Байбаков Иван Петрович. Часть второй книги

1941 - Работа над ошибками Книга 2

(Малой кровью, на своей территории)

Глава

Сергей Иванов, теперь уже самый настоящий лейтенант Рабоче-Крестьянской Красной Армии и командир только что созданного отдельного разведывательного взвода при штабе Белостокского укрепрайона, вышел с совещания с гудящей от напряжения головой и сухостью в горле - наговорился на неделю вперед. Но симптомы утомления только радовали - самое главное для прекращения беспорядочного отступления и организации обороны под Белостоком на сегодня, и на несколько дней вперед, на совещании решили. К тому же Хацкилевич оказался стоящим человеком и грамотным военачальником - видя явное нежелание Сергея отсиживаться в тылу при высоком начальстве, не стал давить и прогибать Сергея под себя, согласовал почти все его планы и даже разрешил самому Сергею боевую работу в немецких тылах. С оговорками, конечно, - но разрешил ведь! То обстоятельство, что его группу сильно разбавят другими "учениками", в том числе, сотрудниками особых отделов - так Сергей изначально хотел на базе своей группы обучение и подготовку по новой для этого времени тактике организовать. А то, что куратором группы именно Трофимов будет, так это просто отлично - лучшей кандидатуры Сергей и пожелать не мог, учитывая все более крепнущую между ними приязнь и явный настрой бригадного комиссара на помощь в сложных ситуациях, причем помощь инициативную, которую Трофимов оказывал, не дожидаясь просьб со стороны Сергея.

Вот только передислокация группы в Белосток... Не вовремя это сейчас, да и не рационально с точки зрения боевой работы группы. Нет, мотивы Хацкилевича понятны, - он хочет источник столь необычной и, может оказаться, важной информации поближе к себе держать. Опять же, обучение группы на базе ресурсов Белостока организовать будет проще, а само оно может быть эффективнее. Но Белосток ... Он и до войны то не пустовал, а уж сейчас наверняка битком набит агентами немецкой разведки. И польской тоже. И английской - очень вероятно. А может и еще кто из "заинтересованных в мирном сосуществовании с Советской Россией" стран свой любопытный и наглый нос в приграничный центр оборонительной системы РККА засунул. Так что лишних глаз и ушей там сейчас - просто неприлично много. И от всех этих глаз при организации боевой учебы группы, да еще в условиях ее планируемого расширения, уберечься будет до чрезвычайности сложно. Если после следующего рейда Хацкилевича переубедить не удастся - придется что-нибудь придумывать. Но это пока не актуально, вот вернется группа из рейда в Белосток - тогда и думать будем.

А пока - приоритеты на сегодня.

Снова, на этот раз максимально подробно и точно, нанести на карты Западного фронта текущую оперативную обстановку и динамику ее изменения в ближайшие дни - это опять в кабинете Трофимова сделать можно, чтобы лишний раз не светиться в оперативном отделе штаба дивизии. И подробно набросать все, что запомнил, про организацию и тактику уличных боев применительно к существующему уровню развития военной мысли и вооружения Красной армии. Немецкие штурмовые группы времен Первой Мировой, опыт обороны Сталинграда, ну и немного адаптированных идей из опыта будущего, а также мысли по улучшению организации обороны Минска в целом. И вот тогда... Тогда немцы могут получить репетицию "Сталинграда" уже сейчас, и как она им понравится - это, как говорится, мы будем посмотреть. Нет, Минск немцы, конечно, все равно возьмут, это, к огромному сожалению, без вариантов. Но вот как они его возьмут, когда возьмут, и, главное, сколько при таком взятии города всего потеряют - большой вопрос. Причем потеряют они наиболее подготовленный и уже имеющий боевой опыт личный состав, а также технику, дополнительные объемы боеприпасов, топлива и прочих ресурсов, уже заранее распланированных немецким генштабом совсем для других целей. Плюс к этому, застряв у Минска, немецкие передовые части значительно потеряют темп наступления и оперативную инициативу. А еще штурмующие, хорошо получив по зубам, наверняка изрядно потеряют уровень боевого духа и собственной уверенности в том, что они сейчас лучшие вояки Европы. В общем, перспективы порадовать горячих сторонников блицкрига очень неплохие, ради этого стоит постараться и поднапрячь мозги.

Потом, когда Хацкилевич и Титов со всеми этими материалами отбудут в Белосток, самое время позаниматься вопросами организации, оснащения и вооружения группы. А первичное обучение и распределение бойцов по специализациям - это перенесем на завтра, раз уж обещал начать его сразу с приданым пополнением.

А еще с Танечкой Соколовой очень бы хотелось успеть увидеться и пообщаться, в том числе не только на медицинские или другие служебные темы. Обещал ведь утром в медсанбат забежать, но срочное и долгое совещание все утренние планы отменило. Теперь придется совмещать - в госпиталь Сергею сегодня нужно было попасть в любом случае, поскольку помимо личного - общения с Таней - там сейчас лежали два ценных источника информации, которых могли в любой момент эвакуировать в тыл, подальше от линии боев.

Но прежде всего - прямо сейчас - на воздух, хотя бы минут на пять, продышаться.

Сергей вышел из здания штаба дивизии, и первый, кого он там встретил, был, как ни удивительно, старшина Авдеев, сидевший с умиротворенным выражением на лице в курилке, расположенной на углу здания, и вроде как даже не смотревший в сторону выхода из штаба. Но своего нового командира он заметил сразу, и тут же оказался возле него, доложив, что особисты с ними уже закончили, проблем и эксцессов не было, по результатам собеседования агентов и пособников фашистов, а также врагов народа и уклонистов от генеральной линии партии не выявлено. Сейчас весь личный состав находится на стрельбище, где усиленно изучает матчасть вооружения и осваивает приемы стрельбы из него. Причем, при организации процесса обучения старшина снова проявил инициативу, и чем-то заинтересовал дивизионных специалистов. Поэтому обучение организовано под руководством трех опытных оружейников и двух инструкторов по стрелковому делу, а номенклатура изучаемого вооружения включает в себя все легкое стрелковое, в том числе трофейное, что есть в наличии, а также все, какие наличествуют, пулеметы, вплоть до станкового "Максима". Младший лейтенант Петров тоже там, возглавляет процесс. Закончив доклад, Авдеев замер в ожидании, всем своим видом выражая не только вопрос "как оно там решилось - с новым подразделением?", но и готовность к немедленным дальнейшим действиям на благо этого самого нового подразделения. Сергей не стал томить старшину неизвестностью, сразу обрадовал его тем, что с командованием все принципиальные вопросы по созданию группы решены сугубо положительно, и теперь остались только рабочие моменты по организационной структуре, комплектованию, вооружению, оснащению и транспорту. Но все это чуть позже, а пока:

- Что по утренним поручениям?

- Разрешите доложить, товарищ лейтенант. - Все обмундирование и имущество, что положено на каждого бойца по нормам снабжения РККА, на складах уже собрано, и готово к выдаче, дело только за оргштатным приказом. Дополнительно на подразделение можно будет выписать пару взводных палаток, не новых, но в хорошем состоянии, я проверил и договорился. Также на подразделение можно будет получить плащ-палатки и маскировочные костюмы.

- По вооружению. Вот списки штатного вооружения взвода разведки. Как видите, на 51 человека штатной численности, нам положены 30 самозарядок СВТ и 14 пистолетов-пулеметов ППД, то есть в соотношении примерно два к одному. И 2 винтовки Мосина, но я договорился, вместо них возьмем либо СВТ, либо ППД, по выбору. Также на взвод нам положено 4 ручных пулемета Дегтярева. Ну, и 4 пистолета. Нас сейчас меньше, но под приказ о создании взвода можно будет получить все на полный штат, вот только найти бы, где излишки хранить.

- Теперь - что из вооружения нам не положено, но есть, или может найтись, на дивизионных складах. Есть еще 6 ручных пулеметов Дегтярева. Есть 4 новых СВТ в снайперском исполнении и с оптическими прицелами в комплекте. Есть и пара снайперских "Мосинок", но лично я взял бы "светки". Впрочем, это Вам решать, товарищ лейтенант. Также есть 18 автоматических винтовок Симонова (АВС-36), тоже новые, еще в заводской консервационной смазке. Они как поступили сюда одной малой партией, так и лежат. Больше поступлений не было, а эти никому не выдавали - заявок не было, потому что их никто брать не хотел. Что касается гранат - их не очень много, но они есть. Можно будет получить по паре ящиков противопехотных РГД-33 и Ф-1. И ящик противотанковых РПГ-40, тех совсем мало. Из тяжелого вооружения есть три станковых пулемета "Максим" образца 1910/30 года, и пара 82-мм батальонных минометов БМ-37. А больше ничего хорошего из вооружения на складах и нет. Крупнокалиберных пулеметов ДШК на складах тоже нет, да их по штату на дивизию и положено совсем немного - только в качестве ПВО. Вот на ПВО все и раздали.

- Что касается трофеев, товарищ лейтенант. Так получается, что, почти все хорошие трофеи здесь - это те, что Вы сами сюда из немецких тылов доставили. Кроме них единственный, на мой взгляд, заслуживающий внимания трофей,- это почти целый немецкий легкий разведывательный бронеавтомобиль с 20-мм пушкой. К пушке есть хороший запас снарядов. Вот этот броневичок хорошо бы к рукам прибрать, пока на него другие хозяева не нашлись.

- И еще, товарищ лейтенант. Есть возможность решить вопрос с автономным приготовлением пищи для группы в походных и боевых условиях, в отрыве от централизованного котлового довольствия. Новую легкую полевую кухню КП-41 нам, конечно, никто не даст, да и мало их - не то, что на складах - в частях не хватает. Но я тут перемолвился кое с кем - в дальних складах, забитых всяким старым барахлом, стоят несколько списанных полевых кухонь системы Турчанинова. Они дивизии еще при формировании достались, вместе с прибывающими частями. А в тех частях оказались как наследство, еще с Первой мировой. И здесь верно послужили, потом, пару лет назад, были списаны по износу. Кухня системы Турчанинова, доложу Вам, вещь отличная и для войны очень даже приспособленная, потому что ее изобретатель сам воевал, из рядовых в офицеры вышел, и тяготы службы очень хорошо понимал. Кухня небольшая, на роту солдат, на колесном ходу, тащить ее может одна лошадь. Имеет два антипригарных котла с автономными топками, которые можно топить дровами, углем, и вообще всем, что горит. Чтобы накормить роту полным обедом (первое, второе, чай) нужно всего 4 часа, причем можно готовить пищу и во время движения. Сейчас кухня системы Турчанинова, конечно, устарела, да и недостаток у нее есть серьезный - котлы изнутри луженые, и от использования соли полуда постепенно сходит. А тогда, если не уследить и вовремя полуду не поправить, люди отравиться могут. Вот и эти кухни списали, потому что котлы кое-где уже плохие. Но я посмотрел - из двух-трех кухонь можно выбрать пару годных котлов, да еще лудильщика хорошего в депо нашел, тот обещал, что лучше, чем новые сделает. Попутно там же, в депо, ее деревянные колеса на автомобильный ход переделают, с подрессориванием, так что кухню с приличной скоростью буксировать сможем, обузой при движении она не будет.

Потом старшина коротко отчитался по выполнению остальных задач. Мешки и все остальное, что нужно было добыть - добыл, знакомства в ремонтно-восстановительных подразделениях завязал, и даже пару кандидатур механиков-оружейников в группу нашел, швейную мастерскую тоже нашел, договорился об оплате работ трофейным имуществом и продовольствием, могут начать хоть сейчас. А вот поиски технического энтузиаста - "Кулибина", то есть высококвалифицированного инженера со страстью к экспериментаторству, пока положительных результатов не принесли.

Сергей слушал старшину, а сам в это время думал, что, в связи с переводом их группы в Белосток, многое в ближайших планах нужно менять. Получать сейчас со складов танковой дивизии штатное вооружение и имущество, а потом тащить это все с собой к новому месту дислокации не имеет смысла - там, на складах 6-го мехкорпуса, можно будет все это получить после рейда, когда группе выделят постоянное помещение для базирования. К тому же, может быть в Белостоке, где, помимо закромов 6-го мехкорпуса, расположены также окружной автобронетанковый склад и еще много чего интересного из других объектов тылового обеспечения Красной Армии, хитрый старшина дополнительно и еще чего-нибудь полезное найдет. А что можно и нужно получить здесь?

Для того, чтобы это решить, и не нахапать из жадности ничего лишнего, которое потом придется таскать с собой, ибо жалко будет бросить, необходимо сначала определиться со специализацией подразделения, которое я буду формировать. Хотя бы на ближайшую перспективу. Ну, разведка, это понятно, это традиционно, и само собой разумеется. Но это, так сказать, дополнительная функция. А что кроме разведки? Диверсии? Диверсии - это спецназ, или, как сейчас принято говорить, осназ. Это небольшие мобильные группы, тихо делающие свое черное дело темной ночью. Это подрывы мостов и поджоги складов, засады на дорогах, уничтожение дозоров, постов и мелких групп врага, как мы с Петровым и несколькими его пограничниками это делали совсем недавно. Но что-то не очень мне понравилось мост рвать в режиме спецназа. Причем не понравилось именно ограниченностью возможностей малой группы и отсутствием специального оснащения. Будь, например, у нас гидрокостюмы и спецоснащение, легко и тихо бы по воде залезли под среднюю опору и рванули ее. А так, все получилось почти чудом. А если бы топливо из пробитых бочек не рвануло...?

Поэтому - нет, осназ я, пожалуй, делать не буду.

Во-первых, тут уже свой осназ есть, кстати, под патронажем НКВД. И корифеи свои есть, опыт и придумки которых в моей истории до сих пор используются. А быстро увеличить объем и масштаб диверсий - так это легко и без меня будет сделать. Взять тех же десантников, которые, если все получится, как Павлов обещал, сегодня-завтра прибудут в Белосток со всем своим обвесом. Поделить их на группы, добавить чуть подготовки по минно-взрывному делу - и будьте любезны, получите сильную головную боль для противника.

Во-вторых, нет у меня полной подготовки по профилю спецназа - я ведь все-таки по основной специальности мотострелок. Да, потом были курсы разные, да и когда воевал, нахватался кое-чего по диверсионной подготовке от ребят из спецназа. Потом, командуя десантно-штурмовым батальоном, тактику разведгрупп и диверсий еще подтянул. Но специалистом-спецназером и экспертом по тактике действий спецназа себя считать не могу. Поэтому - все, что помню по теме организации, подготовке, тактике спецназа моего времени, - опишу и отдам, а дальше сами, сами.

И потом - ну вот не хочется мне лезть глубоко туда, где ушки и глазки НКВД торчат. Эти ребята, спору нет, очень нужны и полезны, что бы про них не говорили сейчас и в будущем, в моей истории. Но вот Родину они любят очень уж сильно и специфично, причем и от остальных требуют соответствия параметров любви к Родине именно своим стандартам, а это не всем возможно вынести без вреда для здоровья. Так что мне, особенно учитывая, что пионерский костер великого учения Маркса-Ленина-Сталина в сердце горит совсем не так ярко, как это может оказаться необходимо по стандартам НКВД, лучше от них подальше, по крайней мере, на текущем этапе интеграции в современную действительность.

Значит, решено - моя группа будет ни разу не осназ-спецназ. А что тогда?

Я вот недавно Трофимову материалы по мотоманевренным группам готовил. Тогда была мысль создать свою мотоманевренную группу, увеличивать ее в ходе ведения боев и организации безобразий в немецких тылах за счет найденных бойцов, обучать их всех, и потом выделять из нее ядро следующей мотоманевреной группы, которая так же будет расти и развиваться. В принципе ничего нового - обычный механизм эволюции, одинаковый как при росте и делении клетки, так и при росте и делении социальной группы.

Но кто же знал, что сразу и столько желающих со мной воевать образуется, и что командование столь горячо поддержит, да личного состава и ресурсов подкинет.

Теперь для нашей добровольческой компании одна или несколько мотоманевренных групп - это уже мелко. Нужно создавать подразделение, которое сможет не только тихо нагадить немцам и убежать, но и не слишком сильному - до батальона - противнику хорошенько вломить, а само при этом не сильно пострадать. Мобильное, высокоманевренное подразделение с высокой огневой мощью, причем не только по пехоте, но и по легкой бронетехнике, в идеале - по всем легким броневикам и танкам вплоть до средних. В принципе, если бы удалось организовать 5-6 мотоманевренных групп в единое подразделение, способное действовать как порознь - каждая группа сама по себе, так и вместе, когда все группы быстро собираются в единый кулак и объединяют огневую мощь, это было бы самое то, что нужно. Но сейчас, к большому сожалению, на пути такой организации подразделения стоят две проблемы: невозможность обеспечить качественную и мобильную связь, а также низкий уровень надежности, функциональности и опять-таки мобильности существующих транспортных средств, в том числе бронетехники. Собственно, эти две проблемы - в настоящее время общие для всей Красной Армии, и в немалой степени именно из за них она сейчас терпит тяжелые поражения от немцев, с их лучшей организации связи и механизации войск.

Вот, кстати, о немцах. У них сейчас, в рамках дальнейшего развития концепции "войны моторов", отдельные моторизованные подразделения укомплектованы бронетранспортерами по типу того, что мы недавно в качестве трофея захватили. Полугусеничные машины с высокой проходимостью и достаточно мощным вооружением, с рациями, способные в зависимости от модели транспортировать в качестве десанта пехотное отделение или его половину. Имеют приличное на сегодня бронирование и с десяток модификаций под разные задачи, в том числе пушечные, минометные и противотанковые вариации. Вот на таких машинках сейчас бы повоевать - одно удовольствие и полное обеспечение моих задумок в техническом плане.

А что со средствами механизации и моторизации войск у нас? Ну, с бронетранспортерами, как в том анекдоте, у нас все хорошо - их у нас нет. То есть, вообще нет, совсем нет. Даже класса такой боевой техники в Красной Армии сейчас нет. Для перевозки личного состава "моторизованных" подразделений РККА вне боя используются обычные грузовики, да и тех намного меньше, чем положено по штату. Для перевозки личного состава по полю боя и защиты во время боя - нет ничего. Танки - тема отдельная и специфичная, их использование в составе небольшого и высокоманевренного подразделения в отрыве от баз снабжения сейчас пока не просчитывается. Тут надо много думать, прикидывать, изучать и сравнивать тактико-технические характеристики, и еще много чего надо сопоставлять. Да и сами танки желательно использовать не как они сейчас есть, а после внесения некоторых улучшений с учетом опыта и знаний будущего, - мысли на эту тему тоже есть, вот только времени на их воплощение пока нет. А воевать и бить немца надо уже сейчас. Поэтому, - что можно придумать с использованием имеющихся ресурсов?

Итак, - мобильное, высокоманевренное подразделение с высокой огневой мощью, причем не только по пехоте, но и по легкой бронетехнике.

А для этого пушечные и пулеметные броневики, грузовые трехтонки ЗИС-5, или, если найду, 4-х тонки повышенной проходимости ЗИС-6.

Для этого пулеметы, в том числе нужны несколько станковых, противотанковые ружья, пока трофейные, - наших-то еще нет, и снайперские винтовки, а к ним обязательно бронебойно-зажигательные патроны.

Для этого гранаты, мины, взрывчатка, - всего, и побольше, побольше.

Для этого хоть какая-то и хоть сколько-нибудь мобильная связь, с возможностью ее применения отдельными боевыми группами. Сколько-нибудь приемлемым выходом, пожалуй, может стать использование в качестве ядра и центра связи таких отдельных малых групп радийных броневиков. Но тут уж как сложится, эту тему надо отдельно с Трофимовым обсуждать.

Отсюда вытекают следующие директивы для старшины.

Ручные пулеметы Дегтярева - конечно же, нужно брать все. И запасных дисков к ним желательно не по 3 штатных, а побольше.

АВС-36 - а они-то здесь откуда? Автоматическая винтовка Симонова была принята на вооружение Красной Армии в 1936 году, всего было выпущено чуть больше 65 тысяч экземпляров. А в 1940 году ее выпуск был прекращен, в дальнейшем АВС-36 была заменена в производстве на самозарядную винтовку Токарева (СВТ), которая не имела режима автоматической стрельбы. И это притом, что в результате ряда испытаний, проходивших в 1935-1936 гг., автоматическая винтовка Симонова показала лучшие результаты по сравнению с образцом Токарева. История там была темная, а информация противоречивая. Якобы, сам Сталин потребовал создать самозарядную винтовку, ведение автоматического огня из которой было бы исключено, поскольку в условиях боя возможна бесцельная непрерывная стрельба, ведущая лишь к нерациональному расходованию большого количества патронов. А может, сыграло свою роль то, что Сталин хорошо знал Токарева, имя же Симонова ему мало что говорило. А может, еще и то, что, в целом винтовка Симонова оказалась весьма сложной в производстве и недостаточно надёжной для массовой эксплуатации в войсках. Так ведь, как известно, и пришедшую ей на смену менее сложную по конструкции и более простую в обслуживании СВТ рядовые бойцы тоже недолюбливали. И при любой возможности стремились поменять СВТ на совсем уже для них простую и надежную "Мосинку". Зато при грамотном обслуживании и использовании в умелых руках, с подготовленной позиции (оборудованной бруствером для увеличения устойчивости оружия и уменьшения отдачи) - это, без всякого преувеличения, эффективный аналог легкого пулемета. При тех же габаритах, что и СВТ, а также при сравнимом с СВТ весе, АВС-36 имеет практическую скорострельность около 40-50 выс/мин короткими очередями по 3-5 выстрелов (до 300 м) и 70-80 выс/мин при ведении непрерывного огня (до 100-150 м). Учитывая боевую скорострельность ручного пулемета Дегтярева в 80 выс/мин при стрельбе короткими очередями, две АВС-36 могут с лихвой обеспечить плотность автоматического огня одного ДП на средней дистанции боя. Дополнительным плюсом является удобство снаряжения 15-ти патронных магазинов к АВС-36. Магазины могут снаряжаться как отдельно от винтовки, так и прямо на ней, при открытом затворе, из трёх штатных обойм к винтовке Мосина. Старшина говорит, на складе 18 автоматических винтовок есть? Это, по плотности автоматического огня, аналог 9, а то и 10 ручных "Дегтярей" получится. Как говорил в своем монологе один очень известный в моем времени юморист - "Бум меняться? - Бум!". Вот все эти АВС-36 на группу и получим, заменив ими штатные "светки". А еще лучше, если не менять, а получить АВС-36 сверх положенности. Лучшего применения, чем в руках моих бойцов, после соответствующего обучения и тренировок, конечно, этим автоматическим винтовкам, пожалуй, все равно не найти.

СВТ в снайперском исполнении тоже надо будет брать все, это однозначно. Особенно учитывая то, что сам старшина Авдеев - профессиональный снайпер, и он сможет пригодных для специфичного снайперского дела бойцов качественно обучить. Оно, конечно, снайперский вариант СВТ-40 уступает по кучности и эффективной дальности стрельбы тяжёлой пулей снайперской винтовке Мосина образца 1891/30 гг. (из-за более пологого шага нарезов). Скорее всего, именно из-за этого снайперские "светки" задержались на складе. Но это, как говорится, на любителя. Сергей, в прошлой жизни близко и плодотворно знакомый с СВД и СВУ, считал возможность быстро произвести второй прицельный выстрел, чтобы добить цель, гораздо важней и нужней повышенной точности на дальних и очень дальних дистанциях снайперской стрельбы. Опять же, эффективная скорость снайперского огня, несравнимая у СВТ и Мосинки. А если использовать дополнительные магазины, заранее снаряженные бронебойными или бронебойно-зажигательными патронами, то снайперская СВТ станет дополнительным и эффективным оружием против вражеской техники, причем в бою смену боеприпасов при работе по разным типам целей можно быстро обеспечить простой сменой магазина. Не забыть озадачить старшину, чтобы он раздобыл дополнительные магазины, хотя бы еще по одному на винтовку.

По тяжелому вооружению. Станковые Максимы - это хорошо. Станковый пулемет - он станковый и есть, - устойчив, дает высокую кучность и темп огня, способен долго лупить длинными очередями. Тяжелый и громоздкий, конечно - этого у Максима не отнять. Но, поскольку изначально планируется перемещение группы к месту боя на технике, эти недостатки Максимов можно считать не особо существенными.

Брать батальонные минометы БМ-37, пожалуй, бессмысленно - в трофеях лежат 6 немецких того же калибра, и к ним неслабый запас мин. Так что с тяжелым оружием у группы и так все хорошо. Вот если бы на складах ДШК были...

А вот немецкий разведывательный броневик Sd.Kfz.222 упускать нельзя. Сергей, в свое время немало интересовавшийся историей создания и развития бронетехники Германии, хорошо помнил характеристики этой легкой колесной бронемашины. Вес менее 5 тонн, но приличное по этим временам бронирование с бронеплитами, установленными под углами для организации рикошетов пуль и осколков. И более чем приличное по этим временам для легкого броневика вооружение в виде 20-мм автоматической скорострельной (280 выстр/мин.) пушки и спаренного с ней пулемета МГ-34. Плюс к этому оптический прицел. Конструкция башни, открытой сверху и защищенной только откидным проволочным каркасом, позволяла вести огонь по воздушным целям. Броневтомобиль имел специально разработанное именно под него вездеходное шасси со всеми ведущими (и всеми управляемыми!) колесами, а отсюда хорошую проходимость и управляемость, большой запас хода и достаточно высокую скорость - до 70 км/час по шоссе. Словом, отлично подходящая для современной маневренной войны бронемашина - надо брать.

- Вот как то так, Павел Егорович, - Закончил Сергей доведение старшине своих мыслей о том, что планируется брать, и чего не брать. - Вот в таком разрезе и ориентируй своих новых знакомых-кладовщиков, пусть вооружение в кучу собирают, консервацию снимают и к выдаче готовят. А я сейчас еще пару неотложных дел закончу, и к Трофимову пойду, все это из него вытрясать.

- Да, и вот еще что, Павел Егорович. - Насчет собственной полевой кухни, - полностью с тобой согласен, мобильная кухня нам в рейдах очень пригодится. Что для решения этого вопроса нужно от меня?

- Так это, товарищ лейтенант. - Тут дело такое, кухни хоть и списаны уже, но людей все равно отблагодарить надо будет, да и за работы по ремонту и переделке тоже. А для этого одного спирта не хватит - вопрос непростой, и работа срочная. Вот я и подумал использовать для целей благодарности кое-чего из трофеев, а от Вас только разрешение и нужно.

- Разрешение я тебе, Павел Егорович, конечно, даю.

- И знаешь что, давай-ка, сразу на будущее, мы с тобой так определимся. Ты старшина группы, это сейчас, в перспективе старшина роты, а там дальше, глядишь, наша группа еще во что-нибудь более крупное вырастет. И поэтому, кроме обучения снайперов - от этого ты никуда не денешься, - на тебе все наше имущество, а также снабжение и организация всего нашего хозяйства. Ты человек в этом деле опытный, а я тебе полностью доверяю, и поэтому не надо каждый раз бегать ко мне за разрешениями на использование нашего имущества для тех или иных целей. Делай, что считаешь нужным, а мне потом просто доложишь по результатам.

На этом Сергей и расстался с Авдеевым, напоследок сообщив тому о передислокации группы после рейда, а также о завтрашнем пополнении, заботы по хозяйственному обеспечению которого тоже лягут на его плечи. И, в связи с грядущим изменением дислокации, скомандовал тому отбой по остальным утренним поручениям, а вместо этого выдал старшине несколько новых поручений. В частности - добыть сверхкомплектные диски для ДП и дополнительные сверхкомплектные магазины для снайперских СВТ, хотя бы по паре магазинов на каждую, обеспечить для тех же СВТ запас бронебойных и бронебойно-зажигательных патронов, а также найти маскировочные сети для техники. Если не найдет готовые - в качестве замены отдать сложенные в кузове "шнауцера" куски рыболовных сетей и лоскуты от нашей и немецкой формы в найденную швейную мастерскую, и объяснить, как из этих компонентов масксети смастерить.

А сам снова в душный кабинет Трофимова, обещанные карты и материалы для руководства готовить - время то летит.

Глава

Пока Сергей общался со своим старшиной, в кабинете ВЧ-связи тоже шел разговор - только гораздо более напряженный, и с отчетливо негативной эмоциональной окраской.

- Да ты, что, ... генерал-майор, ты ... понимаешь, ..., что ты мне предлагаешь?! - Не сдерживал своих эмоций, и даже не пытался выбирать хоть сколько-нибудь цензурные выражения командующий Западным фронтом генерал армии Павлов. - У меня тут сейчас три маршала, у меня, ..., приказ наркома обороны Тимошенко - Минск не сдавать ни при каких обстоятельствах! А ты, ... твою ..., что мне тут советуешь?! Оставить Минск, ..., эвакуировать все население?! Может, мне еще белый флаг вывесить, ... ты стратег?!

Хацкилевич слушал выражения начальственного неудовольствия, а сам поглядывал на листок бумаги, где лейтенант Иванов сразу после совещания на скорую руку набросал, как происходило взятие Минска в его реальности.

Минску было уделено особое внимание в плане немецкого командования о проведении "молниеносной войны". Этим планом было предусмотрено, что части группы армий "Центр" при поддержке авиации 2-го воздушного флота Люфтваффе должны взять Минск в клещи, а потом соединиться севернее Смоленска, окружив и уничтожив все советские войска в Белоруссии, чтобы потом развивать дальнейшее наступление на северо-восток и восток СССР. Информация о планах первоочередного захвата Минска в случае войны была известна и руководству Главного разведывательного управления Генштаба РККА, однако там эту информацию не приняли всерьез, и не стали даже анализировать для выработки планов противодействия. Почему? Необъяснимо. Либо явное вредительство, либо вопиющая некомпетентность. И информация об этих планах никуда дальше не пошла. Соответственно, никто и никаких мер реагирования на возможное развитие событий таким образом не предпринимал.

В результате Минск, - столица Белорусской ССР и динамично развивающийся город с более чем 200 тысячным населением, крупный промышленный центр и транспортный узел, - оказался совершенно не готов ни к войне и возможному прорыву немецких войск в самом ее начале, ни к эвакуации, ни к бомбежкам. Город к началу войны даже не имел бомбоубежищ. Массированные удары немецкой авиации по Минску начались уже 23 июня с бомбежки товарной станции и атаки пригородного аэродрома в Лошице. Аэродром не имел зенитного прикрытия, поэтому большое количество самолётов было уничтожено прямо на земле, практически полностью сгорели склады с авиационным горючим. В результате немецкая авиация сразу же получила господство в воздухе.

Начало бомбардировок заставило руководство Белорусской ССР принять решение о подготовке к частичной эвакуации. Было решено провести эвакуацию в течение двух дней всех детей из детских домов, садов, лагерей, городов, подвергшихся налётам немецкой авиации. Также приняли решение начать вывоз денежных знаков, ценностей, секретных архивов и партийных документов, оборудования авиационного завода. Ценности и деньги вывезли на рассвете 25 июня в Тамбов, а вот эвакуировать оборудование так и не успели. Полностью была сорвана и эвакуация детей.

23 июня, как раз к началу массированных бомбежек Минска, туда, в штаб Западного фронта, самолетами прибыли маршалы Шапошников и Кулик, а чуть позже - маршал Ворошилов. Но ни их прилет, ни приказ наркома обороны СССР маршала Тимошенко: "Минск ни в коем случае не сдавать, даже при условии полного окружения войск, его обороняющих", ничего изменить уже не могли.

Оборона Минска в реальности лейтенанта Иванова была короткой, но очень ожесточённой. По сути, основные боевые действия продолжались всего четыре дня - с 25 по 28 июня. 4 стрелковые дивизии РККА сдерживали наступление 2 танковых и 1 моторизованной дивизии 3-й танковой группы Гота и 2 дивизий 2-й танковой группы Гудериана. К вечеру 28 июня 1941 года немецкие танки прорвали советскую оборону на стыке 100-й и 64-й дивизий, и вошли в Минск. В результате охватов немецких 2-й и 3-й танковой групп в Налибокской пуще западнее Минска оказались окружены остатки 3-й, 10-й и части 13-й и 4-й армий. К 8 июля бои в Минском "котле" были завершены.

Эвакуация остальных категорий населения, кроме детей, даже не планировалась, в результате практически все население Минска оказалось в оккупации и три года подверглось массовому террору со стороны немецкого оккупационного режима. За каждого убитого немецкого солдата расстреливалось 10 мирных жителей, за каждого офицера - 100 (об этом было объявлено в расклеенных по городу листовках). За время оккупации фашисты уничтожили и угнали на рабские работы в Германию практически все население города (после освобождения Минска в июле 1944 года его в городе осталось всего около 37 тыс.).

Потеря Минска оказала гнетущее воздействие на советское руководство и лично Сталина. 30 июня командующий фронтом генерал армии Павлов был арестован, после недолгого следствия он и целый ряд других высокопоставленных советских генералов были расстреляны.

Так проходила и столь печально завершилась оборона Минска во времени лейтенанта Иванова.

Здесь же, благодаря идеям того же лейтенанта Иванова о массовых диверсиях на основных железнодорожных магистралях Брест-Литовской железной дороги, сейчас положение со снабжением наступающих на Минск ударных немецких частей топливом и боеприпасами ощутимо похуже - может быть, это поможет защитникам Минска выгадать два-три лишних дня. За это время необходимо попытаться по максимуму эвакуировать из города хотя бы людей, если уж не получится вывезти оборудование и иные материальные ценности. И время, пока он тут слушает начальственный гнев, неумолимо бежит. Пожалуй, придется Павлова прервать.

- Товарищ генерал армии, разрешите задать вопрос? - И получив от сбитого с толку неожиданным вопросом Павлова разрешение, спросил.

- Ведь аэродром в Лошице что возле Минска, уже уничтожен немецкой авиацией? - Причем, он уничтожен вместе с большей частью размещенных там самолетов, и со всеми запасами авиационного горючего?

- Да, уничтожен, - Настороженно ответил Павлов. - А ты откуда это знаешь?

- Я, товарищ генерал армии, знаю и то, что уже сейчас вокруг Минска идут жестокие бои, со дня на день город будет практически окружен, в воздухе уже сейчас постоянно господствует немецкая авиация, все планы эвакуации - даже частичной эвакуации детей - сорваны, не говоря уже об эвакуации промышленного оборудования, в том числе оборудования нового, только что построенного и даже еще не выпустившего ни одного самолета, авиационного завода.

После этих слов Хацкилевича Павлов внезапно полностью успокоился, перестал выплескивать эмоции и, после короткой паузы на пару секунд, заговорил медленно, тщательно подбирая слова и абсолютно бесстрастным голосом.

- Я не знаю, генерал-майор, откуда ты, находясь там - под Белостоком - так хорошо знаешь обстановку вокруг Минска. И откуда у тебя секретная информация по планам эвакуационных мероприятий. Но повторяю, - у меня прямой приказ наркома обороны - Минск не сдавать, ни при каких обстоятельствах, даже при условии полного окружения войск, его обороняющих. А ты мне предлагаешь провести полную эвакуацию всего населения Минска. Помимо того, что это сразу вызовет массовую панику в городе, у меня просто нет на это полномочий - вопрос надо согласовывать непосредственно с самим "товарищем Ивановым". Ты понимаешь, что ты мне предлагаешь?

- Товарищ генерал армии, Дмитрий Григорьевич, - Хацкилевич, чувствуя изменение эмоционального состояния Павлова и появившийся у того настрой на конструктивное обсуждение, со своей стороны тоже постарался максимально сдерживать эмоции. - Вы меня неправильно поняли - я вовсе не предлагаю Вам сдавать Минск врагу, или, того хуже, капитулировать. Но скажите - в планах Вашего штаба по обороне города есть еще хоть что-нибудь, кроме как указания войскам стоять насмерть на пригородных оборонительных рубежах? Уверен, что нет. А при текущем количественном и качественном перевесе атакующих немецких войск, да еще при полном господстве в воздухе над Минском немецкой авиации, прорыв обороны города - лишь вопрос времени, причем времени ближайшего. Два-три дня, в лучшем случае - неделя. Потом атакующие немецкие войска неизбежно где-нибудь прорвут наши оборонительные порядки, и части противник войдут в город. А что потом? Немногочисленные уцелевшие в пригородных оборонительных боях войска Красной Армии под угрозой окружения и полного уничтожения вынуждены будут отойти восточнее Минска, на новые рубежи обороны. Маршалы как прилетели, так и улетят, а командующий Западным фронтом, то есть именно Вы, Дмитрий Григорьевич, вынуждены будете принимать решение оставить врагу Минск, со всем его населением и ресурсами. И со всеми вытекающими из этого решения последствиями для Вас.

- Теперь, - что хочу предложить Вам я.

- Ничего в организации пригородных рубежей обороны сейчас не менять - пусть все идет, как идет. Ну, может, только усилить оборону на стыке 100-й и 64-й дивизий - если есть, чем.

- Но, - при этом, как можно быстрее, начать готовить эвакуацию населения и, по возможности, ресурсов Минска. Одновременно готовить силы и средства для ведения уличных боев на случай прорыва немецких войск в город. И запросить у председателя Государственного комитета обороны товарища Сталина разрешение на эвакуацию населения и промышленности Минска. Но разрешение запрашивать ни в коем случае не для последующей сдачи города врагу, а для того, чтобы население и ресурсы города не были уничтожены в жестоких уличных боях в случае, если немецкие войска все-таки прорвут оборону и ворвутся в город. Что же касается организации уличных боев - сегодня вечером или ночью я самолетом направлю Вам материалы по этому вопросу.

Потом Хацкилевич вспомнил недавний разговор с лейтенантом Ивановым о задачах и возможностях воздушно-десантных войск, и добавил.

- А пока, товарищ генерал армии, может быть, стоит рассмотреть целесообразность переброски в Минск частей и подразделений 4-го воздушно-десантного корпуса, которые дислоцированы в Пуховичах и сейчас находятся во втором эшелоне войск Западного фронта? 214-ю воздушно-десантную бригаду из состава этого корпуса Вы вчера обещали мне сюда - в Белосток - перебросить. А вот 7-я и 8-я бригады сейчас пока без дела томятся. Чуть позже, в начале июля, эти две бригады будут брошены в бой на передовую в качестве обычных стрелковых частей и будут перемолоты немецкими войсками, не проявив при этом особых преимуществ перед обычной пехотой.

- Я же предлагаю Вам перебросить эти две воздушно-десантные бригады в Минск, где они, гораздо лучше подготовленные для диверсий и ведения боевых действий в условиях отсутствия четкой линии фронта и в тылу вражеских войск, чем обычная пехота, могут принести намного больше пользы, чем, просто будучи использованы в стрелковых цепях на передовой.

Командующий Западным фронтом, не перебивая, выслушал монолог генерал-майора Хацкилевича. Потом немного помолчал - это уже входило у него в привычку при разговорах и получении информации от Хацкилевича, который за последние несколько дней войны, со своими нестандартными идеями и странной, необъяснимой осведомленностью, неожиданно раскрылся для Павлова с новой, непонятной пока стороны. Но разбираться сейчас с этим, выяснять источники этой неожиданной и сверхъестественной осведомленности Хацкилевича, да еще по телефону - пусть и по защищенной линии связи - нет ни времени, ни особого желания - сейчас другие приоритеты. Сейчас нужно делать все возможное, чтобы спасти Минск. Или, если Хацкилевич все-таки прав, и сам город спасти от захвата немецкими войсками не удастся, то хотя бы попытаться спасти его население и материальные ценности, сколько удастся - тут Хацкилевич снова прав.

- Ладно, генерал-майор, присылай свои материалы. Хуже, чем есть сейчас, думаю, уже не будет, - наконец с тяжелым вздохом сказал Павлов, явно собираясь закончить разговор.

И тогда Хацкилевич, по странному наитию, и наперекор, казалось бы, неумолимой логике развития событий, все же решил попробовать спасти обреченного на уничтожение в тяжелых и неумолимых "жерновах Истории" военачальника.

- И последнее, товарищ генерал армии. Уверен, что, при грамотной организации и успешном ведении уличных боев, немецким войскам не удастся захватить Минск быстро и без серьезных потерь. Возможно, внутренняя оборона города будет более успешной, чем внешняя, и задержит немцев не на одну неделю. Но я также, на основании имеющейся у меня информации, убежден, что Минск, рано или поздно, неизбежно будет захвачен врагом. Ну, нет у Вас сейчас войск и резервов, достаточных для противостояния немецкой танковой армаде. После того, как немцы все-таки полностью захватят Минск, Вас могут отозвать в Москву. Этот вызов, скорее всего, может закончиться для Вас отстранением от командования, а затем арестом, с последующим возложением на Вас всей полноты ответственности за неудачи войск Западного фронта в первые дни войны и - в особенности - за сдачу Минска врагу. По крайней мере, по имеющейся у меня информации, такая вероятность очень высока.

- Так вот, примите добрый совет. Учитывая высокую вероятность такого сценария развития событий, Вам, возможно, стоит рассмотреть варианты обоснования необходимости Вашего постоянного присутствия здесь, в Белоруссии? Хотя бы в том же Белостоке, где Вы, к примеру, можете возглавить организацию оборонительных узлов, или организацию борьбы с войсками Вермахта в тылу врага, на захваченной территории Белоруссии.

Павлов, после ставшей уже традиционной в их с генералом разговорах паузы, снова перешел на обращение к Хацкилевичу по имени-отчеству, и пообещал подумать, на этом тяжелый разговор завершился.

Глава

Сергей провозился с картами и материалами по обороне Минска почти до полудня, стараясь вспомнить как можно больше подробностей и не обращать внимания на бригадного комиссара Трофимова, который уже несколько раз заходил и намекал, что командование укрепрайона торопится и пребывает в нетерпении. Наконец, закончил, и передал нетерпеливому командованию укрепрайона все документы с короткими пояснениями. Потом еще раз получил от него руководящие указания не подставлять свою голову с ценной для Родины информацией под пули, и, с немалым облегчением, вызванным отбытием высокого начальства в Белосток, вновь отправился в кабинет Трофимова. Терзать своего нового куратора вопросами организации, комплектования и оснащения нового подразделения, а также интеграции в это подразделение прикомандированного для обучения начсостава.

В ходе общения с бригадным комиссаром окончательно определилась конфигурация и условия боевой работы отдельного разведвзвода штаба Белостокского укрепрайона, а в действительности мотоманевренной разведывательно-диверсионной группы лейтенанта Иванова:

-- Боевую деятельность группы, особенно в немецких тылах, как уже определил генерал-майор Хацкилевич, необходимо, помимо Трофимова, согласовывать с дивизионным комиссаром Титовым. Со своей стороны, Трофимов обещает деятельную поддержку планам лейтенанта Иванова в случаях, если тот не будет по-глупому рисковать группой и своей головой. Больше того, учитывая некоторую натянутость в отношениях Сергея с Титовым, и наоборот, имея с ним давние дружеские отношения, бригадный комиссар берет на себя согласование с начальником особого отдела Белостокского укрепрайона всех вопросов боевой работы группы.

-- Постоянный состав группы, а также техника, вооружение и экипировка - целиком на усмотрение Сергея. Трофимов оказывает максимально возможную помощь и поддержку в вопросах обеспечения группы, в случаях крайней необходимости прикрываясь полномочиями от начальника особого отдела укрепрайона. Это пока, до передислокации в Белосток, а там, скорее всего, проблемных вопросов с этим вообще не будет.

-- Переменный состав - его количество пока не более 2/3 от количества постоянного состава группы. С учетом того, что постоянного состава в группе сейчас под тридцать человек, при добавлении еще двадцати "учеников" как раз получается почти полный штат разведывательного взвода, численность которого 51 человек. Распределение переменного состава в иерархии группы, а проще говоря, выбор и расстановка по командным должностям - тоже на усмотрение Сергея, но с подробными объяснениями для Трофимова в случае появления разногласий. Это условие согласовывалось непросто и потребовало почти получасового монолога Сергея о том, что не каждый начальник может быть командиром, особенно в боевых условиях. Замена непригодных по различным причинам бойцов и командиров переменного состава - только по согласованию с Трофимовым. Договорились, что завтра утром Трофимов прибудет с пополнением на полигон штаба дивизии, там и передаст людей под командование Сергею.

-- Техника группы. Из уже имеющейся в Сокулке трофейной техники - полугусеничный бронетранспортер, легкий колесный (222-й) разведывательный броневик, уже почти "родной" трехтонный Опель-Блитц с уже установленным в кузове немецким МГ-34 на зенитной турели, Крупповский артиллерийский тягач в качестве грузовика и тягача одновременно, и не менее 4 немецких тяжелых мотоциклов с приводом на колесо коляски. Из них как минимум 2 мотоцикла - с пулеметами. Тогда, в случае нужды, при помощи этой техники в немецком тылу можно будет организовать отдельную немецкую колонну-обманку, для использования в разных целях, а идеи на эту тему у Сергея были. Из нашей техники - не менее четырех, а лучше шесть средних пушечных броневика, причем крайне желательно именно БА-10М - машины второй модернизации, с вынесенными наружу корпуса бронированными баками, а уже из них выбрать броню с штатно установленными на заводе рациями. Причем наличие раций на всех шести броневиках - безусловная необходимость. И один из броневиков - с экипажем сержанта Гаврилова, с которым недавно так славно разгромили немецкую колонну под Сокулкой. Ах, он уже старший сержант? И сейчас командует взводом из пяти пушечных броневиков? Тем лучше, вот его и его экипаж в постоянный состав группы, пожалуйста. Можно сразу с его взводом, но это на усмотрение Трофимова, по результатам беседы с Гавриловым. Кроме советской колесной брони, - 2-3 грузовика, для перевозки личного состава, запасов и прочего полезного имущества. Грузовики марки ЗИС-5 или ЗИС-6, и желательно с уже тентованными кузовами, - времени на возню по оборудованию обычных грузовиков тентами не будет, там и так понадобится прилично разных работ по их доводке перед рейдом. Полуторки не предлагать - именно ЗИСы, с их грузоподъемностью 3-4 тонны и с возможностью при полной загрузке буксировать еще прицеп полной массой до 3,5 тонн. Или не прицеп, а честно добытую в бою пушку, например. Или еще что-нибудь полезное, что будет найдено или захвачено в немецких тылах. Чем еще обусловлен выбор именно ЗИСов? Да тем, что они имеют низкооборотный тяговитый 6-ти цилиндровый двигатель, который легко запускается даже в мороз и может работать на любых низкосортных бензинах, в том числе и на немецком синтетическом бензине. Кроме этого, обычный грузовик ЗИС-5, не относясь к автомобилям повышенной проходимости, а только за счет своего мотора, имеет тяговые возможности, близкие к моделям со всеми ведущими колесами. А уж если найдется 6-ти колесный 3-х мостовый грузовик повышенной проходимости ЗИС-6, с его грузоподъемностью 4 тонны, да еще в нужном количестве - это просто великолепно будет. Трофимов проникся и обещал все пожелания Сергея по транспорту учесть, а сам транспорт собрать и передать под командование к вечеру.

-- Вооружение группы. Помимо штатного вооружения на технике и штатного вооружения разведвзвода, Сергей попросил у Трофимова пару станковых Максимов, все АВС-36, все 4 снайперские СВТ, и все 10 ручных пулеметов Дегтярева, что старшина обнаружил на складе. На удивленный вопрос Трофимова, куда ему столько пулеметов, и зачем берет автоматические винтовки Симонова, от которых все нос воротят, Сергей только улыбнулся, и пообещал при случае сильно удивить бригадного комиссара организацией системы огневого ведения боя своей группы. Еще попросил гранаты, мины - и как можно больше, а также взрывчатку, детонаторы и прочее инженерное имущество для будущих развлечений продвинутого сапера, которого тоже попросил у Трофимова - приданный группе для взрыва моста сапер Сергея не впечатлил, ни своим профессионализмом, ни морально-волевыми качествами. Обычный серый середнячок, а нужен был увлеченный профессионал - "самоделкин", поскольку на инженерно-саперное обеспечение топтания своей группы по немецким мозолям и другим нежным местам организма Вермахта Сергей возлагал большие надежды. Остальное вооружение группы составят ее же трофеи, а их количество и разнообразие приятно дополнит штатное вооружения Красной Армии.

-- Экипировка группы. Сергей, изначально решивший брать в Сокулке только самое необходимое имущество, попросил у Трофимова выписать лишь пару взводных палаток, маскировочные халаты и плащ-палатки, да масксети для техники. Он, конечно уже озадачил вопросом масксетей старшину Авдеева, и, уже немного зная его способности, был уверен, что масксети старшина добудет, но запас, как говорится, карман не тянет. К тому же этот запас масксетей нужен в расчете на пополнение техники, за счет найденной в немецких тылах. А все остальное имущество, что было положено на взвод - это уже в Белостоке.

- Ну вот, вроде все. - Самое необходимое и неотложное, обговорили, - только успел подумать Сергей, как Трофимов огорошил его тем, что он тоже идет в намеченный разведрейд вместе с Сергеем и его группой, а потом, также вместе с Сергеем и группой, возвращается в Белосток, где и будет в дальнейшем ее - группу, и его - Сергея, курировать. И вообще - как непосредственный куратор группы лейтенанта Иванова по линии особого отдела штаба Белостокского укрепрайона, он, - бригадный комиссар Трофимов, - теперь будет частенько ходить с ними на боевые задания. Не каждый раз, но частенько. Заодно и присмотрит, чтобы лейтенант Иванов в тылу у немцев понапрасну не рисковал. Но беспокоиться понапрасну лейтенанту Иванову не надо, - претендовать на командование группой или оспаривать его приказы бригадный комиссар не будет, - разумеется, если Сергей будет соблюдать условия договоренности с Хацкилевичем о том, чтобы не лезть на рожон.

Выслушав заключительный монолог Трофимова, и получив от того готовый пакет документов о создании разведвзвода при штабе укрепрайона, в том числе бумаги на получение вооружения и имущества, а также два новых удостоверения: командира разведвзвода и обещанный Хацкилевичем "вездеход" от особого отдела, Сергей молча покинул кабинет Трофимова, переполненный неоднозначными эмоциями. С одной стороны, к нему, по факту, приставили постоянного наблюдателя, а может и надсмотрщика, что не может не удручать. Да, перестраховывается Хацкилевич, поторопился Сергей его хвалить. С другой стороны, Сергей честно признавался сам себе в том, что, на месте Хацкилевича, поступил бы точно также, если не жестче. Поэтому - хорошо, хоть так, на поводке, а то могли и в клетку определить. К тому же, он успел достаточно неплохо изучить личные качества Трофимова, и с большой степенью вероятности мог надеяться на то, что самодурствовать тот не будет, а польза от его присутствия в составе группы при общении с командирами найденных частей и подразделений может быть очень большая. Это тебе не какой-нибудь временно приданный группе рядовой особист, пусть и с полномочиями для вывода "найденышей" из окружения. Это тяжелый калибр для построения начальства, бродящего со своими частями по тылам, вплоть до уровня командира дивизии. Впрочем, размышления на эту тему сейчас иллюзорны, - ведь изменить сейчас уже ничего нельзя, а окончательно степень вреда или пользы от личного присутствия Трофимова в рейде станет видна только непосредственно в боевой обстановке.

Решив так, Сергей отбросил бесполезные сейчас размышления о вариантах развития отношений с Трофимовым в будущем, и отправился на поиски старшины Авдеева. Найдя, наконец, почти неуловимого из-за его энергии и деловитости, старшину, Сергей передал тому документы и делегировал полномочия по получению всего материального, что было выписано на подразделение Трофимовым, а сам отправился в офицерскую столовую пообедать. При этом с внутренним удовольствием думая о том, что просто полезного на сегодня сделано достаточно, и пора бы уже ему начать совмещать полезное с приятным, а если конкретно - после обеда посетить, наконец, госпиталь, куда Сергея, как он сам себе, наконец, признался, очень тянуло с самого утра.

Татьяна Соколова, закутанная в операционный халат, шапочку и марлевую повязку так, что были видны только глаза, устало вышла из душной, пропахшей эфиром операционной, чтобы глотнуть свежего воздуха и присесть передохнуть на несколько минут. Она сегодня с 6 утра ассистировала на операциях, десятый час на ногах. А сейчас еще одного тяжелораненого на срочную операцию доставят. И за жизнь его снова будут бороться измученные усталостью и недосыпом врачи дивизионного медсанбата. И она в их числе, поэтому - только несколько минут передохнуть, и снова надо к операционному столу.

Такой, устало присевшей на стул возле открытого окна в коридоре, ее и окликнул Сергей. Таня встрепенулась, явно обрадовалась и поспешила навстречу. Сергей тоже прибавил шаг, так они и встретились, почти налетев друг на друга посреди коридора. Танечка при этом чуть охнула, поверх маски выглянула в лицо Сергея своими красивыми глазищами и так очаровательно покраснела, что он с трудом удержался от дальнейших объятий и поцелуя. Не место и не время, а жаль, очень жаль. Но даже просто видеть Татьяну и разговаривать с ней - тоже очень приятно. Вот только прямо сейчас это невозможно, - у нее еще одна операция, минут на сорок, и только потом Таня освободится. Так и договорились, потом она убежала в операционную, а Сергей отправился проведать спасенного летчика, который уже пришел в сознание и мог говорить. Две молоденькие, но ужасно строгие медсестры поначалу встали в дверях палаты живой стеной, и пускать его не хотели. Но потом, узнав, что это именно он вывез раненого летчика из немецких тылов, да еще после того, как одна из медсестер уточнила, а не он ли, случайно, и врача Соколову от немцев к ним в медсанбат доставил, и услышала в ответ, что таки да, это случайно он, сестрички сменили гнев на милость, и пропустили Сергея к летчику, при этом строго наказав раненого не волновать и не утомлять.

Во исполнение указаний медперсонала Сергей не стал сильно напрягать раненого летчика, и говорил в эти полчаса в основном сам, а от летчика потребовалось слушать, следить за отметками карандаша Сергея на карте, и подтверждать, опровергать или коротко уточнять его информацию об организации, местонахождении и состоянии ресурсов авиации РККА на территории Белостокского выступа. Поначалу, правда, сталинский сокол упирался и ничего комментировать не соглашался, ссылаясь на секретность. Здесь неожиданно оказался полезным "вездеход" от особого отдела, который вернул летчику спокойствие и помог снять лишние вопросы с его стороны.

Увлекшись конструктивной беседой с летчиком, давшей много дополнительной информации по вопросам организации аэродромного хозяйства и авиационного снабжения, Сергей и не заметил, как пробежало время, спохватившись только тогда, когда через дверь палаты из коридора прорвались звуки сдавленных смешков. Попрощавшись с летчиком, он тихонько приоткрыл дверь палаты, выглянул в коридор, и от увиденной там картины его губы непроизвольно растянулись в широкую улыбку. В коридоре, возле открытого окна, стояла и ждала его Татьяна Соколова, уже без халата и в форме военфельдшера, а рядом с ней крутились обе совсем недавно строгие, а сейчас веселые и по-детски любопытные девчонки-медсестры, и наперебой выпытывал у Тани подробности "страшных приключений и счастливого спасения" с оккупированной территории, периодически издавая громкие восторженные восклицания, на которые и среагировал Сергей. А Таня, с доброй улыбкой поглядывая на них, что-то тихо рассказывала, почему-то снова напоминая Сергею большую и ласковую кошку-маму, которая возится со своими котятами. И ему такая мило-домашняя ассоциация очень понравилась, так и тянуло схватить эту большую кошку-маму в охапку и затискать, как Сергей любил это делать в прошлой жизни со своей пушистой домашней питомицей. А Таня, почувствовав его взгляд, что-то тихо сказала медсестрам на прощание и с улыбкой подошла к Сергею.

- Привет! - Я до полуночи свободна, может быть, пойдем куда-нибудь погуляем?

- С радостью, Танечка, и огромным удовольствием. Ведите, ибо я тут еще ничего не знаю.

И Татьяна повела Сергея "гулять" в небольшой, но тенистый скверик рядом с городской больницей, одно крыло которой, как и несколько ближних домов, теперь занимал медсанбат танковой дивизии. Общение складывалось легко и непринужденно, гуляли, сидели в крохотной беседке, говорили обо всем понемногу. Татьяна рассказывала о родителях, о детстве, об учебе, всякие смешные случаи. Попутно прояснила вопрос, почему она, дипломированный врач с высшим образованием, только военфельдшер, хотя ей положено звание не ниже, чем военврач 3-го ранга (соответствует армейскому капитану).

Оказалось, что командир медико-санитарного батальона в пределах своих полномочий мог самостоятельно принимать на службу младший и средний медицинский персонал, но при этом присвоить принятым на службу специалистам он мог только звание не выше военфельдшера. На присвоение более высоких званий его полномочий не хватало, это только через аттестационную комиссию госпиталя не ниже корпусного уровня. Но Таня на этот счет совершенно не волнуется, начальство ей уже твердо обещало, что, как только с наплывом раненых станет немного полегче, с ближайшей оказией ее отправят в Белосток, где развернут госпиталь 1-го стрелкового корпуса 10 Армии, там Татьяна пройдет аттестацию и вернется в батальон с новым званием.

Сергей больше молчал и слушал, ненавязчиво, искоса, любуясь своей красивой спутницей и выбросив из головы остальные мысли, планы и тревоги. И настолько расслабился, что почти забыл еще об одном важном деле, связанным одновременно и с Таней, и с местом ее службы. Спохватился только тогда, когда рядом с их скамейкой появился старшина Авдеев с двумя приличными бумажными пакетами в руках, который коротко доложил, что обстановка без происшествий, личный состав по распорядку, все задачи и поручения выполнены. Потом он аккуратно примостил на лавочку оба пакета, из которых шли вкусные запахи домашней выпечки и копченых деликатесов, так же коротко сообщил, что это товарищам лейтенанту и военфельдшеру к вечернему чаю, и растворился в приближающихся сумерках.

Пришлось сбрасывать очарование летнего вечера и снова вспоминать о том, что идет война, и эта война диктует свои обстоятельства, избежать которых нельзя. Вот так и эта романтическая прогулка под давлением неизбежных обстоятельств закончилась в отдельной палате, где под охраной залечивал свою челюсть и другие, пострадавшие от несдержанности в высказываниях, внутренние органы, пленный немецкий гауптман. Поскольку Сергей твердо решил получить от немца все нужные ему сведения именно сейчас, а говорить немец в принципе мог, но через сильную боль, и совсем не членораздельно, для общения с ним пришлось задействовать не только Танечку в качестве переводчика, но и блокнот с карандашом из трофейного офицерского планшета. Сергей задавал вопрос, Таня переводила, немец писал ответ, который Таня читала и переводила уже Сергею. Вопреки некоторым опасениям Сергея, гауптман отвечал на вопросы добровольно и без принуждения. Может быть потому, что к нему сегодня уже заходили особисты, которые, судя по состоянию немца, от себя добавили ему несколько физических замечаний за вероломное нападение Германии и лично гауптмана на Советский Союз. А может быть еще и потому, что вопросы Сергея не были похожи на допрос и почти не касались аспектов боевой организации Вермахта. Вопросы были больше "житейские" и касались в основном организации хозяйственно-бытового обеспечения немецких частей, а также системы снабжения войск в различных условиях.

"Разговорив" гауптмана, Сергей плавно подвел его к конкретике, а именно к тому, где и как его рота получала снабжение всем необходимым при сосредоточении в приграничных районах перед войной с СССР, и позднее, при ведении боев на советской территории. А также об известных ему планах развертывания системы тыла и снабжения немецкой армии при планируемом дальнейшем продвижении войск по территории Белостокского выступа. И тут в ответе гауптмана его ждал большой сюрприз. Поначалу злорадно ухмыльнувшись, и тут же скривившись от боли в челюсти, немецкий офицер что-то быстро застрочил по блокноту. А Сергей, дослушав перевод написанного гауптманом приличного куска текста, сначала глубоко задумался, быстро просчитывая и сопоставляя варианты дальнейших действий в соответствии с полученной информацией. Потом забрал у немца блокнот и под руку вывел Татьяну в коридор.

- Огромное Вам спасибо, Танечка, что бы я без Вас делал!

Татьяна в ответ радостно заулыбалась.

- Пожалуйста! - Я же говорила - возьмите меня к себе, я Вам пригожусь и в составе Вашей группы обузой не буду.

После этого Сергей не удержался, схватил девушку в охапку и быстро поцеловал в уголок губ, после чего оставил слегка ошеломленную столь быстрыми изменениями обстановки девушку в одиночестве и понесся к Трофимову, на ходу успев шепнуть Тане, что ее желание может вскоре исполниться. То есть с собой в немецкий тыл он ее конечно не возьмет, потому что опасно, но вот чтобы Таня, в качестве штатного медика, ждала и лечила Сергея и его бойцов в пункте базирования группы - над этим вопросом он работает, надо только немного подождать.

Трофимов сидел у себя в кабинете и напряженно трудился, занимаясь непривычным для себя делом - вопросами комплектования техникой и личным составом столь необычно для нынешнего времени сконфигурированной группы лейтенанта Иванова. С этим пока все складывалось непросто и в полном соответствии с крылатым выражением товарища Сталина "Кадры решают всё". Вот только кадров, потребных именно "здесь и сейчас", сейчас и здесь как раз не было.

Казалось бы, чего проще - в целой танковой дивизии, из 56 средних пушечных бронеавтомобилей найти 6 единиц радийных машин последней модификации с опытными экипажами. Здесь тебе и отдельный разведывательный батальон, и разведроты в каждом из двух танковых и одном моторизованном полках. Но тут, как говорится, есть один нюанс. Саму технику выделить не проблема - проблема в том, что к ней нужны опытные и прошедшие боевое слаживание экипажи. А вот тут и начинаются проблемы, потому что перед войной, чтобы быстрее повысить общий уровень обученности и подготовленности личного состава в условиях резкого наплыва техники и молодого пополнения, опытные экипажи дробили и совмещали по новому, чтобы на одного старослужащего в экипаже приходились один-два новобранца. К тому же, выбор техники и экипажей сейчас был дополнительно ограничен тем обстоятельством, что наиболее перспективное для целей отбора бронетехники и экипажей подразделение, а именно 33 отдельный разведывательный батальон танковой дивизии, был дислоцирован не в Сокулке, а в близлежащих населенных пунктах Сокульского района. Та же история и с грузовиками - 33 автотранспортный батальон дивизии тоже был дислоцирован не в самом городе, а в расположенной неподалеку деревне Шишки, примерно в 5 километрах. Это логично и понятно - и так, при определении дислокации 33 танковой дивизии, в небольшой городок втиснули два танковых и гаубичный артиллерийский полк, это не считая отдельных батальонов и дивизионов. Но теперь придется, видимо, сначала собирать технику, а потом комплектовать для нее экипажи "с бору по сосенке", выдергивая наиболее опытных и подготовленных из разных подразделений. Однако это все решаемо, до завтра и технику, и транспорт с обученными и опытными экипажами подобрать можно. Найти хорошего сапера - вот проблема. Перед войной почти всех хороших саперов, как и большинство других специалистов инженерных частей, перебросили к границе, для оказания помощи в лихорадочном строительстве и оборудовании укрепрайонов вновь создаваемой "Линии Молотова". В частях остались унылые и практически бесполезные середнячки - только чтобы были, на всякий случай. И если в отношении техники, транспорта и личного состав для обучения, из числа наиболее подготовленных младших командиров разведподразделений дивизии, Трофимов был уверен в том, что все это будет самое лучшее из возможного, то в отношении сапера у него такой уверенности не было, отсюда напряженные размышления и поиски решения проблемы.

И размышления, и поиски Трофимова были прерваны деликатным стуком в дверь. Получив разрешение, в кабинет скорее просочился, чем вошел, лейтенант Иванов с блокнотом в руках, который после молчаливого жеста Трофимова сел на стул, преувеличенно аккуратно положил блокнот на стол и с загадочной полуулыбкой негромко обратился к своему куратору.

- Товарищ бригадный комиссар. - В свете вновь открывшихся обстоятельств, у меня есть для Вас предложение, от которого, очень надеюсь, Вы не сможете отказаться.

Трофимов, и так пребывавший в не самом лучшем расположении духа, нутром почуял, что лейтенант принес с собой очередные проблемы, поэтому набычился и резко спросил:

- Ну, что ты там еще задумал, лейтенант?!

- Это не я задумал, товарищ бригадный комиссар, - успокаивающим тоном и опять с легкой улыбкой произнес Сергей. - Это фашисты задумали, а у нас с Вами есть очень неплохие шансы им эти их задумки поломать.

- Излагай, - уже чуть мягче сказал Трофимов, привычно открывая свой блокнот и готовясь помечать отдельные моменты беседы.

- Я только что из медсанбата, где разговаривал с раненым немецким командиром роты, который вместе со своей ротой так неудачно для него подвернулся под сапог нашей группе при возвращении в Сокулку...

- Подожди, лейтенант!!! - Как это ты с ним разговаривал!? Он же из-за переломов челюсти разговаривать не может - его сегодня мои особисты допросить пытались, так он, сволочь, только мычит что-то непонятное.

- Виноват, товарищ бригадный комиссар, - снова улыбнулся Сергей. - Я с ним письменно разговаривал - писать то он может. Вот я ему вопросы и задавал, он ответы на них вот в этом блокноте записывал, а моя знакомая - военфельдшер Татьяна Соколова, которая, помимо того, что хороший врач, так еще и в совершенстве знает немецкий язык - написанное немцем читала и мне переводила.

- Вот же хитрый пройдоха! - невольно вырвалось у Трофимова. - Нет, ну ты посмотри - и тут он свои необычные штучки измысливает. Придумал ведь, шельмец, даже как у временно немого врага информацию получить, а моим специалистам по допросам нос утер!

- Кстати, твоя знакомая Татьяна Соколова - это случайно не та девушка-врач, что ты из рейда по немецким тылам привез? - хитро прищурился Трофимов, угрюмость и задумчивость которого в ходе столь необычного диалога как то постепенно улетучились и перестали давить на нервы.

- А впрочем, ладно, о твоей знакомой позже. - Продолжай про немца.

- Продолжаю про немца, товарищ бригадный комиссар. - Помимо прочей интересной и важной для нас информации о системе снабжения и организации работы тыловых служб Вермахта, немецкий гауптман сообщил, что в населенном пункте Суховоля, точнее, на его окраине, немцы организовали временный сборный пункт, по типу концлагеря, для приема советских военнопленных. Там уже сейчас собраны больше двух тысяч наших пленных бойцов и командиров - причем пока и бойцы, и командиры собраны в одном месте, только содержатся в разных отделениях сборного пункта. Помимо функции сбора пленных, этот пункт выполняет также функции временного рабочего лагеря - в нем собрано много специалистов строительных участков 68-го Гродненского и 66-го Осоветского укрепрайонов, а также значительное количество личного состава строительных батальонов, которые перед войной перебросили к границе для ударного строительства этих самых укрепрайонов. Теперь эти специалисты и остальные пленные временно, до момента их отправки в постоянные концентрационные и рабочие лагеря на территории Польши и Германии, используются немцами в качестве рабочей силы для различных работ, в том числе для работ по демонтажу объектов и сооружений укрепрайонов, сбору нашей и немецкой битой техники.

Трофимов выслушал Сергея и задумчиво уставился на карту, отыскивая на ней Суховолю.

- Странно, почему концлагерь, пусть и временный, немцы организовали именно там? Железной дороги там нет, сам населенный пункт небольшой, даже сразу и не скажешь, это маленький городок или очень большая деревня.

- Что думаешь, лейтенант?

- Я думаю вот что, товарищ бригадный комиссар. Вот, посмотрите, по карте видно, что Суховоля, а здесь он указан как небольшой город, расположен примерно в центре неправильной трапеции, в углах которой Белосток, Гродно, Августов и Граево, а стороны образованы железными и шоссейными дорогами. Примерно посередине этой трапеции проходит почти параллельно границе рокадное шоссе Осовец - Домброво, и Суховоля находится также примерно посередине этого шоссе. Более того - от нижнего левого угла трапеции, из Белостока, через Суховолю к ее верхнему правому углу, Августову, и далее в Польшу, на Сувалки, тоже идет шоссе, причем идет почти по прямой, с небольшими изгибами. Думаю, немцы просто сочли для себя удобным собирать пленных в этом центре со всей округи, чтобы потом их было удобно транспортировать дальше пешим порядком, не загружая лишний раз и так сейчас перегруженную снабжением их наступающих войск железную дорогу.

- Ну, хорошо, лейтенант, допустим, это так. - Что дальше?

- Дальше рассудите сами, товарищ бригадный комиссар:

- Немцы сейчас, фактически, делают за нас нашу работу - собирают личный состав разбитых и потерявших управление подразделений со значительной территории в одну кучу и в определенном месте, о котором нам стало известно. Осталось только уже собранных людей оттуда вовремя забрать.

- А хлебнув немецкого "гостеприимства", и прочувствовав на собственной шкуре идеологию обращения высшей расы с остальными малоразвитыми народами, в особенности со "славяно-азиатскими дикарями", даже те из них, кто не был захвачен в бою, а сдался в плен сам - по различным причинам, но сам, добровольно - уже сейчас наверняка кардинально пересмотрели свои убеждения. И, если их сейчас освободить, вооружить и поставить в строй - более беспощадных к немецким захватчикам бойцов трудно будет найти.

- Еще момент. Наши бойцы и командиры там обретаются пока недолго - два-три дня. Злобы и ненависти к фашистам, как я только что сказал, у них сейчас уже через край. А вот физические кондиции от тяжелой работы, скудного питания и бесчеловечного обращения с ними со стороны лагерной охраны, серьезно снизиться не успели. Соответственно, и боевая эффективность после освобождения у них будет максимальна.

- И последнее. Подумайте, товарищ бригадный комиссар, какой моральный и идеологический эффект произведет появление бывших пленных в составе наших частей, и их рассказы о плене и освобождении. Вот Вам две темы обсуждения в солдатской среде навскидку. С одной стороны - мы своих не бросаем, специально вернулись за ними аж в немецкий тыл. С другой стороны - после рассказов бывших пленных об условиях содержания и обращении с ними там, вряд ли кто захочет сдаваться туда добровольно.

- Согласен, лейтенант. - Со всем, что ты сейчас сказал - согласен! Что конкретно предлагаешь?

- Так вот, товарищ бригадный комиссар. - Вы сейчас сами подтвердили, что необходимость освобождения советских пленных не вызывает у Вас никаких сомнений или возражений. Но есть обстоятельства, которые требуют сделать это как можно быстрее - именно поэтому я и прибежал к Вам, на ночь глядя. Дело в том, что раненый гауптман сообщил о двух моментах, которые вынуждают нас очень поторопиться с атакой лагеря и освобождением наших пленных.

- Первое. - Сейчас охрана концлагеря относительно небольшая, да и в самом Суховоле немецких войск немного - максимум, пехотный батальон. Ну, может быть, еще какие-нибудь части усиления типа артиллерийского дивизиона из состава пехотного полка, или приданной из резерва командования роты легких танков. Не факт, что потом охрану не усилят или не расквартируют дополнительные части - в Суховоле ведь был дислоцирован стрелковый полк нашей 27-й стрелковой дивизии, так что места для дополнительного размещения своих частей немцам хватит.

- Второе. - Раненый гауптман сообщил, что в сборный пункт постоянно прибывают новые партии пленных, вследствие чего он уже переполнен, а расширять его не планируется. Поэтому, со дня на день, значительное количество пленных большой колонной и пешим порядком погонят из Суховоли в Августов, и далее через границу в Польшу, в Сувалки. Там крупный транспортный узел и центр снабжения 3-ей танковой группы Вермахта. И уже оттуда их будут по железной дороге отправлять дальше, в различные постоянные концлагеря на территории Польши и Германии.

- Как видите, товарищ бригадный комиссар, действовать необходимо немедленно, и планируемый на послезавтра выезд придется перенести на сегодняшнюю ночь, в крайнем случае - на утро.

Трофимов вновь почувствовал раздражение. Да, пленных освобождать надо, это даже не обсуждается. И резоны лейтенант Иванов привел правильные, и описал все очень точно. Но вот как и каким образом их освобождать... Ведь сейчас по создаваемой группе лейтенанта Иванова ничего еще толком не готово - ни техника, ни транспорт, что он просил, ни личный состав для прикомандирования и обучения... Сейчас уже вечер, если выезжать в ночь - осталось всего несколько часов! Авантюра, по-другому не скажешь. А ведь эту авантюру еще надо согласовывать с Титовым и как то обосновывать личное участие в ней лейтенанта Иванова, которого ему приказали всеми силами оберегать от всяких опасных авантюр...

Попутно, вкупе с раздражением, к Трофимову припожаловала и профессиональная подозрительность, которая сформулировала закономерный вопрос - откуда это раненый командир обычной немецкой пехотной роты так много знает о концлагере, и вообще о размещении немецких войск в Суховоле? Уж не ловушка ли это? Лейтенант Иванов об этом не подумал?

- Подумал, товарищ бригадный комиссар, - ответил на вопрос Трофимова Сергей. - И по результатам беседы с гауптманом могу с весьма высокой степенью вероятности сказать, что если немец и врет, то в мелочах. А знает так много о концлагере и немцах в Суховоле потому, что его рота как раз входила в состав батальона 329-го пехотного полка 162 пехотной дивизии 20-го армейского корпуса Вермахта, который, после отступления частей нашей 27 стрелковой дивизии от границы и оставления Суховоли, был направлен для занятия этого населенного пункта. И этот же пехотный батальон попутно должен был обеспечить охрану организованного там временного сборного пункта военнопленных. А рота нашего бравого гауптмана первоначально была выделена командиром батальона именно для охраны лагеря. Но гауптман, вероятно, слишком сильно захотел поиметь славу непобедимого арийского героя, и уговорил командира батальона разрешить его роте вместо охраны лагеря преследование отступающих от Суховоли в сторону Сокулки дезорганизованных частей Красной Армии. Преследовал, догнал и приступил к уничтожению. А тут вдруг сзади мы - дальше эту историю Вы знаете. В результате, надеюсь, этот бравый арийский гауптман если и станет когда-нибудь героем, то только героем перевыполнения плана лесозаготовок где-нибудь на Колыме. Ирония судьбы - концлагерь от него все равно никуда не денется, только роль в процессе поменяется - вместо охраняющего гауптман охраняемым будет.

- Ну, хорошо, лейтенант. - Допустим, ты меня убедил в необходимости срочно выдвигаться в немецкий тыл и освобождать пленных. Но как - какими силами и средствами - ты собираешься это делать?

- Ничего невозможного, товарищ бригадный комиссар. - Я тут прикинул - мне не так уж много людей понадобится. Возьму свою группу, взвод броневиков старшего сержанта Гаврилова, транспорт, что мы с Вами сегодня оговаривали, да и пойду. Вот только нужно будет с собой дополнительно пару медиков взять - они нам там понадобятся, поскольку, сильно подозреваю, раненых в лагере будет много, а вопросами медицинского обслуживания советских пленных немцы не занимаются принципиально. И, к слову, раз уж речь зашла о медиках и медицине... Пользуясь случаем, хотел попросить Вас, товарищ бригадный комиссар, прикомандировать к нашей группе в качестве врача в пункте постоянной дислокации военфельдшера Татьяну Соколову и...

Договорить Сергей не успел - его речь прервал рев Трофимова, чье копившееся в течение дня раздражение, наконец, нашло удобный повод и вырвалось наружу.

- Что?!! - Молчать!!!

- Ты что, лейтенант, считаешь, что война вокруг тебя - это игрушки?! - С нами сейчас что, дети несмышленые воюют, которых ты, играючи, одной левой, побеждать собрался?! - Или ты бессмертный?! - Или тебе успех пары удачных диверсий в голову ударили - и ты вообще перестал обстановку адекватно оценивать?!

Чуть успокоившись, Трофимов продолжил.

- В общем, так, лейтенант. - Если не хочешь до конца войны сидеть в глубоком тылу под усиленной охраной, ты со своим шапкозакидательством заканчивай. Я вообще считаю, что риск предстоящей операции по освобождению пленных слишком велик, и тебе лично там делать совсем нечего. Но очень уж ты, засранец, повод важный нашел - советских людей из плена вызволять. А я просто не представляю себе, кто, кроме тебя, с твоей удачливостью и опытом из будущего, сейчас это сделать сможет. Поэтому и не отказываю тебе в этой попытке.

- Но ты не наглей! И количество бойцов для рейда я сам определю! И в рейд с тобой, как уже говорил, лично пойду, а то, боюсь, ты решил всех немцев один победить.

И уже совсем успокоившись, добавил.

- А военфельдшера Соколову, твою, гм..., знакомую, я к организуемому отряду прикомандирую, раз уж ты так сильно хочешь, чтобы она поближе к тебе была. Это как раз не сложно будет сделать. И пару санинструкторов ей в помощь найдем. - Может быть, хотя бы ради нее ты перестанешь в немецких тылах на рожон лезть.

Потом Трофимов снял телефонную трубку и принялся сыпать распоряжениями.

А Сергей в режиме "ошпаренной кошки" помчался готовиться к экстренному выезду сам и готовить своих бойцов, технику, вооружение и все остальное, попутно нет-нет, да и размышляя на втором плане сознания о том, как там все сложилось сегодня у генерал-майора Хацкилевича в Белостоке.

Глава

Небольшая колонна в составе автомобиля командующего 6-го мехкорпуса генерал-майора Хацкилевича, пары средних пушечных броневиков и двух грузовиков с бойцами взвода охраны, медленно ползла по ямам и воронкам основательно разбитого немецкой авиацией шоссе, вдобавок ко всему весьма плотно загроможденного брошенной на нем техникой, как сгоревшей в результате налетов немецкой авиации, так и просто оставленной в результате поломок. И эта медлительность перемещения по всего лишь сорокакилометровому отрезку дороги между Сокулкой и Белостоком Хацкилевича весьма сильно раздражала. Раздражала потому, что сейчас был дорог каждый час, и сам он, на своем вездеходном автомобиле ГАЗ-61- специальной модификации "Эмки" для высшего командного состава Красной Армии со всеми ведущими колесами - мог бы даже по этому, разбитому и загроможденному шоссе, ехать значительно быстрее. И, наверное, уже с час назад был бы на месте. Но вот охрана... Приданные броневики охраны еще могли бы угнаться за его вездеходом по такой дороге, а грузовики с бойцами - уже никак.

На обязательном и отныне постоянном наличии охраны, да еще не только в виде пары броневиков, но и целого взвода бойцов на транспорте и с автоматическим оружием, вчера и сегодня утром упрямо настаивал все тот же неугомонный лейтенант Иванов - ну прямо все уши прожужжал. А бригадный комиссар Трофимов и дивизионный комиссар Титов, после того, как прослушали короткий, но эмоциональный рассказ лейтенанта Иванова о том, что сейчас вытворяют в советских тылах переодетые в форму Красной Армии диверсионные спецгруппы 800-го "учебного" полка особого назначения "Бранденбург", прониклись. И единым фронтом выступили в поддержку идеи выделения для новоиспеченного командующего Белостоцким укрепрайоном постоянной охраны в целях обеспечения его безопасности. Хацкилевич выслушал заинтересованные стороны, внял объективным доводам, и вот теперь, в компании Титова, и в состоянии сильного раздражения, медленно тащился по разбитой дороге.

Хотя сам себе Хацкилевич мог бы признаться, что его раздражение было вызвано не только и не столько медленной скоростью передвижения по разбитой дороге. Основная причина раздражения генерал-майора крылась в другом. В том, что он, вот уже более двух суток - с тех самых пор, как его 6-й мехкорпус не смог выполнить боевую задачу под Гродно, и уже там потеряв почти половину своей материальной части, вынужден был начать постыдное отступление - сам себе не мог ответить на два вопроса, которые постоянно крутились у него в голове. Нет, не те два извечно знаменитых в русской философской и культурной мысли вопроса: "Кто виноват?" и "Что делать?". Два других, но тоже очень актуальных и не менее философских в данной ситуации вопроса - "Как?" и "Почему?".

Как? Как немецкие воска смогли всего за несколько дней войны разгромить в приграничных боях большую часть и дезорганизовать все остальные войска первого, наиболее оснащенного и боеготового эшелона обороны Западного Особого Военного Округа? Как получилось так, что его 6-й механизированный корпус, объективно наиболее укомплектованный, оснащенный и подготовленный мехкорпус ЗОВО, лучший на всех учениях и по результатам всех проверок, в первые же дни войны понес такие ужасающие потери? Потери, поставившие крест на возможности использования мехкорпуса не только в качестве основного оперативно-тактического соединения подвижных войск Красной Армии, но и в принципе как самостоятельного боевого соединения? И если бы не так вовремя поступившая информация о том, что отступать от Гродно на Волковыск, и далее на Слоним, смерти подобно, сейчас его 6-й мехкорпус уже вообще прекратил бы свое существование в качестве организованной боевой части...

И второй, не менее актуальный вопрос - почему? Почему доблестная Рабоче-Крестьянская Красная Армия, на обучение и оснащение которой весь Советский народ, в едином порыве, не жалея ни сил, ни средств, отдавал последнее, и которая так долго и упорно готовилась к неизбежной войне, в результате оказалась настолько не готова к этой войне, что немецкие войска наступают как хотят и где хотят, как будто даже не ощущая сопротивления советских войск.

Почему созданная перед этой войной советскими военными теоретиками и принятая в РККА в качестве новой военной доктрины, внесенная в боевые уставы концепция "глубокой наступательной операции", эффективность и целесообразность которой потом постоянно доказывалась военачальниками всех рангов, вплоть до нынешнего начальника Генерального штаба РККА Жукова, на различных маневрах и командно-штабных играх, в первые же дни войны потерпела полное фиаско?

Ведь разработанная Триандафилловым и Калиновским "Теория наступления современных армий в современной войне", ставшая потом основой для этой концепции и получившая со временем звонкий лозунг "войны малой кровью на чужой территории", демонстрировала огромный потенциал автобронетанковых войск в ведении наступательных

операций, в том числе при взломе боевых порядков противника и организации контрударов. Постулаты этой теории были такими логичными и непротиворечивыми, а сама теория столь удачно вписывалась во взгляды на тенденции современной маневренной и механизированной войны. И создание механизированных корпусов, в качестве подвижных и мощных инструментов глубокого прорыва вражеской обороны на основе массированного применения танков, тоже проводилось в рамках этой теории и этой военной доктрины.

Ведь как все хорошо и красиво получалось на различных учениях и командно-штабных играх перед войной!

Четкие и согласованные действия родов войск, огромные массы танков, совместно с кавалерией красиво и грозно устремляющиеся на прорыв вражеской обороны. А в небе героическая авиация, сотнями своих самолетов затмевающая даже солнце. Еще массированные парашютные десанты, выбрасываемые десятками самолетов прямо на голову врагу в его тылы, вносящие там хаос и сумятицу. В результате мы неизменно героически побеждали, мощными контрударами во фланги вгрызаясь в перешедшего границу агрессора, потом молниеносно развивали наступление вглубь его боевых порядков, переходили на его территорию и красиво завершали разгром...

И вот теперь уже несколько дней идет реальная война. И идет она совсем не так, как это представлялось на учениях и маневрах. И вся наша оборона, все эти укрепрайоны, на которые было затрачено столько сил и средств, оказались для немцев тоньше папиросной бумаги. А ответная попытка высшего командования Красной Армии осуществить на практике положения теории глубокой наступательной операции и организовать под Гродно, в том числе и силами его 6-го мехкорпуса, "мощный и сокрушительный" контрудар во фланг наступающих немецких войск, так красиво и успешно отрабатываемый на предвоенных картах, обернулась настоящей катастрофой.

А что же немцы?! Вот их танковые и механизированные соединения сейчас, в ходе своего наступления, как раз очень эффективно и показательно демонстрируют на практике действия, практически один в один повторяющие основные положения теории глубокой наступательной операции.

Так почему же наша Красная армия оказалась настолько не готова к этой войне!?

Впрочем, две основные причины того, как и почему немецкие войска так легко разгромили его корпус и сейчас громят советские войска под Минском, вчера уже указал лейтенант Иванов, изучавший ход этой войны там у себя, в будущем.

Отличная организация связи немецких войск, причем не только радио или телефонной связи с командованием, но и оперативной связи между подразделениями на поле боя. Хорошо спланированное и отработанное взаимодействие родов войск в ходе наступательных и оборонительных действий. Плюс рациональная тактика - их пехота не бросается со штыками на танки, пулеметные гнезда и иные укрепленные огневые точки, как наша сейчас. Встретив сопротивление, их пехота тут же вызывает артиллерийскую поддержку, или, если не помогло - авиационную поддержку, и так до тех пор, пока в полосе наступления не будут подавлены огневые точки с тяжелым вооружением и узлы обороны.

И вторая причина - намного более развитая механизация вкупе с моторизацией. У немцев уровень моторизации наступающих войск реально очень высокий, что позволяет им не только быстро передвигаться и маневрировать, но и тащить с собой технику обеспечения, артиллерию, боеприпасы и топливо. А у нас? Мехкорпус ушел на контрудар под Гродно, бросив в местах дислокации почти всю тяжелую артиллерию, боеприпасы и топливо - нечем было тащить. А что все-таки получилось взять с собой - пришлось бросать по дороге в результате выхода из строя по причине поломок или повреждения при бомбежках, причем по причине поломок - чаще. Это вполне объяснимо - межремонтный моторесурс нашей боевой техники мизерный, а технические и ремонтные службы, если и были поначалу, так быстро отстали и потерялись в неразберихе и суете первых дней войны.

Умом Хацкилевич все это понимал - все-таки он был опытным и немало повоевавшим военачальником, да и при обучении в Военной академии РККА в отличие от многих своих сокурсников время зря не тратил, учился на совесть. Умом понимал, но принять вот такую простую трактовку столь быстрого и столь катастрофического поражения наиболее боеспособных советских войск приграничного эшелона не мог, а может и внутренне не хотел. И поэтому продолжал изводить самого себя вопросами, пытаясь одновременно искать и пути организации если не быстрой победы, так хотя бы минимизации ущерба от произошедшего разгрома и построения хоть сколько-нибудь приличной обороны.

Тягостные раздумья генерал-майора были прерваны внезапной остановкой. Хацкилевич, еще не до конца вернувшийся в реальность из своих мыслей, осмотрелся по сторонам и сначала ничего не понял - колонна остановилась на пустой дороге, окаймленной небольшим перелеском с одной стороны и широким лугом с другой. Пока Хацкилевич осматривался, к их машине от головы колонны подбежал боец и что-то тихо сказал дивизионному комиссару Титову через открытое окно, после чего Титов быстро выскочил из машины, на ходу попросив генерал-майора пока не выходить, и рванул в голову колонны, одновременно расстегивая кобуру.

Вскоре оттуда раздались выстрелы, быстро перешедшие в небольшой бой, судя по интенсивности применения автоматического оружия и пулеметного огня броневиков. Даже башенная сорокопятка пару раз рявкнула. Хацкилевич хотел было вылезти и посмотреть, что происходит и с кем ведется бой в голове колонны, но его машину уже взяли в плотное кольцо бойцы охраны, и молоденький сержант госбезопасности, командир взвода охраны, сам шалея от своей решительности, ломающимся голосом настоятельно попросил комкора не высовываться до прояснения обстановки.

Пока Хацкилевич вяло строил командира взвода охраны и угрожал тому всякими дисциплинарными карами, сам внутренне признавая его правоту в действиях по обеспечению охраны своей тушки, стрельба впереди стихла, и возле машины появился Титов, весь в пыли и с несколькими ссадинами, но с довольным выражением на чумазом лице. Он окинул взглядом положение бойцов охраны возле машины, отметил недовольное выражение на лице генерал-майора, которого так и не выпустили из машины, после чего тихо похвалил командира взвода охраны и поставил ему две новые боевые задачи: обеспечить дальний периметр охраны и прочесывание окружающей местности, а также убрать с дороги технику ближе к лесу и обеспечить ее маскировку с воздуха. Сам дождался, пока Хацкилевич вылезет из машины и слегка разомнет затекшие ноги, после чего вместе с ним отошел с дороги в сторону леса для доклада.

- Диверсанты, товарищ генерал. - "Бранденбург-800", - все, как лейтенант Иванов и говорил. - Там впереди - вон, видите, примерно в двадцати метрах, перекресток с грунтовой дорогой находится, а дальше, примерно в полукилометре, начинается большой лесной массив, который тянется отсюда до самого Белостока, и называется Кнышиньская пуща. Вот они возле этого перекрестка и обосновались, с той стороны, где перелесок к перекрестку подходит. Командир группы и два его помощника в кустах возле самой дороги расположились, а остальные бойцы группы чуть дальше в лесу возле пулемета залегли, и сектор обстрела этого пулемета как раз весь перекресток охватывал. Сами были в форме НКВД, действовали как заградительный пост или заслон, якобы для проверки документов и борьбы с дезертирами. Общий состав группы, задачи и их "боевой путь" сейчас уточняется у захваченного командира группы - он, кстати, судя по акценту, откуда-то из Прибалтики.

- Даже так?! - приятно удивился Хацкилевич. - Командира группы захватили?! Как же вам это удалось? И почему ты сам в таком виде?

- Да, можно сказать, случайно так удачно получилось, Михаил Георгиевич, ответил Титов. - Командир группы со своими двумя помощниками, как увидели нашу колонну, видимо, не сразу сообразили, как действовать будут - все-таки колонна большая и хорошо вооруженная, да еще с броней. А пока они решали, как себя повести, их обнаружил командир передового броневика, остановился, навел башенный пулемет и подал сигнал об обнаружении неизвестных. После этого они, очевидно, не рискнули убегать под пулеметным огнем, и решили играть роль патруля НКВД до конца. Когда после остановки колонны я подошел к головной бронемашине, их старший, под видом лейтенанта госбезопасности как раз пытался качать права и, размахивая своим удостоверением, старался выяснить цель и маршрут следования колонны.

- Ну а я, после того, как лейтенант Иванов в Сокулке понарассказывал страшилок про "Бранденбург 800" и про то, что его диверсионные группы любят устраивать такие вот засады на дороге под видом патрулей НКВД, перед выездом в Белосток обговорил с нашей охраной несколько сигналов и кодовых фраз для различных ситуаций, а также и их действия по этим фразам и сигналам.

- Так вот, после того, как я проверил у этого псевдолейтенанта госбезопасности удостоверение, и, благодаря информации лейтенанта Иванова, убедился, что оно фальшивое, я громко, чтобы слышали остальные диверсанты, похвалил их командира за бдительность - это был сигнал "к бою" для охраны. А потом предложил усилить их группу и оставить им один бронеавтомобиль. И отвел этого гада с края дороги на противоположную сторону, за броневик, якобы чтобы представить командиру бронемашины. Ну а там, когда броневик закрыл нас от остальных диверсантов, я дал команду на уничтожение диверсантов, и командир передней бронемашины сначала отработал из башенного пулемета по тем двум, что на обочине своего командира ждали, а потом двумя осколочными выстрелами из пушки уничтожил вражеское пулеметное гнездо в глубине подлеска. Пулемет, кстати, поврежден только слегка, можно будет его наладить и использовать. В это же время я, с помощью пары бойцов, повязал их командира. Правда при этом весь вывозился и форму подрал - подготовка у него на уровне, еле втроем справились.

- Так что сейчас его в темпе допрашивают, а я на всякий случай по округе прочесывание организовал... - И кажется, не зря, - добавил Титов, через плечо Хацкилевича увидев, как к ним подходит бледный до зелени командир взвода охраны.

- Товарищ генерал, - срывающимся голосом обратился к Хацкилевичу сержант ГБ. - Разрешите обратиться к товарищу дивизионному комиссару?

Получив разрешение, обратился уже к Титову.

- Товарищ дивизионный комиссар, там мои бойцы обнаружили... - В общем, Вам бы самому посмотреть надо.

И, видя, что Хацкилевич направился вслед за ними, тихо продолжил:

- А товарищу генерал-майору, наверное, смотреть на это не надо бы...

- Опасно?! - резко спросил Хацкилевич, расслышавший последние слова начальника своей охраны.

- Нет, - все так же тихо ответил сержант. - Скорее жутко.

- Тогда пошли, - недовольно мотнул головой комкор. - Я не кисейная барышня, в обморок не упаду.

Через несколько минут он в глубине души немного пожалел, что так решительно рвался сюда посмотреть. Он, конечно, за свою богатую войнами и боями жизнь успел насмотреться многого и всякого, но такое... Сержант привел их на небольшую поляну примерно в ста метрах от дороги, заваленную трупами убитых диверсантами людей. Мужчин, женщин, детей. Военных и гражданских. Со следами пыток, изнасилования и издевательств. Все они, небрежно брошенные здесь, были жертвами даже не немцев, а маленькой группы ублюдков, возомнивших себя прихлебателями высшей расы и вершителями судеб остальных народов, в том числе судеб беззащитного мирного населения, бегущего от войны в тыл.

Хацкилевич смотрел на растерзанные трупы красноармейцев и командиров со следами жестоких пыток, на трупы женщин, как военнослужащих, так и гражданских, со следами насилия и глумления, и чувствовал, как его меланхолия и подавленность от тягостных мыслей сменяется холодной, но очень жгучей ненавистью.

- Товарищ дивизионный комиссар, - с застывшей на лице маской бесстрастия повернулся он к Титову. - Командира группы уже допросили?

- Еще нет, товарищ генерал. - Упирается, сволочь, в арийского героя играет.

- Приведите его сюда, - вновь бесстрастно сказал Хацкилевич, но, услышав, как по цепочке передали команду "Пленного сюда", не выдержал и яростно прорычал Титову в лицо:

- Нет, не пленного!!! - Пленный - это солдат вражеской армии, в форме этой армии воюющий против солдат нашей армии по правилам и законам войны, в ходе боев попавший в плен и подпадающий под законы обращения с военнопленными. А не тварь в человеческом обличье, пытающая, насилующая и убивающая беззащитное мирное население! Я вообще сомневаюсь, что такое существо можно считать человеком! Поэтому - пленных здесь нет, а как относиться к этой твари в человеческом облике и что ней делать мы сейчас решим.

Последние фразы Хацкилевича как раз услышал захваченный диверсант, которому после этого почему-то резко поплохело, а в глазах, по мере приближения генерал-майора, стал проявляться страх. Хацкилевич, подойдя к диверсанту, демонстративно медленно осмотрел его с головы до ног, затем также демонстративно обвел взглядом поляну, заваленную изуродованными трупами, а потом упер свой взгляд в его глаза. И вот так, глядя прямо в глаза диверсанта, медленно и как бы раздумывающе обратился к стоящему неподалеку Титову.

- Товарищ дивизионный комиссар! - Мне кажется, при проведении допроса этого, гм... существа, Вы и Ваши подчиненные проявили явно излишний гуманизм, неуместный и недопустимый в данной ситуации. На недопустимость такого излишне гуманного обращения с этим позором человеческого рода совершенно определенным образом указывают вот эти тела, сваленные вповалку на поляне, а также следы жестоких пыток и издевательств на этих телах. Они, все эти представители "высшей расы" и их прихлебатели навроде таких вот, как этот националистический ублюдок, называют всех нас, советских людей, безбожниками, а себя, наоборот, причисляют к поборникам божественной идеи и христианских канонов. Но ведь сказано в одном из этих христианских канонов примерно так: "Какой мерой меряете, такой и вам отмерено будет". Так вот, смотрю я на эти растерзанные тела, и думаю - какой же мерой отмерить этим тварям, что учинили такое?!

Хацкилевич медленно и размеренно говорил, а сам продолжал смотреть в глаза диверсанта, и видел, как страх в них сменяется паникой, а затем ужасом. И на последних словах генерала тот забился в истерике, упал на колени и громко заверещал, что он лично не принимал участия в пытках и издевательствах - это все они, его подчиненные, а он сам нет, и вообще он искренне готов сотрудничать, и все-все расскажет добровольно, а также что он ценный источник сведений и еще много-много раз пригодится товарищу генералу...

Хацкилевич с омерзением отстранился от извивающегося на коленях у его сапог "арийского сверхчеловека", кивком указал Титову, чтобы тот заканчивал допрос, а сам, сгорбившись, пошел обратно в машину. Он чувствовал себя очень виноватым перед всеми этими погибшими в муках людьми. Виноватым в том, что, будучи военным и командиром высокого уровня, не смог достойно встретить врага и уничтожить его, если уж не на чужой территории, так хотя бы на границе или в приграничье, в результате чего мирное гражданское население побежало в тыл и попало в лапы таким вот тварям-диверсантам. Таким, сгорбившимся и опечаленным, и застал его через 20 минут Титов, бодрым шагом примчавшийся доложить результаты допроса полностью пересмотревшего свои взгляды на вопросы сотрудничества вражеского диверсанта.

- Ну, что можно сказать, товарищ генерал-майор. Немцы, конечно фашисты и нам враги, но в сообразительности и умении немецких военных использовать обстоятельства в своих целях им не откажешь. Те трупы на поляне, то есть уничтожение под видом патруля НКВД малочисленных групп наших военных и гражданских - это была не основная задача диверсионной группы. Этим подонки занимались, так сказать, в свободное время и, как говорится, "для души". Кстати, в ходе такой "охоты" диверсанты захватили две полуторки с боеприпасами и всяким военным имуществом, и "эмку", все машины исправны и замаскированы дальше в сторону той поляны, будем уезжать - заберем их с собой.

- Но я отвлекся, прошу прощения, товарищ генерал. - Основной задачей этой диверсионной группы было под видом патруля НКВД выяснять маршруты движения, а также места остановок и стоянок армейских колонн, проходящих через перекресток, а потом наводить на эти колонны свою бомбардировочную и штурмовую авиацию. Причем действовали хитро, и выбор именно этого перекрестка не случаен. Как я уже говорил, дальше, примерно в полукилометре, начинается большой лесной массив, по которому дорога идет до самого Белостока. Искать в этом лесном массиве дорогу и колонны на ней, чтобы бомбить - затея практически бесполезная. Так они что придумали - колонны, идущие в сторону лесного массива, на этом перекрестке под различными предлогами заворачивали в обход по объездным грунтовкам, а потом наводили туда авиацию. И по результатам, надо признать, эти сволочи преуспели. За неполные трое суток, что диверсионная группа на этом перекрестке обосновалась, они не менее десяти колонн в обе стороны под практически полное уничтожение подставили - им немецкие летчики результаты налетов потом сообщали, для отчетности, с-с-уки.

- Теперь приятные новости. Ввиду малочисленности диверсионной группы обязанности радиста в ней выполнял командир, как наиболее способный к радиоделу. Сотрудничать он, после Вашего монолога на поляне, ну очень сильно готов, прямо рвется. Рация в ходе боя тоже уцелела, они ее в стороне от своей лежки прятали, так что возможны варианты. К примеру, можно при желании как минимум один раз успешно навести немецкую авиацию на что-нибудь очень хорошо защищенное зенитной артиллерией, или вызвать в заранее подготовленное место еще пару диверсионных групп, где их и уничтожить. Можно и еще что-нибудь придумать, но это уже в Белостоке, не спеша.

- Так что, товарищ генерал-майор, берем эту тварь с собой для дальнейшего использования, или оставим тут, на дереве и с поясняющей табличкой на груди?

- Берем, - решил Хацкилевич. - Как говорят умные люди, "с поганой собаки - хоть шерсти клок".

Титов открыл, было, рот, чтобы сообщить своему начальнику и другу, что тот не совсем правильно озвучил известную поговорку про овцу и ее шерсть, но, взглянув во вновь пылающее ненавистью лицо комкора, решил, от греха подальше, не демонстрировать свою эрудицию, а только кивнул и ретировался готовить колонну к дальнейшему движению.

А Хацкилевич, после рассказа дивизионного комиссара об уничтоженных колоннах вновь испытавший приступ ненависти, потом внезапно успокоился и подумал, что лейтенант Иванов, со своими знаниями и опытом будущего, наверняка подскажет несколько эффективных способов использования пленного диверсанта, да и жизнь самого поддонка наверняка поможет сделать яркой и насыщенной неприятными сюрпризами. А потом, неожиданно для себя, облегченно, широко улыбнулся. Сильные эмоции, испытанные им сейчас, как-то смыли с души, уничтожили терзавшую его с момента поражения под Гродно хандру вкупе с некой растерянностью, непониманием ситуации. Исчезли сомнения, неуверенность, на душе стало легко от наступившей определенности и кристальной чистоты мыслей.

Ничего, как говорится, еще не вечер, и немцы, в том числе при личном участии его, комкора Хацкилевича, еще умоются кровью - уж он постарается! И как первый шаг для этого - как можно быстрее в Белосток, собирать войска, ресурсы, и потом из всего этого организовывать оборону вновь создаваемого укрепрайона. А там - война план покажет.

Остаток пути Хацкилевич, вновь обретя оптимизм и отбросив рефлексии, продумывал и набрасывал в блокноте свои первоочередные действия в Белостоке в качестве командующего укрепрайоном. Закончил как раз к моменту въезда в город, где его встретил порученец из штаба 6-го мехкорпуса, от которого получил доклад по текущей ситуации и состоянии дел. Все части и подразделения мехкорпуса, которые, согласно последнему приказу, отступили к Белостоку, сейчас активно пополняют боекомплект, восстанавливают материальную часть и, не обращая внимания на истерическую суету остальных "отступанцев", активно готовятся к оборонительным боям. Отдав порученцу новые приказания по корпусу, генерал-майор в еще более приподнятом настроении направился в штаб 10-й армии.

А потом, перемещаясь по городу к штабу, Хацкилевич вновь потерял свое хорошее настроение, и заодно отчетливо понял, почему лейтенант Иванов вчера так явственно кривился и был явно расстроен, рассказывая об "отступлении" трех армий с Белостокского выступа в его истории. Здесь и сейчас отступления тоже не наблюдалось, как, впрочем, не наблюдалось ни подготовки к наступлению, ни организации обороны.

- Ну, с наступлением все понятно, - мрачно думал генерал-майор, наблюдая из окна ГАЗ-61лихорадочную и бестолковую суету военных на улицах города, их растерянные лица и расхристанный вид, открытые и брошенные нараспашку ворота складов и хранилищ, бестолковые сигналы зацепившихся кое-где бортами грузовиков. - Какое уж сейчас наступление, с таким воинством.

- Обороны здесь тоже не наблюдаю, как не вижу и попыток командования 10-й армии по переводу ее частей и соединений к обороне. А ведь приказ о прекращении отвода войск всех трех армий с Белостокского выступа и переходу к ведению оборонительных боев Павлов разослал еще вчера!

- Но уж отступление то, хотя бы только из города, да еще в условиях отсутствия непосредственного контакта с противником, неужели нельзя было хоть как то организовать!? - Ведь эта истерическая и бестолковая суета без всяких признаков организации, без определения очередности и маршрутов выдвижения, это вовсе не отступление, это самое натуральное паническое бегство!

- Да, полностью прав был вчера лейтенант Иванов, хоть и горько это признавать. Не готова сейчас Красная Армия ни к какой войне - ни к наступательной, ни к оборонительной. И проблема, похоже, именно в командовании - мои-то, вон, - смогли же после поражения под Гродно восстановить в частях порядок и достаточно организованно отступить к Белостоку, сейчас восстанавливают боеспособность. А этим, бестолково мечущимся по городу и вокруг него, похоже, вообще никаких приказаний не доводили.

- Однако же, в этом бестолковом и совершенно неорганизованном отступлении сейчас есть и один положительный момент. А именно - в таком беспорядке и хаосе, который сейчас творится в войсках, возле Белостока и в самом городе скопилось очень много войск, до которых, похоже, высшему командованию нет никакого дела, а сами эти войска пока в пребывают в растерянности, но еще не побежали. Это очень удачно так сложилось, надо срочно порядок наводить и иерархию командования восстанавливать.

С этими мыслями и планами Хацкилевич буквально ворвался в здание штаба 10-й армии. Но торопился он, как оказалось, зря, и мог бы особо не спешить, потому что в штабе его никто не ждал. И никаких действий в рамках выполнения директив по сбору войск и организации рубежей обороны вновь создаваемого укрепрайона, направленных им сюда из Сокулки еще утром, похоже, никто и не собирался выполнять. Штаба и командования армии в Белостоке уже не было, что в большой степени объясняло тот хаос, что создавали сейчас на улицах готовящиеся к отступлению войска. А в здании штаба Хацкилевич застал только с десяток сотрудников опертивного отдела, лихорадочно пакующих штабные документы к вывозу, да пару десятков особистов, обеспечивающих охрану и контроль этого мероприятия.

Он подавил в себе очередной приступ злобы на высшее армейское командование, допустившее хаос и потерю управления войсками, и подумал, что это даже к лучшему - не хватало сейчас меряться с ними званиями да полномочиями. Всех, кого застал в штабе армии, собрал в кучу, уведомил об организации на основе частей 10 армии Белостокского укрепрайона и о принятии командования. Затем особистов, переподчиненных дивизионному комиссару Титову, отправил в город, устранять пораженческие и отступательные тенденции, штабистов засадил за сбор информации по наличным силам и средствам. А сам связался с Павловым, доложил о принятии командования и о том, что обещанные материалы переправит ночью (днем немецкая авиация не даст), и уединился в бывшем кабинете командарма со своим начштаба, которого в пожарном порядке выдернул к его новому месту службы.

- Ну что, полковник, как я погляжу - части и соединения 10-й армии еще здесь, а командования армии уже нет? - Что скажешь?

Начштаба 6-го мехкорпуса полковник Коваль немного виновато посмотрел на Хацкилевича.

- Товарищ генерал, мы как из штаба фронта и от Вас приказы по организации Белостокского укрепрайона получили, так я сразу в штаб 10-й армии кинулся, взаимодействие организовывать. А там никто и не собирался оборону строить - как мне сказали, у меня свои приказы, а у них свои...

- У них свои приказы, значит..., - зло прищурился Хацкилевич. - Ладно, с этим пускай командующий фронтом Павлов разбирается, у нас сейчас другие задачи в приоритете. И в связи с этими задачами ... - Поздравляю тебя, полковник, ты теперь начальник штаба укрепрайона.

- Понимаю, что ни самого укрепрайона, ни его штаба еще нет, и работа тебе предстоит архисложная, все это с нуля, практически на пустом месте организовывать.

- Понимаю, что новые задачи тебе не совсем по профилю и по уровню сложности превосходят все те, что ты планировал как начштаба мехкорпуса, но сейчас такая ситуация, что, кроме как на тебя, мне в этом вопросе положиться не на кого. А ты меня никогда не подводил, и я тебе я доверяю. Так что сдавай дела в штабе корпуса своему заместителю, а сам впрягайся в работу без раскачки - сейчас каждый час дорог.

- Вопросы есть? - Нет? - Отлично, тогда слушай первоочередные задачи.

- Основная наша задача сейчас - организация мощной круговой обороны как можно более широкого радиуса с центром примерно в Белостоке. Почему круговой и почему центр в Белостоке? - Это ты мне потом сам расскажешь, когда ознакомишься с данными по оперативной обстановке на Белостокском выступе и осмыслишь дальнейшие перспективы немецкого наступления. А чтобы тебе лучше думалось...

- Вот что, полковник. Ты прямо сейчас иди в кабинет Титова, он теперь начальник особого отдела укрепрайона, там подпишешь, что положено по режиму секретности в соответствии с твоей новой должностью, и Титов даст тебе ознакомиться с одной очень интересной картой. Где и как мы с Титовым ее добыли - тайна уровня ОГВ, да и не нужно тебе это знание, слишком много от него хлопот в твоей судьбе прибавится. Но сама карта с нанесенной на ней текущей опертивной обстановкой и данными по ее развитию на ближайшее время - точные, можно даже сказать, стопроцентно достоверные. - И учти, что работать с картой ты можешь только в кабинете Титова, при этом дверь на замок, выносить карту из кабинета, как и рассказывать кому-либо о существовании этой карты категорически запрещено - впрочем, о новом уровне твоего допуска к секретности и режимных мероприятиях тебе Титов потом все объяснит. Так вот, ознакомишься с картой, обдумаешь информацию и как можно скорее набросаешь план организации обороны, а к нему перечень необходимых и первоочередных мероприятий. Желательная территория и рубежи обороны - весь Белостокский выступ и его язык в сторону Минска - насколько возможно, по карте сам увидишь.

Позвонив Титову и отправив к нему слегка недоумевающего начштаба (какая-такая карта, что в ней такого секретного может быть), Хацкилевич с максимально возможным усердием ринулся в организационную круговерть, пытаясь в как можно короткие сроки восстановить управление войсками в пределах досягаемости, организовать взамен "отступивших" новые органы боевого управления укрепрайоном, связь, разведку и сбор сведений о наступающем противнике и отступающих в район Белостока частях Красной Армии. А еще наладить снабжение продовольствием и всем необходимым, организовать сбор и учет ресурсов всех видов, структурировать ремонтно-восстановительную базу. А еще организовать прием и размещение в окрестных лесах десантной бригады, что должна прибыть этой ночью, а для этого предварительно найти место и успеть организовать там хоть какую-то базу. А еще... Еще множество различных и важных вопросов, требующих незамедлительного решения. Так закончился первый, пожалуй, самый тяжелый день Белостокского укрепрайона ...

Глава

После нескольких часов лихорадочной беготни и бешеного нервного напряжения, бывшая группа лейтенанта Иванова, а теперь отдельный мобильный отряд особого назначения (причем по количеству личного состава скорее ближе к полноценной роте, поскольку численность только что сформированного и весьма необычного по штатам этого времени подразделения уже перевалила за сотню человек) был готов к выдвижению на оккупированную или временно неподконтрольную командованию Красной Армии советскую территорию. Сам Сергей, планируя поход за советскими военнопленными, рассчитывал обойтись гораздо меньшим количеством народа - примерно 50 человек, то есть вполовину меньше. Но бригадный комиссар Трофимов, и так почти чудом согласившийся на эту, как он выразился, "авантюру с пленными", сначала хорошенько наорал на "вконец обнаглевшего лейтенанта, считающего себя самым умным", а затем развил столь кипучую деятельность по отбору личного состава в рейд, и так нехорошо посматривал при этом на Сергея, что тот предпочел за лучшее просто промолчать и вытерпеть неистовую инициативу своего куратора. Тем более, что Трофимов, ввиду недостатка времени отбросивший всякую дипломатичность, буквально с треском выдирал из всех подразделений, куда только мог дотянуться, лучших бойцов и специалистов, а также лучшую технику. Вот Сергей и терпел, пока численность сводного отряда не перевалила за сотню с устойчивой тенденцией к дальнейшему росту. После чего вмешался и выдержал настоящую битву с Трофимовым, убеждая последнего в том, что увеличивать дальше численность отряда нельзя, потому что в результате резко снизятся его мобильность и маневренность. И что при движении по немецким тылам их отряду неизбежно будут встречаться "куски" и "осколки" отступающих подразделений Красной Армии - их ведь тоже не бросишь, придется подбирать, а это дополнительно и непрогнозируемо увеличит численность отряда. А еще убеждая в том, что, вместо раздувания боевых групп, в состав сводного отряда лучше добавить несколько небоевых специалистов, которые в тылу врага могут оказаться гораздо нужней и полезней чем три-пять-десять дополнительных бойцов.

В результате ожесточенной дискуссии сторонам удалось достигнуть некоего взаимоприемлемого консенсуса, и в окончательном виде сводный штурмовой отряд шел в рейд в следующем составе:

Бронетехника

5 БА-10М с рациями - взвод ст. сержанта Гаврилова - 15 человек

1 Трофейный разведброневик Sd.Kfz.222 - 3 человека

Транспорт

6 грузовиков ЗИС-6, - 6 водителей

1грузовик Опель-Блитц - 1 водитель

1 грузовик-тягач (Шнауцер) - 1 водитель

2 мотоцикла Цюндапп KS 750 - 2 водителя

1 бронетранспортер Ханомаг - 1 водитель

Специалисты

- 2 радиста

- 3 медика

- 2 механика

- 1 оружейник

- 1сапер

- 2 особиста

Боевой состав

2 боевых группы (взвода) по 30 человек,

из них же пулеметчики на технику, минометы и

прочие боевые специалисты - 60 бойцов

Командование

Лейтенант Иванов, его заместитель

младший лейтенант Петров, наблюдатель и

куратор бригадный комиссар Трофимов - 3 человека

Всего - 103 человека

Выезжали затемно, примерно за час-полтора до рассвета, чтобы успеть отвести колонну от Сокулки и случайно не попасть под ставший уже традиционным утренний налет немецкой авиации на железнодорожную станцию и объекты танковой дивизии.

Сергей снова решил вести трофейный Ханомаг сам, по крайней мере, до рассвета, чтобы в сложных условиях ночного марша с ним ничего не случилось. Он на собственном опыте знал, что вождение гусеничной боевой техники ночью, да еще в режиме светомаскировки, намного сложнее, чем днем, и в разы сложнее, чем вождение колесной техники или обычного грузовика, пусть даже и ночью. По этой же причине Сергей собирался вести "свой" бронетранспортер, который ему очень понравился и который он планировал сделать командирской машиной, позади основной колонны и на некотором удалении от нее. Так и сам Ханомаг целее будет, и дорогу для идущей следом за ним в колонне колесной техники он гусеницами не разобьет. И попутно функцию тылового дозора либо зенитного сопровождения может обеспечить, посредством кормового и курсового пулеметов.

Поэтому сейчас Сергей, в компании бригадного комиссара Трофимова, стоял возле кабины Ханомага, поставленного чуть в стороне от прохода в оборонительных порядках, и с чувством глубокого удовлетворения наблюдал, как техника, в нервной спешке отобранная и подготовленная к рейду по немецким тылам, осторожно, по очереди, выползает по специально изломанной траектории в минных полях за линию обороны, и уже там выстраивается в походную колонну. В кабине бронетранспортера на месте командира машины, что рядом с водителем, возился, устраиваясь для получения мастер-класса ночного вождения, придирчиво отобранный механик-водитель, которому Сергей планировал доверить управление бронетранспортером впоследствии.

Походная колонна растянулась почти на километр - Сергей, учитывая общую малоопытность водителей при движении в колоннах и практически полное отсутствие навыков вождения в ночных условиях, приказал держать минимум двойную дистанцию между боевыми и транспортными средствами.

Средств этих в рейд шло богато - помимо трофейных, и ставших для Сергея уже "своими", двух немецких грузовиков и полугусеничного Ханомага, в тыл к немцам шли еще 6 четырехтонных грузовиков повышенной проходимости ЗИС-6 (Трофимов расстарался и даже в условиях нехватки времени нашел-таки лучший, из возможного, транспорт). И бронеавтомобильный взвод старшего сержанта Гаврилова - 5 средних пушечных броневиков БА-10М (причем все броневики были радийные, с установленными приемными блоками новейших модификаций танковых радиостанций 71-ТК-3). И еще два трофейных тяжелых мотоцикла - оба Цюндаппы KS 750 с пулеметами в колясках. А в голове колонны шел трофейный немецкий разведывательный броневик Sd.Kfz.222.

Технику, шедшую в составе колонны в немецкий тыл, было не узнать - старшина Авдеев, получив указания и советы Сергея по организации подготовки ее к рейду, расстарался в лучшем виде. Да еще, дополнительно к собственным стараниям, умело запустил через своих новых знакомых в ремонтно-восстановительном батальоне дивизии слух о том, что техника, которую этой ночью аврально проверяли и доводили до ума в ремонтных цехах, идет в немецкий тыл - бить фашистов. Слух быстрее ветра облетел весь личный состав рембата, после чего люди, и так работавшие на пределе своих сил, словно обрели второе дыхание. А ушедшая на отдых дневная смена, узнав новость, в полном составе снова вышла в ремонтные цеха и уговорила свое начальство разрешить помочь. В результате всю бронетехнику и транспорт буквально вылизали, проверив и отрегулировав все, что только можно было, внесли все указанные Сергеем изменения и дополнения, да еще и успели нанести камуфляжную раскраску.

Все пять БА-10М вместо подвижных и закрывающихся в боевом положении сплошных створок радиатора имели неподвижные бронированные пластины с горизонтальными прорезями, защищенными наваренными под углом, по типу полузакрытых жалюзи, броневыми накладками. Для образования вентилирующего потока воздуха в боковых стенках моторного отсека броневиков также были сделаны горизонтальные прорези, защищенные от пуль и осколков аналогично пластинам радиатора. Таким не особо сложным технически способом была если и не устранена полностью, то намного ослаблена основная болезнь советских средних и тяжелых броневиков времен этой войны - перегрев мотора и экипажа при движении с закрытыми в боевом положении створками радиатора. Еще на каждый броневик по бокам, прикрывая наружные бензобаки, и на заднем скосе бронекорпуса были смонтированы по 6 дополнительных кронштейнов с быстросъемными запасными колесами - и дополнительная защита баков, и в дороге никогда лишними не будут, особенно в расчете на найденную по пути технику и транспорт.

Трофейный разведывательный "222-й" вместо откидывающихся в стороны сетчатых створок получил сплошные симметричные створки из 5-мм стального листа с возможностью их открытия и жесткого закрепления в вертикальном положении по краям башни (по типу люков немецких танков), что обеспечивало дополнительную защиту головы стрелка с боков при наблюдении обстановки высунувшись из башни.

Вся броня дополнительно была укутана в "природный камуфляж", т.е. замаскирована закрепленными тут и там ветками деревьев и кустов. Такой импровизированный камуфляж значительно изменил визуальное восприятие и силуэты советских броневиков, при беглом взгляде однозначно идентифицировать их принадлежность к немецкой либо советской технике стало весьма затруднительно, чего Сергей и добивался. Эти затруднения в случае неожиданной встречи с противником могли подарить ему и его людям пару-тройку лишних секунд для оценки обстановки и перехвата инициативы в открытии огня. Дополнительно, для обеспечения маскировки техники на местности и с воздуха, на бортах броневиков были закреплены маскировочные сети с возможностью их быстрого натяжения в случае необходимости.

Тентованные кузова всех грузовиков ЗИС-6 также дополнительно были укрыты маскировочными сетями, причем так, чтобы край сети можно было быстро натянуть вперед через кабину и моторный отсек, полностью маскируя грузовик с воздуха.

В Опеле и Шнауцере тенты с дугами были сняты, поскольку на турелях были установлены в качестве зенитных немецкие МГ-34, но маскировочные сети тоже имелись и были готовы к быстрому натяжению в случае необходимости. В кузове Шнауцера, дополнительно к зенитной турели возле кабины, на специальных амортизирующих креплениях с использованием старых покрышек, был установлен в направлении для стрельбы назад 81-мм немецкий миномет. Эту идею подсказал Сергей, который в своем времени как то нашел в Сети материалы о том, что таким образом минометы устанавливали и успешно применяли в качестве подвижных огневых точек советские бойцы осенью 1941 года в ходе ведения оборонительных боев на Крымском перешейке.

В немецком бронетранспортере оставили передний курсовой и задний зенитный пулеметы с боевыми постами возле них, но боевое отделение было дооборудовано в качестве штабного и командного пункта управления, с установкой, дополнительно к немецкой радиостанции со своим радистом, приемо-передающих блоков рации 71-ТК-3 с отдельным радистом и нескольких небольших складных столиков для записей. Для защиты Ханомага и всей колонны от немецкой авиации на марше путем введения в заблуждение немецких летчиков, бронетранспортер был дополнительно оборудован большим полотнищем (2 на 3 метра) красного цвета с нарисованным на нем большим черным немецким крестом (свастикой) в белом круге. Это полотнище свернутым рулоном было закреплено на корме боевого отделения бронетранспортера, возле зенитного пулемета и рядом со свернутым брезентовым тентом, закрывающим боевое отделение в дождь. И его при необходимости можно было быстро развернуть, натянув почти до кабины и закрепив на специальных завязках. Последний штрих в модификации немецкого бронетранспортера - установка по периметру боевого отделения нескольких креплений для стереотрубы, так, чтобы ее перестановкой была обеспечена возможность кругового наблюдения.

Вся бронетехника и весь транспорт были дополнительно, сверх штатной комплектации, оснащены лопатами, топорами, пилами, кирками, буксирными цепями, тросами и веревками различной толщины. Все это дооснащение Сергей произвел в расчете на предполагаемое боевое использование бронетехники из засад, естественных и искусственно подготовленных укрытий.

Бойцы, идущие в рейд и сидевшие сейчас в кузовах грузовиков, тоже были вооружены и экипированы нестандартно, на зависть не только обычным солдатам пехотных подразделений, но и бойцам осназа этого времени.

Все они были одеты в маскхалаты, кроме того, для снайперов и ведения разведки дополнительно имелись несколько накидок - "лохматок", изготовленные из рыболовных сетей по рецепту Сергея. На касках тоже были закреплены куски сетей для возможности маскировки ветками.

Но это так, не особо существенные мелочи. Главным отличием было вооружение. Вернее, его количество и разнообразие.

Каждый боец из состава боевых групп в чехле на поясе имел пехотную лопатку с заточенными для возможности применения в рукопашной боковыми краями. Желающие - дополнительно ножи, штык-ножи или кинжалы - в общем, экипированы холодным оружием все были без ограничений, кто и чем хотел. А учитывая, что весь дополнительно влитый в боевые группы личный состав - это опытные и уже понюхавшие пороха первых дней войны бойцы из разведподразделений, хотели почти все.

В качестве личного оружия каждый из бойцов был вооружен пистолетом, причем предпочтение Сергей снова отдал немецким пистолетам Люгера, они же парабеллумы, они же P08. Те, кому не хватило трофеев, были пока вооружены ТТ, а кое кто и наганом - тоже по предпочтениям - но с явной завистью и желанием поглядывали на немецкие пистолеты на поясах у товарищей. Зависть была вполне объяснима - все, кто накануне был на стрельбище и тренировался в ведении огня из разных видов оружия, уже успели оценить точность, кучность стрельбы и удобство использования немецкого пистолета.

Дополнительно, в общем снаряжении отряда были припасены несколько наганов с глушителями БРАМИТ (стандартный глушитель конструкции БРАтьев МИТиных, стоящий на вооружении РККА), для снятия часовых, а также проведения иных боевых операций, требующих тишины и маскировки звука выстрела.

Помимо пистолетов, каждый из бойцов имел при себе автомат, опять же немецкий МП-38/40 - кому хватило. У тех, кому не хватило - советский ППД-40. Выбор в пользу немецких образцов автоматического оружия Сергей сделал не потому, что советские автоматы были такие уж плохие, а потому, что предполагал пополнять боеприпасы к автоматам у самих немцев. Хотя и запасы патронов советского образца к ППД тоже везли с собой. Как и запасы гранат, мин, взрывчатки.

И пистолеты, и автоматы Сергей объявил личным вооружением бойцов, с которым они, опять-таки по команде Сергея, не должны были расставаться никогда, ни при каких обстоятельствах. Кроме личного вооружения бойцов, в грузовиках было уложено в готовности к применению вооружение для дальних дистанций поля боя: ручные и станковые пулеметы, в том числе трофейные МГ-34; винтовки (все АВС-36, сколько было, и СВТ-40 на весь личный состав отряда); снайперские винтовки; 50-мм ротные минометы - как советские, так и трофейные; трофейные противотанковые ружья и трофейные же 81-мм минометы с запасом мин.

Из всего этого изобилия тяжелого вооружения Сергей планировал в ближайшее время использовать только снайперские "Светки" да ручники Дегтярева, а остальное пока вез с собой "про запас". Идеи, как эффективно использовать остальное вооружение у него были, но для этого требовалось время на обучение и подготовку личного состава.

И вот теперь, стоя в компании бригадного комиссара Трофимова возле кабины Ханомага, поставленного чуть в стороне от прохода в оборонительных порядках, и с чувством глубокого удовлетворения наблюдая, как техника, все еще пахнущая свежей краской, осторожно, по очереди, выползает по специально изломанной траектории за линию обороны, и выстраивается в походную колонну, довольный Сергей мысленно оценивал объемы и качество проведенной подготовительной работы.

А вот стоящий рядом с Сергеем бригадный комиссар, в противоположность тому, был явно не в духе. Бессонная ночь и дикое нервное напряжение подготовки к срочному рейду в немецкий тыл - это, конечно, было сложно, но не особо критично, с этим напряжением и с суматошными организационными мероприятиями Трофимов справился, как он сам считал, хорошо, и это его не расстраивало. А вот сеанс связи с Белостоком... Разговоры сначала с Титовым, а потом с Хацкилевичем, неоднократные и зачастую безрезультатные попытки обосновать необходимость и срочность освобождения пленных, а также необходимость обязательного участия в этом процессе лейтенанта Иванова, в ходе которых Трофимов наслушался о себе, о лейтенанте Иванове, об их инициативах много нового и нецензурного... Вот эти разговоры вымотали Трофимова настолько сильно, что даже полученное после долгих увещеваний разрешение его не особо порадовало. Поэтому сейчас Трофимов, словно нахохлившийся филин, угрюмо ждал, когда же, наконец, вся техника выползет на дорогу, колонна тронется и можно будет залезть в Ханомаг, чтобы немного вздремнуть до рассвета.

Чуть дальше от бронетранспортера, в ночной тени стояла Татьяна Соколова, которая пришла проводить Сергея. Для нее эта ночь тоже выдалась очень напряженной и суетной. После того, как "ее Сергей", - так она его уже потихоньку стала называть в своих мыслях, - завершил разговор с пленным немцем и куда-то умчался, не прошло и часа, как события завертелись с ошеломительной быстротой. Соколову срочно вызвали в штаб дивизии, где начальник особого отдела бригадный комиссар Трофимов, изредка чему-то добродушно улыбаясь, подробно расспросил Таню об обстоятельствах ее попадания в прифронтовую полосу, встречи с лейтенантом Ивановым, и особенно дотошно - о ее желании продолжать службу в качестве медика в отряде лейтенанта Иванова. Потом Трофимов ознакомил Татьяну с ее новым статусом секретоносителя 2-го уровня допуска ("совершенно секретно"), отобрал кучу различных подписок о неразглашении, а затем обрадовал ее новостью о том, что она, в связи со служебной необходимостью и во исполнение ее собственных желаний, вскоре будет прикомандирована к отряду лейтенанта Иванова в качестве старшего отрядного медика с подчинением ей двух санинструкторов. И будет выполнять свои обязанности в месте базирования отряда, но попозже, после того, как ее сначала направят в Белосток, в окружной госпиталь, где аттестуют на военврача 3-го ранга. Сейчас же, для подтверждения квалификации и расширения общего кругозора, ей поручается важное и срочное задание: определить, какие лекарственные препараты и иные медицинские средства потребны для оказания экстренной медицинской помощи раненым (из расчета две с половиной тысячи человек), после чего все эти медикаменты получить, грамотно упаковать и передать двум своим будущим подчиненным санинструкторам, попутно проведя дополнительное занятие по военно-полевой медицине.

Когда, Татьяна, изрядно ошарашенная свалившимися на нее новостями и поставленной задачей, вышла из здания штаба и в растерянности замерла возле входа, собираясь с мыслями, возле нее неожиданно материализовался старшина Авдеев, который с мягкой улыбкой пояснил, что: "товарищ лейтенант Иванов направил его в распоряжение товарища военфельдшера Танечки, для оказания помощи в выполнении поставленных командованием задач, и, в частности, ведения переговоров с тыловыми грызунами при получении всего необходимого отряду". Он же передал Татьяне одновременно и просьбу, и совет Сергея - брать всего медицинского инвентаря и лекарств побольше, не только в расчете на личный состав отряда и пленных, но и с учетом неизбежной необходимости лечения найденных по пути "потеряшек". То есть выгребать всю медицину по максимуму - там, вдали от любых медицинских учреждений, эти лекарства сейчас всяко нужнее и полезнее будут. Татьяна восприняла просьбу-совет лейтенанта Иванова как руководство к действию, и потому почти до утра вместе со старшиной Авдеевым терроризировала кладовщиков из службы тыла танковой дивизии, упрашивала своих новых коллег из дивизионного медсанбата и уговаривала врачей местной гражданской больницы. В результате, к утру получилось-таки собрать все необходимое для лечения в полевых условиях медицинское имущество, а также очень солидный запас медикаментов.

А потом, после передачи медикаментов санинструкторам и проведения с ними вынужденно короткого занятия, Татьяна пришла к месту выхода колонны, чтобы проводить Сергея. И сейчас в некотором смятении подбирала слова, которые собиралась сказать ему на прощание.

- Сказать "береги себя"? - как-то по-мещански глупо, да и как он, идущий в бой в немецкий тыл, там себя беречь будет? Не прятаться же по кустам...

- Просто пожелать удачи? - это слишком равнодушно и безучастно, а Татьяне очень хотелось, чтобы при расставании Сергей ощутил ее чувства к нему, ее взволнованность и надежду на его скорое возвращение.

В результате раздумий Таня решила ничего не выдумывать, сказать все так, как она сейчас чувствует.

Наконец, колонна выползла на проселок и медленно потащилась в ночь, а бригадный комиссар Трофимов полез устраиваться в десантный отсек Ханомага. Пожалуй, пора. Проводив взглядом шедший последним Шнауцер с минометом в кузове и полевой кухней на прицепе, Сергей завершил свои размышления, по результатам оценки подготовительных мероприятий выставил себе и своему подразделению оценку не ниже "хорошо", и полез в кабину бронетранспортера - догонять колонну. Тут его и перехватила Татьяна. Она торопливо подошла из темноты, неловко уткнулась Сергею в грудь, потом вскинула глаза и тихо сказала: "Возвращайся живой. Помни, я тебя жду". И сделала попытку уйти, но Сергей не пустил. Он погладил Таню по волосам, легонько коснулся ее губ поцелуем, так же тихо прошептал "Я вернусь", и только потом отпустил девушку, а сам с радостью в сердце и предвосхищением грядущей удачи залез в кабину, завел двигатель, и, коротко посигналив так и не ушедшей Тане, повел бронетранспортер в темноту.

Ночью неожиданно прошел короткий, но достаточно обильный ливень, в результате чего дороги, и так не особо твердые во влажном климате западной Белоруссии, дополнительно развезло. Сергея, тащившегося на Ханомаге метров за сто позади колонны в предутренней темноте, лишь слегка разгоняемой слабым светом фар в режиме светомаскировки, это весьма радовало, причем сразу по двум причинам.

Во-первых, он надеялся, что днем дорога не успеет высохнуть окончательно, и его немаленькая колонна при движении будет поднимать меньше пыли, а это и дополнительный фактор маскировки, и улучшение видимости для водителей в середине и хвосте колонны. И, во-вторых, что еще более ценно, на влажной поверхности дороги будут четче видны следы тех, кто ночью по ней шел, ехал, или ее переходил. А поскольку немцам на этой дороге сейчас делать по ночам нечего, да и ливень дополнительно должен был отбить им охоту раскатывать по ночам - это могут быть только свои, то есть отступающие части Красной армии. Которых по этим следам будет легче найти.

За объяснениями тонкостей управления машиной с колесно-гусеничным движителем сидевшему рядом претенденту в водители Ханомага, время до рассвета пролетело незаметно. За этот срок колонна, медленно ползущая по петляющим в лесах проселочным дорогам в сторону Суховоли, успела отойти от Сокулки чуть больше 10 километров, и встретила рассвет на переправе вброд через неширокую и мелкую речушку. Сергей подогнал бронетранспортер к броду как раз тогда, когда первые солнечные лучи осветили и саму речушку, и приличных размеров лужок на ее противоположном берегу, рядом с дорогой, с несколькими копнами сена на нем. И узкую просеку, отходящую от дороги по границе леса вдоль луга, а потом исчезающую в лесу.

- Ну, ты посмотри, прямо как по заказу, - восхитился Сергей, который изначально планировал с рассветом остановить колонну в удобном месте, для отдыха водителей и перестроения, но даже не рассчитывал, что так удачно и вовремя обнаруженный уголок сельской природы будет настолько удобен и красив.

И сразу же, через радиста в кузове, передал приказ по колонне - прекратить движение и загнать технику на луг, на привал. Потом и сам неспешно преодолел брод, загнал бронетранспортер на луг к остальной технике, вылез из тесной кабины и с наслаждением потянулся, а затем отозвал чуть в сторону младшего лейтенанта Петрова.

- Игорь, ты сейчас будешь дозоры и разведку организовывать. - Так вот, мой тебе совет. В дозорные пары совмещай пограничника либо разведчика, и обычного бойца - пусть опытом и знаниями обмениваются. В разведку тоже к двум пограничникам или разведчикам третьим обычного бойца из наших добровольцев добавляй - пусть его натаскивают в умениях ходить и наблюдать. Здесь пока немцев быть не должно, есть время поучиться. А по результатам себе помечай, у кого из бойцов способности к разведке, у кого к наблюдению в дозоре-секрете-засаде. Это потом, при определении боевых специализаций, пригодится.

- И еще. - На лугу копны сена, а от него просека в лес идет. Вряд ли тот, кто сено накосил, живет очень далеко отсюда. Так ты пошли по той просеке пару-тройку бойцов, пусть пробегутся, посмотрят, куда она идет, и кто на том конце живет, может, чего интересного и найдут. Но недалеко и недолго, в пределах часа на все.

- Понял, товарищ лейтенант. - А можно мне тоже, с одной из групп, в разведку сходить?

- Что, сильно хочется? - чуть усмехнулся Сергей. - Не иначе, сам по просеке пробежаться хочешь? Ну да ладно - расставь дозоры, и можешь сходить.

Когда разведка и дозоры растворились в окружающей местности, Сергей, при помощи взятых в рейд специалистов, организовал для остальных короткие, но интенсивные и интересные обучающие занятия. Радисты возились в кузове бронетранспортера со своими рациями, осваивая мониторинг эфира. Механики организовали техническое обслуживание техники и транспорта объединенными силами водителей, попутно обсуждая с ними типичные неисправности и методы их устранения. Оружейник снова проводил презентацию устройства, обслуживания и мелкого ремонта пулеметов в полевых условиях. Сапер, хоть и с явной неохотой, но, после командного рыка Сергея, проводил занятия по минно-взрывному делу с четырьмя будущими взрывниками - по два от каждой боевой группы. Даже особистам Трофимова Сергей нашел занятие по профилю - они подобрали себе пару помощников из числа наиболее образованных бойцов и обучали тех методам проведения опросов и бесед, а также простейшим способам первичной проверки достоверности информации. Не остался в стороне от процесса обучения и старшина Авдеев. Он сначала устроился в сторонке, посмотрел-понаблюдал за бойцами в процессе занятий, а потом, по результатам наблюдений, отобрал себе четырех бойцов и принялся за их обучение непростой снайперской науке.

Сам же Сергей собрал "неохваченный" специализированным обучением личный состав отряда, в том числе и экипажи броневиков (без водителей - те были при деле), и провел с ними занятие по правилам и способам маскировки техники, включая грузовики и мотоциклы. Потом потренировал их в экстренной маскировке техники и правильному рассредоточению из нее при бомбежке, внезапном обстреле. После этого отдельно позанимался с командирами броневиков вопросами тактики применения бронеавтомобилей при проведении разведки, обеспечении боевого охранения, стационарных и подвижных дозоров, а также при маневрах и действиях в различных условиях ведения боя.

Пока личный состав отряда нагуливал аппетит в ходе утренних занятий, найденная старшиной Авдеевым старая полевая кухня, отремонтированная, переделанная на автомобильный ход и заранее, еще перед выездом, растопленная для приготовления пищи, успела закончить свою столь важную и необходимую на войне работу. Поэтому, когда личный состав отряда закончил занятия и утренние умывальные процедуры, горячее питание, состоявшее из каши с тушенкой и чая, было уже готово. Еще через полчаса все поели, и ожидали только возвращения разведчиков.

А те вернулись не все - группа, ушедшая с младшим лейтенантом Петровым по лесной просеке, искать хозяев лужка и сена на нем, задерживалась. И это потихоньку вызывало у Сергея тревожные предчувствия. Он и разведку то в основном для тренировки организовал - ну не могло сейчас и здесь немцев быть, рано им еще сюда. Когда все плановые и сверхплановые сроки ожидания вышли, и Сергей уже собирался дать команду направить на поиски пропавших разведчиков десяток бойцов с парой ручных пулеметов, пропавшая разведгруппа, наконец, нашлась.

Из лесной просеки на приречный луг, натужно урча мотором, медленно выползла и остановилась у выезда на дорогу достаточно сильно просевшая под грузом двухтонка повышенной проходимости ГАЗ-ААА со стационарной счетверенной зенитной пулеметной установкой в кузове. Когда из кабины и кузова выбрались пограничники во главе с младшим лейтенантом Ивановым, все вокруг невольно притихли - настолько безжизненными и мрачными были лица вернувшихся из разведки бойцов.

Глава

Младший лейтенант Игорь Петров, которого перед рейдом назначили штатным заместителем командира отряда лейтенанта Иванова, этим втайне очень гордился - значит, все делает правильно, и его старательность заметили, оказали этим назначением доверие, которое он всеми силами постарается оправдать. Вот только знаний и опыта для таких масштабов у него пока было маловато... Получив еще перед выездом из Сокулки от лейтенанта Иванова указания по организации боевого охранения в пути и дозоров на остановках, а также ведению разведки постоянно, он все время, прошедшее с момента выезда, испытывал легкий мандраж, именно из опасений наделать от неопытности и недостатка знаний ошибок, подвести товарищей. Может быть, именно поэтому Игорь так заинтересовался возможностью самому сходить в разведку, чтобы заняться давно привычным для него делом и немного успокоиться, упорядочить мысли. Отпросившись у лейтенанта Иванова, Петров взял с собой пару бойцов, причем, по совету того же лейтенанта Иванова, взял одного пограничника и одного разведчика из последнего пополнения, и отправился вдоль узкой, петляющей между деревьями лесной просеки, чтобы убедиться в отсутствии опасности для расположившейся на отдых колонны. И при этом очень-очень хотел не просто сходить на пару километров туда и обратно. Нет, Игорь хотел сходить на разведку с пользой, найти что-нибудь интересное или, как любил выражаться лейтенант Иванов, нужное и полезное. Как показали дальнейшие события, желания Игоря его не обманули, но воистину - лучше бы они не исполнились.

Примерно через километр-полтора их ожидала первая находка. Чуть в стороне от просеки - метрах в пятнадцати, в глубине леса - разведчики обнаружили маленькую полянку. А на полянке, под сенью высоких деревьев - изрядно забросанный срубленными молодыми деревцами и ветками, не новый, но ухоженный грузовик ГАЗ-ААА (повышенной проходимости, с колесной формулой 6х4 и грузоподьемномтью 2 тонны) со следами повреждений от пуль и осколков. И с установленной посередине кузова зенитной установкой из счетверенных пулеметов "Максим". Остальное место в кузове было плотно забито оружием, боеприпасами, продовольствием длительного хранения, амуницией и прочим военным имуществом.

Судя по тому, что листва на деревцах и ветках кустарника, использованных для маскировки автомобиля, основательно пожухла, а местами уже и подсохла, машина стояла здесь не меньше нескольких суток. Собственно, именно контраст пожухлой листвы со свежей лесной зеленью и помог обнаружить такую интересную находку. И находка эта настолько вдохновила младшего лейтенанта Петрова, что он, лишь мельком заглянув в кузов и бегло осмотрев кабину, в радостном предвкушении, повел своих бойцов по просеке дальше, в глубину леса. И в таком же радостном предвкушении почти уже вышел к большой поляне еще примерно через километр, где просека упиралась в расположенный на этой поляне небольшой хутор на 5 строений. Остановил его разноголосый и тоскливый собачий вой, как "на покойника". Игорь знаками указал своим бойцам, чтобы они увеличили дистанцию, и, осторожно подобравшись по кустам к краю поляны, внимательно осмотрел хутор в трофейный немецкий бинокль. И то, что Игорь там увидел, как то разом уничтожило его совсем недавно радостное настроение.

Собаки, запертые в хлеву для скотины на краю поляны, скорее всего, чтобы не так громко был слышен их тоскливый вой, действительно выли на покойника. А на противоположном конце поляны, под раскидистыми деревьями, четыре здоровых молодых мужика - судя по общей похожести, братья - заканчивали копать могилу. Рядом с раскопом лежало голое женское тело со следами сильных побоев и издевательств. При этом мужики, копающие могилу, отнюдь не выглядели опечаленными, и с улыбками перебрасываясь между собой словами. Игорь, мучимый самыми худшими предчувствиями, снова знаками распределил своих бойцов по секторам наблюдения, а сам, по кустам и подлеску, тихо двинулся в обход поляны, к копателям. Вблизи мертвое тело женщины выглядело еще ужаснее. Рядом горкой лежала женская военная форма Красной Армии со знаками различия медицинской службы. А мужики, копавшие могилу, и, судя по говору, бывшие поляками, периодически поглядывали на труп и весело обсуждали между собой подробности группового изнасилования и издевательств над женщиной.

Игорь, немного понимавший по-польски (специфика службы на польской границе), с минуту понаблюдав и послушав их зубоскальство, почувствовал, как его накрывает бешеная, неконтролируемая ярость, и перед открытием огня успел только для себя решить, что для допроса ему хватит и двоих. Длинной автоматной очередью он перечеркнул всех четырех насильников так, чтобы двоим, стоящим наверху возле могилы, пули пришлись по ногам. Ну а тем двоим, что копали в этот момент землю на дне могилы, не повезло получить пули в голову и грудь. Впрочем, учитывая дальнейшую судьбу всех выживших насильников, им-то как раз и повезло больше всех остальных.

На шум выстрелов из ближней к могиле и самой большой хаты выскочил пятый обитатель хутора - судя по возрасту, отец катающихся сейчас по земле рядом с Игорем и громко воющих подонков. Увидев своих сыновей и их состояние, старик на мгновение замер в ступоре, с ненавистью глядя на Игоря, а потом кинулся было к хлеву, очевидно, чтобы выпустить собак. Но после того как Игорь вскинул автомат, старик с неожиданной прытью и сноровкой юркнул обратно в хату, поэтому короткая очередь своей цели не достигла.

- Оно и к лучшему, - подумал Игорь. - Еще один кандидат для допроса. Надо только аккуратнее его брать - судя по сноровке, боевого опыта этой старой сволочи не занимать, небось еще в Первую мировую немало чужой кровушки пролил.

Дождавшись, когда на выстрелы подтянутся его бойцы, и заодно, лишний раз, проконтролировав, как они грамотно, короткими перебежками заходят с двух сторон, и используют при движении естественные укрытия, Игорь поручил им покрепче связать двух раненых в ноги поляков, а потом наложить жгуты, чтобы те не истекли кровью до допроса. Сам в это время держал на прицеле раненых и контролировал хуторские строения, особенно хату, куда спрятался шустрый старик. Когда оба раненых, переставших выть и теперь громко орущих по-польски ругательства и угрозы, были надежно связаны, Игорь оставил с ними одного бойца, а сам, на всякий случай, дал по короткой очереди в каждое из двух тел на дне могилы, и со вторым бойцом осторожно двинулся к хате.

Осторожность не оказалась излишней - когда Игорь ползком пробрался к двери и подобранной по пути веткой слегка процарапал по ней в районе ручки, в ответ прямо через дверь ударила длинная пулеметная очередь. Причем очередь не в одну точку, а с рассеиванием, чтобы гарантированно зацепить всех, кто будет в области дверного проема. Вероятно, при этом пули перебили засов, потому что дверь распахнулась и закачалась на кожаных петлях в полуоткрытом состоянии, как бы приглашая заглянуть вовнутрь.

Игорь на это только удовлетворенно улыбнулся и подумал, что лейтенант Иванов очень вовремя сегодня ночью, перед выездом, провел занятие по тактике действий при штурме помещений, в том числе, если при штурме кто-то из обороняющихся должен остаться в живых, и раздал для этого, как он выразился, "нужные и полезные девайсы". Что такое "девайс", Игорь не знал, но что такое "шоковая граната", как и принципы ее использования - из объяснений Сергея понял отлично. И вот теперь, пока его боец держал на прицеле дверь и окна вражеской хаты, Игорь аккуратно приготовил к использованию шоковые гранаты, точнее, самодельные взрывные устройства на основе куска тротиловой шашки с некоторыми полезными дополнениями для тренировки зрения и слуха противника. Поскольку "старая сволочь" уже успел удивить Игоря своей прытью и сноровкой, шоковых гранат было две, ибо одну этот ловкий старикан мог успеть выкинуть обратно. Потом Игорь подобрался к самой двери и с мстительным удовольствием закинул обе шоковых гранаты в глубину хаты. И сразу после сдвоенного взрыва, и раздавшегося вслед за этим разноголосого женского воя, ворвался в хату.

В глубине комнаты, неподалеку от установленного прямо напротив двери ручного "дегтяря" и в состоянии сильно глушенной рыбы, валялся старик. А разноголосый женский вой раздавался из соседней небольшой комнатки, из угла которой, с жалостью глядя на старика, и с ненавистью на Игоря, причитали четыре молодки, тоже слегка оглушенные взрывом. Игорь, пока боец, ворвавшийся вслед за ним, контролировал женщин, быстро осмотрел остальные комнаты хаты, а потом и остальные дома на хуторе. Никого там не обнаружив, Игорь снова вернулся в главную хату, где они вдвоем связали женщин, по пути раздав пару оплеух самым активным и голосистым.

А потом Игорь провел допрос всех выживших, невзирая на пол и возраст. Ублюдкам мужского пола довелось испытать интенсивный полевой допрос в самой жесткой его форме. И когда его бойцов начало мутить от наблюдаемой жестокости допроса, Игорь вывел их внимательно рассмотреть растерзанное женское тело у могилы. После чего никакие мысли о гуманизме и человеколюбии им больше не мешали. Совсем. Женам бандитов досталось меньше, но с ними Игорь тоже не особо церемонился, особенно после того, как выяснил происхождение тех драгоценностей и нарядов, в которых щеголяли польки даже в домашней обстановке.

Старик - глава хуторского поселения, и впрямь оказался опытной старой сволочью. Причем именно сволочью - даже не советских, а всех русских, без учета вероисповедания и политической ориентации, он ненавидел исступленно, почти на генетическом уровне. Будучи чистокровным поляком родом неподалеку от этих мест, он еще в 1897 году женился, тоже на польке, переехал на этот хутор и до польских революционных волнений 1905-1907 годов успел заиметь 4 детей, причем всех сыновьями, в том числе одну двойню. Но после того как принял участие в погромах, почувствовал вкус к "борьбе за независимость" и окончательно понял, что размеренная сельская жизнь не для него. Свою карьеру борца за "Великую Польшу от можа до можа" начал с военного обучения в лагерях Юзефа Пилсудского в австро-венгерской Галиции. Потом, в Первую мировую, активно воевал с русской армией на стороне Германии и Австро-Венгрии в составе западного Польского Легиона. В горниле Русской революции и последовавшей за ней Гражданской войны не упустил случая всласть потешить свою звериную натуру - в составе польских войск дошел до Минска в августе 1919, потом воевал с войсками Тухачевского под Варшавой и в Белоруссии, где был несколько раз легко ранен. Решив, что его шкура себе дороже, далее воевал уже только с гражданским населением в карателях, а потом с русскими пленными - в охране одного из лагерей пленных, размещенного в Брестской крепости.

Вернувшись домой на хутор в 1926, и своей звериной натурой быстро сведя в могилу жену, своих четверых сыновей успел тоже воспитать в ненависти к русским и всему русскому. Так и жили до августа 1939 года, своим хозяйством на глухом хуторе - он да его сыновья со своими женами, и детьми. Жены, кстати, во всем разделяли взгляды мужчин на национальный вопрос. А после раздела Польши в 1939 году, когда Восточная Польша и Белостокская область в ее составе отошли к СССР, для семейки националистов настали золотые деньки. В лучших традициях лесных разбойников и душегубов, они убивали всех представителей советских властей без разбору - гражданских, одиночных военных, милицию из засад, забирая оружие. Грабили магазины и склады, убивали случайных очевидцев, причем тут уже без особого разбора по национальностям. Используя опыт и познания старика, грабили и убивали вдали от хутора, умело заметая следы, поэтому за неполные два года ни разу не попались.

А тут случилась война и немцы. И на второй день войны, на грунтовке через обширную и болотистую луговину примерно в 3-4 километрах от хутора, немецкая авиация прихватила на марше и практически полностью уничтожила небольшую колонну войск Красной Армии, шедшую лесами от Белостока в сторону Гродно. Когда примерно через пару часов стервятники с хутора явились на дым - грабить колонну, в живых остался только расчет чудом уцелевшей зенитной пулеметной установки, который всю бомбежку храбро пытался отогнать немецких стервятников, и даже сбил один самолет, а сейчас копал братскую могилу. Да молоденькая девочка-санинструктор, что пыталась хоть как-то облегчить страдания нескольких тяжелораненых и умирающих. Увидев вышедших к месту гибели колонны поляков, девушка радостно бросилась к ним в надежде на помощь. Увы, она ошибочно приняла этих существ за людей. Твари, вышедшие к колонне, сначала, пользуясь доверчивостью красноармейцев и фактором неожиданности, перестреляли выживших зенитчиков. Потом они добили раненых, и выбрали самую малоповрежденную машину - по иронии судьбы это оказалась та самая ГАЗовская двухтонка с пулеметной установкой в кузове и без критических повреждений. Собрали с разбитой колонны все, что влезло в ее кузов, прихватили девушку, и старик, который за время службы научился водить, повел грузовик прямо в логово - война ведь, чего уже таиться. Но сразу на хутор все же не рискнул, машину замаскировали неподалеку. А потом отправили детей к родственникам одной из жен на соседских хутор "погостить", и почти двое суток все нелюди мужского пола при полном одобрении своих жен глумились над несчастной жертвой, и вот сегодня ночью девушка, не выдержав издевательств, умерла. А тихо закопать труп девушки под деревьями в безымянной могиле его сыновьям помешали "клятие москали".

Когда бойцы младшего лейтенанта Петрова для проверки показаний бандитов вскрыли несколько тайников, они были поражены. Продуктов длительного хранения и консервов хватило бы на средний продуктовый склад, а промышленных и хозяйственных товаров - на пару сельских магазинов. В отдельном тайнике хранилось оружие и снаряжение с убитых военных и сотрудников НКВД - больше двух десятков стволов. А ручной пулемет, которым так ласково встретил Игоря старик, был взят в числе прочего оружия при грабеже разбитой колонны.

Все это Игорь коротко и безэмоционально поведал Сергею и подошедшему Трофимову.

- Продолжай, младший лейтенант. - Где эти преступники, их жены и вещдоки? - с профессиональным интересом спросил Трофимов, уже прикинувший, что многие нераскрытые случаи бесследного исчезновения военных за пару лет перед войной, в том числе из его дивизии, теперь могут быть расследованы до конца.

- Так нет больше преступников, - все так же безэмоционально ответил Петров. - Не пережили эти сволочи допроса. - Вернее, сыновья не пережили. А старик - он уже после допроса повесился - от стыда и раскаяния, наверное. Остались в живых только жены преступников, мы их в подвале связанными оставили. Что касается вещественных доказательств - так они тоже на хуторе остались. Мы ведь там даже не все тайники и схроны вскрыли - время поджимало. И так - вон, на сколько, задержались.

- Повесился после допроса, говоришь? - тихо переспросил Трофимов, на щеках которого заходили желваки, а лицо и шея пошли красными пятнами гнева.

- Что - младший лейтенант - самосуд решил устроить?! - продолжил он уже в полный голос. - Решил, что это именно ты здесь - Советская Власть?!

Сергей увидел, что следующие слова - много разных слов - бригадный комиссар собирается уже орать, устраивая начальственный разнос и обвиняя младшего лейтенанта Петрова в превышении служебных полномочий, а то и еще в чем похуже.

Увидел, как налились бешенством глаза Игоря, которые тот вскинул на Трофимова, явно готовясь сказать в ответ что-то правильное и справедливое, но вот сейчас совершенно лишнее и ненужное.

Еще увидел - зацепил боковым зрением - как после слов Трофимова забурлили-заволновались бойцы, столпившиеся неподалеку и уже узнавшие подробности страшного преступления на хуторе из рассказов ходивших с младшим лейтенантом Петровым бойцов.

Не то, чтобы назревал бунт или какое-то неповиновение, но накалять обстановку в подразделении, да еще практически на вражеской территории, было совершенно излишним. К тому же, сам Сергей полностью одобрял все действия Игоря Петрова на хуторе и разделял его позицию по вопросам воздаяния.

Поэтому он быстро, пока Игорь не успел ничего ответить, чуть вклинился между ним и Трофимовым.

- Разрешите обратиться, товарищ бригадный комиссар.

И потом уже гораздо тише, только для ушей Трофимова:

- Имею важные соображения по событиям на хуторе, товарищ бригадный комиссар. - Нам бы их обсудить наедине, без лишних глаз и ушей.

И показал глазами на волнующихся бойцов. Трофимов, прерванный как раз на вдохе, недовольно скривился, покосился на личный состав, потом на Сергея, и выдохнул:

- Ладно, младший лейтенант. - С тобой я потом разберусь. - А сейчас исполняй свои обязанности - командуй бойцами. Им что, заняться нечем? Почему они столпились и без дела болтаются? Или мы сюда на отдых приехали?

Сам Трофимов отошел в сторону, и молча, уставился на Сергея тяжелым взглядом, явно еще не успокоившись.

- Товарищ бригадный комиссар, - негромко начал Сергей. Я, как командир отряда, полностью несу ответственность за действия своего подчиненного. К тому же, все его действия на хуторе я полностью одобряю, и на месте младшего лейтенанта Петрова поступил бы также. Ну, разве что, у меня бы этот старый фашист и насильник не повесился бы, а, пожалуй, на кол уселся - чтобы подольше помучился.

- Это первое. - А второе - как бы Вы сами поступили на месте Петрова, товарищ бригадный комиссар? Неужели оставили бы подонков в живых?

- Так что теперь, самосуд будем устраивать, лейтенант? - продолжал яриться Трофимов.

- Не самосуд, а просто суд, товарищ бригадный комиссар, - все так же тихо, но убежденно продолжил доказывать свою точку зрения Сергей.

- Вспомните, где мы сейчас находимся. - Мы сейчас находимся в рейде на территории, не контролируемой советскими войсками и, условно, уже занятой противником. Выполняем боевую задачу по поиску и уничтожению врагов. И когда мы встретим вражеских солдат, мы тоже будем уничтожать их, разве не так? Или вы предлагаете каждую немецкую сволочь, каждого фашистского пособника - тащить за линию фронта, в суд? А убийцы и насильники на хуторе ничем не отличались от немецких фашистов. Я имею в виду - в лучшую сторону не отличались, а так они мразь еще и похуже немцев.

- И кстати, еще по вопросу самосуда. Самосуд был бы, если бы младший лейтенант Петров расстрелял на этом хуторе всех - и мужчин и женщин. А так, - это был просто суд, но в условиях военного времени.

- Ладно, лейтенант, - уже остывая, проворчал Трофимов. Считай, что ты меня убедил - не буду твоего подчиненного наказывать. Но, раз ты такой умный - жду от тебя предложений, что с оставшимися на хуторе женами бандитов делать.

Довольный результатами разговора, Сергей пообещал предложения чуть позже, а сам, в свою очередь, попросил Трофимова провести с бойцами отряда "политинформацию", чтобы правильно расставить акценты в описании преступлений бандитов и их наказания за эти преступления, а также, чтобы разъяснить, что не все поляки - сволочи, и не все сволочи - поляки.

Пока бригадный комиссар проводил разъяснительную беседу с личным составом, Сергей отвел младшего лейтенанта Петрова в сторону, и аккуратно, стараясь не касаться болезненных воспоминаний, выспросил у него подробности организации хозяйства на хуторе. Потом отправил Игоря завтракать и готовиться к выдвижению, а сам вернулся к полуторке, которую уже осмотрели механик и оружейник. Там выслушал два доклада, весьма его порадовавших.

По заключению механика, осмотревшего грузовик, машина оказалась не новой, но в хорошем техническом состоянии - за ней явно раньше регулярно и тщательно ухаживали. Кабина и кузов немного побиты пулями и осколками, стекла выбиты, но ничего важного не задето, а пробоины можно легко заделать даже в полевых условиях.

Доклад оружейника был не столь короток и порадовал Сергея еще сильнее.

- По боеприпасам в кузове, товарищ лейтенант. Патроны к пулеметной установке в ящиках, в том числе есть бронебойно-зажигательные. Всего 26 ящиков. Там же 4 запасные пулеметные ленты. Есть еще 8 ящиков простых винтовочных патронов. Мины противотанковые, 12 штук ТМ-35 и 8 ТМД-40, всего 20 штук. Ручные гранаты РГД-33, в количестве 38 штук. Они уже в собранном виде, разложены по две в гранатных сумках. Для нас хорошо то, что они, можно сказать, универсальные: без рубашки - наступательные, с рубашкой - оборонительные, в связке из трех-пяти гранат могут использоваться как противотанковые или для уничтожения укрепленных огневых точек, блиндажей и т.п. Есть еще сорок штук (два ящика) чисто оборонительных гранат Ф-1. Помимо боеприпасов в кузове очень изрядно продуктов армейского сухого пайка - в основном тушенка и сухари, немного махорки в пачках и пара канистр со спиртом. Там же тюк с обмундированием - плащ-палатки, сапоги, фляги, и несколько вещмешков с прочей солдатской мелочевкой.

- По оружию в кузове. Шесть винтовок СВТ-40, почти новые, но не ухожены и с сильным нагаром - перед использованием желательно вычистить и смазать, иначе при продолжительной стрельбе возможны отказы. Два ручных пулемета Дегтярева, оба исправны и готовы к стрельбе, есть правда небольшой нагар, но это не критично, ведению огня не помешает. Ну, и пистолеты - 8 ТТ, к ним в кузове лежит пара ящиков патронов 7,62х25. Эти патроны нам и к ППД-40 пригодятся.

- Теперь по зенитной установке. Это унифицированная счетверенная зенитная пулеметная установка М-4 образца 1931 года. От обычных пулеметов "Максим" отличается наличием устройства принудительной циркуляции воды и большей емкостью пулеметных лент -- на 1000 патронов вместо обычных лент по 250. Позволяет вести эффективный огонь по низколетящим самолётам противника на высотах до полутора километров и при их скорости до 500 км/час. Может также использоваться для стрельбы по наземным целям, тогда это настоящая мясорубка. Ее достаточно быстро можно демонтировать и установить как на другой грузовик, так и куда-нибудь стационарно. Установка почти новая, полностью исправная, но имеет сильный нагар - недавно из нее много стреляли. Желательно перед следующим боем почистить и смазать.

Сергей слушал, а сам думал о том, что эта случайно обнаруженная зенитная установка сейчас похожа на натуральный "рояль в кустах". Ну, действительно, какова может быть вероятность того, что из атакованной немецкой авиацией колонны уцелеет именно зенитка? Да еще почти без повреждений? И какова вероятность найти ее потом в глубине леса, куда ее перегнали и заботливо замаскировали эти бандиты и насильники с хутора? Нет, не должно ее тут быть никак. Но это с одной стороны рояль - просто потому, что машина попалась в самом начале рейда и там, где никто не мог этого ожидать. А так - сейчас вокруг столько всего ценного брошено или оставлено... Попутно в голову Сергея пришла мысль, что ставка на поиск и последующее использование найденной техники себя уже оправдывает, и имеет очень хорошие перспективы. Ведь при отступлении в лесах и на просторах Белостокского выступа было брошено столько всякой техники, вооружения, имущества и боеприпасов, и вообще всего и всякого из гигантских предвоенных запасов - сейчас даже подсчитать невозможно. Главное - это найти и в дело пустить раньше немцев. Но тут все зависит от везения, или удачи - кто как называет. Вот как с этой зенитной установкой получилось, например. Очень своевременное и полезное приобретение.

Поблагодарив оружейника, Сергей тут же делегировал ему эксклюзивные права на следующей же остановке почистить и смазать зенитную установку, а заодно обучить этому же новый расчет установки, подобрать который поручил старшине Авдееву.

К этому времени бригадный комиссар Трофимов закончил разъяснение личному составу текущего момента и нашел Сергея, требовательно повторив свой вопрос - что Сергей предлагает дальше делать с хутором и бандитскими пособницами на нем.

- Товарищ бригадный комиссар, я тут вот что подумал. Хутор этот, он очень уж удачно расположен. И от Сокулки недалеко, и не на виду. Если специально не искать - пожалуй, что и не найдешь. Опять же, хозяйство там крепкое, коровы, свиньи, много мелкой живности. Есть и маслобойка. Да и добра разного там бандиты очень много собрали, а ведь еще даже не все их тайники вскрыты. Плюс необходимость закончить следственные действия с женами бандитов, а фактически их пособницами...

- Так вот, почему бы нам не организовать на этом хуторе базу, хотя бы временную, а там дальше видно будет? И оттуда разведку по окрестностям наладить, отступающих искать, технику брошенную, а может и еще что-нибудь полезное?

- Идея отличная, лейтенант, - сразу повеселел Трофимов. - Что ты конкретно хочешь предложить?

- Конкретно хочу предложить следующее. - Вы сейчас по рации сообщите в Сокулку, пусть Ваши помощники готовят на этот хутор пару следователей и к ним в придачу отдельную маневренную группу на транспорте, с функциями охраны и разведки. Мы же пока оставим на хуторе пару-тройку бойцов и грузовой Опель с зенитным пулеметом. Бойцы дождутся группу, все им расскажут и покажут, а пока будут ждать - загрузят в Опель немного керосина, мыла, спичек, соли и прочих радостей жизни для местного населения из награбленных запасов, и потом нас догонят. Пулемет им при этом поможет, в случае чего, и от одиночного немецкого самолета отбиться, и от легкого немецкого разъезда. А мы, в ходе рейда, из привезенных с хутора запасов будем поощрять тех представителей местного населения, кто окажется за Советскую власть.

Когда очень довольный предложенным решением Трофимов отправился в кузов Ханомага, к рации, Сергей отозвал в сторону старшину Авдеева.

- Павел Егорович, есть задача как раз по профилю главного хозяйственника отряда - закрома пополнять....

Затем, в процессе пересказа старшине сведений по хутору и обнаруженным там запасам материальных ценностей, а также своего разговора и договоренностей с Трофимовым, Сергей плавно отвел того в сторону, и уже совсем тихо - только для него - добавил.

- Ты, Павел Егорович, вот что сделай. - Сейчас возьми того пограничника, что вместе с младшим лейтенантом Петровым на хутор ходил и бандитские захоронки показать может. Да еще несколько пограничников в помощь - из тех, у кого язык за зубами лучше держится. Берите трофейный Опель и оба мотоцикла с пулеметами - нам они пока не особо нужны, а вам как передовой и тыловой дозоры как раз очень подойдут. Затем выдвигайтесь на хутор, ждать следственную группу и разведчиков, что на том хуторе под видом хозяев обживаться будут. Там, пока они из Сокулки до вас доберутся, из бандитских запасов загрузите машину всем, что может пригодиться потом для поощрения местного населения, а также тем, что будет нужно и полезно для нашего отряда. В ассортименте сам разберешься, не мне тебя учить. Отдельно погрузите консервы, крупы и другие продукты длительного хранения - это для пленных и отступающих, что по пути встретим.

- Но это, Павел Егорович, то, о чем я с бригадным комиссаром Трофимовым договорился, - и это только полдела. - Вторая задача, пожалуй, и поважнее, и посложнее будет. Пока бойцы будут грузить то, что ты им укажешь, сам пройдись по окрестностям возле хутора, посмотри другие пути подхода и отхода, особенно с возможностью попасть на хутор скрытно - вдруг это нам потом пригодится. И еще - выбери пару-тройку мест неподалеку от хутора, и организуйте там несколько тайников. В каждый тайник положишь запас продуктов, теплые вещи, оружие и боеприпасы на группу из 10 человек примерно. Это и нашей группе потом пригодиться может, и партизанам, если что, лишним не будет. Тебе, я уверен, напоминать, про секретность не надо, но бойцов, что с тобой будут, особо предупреди, чтобы об этом помалкивали.

- Если оружия и боеприпасов на хуторе не хватит - возьмешь из наших трофеев, что в кузове Опеля хранятся. А как дождетесь следователей и разведку из Сокулки - догоняйте нас, мы в любом случае перед поселком Янув или в нем самом остановимся на привал.

- И вот еще что, Павел Егорович. По пути, если все сложится, было бы неплохо проверить место, где бандиты разбитую колонну грабили. У погибших документы собрать, братскую могилу закончить. И собрать все нужнее и полезное из имущества и вооружения, что осталось - думаю, никак не могли бандиты все с разбитой колонны в один грузовик поместить. Отдельно желательно поснимать с техники всю электрику, провода, аккумуляторы, генераторы или магнето, также очень желательно поснимать колеса, собрать инструмент и вообще всю мелочевку, что можно будет быстро открутить. - В общем, надеюсь на тебя, Павел Егорович.

Авдеев довольно заблестел глазами и приосанился - доверие Сергея ему было явно приятно.

- Не беспокойтесь, товарищ лейтенант, все сделаем в лучшем виде, - и старшина быстрым шагом отправился организовывать выезд на хутор.

Глава

Отправив старшину на хутор, Сергей еще почти час потратил, перестраивая колонну в боевой порядок в соответствии со своими замыслами, и обговаривая условные сигналы для связи. Наконец, тронулись.

Впереди, оправдывая свое предназначение разведывательной машины, месил грязь вездеходными колесами в головном дозоре немецкий броневик Sd.Kfz.222. В соответствии с инструкциями Сергея, его экипаж, выдвинувшись вперед примерно на километр-полтора, останавливался, и командир машины, высунувшись из башни с открытыми и закрепленными вертикально по бокам бронестворками, в бинокль внимательно осматривал окрестности, в том числе наличие следов на дороге. Башенный наводчик-стрелок пребывал в готовности к открытию огня по команде. Круговой осмотр обеспечивался вращением башни. За это время основная колонна неспешно сокращала дистанцию примерно до полукилометра, и головной дозор снова отрывался вперед. Поскольку рации на 222-ом не было (их стали устанавливать позже), связь с основной колонной осуществлялась флажками с использованием обусловленных сигналов.

Остальную бронетехнику, а именно 5 пушечных бронемашин из взвода Гаврилова, Сергей разделил на три огневые группы: в авангард, в середину и в арьергард колонны.

Впереди шли два пушечных БА-10М с башнями, повернутыми чуть под углом в стороны от курса движения, держа в секторах обстрела каждый свою сторону дороги и обочины. За ними шли 3 грузовика ЗИС-6 с запасами продовольствия, боеприпасов, горючего, а также с запчастями, узлами и агрегатами для быстрого ремонта найденной авто и бронетехники в полевых условиях, но без бойцов.

В центре колонны шла бронемашина самого старшего сержанта Гаврилова, командирский бронетранспортер и так вовремя найденная зенитная установка. Следом шли еще три ЗИС-6, с бойцами и снаряжением отряда в кузовах, а за ними кургузый бескапотный Шнауцер с курсовым пулеметом, кормовым минометом, их расчетами и боезапасом в кузове. Замыкали колонну два БА-10М с орудийными башнями, развернутыми назад по ходу движения и чуть наискось, по своим секторам наблюдения и обстрела.

Фланговые дозоры Сергей решил пока не выставлять, посчитав это сейчас ненужным - руководствуясь тем, что в густых лесах, окаймлявших дорогу, и именно в настоящее время, делать немцам было нечего. К тому же на роль фланговых дозоров в лесистой и частично заболоченной местности очень хорошо подошла бы кавалерия, но ее, увы, пока не было.

Колонна без особой спешки снова двинулась по уже слегка просохшей дороге, чуть прибавив скорость и держа ее на уровне примерно 15-20 км в час. Техника размеренно месила дорожную грязь, а сам Сергей с относительным комфортом, несравнимым с теснотой на водительском месте в кабине "Ханомага", устроился в его десантном отделении у заднего борта, опираясь на сложенный брезентовый тент, с намерениями немного передохнуть после суматошного ночного аврала, а заодно упорядочить мысли, обдумать текущую ситуацию и насущные задачи.

Вчера вечером, когда от пленного гауптмана поступила информация о пленных и о том, что со дня на день их могут погнать дальше в немецкий тыл, события понеслись вскачь, надо было срочно бежать на выручку, раздумывать времени особо не было. Так, крупными мазками ситуацию с их освобождением в разговоре с Трофимовым набросали, и ладно, а дальше снова бегом, готовиться к выходу в немецкий тыл. Но сейчас вот время есть, можно продумать ситуацию более конкретно и более тщательно рассмотреть детали.

Итак, пленные и их освобождение. Это сейчас основная и самая важная задача, ради этого всю ночь суматошно готовились и выскочили под утро, без особого планирования и тщательной подготовки.

Освободить их, вероятнее всего, получится достаточно легко, и без особых потерь - лагерь временный, поэтому вряд ли хорошо оборудован и укреплен, да и немец сейчас еще не пуганый, сомнительно, что много охраны выделено будет. Опять же, вооружение у той охраны - винтовки да пулеметы на вышках, тоже винтовочного калибра. А у нас броня, которой все эти винтовочные калибры нипочем. А наличие у охраны лагеря противотанковых ружей, не говоря уже о более серьезном вооружении - нет, как говорил товарищ Станиславский: "Не верю!". Так что освобождение пленных - это не вопрос и не проблема. Что с этими пленными потом, после освобождения делать - вот это вопрос, и это проблема. Точнее, сразу несколько проблем.

Примерно две тысячи человек, а скорее уже даже больше, среди которых наверняка изрядно раненых и больных. К тому же наверняка все голодные и многие в рваном обмундировании, а с обувью ситуация еще хуже. Ну не может такого быть, чтобы немцы с их рационализмом и прижимистостью оставили пленным добротную обувку - обязательно поотнимали, сволочи. И это теперь лишняя головная боль - искать, во что обуть такую прорву народа после освобождения. А помимо этого - накормить, некоторых хоть во что-нибудь переодеть, обеспечить медицинскую помощь и противоэпидемические мероприятия.

Ну, накормить-то накормим - продовольствия, в том числе пищевых концентратов, с собой взяли с запасом. Они же легкие и много места не занимают, а кипятком их развести - и готово жидкое горячее питание, причем много. Да и старшина Авдеев, уверен, выделенный ему Опель-Блитц набьет продуктами с хутора в перегруз. С одеждой и обувью, конечно, сложнее будет, с собой совсем немного взяли...

Потом всех раненых и больных, неспособных самостоятельно передвигаться, нужно будет как то транспортировать в наш тыл. А учитывая, что один лежачий требует для его транспортировки отвлечения от боевых действий двух здоровых бойцов, уже сейчас нужно думать, где раздобыть дополнительный транспорт, чтобы отвлекать боеспособных солдат по минимуму...

Потом всех боеспособных пленных надо будет вооружить, организовать в подразделения, и продумать, где и как использовать...

Впрочем, по обмундированию, экипировке, вооружению и даже по транспорту есть одна идея, только ее еще надо очень серьезно обдумать. А еще, очень желательно, чтобы наш куратор раньше времени об этой идее не узнал - а то крику и эмоций будет...

Размышления Сергея прервал тот самый куратор отряда - бригадный комиссар Трофимов, который, пользуясь тем, что радисты расположились впереди десантного отсека, у кабины, а пулеметчик занял место за передним курсовым пулеметом, и все они за шумом двигателя не могут услышать тихий разговор у заднего борта, пристроился рядом с ним. С удобством облокотившись на коробки с пулеметными лентами, вооружившись карандашом и пристроив на коленях свой неизменный блокнот, Трофимов занялся ставшим для него в последнее время привычным и явно увлекательным делом - принялся донимать Сергея тихими вопросами. И начал с немецкого флага, край которого от легкого ветерка при движении все время норовил зацепить фуражку особиста.

- Поясни, лейтенант, - Трофимов слегка толкнул локтем Сергея, который, заметив приготовления особиста, попытался притвориться уже крепко спящим. - Зачем мы тащим с собой это огромное полотнище с немецким флагом на нем?

Сергей открыл глаза, взглянул на Трофимова и, оценив решительность его приготовлений к беседе, понял, что вздремнуть не удастся, после чего со вздохом сменил полулежачее положение на сидячее.

- Дело в том, товарищ бригадный комиссар, что немцы в ходе боев первых дней войны захватили очень много нашей техники, в том числе танков и бронемашин, причем значительную часть всего этого - в исправном состоянии. И сразу же начали использовать ее в своих целях, даже не перекрашивая. А чтобы немецкая авиация не бомбила эту технику, воюющую уже за немцев, те придумали использовать для обозначения ее принадлежности к Вермахту такие вот полотнища, закрепляемые на башне или на моторном отделении. Вот и мы заготовили такое полотнище, но сделали его съемным, чтобы на марше не попасть под удар советской авиации, и в то же время быстро натягиваемым, чтобы не огрести от немецкой.

Трофимов еще раз покосился на полотнище с вражеским флагом, недовольно посопел, но больше на эту тему ничего говорить не стал.

- А почему ты головной дозор так далеко выдвинул? Ведь на максимальном удалении, случись что, колонна его огнем поддержать не сможет - и в результате можем потерять броневик. Я понимаю, что броневик трофейный, и тебе его, наверное, не очень жалко. Но ведь экипаж то в нем наш? И еще, почему он не идет все время на одной дистанции впереди от колонны, а останавливается и нас ждет?

- Он не нас ждет, товарищ бригадный комиссар. Его экипаж во время остановок ведет усиленное наблюдение за окрестностями и ищет следы на дороге.

И, видя, что Трофимова, нацелившегося записывать, такой короткий ответ явно не удовлетворил, продолжил, стараясь говорить помедленней и делать более длинные паузы.

- Видите ли, в чем дело, товарищ бригадный комиссар. - Вы правы в том, что на такой дистанции, в случае атаки немцев, мы броневик поддержать огнем не сможем. Но немцев здесь, по моим прикидкам, сейчас быть никак не должно. Мы их, вероятнее всего, ближе к Суховоле встретить можем, а до нее еще примерно 40-45 километров - это если по проселочным дорогам петлять, как мы. А головной дозор отрывается так далеко, и потом останавливается на "посмотреть и послушать" потому, что на ходу, при тряске и болтанке на этой основательно разбитой грунтовой "типа дороге", вести качественное наблюдение местности и следов на дороге очень сложно, если вообще возможно.

- И еще. - По окрестностям сейчас бродит много разбитых и дезорганизованных в результате боев и отступления частей Красной армии. Внимательным наблюдением на остановках их следы обнаружить будет гораздо легче, чем во время движения. Опять же, одинокая немецкая машина, экипаж которой внимательно изучает окрестности, может спровоцировать прячущихся в лесах красноармейцев на атаку или попытку обстрела. И в этом случае возможный винтовочно-пулеметный огонь примет на себя броневик с его противопульным бронированием, и защищенными от пуль и осколков гусматиковыми шинами, а не следующая за ним основная колонна, в которой идут небронированные грузовики с людьми в кузовах. Конечно, существует риск, что у прячущихся в лесу бойцов может оказаться с собой тяжелое вооружение, например, противотанковая пушка. Но шанс этот исчезающе мал, да и, опять-таки, обнаружить ту же пушку на рубеже открытия огня при внимательном наблюдении гораздо легче.

- Ну и, наконец, чтобы свести к минимуму риск того, что наши отступающие войска передовой броневик из пушки или гранатами поприветствуют, его экипаж с собой красный флаг везет. И при обнаружении следов будет этот флаг из башни показывать, для облегчения взаимной идентификации.

Вопросы, вопросы...

А вот поясни мне, лейтенант...

Но что еще бригадный комиссар хотел услышать от Сергея, он высказать не успел - колонна начала притормаживать, а один из радистов у кабины завозился, что-то переспросил в свой микрофон, потом оглянулся, и приглашающее замахал Сергею рукой. Тот вскочил и в пару быстрых шагов оказался возле радиста. Выслушал быстрые и немного сбивчивые от этой быстроты пояснения радиста, отдал тому несколько команд для передаче по радийным бронеавтомобилям колонны, а сам с широкой улыбкой вернулся обратно к Трофимову.

- Ну вот, товарищ бригадный комиссар, как говорят рыбаки, и первая поклевка. Как я и надеялся, нашлась кавалерия...

Глава

Командир сабельного эскадрона 152-го кавполка 6-й кавдивизии 6-го кавкорпуса капитан Сотников вот уже несколько суток был сильно не в настроении. Настолько сильно не в настроении, что его бойцы, хорошо зная и так нелегкий характер своего командира, старались как можно меньше попадаться ему на глаза, во избежание опасности спровоцировать выплеск эмоций.

Да и откуда у Сотникова было взяться хорошему настроению, если эта нелепая и ошеломительная война началась и идет совсем не так, как им вдалбливали при обучении и на маневрах. Ведь к чему готовились, какие лозунги были?! - "Война малой кровью, на чужой территории"; "Мгновенный и сокрушительный контратакующий ответ на агрессию любого врага, с переходом на его территорию и быстрым разгромом".

А что теперь?! Теперь, вместо лихих контратак, сокрушительных конно-механизированных прорывов и смертоносных кавалерийских рейдов по тылам растерянного, дезорганизованного противника, к которым он готовился сам и готовил своих бойцов, его эскадрон вот уже третий день отступает по глухим лесным просекам, прячась от немцев и старательно маскируясь от обнаружения. И это не от трусости, тому есть причины - они обеспечивают сопровождение и охрану в пути сводного обоза с имуществом и ранеными разгромленного кавалерийского полка. Выполняя последний перед его гибелью приказ командира полка - вывести обоз с ранеными и оставшимся имуществом полка под Белосток, к своим. Вот и пробирается его эскадрон по глухим лесным дорогам ночами, а днем прячется, вместе с обозом и примкнувшими по пути бойцами из других разбитых частей, от авиации и моторизованной разведки немцев.

Хотя, эскадрон - это громко сказано. Не так уж много и осталось от его эскадрона после поспешного, крайне плохо организованного и безрезультатного рейда частей 6-й кавдивизии под Гродно для организации попытки контрудара в составе конно-механизированной группы. Рейда, именно и в худшем смысле слова кавалерийского - то есть шального, нахрапистого, спешащего к своей цели прямо под бомбами и почти без средств ПВО, имея только немного пулеметных зенитных установок. Рейда налегке - без приданного кавалерийской дивизии тяжелого вооружения, которое оставили в местах дислокации, потому что его было нечем тащить. И без бронетехники механизированного полка, которая частично была уничтожена при движении в ходе постоянных авианалетов, а частично отстала в пути, после выработки горючего в баках и в условиях отсутствия топливозаправщиков с его запасами. Также где-то в пути отстали дивизионная походная ремонтная мастерская и ремонтно-восстановительный батальон. Даже полковые средства усиления в виде противотанковой батареи 45-мм пушек и батареи 76-мм полковых пушек дошли не все.

Как следствие - в бои с полнокровными и отлично оснащенными механизированными соединениями вермахта части 6-й кавдивизии в составе эффектно названной "конно-механизированной группы" вступили, уже имея потери до трети личного состава и до половины артиллерии.

А уж после боев в районе Гродно... Вот там да, там имели место лихие кавалерийские атаки. Атаки на подготовленную, насыщенную артиллерией и пулеметами оборону немецких войск, словно ждавших этого контрудара. Атаки, проводившиеся под прикрытием весьма небольшого количества танков из состава 6-го мехкорпуса, почти без артиллерийской поддержки, совсем без поддержки своей авиации и под постоянными налетами немецкой, которая, в условиях практически полного отсутствия в небе советских истребителей, почти как на учениях тренировалась в бомбометании и наземной штурмовке по беззащитным наземным целям. От кавалерийского полка осталось, хорошо, если треть личного состава и пара полковых пушек, да несколько тачанок со станковыми пулеметами. Эскадрону капитана Сотникова "повезло" чуть больше - от него осталась примерно половина бойцов. Вот только, в эту половину оставшихся не вошел политрук эскадрона - настоящий коммунист и очень душевный человек, близкий друг Сотникова, который, выполняя очередной идиотский приказ "высшего командования" о еще одной бессмысленной атаке с шашками на пулеметы, лично пошел в атаку впереди эскадрона, и погиб в том бою. Только политрук, очень хорошо зная нелегкий характер своего друга, мог мягко, ненавязчиво сдерживать и сглаживать излишнюю эмоциональность Сотникова.

И вот теперь его не стало. А Сотников, переполненный яростью, ненавистью и злобой к врагу, с остатками эскадрона собирался остаться под Гродно, для перехода к ведению боевых действий и диверсий в немецком тылу и втайне очень желая отомстить за смерть друга. И полез с этой просьбой остаться к командиру полка после получения приказа на отход. После повторения командиром полка приказа на отход попытался настаивать, вспылил, в результате вместо передовой был отправлен сопровождать и охранять обоз. Последнее обстоятельство понизило уровень настроения комэска до озверения с тенденцией к переходу в бешенство, и это настроение Сотников вот уже несколько суток подряд пытался всеми силами сдерживать в себе, чтобы не сорваться по какому-нибудь пустяку на подчиненных.

Тут еще неожиданный ночной ливень, короткий, но сильный, который застал их походную колонну на марше во второй половине ночи, вымочил все, что можно было вымочить, резко ухудшил видимость, да еще и основательно размыл грунтовую дорогу, сильно снизив общую скорость движения обоза. В результате запланированное на ночной переход расстояние колонна пройти не успела, и поэтому перед рассветом остановилась на дневную стоянку не там, где планировали, а там, где удалось найти место хотя бы для того, чтобы просто убраться с дороги. Здесь уж не до особых изысков было. Уставшие бойцы в мокром обмундировании вяло копошились по хозяйству, обихаживая сначала раненых, потом лошадей, а уж потом себя. А капитан Сотников чувствовал, что сдерживает бурлящие в нем негативные эмоции из последних сил.

Поэтому, когда через пару часов на место стоянки в сопровождении одного из дозорных вышли незнакомые военные в маскировочных халатах без знаков различия и с разномастным вооружением, с самоуверенным и даже слегка самодовольным выражением на лицах, которые ему - капитану и командиру эскадрона! - отказались отвечать на вопросы до подхода своего командира, всего лишь какого-то лейтенанта, комэска наконец прорвало...

Глава

Колонна как шла, так и встала в боевом порядке перед небольшой придорожной луговиной, лишь чуть уйдя с дороги на обочину в сторону леса, да укутавшись в маскировочные сети и выслав дозоры по округе. А сам Сергей, после получения от одного из бойцов направленной вперед группы пешей разведки подтверждения, что обнаруженная кавалерия это действительно "наши", вместе с Трофимовым, в сопровождении пары его особистов и десятка автоматчиков охраны, отправился знакомиться. Натоптанные с дороги через луговину следы привели к явно недавно вырубленной узкой просеке и дальше на большую прогалину чуть в глубине лесного массива, в полукилометре от дороги. Разбросанные по прогалине относительно редкие, но высокие деревья с пышными кронами обеспечивали хорошую защиту от обнаружения с воздуха.

Перед тем, как выйти из кустов подлеска на открытое место, Сергей чуть придержал Трофимова и шедших с ним особистов, а сам вышел на пару-тройку шагов вперед и, оставаясь малозаметным в пределах кустов, осмотрел развернутый на прогалине временный лагерь. Больше всего это было похоже на импровизированный табор из людей, лошадей, повозок, двуколок и костров с поспевающей кашей. Вот только музыки и смеха на привале не было. Люди явно устали от изнурительного длинного марша. Лошади тоже выглядели не лучшим образом - явно в последние дни внимания и ухода им уделялось недостаточно.

При осмотре лагеря сразу становилось понятно, почему они двигались ночью, и по дороге, а не днем, и по лесам. Кавалеристы шли, что называется, "с обременением", то есть везли с собой на повозках раненых, различное имущество и вооружение. Присутствовала даже пара пулеметных тачанок, установленных сейчас на флангах временного лагеря в направлении на дорогу и просеку, идущую от нее. Пулеметные расчеты в тачанках тоже присутствовали, и сейчас настороженно рассматривали появившихся гостей через прорези пулеметных прицелов.

Помимо собственно кавалерии, на лесной прогалине присутствовали также две конноартиллерийские упряжки с 76-мм полковыми пушками в комплекте с орудийными передками и еще две упряжки с зарядными ящиками к ним. А также приличное количество бойцов и командиров других родов войск, вероятнее всего, "приблудившихся" по дороге.

Танков и танкеток в составе отдыхающего скопления людей не было, но среди полевой формы РККА и форсистой казачьей экипировки тут и там мелькали черные комбинезоны танкистов, что Сергей заметил и отложил в памяти.

Командовал этим своеобразным кавалерийско-артиллерийским соединением с вкраплением "сборной солянки" из найденышей крепкий чубатый капитан лет тридцати с наглым лицом и глазами слегка навыкате, явный казачура, - забияка и любитель брать на характер.

Вот и сейчас, стоя посреди поляны перед вытянувшимися разведчиками из отряда Сергея, кавалерийский капитан, расплескивая эмоции, громко орал на них за нарушения в форме одежды и вооружении, а также за нарушение субординации, недостаточную четкость в отдании воинского приветствия, плохую, по его мнению, строевую стойку, и так далее, находя все новые и новые темы для разноса и под конец уже явно придираясь, но останавливаться не собирался.

Однако, при всей своей эмоциональности, бдительности кавалерист не потерял. Заметив Сергея, из кустов осматривающего место стоянки, капитан буквально подлетел к нему, сбил на затылок свою кубанку, и, бешено вращая глазами, принялся всем корпусом напирать на Сергея.

- Кто вы такие, лейтенант?! - Что здесь делаете?! - Почему не докладываешь старшему по званию, как положено?!

Трофимов, который остался за спиной Сергея и чуть дальше в кустах, хотел вмешаться, но Сергей его опередил и спокойно ответил.

- А вы сами то, капитан, что здесь делаете? - Вижу, раненых у вас много, но их можно было в тыл отправить и с гораздо меньшей охраной. А все остальные, и Вы лично, чего по лесам прячетесь? Немца боитесь?

- Это первое. - Теперь второе. Понятие старший по званию - оно сейчас, в наших условиях, понятие очень относительное. Сейчас старший по званию, а вскоре, глядишь, и младший по званию, а то и вовсе без звания - к примеру, разжалован за дезертирство с поля боя. Ты сам капитан, как - случаем, не дезертир?

Казачура во время ответа Сергея пошел красными пятнами, набычился и явно готовился кинуться в драку. Но потом зацепился взглядом за вышедших из кустов на прогалину бойцов, также необычно одетых и вооруженных, которые уже рассредоточились вокруг с автоматами наизготовку. И сдержался. Потом рассмотрел в кустах тройку командиров в форме политруков и во главе с целым бригадным комиссаром, и впал в легкий ступор. Но уже через секунду пришел в себя, быстро поправил кубанку, вытянулся и, сделав пару шагов в сторону Трофимова, вскинул руку к виску для доклада.

- Товарищ бригадный комиссар! - Капитан Сотников, командир сабельного эскадрона 152-го Терского казачьего Ростовского полка 6-й кавалерийской Кубано-Терской казачьей Чонгарской Краснознаменной ордена Ленина и ордена Красной Звезды дивизии имени Буденного из состава 6-го кавалерийского корпуса. Полк дислоцировался в населенном пункте Дроздово Ломжинского района. - С началом войны полк в составе дивизии вел оборонительные бои у границы, потом в составе конно-механизированной группы под командованием заместителя командующего Западным фронтом генерал-лейтенанта Болдина принимал участие в организации контрудара под Гродно. В условиях постоянных бомбежек немецкой авиации, полк понес значительные потери еще на марше, в результате, на момент вступления в бой потери составили до 30% личного состава и до половины средств усиления в виде полковой и противотанковой артиллерии, а также почти все из имеющихся средств ПВО. После неудавшегося контрудара полк получил приказ на отступление в сторону Волковыска, и начал выдвижение, но на следующий день поступил новый приказ - на выдвижение в сторону Белостока, в распоряжение начальника вновь создаваемого Белостокского укрепрайона. Я в ходе отступления получил команду принять под охрану обоз с ранеными и остатки санитарного эскадрона полка. Два дня назад, в районе населенного пункта Кузница, полк попал под очередную бомбежку немецкой авиации. В результате авианалета командование полка было уничтожено, а части и подразделения полка рассеяны по лесам. Я со своим эскадроном продолжил выполнение приказа и двигался в сторону Белостока, по пути следования принял под командование остатки полковой конноартиллерийской батареи, а также саперного и пулеметного эскадронов моего полка. Для защиты от немецкой авиации двигались по дорогам ночами, а днем маскировались в лесу. По пути следования вели конную разведку местности, в результате чего были обнаружены и приняты под мое командование мелкие группы отставших и отступающих бойцов Красной Армии в составе рядового, начальствующего и технического состава, в том числе раненые.

- В итоге, сейчас под моим командованием находится 282 человека личного состава, из них полностью боеспособны 157, раненых 125, из которых 29 тяжелых.

- Из стрелкового вооружения, помимо кавалерийских карабинов и винтовок у красноармейцев, имеем 5 ручных пулеметов Дегтярева, да от пулеметного эскадрона достались 6 станковых "Максимов", из них два установлены на тачанках и готовы к маневренному бою, остальные 4 на повозках и требуют мелкого ремонта. Но патронов мало, даже на один серьезный бой вряд ли хватит. Есть еще 4 ППД, но к ним патронов практически нет, всего пара десятков.

- Из тяжелого вооружения сохранились две 76-мм пушки из состава полковой конно-артиллерийской батареи с примерно половинным боекомплектом и почти полным составом орудийных расчетов - пополнили из числа присоединившихся артиллеристов.

- По результатам разведки окрестностей немецких войск в радиусе 3-5 км не наблюдается.

Выслушав доклад, Трофимов скомандовал капитану "Вольно" и повернулся к Сергею.

- Что скажешь, лейтенант?

- Скажу вот что, товарищ бригадный комиссар, - Сергей с интересом наблюдал за капитаном, который уставился на Трофимова и Сергея демонстративно игнорировал. - Вернее, сначала спрошу у товарища капитана.

- А скажи-ка, капитан, почему из четырех эскадронов кавалерийского полка именно тебя отправили обоз и раненых сопровождать?

Сотников еще больше покраснел, зло боднул Сергея взглядом, но развивать конфликт не стал, и, после секундного сопения, ответил.

- Сопровождал обоз и раненых в качестве наказания за несдержанность и пререкания с командованием - при получении приказа на отступление от Гродно в тыл, в сторону Волковыска, вспылил, попытался оспорить приказ у командира полка и просить разрешения на самостоятельные диверсионные действия эскадрона в немецких тылах. В результате при организации отступления вместо ведения разведки и передового боевого охранения был направлен в тыловые подразделения, где получил под охрану и оборону обоз с ранеными и имуществом полка.

Сергей выслушал капитана, удовлетворенно кивнул своим мыслям и повернулся к Трофимову.

- Так вот, товарищ бригадный комиссар, что я хочу сказать. - Сейчас, я так думаю, капитаном и остальными его бойцами Ваши помощники займутся, первичные контрразведывательные мероприятия проводить будут. Я, тем временем, по стоянке пройдусь, с людьми поговорю, уцелевшее имущество осмотрю. А по результатам решим, что дальше делать.

Бригадный комиссар кивнул, потом быстро отдал распоряжения своим помощникам и догнал Сергея, который уже двинулся к повозкам с ранеными. А догнав, тихо спросил:

- Лейтенант, ты зачем капитана провоцировал? А если бы он ответил? - Ты понимаешь, что тогда могло быть?!

- Видите ли, товарищ бригадный комиссар, - так же тихо ответил ему Сергей. - Капитан явно очень вспыльчив. К этому добавьте его кавалерийский, да еще отдельно казачий гонор, и традиционное в среде кавалерии отношение свысока к "пехтуре", "мазуте" и прочим родам войск. А поскольку капитан и его кавалеристы нам сейчас, ну очень нужны, и воевать вместе с ними я планирую долго, этот гонор с него надо было сбить, чтобы в будущем общении не возникали лишние проблемы при выстраивании иерархии командования. Кроме того, я хотел сразу выяснить, насколько он адекватен, и способен ли держать себя в руках в экстремальных и непонятных ситуациях. Сейчас еще с его людьми поговорю, но предварительно могу сказать, что комэск, хоть и вспыльчив, но отнюдь не дурак, и командир, судя по всему, неплохой. Посмотрите, сколько всех и всего по пути нашел, собрал, и к своим уже практически вывел. Хотя это сейчас очень непросто сделать. Вон, видите, одних танкистов человек двадцать привел. А это 6-7 экипажей, причем, можно считать, уже опытных и обстрелянных. Так что с капитаном, думаю, мы сработаемся, но излишнее самомнение и гоношистость с него все равно надо было сбить, так почему бы не сделать это сразу. Вот как-то так.

Оставив Трофимова обдумывать сказанное, Сергей снова двинулся "в народ". Дольше всего беседовал с артиллеристами и танкистами. И примерно через час вернулся к Трофимову, очень довольный.

- Что хочу сказать, товарищ бригадный комиссар. - Есть такое латинское выражение: "удача (судьба) сопутствует смелым". Касательно нас - ну очень сильно сопутствует. Поскольку не вышли бы в рейд - не встретили бы кавалерию со всем ее обвесом. Но вот только сейчас, в результате этой удачи, нам привалило столько, что, боюсь, все можем и не унести.

- Судите сами. - Мы нашли кавалерию, а это сейчас самая эффективная мобильная разведка, особенно в условиях лесистой местности. Также это посыльные между подразделениями для организации связи, фланговое охранение, дальние дозоры, и еще много всяких насущных задач именно для кавалерии как раз сейчас можно придумать.

- Кроме того - саперы, причем опять же саперы мобильные, что резко увеличивает эффективность их использования, в том числе радиус этого самого использования. Из них вместе с частью кавалеристов планирую создать подвижные инженерно-диверсионные группы по типу будущих ПОЗ (подвижных отрядов заграждений) - потом расскажу Вам, что это такое.

- Артиллерия. Тут ничего сложного объяснять не надо, артиллерия - бог современной войны, и заметьте, это не я говорю - это товарищ Сталин сказал, выступая не так давно перед выпускниками военных академий Красной Армии. Могу только добавить, что артиллерия нам досталась самая нужная сейчас, и именно для наших задач - две не особо дальнобойные, но достаточно мощные и в то же время относительно легкие 76-мм полковые пушки образца 1927 года, причем на металлических подрессоренных колесах, это важно. Пушки эти изначально предназначены для перемещения на поле боя силами расчета, движения в боевых порядках пехоты и быстрого подавления огневых средств противника, в том числе для борьбы с танками и бронемашинами, уничтожения огневых точек и разрушения полевых укреплений. В качестве боеприпасов эти пушки могут использовать все снаряды 76-мм орудий, в том числе старые русские и французские снаряды, а также снаряды дивизионной артиллерии, и даже некоторые 75 и 76-мм снаряды артиллерии противника. А подрессоривание и металические колеса позволяют буксировать эти пушки не только на конной тяге, но и техникой, причем со скоростью до 25 км/час, что позволит нам тащить их за собой без снижения общей скорости колонны. В моем времени эти пушки прошли всю Великую Отечественную войну, при этом, благодаря относительно небольшим размерам и массе, активно использовались при форсировании рек, проведении десантных операций и в городских боях. Вот и мы теперь эти пушки с успехом использовать будем, для наших целей.

- Теперь люди. В ходе марша к Белостоку капитан Сотников насобирал порядка 80 человек "приблудившихся", в их числе не только обычные бойцы и командиры, но и различные специалисты. Танкисты, артиллеристы, в том числе минометчики, зенитчики, пулеметчики, шоферы, разведчики, пара интендантов откуда то взялась, даже один сбитый летчик-истребитель есть. Из них порядка трети раненых, которых придется в Сокулку, в медсанбат отправлять, но остальных можно использовать сразу, после ваших проверок, конечно.

- Это, так сказать, ценные ресурсы, найденные здесь и сейчас. Ресурсы, которые мы немедленно сможем взять с собой, освоить и успешно использовать для решения наших задач.

- Но есть и другие ценные ресурсы, находящиеся от нас как близко, так и подальше, о которых рассказали бойцы и военные специалисты, примкнувшие к эскадрону капитана Сотникова. Это в основном техника и вооружение, частью оставленные по различным причинам самими "приблудившимися", а частью брошенные другими частями Красной Армии, и обнаруженное ими в ходе блуждания по окрестным лесам. И эти ресурсы очень желательно как можно скорее отсюда вывезти на подконтрольную нам территорию, сами понимаете, почему и для чего.

- Так что кавалерию придется задействовать еще более интенсивно, чем я рассчитывал вначале. И, боюсь, до Белостока они не скоро доберутся. Вы как, товарищ бригадный комиссар, дадите добро на использование всех боеспособных кавалеристов для этих задач?

Получив согласие Трофимова, Сергей отправился на поиски комэска. И нашел его неподалеку от особистов, которые начали свои опросы с кавалеристов и уже заканчивали с ними. Сотников якобы просто прогуливался поблизости, на самом деле внимательно наблюдая за ходом опросов своих людей, и явно готов был за них вступиться, если что. Это Сергей тоже отметил и записал вспыльчивому капитану в плюс. Но ждать окончания топтания Сотникова возле особистов не стал - время поджимало.

- Товарищ капитан, на пару слов, - Сергей отозвал Сотникова в сторону от лишних ушей, и уже там приступил к выстраиванию иерархии командования.

- Ну что, капитан, у меня для тебя две новости, и обе хорошие.

И не дождавшись от злобно глядящего на него Сотникова никакой реакции, продолжил.

- Первая хорошая новость - боевой приказ по охране и сопровождению раненых в сторону Белостокского укрепрайона, ты, считай, успешно выполнил. Отсюда до населенного пункта Сокулка, в котором расположен северо-восточный передовой рубеж обороны этого самого укрепрайона, меньше 20 километров, и там есть медсанбат. Утренний налет немецкой авиации на Сокулку уже прошел, а до вечернего налета вполне можно успеть туда всех раненых доставить, и разместить.

- Теперь вторая хорошая новость - при определенных условиях твое желание повоевать в немецких тылах может осуществиться.

- При определенных условиях - это, при каких именно условиях? - Тут же переспросил капитан, до этого хмуро и настороженно слушавший Сергея.

- Это при условиях вхождения твоего кавалерийского эскадрона в отдельный мобильный отряд особого назначения под моим командованием.

- Под твоим командованием, лейтенант?! - А целый бригадный комиссар-особист здесь что, не командует?! - Или он тоже "под твоим командованием"?!

- Нет, капитан. - Товарищ бригадный комиссар Трофимов этим отрядом не командует. Все его функции и полномочия я тебе сейчас объяснять не буду, но в вопросах командования отрядом он, скорее, наблюдатель и помощник для разрешения особых ситуаций.

Сотников снова посопел, обдумывая слова Сергея, потом спросил:

- А если я, капитан и командир эскадрона, откажусь идти под твое командование, лейтенант?

- Тогда у меня для тебя есть еще и плохая новость, капитан. - Особым приказом командования Белостокского укрепрайона я имею право переподчинять себе все обнаруженные на территории Белостокского выступа части и подразделения до батальона включительно, причем как в целом, так и любые их составляющие. Так вот - всех твоих боеспособных кавалеристов, артиллерию, саперов, весь "приблудившийся" по ходу движения личный состав боевых специальностей я приму под свое командование, а товарищ бригадный комиссар Трофимов мои полномочия подтвердит. И двинемся мы воевать с немцами. Ты же, вместе с ранеными, небоевым составом и с небольшой охраной - немцев здесь еще нет - отправишься в тыл, а там дальше не знаю, где и как тебя командование использовать будет. Но, боюсь, тогда бойцов своего эскадрона ты не скоро увидишь и воевать вместе с ними вряд ли будешь, по крайней мере, в качестве командира эскадрона.

- Так что думай, капитан, решай, только не долго - примерно через полчаса мой отряд начнет выдвижение дальше, к немцам в гости.

И здесь капитан Сотников приятно удивил Сергея тем, что принял правильное решение без раздумий и колебаний.

- Что тут думать, лейтенант, при таких вариантах. Конечно, пойду немцев бить, пусть и под твоим командованием. - Об одном прошу, - ты ведь не кавалерист, специфики организации боевой работы кавалерии не знаешь, оттого можешь случайно дров наломать. Поэтому артиллерию, саперов и прочих - забирай и командуй ими, как хочешь. Но что касается кавалерийского эскадрона - командуй мной, мне ставь задачи, а я буду командовать эскадроном и решать, как их лучше выполнить. - Что на это скажешь, лейтенант?

- Добро, так и поступим, - ответил Сергей, который и не собирался руководить каждым кавалеристом в отдельности. - Тогда, комэск, слушай перечень неотложных боевых задач.

- Прямо сейчас организуй разведку в направлении на Янув и вокруг него, а также в направлениях на Корыцин и на Суховолю. Задачи: определение наличия и дислокации немецких войск, а также направления и интенсивности движения их по дорогам. В местах дислокации - определение примерной численности, наличия тяжелого вооружения, бронетехники и транспорта, количества и режима охраны. Дополнительно - выявление в населенных пунктах мест размещения и хранения ресурсов типа продовольствия и прочего, наличие рядом немцев и опять-таки режима охраны этих ресурсов. Попутно, по ходу движения, пускай посматривают по сторонам, ищут брошенную нашими отступающими войсками технику, вооружение, боеприпасы, обязательно топливо, ну и все остальное, что было в спешке брошено и теперь может достаться немцам.

- Отдельно заостряю внимание на проведении разведки вокруг Суховоли и в ее окрестностях. Твои бойцы там должны действовать особо тщательно и аккуратно - там уже точно немцы, причем их там прилично, и наверняка помимо стационарных постов по окрестностям будут патрули и секреты. А еще, где-то поблизости от Суховоли немцы организовали концлагерь, куда сгоняют наших военнопленных, и отбить этих пленных - наша первая и главная задача. Поэтому, повторяю, там нужна особая аккуратность и тщательность, когда твои орлы за немцем будут подглядывать и подслушивать. - В ходе подглядывания и подслушивания себя не обнаруживать, немцев не тормошить. Это я насчет взятия языков и случайного убийства одиночных немецких солдат намекаю, если ты не понял, - продолжил Сергей, и пояснил:

- Когда мы туда придем, мне совсем не нужно, чтобы немцы, взбудораженные пропажей своих солдат, усилили режим охраны - так что крепко это своим разведчикам в головы вбей.

Дождался утвердительного ответного кивка Сотникова, и продолжил инструктаж.

- Также пошли разведку в места постоянной дислокации частей и подразделений вашей кавдивизии. Задачи: поиск и эвакуация членов семей, по различным причинам оставшихся в местах дислокации или поблизости, а также разведка наличия и состояния ресурсов, техники и тяжелого вооружения в местах их хранения. Особо интересуют дивизионные гаубицы УСВ и прочая артиллерия крупных калибров, а также артиллерийские снарядные парки.

- Теперь по твоему войску и имуществу. - Раненых и тыловых определи в отдельный обоз, на него минимум охраны и пару санитаров, добраться до медсанбата в Сокулке этого хватит. Весь остальной состав санитарного эскадрона берем с собой, пленных лечить.

Из боеспособных кавалеристов отбери примерно взвод, что с нами дальше пойдет. Задачи у него будут по вашему профилю - разведка, боевое охранение, посыльные для связи, ну и диверсиями попутно развлекаться будут. Для этого, кстати, добавь во взвод 2-3 сапера из состава саперного эскадрона.

Оставшихся боеспособных кавалеристов разбей на разведгруппы по три-четыре бойца, причем группы двух видов - те, куда ты включишь, по одному, оставшихся саперов, и те, куда саперов не хватит. При этом желательно, чтобы во всех группах один из бойцов был пулеметчиком, или хотя бы был знаком с пулеметом. Получаса тебе хватит на организационные мероприятия? Потом все группы собери вместе вон там, на краю поляны - я поставлю общие боевые задачи и проведу короткий инструктаж по действиям групп в зависимости от их состава, а дальше распределять задачи, маршруты, и вообще командовать ими, ты будешь уже сам.

Оставив комэска заниматься перераспределением своих кавалеристов, Сергей отправился на поиски отрядного оружейника, которого, ожидаемо, нашел возле повозок с поврежденными пулеметами, один из которых тот уже успел отремонтировать и теперь руководил процессом его чистки, попутно делая неполную разборку второго пулемета. Порадовался в душе, что Трофимов с отрядным оружейником угадал, тот и дело знает, и здоровую инициативу проявляет. После чего озадачил оружейника подготовить к выдаче из запасов все свободные трофейные МГ-34 и пяток ДП, все с тройным боекомплектом, а также выделить дополнительно боеприпасы к личному стрелковому вооружению кавалеристов. И быть готовым к проведению короткого инструктажа по обращению с немецкими пулеметами и их обслуживанию.

Сотников в отведенные ему полчаса уложился и, найдя Сергея, доложил, что скомпонованные им группы собраны для постановки общих боевых задач. Потом построил своих бойцов, отдал рапорт, продублировал команду Сергея "вольно", а сам пристроился чуть в стороне на снятом седле и открыл планшет, готовясь делать пометки.

Сергей оглядел бойцов, построенных в три шеренги, отметил различную степень угрюмости и недовольства на лицах кавалеристов, испытавших за неполную неделю войны горечь поражений, скорбь по погибшим боевым товарищам, гнетущую тяготу отступления, а теперь вот попавших под командование какого-то лейтенанта из "пехтуры", и решил, несмотря на явно видимую усталость бойцов, не проявлять излишний гуманизм, который гоношистые кавалеристы могут принять за слабость и неуверенность. Поэтому распускать строй и предлагать им слушать сидя не стал, доводил информацию, прохаживаясь вдоль строя.

- Ну что, товарищи красные кавалеристы, сталинские конники - важную боевую задачу по сопровождению и охране тыловых частей кавалерийского полка, а самое главное, ваших раненых боевых товарищей, вы успешно выполнили.

- Теперь вам предстоит выполнить не менее важную боевую задачу - разведку. Но не только разведку - в связи с тем, что немецкие войска с первых дней войны проявляют высокую активность, мобильность и маневренность, крайне важно их притормозить. Поэтому разведку будете творчески совмещать с диверсиями. Я сейчас доведу диспозицию и общие для всех разведгрупп боевые задачи, потом отдельные специфические моменты, а затем командующий всеми кавалерийскими подразделениями отряда капитан Сотников раздаст конкретные боевые задачи и маршруты движения разведывательно-диверсионных групп.

- Итак, довожу диспозицию.

- Сейчас на всем протяжении границы, в оборонительных сооружениях "линии Молотова" разной степени недостроенности, бьются с немецкими войсками остатки гарнизонов укрепрайонов и примкнувшие к ним бойцы других частей и подразделений Красной Армии отходивших от границы под натиском превосходящих сил врага. Бьются зачастую в полном окружении, не имея ни связи с соседями и командованием, ни информации об окружающей обстановке и силах немцев, ни возможностей снабжения и пополнения боеприпасов. Задачей разведгрупп, которые будут направлены в сторону границы, будет, в первую очередь, поиск таких пунктов и узлов обороны.

- Далее - на всем протяжении обширной территории от границы до Белостока, и от Гродно до Бреста, сейчас, в различной степени боеспособности и управляемости, обороняются, отступают, а иногда и просто бегут советские войска, оставляя в местах хранения или бросая по пути технику, вооружение, боеприпасы и различное имущество.

- Теперь довожу общие боевые задачи. Основной задачей всех разведгрупп является поиск, в первую очередь, обороняющихся подразделений. Нашли, установили контакт. Далее, в зависимости от обстановки, два основных варианта действий.

- Если подразделения или группы бойцов обороняются в удобном, приспособленном для этого месте, имеют тяжелое вооружение или средства усиления, запасы боеприпасов и продовольствия, могут продержаться в обороне еще двое - трое суток, и - самое главное - сохраняют высокий боевой дух и желание сражаться - так пусть сражаются. Информируете командиров таких очагов обороны об обстановке, о создании Белостокского укрепрайона и о возможности отхода туда впоследствии, если за эти двое - трое суток мы не успеем им на помощь. Для обеспечения выделения в особых отделах Белостокского укрепрайона из общей массы отступающих войск таких героически обороняющихся частей и подразделений, перед выходом в поиск старшие разведгрупп подойдут к сотрудникам бригадного комиссара Трофимова, и получат у них опознавательные кодовые фразы.

- Второй вариант - если найденные бойцы не имеют больше возможностей держать оборону и сражаются из последних сил. Таким группам нужно будет помочь выбраться из кольца окружения и опять же направить в сторону Белостока, снабдив опознавательными кодовыми фразами для особистов. Особо заостряю внимание на том, что ни их, ни ваша героическая гибель в этой ситуации никакой пользы не принесет. Поэтому вы должны будете не влиться в состав этих обороняющихся из последних сил подразделений и героически погибнуть вместе с ними, а именно помочь им выскочить, просочиться из окружения, предварительно разведав возможные для этого пути.

- При встрече просто отступающих подразделений - сообщаете их командирам об организации укрепрайона под Белостоком и о сборе там отступающих частей, но никаких кодовых фраз уже не даете - пусть особисты проверяют их на общих основаниях.

- Попутно с поиском людей ведете поиск техники, транспорта, вооружения и остальных ресурсов, как оставленных в местах дислокации, хранения, так и брошенных в ходе отступления. Здесь остановлюсь на двух моментах. Оставленные и брошенные, техника, вооружение, боеприпасы, и остальные ценные ресурсы, чтобы они не достались врагу целыми, могут быть заминированы. Поэтому - нашли технику или что еще, отметили место на карте, или запомнили - и двинулись дальше. Найденные ресурсы не трогайте, во избежание печальных для вас последствий. Этим будут заниматься особо проинструктированные специалисты в составе эвакуационных команд. И второе. Особое внимание обратите на поиск артиллерийских систем, особенно крупных калибров, и боеприпасов к ним. Это сейчас наиболее нужный и ценный для нашей армии ресурс. Вероятнее всего артиллерию крупных калибров сейчас можно найти именно в местах ее хранения и размещения перед войной, поскольку в той неразберихе, которая началась 22 июня, ее либо не успели, либо не смогли вывезти вследствие нехватки тягачей и тракторов.

- И последнее по разведке - выявление расположения немецких частей, особенно тыловых подразделений снабжения и ремонта, а также крупных штабов. Но эта задача, сейчас, именно последняя по важности в ваших рейдах.

Сергей прервался перевести дух и снова оглядел строй. Отметил, что кавалеристы слушают с интересом, от их былой угрюмости не осталось и следа, но последняя фраза про разведку расположения немецких частей у многих вызвала недоумение. Такое же недоумение читалось на лице капитана Сотникова, поэтому Сергей счел нужным отдельно прокомментировать свою последнюю фразу.

- Что, непонятно, почему сейчас задача разведки и выявления дислокации вражеских частей не так важна? - Поясню. Сейчас немецкие войска активно и быстро наступают, рвутся вглубь нашей территории. Поэтому дислокация их частей не постоянна, чуть ли не ежедневно меняется. Следовательно, атаковать выявленные вами штабы и другие интересные объекты надо сразу или в течение суток, а у нас, именно сейчас, на это нет ни времени, ни свободных сил. И вам, кстати, в ходе этого разведрейда, нападения на штабы и воинские части я категорически запрещаю. Запрещаю потому, что, одной - двумя разведгруппами по три человека вы и ущерба особого не нанесете, и, даже если потом от облавы ускакать сумеете, основные и более важные задачи рейда выполнить не успеете.

- А как же диверсии? - нагло нарушил воинскую дисциплину выкриком из глубины строя "кто-то из толпы", отчего Сотников, явно узнавший крикуна, резко побагровел, метнул взгляд вглубь строя и рыкнул короткую эмоциональную тираду, смысл которой, очищенный от вкраплений нецензурной лексики, был: "по возвращению из рейда - два наряда вне очереди!".

Сергей на этом эпизоде дисциплинарной практики заострять внимание не стал, дождался гораздо менее громкого подтверждения в получении нарядов от нарушителя дисциплины, и после небольшой паузы продолжил.

- Кстати, о диверсиях. - Не сомневаюсь, что все вы имеете хорошую подготовку, в том числе в области организации и проведения диверсий. Но, тем не менее, напомню основные моменты.

- Итак, диверсия. Диверсия, от латинского слова "diversio", что значит "отклонение, отвлечение" - это скрытные, тщательно подготовленные действия по выводу из строя важных объектов или их элементов путём подрыва, поджога, затопления, а также применением иных способов разрушения, не связанных с ведением боя для достижения цели. - Особо подчеркиваю - не связанных с ведением боя. То есть, устраивать лихие кавалерийские наскоки и ввязываться с противником в перестрелки, равно как в иные другие виды обоюдного боевого контакта - это не диверсии, а, особенно в условиях разведрейдов, глупое и нерациональное поведение в боевой обстановке. И именно это делать в ходе вашего разведпоиска я вам только что запретил.

- Теперь - что вам можно и нужно будет делать в качестве диверсий. - Как я уже сказал, сейчас немецкие войска активно и быстро наступают вглубь нашей территории, разрезая оборонительные боевые порядки, и вводя туда свои танковые, механизированные части. Эти их действия могут быть возможными только в случае постоянного и бесперебойного снабжения наступающих войск горючим, боеприпасами и продовольствием. Особенно горючим - без него не поедет ни один танк и ни одна автомашина. Отсюда главная задача диверсий - резать транспортные коммуникации противника и уничтожать его структуру снабжения. А наиболее доступный сейчас для уничтожения вашими силами элемент структуры снабжения - это автотранспорт. Именно автотранспортом, то есть автомобильными колоннами снабжения, организована система доставки в передовые части Вермахта всего необходимого, в том числе горючего для автотранспорта и бронетехники. Так вот - уничтожение или вывод из строя транспорта немецких автомобильных колонн снабжения и будет основной задачей ваших диверсий. И чем больше вы полностью уничтожите, или хотя бы частично выведите из строя транспорта таких вот снабжающих автоколонн здесь, тем сильнее будет ослаблена эффективность действий немецких войск там, на полях боев у линии фронта. - Это понятно? - Вижу, что понятно. Переходим от общего к частному, то есть к конкретике диверсионных действий при уничтожении немецких автоколонн.

- Прежде всего - средства для этого. Каждая тройка возьмет с собой в рейд пулемет и запас бронебойно-зажигательных патронов к нему. Так случилось, что пулеметы у нас, можно сказать, в ассортименте - помимо станковых Максимов, есть еще ручные пулеметы Дегтярева и трофейные немецкие МГ-34, которые можно хоть со станка использовать, хоть с сошек, а для любителей экзотики можно даже с плеча товарища или с лошадиного седла. Машинка хорошая, по скорострельности и эффективности огня наравне с Максимами будет, а по весу гораздо легче и удобнее в маневренном использовании. Так что советую.

- Для тех, кто понимает, могу еще предложить поменять ваши кавалерийские карабины на самозарядные винтовки СВТ. С ними хоть и побольше возни в плане обслуживания и регулировки, но боевую скорострельность с Мосинкой не сравнить.

- Теперь - собственно тактика диверсий. Атаковать нужно с расстояния, позволяющего уйти и спокойно оторваться, не вступая в перестрелку с преследователями, если таковые будут. В идеале лучше, если немцы вообще не поймут, откуда велся огонь. Также по возможности желательно выводить из строя транспорт не только в голове, но и в хвосте колонны - это затруднит маневрирование остальных машин и может дать вам дополнительное время для их расстрела.

- Теперь - кто мне ответит, что в загруженном немецком автомобиле, идущем в составе колонны снабжения к фронту, самое существенное, самое важное, и подлежит уничтожению в первую очередь?

- Груз самое важное..., Мотор, потом груз..., Сам грузовик...,- наперебой загомонили бойцы.

- Неправильно, - выслушав раздающиеся из строя предположения, а потом выдержал паузу, пока все не затихли, резюмировал Сергей. - Самое важное и существенное в таком грузовике, как и вообще в любой технике, это ее оператор, в данном случае водитель! Не будет водителя - и любой немецкий грузовик просто мертвый агрегат, который уже ничего никуда не повезет, пока на него не найдут нового водителя. А этих новых водителей еще надо найти, потом доставить к месту, где стоит разгромленная автоколонна, и только потом, если еще и техника осталась неповрежденной, можно двигаться дальше. Это сколько ж времени у немцев будет уходить, чтобы столько новых водителей найти, и таким затратным по времени способом снабжение организовывать?...

Сергей улыбнулся, дал кавалеристам с десяток секунд на радостный гомон и шутки, сопровождающие осмысление ими столь простой и незатейливой идеи серьезной дезорганизации немецкой структуры снабжения, затем продолжил.

- Все, что я сейчас говорил об уничтожении автомобильных колонн, относится к диверсионной деятельности тех разведгрупп, где нет саперов. Те разведгруппы, где саперы есть, тоже могут так развлекаться, в свободное от выполнения основных задач время и если удобный случай подвернется. Но их задачи по линии диверсий другие, а именно - диверсии на железной дороге, а также организация инженерных заграждений и минно-взрывных ловушек на дорогах автомобильных. С "железкой" все просто - ее надо будет, перефразируя известное стихотворение нашего пролетарского поэта Маяковского: "Взрывать всегда, взрывать везде, ... взрывать - и никаких гвоздей". Где, как и когда взрывать железнодорожные пути, ставить ловушки на дорогах - сами разберетесь, на то вы и саперы. Могу только посоветовать особое внимание уделять криволинейным участкам пути, чтобы весь эшелон слетал с полотна под откос. А вот что касается инженерных заграждений на дорогах... - Саперы, краткий справочник по военно-инженерному делу и заграждениям 1936 года издания под общей редакцией генерал-лейтенанта инженерных войск Дмитрия Михайловича Карбышева всем знаком? В-о-о-т, вижу, что большинству знаком, а те, кому не знаком, перед выходом обязательно поинтересуйтесь у своих более удачливых или более подготовленных по воинской специальности товарищей - очень пользительная вещь этот справочник. Вот там, среди прочего, очень доступно изложено про все возможные виды заграждений, в том числе из подручных средств. От себя хочу особо остановиться на необходимости творческого применения в своих действиях двух идей, изложенных в этом справочнике. Во-первых, некоторые из устроенных вами дорожных инженерных заграждений типа завалов нужно дополнительно минировать, причем с разной степенью сложности. Именно некоторые, на остальных - лишь имитация минирования. Тогда, поскольку минирование не сплошное, у вас будет экономия времени и взрывчатки, а немцы, из состава охраны автоколонн, пару раз подорвавшись на ловушках при попытках самостоятельного разбора заграждений, будут при их обнаружении всегда останавливаться и вызывать саперов, и это дополнительные потери времени, срыв графика снабжения войск. Кстати, опять же для экономии взрывчатки, при минировании завалов можно использовать обычные гранаты - в справочнике об этом тоже есть, и указано, как это делать. Вторая идея в том, чтобы устроенные заграждения не оставлять без присмотра, а оборонять. В вашем случае - оборонять методом засад, тогда эффективность этих заграждений намного возрастет, а личный состав диверсионной группы попутно удовлетворит свои душевные порывы по уничтожению немецко-фашистских захватчиков.

Дав кавалеристам, на лицах которых угрюмость, усталость и недовольство сменились весельем и душевным подъемом, еще несколько секунд на радостный гомон и комментарии, Сергей бросил взгляд на трофейные часы - с кавалеристами провозились уже более двух часов - и решил, что пора заканчивать этот слегка затянувшийся инструктаж.

- Напоследок хочу еще раз и особо подчеркнуть, что основная ваша задача - разведка, поиск и вывод людей, поиск техники, и только во вторую очередь диверсии. В ситуации выбора всегда в приоритете должно быть спасение наших бойцов, а также гражданского населения, и только потом уничтожение врага. И не волнуйтесь - в этой войне на вашу долю врагов хватит, успеете еще свои счеты с фашистами свести.

После этого он распустил бойцов получать пулеметы и готовиться к выходу, а Сотникова попросил остаться.

- Ты, капитан, слышал ведь, что я в ходе инструктажа генерал-лейтенанта Карбышева упоминал? Так вот, он сейчас где-то здесь, между Гродно и Белостоком обретается. Война застала его как раз в ходе инспекции строящихся укрепрайонов "линии Молотова". Поэтому ты своих кавалеристов перед выходом дополнительно ориентируй, чтобы они всех встречных-поперечных насчет Карбышева порасспрашивали. И сами пусть внимательно на встречных смотрят, причем ищут не только генеральскую форму, а обращают внимание на приметы - мало ли что с формой может быть, время сейчас сложное. Нам сейчас Карбышев со своим военно-инженерным талантом ну очень сильно пригодился бы. А выглядит он так...

Отпустив Сотникова, Сергей повернулся к Трофимову, который во время инструктажа кавалеристов, разумеется, обретался поблизости и скорописью что-то строчил в своем блокноте, потом прослушал задание на поиски Карбышева, и теперь сразу спросил:

- Ты, лейтенант, уже второй раз про Карбышева упоминаешь, позавчера, на совещании, настаивал на его поисках, и вот теперь. Он что, действительно такой гений военного искусства и нам сейчас действительно так нужен и важен? Что-то я про него и его военные таланты перед войной ничего особенного не слышал.

- Вы, товарищ бригадный комиссар, вероятно, в своей служебной деятельности просто не особо пересекались с вопросами военно-инженерного обеспечения действий войск. Что, в общем-то, логично - укрепления, инженерные заграждения, минные ловушки и прочие инженерно-саперные изыски для врагов - это все-таки ближе к оборонительным формам ведения войны. А наша военная доктрина, как Вы сами знаете, в последние предвоенные годы тяготела к наступательным формам ведения боевых действий. Оттого и военно-инженерному обеспечению внимание уделялось крайне мало, и Карбышев был особо не на слуху. Кстати, как я уже говорил недавно на совещании, именно результаты такого отношения к организации оборонительных форм ведения боя Красная Армия в настоящее время и пожинает на всех фронтах, а мы с Вами это видим прямо здесь и сейчас.

- Что же касается генерал-лейтенанта Дмитрия Михайловича Карбышева - так он действительно, если и не военный гений, то, безусловно, выдающийся специалист, талантливый теоретик и практик военно-инженерного дела. Ему принадлежит наиболее полное исследование и разработка вопросов создания узлов инженерных заграждений. Он опубликовал более 100 научных трудов по военно-инженерному искусству и военной истории, разработал стройную тактику применения противотанковых и противопехотных мин. Его статьи и пособия по вопросам теории инженерного обеспечения боя, а также тактике действий инженерных войск были основными материалами по инженерной подготовке командиров Красной Армии в предвоенные годы.

- А вообще, в моем времени Карбышев был широко известен не только и не столько как талантливый военный специалист, но и как символ необычайного мужества и стойкости перед врагом. Оказавшись в окружении в первые дни войны здесь, в районе Белостока, Карбышев в своих попытках выйти из окружения дошел аж до Днепра, где был тяжело контужен в бою и в бессознательном состоянии захвачен немцами, а потом отправлен в концлагерь. За время войны прошел семь (!) концлагерей! Его неоднократно пытались склонить к сотрудничеству с администрацией концлагерей, но он, несмотря на тяжелейшие условия содержания, не предал Родину и в феврале 1945 года, после зверских пыток путем обливания водой на морозе, погиб, а тело его было сожжено в лагерных печах.

Рассказывая о тяжелой судьбе этого мужественного человека, Сергей не на шутку завелся, попутно вспоминая недостойное поведение отдельных представителей командования Красной Армии в окружении, а потом и в плену, и, видимо, поэтому Трофимов не стал доставать его своими вопросами, закруглил разговор и отошел. А Сергей, снова посмотрев на часы, - что-то долго старшина Авдеев отсутствует, пора бы уже ему и появиться, - окунулся в хозяйственные хлопоты по интеграции в состав колонны неожиданно привалившего счастья в виде полковых пушек. Там его и нашел запыхавшийся от быстрого бега посыльный.

- Товарищ лейтенант, там это... - Тыловой дозор сообщил, что наблюдает мотоцикл из тех, что со старшиной Авдеевым на хутор ушли. И за ним примерно в километре какая-то колонна идет. Минут через пять подойдут.

- Какая колонна, боец? Там же только наш грузовой Опель и второй мотоцикл должны быть!

- Так я поэтому и бегом, товарищ лейтенант... Там, помимо нашего грузовика есть еще машины, и даже какая-то броня вместе с ними идет. Дозорные броневики запрашивают - огонь открывать?

Сергей с посыльным наперегонки добежали до броневиков тылового охранения колонны, причем по пути Сергей с одобрением отметил, что минометный расчет в кузове Шнауцера, стоящего сразу за броней, на всякий случай уже изготовил миномет к ведению огня. Там, присев за капотом броневика, хищно поводящего башенной пушкой, сопровождая возможные цели, он достал бинокль и посмотрел на приближающуюся колонну.

- Елки-моталки! - А это еще что за парад раритетов военной бронетехники?

По уже практически высохшей дороге, вслед за трофейным немецким мотоциклом, достаточно резво пылили 3 устаревшие советские танкетки Т-27, выпуск которых прекратили без малого 10 лет назад, и которые ко времени начала войны уже не считались боевой техникой, потому что были официально сняты с вооружения. Но продолжали штатно и внештатно использоваться в танковых и механизированных частях для обучения личного состава. За танкетками шел тяжело просевший под грузом "родной" Опель-Блитц, а потом, также неслабо нагруженный, пятитонный ЗИС-5, очевидно, где-то раздобытый старшиной Авдеевым в ходе выполнения задания. Замыкали эту неожиданную колонну четвертая танкетка, тащившая за собой на буксире полуторку ГАЗ-АА, у которой кузов тоже не пустовал, и второй мотоцикл.

Сергей выпрямился, приказал дозорным броневикам огня не открывать и снова повернулся к дороге, ожидая прибытия старшины Авдеева с очередным неожиданным пополнением.

Глава

Старшина пограничных войск НКВД СССР Авдеев вот уже второй день пребывал в состоянии хорошего настроения и полного довольства окружающей действительностью. Хотя, казалось бы - чему можно быть довольным сейчас, в первые дни этой жестокой, крайне неудачной для Красной армии и всей страны войны, когда везде по линии немецкого наступления полная неразбериха, почти везде неорганизованное отступление и повсюду сейчас царит дух уныния, щедро приправленный недоумением и отчаянием от столь непредвиденного развития событий?

Однако все это, по какой-то труднообъяснимой причине, его не особо тревожило. Может быть потому, что где-то в глубине души Авдеев был твердо уверен, что, несмотря на неудачи и поражения первых дней боев, немцам Красная армия еще навалят. Может быть, не прямо сейчас, может, и не сразу, а попозже, но обязательно наваляет, а посему беспокоиться и переживать по этому поводу совершенно не стоит.

Но состояние довольства и приподнятое настроение старшины было вызвано не только и не столько его уверенностью в неизбежной победе над врагом. Просто Авдеев, который почти полжизни провел на войне, имел большой и разноплановый личный боевой опыт, послужил в разных войсках и с разными командирами, как, может быть, мало кто еще, понимал нехитрую солдатскую истину - на войне жизнь и здоровье бойцов зачастую в немалой степени зависит от способностей, умений и человеческих качеств их командира. Как он, этот командир, знает военное дело и как умеет применять свои знания в бою. Как умеет заботиться о своих бойцах и организовать их службу, обеспечение, снаряжение, питание и вообще весь быт.

Ничто так не облегчает жизнь солдата на войне как хороший командир. При знающем и опытном командире не только бойцы понапрасну не гибнут, но и быт у его подчиненных налажен, а люди по способностям и возможностям правильно расставлены. Нет, командиров, знающих и умелых в бою, на войне много, спору нет. Это понятно и легко объяснимо - либо знать военную науку и уметь эту науку в бою успешно применять, либо быстро сложить голову самому и бойцов своих без пользы положить - такова простая и неумолимая логика войны. Но вот командиров, помимо этого понимающих нужды и потребности солдат, способных, и, главное, имеющих желание эти потребности обеспечить, организовать солдатский быт... За всю длинную службу Авдеева такие командиры попадались ему всего пару раз.

И вот теперь, очень похоже, Авдеев снова попал под командование именно такого командира, и как раз это обстоятельство вызывало у него чувство довольства. Еще с момента первой встречи в лесу, когда он с уцелевшими бойцами комендатуры Августовского погранотряда и молоденькой девочкой-врачом тащили к своим раненого командира, а на поляну как чертик из табакерки выскочил лейтенант Иванов, Авдеев отметил его уверенность и спокойствие, как будто ни не в немецком тылу, а на легкой прогулке. И люди его - одеты, обуты, вооружены они так, как сейчас редко кто вокруг. А то, что в трофейное, так это лейтенанту только в плюс - значит, понимает, что имущество врага может быть употреблено на пользу. Техника трофейная опять же...

Потом был бой с превосходящими силами противника. Точнее, как показала практика, тотальное истребление обнаглевших немцев, всего за несколько минут до этого чувствовавших себя хозяевами положения при избиении обескровленной сводной части Красной Армии. А перед боем - спокойное, грамотное планирование атаки и распределение позиций, четкое и понятное доведение боевых задач. После этого боя старшина Авдеев попросился со своими пограничниками к нему в группу, которая сейчас по численности уже до роты выросла. И за время, прошедшее с этого момента, не только не пожалел о своем решении, но и еще более укрепился в мысли о том, что "это он удачно попал".

Лейтенант Иванов не только воевать хорошо умеет и бойцов своих бережет, зря под пули не подставляет. Так он еще и понимает, что голодный боец в плохоньком обмундировании и кое-как вооруженный, много не навоюет при любых тактических схемах боя и талантах командира. Причем не просто понимает, а прикладывает деятельные усилия для того, чтобы его бойцы были сыты, экипированы и хорошо вооружены. И его, старшину Авдеева, не просто поддерживает в вопросах улучшения снабжения, но даже слегка подталкивает в сторону всемерного укрепления материальной базы подразделения. Вот как с хутором этим, например. Опять же, относится уважительно, по имени-отчеству обращается. А если такое дело - отчего бы не расстараться с нашим удовольствием, во всю широту души хозяйственной старшинской натуры.

Вот на хуторе старшина и расстарался, сначала выполнив все указания лейтенанта Иванова по оборудованию тайников, а потом нагрузив трофейную трехтонку всяческими полезностями почти до предела грузоподъемности. Благо, на хуторе всего было в изобилии. Консервы мясные и рыбные, сгущенное молоко, крупы в ассортименте, мука белая и ржаная, растительное масло, специи, чай, сахар, соль - чего только не натащили в свои подвалы и захоронки хуторские бандиты, ныне покойные. Были даже конфеты, из которых Авдеев отсыпал немного для встречных детишек. И это только из продуктов, а помимо них погрузили в Опель несколько ящиков хозяйственного мыла, наборы ниток и швейных иголок, отрезы ткани, прорезиненные дождевики, резиновые сапоги и калоши, больше двух десятков керосиновых ламп, керосин в канистрах, скобяные изделия, а к ним топоры, пилы, прочий столярный и слесарный инструмент. И, конечно же, курево, причем не только в виде пачковой махорки, потому что в бандитских закромах нашлись даже несколько ящиков дорогих папирос.

Остальное добро и бандитских женщин-пособниц Авдеев с помощниками передали с рук на руки, прибывшей из Сокулки оперативной группе, после чего в темпе выдвинулись выполнять следующее поручение лейтенанта Иванова. И, уже спустя полчаса времени (и три километра расстояния), Авдеев, замаскировав Опель-Блитц и выслав один мотоцикл в дозор, а второй оставив в боевом охранении грузовика, сам, удобно устроившись в развилке ветвей на высоком дереве, осматривал в бинокль место, где разыгралась одна из многих и многих трагедий первых дней войны, финалом которой стала безвестная гибель под немецкими бомбами небольшой автомобильной колонны Красной Армии.

Обширный, местами заболоченный и безлюдный луг между двумя перелесками, по нему зигзагами, обходя невысокие холмы и низины, извивается узкая проселочная грунтовка вся испятнанная воронками от авиабомб. На грунтовке и по обе стороны от нее, в беспорядке стояли полуторки и пара ЗИСов общим количеством 11 машин в различной степени побитости.

Судя по расположению и повреждениям транспорта, по ходу движения в сторону Гродно небольшая автомобильная колонна выскочила из перелеска на луг, и, то ли замешкалась на открытом месте, то ли просто не повезло, и рядом оказались немецкие самолеты, но в результате немцы начали бомбежку и штурмовку колонны. При этом головная машина сразу была уничтожена и сгорела прямо на дороге, а остальные грузовики колонны попытались спастись, рассредоточившись по лугу в обе стороны от грунтовки. Однако до спасительного леса не успел добраться никто, вероятнее всего потому, что на травянистом луговом бездорожье груженые машины потеряли в скорости, облегчив немецким летчикам охоту. В результате пара машин сгорела дотла, еще три полуторки были перевернуты близкими разрывами авиабомб, вывалив содержимое кузовов на дорогу, у остальных грузовиков пулеметным огнем были изуродованы кабины.

Авдеев, рассмотрев издали все, что мог, совсем уже было собрался слезать с дерева и предметно осмотреть разбитую колонну поближе, как вдруг обстановка на лугу, ранее безлюдная, кардинальным образом изменилась. Из леса на противоположном конце дороги появились около двух десятков человек в полевых гимнастерках и шароварах РККА защитного цвета, но в фуражках НКВД василькового цвета с краповым околышем. Они быстро и явно привычно рассредоточились по лугу, осмотрелись, затем пара бойцов заняла позиции наблюдения, а остальные деловито закопошились возле уцелевших грузовиков, явно разыскивая что-нибудь полезное. Еще один участник этой странной компании, молоденький парнишка лет 20-ти, вышедший из леса последним, отделился от остальной группы и присел неподалеку под кустом, с грустным и каким-то потерянным видом наблюдая за действиями бойцов. Те, судя по изредка бросаемым на воентехника косым взглядам, тоже особого удовольствия от общения с ним не испытывали.

- Это что еще за птицы такие?! - подумал старшина Авдеев. - Судя по форме одежды - войска НКВД. - Но откуда они здесь, почему в таком составе и где их командование? У мальчишки тоже фуражка войск НКВД, но петлицы со "шпалой" и эмблемами войск связи, нарукавных знаков комсостава нет, - военинженер 3-го ранга? Что здесь делает этот молодой паренек-связист со званием старшего военно-технического состава, соответствующим армейскому капитану? Руководит горсткой бойцов войск НКВД? Как говорится, даже не смешно. Может быть, окруженцы-отступанцы? Так не характерно такое для личного состава органов и войск НКВД - те не отступают и всегда дерутся до последнего. Опять же, обмундирование на бойцах, хоть и не новое, но добротное и чистое, в боях не изодранное. А у мальчишки обмундирование как раз новое, что тоже непонятно. - А может, это немецкие диверсанты, переодетые в форму войск НКВД, о чем рассказывал перед выездом лейтенант Иванов? Ладно, понаблюдаем пока...

Еще десять минут наблюдения за поведением, манерой общения, ухватками бойцов, возившихся возле грузовиков, убедили Авдеева, что это все-таки свои, в смысле, это не вражеские солдаты. Но время безоглядно раскрывать им навстречу свои объятия еще не наступило - не та школа, да и в принадлежности этих встречных искателей имущества к НКВД еще предстояло удостовериться. Значит, для выяснения придется-таки идти знакомиться поближе, но очень, очень аккуратно...

Когда, под предупреждающие окрики двух наблюдателей, из леса на луговой участок дороги медленно выкатился Опель-Блитц, и пулемет в его кузове хищно уставился на копошащихся в останках разбитой автоколонны бойцов, те в первую секунду впали в легкий ступор. Но затем, демонстрируя высокую выучку, почти синхронно посыпались с грузовиков вниз, в высокую луговую траву, на ходу срывая короткие мосинские карабины и изготавливаясь к стрельбе. Охладил намерения атакующих попортить целостность немецкого грузовика демонстративно громкий лязг затвора ручного пулемета, с которым старшина Авдеев заранее устроился им во фланг, неподалеку от сидевшего под кустом инженера-связиста. Тот, кстати, что явно доказывало его желторотость, в ходе внезапно возникшей суматохи так и остался сидеть, растерянно оглядываясь по сторонам, и даже не делая попытки залечь, как-то замаскироваться, или достать из кобуры табельное оружие.

Информация, полученная Авдеевым в ходе дальнейшего разговора, вызвала у него противоречивые чувства. Это если говорить иносказательно, мягко и культурно. Более точно состояние старшины можно было охарактеризовать как чувство полного обалдения.

Встреченные бойцы действительно имели прямую принадлежность к войскам НКВД, а именно к 3-ей дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений. И молоденький военинженер 3-го ранга Иннокентий Беляев действительно оказался их командиром, точнее, их временным командиром, а еще точнее - старшим временной команды охраны литерного спецвагона с ценностями Госбанка СССР и секретной почтой, отправленного накануне войны из Минска в Гродно. Более того, он оказался "пиджаком", то есть не кадровым военным, имеющим военное образование и закончившим училище, а гражданским специалистом с профильным высшим образованием, получившим высокое звание сразу при приеме на службу, то есть всего пару недель назад. Когда был зачислен в штат войск НКВД и прибыл для прохождения службы в распоряжение командира дивизии, а затем был направлен в Минск и прикомандирован к Минскому гарнизону войск НКВД этой дивизии, что охранял кладовые филиала Государственного банка СССР и радиостанцию РВ-10. А накануне войны не успев даже толком осмотреться по службе, был срочно направлен старшим команды сопровождения в Гродно.

Вот тут для старшины Авдеева, в свое время успевшего изрядно послужить и в системе НКВД, и конкретно в войсках НКВД по охране железных дорог, начинались неясности и непонятки.

Временная команда по охране и транспортировке ценностей, секретной почты - уже непонятно. Такие команды формируются особо тщательно, и отбор туда нешуточный даже по меркам НКВД, не каждого возьмут. А тут временная команда, укомплектованная пусть и опытными бойцами, но, что называется, с бору по сосенке, и во главе этой временной команды - мало того, что неопытный юнец, так он еще и вообще не военный, можно сказать. Далее - гражданский "пиджак", который, судя по возрасту и общей несуразности поведения, даже в армии не служил - и сразу в войска НКВД, на должность старшего начальствующего состава. А так сейчас, конечно, бывает (жизнь есть жизнь), но только в виде исключения, или в особом порядке, что вызывает новые вопросы относительно личности этого мальчишки. Потом - закончил он месяц-два назад институт, поступил на службу и сразу в войска НКВД, получил звание, был направлен в приграничный, Западный особый военный округ, - это все, хоть и с очень сильной натяжкой, допустить можно. Но, по прибытию в часть, вместо закрепления за опытным наставником и постепенного освоения им своих служебных обязанностей по военно-технической специальности, этому мальчишке сразу сунули в подчинение незнакомых бойцов! И отправили самостоятельно командовать выполнением не самой простой задачи по охране материальных ценностей и секретных документов! На незнакомом маршруте и в ежечасно осложняющейся, предвоенной обстановке! Это неправильно и по всем инструкциям, и по неписаным традициям НКВД. Фактически, этим просто подставили неопытного мальчишку. Почему?... Так в НКВД не делали, по крайней мере, без веских на то причин. Значит - была какая-то веская причина?! Что же это за причина?... И что команда сопровождения войск НКВД по охране железнодорожных сооружений делает здесь, в глухих лесах Белоруссии, где не только железной дороги, но даже приличного шоссе нет?

Впрочем, ответ на последний вопрос Авдеев получил почти тут же. Когда Беляев, в свою очередь, выяснив, что старшина со своими бойцами и трофейной техникой не отступает, и не бежит, а выполняет в составе отдельного отряда особое задание командования, аж засветился весь от радости и тут же, безапелляционным тоном, заявил, что он, вместе со своими бойцами, присоединяется к отряду и идет уничтожать фашистов, а старшина должен их немедленно к этому отряду сопроводить.

Авдеев вежливо, и в соответствии со всеми правилами субординации, ответил товарищу военинженеру 3-го ранга, что у отдельного отряда особое задание, которое не предполагает вливание в этот отряд всех встречных, кто только пожелает присоединиться, что сам старшина выполняет четкий и недвусмысленный приказ командира отряда лейтенанта Иванова, и не имеет полномочий сопровождать к месту нахождения отряда кого бы то ни было. Наконец, что присоединение к отряду военинженера 3-го ранга Беляева с подчиненными, вряд ли будет правильно воспринято куратором отряда по линии НКВД бригадным комиссаром Трофимовым. После этого монолога Беляев как то осунулся, беспомощно огляделся по сторонам, заметил, что его бойцы постепенно подошли ближе и вместо работы греют уши, потом тронул Авдеева за рукав и тихо сказал:

- Товарищ старшина, давайте отойдем в сторону.

И там, настойчиво глядя в глаза Авдееву, так же тихо и торопливо заговорил:

- Ты пойми, старшина, тут такое дело...

История его с бойцами появления на этом лугу в такой дали от Гродно, рассказанная старшине Авдееву без особых подробностей, оказалась ... весьма деликатной. Опуская подробности своего появления и не совсем обычной карьеры в войсках в войсках НКВД Беляев еще раз подтвердил, что он никакого военного опыта пока не имеет, по образованию связист и за время столь короткой службы в Минске выполнял только задачи по контролю за тем, как гражданский персонал ремонтирует, обслуживает, и настраивает единственную пока во всей Белоруссии радиостанцию РВ-10 им. Совнаркома. А потом неожиданный вызов к начальству, приказ на внеочередное, вне графика, сопровождение и охрану в пути спецвагона до Гродно, старшим временной же команды в количестве двух отделений (полувзвода). Прибыли туда 21-го июня вечером без происшествий, сдали вагон, заночевали здесь же, на станции, в общежитии отдыха железнодорожных бригад (бригадном доме). А рано утром, еще до рассвета, с массированной бомбежки железнодорожной станции Гродно, для них началась война...

По счастливому стечению обстоятельств, Беляев и его бойцы в той первой бомбежке физически почти не пострадали - так, легкие контузии, да по паре царапин. Но вот психологический эффект... Везде хаос, паника, крики раненых, ничего не понятно, все куда-то бегут, над головой самолеты противника. Что делать, куда бежать, к какой части присоединиться? А тут еще панические слухи, что немецкие войска уже близко и их танки вот-вот ворвутся в город. Ошалевший от бомбежки и паники вокруг, с легкой контузией, тоже не способствующей ясности мышления, неопытный и необстрелянный военинженер, не зная и не понимая, как правильно поступить, не то чтобы струсил, скорее сильно растерялся, и принял, как ему тогда показалось, единственное верное решение. Решение как можно скорее вывести своих бойцов из-под налетающих волнами на город и станцию немецких бомбардировщиков, а значит, подальше от города. А потом, поддавшись общей панике бегства из города, еще дальше, в сторону Белостока, где крупный железнодорожный узел, мощная ПВО и где, как Беляев надеялся, они найдут кого-нибудь из 3-й дивизии НКВД. И бойцы временной команды сопровождения выполнили приказ Беляева, все-таки дисциплина в их системе на уровне. Но вот смотрели они при этом на него... А чуть позже и сам Беляев понял, что совершил фатальную ошибку, пожалуй, очень близкую к трусости. Как теперь исправить?! Вернуться? А куда вернуться и что там делать? Опыта командования нет, знаний военного дела нет. Даже опыта службы рядовым бойцом, и того нет. С каждым часом отступления от Гродно он в душе чувствовал себя все хуже, но что теперь делать и как изменить, решить не мог. А тут, по счастливой случайности, подвернулся старшина Авдеев...

- Ты пойми, старшина! - в процессе рассказа Беляев немного ожил и сейчас нетерпеливо перетоптывался возле Авдеева, заглядывая в глаза.

- Мне это очень нужно сейчас. Ну не могу я в тыл возвращаться, от войны бежать, я не трус! Да, была минутная слабость, но это от неопытности! И если сейчас нас с собой не возьмешь, бойцы мне того дурацкого приказа на отход из Гродно уже никогда не простят!

- В общем, я тебе все, как есть, сказал, старшина. Очень надеюсь, что ты меня поймешь, - с надеждой в голосе закончил Беляев, и уставился на Авдеева. А тот задумался.

Не брать эту странную группу, с не менее странным инженером-связистом во главе, с собой? Отправить дальше в наш тыл, благо, это уже совсем недалеко? Тогда бойцы в душе поедом себя есть будут за то, что, выполняя приказ, как бы бросили свой рубеж и отступили в тыл без боя. Да и мальчишке-инженеру тогда точно и судьба, и вся будущая жизнь, поломана будет. И вообще, неизвестно еще, как их всех встретит в нашем тылу особый отдел, время сейчас сложное, все на нервах... Как то не по-людски это, столько жизней можно разом сломать.

Взять? Бойцы справные, военному делу обученные, явно в бою лишними не будут. Опять же - НКВД, это и серьезный отбор, и серьезная подготовка не только для боя, но и по разным интересным специализациям, это старшина по себе знал. Да и для самих бойцов польза - чем здесь без дела болтаться, пусть воюют, немца бьют. Но вопросы по мутной истории Беляева никуда не делись. И не приведет ли он, старшина Авдеев, вместе с этим желторотым мальчишкой-инженером в отряд большие проблемы?

Нелегкие раздумья старшины Авдеева разрешил случай в виде внезапного появления на лугу новых действующих лиц. Точнее, сначала из дальнего леса, куда старшина сразу после знакомства с Беляевым послал в дозор второй мотоцикл, выскочил на луг этот самый мотоцикл и, лихо объезжая воронки и остовы грузовиков на дороге, подлетел к Авдееву. А сидевший за рулем мотоциклист- пограничник сообщил, что, в ходе скрытного наблюдения, на дороге были обнаружены четыре советские пулеметные танкетки Т-27, идущие со стороны Гродно, которые минут через десять-пятнадцать будут здесь.

- Ну, вот, пожалуй, и решение, - с некоторым даже облегчением подумал Авдеев. - Танкетки, скорее всего, наши, потому что немцы на такое старье даже не посмотрят. Нам же здесь и сейчас эта легкая бронетехника, пусть и изрядно устаревшая, очень пригодиться может. И отправлять ее дальше, в тыл, совершенно не целесообразно. Уверен, что лейтенант Иванов этой броне обязательно применение найдет, и мои действия по принятию танкеток под командование одобрит. Ну, а раз пошло такое дело - буду брать всех, и броню, и Беляева с бойцами. Думаю, командир мои резоны в отношении бойцов войск НКВД, правильно поймет. И еще, пользуясь неожиданно привалившими транспортными мощностями, будем брать с собой все, что сможем увезти с этой понапрасну погибшей автоколонны, которую я, кстати, даже еще не осмотрел, отвлекшись на Беляева с его бойцами.

Вышедшую на луг бронетехнику встретили грамотно, рассредоточившись по флангам, куда не имеющие башен танкетки стрелять не могли, и приготовив гранаты. Но засада оказалась учебной, поскольку взаимное опознавание прошло успешно. После чего старшина Авдеев, которому военинженер Беляев, после согласия взять их с собой, с явным облегчением делегировал полномочия по командованию личным составом, принял от старшего "мазуты" сержанта Коршунова короткий доклад. Все четыре танкетки оказались из учебных подразделений 29 танковой дивизии 11 мехкорпуса, что была дислоцирована в Гродно. Выдвинулись оттуда, когда немецкие войска уже входили в город. Бронетехника укомплектована штатными пулеметами ДТ и боекомплектом, но командиров-пулеметчиков нет, только механики-водители. Да и мехводы эти, по большому счету, еще не настоящие - молодые ребята, что как раз заканчивали обучение у Коршунова, а сам он - старший мехвод-инструктор учебной танковой роты. На пустующие места командиров-пулеметчиков погружены боеприпасы и кое-какое имущество, что получилось захватить с собой при отступлении из города.

Не выясняя дальнейшие подробности - это лейтенант Иванов потом сам сделает, если захочет, коротко сообщил Коршунову, что его отступление, как и поиски советских войск для воссоединения с ними, закончены. И что дальнейшая служба Коршунова, как и его учеников-мехводов, будет проходить в полном соответствии со словами из песенного Марша советских танкистов - "враг будет бит повсюду и везде", в том числе и в собственных тылах. Куда, кстати, они направляются в составе отдельного отряда особого назначения. А прямо сейчас нужно быстро-быстро осмотреть грузовики разбитой колонны на предмет их технического состояния и возможностей использования, в том числе при условии быстрого восстановления одного-двух из остальных в полевых условиях. Или, в случае невозможности восстановления для движения своим ходом, рассмотреть возможность буксировагия танкетками. Сам Авдеев выделил часть бойцов закончить братскую могилу для погибших при бомбежке и потом, после налета бандитов-мародеров с хутора, а сам, во главе незадействованного личного состава, устремился, наконец, посмотреть, что же такого нужного и полезного для отряда можно будет собрать с разбитой колонны.

Судя по номенклатуре военного имущества из того, что сохранилось в кузовах и на земле, возле перевернутых взрывами грузовиков, автомобильную колонну формировали в спешке, без ясно видимой цели, и грузили по принципу "всего понемногу".

Много ящиков со снарядами и патронами различных калибров, в том числе прилично патронов 12,7в108 мм для крупнокалиберных пулеметов типа ДК, ДШК или авиационного крупнокалиберного пулемета Березина. Ящики с минометными минами, тоже много.

Продовольствие в виде различных пищевых концентратов, а еще крупы, мука, кусковой сахар, различные консервы и тушенка, солдатские сухари, а еще пищевой спирт в канистрах и махорка в пачках.

Медикаменты, много перевязочных материалов, различное медицинское оснащение для обработки и транспортировки раненых в полевых условиях. Были даже две плотно уложенные и упакованные медицинские палатки со всем инвентарем для организации пунктов санитарной обработки раненых, жаль только, одна из них оказалась до полной негодности повреждена при бомбежке.

Различное инженерное имущество, в том числе лопаты, кирки, другой строительный инструмент, а также взрывчатка в ящиках, огнепроводный шнур в бухтах, саперный электропровод, несколько подрывных машинок, детонаторы, есть даже электрические.

Тюки в складской упаковке с обмундированием и снаряжением, сапогами, плащ-палатками, масксетями и индивидуальными маскировочными средствами.

Оружия, правда, собрали совсем мало - только то, чем были вооружены водители и сопровождение автоколонны, и что не влезло или не захотели брать бандиты с хутора, забравшие отсюда зенитную установку. Пяток винтовок Мосина, да пара наганов. Сюда же Авдеев отнес еще две найденные в грудах имущества новые ракетницы с приличным запасом осветительных и сигнальных ракет.

Радость старшины по поводу того, сколько всего нужного и полезного было найдено, сильно омрачало то обстоятельство, что, даже забив найденными полезностями под завязку Опель-Блитц, коляски мотоциклов и понапихав оставшееся имущество куда только можно в итак весьма загруженные танкетки, все равно увезти можно только меньше половины. А ведь еще и людей прибавилось, они тоже место займут. Поэтому Авдеев с огромной надеждой наблюдал за тем, как мехводы танкеток осматривали грузовики, открывали капоты и лазили под машины, а затем сержант Коршунов направился к нему для обнародования экспертной оценки.

- В общем, так получается, товарищ старшина. Сейчас на ходу только один грузовик - ЗИС-5, ему пулеметная очередь кузов и кабину прошила, но наискось, двигатель и трансмиссию не задела. Вернее, он почти на ходу, ему еще надо поменять два пробитых этой же очередью левых задних колеса, мои ребята как раз сейчас их со второго ЗИСа снимают, потому что тот безнадежен.

- И еще одна полуторка есть, тоже почти ходу. В том смысле, что двигатель и ходовая часть у нее целые, но осколками повреждены передние колеса, пробит радиатор, эти же осколки убили водителя в кабине, попутно изрядно ее повредив. Но если поменять колеса и радиатор, а это все можно снять с других машин, то ехать на ней можно будет. Если времени мало, тогда можно еще такой вариант - сейчас поменять колеса и потащить ее на буксире, моя танкетка, как наиболее ухоженная, полуторку потянет. А радиатор поставить потом, как время будет.

Старшина, почувствовавший непередаваемое облегчение от того, что можно загрузить еще одну пятитонку, куда влезет почти все, что иначе пришлось бы оставить, сначала даже поддался минутной слабости и хотел отказаться от возни с полуторкой. Но быстро справился с собой, отринул недостойные настоящего хозяйственника мысли, и решил не оставлять ничего. Более того, пока бойцы грузили в ЗИС-5 все тяжелое, а в полуторку все объемное, но легкое, по указанию Авдеева сержант Коршунов с мехводами успел реализовать свою же идею, и собрал с разбитых грузовиков все, что можно было быстро снять или открутить: уцелевшие колеса, электрооборудование, проводку, патрубки, и прочие быстросъемные запчасти. А еще инструменты, канистры, домкраты, буксирные тросы, лопаты...в общем все, что удалось - в хозяйстве все пригодится.

Наконец, все найденное было собрано, погружено, и увязано, после чего Авдеев устремился догонять основную колонну отряда, гадая при этом, успеет ли догнать лейтенанта Иванова до Янува. Все-таки больше двух часов провозились...

Комментарии: 77, последний от 16/04/2020. © Copyright Байбаков Иван Петрович (i.bajbackov) Размещен: 25/01/2016, изменен: 25/01/2016. 262k. Статистика. Роман: Фэнтези Скачать FB2		Оценка: *6.88202** Ваша оценка:
Аннотация: Всем здравствуйте. Уступая настойчивым призывам, выкладываю переработанную часть второй книги, примерно 2/3, есть изменения в сюжете.

Байбаков Иван Петрович : другие произведения.

Часть второй книги