Прошу прощения, что несколько задержался с этим письмом (скажем так), но фотографии и документы, которые я для тебя приготовил уже довольно давно, требуют, на мой взгляд, определённых комментариев, которые необходимо было добыть и изобразить на бумаге.
Труд этот совсем непростой, и, я надеюсь, что ты его оценишь должным образом.
Но, для начала, как нас учили в школе, небольшое:
Вступление. Бахилины
Уже очень давно, ещё школьником, я заметил, что в нашей семье было как-то не принято разговаривать о наших ближайших родственниках, как со стороны отца, так и со стороны мамы. Создавалось впечатление, что наши с тобой родители возникли в этом мире как-то сами собой, из пены морской, аки Венус беспутная. Думаю, что и у тебя сложилось похожее впечатление.
Сначала, по молодости лет, я приписал это удивительное свойство характеров наших родителей элементарному равнодушию к окружающим нас людям и ко всему миру в целом.
Известно, что мама наша, не в укор ей будет сказано, была человеком жёстким, истеричным и, по отношению к близким людям, довольно агрессивным. В любой скандал она лезла легко, как бык на ворота. Поэтому, казалось, что и объяснение упомянутого равнодушия к людям и событиям, прямо не касающихся семейных дел, лежало где-то рядом.
Папа был человек очень добрый, покладистый, и очень любил маму, эта любовь была его великим счастьем, но, как мы оба понимаем, великое счастье обычно ходит рядом с большой бедой, и на общее положение дел эта его любовь повлияла мало, а, возможно, и вообще никак.
Но, позднее, по зрелому размышлению, я понял, что здесь всё не так просто. И что эти свойства характеров, являются не причиной этого видимого равнодушия, а следствием гораздо более мощного чувства - неизбывного и постоянного Страха за жизнь своих близких, (то есть нашу с тобой, в первую очередь), и за свою собственную, (думаю, что это было чувство второго плана).
Дело дошло до того, что, когда в 1969 году в Питер приехала наша с тобой хмелевская тётя - Анастасия Михайловна Тябина (совершенно прелестная старушка, очень похожая на папу), родители поначалу даже не захотели пустить её в дом, (они жили тогда на Куликовской улице). Моё решительное вмешательство, (я заявил, что забираю тётю Настю к себе в Колтуши), заставило их очухаться и прекратить этот позор.
Тётя Настя прожила у них с неделю, и я много поговорил с нею и много чего узнал о наших родственниках, живших как в самом Хмелеве, так и уехавших в разные другие места.
В частности, я узнал, что в XIX веке в деревне Хмелево жили всего две фамилии - Колесниковы и Емельяновы, Бахилиным стал называться наш с тобой прапрадед. Деда, - Михаила Емельяновича Бахилина, именовали иногда по старинке Емельяновым. Сельский поп (тоже, естественно, Емельянов) именовал нашего отца, когда тот учился в церковно-приходской школе, тоже Иваном Емельяновым.
Колесниковы, помимо хлебопашества, строили телеги и штучные колёса для московских карет, а Емельяновы занимались плотницким и столярным делом. Поскольку дело это требовало заготовки древесины в больших количествах, которая происходила, в основном, зимой, Емельяновы шили (сначала только для себя, а затем и на продажу), бахилы - высокие холщёвые сапоги, которые одевались поверх лаптей, обычных сапог или валенок. Голенища бахил крепились ремешками на поясе.
Отсюда и наша фамилия.
Интересно, что в странах, в которых распространены приспособления, защищающие обувь от каких-либо внешних воздействий, имеются и фамилии, подобные нашей. Во всех европейских языках существуют слова, звучащие примерно одинаково - botas - боты - это прямой аналог бахил. Испанские botas -на мексиканском диалекте - это кожаные ботфорты, крепящиеся ремешками к поясу, и защищающие ноги всадника от пыли и грязи.
Вообще-то, Бахилиных на Руси, по данным Internet, как оказалось, великое множество, правда, населяют они, в основном, районы северо-восточной России, (Владимирская губерния - самая южная часть этого района), и Белоруссию.
Из самых известных наших родственников из села Хмелево могу указать на народного артиста России Юрия Николаевича Медведева, нашего с тобой троюродного брата, (родился в 1920 году, - жив ли, - не знаю). Его дед, Николай Евдокимович Бахилин приходится нашему деду, Михаилу Евдокимовичу, родным братом. Николай Евдокимович в 1930 году был раскулачен (имел собственные мельницу и маслобойню) и дальнейшая его судьба мне неизвестна. Естественно, с раскулаченными родственниками наши родители не имели никаких связей.
Почти все мужчины села Хмелево, которые не попали под раскулачивание, сгинули в Великой Войне.
Спрашивается:
Чем же таким занимались наши предки Бахилины, что родства с ними приходилось так смертельно и позорно бояться?
Вот тут-то мы и подходим вплотную к разгадке этой нашей семейной тайны.
Тётя Настя сказала мне, что в деревне Хмелево никогда не было бедных, а, тем более, нищих! Это было богатое русское село, населённое людьми, которые уже во многих поколениях не были рабами, потому что, будучи вначале "государевыми крестьянами", давно выкупили себя и свои семьи из крепостной зависимости, - ещё до освобождения крестьян в 1862 году!
Село Хмелево было прекрасно из конца в конец. Продукты своего труда крестьяне продавали на ярмарках Киржача и Владимира. Хмелевские рыжики поставлялись в московский ресторан "Славянский базар". Их собирали, в основном, дети, тётя Настя, в частности. За литровую молочную бутылку рыжиков, (горлышко бутылки служило "калибром"), грибник получал от скупщика пять копеек. В то время это были большие деньги! Особенно, если учесть, что собирать рыжики можно было пудами.
В деревне была школа, прекрасная церковь, земская больница, маслобойня и кузница у семьи Кузнецовых, естественно. Это было село настоящих мастеров, независимых и свободных людей, привыкших и умевших работать как артелью, так и вполне самостоятельно. Людей, знавших себе цену и уверенных в себе.
Весной 1918 года почти все мужики, кроме глубоких стариков, ушли из села на заработки. Это был, на мой взгляд, мудрый и глубоко продуманный шаг. Мужики решили не проводить сев, а средства к существованию добыть себе пролетарским трудом. Они уже догадались, что хлеб всё равно отберут, в любом случае. Уход же на заработки в провинцию, давал им не только возможность заработать, но и уйти, на некоторое время, от неизбежной мобилизации, которая означала в то время почти верную смерть.
Как тебе, наверное, известно, все наши Бахилины в составе артели из пяти человек, включая ещё и одного печника, ушли в Шатурский уезд Московской губернии. Там они вначале ставили избы, а затем, когда заказчики обнищали, устроились на работу в Государственную Шатурскую опытную станцию бондарями, где изготовляли чаны и кадки для консервации продукции этой самой Опытной станции.
О качестве работы этой артели и о темпах этой работы все современные нам плотники могут только мечтать. По рассказам папы, в первый день артель ставила сруб, второй день печник работал печь, третий день изба подводилась под крышу, четвёртый и пятый - настил пола и внутренняя отделка. И всё. Дом готов. Быстрее, чем Господ Бог сотворил мир!
В любом нормальном обществе и государстве такие мастера просто физически не могли быть бедными!
Вот как их звали - Бахилин Михаил Евдокимович, - глава артели, Бахилин Алексей Михайлович, Бахилин Иван Михайлович, Бахилин Павел Михайлович - артельщики-плотники и столяры, Колесников Пётр Иванович - печник и плотник по совместительству. Я очень счастлив и горд, что у меня были такие предки, и, хотя все они уже давно умерли, память о них и об их талантах, нам с тобой, я надеюсь, удастся сохранить.
Судьба их такова:
Бахилин Михаил Евдокимович, - наш с тобою дед, умер в тридцатые годы от инсульта.
Бахилин Алексей Михайлович, - наш с тобой старший дядя, мастер на все руки, умер в тридцатые годы от заражения крови.
Бахилин Иван Михайлович, - наш с тобою отец, прошёл всю войну, и даже не был ранен, и вернулся с Победой.
Бахилин Павел Михайлович - наш младший дядя, находясь в команде выздоравливающих после ранения, был убит в бою с немецкими диверсантами на улицах Ленинграда, во время ночного патрулирования зимой 1942 года.
Колесников Пётр Иванович, - хмелевский мастер, ушёл в 1941 году на фронт и исчез навсегда.
(Записано со слов папы).
Ограбить село Хмелево сходу не вышло - все семьи села оказались пролетарскими! К великому сожалению, только сходу. В период коллективизации село было практически уничтожено.
В двадцатом, кажется, году, (ты, возможно, знаешь более точную дату), папа приехал в Питер, поступать в Академию Художеств. Экзамены он сдал успешно. Одним из преподавателей Академии, очень его хвалившем, был проф. Крестовский, будущий реставратор врубелевского "Демона" и известный, уже в то время, скульптор.
Экзаменационные работы папы - натюрморты, и сейчас висят за моей спиной, над моей койкой.
Но, не смотря на это, папа был мобилизован, и оказался не студентом, а курсантом пулемётных курсов, помещавшихся на Садовой улице в бывшем Пажеском Корпусе. Теперь там Суворовское училище.
Что делать, товарищу Троцкому нужны были хорошие солдаты для создаваемой им Красной Армии.
В двадцать первом году, во время так называемого "Кронштадтского мятежа", наш отец, в составе роты курсантов, стоял с винтовкой в оцеплении Невского проспекта в районе Казанского собора. Об этом эпизоде он рассказывал мне сам. Больше всего он боялся, что последует команда "Огонь!" и придётся стрелять в толпу, состоявшую, в основном, из обозлённых старух и любопытствующих детишек, по преимуществу, пацанов. Но их, как он говорил, пронесло. В других местах Питера, как мы теперь знаем, не пронесло...
Осенью 1925 года наши родители поженились. На сделанной в феврале этого года и подаренной маме своей фотографии, отец написал четверостишие:
Милой, славной Вавочке.
Жизнь была тесная камера,
Мысли - ночи темней,
А теперь вот сердце замерло
От улыбки светлой твоей.
1925г. 27 февраля
Ленинград
Я прошу тебя внимательно прочесть эти строчки. Они многое объясняют, если учесть время, место и личность писавшего. Наш отец был далеко неглуп и исключительно талантлив. Он был настоящий художник. По-иному и быть не могло. Придурка и неумеху И.И.Власов, наш второй дед, вряд-ли пустил бы в свой дом. А нам с тобой хорошо известно, что папа со своим тестем были большими друзьями.
Поэтому в этом четверостишии все слова не случайны, а имеют глубокий внутренний смысл.
Прежде всего, следует неизбежный вывод, что отцу совсем не нравилось то, что происходило вокруг него в 1925 году. И второе - страх ещё не вошёл в его душу - это стихи свободного человека. Возможно, сказывалось влияние И.И.Власова. И.И.Власову создавшееся положение вещей не могло нравиться никоим образом. Но об этом речь ещё впереди.
Но время неудержимо двигалось вперёд, менялись обстоятельства и вожди, родился ты, родители, как более молодые, стали менять своё мировоззрение, приспосабливаясь к окружающей действительности. Да ты гораздо лучше меня знаешь, как служба в армии меняет человека и его внутренний мир. Иван Иванович Власов, скорее всего, не менялся. Он был воспитан совершенно на иных ценностях и мироощущениях. Приспособиться он не мог и не хотел. Поэтому и ушёл так рано - 72 года для яснополянского мужика это, согласись, не возраст.
Подошла коллективизация, Большой Террор, и внутри всех Бахилиных, Власовых и Барщевских поселился Большой Страх, который не отпускал никого из них до самой смерти.
А как же иначе, - если в деревне Хмелево не было бедных, значит, там жили исключительно кулаки. И выходило, что наш отец, командир Красной Армии, - сын кулака. А Сергей Васильевич Барщевский - вообще попович. Это очень серьёзные обстоятельства, которые никак нельзя было просто так проигнорировать. Единственный выход - прервать все отношения с деревней Хмелево и её обитателями, а заодно и с отцом Василием Барщевским, что и было сделано. Навеки. Правда, не совсем. После войны родители посылали нашей бабушке, Анне Михайловне, ежемесячно небольшую сумму, в ответ на её письма, заполненные старческими каракулями и залитые слезами. Я сам видел эти письма и корешки переводов.
Я сознательно не касаюсь военного периода жизни нашей семьи, - этот период ты пережил сам вместе с семьёй, и тебе о нём известно гораздо больше, чем мне.
После войны, в 1949 году, когда мне было 12 лет, и я, соответственно своему возрасту, везде рылся и совал свой нос, под подушкой кровати родителей я обнаружил пистолет "Walter P9.00", - полицейский образец, со снаряжённым магазином. Я думаю, что это оружие тебе хорошо знакомо.
Этот факт тоже говорит очень о многом. Не может жена не знать, что её муж хранит в их постели, изготовленное к бою оружие. Тем более что жена, - дочь оружейника-профессионала.
Поэтому, мама совершенно точно знала, в каком случае, и каким образом это оружие будет применено!
Учитывая обстановку 1949 года - начало "Ленинградского дела", когда под топор пошли практически все папины начальники и соратники по Ленинградскому фронту, мы с тобой тоже можем, с большой долей вероятности, предположить развитие событий, так сказать, в форс-мажорном варианте.
Я глубоко убеждён, что человек, пославший нашего отца в 1950 году работать в Чехословакию, спас нашего отца от смерти, а нашу семью от незаслуженного унижения и позора.
Имя этого человека - Николай Иванович Гусев, генерал-полковник. Генерал-полковник Гусев трагически погиб, находясь в служебной командировке на Кубе, в 1962 году. (Утонул, купаясь в океане).
Страх продолжал жить в душах наших родителей, калеча их лицемерием. Спасаясь от него, они, в общем-то, очень неглупые люди, поддались общему гипнозу государственной пропаганды. Не будем их судить за это. Большая часть населения огромной страны находилась во власти этого гипноза, да и мы с тобой в том числе. Это был единственный, хотя и не очень надёжный, способ выживания на просторах Родины чудесной.
Страх увеличивался ещё и из-за того, что мама во время войны пошла работать корректором в военную цензуру, а к какому ведомству принадлежала эта служба, пояснять, я думаю, не надо.
Потом она работала в Большом Доме, то есть, забралась, как говорится, уж дальше некуда. И хотя она работала всего лишь преподавателем русского языка в школе МВД, мы прекрасно знаем, что вход в это ведомство - рубль, а выход из него - сто, да и то, вряд ли, выйдешь.
Мне кажется, что, работая в МВД, она поняла, насколько обоснован и реален был их Большой Страх. Этот Страх не могли уничтожить никакие перестройки - мама не верила ни одному слову партийных вождей, внутренне, на уровне подсознания, презирала их, и глубоко страдала от этого.
После смерти мамы, разбирая её бумаги, я обнаружил, что из главного семейного альбома, (на его обложке изображена репродукция с картины Серова "Девочка с персиками", ты, наверное, помнишь), исчезли многие, знакомые мне с детства, фотографии.
Во-первых, и, прежде всего, все старшие Барщевские. Это естественно. Родители необычайно легко и навсегда теряли старых друзей и не заводили новых. А если и заводили, то это, как правило, были люди мало интересные. В разрыве с Барщевскими виновата, безусловно, наша мама, вернее, её нетерпимость к людям, которая, кстати сказать, была следствием упомянутого Страха и безысходности.
Со своей стороны, я, перед переездом с улицы Рентгена в Колтуши, зашёл к Барщевским, очень тепло с ними простился, и извинился за своих родителей. Они были чрезвычайно рады, наши с тобой сёстры и Нина Ивановна ревели, как коровы, да и Сергей Васильевич был очень растроган. Он вообще, по-моему, был очень хороший человек и любил нас. Но, это так, к слову.
Во-вторых, исчезли все фотографии, сделанные в Левашове в 1937 году. Учитывая год 1937 и то, что там происходило в это время, нетрудно предположить, в чём тут дело.
А дело в том, что летом 1937 года, когда подразделение связи, которым командовал наш отец, развёртывало узлы связи в Левашово и Лемболово, в преддверии Финской Войны, буквально через дорогу от лагеря связистов, за зелёным забором, на Левашовской пустоши, происходили почти каждую ночь массовые расстрелы "врагов народа".
Расстреливали, как правило, из наганов. Звук выстрела из этого оружия нам с тобой хорошо знаком. На близком расстоянии его невозможно не услышать.
Значит, ночами наши родители, да и ты, наверное, слышали эти выстрелы!
Питерское Общество "Мемориал" раскрутило это дело, в газетах стали печатать Мартиролог невинно убиенных, и Большой Страх немедленно сработал, как спущенный курок.
И, хотя подразделение связи, занятое сложным и важным делом, ни коим образом не могло иметь никакого отношения к действиям ежовских палачей, невинные фотографии левашовских связистов и их палаток, немедленно и бесследно исчезли из семейного альбома.
Мне кажется, что тебе будет, что прибавить к этой истории. Ведь тебе тогда было уже десять лет, а это уже для хмелевского мужика - возраст мужчины.
В заключение приведу пару адресов:
Тябина Анастасия Михайловна, наша с тобой тетя, папина младшая сестра, род. 1916 году.
Москва, Е123, Электродный проезд, дом 6, кв. 23.
Трамвай 50, 37, 32 до конца. Оттуда 2 или 24.
Деревня Хмелево, Владимирская область, Киржачский район.
От Рижского вокзала автобус на Киржач. От Киржача до деревни Семково. От Семкова - 5 вёрст пешком. Скажи, что ты Бахилин, - тебе будут рады в любом доме.
Как видишь, Вступление, по школьной терминологии, несколько затянулось и получилось большим. Поэтому мы переименуем его в Часть I, и, назвав её "Бахилины", закончим, хотя сказано ещё далеко не всё. Но об этом как-нибудь в другой раз.
И перейдём к Части II, назвав её:
Иван Иванович Власов
Это был чрезвычайно интересный человек. Я считаю, что это самая трагическая фигура в нашей семейной истории. Я абсолютно уверен, что в другое время он наверняка достиг бы высокого положения, а не умер бы безвестным слесарем на заводе "Красногвардеец".
Фигура нашего деда привлекала моё внимание давно, но вокруг него столько тайн, что разгадать их все, мне кажется, уже не представляется возможным - слишком много людей и лет ушло безвозвратно, слишком много фактов исчезло под грузом Большого Страха и нашего легкомысленного равнодушия. Но, тем не менее, кое-что мы можем восстановить, используя некоторые косвенные данные и факты некоторых удивительных совпадений. Я думаю, что мы должны проделать эту работу не ради возможности похвастать своими родственниками - такое хвастовство подобно радости по поводу своего рождения в четверг, например.
Мы должны проделать эту работу ради памяти нашего деда, мы должны попросить у него прощения за наше невнимание к его памяти, за наше безразличие к его трудной жизни.
Итак, начнём.
Наш дед, Иван Иванович Власов, родился в селе Ясная Поляна, что в 15 верстах от города Тулы.
Произошло это событие в 1866 году. Для того чтобы попытаться проникнуть поглубже в смысл этого, в общем-то, рядового события, опять обратимся к главным нашим свидетелям и источникам информации - Месту и Времени.
Сначала о месте. Как известно всему миру, Ясная Поляна была родовым имением графа Льва Николаевича Толстого, в котором он прожил большую часть своей жизни. Ясная Поляна - село небольшое и, в общем, не очень богатое. На фотографии К.Буллы 900-х годов мы видим несколько изб под соломенными крышами, разбросанных среди невысоких холмов. Для сравнения заметим, что в упоминавшемся нами селе Хмелеве, большая часть домов была крыта дранкой, но были также и под железными крышами. Это естественно, - в Ясной Поляне жили, в основном, крестьяне, которые обслуживали барскую усадьбу. Наделы были небольшие, на них особо не развернёшься и не разбогатеешь.
В 1874 году наш дед стал посещать яснополянскую школу, организованную Л.Н.Толстым для крестьянских детей.
А вот здесь, мне кажется, нам следует прерваться, и задать себе вопрос - а что мы, собственно, собираемся сделать?
Написать подробную биографию И.И.Власова? Это невозможно. Слишком большие периоды жизни И.И., - целые десятилетия, - скрыты от нас, так сказать, во мраке времён. Поведать миру о его жизненных устремлениях? Тоже не выйдет, - И.И. умер, и никому об этих устремлениях не сообщил, скорее всего, потому, что они просто не сбылись. О чём говорить-то, когда и говорить-то не о чем.
Поэтому нам следует поставить перед собой несколько вопросов, на которые мы, с определённой долей вероятности, сможем найти правильные ответы.
1. Что происходило в Ясной Поляне к моменту рождения И.И.?
2. Что за человек был граф Л.Н.Толстой в начале шестидесятых годов XIX века, каков был его характер и чем он занимался?
Этот вопрос мне не кажется вовсе не праздным. От того, каким был Толстой в 1866 году, напрямую зависела судьба обитателей Ясной Поляны, потому что в неё жили его рабы.
3. Что это за школа такая, Яснополянская? Что в ней преподавали? Какова была её программа? Каких и чьих детей туда принимали? Куда определялись выпускники этой школы и по чьей рекомендации?
4. Где и сколько времени работал И.И.Власов после окончания Тульского Оружейного училища?
5. Почему И.И. Власов после окончания училища вначале довольно медленно продвигался по службе? Почему он поздно женился? Почему после 1905 года в его службе неожиданно произошли изменения в лучшую сторону, и он за 10 лет из губернских секретарей (штабс-капитан по военной табели о рангах) вырос до надворного советника (бригадира - это промежуточный чин между полковником и генералом)?
6. Почему до самой своей смерти И.И.Власов держал на своём письменном столе бюст Л.Н.Толстого? Он же ни в коей мере не мог разделять взглядов Л.Н., и, зная, что Л.Н. предан анафеме Русской Православной церковью, и что, в этой связи, у него могли быть серьёзные неприятности по службе, всё-таки держал этот бюст на своём столе?
7. Похож ли И.И.Власов на Л.Н.Толстого? И, если похож, то в какой степени?
8. Почему мы с тобой так мало знаем о своём деде? Почему наши родители ничего нам не рассказывали о его, да и о своей тоже, дореволюционной жизни?
Когда мы ответим на все эти вопросы, мы зададим себе последний, девятый вопрос:
9. Что же из всего этого следует?
Документальных ответов на все эти вопросы мы с тобой, конечно, получить не сможем. Но, выстроив, цепочку причинно-следственных связей, мы можем догадаться с большой степенью вероятности, о некоторых событиях и об их последствиях на судьбы близких нам людей.
Поэтому начнём сначала с первых трёх вопросов, потому что они плавно вытекают один из другого.
1. Что же происходило в Ясной Поляне к моменту рождения И.И.?
2. Что за человек был граф Л.Н.Толстой в начале шестидесятых годов XIX века, каков был его характер и чем он занимался?
3. Что это за школа такая, Яснополянская? Что в ней преподавали? Какова была её программа? Каких и чьих детей туда принимали? Куда определялись выпускники этой школы и по чьей рекомендации?
Все эти вопросы не очень сложные. Л.Н.Толстому и его Ясной Поляне посвящено целое море литературы. Мы воспользуемся одним из самых солидных изданий - Энциклопедическим словарём "Брокгауза и Эфрона" издания 1894 года.
Но сначала почитаем отрывок из сочинения ещё одного свидетеля, А.М.Горького. Вообще-то, я не считаю его очень надёжным свидетелем, в своей литературной жизни он частенько увлекался и довольно беспардонно врал, но, тем не менее, почитаем. В своём известном очерке о Толстом он написал следующее:
"Во время прогулки Л.Н. рассказал мне случай, свидетелем которого он был несколько лет назад. Однажды, прогуливаясь в парке, он заметил в кустах, пожилых уже, бабу и мужика. Они возились в кустах, сопели, елозили друг по другу, и ничего у них не получалось.
- Вот ведь, Бог, захочет наказать, так накажет, - заключил свой рассказ Л.Н., - силу отнимет, а желание оставит!
И, помолчав, спросил меня:
- А как у Вас с этим делом?
Заметив, что я несколько замешкался от неожиданности, он сказал:
Я в молодости был неутомимый ё... ".
В этом отрывке вызывает некоторое недоумение, с чего это вдруг инженер-буревестник прямо так уж и остолбенел от слов Льва Николаевича, прямо как смолянка перед совокупляющимися собаками. Ну, да ладно. Простим Алексею Максимовичу это его неуместное кокетство, слово на букву "ё" произносить не будем, а просто завяжем узелок на память, и пойдём дальше.
Приведём теперь небольшую цитату из энциклопедического словаря "Б&Э":
"Лев Николаевич Толстой родился 28 августа 1828 г. в Крапивенском уезде Тульской губ. (в 15 верстах от Тулы), в получившем теперь всемирную известность наследственном великолепном имении матери - Ясной Поляне".
Л.Н. вообще всю свою сознательную жизнь прожил в Ясной Поляне. Уезжал, бывало, на несколько лет, но всегда возвращался обратно. Описание первого интересующего нас приезда возьмём опять из "Б&Э":
"Развитию любви Т. к музыке содействовало и то, что во время поездки в Петербург в 1848 г. он встретился, в весьма мало подходящей обстановке танцкласса, с даровитым, но сбившимся с пути немцем-музыкантом, которого впоследствии описал в "Альберте". Т. пришла мысль спасти его: он увез его в Ясную Поляну и вместе с ним много играл.
Много времени уходило также на кутежи, игру и охоту. Так прошло после оставления университета 4 года (!? - не слабо!), когда в Ясную Поляну приехал служивший на Кавказе брат Т., Николай, и стал его звать туда".
Замечательно. Привёз в свой дом какого-то ханыгу и пьянствовал с ним там 4 года, пока не приехал старший брат и не разогнал весь этот бордель. Кстати, поскольку в распоряжении музыкантов-любителей была целая деревенька баб, я думаю, что после концертов у них было с кем переспать. Вспомним запомненное нами слово на букву "ё", и отметим то обстоятельство, что барину Толстому в начале концертного сезона было всего 20 лет, и ни о каком непротивлении и прочих нравственно-философских штучках не было ещё и речи.
И что же из этого следует?
А из этого следует вот что - к приезду братца Николеньки яснополянские девки народили графам Толстым целый интернат детишек, правда, чьи Лёвушкины, а чьи немца, определить было, наверное, невозможно. Я говорю об этом серьёзно, потому что это непреложный факт! Железный и неоспоримый! Этот неоспоримый факт мы тоже постараемся не забыть.
В 1851 году Л.Н. уезжает на Кавказ.
Очень важный момент в жизни Л.Н.Толстого. Все его маститые биографы извели целую гору бумаги, описывая его тамошнюю жизнь, и он сам написал по этому поводу много чего. Мы не будем повторяться, а отметим одно чрезвычайно важное, на мой взгляд, обстоятельство, которому и биографы, и сам Лев Николаевич, не уделили практически никакого внимания.
Дело заключается в том, что, столкнувшись в 1851 году с горцами, Лев Николаевич впервые близко познакомился с обычаями горских народов и с их религией - исламом. То, что эта область человеческого знания никак не заинтересовала Толстого, я не поверю никогда. А, ознакомившись с этими обычаями, он ни как не мог пройти мимо одного очень важного постулата исламской религии.
Этот постулат состоит в том, что у правоверного мусульманина, в принципе, не может быть незаконнорожденных детей!
Мусульманин, отказавшийся участвовать в воспитании своего ребёнка, а, тем более, не признающий своего отцовства, совершает тяжкий и неотмолимый грех, и подвергается общественному презрению и изгнанию!
В 1853 году Лев Николаевич покидает Кавказ, переезжает в Крым, и участвует в обороне Севастополя в 1854-55 гг. и:
"Тотчас после штурма 27 августа 1855 года Толстой был послан курьером в Петербург, где написал "Севастополь в мае 1855г." и "Севастополь в августе 1855г.".
"Севастопольские рассказы", окончательно укрепившие известность Толстого, как одной из главных "надежд" нового литературного поколения, до известной степени, являются первым эскизом того огромного полотна, которое 10 - 12 лет спустя Толстой с таким гениальным мастерством развернул в "Войне и мире".
В начале 1857 г. Толстой без всякого сожаления оставил Петербург и отправился за границу.
За границей его интересовали только народное образование и учреждения, имеющие целью поднятие уровня рабочего населения. Вопросы народного образования он пристально изучал в Германии и теоретически, и практически, и путем бесед со специалистами".
Казалось бы, с чего это, боевой офицер, никогда не интересовавшийся ранее этой проблемой, вдруг проникся к ней таким интересом, что ничто другое его уже и не интересует?
Повесим пока этот вопрос в воздухе, пойдём дальше, и подойдём поближе к интересующему нас периоду - к шестидесятым годам:
"Вернулся Толстой в Россию тотчас по освобождении крестьян (1862 г.) и стал мировым посредником.
Он деятельно занялся устройством школ в своей Ясной Поляне и во всем Крапивенском уезде.
Яснополянская школа принадлежит к числу самых оригинальных педагогических попыток, когда-либо сделанных. В эпоху безграничного преклонения пред новейшею немецкою педагогиею Толстой решительно восстал против всякой регламентации и дисциплины в школе; единственная метода преподавания и воспитания, которую он признавал, была та, что никакой методы не надо.
Все в преподавании должно быть индивидуально - и учитель, и ученик, и их взаимные отношения. В Яснополянской школе дети сидели, кто где хотел, кто сколько хотел и кто как хотел. Никакой определенной программы преподавания не было. Единственная задача учителя заключалась в том, чтобы заинтересовать класс. Не смотря на этот крайний педагогический анархизм, занятия шли прекрасно. Их вел сам Толстой, при помощи нескольких постоянных учителей и нескольких случайных, из ближайших знакомых и приезжих.
С 1862 г. Толстой стал издавать педагогический журнал "Ясная Поляна", где главным сотрудником являлся опять-таки он сам. Сверх статей теоретических, Толстой написал также ряд рассказов, басен и переложений. Соединенные вместе, педагогические статьи Толстой составили целый том собрания его сочинений. Запрятанные в очень мало распространенный специальный журнал, они, в свое время, остались мало замеченными"
Что же такое произошло, что Лев Николаевич вдруг так заинтересовался образованием и воспитанием детей? Почему на внезапность этого интереса никто не обратил внимания?
Я на эту внезапность внимание обратил, в силу, видимо, парадоксальности своего мышления, и утверждаю, что неожиданный интерес графа Толстого к воспитанию детей, происходит из того факта, что, заехав в Ясную Поляну в 1857 году перед поездкой за границу, Лев Николаевич Толстой обнаружил там целый выводок своих незаконнорожденных ребятишек. Он увидел, какие они красивые, умные и весёлые, даже счастливые, как хорошо и по-умному воспитывают их родители-крестьяне. И ни кто не напоминает им, что их отец - барин, потому что в крестьянской семье это не имело никакого значения. Крестьяне знали, что рассчитывать они могут и должны только на свои силы, и помощи от барина не ждали.
Лев Николаевич был, безусловно, очень порядочный человек, он очень умел сострадать, и ему, наверное, стало просто совестно, и очень захотелось помочь, хоть чем-то, своим детям. Я почему-то уверен, что он искренне любил всех этих крестьянок - матерей своих детей. Наверное, даже до конца своей жизни...
Но, воспитание воспитанием, а жизнь-то продолжалась, ходить по старым адресам Льву Николаевичу было, наверное, как-то неудобно, а заводить новых крестьянских пассий тоже пока не хотелось.
Поэтому:
"С конца 50-х гг. Толстой начал испытывать сильное чувство к Софье Андреевне Берс, дочери московского доктора из остзейских немцев.
Ему пошел уже четвертый десяток, С. А. было всего 17 лет.
Три года вынесши в сердце своем страсть к С. А., Толстой осенью 1862 г. женился на ней, и на долю его выпада самая большая полнота семейного счастья, какая только бывает на земле.
В лице своей жены он нашел не только вернейшего и преданнейшего друга, но и незаменимую помощницу во всех делах, практических и литературных. По семи раз она переписывала без конца им переделываемые, дополняемые и исправляемые произведения. При чем, своего рода стенограммы, т. е. не окончательно договоренные мысли, не дописанные слова и обороты, под ее опытною в дешифрировании этого рода рукою часто получали ясное и определенное выражение.
Для Толстого наступает самый светлый период его жизни - упоения личным счастьем, очень значительного, благодаря практичности С. А., материального благосостояния, величайшего, легко дающегося напряжения литературного творчества и в связи с ним небывалой славы всероссийской, а затем и всемирной. В течение первых 10 - 12 лет после женитьбы он создает "Войну и Мир" и "Анну Каренину"".
Всё это, конечно, очень трогательно, но очень уж сладенько как-то. Похоже, что Софья Андреевна сама и сварила этот сироп. Заглянем-ка в конец статьи и посмотрим, кто автор... Та-ак... С. Венгеров... Ба! Семён Афанасьевич! Это Вы, или не Вы? Ну, конечно же, Вы! Как же это я забыл! Ведь это Вы, вместе со своей сестрицей единоутробной, Зинаидой Афанасьевной, и опроцедурили сие уважаемое издание своими статьями по российской словесности! Что же это Вы так... Про Софью Андреевну-то... В карты, небось, проигрались? Тогда всё верно... Ко Льву Николаевичу, напрямую, конечно, не очень удобно... Он в карманах своей толстовки, вряд-ли, носил такие суммы, - разве что гривенники для раздачи милостыни. Софья Андреевна - дело другое. Она, конечно, тоже совсем не подарок, но, всё-таки, она женщина, как ни как, и, если правильно построить отношения... В общем, молодец.
И, вообще, Семён Афанасьевич Венгеров - мужик добросовестный и грамотный, не какой-то там буревестник... А про Софью Андреевну, вполне возможно, и не он написал. Всё-таки, классик ещё живой, и супруга при нём, ещё обидятся. Тут нет никакого рожна, упираться рогами и писать самому про их взаимоотношения. Тиснул письмецо в Ясную Поляну, - мол, Ваши Сиятельства, так и так, Брокгауз и Эфрон, святое дело, статью пишу кровью сердца. Помочь бы надо ... Да какие проблемы, дорогой Семён Афанасьевич! Всей душой... В общем, Софья Андреевна сама всё про любовь написала, что считала нужным, Лев Николаевич подмахнул, и все дела.
Но у нас-то есть и другие сведения. Очень многие свидетели утверждают, что Софья Андреевна была, вообще-то, баба вздорная, капризная и истеричная, у неё вечно болела то голова, то жопа, то ещё что-нибудь. И притом, она была почти всё время беременна, пока могла. И что же? Л.Н. все эти периоды постился? Или, обиженный, шёл в овчарню и трахал там овец? Вспомним упоминавшуюся уже букву "ё" и не поверим этому. Не будем лицемерами, Л.Н. тоже им не был, - он шёл в деревню, - у него было, куда зайти.
Из этого следует, что в деревне Ясная Поляна всегда были не только дети Л.Н., но были, и, возможно, живут до сих пор его внуки и правнуки, - это тоже неоспоримый и непреложный факт!
Иначе, с чего бы это ему было создавать школу для каких-то там детей? Он создал эту школу для своих детей, и сам их учил, как и подобает хорошему отцу.
Приведу ещё один пример взаимоотношений Л.Н. с крестьянами.
В Яснополянских Записках личного врача и секретаря Л.Н., Душана Петровича Маковицкого, ест такая запись:
"31 января 1910 года. Открытие народной библиотеки-читальни в Ясной Поляне. В маленькой комнатке два шкапа с книгами, на стенах картины.
П.Д.Долгоруков говорил речь. Лев Николаевич благодарил:
- Я очень благодарен и надеюсь, что и мои близкие, - показал на крестьян, - будут благодарны".
У Толстого, Яснополянские записки Д.П.Маковицкого. Том 3, стр. 171.
Учитывая всё, что было сказано ранее, можно утверждать, что очень большая часть крестьян Ясной Поляны, в последние 30 лет XIX века, были прямые родственники Льва Николаевича Толстого. Такие вот дела.
Кстати, о школе, и возвращаясь к И.И.Власову. Из того, что мы о ней узнали, следует однозначный вывод: - чтобы стать хорошим оружейником, образования, полученного в школе Л.Н.Толстого, было явно не достаточно. Я говорю это при полном уважении к Л.Н., но это тоже факт. Так что примем за аксиому, что И.И.Власов, кроме Яснополянской школы закончил ещё что-то. Скорее всего, обычную Тульскую гимназию, или Коммерческое училище. Этот факт косвенно подтверждает наша мама, которая как-то сказала, что И.И. закончил Тульское Оружейное училище в 22 года, а яснополянская школа была начальная.
Фотография выпуска этого училища 1888 г. тоже это подтверждает - на снимке стоят и сидят молодые ребята, но совсем не пацаны.
То, что И.И. поступил в ТОУ по рекомендации графа Толстого, факт в нашей семье общеизвестный - он никогда не утаивался. В этом нет ничего удивительного - Л.Н. всегда помогал яснополянским детям. А своим - тем более.
Не следует только думать, что Л.Н.Толстой был каким-то патологическим исключением в этом крестьянско-половом вопросе. Таким же образом вели себя все помещики в царской России. Такое поведение было нормой и никем и никогда не осуждалось. Просто акцентировать на этом внимание общества считалось неприличным.
В этой связи можно вспомнить А.И.Герцена, да и наш заслуженно любимый А.С.Пушкин в этом смысле тоже был весьма не безгрешен.
В одной из юбилейных радиопередач, посвящённых 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина, проф. Пушкинского Дома А.Панченко (ныне уже, к сожалению, покойный) рассказал, примерно, следующее:
"То, что у Пушкина были связи с крепостными девушками Михайловского, - факт общеизвестный. Одна из них родила от него дочку. Пушкин выдал её замуж, дал всей её семье вольную и земельный надел. Но жить на земле эта семья не захотела, и переехала в Петербург, что Пушкину, конечно, не могло понравиться. Но он продолжал помогать этой семье и в дальнейшем, хотя девочка вскоре умерла. И помогал до тех пор, пока со стороны этой семьи не был подвергнут элементарному шантажу. После этого Пушкин прекратил с этими людьми всякие отношения".
Непонятно, правда, зачем Саша Панченко всё это рассказал, хотя его никто об этом не спрашивал. Но, общем, всё это было вполне естественно, и не думаю, что я сам вёл бы себя по-другому, будучи барином и помещиком в XIX веке.
Если перейти к обобщениям, то можно утверждать, что практически во всех барских усадьбах России всегда жили, в большем или в меньшем количестве, прямые потомки российских помещиков.
Но, кажется, мы несколько увлеклись и отвлеклись. Пусть с классиками дальше разбираются люди, которые имеют с этой работы кормление. Свои вышеизложенные соображения я согласен подарить им бесплатно, если, конечно, они их заинтересуют. Меня же в данный момент гораздо больше интересует И.И.Власов и его проблемы. Поэтому переведём дух, и пойдём дальше.
4. Где и сколько времени работал И.И.Власов после окончания Тульского Оружейного училища?
5. Почему И.И. Власов после окончания училища вначале довольно медленно продвигался по службе? Почему он поздно женился? Почему после 1905 года в его службе неожиданно произошли изменения в лучшую сторону, и он за 10 лет из губернских секретарей (штабс-капитан по военной табели о рангах) вырос до надворного советника (бригадира - это промежуточный чин между полковником и генералом)?
Ответы на эти вопросы позволят, на мой взгляд, прояснить следующие весьма важные для нас обстоятельства: а) какова была начальная, стартовая, так сказать, профессиональная подготовка И.И.Власова, и б) какова была "востребованность" профессии нашего деда, для кого она представляла интерес в момент окончания училища и в более позднее время.
Это важно знать потому, что именно от этих двух обстоятельств и зависит, в конечном счёте, успех или неуспех карьеры человека.
Здесь будет уместно заметить, что Тульское Оружейное училище было создано при Тульском Оружейном заводе, и поначалу готовило специалистов-оружейников, так сказать, для внутреннего употребления. Но и в дальнейшем, самых лучших, талантливых ребят Завод, конечно же, старался забрать себе. И я не сомневаюсь, что И.И.Власов, при своём таланте и трудолюбии, после окончания училища был определён на Тульский Оружейный завод.
Естественно, - связи с семьёй ещё очень прочные, до дома всего 15 вёрст, - для двадцатилетнего парня это вообще не расстояние, да и на извозчике езды от силы час, тем более что заработки на Тульском заводе были, я думаю, неплохие. Во всяком случае, не такие, как теперь.
Для того чтобы прояснить для себя, чем он там занимался и как долго, привлечём снова наших главных свидетелей и информаторов - Место и Время.
Итак, год 1888.
Российской Империей управляет царь Александр III Миротворец, уже около 10 лет страна не ведёт никаких войн. Для специалиста по вооружению время не самое удачное. На Тульском, Сестрорецком, Ижевском и других оружейных заводах по закупленным лицензиям изготовляются и модернизируются однозарядные винтовки Бердана, револьверы Кольта и Смит&Вессона, первые пистолеты Браунинга. Единой системы вооружения нет, обилие различных стрелковых систем весьма затрудняет производство боеприпасов и снабжение армии.
Но, как говорят, перспективы были налицо: в 1882 образовался Тройственный Союз (Германии, Австро-Венгрии и Италии), а в 1885 был изобретён первый станковый пулемёт (Хайраме Максима).
Европа медленно двинулась к Великой Войне.
Естественно, в России не могли этого не заметить, и 1891 год стал переломным.
В этом году была принята на вооружение пятизарядная 7,62 мм винтовка С.Н.Мосина, а в 1895 7,62 мм семизарядный револьвер "Наган" и станковый пулемёт "Максим". Таким образом, была создана единая система вооружения российской пехоты, и для Русской Армии начался период быстрой модернизации.
Русская наука, промышленность и оружейные заводы вполне соответствовали поставленным перед ними задачам, хотя работа по модернизации такой армии, как русская, потребовала большого напряжения сил и крупных капиталовложений.
Для специалистов-оружейников наступили годы интенсивной работы. Лучшие из них были привлечены к работе на лучших заводах и арсеналах России.
И.И.Власов появился в Петербурге во второй половине 900-х годов. Это подтверждается целым рядом следующих одно за другим событий, достоверность которых не вызывает никаких сомнений.
Дело в том, что в Петербурге И.И.Власов, наконец, женился. Первый его сын, Александр, родился, по-моему, в 1897 году, второй, - Константин, в 1899, потом наша мама, в 1905, и, наконец, тётя Нина, в 1909 году. Если я где-то ошибся в датах, ты меня извинишь и поправишь, хотя принципиального значения эти цифры не имеют.
Важно то, что И.И.Власов появился в Петербурге, был определён на работу в Петербургский Арсенал, женился (у него появилась возможность достойно содержать семью) и поселился в квартире на Малой Дворянской улице, 14, в "генеральском" доме, с большим закрытым парком и часовым у парадного входа.
Рассмотрим внимательно "Выпись из церковной книги Церкви Клинического Военного госпиталя" (это ни что иное, как нынешняя Военно-Медицинская Академия), которая была выдана нашим дедушке и бабушке в ноябре 1905г. когда наша мама была крещена. На современном языке такая "выпись" называется просто метрикой - свидетельством о рождении.
Прежде всего, заметим, что кого попало, рожать в это заведение не принимали. Это заведение было привилегированное.
Теперь посмотрим, что же это за люди записаны в этой самой "Выписи"?
Ну, конечно, прежде всего, сама крещаемая малютка - Варвара. Затем папа с мамой:
"Артиллерийский чиновник Петербургского Артиллерийского Склада, Губернский Секретарь, Иоанн Иванов Власов и законная жена его Татиана Ефимова Власова, оба православного исповедания".
Что же это за чин такой, - "губернский секретарь"? Много это или мало? А это как сказать. Чин, вроде, небольшой, - 11 класс по тогдашней "Табели о рангах". Это, переводя на военный язык, - штабс-капитан. Но давайте учтём, что это всего только 1905 год, впереди ещё 12 лет интенсивной работы по подготовке к Великой Войне. Кроме того, всего восемь лет назад у деда вообще не было никакого чина.
Посмотрим, кто же ещё записан в "Выписи"? Ещё записаны восприемники, - крёстные.
"Титулярный советник Константин Ефимов Ларионов и жена Надворного советника Любовь Александрова Феодорова".
Здорово. Крёстные отец и мать нашей мамы - дворяне! К.Е.Ларионов - родной брат бабушки, тогда ещё совсем молодой человек и уже титулярный советник - по военной табели - подполковник, чин, который давал право на личное дворянство.
А кто же это Л.А.Фёдорова? А это просто жена тогдашнего начальника СПб Арсенала потомственного дворянина, Надворного советника, бригадира Фёдорова, непосредственного дедушкиного начальника и соратника по общей работе и жившего в том же "генеральском" доме по М.Дворянской улице. Имя-отчество можно выяснить, почитав справочник "Весь Петербургъ" за 1905 год, например.
Кстати, одним из побудительных мотивов к тому, что родители переехали на улицу Братьев Васильевых, было то обстоятельство, что улица этих самых Васильевых, на самом деле и была раньше продолжением Малой Дворянской улицы, а дом, в который родители переехали, оказался почти напротив старого "генеральского" дома...
Много можно узнать по простой старой метрике, если читать её внимательно. И заинтересовано.
Поэтому:
Дамы и господа! Храните свои метрики бережно, если не хотите, чтобы потомки Вас оболгали!
Таким образом, мы узнали, что у нашего дедушки были очень полезные и могущественные друзья. Это был очень существенный и важный залог дальнейшего успеха. И он, несомненно, сопутствовал нашему деду и его семье до самого 1917 года.
После войны я как-то спросил бабушку, кем был наш дед. Она подумала и сказала, что он был надворный советник. Я тогда подумал, что это что-то вроде советника дворника. Дело в том, что рядом с нашей квартирой, в каморке за лифтом, жил наш дворник, который свою собаку тоже звал иногда "надворный советник". В общем, это звание не показалось мне обидным, и я успокоился. Но бабушкино слово упало на благодатную почву,- я запомнил это словосочетание и то, когда и в какой связи оно было сказано.
Итак, мы с большой, долей вероятности, можем предположить, что к 1917 году дедушка стал потомственным дворянином, надворным советником, то есть бригадиром. До полного генерала оставалось ещё только одно повышение.
И.И.Власов, как и все честные военные и вооруженцы, работал на победу, и знал, что она близка. Потому что он лучше других видел, какие массы оружия и какого качества проходили через СПб Арсенал, который снабжал оружием весь Северо-Западный фронт. Неизбежность этой победы сейчас признаётся всеми добросовестными историками.
Было заготовлено не только огромное количество вооружения, но и всякого другого военного имущества: длиннополые кавалерийские шинели с "разговорами" и суконные островерхие шлемы Парада Победы в Берлине для русских кавалеристов, - знаменитые впоследствии "буденовки", пошитые по эскизам прекрасного русского художника Виктора Михайловича Васнецова. Кожаная форма русских пилотов, - "кожанки" - будущее одеяние сотрудников ЧК. Планировалось грандиозное общее наступление союзников летом 1917 года, которое неизбежно привело бы к разгрому Германии и окончанию войны, если бы Россия и её Великая Армия не были бы уничтожены революцией.