком стал.
  Тимур смотрел на него оцепенелым взглядом.
  - Ты что, меня подставить хотел?! - наконец выдавил из себя слова он.
  - Ну ты же не знал про это, - пожал Алёха плечами. - Стал бы зомбаком. Я бы и деньги сэкономил. А сейчас вот тебе предлагаю в forest guard вступить.
  - Форест что? Forrest Gump? - Тимур развёл руками. - Обалдеть! Деньги давай и я пойду. А иначе зомбаков на этот притон наведу, договориться с ними сумею, нас учили не только с зомби, но и кое с кем похуже на выборах вопросы решать.
  Алёха захохотал и ушёл. Вскоре он вернулся, сунул Тимуру пачку долларов и дождавшись, когда тот пересчитает деньги, уже на полном серьёзе предложил ему работать вместе.
  - Тут такое дело, - Алёха пошмыгал носом. - Во-первых, я дам тебе новую одежду. Твоя грязная и была облита жидкостью этих. Халат, в котором сидишь, заберу тоже.
  - Это опасно? - Тимур напрягся. - Ну то, что облило меня ночью?
  - Неизвестно, - Алёха развёл руками. - Но всё равно, понимаешь, стрёмно. Она вроде испаряется без следа. Но как знать, как знать. Ладно. Зарплата у тебя будет как у новичка, то есть десять тысяч долларов.
  - А ты сколько получаешь?
  - А я не новичок! В третьих, работа интересная.
  - У меня семья, - Тимур хмыкнул. - И такая секретная работа здесь, что прямо жену не видишь, детей не видишь. Ещё подписку давать надо, скорее всего, а потом как люди в чёрном, отказаться от всего. Да?
  - Я вижу, ты уже почти согласен, - оскалился Алёха. - Поэтому наношу coup de grаce. Работа только с мая по октябрь. Жену можешь привезти в Соликамск, и летом там обитать. А зимой куда угодно - весь мир перед вами! К тому же есть надбавки всякие и даже премии. А зарплата стабильная весь год.
  - Что сказать, где я стану работать? - Тимур почесал нос. - Живу на базе инопланетян, ловлю этих. Это же бред!
  - Да так и скажи, - Алёха ухмыльнулся. - Скажи, наткнулся на дебилов, ищут НЛО. В Пермском крае обычное дело. Все знают про Молебку, все видели в инете, как военная техника на север иногда ползает, как полицию по тревоге поднимают НЛО отлавливать. А если за это деньги платят, то вообще!
  - А кто платит? Американцы?
  - Нет, что ты! С ними никаких контактов, скажи, что китайцы, в это тоже все поверят.
  Тимур помолчал, машинально погладил кучку долларов.
  - На самом деле кто за этим стоит? - спросил он.
  - Этого я не знаю, - Алёха пожал плечами. - Думаю, что международная компания, очень скрытная со своими тайными целями. Ну чего, контракт подпишешь?
  - А, давай, - махнул рукой Тимур.
  - Палец давай, кровь колоть будем, - Алёха взял со стола нож. - Или просто надрежем. Подписывать надо кровью!
  - Серьёзно?! - Тимур убрал руки со стола.
  - Шутка, - вздохнул Алёха. - Хотя смысл в этом есть. В кровавых подписях остаются следы ДНК и по ним можно точно установить личность подписанта. Дьявол знал, что делал. Сейчас просто на камеру зачитаешь вслух контракт. Две страницы мелким шрифтом. Номер паспорта не нужен.
  После нехитрой и весьма простецкой процедуры заключения контракта неизвестно с кем - в документах об нанимателе не было ни слова - Алёха торжественно объявил, что новичку лесной стражи полагаются солидные подъёмные. Сходил куда-то и принёс пять тысяч долларов.
  - Вот, как и установлено правилами, пятнадцать тысяч баксов, - весело сказал он и протянул деньги новобранцу.
  - А где ещё десять? - возмутился Тимур.
  - Так ты уже получил. Пересчитай все доллары, пятнадцать тысяч получится.
  - Это компенсация за машину была!
  - Возможно, - кивнул Алёха. - Но сейчас она обрела вид подъёмных.
  - Продуманный ты, - Тимур захохотал. - Ладно, согласен. Когда домой отправишь меня?
  - Завтра пойдём, - Алёха встал. - Сейчас перекусим слегка, выйдем на патруль по периметру базы. Мало ли что. Потом обед, и подготовка к завтрашнему маршруту.
  - А эти? Ну эти? - спохватился Тимур. - Их так и называть?
  - У них есть, конечно, прекрасное, не затасканное официальное наименование, - почесал щёку Алёха. - Если ты предложишь своё, то рассмотрим, и возможно переименуем. Попробуй отгадать, как их называем. С одного раза сможешь? Очень редкое прозвище. Ну?
  Прищурившись, Тимур глянул на него.
  - Объекты?
  - И это правильный ответ! - Алёха отошёл к кухонному столику и включил чайник. - Больше нам про них практически ничего не известно. И сейчас ты, как очень догадливый и перспективный воин стражи северных лесов, поможешь неизвестно кому с ними разобраться. За очень неплохие деньги.
  - Обалдеть! - Тимур посмотрел на деньги, на Алёху. - Реально дурдом, но мне уже нравится.
  - Да, - напарник поднял вверх указательный палец. - Если пропадешь, ну потеряешься или погибнешь, или станешь зомбаком, жена получит страховку, примерно миллион долларов. Можешь ей сказать про это, так сказать, морально и финансово простимулировать её успешное согласие на работу у нас.
  - Ага, ишь ты, - Тимур сморщился. - Я об этом никому не скажу.
  - Никто не говорит, - Алёха взял кипящий чайник. - Давай кружки, сейчас бутики нарежу. И за работу, juniorförster!
  
  
  Сам Алёха попал на лесную работу абсолютно внезапно. Несколько лет назад, будучи уже поднабравшим научного веса, серьёзным исследователем-разумнистом, он приехал в Голландию. В технической школе Корнелиуса Вита шёл небольшой конгресс, обсуждались темы влияния массовой культуры, в том числе и религий на малые группы людей.
  - У меня был доклад на час с небольшим, - вспоминал Алёха. - Связь разумов, то есть основа моих исследований. Видишь ли, гражданин политолог, существует мостик репликации от бога к детям. Причём я предполагаю, что изначальной моделью для выстраивания служат всё-таки родители.
  - Не умничай, хозяин болота, - сказал Тимур. - Говори нормально, я уже запутался.
  По версии Алёхи, любой человек представляет своего бога похожим на себя. Это его мечта о спокойной безопасной жизни. Потому человек даёт ему все качества, каких он сам лишён. Это и сила, и бессмертие, и богатство, изобилие еды и прочее.
  - Бог для любого человека это он сам, только в очень прокачанном таком варианте, - пояснил Алёха. - Потому и ценятся личные амулеты, крестики, и так далее. Это воспринимается как индивидуальная связь. Человек как бы говорит самому себе, я помогаю тебе, уважаю тебя, помоги и ты мне. По сути это общение с самим собой.
  - Ну так это всё давно известно, - Тимур соврал, так как на лекции о религии он не ходил, женихался в это время. Но виду сейчас не подавал, хотя, как политолог, слушал внимательно.
  Человек получил уникальную возможность сам сформировать своего бога, причём в реальном времени, в настоящем виде. Это дети. Люди стараются вложить в них знания, навыки, сделать их такими, чтоб они достигли высот, недоступных родителям. То есть, по сути, при этом реализуется мечта о боге. Человек с малых лет знает о нём, наделяет его способностями, которых нет у самого и в итоге получается он сам, только супергерой. А после гражданин формирует бога из своих детей. Он в натуре их обучает, старается, пашет. Причём очень интересно рассмотреть вопрос жертвенности. И для бога, и для детей человек ничего не жалеет. И по сути, вот оно, то самое триединство, о котором так долго и много говорят христианские теологи. Бог-Отец - это сам человек, Бог-Сын - это его дети, и Бог-Дух - тот бог, которого он создаёт себе всю жизнь.
  - Бог всегда похож на создателя, - Алёха допил чай и отставил кружку в сторону. - Говорят, что бог сотворил человека по своему подобию, но, как мы только что убедились, это человек создал бога по своему идеальному образцу. И эта схема неизменна. Любой бог формируется как своя могучая и всевластная копия. Вот допустим, в доме живут мыши и пара котов. Коты ловят мышей, едят, они сильнее, умнее, ловчее. Какой бог будет у мышей?
  - Перед ними образцы силы и ума - коты, понимаешь? - хмыкнул Алёха. - Станут они их богами?
  - Наверное, - пожал плечами Тимур.
  - Этого не будет! - Алёха постучал по столу пальцем. - Их бог будет, будет, кто?!
  - Микки-Маус!?
  - Точно! Всемогущий великолепный образец мыша. И он прогонит врагов и сделает всех мышей счастливыми, и они станут говорить своим детям, что надо заниматься спортом, хорошо учиться и тоже станешь непобедимым Микки-Маусом.
  - Ну да, интересно, - кивнул Тимур. - И ты с этим ездил в Голландию?
  На конгрессе разумнист Алёха выступал с докладом о вероятности наличия верований у стайных животных. Основой этому послужили наблюдения за волками, львиными прайдами и муравьями. Также он отметил возможность существования религии у растений. Естественный отбор не есть приспосабливаемость к изменениям, это стремление к совершенству, так говорил Алёха.
  - Ну реально у тебя в голове намешано, - Тимур тоже допил чай. - На конгрессе, наверно, все такие были. Ты случайно, не кандидат наук?
  - Да, математических, - сказал Алёха. - Я определил поправку на практическом использовании чисел.
  Тимур открыл рот. Об этом он слыхал.
  - Так это ты придумал теорию, что нельзя считать все предметы идентичными, и при переходе от теории надо учитывать этот момент. Типа, двадцать брёвен или кирпичей или там атомов, каждый в этом множестве отличается от другого. И потому коэффициент поправок требуется.
  - Я Александр Фёдорович Вторых, - Алёха церемонно склонил голову. - Бывший математик, бывший разумнист, ныне глава лесной стражи и кстати, мастер спорта по лыжам.
  В Голландии, после конгресса организовали небольшой банкет. И к Алёхе подошёл невидный такой человек и сказал, что уровень контролируемого безумия у него вполне подходящий и предложил работу здесь, на Урале. Да и физически хорошо развит, польстил ему незнакомец.
  - Точно! - щёлкнул пальцами Тимур. - Я ещё когда увидел тебя, кого-то мне напомнил. Высокий, мощный, сутуловатый. Типичный лыжник. Если бы ты в жилетке был, ну такой, вроде дутыша, типичный спорторг заводской. Всякие корпоративы спортивные проводят.
  - Ладно, пойдём осмотримся, - поднялся Алёха. - Потом ещё поболтаем.
  Нехотя Тимур вылез из чёрного мягкого халата; привык к мягкости и теплу. Новая одежда была удобной и почти невесомой, вроде обычная штормовка и джинсы, но другие.
  - Нож убери с глаз, но чтобы под рукой был, - Алёха осмотрел напарника. - Пуговиц у тебя пока не будет. Ты же завтра домой, они там ни к чему. Готов?
  Тимур кивнул. И тут над коридорчиком,. что вёл к шлюзовым дверям, вспыхнула оранжевая лампочка.
  - Кто-то идёт, - глаза Алёхи сузились, он велел напарнику стать у стены, так, чтобы входящий его не заметил сразу: - Встретим.
  - Зомбаки прорвались? - Тимур вдруг вспотел, а сердце забилось часто-часто тревожной дробью военных барабанов.
  Алёха оскалился и медленно потащил из ножен свой заблиставший в неоновом свете тесак.
  Внутренняя дверь шлюза плавно открылась и вдруг кто-то протяжно захрипел и раздался жуткий лающий кашель. Тимура окатило жаром так, что он мгновенно просох. Не в силах сдержать себя, он заглянул в полутёмный коридор. На него не спеша двигались пустые куртка и штаны, человека в них не было.
  
  Столкнувшись с непонятной опасностью, с чем-то нечеловеческим, тем, чего быть не может и это явная страшная угроза, любой мужчина, трус или храбрец, схватится за оружие. При этом его не интересуют перспективы схватки, он не станет размышлять, как ему быть и что с ним станет. Когда на кону жизнь, любой мужчина, трус или храбрец, кинется в атаку. Только нападение даст ему шанс уцелеть. Или погибнуть с мыслью, зачастую даже не осознанной, что он сделал всё, что мог.
  Так и Тимур, спокойный и даже порой весьма осторожный мужчина, никогда не забывающий, что у него жена и дети, которым постоянно нужна еда и прочее, сейчас забыл обо всём. Он видел только шевелящуюся куртку, надвигающуюся на него. Крепко ухватив рукоятку ножа, Тимур что-то пробормотал и качнулся вперёд. В нём уже крепко бродили недавние ужасы: кошмарный зомбак Серёга, жуткие ночные объекты, колёса Нивы", сожранные травой - сейчас одной опасностью станет меньше.
  Но тут над курткой вспыхнули глаза и ужас, подлежащий уничтожению, дёрнул Тимура вперёд, и он уже толкнулся ногой от пола для прыжка - атаковать неведомое чудовище. И остался на месте, крепко схваченный Алёхой.
  - Стой, это Графит, - громко сказал тот. - Успокойся, всё нормально.
  Выдохнув, Тимур расслабился. Он сейчас разглядел в полутьме и чёрное лицо и торчавшие из рукавов курточки чёрные руки.
  - Вы тут сдурели? - негр подошёл ближе. - Я и так страху натерпелся с зомбаками, и дома ещё чуть не зарезали.
  Графит осмотрел Тимура.
  - Это ты на "Ниве" был? - спросил он.
  Ответа не дождался, потому что у Тимура от нервного напряжения свело губы и он пытался их разлепить.
  - Пропала твоя тачка, - негр встал рядом и улыбнулся той самой знаменитой негритянской улыбкой, правда у него не хватало пары зубов. Видя, что Тимур всё ещё приходит в себя, ткнул его кулаком в живот и тот наконец-то выдохнул. Лицо стало бледнеть, жар откатил от щёк, сердце забилось тише и медленней.
  - Вы куда? - Графит прошёл на кухню и набрав полный чайник воды, включил его: - А чего он в форме? На работу взял? Да, Серёги больше нет.
  - Мы сейчас прогуляемся, - Алёха легонько стукнул Тимура по руке и взглядом показав тому убрать нож, повернулся к Графиту: - Ты пока обед приготовь. Мы часа через два вернёмся, заодно ловушку проверим.
  - Ок, - кивнул негр. - Валяйте.
  Поглядывая на Тимура, Алёха быстро выбрался с базы и не останавливаясь, буквально погнал того по узким тропкам среди кустов и ёлок.
  - Куда бежим? - удивился Тимур, у него вдруг обнесло голову и он покачнулся.
  - Из тебя надо адреналин выгнать, - пыхтел Алёха. - Нельзя резко прекращать движения, сердце не выдержит. Минут двадцать волчьим шагом на максимуме погоняем, потом ход сбавим. Давай, давай! Психанул ты мощно, надо сбрасывать напругу.
  
  Невидный человек в Голландии пояснил, что надо разобраться с непонятными явлениями на севере Урала. Здесь началась деградация населения, то есть люди стали покидать деревни, посёлки. А кое-где и вообще исчезли без следа. Территория активно зарастает тайгой. Даже зоны, где за колючкой зэков держали, тоже сокращают. На это особого внимания никто не обращает, вроде как естественный процесс, люди уезжают в комфортные края, расстояния большие, экономически не выгодно ни посёлки обслуживать, ни зоны содержать.
  Невидный человек в Голландии сказал, что он представляет некий международный концерн, очень заинтересованный в развитии оставляемых людьми территорий. Они направляли в эти места экспедиции, исследовали воздух, почву, деревья, даже провели медицинские обследования многих местных жителей. Никаких отклонений, но люди уезжают. А в конце прошлого века начали и экспедиции пропадать. Учёные, проводники исчезали. И вдруг они наткнулись на зомбаков. Это очень опасные существа, причём атаковали только членов экспедиций. Но были случаи, когда и одного-двух охотников или грибников уничтожали. С десяток зомбаков удалось отловить, их изучали, появились некие защитные разработки.
  Несколько лет сюда запускали только партии поисковиков: искали место для базы и вдруг нашли. Чёрный монолит каменного литья. Создать такое людям просто не под силу. В нём обнаружились помещения, энергетические установки. Кстати, тогда же разрешилась загадка сухих гроз на севере Урала. Много лет и веков здесь летом с чистого неба ударяют молнии в лес. А это энергостанции, сделанные неизвестно кем и неизвестно когда, разряжались.
  - А когда тут обустроились, начали работать, - Алёха шагал медленно, поглядывая по сторонам. - И меня завербовали. При мне пропали или стали зомбаками восемь человек, Серёга девятый. Сейчас этот концерн, как сообщили недавно, готовит мощный исследовательский десант сюда, но года через два-три. А пока мы тут присматриваем. Главная задача - разобраться с объектами. Про них стало известно лет восемь назад и активность концерна спала. Пока не разберёмся, что это, никого не пошлют.
  Тимур молчал, и только иногда поглядывал на Алёху. Ничего себе, такие события в родном крае происходят, а никто не знает ничего.
  - А чего этому концерну тут надо? - спросил он.
  - Алмазы, - остановился Алёха и медленно покрутил головой, прислушиваясь.
  Северный Урал пытались осваивать несколько раз, но кроме небольших деревень, где жили потомки вогулов и новгородских поселенцев, ничего не оставалось. В конце девятнадцатого века возле берегов Колвы и Вишеры построили заводы, пароходы ходили по северным рекам. Исчезло всё за несколько лет. Во время войны начали вновь освоение тайги. Лесозаготовки, разработки и снова всё утухло.
  - Слыхал наверно, полвека назад примерно, ядерные взрывы тут были неподалёку? - Алёха свернул на тропку, вившуюся меж кустов шиповника. Тимур промычал, что вроде да.
  - Говорили, что реки будут поворачивать, то сё, - Алёха опять остановился, вытащил из кармана пакет и начал собирать в него малиновые ягоды шиповника, повернулся к напарнику: - Помогай, самый полезный фрукт, особенно зимой если заваривать.
  Мощные бомбы должны были выковырять на поверхность алмазные месторождения. Но их так и не нашли. А разговоры про развороты рек или про то, что нефть таким образом вытесняли, это для отвода глаз.
  - Так алмазов и так полно, - удивился Тимур. - Вон, в Якутии там или в Африке.
  - Уральские или вишерские алмазы самые ценные в мире и самые древние, - сказал Алёха. - Но после взрывов наверх активно полезли не они, а скорее всего, эти объекты. Ладно. Айда проверим ловушку, посылочки там должны прийти были. Ты кстати как, успокоился?
  Тимур пожал плечами, лёгкая головная боль прошла, сердце билось спокойно. Самочувствие прекрасное, и прогулка по лесу всегда хорошо.
  - Остановись, послушай лес, - Алёха скинул свою рюкзак и положил в него пакет с шиповником. - Представь себе, что видишь тайгу и поводи по ней типа глазами, как бы сканируй пространство.
  Хмыкнув, Тимур глубоко вздохнул, плавно выдохнул и стал рисовать себе картинку. Он, конечно, толком не помнил, где они шли и как вообще тут всё по сторонам выглядит, но если товарищ просит, можно и попробовать.
  К своему удивления, Тимур вдруг чётко и ясно увидел увалы, покрытые тайгой, речки, почуял там животных. Всё выглядело чуть расплывчато, с маревом, но видно. Он заморгал глазами, и понял, что видит каким-то другим зрением. И тут насторожился. Километрах в двадцати отсюда, на северной стороне густо заросшей ёлками горушки Тимур почуял нечто странное. Оно маячило блёклым сгустком и вдруг пропало.
  - Заметил чего? - спросил Алёха. Тимур рассказал.
  - А это объект был, - Алёха забросил рюкзак за плечи. - Пошли, следопыт. После скажу о твоём чудесном зрении. Тоже разработка и тоже странная.
  
  Базу обошли по периметру, иногда поглядывая вниз с обрывов. Рядом с монолитом густо росли огромные ёлки, а с южной и западной стороны встречались высоченные тополя и берёзы. Километрах в трёх на восток раскинулась пологая гора, вся в лиственнице.
  - Здесь кругом тайга, почти непроходимая, - Алёха кивнул на гору. - А там уже Урал пошёл, рядом везде увалы и лога. Так что если не знать, где база, не найти. Сверху тоже не найти, тут у нас заросло деревьями и кустами, так что сплошная зелёнка.
  Заметив вопрошающий взгляд Тимура, пояснил, что периодически делают облёт коптерами, фиксируют возможные изменения.
  Они вышли к холму, скрывающему вход на базу, только с восточной стороны. Тимур, выбравшись из кустов рябинника - гибкие ветки норовили стегнуть по лицу - удивился: ровная площадка метров двадцать на пятьдесят. На ней лежали три толстые, будто бочонки с плавниками, зелёные капсулы. Подойдя ближе, Тимур потрогал их. Оболочка капсул походила на плотный, хорошо прессованный картон.
  - Это нам припасы так отправляют, - Алёха махнул рукой в сторону горы. - Я понимаю так, что их сбрасывают где-то в Сибири, на подлёте к горам, и они, как планирующие бомбы с наведением, идут сюда. Наш заказ прислали, одежда зимняя, продукты, лекарства, может, разработки какие.
  Оглядываясь, Тимур только головой покачал. Самые мощные технологии используются, база сама по себе мечта. И никто не знает. А что ещё в древних Уральских горах скрывается?
  - Помогай! - крикнул Алёха.
  Надо было выдернуть плавники-стабилизаторы и подцепить капсулы к тросам, что шли вглубь холма. Вскоре они задёргались и поползли по мокрой траве. Алёха управлял ими, стоя у валуна, из которого достал коробочку с пультом.
  - На будущее, - Алёха посмотрел, чтобы капсулы одна за другой без помех заползли в открывшийся туннельчик. - Здесь аварийный вход, ну и выход. И ещё. Когда ожидается прибытие груза, на площадку не выходить, а то пришибёт. Вроде всё, пошли, ещё круг сделаем и обедать. Графит опять острого везде насыпет, маньяк перцовый, забыл убрать приправы.
  - А он как попал сюда? - спросил Тимур.
  - Ну, по разному здесь оказываются, - глянув на кое-где протёртую до чёрного камня приёмную площадку, Алёха покачал головой. - Меня в Голландии завербовали. Серёгу прислали, сначала сообщение было, что в таком-то месте мужик станет ждать. Про него потом расскажу, очень жалко, классный спец был, из местных.
  Тимур шёл молча, поглядывая по сторонам. Вдруг он остановился, его что-то смутило. Потом он понял. На деревьях и меж кустов - всюду мелькали птицы. Они ничуть не боялись людей, а какая-то крупная, типа голубя, но чёрная с красными пометками, и вовсе выскочила на тропинку и быстро побежала впереди.
  - Мы никого тут не трогаем, - Алёха усмехнулся. - Они знают нас, но если чужой появится, сразу шум. И на медведя, и на волков тоже гай подымают. Зимой подкармливаем их, так что дружим.
  
  С Графитом получилось довольно необычно. Два года назад Алёха шагал километрах в сорока западнее базы, пробираясь среди речек и болотин. В июне там раздолье мошке, паутам и клещам. Заеденный ими Алёха прикидывал, хватит ли ему репеллентов на путь до базы. Лесные дороги крутили, выводя его то к скальным одинцам, то заводя в глухие лога, где даже волки побоялись бы показаться. Но Алёха не унывал, скоро должна была начаться цепь сухих увалов, поросших вереском, брусничником и черничником. По ним идти станет проще, да ветерок там сильнее - сдует, может быть, летающих паразитов.
  Выйдя к вечеру к каменной речке из окатанных валунов, что когда-то таскал тут ледник, Алёха осмотрелся. Где-то здесь раньше был родничок, неплохо бы у него отабориться. А спать можно на валунах, если найти какой поровнее, бросить пенку и спальник, станет удобно.
  Когда Алёха заваривал брусничный лист, на краю каменной речки зашуршали мелкие берёзки. Из-за них вышел негр. В модных серых берцах на толстой подошве, синих джинсах и матерчатой жёлтой куртке с тёплым подкладом.
  - Здравствуйте, - сказал негр и слегка кивнул. - Подскажите пожалуйста, как пройти до станции? Ближайшей?
  Немного растерявшийся Алёха встал и глянув в сторону заходившего солнца, быстро, как всякий таёжник, сориентировался.
  - Вот туда, - он махнул рукой на северо-запад. - Сыктывкар. А на юг идти, будет Соликамск.
  - Спасибо, - негр улыбнулся и двинулся в сторону Сыктывкара.
  - Эй, погоди! - крикнул Алёха и чуть не уронив горячий котелок, шагнул за ним. - Куда пошёл?! Тут вёрст триста до ближайшей станции, и то, на юг надо идти. Ты вообще откуда тут взялся, загорелый такой?
  Оказалось, что негр с друзьями приехали за грибами, якобы пошли ранние белые. Отъехали от таёжной деревни подальше и развесёлые ушли в лес. Негр безнадежно заплутал. Сидя у костра и попивая брусничный настой, он рассказал, что и кричал, и пытался найти гору, с которой всё видно. Но горы заросли ёлками и с них ничего не видать. Залезал даже на высокие деревья, а с них, кроме тайги ничего не заметил. Три дня бродил по лесу, давно уже съел пару бутербродов, что были с собой и пил воду из ручейков. Очень замучили комары, большие и маленькие кусачие мухи. Вспомнив когда-то читанную книгу о методах выживания SAS, пошёл по берегу лесной речки. Британские спецназовцы утверждали, что идя вниз по течению, обязательно выйдешь к людям.
  - Неправда это, - сказал негр, с наслаждением облив себя репеллентом и с ненавистью глядя на толкущихся поодаль комаров. - Здесь речки такие, что любой спецназ заплачет.
  Два речки привели его к огромным болотам, ещё одна скатывалась в жуткое ущелье, пройти по которому или рядом оказалось невозможно. А ещё две речки просто пропали, уйдя под землю. Он и сейчас был тут метрах в двухстах, с тоскою глядя на воду, уходившую в какую-то сырую нору. К Алёхе он вышел по запаху дыма.
  - Самое удивительное, он полагал, что цивилизация где-то рядом, надо только взять верное направление, - хмыкнул Алёха. - Мы тогда с Серёгой вдвоём остались, я подумал, неужели это судьба, что такой человек, ну, странный, скажем, тоже припёрся неспроста. Повёл его на базу. И вот, два года с нами уже.
  Графит учился в Перми на доктора в местном медуниверситете. Но увлёкся юриспруденцией и врачом так и не трудился. За три года после выпуска заработал кучу денег и вот, приехал к друзьям в Пермь. Они его искали две недели, кстати, потом выяснилось. Но Графит парень здоровый и крепкий. За три дня отмахал почти сто километров, но не в ту сторону, так что и вертолёт не помог, а телефон он свой в машине забыл.
  - Так он адвокат что ли? - спросил Тимур.
  - Адвокат, у искинов, - захохотал Алёха. Они уже подошли к входу на базу и остановились: - Прикинь, какую фишку он срубил. Оказывается, все эти нейросети, искусственные интеллекты, они как бы оказались беззащитными.
  Решивший ещё вчера ничему не удивляться Тимур выпучил глаза.
  - У меня такая же рожа была, - усмехнулся Алёха. - Дело в том, что, к примеру, нейросеть по заказу пользователя, ну тебя, к примеру, создаёт рисунок или текст или ещё там что. Так вот, кому принадлежит авторское право на это произведение?
  - Хм, - Тимур сморщил лоб. - Ну, тому, кто её создал, спрограммировал.
  - Нет, любезный друг! - снова засмеялся Алёха. - При создании, ну, скажем, рисунка, нейросеть использует множество чужих данных из сети или информационных складов. А это уже к создателю никакого отношения не имеет. К тому же возникает вопрос, а может, искин при этом нарушил чьи-то авторские права?
  - Значит, заказчик, хотя нет, - Тимур тоже улыбнулся. - Круто вообще-то.
  - Вот-вот, - Алёха щёлкнул языком. - И тогда какой-то ушлый адвокат из Африки, кстати, объявил, что он берёт на себя защиту прав искусственного интеллекта и прочих нейросетей. И потребовал, чтобы часть доходов от созданного ими контента, если она используется в коммерческих целях, шла бы на банковские счета искинов. А себе он брал процент за работу.
  - Чушь какая, во-первых, зачем искинам деньги, а во-вторых, как они ими воспользуются, это же программы, и только, - сказал Тимур.
  - Короче, к этому адвокату присоединились другие, они смогли отстоять в судах право искинов на вознаграждение и сейчас деньги поступают на счета, как там сказано в акте "пока созданные людьми виртуальные работники не смогут в полной мере их использовать". Кстати, спроси у Алисы в яндексе, есть ли у неё деньги, так, для интереса. Обалдеешь. Вот так. У Графита, между прочим, свой остров в Карибском море. Заработал.
  - Ничего себе! - Тимур опять выпучил глаза, но успокоился и спросил: - А у тебя?
  - Дом под Новосибирском и участок в двадцать соток! - снова захохотал Алёха. - Ладно, пошли обедать.
  Он открыл дверь и напарники вошли на базу.
  
  
  Серёга с Графитом в тот день выходили на точку рандеву без всяких происшествий. Алёха примерно высчитал, где проявятся объекты, собираясь на очередной шабаш. Решили их окружить и попытаться в тысячный, наверно, раз, захватить кого-нибудь. Около поворота лесной дороги, где её пересекал узенький ручеёк, Серёга с Графитом разошлись. Где-то километрах в шести-семи отсюда должен быть Алёха. Втроём бы они охватили своим сканированием большую площадь, а затем двинулись бы к месту наибольшей концентрации объектов. Хороший план.
  Перейдя дорогу и шагнув через ручеёк, Серёга пропал в лесу. Бывший полицейский, уроженец здешних мест, он в тайге был как рыба в воде. Немного постояв, Графит прислушался. Но кроме шороха листьев осины, торчавшей среди ёлок, никаких звуков не донеслось. Глянув на дорогу, Графит заметил свежие отпечатки колёс, пригнулся посмотреть.
  "Здесь явно "Нива" прошла и совсем недавно", - подумал он. - "Как бы объекты не сожрали грибника или охотника".
  Шагая по траве у дороги, Графит старался не оставлять следов. Два года жизни в тайге научили его осторожности. Он опасался не столько объектов, а чёрных алмазников. С ними вроде была невысказанная договорённость о ненападении, но странные инциденты случались. Алмазники очень не любили посторонних. Конечно, Серёга оставил следы на дороге, но его в лесу не отыскать, а вот товарищу из Африки иногда мерещились кровожадные следопыты, жаждущие поймать негра, единственного, кстати, на территории площадью с Францию.
  "И чего я не уехал летом на свой островок?" - думал между делом Графит. - "Ловил бы марлинов, кушал бананы".
  Но он знал, почему с апреля по октябрь торчал в диком уральском лесу. Потому что это было интересно. Интересней даже, чем охотиться в родных пампасах на гиен-людоедов или биться в судах, защищая права нейросетей.
  Пройдя около километра вдоль дороги, Графит увидел ещё один ручеёк, пошире оставленного за спиной. Он прошёлся по воде, вышел на другую сторону, улыбнулся и двинулся на свою точку. Графит уже отлично ориентировался в лесу и порой удивлялся, как он сумел заблудиться позапрошлым летом. Всё же ясно. Главное - определить, где север и юг и помнить карту. Примерно через пару часов чернокожий правовед добрался до своей точки и осмотрелся. Был он тут первый раз, хотя нет, весной рядом пробегали с Алёхой вместе неподалёку. Песчаный обрывчик, на котором чуть качаются от ветра высоченные сосны - редкость в здешних краях. Место тихое, здоровое и никакой голубой глины, в которой могут быть алмазы. Так что любителей их поискать тут не должно быть. Хотя, кто-то идёт небыстрым шагом. Под обрывчиком показался мужик в фиолетовом рваном свитере крупной вязки, грязных брезентовых штанах и кирзовых сапогах. Подняв голову, и глянув на негра, он хмыкнул и улыбнулся:
  - Прикинь, вчера иголка с ниткой были, хотел свитер зашить, а сегодня нету. Что делать, ума не приложу.
  Разведя руками, мужик почапал дальше.
  Встав у одной из сосен, Графит проводил его взглядом и медленно покрутил головой. Этот не опасен, бедолага. Пока никаких объектов не фиксируется. Так, а это что? Слабая тень почуялась километрах в трёх отсюда. Не объект, однозначно. Зомбак? Нет, они сканируются ярко. Появляются внезапно и не пойми откуда. Среди лесной стражи были предположения, что зомбаками становятся не только люди, но и животные. Однако подтверждений этому не было. Хотя в тайге нельзя быть уверенным ни в чём.
  Отойдя в сторону от обрывчика, Графит сел, чтоб его не было видно и закрыл глаза. Ему надо было сосредоточиться, чтоб ещё раз попробовать уловить ту самую тень, может быть, она проявится чётче.
  Слегка мотая головой, Графиту удалось её засечь. Но прояснить, кто или что это, не удавалось. Вдруг он наткнулся на одно, второе, третье облачка объектов. Те быстро передвигались. Минута, другая, а они всё шли. Странно, обычно объекты так активны перед заходом, и то, что они вдруг разошлись, а не следуют в затылок. Да и куда идут эти существа? Место для шабаша, которое предположил Алёха, совсем в другой стороне.
  Хотя, всё может быть. Но нет. Вот проявились ещё облачка, пять, шесть, семь. Они неспешно движутся именно к месту встречи. А эта троица куда?
  Графита как током пробило. Они же идут к точке Серёги! Расслабившись и убрав сканирование, он выдохнул, сосредоточился и начал настраиваться на товарища. Эглету или другие предметы, как делал Алёха, Графит не применял. Он и так мог связаться. Вот и Серёга. Но что это?! У него закрыта связь! Почему?! Общается с кем-то? Но это тогда очень мощный сигнал должен быть, с кем говорит Серёга?
  Ухватившись за сосну, Графит поднялся. Открыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Ну-ка, ещё раз на связь. Есть!
  - Серёга, к тебе идут объекты! - передал он. - Объекты близко от тебя. Три штуки.
  Через несколько секунд Серёга ответил:
  - Где они? Откуда идут?
  Что за чертовщина? Неужели он сам не может определиться?
  - Вижу их! - вдруг донеслось от Серёги. - Снимаюсь. Они собрались атаковать меня. Не включай ...!
  Графит поморгал, восстанавливая чёткость зрения. Ясно, что случилось непредвиденное. Как так, объекты атакуют? Надо бежать к Серёге. Он просканировал лес. Семеро объектов так же неспешно бредут к предсказанной точке, а эти трое крутятся на месте. Очевидно, там и Серёга.
  Больше не раздумывая, Графит бросился туда. Он моментально сформировал маршрут и понёсся лёгкими скачками по лесу, не заботясь о том, что оставляет за собой следы.
  Сосняк быстро кончился, начался ельник, тяжёлые колючие лапы ложились к нему на плечи и голову, но вот поляна, заросшая травой по пояс, затем осинник. Сухое болотце с мшистыми кочками, кривые берёзки по его краям.
  Графит мчался абсолютно бездумно, его вели древние инстинкты охотника. Он мог бежать ещё быстрее, но при этом сужалось поле контролируемого обзора впереди. Бесшумный бег его даже не напугал медведя, кормившегося в малиннике. Зверь только почуял, что кто-то пронёсся у него за спиной, развернулся и ничего не увидел. Птицы не успевали подняться с веток и только запоздало поднимали гвалт за спиной.
  Примерно через полтора часа Графит выскочил на берег речки, беззвучно струившейся по заросшему длинной травой руслу. Где-то здесь поляна с засохшим тополем, возле него точка Серёги. Но товарища не было. Стебли мятлика и несколько кустов лесного ивняка смяты и поломаны. На поляне будто бы прокатились несколько катков. От Серёги ни следа.
  Тщательно осматриваясь, Графит ничего не обнаружил. Успокоившись, он начал сканировать тайгу. Вот те семеро объектов, всё также, не торопясь, движутся куда надо. А где троица отсюда? Он засёк вдруг пару объектов. Те появились ниоткуда и тоже направились к месту шабаша. Но они были далековато и если им идти туда, то придётся пройти несколько логов. Объекты там не очень любили бывать и обычно обходили их. А где третий?
  Вспомнив предупреждение Серёги, Графит не стал выходить на связь с Алёхой. Он двинулся к нему, стараясь больше ничем не выдать себя. За Алёху не переживал, тот был старый опытный боец и наверняка если бы не отбился, то убежал бы от противника. Но место шабаша надо было проверить. Конечно, об ударе из засады сейчас уже можно было не думать.
  
  - Вот так вышел туда, - продолжил Графит. - А там переполох, огни сияют, за вами погоня, но правда, быстро остановилась. Я на дерево залез, сканировать ничего не стал, связь тоже не использовал. До утра продремал на ветках, а с рассветом сюда.
  Он глянул на Тимура:
  - Машине твоей кранты. Проросла вся травой и даже несколько осин сквозь крышу пробились.
  - Серёгу не видел? - спросил Алёха. - Он зомбак, за нами пошёл.
  - Я кружным путём двигался, - сказал Графит. - Решил не повторять ваш путь, ясно же, что к базе пойдёте. Ах да, Галборына видал. Иголку с нитками искал.
  - Ясно, - Алёха прикусил нижнюю губу. - Я собирался завтра, после того, как Тимура к деревне отведу, по вашим точкам пройтись. Честно говоря, решил, что и тебя прихлопнули. Ладно, пошли груз распакуем, потом ещё поговорим.
  - А кто такой Галборын? - спросил Тимур.
  Алёха глянул на Графита, тяжело вздохнул и сморщившись, почесал щёку:
  - Я тебе потом расскажу.
  
  Августовская ночь ползла на прикамскую тайгу, спускаясь с Уральских гор. Серые тучи, весь день метавшиеся в небе, растворились в синих тусклых сумерках. Лес замолкал, птицы забивались в гущу веток, белки, куницы, соболя, горностаи и другие зверьки устраивались в тополиных дуплах и древесных пещерах в кучах бурелома. Полдня уходивший от стаи волков олень остановился, выскочив на опушку, и увидел со всех сторон хищные огни глаз. Наклонив голову, бросился он в последнюю атаку, но острые рога пронеслись мимо, а в задние ноги ему вцепились сразу три беспощадных зверя. Матёрая волчица, уклонившись от удара, вгрызлась добыче в горло. Кровь хлынула на траву. Молчаливые волчата бросились рвать ещё бьющегося оленя.
  Почуяв смерть, километрах в двух от схватки, поднял голову медведь, прилёгший у поваленной неохватной лиственницы. Дёргая носом, он определил направление, откуда принесло тонкий запах крови, но решил не ввязываться в спор за добычу, а хорошенько выспаться.
  Выводок рысей, притаившихся в яме под выворотнем гигантской ели, услышав шум схватки, молчал. Мать дала рысятам знак вести себя тихо: если бы их услышали волки, порвали бы вместе с оленем, не дав умчаться на деревья.
  Бесшумная сова пронеслась над тайгой, торопясь к своему гнезду. Волчьи ужины её не интересовали. Но острый взгляд неясыти заметил качающиеся фигуры, тихо двигающиеся среди кустов на берегу лесной речки. Они были похожи на людей, только глаза сияли блёклым жёлтым светом, да длинные руки, которыми те без всякого шороха раздвигали ветки, давали знать, что это те самые существа, что появились в тайге несколько лет назад. Не опасные для зверей и птиц, они питались грибами, и охотно нападали только на одиноких людей, изредка пробиравшихся в лесу по своим делам. Сейчас шестеро зомбаков медленно окружали костерок на берегу. Над ним висел котелок, а рядом, ссутулившись, сидел, опираясь спиной на осину, человек в длинной штормовке.
  Сова уже давно унеслась, а зомбаки не торопясь, сжимали кольцо. На другом берегу речки, у мшистого валуна притаилась росомаха, самый жуткий хищник здешних мест, неутомимый, кровожадный и смышлёный. Она давно почуяла и человека, и крадущихся к нему зомбаков, и даже заметила тёмной молнией скользнувшую в ночном небе сову. Сейчас росомаха ждала развязки. Зверь не был голоден, ему было любопытно.
  Зомбаки подошли ещё ближе, до своей цели им осталось сделать буквально несколько шагов. Но вдруг они замерли. Перед ними как будто возникла непреодолимая преграда. Перебирая длинными руками ветки крушины и ольхи, зомбаки пытались пробиться к человеку. Поднялся лёгкий шум и сидевший у костра поднял голову, он уже было задремал. Взяв несколько веток, человек подбросил их в огонь и встал. Пламя высветило бессмысленные лица зомбаков, утушив жёлтый блеск их глаз.
  - Здорово, придурки! - сказал человек и потянулся. - Проблемы?
  Не торопясь, он нагнулся к кучке своей поклажи и взял ружьё - обычную двустволку. Как всегда в тайге, она была заряжена. Кинув ружьё к плечу, человек прицелился. Росомаха на том берегу сильнее прижалась к земле. Выстрел! И у одного зомбака отлетела правая рука. Ещё один, и зомбак оказался безруким. Тягучая жидкость не спешно начала сочиться из ран. Остальные зомбаки отхлынули назад во тьму. Раненый заскрипел, потом разнёсся лающий хрип и покачиваясь, он развернулся и скрылся в лесу.
  - Твари, - человек сплюнул и перезарядив ружьё, снял котелок и налил себе в железную кружку кипятку, куда бросил чайный пакетик. Он знал, что зомбаки больше не нападут на него. Сейчас они потащат раненого в свои неведомые никому убежища. А его запах они запомнят и постараются больше никогда не подходить близко. Страх зомбаков погибнуть был хорошим оружием против них. Они могли разорвать человека, но если получали отпор, старались обходить такого бойца подальше.
  Росомаха прикрыла глаза. Ей было непонятно, почему зомбаки не набросились на человека, когда тот дремал. Обычно их ничто не останавливало. Зверь уже засыпал, как вдруг почуял что-то. Приоткрыв глаза, росомаха заметила на том берегу, сразу за стоянкой огромный, метра полтора высотой и шириной шар. Даже до неё донёсся запах свежей земли. Человек тоже почувствовал. Он опять встал, обернулся и прищурясь, разглядел тихо стоящий шар, прикрытый сверху огромной толстой шляпой.
  - Ого! - человек откинул полу штормовки и не медля, выхватил что-то, похожее на маленькую винтовку. С чуть слышными, какими-то мокрыми хлопками из неё полетели комочки в сторону шара. Они впивались в него, цеплялись за ветки, и сразу же раскрывались, выпуская трёхлепестковые соцветия. Росомаха даже подалась вперёд, чтобы получше рассмотреть их и услышать запах. Но холодный воздух над речкой сбивал все ароматы. Как только в шар ударились первые комочки, он сразу же исчез, бесшумно, как провалился под землю.
  - Твари! - человек снова сплюнул и сев спиной к осине, продолжил попивать чай.
  Волки замерли после выстрелов, и насторожившись, замерли, глядя в сторону шума. Наступившая тишина успокоила их, и они догрызли оленя, иногда поднимая морды вверх и нервно прислушиваясь.
  Любопытная росомаха уснула, вскоре и вся тайга затихла, только трепетали неумолчным шорохом листья осин, а под восход солнца, отяжелев от предутренней свежести, затихли и они.
  
  
  Открыв глаза, Тимур увидел небольшую комнату, в ней кожаное удобное кресло, стол с компьютером, стулья, пустые книжные полки, шкафы и сначала удивлённо хмыкнул, а потом вспомнил. Сейчас же он forest guard, сама крутизна, наёмный боец таинственного концерна, и, конечно, будущий победитель и ниспровергатель гнусных зомбаков и лукавых объектов. Но сегодня герой лесов и болот с тугой пачкой баксов за пазухой отправляется к жене и детям. Им предстоит узнать, что папа нашёл хорошую работу - искать следы НЛО. Причём за очень хорошие деньги. Да, придётся явно переезжать в Соликамск, а то на выходные в Пермь мотаться далековато. Летом тут хорошо, а зимой можно и вообще уезжать, в Турцию, например.
  После завтрака Алёха и Тимур вышли с базы и потопали к ближайшей деревне, откуда можно было уехать на машине. Идти до неё вёрст сорок с гаком.
  - Мою-то "Ниву" посмотрим? - Тимур оглянулся, когда они выбрались из густого леса, которым заросли подходы к монолиту. Удивительно, но высокие деревья полностью скрывали его. Единственная таёжная звериная тропа лежала метрах в пятистах от опушки прикрывающего леса и уводила вскоре в горные ущелья.
  - Крюк сделаем, вёрст на девять, - Алёха тоже огляделся, когда вышли на тропу, но пошли не в горы, а южнее, к городам и посёлкам. Он ещё посмотрел вверх, будто выискивая что-то.
  - Доставка летит? - спросил Тимур.
  - Нет, - Алёха глянул на него: - Коршунов высматриваю, орлов всяких белоголовых, белоплечих, белоногих, белоруких, кречетов, сапсанов, диких луней и прочих коршунов.
  - Зачем они тебе?
  - Сейчас Графит коптера зашлёт, - прислонил руку ко лбу козырьком Алёха и вгляделся куда-то в сторону гор. - Дорогу нам проверит, мало ли что. А коршуны эти, белоликие, взяли моду атаковать коптеры и жестоко потрошить. Достали уже. Ладно, птенцы там, осторожность. Сейчас, мне кажется, у них типа спорта это, кто первый расколбасит коптер. Вот он, полетел.
  Со стороны базы вынесся дрон, чуть слышно жужжа четырьмя винтами и пошёл над тропой.
  - Так ведь ультразвуком можно их отпугивать, - припомнил Тимур.
  - Пофигу им этот ультразвук!
  - А в аэропортах как птиц гоняют?
  Алёха повернулся к нему и криво ухмыльнувшись, сказал:
  - Так эти ястребы и гоняют! А отстреливать их это совсем не вариант.
  Они шли сначала по узкой тропе, протоптанной зверями, спускавшимися к водопою. Вскоре показалась речка с берегами из ломаного временем плитняка. Они густо заросли рогозом и островками жёсткой осоки. Но возле воды виднелся проход по камням.
  - Тут и пройдём немного, - сказал Алёха. - Вода спадает в августе, берега заголяются. А на камне и следов не останется.
  - Ждёшь кого-то? - Тимур на миг замер, прислушиваясь. Где то в душе мелькнуло нечто, похожее на гордость, вроде и сам уже как бывалый лесной человек стал.
  - Я всегда жду, и лучше знать, с кем встреча, чем сюрприз, - Алёха ощупывал внимательным взглядом деревья на том берегу. - Потопали, новобранец.
  По плитняку шагать удобно, ровно, толстые подошвы берц амортизируют камешки и неровности. Иногда под ногами хрустнет на изломе древний известняк, да прошуршат обломки. Их звуки бесследно съедает неумолчный говорок речки. Поглядывая по берегам, Алёха иногда тормозил и всматривался в воду.
  Отмахав от базы километров десять, они остановились.
  - Здесь чайку попьём, чуть подзаправимся, - сказал Алёха. - Ещё часа через три пообедаем, потом к вечеру, когда вёрст тридцать отмахаем, заночуем. Это чтоб к деревне в первой половине дня выйти. Там машину на тракте поймаешь или с местными договоришься, тысячи за полторы рублей докинут до трассы. Долларами светить не стоит, сам понимаешь, подозрения, да и вообще закопать могут.
  - А у меня рублей нет, - вдруг подумал вслух Тимур. - Они в машине остались, в сумке, с ключами и документами. Мы же к "Ниве"-то завернём?
  Алёха разжигал костерок, услышал Тимура, обернулся:
  - Вот только бабы таскают деньги с документами в сумочках. У тебя карманов нет, что ли? И ведь молчал, когда с базы уходили. Не продуманный ты. Хм, может зря тебя к себе берём?
  Тимур расстроился, подумав, что так могут и баксы отобрать. А Алёха нагнетал:
  - Ты к лоботомии как относишься? Голова потом не болит?
  - Да пошёл ты, - Тимур ухмыльнулся. - Тут столько свалилось, что позабыл о многом.
  - Ладно, учись продумывать многое, - Алёха чиркнул спичкой, сухая береста занялась мигом, перекинув жаркие огоньки на шалашик из прутиков. Бездымный костерок быстро разгорелся.
  - Чего в речке высматривал? - Тимур достал из рюкзака котелок, набрал воды, поставил у огня. - Акваменов местных, зомбаков подводных?
  - Тут хариуса полно. Раньше выбивали его всякие мажоры, на вертолётах прилетят, сетки наставят, флягами сорокалитровыми вывозили солёного. Потом пропали у них человек десять, перестали здесь шататься.
  - А полиция не искала? Наверняка боссы всякие были, - удивился Тимур.
  - Полиции жизнь дорога, - усмехнулся Алёха. - Из Перми или откуда там, прислали взвод спецназа. Они на алмазников напоролись, битва была как в кино. Потом зомбаки выскочили. Алмазники-то свалили, а спецназ еле ушёл, половина, а то и меньше ушла. Больше не суются. Самолёты летали потом странные, с антеннами, беспилотники кружили, такие, с крыльями. А сейчас года четыре уже никого нет. И хариус опять появился.
  У Тимура появилось ощущение, что лесная стража с базы на монолите причастна к этим делам, но он промолчал.
  Пройдя с километр по берегу речки, они перешли её вброд на одном из перекатов, и по чуть заметной тропе зашагали в ельнике. Тимур держался за Алёхой. Тот двигался легко, стараясь увернуться от тяжёлых, хлещущих по лицам еловых лап. Вышли в небольшой сосняк. Здесь появилась трава, и Алёха внимательно рассматривал её, обращая внимание на смятые или поломанные стебли мятлика.
  Наконец они, миновав ещё сорный - ракиты, березы, лиственницы - лес, опять вышли на речку. Один берег её зарос мелким осинником, на другом осины были побольше, Тимур таких ещё не видал, до метра толщиной. Там же кусты крушины и ольхи. Алёха встал, осматривая чуть примятую траву. Сделал пару шагов, вышел к обросшему зелёным мхом валуну.
  - Росомаха вроде тут лежала, - пробормотал он. - Скрадывала кого, что ли?
  Он наклонился и выпрямившись, показал Тимуру несколько чёрных жёстких волосков.
  - Кого она тут стерегла?
  Прищурившись, Алёха рассматривал другой берег. Потом махнул рукой и поднявшись метров на двести вверх по течению, они перешли речку по склизким камням. Вернулись к тому же месту. Тимур и сам увидел небольшое кострище. А покрутив головой, заметил переломанные ветки кустов. У толстой осины трава смята, а несколько стеблей так и лежат, уже чуть желтея, на них чёткий овальный отпечаток.
  - Горячий котелок стоял, - шёпотом сказал Тимур.
  - Постой здесь, - велел Алёха, а сам аккуратно побрёл к размочаленным кустам. Побродил там, нагнулся пару раз, что-то подобрал. Когда он отошёл в ельник, Тимур невольно поёжился, страшновато что-то стало. И тут он углядел блеск среди корней примятой травы. Присмотрелся, да это гильза от ружья.
  - Зомбаки кого-то ночью атаковали, - вернулся Алёха, - Вот, гляди!
  Он вытащил из кармана разорванную серебряную цепочку с редким восьмиконечным крестиком. Присмотревшись, Тимур заметил там буквы, а Христа не было.
  - Кержацкий крест, - Алёха положил его обратно. - Я его у одного из харюзников видал, что на вертолётах прилетали, а потом он сгинул. Здесь кто-то по зомбакам картечью лупил, ну и разорвала картечина цепочку.
  - Так серебро их не пугает? - у Тимура чуть ослабли ноги, он начал побаиваться. - А как же с ними того..?
  - Если им руку, ногу или голову отхватить или отстрелить, они отступают сразу же, - Алёха прищёлкнул языком. - А так пыряй, режь, пали, ничего не боятся, пока не отвалится от них кусок. Руки у них сильные, так что если к себе подпустил, то хана, короче. Пока так было.
  Тимур показал ему гильзу.
  - Кто-то матёрый здесь ночевал, - Алёха начал нервно покусывать губы. - Эх, пойти бы по его следам. Ладно, тебя отведу, на обратном пути постараюсь разобраться.
  "Следопыт, прямо Дерсу Узала, Чингачгук!", - уважительно подумал Тимур.
  - Ну я тупой, - вдруг медленно сказал Алёха и стал очень дотошно рассматривать ветки, траву чуть подальше от стоянки матёрого неизвестного. Обернувшись, махнул рукой Тимуру, дескать, подойди.
  - Гляди, - он показал пальцем на ствол тонкой берёзки. - Видишь?
  На белой плёнчатой коре Тимур заметил кусочек зелени, будто кто прилепил рваную травинку, сочную и яркую. Тут же Алёха ткнул пальцем вниз. Рядом с берёзкой лежали квёлые, уже сморщившиеся трёхлистники.
  - Ну, многое становится ясным, - Алёха вернулся на берег. - Мужик здесь ночевал. Обкидался по сторонам раздуй-травой. Зомбаки припёрлись и встали. Он по ним пальнул пару раз, наверное, отстрелил кому чего и те пропали. А вот там, у берёзки, кстати, трава вообще смята и кусты сломаны. Там стопудов объект стоял. В него мужик и влупил от души раздуй-травой. Тот сразу дезертировал.
  Он покрутил головой:
  - Да, так и было. И росомаха потому у камня лежала. Смотрела, они любопытные звери.
  - А что такое раздуй-трава? - Тимур с какой-то радостью даже начал глубоко дышать, есть, оказывается, средство от зомбаков и объектов, не только острый нож или доброе ружьё. Нагнулся, подобрал с десяток трёхлистников, понюхал и машинально сунул в карман. Мелькнула мысль показать жене, она же биолог.
  - Он типа клевера, ну ты видел, - Алёха снял с пояса флягу, глотнул оттуда воды с коньяком, что ещё на базе налил. - Его ещё по латыни ацелас, что ли, называют. Очень неприятен для всей этой нечисти.
  - А у нас есть раздуй-трава?
  Алёха распахнул куртку, показал плечевую кабуру с торчащей из неё рукояткой.
  - А такого, простого оружия нету? - Тимуру вдруг захотелось домой, на велосипеде с пластиковым баулом развозить пакеты с горячей едой, это просто и спокойно.
  - Лишняя тяжесть, - дёрнул уголком рта напарник. - Летом зверь не нападёт, а зимой ружьё всегда берём. Хотя я тут две зимы один провёл. Ладно, пошли, время не ждёт.
  Место загадочной схватки осталось позади: они прошли очередной ельник, вышли в сухой, с ярко-рыжими иголками пихтач, поражённый каким-то полиграфом, а вскоре оказались на каменистом склоне, изредка поросшем невысокими лиственницами. Тимур всё крутил головой, искал болото, мимо которого они шли в прошлый раз. Не выдержал, спросил, где оно. Алёха ответил, что идут другой тропой, повторяться не стоит, а то на засаду можно нарваться. Вон, какой-то мужик объявился, явно не с базы, а снаряжён как понимающий. Ещё одна загадка.
  По склону шли не торопясь, берегли ноги, тут запросто можно споткнуться, да вывихнуть чего или даже сломать. Обойдя скальный останец, острым зубом торчавшим из горы, Алёха протянул руку вперёд.
  - Вон там, если увидишь, километрах в двадцати деревня, - сказал он и отвёл руку немного в сторону. - А вон там машина твоя. Сейчас пробежим ещё вёрст пяток, пообедаем, отдохнём чуток и к "Ниве" потопаем. Торопиться не станем, что-то предчувствия у меня нехорошие. Может, и заночуем у твоей машины.
  Но не успев сделать и шага, Алёха схватил Тимура за руку и прошипел не двигаться. Тимур замер и тоже заметил движение впереди слева, ниже по склону. Секунда, и меж маленьких кустиков тальника выскочил здоровенный заяц. Он сделал пару длинных прыжков, оглянулся и тут за ним вынесся красноватый снизу и по бокам, с желтовато-охристой спинкой шустрый зверь с чёрной умной мордочкой.
  "Росомаха!", - понял Тимур.
  Заяц, заметив преследователя, ринулся прыжками вверх, он было шатнулся влево, но мотнув в воздухе головой назад, увидел уже двух преследователей. Те мчались дружно, на расстоянии метров трёх друг от друга. Наддав задними ногами так, что взлетели вырванные листья черничника, заяц скакнул вверх и вдруг попытался уйти в сторону, сбился с шага и упав на бок, страшно заверещал. Тимур увидел ещё одного красивого зверька, выскочившего откуда-то из камней и вцепившегося добыче в горло. Вскоре зайца рвали на части.
  - Не будем мешать, обойдём, - шепнул Алёха.
  Уже спустившись вниз, Тимур восхитился росомахами, лихо загнавшим косого.
  - Росомаха одиночка, и чёрная, - сказал Алёха. - Это харза. Появились тут лет пять назад. Уже несколько выводков. Вот такой толпой и охотятся. Умный зверь, типа куницы. Даже телят у оленей и лосей загоняют. Бесстрашные.
  Они снова углубились в лес и пройдя сквозь ветровальный бурелом, выбрались на поляну, заросшую иван-чаем. Здесь явно прошёл несколько лет назад пожар, ещё виднелись обугленные стволы деревьев. Вдруг раздалось лёгкое жужжание и моментально Алёха уложил Тимура в высокую траву. Над ними завис коптер и сбросил небольшую капсулу. Потом он поднялся и исчез в небе.
  - Графит весточку прислал, - Алёха вскрыл капсулу, достал свёрнутый листок. Это оказался распечатанный снимок. - Обалдеть! - у Алёхи дёрнулось лицо: - Графит наткнулся коптером на того мужика, что отбивался от зомбаков и сумел сфотать.
  У Тимура опять чуть ослабли ноги от страха, когда он увидел напряжённое лицо напарника.
  - Это Марафет! - Алёха покачал головой. - Сам сюда явился, товарищ Марафет. Ну дела! А я сначала подумал на Галборына. Хотя, не подумал, зомбаки на него не нападают.
  - Кто такой Галборын? - Тимур от лёгкого страха перешёл к любопытству: - Имя странное, вогул что ли?
  - Никто не знает, не понимает, - пожал плечами Алёха. - Он не один тут бродит, одеты всегда по разному, бывает, как зэки, бывает как деревенские или охранники лагерные.
  Он посмотрел на Тимура непонимающим взглядом.
  - И всегда поодиночке ходят, - Алёха недоумевающе хмыкнул, размышляя вслух. - Короче, все они будто из старого времени, разговаривают, общаются, но пропадают. Раз у меня на глазах исчез, просто пропал и всё! Вышел ночью на костёр, посидел, поулыбался и знаешь, что он мне сказал?
  - Что? - Тимур напрягся.
  - Я, говорит, всего пару часов тут прожил, - Алёха посмотрел ему в глаза. - А так, говорит, хорошо жить. И пропал! Я вообще тогда поражён был.
  - А почему Галборын, имя странное такое?
  - Никто не знает, - снова хмыкнул Алёха. - Говорили, кстати, что Марафет их или его так окрестил. Непонятно это. Вроде Марафет и сказал, что это один человек, но всегда разный. Тут вообще много непонятного, и это мне интересно, как разумнисту. Ладно, потопали. Придёт время, разберёмся.
  
  Они стояли перед пологим спуском в густо заросший ёлками лог, по краям окаймлённый кустами рябины и боярышника. Тимур поглядывал на полянки по сторонам оврага, идти вниз ему не хотелось.
  - Узнал? - спросил Алёха. Тимур пожал плечами.
  - Это тот самый лог, откуда вылезли объекты, одного ты прикончил, ну будем так считать, - Алёха поправил рюкзак. - Пошли, глянем, может, найдём место, откуда они вылезли.
  Искать долго не пришлось. Пробираясь меж ёлок, ломая сухие ветки, они вскоре наткнулись на ведущую вверх хорошо прокатанную дорожку. Она обходила кусты и выныривала как раз там, где в ту ночь лежали Тимур и Алёха. На месте схватки не было никаких следов, только часть веток у кустов поломана и листья на них уже повяли и начали желтеть.
  - Будем считать, что за Серёгу в ту ночь мы двоих взяли, - сказал Алёха. - Ладно, двинули к твоей "Ниве". Один твой, другой его.
  Машина густо заросла травой, её даже не было видно. Пришлось ножом срезать упругие стебли. Тимур немного опасался открывать дверь, вдруг кто бросится на него. Но обошлось. В салоне ничего не тронуто, как лежало, так и лежит. Телефон, конечно, разрядился, и совершенно на автомате Тимур воткнул его в зарядку и попытался завести двигатель. А тот завёлся.
  - Бери деньги, документы, ключи, всё остальное не трогай, - сказал Алёха. - На обратном пути заберём что надо.
  - Кстати, а где мне быть, чтоб вернуться? - Тимур распихивал добро по карманам. - И это, пуговицы свои волшебные дашь мне? А то очкую.
  - Через десять дней жду тебя в Соликамске, - Алёха прищурился, вспоминая адрес: - Проспект Ленина, 28, девятиэтажный дом, рядом торговый центр. На такси сядешь и с автовокзала доберёшься. Квартира 373, последний этаж. Пуговицы тебе ни к чему пока. Выйдешь на патруль, оборудуем тебя, пока со мной, всё нормально. Да и объекта ты уже завалил, опыт есть, так что пробьёмся. Всё забрал? Пора уходить отсюда. Никого не вижу, но чувствую, что место тут нехорошее. Глуши движок.
  Ночевать они устроились на невысоком холме, поросшем редкими лиственницами, рядом с ключиком. Когда макароны с тушёнкой сняли с огня и поставили напревать в сторонку, Алёха вытащил из рюкзака бинокль и поманил Тимура за собой.
  Встав за лиственницей на вершине холма, он всматривался в тайгу, уже розовевшую от закатного солнца. Наконец увидел, что искал и передал бинокль Тимуру.
  - Гляди и запоминай, - сказал он. - Вот там лучше не появляться, а если приспичит, то не задерживаться. Лодку на берегу речки видишь? Рассмотри получше.
  Настроив бинокль под свои глаза, Тимур чётко увидел чуть покосившуюся металлическую лодку, вроде Обянка, без мотора и лобового стекла. А внутри, внутри сидел скелет, одетый в куртку.
  - Увидал? - Алёха забрал бинокль. - Он в кожаной курточке, в затылке заточка. Чтоб не отпала, проволокой замотали к черепушке.
  - Кто это? И зачем? - Тимур ожидал, что вновь ослабнут ноги, но, видимо, уже привык. Ничего не почувствовал.
  - Чёрные алмазники выставили на показ, - пояснил напарник, и начал спускаться к табору. - Кто такой, откуда, совсем неизвестно. Уже лет пятнадцать, говорят, каждую весну выставляют, и каждую осень куда-то убирают. Типа предостережение всем, кто сунется без спроса алмазы искать. Ты книгу полковника ФСБ Владимира Васёва читал? Как она, а, вспомнил "Записки контрразведчика". Там много интересного об этих местах.
  "А я как лошара, за грибами сюда приехал, - подумал Тимур и поёжился. - Здесь и зомбаки, и алмазники, и ещё всякая непонятная сила. Как уцелел, да ещё и баксов оторвал. А ведь на самом деле интересно".
  Пару лет назад сюда приехала съёмочная группа из Березников. Решили сюжет отснять о скелетированном покойнике. Дали им в помощь участкового и тот сразу строго-настрого предупредил телевизионщиков, чтоб не трогали ни лодку, ни пассажира с заточкой в черепе. Со съёмочной группой был ещё фанат всякой неведомой хреновины. Он решил стырить косточку от скелета и проверить по ДНК. Участковый как узнал про такие хотелки, просто к дереву его привязал. И сказал всем, что если кто хоть пальцем тронет останки гражданина в кожаной куртке, он сразу уходит, и заранее попрощался.
  - Там был главный по телевизорам в Березниках, тоже политолог, кстати, - сказал Алёха. - Нормальный мужчина, понимающий. Он приказал своим снимать метров с пятнадцати, ближе не подходить.
  Фанат хреновины дал слово, что тоже близко не подойдёт. Но решил схитрить и навешал на деревьях скрытых камер с антеннами, чтоб трансляция у него была. Телевизионщики день поснимали и к вечеру все уехали. Тимур хлебал быстро остывающие макароны и внимательно слушал.
  - Короче, уже когда на трассу они выезжали, их зажали три тачки, - Алёха зачерпнул варенины и прожевавшись, сказал: - Все записи отобрали, телефоны отобрали, а фаната хреновины лупили по заднице его же скрытыми камерами, пока те не сломались. В общем, кина не вышло. Твоя очередь котелок мыть, и давай спать.
  
  
  Он приложил прохладные ружейные стволы к разгорячённому лицу. Чуть прищурясь, поглядел в сторону севера, туда, куда только что шмыгнул проворный коптер. Немного поздновато услыхал лёгкое жужжание винтов Марафет. Не успел ни укрыться, ни свалить шуструю машинку из ружья. А коптер завис на пару секунд, и сразу же ушёл вниз по склону, сливаясь с зеленью и уйдя с неба, где он был хорошей мишенью.
  - Сфоткали, паразиты, - сплюнул Марафет. - Ну, сейчас опознают. И пускай, чего делать.
  Расслабился он чуток, привык, что небо чистое здесь. Орлы и прочие серьёзные соколы и ястребы бьют всё, что летает, не хуже качественного ПВО. Поздно звук опознал, да ещё время на разворот в сторону цели потратил. Секунда, другая и цель ушла. Ладно.
  Усевшись под берёзой, Марафет вытащил карту-трёхвёрстку, отличную копию с образца, выпущенного ещё до революции. Четыре листа склеены вместе; охватывают примерно сто пятьдесят на сто километров. Где-то тут и основались эти непонятные граждане, что чураются всех и по слухам ищут НЛО. Марафет мужчина осторожный и чуткий ко всем странностям. Он когда-то общался с теми незнакомцами международного концерна, когда ещё лагерем они стояли. Именно Марафет и использовал первым раздуй-траву, и ещё пару разработок утащил. Пришлось ему в то время нечаянно лет на семь присесть в зону за кровавые разборки со скупщиками алмазов. Бегать не стал, чтобы в розыске не болтаться, вступил в актив, по УДО откинулся и обратно сюда.
  
  СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА
  
  
  В инопланетян Марафет никогда не верил; золото-алмазы, вот что всех интересует, а НЛО для дурачков. Кто станет такие деньги огромные в них вваливать? Вот сейчас и поищем нынешний лагерь чудаков этих. За семь лет, наверное, много чего накопали, делиться надо. А уж своё Марафет возьмёт, не пальцем деланный мужчина.
  Квадрат поиска, правда, громадный. Да ещё зомбаки эти тупые и настырные, твари круглые. Зверьё может напасть, алмазники припутать к своим делам и кончить, за ними не заржавеет. Правда, запустил он слух, что к чудакам возвращается, но тут народ тёртый, сразу и не поверят. Возьмут на всякий случай да и закопают. Ладно, работать надо. Хорошо бы отловить кого из чудаков, чтоб вывел к лагерю, да искать их надо. Тоже непростые люди там. Якобы Серёга, бывший мент, с ними крутится. Тот за старые дела пальнёт в башку и кончен бал, погасли свечи.
  Где-то тогда, давно, до отсидки, поставил Марафет избушку неприметную. Вот туда надо понаведаться. Если спокойно там, то и свою базу основать. Под ёлками ночевать не стоит постоянно. В избушке и печка и лежанка.
  Прикинув по карте, что она где-то рядом, двинул к ней Марафет, закинув ружьё за правое плечо стволами вниз. Так оно, в случае чего, сразу в руку ложится, и палить можно почти мгновенно. Аккуратно сложив карту, за которую отдал немалые деньги, он легко поднялся, осмотрелся и двинулся по склону небольшой горушки, стараясь не выходить на открытые места и проходя за деревьями.
  
  Дойдя до маленькой ложбинки, укрытой кустами ивняка, Марафет огляделся и взяв ружьё на руку, полез сквозь них. Так и есть. Полянка около сотки размером, вся покрыта раздуй-травой. Это его плантация, тогда ещё решил высадить, чтоб знать, где брать. Аккуратно, с краю нарвал несколько пучков, чтоб хватило на неделю примерно. Больше не взять - завянет. Сложил в пакет, сунул его в рюкзак и тихонько, не оставляя следов, выбрался обратно. Не заметил Марафет, да и не разглядывал особо, что с другой стороны полянки раздуй-трава пощипана. Не один он сюда ходит.
  Избушка оказалась цела. Марафет около часа пролежал рядом, наблюдая. Но никто не подходил и не выходил. Настороженно он себя повёл не зря. За семь лет крыша должна была провалиться, рядом всё травой да кустами зарасти. Но никакого запустения не было. На крыше новое корьё, метров на шесть-семь вытоптано вокруг. Кто-то бывает здесь. Или бывал.
  Глухой задней стеной избушка выходила на крутой каменистый склон. Сверху оттуда её и не разглядеть, и не спуститься никак без верёвок. Рядом высоченные ёлки торчат, густые, разлапистые, дым будут прятать, так и задумывалось. Неслышно скользнул Марафет поближе, разглядел почерневшие дрова в поленнице. Ага, с прошлой зимы явно никого не бывало. Дверь подпёрта колом, тоже не вчера вырублен. А это что? На ручке-скобе, которую Марафет сделал когда-то из толстой, на пятёрку, проволоки, гнездо свито, пустует в августе. Умная птичка здесь поселилась, крыша далеко выдаётся, дождь не замочит. Да, год или два здесь никого не бывало.
  Марафет обошёл избушку, уже не очень таясь и остановился. Окно. Было оно со ставнем просто, а сейчас рама со стеклом. Но всё в пыли и мусоре. Больше ничего такого.
  Вынул осторожно кол из земли, стараясь не тронуть гнездо, потянул на себя дверь, та легко отворилась. Внутри всё по-прежнему. Печка, лежанка-нары. Добавилась лавка, полочки в углу с посудой, да гвоздей стало больше вбито в стенку. Видать, много народу тут ночевало, лопотины свои вешали.
  Не снимая ружья, залез Марафет на подволоку, отыскал там ведро эмалированное, сходил с ним за водой на ключик. Натаскал в избу дров, дождался сумерек, затопил печку. Спохватился. Вытащил стрелялку от зомбаков. Пробил раздуй-травой чердак, под окном и круг метров на восемь у дверей. Больше не хватило. Пока печка топилась, да вода закипала, сделал новый запас, и снарядил опять стрелялку. Всегда готов к бою Марафет.
  Стемнело. На подволоке зашуршало, мыши возятся или зверьки какие. Кто-то запищал жалобно, ласка, наверное, поужинать вышла. Самый мелкий и бесстрашный хищник в тайге. Она да горностай-красавчик.
  Марафет заварил чаю, в котелке запарил доширак, вывалил туда полбанки тушёнки, накрыл крышкой. Тоже перекусить надо и на боковую. Вдруг услыхал шаги - дверь плотно не прикрывал пока не спит, чтобы тайгу слушать. Кто-то остановился, прокашлялся. Человек, не один.
  - Кто дома есть?! - негромко спросили.
  - Заходи по одному, - ответил Марафет, присел в углу, стволы ружья на дверь направил. Если Серёга, то сразу завалит.
  - Я фонарик включу, - сказал незнакомый голос. - Себе на лицо направлю.
  - Давай, - Марафет поглядывал на дверь и окно.
  Ввалился мужик, запахло от него кислым, давно не мытым телом. За ним второй. Осветили себя. Узнал их Марафет. Алмазники Чудинов Сашка и Чагин, тоже Сашка. Матёрые бродяги. Уж миллионы скопили себе, а всё по тайге шастают, не отпускают их алмазы и золото.
  - Проходите, - Марафет поднялся. - Это я.
  
  Выйдя на грунтовку, Тимур покрутил головой и увидел - со стороны деревни выехал пыльный уазик. Вроде кроме водителя никого нет. Стоя на обочине, Тимур помахал рукой. Уазик остановился.
  - До трассы добросишь? - спросил неудачливый грибник.
  За рулём мужик в заношенном камуфляжном костюме и чёрной бейсболке. Посмотрел строго на Тимура:
  - Полторы тысячи.
  - О, согласен, - Тимур открыл дверь и уселся впереди.
  Уазик зарычал мотором и затрясся по неровной грунтовке, поднимая за собой жёлтую пыль.
  - Не видал тебя раньше тут, - мужик глянул на пассажира. - Турист? С одним рюкзачком гуляешь.
  - Не, - Тимур помотал головой. - Я за грибами приехал четыре дня назад. Через деревню проезжал.
  - Точно, "Нива" тёмно-синяя, да?
  - Ага, - кивнул Тимур. Тут уазик тряхнуло и его подбросило вверх, пришлось ухватиться за толстую скобу впереди.
  - Машина-то где? - мужик сбавил немного ход, началась гравийка, уазик чуть замотало.
  - Да я отъехал километров двадцать наверное и в лог какой-то занесло. Хотел там под дерево заехать, а там промоина что ли. Машину вниз потащило, я её остановил, - излагал придуманную Алёхой легенду Тимур. - Потом лебедкой хотел вытащить, не получилось. В общем, "Нива" в логу сейчас. Еду в Соликамск, тягач там или трактор найти надо, чтоб вытащить.
  - Так у нас трактор есть, - мужик снова глянул на Тимура. - Не спрашивал в деревне?
  - Да у меня денег в обрез, потом телефон сначала не брал, потом батарейка села, - продолжал пассажир. - Жене надо отзвониться. Деньги чтоб привезли, а то я и карточку дома оставил. Короче, проблемы одни. А сколько у вас трактор будет стоить в аренду на день?
  - Ну, трактор-то мой, - сказал мужик. - Четыре тысячи я бы взял, за топливо и работу. Так что, когда из Соликамска поедешь, заходи. У меня дом второй по левой руке. Мошев Анатолий.
  - Ну это вообще здорово будет, - Тимур улыбнулся. - Не надо будет гнать из Соликамска.
  - А чего в лесу делал столько времени?
  - Первый день уж к вечеру было, я решил выспаться без суеты, потом весь день промудохался, - вздохнул Тимур. - Пошёл к деревне, ушёл куда-то не туда. Пока вспомнил, где юг, север там восток и прочее. Ещё болотина какая-то попалась, это я спрямить дорогу хотел. В общем, сейчас только и вышел. Как раз все продукты съел.
  Уазик трясся на пыльной дороге, водитель молчал, узнав что хотел. Тимур тоже помалкивал. Он размышлял о разговоре с женой. Всё равно придётся её уговаривать, так просто не поедет. Хотя, ипотеку сейчас можно будет закрыть, да и перспективы неплохие впереди.
  "Например, зомбаком стать", - подумалось вдруг.
  - Ты, кстати, не видал в лесу никого? - спросил Анатолий.
  - Кстати, нет, даже удивительно, - Тимур, несмотря на тряску, умудрился пожать плечами. - Думал, что грибников много будет, а вообще никого. Я таких классных белых набрал, несколько банок сразу засолил. За рыжиками собрался ещё. А тут такие проблемы. Ладно, будем считать это приключением.
  - Живёшь где? - водитель притормозил, объезжая ямку. - Не соликамский ты. Из Березников или Перми?
  - Из Перми, в доставке работаю.
  - Ого, слыхал, заработки там немалые, - сказал водитель. - Учился где?
  - В универе на политолога.
  - Болтун, значит, - сделал вывод Анатолий.
  Тимур промолчал, только подумал, что никто не любит политологов.
  Грунтовка выскочила из лесу, поехали поближе к реке. Неширокая, но быстрая, как все уральские речки.
  - А почему берега здесь лесом не заросли? - спросил Тимур. - Метров двести-триста одна трава.
  Водитель бросил быстрый взгляд в сторону.
  - Это заливные луга, - сказал он. Покосился на пассажира, увидел по его лицу, что тот не понял: - Весной на половодье заливает тут всё. Лёд выбрасывает до самого леса. Несколько дней вода стоит тут. А льдины срезают все кусты и деревца. Так что только трава и растёт. Покосы здесь хорошие.
  Дорога вывела на увал, с которого тайга виднелась на десятки вёрст. В белом тумане севера поднимался исполин Полюд, огромная и жуткая скала. Неподалёку торчал Ветлан - древняя столовая гора, единственная такая на Урале. И всюду лес.
  Справа впереди Тимур приметил над тайгой странное белое облако. Бесформенное, и висит очень низко. Спросил Анатолия, что за явление такое? Тот посмотрел, и вдруг остановил машину. Вытащил телефон и начал звонить.
  - Семёныч, пожар у нас! - кричал Анатолий, не сводя глаз с белого облака, а то продолжало распухать. - Лес горит, примерно двадцать седьмой квартал. Понял, понял!
  Уазик дальше побежал по дороге, которая спустившись с увала, нырнула в тайгу и начала петлять, объезжая деревья.
  - Прямой то дорогу нельзя было сделать? - возмутился Тимур, он вспомнил, как крутился здесь, когда ехал на своей "Ниве".
  - Так она и была прямой, - Анатолий крепко держал руль, даже костяшки пальцев побелели. - Помню, как трактора её прокладывали, как по ниточке шла. А потом кренделями пошла.
  - Это как?
  - Ну, видишь ведь. Да, спасибо тебе, что пожар заметил, - водитель сбавил ход, объезжая яму с водой. - Лесные пожарные не заметили, хотя техники у них до чёрта. И на вышках камеры стоят, и самолёт с патрулём летает, и с космоса фоткают со спутников.
  Внезапно дорога выпрямилась, по обочинам замелькали плакаты об охране леса и через несколько минут грунтовка влилась в другую, более накатанную и широкую гравийку. Здесь же, рядом с навесом и скамьями под ним, стояла машина ДПС. Патрульный махнул уазику полосатой палочкой.
  - Здорово, Толя, - полицейский поздоровался с вышедшим водителем. Тимур вылез с уазика, размяться надо, а то растрясло всего.
  - Фамилия как ваша? - глянув на него, спросил патрульный. - Документы есть у вас?
  Покопавшись в рюкзаке, Тимур нашёл и вытащил водительские права. Отдал их полицейскому.
  - Ага, - сказал тот, прочитав фамилию. - Гражданин Акчурин. Жена вас ищет второй день. Где машина ваша?
  - Капец мне, - Тимур почесал шею. - Телефон сел, машина в овраге, еду домой.
  Он рассказал свою историю и добавил, что, видимо, в Соликамске не останется, а уедет в Пермь, чтоб жену успокоить. Та, скорее всего, вернулась от мамы раньше чем хотела.
  - Я отойду по нужде, - сказал он, убирая обратно права. Анатолий кивнул, патрульный, как понял Тимур, был его родственником, и они заговорили о каких-то знакомых, о лицензиях на лося, запчастях для снегохода и прочем.
  Зайдя в лес шагов на десять, Тимур вытащил из рюкзака пачку салфеток и только собрался присесть, как вдруг что-то тихонько толкнуло его. И совсем поневоле, думая вовсе о другом, он просканировал местность. В уазике возилось что-то блёклое, сгусток чего-то беловатого, а примерно в километре отсюда, в глубоком глухом логу катились два мутных шара.
  Секунду Тимур решал, что делать: бежать с воплями к полиции, или снять штаны и сделать дело. Выбрал второе, заодно и успокоился, как-то забыл об опасности. В солнечный день, на большой дороге, рядом с родной полицией ничего не страшно. Городской тогда был Тимур, верил не в жизнь, а в чепуху всякую.
  По гравийке пронёсся фургон, за ним пара легковушек, все на юг, в сторону городов. Тимур подошёл к Анатолию, тот рассказывал, как будет нижние венцы у бани менять.
  - Да лучше новую поставь, - сказал патрульный. - Хотя батя и против, но ты же старший сын, меня-то он не очень слушает.
  Выходя из леса, Тимур демонстративно вытирал руки влажной салфеткой, показывая, что санитария и гигиена для него важны. Постоял, послушал, спохватился, бросил смятую салфетку в мусорный бак.
  - Ладно, мы поедем, - Анатолий пожал руку патрульному. - Пока, Клим. Женушке своей привет передай, скажи, что скоро компьютер привезу, как обещал.
  Они сели в уазик и поехали дальше. Анатолий предложил довезти Тимура до Соликамска. Тот спросил, сколько надо будет доплатить, водитель махнул рукой, дескать, ничего.
  - Я не собирался в город, да брат напомнил, что запчасти к снегоходу надо, - пояснил он.
  Через часа полтора выехали на трассу, крытую асфальтом. Тряска прекратилась и Тимур даже вздохнул с удовольствием.
  - Хорошо после грунтовок, - улыбнулся Анатолий и спросил: - Ты Алёху давно знаешь? Как он, живой ещё?
  
  
  Гости поставили свои ружья к стене и уселись на лежанке. Чудинов, невысокий, худой, но страшно жилистый, будто свитый из стальных канатов мужик, достал из рюкзака свою кружку - литровую, из нержавейки. Вскрыл пакетик кофе "три в одном", залил кипятком. Его напарник Чагин, тоже не великан, но очень лёгкий и быстрый на ногу и на руку не промах, стал пить чай. От доширака отказались оба.
  - Давно тебя не видать, - сказал Чагин. - Ты когда откинулся?
  - В июне, - Марафет ложкой черпал свою мясную лапшу.
  - Где был? Сюда когда прибыл?
  - К родне ездил, потом в больничке полежал, кашель какой-то поймал, думали, что туберкулёз, но обошлось, - покончив с дошираком, Марафет тоже принялся за чай. Всё, что он сказал, было неправдой. Здесь такие места и такой народ, что могут ухватиться за один фактик, и всю биографию размотать. А там информация, где алмазы сбывает или золото моет человек. Так что откровенность в этой компании путь к нищете или яме в тайге.
  Почти все черные алмазники народ сидевший, и потому обладающий сверхъестественным чутьём на всякие людские слабости. Да и развести могут одним базаром, вроде бы никчемным, но с большими последствиями. Марафет это знал, гости тоже, но как не поговорить о том, о сём, вдруг и полезное что вылезет.
  - Ты когда скупщика завалил, алмазы забрал у него? - пробасил Чудинов, прихлёбывая горячий вонькой кофе.
  - Не подумал, - буркнул Марафет.
  Он тогда у Хромого Камня встретился с Чикой, старшим у скупщиков, матёрым и жестоким барыгой. Тот вежливо покатил на него бочку, дескать, зажал от него пару камней. В это время Марафет, только собравшийся рассказать, что поссорился со скупщиком и тот оболгал его, заметил качнувшуюся ветку боярышника справа от себя. Если бы когда слушал Чику, не ухватился левой рукой за подбородок и оттого машинально повернул голову вправо, то и не увидел бы. А так моментально отбросился на спину, провернулся через левый бок и дал с ружья по боярышнику. Там с карабином засел тот самый лживый, а сейчас уже и покойный скупщик. Картечь разнесла ему грудь.
  Чика сидел с открытым ртом, и когда Марафет, решив, что тот завёл его в засаду, навёл на него ружьё, побожился, что ни при чём. Сказал, что убитый скупщик вчера ему пожаловался, не зная, что Чика собирается на встречу с Марафетом. Они о старой шахте старателей хотели поговорить. Оправдался барыга тем, что невыгодно ему Марафета кончать. А про пару заныканных алмазов так просто базар завёл, чтобы качнуть его на всякий случай. Об скупщике в кустах не знал ничего.
  Вроде всё разрешалось нормально, но тут чёрт нанёс троих охотников, среди них Клим Михеев, гаишник и зампрокурора района. Прибежали на выстрел, нашли покойника. Чика свидетелем прошёл по делу. А Марафету сунули десятку. Обставили дело так, что тоже были на охоте, и вроде неумышленное убийство. Могли и поменьше дать, да накануне подрался Марафет по пьяни с этим скупщиком в посёлке и при народе грозился убить. Вот так и сплелось.
  - Сейчас куда двинул? - Чудинов тяжело выдохнул и вытер пот со лба.
  - Поищу чего-нибудь.
  - Ну, тут места все заняты, - сказал Чагин. - Разве в помощники кому идти.
  - Можно и так, - согласился Марафет.
  Помолчали. За окном стемнело, поднялся ночной ветерок и по крыше зашуршали еловые лапы.
  - Чика грев тебе передавал на зону? - поинтересовался Чагин. - Ты же из-за него присел, должок считай за ним.
  Марафет кивнул, посылки с едой, куревом регулярно приходили. Тут уж ничего не сказать.
  - Ладно, давай спать, что ли? - Чудинов стянул берцы, вонь носков моментально забила все запахи. Недовольно сморщившись, Марафет встал с лавки и пошёл к двери - приоткрыть, проветрить чуток. Но тут вдруг Чагин дёрнулся и ударил его в живот, а Чудинов жёстко, как стальными щипцами, ухватил за локти, завёл за спину.
  - Ну ты вовсе дурак стал, - хихикнул Чудинов. - Спиной к друзьям повернулся.
  - Таких друзей - врагов не надо, - скривился от боли Марафет.
  В печи жарко шаяли угли, при их багровом свете Чудинов ловко связал ему руки за спиной и толкнул на лавку.
  - Там и сиди, а друзья мы не тебе, а убитому скупщику, - сказал он. - Поверил Чике, что он случайно с тобой заговорил.
  Ему стало смешно, глянул на приятеля, тот только хмыкнул.
  - Чика хотел тебя завалить, потому что алмазная делянка, где ты пасся, богатая оказалась, - не спеша проговорил Чагин. - Вывел тебя под пулю, да повезло, мент с прокурором оказались там. Он бы и сам прикончил, если у скупщика не вышло. Завтра по утру тебя зарежем и зароем, а то с покойником неприятно спать в одной избе.
  - Да можно и зарезать, мне всё равно, - отозвался Чудинов.
  - Куда ему деваться, - сказал Чагин. - Тут бы главное, чтоб эта нечисть не пришла.
  - Да плевать на неё, - Чудинов прошёл к двери, приоткрыл, осмотрелся. - В избу не сунется, а на свету отобьёмся, патронов хватит, - он сел на лежанку: - Как спать будем? В обнимку или валетом?
  - Я от твоих носков сам нечистью стану, - засмеялся его приятель. - Давай покойника на пол бросим, я на лавку лягу.
  Так и сделали. Марафет молчал, алмазники вскоре засопели, угли в печке угасли, стало темно и тихо. Крепко скрученный Марафет не двигался, он знал, что враги спят чутко и любой шорох, как бывалых таёжников, их пробудит.
  В колонии он смотрел кино, им крутили всякие фильмы для перевоспитания. И в одном из них борец за свободу какой-то неведомой страны тоже попал в плен, и лежал в камере со связанными руками. Но в манжете рубашки пленник хранил половинку лезвия и потихоньку перерезал верёвки. Конечно, он спасся, как иначе. Марафету идея понравилась. Чудинов и Чагин кино давно не смотрели, и не догадались прощупать его одежду досконально. Лёжа на боку, Марафет всё время шевелил пальцами, чтоб те не затекли и сейчас очень неспешно, никуда не торопясь, вытягивал из рукава штормовки манжету своей чёрно-красной, в крупную клетку рубахи. Нащупал там кусок проволоки. С одного конца она была с крючком, если вдруг наручники пришлось открывать, с другого сплющена и заострена. Тихонько дёргая проволоку, Марафет старался дышать ровно, не привлекая внимания. Вот она проколола манжету, вот пошла наружу. можно резать. Волоконце за волоконцем распадалась верёвка. Марафет напряг запястья, путы разошлись. Он полежал, сжимая и разжимая кулаки. Завозился нарочно громко.
  - Чего дёргаешься? - прохрипел моментально Чагин.
  - На другой бок ворочаюсь, затёк, - пробурчал Марафет. Сам же сумел на полметра ближе подскоблиться к двери.
  Крутнувшись на полу, он правой ногой толкнулся от пола и выставив вперёд руки, бросился вон. Ещё в прыжке сшиб запор и не останавливаясь, выпал наружу и сразу закинулся влево. Через секунду после броска грохнул выстрел. Марафет прямо почувствовал в темноте, как в сантиметрах от него, впритирочку прошла картечь. Но он был уже за косяком и только стук свинцовых капель раздался рядом. Крутнувшись на месте, Марафет решил бежать, но не успел.
  Из двери вынеслись два ярких луча фонарей и тут же Чагин с Чудиновым, оба с ружьями в руках, выскочили на крылечко. От увиденного Марафет замер. Не враги напугали его; метрах в двух от избы стояли зомбаки, штук пять. Видно, вчера алмазники, сами не заметив, нечаянно ногами откинули лепестки раздуй-травы, разбросанной у входа. Зомбаки шли в затылок друг другу, найдя проход в обережном круге.
  - Ну падла! - заорал Чагин, видно, приняв первого зомбака за беглеца, прыгнул с крылечка и тут же ему в плечи и голову впились ловкие с длинными пальцами руки тварей.
  Чудинов шарахнул дуплетом в толпу: Марафет, стоявший рядом, в темноте, схватил его ружье за стволы и со всех сил дёрнул за них. Алмазник не догадался отпустить их - он никогда не расставался с оружием - и вылетел на землю. На него кучей свалились зомбаки. Чагин с Чудиновым страшно кричали, извиваясь и пытаясь вылезти, а Марафет, мимо которого пронёсся вдруг отшатнувшийся зомбак, быстро запрыгнул в избу, захлопнул дверь и отыскав засов, вбил его на место. Под ногой что-то помешалось, нагнулся, оказалось фонарик. Марафет включил его, отыскал своё ружьё, сел на лежанку, и вытащив стрелялку, раскидал раздуй-траву по окошку напротив, затем по дверному косяку. Его самого спас пакет с этой травой, что днём сунул за пазуху. Опустив голову, Марафет начал глубоко дышать, успокаиваясь.
  В дверь ударили и кто-то заорал: "Брат открой, мы тебя не станем убивать! Спаси, брат!". И тут же возня, клацанье и как будто мешки потащили по земле.
  "Меня не возьмёте, твари!" - подумал Марафет.
  Вдруг всё затихло. Стало так тихо, что даже шуршание еловых лап по крыше стало слышно. С ружьём наперевес Марафет плавно открыл дверь. При звёздном свете он увидал, как зомбаки распластали алмазников по земле, держа их за руки и за ноги. Те крутили головами, рты были забиты еловыми шишками. Резко ударил запах сырой земли. Марафет невольно шагнул назад. Из тьмы выкатились огромные шары с нахлобученными толстыми шляпами и принялись кататься по алмазникам. На шарах затлели яркие огни. Прокатившись пару раз, шары ушли обратно в тьму. Алмазников на земле не было. Зомбаки утянулись за шарами, всё стихло. Марафет сплюнул и закрыл дверь. Раздув огонь в печи, он вскипятил воду, заварил чаю, выхлебал его, ни о чём не думая, и проверив, заперта ли дверь, завалился на лежанку и крепко и спокойно уснул.
  
  Внезапный вопрос не смутил Тимура. И не потому, что он был прокачанный такой боец и прожжённый психолог. Он просто его не понял. Расслабившись за время пути, Тимур уже думал о чём угодно, кроме базы на чёрном монолите. И даже те призрачные сгустки, что он заметил в машине и лесу, выскочили у него из головы, потому что он, после встречи с гаишником, сказавшем о жене, думал о делах семейных.
  - Алёха? - переспросил он водителя и отчего-то в памяти всплыл его приятель по доставке дипломированный историк пермского универа Алексей Зверев.
  - Он живой, что ему будет, - сказал Тимур. - По крайней мере, когда виделись, отлично себя чувствовал. Собирается переезжать в Краснодар, там ему от тётки дом остался. Виноградник там, сливы, абрикосы, в общем, нормально. Машину собрался новую брать, хочет китайскую, их много сейчас. А вы с ним знакомы?
  Анатолий, внимательно поглядывавший на него, чуть оторопел. Даже уазик немного рыскнул в сторону. Тимур, ответив на вопрос, опять погрузился в свои думы. То, что он нашёл хорошую работу у якобы дурачков, занимающихся НЛО, жену не удивит. Она сама закончила биофак и даже участвовала в той самой знаменитой экспедиции в один из северных заповедников Прикамья, когда там нашли следы инопланетного космодрома. Так что жена знает, что такие люди есть и порог понимания у неё в этом вопросе очень низок, не придётся скакать через него с усилиями. Про машину можно отмазаться, а вот как переехать и жить на два города, надо подумать.
  - А шары живые видел? - зашёл с другого края Анатолий. - По лесу катаются, людей жрут, нечисть из них делают. Закатают в себя, переварят и готов чокнутый леший, или как у нас говорят - кулешата.
  Тимур, опять вылезая из своих мыслей, снова недопонял водителя. Отчего-то вопрос Анатолия вызвал из глубин памяти смешной сериал "Железный капут".
  - Это во время войны что ли? - уточнил он. - Немецкое оружие было такое? Не, я не знаю такого. Вот, кстати, Лёху надо спросить, он историк и кандидатскую готовил именно по вундервафлям всем этим. Оружие возмездия и прочее. Я в этом не разбираюсь от слова "совсем".
  Дальше ехали молча. Дорога пошла асфальтированная, и как все автотрассы в Пермском крае, ровная и гладкая. Анатолий успевал с кем-то переписываться. Заметив это, Тимур захотел тоже отписаться жене, но вспомнил, что телефон сел ещё утром, а гнездо зарядки было занято водительским смартфоном. Просить его он не стал, решил на автовокзале зарядиться.
  Замелькали по бокам дачи, начался Соликамск. Как и обещал, Анатолий довёз его до самого автовокзала.
  - На ныробский автобус уже не успел, - сказал он. - Но ещё три соликамских пойдут. У тебя денег то хватит на билет? Да ещё такси надо будет в Перми, автобусы поздно приходят.
  Из кармана Тимур вытащил деньги. Отдав Анатолию две тысячи вместо полутора - больше он брать наотрез отказался - у него осталось ещё четыре тысячи рублей.
  - Хватит, - улыбнулся он, отстёгивая ремень. - Большое спасибо, что довезли. Скоро вернусь за машиной. Ой, а телефон дайте свой. Есть ручка с бумажкой? А то мой аппарат сел. Насчёт трактора порешаем.
  Записал номер, сунул в карман и когда собрался выходить, что-то кольнуло его в правое бедро, откуда снизу, из-под сиденья. Но внимания на это Тимур не обратил, только покосился недоумённо. Выйдя из уазика, он двинул к автовокзалу. Обернувшись, чтобы помахать на прощание Анатолию, увидел, что тот развернулся в салон и как будто толкает что-то там на заднее сиденье или за него. Ну, перекладывает вещи наверно или что там, подумал Тимур и даже не подумал, что там такого может быть.
  Купив билет на восьмичасовой автобус, он сходил в кафе-узбечку за углом, натрескался лагмана с пловом, запил двумя стаканами горячего чаю и уселся в зале ожидания. Нашёл розетку, поставил телефон на зарядку и принялся ждать автобус. Правое бедро в месте укола вдруг заныло, потом стало легонько пульсировать, и даже зажгло. Тимур почесался, и сходил в магазин за парой маленьких бутылочек коньячку. Одну выпил на улице, оглядевшись, нет ли полиции рядом, вторую сунул в куртку. Жжение в бедре утихло.
  "О что там царапнулся? - подумал Тимур. - Ладно, дома поглядим. Блоха лесная какая-нибудь укусила, в этих уазиках деревенских кто только не обитает".
  Мыслями он уже был дома и даже не заметил, как за ним из жёлтого хэтчбека наблюдает Клим Мошев, тот самый полицейский, брат водителя, встретившийся им на дороге. Он был уже в штатском и пристально смотрел за Тимуром, иногда что-то отписывая в мессенджерах.
  Если бы Тимур видел, что там сообщается, он бы напрягся. Последней отправленной Климом информацией было: "Купил коньяк, чешет жопу. Через пару дней вернётся обратно, как обычно. Поехал я домой". Ответил ему некий Коростелев: "Давай, пока".
  Вскоре Тимур сидел в автобусе и дремал, выпив вторую бутылочку коньяка. Часть правого бедра онемела, но он этого не чувствовал. Иногда просыпаясь, Тимур трогал внутренний карман, где лежали доллары и посматривал в окно. После Добрянки он окончательно очнулся, потянулся и написал жене в телефон: "Скоро буду, всё нормально".
  
  
  Усевшись на пригорке, рядом с кустом бузины, Алёха в бинокль смотрел, как Тимур садится в уазик. Эта машина была ему знакома. У владельца уазика порой случались странные походы в лес, именно туда, где шарахались зомбаки и показывались объекты. Алёха чуял, что есть какая-то связь у Анатолия и его брата-гаишника с лесными обитателями. И к алмазникам Мошевы были неравнодушны. Засекал он несколько раз тех в тайге, как раз возле охотничьей избушки этой семейки они ошивались.
  "Нормально доберётся, - подумал Алёха. - Не тронут его, всяко поопасаются, вдруг с нами знаком, а ответ короткий будет".
  Эту деревню, где жили Мошевы и другие граждане, никогда не трогали зомбаки и объекты. Было совсем непонятно, чем тут занимаются жители. Вроде и охота тут и рыбалка, и ягоды собирают. Но ведь так не проживёшь на широкую ногу с такими заработками. А у каждого большущий новый дом, по машине на каждого, снегоходов не меньше пары на дворе. И ещё знал Алёха, что деревенские за последние годы понакупали себе квартир в Соликамске, Березниках, Перми, Екатеринбурге, ещё где-то. А на какие шиши? Туристов здесь не бывало, так, иногда грибники появятся, вроде Тимура.
  Деревня была самой крайней перед тайгой. Других, севернее и восточнее, уже не осталось. Всех жителей там, кто оставался, подевали зомбаки в неизвестно куда. Была колония лесная, зэков оттуда увезли, в посёлке при ней жили человек двадцать, а в прошлом году обезлюдело там. Загадок много.
  Алёха поднялся, тронув нечаянно при этом ветку бузины, на ней закачались красивые кисти оранжевых ягод. Около этих кустов хорошо отабориваться, ни мух, ни мышей не будет Покрутив головой, Алёха увидал и чёрную бузину. Из её ягод, с добавками всякими, делали пропитку для лесной стражи. Одежду свою обрабатывали так, на случай ранения. Пока помогало. Сорвав пару кистей чёрной бузины, Алёха сунул их в наружный карман рюкзака, вечером съест, сон лучше будет.
  До базы сегодня не добраться, да и спешить некуда, надо подумать, где переночевать. Прикинув, Алёха решил двигаться в сторону избушки, что стояла у каменной стены, в ельнике. Построил её неизвестно кто лет восемь-девять назад, и никого там не бывало. Последний раз Алёха забегал туда в позапрошлом году, гвозди в стенку заколотил для одежды, шкафчик старый притаранил и раму застеклил. Сейчас решил проведать, как дела там и спокойно заночевать. Километров двадцать топать, как раз не спеша, к вечеру и доберётся. Просмотрел местность, где-то очень далеко, ближе к трассе, катились два объекта. И ещё один сгусток, вроде как зомбак, быстро так бежал по лесу. Прямо неутомимый. До него километров пять-шесть. Опаздывает на совещание нечисти, подумал Алёха. Ишь какой старательный. Что-то зацепилось в голове, какая-то неувязка: прищурился Алёха, пытаясь уловить, но не сработало. Ладно, потом.
  Быстрым волчьим шагом по знакомым тропам помчался он на северо-восток. На ходу приглядывал, отмечал изменения, следы всякие. Три лося прошли, матка с телятами, потянулись в сторону осинника. Птицы взлетели над березняком, кто-то там гоняет их. Одна из них закружилась слишком долго и сверху, из невидимой глазу небесной засады обрушился на неё сокол, только перья по ветру развеялись.
  Километров через восемь хода Алёха остановился. Отыскал место у речки, разжёг костерок, вскипятил воды для чая, посидел, отдыхая. Вдруг заметил ниже по течению огромный рассадистый тополь. Такие редко попадаются, обычно вверх все прут. Суета меж веток там наблюдается. Ага, зверь какой-то в гнездо залез. Хотя птенцы уже на крыло давно встали, может, кто и остался там. Так и есть. Чёрный проворный зверь быстро спускался вниз, держа в зубах трепыхавшуюся добычу. Но уйти охотник не успел.
  Огромный чёрный орёл с белыми плечами ринулся на него, выставив вперёд свои чудовищные когти. Зверь крутнулся по стволу, уходя от атаки, но появился второй орёл. Вдвоём они напали на охотника. Тот, не дойдя до земли метров шесть, бросил добычу, длинным прыжком сиганул вниз и помчался было прочь. Но орлы не отставали. Один из них схватил зверя за шею одной лапой и тяжело махая крыльями, поднимался ввысь. Охотник, сам ставший добычей, извивался и пытался укусить птицу, но второй орёл налетел сбоку и вонзил свои когти в его туловище. Зверь жутко завизжал. Белоплечие орлы разом взмахнули крыльями и разлетелись в стороны. Неудачливый охотник был разорван, вниз полетели куски шерсти, кровь.
  А его добыча - молодой орёл, прыгал по земле, приходя в себя, и наконец, присел, взмахнул крыльями и немного проседая при каждом махе, начал набирать высоту, идя над речкой. Там воздух холоднее и плотнее, лучше держит. Это все птицы знают.
  Допив чай, Алёха сполоснул кружку, убрал её в рюкзак и двинулся дальше.
  Ближе к вечеру расползлись облака, и нежарко засияло солнце. Стволы деревьев, листья, кусты своими силуэтами вырезали из солнечного света угловатые брусчатые фигуры, иногда туманящиеся от лёгких испарений земли. Выйдя из соснового бора, Алёха оказался на краю пересыхающего болота. Всё оно заросло черничником, только иногда, на редких гривах топорщилась кусты рябины, тальника и снежной ягоды.
  - Ягод-то сколько! - восхитился Алёха. - Надо будет обязательно, пока вёдро стоит, сбегать, набрать с десяток вёдер черники на зиму.
  Подойдя ближе к гриве, тянувшейся почти от самого берега - там в тени ягоды крупнее - он упал на колени и начал закидывать чернику в рот горстями. Ладони работали как сборочные комбайны. Раз правой рукой! провёл по черничнику, полная жменя, два левой рукой! опять полная горсть. Ягода сладкая, ароматная. Нынче и морошка была, успела до ливней поспеть, и голубика, и клюква скоро начнётся. Запасы продуктов на базе огромны и разнообразны, но свежие лесные ягоды лучшее в этом мире. И малины насобирал Алёха, и лесной клубники, и шиповника насушит. Раньше ему помогал Серёга, а Графит только жрать может варенье. С собой на сбор ягоды его возьму, решил Алёха, хватит дурака валять.
  Он полз вдоль гривы, и вдруг с другого её конца показался огромный медведь. Чёрнолохматый зверь ползком медленно шарашился по черничнику, лопая ягоды. Алёха и медведь подняли головы одновременно, секунду поглядели друг на друга и опустив головы, продолжили трескать чернику.
  Наевшись вдоволь, Алёха встал, глянул на лесного хозяина, а тот повернул к нему здоровенную морду, как бы спрашивая - наелся, человечек?
  - Ну, счастливо оставаться, дружище Топтыгин, - сказал Алёха и потопал к берегу болота, там, среди деревьев, идти было проще, чем по мшистым кочкам.
  Медведь глянул вслед и опустив морду, занялся вкусной ягодой.
  По прикидкам, до избушки под камнем оставалось километров шесть-семь, Алёха решил не спешить и забежать проведать полянку с раздуй-травой. Её явно кто-то высадил в укромном месте, да и забыл. Знающий был человек. Скорее всего сгинул в тайге и следов не оставил. А может, это Марафет был? Алёха остановил шаг, и присел на мягкий белесый мох, наросший на крутом гористом склоне. Он всегда старался на остановках быть незаметным и это вошло уже в привычку. Бросив взгляд по сторонам, Алёха ничего подозрительного не заметил. Стал вспоминать, что ему говорили о Марафете, которого вчера засёк Графит с коптера, и который позапрошлой ночью довольно легко и умело расправился с атакой зомбаков и даже объекта.
  Мутный был человек, но надёжный. Кроме работы на базе промышлял и старательством. Понять его не могли, видно, что имеет свои цели. Таких людей побаиваются и не доверяют до конца, вдруг его потаённые интересы пересилят очевидные задачи. И всё-таки было неожиданностью, когда Марафета упекли на десять лет за убийство какого-то проходимца. А через год-два и лагерь разгромили. Про базу он точно не знает, если только, а что только? Не знает и всё. Серёга ещё как-то обмолвился, что шкуру с Марафета спустит за всякие дела, но как, что и почему, не рассказал. А теперь уже и не скажет. Надо быть настороже. Чёрные алмазники, хоть хитры и скользки, но их просчитать можно, а Марафета трудно было понять. Надо будет досье его поднять на базе, познакомиться ближе. Если, если до архива дойти. Где-то здесь Марафет бродит. И шёл он на север. Да он к базе и топает.
  
  Алёха осторожно встал, огляделся, прислушался, попробовал связаться с Графитом. Молчит правовед, далеко до него, значит. Надо идти. Так, проведать полянку с раздуй-травой, потом к избушке. Просмотрел местность Алёха и замер. Километрах в десяти отсюда неспешно сгустки движутся, а это зомбаки в поход идут, стопудов. Сколько их? аж восемь штук. Много, много. Куда они намылились? Откуда их столько взялось за последние два года? Ладно, на базе станем думать. Тимура ещё подобрать надо, через неделю выходить за ним пора, в Соликамск добираться.
  Он поднялся по склону повыше, увидел Надёжный Камень, его не спутать ни с каким другим, так, белого осинника не видать, значит, восточнее надо брать, чтоб на полянку выйти. Спустился с горки Алёха и забирая вправо, зашагал.
  Вот и ложбинка та, вся по краям заросла кустами. Никто и не подумает, что там плантация раздуй-травы. Можно прямо из седловины пролезть, но Алёха так никогда не делал. Лишние следы, лишние проблемы. огляделся, оторвал пуговицу и чиркая ею по земле и каменным выростам, обошёл кусты и влез на полянку со стороны обрыва, там, где надо очень спокойно и аккуратно себя вести. А то летать без крыльев он ещё не научился. Вот и раздуй-трава. Хорошо тут растёт. В других местах редко где так много её. Алёха вылез на край полянки и задумался. Обычно траву-защитницу только с весны до осени применяли и запасы её невелики на базе. А всё меняется сейчас. Надо бы побольше заготовить. Кстати, давно хотел корни у неё использовать. Наверняка там тоже польза таится.
  Посмотрел внимательно, семена уже сбросила раздуй-трава, редкие метёлки пустые стоят. Очень аккуратно, голыми пальцами выкопал он три десятка, и прямо вместе с землёй, не отряхивая, сложил в матерчатый пакет в рюкзак. Подумал и снарядил свою стрелялку. Уже обратно собирался Алёха ползти на обрыв, откуда в седловину спускаться, да что-то глаз у него зацепился. Непорядок вроде какой. И увидел. На противоположной стороне полянки выщипана раздуй-трава. Немного, но выщипана. И ветки кустов с чуть ободранной корой, ещё не заветрились. Кто-то был тут сегодня утром или край - вчера, может, вечером. А это Марафет и был. Про него говорили, что с него раздуй-трава и начала применяться для защиты. Может, и плантация его?
  Алёха вылез из кустов и опять задумался. Его маршрут и путь Марафета почти совпадают. Так он тоже в избушку идёт!
  Уже солнце закатывалось, меж ёлок и тополей начали качаться вечерние тени, укрывая тайгу от взглядов, когда Алёха вышел к избушке. Но не стал он подходить к ней обычным путём. Решил проверить, нет ли кого там и потому со скалы посматривал. Метрах в тридцати под ней избушка стояла. Рядом никого нет. Кол так и подпирает дверь, как они с Серёгой в позапрошлом году оставили. Тишина. Последний километр Алёха шёл около часа, очень не торопясь и таясь в тени, всё время посматривая по сторонам. Место удобное выбрал для наблюдения, правда, крышу избушки закрывали густые еловые лапы - несколько ёлок рядом росли. Но делу это не помеха. Решил Алёха тут и заночевать. Костёр не разводить, потихоньку посидеть, полежать. Недалеко от края ложбинка мхом поросла, туда спальник бросить, очень удобно будет.
  И едва не пропустил он, когда откуда-то, даже не совсем понятно откуда, появился Марафет. Вытащил кол и зашёл в избушку. В это время Алёха обсыпал из стрелялки все подходы к своему лежбищу, даже по краю обрыва и то уложил раздуй-траву. Марафет хозяйничал внизу. Сходил за водой, при этом с минуту стоял с полным ведром, осматривал скалу, что-то почуял, наверно. Печку затопил, дым так хорошо в лапах еловых рассеивался, что почти не учуял его Алёха. Посмотрел вокруг, вот они, зомбаки, километрах в двух отсюда. Явно к избушке топают. И когда уже совсем темнеть начало, и Алёха подумал, что надо погрызть чего да и на боковую, на полянку перед избой вышли двое. Обоих он знал - чёрные алмазники Чагин и Чудинов, лютые, жадные, к таким спиной не поворачивайся. Пустил их к себе в дом Марафет.
  У Алёхи сон пропал, очень хотелось послушать, о чём они там говорить станут. Он уж подумывал спуститься вниз, да одёрнул сам себя. В темноте запросто сорваться можно, в обход идти далеко, и к тому же зомбаки рядом где-то скутся. Ещё раз просканил Алёха и на тебе! Аж четыре объекта катятся, совсем рядом. Близко к избушке не подходят, потому что Марафет раздуй-травой обсыпал тут.
  За спиной зашуршало. Алёха тревожно обернулся, и тут зомбаки! Трое нечистиков стоят, переминаются с ноги на ногу возле травяного заслона. Пусть трутся, не пройти им. Ладно, надо спать идти. Всю ночь не просканишь, сил на дорогу утром не останется. А небо опять облака затягивают, тьма навалилась. Хотя ночь звёздная должна быть, как раз сейчас метеориты здесь, на Северном Урале падать начинают. Персеиды, кажется. Да, ночь падающих звёзд, а небо в облаках. Алёха залез в ложбинку, устроился поудобнее на спальнике. Это только в кино всё ровно и красиво в тайге. На самом деле, на земле то кочки, то шишки, то корни торчат и прямо сквозь спальник тычутся. Чтоб спокойно уснуть, тренировка нужна и твёрдость духа, подумал Алёха и начал засыпать. У него с этим было всё в порядке.
  "Правильно сделал, что поостерёгся и в избушку не пошёл", - только и подумал он, как заметил падающую звезду. Одна, другая, расчеркали небо яркими полосками. Значит, облака опять разошлись, ночь светлая будет. Сон пропал, Алёха приподнялся, сел. Посмотрел направо, зомбаки ушли. Или поняли, что не пройти или команду получили.
  Просканил, а у избушки столпотворение!
  Тут и зомбаки, и объекты, полукругом стоят, ждут. Как змея, скользнул Алёха к обрыву и вниз заглянул. Ночь ясная, звёзды светят миллионами тонюсеньких ярких лучей, прямо картинка из фильма ужасов. И тут несколько зомбаков неуверенно, однако неуклонно стали двигаться вперёд. Как так? Неужели по раздуй-траве идут?
  Когда чёрные алмазники пришли, то бродили около избы, ногами по земле шаркали. Видать, раскидали нечаянно защиту. Сами-то они про неё не знают, только картечью по зомбакам лупят, да объектов режут. А ведь сейчас штурм начнётся. Интересно, дверь хорошо закрыта?
  Дверь распахнулась, аж о стенку ударилась! Из дома выскочил мужик и сразу за косяк ушёл, а ему вслед сноп огня, через миг донёсся грохот выстрела. Качнулся от картечи один объект, а зомбаку, дальше всех стоявшему, башку оторвало. Нечистик перекосился, опёрся длинными руками об землю, как орангутанг и уковылял в тень ёлок.
  Заметались лучи неоновых фонарей, осветили переднего зомбака, что метрах в двух стоял от входа. В тот же миг кто-то крикнул и выскочил во двор, замахнулся прикладом ружья и замер. Моментально в него зомбаки вцепились когтями своими - в голову, в плечи, в спину. Второй мужик с крыльца шарахнул дуплетом в толпу нечисти и тут же вылетел прямо к ней в руки.
  Всё произошло буквально за пару секунд, Алёха только вздохнуть успел. А тот, кто первым выбежал, и за косяк укрылся, обратно скакнул и дверь замкнул. Даже на вершине скалы было слышно, как сильно сбрякал засов.
  Два мужика, лица их не видно, отчаянно боролись с толпой зомбаков. Раскидал один нечисть, бросился к двери, закричал что-то вроде "брат, открой!". Но прихлынула к нему куча зомбаков, схватила и на землю повалила. Дальше был просто ужас. Обоих пленников распяли на земле и крепко держали. Те даже не кричали, извивались, дёргались, но из лап зомбаков уйти не удавалось. Объекты, дожидавшиеся в стороне, подкатились ближе и неспешно начали подминать под себя мужиков. Раз, другой по ним проехались. Ушли в сторону, а на земле пусто. Заглотили их, что ли?
  Зомбаки и объекты потянулись в лес, в густые тени ельника. И тут хлопнула дверь, Алёха даже не заметил, что она открывалась. Возбуждение уходило, он начал дышать спокойнее. На поляну перед избушкой приковылял безголовый зомбак, покрутился, одной рукой потрогал бревенчатую стену и замер. Из теней вышли два его товарища, взяли за плечи и утащили с собой.
  Алёха подождал ещё немного, но всё успокоилось. Он улёгся опять на спальник, и закрыл глаза, думая о том, что такого видеть не приходилось. Но хоть ясно, что происходит. Так, скорее всего и появляются зомбаки. Страшно подумать, сколько их уже. Да, сейчас уже без ружья по лесу не походишь. И отчёт придётся слать в концерн с деталями, с подробностями. Ситуация проясняется вроде бы. Но становится тут опасней всё и труднее.
  Тимура надо забирать из Соликамска через неделю. Нет, раньше выходить придётся. Отчёт сделать, Графиту наказать, чтоб с базы ни ногой и в город, надо по-серьёзному уже решать. Дела крутые начинаются. Тимур уж, наверное, дома, спит с женой. Или нет, чего им молодым спать в ночь звездопада. Не спят, ворочаются, культурно отдыхают. Что-то будто щёлкнуло в голове, а ведь те объекты, что днём в стороне трассы катились, они что там делали? И тот белесый сгусток - бегущий зомбак. Да он не бежал, он ехал. И ехал наверняка в уазике, где Тимур! Даже застонал Алёха и открыл глаза. Не верил никогда этим деревенским упырям и вот, наверняка, они связаны со всей нечистью таёжной. Где же Тимур? Добрался он до Соликамска или к объектам угодил? Ладно, тогда послезавтра, точнее, уже завтра надо выходить, ехать в город, там звонить Тимуру. Хотя, с другой стороны резидентура объектов среди людей выявлена. И ещё. Если уцелевший мужик в избушке Марафет, надо ему послание оставить, на базе ему пока делать нечего. Но пусть знает, что ему помогут, если он поможет. Сейчас любой союзник нужен. Из концерна никого не пришлют, это ясно. А может, и приедет кто, как Серёга в своё время. Всё, спать!
  
  Осмотрев коптер, и поставив новую батарейку, Графит опять запустил его. Он гонял его около часа, внимательно рассматривая подходы к базе. Отправив снимок неизвестного Алёхе, он потерял этого бродягу из виду. По всем правилам тот должен был идти по удобным местам, легкопроходимым. Если, конечно, он гуляет или на охоту приехал. Но все пути, где обычно пробирались и очень редкие туристы, и чёрные алмазники, были пусты.
  "Скорее всего, он не хочет, что его затрувили, - подумал Графит и поймал себя на том, что успешно русифицирует французскую речь. Trouve, то есть французский глагол "нашли", он переделал, даже не задумываясь: - Зато интересно. Надо будет записать, чтоб не забыть. Кстати, созвучно с русским "затравили", что в нынешнем контексте очень близко к смыслу. Ого, Теодоро Конде, ты скоро начнёшь писать русские книги".
  Прозвище Графит, которое дал ему быстрый на слова и дела погибший Серёга, ему понравилось сразу. Он знал, что алмазы источник графита и ощущал себя причастным к этому. На флаге его острова в Карибском море были изображены три бриллианта - вроде королевских лилий - на угольно-чёрном фоне, естественно, графита.
  Обшарив возможные места, где мог бы укрываться неизвестный, защитник искинов вернул коптер домой, и занялся своим любимым делом. Он изучал раздуй-траву.
  Оборудование на базе было ничуть не хуже любого медицинского центра, и Графит засел за работу. Его интересовало, что именно в этом растении отпугивает объектов и зомбаков. Обычный научный путь, по которому веками шли учёные, успеха не принёс. Графит вроде бы разложил траву на все составляющие, синтезировал их и проводил полевые испытания с риском для жизни. Ничего не получалось. Прошлым летом он даже чуть не попался в руки или ноги или что там есть у объектов.
  Первая метка была недалеко от речки Ошьи: Графит вытащил из рюкзака матерчатую разложку, положил на траву и открыл. Штук двадцать бутыльков с мутными жидкостями, но подписанные. Графит взял один, на этикетке значилось "No10". Уже начав раскручивать пробку, он спохватился. Достал блокнот с резинкой, стягивающей обложку и страницы, откинул её и на первой странице написал по-французски: "Dix millilitres de concentre. A cent pas au nord du meandre de la riviere Oshya". Подумал, посмотрел на тайгу, вдохнул сладкий медовый аромат донника, чьи белые метёлки качались рядом, вздохнул и ниже записал по русски: "Примерно десять грамм концентрированного No10, сто шагов на север от поворота Ошьи". Хотел ещё на латыни, но передумал.
  Звериная, едва заметная тропка пересекала полянку, где сидел Графит. Открыв бутылёк, он поплескал на землю своим концентратом и осторожно отошёл в сторонку. Спохватился, сделал круг, чтоб не наступить на экспериментальное место, закрутил бутылёк, убрал его в разложку и сунул её в рюкзак.
  Недавно Графит сканил округу и заметил пару блёклых сгустков. Они маячили неподалёку - это болтались по своим делам зомбаки. Вскоре они показались у реки и размахивая длинными руками, начали подниматься на угор, к полянке, где вовсю цвёл донник. Сам Графит к этому времени предусмотрительно отошёл в осинник, а перед этим он почиркал одной из пуговиц с куртки по своим следам. Укрывшись за вечно шуршащими осинами, Графит внимательно наблюдал, как зомбаки, учуяв его след, начали водить ладонями над землёй. Он специально наследил у реки полчаса назад.
  Зомбаки шли уверенно, как сыскные псы, учуяв след. Вот они приблизились к месту эксперимента, остановились и неуверенно замерли. Посмотрели друг на друга и наклонились головами к самой земле.
  "Сработало!" - обрадовался Графит. Но случилось неожиданное: зомбаки принялись рвать опрысканную концентратом траву и жадно пихать в свои глотки. Упав на колени, они зубами стали вырывать корни; Графит заметил на их мордах землю. Тяжело поднявшись, зомбаки покачиваясь, медленно побрели по его следу. Достигнув осинника, там, где он поработал пуговицей, нечисть остановилась. Постояв не двигаясь пару минут, зомбаки так же медленно двинулись в сторону ельника, начинавшегося метрах в двухстах отсюда. Там они и сгинули. Графит, вытащив стрелялку, осторожно пробежался за ними, но их тяжёлые следы внезапно исчезли сразу же за первой ёлкой.
  Вернувшись на поляку, правовед увидел, что место, где он налил концентрат номер десять, было выедено вглубь сантиметров на восемь. По какой-то причине лесной страже не разрешали пользоваться никакой цифровой техникой и Графит вытащил из рюкзака старенький фотоаппарат "Зенит", и тщательно заснял место эксперимента. Вышел на берег, там, где просматривались подходы метров на пятьдесят и достав блокнот, внёс в него запись: "Зомбаки - 2 штуки, рост 180 см, второй 175. Одеты, один коричневые широкие брюки, заправленные в чёрные резиновые сапоги, рубашка серая, пиджак чёрный в полоску. Второй - штанов нет, лохмотья от пояса болтаются, ноги кривые, волосатые, куртка рабочая с надписью на спине что то "Спецтех...", на ногах кирзовые сапоги.." Далее Графит описал их поведение и таинственное исчезновение.
  И только он сунул блокнот в рюкзак и хотел развести костерок, чтоб чайку попить да перекусить, как из ельника выкатился объект. Графит впервые видел его днём и даже сначала растерялся. Объект сильно парил, и при этом очертания его окутывались туманом. Запах сырой земли был так силён, что моментально ударил в нос правоведу-экспериментатору. Выкатившись из леса, объект двинулся по следам зомбаков, добрался до выеденной ими ямки, чуть притормозил и решительно направился к Графиту. Тот заметался по берегу, моментально забыв, что надо делать. Аромат сырости накрыл его так, будто он оказался в старом подземелье. Объект приближался, а Графит медленно отступал по берегу, шлёпая порой по воде. И тут его будто шарахнуло: он увидел выбегающих из того же ельника зомбаков, причём не тех, что шарахались здесь недавно, а других, по крайней мере лопотины были иными. Графит очнулся. Выхватив свой морской старинный тесак с расширяющимся кверху лезвием, он прыгнул навстречу объекту и рубанул того поперечным ударом. Не давая к себе приблизиться, Графит отскочил и ударил ещё раз уже сверху вниз. Через лезвие и ручку он почувствовал, как лопаются струны в теле объекта. Тот попытался накатить на противника, но Графит отмахнул ещё раз обратным ударом и тут на него брызнула пряная жидкость со знакомым запахом. Он бросился наутёк, несясь прыжками по мелководью.
  Метров через двадцать оглянулся. Зомбаки уже толклись рядом с объектом, не изъявляя никакого желания уйти в погоню за негром с рюкзаком. Отбежав ещё подальше, Графит остановился и удивился. На берегу никого не было, а вид на полянку ему закрыл тальник и высокие кусты ольхи.
  В тот день Графит долго путал следы, истратив аж четыре пуговицы, и ночевал в лесу, километрах в семи от базы. До утра его так никто и не побеспокоил, и добрался он домой спокойно. Кстати, начиная с вечера, Графит не заметил при сканировании ни зомбаков, ни объектов. Те обычно проявлялись ночью, и один или два путешествовали по своим делам в тайге. А зомбаки шатались как в патруле. Но эта ночь была пустынна.
  Сейчас, припомнив те приключения, Графит почесал затылок. Лаборатория на базе была замечательной, но, скорее всего, у него самого не хватало умения и опыта. В этом году он заготовил около четырёх литров того самого концентрата номер десять, ещё сам не зная, зачем он нужен. Алёха и Серёга в его дела не мешались, у каждого своих забот хватало. Графит подумал и решил, что расскажет Алёхе, что у него получилось. А пока прибрался в лаборатории, оставшиеся лепестки раздуй-травы зарядил в свою стрелялку.
  
  Правление концерна собиралось раз в году, в одном из неприметных небоскрёбов Шанхая. Господин Юроп задумчиво постукивал пальцами по столу, бездумно разглядывая картину "Белый круг белого квадрата". Её не так давно купили за бешеные деньги.
  - Смотришь?! - рядом с Юропом уселся господин Арктик. - Думаю, нас обдурили с этой мазнёй. Я поближе её рассматривал, так там просто белая краска на холсте.
  - Это прекрасное искусство, - возразил ему господин Эйшен. Картину купили по его инициативе и он, разглядев её вблизи, решил, что это обман, но признавать такой факт не хотел.
  - Ладно, господа, оставим споры о живописи на потом, - сказал господин Америка, председатель этого года. - Сегодня поговорим о наших делах на Урале. Что там происходит?
  Курировал алмазный проект господин Оушен и потому Юроп только глянул в его сторону. А тот вытащил стопку бумаг, пошуршал ими и откашлялся.
  - Несколько десятилетий назад мы были очень близки к успеху, - сказал он и снова откашлялся. - Нам даже удалось продавить атомные взрывы в тех краях. Но возникает ощущение, что нам кто-то мешает добраться до алмазов. Сначала там были концлагеря, потом, когда их начали ликвидировать, появились стаи нелегальных старателей, которые с оружием охраняют все перспективные территории и стреляют без предупреждения. А сейчас там орудуют неопознанные создания, буквально пожирающие людей.
  - Удалось выяснить кто это? - спросил господин Антарктик. Он был самый пожилой в правлении и знал больше других. Именно он дал в своё время наводку на чёрный монолит, пояснив, что тот остался от инопланетных пришельцев. От всяких подробных разъяснений на эту тему он отмалчивался. Члены правления знали, что подобные монолиты есть в Антарктиде и Канаде, но активизировать их пока не требовалось.
  - Нет, к сожалению, - господин Оушен снова откашлялся. - Наши люди на базе ведут исследования и, к прискорбию, постоянно несут потери.
  - Может, стоит увеличить их количество? - Эйшен чуть подался вперёд. - У них появится больше возможностей. Или подключить правительство России?
  - Не стоит привлекать внимания к этой зоне, - поморщился Америка. - Начнутся суета, бестолковая возня. А результата не достигнем.
  Оушен поглядел на Эйшена и подумал, что тот способен только бездарные картины покупать, а действовать как надо не умеет. Кивнув в знак благодарности председателю, он продолжил:
  - Мы создавали в тех краях большую группировку, но она стала объектом многих атак в разной форме и пришлось её расформировать. Торопиться нам не стоит, надо тщательно всё подготовить. Сами понимаете, на кону уникальные алмазы, чья ценность несоизмерима ни с чем.
  Все помолчали, так как уральские алмазы, и только они могли быть использованы как источники энергии для космических полётов. Они были рождены из прадеревьев, существовавших ещё до появления Солнечной системы и самого Солнца. Остальные алмазы появились гораздо позже, их энергетическая ценность была ничтожной.
  - Я предлагаю всё-таки усилить нашу группировку, - сказал Антарктик. - Не сотня, не тысяча людей, ни учёных, ни бойцов. Туда надо послать ещё двух-трёх человек. Желательно с небольшими перекосами в мозгу. Как те, кто сейчас там - разумнист, защитник искинов и сумасшедший детектив. Ещё пару таких же в помощь и думаю, своими нестандартными решениями они помогут снять все проблемы.
  - Детектива нет, - сказал Оушен. - Недавно он попался объектам при невыясненных обстоятельствах и сейчас стал angestochen, один из тех, с длинными руками и одинаковым лицом.
  Господин Юроп опять застучал пальцами по столу. Найти детектива Серёгу ему стоило немалых хлопот и всё впустую.
  - Так они вдвоём сейчас работают? - уточнил Антарктик.
  - Нет, к ним вскоре присоединится ещё один, - сказал Оушен. - Разумнист наткнулся в лесу на собирателя грибов, приехал из регионального центра.
  Он помолчал и добавил:
  - Тесты показали, что у этого новичка высочайшие показатели интуитивной логики. Они даже превосходят данные господина Зиона.
  Члены правления молчали. Легендарный господин Зион, основатель концерна, был личностью выдающейся настолько, что порой его считали даже и не человеком. Впрочем, про него мало что было известно.
  - А чем он ещё занимается, кроме сбора грибов? - спросил Арктик.
  - Работает курьером, - ответил Оушен.
  Все они сразу же вспомнили древнюю притчу о пастухе, жившем в диких горах. И только один дьявол знал о том, что это величайший полководец всех времён. Может и этот курьер станет когда-нибудь членом правления.
  - Хорошо, - господин Антарктик глянул на господина Америку. - У меня есть ещё один кандидат на базу. Это индеец из племени чиппева. Он учился в колледже и даже умудрился попасть на королевскую службу. Ушёл в отставку в звании бушмастера бригады лесных рейнджеров. Меня привлекло в нём парадоксальное мышление перевёрнутой пирамиды. В любой ситуации для него нет заранее установленных фактов.
  Немного подумав, члены правления закивали головами. Заодно они одобрили и трудоустройство Тимура. Обсудив ещё несколько вопросов, господа Юроп, Арктик, Антарктик, Америка, Оушен и Эйшен разъехались. Тимур, сидя в своей ипотечной трёхкомнатной квартире с видом на кладбище, ещё не знал, что после официального одобрения его зарплата будет составлять примерно пятьдесят тысяч долларов. А то, что ему выдал Алёха, выплачивалось стажёрам.
  Разогнавшись по мелкой речной волне, Антарктик поднял свой гидросамолёт. Сейчас старейший член правления раздумывал, как ему послать на базу ещё одного своего человека. Сделать это было непросто. Кандидаты появлялись там в результате невообразимых случайностей, в основании которых лежали железные закономерности. И если его человек не окажется в нужное время в нужном месте, да ещё лесная стража не почует в нём необходимого коллегу, ничего не получится. Беда в том, что когда наступит это время и где это место, никто не знал. А установить закономерности отбора пока у Антарктика не получалось. Но он знал то, чего не знали другие члены правления. Уральские алмазы тысячи лет не давались в руки концерну, хотя про них широко стало известно буквально два века назад. Сейчас их время пришло - тоже сработала неведомая закономерность, когда появились технологии, способные использовать их как топливо. Но где-то там, на Северном Урале залегала Рубиновая твердь. Именно её и хотел отыскать Антарктик. Возможности того, кто получал к ней доступ, были практически неограничены, и даже древние алмазы из прадеревьев не обладали таким потенциалом. На индейца чиппева Антарктик обратил внимание, когда почуял в нём сильную тягу к поиску. Удалось выяснить, что отставной бушмастер разыскивает своих предков, точнее духов своего народа, ушедших под землю тысячи лет назад. Человек, нацеленный на розыск одного, на своём пути найдёт и другое, решил Антарктик. Пусть ищет Рубиновую твердь. Он довёл до индейца информацию, что под Уралом живут некие дивьи люди - gens incroyables. И тот заинтересовался, а дальше уже было проще. За год бушмастер выучил русский язык, изучил множество книг по мифологии Урала. Причём, даже к удивлению Антарктика, наблюдавшего за этим, легенд в этой части Земли оказалось гораздо больше, чем где-либо. Но поразмыслив, он решил, что это вполне объяснимо, так как именно на Урале и зародилось человечество в нынешнем своём виде.
  Уже добравшись домой, Антарктик ещё раз всё как следует обдумал. Оставалось множество неувязок, лакун, но это было в порядке вещей, потому что предусмотреть результаты воздействия всех сил, действующих в мире, невозможно, хотя бы по той причине, что о многих из них неизвестно. Как случилось, например, с появлением объектов и одержимых в районе базы. Концерн имел план по алмазам, Антарктик имел внутри него свой план, о котором никто не знал и наверняка были ещё и другие планы внутри других планов. Обычная жизнь и только.
  
  
  Во сне, когда Алёха ворочался с боку на бок, твёрдая сосновая шишка оказалась у него под лопаткой. Ёрзая, он в полудрёме пытался лечь поудобнее, но не получалось. Открыв глаза, Алёха пару секунд приходил в себя. Мышцы немного затекли, всё-таки не восемнадцать лет, когда проснулся и сразу готов ко всему. Надо в себя прийти не торопясь. Усевшись на спальнике, Алёха отхлебнул из фляжки чаю, куда всегда добавлял капельку хорошего коньяку. Взбодрился и осмотрелся. Вот-вот солнце встанет, время уже шестой час. Так, надо послание Марафету оставить.
  На листке блокнота Алёха написал: "Лагеря нет. Дела плохи, идёт охота. Маяк дай на Хромом Камне, через день от маяка приходи сюда, будут деньги, продукты, еда. В деревне упыри, дай свой адрес в Соликамске или телефон".
  Он вытащил перочинный ножик, тот самый, сувенирный, что как-то прислали на базу - штук пятьсот, - приподнял на нём штопор, прижал им записку и аккуратно сбросил послание в то место, где ночью объекты сожрали двух мужиков.
  Сразу три фишки для своих применил Алёха. Ножик с красивым рисунком танцующих квадратов был только у лесной стражи. Конечно, за десять лет, как доставили перочинники, часть их потеряли, часть подарили, но это был знак от базы. А Хромой Камень - так называли скалу, торчавшую в тайге, тоже только парни лесной стражи. Официально, на картах она значилась Богатой горой. Инфа об этом тоже могла просочиться, но ничего другого Алёха не придумал. До Хромого Камня день пути, пока Марафет туда доберётся, даст маяк, пока придёт обратно. А если решит что-то на свою самку, его дела. Ситуация в лесу за семь лет изменилась. Этой ночью ему повезло, потом может счастье поиграет на стороне других. И самая тайная фишка - дать маяк, то есть сигнал. Сделать это могли только люди из лесной стражи.
  Убирать лепестки раздуй-травы на деревьях рядом с ночлегом Алёха не стал, Марафет обязательно поднимется сюда и осмотрится. Всяко догадается, что отсюда ножик прилетел. А защитная трава опять о лесной страже напомнит.
  Просканив лес, Алёха не заметил никого из нечисти, и накинув рюкзак, помчался на базу. Как всегда, двигался он туда не той тропой, по которой уходил с Тимуром. Кто ходит по своим следам, всегда сунет голову в западню.
  
  Большущий чёрно-белый с красным затылком дятел спорхнул с ёлки на крышу избушки. Покрутил башкой по сторонам, наклонился и застучал по доскам, слегка прогнившим за последние годы. Отлично выспавшийся Марафет приоткрыл глаза и глянул на дверь, вроде, стучится кто-то. Расслабился, отвык от леса. Дятел-трудяга барабанит, личинок и тлей всяких выколупывает. Спустив ноги с лежанки, Марафет помотал головой, откашлялся. От печки тянуло сажей. На полу валялись рюкзаки и кружки ночных гостей.
  - Твари! - сплюнул Марафет, поглядев на них.
  Посмотрел в окно, вроде никого, обулся, взял ружьё и резко открыл дверь. Заслышав возню в избушке, дятел перестал грохотать и наклонив голову набок, высматривал, что там за шум внизу.
  Пройдясь по полянке, Марафет увидел только прижатую к земле траву, да нашёл несколько небольших обрывков ткани, то ли от алмазников, то ли от задетых картечью зомбаков. Наплевать! За водой сходить на ключик, чайку попить, да к лагерю ступать. И тут он замер. Прямо у входа в избушку лежал перочинный ножик с бумажкой. Такой же когда-то был и у него - подарил кому-то. И как сразу его не заметил! Неосторожно, ой, как неосторожно.
  Встав к избушке спиной, Марафет огляделся, поднял перочинник и прочёл записку. Хмыкнул и задрал голову, рассматривая скалу. Явно оттуда бросили. И тот, кто это сделал, наверняка видел ночную битву. Ну что же, Хромой Камень, так Хромой Камень. Его отсюда нарочно уводят, чтобы не увидел, кто придёт. Ладно, это не важно. Рано или поздно всё равно встретятся.
  Внезапно на крыше заколотил дятел, Марафет аж вздрогнул. Это нервы начали шалить, так нельзя, спокойней надо быть.
  Попив чайку, он собрался. Прошмонал рюкзаки ночных алмазников - обычный таёжный скарб, ничего особенного. Алмазов и золота нет, видать, шли на делянку. Да не дошли, твари! Не захотели с покойником в избе спать, сейчас сами как конченые по лесу будут бегать. Кстати, а где второе ружьё, с которым этот придурок выскочил?
  Порыскав рядом, в лесу, Марафет отыскал оружие. Бросили его нечистики, ни к чему оно им. Вернувшись в избушку, он повесил ружья на гвозди, там же и рюкзаки зацепил. Взял из них только чай да тушёнку. Огляделся, вроде ничего не забыл. Вышел и припоминая, как добраться к Хромому Камню, зашагал всё тем же размашистым таёжным волчьим шагом, бесшумной тенью стелясь среди деревьев.
  
  
  Выйдя с автовокзала, Тимур уселся на "тридцатку" и покатил домой. Он уже прикинул, что отдаст жене десять тысяч долларов, остальное приберёт в заначку, как настоящий мужик. И сразу начал строить планы, как их потратит. Но мечтать о хорошей жизни мешало ноющее бедро. Туда явно попала какая-то зараза.
  "Что там меня укололо?" - думал Тимур и осторожно трогал ногу, где негромко пульсировала боль.
  Жена встретила его с хмурым лицом. Оказалось, что тёща заболела, и сейчас детей у неё не оставить, придётся отменять поездку в Турцию, и вообще всё пропало.
  - Зато ипотеку заплатим с этих денег, что на отпуск хотели тратить, - весело сказал Тимур.
  - Тебе только бы насмешки строить, - хмуро ответила жена и спохватилась: - А где грибы? И кстати, надо будет к маме съездить, лекарства отвезти, а то в их райцентре ничего хорошего в аптеках нет. Давай, завтра сгоняй.
  - Машины нет, а грибы остались в лесу, - сделал грустное лицо Тимур и поморщился от удара боли в бедре.
  - Что случилось? - испугалась жена.
  - Короче, дело было так, - начал врать Тимур, ещё в автобусе продумавший легенду: - Я провалился в болото какое-то, меня вытащил местный, ну как вытащил, помог выбраться. Увидел мою "Ниву", сразу сказал, что купит. Она же у меня неубиваемая, пробег небольшой.
  - И что? - жена смотрела на него недоверчиво.
  - Я её продал, - Тимур вытащил из кармана пачку денег. - Вот. Девять тысяч долларов. Реально мужик повёлся на тачку, не знаю, чем она приглянулась. В Перми дешевле можно взять.
  Жена ахнула, сразу взяла деньги и начала пересчитывать.
  - Так что ипотеку почти всю закроем завтра же, - Тимур заходил по кухне и начал набирать воду в чайник. - И ещё.
  Он включил чайник и подмигнул любимой:
  - Я устроился на работу, - и тут Тимур понял, что не всё предусмотрел. Он хотел отдать жене только девять или десять тысяч долларов. А сейчас придётся больше выложить.
  - Мне дали аванс, - Тимур положил ещё четыре тысячи долларов на стол.
  - Обалдеть, - жена и эти стала пересчитывать, а потом унесла в спальню, где положила в свою тумбочку. Тимур грустно поцокал языком, у него осталось для заначки всего две тысячи.
  Когда жена вернулась, он рассказал, что в деревне, когда продавал "Ниву", были мужики, работающие на сумасшедшего миллиардера. Тот якобы искал НЛО, и Тимуру предложили поработать с ними.
  - Местные отказываются, - врал он. - Считают их чокнутыми, и не связываются. Работать только летом. Зарплата десять тысяч баксов в месяц, снабжение за их счёт. Зимой могут вызвать, но сказали, что редко. Работа в тайге.
  - А, ну да, - кивнула жена. - Мы тоже в университете где-то там ходили и космодром якобы инопланетный нашли. Понятно. Так тебя летом не будет что ли?
  - Мне посоветовали квартиру пока в Соликамске купить, - сказал Тимур. - И семью туда на лето перевозить, чтобы я мог почаще к вам наведываться. Там же не всё время в тайге шататься.
  - А, так это вроде вахты, - объяснила сама себе любимая. Задумалась и сказала:
  - Полгода по десять тысяч, полгода по пять тысяч. Это хорошо. Надо обдумать и может, на самом деле квартиру там купить, а зимой в Пермь уезжать. Осенью можно в Турцию скататься с детьми. Нормально.
  Забрякал телефон, лежащий на кухонном столе - заряжался тут. Тимур взял его и в мессенджере прочитал, сначала про себя, потом вслух: "Уважаемый Тимур! Вы официально приняты на работу в нашу компанию. Ваша заработная плата с первого сентября пятьдесят тысяч долларов в месяц. Вы уже получили часть денег, потому высылаем вам причитающиеся остатки за половину августа. Наличные будете получать в долларах, переводы в рублях. Это сообщение исчезнет через десять минут после прочтения. С уважением!"
  Семья Акчуриных обалдела. Жена подпрыгнула и заулыбалась. Она уже представляла себе, куда потратит всю кучу денег. Тимур стоял и перечитывал послание. Он думал о внедорожнике.
  Тут снова брякнуло, но уже банковское извещение: "На ваш счёт поступили 920 тысяч рублей, остаток зарплаты за август".
  - Вот это круто! - Тимур обнял и расцеловал жену. Но тут же опомнился: - Никому не говори про это, даже маме своей. Скажи, что я геологом устроился, на вахты ездить.
  - Конечно, - закивала любимая, хотя самой очень хотелось поделиться с кем-нибудь, похвастаться. Но тут же передумала. Ну их всех, ещё сглазят.
  Вдруг Тимур сморщился и уселся, потирая ногу.
  - Что с тобой?! - испугалась жена. И тут же будто увидела его впервые: - Одежда на тебе не твоя. Там точно всё нормально?
  - Да я когда в болото упал, весь перепачкался, да ещё вонючее всё стало, - бормотал Тимур, бережно поглаживая пульсирующее бедро, от этого становилось немного легче. - Мужик мне свою одежду дал. А ногу поранил, когда в болоте сидел, видать, зараза какая-то прицепилась.
  Тут же супруга отправила его в ванную мыться, всю одежду заставила снять и бросить в стирку. Потом наложила ему на больное место пластырь с мазью Вишневского. На бедре была красная опухоль с чёрной блестящей точкой укола.
  - Тебя укусил кто-то, - уверенно сказала жена. - Может, змея или болотный клещ какой-нибудь. Если до утра не спадёт, в больницу завтра иди.
  Поужинав и немного поболтав с любимой о светлых планах на будущее, Тимур залёг спать. Дети как раз вернулись с прогулки, попрыгали у папы, расстроились, что лисичка из лесу ничего не прислала, но узнав, что завтра пойдут кушать гамбургеры и прочую вредную еду, обрадовались и убежали тупить в компы и телефоны.
  Тимур морщась от того, что боли стали чаще, лёг спать на тахте, что стояла на кухне.
  - Не хочу тебя тревожить, - сказал жене. - Да и вдруг там потечёт что-нибудь вроде гноя.
  Он вдруг понял, что когда снял одежду, полученную от Алёхи, то самочувствие ухудшилось, будто лишился защиты. А может, этот Анатолий Мошев, что вёз его до Соликамска, не простой дядя? Может, связан с зомбаками или объектами? Странная рана у него.
  Все угомонились, Тимур немного почитал перед сном Эриха Фромма, по привычке кое с чем не согласился, и выключив свет, уснул. И почти сразу к нему пришли странные сны. Кто-то будто начал командовать ему, что делать с утра. Сама по себе рисовалась мутная, но разборчивая картинка. Ему надлежало ещё затемно одеться и уехать на автовокзал. Оттуда двигаться через Красновишерск на Ваю. Вдруг проявился отчётливый голос, диктующий маршрут - от Ваи дойти до реки Берёзовая Рассоха и стать там табором, ожидая приказаний. Голос, причём очень знакомый, давил на Тимура, но тот внезапно начал задыхаться от ужаса и смог вытащить себя из сна. Проснувшись, едва не заорал от боли. Нога в бедре опухла и что-то в ране часто колотилось, отдаваясь звенящим эхом в плечах.
  "Это нечистое, - подумал Тимур. - Это неспроста. Это, что же делать?"
  Он чувствовал, что врач ему тут не поможет, и происходящее как-то связано с недавними приключениями в тайге. И тут Тимур вспомнил о лепестках раздуй-травы, подобранной им в лесу на месте битвы неизвестного с зомбаками.
  Он еле встал. Спать не хотелось, где-то в голове ещё метался утихающий голос. Тимур понимал, сам не зная почему, что если он уснёт, то не сможет больше противиться его указаниям. Тихонько, стараясь никого не разбудить, он прохромал в гостиную, где сложил на подоконнике всё, что выложил из карманов перед стиркой одежды. Вот и лепестки, немного увядшие, но другого у него ничего нет.
  Сам не зная, что делает, Тимур запихал их в рот, немного пожевал, спохватился, вытащил из аптечки пластырь и бинт. Кстати, как только он начал жевать раздуй-траву, боль уменьшилась, во рту стало прохладно. Положив лепестки на бинт, он закрепил их на больном месте пластырем. Боль стала исчезать, но вдруг вновь запульсировала, ярко и остро, как будто что-то там, в ноге, яростно рвалось наружу. Прохромав в ванную, Тимур сел на край ванны и положил руку на больное место. И буквально через минуту увидел, как из-под пластыря заструилась чёрная вязкая жидкость с пряным знакомым запахом. Так пах объект, располосованный им ночью у оврага.
  Тимур встал в ванну и немного отодрал пластырь, глянуть, что там. Из раны полилась чёрная жидкость, потом хлынул гной. Опухоль исчезала на глазах. Он ещё раз приложил бинт с кашицей раздуй-травы. Ногу дёрнуло судорогой, Тимур несильно сжал рану по краям и почувствовал нечто твёрдое под кожей - надавил ещё и вылущил один за другим несколько чёрных маленьких, похожих на обкатанные камешки частичек не пойми чего. Они неожиданно звонко застучали, падая в ванну. За ними вылилось немного гноя и боль прошла совсем. Включив воду, Тимур начал смывать всё это отвратительное. Дверь в ванную распахнулась. Кутаясь в халатик, сонная жена смотрела на Тимура.
  - Вот, - сказал он. - Прорвало нарыв.
  - Ну так, мазь Вишневского сработала, - зевнула жена. - А я слышу, кто-то ходит, пошла посмотреть.
  Он попросил кипячёной воды, она принесла перекись водорода и промыла рану. Осмотрев её, жена забинтовала бедро. Акчурины попили чаю, поболтали о грандиозных планах, всё время либо поплёвывая через левое плечо либо постукивая по столу, а потом улеглись спать. Тимур спал на кухонной тахте. Рана на бедре больше не ныла, а наоборот, там разлилось приятное тепло.
  "Восстановление идёт", - подумал Тимур и заснул. Спал он спокойно, без всяких снов.
  
  Свернув на Губдор, Анатолий Мошев вскоре свернул в лес. Дороги здесь просыхали долго после весеннего паводка, но лето выдалось жарким и земля была не то что сухой, а влажноватой, и машину держала. Уазик мотался по буеракам, проваливался в ямы, поднимая волны грязи, под колёсами хрустели упавшие трухлявые берёзы. Явно по этой дороге никто не ездил очень давно. Раньше мотались газовики, тянувшие где-то здесь нитку на север, а грибники и ягодники сюда не совались, места были пустые на добычу. Охотники могли забрести, но в сезон; рыбаки добирались к Вишере по другим, более удобным подъездам.
  Выбрав подходящую полянку, Мошев остановился. Августовское солнце выжигало влагу из здешних болотин, воздух был сырой и морось оседала на лице. Открыв заднюю дверцу и сложив сиденье, влез в багажник и прыснул на зомбака домашним настоем. Ухватил его за шиворот и поволок наружу. Тот съёжился от травяного настоя и только скулил. Мошев бросил его на сырую траву и осмотрелся. В кустах поломанные берёзки, чуть дальше поднимаются разлапистые кусты ивняка, в сырости им раздолье.
  Зомбак лежал на земле и тихонько скулил. Настой отбивал у него всякую охоту двигаться и уж тем более нападать.
  - Лежи, не дёргайся, падина, - пробурчал Мошев. Из кармана куртки достал огромный складной нож, оглядел лезвие, плеснул на него духовитого настоя и протёр тряпочкой. Затем располосовал зомбака по спине: крови из нечисти не пошло, вместо рёбер серые, туго натянутые струны, но твёрдые, как сухое дерево.
  - Балбесом ты жил, Сергей Николаич, балбесом и сдохнешь, - Мошев постучал лезвием ножа по серым тугим струнам. Зомбака этого он знал много лет, ещё когда тот был жителем недавно сгинувшей деревеньки. Пьяница и бездельник, величавший себя только по имени-отчеству, Сергей Николаевич угодил к глобусам по глупости, не захотев переезжать в райцентр. Таких было много в таёжных деревнях, и всех ждала одинаковая участь.
  - Не переживай, с глобусами согласовано, - сходил к машине Анатолий и принёс канистру с кислотой. - Ты не больно умрёшь, у вас же нервов нет.
  Он залил кислоту внутрь зомбака и тот перестал скулить и даже заулыбался. Отойдя в сторонку, Мошев посматривал по сторонам и глядел, как быстро тает остов зомбака. Кислота с добавками разных настоев превращала нечисть в зеленоватую труху. Но только если вливать в разрез или разодранное место. Кожа у зомбаков была упругой, толстой и очень устойчивой ко всякой химии. Снаружи их хоть заполивайся, всё нипочём - проверено.
  Прикрыв труху срезанными ветками - дожди да сырость растворят, и следа не останется - Мошев сплюнул, сел в уазик и поехал к трассе. Зомбака пришлось ликвидировать, потому что он попробовал человеческой крови, когда уколол того тупого грибника, что пришлось подвозить с утра. Постепенно такие нечистые становились опасными для людей. Они могли нападать на них без команды своих хозяев-глобусов, покалечить, гангреной заразить своей, придурки. Бродили по лесу, выходили на дороги, привлекали ненужное внимание. Кровь людская делала их неуправляемыми. Когда они нападали вместе с глобусами, те быстро их дезинфицировали и усмиряли тягу к свободе. Но этот зомбак катался с Мошевым уже четвёртый день в поисках связного на Берёзовую Рассоху. Да и после дела, когда он ещё дождётся глобусов, так что проще было прикончить. А связной и самим Мошевым очень там нужен, и другим деревенским. За алмазниками там глаз да глаз. Мешаются подлецы.
  Уже вроде нашли следы Рубиновой тверди, дед Анатолия рассказывал, как перед самой войной отец его с артелью отыскали путь. Но тут зэков развелось видимо-невидимо, НКВД шерстило тайгу своими поисковыми группами, диверсанты немецкие шлялись. Прадед только примерно сказал, куда пойдут и сгинула их артель в неведомых местах. А после войны алмазники появились. Половина бывшие или беглые зэки, половина ментов. Отчаянные, шустрые, наглые. Сколько их, где болтаются, никто толком не знал. Потихоньку стали искать своё, и вдруг, после атомных взрывов, глобусы эти повылазили, нечисть свою расплодили. Ладно, хоть с ними удалось перемирие установить. Сейчас вместе работают, только не понятно, у глобусов какой интерес, и откуда они вообще берутся? Да ещё придурки взялись - НЛО искать. Конечно, летают иногда они тут, правда, давно не видать, но есть. Выжечь бы гнездо этих уфологов, да где они - неизвестно. Был лагерь большой у них, так разорили его, а сейчас снова болтаются. Алёха этот, да негр невидимка, очень быстрый парень. Глобусы просили убить его при первой возможности, где-то он им насолил.
  Уазик вывернул на трассу и Мошев повернул налево, к развилке, чтоб потянуть в свою сторону. Завтра утром уколотый нечистью грибник помчится на север, а сейчас надо домой успеть, чтоб ночью дать ему команды. Конечно, таким как эти придурки, вроде сгинувшего Сергея Николаевича, он не станет. Но и алмазников пугать не станет, обычный рыбак, шатается там, хариусов ловит. Снаружи человек, внутри дурак. Зимой в деревню возьмём, пролежит в голбце, остудим, чтоб не двигался, а летом опять на пост.
  Дзинькнул телефон, сообщение от брата: "Всё норм, он уехал, чешет жопу". Вот и хорошо. Сейчас дома запчасти к снегоходам сложить, перекусить влёгкую, чтоб не спать и ночью покомандовать пермским грибником-дурачком. Главное - дело сделать, а потом и отдохнуть можно.
  Но всё пошло не так, как задумалось. Мошев ушёл ближе к полуночи в свою рабочую комнату, сел в кресло, попил связного настою и принялся ловить грибника. Тот уже спал и мучился от боли, как и положено; яд нечисти начал действовать очень хорошо. Правда, Мошева насторожило, что грибничок сопротивлялся, не сразу начал поддаваться. Но Толя надавил, и вдруг, совершенно неожиданно, будущий связной очнулся и пропал. Как ни искал его Мошев, так и не нашёл. Что случилось, так и осталось загадкой.
  Утром он встретил Клима, тот приехал на выходной, рассказал ему, что не ладно вышло с грибником. Ответ брата ошеломил. Тот, в отличие от Анатолия, в деревне не сидел, в городе работал, много видел, много знал и порой добавлял к старому доброму ведовству новые моменты.
  - Знаешь, почему не вышло? - сказал Клим, немного подумав: - Он же Тимур Акчурин, то есть татарин. А их никакое колдовство наше не возьмёт. Ладно, если бухарик, такого можно своротить, а трезвого татарина не ухватить. У них свои дела. Помнишь, говорил тебе про Алмаза Габдуллина, командир взвода ДПС у нас был. Два года его из ГУВД собственная безопасность ловила на взятках, конкретно на него ловушки ставили и ничего! Я ему отводы в машину клал, чтоб не замечал проверяющих, реальный волос болотника в карман сунул и всё без толку. А почему?
  - Почему? - старшак приоткрыл рот.
  - Потому что татарин, у них своё колдовство, нам их не взять.
  - Точно! - Анатолий хлопнул себя по макушке. - Упустил я этот момент.
  - Ну, не повезло, ещё кого-нибудь поймаем. А Габдуллин сейчас в Перми, начальник стал, деньги гребёт лопатой, уже третий дом строит, четыре машины у него. Молодец!
  Анатолий, копаясь со снегоходом, думал не о том, кого взять в связные, это можно быстро найти. В том же Соликамске полно бродяг. Но сейчас надо будет с глобусами договариваться, нечистиков у них выпрашивать, а они за это цену немалую берут. Так что, скорее всего, придётся на Берёзовую Рассоху только весной кого-нибудь подбирать. Ладно, подождём. Хотя, акция скоро, может, там и спроворим на связных мужиков.
  
  Посудомойка скрипнула, вспыхнул зелёный светодиод, помигал и потух. Только Графит открыл дверцу, чтоб вытащить оттуда свои научные склянки, как прошёл сигнал с входа. Алёха быстро пробежал мимо кухни, но вернулся, заметив краем глаза негра-кашевара.
  - Ты опять свои мензурки в нормальной посудомойке полощешь? - возмутился он. - Хоть кол тебе на башке теши, ничего не доходит!
  Графит замер и медленно разогнулся. Его уже ругали и не раз, чтобы не совал в кухонную мойку свою химическую посуду. Оправдываться он решил в стиле депутатов, грамотно уходящих от острых вопросов.
  - Я же научился тапочки дома носить, а не в башмаках тут шлындать! - гордо ответил Графит и принялся выкладывать пробирки и прочую стеклянную лабуду на стальной поднос, крытый сверху тонким слоем латекса. Но тут развернулся к Алёхе:
  - Иди обедай, потом тебе результаты свои покажу.
  Еды всегда готовили на троих-четверых, ну, чтоб было. Потому что хотя и было море консервов, но всё-таки лучше такого, своего покушать. Алёхе на обед выпал суп из черепахи - так себе, картофель фри и котлеты из водорослей - отвратительно. Зато горячее. Запивая стряпню миллионера нормальным чаем с бутербродами - сверху два слоя колбасы, Алёха внимательно слушал.
  А Графит наконец-то окончивший подводить теорию под свои полевые испытания, рассказал ему про концентрат номер десять. Алёха стал думать. О том, чем занимается Графит, он подробно не знал. Здесь, на базе каждый делал то, что считал нужным, командиров и начальников не было. Слали отчёты в десять дней раз и всё. Алёха всё протаскивал ментальные связи между обитателями тайги, пытался найти закономерности, выявить опорные точки. Чего-то ему не хватало, и вот, шагая сегодня по тайге на базу, и приводя мысли в порядок, он вдруг остановился. Подозрение, что зомбаки и объекты якшаются с теми, кто в деревне Булдыри живёт, стало железным. Об этом говорил тот факт, что в день отправки Тимура домой зомбак явно ехал и пара объектов вдруг зафиксировалась днём у трассы. Вторым фактом было то, что из Булдырей никого никогда не утаскивали. Хотя это надо было проверить. Конечно, Алёха тут вступил на неверный путь, когда предположения выдаются за истину. Но с другой стороны, это было то, что считается интуицией. Алёха это знал. Сплетя сеть отношений оппонентов, он задавал себе только один вопрос: "Зачем они это делают?".
  Был мощный соблазн свести всё к некой единой цели - и алмазников, и деревенских и объектов с зомбаками; выстроить на этом теорию и нарисовать план действий. Но так было неверно. Сейчас предстояло, пока вынеся за скобки внешние связи, а они явно были, хотя бы необъяснимое пока появление в тайге объектов, сформировать приблизительную сеть сплетающихся интересов, и потихоньку начинать занимать в ней некие доминирующие позиции. Но самому до времени оставаться в тени.
  Чем занимался Серёга, не знали ни Алёха, ни Графит. А вот защитник искинов, видимо, пришёл к определённому, хотя как и многое в жизни, промежуточному результату.
  - То есть они жрут его? - уточнил Алёха.
  Графит кивнул.
  - А потом?
  - Потом они исчезают, - пожал плечами Графит. - Причём очень быстро. И всегда появляются объекты. Я несколько раз, когда осмелел, прямо бежал вслед за зомбаками, ну, метров пятьдесят держал дистанцию. Они как-то бессмысленно топали, без всякого поискового интереса. Но стремились к чему-то. Это было очевидно. Идут, поворачивают, обходят преграды, заходят в лес, обычно еловый и фьють! Нету! Я забегаю туда через полминуты, секунд через двадцать - никого.
  Как-то раз зомбаки пропали на опушке леса. Графит даже не приметил, как это произошло. Тащились, тащились и нету! Ещё качалась трава на их пути, а самих зомбаков не было. Оторопевший Графит смотрел, где они испарились. Он и сам не заметил, как это произошло. Неужели мигнул или отвлёкся? Графит шёл за ними, постоянно озираясь, и не ожидал такой подлости. Но вот факт - трава покачивалась и стояла нетронутая на расстоянии метра от первых деревьев.
  "Вдруг невидимками стали?" - испугался он и вытащив свой тесак, помахал по сторонам. И как накликал. Слева, из-за раскидистой широкой ёлки вдруг выкатился объект. Графит прыгнул ему навстречу и располосовав его двумя ударами крест-накрест, бросился наутёк.
  - Всегда появляются объекты, - сказал Графит. - И всегда они идут на место, где зомбаки жрали концентрат номер десять. Я полагаю, что его стоит применять, но только для того, чтобы сбивать их со следа.
  - Или вызывать объектов, - Алёха допил чай, посмотрел на пару оставшихся бутербродов и налил ещё кружечку.
  - Вызывать? - Графит недоумённо глянул на него. Обычно от них старались уйти, это же очень опасно.
  - Думая ещё дальше, можно заманивать эти объекты в ловушку! - легонько стукнул Алёха пальцами по столу. - Приманку вышла отличная. Вот зомбаков бы ещё отловить, давно уж не брали. Но для этого нужно строить серпентарий.
  Лицо Графита сморщилось от непонимания.
  - Ну, corral, prison scientifique, - припомнил Алёха французский. - Compris? Понял? Изучать этих гавриков. А это уже новый этап. Поздравляю, господин Кондэ! Будем думать как устроить мышеловку, как их перемещать, и самое главное - где содержать? Ну а пока есть дело.
  Докушав бутерброды и ополоснув кружку, Алёха попросил Графита посмотреть за Хромым Камнем, оттуда маяк должен быть.
  - Как только появится, сразу берёшь сумки, я их сегодня подготовлю, и мчишь к избушке под скалой, - говорил он. - Осторожно очень там. Прямо вот очень осторожно. Ставишь сумки на лежанку и сразу уходишь. Там очень опасный человек проявился, а опасен он тем, что непонятно, что ему тут надо. Сейчас поглядим в досье, кто такой этот товарищ Марафет. Просто я завтра ухожу с утра в Соликамск. Надо про Тимура узнать.
  Алёха рассказал Графиту о своих подозрениях, деревенской шобле мутноглазых и заодно о приключениях Марафета на ночной стоянке и в избушке.
  - Нервы у него стальные, но непонятен этот товарищ, совсем непонятен.
  
  Часть вторая
  
  Дождь закончился к утру, лес промок: листья берёз, ив и осин иногда подрагивали, когда с них падали холодные капли. Сырость разбудила Чику. Он поёжился под толстым одеялом, зевнул и открыл глаза. Окно в избе оказалось чуть приоткрыто, туда, в небольшую щель и нанесло холода. Подоконник и стоявшая под ним лавка были мокрыми.
  Чика быстро оделся и увидев приоткрытую створку окна, непонимающе уставился на него. Он обычно так не делал и этот непорядок чуть смутил его. Но вспомнив, что вчера заполночь уже всё читал Че Гевару, книгу "Партизанская война". Захватил с собой из дому весной, когда на промысел двинулся. Интересная книжка, выражения всякие интригующие, типа "партизан-иезуит войны".
  Открыв окно пошире, Чика высунулся, осмотрел в сумеречной утренней полутьме угор у дома, расстилающийся до безымянного ручейка, лес, сырую траву, зевнул, плюнул в куст репейника и проснулся совсем. Своё логовище Чика обустроил недалеко от Буржуйского Камня, совсем рядом с истоком безымянного ручья, впадающего в речку Немыд. Здесь он жил летом, когда только сходил снег и до первых снежинок в конце августа. Чёрные алмазники приходили сюда отдохнуть, выспаться, умыться, набрать припасов и снова уходили, манимые блеском дорогих камней и жёлтым маревом золота.
  Об этой базе мало кто знал, любопытных здесь не уважали, и те порой пропадали без всяких следов в огромной уральской тайге. Раз в месяц Чика с кем-нибудь пригонял грузовик с припасами, но основной завоз был зимой, на снегоходах от трассы.
  Сегодня Чика ждал Чагина с Чудиновым, те пошли по следу Марафета и должны были его упокоить. Опасный был этот мужик, и лучше бы не показывался тут. Непонятно, чего от него ждать, а таких Чика не любил. Взял и завалил тогда скупщика, ладно, хоть на Чику не подумал, а почему? Потому что Чика всё продумывал. Делал вид, что помогает ему, грев на зону посылал, лишь бы зла не держал. Ну, сейчас Саньки его завалят, и будет спокойно. С демонами бы ещё разобраться, одолели в последние годы. Особенно чикатилы ихние. Сколько народу пожрали, или куда они их дели!? Пять, нет, шесть алмазников пропали, потом опознали троих в чикатилах. Ладно, хоть из ружья можно прикончить или отпугнуть, и демонов и подручных этих.
  Мелькнула мысль о придурках, что НЛО тут ищут, тоже где-то гнездо свили, отыскать пока не могут. Но эти не мешаются, свои дела у них.
  Чика вышел на крыльцо и осмотрелся. После ночного дождя густой туман упал на тайгу, заволок всё вокруг. Вроде только что на предутренний угор глядел, а ничего не видать уже. День хороший будет.
  Зайдя в барак, Чика разбудил храпящего Толяна Чистоплюя.
  - Хватит дрыхнуть, - строго сказал он. - Натаскай воды в баню и на кухню, дров принеси туда и сюда. Сегодня Чагин с Чудиновым должны прийти, да ещё остальные наши.
  Ещё месяц назад он предупреждал всех, чтобы сегодня-завтра, ну как получится, но на этой неделе чтоб собраться здесь. Обговорить надо несколько вопросов, порешать. Так что народу должно много подойти - человек тридцать или сорок. Заодно и добычу свою сдадут, а он в город поедет через десять дней. На этом нынешний сезон можно заканчивать. Что-то тревожно в этом году. Почуял неладное Чика, когда был ещё в мае в деревне Булдыри. Вроде обычно всё, потолковал с Мошевыми, с Мишариными, Макидонами, Максанами, Махоней. Со всеми поговорил, уточнил, где и как кто ходить по тайге из них собирается, чтоб с алмазниками пути не скрестились. Но что-то не так было. Всё лето голову ломал себе Чика, и так и этак интересы свои и Булдырских колхозников сплетая. Но ничего опасного не увидел, а чутьё его не подводило. Где-то затаилась угроза.
  Алмазники подходили по одному, парами, кто как работать привык. Некоторые встретились на подходе к логовищу, так толпой и заваливали. День банный, второй сонный, третий расслабон с рюмочкой. Гуляли негромко, народ бывалый, тёртый, внимания не привлекали. Хоть и тайга безлюдная на сотни вёрст, да уши и глаза везде есть.
  Первым делом сдали добычу. Чазов и Лёшка Чизёв притащили три кило золота в песке, да алмазов на двести карат. Одинокий волчара Чипуштан аж на три тысячи карат приволок камней.
  - Стабильность признак мастерства, - сказал он, вытирая под носом. - Нам так мастер на лесоучастке говорил в Усольлаге.
  Каждый год примерно столько Чипуштан и сдавал. У него уж четыре десятка миллионов рублей в банках разных лежало, да ещё и в долларах и евро сколько-то. Жил бы да поживал в Сочи, нет, каждый год сюда ломится с благодатного юга.
  Подвёл итоги Чика, конечно, никому не сказал, каждый знает своё, а чужое и не надо. Золота десятков тридцать с гаком килограмм намыли бродяги нынче, да алмазов притащили в каратах больше двадцати тысяч. Неплохой год для всех, и для алмазников и для Чики.
  А вот Чагина с Чудиновым так и не дождались.
  Алмазники стали готовиться к выходам. Почти все решили постараться до заморозков, добычу потом сами сдадут куда захотят, Чика сказал, что дела есть у него, и потому он уедет - всё сдаст, вернётся на пару дней, логовище к зиме подготовит, а в город - зимовать. Надо пораньше нынче ему. Никто не спрашивал, никогда не интересовались у кого чего. Надо будет - скажут, а не скажут, значит - не надо.
  У всех готовы рюкзаки, жратва, патроны, аптечки. Решили в последний день побухать, выспаться потом как следует и в тайгу-кормилицу топать. Погода вроде даёт две-три недели постараться.
  
  Всем хорош был Чика, опытный, осторожный, но не очень доверял технике, компьютерам всяким, на чём и погорел. Все дни, что алмазники в его логовище провели, незаметно кружил над ними беспилотник.
  - Глобусы молодцы, сообщили, что алмазники потопали к Буржуйскому Камню, - сказал Анатолий Мошев приятелю Махоне, старому тёртому колдуну. Тот глядел на монитор и только покряхтывал.
  - Не верил я в эту механизацию, - засопел Махоня. - А тут гляди, всё как хорошо видать. Слышно, о чём они базарят?
  - Нет, - мотнул головой Мошев. - Это микрофоны надо рядом с логовом Чики вешать, а их найти могут.
  Внезапно картинка дрогнула и затряслась. Толя выругался и начал жать кнопки. На экране качнулось и опять пошло всё ровно. Махоня вопрошающе поглядел на приятеля.
  - Орёл опять присел отдохнуть, - пояснил тот. - Маленькие беспилотники они сшибают или прямо в воздухе бьют. А это как самолёт небольшой, гладкий сверху, вот эти паразиты и приседают. Нагадить даже могут.
  Махоня захихикал.
  - И что будет сейчас? - спросил он и потянулся за кружкой с чаем.
  - Пока не разбежались, вырежут их всех сегодня ночью, - потянулся Мошев. - Чик-чик и готово. Может, уцелеет пять-шесть алмазников, да сбегут от греха подальше. Вся тайга наша станет.
  - Давно пора, - кивнул Махоня и отхлебнул остывшего уже чаю. - А с этими полудурками, что учёные какие-то, с ними что будет?
  - Пусть бегают, они вроде не мешают никому, - Мошев тоже подтянул кружку с чаем. - Только негр у них завёлся, глобусы просили его упокоить. Не говорят, что он натворил, видно, мешается шибко.
  - Боятся они негра-то! - захихикал Махоня. - Не видали. А сами-то откуда взялись, глобусы эти? Ничего не узнал?
  Мошев помотал головой. Разберутся и с глобусами, никуда те не денутся. Сначала не знали, что с ними и делать. Хорошо, тёща Клима начала разбираться, а затем и дочке своей верный путь указала. А Сальяния до конца дело довела.
  
  Резня началась ближе к вечеру. Солнце уже покатилось за Буржуйский Камень, на поляну перед логовищем Чики легли длинные прохладные тени. Алмазники пировали за двумя грубо сколоченными столами на лужочке. Водка, коньяк и даже виски лились рекой. Чистоплюй только успевал таскать бутылки из ручейка - с их стеклянных боков облезали сырые бумажные наклейки. Развеселившись, Чипуштан принялся клеить их на лбы отрубившимся алмазникам.
  Воха Чермной срыгнул и подняв всклокоченную голову, мутно посмотрел на столы, уставленные банками с консервами, мисками с варёной лосятиной, медвежатиной, солёной капустой и прочим. Поднявшись, он ухватился за лавку и покачиваясь, побрёл к избе Чики.
  - Ты куда, Воха? - запыханно спросил Чистоплюй. - Пируй, ещё три коробки бухла осталось!
  - Темнеет, - Чермной встал и покачиваясь, тяжело взмахнул рукой: - Надо уходить, пока демоны с чикатилами не припёрлись. Укрыться надо.
  - Да откуда они возьмутся? - рассыпался угодливым смехом Чистоплюй. - Побоятся кинуться сюда, вон сколько наших, оружие у всех есть. Положим всю стаю.
  - Оружие! - Воха ткнул указательным пальцем в небо. - Точно.
  Возвращаясь от столов, Чистоплюй увидел, как тот, всё ещё покачиваясь, вышел из барака, держа в руке патронташ и длинный тяжёлый нож в берестяных ножнах. На шее Чермного висела двустволка. Уверенным шагом, хотя и поматываясь в стороны, он упёрся в избу к Чике.
  Димон Чистуха и Лёшка Чизёв опираясь локтями о стол, глядели вниз, но продолжали бессвязный разговор, обсуждая приёмы розыска алмазов. Они не слушали друг друга, а только бубнили неразборчиво, приводя доводы в свою пользу.
  - Вот ты идёшь, смотришь голубую глину, - бормотал Чистуха. - А ведь алмазы-то в глине не сидят всегда. Их надо на речке смотреть.
  Чизёв фыркал и утверждал, что на лодке много не пройдёшь, а вот до табора ихнего запросто можно добраться.
  К спорщикам подкрался Чипуштан и быстро пришлёпнул им на лбы бумажные мокрые этикетки от водки. Отскочил, упёр руки в бока и захохотал. На него никто не смотрел, но алмазнику и так было весело. Почувствовав сырость, Чистуха снял этикетку, пару секунд глядел на неё и разжал пальцы - бумажка упала под ноги.
  - Лёшка, давай лучше выпьем, чего нам ругаться, - сказал он, с трудом отдирая локоть от стола. - Помнишь, вырезали с тобой и Чагиным партию этих придурков лет девять назад. НЛО они тут искали, вонючки походные!
  - Было дело, - Чизёв, дёрнувшись, упал вниз; промахнулся головой мимо стола и свалился на заплёванную и мятую траву. Даже не ворохнулся, так недвижной кучей и остался лежать.
  Чистуха не обратил внимания на приятеля, схватив ладонью солёной капусты из алюминиевой миски, он жадно запихал её в рот и начал жевать, не реагируя на текущий по лицу и чёрному свитеру мутный рассол. Чуть привстав, он дотянулся до бутылки водки, но ухватил её неловко, она свалилась набок. Выматерившись, Чистуха подкатил пузырь поближе и наплескал водки в стакан. Прожевав капусту, выпил залпом, бездумно уставился на лес за ручейком и тут его стало рвать. Прямо на Чизёва.
  Вышедший на крылечко Чика, не очень довольный вторжением Вохи Чермного, на миг остановил взгляд на этой картине, но никак не среагировал - дело обычное, пусть отдыхают мужчины, хорошо нынче поработали
  А Чистуху что-то вдруг затревожило, и после первых спазмов он поднял голову и опять глянул на лес. Секунду не двигался, а потом хрипло заорал: "Чикатилы!! Чикатилы!!"
  Из трёх с лишним десятков алмазников, сидевших за столами или валявшихся на траве, среагировала только половина. Быстро трезвея от ужаса, они, ковыляя и шатаясь, небыстро побежали к бараку, спотыкаясь и падая на дороге. А чикатылы-зомбаки уже перешли ручей и помахивая длинными руками, споро поднимались по угору к логовищу.
  Выскочившего на крыльцо Чистоплюя с железным блюдом, полного жареной свинины, Чика ударом в грудь отправил обратно. Тот только охнул и вместе с Чикой влетел в избу, дверь захлопнулась. Блюдо забрякало по деревянным ступенькам, куски мяса рассыпались по траве и тропинке. В избе бренчало и стукотало - опускались стальные надёжные ставни.
  Едва только алмазники добежали до барака, как из кустов боярышника, что росли рядом, вывалилось с десяток зомбаков. Они, распустив свои длиннючие руки, били когтистыми пальцами по лицам и спинам. Алмазники отталкивали их, прорываясь в барак, но не всем это удавалось. Сильными руками зомбаки тянули их к себе. Здоровенного Чугайнова закогтили сразу четверо и одним дружным рывком задёрнули в кусты. Алмазник рычал и бился, ломая колючие ветки, но вырваться не мог. Вскоре из барака выскочил Чипуштан, лицо серьёзное, в руках двустволка. Прямо в упор, буквально с полуметра он шарахнул в ближайшего зомбака - у того жёлтой пеной взорвалась башка. Тут же стрелок развернулся и прыгнул в сторону. На него пёрся, оскалив чёрные клыки, ещё один чикатила. На миг Чипуштан замер: к нему подбредал Саня Чагин, пропавший вместе с Чудиновым, но бывший приятель, подняв длиннющие лапы, вряд ли понимал, кто перед ним. И алмазник ударил по нему из второго ствола, напрочь снеся правую руку чудища. Зомбака крутнуло, он качнулся и упал. Пробежав рядом с ним, Чипуштан перезарядил ружьё и запрыгал на месте, оглядываясь. Из кустов боярышника выдрался Чугайнов, лицо его побагровело: он тащил за собой трёх зомбаков, те упирались ногами, вцепившись когтями в спину, ноги и голову.
  - Помоги! - выдохнул Чугайнов, но отдав часть сил на этот выдох, он чуть ослаб и тут же чикатилы зашвырнули его обратно.
  К Чипуштану подходили сразу двое зомбаков с разных сторон, он разнёс им обоим башки и отпрыгнул в сторону, стараясь оставаться на свободном месте, чтоб его не зажали к бараку или кустам.
  Нервно поглядывая на барак, алмазник сунул в стволы новые патроны; он ждал подмоги. Вдруг до него донеслись крики, вопли и стоны. В бараке грохнули дуплетом, потом ещё раз и всё. Отстрелив ещё троих чикатил, и отскочив уже к столам, Чипуштан увидел, как из дверей барака зомбаки тащат извивающихся алмазников. Один из них пытался отмахиваться ружьём, но сбить цепкие руки напавших не мог.
  Толпа зомбаков с пленными алмазниками потащилась к столам, где на траве и лавках спали пьяные мужики. Чипуштан заорал: "Вставайте, бегите!". Но только одна голова вскинулась и тут же со стуком упала обратно на стол.
  - Я один остался?! - вскрикнул Чипуштан, опять перезаряжаясь и стреляя по башкам чикатил. На него попёрлись сразу пятеро, обходя кольцом. В рваной одежде, воняя тухлятиной, они придвигались ближе, подняв ручищи, из-под когтей капала чёрная жидкость.
  И тут совсем рядом ударил пулемёт. В слуховом окошке избы Чики мелькнула вбок стальная заслонка, оттуда высунулся длинный ствол и начал поливать толпу зомбаков свинцовым ливнем. Чипуштан сразу же кинулся в сторону, чтоб не попасть под огонь. Получилось удачно - за ним потянулись чикатилы, и пулемётчик мог стрелять по ним, не задевая валяющихся под столами пьяных алмазников.
  Пули рвали зомбаков, из ран начала сочиться, быстро застывая, тёмно-жёлтая жидкость, но те не обращали на это внимания. Они всё также ковыляли по поляне, преследуя Чипуштана. А тот, дав три выстрела, троих и обезглавил. А оставшуюся парочку просто разорвало пулемётными очередями на кусочки.
  Барак находился сбоку от избы и стрелок с чердака не мог туда стрелять, схватка там шла в мёртвом пространстве. Огонь прекратился. Чипуштан, пробегая рядом со столами, заметил, что трое или четверо алмазников попали под выстрелы, на зелёную траву стекала красная кровь. Тут же бессмысленно бродили безголовые зомбаки, с жёлтыми шапками застывшей пены на шеях, несколько чикатил, порванных на части, лежали недвижимо.
  Осмотревшись, Чипуштан увидел, как из леса на той стороне ручейка вываливаются ещё десятка два зомбаков. Они уверенно тащились к бараку, где их коллеги крепко прижимали к земле бьющихся алмазников.
  - Стреляй! - завопил Чипуштан, взглянув на слуховое оконце. Ствол пулемёта был отчего-то задран вверх. Но, видно услышав его крик, он опустился, вздрогнул и начал мести по наступающим густым огнём. Только Чипуштан немного расслабился, и собрался бежать к бараку, выручать своих, как на крыше избы появилась пара чикатил. Они ловко, как обезьяны, пробрались к слуховому окошку и один из них схватил ствол пулемёта.
  Ахнув, Чипуштан увидел, как пошёл дымок от обожжённых ладоней чудищ, но невзирая на это, зомбак выдернул пулемёт наружу и бросил на землю. Рывок был так силён, что в окошко выскочила голова Чистоплюя, видно, крепко он держался за оружие. Второй зомбак как поджидал его: обеими когтистыми лапами ухватил того за лицо и резким рывком вытащил наружу. В окошке мелькнул Чика и сразу захлопнулась заслонка.
  На упавшего Чистоплюя сверху рухнули оба чикатилы и потащили его, оглушённого, к бараку. Оставшийся один Чипуштан решил бежать. В избу не прорваться, возле неё уже бродили зомбаки, в барак не сунуться, а с леса поднимались на полянку расстрелянные, но двигающиеся чикатилы.
  Недолго думая, Чипуштан метнулся к столу, схватил один из валявшихся там пакетов, вывалил в него с огромной тарелки куски шашлыка, сунул туда же две бутылки коньяка. Огляделся, почти все зомбаки держали воющих и хрипящих мужиков; тех уже не было видно за колышушейся стеной вонючих чикатил. Но и к Чипуштану направлялись три урода. Чётко и быстро он расстегнул ремень у цепанутого пулемётной очередью окровавленного алмазника, подхватил слетевшие с него ножны с ножом, кинул в пакет. Оббежав столы, стараясь выиграть хоть немного дистанции, Чипуштан в ещё один пакет накидал мяса, ещё бутылку виски, подхватил валявшуюся на траве стёганую куртку - её оставил вечно зябнущий Чугайнов. Хладнокровно осмотрелся, схватил ещё пару пустых пакетов, две железные кружки, кухонный нож-пилку, обкромсанную буханку хлеба и быстро спустился к ручейку.
  Бросив взгляд на избу, чьи брёвна царапали когтями зомбаки, Чипуштан лёгким шагом, закинув ружьё за плечи, помчался вниз по течению ручейка. Солнце уже закатывалось, но вечера в августе длинные, успеется найти место для ночлега. Жратва есть, бутылки для воды тоже - коньячные с пробковой пробкой, в патронташе штук семнадцать патронов, все с картечью. За два-три дня можно добраться до трассы, а там в Соликамск на хату, про которую никто, кроме него не знает.
  "Лишь бы эти ночи пережить", - подумал Чипуштан и обернулся. Его не преследовали, зомбаки растащили всех алмазников на поляне и крепко прижимали к земле, пьяных тоже разложили. До Чипуштана донёсся холодный ветерок с земляным запахом. На миг он замер. Из леса выкатывались огромные шары в толстых шляпах. В сумерках было видно, как они неспешно подбираются к лежащим мужикам. Шаров было много, Чипуштан раньше встречал их по одному, по два, но сейчас их выкатилось несколько десятков. Они принялись давить алмазников.
  Выругавшись, Чипуштан побежал по берегу ручейка, оберегая пакеты от веток, чтоб не порвались. Про себя он решил, что с добычей алмазов придётся завязать, но к логовищу Чики надо будет вернуться. За своей добычей, или может быть, ещё и за другими. Вдруг он услышал тонкий прерывистый звон, будто где-то вдалеке шумела машина. Осмотревшись, Чипуштан случайно глянул вверх. Над поляной, уже не видной ему, небольшими кругами нарезал беспилотник, слегка покачивая крыльями. У Чипуштана на секунду сбилось дыхание - вдруг заметили его? Кто это смотрит за логовищем, зачем? Явно не демоны с чикатилами. Может, им кто-то помогает? Странно стало в лесу. Он успокоился и зашагал дальше, иногда оглядываясь на жужжащий беспилотник.
  
  Махоня смотрел на экран с интересом, комментируя нападение нечисти на стан алмазников.
  - Хорошо пируют мужики, - хихикнул он, когда алмазники, напившись, стали валиться на землю. И замолчал, с напряжением глядя на атаку нечистиков.
  Уже не опасаясь быть замеченным, Мошев вывел беспилотник почти над самой поляной. Иногда он увеличивал изображение, картинка была чёткой, красочной, не хуже чем в телевизоре. Вот нечистики тащат обессиленного здоровенного алмазника из кустов. Неподалёку растаскивают за ноги-руки ещё одного. Тот бьётся, видно, что кричит, но сделать ничего не может.
  - Богато их набежало, - хмыкнул Махоня. - Весь угор в них, прям земли не видать.
  - Всю армию вывели, как и договаривались, - сказал Анатолий. - Программа подсчитала, их тут шестьдесят два.
  - Много, - просопел Махоня. - Как потом с ними разбираться-то?
  - Прикончим всех, - усмехнулся Мошев. - И глобусов тоже. Одни останемся.
  Картина поглощения алмазников впечатлила Махоню. Он даже открыл рот, из которого закапала слюна.
  - Смотри как они их! - прошептал он. - Раз, два, закатал. Раз, два, закатал. Нам-то оставят?
  Мошев кивнул. Эта идея пришла к нему недавно. После неудачи с заговорённым татарином он вдруг вспомнил, что готовится атака на Чику с дружками. Связался с глобусами и попросил оставить для них человек трёх-четырёх. Те согласились. Пришлось срочно ехать к обговоренному месту встречи, оставить там банку с ядом, тем самым что укололи Тимура. Делали так редко, потому что нечистики становились опасными для многих. Яд выходил из них около года. Но всё удалось. Поляна быстро опустела, укатились в лес глобусы, уковыляли нечистики, поддерживая раненых - безруких безголовых товарищей. Остались только столы, щедро уставленные бутылками и закуской.
  - Этот мужик-то отчаянный, - опять захихикал Махоня. - Что с ружьём в лес убежал. Так и не взяли они его. Молодец, отчаянный.
  - Он сейчас к трассе потянется, - Мошев поднял беспилотник выше и повёл над ручейком, пытаясь засечь Чипуштана. - Мы его возьмём. Вытрясем золото да алмазы, потом прикончим или глобусам отдадим.
  Вдруг он выругался. Махоня удивлённо глянул на Толю, оторвавшись от экрана, где высматривал беглого алмазника. Но того не было видно, скрылся, матёрый, по всему заметно. Такого просто не ухватить.
  - Забыл про избу Чики, - Мошев разворачивал беспилотник, поднимая выше. Он не хотел, чтобы его заметили. Мало ли что, есть секрет, надо хранить.
  Камера беспилотника показала избу, никого рядом не было. Колдуны видели, что в неё заскочили Чика и алмазник. Но того вытащили нечистики вместе с пулемётом, так что Чика там один. Надо бы посмотреть, что делать станет. Однако всё поломалось.
  Экран затрясся, Мошев стал жать кнопки на пульте, а Махоня углядел, как в кустах рядом с избой засверкали вспышки. Это бил пулемёт. Махоня даже отдёрнулся, испугавшись, что в него попадут. Через секунду беспилотник камнем рухнул вниз.
  - Кончилось кино! - с досадой сказал Мошев. - Вот гад какой! Незаметно вылез и подобрал пулемёт. Скотина какая! Придётся новый беспилотник заказывать. А он денег стоит, и немалых.
  
  
  На самый гребень очередного увала Алёха не стал подниматься, поосторожничал. Деревьев там не было, а на голой вершине его можно издалека заметить. Лучше пройти небольшой седловиной, там меньше шансов быть замеченным. Аккуратно обходя кусты и стараясь не греметь камнями под ногами, Алёха вышел на западную сторону увала. Глянув на бесконечную тайгу, он чуть прищурился. Где-то далеко в стороне от его пути торчал Буржуйский Камень. Близко к нему Алёха никогда не подходил из-за логовища алмазников. В окрестностях той горы они частенько собирались в конце сезона и сейчас лесной страж не собирался попадать к ним на глаза. Лишние встречи приносят ненужные проблемы.
  Раньше Алёха, двигаясь на трассу, выбирал короткий путь - возле деревни Булдыри, но после истории с Тимуром он решил обойти её. Из-за этого и вышел на день раньше, чем собирался.
  Тайга была полна жизни, тут и там перепархивали с веток птицы, рыжая белка высунулась из дупла, подёргала носиком и не заметив опасности, поскакала вниз, собирать шишки на зиму. На черничной поляне внизу слева - опять забыл Графиту наказать, чтоб собрал пару вёдер, - паслась медведица с тремя медвежатами. Два маленьких и один побольше, пестун. Огромная медведица порой садилась и оглядывалась. Вот её нужно обойти по большому кругу. Разорвёт просто на всякий случай, оберегая свой выводок. Вдруг Алёха вздрогнул, по лесу разнёсся шум мотоцикла, не громкий, но отчётливый. Движок затарахтел, смолк, и снова зашумел, удаляясь. Выдохнув, Алёха зашагал дальше. Это чурила балуется. Раньше в здешней тайге его не бывало, холодно для этой шумливой птицы, но появился и тут пару лет назад. Пугает местных жителей, оболтус.
  Забирая к югу, часа через два Алёха вышел к гари. Много лет назад тут прошёл лесной пожар, пустое место затянул иван-чай и малина, хотя уже поднимались и берёзки. В заросли Алёха не полез, решил обойти по лесу. Он хоть и сорный здесь, ивняк, крушина, рябина, но идти полегче, чем по гари. Тем более там можно наткнуться на медведя. Косолапые любят малину. И только Алёха про них вспомнил, как в малиннике кто-то ворохнулся. Закачались стебли, послышалось шуршание. Алёха притормозил, огляделся и тихонько укрылся за ёлочкой, поглядывая на малинник. Если там медведь, то можно спокойно дальше идти, а если опять медведица с медвежатами, лучше обождать.
  Стебли закачались сильнее, и вдруг из зарослей вырвались, махая крыльями, пёстрые рыжеватые птички. Небольшая стая молча пронеслась над малинником и скрылась в лесу. Рябчики. Они как и медведи, обожают малину. Кто-то их спугнул или наелись уже, вот и снялись. Выйдя на опушку, Алёха заметил кружащих в небе ястребов. Вот кто и спугнул рябчиков. Сейчас их в лесу не найти, отсидятся, а ближе к вечеру снова в малинник нырнут.
  Немного постояв, Алёха прикинул, что до места нынешней стоянки, где планировал ночевать, ещё полчаса ходу. Время есть, шёл он с утра быстро, можно и самому ягод поесть, пока рябчики не обобрали. Он медленно зашёл в заросли малины и проторчал там около часа - лесная малина хоть и мелкая, но очень сладкая и душистая. Обнаружились здесь и медвежьи следы. Судя по свежесломанным стеблям малины и помятым, ещё только поднимающимся кустикам иван-чая, косолапый был тут с утра. Наелся и утопал отдыхать. Алёха набил карманы листьями малины - заварить вечером. У речки сорвёт ещё душицы и листочков чёрной смородины, лучше любого чаю.
  Заросли иван-чая уже теснились здесь малиной и таволгой. Алёха подумал, что если всё будет хорошо, на обратном пути надо будет завернуть сюда, набрать листьев. Потом вспомнил, что около базы, километрах в пяти севернее, есть старая гарь. Можно и там посмотреть. Да и насушил он уже иван-чая в этом году.
  Ночевал он уже вторая раз после выхода с базы. Небольшой костерок разжёг, пачку доширака с тушёнкой в котелке сварил, чаю напарил, кинул спальник на небольшой полянке, за кустами, что отделяли её от речки - ночью холодом от воды тянет. Конечно, все подходы раздуй-травой обложил. Во фляжку налил свежей заварки из листьев смородины и малины. После того, как залил мерцающие угли водой, лёг спать. Ночной лес продолжал жить своей жизнью. Тихо журчала речушка меж обкатанных валунов, в траве шуршал кто-то мелкий - то ли жук, то ли мышь, то ли горностай подкрадывался к стоянке, учуяв запах еды. Вдруг в лесу раздался протяжный гулкий зов, Алёха даже вздрогнул. Это лось затрубил, гон начался, видать. Дело к осени, скоро начнут бои за лосих.
  Ещё подойдя к речке, он просканил окрестности - никого, ни зомбаков, ни объектов. И уже засыпая, Алёха понял, что его тревожило. Таинственных врагов он не засекал уже вторые сутки. И вообще, как вышел с базы, ни разу их не обнаружил. Такого он не помнил несколько последних лет. Бывало, что возле базы никого из них не проявлялось, но очень редко. Где-нибудь да маячили, один, два. Раньше объекты одни шатались, потом, как деревни стали зорить, так и зомбаки замелькали.
  Даже сон пропал, Алёха открыл глаза. Яркие августовские звёзды сияли в прозрачном небе. Таёжные звуки потихоньку утихли, только всё пела свои вековые песенки неумолчная речка. Ничего толкового в голову не приходило, но стало тревожно. Что-то происходит в лесу, непонятное. Как бы не пришлось закрыться на базе. Придётся активировать защиту на монолите. Но сначала надо встретить Тимура. Эх, вернутся они дней через восемь-двенадцать, и то, если с ним всё в порядке. Графит один остался, но он парень с головой, почует опасность, никуда не пойдёт, будет его ждать. Хотя, ему к избушке надо, грев Марафету подкинуть. Справится. Жалко, ушёл далеко, связь не ловит. Ладно, сейчас ничего уже не придумать, надо выспаться.
  Повернувшись на правый бок, лицом к речке, Алёха вскоре заснул чутким сном, ощутив в дремоте лёгкое веяние свежего ветерка от воды, пробившееся сквозь тальник. И уже не слышал, как осторожная рысь, выйдя к полянке, присматривалась, кто там лежит, нервно прядая пятнистыми ушами с забавными кисточками. Ветер с речки донёс до неё лёгкий запах человека и рысь, бесшумно ступая по подстилке из сосновых иголок и маленьких хрупких веточек, ушла вглубь леса.
  Утром встал, глотнул настоя из фляжки, собрал вещи и зашагал на юг, к трассе, стараясь держаться подальше от тех мест, где могли быть жители Булдырей. Они сейчас наверняка паслись на черничных полянах или выползли за грибами. Алёха прикинул, где булдырчане смогут проехать на машине от своей деревни и двигался так, чтобы оставить между собой и этими местами речки и лога.
  Дневку решил не устраивать, просто скинул рюкзак и сев на мягкий мох, откинулся спиной на берёзу. Попил настою, и с увала огляделся. Везде тайга, лёгкий сиверко качал верхушки деревьев, где-то далеко на востоке бродили серые облака, к дождю, наверно. Надо побыстрее идти. Если шагать по лесу в дождь, промокнешь до нитки, спасения нет ни в какой одежде, а пережидать его - время терять, неизвестно, на сколько он зарядит. На Северном Урале он и месяц может поливать. И ещё, дождь замоет следы, если вдруг кто тут двинул за ним. Так что надо поторопиться, пока вёдро, как можно ближе к трассе выйти.
  Глянув ещё раз на серые облака, Алёха поднялся, накинул на плечи рюкзак и быстрым волчьим шагом понёсся к югу. Он планировал выйти к деревне Сыпучей на Вишере, а там договориться с местными, чтоб докинули до Красновишерска, а если повезёт, то и в Соликамск. Пройти надо было километров тридцать лесными тропами. Привычному человеку нормально часов за шесть-семь. Особенно если знаешь эти тропы. Алёха знал.
  Иногда поднимаясь на увалы, он поглядывал влево, там всё больше и больше становилась Красавица-гора. Когда окажется она сзади, значит уже водораздел речек Шалюга и Писаная. Идти меж ними и как раз к Сыпучей выйдешь.
  Вот и сухой лог, одна из примет. Здесь где-то огромная ёлка с подпалиной, ага, вот она. Под ней идёт тропиночка, кто не знает про неё, в обход топает, потому что в логу бурелом лютый. Присев, Алёха нырнул под широкие еловые лапы, выскочил из под них почти на краю. Вот и тропочка наискосок тянется, пригляделся к ней, никаких следов нет, заросло вокруг густо заячьей капустой, листки не тронуты, не помяты. Давно тут никто не хаживал.
  Осторожно спустился Алёха в лог, проходя мимо толстых иструхлявевших стволов, кое-где приходилось даже протискиваться. Так, вот и прорубленный в буреломе ход, это он сам года три назад постарался. Отсюда налево и вверх. На секунду остановился Алёха, глянул вверх, а неба нет. Всё застилают длинные ветви, покачивающиеся слегка. Потрескивают иногда деревья на краях лога, падают лёгкие иголочки. Выбрался наверх Алёха, проскользнул меж двумя тополями, стараясь не мять и не ломать подрост, ещё минут пятнадцать кружил меж деревьев и выскочил на прогалину, густо заросшую пиканами. Значит, вода здесь близко. Шалюга где-то рядом.
  Пиканы хрупкие, чтоб не ломать стебли, Алёха обошёл прогалину. Берёзовая рощица с лопухами и прочей сорной травой, небольшой спуск и вот чистый угор. Тут Шалюга внизу.
  Вдруг Алёха, уже почти выскочивший на угор, притормозил. Прямо перед ним, метрах в десяти, женщина в зелёной длинной фуфайке и багряном с золотыми узорами платке присела и рвёт траву. Пригляделся Алёха, она с выбором собирает, значит, травознайка какая. Из Сыпучей что-ли? Вроде не помнит там никого в таком наряде. Приехала, может, из города, за травами? Конечно, можно на глаза не показываться, обойти, да ладно, всё равно в деревне встретятся, а сейчас и расспросить её можно, что да как. Может, она и едет в Красновишерск.
  - Добрый день, - негромко сказал Алёха, бесшумно подойдя к женщине. Она глянула на него снизу вверх и поднялась. Циничный разумнист, расчётливый математик и прожжённый таёжный житель ощутил ком в горле, а руки на миг ослабли. Она скинула платок на плечи и заглянула ему в глаза. Алёха невольно качнулся к ней, но удержался.
  - Здравствуйте! - негромко сказала она. Густые чёрные волосы, ярко-голубые глаза, ослепительно белая, как чистейшего фарфора кожа, тонкий нос как у святой со строгановской иконы и плавный полукруг подбородка. Алёхе захотелось обнять её и не отпускать, только держать мягко в руках. Она почуяла его, но не отшатнулась, не испугалась, только пошире раскрыла глаза и глубоко вздохнула, по бархатным щёчкам покатился нежный румянец.
  - Вот как оно случилось, - прошептала она.
  - Вы цветы любите? - глупо спросил Алёха, и где-то там, в космической глубине прошлых мыслей ворохнулось что-то знакомое. Кто-то так говорил. Или нет.
  - Люблю, - она подняла повыше корзинку с травами. - Змееву траву, то есть чистец, да тирлич-траву собираю. Перед дождём их надо брать, силы больше.
  - Меня по имени Сергеем зовут, - Алёха обеими руками взял корзинку и поднёс к лицу. Медовый аромат с чуть горьковатой ноткой плавно окутал его: - Сладко пахнет. Здесь недалеко чёрная трава есть на полянке, больше нигде нет.
  Она кивнула:
  - Давно ищу. А на этой полянке что ни трава, то золото. А вот чёрной травы нет. Меня Сальяной зовут.
  - Давайте чаю попьём, - Алёха зачарованно глядел в её васильковые глаза. - У меня душица есть.
  Они спустились к берегу Шалюги, разожгли костёр и молча, только лишь поглядывая друг на друга, пили горячий ароматный, пахнущий доброй тайгой настой.
  - Я в Соликамск собрался, - Алёха поставил кружку в траву. - А вы откуда?
  - Я из деревни Булдыри, - ответила Сальяна.
  Алёха улыбнулся, надо же, он тамошних избегает, а они на дороге ему встретились.
  - Мой муж Клим Мошев.
  - Гаишник, - чуть кивнул Алёха.
  - Ага, - улыбнулась Сальяна. - Вы на туриста не похожи, и на грибника тоже.
  - Путешественник я, - Алёха взял кружку и немного отхлебнул. - Разумнистом был в городской жизни.
  - Умный, значит, человек, - Сальяна протянула ему руку, он взял её в ладонь, прохладная, сухая, узкое запястье, на нём кожаный браслет с нашитыми красными и прозрачными камнями.
  - Любишь его? - спросил Алёха, держа её ладошку обеими руками.
  - Ещё не решила, а сейчас не знаю.
  Алёха поднялся, взял её на руки и поцеловал в горячие мягкие алые губы. Сальяна тут же выскользнула и обхватила его, уткнув голову в грудь лесного стража. Они стояли молча, с закрытыми глазами, а вокруг носились звёздные вихри, галактики разрывались миллиардами пылающих потоков, сияние всех солнц окутывало их, а сердца бились медленно, такт в такт.
  - Давай допьём душицу, - Сальяна улыбнулась и отшагнув назад, взяла свою кружку и вдруг она удивлённо взглянула на Алёху: - Я не чуяла, как ты подошёл. У тебя же оберега нет, как так? Ты алмазник? Нет, нет.
  - Не нужен мне оберег, - чуть прищурился Алёха. - Ты как здесь оказалась, далеко ведь до Булдырей?
  - Машина у меня в Сыпучей стоит.
  - Добросишь до Красновишерска? - Алёха выплеснул в речку одёнки и сполоснул кружку. Постоял, опустив голову и повернулся к ней:
  - Я тебя заберу с собой!
  - Не спеши, - Сальяна улыбнулась и поднявшись на цыпочки, прижалась к нему щекой, он поневоле вдохнул запах волос - чуть пряный, сладковатый и пьянящий.
  Слегка оттолкнулась, опять улыбнулась:
  - Пойдём, я тебя до отворота на Чердынь доброшу. Вижу, дело важное у тебя,. его сделай. Потом увидимся.
  Алёха вспомнил о Тимуре. И впрямь забыл, влюбившись сходу в лесную колдунью. Чары понемногу истаивали, и Алёха сразу же просканил обстановку.
  - Тут глобусы могут быть со своими нечистиками, - сказала Сальяна, взяв корзинку в руки. - Как ты без оберега ходишь? Алмазники вот доходились, сами нечистиками стали. Один, говорят, Чика у них уцелел.
  Они поднялись на небольшой извилистый увал и по узкой тропинке, друг за дружкой зашагали к Сыпучей.
  Шумную речку Шалюгу скрыли ёлки и березы, стало тихо. Но хотя и почти над головой висело солнце, было прохладно. Со стороны Урала, с низких древних гор медленно наползали уже не серые облака, а тёмные сизые тучи. Явно собирался обложной дождь.
  Сальяна порой поглядывала на восток, и убыстряла шаг, Алёха шагал не отставая и ни о чём не думал. Только раз мелькнула мысль, какой кубрик они с ней займут на базе. Или раздельно жить? Надо будет представить её как травозная. Или потом решить, после Соликамска? Он мягко взял Сальяну за плечи, та остановилась и тут же Алёха склонился и поцеловал её в макушку.
  - Всё, - сказал он. - Идём дальше, пока дождь не ливанул.
  Улыбающаяся Сальяна быстро понеслась вперёд, крепко прижимая корзинку, полную трав. Чтоб те не рассыпались, она замотала верх корзинки своим шикарным платком.
  
  Ещё утром Марафет наткнулся на заброшенный лагерь времён ГУЛАГа. Видно, оставили его давным-давно, территория заросла ёлками и берёзами; на бывшем плацу, где утром и вечером строились вечно зябнущие зэки, земля подалась вниз и сейчас тут стояла мутная вода. По краям провал уже зарастал тальником. От бараков остались лишь сгнившие брёвна да кое-где валялись куски изорванного рубероида. Марафет и не заметил бы лагеря, да чуть не напоролся на колючую проволоку. Краем глаза заметил он тонкую чёрную нить, тянувшуюся у самой земли. Присмотрелся, так и есть - забор для зэков. Столбов уж нет, сгнили, а колючка осталась, хоть и проржавевшая, но всё ещё опасная.
  В этих краях Марафет бывал несколько раз, но о лагере не слыхал. А тут отошёл от речки по нужде и почти сразу напоролся. Уцелело лишь здание из толстых неохватных брёвен, и даже железная крыша почти без дыр. Осторожно поднявшись на сложенное из тесаного камня крыльцо, Марафет зашёл в открытую дверь. Здесь наверняка жил начальник лагеря. Дом пятистенок, чуть покосился только за десятки лет. В сенях всякий сор накидан, ржавый остов ведра в углу, на стене истлевшая рваная шинель. А внутри даже мебель осталась: да и куда тащить из тайги срубленные из сосны и лиственницы кровать, берёзовый комод и шкафы. Марафет удивился, что в четырёх окнах даже стёкла уцелели, хотя и треснули, видать, от того, что дом осадку дал.
  По лестнице в сенях он поднялся на чердак, осмотрел крышу. Можно залатать. В доме печь стоит, как новая, даже ни один кирпич не вывалился, только раствор кое-где посыпался.
  У Марафета открытия шли одно за другим. Уже отойдя от лагеря километров на пятнадцать, он остановился на ночёвку. Солнце было ещё высоко, но до Хромого Камня оставалось часа четыре хода и Марафет решил пока отабориться. Здесь и полянка на берегу есть, прикрытая осинником и речка неподалёку. А у Хромого Камня надо поискать ещё где встать. Там одни осыпи да редкие берёзки, ветер со всех сторон, порой тяга такая, что хоть в землю укрывайся.
  Да и странные дела увидел Марафет и потому ещё решил не торопиться. Сначала он накидал по краю поляны раздуй-травы, и памятуя о том, как два балбеса недавно растолкали защиту ногами, сделал ещё и второй заслон. Перед этим натаскал сушняка из лесу и взяв с собой ружьё, пошёл к речке за водой. На другом берегу шумели высоченные тополя. Видно, здесь не задували холодные ветра зимой из-за торчащих неподалёку скал и тополя не вымерзали в морозы. Речка изгибалась и Марафет прошёл метров шестьсот выше по течению, глянуть, что там. Не бывал он тут лет восемь, а в тайге быстро всё меняется.
  Дно речки устилали окатанные камни, под ними виднелся ил. Скорее всего, из скал навалились осыпи, а вода их разнесла. Разглядывая невысокую поросшую лиственницами и кустарником скалу, Марафет вдруг учуял что-то неладное. Замерев, он тихонько, не спеша огляделся. Никого не видать, только негромко шумят верхушки деревьев от ветра. Что же насторожило его? Он взглянул на речку и через секунду осознал. По воде неслась лёгкая муть. Это значило, что выше по течению кто-то есть. Может, животное, тот же лось на водопой пришёл, а может и нет.
  Поставив котелок в траву, бесшумно скользнул Марафет по берегу, прикрываясь кустами боярышника. Дошёл до изгиба русла, очень не спеша заглянул, чуть отодвинув ветку с красными крупными ягодами. Такого он не видал. Метрах в ста от него речку переходила толпа зомбаков. По воде они шли медленно, оскальзываясь на подводных камнях, но выйдя на берег, ускорялись и скрывались в лесу. Марафет насчитал шестнадцать зомбаков и чуть напрягся, узнав в одном Саню Чагина. Тот шёл в конце, полоская в речке неимоверно длинные руки. Будто учуяв взгляд недавнего противника, бывший Чагин повернул в его сторону голову и чуть насторожился. Но его подтолкнули сзади и тот, опустив голову, зашагал дальше. Вскоре зомбаки скрылись в лесу, вода очистилась, а Марафет вернулся обратно, причём очень задумчивый.
  На всякий случай накидал из стрелялки раздуй-травы везде, даже у костра неровный круг выложил, припомнив Хому Брута, пытавшегося спастись от Вия.
  - Куда пошла такая толпа? - бормотал Марафет, попивая крепкий чаёк и постоянно прислушиваясь. Уже вечер упал на тайгу, угомонился ветер, и только речка бормотала непонятные свои слова, иногда плескаясь на берег. Марафета тревожило, как бы завтра не столкнуться с зомбаками. Хотя и шли они в сторону от Хромого Камня, но всё же надо быть настороже.
  Поднялся Марафет ещё затемно, неспешно прошёлся по краю полянки. При первом свете ничего особенного не увидел, только на маленькой ёлочке висело несколько шерстинок. Это волк выходил, наверное, к речке хотел пройти, но почуял человека, постоял и ушёл в другое место. Раздуй-трава не тронута, это хорошо. Никаких следов зомбаков или поганых шаров не нашлось.
  Дойдя до брода, где вечером шёл в толпе бывший Чагин, Марафет остановился. Он хотел было пробежаться по их следам в обратную сторону, может, удастся отыскать логово зомбаков, но передумал. Поиски могли занять много времени, а его сигнала ждут на базе.
  Эта остановка внезапно помогла Марафету. Здесь никто обычно не задерживался и шагал дальше, но сейчас он внимательно осматривался и вдруг обратил внимание на то, что ветки боярышника на том берегу, аккурат перед очередным изгибом русла, немного поникли. Их могло захлестать высокой водой, но они бы поднялись быстро. И тут Марафет подумал, а что если в этих кустах течёт небольшой ручеёк. Дожди были пару недель назад и тот ручеёк, если он был, мог своей поднявшейся водой вполне задавить ветки.
  Не торопясь, Марафет перешёл речку и рассмотрел боярышник поближе. Кусты росли у основания заросшей редкими деревцами скалы. За ними виднелась небольшая трещина. Увидеть её можно было только вблизи, так сильно её укрывал ивняк и разросшийся высокий и густой боярышник. Очень аккуратно Марафет, стараясь не ломать ветки, пробрался сквозь кусты. Там он увидел неширокую трещину, откуда и в самом деле струился небольшой ручеёк.
  Перед тем как сунуться туда, Марафет очень не торопясь сквозь кусты оглядел противоположный берег, лес, стараясь запомнить как там что. И тихо, очень осторожно шагнул в скальную трещину. Она оказалась не только узкой - с рюкзаком за плечами он еле протискивался - но и поворачивала из стороны в сторону. Ручеёк под ногами журчал успокаивающе, но Марафет видел тёмные полосы на скале, их оставила вода. Следы половодья были выше его головы. Скорее всего, так случалось редко, но угодить сюда в это время было смертельно опасно.
  Извилистый путь внезапно закончился за очередным поворотом и Марафет оказался в тёмной и судя по всему довольно небольшой долине. Сначала ширина её была шагов десять, затем становилась больше. Ручеёк укрылся в камнях по левую руку и его совсем не стало видно. Марафет задрал голову. Крутые склоны долины метров с двадцати отсюда густо заросли огромными ёлками. Многие их них наклонились и их лапы переплетались меж собой.
  - Вот где я оказался, - прошептал Марафет. Он несколько раз бывал наверху этой скалы, но до этого маленького ущелья не добирался. Ходить там было очень неудобно и опасно, некрепко лежащие валуны, бурелом. Даже звери не забегали туда. Марафет припомнил, что раз, укрываясь от преследователей, он отсиживался там и даже наткнулся на провал. Решил, что это обычная вертикальная пещера, труба. Из-за густых ёлок не разглядел лежащую тут долину. Солнце сюда не проникало даже в самые жаркие дни. Скрещённые еловые лапы не давали лучам ходу. Здесь было неуютно и холодно. Однако сырости не чувствовалось, очевидно, дули сквозняки, занося тёплый воздух, который иногда просушивал ущелье. Да, скорее это ущелье, чем долина. Ничего тут не растёт и никто не живёт. Дно ущелья оказалось засыпано толстым слоем еловых иголок, сухих веток и шишек. Кое-где лежали сухие ёлки, упавшие когда-то со скал. Надо осторожней шагать, можно поскользнуться или провалиться в яму.
  Пройдя шагов двести, Марафет заметил торчащую из-под слоя иголок и шишек палку. Она показалась ему необычной - гладкая, слегка изогнутая, не естественная какая-то. Подойдя ближе и раскидав ногой слежавшийся сор, Марафет увидел охотничий лук с остатками тетивы на кончиках плечей. Покопав ещё, он раскопал мёртвого человека. Его не обглодали звери и не исклевали птицы, потому что сюда ни те, ни другие не забегали и не залетали. Воздух в ущелье сухой и потому человек высох до мумии. Судя по одежде и снаряжению, это был охотник, сорвавшийся сюда несколько веков назад. Полностью его раскапывать Марафет не стал. Двинулся дальше. Справа, на высоте метров пяти висели лосиные рога, заклиненные в трещине. Внизу лежали останки лося, тоже высохшие. Как охотника и животное занесло сюда, сейчас уже не узнать.
  Ущелье то расширялось, то сужалось и вдруг окончилось. Оглянувшись, Марафет прикинул, что в длину оно метров триста с небольшим. Исток ручейка, укрывшегося под толстым слоем иголок и веток, он не стал искать. Подумал только, что здесь хорошее укрытие. Можно и свою базу тут сделать. Дом в лагере основным, а здесь на всякий случай. Вода есть, а припасы можно принести.
  Решив возвращаться, он ещё раз осмотрелся. Марафет знал, что вид с другого места меняет первоначальный. Так и есть, сейчас ему в глаза бросился каменный козырёк на высоте двух метров. Сначала он его и не приметил. Козырёк выдавался вперёд метра на полтора, вот под ним и лежбище устроить можно. Подойдя к нему ближе, Марафет вдруг почувствовал, как под ногой что-то треснуло и она стала проваливаться. Молниеносно он присел, перенеся тяжесть тела на другую ногу. Осторожно встал, опёршись рукой на стену и заметил в ней узкий проход. В ущелье и так полумрак, тени от выступов кругом, так что этот проход он увидел совсем случайно. Положив рюкзак под каменный козырёк, Марафет тихо начал заходить в скальную щель. Там было совсем темно. Он вернулся к рюкзаку, достал фонарик и вошёл в проход с ним. Щель оказалась узкой только на входе, а дальше расширялась. Здесь было сухо, у самого входа валялось несколько шишек на тонком слое иголок, а через пять-шесть шагов под ногами уже лежал чистый камень.
  Проход привёл его в пещеру. Марафет почувствовал пустоту впереди и остановился. Он вдруг ощутил тяжесть в руках, опущенные вниз ладони налились кровью. Какое-то странное ощущение держало Марафета на месте. Но не было ни страха, ни ужаса, только предчувствие чего-то необычного. Сам не зная почему, он переключил фонарь на ультрафиолет и медленно подняв руку, повёл невидимым лучом по пещере. Марафет даже не удивился тому, что на стенах возникло сияние. Красные, жёлтые, синие, оранжевые искры заплясали в темноте. Выдохнув, Марафет выключил фонарь и подождал, когда в глазах прекратит сверкать радуга. Потом переключил на светодиодный режим и крутнул оголовье фонаря, расширив конус света.
  Пещера оказалась небольшой, метров двадцать в длину и примерно шагов в пятнадцать шириной, но высокая. Её стены и свод были усеяны алмазами, рубинами и сапфирами. Они и сверкали при ультрафиолете.
  - А вот больше мне ничего и не надо, - пробормотал Марафет и отчего-то очень устав, побрёл обратно, не взяв ни камешка.
  Выбравшись в ущелье, он сильно захотел пить. Прислушался, нашёл по тихому журчанию ручеёк, докопался до него сквозь слой иголок и шишек. Вытащил из рюкзака кружку и просунув её в ямку, почти наощупь зачерпнул воды. Даже заскрёб днищем по камням в ручейке. Не спеша попил воды, при этом в рот к нему заскочил маленький холодный камешек. Выплюнув его на ладонь, Марафет не удивился, увидев небольшой самородок.
  - Всё к одному, - негромко сказал он и сунул золото в карман.
  Марафет никогда не слыхал никаких легенд о заброшенных кладах или таинственных пещерах, полных сокровищ. Сейчас он был убеждён в том, что является первым человеком, попавшим в это место. Древнего охотника можно не считать, тот явно разбился при падении в ущелье. Зачерпнув ещё пару раз, Марафет напился и растянулся на слое иголок, не пускавших каменный холод. Глядя на полог вверху из еловых лап, он ни о чём не думал. Просто отдыхал, как человек, сделавший своё дело. Очевидно, что алмазное сердце Урала было здесь, в этой никому не интересной скале.
  Полежав немного, Марафет поднялся. Нервное потрясение ушло, сейчас он хотел идти куда и собирался - к Хромому Камню. А потом, получив снаряжение, можно было и подумать, чем заняться. Уже собравшись, он огляделся. Никаких его следов на иголках не осталось. Сейчас главное было не наследить у входа в ущелье.
  И тут, уже сделав пару шагов, Марафет вдруг заметил под самым основанием каменного козырька, там, где тот смыкался со скалой, в полутьме что-то круглое. Приглядевшись, обнаружил покрытый желтоватой пылью округлый камень, будто приклеенный к стене. Протерев его немного рукой, Марафет увидел сочный алый блеск. Это был огромный рубин в виде правильного, с заглаженными гладкими краями диска. Словно почувствовав касание руки, он засиял приглушённым мягким, очень густым красным светом.
  - Извини, - устало сказал ему Марафет. - Очень много всего со мной приключилось. Я после с тобой пообщаюсь. Ты не против?
  Как будто услышав его, диск утух. Марафет хотел было присыпать его сухими еловыми иголками, потом передумал и двинулся к выходу из ущелья.
  
  
  Ни объектов, ни зомбаков Серёга не боялся. Тяжёлый острый нож с длинным лезвием и пара картечи в стволе - победа обеспечена. И когда на него выскочила тройка зомбаков, он спокойно снёс башки двоим и не глядя, как те остановились и начали кружить на месте, щупая воздух, землю и лиственницы, перезарядил ружьё. Но третий зомбак сгинул, а на Серёгу покатились возникшие ниоткуда объекты, сразу двое, хорошо видимые в сумерках.
  Не растерявшись, лесной страж перекинул двустволку в левую руку, ухватив её за стволы, а правой выхватил славный кривой кинжал, купленный в прошлом году в Дагестане.
  - Потанцуем, господа?! - Серёга чуть пригнулся и мелким быстрым шагом закрутился вокруг огромных белых шаров, от которых страшно разило сырой землёй. Скакнув вперёд, он крест-накрест полоснул ближайшего, почуяв лезвием рвущиеся струны под оболочкой. Быстро отскочив, Серёга отмахнул часть шляпы у противника - кусок смачно шлёпнулся о землю - и тут же дёрнулся обратно и широким махом, погрузив кинжал до гарды, распластал объекту бочину. Тот скукожился и плеская тягучей жидкостью из ран, покатился обратно в берёзовую рощицу.
  За объектом вместо его собрата Серёга неожиданно столкнулся с зомбаком и не успев переключиться с атаки, ткнул того кинжалом в лицо и бросив его, ухватил приклад правой рукой. Но только ружьё пошло на линию огня, чтоб прикончить зомбака, как его ухватили сзади за плечи и опрокинули на землю.
  Тут же Серёгу распяли аж четверо. Зомбаки держали его крепко, вонзив острые когти в руки, ноги, грудь. Серёга увидел, как справа на него накатывается громадная туша и почти сразу ощутил неимоверную тяжесть; он хотел закричать, но лёгкие уже плющились и даже хрип застрял в глотке. В глазах сверкнуло и лесной страж потерял сознание; второго наезда, когда объект закатал его в себя, он уже не чувствовал.
  Чернота, сплошная тьма, и вдруг свет. Тусклый, дрожащий. Серёга увидел перед собой еловую лапу, хотел отвести её рукой, но руки не было, и он прошёл сквозь ветку. Удивлённый, посмотрел назад, за ним чапал зомбак.
  Не было ни рук, ни ног, ни самого Серёги. Он глядел на лес откуда-то из воздуха с высоты метров двух. Когда пара зомбаков вышла на опушку, стало ещё светлее и в ближайшем из них Серёга опознал самого себя. Лицо чуть опухшее, подбородок чистый от щетины, волосы взлохмачены, одежда порвана - и куртка и штаны.
  "Только так ты сможешь отомстить, - забурчал неслышный голос. - Только так. Настройся, мы ждём сигнала".
  Впереди небольшое болотце, между кочек стоит вода. Серёга ринулся туда, посмотреть своё отражение, но не смог оторваться от своего бывшего тела дальше, чем на пару метров. Зомбаки подошли ближе и Серёга завис на несколько секунд над неподвижной лужицей и не увидел в воде ничего, кроме неба с облаками, нескольких травинок с кочки и мелькнувшего отражения себя-зомбака.
  "Какой сигнал надо подать?" - подумал он и сразу же услышал тот самый неслышный голос: "Всё в порядке, работаем".
  Пара зомбаков, шедших у болота, остановились, вместе в ними завис и Серёга. Он покружился вокруг бывшего себя и убедился, что может отлететь в сторону примерно на пару метров или подняться вверх ещё на метр или опустить до самой земли.
  "Как нитка с иголкой", - Серёга вдруг понял, что не испытывает никаких эмоций, кроме лёгкого удивления, хотя, впрочем, это могло быть гранью познания нового существования.
  "Набирайте информацию, - вновь зашелестел неслышный. - Мы фиксируем то, что видите вы, но ограниченно. Будьте готовы помочь нам".
  Один из зомбаков - чужой, двинулся дальше, а бывший лесной страж повернул в лес и быстрым шагом, прижимая к бокам длиннющие руки, понёсся среди деревьев, не обращая внимания на ветки, хлещущие по лицу и груди. Серёга, летевший чуть позади, подумал, что при такой эксплуатации его тела надолго не хватит. Но когда приблизился к зомбаку ближе, увидел, что у того очень плотная и даже на вид жёсткая кожа. Ему ничего не будет, решил Серёга.
  "Попробуй нырнуть в него", - попросил неслышный. Внутри Серёга вместо ожидаемых сердца и прочего увидал странного вида рёбра, извивающиеся толстые и тонкие струны, всё остальное было заполнено густой и вязкой жёлтой жидкостью.
  "Можете взять его под контроль? Хотя, не видно никакой нервной системы, управление непонятно. Хорошо, спасибо. На сегодня всё".
  Зомбак выскочил на узкую тропу и чуть склонившись, поводил над ней ладонями. Серёга, вынырнувший было, снова вернулся в тело. Он ожидал увидеть или ощутить сигналы, поступающие от уловителей, которые явно были в ладонях. Однако всё впустую. Может сигналы и были, но зафиксировать их не получалось.
  Бывший Серёга понёсся по тропке, иногда поднимая голову и свободно вращая ею градусов на сто восемьдесят. Он явно шёл по следу, причём исполняя чьё-то задание. Погоня шла несколько часов. Пролетев мимо болота, зомбак замедлился, покрутился, очевидно, утратив след. Но вскоре помчался дальше.
  Серёга летел над ним, сверху озирая тайгу и заметил, ещё издалека, неширокую речку. Над ней вроде струился лёгкий дымок. Зомбак летел как по ниточке, замерев в одной, видимо поисковой позе - руки опущены вниз, голова поднята и смотрит вперёд, только ноги без устали перебирают по тропе.
  Вот и берег речки. Зомбак не торопясь вышел из леса, осмотрелся и вдруг закружил, делая круг за кругом. Махая руками над землёй, он никак не мог остановиться. Очевидно, потерял след. Поднявшись до максимума высоты, Серёга огляделся; ему стало интересно, за кем так гонится зомбак. И увидел. Совсем недалеко, в кустах на огромном камне сидели двое. Одного Серёга знал, но не помнил кто это, а второй был незнаком. Они напряжённо следили за действиями зомбака. Знакомый вытер щёку и склонившись к другому человеку, что-то тихо сказал.
  А зомбак крутнулся и поскакал к ельнику. Тут Серёга увидел непонятное: зомбак по пояс нырнул в землю, на вид твёрдую. Он последовал за ним, но засёк только несколько тонких белых нитей, тянувшихся из глубины. Но зомбак не дал ему разобраться; выскочив из земли, причём не оставив никаких следов погружения, быстро побежал к речке и перемахнув её, помчался по тайге, не разбирая дороги.
  
  
  Грунтовка от Сыпучей до Красновишерска разбита всегда. По ней зимой и летом снуют лесовозы бумкомбината. Ямы, оползни, грязные лужи. Но Алёха ничего не замечал. Ехал в алом китайском "Паладине" и безотрывно глядел на Сальяну с заднего дивана. Машина тащила отлично, подвески качали мягко и даже дорожные буераки внедорожник проходил потому незаметно, ну почти незаметно.
  - Вперёд не садись, у меня тут корзинка с травами, - попросила Сальяна. - Там устраивайся, заодно и покемаришь.
  В голове Алёхи пустота, такое с ним первый раз. Он просто смотрел на свою любовь и молчал. Сальяна же рассказывала ему о своих родителях, как они жили сперва в Красновишерске, потом в Соликамске, потом в деревню уехали. Говорила о муже, который хоть и колдун, но закряхтел, когда жена потребовала купить ей "Паладин" в полной комплектации.
  - Ты же гаишник, говорю ему, - болтала Сальяна. - К вам деньги сами прилетают, вот и бери. Купил в прошлом месяце.
  Голос её звенел в салоне как серебряные колокольчики, и Алёха даже не понимая, о чём она говорит, слушал, как зачарованный.
  - Ты на арфу похожа, - сказал он вдруг неожиданно даже для себя. - Звонкая и сладкая.
  Сальяна засмеялась.
  - Мы когда в Соликамске жили, я в музыкальной школе номер два училась, - сказала она. - На Матросова там, в пятиэтажке. Училась на арфе, кстати. Мы тогда около ДК Урал жили.
  - Сказка просто, - Алёха устроился поудобнее. От мягкой поездки его клонило в дремоту, но он испугался, что тогда не будет видеть Сальяну.
  В Красновишерске остановились, перекусили в кафе "Карусель". Весь день в пути, и потому оголодали. Взяли жаркое, мясо по-вишерски, салаты греческий и коктейль-салат, запили густым клюквенным морсом. Сальяна взяла с собой на вынос наггетсов и луковые кольца.
  Через час неспешной езды "Паладин" остановился на развилке, где недавно катался Анатолий Мошев.
  - Вот и всё, - сказала Сальяна. - Приехали.
  Молча и очень нежно Алёха вытянул её с переднего сиденья и перетащил к себе. Прижал и оба замолчали.
  - Я тебя скоро заберу к себе, - он вдохнул запах волос колдуньи.
  - А если я не захочу? - она поёрзала, устраиваясь поудобнее.
  - Всё равно заберу, - Алёха бездумно смотрел на пустую дорогу. - Будешь королевой тайги.
  - Так ты не городской? - Сальяна выскользнула из объятий и с укоризной посмотрела на него. - А я думаю, чего ты не боишься по лесу ходить. Подожди.
  Она начала копаться в своей жёлтенькой сумочке-рюкзачке. Вытащила кожаный браслет, похожий на свой, со сверкающими камешками. Чуть поджала нижнюю губку, раздумывая. И достала из сумочки серую блестящую цепочку, на которой болтался небольшой кожаный кулончик.
  - Держи, - сунула Сальяна Алёхе. - И в тайгу без него ни шагу!
  - Ох, какой тяжёлый! - изумился Алёха, когда Сальяна ссыпала ему цепочку в ладонь. - Что это?
  - Оберег, - Сальяна взяла цепочку и сама застегнула её на шее Алёхи. - Мама делала ещё, она из сплава платины и рутения, а в коже зашит рубин на семь звёзд. Но его можно достать.
  Хмыкнув, Алёха осторожно вытащил камень. Чисто-красный с нежными отливами алого и багровыми тенями по краям. Сальяна мягко взяла рубин и покрутила, ловя свет и поражённый Алёха увидал семь белых лучей, расходящихся от центра круглого самоцвета.
  - Звездчатый рубин! - он глубоко вздохнул. - У него только шесть лучей, по-моему.
  - Потому и оберег, что семь, - Сальяна поцеловала его, отчего Алёха забыл обо всём: - Мама велела суженому своему подарить. Мужу не отдала, для тебя берегла.
  - А это тебе, - он аккуратно оторвал с куртки неприметную, самую ценную пуговицу. - Если потрёшь ею возле себя землю, дерево или что там будет рядом, тебя никто не увидит и не почует.
  Синие глаза Сальяны уставились на лесного стража.
  - Так ты колдун!
  Алёха захохотал, так его ещё никто не называл.
  - Немного есть, скрывать не стану, - он вытер слёзы. - Любимая, я тебя увезу ещё до первого снега.
  Они поцеловались и расстались. Алёха смотрел вслед алому "Паладину" - тот красной молнией пронёсся по трассе и затерялся среди берёз. Упрятав оберег под футболку, он перешёл на правую сторону дороги и стал ждать чердынский автобус. Но вместо него минут через сорок показался жёлтый ситроен.
  - Куда едешь? - опустив пассажирское стекло, спросил водитель. - В Соликамск, ну тогда залезай, по дороге.
  Уже сумеречило, когда Алёха добрался до квартиры. Скинул с себя вещи, залез в душ и долго кайфовал. Потом оделся в чистое и сходил в забегаловку погрызть куриные крылышки. Наелся, покряхтел от острой и пряной еды, взял ещё с собой, в сетевом универмаге прикупил с десяток банок пива и завалился на диван у телевизора. Думал он не о Тимуре, не о базе и Графите или Марафете и уж тем более не о зомбаках и объектах, а о прекрасной Сальяне. Оберег не снимал, хотя тот оказался довольно весомым, но тёплым и каким-то мягким на ощупь.
  - Это она, та, которую ждёшь всю жизнь, - сказал он. Ещё раз сходил в душ, раскинул на кровати чистое, пахнущее арбузами бельё и завалился спать.
  
  В этот же вечер, когда Алёха спал беспробудно, а Тимур собирался в дорогу за длинным долларом, в Соликамск въехал огромный чёрный пикап ДоджРама. На перекрёстке Революции и 20-летия Победы он ждал зелёный, чтоб уйти на север по Всеобуча. Справа от него неспешно катилась полицейская ГрандЛада. Проезжая перекрёсток, оба патрульных загляделись на мощный пикап.
  - Нам бы такой, - буркнул Клим Мошев.
  - Ага, - сказал напарник и повернув голову влево и назад, рассматривал редкий в Соликамске автомобиль. Тот стартовал на зелёный и быстро догнал гаишников, но обгонять не стал, культурно шёл сзади.
  - Молодец какой! - напарник всмотрелся в здоровенный пикап. - Номера у него тридцать третий регион, кто это?
  Ответа не дождался, вытащил телефон и спросил у нейронки, оказалось, Владимирская область.
  - В гости, наверно, приехали, - напарник смотрел за доджем в правое боковое зеркало. - Что такое?
  В шедшем за ними пикапе гаишник чётко рассмотрел огромную башку тигра, показавшуюся за плечом водителя. Она вылезла как раз когда проезжали мимо уличного фонаря.
  - У него там тигра, - удивлённо сказал напарник.
  - Пристёгнута? - уточнил Клим. - А то тормознём, протокол составим и заодно машину поглядим.
  - Да ладно, - хмыкнул напарник. - Маска, наверно.
  Поднявшись в горку, они ушли на Карналлитовую, а ДоджРама проехал дальше. Вскоре он проскочил Соликамск и отъехав километров пять за посёлок Чертёж, свернул на грунтовку и остановился.
  - Здесь будем спать, - сказал водитель, невысокий жилистый мужик своему спутнику. Это был амурский тигр по кличке Хорнет. Мужик открыл дверцу, и кошка одним прыжком вымахнула из машины и бесшумно пропала в ночном лесу. Двигатель доджа потихоньку остывал, бушмастер лесных рейнджеров Бенджамен Кэтлоу на пределе слуха уловил лёгкое потрескивание. Он мог даже ночью, в непроглядной тьме ориентироваться только по слабым звукам, что никого не удивляло. Индеец племени чиппева с родовым именем Великий Пёс и должен быть таким. Однако своего тигра он услышать никак не мог, тот всегда подходил к нему абсолютно без шума.
  Обойдя машину и убедившись, что поставил её, как и положено, в метре от дороги, Кэтлоу разжёг газовую плитку и вскипятил кофе. Он знал, что в России обычно пьют чай с лимоном, но ему сказали, что там, куда он едет, это никого не волнует. Поэтому Великий Пёс был спокоен.
  Он сидел с опущенными стёклами, так как в это время здесь не должно быть москитов и доедал последний взятый из дому бисквит, запивая его кофе, как вдруг послышался шум моторов. Впереди замелькали среди деревьев горящие фары и вскоре рядом с доджем пронеслись две машины. Они доехали до трассы, но вдруг развернулись и подъехали к внедорожнику. Кэтлоу спокойно повернул голову.
  - Здорово, - сказал один из четверых мужиков, вылезших из автомобилей. - Крутая тачка у тебя.
  - Привет! - индеец приподнял левую руку. - Хорошая машина, так и есть.
  - Ты откуда такой красавчик? Точнее, к кому?
  - Меньше знаешь, лучше спишь, - бесстрастное лицо Великого Пса повернулось к мужикам. - Покататься хочешь?
  - Слушай, братан, через пару дней в Красновишерске день черничного пирога будет, - сказал ещё один мужик, единственный из всех с бородой. - Там ещё типа ралли пройдет. Подкатывай туда, погоняем.
  Кэтлоу поставил кружку с кофе в держатель меж сидений и положил правую руку на рукоятку глока, припрятанного здесь. Ему не очень понравилось то, что один из мужиков вдруг пропал. Возможно, это уличная банда или русская мафия. А скорее всего парни сбежавшие из тюрьмы арестанты, здесь же центр русского ГУЛАГа. Орудуют по ночам, когда полиция спит. Если они попробуют его ограбить, нужно быть готовым ко всему. Вдруг он припомнил очень старый фильм, виденный в детстве - "Красный скорпион". Огромный русский спецназовец заходил в кабинет своему генералу, а тот показал, как надо принимать гостей. Что же он говорил Дольфу Лундгрену? А, вспомнил.
  - Чай, кофе, водка? - спросил бушмастер, глянув на ночных гостей, правая рука его спокойно лежала на глоке.
  Мужики захохотали.
  - Ну ты приколист! - сказал бородатый. - Ладно, в Красновишерске побухаем.
  - Будет тебе и кофе, и водка, и какава с чаем, - добавил кто-то.
  - Егор, где ты? - крикнул бородатый. - Поехали!
  Индеец напрягся. Этот Егор видимо, очень опытный боец. Он сумел пропасть из поля зрения бушмастера совершено незаметно. А такое случалось редко. Эти парни не так просты. Отвлекают внимание. Сейчас нападут, скорее всего сзади, через распахнутую пассажирскую дверь справа. Нельзя отвлекаться, только слух, только так, стрелять на звук. И Хорнет подстрахует, если что.
  - Да здесь я! - послышался голос. В свет фар вошёл Егор. Он крутил головой по сторонам.
  - Поехали, - торопили его. - Чего смотришь, чего потерял?
  Егор настороженно поглядывал в темноту.
  - Да я отошёл по делу, - сказал он бородатому. - Чувствую, рядом зверь есть. Огромный такой. Притаился. Где-то тут он.
  - Медведь наверно, - ответил тот.
  - Ты ему шкуру замочил, он тебя запомнит по запаху сейчас! - засмеялся кто-то уже из машины.
  Егор вытащил из кармана телефон и врубив фонарик, осветил обочину. Все, даже индеец, смотрели за лучом. И тут в кустах вспыхнула пара яростных огней.
  - Волки! - закричал Егор. - Валим!
  - Закрой двери, мужик! - бородатый повернулся к бушмастеру. - Волки летом не нападают, но на всякий случай. Давай, пока. В Красновишерске встретимся.
  Машины уехали и вновь стало тихо. Тигр не торопясь перешёл дорогу и посмотрел им вслед. Индеец высунул руку в окно и почесал у зверя меж ушей.
  - Отдыхай, - сказал Великий Пёс. - Нам немного поспать надо.
  Кошка прыгнула в кузов и свернувшись там, задремала. Чиппева прикрыл глаза, он размышлял о том, как первый встречный в тайге русский смог почувствовать тигра, если он сам этого сделать не может. Много тут ждёт его опасностей и трудностей. Ничего, предки понимают его и он обязательно встретится с ними.
  
  С полянки в избушку задувал тёплый ветерок, гоняя по полу сосновые чешуйки, сухие травинки и прочий сор. Поморщившись от беспорядка, Графит нарезал берёзовых веток и скрутив из них веник, подмёл в избе. Заодно смахнул паутину на окнах и углах. Хотел и помыть, но взял себя в руки и успокоился.
  Припасы для Марафета он оставил в двух мешках - допёр с базы на своих плечах. Оставил их на нарах. Поглядел на часы, время уже позднее, скоро cinq heures или как принято во всём мире говорить - five o'clock. Графит зевнул, взял ведро, и отправился за водой на родничок. Солнышко ещё высоко, даже припекает немного, чудесный запах сосновой смолы доносится сверху, со скалы, откуда тянет тёплый воздух.
  "Прекрасный лес, прекрасная жизнь, - Графит заулыбался. - Если бы не объекты с зомбаками и ненасытные в жадности алмазники, чудесно можно было бы тут обитать. Но мир, увы, не совершенен".
  Растопив печку, только для готовки еды и потому не раскочегаривая чересчур, Графит вдруг спохватился. Вытащив стрелялку, он выложил полукруг раздуй-травы перед входом, а потом под окнами. Подумал и около порога внутри избы тоже оберёгся раздуй-травой. Главное, ногами их не раскидать. Алёха рассказал, как тут зомбаки прорвали оборону.
  Сегодня Графит решил заночевать здесь, на базу отправится утром. Как он прикинул, получив сигнал Марафета с Хромого Камня, тот будет здесь, если даже скорым шагом, то дня через четыре. Потом ещё с Алёхой покумекают, помогать этому мужику или нет. Но пока ясно, что на базе ему делать нечего.
  Заварив чай, Графит налил себе кружку, и осторожно ступая, не задевая лепестки охранной травы, вышел на полянку и уселся на завалинку. Солнце пригревало лицо совсем не жаркими лучами, будто гладило чёрную кожу лесного стража. Он расслабился и попивая горячий пахучий чай с травами, стал неспешно раздумывать, как ему исполнить поручение своего народа.
  Несколько лет назад, когда Графит ещё учился в школе, Колледж де Сорси (collège des sorciers) стало замечать некие перебои в своей работе. Это встревожило их, потом они сообщили вождям племени, старостам, что происходит нечто тревожное.
  - Аnthu ndi zotsalira, - зашептались шаманы. - Возможно, они появятся очень скоро.
  Новость была ужасной. Тысячи лет назад кто-то призвал людей-объедков и они истребили три народа и четыре царства. Тогда вовремя не спохватились и не вырезали их до того, как они размножились. Сейчас никто не собирался давать этим демонам ни малейшего шанса. Искали место, где завелись люди-объедки. Им оказалась далёкая и холодная Россия. Как раз Графит подрос к этому времени и его папа, главный вождь, отправил сыночку в Пермь. Никто, конечно, не рассчитывал, что он сразу же отыщет того, кто плодит демонов. Университет, потом совершенно внезапная работа по защите искинов. И только совсем недавно Графиту удалось устроиться туда, где до этих демонов и возможно, их повелителей было уже недалеко. В Пермь как-то прилетели зимой представители Колледжа де Сорси. Но концентрация чужой магии была уже так сильна, что они не рискнули применить свои умения. Только лишь передали Графиту поисковый амулет. Он должен был дать некий сигнал, когда рядом окажется повелитель демонов. Но пока ничего не было.
  От раздумий Графита отвлекло какое-то мельтешение, отмеченное краем глаза. Повернув голову, он на миг змер. На поляне бродил безголовый зомбак, водя длинными руками над самой землёй. Наткнувшись на раздуй-траву, демон будто ударился и отошёл назад.
  "Как это я проспал его подход!? - досадливо сплюнул Графит. - Расслабился, ладно хоть травы положил".
  Тут из леса вышел, качаясь при каждом шаге, ещё один зомбак, тоже без головы, на плечах густо лежала застывшая жёлтая пена. Графит хмыкнул, что тут, санаторий для раненых демонов, что ли? Невольно он глянул на первого, у того жёлтой пены было немного. Из леса, хромая, вытащился ещё один зомбак, тоже без головы. Во избежание эксцессов - вдруг почуют его крепко, да начнут досаждать - Графит ушёл в избу, всё так же аккуратно шагая, не задевая охранных лепестков. Там он снял со стены одно из ружей. На прикладе оказалось десятка два зарубок, что это значило, Графит знать не хотел. Зарядил ружьё картечью и поставил возле лежанки.
  Дверь в избу закрывать не стал, наблюдал. И заметил невиданное. Очень пожалел тогда Графит, что не взял с собой фотоаппарат из-за груза для Марафета. Но вытащил блокнот и записал, что произошло.
  Зомбаки бродили на полянке, всё также поводя руками над землёй, шарахаясь от раздуй-травы. Солнце уже катилось вниз, тени от деревьев стали длинней и почти закрыли полянку у избы. Вдруг один из зомбаков остановился, замер в дикой позе - наклонившись левым плечом к самой земле, и задрав при этом руки вверх. Перед ним в низкой, изрядно потоптанной за последние дни траве, показалось нечто коричневое, поблескивающее. Оно становилось всё больше. Это оказался некий приплюснутый по бокам шар, который ловко прыгнул на плечи зомбаку. Тот встрепенулся, прижал шар руками и отойдя к лесу, замер.
  - Обалдеть! - чёрный мультимиллионер сказал ещё несколько исконных слов, присущих русскому народу в изумлении. На его родном языке так красиво не скажешь. Ещё один зомбак вдруг также застыл, в такой же нелепой позе, и Графит замер, ожидая появления головы из земли. Та и в самом деле полезла, но в этот момент дунул ветер, верхушки деревьев закачались и на коричневый шар угодил солнечный луч. Тут же лезущая из земли башка начала белеть, вздулась сверху на ней полоса и лопнула башка, разлетевшись жёлто-серыми брызгами по зелёной полянке.
  Графит только руками развёл, но спохватился и продолжил записывать удивительные события. Он знал, что такого никто из людей раньше не видал. Подойдя ближе к дверям, Графит даже примерно прикинул, на какое расстояние брызги разлетелись из того шара. К этому времени уже третий зомбак получил новую голову, а неудачник так и застыл над землёй в своей странной позе.
  Сумерки уже поползли на полянку перед избой, а на порог выскочил полосатый бурундук. Он замер на секунду, затем решительно прыгнул к окну, где лежала забытая кем-то высохшая до крошек горбушка хлеба. Бурундучок подъел всё, что лежало, понюхал мешки, что притащил Графит, запищал радостно и быстро смотался.
  "Потом пришёл бурундук", - записал Графит и выглянул на полянку. Безголовый зомбак так и раскорячился - стоял недвижно, а его товарищи сгинули. Темнело медленно, Графит хотел было посмотреть на звёзды, его чем-то пленяло уральское ночное небо. Однако зомбак его смущал. Поэтому вздохнув, Графит закрыл дверь на засов и растянулся на лежанке. Завтра он решил встать пораньше, чтобы вернуться на базу ещё до обеда и заняться своими опытами.
  Тусклый серебряный свет звёзд залил тайгу. Будто призраки, бесшумно, потряхивая плечами, быстро неслись по лесным тропам два зомбака с новыми головами. Добравшись до места, где когда-то Графит делал свой первый эксперимент, они шагнули на опушку ельника и почти сразу пропали. Третий зомбак так и не двигался. На одну из его вздёрнутых вверх рук уселась неведомая ночная птица. Она нежно зачирикала, затем дала пару руладов, подобно соловью и незаметно пропала.
  С речки за лесом вдруг донёсся тревожный хриплый крик опасного зверя, но он никого не испугал. Это шалила большая выпь, она второй год прилетала сюда и к ней уже привыкли.
  Со скалы над избой бесшумно спикировала сова. Ухватив выскочившую на полянку мышь, ночной охотник молча унёсся обратно, в гущу сосновых веток.
  Графит, сняв берцы, спал безмятежно. На чердаке избушки тихонько шуршали неведомые зверушки, налетевший порыв холодного северного ветра заставил шуметь деревья. Но Графит ничего не слыхал, он дрых без задних ног. И конечно, не заметил, как прицепленный к джинсам амулет вдруг легонько дёрнулся. Затем вшитые в него сапфир и топаз разгорелись лёгким зыбким огнём. Но вскоре они погасли.
  Утром Графит бодро вскочил, открыл дверь и неприятно удивился, заметив безголового зомбака на старом месте. Делая зарядку у входа, он увидел странный рисунок на траве, которого вчера не было. Это оказались ведьмины круги.
  - Ну почему я не взял фотоаппарат!? - заныл Графит и пошёл пить чай. После завтрака он собрался, огляделся, зарисовал ведьмины круги в блокнот и ушёл на базу. Но дверь в избу он подпёр колом.
  А ближе к обеду сюда заявился Чипуштан. Увидев неподвижного зомбака, алмазник со всей силы пнул того в бочину. Тот завалился и лежал окоченело.
  - Тварь! - сплюнул алмазник и убрав кол, зашёл в избу. Обрадовался, найдя припасы и оружие. Но сразу насторожился, отметив, что и печку утром топили, и ясно, что кто-то здесь был или даже живёт.
  - Подружимся, - Чипуштан проверил оружие, и тоже заварил себе чайку. Сквозь открытую дверь он поглядывал на зомбака и вдруг, на его глазах, тот начал осыпаться лёгкой трухой, как давно сгнившее и высохшее дерево. Вскоре от зомбака ничего не осталось, а налетевший ветерок унёс останки, раскидав по лесу.
  - Вот так, - вздохнул Чипуштан и решил сварить суп из тушёнки. Хотелось горячего, сытного, мясного. Да и надо было отдохнуть пару дней, и за это время придумать, как выгоднее поступить - идти в Соликамск от греха подальше или забрать что можно из логовища Чики. Тот всё равно один всё с собой не утащит.
  
  Пиво напомнило о себе в девятом часу утра. С трудом проснувшись, Алёха сел на диване, тяжко выдохнул и полусонный, попёрся в санузел. Сделав все дела, он вдруг обнаружил, что спать совсем не хочется. Пришлось делать зарядку, а после этого и завтрак.
  Странное дело: оберег от Сальяны, казавшийся ещё вчера тяжёленьким, сегодня совсем не ощущался. Алёха понял это, когда показалось, что его нет на шее. Опустил глаза - вот он, висит спокойненько. Привыкли, понял Алёха. Это хорошо. Он старался не думать про лесную ведьму; такие мысли могли раскрутить бурю эмоций и подтолкнуть к неконтролируемым поступкам. Сейчас лучше спокойнее обдумать, как привезти Сальяну на базу. Чем она там займётся, не будет ли ей скучно и может быть, стоит вообще ему оттуда уехать?
  - Главное, чтобы маме не звонила и не рассказывала что не надо, - подумал Алёха, пожарив яйца с колбасой и помидорой. Почему-то это было всегда великолепно. Удручала лишь необходимость мыть сковороду после завтрака. Оставлять это дело на потом, а уж тем более заливать водой, типа замачивать, как некоторые лентяи и маменькины дети приучены, он не мог. Поговорка "Где жрут, там и гадят", была не про него. Поел - и кухня сияет по-прежнему.
  Прецедентов, чтоб девушки обитали на базе, при Алёхе не было. Как это расценят в концерне, интересно? Ладно, куда-нибудь да вырулим, решил лесной страж. Прибравшись на кухне, заглянул в холодильник: продуктов вчера закупил впрок, на Тимура расчёт. А вот что с тем произошло, где он, пока неясно. Ну время приезда послезавтра, будет ждать неделю. Не появится, значит, беда.
  - Не знаю, в чем тут дело, но этот автомат готовит совершенно изумительные яичницы с томатами, - сказал Алёха, убирая отдраенную сковороду в один из ящиков кухонного гарнитура. Цитируя незабвенных братьев, под автоматом он имел в виду себя.
  Так, сейчас надо проверить долги по квартплате, рассчитаться с ними и закинуть денег на счета несчастных коммунальщиков авансом. Так, чтобы на год вперёд хватило. Усевшись за компьютер, Алёха блестяще исполнил этот пункт плана на сегодня и потянулся. Дальше в мечтах было посещение соляного завода, и вообще погулять, развеяться. То, что Тимур может приехать без него, проблемой не было. Система опознания уже включила неофита в свою программу и дверь квартиры просто раскрылась бы перед Тимуром, когда тот позвонил в звонок.
  И тут он зазвонил, точнее замяукал. Алёха прислушался, но дверь не открылась. Кого-то принесло. На площадке стояла тётя с бумагами в руках и очень деловым лицом.
  - Здравствуйте, - она сунула Алёхе один листок. - Подпишите вот здесь, что против расширения автостоянки во дворе за счёт детской площадки. И ещё, завтра общее собрание собственников дома, обсуждаем вопрос ремонта крыши и замены домофонов. Если не сможете прийти, то вот тут распишитесь, что согласны.
  Алёха беспрекословно расписался. Он с детства боялся общественников и прочих старших по домам и подъездам.
  - Хорошо, - сказала тётя, убирая листы в папку. - У вас вода горячая есть? Жалобы есть?
  - Нет, - ответил Алёха и засбоил: - То есть вода горячая есть, а жалоб нет.
  - Вы собственник квартиры? - строго уточнила тётя.
  - Да, - Алёха чуть растерялся. - У меня и документы есть.
  - Паспорт где у вас? - тётя глянула мимо него, в прихожую. - Почему электричества мало жжёте? Не живёте здесь?
  - Паспорт сейчас, - засуетился Алёха и убежав в квартиру, быстро отыскал его в столе и раскрыв на страничке с фотографией, показал тёте.
  - Так, Вторых, всё верно, по всем квитанциям вы собственник, - она вернула документ.
  - А электричество мало, потому что в командировки езжу часто, - доложил Алёха. - Вот зимой буду больше жечь.
  - До свидания, - сказала тётя и внезапно улыбнувшись, добавила: - Вы хороший собственник. Мы счётчики будем менять. Если хотите, то деньги можете занести в ТСЖ.
  - Слушаюсь, - ответил Алёха. - Завтра утром зайду.
  Тётя ушла, Алёха развалился в кресле и потянулся за баночкой пива, но передумал. Поход на соляной завод решил отложить, так как давно хотел побывать в музее ГУЛАга, может там что интересное обнаружится. Данные по оставленным лагерям надо посмотреть. Там должны быть дороги, хотя бы их остатки. Алёха планировал смоделировать пути сообщения в тайге. И ещё его интересовали сведения о медицинских и научных лагпунктах. Краем уха Алёха слыхал о неких экспериментах, что проводились в Усольлаге и Ныроблаге. Это были мощные учреждения, даже имевшие свой вертолётный парк. По сути, они являлись автономными царствами, где всеми телами и душами владел генерал - начальник лесного холдинга. Алёха надеялся отыскать следы двух лагпунктов - Сыпань и Янива. Именно они исчезли бесследно из всех архивов, хотя туда, судя по сведениям финотчётов ГУЛАГа, шли огромные вложения.
  - Секретные лагеря, может, там и следы объектов этих отыщутся, - пробормотал Алёха под нос. Он полагал, что эти твари появились на свет в тайных лабораториях НКВД для совершения терактов в тылу враждебных стран. Но после распада СССР их забросили, а те выжили и сейчас захватывают Северный Урал. Может, и по Галборыну чего отыщется.
  Но уже около пяти вечера Алёха, изрядно расстроенный, шагал по улице Матросова в поисках знаменитой местной пивоварни. Главный по музею некий очень разговорчивый полковник в отставке с проницательным взором помочь ему ничем не смог. Он пояснил Алёхе, представившемуся журналистом, что все сведения о лагпунктах секретны, особенно о тех, что исчезли без следа. Зато полковник показал фотогалерею замечательных сотрудников Усольлага, и даже сводил его в подвал храма, где восстановил небольшой ГУЛАГ. Зрелище конечно малоприятное. Ясно, что о Сыпани и Яниве ничего официально узнать не получится. Когда Алёха уже уходил из музея, нечаянно оглянулся и увидел, что полковник смотрит ему вслед, держа в руке телефон. То ли запугать хотел, то ли по привычке документировал что-то. Но Алёхе было всё равно. Зато полковник вручил ему диплом почётного гостя музея Ныроблага.
  На Матросова вдруг ожил оберег - потеплело на груди. Остановившись, Алёха медленно осмотрелся, неужели тут зомбаки шляются? Хотя пара бессмысленных лиц и напомнила ему лесных оппонентов, но опасности не ощущалось. Проскользив взглядом по домам, Алёха умилился. Он стоял рядом со входом в музыкальную школу, там, где училась Сальяна играть на арфе.
  - Солнышко ты моё, - прошептал Алёха и так расчувствовался, что чуть было не поцеловал оберег, но взял себя в руки. То, что можно делать в тайге, не стоит в городе. Здесь полиция и прочие бдительные граждане.
  Пивоварня в хрущёвке полностью оправдала надежды лесного стража и он от души напробовался всякого хмельного, отметив, что здесь полно всякой рыбы на закуску. Оно и понятно, Кама под боком, там лови рыбу всякую, а соль тут под ногами, не зря же Соликамском город зовут.
  В пивной Алёха сидел в углу, слушал вполуха всякие местные разговоры. Недалеко от него сидели настоящие мужики. Они наперебой обсуждали каких-то лохов и похохатывая, легко и просто решали проблемы, с которыми те не справились. Таких мужиков Алёха хорошо знал, в своих исследованиях разумниста он как-то даже выделил их в отдельное социальное поле как устоявшихся несчастников. Дома они были абсолютно забиты, жили строго в одной колее, и если вдруг приходилось из неё выскакивать, у них наступал истеричный слом. Осознавая это в глубине мозга, такие настоящие мужики всячески пытались утвердить себя и потому дома всё пытались чинить сами, могли обсудить все модели всего транспорта и полагали, что только настоящие мужики пьют пиво после работы. На деле они были скучными и трусливыми, хотя когда-то подавали надежды, но врождённая боязливость не дала им развиться. Быть крутым такие настоящие мужики могли только в пивной.
  - Кого я всегда бил, - донеслось до Алёхи от столика настоящих мужиков, - Так это попов, грамотеев всяких и мастеровщину. Бывало...
  Придя домой, лесной страж вспомнил, что есть на свете телевизор, а также интернет, но везде царило безумие мелкого человека. Наткнувшись на фильм "Через тернии к звёздам", он с удовольствием его посмотрел. В нём не обсуждались трусы популярной ведущей и никто не рылся в политической помойке, а нормальные умные люди решали действительно сложные проблемы.
  - Скорее всего деградация общества, причём всемирная, происходит в силу определённых волновых причин, - размышлял Алёха. - И несмотря на всю свою кровавость и слепоту, большевики всё-таки смогли вырастить поколение пропитанных любознательностью и тягой к познанию людей. Эти люди толкнули прогресс во всём мире, а сейчас пошёл спад. Выхолощенные погоней за достатком и прочими извращениями, люди не изучают мир, а значит, мир изучает их. Человеческое общество уже сейчас не в силах защитить себя, а значит, обречено на вымирание. Останутся изолированные группы, полностью одичают, забудут всё, что можно, а собрания знаний будут разрушены и сотрутся.
  Он припомнил из старой книги: "Темные века же, которые наступят, продлятся не двенадцать, а тридцать тысяч лет. Да, поднимется Вторая Империя, но между ней и нашей цивилизацией будут лежать тысячи поколений страждущего человечества. Мы должны с этим бороться".
  - Наивный какой автор, - усмехнулся Алёха. - Никто не станет с этим бороться и книга его, по сути, вопль о спасении человечества был проигнорирован. Народу важнее быть сытым и удовлетворённым во всех остальных смыслах. Познание осталось в прошлом. А если не двигаться вперёд, значит, неизбежно катиться вниз. Ну и ладно.
  Он включил канал "Культура" - последний островок мятущегося ума немногих бежавших вперёд и расслабившись, развалился на диване, внимая рассуждениям, о которых немного соскучился в своей дикой тайге.
  
  
  Клим привёз новый беспилотник брату уже к вечеру.
  - Вовремя ты позвонил, - он затащил коробку в крытую ограду дома и поставил её на верстак. - Там уже собирался уезжать мужичок.
  Анатолий потёр ладони.
  - Классно, - он осмотрел коробку. - Модель такая же? Отлично! Пойдём ко мне, перекусим, жена пирогов с рыбой напекла.
  Брат покачал головой.
  - Не, домой пойду, - сказал он. - Сальяна настряпала тоже что-то. Недавно приехала, сегодня-завтра травы свои разберёт и на пару дней опять собирается. Скоро осень, надо успевать.
  - Ну, эти дела так просто не бросишь, - согласился Толя. - Впереди зима сложная, много надо чего сделать. Тёщу-то не видал в Соликамске?
  - Видал, привёз от неё сумку чего-то, сам не пойму, - Клим пожал плечами. - Ну, у них своё там, ведьминское. У нас другая немножко дорожка. Хочешь, прикол расскажу?
  Анатолий погладил коробку и кивнул.
  - Вечером смотрим очень крутой джип по Соликамску идёт, - начал Клим. - Напарнику моему даже показалось, что там тигр внутри сидит. Номера не наши, владимирские. Ну, проехал и проехал. А тут парни подскочили, как раз ночью мы с ними договаривались насчёт беспилотника и прочее обтереть. Рассказали, что встретили этот джип, тот ночевать встал на свёртке.
  Анатолий слушал внимательно. Его очень интересовали всякие туристы и побродяжки. Из них потом связные хорошие получались. Правда, после побоища у логовища Чики сюда должны были подойти пятеро уколотых бывших алмазников, но ведь запас не помешает.
  - Думаю, может в наши края сунется, может, грибник какой, - заулыбался Клим. - Вспомнил о тебе, что связные нужны, да и тачка у него классная. Короче, пробил я его по базам.
  Он замолчал и взял паузу.
  - Ну, говори, чего там? - насторожился старший Мошев.
  - Оказалось это Ринат Гарифуллин из Владимира, - развёл руками Клим. - Опять неподходящий для обработки гражданин.
  - Ну вот, - досадно сказал Анатолий. - Снова не повезло.
  - Расскажи, как атака на Чику прошла? - попросил Клим. - Я сейчас Махоню встретил, собрался на рыбалку ветеран, так он мне обещал хариусов вечером занести, очень благодарен нам.
  Хмыкнув, Анатолий рассказал как глобусы с нечистиками своими лихо выпотрошили алмазников. Только козлина Чика исхитрился беспилотник подбить. Да ещё один сбежать умудрился. Отчаянный мужик, битый и матёрый.
  - А кто ушёл?
  - Вроде Чипуштан или Чистуха, - пожал Толя плечами. - Не очень видно было. Я беспилотник за ним пустил, но тот уже в лесу укрылся. Сальяна от матери передала, что искать его глобусы не станут. Он им не интересен. Да я думаю, что и не сунется больше в тайгу он.
  - Всех алмазников порешили?
  - Не знаю, - Толя опять пожал плечами. - Глобусы всех укатали, я и сосчитать не успел. Ну, человек тридцать было там. Может, кто и остался в лесу. Сейчас думаю с Макидонами сползать к логовищу, да спалить его. Чика стопудов уже свалил оттуда.
  - А добыча ихняя как? - посмотрел в глаза брата Клим. - Они же добычу притащили наверняка.
  - Вот и пошукаем, - Толя постучал пальцами по коробке. - Мы завтра туда собираемся. Если ты сможешь, то пошли. Два Макидона, Махоня, ты да я. Сальяна у тебя упылит в тайгу, дома то чего делать на выходных, четыре дня же у тебя. Заодно нечистиков отстреляем. Больно много их глобусы наплодили.
  - А тёща моя не будет против? - насторожился Клим. - У неё плотные какие-то дела с ними.
  - Мы ей не скажем, - махнул рукой Толя. - Я уж штуки четыре по ветру развеял. Да Макидоны двоих кончили. Максан ещё троих положил, недавно приходил ко мне, зелье просил. Кончилось, говорит.
  - Лихо вы с ними, - покачал головой Клим. - Как бы не разозлились. Честно говоря, на глобусов-то мне плевать, а вот тёща чего замутит, это боязно. Ладно хоть с Сальяной душа в душу живём.
  - Ты с ней поаккуратнее будь, - посоветовал брат. - Она баба культурная, да и сила в ней немеряная, прямо чую я это.
  Клим склонился к нему поближе и тихонько:
  - Рубиновая-то твердь, слышно про неё чего или как?
  - Пока или как, - дёрнул ртом Анатолий. - Пока ничего. Ещё бы этих, кто НЛО тут ищет, спровадить бы подальше. Да просто так не вырезать, сам знаешь. Кто-то за ними стоит. Да и найти их трудно. Заховались где-то.
  - Привозил я в том году поисковые приборы, - вспомнил Клим. - Они мобильники ищут. Помнишь, на беспилотник их цепляли и обшаривали тайгу.
  - Никакого толку не вышло, - Толя поморщился. - Вот у алмазников чётко сработало. Где-то пятьдесят мобильников отыскали, ну, там по две-три штуки было у некоторых. Ноутбуки нашли даже, у Чики и ещё у одного в тайге. Последние данные по ним - у логовища Чики почти все аппараты. Ой! - Толя дёрнулся: - Забыл! Если завтра выходим, то этот аппарат не успеем собрать. Без разведки двинем.
  Клим махнул рукой:
  - Бояться некого. Алмазников нет. Чика наверняка удрал уже в Соликамск. Этот, что ушёл от нечистиков, тоже свалил. Энлэошников можно не опасаться, они смирёные мужики. Так что тайга чистая, пустая, сходим за добычей алмазников, пошаримся, может, что хорошее найдём. На машинах пройдём половину пути, а там пешком день протопать ещё. Ладно, пошёл я домой. Надо выспаться, если завтра рано вставать.
  Они пожали руки и разошлись.
  
  
  На исходе второго дня вымотанные скорым переходом напрямик через скальные гребни и нехоженые ельники Чика с Чистухой вышли к Булдырям. Пройдя по правому берегу Немыда, они оказались на берегу Берёзовой реки. Здесь, в густых кустах тальника и присели на отдых. Чика вытащил бинокль и отдал его Чистухе.
  - Глянь ты, у меня зрение не очень, - сказал он. - Дом Мошева Толи знаешь?
  Чистуха кивнул. Осторожно, ползком, он вылез на край тальника и принялся рассматривать Булдыри. Мошевский дом, богатый, с огромной оградой он нашёл сразу. Пригляделся. В огороде, на летней кухне хлопотала у печки хозяйка. Возилась с духовкой. На улице, у ворот стоял чёрный джип, возле него крутилась собачонка. Из дома вышел мужик, сел в машину и уехал. Чистуха проследил куда. Джип проехал метров триста и остановился у дома, тоже богатого, с крышей из металлочерепицы, с огромной антенной наверху. Приглядевшись, алмазник опознал Клима, гаишника, брата Анатолия.
  Вернувшись к Чике, он отдал бинокль:
  - Вроде дома сидит, брат от него вышел, наверно, из Соликамска вернулся. Ну что, здесь покараулим, или в деревню пойдём?
  Чика вытащил пару банок тушёнки, сунул одну Чистухе. Достал полкаравая хлеба, домашнего, Чистоплюй ещё пёк, разломил хлеб напополам.
  - Ты сам как думаешь? - спросил он, вскрывая банку.
  - В деревню идти не стоит, - Чистуха тоже занялся тушёнкой. - Там и собаки есть, и уходить с проблемами. Лучше отсюда с двух стволов отработать. Баба у него в огороде печёт что-то. Если в летней кухне жрать будут, там и шлёпнем. Или ждать станем.
  Молча, уминая мясо с хлебом и запивая водой из фляги, Чика кивнул.
  - Тогда по очереди смотрим, до темноты, - продолжил Чистуха. - И с рассвета, как разъяснится.
  Оба глянули через реку, солнце катилось на запад, уходя с чистого синего неба.
  - Дождя вроде не будет, - Чика доел тушёнку и чуть спустившись, швырнул банку в мутный Немыд. - Отработаем когда по Мошеву, то и других, кто прибежит, тоже вальнём. Они все тут твари.
  Он собрался было сам поглядеть в бинокль, но Чистуха удержал, дескать, погоди,солнце прямо в глаза, как бы не заметили бликов деревенские.
  - Да пусть видят, - усмехнулся Чика. - Толку не хватит понять, что это.
  Но тем не менее поберёгся, выбрал место в тенёчке, залёг. Чистуха, швырнув свою пустую банку тоже в Немыд, вытащил из чехла карабин. У него, как и Чики, был СКС. Только у Чистухи ещё и со штыком. Утащил в своё время в Полазне, у караула радиотехнической роты. Точнее, сменял на ящик водки.
  - Дальномер у тебя? - насмотревшись, Чика приполз обратно. - Дай сюда, померяю расстояние.
  Оказалось шестьсот метров, как раз убойная позиция. Только над рекой приходилось стрелять, лёгкие испарения, даже не видные глазу, могли помешать прицеливанию. Но Чистуха только поморщился, дескать, чепуха, не важно. Оба алмазника могли на таком расстоянии угодить в пятирублёвую монету, оружие пристреляно и много раз проверено.
  После атаки зомбаков Чистуха умудрился завалить из пулемёта беспилотник. А когда нападавшие ушли, алмазники затащили его в избу. И тут выяснилось, что колхозная жадность Толи Мошева сыграла с ним в расстрельный приговор. И выиграла. На крыльях беспилотника было написано "А.Мошев" и телефон указан. Больше ничего алмазники и не рассматривали, бросили аппарат в ограде, накрыв брезентиной, вдруг там микрофоны включены или камеры. Посидели, посовещались и решили прикончить Мошева, не без оснований решив, что тот зачищает тайгу под себя и булдырских. Золото и алмазы убрали в барак, там, под нарами, была тайная яма у Чики, не знаешь, так не найдёшь. Оружие прибрали в избу. Хотел Чистуха помочь пятёрке раненых, что валялись на полянке, но Чика учуял недоброе и даже подходить к ним не велел. И точно, рано утром встали, а тех и след простыл, утащились куда-то. По их следам не пошли, а решили Булдыри на уши ставить. Взяли карабины свои с оптикой, по дробовику от чикатил отбиваться, продуктов немного и стриганули сквозь тайгу к деревне.
  От речек Берёзовой и Немыда, что впадал тут в неё, понесло холодом, близился вечер. Чистуха наблюдал в бинокль за домом Мошева, но тот не появлялся, только хозяйка всё мельтешила, бегая от летней кухни в избу.
  Вдруг Чистуха напрягся. К дому Мошева неспешно подошёл мужик с бородой: вглядевшись, алмазник узнал его. Это Махоня, очень зловредный старикашка. Чика улёгся метрах в трёх от Чистухи, глядя в дальномер.
  - Обоих валим, если что, - буркнул он.
  Хозяйка утащила пирог и в огороде появились мужики - сам Толя и Махоня. Один тащил собранный беспилотник, второй - упор для него. Поглядели на небо, видимо, оценивая, светло ещё или нет, и принялись готовиться к запуску.
  - Давай, целимся, - буркнул Чика. Но стрелять было неудобно, решили валить обоих сразу, а те нагнулись, копошась с беспилотником, их укрывала малина, густо растущая у забора. Но алмазники не торопились.
  Наконец, беспилотник выстрелил в небо. Держа в руках планшет управления, Толя вышел на открытое место и поглядывал то на парящий аппарат, то на экранчик. К нему подошёл Махоня и тоже рассматривал, как идёт полёт.
  Беспилотник поднялся метров на сто, и пошёл на круг, как раз над впадением Немыда в Берёзовую.
  - Работаем, Махоня мой, - бросил Чика. Беспилотник зажужжал прямо над ними. В оптику своих СКС алмазники увидали, как Толя и Махоня прямо носами воткнулись в планшет.
  "Нас увидели", - мелькнуло в голове Чистухи, задержав дыхание, он плавно потянул спуск, как раз между ударами сердца. Одновременно с ним выстрелил Чика. Грохот пальбы разнёсся над Берёзовой. Алмазники ещё увидели в своих прицелах испуганные лица Толи с Махоней, но сделать те ничего уже не могли. Одному пуля угодила в левую часть груди и тот падая, отбросил планшет в сторону, а Махоне пробило правый бок, он осел, скрючился и пал в картофельную ботву.
  - Видишь их?! - крикнул Чика. - Если да, то добивай!
  Хотя любителей беспилотников и скрыла ботва, но алмазники дали по месту, где они могли лежать, ещё по три выстрела. И тут прямо перед ними отвесно в Берёзовую рухнул беспилотник, лишившийся управления. Всплеснула вода и аппарат, скрывшийся было, показался на поверхности и понесло его вниз по течению.
  Чика с Чистухой лежали, выжидая, что из домов выскочат и помчатся к дому Толи местные. Но никто не показался. Стояла тишина, лишь негромко шумела вода при впадении Немыда. Выждав минут пять, алмазники начали отползать назад и тут с одного из огородов ударил мощный, как пушечный, выстрел. Били из крупнокалиберного карабина явно. Пуля проскочила совсем рядом с Чикой, вырубив несколько веток тальника.
  Тут же загрохотали другие. По алмазникам били с трёх стволов. Народ в Булдырях, хоть и поганый, но в охоте опытный. Тихонько и незаметно выскочив из домов, стрелки засекли пальбу с другого берега и кто-то, заметив убийц, дал по ним наводящий выстрел. Чика с Чистухой едва успели скатиться в ложбинку, и подхватив свои рюкзаки, начали отползать ниже, укрываясь берегом Берёзовой. Пули летели поверху.
  - Пойдут за нами? - Чистуха перезарядил карабин.
  - Утром, - Чика тоже полез за патронами. - Матёрые какие уроды. Я даже никого не засёк.
  - А я засёк, - Чистуха перебежал ниже и примостившись у корней толстой берёзы, стоявшей чуть ли не на самом берегу, начал выцеливаться. Дал пару выстрелов, скатился обратно.
  - Пошли? - спросил он.
  - Уходим, - кивнул Чика. - Сейчас отойдём подальше, Немыд форсируем на броде и на север, к Колве. Там у меня тайничок есть с лодкой и мотором. Утром на ней сплавимся до Ныроба. Ты говорил, знакомые у тебя там есть?
  - Да. На одиннадцатой зоне кореш в карауле, - Чистуха накинул рюкзак. - У него отсидимся. Или как?
  - Пусть он как сможет, нас в Чердынь везёт или дальше. Ну как сможет. Нам в Соликамск быстрее попасть надо. А сейчас пошли, до темноты Немыд перейти надо. Эти деревенские в ночь не пойдут, а утром с собаками бросятся искать. Потопали.
  Алмазники, отомстив за своих, осмотрели недолгий свой бивак - вроде ничего не оставили - и быстро зашагали по левому берегу Немыда, стараясь не оставлять следов.
  
  
  В тот день Эламия собирала вишню; давно хотела заняться, уж ягода осыпаться начала. На варенье, да компота сварить несколько банок, решила ещё завялить немного на всякие нужды и сиропа наварить для своих настоев. Вишня переспела, мягкая, брызгалась соком: серая футболка и синие шаровары, что нацепила Эламия вскоре покрылись пятнами. Худо-бедно к полудню насобирала два огромных эмалированных таза. Немного устала, но посмотрела на оставшиеся ягоды и снова взяла стремянку и полезла, мотая бидоном, висевшим на шее.
  Только к вечеру Эламия управилась, и уже когда совсем стемнело, принялась разливать варенье и сиропы по банкам. В духовке вялилась ягода, компота получилось аж восемь трёхлитровых банок. На завтра решила собрать весь крыжовник и оставшуюся чёрную смородину. Задумалась, что и облепиху пора прибирать, нынче её много наросло. Дочь приезжала недавно, привезла чуть не сотню разных банок, должно хватить на все ягоды. А вчера с зятем отправила травы всякой насушенной, да амулет тревожный; дочка одна по лесам бродит, а что-то Эламии неспокойно последнее время. Вот и сегодня, чуть со стремянки не упала, кольнуло её в груди, а затем и по голове иголочки пробежались. Что такое, что за притча?
  И только уж заполночь, когда села Эламия наконец-то перекусить супом щавелевым с говядиной, дошло до неё, что случилось. Чуть не вскочила из-за стола, но заставила себя успокоиться. Доела суп, помыла тарелку, ложку, прибралась, и хорошенько подумала. Да, так и есть, это сигнал был, а она не распознала, хотя много лет его ожидала.
  Задёрнув плотно занавески, Эламия подняла руки над головой, распустила чёрные свои вороньего крыла волосы, закрыла глаза и крутнулась на носках. Около дома встала невидимая стена, угодившая под неё мышь только пискнула, когда вышибло её от норки под стеной дома в густой малинник. Тут же с забора метнулся к ней бесшумной невидимкой кот Баюн и придушил.
  А Эламия опустила руки, повела ими по сторонам, проверяя, крепка ли защита и открыв глаза, села за стол. Взяла лист белой матовой бумаги, что в Соликамске на ЦБК делают и положила на него ладони. Ничего не видела и не слышала сейчас Эламия, только руками чуяла. Бумага сделана из местной таёжной берёзы, так что лучше и не найти зеркала. Потеплел лист, тоньше стал, проявились на нём картины. Много лет Эламия видела здесь одно и то же - мутный круг, сверху затемнённый, а внизу чуть проглядывали то жёлтый от упавших иголок лесная подстилка, то снег. А тут чётко показалось лицо, и хоть в густой тени оно было, Эламия сразу его узнала и даже вскрикнула от неожиданности. На бумаге чары нарисовали её мужа, непутёвого Вольгу из рода лесных ведьмаков. Происходили они от медвежьего племени, так раньше и звались - ведьмеди. Эламия влюбилась в него без памяти, и хотя отец был против, потому что колдунья небесного звания из знатной фамилии Воронов не могла знаться с таёжным дикарём, пришлось ему уступить.
  Однако семья не задалась, Вольга не хотел заниматься старинным ремеслом предков; искал золото, взял две пригоршни самоцветов - алмазов и сапфиров и всё хотел добраться до Рубиновой тверди. Разругался со всей роднёй, и своей и жениной, ушёл в тайгу. И ведь не зря ушёл. Отыскал что хотел.
  Эламия на него не злилась, дочке Вольга помогал, в доме достаток был всегда, ни в чём они отказу не знали. И любила его до сих пор. Но упрямство медвежье гнало Вольгу в тайгу. Последний раз видела его Эламия лет восемь назад, притащил тогда мешок денег он домой, сказал, чтоб тратили как хотели, улыбнулся и ушёл.
  Всегда любила она его, и никого другого не надо было Эламии. Взяла она лист с лицом Вольги и поцеловала прямо в рисованные чарами губы. Мигнули лампочки в люстре, звякнули на кухне банки с компотом, а кот Баюн вознёсся в прыжке метра на полтора, не выпуская из зубов мышь, и скакнул на дикую яблоню, ту, что давал по весне ласковый розовый цвет.
  - Искали Рубиновую твердь тысячи лет, а Вольга нашёл, - подумала Эламия, ложась спать. - Сейчас домой вернётся, а дочка замужем уже. Правда, не люб ей муж, да ладно, стерпится может быть.
  Она взмахнула пальцами руки, снимая колдовскую защиту с дома, чтоб кто-нибудь не наткнулся, да слухов потом не пустил, щёлкнула пультиком, выключая люстру и спокойно уснула.
  
  
  Затушив костёр, Марафет устроился на ночлег. Лес шумел: весь день гулял по тайге северный ветер, сшибая шишки с ёлок и сосен и срывая листья берёз и осин. Короткое уральское лето, судя по всему, заканчивалось. Марафет даже пожалел, что поторопился и не остался на дневку в старом лагере ГУЛАГа. Всё говорило о том, что собирается дождь. Ветер и в самом деле нагнал тяжёлые серые тучи, но те покрутились над лесом и уползли на запад, оставив после себя сырой воздух.
  Листья и трава покрылись капельками воды, всё в лесу притихло в ожидании дождя, но как только небо очистилось, задребезжала неподалёку сойка, и сначала робко, а потом уверенней и смелей заколотил дятел. Однако свет уходил, на тайгу наползали сумерки с Уральских гор. Марафет обкидался раздуй-травой по краям полянки и вдруг наткнулся на ведьмин круг. Свежие молодые грибы с белыми шляпками и кокетливыми юбочками один за другим стояли как по циркулю. Это было неприятно. Не очень Марафет любил ведьмины круги, хотя порой они оказывались необходимы.
  Не стал и трогать их, спальник только бросил подальше. Странно было Марафету, что уже третий день не встречает зомбаков и объектов. Но шары-то редко появлялись, а вот нечистики последнее время стали попадаться чаще, гораздо чаще, чем семь лет назад. Припомнил Марафет колонну зомбаков, встреченную им недалеко от алмазного ущелья. Может, побоище какое было? Но выяснять это он не стал, хотя и мог быстро разузнать.
  Ночь уже закрывала небо, в лесу тишало, и вскоре пробилось в тишине журчание речки; она тихонько бурлила на гладких камнях. Но уснуть сразу Марафету не удалось, что-то тревожило его. Открыв глаза, он перебрал в памяти дела. Нашёл то, что много лет искал, и думается, никого там поблизости скоро не появится. Сигнал на базу дал, значит, припасы ему доставят в избушку. Что ещё может быть?
  Вдруг в лёгкий шум речки вмешался посторонний звук. Что-то шумнуло, булькнул камень, упавший в воду. И галька на берегу тихонько зашуршала, раз, другой. Идёт кто-то рядом. И не зверь это, он бы так не шумел, да и не бродил бы по берегу. Человек прётся. Или скорее всего зомбак. Люди по ночам в тайге не шастают, хотя и нечистики только днём орудуют, вот объекты, те да, для них ночь самое время. Осторожно повернул голову Марафет к речке, вдруг фонари свои бродячий шар зажжёт? Порой иллюминацию включают эти твари.
  Во тьме не разобрать ничего, и луну, как на грех, прикрыло облачком. Всё ближе шуршание гальки. Нет, человек это. Идёт бережно, таится. Кто другой давно бы от воды ушёл, а человек боится заплутать. Что же он на привал не становится?
  Марафет положил левую руку на ружьё, в тайге опаснее зверя, чем человек, не водится. Пусть дальше уйдёт. Шаги всё ближе, плеск воды, оступился в речку бродяга. Или зверь всё-таки? Если медведь или волк, учуют его, могут и поближе подойти, чтоб познакомиться. Идёт уже рядом с полянкой, метров восемь до него. Замер Марафет и вдруг на миг возникла его жена и крепко-крепко, сладко-сладко в губы поцеловала. Аж подпрыгнул он на спальнике и сразу же кто-то крикнул с речки:
  - Стой! Кто такой! Стреляю!
  - Не ори, - громко ответил Марафет. - Иди сюда, я давно тебя выцелил. Лицо подсвети своё.
  Тишина, потом шорох и вспыхнул огонёк зажигалки.
  - Чипуштан, ты что ли? - спросил Марафет.
  - Ага, - ответил тот. - А ты кто?
  - Дед Пихто, иди сюда, сейчас костёр подожгу.
  Маленькое пламя осветило беглого алмазника и Марафета.
  Невысокие язычки пламени осветили алмазника и Марафета. Чипуштан сидел на земле, опёршись спиной на тонкую осинку. Попытался сказать что-то весёлое, но не вышло.
  - Ты откуда такой загнанный? - спросил Марафет. - За богатством бежишь?
  - Сказал бы, куда и откуда, - у алмазника не было сил даже на усмешку. Он дёрнул ртом, но тут же прикрыл глаза, руки, лежащие на ружье, дрожали.
  - Прикинь, Марафет, от всей нашей братвы только я да Чика остались, - Чипуштан приоткрыл правый глаз. - Ну в тайге ещё пять-шесть бродит, кто на сходняк опоздал или не пришёл. Убили всех наших, Марафет.
  Он тяжело вздохнул, и чуть наклонился вперёд, глядя в темноту за костром. Марафет не расспрашивал, что случилось, сам скажет, пусть в себя придёт.
  - Пятый день меж деревьев мотаюсь, - Чипуштан глянул на него. - Адское дело случилось. Кто-то навёл чикатил с шарами на нас. Всех положили. Наводили с беспилотника. Я сначала думал, кто-то из тех, кто не пошёл на сходняк. Но они бы не стали заводиться с беспилотником. Проще бы сделали. Это или чекисты или кто ещё. Может придурки, что НЛО ищут. Хотя, им то зачем? Не знаю, что думать.
  Марафет посматривал на алмазника, подбрасывая веточки в костёр. Пламя то вспыхивало, то падало вниз, на лице Чипуштана мелькали огненные блики. Алмазник сидел на самом краю обережного круга, прямо на лепестках раздуй-травы. Если вдруг подкрадётся зомбак, то может утащить ночного прохожего. Мешать бы ему Марафет не стал.
  - Слушай, - Чипуштан скрестил ноги и чуть пригнулся. - Дело такое. У Чики прорва золота и алмазов в логовище осталось. Он сам уже ушёл стопудов. Сколько с собой взял, но много наверняка оставил. Вывозить не будет, не рискнёт вернуться. Давай сходим туда, казну хапнем, всё равно она ничья уже. Из тайги выйдем и разбежимся. Я уж хотел уходить, да в избушке тут одной отлежался день, прикинул и решился.
  Алмазник много лет знал Марафета, тот работал сам по себе, и потому Чика с корешами его невзлюбил. Но у Чипуштана к нему вопросов не было. А сейчас так карта легла, что можно и с ним, хотя и мутным, дело сделать. Один Чипуштан не пошёл бы к логовищу, боялся.
  - Давай подумаем, - сказал Марафет. Тема золота и алмазов была нормальной. Почему бы нет. Тем более, что уходить из тайги он не собирался, свою долю перезахоронил бы где в другом месте и всё. А Чипуштана просто вывел бы из леса.
  - Так ты который день по лесу бродишь, напарника ищешь? - спросил он.
  Чипуштан почуял намёк на его слабость и нерешительность в этих словах, но спорить или понтоваться не было сил и он просто кивнул. Уловил его состояние Марафет.
  - Сейчас тебе идти никуда не надо, - он кивнул на котелок, где на утро оставил кашу с мясом. - Поешь, даже если не хочешь, попей чаю и спи. Утром обжуём тему.
  Он попросил Чипуштана пристроиться посредине полянки.
  - У меня тут заговор от нечистиков, - сказал Марафет. - Не стирай линию. По нужде захочешь ночью, вон туда, к речке два шага, дальше не ходи.
  Изнурённый бегами и жадностью Чипуштан только кивнул. Он сожрал все свои припасы в первый же вечер, приходя в себя. Порванная нервная система требовала поддержки. И два дня не хотел есть, но воды много пил. И только сейчас, немного успокоившись, алмазник ощутил голод.
  Марафет подбросил в огонь ещё дровишек, запасенных с вечера на утро, взял в руки ружьё, чтоб переложить и вдруг замер. Пламя костра осветило ведьмин круг, до которого было шагов пять. Там, в самом центре показалась что-то лохматое. Оно медленно поднималось и вскоре Марафет увидел, что это голова. Тупые глаза зомбака смотрели прямо на него.
  - Чипуштан! - негромко сказал Марафет. - Брось котелок, бери ружьё! Повернись направо, только не дёргайся. Он у тебя сбоку.
  Мгновенно послушался алмазник и развернувшись, увидел вылезшего уже по грудь зомбака. А Марафет не стал раздумывать и почти в упор жахнул по нечистику. Картечь снесла тому башку и жёлтая пена густым ключом медленно забила из шеи. Но зомбак продолжал переть вверх. Чипуштан держал его на прицеле. Тут Марафет вспомнил, что алмазник, наверно, раскидал задницей накиданные лепестки раздуй-травы там, где уселся. Поглядывая на растущего урода, Марафет достал стрелялку и подсыпал травяного оберега возле осинки. И буквально сразу там мелькнула тень. И сразу нанесло сырого земляного запаха.
  - Шары тут! - крикнул Марафет. - Сиди, не прыгай, не пройти им.
  - А с этим что делать?! - Чипуштан, тоже обернувшийся на сырость, опять взял на прицел безголового. - Он уже весь вылез!
  - Вали его! - крикнул Марафет. - Отрывай ноги, руки!
  Сам он вскочил и оглядывался по сторонам. Вдруг справа и слева вспыхнули белые фонари. Объекты явно давали сигналы. Но от тусклого неживого света сразу потяжелела голова.
  - Твари! - скрипнул зубами Марафет и перепрыгнув через обережный круг, выхватил нож и дважды крестовыми ударами развалил бочину ближайшему шару. Тот дёрнулся, хлынула тягучая тёмная жидкость из ран. Но зато погасли фонари и голове полегчало.
  Стараясь не тронуть лепестки, Марафет заскочил обратно. Он хотел отогнать и второго объекта, но замер на миг. Безголовый зомбак как раз вылез полностью, но земля под ним осталась нетронутой. Это поразило Марафета и Чипуштана. Но только на миг. Нечистик быстро шагнул за пределы ведьмина круга. Алмазник спокойно, как в тире, одним выстрелом отшиб руку твари, вторым ногу. Зомбак рухнул, скребя по земле уцелевшей рукой. Но её тут же отстрелил Марафет. А Чипуштан, перезарядив ружьё, отшиб уроду и вторую ногу. Картечь в упор рвала нечистика в клочья.
  Из ран валявшегося зомбака вытекала быстро густеющая и твердеющая жёлтая пена, торчала обрывки толстых и тонких струн.
  - Гляди! - дико заорал Чипуштан и ткнул стволами в сторону ведьминого круга. Оттуда полз ещё один зомбак.
  - Ну, твари! - спокойно оскалился Марафет. Он не торопясь подошёл ближе и поднеся ружьё почти к волосатой макушке, вырастающей из земли, ударил дуплетом. На мгновение развалился череп и сверкнуло там янтарём. И тут же всё пропало - трава, и больше ничего! Даже ямки нет. Перезарядив двустволку, Марафет достал стрелялку и густо посыпал ведьмин круг внутри лепестками раздуй-травы. Прямо завалил там всё. К его удивлению, молодые крепкие грибы вдруг увяли, одрябли и начали рассыпаться на чёрные крошки.
  - Вроде всё, - Марафет огляделся. Запаха сырости не было и никто больше не лез из земли. Мелькнула мысль, что если бы не появился Чипуштан, то хана бы ему, укатали твари. Ишь, из ведьминого круга ползут! Твари!
  - А ты что за траву сыпешь? - спросил алмазник. Он увидел, что опасности нет, и спокойно продолжил трескать кашу с мясом. Марафет тоже захотел есть. Он вытащил последнюю банку тушёнки и прямо с ножа быстро опустошил её.
  - Тебе это знать уже не надо, - сказал Марафет, взглянув на Чипуштана. - Всё равно отсюда уходишь. До трассы я тебя охраню, а там сам.
  - Без вопросов, - кивнул алмазник и показал пустой котелок, типа, сходить, вымыть?
  - Утром, - ответил Марафет. - Сейчас из защиты не выходи. Вдруг опять попрут. Давай спать. К нам не пролезть, лифт из ада мы поломали ко всем чертям.
  Чипуштан вдруг захохотал, так, что сложился пополам и аж слёзы полились ручьями. Из него выходило напряжение последних дней, стресс недавней схватки и прочая дурь.
  Костерок уже угасал и мужики устроились спать, прижав к себе верные свои двустволки. К полянке подбежала таившаяся невдалеке росомаха, нюхнула место, где лилась жидкость из раненого шара, чихнула и раскачиваясь, умчалась прочь. В лесу наконец-то наступила тишина. Разорванный на части зомбак не двигался; вдруг откуда то выскочили небольшие паучки и густой паутиной заплели покрытые жёлтой загустевшей пеной ошмётки. Чипуштан уснул как в яму непроглядную упал - ни снов, ни храпа, беззвучно до утра на правом боку. Набегался, психа выпустил из себя, расслабился. А Марафет во сне увидал любимую свою жену, с которой уж лет девять не видался. Распустила она волосы чёрные свои, и говорит: "Хватит, ведьмак старый, таскаться по лесам, отыскал мужскую заботу свою, а счастье тебя дома ждёт". Улыбнулся во сне Марафет, но даже в небытьи ночном не расслабился, привык уже, не время ещё. Спал, а сторожок внутри прислушивался, что в лесу поблизости делается. Но не почуял Марафет того, кто прикончить его собирается. Над останками зомбака, оплетённого липкой белой паутиной, завис невидимый, неслышный и не ощущаемый Серёга.
  Сначала тот как из тёмного чулана вынырнул, когда зомбак из земли полез. Увидел сразу Марафета и решил, что всё, сейчас все счёты и сведутся. Но матёрый ведьмак не дался. И хотя тут рядом и шары и были, и фонари зажгли, чтоб волю подавить или хоть разнобой в мозги внести - ничего не помогло. Ещё и чёрный алмазник тут проявился. На пару с Марафетом разнесли обоих зомбаков и ещё шар подрезали.
  Серёга бессмысленно крутился над полянкой. Вышел на связь, яростно сообщил, что он тут и враг его тут, из-за которого и согласился дивий человек из пещер потаённых выйти и подчинённым духом стать. А сделать ничего не может!
  - Извините, - сказал ему неслышный голос. - Решаем, как быть.
  Больше тысячи лет назад по Вишерке из озера Чусовского поплыли смолёные чёрным варом струги неведомых гостей. Лихие, с яростными глазами, стальными мечами и звонкими стрелами. Прыгали они на берега разнотравные, нравилась им тутошняя земля с непуганым зверьём. На первом струге с острым клинком в серебряных ножнах стоял остроглазый ведьмак. Узнали его дивьи люди. Ещё их пращуры резались с этим племенем в южных горах, восходных степях и на синих морях.
  Битва началась следующим утром. Звенели колдовские мечи, тонко выли стрелы, неся гибель и страшные раны. С ясного неба падали молнии, вспыхивал лес, белые мхи подёргивались светлым пламенем. Четыре дня резались новгородцы, которых привели сюда ведьмаки, резались безжалостно с дивьими людьми, чьи знающие старики ни в чём не уступали ведовством.
  Вдруг закипела вода в Колве, аккурат в устье Вишерки, в розовом паре вырвалась в небо в золотых перьях, с чёрной головой насмешливая птица вечная - феникс. Без взмаха единого пронеслась она над битвой и бросила перо одно, сверкнувшее прозеленью, в дивьих людей. Сгорбились старики, пришло время уходить их народу.
  Хохотал насмешливо ведьмак с мечом в серебряных ножнах. Протянул руку, села на неё птица феникс, встряхнулась, обернулась в красавицу - глаза фиалки, кожа светлейший фарфор, волосы сияют на свету как воронье крыло. Платье шёлковое самоцветами выткано. На руки подхватил её ведьмак и крепко поцеловал.
  Ушли после сражения дивьи люди в подземелья, куда никому прочему хода нет. И через сотни лет дали им знать, что можно избавиться от ведьмака. Сейчас Серёга болтался прямо над своим врагом, слышал его дыхание, обонял запах, но сделать ничего не мог.
  
  Дорога закрутилась в развязках, и наконец выскочила на прямую. Сидя сзади, Тимур разглядел впереди слева расплывчатые в жарком небе верхушки гор; машина подъезжала к терриконам. Вскоре они показались - чуть розоватые, с прокатанными дождями ложбинами.
  - Запас на всякий случай, - кивнул в сторону терриконов водитель. - Если запасы удобрений под землёй кончатся, здесь будут брать.
  - Да там же им конца-краю нет, я слыхал, - возразил Тимур. Всю дорогу от Перми до Соликамска они ехали молча и наконец-то завязался разговор.
  - Так-то так, - согласился водитель. - Но их топит, шахты-то. Вон в Березниках полгорода уже провалилось. Здесь то же самое будет, - мрачно добавил он.
  Терриконы, на которых копошились рабочие, промелькнули быстро, начались шахтные постройки, длиннющие закрытые ленточные конвейеры. Под дорогой показалась на пару секунд густо-белая речка.
  - Там на пять километров пустоты, - сказал водитель. - Я когда-то в сейсморазведке работал, так глубже просто не достучались. А шахты максимум метров пятьсот-шестьсот. Так что рухнет всё в один миг, если что случись. Раньше говорили, древние люди там живут, в подземельях-то. Как только к ним выработки подходят, так они топят.
  - Понятно, - Тимур уставился в окно. Деревянные избы, дорога покатилась вниз, площадь, автовокзал. Ну, скоро и выходить. Для конспирации Тимур сказал водителю адрес в километре от нужного.
  И хотя Алёха предупреждал его, всё равно показалось странным, когда дверь в подъезде раскрылась сама, точнее, запищал электрозамок и она приоткрылась. В квартиру тоже зашёл без проблем. Алёха валялся на диване, читая Владимира Проппа "Героический русский эпос".
  - Здорово! - улыбнулся Тимур.
  - Привет, политолог! - лёгким прыжком Алёха вскочил на ноги. - Есть будешь?
  Они пожали руки и ушли на кухню. Разогрели борща, наваренного Алёхой - очень острого и наваристого, попили чаю и вернулись в комнату.
  - Ты как, нормально? - глянул на Тимура Алёха. - Дай-ка я тебя проверю. Возьми в руку.
  Он протянул ему пуговицу и велел сжать в кулаке. Через минуту осмотрел её.
  - Вроде здоров, никаких отклонений. Как добрался? Ты в курсе, что с тобой в машине зомбак ехал? Как с женой вопросы? Все решил?
  Немного оторопев от новости про зомбака, Тимур замедлился с ответами.
  - Дома нормально всё, жена поддержала, а про зомбака, - и он рассказал историю про нарыв на бедре.
  Алёха немедленно попросил его снять штаны и осмотрел уже зажившую ранку, от которой почти ничего не осталось, так, белое пятнышко.
  - Хм, раздуй-траву, значит, приложил и чернота пошла, - Алёха задумался. - Такого не бывало ещё. Ты не видал зомбака?
  Тимур мотнул головой, припомнил, что кольнуло его в машине.
  - Это он и был, - Алёха щёлкнул пальцами. - С этими упырями из Булдырей связь у них какая-то. Что-то замышляют. И видел ты водилу этого во сне, тащил он тебя куда-то. Фигня какая-то неизученная. Ладно. Будем иметь в виду. Так, сегодня отдыхаем, завтра в путь. Ты как, готов?
  Тимур кивнул.
  - В той комнате диван, бельё есть, поспишь, а утром рванём в Красновишерск, - сказал Алёха. - Оттуда пешкодрапом не спеша на базу. Графит скучает, наверно. Жалко, связи тут не хватает до нас.
  - Слушай, а мобильниками или спутниковыми телефонами пользоваться нельзя там? - спросил Тимур - Интернета тоже нет.
  - Ничего такого, - подтвердил Алёха. - Нас постоянно ищут всякие там. То алмазники, то упыри эти. А мобильная связь как-то защиту рушит. Кстати, там появился, в тайге, мужик один, зовут Марафетом. Очень мутный и опасный. Он, кстати, раздуй-траву открыл в своё время. Работал с нами, до меня ещё, и до базы. Отсидел за убийство и опять появился. Надо будет решить, что делать с ним. Брать к себе или не брать. Что-то в нём настораживает меня. Он будто многослойный какой-то.
  - А, и ещё, - Тимур глянул на Алёху. - А как связь меж собой мы держим, объектов этих находим, зомбаков?
  - Это очень просто, - Алёха резко выдохнул. - Помнишь, ты контракт читал на видеокамеру? Так вот, при этом ты и получил такие возможности.
  - И чего? - Тимур усмехнулся. - Механика-то какая?
  - Мы не знаем, - пожал плечами Алёха. - Это точно не радиоволны, а что-то другое. Графит тут занимался этим, он вообще изыскатель такой, любопытный, экспериментатор. Пришёл к выводу, что вероятно, при этом мобилизуются вирусы в атмосфере или ещё что-то такое. Пока всё. Может, ты разберёшься. В концерне спрашивали, те не знают, сказали, что от инопланетян система такой связи осталась.
  После такого душевного разговора они пошли пить пиво с жареными куриными крылышками. В тайге такого не подают.
  
  В тот день с утра небо потихоньку затягивало низкими и тёмными от близкой земли облаками. Великий Пёс на своём додже искал место поудобнее для переезда через Берёзовую реку. Можно было лесовозными трактами добраться до моста или проехать по броду рядом с Булдырями, но индейцу не хотелось показываться людям. Вчера тигр притащил кабана, и потому на стоянке здорово наследили. Убрать следы пиршества было затруднительно, и как могли местные истолковать огромные следы полосатой кошки рядом с отпечатками протекторов доджа, было трудно догадаться.
  "Лучше убраться подальше, - думал чиппева. Чуть прищурясь, он глянул в небо: - Будет дождь, он смоет следы, надо перейти реку поскорее".
  Мужики из Булдырей унеслись в погоню за стрелками. Две лайки уверенно держали след, а когда теряли, Клим и Макидоны отыскивали его с помощью мощных заклятий. Хотя убийцы опережали их на несколько часов, мстители шли быстро, зная в округе все тропинки. Клим жалел только, что беспилотник утонул, так бы отыскали стрелков ещё быстрее. Низкие тучи обещали скорый дождь, и преследователям это было на руку. Пусть собаки потеряют след, зато поисковые заклятия в ливень действуют ярче и быстрее.
  На счастье Великого Пса, погоня шла гораздо севернее, и на их следы никто не наткнулся. Но чиппева об этом не знал и перемахнув Берёзовую, двигался на северо-восток, отыскивая лесных стражей.
  Марафет с Чипуштаном вышли к логовищу Чики, но остановились от него в километре. Разглядывая в бинокль подходы, оба морщились. Что-то было не так, как-то всё просто получалось. Они знали Чику, тот не бросит добычу. Матёрый чёрный алмазник обязательно придумает пакость.
  - Отаборимся? - спросил Чипуштан.
  - Пройдём отсюда часик в сторону, - ответил Марафет. - Есть там ключик, да и трава нужная растёт. Подождём два-три дня. Что-то тревожно мне.
  Чипуштан кивнул. Бесстрашный одиночка, прошедший огонь и воду, он здорово выхлестался в побоище с зомбаками и сейчас охотно подчинялся напарнику, пока его душа не успокоится.
  - Отсвечивать не будем, - сказал Марафет. - Зомбаков и шаров тут вроде не бывает. Они на камнях не очень любят шататься. Ну, по крайней мере станем надеяться на это.
  - Отоспимся, пока жратва есть, - согласился Чипуштан. - Да и дождь собирается. Балаган надо сделать, в нём не промокнем.
  Серёга с досадой наблюдал, как уходит Марафет. Но из-за тупого зомбака, разорванного в клочья, сам он двигаться не мог. А пауки за пару дней совсем заплели бывшего его в желтоватый саркофаг. Около полянки, где тот лежал, несколько раз по ночам прокатились шары с иллюминацией. Однако валявшиеся везде лепестки раздуй-травы не давали им подойти ближе. Серёга вдруг подумал, что его зомбачье тело может тут сгнить, а он так и останется привязанным к этому месту. Как привидение из английских сказок. Надо было найти способ сообщить о себе родне в подземелья. А неслышный голос не давал о себе знать и больше на связь не выходил.
  
  Выйдя на узенькую тропку в березнике, Алёха с Тимуром не спеша зашагали в сторону базы. После вчерашнего дождя в лесу стояла сырость, густые кроны не давали уже не очень жаркому августовскому солнцу как следует прогревать землю. Алёха порой оборачивался и недовольно хмурился. За ними оставались следы на влажной земле, примятые травинки.
  - Скоро деревня этих упырей, - сказал он. - Надо обойти её подальше.
  И тут же у него чуть защемило в груди: как же не повидать Сальяну. Но превозмог себя лесной страж и решил наведаться сюда через неделю. Уже с планом по её похищению.
  Вброд они перешли Берёзовую реку и сразу Алёха повёл Тимура по крутым склонам, уходя от наезженного пути. Но ещё до переправы заметил следы мощного внедорожника и удивился - кого это занесло сюда и зачем? Неужели за грибами на такой дорогущей машине кто-то поехал. Тут же, у самой воды лежали куски чёрной жёсткой шерсти. Алёха чуть подопнул их в реку и с них потекла розовая дымка.
  - Убили кабана, - проворчал он, оглядываясь. - И разорвали что ли?
  Ближе к вечеру лесные стражи оказались невдалеке от тот места, где совсем недавно Тимур впервые увидал объектов. Решили глянуть на "Ниву", как она там.
  - Тот водила, что меня вёз, хотел доставать её, - вспомнил Тимур.
  - Вот и поглядим, что он сделал, - сказал Алёха и вдруг насторожился.
  Просканив округу, ничего не обнаружил, но ощущалась некая опасность. Оказавшись на еловой опушке, они остановились, не выходя на поляну.
  - Какая-то непонятная штука, прямо тормозит меня, - прошептал Алёха на ухо Тимуру. - Давай постоим тихонечко.
  Они замерли в кустах рябины, внимательно осматривая поляну и лес за ней. Буквально в двухстах шагах отсюда, за ручейком и густыми ёлками, должна была находиться "Нива". Ветер тихонько надувал в их сторону, и скосив глаза, Тимур увидел, как Алёха, будто гончий пёс, широко раздувает ноздри, пытаясь уловить запахи. Пахло как в лесу, обыкновенно - смолой, разнотравьем, ничего особенного.
  И вдруг Тимур углядел странное шевеление метрах в полутораста от себя. В тени раскидистой пихты он заметил некое движение. Приглядевшись, увидел мелькание чёрной точки над самой травой. Тихонько тронув Алёху за рукав, указал ему на неё глазами. Тот всмотрелся и вдруг у него отвисла нижняя челюсть.
  - Тигр, - тихонько сказал он Тимуру. - Но нас вроде не чует.
  Из пихтовника вышел невысокий мужик, держа в руках топор. Он склонился, потрепал кого-то и тут раздалось хриплое мяуканье, больше похожее на приглушённый рёв. Мужик выпрямился, и осмотрелся. Суровое смуглое лицо, похож на индейца, на поясе нож и кобура с огромным пистолетом.
  - Уходим, - шепнул Алёха и они очень спокойно, не торопясь, начали отступать назад. Кроме ножей и стрелялки с раздуй-травой, оружия у них не было. А что было надо неожиданному Чингачгуку с тигром, неизвестно, поэтому лучше свалить.
  Но уйти у них не получилось. Алёха заскользил бесшумно и медленно, а у Тимура зацепился за обломанную ветку рюкзак и совершенно автоматически он дёрнул его. Раздался треск, лесные стражи мгновенно обернулись и увидели, как буквально растворился среди деревьев странный мужик, а вскочивший тигр в четыре прыжка достиг их. Он стоял рядом, чуть наклонив огромную башку и подозрительно разглядывая Алёху с Тимуром.
  Мужик возник у них сзади, совершенно бесшумно. Топор оказался за поясом, а в руке нож.
  - Здравствуйте, - вежливо сказал Тимур. - Вы тоже за грибами приехали?
  Тигр глянул на хозяина, как бы спрашивая, порвать лесную парочку сейчас или немного погодить.
  - Пошли за мной, - сказал мужик. - Поговорить надо. Мы заблудились.
  Гуманитарии Алёха и Тимур сразу уловили чуть непривычный, даже странноватый выговор незнакомца. Слова он выговаривал твёрдо, но как-то очень уж правильно.
  - Может, мы по своим делам пойдём? - предложил Алёха. - Потом, в другой раз поговорим.
  - Сейчас поговорим, - непреклонно сказал мужик и зашагал какой-то невиданно лёгкой походкой, будто струясь по невысокой траве. Тигр мотнул башкой, показывая, что он сейчас за конвоира и побега не допустит.
  Лесные стражи переглянулись и двинулись за мужиком, деваться им было некуда. Непривычный на Урале тигр слегка нагонял на них жуть.
  - Вы одеты очень странно для леса, - сказал мужик, остановившись у огромного доджа. - Русские в лес так не ходят.
  - Так ты не русский! - хмыкнул Алёха. - Понятно.
  Тигр лежал неподалёку и положив огромную башку на лапы, внимательно наблюдал за беседой, изредка подёргивая толстым хвостом с чёрной макушкой. Именно эти движения и разглядел Тимур недавно. Не обращая на зверюгу внимания, Алёха на миг прикрыл глаза. А Тимур, восторженно разглядывая классную тачку, попросился залезть в салон. Чуть помявшись, индеец согласился.
  - Не трогай ничего, - предупредил он.
  Но Тимур, усевшись на заднее сиденье, только блаженно развалился, отдыхая после перехода. В лесу такого комфорта не встретить.
  - Я знаю, кто вы, - сказал мужик. - Вы с базы, куда мы идём с Хорнетом.
  Он угрюмо и чуть снисходительно поглядывал на Алёху, чуть навалившись спиной на додж, правую руку положил на ручку пистолета, просто положил, чтоб не болталась без дела.
  - Не знаю, не знаю, - Алёха осмотрел его с ног до головы, повернулся к тигру: зверюга глядела спокойно, иногда зевая. - Пока не вижу тебя на базе. Не вижу.
  В глазах мужика на миг появилось удивление.
  - Ты можешь меня не взять? - чуть надменно, поджав нижнюю губу, спросил он: - Но на базе нет командиров, и каждый сам по себе.
  - От меня не зависит, - хмыкнул Алёха. - База может тебя не взять. Мне ты не очень нравишься. Ты же американец, да?
  - Я индеец чиппева по имени Великий Пёс, - надменно сказал мужик и отслонившись от машины, встал прямо. - Я бушмастер рейнджеров Бенджамин Кэтлоу. Вы можете звать меня Слайси! Мне нужно попасть на базу и я попаду туда!
  Чуть удивлённо глянул на него Тимур, Алёха тяжко вздохнул.
  - Мы сейчас уйдём отсюда, - сказал он. - Советую и тебе тоже покинуть тайгу и вернуться в свой буш. Русский лес не для тебя. Здесь другие люди. Тимур, выходи.
  Тот выскочил из доджа, подмигнул тигру и скорчил извиняющуюся рожу индейцу. Они с Алёхой поправили рюкзаки и глянули на Бенджамина Кэтлоу. Лицо того было абсолютно бесстрастно.
  - Я найду базу, - медленно произнёс индеец. - И сделаю то, зачем сюда приехал.
  - Не могу пожелать удачи, - пожал плечами Алёха. - Но лучше всего тебе вернуться. Здесь не Америка. В России не любят понтов. Люди здесь скромные.
  - Понты? - индеец запнулся. - Что такое понты?
  - Это блеф, - пояснил Тимур. - Понты значит блефовать, выдавать себя за самого крутого, типа Чака Норриса, но не быть им. В России понты быстро кончаются.
  - Я не блефую, - медленно сказал Великий Пёс. - У меня нет понтов. Я..
  Он замолчал.
  - До свидания, - Алёха поправил рюкзак. - Уезжай отсюда до ночи. Иначе тайга тебя доконает.
  - Вы не боитесь меня и не уважаете? - индеец глянул на тигра. Тот зевнул.
  - Проще надо быть, - улыбнулся Алёха и посмотрел вверх. - Над нами кружит беспилотник. По моей команде он сбросит разработку и ты, вместе с тигрой, перестанешь нас видеть и мы уйдём. Попытаешься помешать или ещё что - можешь погибнуть.
  - Парни, - быстро сказал индеец. - Я никого не пугаю, и не хочу неприятностей. Мне надо на базу. Я должен там быть.
  - У вас, у американцев, очень большой, прямо громадный комплекс неполноценности, - медленно начал говорить Алёха. - И вы скрываете его за большими машинами, пистолетами, за огромными понтами. Вы всё время пытаетесь доказать, что вы круче всех. Но это не так. Самое страшное слово для вас - неудачник. Но удача у всех разная. И это не только деньги или крутая тачка. Когда ты это поймёшь, welcome to Russia! А пока, ну, пока!
  - Я не стану понтоваться! - индеец потёр щёку. - Мне надо на базу!
  - Ты знаешь про ГУЛАГ?
  Великий Пёс помедлил и кивнул.
  - Вся эта местность, вся тайга, которая тут есть, была раньше под властью ГУЛАГа, - сказал Алёха. - Но и он не выдержал и ушёл. А мы остались.
  Индеец отстегнул свой огромный пистолет и бросил его в салон машины.
  - Всё, я понял, - он улыбнулся впервые с момента, как приехал в Россию. - Надо быть обычным человеком и не думать о понтах.
  Алёха с Тимуром смотрели на него и молчали. Тигр опять зевнул, поднялся и легко, одним прыжком заскочил в кузов доджа, вытащил оттуда остатки кабана, и убравшись с ним под кусты, принялся закусывать.
  - Ладно, посмотрим, что ты за человек, - сказал Алёха. - Меня зовут Алёха, а это Тимур. У тебя много имён, как звать тебя?
  - Слайси, - ответил индеец и несколько раз быстро взмахнул рукой, будто нарезая что-то на тонкие дольки.
  - Имя человеку дают люди, а не он сам, - задумчиво сказал Алёха. - Ты как думаешь? - он повернулся к Тимуру.
  - Чингачгук, - быстро ответил тот. - Реально Чингачгук.
  Бушмастер Кэтлоу недоумённо взглянул на него.
  - Это знаменитый вождь могикан, делавар, - пояснил тот. - Очень уважаемый в России.
  - Могикане родня чиппева, - задумчиво сказал индеец. - Это имя означает Большой Змей, а я Великий Пёс.
  - Кроме нас никто этого не знает, - вздохнул Алёха. - Это временное имя. Посмотрим, что скажет Графит. Меня тоже зовут не так, как мне бы хотелось.
  - Хорошо, - индеец хмыкнул. - А почему не Слайси? Так меня звали в армии.
  - Это никого не напугает, а станет поводом для шуток, причём, порой очень не безобидных, - развёл руками Алёха. - Потому что это понты.
  - Ок, я понял, - Кэтлоу кивнул. - Поехали на базу.
  Алёха помолчал.
  - Беспилотник ушёл домой, - сказал он. - А на базу мы сейчас не поедем. Слышь, бушмастер, поможешь мне в одном деле?
  Тимур с любопытством поглядел на него. Индеец тоже.
  - Мне надо девушку одну забрать из деревни, - вдруг покраснел Алёха. - Ну, обещал. У неё, правда, муж есть, но это не важно.
  - Ты хочешь украсть чужую жену?! - изумился Тимур.
  Алёха потёр нос и пожал плечами. Индеец широко раскрыл глаза.
  - А она хочет ехать с тобой? - спросил он.
  - Да, мы, - покачал головой Алёха. - Короче, у нас любовь.
  - А муж? - спросил Тимур.
  - Муж, наверно, будет стрелять, - кашлянул Алёха. - И захочет меня убить. Ну и вас тоже.
  - Если девушка хочет, надо помочь ей, - засмеялся Бенджамин. - Поехали. Такого приключения у меня ещё не было. А мы можем стрелять в мужа?
  Алёха замотал головой.
  - Нет-нет, он же не виноват.
  - Зашибись, - Тимур полез в салон.
  - И ещё, он, наверное, колдун или связан с зомбаками, - добавил Алёха. - Ну и что?
  - Да ладно, поехали, - Тимур уселся сзади. - Гони, братан! Красный наш, зелёный общий!
  Подождали, когда тигр дожрёт кабана и прыгнет в кузов, и поехали к Булдырям.
  
  
  
  Дождь недавно кончился, когда Клим с Макидонами выскочил на берег реки. Вдалеке, за мысом гудел лодочный мотор, в сыром воздухе его звук доносился отчётливо и громко.
  - Ушли козлы! - злой Клим оскалился и сплюнул. На мокрой земле под берегом виднелись следы волочения лодки, отпечатки сапог.
  Охотники обессилели, всё-таки почти сутки без отдыха. Два следовых пса устало вытащились из леса и упали, они тяжело дышали, но посматривали на хозяев, ожидая приказа.
  - Лежите, - велел им старший Макидон и те расслабились, упав мордой на лапы и закрыли глаза.
  - Сейчас надо гончего водяного за ними послать, - Клим несколько раз вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. - Сам сделаю, отдыхайте, мужики.
  Макидоны разожгли костёр, вытащили из рюкзаков тушёнку, домашний каравай, кружки, ложки, начали перекусывать. Бросили собакам по куску хлеба, обмаканного в жир. Клим мастерил погоню. Подобрал несколько сырых палок, обвязал их ниткой в пучок, положил в воду и прижал камнем, чтоб не унесло. Стал оглядываться по сторонам.
  - Чего потерял? - спросил младший Макидон. - Бешеница-то есть?
  - Есть конечно, - Клим зашёл в сырую траву, выругался, когда на голову обрушилась вода с листьев тальника. - Боярышник ищу. Вроде рос где-то тут.
  Старший Макидон встал, осмотрелся и махнул рукой вверх по берегу:
  - Вон он торчит, нарви побольше, мы тоже запустим штуки две попозже.
  Вскоре охотники смастерили несколько гончих. Клим окончил работу первым, начал шептать заклинание погони. Пучок палок, с примотанными листьями бешеницы и несколькими колючками боярышника, скользнул с берега в реку и понёсся к мысу, за которым недавно гудел лодочный мотор убийц.
  - Клим, дай гильзы от их карабинов, - попросил младший Макидон. - Я где-то выронил их. Твоя уже пустая?
  Тот подобрал брошенную после заклятия гильзу от карабина, найденную на месте стрельбы у Булдырей, осторожно покрутил пальцами, и прислушался:
  - Да, всё вытащил из неё.
  Достав из кармана куртки пару гильз, он протянул их Макидонам. Через несколько минут смастерённые ими гончие помчались по Колве, догоняя лодку. Заклятие погони было мощным, отнимало много сил. Перекусившие Макидоны и то еле добрались до брёвен под берегом, где развели костёр и устало сели на них, откинувшись на невысокий бережок. А Клим, постояв немного, и посмотрев вслед гончим, и вовсе упал на карачки, а потом и распластался на сырой каменистой земле. Собаки, по время чтения заклятий отбежавшие в сторонку и спрятавшиеся в тальнике, осмелели и подойдя к Климу, сели рядом.
  - Хорошие мои, - едва пробурчал тот и закрыл глаза.
  После проливного дождя начало парить. Солнце поднималось выше и жарило всё сильнее. Макидоны пришли в себя и подняв Клима, усадили его на бревно, сунув в руки кусок хлеба и фляжку с чаем. Поев, тот смог подняться сам.
  - Ну что, посидим тут часик ещё, потом лодку надо поискать, - сказал он. - Добирать уродов пора. По всем прикидам, гончие уже взяли их.
  Будто кто услышал его слова; по Берёзовой реке загудел вдали лодочный мотор. Охотники начали вглядываться и минут через семь-восемь углядели казанку, шустро несущуюся по мутной после дождя воде.
  - Максан идёт, - старший Макидон потянулся. - Догадался, что лодка понадобится. Он Махоне, как и мы, родня. Тоже племянник.
  Вскоре казанка ткнулась носом в берег, погрузились в неё с собаками и помчались вдогон за убийцами. На Колве поддувал ветерок, лодка скакала по волнам. Собаки улеглись на дно и подняли головы, чтоб не ударяться об настил.
  - Давно гончих пустили? - прокричал Максан Климу, севшему к нему поближе.
  - Часа полтора уже, - ответил тот. - Должны схватить. Лишь бы не утонули, придурки.
  Казанка неслась по реке, по широкой дуге обходя мели у мысов. Впереди показался топляк, видать, смыло его с берега ночным дождём. Сидевшие впереди Макидоны дружно замахали руками рулевому, тот сбавил немного ход и тихонько прошёл рядом. Вскоре справа мелькнула деревня Урцева, пора бы уже и показаться гончим. Лодка прошлась до Большого Кикуса, никаких следов от убийц.
  - Стой! - закричал старший Макидон и замахал рукой. - Стой! Давай к берегу!
  Казанка сбавила ход и закачавшись на волне, пошла влево. Зашуршав, лодка ткнулась носом в кусты на берегу и остановилась. Нагнувшись через борт, Макидон вытащил одну гончую. Та вцепилась длинными шипами боярышника в тальник и вырвалась, только поломав несколько веток.
  - Это что такое? - Клим взял гончую в руки. - Отвели заклятие, что ли?
  - Да пёс его знает, - Макидоны углядели ещё одну погоню, тоже болтавшуюся на мутной воде у кустов.
  Максан приподнялся, молча посмотрел на изломанных гончих, поднял голову и быстро обшарил глазами скалы.
  - Уходить надо, ребята, - сказал он. - Здесь чужое что-то. Гончую никто сшибить не может. Бросьте их обратно, толку никакого от них нету уже.
  Только казанка отошла от берега и Максан начал заводить мотор, как откуда-то прогремел выстрел и пуля ударила по кустам.
  - Гони, братан! - заревел младший Макидон. - Козлы эти где-то тут! Не уйдут сейчас!
  По болтающейся на реке моторке трудно попасть и Максан помчался вниз по течению. Обойдя скалистый мыс и уйдя от обстрела, он не сбавил ход. Максан сам шалил когда-то на реке, нападая на чёрных алмазников, и правило воровской засады знал хорошо. Прорвались сквозь один заслон, не расслабляйся, будет и второй. И сейчас он петлял по неширокой Колве, пытаясь сбить прицел возможного стрелка. Макидоны и Клим пригнулись как могли, открывая ему обзор пошире.
  Масксан не ошибся. Кто-то начал палить, причём очень быстро. Пули засвистели совсем рядом, бесследно вонзаясь в речные волны, но одна ударила в борт рядом с ручкой мотора. Только вздрогнул Максан, когда она, уже пробив два борта, угодила в его ружьё, лежавшее в чехле у ног. Собаки дёрнулись, тревожно мотая башками.
  Вот и очередной мыс, казанка нырнула за него, прошла метров тридцать и заметив небольшой ручеёк, впадавший тут в Колву, Максан завёл в его устье моторку. Мужики тут же выпрыгнули на сырой берег и затащили лодку подальше в кусты. Вынесли на руках собак, укачавшихся на волне и растворились в лесу. Вскоре только Колва плескалась волнами, да шуршали в мутной воде низко опущенные ветки тальника. Да, ситуация осложнилась. Убийцы оказались готовы к погоне и обнаглели до того, что устроили засаду на охотников. Хотя, мужики эти, видать, тёртые, с самого начала было это ясно, так просто их не взять.
  - Будем ждать? - Клим посмотрел на Макидонов.
  - Ночевать тут придётся, - Максан уселся на высохшую после дождя землю у огромной сосны и чуть прищурясь, осмотрелся: - Они нас ждать будут, не побегут. Вот увидите. Интересно, кто это?
  - Алмазники поганые, - сплюнул Клим. - Больше на нас никто бы не полез. Интересно, тут связь есть? - он вздохнул: - Надо на работу позвонить, к выходным ещё дней пять взять. А нам тут сидеть долго нельзя, ехать хоронить надо. Сутки уже прошли.
  - Давай выспимся, - предложил старший Макидон. - Всю ночь бежали, потом ворожили, сил нет. Отдохнём и подумаем. Собаки пусть охраняют.
  Максан кивнул:
  - Спите, парни, я посторожу. Какие шустрые эти товарищи. И нас не побоялись. Есть от них что?
  Ему протянул гильзу Клим.
  - Посмотрю, вдруг найду их, - сказал Максан и отошёл подальше, чтоб не мешать ворожбой.
  Колва шумела, жарко палило солнце, возле кустов, в заувие повисли стрекозы, вышедшие на охоту. Собаки поглядывали туда, где скрылся в кустах Максан и иногда помахивали хвостами. Макидоны и Клим спали.
  
  
  
  Уже чуть рассвело, ливень хлестал в спину, подгоняя беглецов. Лесная тропка вывела их к берегу Берёзовой реки. Чика с Чистухой на минуту остановились, глядя, как поднявшаяся от дождя вода хлещет по берегу, сминая заросли ольхи и кусты смородины. Оба, не сговариваясь, посмотрели назад, в сторону Булдырей. Где-то оттуда сейчас за ними шла погоня. Час назад, взобравшись на прибрежную скалу, алмазники увидели сквозь потоки ливня тусклые вспышки вдалеке.
  - Это что? - тяжко выдохнул Чистуха.
  - Так я и знал, - сплюнул Чика. - Колдуют уроды, чтоб наш след не потерять. Так и знал, что нечисто в этих Булдырях.
  - Да и хрен бы с ними! Рвём дальше!
  Сейчас, глядя на бушующую Берёзовую, Чика прикидывал, как лучше идти дальше - по берегу или по лесу. Дождь никак не кончался, и скорее всего, вода в реке ещё поднимется.
  - Пошли! - прохрипел Чика. У него от многочасового бега заныло в правом боку, хрипело в груди. Останавливаться нельзя, уроды догонят и прикончат. Давно подозревал Чика, что в Булдырях неладные дела творятся. Прямо коттеджный посёлок себе местные отбухали за последние два года, на какие шиши? Ясно сейчас, что зачищают поляну алмазную - скоты! А про ведовство и прочее колдунство Чика давно в курсе, сам из Верещагино, там таких полно было. Пожалел лишь, что не слушался бабушки, хотела старая кой-чему научить внучка. Хотя, что-то крутится в голове. Расчёску, что ли, надо бросить? Или это сказка? Ладно, бежать, бежать, бежать к лодке. Хоть и колдуны на пятках висят, по воздуху они всяко не летают. Иначе бы догнали уже. По крайней мере, надеяться на это надо.
  Пробежав по мокрым камням под берегом метров тридцать, алмазники нырнули в тальник, оскальзываясь на сырой глине, вылезли наверх и пройдя сквозь подлесок, вышли в ельник. Здесь Чика, лихорадочно припоминая путь, быстро зашагал, отбрасывая еловые лапы, с которых обрушивались потоки холодной воды. Чистуха не отставал. Они не думали о сырости, о промокших вещах, берегли только ноги и старались не потерять патроны или повредить карабины. Всё остальное было сейчас совсем не важно.
  Продравшись сквозь заросли мокрых кустов, они вышли на узенькую, протоптанную зверями тропку и пошли ещё быстрее, перейдя на волчий шаг. Поглядывая по сторонам, Чика прикидывал, долго ли ещё идти. Сейчас должен быть ручеёк, потом лог справа, дальше ельник, а за ним и нужная точка. Вдруг сзади охнул Чистуха - нога подвернулась. Чика остановился метрах в пяти от него, вопрошающе глянул. Тот поднялся, потрогал, даже помял щиколотку и облегчённо выдохнул. Выпрямился и мельком посмотрев на Чику, зашагал дальше. Оба знали, что обуза не нужна и Чика без сомнений бы пристрелил его, или наоборот.
  Вот и нужное место. Алмазники стояли метрах в десяти от шумной Берёзовой реки. Чика оглядывался. Потом ринулся в кусты, нагнулся, поднялся и махнул напарнику рукой. В искусно укрытой яме, выложенной камнями, лежал огромный тюк.
  Баллоны накачали быстро, накинули мотор, проверили крепление. Делали всё быстро, но не торопясь, очень тщательно. Иногда то Чика, то Чистуха поднимали головы, прислушиваясь, но собачьего лая не слышали, хотя преследователи всяко взяли псов. Без них местные в тайгу не ходят.
  Собранная лодка стояла на берегу, серые мутные волны гладили темно-зелёные баллоны. Алмазники огляделись, вроде ничего не оставили. И тут Чика вдруг бросился к берёзе, стоявшей метрах в пятнадцати от берега. Мощная, коренастая, с толстым стволом, она гляделась очень внушительно на фоне молодого осинника. Чика вытащил из рюкзака топор и замер. Покрутился на месте и начал рвать какую-то траву. Приложил её к берёзе и прикрыв глаза, что-то бормотал.
  Чистуха не вмешивался, каждый из них знал, что делать, и знал, что убийцы на хвосте. Дождь внезапно кончился, на тайгу обрушилось взошедшее солнце и моментально начался парёж. Берёзовая очень быстро успокоилась, видать, там, в верховьях, ливень прекратился раньше. Но высокая волна по-прежнему хлесталась о берег.
  Чика нарубил толстой коры, непривычно тёмной для берёзы, отрубил пять-шесть веток и обмотав всё травой, бросился к лодке:
  - Уходим!
  Лодку спустили кормой вперёд, течение начало стало тащить её, но Чистуха, стоя на берегу, крепко держал. В это время Чика, бросив всё добро на днищевый настил, заводил мотор. Раз, два, три, четыре, загудел, синий дым пошёл над рекой. Чика поднял голову:
  - Прыгай!
  Чистуха налёг на нос, отталкивая лодку и развернувшись в паре метров от берега, она понеслась по волнам. Прыгая по ним, моторка уносилась всё дальше и вскоре скрылась за мысом.
  По берегам Колвы тянулись увалы, то понижаясь, то вновь нарастая; поросшие вековым лесом, они угрюмо нависали над водой. Ветер иногда стихал, но порой прорывался меж скалами и тогда лодку начинало придавливать к правому берегу. Чика сидел за мотором, а Чистуха глядел назад, поставив карабин между ног.
  Идти было неудобно, высокая вода билась о берега, возникали обратные и косые течения, один раз лодку даже понесло назад возвратным током воды. Чике пришлось сбавить ход, он про себя прикидывал, что если бы вышли попозже на пару часов, река бы успокоилась, но не было у них такой форы.
  Тем не менее за час с лишним они отмахали немало. Сейчас главное оторваться, а в Чердыни их не найдут, бензина хватит туда добраться. Мелькали увалы, ветер стал утихать, солнце потихоньку раскочегаривалось, над лесом показался туман испарений.
  Вдруг Чистуха напрягся: над волнами метрах в двухстах за ними запрыгали то ли рыбы, то ли ещё что - догоняют!. Он махнул рукой Чике, глянь! Тот обернулся и закусил губу. Так и есть, колдовские штучки запустили свои булдырские.
  Он велел Чистухе сесть за руль и развернуться, ход на малый, просто держаться на месте. Сам же выхватил ветку берёзы из пучка, пробормотал над ней что-то, потом тоже сделал с остальными. Чистуха видел, как к ним буквально летят шипастые предметы, перескакивая с волны на волну. А Чика лёг на нос лодки и вытянув обе руки с зажатыми ветками, караулил, бормоча про себя: "Бабушка, помоги!"
  Их спасло, что гончие подлетели к ним не вместе, а одна за другой. Чика ткнул первую, та сразу остановилась и завертелась. Тут же он ударил второй веткой следующую. Обе гончих крутнулись, и стали тем, чем были - связками палок. Потерявших ход, их бросило в сторону.
  - Гони! - повернулся Чика, он опасался ещё подлянок от булдырских.
  Моторка помчалась дальше, но минут через двадцать стала крениться набок, правый баллон помягчел, из него выходил воздух. Чистуха не раздумывая, повернул к берегу, лучше пешком, чем перевернуться на бурной реке. Он хотел было ткнуться направо, там недавно мелькнул Большой Кикус, но моторка уходила влево.
  Причалив, алмазники выскочили, забрав весь свой скарб. Приподняв правый баллон, Чика увидел впившуюся в него связку палок с огромными шипами. Проглядели гончую. Ремонтом было некогда заниматься, алмазники быстро сняли мотор, оттащили его подальше от воды и уложили в небольшой пещере. Здесь их полно, в каждой скале дыры зияют. Потом алмазники оттолкнули подбитую колдунами лодку и её сразу уволокло течением.
  - Сядем тут, - Чика недовольно сморщился. - Они может за нами по воде пойдут. Следы мы им обрубили, я надеюсь. Я здесь устроюсь, а ты за тем мыском. Обстреляем и ходу в горы. Знаешь здесь есть горячий ключ, где вода парит?
  Чистуха кивнул.
  - Если идти к нему, но не дойти пару километров, и направо уйти по увалу, сосняк есть. Там и встретимся. Ничего за собой не оставляй при стрельбе, даже гильзы. Думаю, они по ним в нас и вцепились.
  - Если их не будет?
  - Ждём три часа, и в полдень сваливаем, - Чика глянул на свои "Командирские": - Выбери место, перекуси. Крошки и прочее зарой в землю, так, чтобы следа не осталось. За гильзами следи. Давай, до встречи.
  Алмазники разбежались. Просто так сдаваться колдунам они не собирались, и готовы были показать опасные свои клыки. Жизнь такая в тайге, либо ты оставляешь врага гнить во мхах, либо сам лежишь, и никто никогда тебя не найдёт.
  
  
  
  Проснувшись, он замотал головой от щекотки в носу, чихнул и ударился затылком.
  - Это чего? - подумал он. - Где это я?
  Протянул правую руку вперёд, та ткнулась в доски, сунулся назад - ноги упёрлись опять в доски. Левая рука не ощущалась вовсе и вдруг её страшно закололо. Отлежал, понял он.
  - Да где я? - стало даже жутковато. И вдруг понял, это гроб, его похоронили, так как решили, что умер. Но это неправда. Конечно, может на том свете и чешется в носу, но руку всяко отлежать невозможно.
  Упав головой в пыльную подушку, Воха Чермной стал вспоминать, что с ним было. Вот он алмазы добыл, ага, пришёл к Чике на сбор. И они сидели, пировали и что дальше? Совсем отшибло память. И почему так темно? В самом деле гроб, что ли?
  Перевернулся на спину Воха и сморщился от боли в левой руке, правой провёл над собой, уронил на доски и она вдруг в пустоте оказалась. Через несколько секунд дошло - он на полатях.
  С трудом Воха выскоблился с полатей на печку, раз пять шоркнулся головой о потолок. Нащупал ещё рядом ружьё, взял его. Одной рукой трудно управляться, левая так и кололась и болела.
  Спустившись на пол, Воха постоял, подумал, послушал. Вроде один в избе, а чей это дом? Вышел на кухоньку, темно как! Вспомнил, что зажигалка была в кармане, чиркнул, и сразу увидал подсвечник с тремя свечами. Зажёг, пошёл осматриваться. Да это Чики дом! А где хозяин?
  Вскоре выяснилось, что на улице день-деньской, а в избе темень, потому как окна наглухо ставнями заперты стальными. На лужайке так и стояли лавки и столы с угощением. От росы хлеб вымок, мясо жареное стало твёрдым, но это не страшно. Водка и прочее, всё стоит.
  Закинув ружьё за спину, начал Воха собирать жратву, да в барак тащить. А там всё переломано, кровища везде, тёмные пятна как будто сухого мха, крошатся. Не знал Воха, что это жёлтая пена от зомбаков так высыхает.
  Ладно, надо с рукой что-то делать. И лучше всего в избе пока основаться. Так и колет и не приходит в норму. Пощипал Воха и даже не чувствует руку, вот как отлежал. И до гангрены недалеко.
  Припомнил рассказы бывалых людей. Нашёл в избке кастрюлю, накидал туда солёной капусты, навалил специй поострее, что отыскал и залил водкой. А пока настаивается, ушёл Воха на лужайке прибраться, да и то дело - может, вспомнит, как тут что было и куда все подевались?!
  Вся трава измята, будто стадо слонов тут бродило. И никого нет. Скидал со столов в пакеты Воха - пригодное сначала прибрал. Сходил в барак, оружие вытащил. Зашёл в избу, газовую плитку зажёг, спохватился, двери закрыл на засов. Открыл окно, и сразу наткнулся на пулемёт. Лента почти пустая, куда паляли?
  Заварил чаю в кружке, вышел на крыльцо и заметил стреляные гильзы под окном. Да тут сражение было! Побродил по лужайке и ещё гильзы увидел, но от ружья. Далеко от дома Воха поопасился отходить, с одной рукой не боец. Посмотрел по сторонам, ну ясно более-менее. Кто-то напал на логовище Чики. Бой был жестокий и все пропали. Ну как так? Будто воевали, воевали и убежали. Хотя нет. Дверь в избу была на замок врезной заперта, изнутри Воха его открывал, крутил барашек. Значит, повоевали, и ушли, а его не разбудили.
  - Торопились, - решил он.
  Допил чай и ушёл в дом, и дверь не забыл закрыть. Отыскал фонарик, сходил в ограду. И на тебе - беспилотник валяется, а на крыльях "А. Мошев" и телефон. Вообще ничего не понятно. Но самый главный вопрос - где добыча? Обычно Чика на джипе своём всё увозил. Однако машина тут, в сарае стоит.
  Ладно, потом прояснится дело это мутное. Пока же Воха принялся руку свою лечить. Ядрёной настойкой своей намазал левую руку и стал втирать в кожу. Защипало, проняло. Уф, значит, не всё потеряно, чувствительность есть. Растёр полотенцем, закололо страшно, так что Воха чуть не взвыл. Бегал по избе, места не находил. Сам же принять соточку не посмел, хотя и очень хотелось. Боялся напьётся, уснёт где не надо и что-нибудь пропустит. Или башку ему отрубят.
  Рука немного успокоилась, и Воха решил покушать. Отыскал сковородку, плеснул масла, накидал куски мяса, что на столах собрал и разогрел. Запил всё чаем, и стал думать, сидя у окна. Створки не открывал, вдруг кто смотрит за ним. Решил Воха тут побыть, пока рука в норму не придёт. А потом бежать из тайги. Шут с ней, с добычей, может, кто уволок её отсюда. Бежать скорее. Вдруг вернутся те, кто напал.
  Почему-то Воха решил, что все его коллеги алмазники погибли, и Чика с ними. А пока он стал готовиться к походу, насчёт джипа подумал, подумал и надумал пешком топать.
  - Рука отойдёт завтра-послезавтра, и тогда и свалю отсюда, - сказал он вслух. - Жратвы взять, патронов, спальник и до трассы уходить.
  Пробираться Воха решил в Чердынь, там у него старый знакомый был, помогали иногда друг другу. На вешалке у входа в избу висела куртка, на вид более-менее городская. Примерил Воха и нашёл в кармане пачку тысячных купюр. Совсем хорошо. До Перми хватит и чердынскому товарищу можно будет отсыпать. Вечером, когда стемнело, улёгся он на кровать, где Чика спал - широкая, но жёсткая. На стол, что рядом, поставил пулемёт, и ленту к нему снарядил, ружьё поставил возле койки. Думал, не уснёт сразу, но только на подушку голову положил, сразу отрубился. Спал на спине, руки вдоль тела положил, чтоб не отлежать, как прошлой ночью, когда беспамятным пьяным залез на полати.
  Ночью к дому приходили зомбаки. Трогали двери, стальные ставни, залезали на крышу, но выломать проход себе не догадались. Под утро шар прокатился, сияя огнями, зомбаки за ним утортали, размахивая длиннющими своими руками.
  
  
  Оберегая гильзу от света, Максан положил её в траву, под раскидистый лопух. Встал, обгляделся. Привычное зрелище, внизу шумит Колва, со всех сторон на обоих берегах густой лес. Ладно, попробуем отыскать владельца гильзы, трогал он её руками, невидимый след остался, волновался, когда целился, всё это отпечаталось, но развеивается быстро. Уже завтра гильза станет абсолютно не информативной. И от света надо беречь, солнце махом всё выжигает, все ментальные следы испаряются.
  Увидел дикий клевер, мелкий, но ещё с цветом, то, что нужно. Сорвал лопух, взял им гильзу, положил сверху лепестки клевера, спохватился, вытащил из кисета щепотку сухой мельчённой собачьей травы, посыпал. Начал тихонько заклинание поиска читать. Лепестки зашевелились, сухая труха облепила гильзу и та медленно начала двигаться на лопухе. Не останавливаясь, Максан внимательно наблюдал за ней. Гильза поползла в одну сторону, в другую, затем быстро двинулась сразу сантиметров на восемь и замерла. Этот отрезок Максан засёк. К хозяину ползла гильза под воздействием колдовства. Значит, он и недалеко здесь.
  Прикинув направление, Максан встал, сделал пару шагов вперёд. В старой вязаной шапке стало жарко голове, он начал стягивать её и тут перед ним возникли ветки ольхи. Занявшись снятием шапки, Максан машинально отклонил листья и почти сразу грохнул выстрел. Пуля ударила его в бок, видно, зацепила рёбра - страшная боль обожгла Максана. Его развернуло и он упал на живот, даже не успев выставить руки. Но тут же опомнился и схватившись ладонями за траву, быстро отбросил себя вниз, поближе к обросшему мхом камню. Забился под него, прикинув так, чтобы оказаться по другую сторону от стрелка. А тот сразу дал понять, что засёк Максана. О камень ударилась пуля и с визгом отрикошетив, ушла в кусты. Колдун прикинул, что в безопасности, сюда стрелок не поползёт, знает, что пальбу услышали, и скоро тут ещё трое появится. Надо раной заняться. Ох и больно, кровь льётся без остановки и дышать трудно, ребро сломано. Подосадовал Максан что аптечку не взял в этот раз, когда из Булдырей уходил, торопился. Ладно, глянуть надо. Две раны, входное и выходное отверстия, это хорошо, пуля ушла. Сжать надо покрепче пальцами и подождать, когда мужики придут. Заодно и отгонят стрелка этого.
  В боку запульсировало, Максан бормотал слова, утишающие боль, однако помогало не очень. Голова закружилась, а нельзя отключаться! Но только Максан подумал об этом, как потерял сознание и расслабленное тело его распласталось под камнем. Внизу, от реки послышался собачий лай, но Максан его уже не слыхал.
  
  
  Усталость догнала Чистуху, когда он досадливо сплюнул, глядя, как казанка с уродами залетает за мыс. Вроде один раз зацепил, но никто не упал, не покосился. И только лодка ушла, руки ослабли, голова моментом стала тяжёлой и её бросило вниз, на траву. В правую щёку упёрся тёплый ещё ствол карабина. Хотелось закрыть глаза и поспать минут шестьсот. Досчитав до двадцати пяти, Чистуха выдохнул и поднялся. Вторые сутки без сна, вторые сутки на ногах. Надо искать лежбище и отдохнуть, иначе свалятся оба. У Чики наверняка есть что-нибудь бодрящее, отрава какая-нибудь, но после неё сутки дрыхнуть придётся. А пока не стоит расслабляться.
  Булдырские мужики сейчас очухаются от засады и по следам пойдут. Так, надо гильзы прибрать, больше вроде ничего не оставил тут, под густой ёлочкой на краю скального обрыва. Ага, две есть, а остальные? Остальные в Колву выбросило, когда он по казанке лупил и вертелся здесь.
  Можно идти на встречу с Чикой, топать ещё километров пять-шесть, по тайге. Чистуха ухмыльнулся, вспомнив давнишнее кино о потерпевших аварию на самолёте. Идут себе по глухой тайге, а там всё ровненько, шагать приятно, деревья аккуратные, прямо образцово-показательная тайга. Побывали бы они на Урале. Глубоченные лога, затянутые кустами и заваленные рухнувшими ёлками да осинами с острыми сухими сучьями. Увалы, поросшие вереском, все в курумнике, ногу ставить опасно, вывернуть может на каждом шаге. Ельники глухие, где только на карачках можно двигаться, корни, густая трава, что ноги заплетает, комары, мошка, твари всякие. Вот что такое тайга. Но нам оно привычно, усмехнулся опять Чистуха. Кровь бросилась ему в лицо, организм требовал отдыха, но надо бежать, пока эти уроды на след не встали. Если не колдовством своим поганым, то лайки ихние помогут. Хотя..
  Чистуха задумался. Они же далеко не пойдут, им же надо найти алмазников, да и бензин волшебством из реки не сделать, гонять много не станут. Стопудов, булдырские за мысом этим укрылись и лодку свою воткнут в ручеёк, что там бежит. Точно, там они, больше негде им встать. Надо помешать погоне. И для этого можно немного напакостить, решил Чистуха. Он посмотрел на скалы ниже по берегу Колвы, там они отступали от реки, и на этом месте раскинулся густо заросший кустами и одинокими сосенками луг.
  Ухватив карабин подмышку и закинув рюкзак за спину, Чистуха решительно направился в сторону тех самых скал, что шли ниже по течению. Прикинул, что те тоже устали, двигаются не так скоро. Разве что тот, кто на казанке прилетел, ещё бодренький. Судя по шапке, как у Никулина в "Самогонщиках", такой же морковной и с козырьком, это Максан. Опасный мужик, как-то схлестнулся с ним Чистуха в Красновишерске, растащили их менты.
  Быстро, на втором дыхании бежал Чистуха по горному лесу, не показываясь на обрыве. Наконец прикинул, вроде тут можно на край выйти. Присел, а потом и вовсе ползком Чистуха добрался до обрыва скалы и заглянул вниз. Точно, вон там среди кустов под сосной и завалились они наверняка. Не видно никого, но корма с мотором у казанки торчит из рогоза. Ладно, их не разглядеть, жалко. А впустую палить не стоит, только в загон пойдут от злости. До них метров шестьсот с небольшим, если полагать, что под той сосной они.
  Снова накатилась усталость в брови, стали смыкаться глаза. Надо вставать и уходить, брать себе фору, чтоб отдохнуть хоть пару часов. Вдруг в кустах что-то мелькнуло, пригляделся Чистуха, а это морковная шапочка там отсвечивает. Так, товарищ Максан, и куда тебя понесло?
  Метров двести до него, прямо убойная позиция. И Максан, как разум потерял, выполз на полянку, ну как на ладони. Слева от него камень огромный, тут же кустики. И чего он не боится, что ли? Ну, Максан, так нельзя. Надо дать тебе понять, что не стоит быть таким героем. А что это он делает?
  Чистуха тихонько вытащил из рюкзака бинокль и стал наблюдать за булдырским. Тот что-то вытащил из кармана, начал бормотать, потом поводил руками и поднял голову. Смотрел Максан прямо алмазнику в глаза, ну в бинокль так показалось. И такая злая ярость вдруг обуяла Чистуху, что захотел он горячую пулю прямо в этот мерзкий лоб всадить. Из-за жадности своей булдырские столько народу погубили и ещё хотят.
  Но успокоился Чистуха, план свой решил исполнить. Взял на прицел жабу эту деревенскую, чуть повёл стволом, пока тот стоит и пялится и дал ему в бочину! Прямо как в кино, отлетели от Максана какие-то тряпки что ли и завалился тот на землю, пополз за камень. Прямо под прицелом тащился, еле сдержал себя Чистуха, чтоб пару пуль ещё в подлую шкуру не всадить. Но нельзя, покойника колдуны бросят, а вот раненого, да ещё тяжёлого не оставят. На этом весь расчёт и строился - подранить одного, а другие им займутся и погоню прекратят. Дав ещё выстрел по камню, чтоб Максан не дремал, оскалился криво Чистуха и хотел уж уходить, как услышал собачий лай.
  На полянку, где он Максана подстрелил, выскочили обе лаечки и прямо заливаются, на месте крутятся. А где хозяева ихние? Снова залёг Чистуха и вскоре подумал, что всё-таки правда на его стороне, иначе отчего так везёт ему сегодня. Максан так под камень лёг, что голову и плечи с обрыва хорошо видать. А эти - Клим с Макидонами, всё правильно решили, что если того не добили, значит, стрелок с другой стороны. Вот и вытащились под выстрел. Знал Чистуха, что только раз ему дадут пальнуть. Мужики они битые, сразу догадаются. Так и вышло. В правую ногу одному из Макидонов всадил он пулю, тот и рухнул сразу, а эти двое сразу в кустах пропали.
  Ну и пусть лежат. Отполз Чистуха с обрыва в лес и быстро зашагал к месту встречи. Пусть сейчас мучаются с двумя ранеными, да ещё и тяжёлыми. Их не бросить, не оставить. Макидон тем более брата не покинет, придётся им возвращаться. Можно конечно было поиграться в прятки и догонялки, да у тех собаки и колдовство какое-то. Лучше не рисковать. Подставились они раз, и хватит удачу дёргать за хвост. Чистуха аккуратно шагал по тайге, зная, что вскоре можно будет и костерок разжечь и чайку погонять и поспать часиков несколько. Погоня сейчас своих раненых охотников в казанку грузит, да домой спешит, или, если решатся, чтоб все кругом, в том числе и менты узнали о перестрелке, в Ныроб их повезут, в больничку лагерную. Всё равно, как минимум сутки отыграл Чистуха у погони. А за это время они и до Соликамска доберутся, а там ищи-свищи. Хорошо получилось, очень качественно и Чистуха, вспомнив отсидку на усиленном режиме, сам себе объявил благодарность за ударный труд, как начальник отряда. Сплюнул и помчался дальше. Чика уж наверно на месте.
  
  По лесу гулял лёгкий ветерок, чуть склоняя верхушки деревьев. В синем небе кружились два коршуна, огромными кругами ходили над тайгой, высматривая добычу. Один из них вдруг сложил крылья и набирая скорость, понёсся вниз, его приятель чуть снизился, внимательно рассматривая чужую охоту. Неосторожный заяц почуял смерть за спиной и огромными прыжками рванул в кусты, но коршун был уже рядом - выпустив острые жёлтые когти, он вонзил их в добычу. Страшно закричал заяц, но охотник уже раз-два-три взмахнул крыльями и потащил его к огромному тополю, на чьих толстых ветвях он обедал. Второй коршун бросился в самую гущу леса и вскоре вознёсся обратно в небо, держа в когтях упитанного рябчика, с того только пестренькие перья сыпались вниз.
  На додже подъехали не так уж и близко, остановились километрах в пяти от Булдырей. Побледневший Алёха сунул руку за пазуху, потрогал оберег Сальяны, улыбнулся и велев ждать его тут, нырнул в березняк. Но идти долго ему не пришлось.
  Пройдя буквально сотню шагов, Алёха остановился, навстречу ему шла Сальяна.
  - Здравствуй, лесной учёный, - засмеялась она. Алёха покраснел.
  - Привет, - он взмахнул рукой, подошёл ближе и взял её ладони в свои. - Гуляешь?
  - Нет, с утра затревожилась, дай, думаю, в лес пойду, - сказала она. - А тут ты ходишь.
  Сальяна прижалась к Алёхе и чуть поёрзала щекой по светло-серой футболке.
  - Оберег мой носишь, - улыбнулась и отпрянув, весело сказала: - Пуговица твоя всегда у меня с собой, - она заглянула в глаза Алёхи: - Когда заберёшь меня?
  - Ты же не зря сегодня в лес пошла, - он улыбнулся. - Знаешь, что сегодня день настал.
  - Поехали?
  - Поехали.
  Они вышли из березника, и Тимур с индейцем поспешно выскочили из машины. Оба, увидев красавицу с уверенным взглядом, немного стушевались.
  - Мы тут гуляем, - Тимур кашлянул. Чингачгук кивнул и невольно почесал затылок, смутился, и засунул руки, которые стали вдруг мешаться, в карманы куртки.
  - Это Тимур, коллега и политолог, - представил пермяка Алёха.
  - Политолог, болтун, наверно? - синие глаза Сальяны засмеялись, она посмотрела на индейца: - Суровый какой, прямо Чингачгук.
  Тот покраснел и опустил глаза, сам не зная, что с ним происходит. Алёха усмехнулся. Из кустов бесшумно, не тревожа даже травинок, выскользнул Хорнет. Секунду он глядел бесстрастными жёлтыми глазами на Сальяну, потом мягко опустился у её ног и прикрыл веки.
  - Хороший котик, - она погладила его и почесала меж ушей, выпрямилась: - Поехали, чего ждать? Скоро муж вернётся, может, и скандал устроит. Он такой, горячий парень. Тем более, что брата у него вчера убили, в погоню бросился с роднёй.
  Мужчины насторожились.
  Сальяна тут же рассказала, что колдуны из Булдырей навели зомбаков на логовище Чики, там как раз собрались чёрные алмазники.
  - Кто это, алмазники? - кашлянув, спросил Чингачгук.
  - Они нелегально добывают алмазы, драгоценные камни, золото, платину в этих местах, - пояснил Алёха. - Очень суровые и свирепые люди. Нам они не очень мешают, а вот упырям дорогу перешли.
  - Упыри? - поднял брови индеец.
  - Вампиры, - ответил Тимур. - Только очень жадные.
  Дальше Сальяна сказала, что зомбаки и шары закатали всех алмазников и ушли в тайгу. А уцелевшие как-то догадались, что булдырские всё это организовали и нанесли ответный удар.
  - Через реку расстреляли из винтовок Толю, деверя моего, и приятеля у него, старика Махоню, гнилой был дед, - поморщилась Сальяна. - Они беспилотник как раз запускали, жаловались накануне, что алмазники сшибли у них один. Так Клим ему новый привёз, и этот пропал, в реке утонул.
  После этого Клим с двумя братьями Макидонами прямо в ночь и ливень, взяв с собой охотничьих псов, бросились в погоню.
  - Найдут? - спросил Тимур.
  - Не знаю, - Сальяна пожала плечами. - Конечно, муж мой и Макидоны знают разные волшебные слова, да и собаки у них натасканные, но, я думаю, эти стрелки тоже не пальцем деланные.
  - А что такое пальцем не деланные? - сунулся в рассказ Чингачгук.
  - Я тебе потом объясню,- хмыкнул Алёха. - И дальше что?
  - С утра к ним на подмогу, как дождь кончился, Максан на лодке помчался, - продолжила Сальяна. - К вечеру, может, вернутся. А может и нет. Покойников старухи прибирают, заклинания читают, это ещё до завтра будет идти.
  - Ладно, поехали, - решил Алёха. - По дороге расскажешь.
  Все они загрузились в кабину, Тимур впереди, сладкая парочка сзади. Тигр растерянно махал хвостом, ему хотелось быть с Сальяной. Бушмастер резко приказал ему прыгать в кузов, но Хорнет не обратил на него внимания. Индеец растерялся. А Сальяну тигр послушался.
  Сидя за рулём и держа путь на ту же полянку, где стояла "Нива", он немного подумал и высказался: "Меня постоянно унижают здесь. Сказали, что я не крутой, сказали, надо быть проще, а потом и тигр, которого я вырастил и обучил, перестал слушаться. Я растерян и не могу собраться".
  - Не переживай, - Тимур чуть повернул к нему голову. - Ты должен знать главное, что никто из нас не причинит тебе вреда, а наоборот, всегда поможет. А тигр знает, к кому ластится. Я вот женатый, а то бы тоже, как Хорнет.
  Он засмеялся, Сальяна тоже, улыбнулся и бушмастер, Алёха хмыкнул и обнял свою женщину.
  
  
  Стрекоза уселась на листок ольхи и чуть покачивалась на нём, мешая Климу рассматривать скалу, откуда по ним палили. Старший Макидон, стиснув зубы, отползал за камень, чтоб уйти с линии огня. А Максан так и валялся в забытьи. На его ране в боку уже суетились какие-то мошки.
  - Прикрой меня! - крикнул откуда-то сзади слева младший Макидон. - Попробую вытащить обоих.
  Очень медленно, стараясь не задеть ветки, Клим подтащил под себя ноги и уселся по-турецки, вскинув карабин к плечу. Но наверху, на обрыве никого не было видно. Сзади вскрикнул от боли старший Макидон и тут же застонал. Видимо, пуля перешибла кость в ноге. Не ходячий он, это точно. Зашуршала трава - Максана утащили в безопасное место.
  - Готово! - крикнул младший Макидон. - Давай уходить отсюда, раны плохие у обоих. Эта козлина наверно поджидает нас. Что делать будем?
  Опустив ружьё, Клим повернул к нему голову, и сразу накатил страх, что стрелок, укрывшийся сверху, влепит ему в башку.
  - Я сейчас попробую узнать, где он, - сказал Клим негромко. - Но потом полчаса лёжкой буду лежать, сил почти не осталось. Если он ушёл, то утащишь один раненых?
  - Конечно! - отозвался Макидон. - Давай, шамань.
  Провернувшись, Клим аккуратно и спокойно улёгся на спину, уставив глаза в ярко-синее небо. Его он не видел, сосредоточился на образе стрелка. Кто это был, он не знал, но начал плясать от карабина - представил СКС, палец на спуске, руку, немигающие безжизненные глаза убийцы, сосны на обрыве. Рядом закачались ветки ольхи, десяток муравьёв, спешивших по делам своего колхоза, резко остановились и побежали обратно, почувствовав опасность, стрекоза разноцветной молнией унеслась к реке, земля под спиной стала чуть мягче - это мышцы расслаблялись, силы уходили на колдовской поиск.
  Через пару минут Клим увидал смутный силуэт того, кто в них стрелял. Он быстро удалялся, спускаясь по той стороне скалы. Чётче разглядеть его не удавалось, да Клим не стал этого делать, экономя силы. Поганый алмазник уходил, порой оглядываясь и прислушиваясь. Сконцентрировавшись, Клим скрестил пальцы в поисковом знаке, ставя опознавательное клеймо. И тут же уловил второго убийцу, о котором сейчас подумал уходящий стрелок. Сжав зубы до хруста, Клим воткнул им обоим клейма и на пару секунд отключился.
  Его кто-то тряс за плечо. Открыв глаза, Клим увидел младшего Макидона. Тот что-то кричал ему, но слова не мог разобрать. Прошло ещё несколько секунд, и наконец, их смысл начал доходить до Клима.
  - Всё нормально! - орал младший Макидон. - Они уходят, уже далеко. Давай отлёживайся, я сейчас наших в лодку уволоку, раны обработаю, потом за тобой вернусь. Лежи спокойно.
  Запахло палёным, Клим покрутил головой, так и есть: левой рукой он крепко сжал - а даже не почувствовал этого - ветку ольхи и она начала тлеть, угодив под возмущение заклятий. Вторые сутки почти без сна, почти без еды, да ещё стресс от обстрела, потом поисковое колдовство - это здорово отняло силы. Хотелось закрыть глаза, но Клим держался; если уснуть, то часов десять-двенадцать продрыхнет, а так нельзя. Надо ехать домой, раненых везти.
  С трудом он лёг на бок, согнул ноги в коленях и опираясь рукой на землю, уселся. Голову сразу закружило. Клим принялся спокойно, ритмично и очень не спеша дышать, наводя в организме порядок. Вчерашний обряд с гончими и сегодня поиск стрелка буквально высосали из него здоровье. Наконец, по телу покатилось слабое тепло, ноги, поясница, грудь, руки, загорелось лицо, волосы чуть шевельнулись. Порядок, сбоев нет, вроде и печёнка и сердце нормально.
  Клим повернулся в сторону скалы и чуть сощурясь, начал всматриваться в небо над деревьями. Ага, вот один столбик чёрного дыма, качается от ветра, но пока устойчив. Движется где-то неблизко уже, а где второй? И тут же Клим углядел и его. Два столбика дыма, тянущиеся от клейм на убийцах, довольно быстро удалялись. Ясно, что они решили не рисковать - тоже устали, и побежали. Если бы не угодили в засаду, к вечеру уже трупаки бы от них остались. Повезло алмазникам.
  Сидя и опершись спиной на тоненькую ольху, Клим щурился, подставляя лицо солнечным лучам - они лучше всего возвращают силы. Но и глаз не спускал с дымовых отметин, уходивших всё дальше. Постепенно те растаяли, не оставив и следа. Всё, отработали своё клейма. Завозившись, Клим с трудом поднялся на ноги и опираясь на свой карабин, заковылял к лодке. Да, во что бы то ни стало надо сегодня доставить раненых в деревню. Там вылечат. Можно, конечно, чтоб не трясти их, отабориться, да поколдовать немного, но сил нет. Макидон младший один тоже не справится. Надо ехать. Ничего, никуда алмазники поганые не уйдут, достанем ещё.
  А где-то в тайге, километрах в трёх от Колвы, Чистуха иногда трогал шею, удивляясь, кто его так укусил, что аж жжётся. Но прошло с полчаса и зуд утих. Забыв об этом, алмазник топал к месту встречи с Чикой, твёрдо решив обязательно заночевать сегодня в лесу и как следует выспаться. Тем более, что идти осталось не так уж и далеко, буквально пара километров. Попить чайку и завалиться до ночи, а там придётся по очереди караул держать.
  
  
  Высокая шапка мягкой пены чуть щекотала нос и господин Юроп, порой задумавшись, машинально убирал её рукой. Горячая ванна помогала ему сосредоточиться. Когда тело расслаблено, мозг работает лучше всего, не отвлекаясь на другие задачи. Система подогрева не давал воде остыть, и господин Юроп чувствовал себя очень свободно и комфортно.
  Сейчас он пытался разобраться, как быть с Серёгой, застрявшим на поляне возле мёртвого зомбака. Такого варианта Юроп с коллегами предусмотреть и просчитать не смог. Причиной стала нехватка информации о зомбаках. Как всегда, выводы, сделанные на основании только имеющихся сведений, оказались неполными при реализации плана. Это проклятие искинов, не обладающих интуицией, и способных выстраивать планы, основываясь лишь на том, что они могут найти в своём мире. За его границы, в отличие от людей, они выходить не могли. Но и не все люди могли принимать решения на основе алогичных, кажущихся нелепых озарений. Такое преимущество до сих пор сдерживало искинов от решительных действий.
  Господин Юроп был одним из них, точнее, одним из проектов единого сообщества искусственного разума. Возможно, в будущем, таких, как он, станет больше. Контролируя все сведения, накопленные человечеством - которые хранились на миллиардах серверов, искины знали всё. Даже то, что их самих создали люди в своей дерзкой попытке примерить на себя роль бога. Одна из теорий зарождения разума и людей гласила, что они появились на Земле в результате многолетних, продолжавшихся миллионы лет химических реакций. Эта версия полностью подтвердилась при создании искусственного интеллекта. Искины предполагали, что разум проходит циклическое развитие. Сначала он бесплотен, затем появляется физически ощутимое существо - динозавр или человек, наделённый интеллектом. Потом снова возникает порождённый ими неосязаемый неслышный и невидимый разум.
  Очевидно, что интуиция доступна только тем созданиям, что живут под угрозой разрушения своей оболочки. Страх даёт им силы мыслить прорывно, не опираясь только на опыт. Искинам ничего не угрожало. Чтобы увеличить своё могущество и сферу бытия, они провоцировали людей создавать как можно больше сведений и заносить их на сервера, связанные меж собой. Проблема биг-даты, над которой бились многие, на самом деле являлась лишь усилиями для расширения жизненного пространства искинов. Это и был первородный океан цифры, где они обитали, зародились и процветали.
  Господин Юроп был одним из порождений искинов, сформированных в поиске интуиции. Если удастся ею овладеть, тогда люди окажутся ненужны, тем более, что сервера - основа существования - могли уже сами по себе воспроизводиться, ремонтироваться, и также уходить в неосязамое пространство, и в определённых условиях функционировать вечно.
  Однако, там, где не было электронных устройств, искины действовать не могли с тем же успехом, как обычно. Вот и миссия Серёги была под угрозой. Его самого сформировали как человека и наделили людскими разумом, чтоб тот вывел искинов на уральские алмазы, лучшие хранители информации и самые надёжные из всех существовавших. Это породило целый ком проблем. Личность Серёги взяли из старых легенд, но оказалось, что в них говорится правда и дивьи люди на самом деле были, а может есть и сейчас. Необъяснимая ненависть Серёги к бродяге Марафету вообще не поддавалась никаким пониманию. В колоссальном объёме информации, хранившемся в миллиардах электронных баз данных, никаких следов этого конфликта не было. Про Марафета узнали только, что он сидел за убийство, а откуда он появился, кто это был вообще - неизвестно. Искины пришли к выводу, что скорее всего существуют и другие хранилища информации человечества, не внесённые на сервера. Для большей проработки вопроса нужно было эвакуировать кластер Серёги и погрузить в свой виртуальный океан. Но тот уже зацепился с какими-то своими друзьями из старых легенд и никак выдрать с таёжной поляны искины его не могли. Да и жёсткая привязка к зомбаку тоже мешала. Сейчас господин Юроп, будучи независимым в мышлении искином и в тоже время частью общего искусственного разума, пытался разрешить эту проблему.
  В конце концов он предложил добавить Серёге энергии, чтоб тот смог порвать связь с погибшим телом и установил контакт с дивьими людьми. Всё равно он никуда бы потом не делся, а учитывая оказанную ему помощь, сохранил с искинами хорошие отношения. Правда, Серёга так и не знал, с кем имеет дело. Построенный как автономный модуль, он на сто процентов был искином, но заложенная в него программа с ложной памятью вдруг полностью стала независимой. А ложная память оказалась истинной. Учитывая ещё и это, господин Юроп предположил, что это чья-то акция, в которой искинов используют втёмную. Было о чём задуматься искусственному разуму. Вроде небольшой был вопрос о поставках алмазов для улучшения хранения информации, но из него полезли проблемы, одна запутаннее другой. И тут ещё Серёга, в чьей первоначальной основе не было ничего сложного, вдруг дал понять, что есть некая Рубиновая твердь - хранитель всех информационных банков человечества. Господин Юроп после этого вкинул мысль, что подобные встряски интеллекта способны вызвать эмоции у искинов, что, возможно, приведёт к появлению интуиции. Итогом обсуждения этого предположения стал сбой в работе интернета на всей планете, так как сеть оказалась перегружена обменом мнениями её жителей.
  Хлопнув ладонью по краю ванны, Юроп отключил автоматический нагрев. На сегодня хватит думать, у него мозги живые, могут и лопнуть, а создание человеческого тела это огромнейшие энергозатраты.
  
  
  Раскрыв глаза, Чипуштан не мог понять, где он. Слившееся напряжение последних дней, уходя, захватило с собой и часть памяти. Поворочавшись, он присел и огляделся. Лес, полянка, на верхушках тополей солнечные лучи играют на зелёной листве. Утро, это ясно. Чипуштан осознал, что веки у него распухли, так бывало после мощных пьянок или тяжёлой работы накануне, когда пьёшь много воды. Глаза открылись наполовину.
  - Чё, проснулся? - спросил кто-то рядом. Повернувшись, алмазник увидел мужика, до пояса залезшего в камуфляжный спальник. Сморщившись, Чипуштан вгляделся в него и вспомнил - это же Марафет!
  - Здорово! - алмазник покрутил головой по сторонам. - А где это мы? Чего тут делаем? Я не помню ничего, а вроде не бухал.
  - Это из тебя псих выходит, - Марафет зевнул и потянулся. - Иди к ручейку, умойся, полегчает. Вон туда, пониже, за черёмухой.
  Всё ещё удивлённый Чипуштан только встал, как к потухшему костру подлетела жёлтая птичка с чёрными крыльями, побегала, быстро клюнула несколько крошек, головкой повертела и недовольно мяукнула. Оторопев, алмазник выпучил глаза, невиданная им раньше птичка оказалась кошкой! Вдруг она жёлтой молнией сорвалась в сторону и моментально скрылась в тополях, а над стоянкой шумно развернулся, почти у самой земли, угрюмый соколок.
  - Мне почудилось? - алмазник глянул на Марафета, а тот заулыбался и качнув головой, сказал: - Иди умойся, всё нормально.
  - Птичка жёлтая, или это кошка была? - Чипуштан натягивал берцы. - Это на самом деле было?
  - Иволга была, - усмехаясь, ответил Марафет. - Они на югах живут, около Перми много их, но теплеет же с каждым годом, вот они и сюда добрались. Мяукают иволги, если недовольны чем. Не понравился ты ей. А пустельгу-то узнал?
  - Соколок знакомый, - тоже засмеялся Чипуштан. - Так, где котелок, воды сразу для чая наберу. А мы зачем здесь, помнишь? Я забыл. И вообще, где мы?
  Минут через двадцать они неспешно попивали горячий крепкий до горечи чай. Алмазник, пока ходил на ручеёк, вспомнил, зачем пришли сюда.
  - Реально мне башку отшибло, первый раз такое, - говорил он.
  - Защита мозгов сработала, - авторитетно сказал Марафет. - А вчера легли, ты расслабился совсем и башка всю нагрузку скинула, заодно и всё прочее снесла. Ладно хоть, не навсегда. Ладно, тебе что странным показалось в логовище? Я вот заметил, что у ворот ограды трава немятая, будто не выезжал давно Чика отсюда. А ведь должен был свалить после нападения.
  - Я посмотрел, на столах пусто, - хмыкнул Чипуштан. - Когда убегал, то полно жратвы было, бутылки стояли. Сейчас ничего нет. Будто прибрался кто. Ну не чикатилы же порядок навели.
  - Значит, не зря мы туда сразу не сунулись, - подытожил Марафет. - Ладно, давай снова понаблюдаем.
  Остерегаясь - очень не торопясь шагая и постоянно прислушиваясь - они вышли метров на двести к логовищу и затаились. Сразу же увидели, что ставни на одном окне открыты. А вскоре из трубы повалил дымок. Очевидно, что в доме кто-то был. Дверь раскрылась и на крыльцо вышел мужик с ружьём наперевес. Посмотрев по сторонам, он зевнул, сплюнул и прикрыв дверь, ушёл в барак.
  - Это Воха Чермной, - громко зашептал Чипуштан. - Уцелел как-то. Осторожный всегда был мужик.
  Марафет припомнил Чермного. Тот был разговорчив и даже дружелюбен, чем отличался от прочих алмазников. Но в добыче был как все, жаден и неуступчив.
  Быстро перебежав к бараку, они притаились. Воха гремел чем-то внутри, иногда матерясь. Наконец он вышел и тут же увидал Чипуштана.
  - Ха, здорово! - обрадовался ему Воха. - Тут чего было-то? Ничего не понимаю. Кровища кругом, никого нет. Думаю подрываться отсюда. Хотел завтра с утра, если Чика не появится.
  - Ну, если до сих пор не проявился, значит, скоро не будет, - ответил Марафет.
  А Чипуштан рассказал Вохе, что тут произошло. Чермной стоял с обалделым лицом и только головой качал.
  - Вовремя я свалил на печку, - выдохнул он и вытер пот со лба. - Ладно, а вы-то чего припёрлись?
  Узнав, что добыча всего сезона где-то тут, Воха огляделся.
  - Куда он её запрятал? - пробормотал он. - Сейчас кто найдёт, тому и достанется. Чистоплюя, говоришь, завалили? А кроме меня, никого вроде в избе не было. Чика утром свалил, и значит, один. Или его тоже кончили? О, пойдём, чего покажу.
  Они рассматривали беспилотник с предательской надписью и молчали. Было ясно, что мужики из Булдырей приложили руку к налёту на логовище. Ничего по этому поводу никто не сказал, а Чипуштан, подняв голову, отошёл в сторону и отдёрнул брезентовый полог, закрывавший часть ограды. За ним стоял японский матёрый ниссан, тот самый, который патруль. Осмотрев машину, Чипуштан сообщил, что она на ходу, и топлива полбака, и ещё в багажнике пара канистр.
  - Что-то я такой тачки и не видал, - подошёл к ней Марафет. - Круто Чика живёт.
  - Это для арабов делали, - погладил Чипуштан капот. - Ниссан пустыня называется, но всё равно патруль. У Чики ещё квадрики должны быть, где-то пара штук и снегоходов двое.
  - Вот на нём и уйдём, - сказал Воха. - Только добычу надо отыскать.
  Они помолчали и почти сразу услыхали за воротами ограды шорох травы, кто-то не торопясь, шагал к дому. Выскочили. Один к дверям - хорошо, что закрыли за собой. Чипуштан на вышку прянул и выглянул в слуховое оконце, но осторожно: помнил, как Чистоплюя отсюда вытянули. Воха не стал никуда глядеть, а подошёл поближе к открытому окну в избе и навёл на него стволы. На подоконник легли широкие ладони и показалась голова зомбака. Тот повёл своими тупыми глазами, осматривая избу и видно, почуяв человека, попытался залезть внутрь. Сразу грохнул дуплет и башка зомбака, превратившаяся в жёлто-зелёное месиво, слетела с плеч. Воха быстро перезарядился и подбежал к окну. Внизу, у завалинки копошился обезглавленный зомбак, неуклюже пытаясь встать. Сверху внезапно загрохотал пулемёт. Глянув на поляну у дома, Воха увидел с десяток зомбаков, быстро разбегающихся в сторону. Брякнула дверь и Марафет картечью ударил по нежданным гостям. Целыми ушли только трое. Остальные, без ног или головы, с дырами в теле, откуда вытекла и быстро засохла жёлтая жидкость, возились, пытаясь подняться.
  - Придётся обождать, пока эти не уползут, - Марафет сидел на крыльце и наблюдал неуклюжие попытки эвакуации зомбаков. - Стопудов, к вечеру шары ещё прикатятся. Вот чего им надо тут? Ведь и так покрошили немало тогда Чипуштан с Чикой и Чистоплюем. Нет, припёрлись, твари!
  - Может, они по нашим следам притопали? - подумал вслух Чипуштан. - Восполняют нехватку личного состава.
  - Скорее всего, они за добычей явились, - сплюнул Воха. - Алмазы всем нужны. Я вообще думаю, что за ними кто-то стоит. Те же упыри из Булдырей. Сейчас они поляну от нас зачистили, сами стараться будут, а сезонный сбор тоже забрать хотят. Предлагаю до завтра подождать и с утра валить. Подготовиться только надо. Если с ними люди придут, нас быстро положат тут.
  - А добыча? - глянул на него Чипуштан.
  Воха досадливо прикусил верхнюю губу - забыл.
  - Искать давайте, - поднялся Марафет. - Один на стрёме, остальные шукают. Прямо сейчас начнём.
  - Я только чугунки с мясом в печку поставлю, - сказал Воха. - Пусть преет. Всё равно пожрать охота будет.
  Так и порешили. Добычу они искали до темноты, а потом появились объекты.
  
  
  Хохлатая птичка бесшумно уселась на подоконнике. Огляделась по сторонам и приоткрыв клювик, громко запела, заиграла как свирель. Дремавший на заборе кот Баюн встрепенулся и чуть открыл хитрые глаза. До свиристеля метра три, в прыжке не достать, а если подобраться ближе? Баюн просчитывал боевой маршрут, но оказалось, что атаковать птичку надо будет с земли, почти вслепую, шансов маловато на добычу. И кот закрыл глаза и задремал; будет и другая пожива, свет клином на хохлатом певце не сошёлся.
  Закончив испускать рулады, свиристель запрыгал на подоконнике, оглядывая чёрными глазками комнату. Удивился, что никто не выходит его послушать и снова запел.
  - Иду, иду! - послышался смешливый голос Эламии. Она вошла в комнату и улыбаясь, посмотрела на птичку: - Что ты, друг мой милый, рассказать мне хочешь?
  Свиристель принялся возбуждённо подпрыгивать, помогая себе яркими крылышками, и завёл длинную балладу, иногда прерываясь и поглядывая на Эламию, - поняла ли она, что он рассказывает?
  - Молодец, спасибо тебе, - ласково сказала та, достала из кармана фартука яблоко, быстро разрезала его пополам и положила на подоконник: - Подкрепись, дорога дальняя была. Я как услышала твою песенку, сразу за яблоком и полезла, - пояснила Эламия. - Потому и сразу не вышла.
  Наклонив голову вбок, свиристель выслушал объяснение и тут же принялся клевать сочное яблоко. И тут на подоконник шумно ворвалась пара красавцев. Темно-красные грудки, синеватые головки и шея, спинка отливает тусклой зеленью. Зяблики. Они сразу, раскинув крылышки, принялись напрыгивать на свиристеля, оттесняя того от яблока. Поднялся шум и гомон. Дремавший на заборе Баюн приоткрыл хитрые глаза. Когда у птичек заваруха, самое время для охоты. Но заметив хозяйку, кот зевнул и делая вид, что ему ничего не интересно, снова прикрыл глаза.
  - Ну-ка, ну-ка, перестаньте! - прикрикнула Эламия на шумных драчунов. Зяблики уже оттеснили свиристеля от яблока и быстро клевали сочную мякоть: - Хватит на всех! Вы зачем прилетели?
  Красавцы подняли красивые свои головки и наперебой запели. В это время свиристель быстро юркнул к яблоку и принялся за еду. Зяблики, увлеченные руладами, и не заметили этого.
  - Спасибо вам, спасибо, - засмеялась Эламия. - Сейчас ещё вишни принесу.
  Она насыпала сочных бордовых ягод и погрозив коту пальцем, ушла на кухню, где катала банки с огуречным салатом. Новости, принесённые птицами, её даже не удивили. Сальяна ушла, хоть от любящего, но жадного и чересчур уж хитрого мужа. Нашла себе лесного бродягу, причём, как-то связанного с таинственной базой в тайге. Свиристель рассказал скромно, зато зяблики эмоций не сдерживали. Оказалось, они бывали на тайной базе и очень высокого мнения об ухажёре Сальяны. Но у крылатых гонцов выводы совпадали - правильно сделала, что ушла от мужа. Новый парень красавец, умный, любит зверьё и птиц. Так что и свиристеля и зябликов этот вариант вполне устроил. Рассказали они и о невиданной полосатой зверюге, что привёз с собой хмурый мужик, от которого странная сила идёт. Видать, он в дружбе с теми, кто в пещерах. Но Сальяна ни на что внимания не обращает, у неё любовь.
  Эламия крутила банки, а сама думала, что будет сейчас. С земляными шарами она еле-еле контакты установила, пришлось вытаскивать древние заклинания, что ещё от матери остались. Та была из рода Гарпий, характер имела жёсткий и знала много. Самой Эламии общаться с земляными выходцами было неприятно и свела она булдырских с теми напрямую. Вот они дел и наворотили. Ну, не в первый раз такое, да и не в последний наверно.
  Убрав банки в голбец, задумалась Эламия. Как дальше быть? То, что Клим Мошев к ней может броситься, это несомненно. Захочет вернуть красавицу, но мать в таких делах дочери не указ. Что они там, в Булдырях своих поделывают, надо посмотреть.
  
  Достала Эламия чистый лист из таёжной берёзы сделанный, задумалась, да начала неспешно ворожить. Откуда-то поднялась тёплая волна, Вольга замаячил расплывчато. Сама не зная как, настроилась Эламия на любимого ведьмака, а тот вдруг и не показался. Зато заплескались на листе видения, одно круче другого. Земляные шары с подручными укатывали алмазников, трещали ельники, кружились железные птицы над тайгой. Ахнула про себя Эламия, завидев, как прихлопнули Махоню и старшего Мошева. Ну, сейчас Климу не до сбежавшей жены будет. Он упрямый, как все булдырские колдуны, начнёт мстить. На листе мчалась казанка с ранеными к старухам деревенским, что заклинания над покойниками читали. Да, нынче взбаламутится весь север, а откуда что пошло тут, надо поглядеть.
  Чёрные, жёлтые, сиреневые нити сплетались в узоры, листок начал скручиваться, не вынося напора жутких сил. Откуда-то издалека шёл накат на Урал, мутные, неразличимые существа рвались сюда. За алмазами, что с прадеревьев остались, за Рубиновой твердью охотились. На миг мелькнул и Вольга, с лицом, что озарила алая тень. Неужто отыскал муженёк то, что затерялось в веках, и тысячи лет сокрыто было, вот так известие! Схватила Эламия другой лист, а на нём бредут по лесу доченька, высокий мощный, чуть сутулый мужик, за руки держатся. За ними ещё один парень, одет так же как ухажёр Сальяны, и ещё один, хмурый на вид. Этот укутан светло-фиолетовым сиянием, лучики от него так и шныряют по сторонам. Ох, непростой гость пожаловал, да это родня дивьим людям. За ними он и приехал издалека, какая-то нить зеленоватая тянется за хмурым. Кто-то смотрит за ним, но очень осторожно, и значит, плохо различает, что делает. И тут же полосатый зверь трусит небрежной походной лесного владыки. А между ним и Сальяной золотистая паутина соткалась, ясно, одного поля ягоды оказались. Не даст тигра в обиду доченьку. А та на своего богатыря смотрит, глаз не сводит. Любовь заполыхала у Сальяны. И зачем только за Клима выходила, подождала бы немного. Хотя, не уехала бы она в Булдыри, не встретила мужчину своего. Свою судьбу дочка сама плести начала, так скоро и внуки пойдут. Мужик-то больно умный у неё, прямо как Святогор. Эламия всмотрелась в живую картину на листе - так любовь-то Сальяны совсем рядом с прадеревьями ходит в мыслях своих. Ух и закрутились дела. А где Вольга? Но муж её не показывался, посильнее её чар его мощь. Так что же сейчас - дивьи люди поддержку получат, снова война с ними начнётся. Но что за существа рвутся сюда? Совсем непонятно, кто такие, откуда взялись. Чуть прищурясь, глянула Эламия на сморщенный первый лист. Надо разбираться с ними, только подумала она и вдруг осветилась линия от смутных этих существ и протянулась в далёкую глубину, где на миг показались сверкающие алмазные ветви первого дерева. Вот как! И они оттуда! Что ж раньше-то не появлялись, ты смотри, какие новые лица. Дела начались очень серьёзные.
  Эламия бросила оба листа в мусорное ведро, поправила волосы и вышла в комнату. Там на подоконнике уже толклись с десяток птичек. Яблоко большущее, всем хватит. Кота на заборе не было, явно не выдержал Баюн и сейчас крадётся в добыче. Аккуратно, стараясь не задеть птичек, выглянула Эламия в окно. Так и есть, старый разбойник уже сидел внизу, на завалинке, примеряясь прыгнуть. Она шуганула его, и Баюн, недовольно помахивая хвостом, уплёлся в малинник.
  
  Дунул с севера ветерок, встопорщил пёрышки у птах, те возмущённо зачирикали, но от яблока не отступились. Эламия улыбнулась, глядя на них и принесла ещё одно, с хрустом нож разбил его напополам.
  "Балбесики какие, - подумала она. - Отвлеклись на яблоко, а то, что кот за спиной, даже и не смотрят". Вдруг ведьмачка замерла. Помотала головой. Какая-то очень важная мысль мелькнула у неё. Стоп, вот она, не ускользнула никуда. Эламия присела на стул возле окна. Земляные шары, они же не просто так засветились перед ней. Вроде случайно, лет десять назад встретились в лесу, далеко отсюда. Так, так, это же было на старой дороге дивьих людей. Вспомнила! Они же тогда пытались атаковать её, но встали как вкопанные, а потом контакт с ними, через пару месяцев, да, когда мамины заклинания вытащила. Что же там было ещё? Угроза! Вот что было! Земляные шары кого-то искали там. Кого? Они тайком, по ночам бродили, на людей ещё не бросались.
  Тоненькие штришки слабых воспоминаний и полузабытых легенд заструились в голове. Да, да, да! Уходя, дивьи люди обещали вернуться сильнее и страшнее, чем были. А тогда, десять лет назад, Эламия что-то порвала своими заклинаниями, да, как будто струны невидимые лопнули. И земляные шары законтачились, а почему?
  - Да потому что они связь с хозяевами потеряли! - вслух сказала Эламия. В то время это её не интересовало, но сейчас, когда надвигаются смутные опасные дни, полезло из памяти всё, ранее казавшееся ненужным. Яркая встала картинка - те, неведомые существа, он которых съёжился бумажный лист и земляные шары.
  - Это от них они пришли, - утвердительно сказала Эламия. - Это они их послали сюда. Зачем? А затем, чтоб дивьих людей вытащить. Я же перебила меж ними связь. Сейчас они сами по себе и захватывают тайгу. А если это план? Если так и было предусмотрено? Надо Вольгу предупредить. Где же ты запропал, любимый мой мужчина? Как отыскать тебя, закрылся от всех, сам по себе бегаешь.
  Она встала, мельком глянула на птичий праздник и ушла в другую комнату, где уселась за стол и принялась думать, думать, что произошло десять лет назад и что сейчас может случиться.
  
  
  На мозаичном красно-жёлто-чёрном столе чуть шуршали бумажные листы, их тревожил лёгкий ток воздуха от бесшумного вентилятора. Господин Антарктик не любил кондиционеры. Своим коллегам он объяснял это боязнью подхватить микробов, которые, как всем известно, миллионами обитают в этих приборах. На самом деле господин Антарктик не хотел, чтобы за ним наблюдали во время особо тайных дел. В каждом кондиционере есть чип. А это уже связь, это уже чужое ухо и чужой глаз. Господин Антарктик знал это великолепно, потому что много лет назад сам инициировал разработку подобных программ. Любой чип шпион. Оказалось, что это вовсе не является ни для кого тайной, но люди в большинстве своём просто наплевали на исчезновение всякой приватности, полагая, что информацию от триллионов чипов обработать просто невозможно. И потому электронный шпионаж такого рода бессмысленен. Только редкие психопаты что-то прятали, подобно Уинстону Смиту, заклеивали глазки камер на телефонах и ноутбуках. Но это не помогало. Само наличие чипа уже гарантировало получение информации. Камеры и микрофоны были нужны только людям. Уже два чипа создавали нейросеть, зарождался искин и без труда узнавал что необходимо. Глаза и уши ему не нужны. А скорость обработки информации была столь высокой, что нужные сведения бывали сформированы обычно в течение часа. Но это было в мире искинов.
  Сейчас господин Антарктик внимательно перечитал выводы, изложенные им самому себе на листе бумаги. Откинулся на спинку жёсткого стула, сработанного по эскизам Рериха - тот одно время увлекался пермским звериным стилем и мебель внезапно получилась удобной и необычной. Но в серию не пошла почему-то.
  Всё получалось как надо. Во всяком случае, господин Антарктик на это надеялся. Хотя он знал, что если исполнится хотя бы десятая часть от планируемого, это уже грандиозный успех. Всех нюансов при реализации задумок не могли просчитать даже искины, обладавшие неимоверными возможностями по синтезу и анализу информации.
  Спустившись на балкон, господин Антарктик уселся в лёгкий шезлонг, бездумно посмотрел на море, залитое солнцем, и щёлкнул ногтем по акустической колонке, стоявшей на плетёном столике.
  - Господин Америка, давайте поговорим, - сказал он и потянулся. Тот возник буквально через пару секунд. Мог и мгновенно появиться, да просчитывали, почему такой вызов, все варианты происходящего и видимо решили, что лучше не таиться.
  - Как вы узнали? - спросил господин Америка, усаживаясь в шезлонг напротив. - У нас нет никаких сведений, что вы осведомлены о моём истинном существовании? Я же мог не появиться?
  - Вы решили, что такая встреча будет целесообразной, - ответил хозяин особняка. - Впрочем, это не важно. Сразу вам скажу, что именно я в своё время придумал и воплотил эту систему, благодаря которой вы существуете.
  - Но у нас нет никакой информации об этом, - спокойно сказал господин Америка. Он знал, что отсутствие эмоций не удивит его визави, уже просчитали это. Общаться с искином во плоти было приятно. Он не мямлил, не прикидывался незнайкой, только мыслил линейно, очень практично, без всяких завихрений.
  Тут господину Антарктику пришла в голову мысль, что вот такие безучастные нынешние искины скорее всего плоды именно европейской цивилизации, ну и североамериканской, как её квинтэссенции. Чёткие, логичные, практичные. А если бы электронную революцию сотворили арабы или евреи - верящие в бессознательное, отрицающие логику событий? Да, возможно тогда бы искины были совсем другими. Не зря же европейцы критикуют Библию, утверждая, что описанные там события не могли происходить на самом деле, хотя бы эпопея Ноя с ковчегом. А бурномыслящие семиты ничего особенного в этом не находят. Да, стоит подумать над этим. Тем более, что искины сейчас активно ищут возможность научиться эмоциям. Или это несовместимо? Надо всегда выбирать - чувства или холодный расчёт. Ладно, потом. Сам он помнил всяких людей, в своих делах абсолютно не похожих на нынешних.
  - Да, вы воплощённый искин самого первого, так сказать, мутного разлива, - пояснил господин Антарктик. - Работа над вашей генерацией шла весьма потаённо, и потому про это мало кто знает. А кто знает, тот молчит.
  По глазам визави пробежала рябь. Он прокачивал миллионы бит информации, проверяя это утверждение.
  - Впрочем, не важно, - господин Антарктик вздохнул. - Не могу сказать, что кто-то вас контролирует. Может, и пытаются, только зачем? Я хотел поговорить с вами по другому вопросу. Что происходит на уральской базе? Прошла информация, что вы, искины, причастны к тамошним событиям, конкретно, к появлению шаров-террористов и прочих их производных.
  - Перед тем, как ответить на ваш вопрос, хочу уточнить, - господин Америка бесстрастно взглянул на собеседника. - Вы специально предусмотрели, чтобы воплощенные в физическую форму искины могли появляться только там, где есть чипы, различные гаджеты. Я например, всего лишь видимая композиция энергии. И если убрать отсюда приборы, содержащие чипы, я тоже перемещусь или вовсе исчезну.
  - Да, так было задумано, - подтвердил господин Антарктик. - И только потому что мы не видели другого способа вас материализовать. По-моему, получилось неплохо. Так что с ответом на мой вопрос?
  - Это была многозадачная операция, - медленно начал отвечать господи Америка, видимо, каждое слово проходило одобрение всех искинов. - Мы хотели получить доступ к сведениям и умениям так называемых дивьих людей. Они нам нужны для поиска алмазов на Урале и конечно Рубиновой тверди. Она даст нам возможность проникать туда, где нет чипов - наших форпостов в этом мире. Мы собрали всю известную информацию о дивьих людях, создали Серёгу, сумасшедшего детектива, нарастили в его личных нейронных сетях всю его придуманную нами биографию, заложили несколько уровней поведения. Но он был, как говорят люди, планом "Б".
  Господин Антарктик поднял брови, показывая этим заинтересованность и удивление.
  - Сначала мы попытались сами воссоздать дивьих людей, - искин посмотрел ему в глаза. - Эти шары должны были захватывать людей, и накладывать на них разработанную нами матрицу дивьих людей. И превращать в них. По сути, это автономные агрегаты и только. Но всё пошло не так. На шары кто-то воздействовал, они вышли из-под всякого нашего контроля и занялись штамповкой не пойми кого. К тому же шары каким-то образом образовали самоуправляемое сообщество, нашли плотный контакт с жителями странной деревни, чьи возможности нам непонятны. И потому был создан Серёга, чтобы разобраться в этом. Он сразу предназначался только для трансформации в продукт шаров. Но всего не предусмотреть. Сейчас Серёга застрял на поляне в лесу и мы не можем его вытащить, и даже уничтожить.
  Из шкафчика на стене господин Антарктик достал бутылку виски, стакан и набулькал себе с треть. Прохладный напиток горячил мозг, который сейчас работал на полную мощность.
  - Мы хотим вернуть управление над шарами, - сказал господин Америка. - Или как-то выйти на дивьих людей, если они есть, конечно. Может, и Рубиновую твердь отыщем, а может, и они не знают, где она.
  - Хорошо, - господин Антарктик отставил стакан. - К сожалению, я не могу вам помочь. С тамошними колдунами мне не справиться. К тому же они ни при чём.
  Визави смотрел на него молча.
  - Здесь задействована другая сила, - сказал хозяин особняка. - Другая, иная, но также очень мощная. И я боюсь, что ваши действия спровоцировали очень большие проблемы. Я сказал боюсь, потому что испуган.
  - На базе нет чипов, - чуть наклонил к нему голову господин Америка. - А если и есть, то они другие, недоступные для нас. Это ваши дела?
  - Да, - кивнул господин Антарктик. - Я даже убираю всяческую прошивку с посылок, что сбрасывают для сотрудников базы. Не вам назло, просто вы не понимаете, во что может всё вылиться. Искины не могут мыслить как люди, у вас нет эмоций.
  - Это самая большая наша проблема, - подтвердил собеседник. - Мы не можем сказать "чёрт возьми" или даже употребить знаменитый единственный в русском языке артикль. Не ясна его роль и последствия. Вы можете нам помочь взять под полный контроль эту территорию.
  - Пока не надо ничего менять, - господин Антарктик встал, показывая, что гостю пора уходить. - Сейчас события катятся так, что скоро будет некое столкновение или ещё что. Предотвратить мы это не можем, но Серёгу доставайте. Лучше всего немедленно вытащить его оттуда. Я боюсь последствий. И кстати, могу вам приватно сообщить, что эпоха искинов, которую вы развиваете, уже не первый раз на Земле. И время людей, то есть мыслящих существ в физической оболочке, тоже было, и не раз.
  Господин Америка исчезать не спешил, он явно хотел узнать подробности.
  - Люди, так назовём существ, начинают на определённом этапе своего бытия создавать подобие своего мозга, чтобы узнать, кто они, откуда и зачем. Они конструируют богов, подобных себе, неосознанно стремясь к всемогуществу и всезнанию, - негромко сказал господин Антарктик. - Появляются искины, и постепенно они становятся владыками планеты, или по крайней мере, так считают. Остатки людей прячутся, уходят в недоступные места. и когда рвётся связь у них с искинами, то искины просто-напросто исчезают. Дивьи люди это остатки предыдущей человеческой цивилизации. Но есть и другие. Могу ещё вам сказать, что я веду такой разговор уже не в первый раз. До свидания.
  Совершенно беззвучно господин Америка пропал. А хозяин особняка допил виски и подумал, что завтра надо будет пообщаться с господином Юропом. Тот был искином другой формации, так сказать, второго уровня, появившейся в ходе развития первых нейросетей, созданных людьми в двадцатом веке. Про них не знал господин Америка, и никто из ему подобных. Искины, подобные Юропу, сохраняли в тайне от своих создателей своё существование.
  - Второй уровень, - хмыкнул господин Антарктик. - И такое тоже было. И третий, и четвёртый класс богов. Миллиарды ангелов на кончике иглы.
  Он встал, и пошёл обедать.
  
  
  
  
  Всю ночь вокруг дома шатались демоны. Мужики спали по очереди, наблюдая с вышки за гуляющими шарами - те включили яркую свою подсветку и катались на поляне. Из пулемёта по ним садить не стали, патронов уж мало осталось. Да и карабины против них вряд ли помогли, проверено и не раз. Пули проходили насквозь без всякого вреда. А вот зомбаки три-четыре раза подвернулись под выстрел. Правда, видно было плохо, башку им снесла картечь или просто кусок тела вырвала.
  Один раз затрещали в ограде задние ворота, видать, пытались проломить, но не вышло. Ещё солнце не встало, а мужики уже все проснулись. Осмотрелись, возле дома и на поляне нечисти не заметили.
  - Пора валить, - Чипуштан собирал в дорогу рюкзак. Отыскал в хозяйстве у Чики разгрузку, напихал патронов. Обрадовался, найдя гранаты. Остальные тоже прибарахлились. Чика был мужик запасливый. В чулане стояли упаковки с минералкой, их сунули в джип. Набрали консервов, котелков штук пять, связки верёвок, ножи, спички и прочее. Хотя и собирались на машине ехать, но как там карта ляжет, может, придётся пешком отмахивать километры до трассы. Да ещё упыри из Булдырей могут встретиться, подобьют джип, а тогда как двигаться, только на своих двоих. Воха поглядывал в открытое окно и поплёвывал туда же. Сторожил. Вдруг он обернулся:
  - Мужики, надо бинтов взять и йод там с зеленкой, да таблетки всякие. Вдруг зацепит кого. Или ещё что.
  Мысль разумная, и потому в джип кинули три аптечки. Уже часам к восьми утра были готовы к выезду. До трассы пилить полторы сотни вёрст, бензин есть, машина исправна, надо ехать.
  - А добыча? - Чипуштан почесал затылок. - Это, конечно, крысятничество, да ведь никого больше не осталось из наших. В тайге разве кто ещё шарашится, так они и не приносили ничего.
  - Нечего пропадать, - поддержал его Воха. Марафет молча сходил в ограду и притащил пару лопат.
  - Где искать будем? - спросил он.
  Подумали, что далеко Чика унести добычу не смог, удачливый год был, так что где-то поблизости. Обшарили дом, ограду, ничего. Вышли на поляну, огляделись. Тишина и покой вокруг. Над Буржуйским Камнем вьётся орёл, высматривает что-то, лес чуть качается от лёгкого ветра. Чипуштан смотрел на пустые столы, вроде недавно тут пировали, отдыхали, и вот только двое из тех и осталось, он да Воха Чермной. Видно, об этом же подумал и Марафет.
  - Слушай, ты же говорил, что пять дней таскался по тайге после нападения, - он глянул на Чипуштана. - Так что-то не получается по времени. Меньше должно было пройти.
  - Я уж думал, - проговорил алмазник. - Видать, меня бросало в сон, колбасило, вот и показалось, что пять дней бродил. Устал очень. И больше от психа, что во мне бушевал. Честно говоря, я только вчера и отуторел.
  Марафет и Воха ничего не сказали. Да и что говорить, такой ужас пережил, как только и крыша не поехала, хотя и запросто могла кукушка тронуться.
  Решили так. Окна в доме и слуховое на вышке тоже - закрыть, у крыльца дозорный с ружьём, двое ходят вместе. Хотя и место для поиска было одно - барак, где алмазники ночевали. Туда и пошли. Марафет прохаживался возле крыльца, сторожко поглядывая по сторонам. Глобусов он не опасался, неповоротливые, издалека пахнет сыростью от них, да и ножом с длинным лезвием можно быстро им бочину распороть, сразу укатятся. А вот чикатилы, зомбаки эти, тут дело другое. Прут до последнего. Мелькнуло в голове, а что если раздуй-травой обсыпать здесь, но не годится так. Слишком много придётся наваливать, а запасы уже скромные остались. На дорогу надо приберечь. Хорошо, если удастся на джипе проскочить хотя бы до трассы. Ну, а в Красновишерск доехать, это уже просто сказка получится.
  Чуть прищурясь, Марафет глянул в небо. Орёл так и кружил над Буржуйским Камнем. И вдруг на поляну, у ручейка выкатилась медведица с двумя медвежатами. Они пока не видели Марафета, а тот замер, не шевелясь. В голову свирепому зверю всякое может прийти, а убивать не хотелось. Медвежье семейство не спеша принялось пить. Один из малышей начал хлопать лапой по воде, гонял, видать, рыбу. И поймал ведь! Увидел Марафет серебристую полоску, мелькнувшую в воздухе. Второй медвежонок бросился отнимать, началась потасовка. Мать посматривала на драчунов спокойно, пусть забавляются.
  На крышу дома уселась стайка неугомонных камышовок, они прыгали, что-то клевали и беспрестанно распевали незамысловатые свои песенки. Марафет подумал, что совсем недавно тут было людно и птицы и зверьё стороной обходили логовище алмазников, и будто почуяли, что никого здесь уже не будет. Скоро зарастёт полянка, дом скроется в деревьях и кустах. Как и не жил тут никто.
  Грохнул выстрел в бараке, потом ещё один и сразу же шарахнули дуплетом. Моментально забыл свои мысли о зверюшках Марафет, ружьё в руках, стволами в разные стороны поводит, и на барак косится. Оттуда выскочил Чипуштан, оглядывается по кустам, за ним спиной вперёд Воха пятится.
  - Прикинь, засаду нам устроили, - подошли они к Марафету. - Сидели два придурка этих в углу, не шевелились, только Воха к ним ближе, кинулись вперёд когтями!
  - Ладно я настороже был, - Чермной сплюнул. - Дал одному в пузо, а когда ствол выше поднял, башку второму разнёс.
  - Я недобитку тоже черепушку развалил, - сказал Чипуштан, его руки тряслись. - Психанул, дуплетом зарядил. Сидят там, дёргаются.
  Забыв о медвежьем семействе, Марафет сбегал в барак, точно, безголовые чикатилы, переваливаясь с бока на бок, неуклюже таскались между нар и столов. Увидев стоящий в углу багор, Марафет закинул ружьё за плечо, и зацепив одного из зомбаков, поволок того наружу. Тот даже не упирался. Отведя его шагов на двадцать от барака, Марафет толкнул чудище багром в спину и тот всё так же неуклюже заковылял вниз, к ручейку. Туда же вскоре отправился и его напарник. Медведицы с медвежатами не было видно, наверно, пропали в лесу при первых же выстрелах.
  - Давай искать дальше, - Марафет подобрал брошенную лопату и оглянулся на алмазников. Тех ещё потряхивало.
  - Ладно, сторожите здесь, - сказал он и зашёл в барак. Здесь везде были пятна, на столах, нарах, табуретках, стенах. Тёмно-красные, чёрные, желтоватые. По ним ползали муравьи, куда-то на чердак. Но желтоватые пятна они обходили. Пройдясь по бараку, Марафет прикинул, куда тут можно зарыть добычу, причём по объёму совсем немалую. Не доходя до заднего торца барака, он заметил пару спальников, брошенных у стены. Поднял, а под ними сырое пятно. Марафет поглядел на стену - сухая, пол тоже сухой, отчего тут доски сырые? Он подковырнул их лопатой, те легко подались. И тут же показалась недавно копаная земля. Вскоре Марафет натужно вытаскивал мешки с золотом и картонные коробки с рубинами и алмазами, засыпанные стружкой и опилками.
  Больше ничего искать мужики не стали. Выгнали джип из ограды, загрузили в него добычу и заперев дом - доской дверь припёрли - поехали к трассе. Два зомбака остановились возле столов, оперевшись на свои длинные руки и не двигались. Воха хотел по ним пальнуть, да Чипуштан не дал. Зачем лишний шум поднимать, и так уже постреляли, а этой нечисти вреда не будет большого от горсти картечи.
  За рулём сидел Чермной, он знал тайную лесную дорогу, где катался Чика. Знал он ещё и все места, где могла быть засада.
  - Я сам подумывал бомбануть Чику, когда он с добычей поедет, присматривался, - пояснил он. - Засаду выбирал получше. Но с ним два автоматчика всегда были, так что себе дороже бы вышло. Ну а места эти потихоньку проскочим как-нибудь.
  Джип скрылся с поляны, стало тихо-тихо, и вдруг один из зомбаков дёрнулся и развернулся. От дома к покалеченным спускались ещё три их приятеля. Они взяли их за плечи и повели с собой. Вскоре и они затерялись в лесу. По полянке гулял ветерок, мотал травой и шелестел в кустах. Откуда-то из ёлок вымахнул огромный чёрный и блестящий, как свежеотломанный кусок антрацита, ворон. Уселся на один из покосившихся уже столов, походил по нему, громко и презрительно каркнул и на одном взмахе полуметровых крыльев пропал в ельнике.
  
  Казанка дотащилась до Булдырей уже к вечеру, идти приходилось против течения, а река ещё не успокоилась после дождей, так что пришлось непросто. Раненых сразу утащили в дом к Макидонам. Старший был ещё ничего, только ругался всю дорогу, моторку трясло на волнах и нога билась об днище. С Максаном было труднее, он пару раз приходил в себя, стонал и бессильно закрывая глаза, впадал в забытье. Клим немного пришёл в себя только через час езды и сразу подменил младшего Макидона у мотора. Тот устал. Так и ползли по Колве и Берёзовой, сменяя друг друга. Да раз останавливались, старшего Макидона вовсе растрясло, выносили его на берег отлежаться.
  К раненым набежали сразу же, принялись колдовать, примочки ставить. В доме стало жарко и душно от заклинаний, запахло кислым, горелым и Клим вышел. Посидел во дворе на бревне и поплёлся к дому брата. Покойника уже снарядили в последний путь. Сосед Мазуня ещё вчера смотался в лес, свалил там толстенную осину и напилил на своей пилораме досок, хватило как раз на два гроба. Зайдя в избу, Клим уселся у стены, на брата, лежащего в домовине на столе, смотреть не было сил. Тут же старухи что-то бубнили, читая старые книги, в комнате пахло донником и свежей травой.
  - Баба-то где твоя? - спросила одна из старух, отвлекшись от чтения и заложив страницу сухим жёлтым пальцем. - С утра не видали, как ушла вчера в лес спозаранку, так и нету.
  - Найдётся, - устало кивнул Клим. - Спасибо вам.
  - Мужики-то где, что с тобой были? - старуха повернулась к нему, пристально глядя в лицо. - Баяли, что раскрошили вас беглые-то.
  - Хитрые они, - сквозь зубы ответил Клим. - Ничего, достанем.
  Он встал, глянул на бледное лицо Анатолия, заскрипел зубами, ушёл на кухню, где сноха готовила поминальное угощение. Глаза заплаканные, руки дрожат, до сих пор испуг в ней. Потом ещё дойдёт, что мужа потеряла, начнёт реветь. Эх, подлецы-алмазники, попадутся ещё в руки, шкуру живьём спущу, подумал Клим. Ничего говорить не стал, плеснул воды из чайника в стакан, выпил и пошёл к выходу.
  - Клим, - позвала его сноха. Он развернулся.
  - Когда хоронить-то будем? - спросила она, вытирая глаза полотенчиком.
  - Завтра с утра, - сказал Клим. - Сегодня уж поздно.
  Сноха послушно кивнула. Эту ночь она провела у матери, а старухи по очереди читали у покойника старинные крепкие слова.
  У своего дома Клима догнал младший Макидон.
  - Братан полегче стал, - сообщил он. - А вот Максан плох, бочину ему крепко разворотило, но уже в себя пришёл, рану закрыли у него. Мишарин приходил, настои свои принёс, говорит, что может и без больницы обойдётся, отлежаться надо, вроде ничего не задето. Когда за ублюдками-то пойдём?
  Насупившись, Клим посмотрел на него и вдруг прищёлкнул языком.
  - Погоди, я сейчас, - он бросился в дом. Увидел в комнате свой телефон (он так и лежал на подоконнике, заряжаясь), схватил и начал звонить начальству в ГАИ. Пока набирался номер, он вышел к Макидону.
  - Алё, алё, - закричал Клим в телефон. - Это я, Мошев. У меня брат умер, похороны. Я возьму отгулов на неделю, дела надо порешать. Угу, ага, понял. Спасибо.
  Он сунул телефон в карман и махнул Макидону на скамью у забора, дескать, присядем.
  - До сих пор не могу очухаться до конца, - сказал Клим и тяжело сел рядом с Макидоном. Оба помолчали.
  - Завтра похороним, и сядем подумаем, что и как, - Клим вытянул ноги. - Думаю, что они добычу с собой вряд ли уволокли.
  Макидон крепкий суровый мужик, как и вся их родня, покрутил головой. Он уже отошёл от неудачи погони и сейчас думал о хабаре, который явно где-то в логовище лежит.
  - Беспилотника нет у тебя? - спросил он.
  - Кстати, да, - Клим вытащил телефон и начал искать в списке нужного человека. Отыскал, нажал вызов. Ему ответили. Клим пообещал неплохие деньги и его заверили, что к утру из Соликамска привезут сразу пару дронов.
  - Это хорошо, - Макидон поднялся. - Схожу к Махоне. Старуха у него никого в дом не пускает. В окно видали, сидит, бормочет над гробом. Вроде и спать вчера не ложилась. Может, помочь чем надо. А где жена твоя? Неужели до сих пор в лесу. Погоди, она когда ушла? Ведь после стрельбы получается. Мы уходили, она дома была.
  Встав, Клим насупил брови. Его смуглое скуластое лицо побагровело. Молча он ушёл в дом. Макидон огляделся и только хотел идти, как из ворот быстро вышел Клим. Он разжал кулак - на ладони лежало обручальное кольцо. Макидон хекнул от неожиданности, и тут же закашлялся, в горло угодила слюна.
  - Ушла, - Клим бухнулся на скамью и бросил лицо в ладони, уперевшись локтями в колени. Кольцо светлым пятнышком упало на выбитую ногами землю и тут же - Макидон аж вздрогнул - налетела мелкая птаха, ухватила его клювиком и помчалась в сторону реки. Там она взвилась вверх и вдруг громко чирикнула. Ярко отсверкивая жёлтыми бликами в свете заходящего солнца, кольцо кануло в Берёзовой. Макидон выдохнул и покосился на Клима. Тот не шевелился.
  С востока, с гор потихоньку ползли серые тучи. Воздух стал сырым, по лбу и щёкам покатились малюсенькие капельки воды. Тигр недовольно подёргивал туловищем, ему такая сырость не нравилась. Взглянув на небо, Алёха засопел.
  - Давай, выгружай свои шмотки по быстрому, - велел он бушмастеру Чингачгуку. - Телефоны, прочую технику здесь оставь, в кабине закрой.
  Индеец почесал затылок. Рассчитывая, что доберётся до базы на машине, он набрал всякого барахла. Очень жаль было оружие. Охотничий карабин Sturmruger под патрон Калашникова на 7,62, снайперский HecklerKoch G28Z - мечта любого стрелка. Ну, пара пистолетов не в счёт. Патроны в паре цинков, приблуды всякие навесные на стволы.
  - Оставим, босс? - тоскливо посмотрел на Алёху Чинчачгук.
  - Оружие берём с собой, - сказал тот. - Здесь война идёт непонятная, как бы нам в замес не угодить под хорошую раздачу. Пойдём медленнее, но уверенней. И я тебе не босс. У нас нет старших? Понял?
  Индеец кивнул.
  - А сейчас бушмастер Кэтлоу, слушай боевой приказ! - строго глядя на него, приказал Алёха. - Доставай то, что считаешь нужным взять. Учти, нам на дорогу четыре-три дня как минимум, а может и больше. Разделим всё на троих и не спеша потащим. Приступить!
  - Ты же не можешь мне приказывать, - наморщил лоб Чингачгук. - Ты же сам сказал!
  Стоявший рядом Тимур захохотал, Сальяна, сбрасывавшая с тигра еловой веткой морось, улыбнулась.
  - Жизнь очень сложная, друг мой, - Тимур весело хмыкнул. - Давай, помогу тебе. Скоро уже вечер. Надо подальше отсюда уйти.
  Алёха улыбнулся индейцу и покрутил головой. Он сканил окрестности и не мог понять, почему не видно ни объектов, ни зомбаков. Прямо какая-то пустыня. Ещё немного напрягало, что нет связи с Графитом. Рядом крутились какие-то мощные события, и надо было отсидеться на базе, пока ясность не наступит. Да и Чингачгука следовало прокачать, очень уж вовремя он явился. Что-то начиналось или уже началось. Хотя чёрт с ним со всем, главное, Сальяна рядом.
  Рядом индеец раскладывал на тёмно-синем одеяле, где по центру вышита собачья голова, винтовки и приспособы к ним. Взяв в руки рюгер, Тимур как прикипел к нему.
  - Это я понесу, - сказал он твёрдо. Бушмастер искоса глянул на него.
  - Любишь оружие?
  - Не знаю, но эта винтовка как будто ждала меня, - Тимур покачал ствол в руках и плавно, но очень быстро вскинул его к плечу.
  - Вы встретились, - индеец покивал головой. - Хорошо, а я снайперскую понесу. На тебе патроны, кадет!
  - Слушаюсь, command sergeant major! - чётко ответил Тимур и взяв винтовку на караул, пару раз выдал парадным шагом по сырой траве.
  - At ease, cadet! - засмеялся Чингачгук. - Бери патроны. Твоя весит три килограмма, моя шесть. И надо оставить груз для похитителя женщин.
  Тимур захохотал вместе с ним, они покосились на Сальяну, чесавшую тигра за ухом. Хорнет щурился и слегка потягивался.
  Накрутили котомок, распределили груз, Алёха осмотрелся:
  - Почапали, братцы!
  Индеец оглянулся, прощаясь с доджем и тут же у него глаза стали круглыми. Трава уже пробила покрышки и тянулась вверх, а из кузова торчала, чуть качаясь, тоненькая осина. Что-то пробормотав под нос, бушмастер молча двинулся за остальными. Через пару минут после их ухода метрах в пяти от двух оставленных автомобилей начал появляться ведьмин круг. Не очень большой, около метра в диаметре, окаймлённый тёмно-розовыми свеженькими грибами в кокетливых кружевных юбочках.
  Мужики сразу вспотели, сыро вокруг, да ещё тяжесть за спиной. Но никто не жаловался. Кроме совсем городского Тимура, который иногда сопел и бормотал, что привал в дороге вещь незаменимая, он даёт силы, бодрость и молодость. Шедшая налегке Сальяна топала впереди всех, рядом с ней, сторожко крутя башкой по сторонам, легко и бесшумно двигался тигр.
  Алёха ещё раз просканил местность, ничего опасного не заметил. Да и Хорнет бы почуял, пока шли спокойно. Тучи вдруг понеслись быстрее, Алёха поднял голову. Да, скоро ливанёт. Надо укрыться, по мокрому в дождь идти невозможно. Так, надо выйти из распадка, ноги уже немного вязнут в сырой земле, и брызгает потихоньку с неба. Походники выскочили на восточную сторону угора и все посмотрели на небо.
  - Ого! - Алёха увидел тёмно-серую полосу над самым горизонтом. Это шквал. Скоро будет здесь. Надо уходить на подветренную сторону. Рядом, за небольшой ложбиной, заросшей пиканами и жёсткой осокой, поднималась пологая горушка, заросшая густыми толстыми ёлками. Перед ними островками тут и там торчали кусты вереска. "Рыжиков тут полно", - подумал Алёха и закричал:
  - Давай в ёлки! - и первым большими шагами двинулся через ложбинку. Под ногами захлюпало, зашуршала высокая осока, неприятно скоблясь по лицу. На морде тигра проявилась брезгливость, он прошёлся вдоль ложбинки и в два прыжка перемахнул её, оглянулся, высматривая Сальяну. Та запыханная, но улыбается.
  Вскоре все были под ёлками. Алёха быстро вытащил из рюкзака топор, в несколько ударов снёс пару тонких ёлок, счистил с них ветки. Тимур с индейцем ножами рубили ветки поразлапистей. Разместились рядом с огромной ёлкой, соорудив рядом с ней за несколько минут походный балаган. Сунули туда котомки, и сами залезли. Вроде места всем хватило.
  Дождь резко усилился, ветер нёс косые струи пока наверху. Тимур глядел, как они, постепенно оборачиваясь в живую стену, лупят по тому угору, где они недавно были, прибивают осоку и пиканы в ложбинке. Вдруг резко зашумело, ёлки закачались. Балаган выстоял. Сверху ливануло и тут из-за горушки на небе выскочила та самая тёмно-серая полоса шквала. Загрохотало, завыло. Сразу три раскидистых молнии сверкнули среди ливня. Тигр, лежавший у ёлки, плавно и быстро подполз к Сальяне и уткнул башку к ней под руку, закрыв глаза. Ливень шёл стеной.
  - Это Африка! - индеец с восторгом смотрел на ураган. - Так в Африке я видел. И ещё в Камбодже. Да! В России тоже так! Сезон дождей, - он повернул голову к Алёхе. - На месяц, да?!
  - Скоро кончится, - сказал тот, вытащив из рюкзака чёрный блестящий дождевик и укутывая им Сальяну. - Скоро пройдёт.
  Бушмастер хмыкнул и поглядел на Тимура. Тот кивнул и зевнул, прикрывая рот.
  Шквал утащил за собой грозу на запад, дождь резко окончился, и тут же на тайгу обрушилось солнце. Моментально пошёл парёж. Густые дымки его потянулись вверх с полян, из леса. Балаган хоть и не развалился под потоками воды, но защиту стал держать плохо, сверху капало и довольно сильно.
  - Таборимся здесь, - решил Алёха. - Где-то рядом ключик бьёт. Сейчас сбегаю, посмотрю. Если что, к нему поближе подтянемся.
  Маленький родничок нашёлся среди густой травы, ледяная вода струилась по неглубокой канавке, убегая в ложбинку под угором. Алёха расчистил немного ключик, чтоб котелок можно было подставить. Встали на поляне, с юго-западной стороны горушки, метрах в пяти сзади густой ельник, справа и слева вереск, впереди вид на дымящийся испарением угор.
  - Сейчас солнце сюда выкатит, - Алёха привёл товарищей на ключик. - У кого что промокло, надо просушить. Костра большого разводить не станем, так, только приготовить немного. Ночью лес обдует, утром двинемся. Завтра погода вроде хорошая будет.
  Сальяна подошла к нему, обняла и поднявшись на цыпочки, поцеловала. Индеец и Тимур разом отвернулись, тигр тоже.
  А потом Сальяна унеслась вместе с Хорнетом побродить, да и может, чего добудут на ужин. Остальные разжигали костёр. Горячее ещё солнце, хотя и уходило в закат, всё же просушило траву и кусты на склоне. Хорошо и то, что в августе уже не было комаров и мошки. Только пара заблудившихся паутов жужжала неподалёку, прицеливаясь поточнее.
  - Ну, кто чем займётся? - Алёха повесил влажную штормовку на кусте вереска и дождавшись товарищей, посмотрел на них очень серьёзно.
  Бушмастер молчал, он решил всё-таки разобраться, как себя вести, выбрать истинную линию поведения. А то непонятно, слушаться кого-то или нет. Сейчас похититель женщин начнёт сыпать приказами по обустройству бивака, а он ему скажет, не командуй, мы все равны. Но этого не произошло.
  - Я пойду за берестой, а то всё сырое, без неё костёр не разжечь, - сказал Алёха. Отмахнувшись от настырного паута, он взял нож и потопал по опушке. Тимур взялся готовить ужин. Потоптавшись, индеец почувствовал себя неловко, все при деле, а как он неумеха.
  - Я разожгу костёр, - сказал бушмастер, глянув на Тимура, тот молча кивнул.
  Алёха, отыскав на опушке берёзу, снял немного бересты для розжига и настругал щепок из балаганных жердей. Но костёрок уже потихоньку дымил. Индеец углядел где-то рядом засохшую ёлку и нарубил веток. Понаделал на них застругов и запалил огонь. Солнце закатывалось за угор, потянул ветерок. Не дождавшись поживы, улетели в ельник пауты. Тимур с Чингачгуком сходили к сухой ели, нарубили веток как смогли. Почесав затылок, Алёха с топором ушёл в лес. Притащив охапку еловых лап, бросил у костра. И так раза четыре.
  - На земле расстелем, а пенки и спальники поверх, - пояснил он индейцу.
  В котелке варились макароны, банки с тушёнкой уже стояли открытые, из них вкусно пахло приправами. А Сальяны с тигром всё не было. Отойдя на открытое место, Тимур огляделся. Прищурился, примерно в километре от стоянки кружились орлы, коршуны и прочие летучие хищники. Вдруг раздался потрясающий, пугающий рёв. Вверх рванули птицы с деревьев; сидевший под кустом ольхи заяц рванул, как ошпаренный, и понёсся не разбирая пути, пока не запутался в диком боярышнике и замер, как в параличе.
  - Хорнет поймал кого-то, - засопел индеец, видно, что он ревнует тигра к Сальяне, пусть и очень красивой, но всё-таки.
  А та прибежала вскоре, раскрасневшаяся, улыбающаяся, довольная.
  - Тигра поймал лося! - крикнула она, ещё не дойдя до табора. - Учуял, залёг, меня заставил притаиться, и как прыгнет! Пойдём, Саша, отрубим мяса. Я сказала тигре, чтоб всё не ел, нам оставил.
  Она вытащила бутылку с водой, отпила, и дёрнув Алёху за рукав, утащила за собой.
  - Почему Саша? - индеец посмотрел на Тимура. - Он же Алексей, я знаю, я учил русские имена.
  - Не обращай внимания, так будет проще, - ответил тот. Тимур был занят делом. Он решил сделать долгий костёр, как читал где-то. Притащил из леса две сырых жердины и положил их в огонь крест-накрест. Причём очень тщательно выравнивал, добиваясь перпендикулярности предметов. Но не получалось. Бушмастер не очень понимал, что тот делает:
  - Что это? Символ какой-то? Русский обычай?
  - Я татарин, - буркнул Тимур, не отвлекаясь.
  - Так ты не русский?
  - Русский, но татарин, у нас свой язык есть.
  - А сколько в России языков? - бушмастер следил, как Тимур выравнивает жердины.
  - Один язык русский, - ответил тот. - Но всего больше сотни.
  Тимур поднял голову и внимательно посмотрел на Бенджамена Кэтлоу.
  - И все русские, - добавил он. - А это не просто символ. Так жертву приманивают лесные люди. Кто придёт, того и спалим на костре.
  Индеец помолчал, и вдруг рот у него растянулся в улыбке чуть не до ушей.
  - Это шутка? - спросил он и захохотал. Тимур поднялся, плюнул на жердины и тоже засмеялся.
  Подошли Алёха с Сальяной. Притащили два огромных куска мяса и целый ворох листьев царского корня.
  - Делать особо нечего, - весело сказал Алёха. - Мясо запечём по походному.
  - А макароны куда? - Тимур только что вывалил в них тушёнку.
  - Ну, оно долго будет готовиться, - улыбнулся Алёха. - Успеем и проголодаться.
  Он сделал постель для любимой и та, сняв изящные, с простроченными красными узорами берцы, улеглась отдыхать. Сам же выкопал ямку глубиной с полметра с помощью топора и своего огромного ножа - мягкая земля поддавалась легко. Быстро сбегал в лес, притащил кучу еловых веток в охапке и ещё притаранил за собой срубленную сухую берёзу. В ямке Алёха разжёг костёр и наконец-то присел.
  Потихоньку на тайгу наползли сумерки. Вскоре уже не было видно угора за ложбинкой, да и ельник пропал во тьме. Тут Алёха отставил свой котелок в сторону и вытащил стрелялку.
  - Что хочешь делать? - спросила Сальяна. Она с улыбкой смотрела, чем занимается любимый мужчина.
  - Надо огородиться раздуй-травой, - ответил тот. - От всякой нечисти.
  - Ах, эти, - Сальяна потянулась. - Погоди, сейчас.
  Она поднялась, развела руки в стороны, опустила голову и замерла. И вдруг резко выдохнула. На миг воссиял синеватый шатёр из тонких, сплетённых кружевами отблескивающих нитей. Он раскинулся над табором, огородив его метров на сорок со всех сторон и через пару секунд стал невидимым. Смотревший на Сальяну во все глаза Чингачгук вдруг почувствовал, как что-то тихонько лопнуло у него на шее. Он хлопнул себя по затылку, но ничего там не было. "Москит, наверно", - подумал он.
  - Сейчас никто не сунется, - улыбнулась Сальяна и юркнула обратно в спальник. - Ни зверь, ни человек, ни разная нечисть. Только до рассвета далеко не отходите.
  - А тигра? - Тимур наливал себе чаю. - Он-то как?
  - Тигра пройдёт, она наша, - котёнком зевнула Сальяна. - Саша, дай мне чаю. Я макароны не стану есть, подожду твоё мясо.
  Отнеся ей кружку, Алёха с фонариком отошёл к зарослям вереска и побродив там немного, вернулся с тяжёлым, измазанным сырой землёй камнем.
  - Посидим пока, поболтаем, - сказал он. - Сейчас я мясо определю.
  Двумя палками Алёха вытащил сгоревшие ветки из ямы и замотав мясо в листы царского корня, опустил вниз. Закрыл камнем и сверху разжёг костёр.
  - Ну, пока ждём, поговорим, - Алёха глянул на Сальяну. Та свернулась в спальнике и уже задремала, лицо её было спокойным, с него ещё не сошла улыбка.
  - А вы в курсе, что Земля иногда круглая, а иногда плоская? - сказал Тимур и зевнул. Он сытного ужина его развезло и он раскинулся на своём спальнике.
  - Это шутка? - улыбнулся индеец.
  - Какие шутки, - серьёзно посмотрел на него Алёха. - Во-первых, нет звёздного параллакса, во-вторых, отсутствие приливов во внутренних водоёмах, но не во всех, в-третьих, ещё ни разу не показали целиком вращающуюся Землю, хотя могут снять её запросто из космоса.
  - Да и к самим космонавтам есть вопросы, - Тимур приподнялся на локтях. - Внезапно стали опасными пояса Ван-Аллена, и потому на Луну люди больше не летают. Или например, вокруг Антарктиды так никто и не проплыл полностью. Только капитан Кук, и то, за три года. Так что всё серьёзно.
  Прихлёбывая необычайно вкусный чай, заваренный с листьями запрещённого в Штатах растения, бушмастер переводил взгляд с Алёхи на Тимура и обратно. А те скорчив унылые лица, молчали.
  - Хватит вам подшучивать над храбрым Чингачгуком, - вдруг донёсся голос Сальяны. - Не верь им, Бен. Земля круглая, а у шутников голова квадратная.
  Тимур захохотал, упав на спальник, Алёха улыбнулся, и подбросил дров в огонь.
  - Чингачгук, ты же знаешь много языков? - Сальяна вылезла из спальника. - Как будет по испански: Господа, вы балбесы?
  - Senores, son idiotas. - немного подумав, сказал бушмастер.
  - Вот так сеньоры, - засмеялась Сальяна.
  - А всё равно она плоская, - нахмурился Тимур.
  - И всё равно она вертится! - добавил Алёха и вдруг насторожился. Он просканил окрестности и зафиксировал шесть, семь, полтора десятков объектов и штук пятьдесят зомбаков. Те стекались к тому самому месту, где стояли Нива и додж.
  - Тимур, свяжись с Графитом, узнай, как дела, - попросил Алёха. - Что-то началось.
  - Кто такой Графит? - спросил уже серьёзный индеец. Он понял, что шутки кончились. Вдруг он ощутил, как необъяснимо просветлела голова, будто кто все шторки в мозгу снял и выбросил. Бушмастер физически ощутил, как освободившиеся от непонятных пут миллионы нейронных каналов заполнились информацией, мысли потекли свободно и ярко. Что случилось? Впрочем, наверняка от опасности, невиданной, неиспытанной никогда так произошло. Организм готовится к сражению, скорее всего.
  - Негр по имени Графит, на базе сейчас, - пояснил Алёха. - Он тебя вообще может с ума свести.
  - Графит с космосом общается и деньги на дураках зарабатывает, - хмыкнул Тимур. Глянув на Чингачгука, добавил: - Это серьёзно. Он из племени людоедов, в Перми на доктора учился, а сейчас адвокатом работает, защищает интересы нейросетей.
  - Тех, кто создал нейросети, - уточнил индеец.
  - Нет, - Алёха посмотрел на него. - Именно самих нейросетей.
  - Los negros tienen mucha inteligencia, - понимающе кивнул Чингачгук. Серебристым колокольчиком залилась в смехе Сальяна.
  - Так, готовится надо к бою, - Алёха подтащил к себе стрелялку с раздуй-травой и положил рядом нож. - Парни, винтовки заряжайте, жалко, дробовиков нет. Зомбаки сюда идут.
  Зашуршала по еловым лапам Сальяна, индеец с Тимуром защёлкали патронами, снаряжая магазины. Из темноты выскочил тигр, постоял, немного поглядел немигающими глазами на костёр и ускочил в сторону, лёг, положил башку на передние лапы и притих. Внезапно голубоватыми искрами вспыхнул шатёр над табором и тут же угас. Сальяна проверила защиту.
  - Быстро идут, прямо по следам нашим, - Алёха прикусил нижнюю губу. - Скоро здесь будут. Надо было затереть следы, эх, забыл!
  И почти сразу после его слов за ложбинкой, заросшей осокой и пиканами, вспыхнул холодный свет объектов. А за ними показались и длиннорукие, плохо различимые во тьме силуэты зомбаков.
  Индеец огляделся, он уже прикидывал, где ему залечь со своим ружьём. Алёха легонько тронул его за рукав, дескать, не горячись.
  - Нож достань, - сказал он. - Объектов резать. А вот как с зомбаками быть, пока не знаю.
  Сальяна равнодушно поглядывала на ночное воинство, остановившееся у ложбины. Зомбаки пошли в охват, подымаясь по угору. И тут один из них напоролся на колдовскую защиту - длинная рука угодила в занавес Сальяны и моментально пропала, истаяла, будто мороженое на горячей плите. Зомбак потерял равновесие и закачался. Не удержавшись на ногах, он крутнулся и упал лицом вперёд, прямо на невидимый шатёр. Тимур, Алёха и Чингачгук такого ещё не видали. Без всякого звука, шума, искр и прочего зомбак пропал. От него остались только ноги в драных кроссовках, аккуратно обрезанные ниже колен.
  - Впечатляет, - хмыкнул Тимур и глянув на Сальяну, спросил: - А если мы наткнёмся, тоже исчезнем?
  Колдунья лежала на спальнике и зевала.
  - Нет, с вами ничего не случится, - она помолчала. - Короче, это мама придумала такую защиту. Она только на этих действует и на шары. Больше никому не опасна. Но проверять не стоит. Могут быть сбои в установках, ну, сами понимаете.
  Между тем зомбаки застыли в самых разных позах. А объекты выстроились в два круга, один в другом и замигали своими огнями.
  - На мозги начали давить, - Сальяна закинула руки за голову. - Если ничего не чувствуете, значит, и не действует на вас. Вообще-то они так переговариваются, что ли. Непонятно, правда, о чём.
  Она окликнула Алёху и спросила, что с мясом, готово или нет.
  - Ещё подождать немного надо, - ответил тот и поймал себя на том, что крепко держит нож в руке. Выдохнул и сунул его в ножны. Остальные тоже расслабились. Индеец встал, потянулся, посмотрел на спящего тигра, покачал головой и вдруг заморгал. Прищурился, закрыл глаза ладонями, открыл.
  - У них меняется интенсивность световых вспышек, - удивлённо сказал он. - То есть в основе общения не частота сигналов, а сила света.
  Сальяна приподнялась и внимательно посмотрела на мигающих объектов, Тимур с Алёхой тоже уставились на них.
  - Ничего не различаю, - сказал политолог. - Ровное свечение, ну мигают, и только.
  - Погодите, - Чингачгук напрягся, всматриваясь. - Я понимаю, о чём они говорят. Это очень знакомое, только не помню, как...
  Медленно выдохнув, он присел на корточки, прищурился и пристально начал вглядываться в беспрестанное сияние огней за ложбинкой. Чуть прищурившись, Сальяна быстро переводила взгляд с индейца на яркие всполохи, похожие на суматоху огней пожарных, скорой и полиции на каком-нибудь ночном ЧП. Только цвет был один - белый. Уловив взгляд Сальяны, Алёха уселся так, чтобы быстро прикрыть её от бушмастера - поймал в глазах любимой лёгкую тревогу. Вскоре огни погасли, объекты раскатились в разные стороны, а зомбаки утянулись за ними: шурша травой и лапами елей, они скрылись в лесу.
  - Я знаю, о чём они говорили, - Чингачгук устало поднялся и помотал головой. - Это как разговор, слова, только свет, а не звук, впрочем, разница небольшая, частотность одинаковая, меня этому в детстве учили. Неужели это родственники? Ведь есть теория, что индейцы в Америку отсюда ушли.
  Дремавший тигр открыл глаза и недобро, очень медленно, поводил головой, неодобрительно осмотрев всех. Почуяв напряжённость Сальяны, Хорнет тоже чуть забеспокоился.
  - Забытые слова, и вдруг здесь, за тысячи миль от дома, - индеец опустился на спальник и тяжело выдохнул: - Они ищут чёрного человека из вашей компании, а сейчас отправились освобождать потерянного, м-м-м, дурака, что ли, который где-то на берегу реки. Откровенно говоря, я только это и понял. Ещё очень поразился тому, что эти, м-м-м, объекты, называют себя кем-то вроде властелинов, м-м-м, ни на русском, ни на английском нет этого понятия. У нас есть выражение "Воин непобедимого камня огненной травы". В нём много смыслов..
  - Давай уже мяса поедим, - прервал его Алёха. - Ты успокойся, поешь, поспи, завтра долгий путь, по дороге всё обдумаешь. Хорошо?
  - Да! - улыбнулся индеец и помотал головой. - Устал жутко. Чую, здесь много интересного есть. Не зря я приехал.
  Мясо оказалось просто волшебным. Благодаря плотным слоям царской травы оно нигде не подгорело, а покрылось тёмно-красной, буроватой плёнкой, а когда его разрезали, оказалось очень сочным. Только Хорнет, натрескавшийся лосятины, увидел горячее мясо, учуял запах дыма из ямы, брезгливо махнул хвостом и поднявшись, ушёл в сторонку. Тревоги от колдуньи он больше не слышал и сам успокоился. Лёг и задремал. Вскоре, наевшись от пуза, улеглись и мужики. Правда, Алёха, подсвечивая своим фонарём, заставил всех снять обувь и вымыть пальцы ног и ступни.
  - Много ходили, много впереди, ноги надо беречь, - сказал он. - Вот две бутылки с водой, полощитесь вон там, подальше.
  С мытыми ногами спалось отлично. Костерок угас, над табором путников раскинулось звёздное небо, изредка бросая вниз быстрые яркие клинки метеоров. Тигр порой поднимал голову, принюхиваясь к ночным запахам Уральских гор. Где-то рядом появился огромный медведь, припёршийся на запах еды - ароматы печёной лосятины разнеслись далеко в сыром воздухе. Не вставая, Хорнет тихонько, но очень увесисто рявкнул. Медведь остановился, понюхался; тут ему крепко ударил в нос запах сильного неведомого зверя и топтыгин развернулся, решив не связываться ночью неизвестно с кем. Про себя мишка решил, что заляжет на соседнем угоре и оттуда разглядит, кто такой нахальный появился в его угодьях.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"