Сон - вот что является в армии самым сладким состоянием. А на войне, тем лекарством, которое на время, но позволяет забыть о войне, уйти от реальности в данной ситуации и не думать о смерти. Во время сна, самый милый и желанный сон для бойцов - это о доме, они возвращают то, что так дорого и желаемо, потеряно для кого - то на всегда, а для кого - то на время.
Родные места становятся настольгически теплые и желаемые для них.
Здесь все становится реально ясным и не скрываемым не от кого, что кроме исполнения боевого задания у каждого есть своя задача, данная человеческим чувством самосохранения - уцелеть и вернутся в родные края. Так и в эту ночь, в горной группировке войск Российской федерации, расположенной не далеко от Шали, спали солдаты в каменной казарме с двух ярусными койками, тишину лишь изредка нарушали звуки тяжелых берц на деревянном полу, дежуривших в эту ночь троих спецназовцев. Также спали чеченские горы, окутанные густым туманом и обласканные не сильным ветром склоны густых деревьев. Не далеко от центрального прохода, на нижней койке, свой сон ждал рядовой Павлов Олег Алексеевич. За два часа до подъема родная Кубань посетила сознание солдата. Станица красиво обвита виноградниками, на которых полными гроздями весели вкусные плоды, ухоженные и украшенные дома говорили о трудолюбии их хозяев. Вот она родная улица, отчий дом с открытыми окнами, на которых величественно красовались ухоженные мамой и младшей сестрой разноцветные цветы. Отцовская техника в виде трактора и легковой девятки высматривала из двух гаражей с открытыми дверьми готовая к выезду, а за ними родной сад с большим огородом, именно в нем великую любовь к труду прививали ему с детства отец, мать и верующая богобоязненая бабушка Прасковья. Олег не видел во сне родных, близких и соседей, а только места своего отчего дома и всего любимого поселка. Местная школа, разместившаяся в центре села не далеко от сель совета напоминала ушедшие прекрасные годы детства, юношества, беззаботных школьных лет, первую любовь и близких сердцу преподавателей . А вот на холме возвышается приходская церковь во имя святого Георгия Победоносца - воина мученика пострадавшего за Христа в первых веках христианства. Кованная, окрашенная в синий цвет калитка, открывала вход на территорию церкви. Олег стоял при входе в храм, он словно ждал его, открывая двери. Зайдя во внутрь в маленьком притворе он увидел знакомые ему образы икон Пресвятой Богородицы с младенцем и Георгия Победоносца. Оказавшись в нутри, его взору пристал иконостас, где возле икон по правую и левую сторону горели две лампадки эти огоньки плясали радостным пламенем, словно они были живые. Под потолком храма был изображен Бог отец восседавший на троне и правой рукой благословляющий всех, он четко видел все убранство родного прихода. И вдруг тишину нарушили слова молитвы, повернув взгляд в боковой придел храма, он увидел знакомого приходского священника отца Василия, а рядом дорогую родную бабушку Прасковью, смерено склонив голову она молилась слушая чтение отца Василия. Лишь изредка она осеняла себя благоговейно крестным знамением. Внезапно священник облаченный во все красное, повернулся к нему и, держа в руках большой белый крест, перекрестил его, а бабушка вдруг, оказавшись возле него, протянула ему маленькую икону Георгия Победоносца, именно ту которую с самого начала воинской службы носит он в кармане возле сердца не расставаясь с ней. Это было благословение и напутствие родного глубоковерующего человека. Она ему говорила, молись Святому Георгию да будет благодать его с тобою в любую злую минуту, помощником и покровителем. Много напутственного говорил тогда и отец Василий укрепляя добрыми, мужественными и духовно сильными словом. Вновь оказавшись перед входом в храм, он увидел свою любимую родню. Его семья родной отец Алексей, мать Мария Васильевна, сестричка Анна, высокая, черноглазая, длинноволосая, молодая красавица и мудрая добрая бабушка Прасковья. Они с великой нежностью и любовью в глазах смотрели на него и внезапно все, по всюду, огласилось громким пронзительным колокольным звоном, так радовавшего душу воскресным красивым благовестом. Олег взглянул на звонницу, он словно хотел рассмотреть звонаря и вдруг с удивлением понял, что колокола звонят сами духовно красиво благодатно.
До подъема оставалось тридцать минут, в казарме кроме дежурных появился еще один человек. Он был высокого роста, в камуфляжной форме. Крепкого телосложения. Красивое лицо со выраженными скулами, смазливее черные глаза с густыми ресницами, небольшой шрам на левой щеке. Он ответил на приветствие дежурившим солдатам и сел за стол, стоявший в казарме. Это был старший лейтенант, командир взвода разведчиков ВДВ Василий Витальевич Иванов позывной, как и кличка, атаман, говорили сами за себя, о его характере и командирских способностях, этого человека. Для него это была третья командировка в Чечню, он не хватал звезд с неба, но нужен был для командования, своим умением, быть решительным, мужественным и понимать души подчиненных бойцов. Быть настоящим командиром - не означает давать приказы и видеть их выполнение, нужна любовь к бойцу, донести веру в него, в его силы и дать приказ именно тому, кто его сможет выполнить, кому оно по силам и тому, у кого в трудной ситуации больше шансов остаться в живых.
Атаман некоторое время о чем-то думал, попив из фляги предложенной ему воды, поднялся и вошел в спальное расположение солдат. Хотя было сумрачно, плохо видно, он находил глазами своих бойцов. Вот лицо пулеметчика рядового Павлова Олега. Иванов определил по улыбке, как ни странно с уверенностью, что пацану снится сладкий сон о доме. Можно задать вопрос, может он читает сны? Нет, он сам солдат и чувствует это своей душой и сердцем. Вот спящий боец Сивидов Алексей, отличный снайпер и вообще духовитый человек. Он проходил дальше между койками, ища глазами своего заместителя и боевого друга, старшину Бунявина Александра Васильевича. Контрактника сверхсрочной службы, опытного и крепкого бойца, видящего, как и Иванов, все горе войны еще со штурма Грозного. Он нашел его в самом конце казармы. Атаман наклонился, осторожно взял его за руку, пытаясь разбудить. Открыв глаза, старшина поднялся и тихо сказал:
-Я в штаб быстро и обратно, а ты строй бойцов, читай список кто идет на задание и жди меня.
Бунявин ответил:
-Понял, командир, будет сделано.
Атаман направился к выходу, взглянув на часы, кивнул дневальным. Дежурный, нажал на выключатель, словно на курок автомата, громко и коротко дал команду - Рота подъем!
Мгновенно поднимаясь, уже одетые бойцы собирались у центрального прохода. Павлов Олег спешил туда, обгоняя других, на ходу проверяя в кармане бабушкину икону. Собравшись, внимательно слушали список тех, кто идет на боевые. Олег где-то внутри уже знал, его назовут обязательно. На войне бывает все наоборот, кто бережется пули, тот ее получает, а кто мужественный и отчаянный, того обходит стороной. Фамилия пулеметчика развед роты прозвучала последней. Бунявин собрал всех за казармой для экипировки и инструктажа. Иванов шел в штаб, где уже везде, по всей территории кипела жизнь работников войны. Вот ревела техника включенных моторов, танков, расположенных на специальной подготовленной местности. Механики, танкисты проверяли работу двигателей. Менялись пулеметные расчеты с разводящими и тяжело вооруженными солдатами, в бронежилетах и касках. Другие бойцы бежали делая зарядку, кто-то охотно, кто-то по принуждению, не имея сильного энтузиазма. Во всю было движении в мед части, где готовилась отправка в госпиталь поступивших накануне раненых бойцов с различной степенью ранений. На накрытой поляне брезентом, с левой стороны санчасти, были видны трупы погибших и их ноги в солдатских ботинках. Теперь все внимание на войне живым, а кто убит, они нужны только родным и близким, отцам и матерям.
В это раннее время Атаман слышал гул вертолетов, лопасти которых издавали визг на небольшом боевом аэродроме. Вот она реальность войны, когда люди уже поделены на живых и мертвых. Атаман воевал за своих подчиненных, за свою родину, но, думая и о врагах, о чеченцах, которых так предали свои соотечественники, цинично обещая в борьбе одно, а давая другое - горе, смерть, калеча тела и души.
В памяти Иванова всегда останется маленький ребенок, который прятался от всех за маленьким сараем, во время зачистки жилого поселка. Дитя, ни в чем ни повинное, испугалось вооруженных гостей, зашедших к ним в родной дом. Иванов подошел к ребенку, он смотрел с жалостью ему в глаза, он ждал опасности. Слезы скатились по лицу русского офицера сами собой, а руки нежно обнимали ребенка. Подошедшая чеченка, боясь за ребенка, взяла его на руки. И тут ее взгляд встретился со взглядом Иванова, она поняла душу русского солдата и что-то, говоря по - чеченски, ушла. А понять чувства Иванова было легко, дитя, которое должно видеть лица счастливых людей, а не вооруженных солдат. Сколько их здесь, жертвы политики, власти, циничного отношения ко всем искореженным душам? Дети войны, уже другой войны, другого времени.
Вот уже штаб с усиленной охраной, замаскированные две боевые точки смотрели в сторону Иванова дулами пулеметов. Вход в штаб преграждал стоящий по середине БМП-2, из которого виднелось, знакомое Иванову, лицо бойца из Красноярска.
Иванов не ждал, когда боец попросит закурить, дал ему несколько сигарет и быстро пошел дальше. По-армейски представился дежурным, назвал пароль и вошел в штаб, проходя небольшой коридор, выложенный из камней и кирпича. Видя по бокам связистов, не обращающих на него внимания, а занятых службой. Заходя в штаб, не смотря на фронтовое положение, Иванов быстро проверил свой внешний вид и зашел в большую палатку, мастерски устроенную балками деревьев, двумя печками буржуйками и большим длинным столом. Полковник Зверев, крепкий седоватый командир, прошедший Афган, а теперь Чечню, быстро поднялся. Атаман отрапортовал:
-Товарищ полковник, младший лейтенант Иванов, по вашему указанию прибыл.
-Садись лейтенант, - по отцовски встретил его Зверев, давно ценя Иванова как молодого офицера.
-Будешь чаек? вот сахар, сгущенка.
Это было больше из вежливости, чем от той действительности, что его удастся попить.
-Присутствующих ты знаешь, двоих не знакомых представил.
За столом сидело шесть человек, командир вертолетного звена подмигнул Иванову, здороваясь по своему. Развернутая карта на стене указывала все положения боевых действий, по всей Чечне, с точками, которые показывают расположения федеральных войск и боевиков.
-Сейчас, лейтенант, мы им даем копоти, они просачиваются везде, уходят в глубокие горы. Задача твоя простая, но сказать, что легкая, нельзя. Прочесать этот квадрат можно мобильной группой из десяти человек, в результате их нахождения, вызвать авиацию. Ну ты понимаешь, шесть человек, для этого поднимать самолеты штаб не будет, а вот стая волков, это то что нужно.
Иванов внимательно слушал, не стыдясь задавать вопросы, что говорило о его великой ответственности за данных ему подчиненных. На место операции доставлять их будет вертолет, а в данное время и месте, заберет обратно. Все вроде легко, а с другой стороны непредсказуемость и неизвестность, создаться с любой простой ситуации может такая канитель, тем более на войне. Дальше он говорил с двумя крепкими на вид офицерами, с которыми его представили. Это оказались инструкторы и наблюдатели спец войск. Уточнив все до конца, Иванов готовился уходить, но Зверев попросил отойти на минуту.
-Пошли Иванов, покурим на дорожку.
Выйдя в специальное отведенное место для курения, у них завязался непринужденный разговор.
-Ну что, лейтенант, как тебе ситуация сейчас в республике?
-Я не политик, товарищ полковник, я солдат. Моя работа выполнять приказы, хотя иногда абсурд в них очень сильно присутствует.
Зверев знал, что речь идет о недавнем прекращении боевых действий, когда в действительности можно было разбить боевиков.
-Мы люди маленькие, а чем меньше звание...
-ТО что? - Атаман улыбнулся и ответил, - совесть чиста, ну вот береги себя. Мы и штаб будем следить за твоими перемещениями.
Он посмотрел на часы и сказал:
-С Богом!
Иванов крепко пожал ему руку и поспешил к ребятам.
Группу, в которую вошел Олег, он знал хорошо, это был уже шестой выход именно с ними. Дважды они вступали в бой и благодаря Иванову и его характеру, ребята выходили победителями. Бунявин накормил солдат, проверил снаряжение, внимательно осмотрел оружие.
-Так, бойцы, получаем гранаты, подходим по одному.
Смертельный ящик с круглыми железными шарами, обвернутыми небольшими пошитыми сумочкам стоял на земле. Солдаты брали их как шанс на жизнь, в тяжелый момент, или наоборот, на смерть, когда тебе грозит плен. Иванов уже проверял все, но солдат, подошедший к группе, громко сказал:
-Товарищ лейтенант, документы!
-Сдаем документы, быстро все лишнее с карманов, приказал Атаман,
вынимая свои. Павлов бережно сдал свои, иконку оставил, это заметил командир.
-Что там у тебя, Павлов!
-Это икона Георгия Победоносца
-На Бога надейся, а сам не плошай! - произнес он.
Сказать, что Атаман был неверующим, нельзя, благодарность к Богу у него была, и он его вспоминал, когда все заканчивалось хорошо и не более. А вот Павлова он заметил сразу, называя про себя этого странного бойца фанатиком, но при этом уважая и помня его хорошую стрельбу в некоторых боях. Иванов - спецназовец, чем ты более тренирован, тем ты смелей, когда ты можешь предпринять любое решение в данный момент, ты адекватен, и все зависит от тебя. И это была его философия, Бог есть, а от тебя зависит все. Ковальчук Сергей, рыжий паренек с голубыми глазами, с юмором, поддерживал своей шуткой группу:
-Ну что, когда уже полетим по грибы?
Бунавин громко сказал смеясь:
-Смотри не наткнись на этот гриб.
имея в виду растяжки, а Ковальчук имел в виду боевиков, за их действия в лесу прозвал их грибами. Старший сержант из Карелии Краснов Павел Викторович, высокий, с продолговатым лицом, с носом картошкой, напоминал боксера. Ценился в группе за свой боевой опыт и смелый нрав, произнес, смотря на всех:
-Ну, ни пуха, ни пера!
Почитав еще фамилии, проверив состав, командир, отдав команду, двинул отделение в сторону вертолетной площадки. Провожали группу друзья Иванова: капитан Капустин и майор Бирюков. Это били крепкие мужские объятия, пожелания удачи, и искреннее чувство поддержки.
Вертолет уже ждал десант. Летчик поднял руку, дал знак о готовности принять экипаж. Традиции у всех на войне и в войсках разные, и у каждого свои. У десантников, понятное дело, они складывались годами. Они обнялись все, как братья, они молчали все секунд десять, Иванов громко прокричал:
-ВДВ - ни кто!
-Кроме нас! - подхватила группа.
Бойцы, наклонившись бегом бежали в внутрь вертолета, обдуваемые ветром от работающих винтов. Разместившись, они смотрели, как медленно отрываются от земли, покидая расположения своих войск. Каждый, в это время, думал о своем, имея одну судьбу, связанную одной воной, одним заданием.
Павлов Олег вспоминал приснившийся ему на кануне сон, в глубине души чувствуя что-то не ладное, к чему он? После этого сна он летит на задание. Разгадывая его по разному, а может, попрощался я со всеми, вот к чему? И хотя бабушка ему говорила, верить снам - гоняться за ветром. Это было изречение русского старца, имя его он не запамятовал, но ведь говорила бабушка и о вещих снах? Иванов, как командир, сосредотачивался на операции, не допускал дурных мыслей. Другие ребята думали каждый о своем. И вот, тот момент, когда вертолет спускается вниз, найдя место для посадки, и ты уже полностью готов покинуть кабину, уходя с друзьями на задание в опасную местность. Бунявин открыл дверь, для высадки подгоняя бойцов, которые выпрыгивали быстро, уходя один за другим в гущу леса. Пройдя около тридцати пяти метров, все остановились, нарушая цепочку. Связист двинулся к командиру, снимая и готовя станцию для выхода в эфир.
-Атаман, вызываю березу, прием, - некоторое время секунды четыре было молчание, а потом ответ:
-Атаман, береза слушает, прием.
-Я вошел в зону, продолжаю наблюдать, прием.
-Тебя понял. - Раздался ответ.
-Ждем, на связи.
Группа продолжала двигаться, соблюдая давно известную схему движения группой, смотрящий впереди, замыкающий сзади, командир в середине группы. Шли уверенно, проходя некоторые препятствия в виде больших камней густого леса и небольших гор, поднимаясь и опускаясь вниз. Прицелом снайперской винтовки, Севидов, прочесывал местность очень внимательно, ведь от меткости его взора зависит безопасность группы. Через некоторое время они опять вышли на связь, дав отчет о том, что ничего не случилось, и операция продолжается. Выбрав время, группа передохнула и попила воды. Павлов периодически молился про себя, считая время до окончания выхода. Бунявин подошел к командиру и не громко сказал:
-Командир, надо идти по той горе, как в карте, строго по маршруту, как скажите?
Иванов посмотрел на часы и резко ответил:
-Прочесывать надо весь квадрат, как приказано, время есть. Прохлопаем бандформирование, завтра вылезут сзади и что?
Иногда группа останавливалась, и вперед проходил лишь снайпер и старшина, рассмотрев все, возвращался только Бунявин, давая знак продолжать путь. Они использовали этот метод раза три и благополучно продолжали путь.
Павлов Олег держал свой пулемет крепко и чувствуя какую то опасность, проговаривал про себя, держа оружие еще крепче:
-Ну ничего, все обойдется, я думаю, скоро будем на базе.
Нервозность Павлова Иванов заметил. Что с парнем, думал он, трусит? Но ведь показал себя как надо, или что-то чувствует? Он взял его под наблюдение, подбадривая психологически, снимая напряжение. Время шло, квадрат оказался прочесан на половину, было тихо, ни чего не предвещало беды. Выполнение этих задач считается стопроцентным, когда ты с группой достиг поставленную цель, и не вступил в бой с противником. Олег, идя этим лесом, вспоминал свои походы дома за грибами, это мирное занятие имеет своих любителей, как и в рыбалке. Эх, вернусь живым, схожу, ни кого не боясь, в мирные леса и горы своего родного дома, думал он.
В чеченской войне погибло огромное количество молодых парней и офицеров, многие выжившие из них всегда будут помнить тех, кто не вернулся домой, и тех, кому война искалечила психику, нанеся тяжелый отпечаток этой кровавой страницей жизни каждого, кто там был. Снова поворачиваясь по сторонам, Иванов приказал остановиться, пуская вперед дозор. Подождав некоторое время, увидели, как Сивидов возвращается, держа снайперскую винтовку, показывая левой рукой, знак залечь, в его глазах была тревога. Бунявина не было с ними, что случилось? Иванов осторожно снял ремень автомата с шеи, подошел к снайперу.
-Есть контакт, командир, человек триста будет, я пересчитал.
Все поняли, группа обнаружила боевиков. Иванов спросил, где старшина?
-Он там, наблюдает.
Атаман оставил за старшего Ковальчука, быстро двинулся в ту сторону, прижимаясь очень низко, подполз к старшине, который перевел взгляд в его сторону. Смотря иронично, жуя спичку во рту, давая бинокль, сказал:
-Гляди, командир, только внимательно.
По горам, среди деревьев, спускалась целая лента людей, вооруженных до зубов, оснащены эти люди были хоть куда. По арсеналу, обмундированию стало все ясно.
-Крупный улов, - улыбнулся Иванов, - прорывается.
-Назад Саня, быстро!
Группа соединилась, рация не терпеливо набирала штаб, лица десяти бойцов были наполнены тревогой.
- Атаман вызывает березу, прием.
-Береза слышит тебя, Атаман.
-В квадрате N6 обнаружено большое количество боевиков.
Он указал точные координаты. В эфире послышался голос полковника Зверева:
-Атаман, соколы уже летят, смотри на время, уходите от туда!
Группа, быстро перестроившись, повернула назад, уже выходя на место, где их должны забрать. Ковальчук радостно посмотрел на Павлова, произнес:
-Все нищак, скоро, братуха, на базу!
Чувство в душе уже наполнялось спокойствием, должно быть все хорошо!
Тишину горных пейзажей, лесов и степей нарушил, через некоторое время, рев реактивных МИГов. Они направлялись сбрасывать свой смертельный груз в тот квадрат, где был обнаружен враг. Иванов смотрел на небо, думал, ну что ж, нам легче, все внимание теперь туда, а за это время мы дойдем. А дойти то нужно было до площадки, за разбитой бывшей фермой для овец, где за ней, наверху, должны забрать группу. Там идеальная площадка для посадки, лучше не придумаешь. Сначала в движении произошло оживление, ведь спешили в данный квадрат. Если будут опаздывать, предупредить штаб можно легко. Но эта спешка быстро прошла, и группа шла обычным, не скорым шагом, после приказа Иванова о бдительности. Слышны были громкие взрывы, бой вела авиация. Особо не подавая вид на шум бомбежки, группа продолжала движение. На определенном этапе подавали друг другу руку, помогая преодолеть некоторые препятствия. Именно умелые действия группы позволило найти то, что искали , но разведка - есть разведка, и она велась и сейчас внимательно проходя путь. Растяжки со взрывчаткой - вот что есть подлое в горах и установленное человеком. Тот, кто их ставит, ему все равно, кого убьет или покалечат, врага или своего, ведь достаться это смертельный приз мог любому. В этой ситуации все ясно, для чего и почему. В случае ранения боевая готовность разведгруппы или штурмовой резко меняется, ведь надо выносить раненого или убитого, задействовать в этих целях бойцов, что уже осложняет движение. Тем более, что у каждого боекомплект оружия. Как уже говорил Ковальчук, боец из группы, идем по грибы, эти грибы - боевики и растяжки. Все внимание некоторых бойцов именно под ноги, другие смотрят прямо. А Олег, пулеметчик, следил за левым флангом. Бойцы остановились, там внизу была постройка в виде фермы. К ней можно подойти, спустившись по не высокому склону. Во время боевых операций, найденные здания и объекты обязательно проверялись. Ведь в них, не редко, обнаруживали тайники с оружием и много другого, что нужно изъять или уничтожить. Именно за этим зданием, наверху, была та желанная поляна, на которую должна прилететь вертушка и забрать разведгруппу. Иванов вновь вышел на связь предупредить, что в данное время группа будет там, где ей приказано быть. Спустившись медленно, друг за другом, неся в рюкзаках, кто рацию, кто боекомплект, спецназовцы приближались к объекту. Представлял он собой кирпичную постройку без окон и дверей, в захудалом состоянии. Но все таки крепко стоящую на умелом и качественном фундаменте. Его окружали деревья редко рассаженные здесь, через двадцать метров густой лес,а за пристройкой возвышалась гора. Когда -то здесь было пастбище животных, это показывало поле, не кошенной заросшей травы давно не видавшей стад. Уже была равнина, подходили к зданию, Олег чувствовал облегчение и радость того, что выход скоро закончится. Подошли к кирпичной ферме на расстоянии друг от друга приблизительно метр. Уже были близко. Два человека Бунявин и Иванов готовы были зайти во внутрь, как вдруг из леса, прямо на них шли вооруженные боевики. Внезапно взгляд старшины мгновенно поймал вооруженный чеченец. Не растерявшись, первым выстрелил старшина, громко крича Иванову
- Чехи, командир!
Выстрелы, громким и страшным звуком нарушили тишину. Растерянность в такой ситуации продолжается не долго, выстрелы всех десяти бойцов, в том числе и Олега, были направлены в сторону опасности. Иванов скосил одного нападающего автоматной очередью, приказывая всем громко и настойчиво:
- Все в здание, быстрее, быстрее!
Прикрывали их Ковальчук и второй десантник из Пскова - Пархоменко Василий Андреевич. Они последними забегали вовнутрь и, у самого входа, Пархоменко упал. Его заносили вовнутрь уже мертвого, пуля попала прямо в затылок. Каждый, быстро нашел свою позицию возле окон, тяжело переводя дух. Только теперь стало ясно, что такое случайность или судьба, может закономерность. К точке отправления оставался небольшой путь. Олег стоял, растеряно возле стены, держа пулемет, ожидая действий командира. В его правой ноге почувствовалась сильная, острая боль. Схватившись левой рукой за это место, он увидел, что все в крови, у него была прострелена нога выше колена. Выстрелы рассекали стены, неся неприятный запах пыли и сырости. По окончанию обстрела, Иванов приказал ответить огнем, потом, наступила тишина. Бунявин, тяжело дыша, смотря на Иванова, сказал:
-Командир, один погибший.
-Я ранен. - послышался голос Ковальчука.
Павлов молчал. И тут, с заднего входа появился Сивидов Алексей.
-Командир, там можно уйти легко, подъем не крутой, я проверил.
Иванов посмотрел на Ковальчука, спросил:
-Куда ранен? Идти сможешь?
-Да, командир. - он держался за левый бок.
Время работало не на них, надо что-то предпринять. Павлов Олег думал не долго, в его русской душе стало ясно, он должен остаться и дать уйти ребятам, иначе все погибнут. Прощай, Кубань, сказал он про себя.
-Уходи, командир, я прикрою, идти я не смогу.
Все внимание было обращено на Павлова.
-Рацию сюда, быстро! - Иванов набрал штаб.
-Атаман вызывает березу, прием. Мы попали в засаду, вызываем ястребов в квадрат 48, идем в положенное место, ждем вертушку. У меня один двухсотый и трехсотых два.
-Собирайтесь, быстро, убитого с собой, будем уходить.
Иванов подошел к Павлову, перед ним был этот странный солдат, надеявшийся на Бога, но принявший важное и мужественное решение сам. Все смотрели на него с благодарностью, Иванов обнял его, он должен идти, иначе погибнут все.
Уходили через задний ход, неся убитого и помогая Ковальчуку. С той стороны были слышны угрозы и крики.
-Русские, выходите, сдавайтесь! Все кончено! Мы будем расстреливать вас из гранатомета, у вас пять минут, слышишь, командир!
Павлов перекрестился, взяв бабушкину икону, поцеловал ее, приготовился к бою. За пять минут уйдут далеко, а тут и я, продержу больше.
Жизнь вся пролетела перед глазами, как горит быстрая свеча, вот он, вещий сон, значит умереть, Бог выбрал меня, еще ранение такое, не уйдешь. Время прошло, снова ему русским языком было предложено сдаться. Боевики еще не знали, что там один боец. Олег прихрамывая, приблизился к окну, быстрым движением вынул пулемет, и дал очередь в сторону боевиков. В ответ, шквальным огнем, пули резали здание. Снова заговорил его пулемет, уже было видно, как вооруженные люди, перебежками, приближались к нему. Выстрелы спецназовца достигли цели, двоих, из нападавших, скосили пули. Убило их или ранило, Олег не знал. Он чувствовал смерть, перебарывая страх, держался, как мог, успокаивая себя тем, что группа наверняка хорошо оторвалась. Взрыв от гранатомета раздался за спиной Павлова, ломая стены здания, ему осколком пробило плечо. Олег вынул икону, сжимая ее в руке, хотел уже во весь рост встать и расстрелять боекомплект, держа пулемет, висевший на шее на ремне, но рухнула от взрыва стена погреба за солдатом.
Группа приближалась да назначенного места. Иванов, командир, нес на себе убитого, а когда устал, передал его другим.
-Быстрее, еще не много, быстрее!
Ковальчук взглянул на небо, крикнул:
-Авиация, ребята!
-Все, пришли. Рацию быстро! - громко приказал атаман.
Ему и всем ребятам стало ясно, еще пятнадцать - двадцать минут и их заберут. Пулемета Олега не было слышно, все поняли, Павлов погиб. Именно туда била сейчас авиация, рассевая боевиков. И вдруг Севидов посмотрел на командира вопросительным взглядом, произнес:
-Командир, тело мы можем его забрать? Спецназ своих не бросает!
Иванов не медлил:
-Только быстро, смотрите по ситуации.
Да, это было рискованное решение, но время было. Двое спецназовцев уже бежали обратно, налегке, с автоматами, без рюкзаков. Они не чувствовали усталости, ценя каждую минуту. Спустились они уже в разрушенное от взрывов здание, боевиков не было, они ушли, оставив трупы возле искореженного самолетами леса. Тело Олега нашли под обломками. Быстро и тяжело дыша, поднимались по горе. Севидов услышал в наушниках голос атамана, задыхаясь от нехватки воздуха, прохрипел:
-Все, нашли, возращаемся, ждите нас.
И все-таки, на некоторое время пришлось остановиться, несколько секунд отдохнуть. Двинулись дальше, видя вертолет, на поляне. Другие бойцы побежали, хватая тело Иванова, быстро садились на борт.
-Все, командир. - сказал Иванов пилоту, хлопая его по плечу.
Он понял атамана по губам, принялся поднимать вертолет. Как хотелось быстрее быть в воздухе, но машина медленно набирала высоту. Все чувствовали опасность, сбить их именно сейчас, нет ни какой сложности. Слава Богу, они двинулись на базу, набирая скорость.
Тело убитого бойца накрыли его же смятой спецназовской курткой. Тоже самое хотели сделать и с телом героя Павлова Олега, как вдруг, крик бойцов, приглушил шум винтов и двигателя.
-Живой, живой, командир!
Ковальчук, тяжело дыша, смотрел в ту сторону, где обступили Иванова. Ему было не так больно после вколотого обезболивающего. Атаман наклонился над Ивановым, не веря своим глазам, радостно смеясь:
-Вот это да, братуха! Ты слышишь меня?
Олег видел лица своих, но он не мог ничего слышать, ведь был сильно контужен. Это в действительности было как во сне, ждал смерти, боевиков, а тут свои, родные.
-Воды дайте ему попить.
Много нельзя, дал совет Бунявин, навредить можно, не много, смочить губы и горло. Надо чтоб дотянул. Рука Олега судорожно дрожала и была крепко сжата в кулак. Иванов разжимал ее с бойцами, говоря Олегу расслабить ее. Разжав ладонь, все увидели маленькую мокрою от пота иконку Георгия Победоносца, именно ту, которую с собой всегда носил этот боец. Иванов вытер вспотевшее лицо, и вдруг, неожиданно, спросил всех присутствующих:
-Как правильно креститься?
Бунявин смотря на Иванова начал показывать ему. Три пальца складываешь, сначала касаетесь лба, потом живота, правое и левое плечо. Иванов не стесняясь перекрестился, это сделали все в группе, кроме убитого Пархоменко и лежащего в полусознании Павлова. У Олега закрылись глаза от усталости и стресса, он уже понимал, что будет жить. В сознании его предстала родная станица, приходской храм, где звучал громко и красиво церковный колокол. Как он радовал Олега своим благовестом. Это был колокол любви, колокол веры, колокол терпения.