Самолет уже шел на посадку, готовая взлетная полоса уже принимала гостей. В Тюмень прилетали люди с разными целями по работе, экспедицией, для ведения бизнеса. А наш герой, Виктор Павлович Громов, с наивной идеей, которую уж никак не воспринимал его телохранитель, Степан Васильевич Алексеев, потому что любил его, как отца и был искренен, благодарен за всю помощь, которую он ему оказал при покупке жилья, машины и семейным делам.

Виктор Павлович от родных детей такой благодарности не слышал, как от своего личного охранника.

Десять дней отдыха в тайге, вот идея Павловича, одному без свидетелей отдохнуть, от души и от сердца. Этот человек преуспел в Москве, во всем успешный бизнес, карьера. Сейчас уже ему 52 года и человек ищет уединения и отдыха. Степан не успокаивался и стоял на своем.

- Виктор Павлович, вы как ребенок, поехали бы в Сочи, отдохнули без напряга, провели бы отпуск по-людски. Ну, что за идея, ей Богу, на старости лет.

Вы вообще понимаете, что такое тайга! Не отпущу я вас одного и все тут!

Уже приземлившись, добирались до Ханты-мансийска. Павлович сидел тихо, слушая своего охранника, совсем не воспринимая его слов.

- Знаете? Не помню, когда это было, но в тайге, медведь скальп лапой человеку снял, то ли на охоте, то ли просто так. Но это ладно, а после зимы, сколько там подснежников находят, Господи спаси!

Павлович улыбнулся: " Да в каждом лесу, после зимы подснежники растут".

- Какие подснежники, Виктор Павлович, я имею ввиду трупы людей, а сколько уголовников там прячется, это просто ужас! За волков и других хищников я вообще молчу!

Павлович серьезно посмотрел на Степана и строго произнес:

- Знаешь, Степа, сколько я волков в бизнесе видел, это хуже тех зверей, которые в лесу. Те, хоть кости оставляют. Будь за меня спокоен, я же буду жить в охотничьем домике. Дрова, ружья и те, кому уже заплачено за отдых все подготовили. На вертолете туда доставят, поживу там, а через десять дней заберут.

- Да, за ваши деньги они вас в саму Антарктиду доставят.

- Так, Степан, с меня хватит, еще слово, уедешь в Москву, а по приезду, будешь работу искать! Ты понял, Степа?

- Да, ладно, Виктор Павлович, понял!- с неохотой было дано согласие, молчать.

Ханты-мансийский округ, просто красота, лесная тайга, как здесь прекрасно, чистый воздух, леса, ветерок, даже мысли при виде прекрасного не возникало, о той опасности, которую не готовому гостю может преподнести тайга.

Встречал гостей опытный егерь, откормленный, с брюшком, в военной форме, с усиками и густой бородой, звали его Афанасий Андреевич.

Степан по глазам и внешнему виду сделал вывод, скряга и сребролюбец.

Тот за деньги отдых организует, а последствия его не сильно волнуют.

- Виктор Павлович, здравствуйте, мой дорогой! Вот увидите, еще не раз ко мне приедете, понравится вам все! Впечатления будут, во! И показал массивной рукой, сжав кулак большой палец.

У егеря было большое хозяйство, деревянный двухэтажный дом, подсобные помещения, колодец и много другого для нужд жильца. Сам он жил в городе, а здесь, можно сказать рабочее место. Сад, с ухоженными деревьями, куры, разная птица, хрюканье свиней, все-таки говорили о трудолюбии хозяина. Из клетки, стоящей возле дома, вырывался злобный кавказец. Овчарку хозяин быстро усмирил.

- Проходите, сюда, в беседку, присаживайтесь, пожалуйста.

Они вошли в сад, в котором стояла прекрасная деревянная беседка. На столе стоял чайник, чай быстро был разлит по чашкам. Помимо чая, хозяин приготовил и обед, ведь принимает гостя, на котором за десять дней отдыха заработает неплохо.

- Сегодня, Виктор Павлович, останетесь у меня, а утром отправитесь к месту отдыха. Сегодня на рынке купим все необходимое.

- Поедете со Степаном, перебил Павлович, он все оплатит.

- Да, ответил Степан. Я, Виктор Павлович, сам буду брать провизию. Патроны, какого калибра для вашего охотничьего ружья, запишите. На вертолете туда недалеко.

Степан вмешался, и недовольно качая головой, произнес:

- Ну, понятно, по воздуху человека можно за час доставить на конец света.

Егерь, не понимая недовольства, с недоумением взглянул на Павловича, тот, отмахнулся рукой, дав понять, не бери близко к сердцу.

-Домик в тайге очень прекрасен, небольшой чулан для хранения продуктов, лодочка, речушка, рыбка, ну просто прелесть, это я вам рекомендую- егерь, Дорохов Афанасий Андреевич. Сейчас, Виктор Павлович, я покажу, где вы будете ночевать. Вы отдыхайте, телевизор есть, спутниковое телевидение, вечером банька, а мы с вашим путником на рынок, покупать все необходимое.

Белая "Нива" по не очень хорошей дороге, велась егерем довольно уверенно.

Степан смотрел подозрительно на егеря, стараясь раскусить человека, что он за фрукт, и оценить свои предположения, о его нравственных критериях, и хорошо разузнать об отшельническом отдыхе, так рекламируемом здесь.

- Афанасий Андреевич, можно вас спросить?- аккуратно входил в разговор Степан, видя изредка его подозрительный взгляд, недоверчивый, словно у хитрой сибирской совы.

- Да, конечно, улыбнувшись, ответил егерь.

- А как часто вы организовывали такой отдых людям? Какое количество и что за люди, приверженцы такого редкого и необычного проведения отпуска или просто досуга?

- Поверьте мне, Виктор Павлович, уже пятый. Первой была группа молодых людей, из Питера. Пять суток отдохнули, благодарили всем сердцем. Вторыми были два офицера, отставника, те пятнадцать суток жили. Трофеев добыли мяса и другой добычи и рыбки, то, что надо. Третий, спортсмен, биатлонист, из Барнаула, восемь суток отдыхал.

Четвертый, частный предприниматель, из Красноярска, визитка осталась. Крепкий такой, лысый, отличный охотник и рыбак, просто профи, а стреляет, как, ну этого не отнимешь.

Степан слушал, а сам делал не очень хорошие выводы для своего шефа, который настроен, отдыхать в одиночку. Молодые люди, из Питера, наверное, спортсмены, два офицера, сама выучка их для того, чтобы жить в любых условиях, а если прошли Афган, то такие и год в тайге проживут. А спортсмен, который третий отдыхал, наверняка подготовлен силой и духом.

Ну, что касается бизнесмена из Красноярска, его физические данные, да отличная стрельба и лысый, прости Господи, за осуждения, подумал Степан, наверняка бандит, закаленный в 90-е годы, такой не пропадет.

А Палыч мой, пятьдесят два года, да охотился в юности, а потом не та уже форма, коммерсант с брюшком, года есть года, хоть и поддерживает форму. Ладно, завтра, будем надеяться, передумает, наверняка вдвоем будем отдыхать в тайге.

Степан воспитывался в Самарском детдоме, сирота, пробивавший себе дорогу сам, потом училище, армия, спортивная школа телохранителей, да Бог дал жену, детей и послал работодателя, Виктора Павловича, с которым уже двенадцать лет. Очень он ему помог.

Степан никуда не влезал, но понимал, не дурак, как тяжело его шефу досталось все богатство, и какие он имел отношения с детьми, которых поднял он на ноги, напряженность со всеми, зависть в достигнутом деле.

Да, устал старик, хочет отдохнуть. Утро вечера мудреней.

"Нива" остановилась возле рынка, наполненного везде людьми, разделенного на некоторые пределы, продукты отдельно, вещи то же.

Продовольствие, в виде мяса, было заранее приготовлено Афанасием Андреевичем еще старым индейским способом, то есть оно солилось так, что не портилось, определенным, хитрым методом. Егерь знал о больном желудке Палыча, поэтому консервы и тушенка из рациона были исключены.

Кроме мяса, разная крупа, вермишель, соленная и копченая рыба, жир, сахар, спички покупались в большом количестве. Также был куплен большой охотничий нож с топором, рыболовные снасти и хороший боекомплект к охотничьему ружью Палыча. Патроны покупались к гладкоствольному, самозарядному ружью "Бекас-12". Емкость магазина 5 патронов, длина ружья не более 123 сантиметров, ну, что тут говорить, качественный ствол был у Палыча. На такое снаряжение денег не жалел, хотя охотился редко и то на уток. Идя по рынку, Степан немного изменил свое мнение о егере. Получилось так, что он искренне рассказал о своем детстве, где в семье их было семеро детей. Потеря отца, кормильца, ранняя работа не по возрасту, объясняли некие слабости нашего Афанасия Андреевича. Он привык зарабатывать с ранних лет, поэтому и сейчас может ничего не понять, что перед ним не готовый человек, которого нельзя одного отпускать в тайгу ни за какие деньги.

Ну как говорят: " Будет так, как должно быть!"

Закурив, они двинулись назад, не забыв при этом купить много пива. Весело смеясь, Андреевич громко хвастался.

- У меня такая банька, что нет такой в округе, на всю жизнь запомните и не раз приедете ко мне.

Это был прекрасный вечер, действительно настоящего праздника, русской бани, которую егерь сделал от души, по всем канонам, парилка из дуба, бассейн, березовые веники, холодный квасок, сибирская уха, благодать.

- Эх!- громко крикнул Палыч, выбегая из парилки, бросаясь в холодный бассейн, облегчаясь спасительной прохладой.

Степан, видя расположение своего шефа, решил продолжить воспитывать и вразумить Виктора Павловича.

- Виктор Павлович, благодать! Поживем здесь, поохотимся с Афанасием Андреевичем, порыбачим и не надо в тайгу углубляться, она здесь везде.

- Ой, Степан! Опять ты начинаешь, прекрати! Подлей лучше пивка, давай!

Потом Палыч поднялся из-за стола и радостно произнес:

- А, что, Степан, может продать все, что есть и построить дом, да жить здесь, в этом раю, как наш егерь? Природа, воздух, тишина, качественные продукты, так смотришь, и до ста лет дотяну.

Степан промолчал.

После баньки все спали удивительным сном, на улице горели фонари, стрекотали какие-то насекомые, доносился крик совы, тени деревьев, свежий ветерок, ночная, сказочная Сибирь.

А ранним утречком, запел свою песенку петушок, которого через некоторое время поддержали его собратья.

Афанасий Андреевич, уже вовсю хозяйничал в загоне, где были свиньи, козы, да бараны.

Собирались быстро, позавтракали и уже с баулами вещей, ехали на вертолетную площадку, где их уже ждали.

Это был небольшой вертолетный аэродром, на котором находились всего три машины. Использовались они и в дежурстве, и при тушении лесных пожаров, а также для борьбы с браконьерами. Погрузившись быстро на борт, летчик и еще один из сопровождающих вертолет, быстро поднял всех в воздух. Палыч и Степан с удовольствием смотрели через окна, наблюдая за лесами, полями, сказочной тайгой.

Это действительно, самая потрясающая экскурсия, где было видно животных и других обитателей леса, цветы, горы, озера, непревзойденная красота перед глазами.

Вертолет приземлился среди густых деревьев, найдя подходящую поляну.

Кроме красоты тайги, здесь есть большая опасность не только от зверей, но и от болот, которые могут тебя затянуть. Разные комары, в любой момент от укусов которых может резко подняться температура и ослабеть весь организм.

Пройдя небольшой лесок, который находился поблизости с густой тайгой и великими стволами деревьев, неся свои рюкзаки, они подходили к месту, где среди деревьев Виктор Павлович увидел деревянный домик. Всю ношу свалили на себя егерь и Степан. Палыч нес лишь свое ружье, верблюжье теплое одеяло, спальный мешок, сменное белье и запасную пятнистую охотничью одежду.

Домик был небольшой, из деревянного сруба, две маленькие комнатушки, деревянный простой стол, два топчана в одной комнате, в другой пустота, застекленные окна, на улице был небольшой чулан, там обычно хранили продукты. Забор был построен, но не полностью, егерь объяснял это тем, что когда-то, находясь на охоте, пытался его установить, но полностью не успел.

- Ну вот, люди добрые, мы и прибыли!- радостно сказал егерь.

Разгрузив все то, что принесли, Афанасий Андреевич приказал всем идти за ним. Отойдя от домика метров на пятнадцать, они увидели реку, протекающую среди камней, а внизу стояла небольшая деревянная лодка, поляна, окруженная деревьями, на которой также было видно небольшие заводи.

Степана эта картина тронула и то, что сюда никто, никогда не заходит.

Афанасий Андреевич, посмотрев на Степана, с юмором произнес:

- Милый человек, ну разве если бы об этом месте знали посторонние, с нашим-то менталитетом, была бы здесь лодочка или хоть одно бревно от дома? Я же говорю, здесь только свои люди отдыхают.

Спустившись к реке, Андреевич снял с себя одежду, вошел в реку по пояс и трижды окунулся, то же самое сделали все, с радостью ощущая холод и бодрость. Несмотря на июль, вода была все-таки бодрящая. Здесь были источники с прекрасной пресной водой. Вернувшись к домику с ведром чистой воды, Афанасий Андреевич принялся готовить плов из свежего мяса. Всю провизию Палычу сложили в двух метрах от домика, в чулане. Инструктаж был проведен, все обязательно должно быть на замке. На чердаке домика лежало заготовленное сено Афанасием Андреевичем, так и не забранное с собой. На чердак, прямо из маленькой комнаты вела лестница. Через некоторое время, на одиноком столе в комнате красовался казан с пловом, пять шампуров шашлыка, хлеб и американский виски.

Каждому, в пластиковые мисочки, Афанасий Андреевич положил плов, поднял стакан и радостно поздравил Робинзона, Виктора Павловича Громова.

- Дорогой, Виктор Павлович, выпьем за вашу удачу, храбрость и отдых.

Палыч поддержал:

- Ну, давайте!

- Да, глухомань, здесь, мобильной связи нет, ничего нет.

Человек, который помогал с доставкой, улыбнулся и сказал:

- Какая здесь связь! Вы понимаете, сколько километров от цивилизации?

- Виктор Павлович, я останусь с вами.

- Нет, Степан, я один, все в порядке.

- Эх, была бы жива ваша супруга, Анна Васильевна, она бы свернула мне голову.

- Нет ее Степа, и никогда больше не будет, там, у Бога свидимся. Все класс, буду здесь книжки читать, грибы собирать. Да, экстремально, но может в этом и изюминка. Все хорошо будет Степан, главное чтобы пока я здесь, мои заместители не угробили бизнес, держи с ними связь.

- Ну да ладно, нам пора, вертолет уже ждет!- подгонял всех егерь.

Степан смирился, обняв Палыча, сказал: "В положенное время будем".

- Отлично, давай сынок.

- Дети ваши мне звонить будут, что говорить?

- Так и говори, на связь выйду сам. Ну что же, пока!

Через некоторое время Виктор Павлович увидел в небе вертолет, глубоко вдохнул воздух и направился к костру, чтобы потушить его, сейчас он ни к чему.

В домике читал книжку, лежа на лежанке. Тишина и одиночество. Через час вышел на улицу, небо было прекрасное, запах свежего воздуха.

Ему не хватало сейчас одного своей супруги, которая умерла от рака. Ни деньги, ни связи ее не спасли, а он плакал, говоря в последние дни:

- Что же, Аня, твой Бог, которого ты любишь, не спасет тебя.

- Не гневи Бога, Витя,- отвечала она, на все воля его.

Это была верующая, неприхотливая, мудрая женщина, которая прошла с ним тяжелый путь, от бедности к богатству и осталась человеком удивительной отзывчивости и преданности.

Он пил виски, вспоминая всю жизнь, проведенную с ней. Юность, свадьба, коммуналка. Эх, как она могла терпеть бедность и все ради любви и него. Да, скряжничал, наш Виктор Павлович, но благодаря своей жене, много жертвовал на детские дома и даже церковь построил с её легкой руки, где-то на Кубани, он уже не помнил, знал, что в честь иконы Пресвятой богородицы всех скорбящих радостей. Эти воспоминания были и скорбью, и радостью. Радостью прожитых с нею счастливых лет, скорбью утраты. Палыч шел с ружьем к речке, попивая горячительный напиток, там он охладился от души и возвращался назад, обходя свои владения вокруг домика.

Грибником Палыч был отменным, с большим опытом, поэтому быстро нашел прекрасные места их обитания. Он знал все сорта на свете, может быть это преувеличение, но познания были большие, как различать, съедобность, сушка, консервирование. Здесь есть брусника, клюква, а грибы Палыч собирал плодотворно, лисички, сыроежки, горчаки. Несколько раз он возвращался с ведром к домику. Далеко он не отходил, да и тут урожай был то, что надо. Нанизывал он их на леску, а потом вешал под крышей.

- Да! Насушу грибов, на всю зиму хватит!- говорил про себя Палыч.

Недаром Ермак завоевал Сибирь, знал, наверное, богатство и ценность этого края.

Завтра, Виктор Павлович планировал порыбачить.

Река, которая здесь протекала, была без названия, даже егерь Афанасий Андреевич толком не мог определить, то ли это была Серебряная река, то ли Хотонга. Названий для этой реки было дано много, но выяснить какое именно, надо было углубиться.

Рыбы здесь было очень много, налим, сом, щука и множество других видов.

Наслаждение лесом, красотой, наполнили душу Виктора Павловича радостью, но она была еще впереди, когда он увидел сибирский закат.

Это словно картина великого художника, лес, горные массивы, зелень листвы, небо, окрашенное в синий яркий свет, красное сияние солнца, множество облаков. Когда ты всматриваешься в небо, то словно видишь внутри облаков построенные дома.

Наступила ночь, одинокий жилец поужинал и лег спать, эта хижина была теперь его крепостью.

Сначала Палыч нервничал, ведь слышал вой волков, потом крепко заснул, словно ребенок и проснулся уже утром веселый и бодрый. Первый день в тайге наш герой прожил с достоинством. Радостно светило солнышко. Палыч попил минеральной воды, с утра. Целый ящик минералки "Ессентуки" стоял в углу комнаты. Потом сделал зарядку.

- Красота и благодать!- вслух произнес гость тайги.

Палыч быстро отправился к реке, где был источник с прозрачной, как зеркало водой, он искупался в нем, вода, несмотря на лето, была здесь ледяная, для бодрости то, что надо. Занимался обычными делами, готовил пищу на костре. Зайдя в кладовую, был очень доволен.

- Да, здесь еды на месяц хватит! Афанасий со Степаном постарались на славу!

Через некоторое время был готов плов с лесными грибами, этим блюдом очень гордился наш повар.

Вообще на природе человек приобретает настоящий аппетит и совершенно новые вкусовые качества, а если эта пища приготовлена на костре, о чем здесь можно говорить.

На рыбалку Виктор Павлович пошел в двенадцать часов и сидел на реке два часа, до обеда.

В наличии у Палыча было две удочки и большое количество червей с мотылями, которых приготовил ему для рыбалки егерь.

Выбрав удобное для ловли рыбы место, положив рядом с собой ружье, забрасывал наживу сначала на небольшой глубине, потом поглубже.

За эти два часа у Палыча дважды сорвалась добыча, это были небольшие рыбешки.

- Да, рыба здесь есть!- сделал он вывод.

Пообедав, наш герой прогулялся по лесу, любуясь прекрасным массивом таёжных деревьев.

Под вечер погода резко изменилась, небо затянуло большими серыми облаками, поднялся ветер. Зайдя в кладовку, Виктор Павлович взял немного продуктов на ужин, закрылся в домике, ожидая грозы.

Ночь накрыла тайгу, сначала сон пришел к нему, но не надолго, гром и молния не давали ему уснуть. Павлович услышал вой волков и шум за окнами, картина, словно фильм ужасов. На улице, возле дома бродили лесные гости - волки.

Сильная вспышка молнии осветила местность и лишь через некоторое время Палыч поймет, что случилась беда, когда маленький домик будет медленно наполняться дымом и запахом гари.

- Сено на чердаке! Господи, что за наказание! Дождя не было, а сено горело, как бумага и тушить нечем, в ведре осталось всего три кружки воды.

Все было ясно, надо срочно было выходить на улицу. Схватив ружье, Виктор Павлович не растерялся, помня также про мешок с вещами, спальник и одеяло. Быстро покинув дом и зайдя за дерево, он со страхом смотрел, как пылал деревянный дом, который горел словно спичка, а возле кладовки стояли серые волки и дикие кабаны. Слава Богу, огонь не перекинулся на деревья, и лишь когда строение сгорело, началась сильная гроза, ливень тушил пожар не во время.

Палыч, тяжело дыша, ругался в душе, прекрасно понимая, что самое интересное и опасное его ждет впереди.

Утро уже не было радостным, подойдя к куче деревянных бревен, Палыч вспомнил про кладовку целую и невредимую, он быстро бросился к ней. Упав на колени, и обхватив голову руками, смеясь и ударяя себя по лбу и затылку, ругал себя. Он не закрыл кладовку в тайге, где так много зверей, устроил им пир, после которого не осталось ничего, ни круп, ни рыбы, ни мяса.

- Как я мог, дурак старый! Эх, Степан накаркал, зараза такая!

Лютую злобу Виктор Павлович переборол.

- Сам вляпался, сам и выпутаюсь. Ружье есть, патроны тоже. Эх звери, ничего не оставили, наверное мясо съели волки, а каши и вермишель дикие свиньи.

Палыч понимал, что восемь дней ему придется не отдыхать, а выживать.

- Это тебе не в кабинете сидеть!- громко произнес он. Вздохнул и посмотрел на небо.

Сняв мокрую одежду, быстро надел сухую, которая была в рюкзаке.

Как не удивительно, но Палыч держался совсем не растерянно, мысли бизнесмена зашевелились и здесь, в тайге.

- Так, первое, что я буду есть? Держа ружье, улыбнулся. Добудем! Удочка цела, черви есть.

Спать в чулане нельзя, звери ночью придут по памяти, какой там сон, нужно делать вигвам или шатер. Все, что не тронул огонь, Виктор Павлович собрал в одном месте. Топор, ружье на плече, он углублялся в лес густой, дремучий. Чтобы не потеряться делал метки на деревьях, по которым можно было ориентироваться.

- Попал же я , Анна Васильевна, с тобой родная был бы рядом и в тайге не пропал бы!- так вспоминал он свою супругу. Умру, если здесь, с тобой увижусь, завещание только не написал, а жить все-таки хочется.

Идя по лесу, путник вспотел, немного отдышавшись, он вспомнил место рыбалки, где стояла лодка, там много кустов и деревьев, которые можно применить в строительстве жилья. Палыч быстро изменил курс назад, добрался на место быстро, не успел далеко зайти, осененный внезапной мыслью о месте, где можно найти все нужное для строительства.

Река встретила путника журчанием родника и блеском маленьких волн, которые рисовал ветерок.

Смотря на другую сторону реки, где были маленькие озера и небольшие водоемы, он сразу сообразил, что только там можно строить жилье, река это граница, водоемы защитят от непрошеных гостей. 52-летний Виктор Павлович быстро вернулся к сгоревшей хижине. Собрав свои пожитки, потом погрузил всё в лодку и словно "Робинзон" двинулся на противоположную сторону к островку, на который зашел со своими вещами.

Палыч вернулся назад, где рубил деревья, выбирая нужные и по силе, так, чтобы их можно было переправить на остров.

Время шло, а он работал с энтузиазмом и интригой, выдержит ли сам до прихода егеря со Степаном.

Через три часа, вигвам был готов, что-то наподобие индейской хижины, пирамидной формы, заложенной сверху донизу ветками деревьев, стойкой арматурой для которых служило дерево.

Палыч был доволен собой, он поместил одеяло и спальный мешок внутри постройки.

Другой проблемой был проснувшийся голод, с очень сильным зовом организма. Если вчера рыбалка была развлечением, то сегодня она была жизненно важным занятием. К сожалению, ничего не получалось, лишь спустя час, а то и больше, Палыч вытащил рыбешку сантиметров двадцать, это был окунь. Наш отшельник радовался, как ребенок, бережно складывая рыбку в рюкзак. Больше клева не было, поэтому Виктор Павлович решил посмотреть заводи за хижиной. Он был очень удивлен, увиденной им довольно неплохой по размеру рыбой.

Он решил ловить ее древним способом. К большой деревянной палке, он приделал нож, хорошо привязав его. Палыч подбирался к рыбе очень ловко, не спеша, он был готов в любую минуту напасть, несколько попыток и он вытянул большую щуку, которую к счастью удалось пронзить своим нехитрым оружием. Рыба застыла среди камней, чем подписала себе смертный приговор. Радость, которая царила у Палыча, вылилась просто в детскую, он плясал и своими кулаками демонстрировал свое превосходство над природой. Рыбу положил в рюкзак и дальше по болотам, вела его не добыча, а интерес, что еще добудет.

Ружье он положил на землю вместе с рюкзаком, стараясь рассмотреть еще одну заводь и вот беда, и горе.

Виктор Павлович провалился в болото, которое медленно его засасывало. Это была беда, наказание за его самоуверенность. Он медленно погружался в трясину, тяжело дыша и хватаясь руками, вспоминал Бога и жену, которая так в него верила. Умирать не хотелось, ведь глупо и страшно. В какой-то момент он ухватился за корень, который был в воде, немного подполз, но он оборвался, тогда искал еще и еще и Бог помог. Он уцепился как за веревку и чудом выполз из лап смерти, громко призывая Бога.

Он сидел некоторое время и плакал, так близко никогда в жизни он не чувствовал смерти и неготовности умереть.

Время шло, он медленно приходил в себя, идя по болоту, прикладом ружья проверял, где твердь, а где трясина. Дойдя до жилища, вынул из рюкзака спички, заготовленные дрова, начал разжигать огонь. Костер загорелся не сразу, но потом трещал вовсю, подавая тепло и надежду.

Переодевшись, он надел ту одежду, которая была еще мокрая от ночного дождя, но находясь у костра, быстро подсушил ее.

Щуку распотрошил топором, нож он потерял в болоте. На сточенной толстой палке сделал, можно сказать, шашлык. Приготовленная на костре рыба была для него вкусной и спасительной пищей, пусть даже без приправ и специй, он съел всю добычу небольшого окуня и большую щуку.

Немного позже наш отшельник стирал одежду от болота, которая была в грязи, после смертельной опасности, пережитой им. Палыч ругал себя за необдуманность, вспоминал рассказ Джека Лондона "Охота к жизни", но прекрасно понял, что его ситуация гораздо лучше. Дальше собирал грибы, ягоды, все, что найдет. Безумный день подходил к концу, наступала ночь.

Поужинав печеными грибами, разжег еще больше костер, а вдруг кто-то заметит. Он сидел внутри своего шалаша, медленно засыпая, причем заметьте, помолившись так искренне, что чистоту этой молитвы, наверное, можно сравнить с монашеской.

Впервые за всю жизнь столько крестился, что куда там, лучше самой верующей бабушки.

Эх, русская душа! Гром грянет, мужик не перекрестится.

Большая защита была у Палыча и к Пресвятой Богородице, которой так часто молилась жена.

Ночью он проснулся от воя волков и шума, схватив ружье, высунул голову из своего вигвама.

Виктор Павлович был ошарашен от страха, в его сторону смотрели три гостя, явно голодные и злые. Даже находясь в лесу, Палыч днем почти не видел ни оленей, ни кабанов, ни зайцев и еще какой-либо дичи, может потому, что не далеко углублялся в лес. По глазам серых волков, глядящих на него, понял, что они давно ничего не ели.

- Гады зубастые! А ну пошли отсюда, я вам не к желудку! Брысь, я сказал!- крикнул он, больше от страха, чем от смелости.

Волки зарычали, подходя ближе и не боясь. Над почти потухшим костром уже не боясь дыма и огня, кружила мошкара.

Палыч схватил свое ружье и дважды выстрелил в сторону волков. Гром из ружья раздался по всей спящей тайге, и звери быстро удалились в лес.

- То-то же, волчары позорные. Я обедом вашим не стану, лучше в трясине погибнуть.

Палыч подбросил хвороста в костер и заснул, спасаясь от ночного холода спальным мешком и одеялом.

Утро встретило его светом на улице, который прорывался к нему, в его лачугу. Он лежал, не вставая, и думал о том, что может, надо было остаться в кладовке.

- Наверное, Бог все-таки сюда направил, там было бы хуже.

Словно Робинзон Крузо он рубил на бревне дни, считая их, когда прилетит Степан.

Сказочный туман охватил тайгу. Палыч сразу понял, утро, время рыбалки, а потом охота на зверя, нужно мясо, день будет с приключениями. Да еще и рассказ Степана о сибирском медведе всплывал в памяти, как призрак, которого он может встретить наяву.

Бог помогал во всем, девять карасей, шесть небольших окуней пополнили запас сибирского жителя. Туман рассеялся, началась быстрая подготовка к охоте. Со своего острова Палыч двинулся в сторону тайги, патронов взял немало, теперь топор заменял нож. Сосны, дубы, ели смотрели верхушками деревьев на небольшого человека, идущего по их владениям. Рыбой он не ограничился, понимая, что лучшая защита, это нападение. Ему было без разницы заяц это или кабан, главное, не встретить медведя. Диких птиц он не видел, но решил сразу, что Бог пошлет, в то и будет стрелять. Было не просто, ведь углубляться в лес от своего жилья было опасно, не дай Бог заблудиться. Это очень мешало, углубившись в лес и возвращаясь назад, однажды своим неуклюжим движением спугнул зверей, то ли оленей, то ли диких коз. Кто ищет, тот всегда найдет. Заяц упитанный, ничего не ожидавший, то ли чистил зубки. То ли что-то жевал, показался на небольшой полянке. Виктор Павлович медленно снял ружье, с большим азартом направляя прицел на добычу. Именно терпение без суеты позволило взять косого на мушку. А потом был выстрел.

- Есть, есть!- бежал Палыч туда, где лежал сибирский заяц, простреленный в бок.

Взяв мертвую добычу, он радостно направился назад. Первый выстрел, первая добыча, не считая тех, которые он произвел в волков. Но он специально стрелял вверх, чтобы отпугнуть их. Радость о добыче быстро иссякла, когда он понял, что все-таки заблудился.

Чувство отчаяния в душе и нескончаемый лесной массив завели его в страшное уныние. Он бродил, пытаясь найти на деревьях зарубки, подходя к каждому с молитвой к Богородице.

Наконец он нашел то место, где стояло его жилище, лодка. Он сел на камень, обливаясь потом. Наш путник был очень рад, что в который раз он выходит из тяжелой ситуации. Это был день, ничем не запоминающийся, кроме охоты и успешного возвращения к жилью, испеченного ночью зайца, которого приготовил на костре. Мысли были одни, поскорей выбраться отсюда. А что если его не заберут, если не прилетят. Он отчаянно гнал плохие мысли прочь. Радуясь, что Степан его никогда не бросит, он не такой.

Дни он рубил топором и посещал иногда место, где когда-то находился дом.

Жилец привык к трудностям и одиночеству, пусть за короткое время.

Наш Палыч снова с ружьем отправился на охоту, но был умнее, принял решение идти по реке, от нее заходить в глубину леса, потом назад, вот такой ориентир.

- Кабана бы стрельнуть!- мечтал охотник, шагая возле камней у реки.

Зайдя в лес, ничего не нашел и так раза два. А потом произошла встреча с тем, кого боялся. Сибирский медведь, ловя рыбу лапами, своим ревом и видом загнал сердце Палыча в пятки, по-другому сказать нельзя. Это был растерянный, не готовый к такой встрече гость тайги, а его житель чувствовал себя уверенно, потому что находился у себя дома.

Палыч застыл, но инстинкт самосохранения есть инстинкт. Находясь от медведя в десяти метрах, он начал отходить назад, ружье висело у него на правом плече. Медведь крупный, откормленный с ревом двинулся к Палычу, автоматически сняв ружье, герой дважды выстрелил. Медведь остановился и хотя выстрелы были мимо, зверь все-таки перестал в его сторону, а Палыч не смотря на свои 52 года бежал так, что девятнадцатилетний бегун навряд ли его догнал.

- Да не готов я ходить в тайгу, надо здесь жить и все. Еще пять дней и все кончится. Есть буду одну рыбу и грибы, этого будет достаточно.

В этот день Палыч ел один лишь раз и то не рыбу, а печеные на костре грибы и был очень этому рад.

Находясь внутри своего жилища, он читал книгу, которую дала ему покойная жена. Она была о святом Серафиме Саровском, читал недолго, затем заснул.

На следующий день, окунувшись в реке, поймал немного рыбы, укреплял свое жилище, выстроив забор из хвойных бревен, трудился на славу. Сварил в котелке рыбу, голод, слава Богу миновал его. Пищу Бог давал.

Теперь его ждало новое испытание, дал о себе знать больной желудок, промучился он целую ночь, до утра терпя невыносимую боль. А утром, уставший за всю эту ночь, искал разные растения, думая использовать их в качестве лекарства. Выбирал те, которые знал, календулу, боярышник.

Вот она, больница. Выпив свой узвар, забыл о боли, которая мучила весь день. Он не ел и не хотел ничего, так бывало и в Москве, когда приходила болезнь.

За время, которое прожил в тайге, он думал о душе, о своих поступках, находя внутри себя какую-то душевную радость.

Мысли о том, что Бог не сохранит, давно его бросили, заменив крепкой верой, в то, что Бог с ним с самого начала, когда приехал сюда. Он изменился внутренне, долго сидел и думал о своей жизни, что где сделала не так. Именно в тайге, здесь, Палыч простил крупный долг одному человеку, который не понимал, куда лезет, в какой бизнес и долго думал о его родных и троих детях.

- Ладно, Бог с тобой, приеду, все прощу, пусть радуется1

Так раньше женушка детдомам помогала, надо обязательно возродить эту традицию.

Думал и о добрых делах, но они остались там, когда была жива жена. А Степан, вот один, кому помог, разве этого достаточно.

Книгу о Серафиме Саровском прочитал быстро, смиренно жил и ждал с каждым днем того, когда окажется в кругу людей, которых не видел уже восемь дней. Радость была сильной, когда проснувшись утром, в один из дней понял, что еще денек и на следующий день прилетит вертолет.

Ждал с нетерпением, переплыл на лодке на то место, где был оставлен. Думал, как их не пропустить. Если будет слышен шум вертолета, тогда нет проблем. А если нет? Вдруг оставят?

Утро вечера мудреней.

Последний день пребывания Виктора Павловича в тайге был радостным. Он научился понимать, где опасно, не делать преждевременные выводы в чем-то. Ведь после того, как чуть не утонул ни разу не рыбачил и не находился на болотах, живя на территории, где твердь. В лес далеко не заходил, после встречи с медведем. Ночью всегда ждал, что могут прийти волки, то есть полностью обжился.

Последний день в сибирской тайге сделал нашему гостю настоящий подарок. Недалеко от места, где жил, он увидел стаю диких птиц.

Стреляя из ружья, он дважды попал в цель, добытая дичь была в виде двух селезней. Пир был на славу, распотрошенная птица, после обработки варилась в казанке. С божьей помощью Палыч радовал себя и не очень здоровый желудок диетическим мясом.

Снова прекрасный закат, волнение внутри, неужели все будет хорошо. Ночью было прохладно, Палыч часто просыпался, сказывались мысли и нервозность, если не дай Бог останется здесь.

Ранним утром он собирал свои небогатые пожитки, из своего жилья перебрался к сгоревшей хижине и с нетерпением ждал. Он несколько раз пересчитывал дни, проведенные здесь, чтобы не ошибиться, тот ли сегодня.

Прошло два часа, был слышен шум вертолета.

- Все! Все! - произнес Палыч.

А потом крепкие объятия Степана и егеря, узнавшего обо всем.

Он ругал себя, прося прощение. Степан громко высказывал свои эмоции.

- Ведь чувствовал, Виктор Павлович, что что-то произошло, надо было срочно вылетать, но сдерживал ваш приказ.

Афанасий Андреевич признал свою вину.

- Это я, дурак! Простите, Виктор Павлович!

- Ладно, теперь я понял поговорку: "Тайга ошибок не прощает!" Меня Бог сохранил.

Палыч все рассказал, как он жил, что произошло, как чуть не погиб.

Степан, крепко обняв своего шефа, сказал:

- Нужно было это Вам. Скажите?

- Эх, Степа! Седина в голову, бес в ребро!

Они все улетали из тайги, она прощалась со своим гостем, преподав ему урок и все же она была гостеприимной, несмотря ни на что.

Дальше Громов приводил себя в порядок у егеря, который оказался не таким, каким представлял себе Степан. Они крепко сдружились. Вечером банька, ужин, крепкий коньяк и рассказ о приключениях, который внимательно слушали Степан и Андреевич.

Свою жизнь после всего Громов Виктор Павлович изменил, наладил отношения с детьми. Жертвовал львиную долю на храмы, также стал спонсором двух детских домов.

Простил большой долг одному кредитору, когда еще пообещал в тайге. А когда у Громова праздновали 53 года, услышал искренние поздравления и глубокую речь от своего должника по радио, где ведущий спрашивал: " И неужели возможно такое в наше время?"

А Палыч, смеясь, наклонил голову к радио, громко произнес: "В нашей жизни все возможно!"

А главное он стал верующим. Женушка моя меня вымолила и все по промыслу божьему. Недаром все случилось, недаром.

Степан работал дальше, говоря:

- Да если бы я знал, что для того, чтобы он стал таким, каким стал, нужна тайга, я бы его и на двадцать суток отпустил!