Байбородина Дана Игоревна : другие произведения.

Косоглазое счастье

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Косоглазое счастье
  
  
  
  
   Ну, когда же? Через минуту или через пять? А может через полчаса?!
   Тема не выдержал и достал из-под подушки мобильник.
   Нажал на джойстик. Шесть часов, двадцать восемь минут. Ага,
   еще две осталось. Затем суицидный визг будильника, потом поиск тапочек под диваном, после этого пятиминутное сидение на все еще теплой постели. Ровно в шесть сорок из кухни донесется вопль мамы: " Завтрак стынет! Поднимайтесь быстрее! " Утреннее оцепенение как рукой снимет. Вот только армейская дисциплина никогда не оказывает нужного влияния. Снова Геля опередит его, закроется в ванной, включит горячую воду и с удовольствием и медлительностью займется принятием водных процедур, а его, дурачину, заставит стоять возле двери с полотенцем в руках и молиться, чтобы мама не застала его не умытым. И как назло она застанет его сонного, вялого, с полотенцем в руках возле закрытой двери, из-за которой донесется нечто вроде: " Лучик мой любимый - ЛМЛ... " или " Только ты не будь пока солнцем, слышишь? Я буду петь тебе песни с крыши ..."
   Мама взглянет на него своими красивыми зелеными глазами, полными уныния и дикой усталости, после чего он послушно поплетется на кухню, сядет за стол, возьмет вилку, удрученно посмотрит на лапшу " Доширак", которую мама нарекла " стынущим завтраком", вздохнет пару раз и несмело погрузит вилку в корейский продукт. И тут же женская рука схватит его за ворот пижамы и вытащит из-за стола. В который раз он будет стоять у двери, за которой Геля больше упражняется в пении, чем принимает душ. Когда сестренка соизволит освободить ванную, уже будет семь часов, десять минут. А через час начнутся занятия в первой гимназии. Он впопыхах бросится в изрядно пропаренную комнату, поскользнется на мокром полу и свалится на него, больно стукнувшись головой. Единственное, что компенсирует его злоключения - смачный подзатыльник, который мама отвесит Геле за излишнюю медлительность. Он же уложится в десять минут и ровно в семь двадцать, чистенький, свеженький, со второй попытки сядет за стол. Поковыряет вилкой наконец-то остывший завтрак, хлебнет, как ни странно, обжигающий кофе, после чего помчится в свою спальню, где достанет из шкафа школьную форму: белую рубашку, черный пиджак и брюки. Оденется, схватит собранный с вечера портфель и направится в прихожую, где его как всегда ждет сиротливая пара черных ботинок. Обувшись, вытащит из портфеля ключи от квартиры и начнет открывать дверью. А время-то летит как сумасшедшее! Да тут еще мама пристанет с расспросами: "Ты душ принял? Ванну за собой помыл? Завтрак съел? Кофе выпил? "
   Ровно в семь сорок допрос будет завершен. Но без поцелуя в щеку мама его никуда не пустит. Чмокнув ее, он наконец-то откроет дверь, выпорхнет на лестничную площадку и, без препятствий преодолев два этажа, очутится на улице. Тут же у подъезда остановится джип маминого начальника. Он выйдет из машины, одарит Тему равнодушным взглядом, усмехнется и. высоко задрав голову, с величавым видом зайдет в подъезд. Цель его прибытия состоит в том, чтобы отвезти Гелю в гимназию, а маму на работу. Тема в число любимчиков не входит. Входил бы, если бы сам не отказался от услуг бесплатного такси. А сделал он это из принципа: надоели ему мамины бесконечные, любовные похождения. Кого у нее только не было: и владелец заправочной станции, и смазливый официантик из какой-то забегаловки, и даже учитель физики из первой гимназии, в которой обучаются ее дети! Тема не желал вторгаться в ее личную жизнь. Но часто случалось так, что он, придя с занятий, заставал маму и ее очередного бойфренда в гостиной на диване абсолютно голыми и ведущими себя хуже животных. Что ему в таких ситуациях делать? Учить уроки, обедать, когда от громких стонов пропадает всякий аппетит? Ему ничего не оставалось, как взять учебники, спуститься во двор, сесть на скамейку и учить, учить, учить, несмотря на проливной дождь или снежную вьюгу. Хорошо хоть Геля не была свидетельницей маминых постельных игр. Она появлялась дома где-то за полночь, прокуренная, подвыпившая и зацелованная. Мама, наглотавшаяся снотворного и видевшая уже десятый сон, никаким образом не могла повлиять на дочь. Поэтому Тема выполнял материнские обязанности: кормил Гелю ужином, затем отводил ее в ванную комнату и смывал с ее прелестного личика вызывающий макияж. Потом укладывал юную бунтарку спать, сам же выполнял за нее домашнее задание. И чем старше становилась Ангелина, тем тяжелее с ней было Теме...
   ...Мысли не переставали роиться у него в голове. Внезапно все сплелось в один большой клубок: и гимназия, и мамины любовные утехи, и непослушание Гели. Тема представил, как он в очередной раз опоздает на урок, его как опоздавшего вызовут к доске, он снова блестяще ответит, затем сядет за свою последнюю парту и будет внимательно слушать новую тему, никого и ничего не замечая вокруг. Нет, не так. Не он никого не замечает, а его никто не замечает. Все в классе знают, что он присутствует на занятиях, всегда с удовольствием отвечает, всегда тянет руку, всегда по всем предметам получает "отлично", всегда...
   Он типичный "ботаник". Ответит идеально на любой вопрос, справится с самой сложной контрольной, даже даст списать. Одноклассницы по началу оказывали ему знаки внимания, обнимали, целовали, а он терялся, не знал как себя вести. Каждая же из них боролась за право называться его девушкой. В классе считалось, что он симпатяга, даже "ангелочком" прозвали. В свои семнадцать он выглядел вполне взрослым, зрелым, уверенным в себе парнем. Вот только он никакой уверенности не ощущал. Его пугало поведение одноклассниц, называвших его сексуальным, приводило в отчаяние наплевательское отношение к учебе
   Ангелины, раздражало безразличие матери. Если бы рядом был отец, все было бы по-другому. Он знал, был уверен в этом. Только одного не понимал: почему он бросил маму? Неужели не смог справиться с ответственностью, которая легла на его мужские плечи, когда родился Тема, а потом появилась Геля? Разве Артем не имеет права считать его сильным, мужественным человеком, главой и опорой семьи? Нет, не имеет. Он, как последний трус, сбежал из семьи, оставив жену с двумя малютками. И ни разу он так и не объявился, не вспомнил о своих кровиночках.
   Нет, так жить невозможно. Тема приподнялся на постели и, дотянувшись до будильника, стоявшего на письменном столе, отключил его. Не пойдет он сегодня в гимназию. Останется дома, помоет посуду, наведет порядок в своей комнате, сходит в магазин за продуктами. Но ноги его не будет в гимназии! Ему до боли надоело выходить к доске с опущенной головой, боясь насмешливых взглядов одноклассников. Господи, он уже десять лет с ними учится, и неужели нельзя было его всего, с головы до ног, рассмотреть? Почему, когда он входит в класс, все освистывают его? Даже классная руководительница, Анна Игоревна, как-то пожаловалась его маме, что "ваш сын не такой как все, он не похож на других детей". А в чем, собственно, заключается эта непохожесть? В том, что он просмотру "Нашей Раши" предпочитает чтение Сэлинджера? Или в том, что вместо того, чтобы скачивать друг у друга дурацкие рингтоны, он по своему обыкновению становится возле подоконника с учебником в руках и повторяет прочитанный вечером параграф? Все, он не пойдет сегодня в гимназию и точка. Не пойдет хотя бы потому, что ему не под силу находиться на уроках физики, с учителем которой у его матери был мимолетный, но весьма бурный роман!
   - Чего не встаешь? - он не услышал, как мама вошла в его комнату. - Уже без двадцати, Артем. Опять хочешь опоздать на уроки?
   - Мама, - у него ком в горле застрял, и к матери он обратился хриплым, сдавленным голосом, - я не пойду сегодня на занятия.
   Эта серьезная, казалось бы, фраза вызвала у нее глуповатую улыбку. Но когда весь смысл все-таки дошел до ее сознания, она полностью изменилась в лице: зеленые глаза заблестели настороженным блеском, губы из насыщенно алых превратились в бледно розовые.
   - Повтори это еще раз, - тихо вымолвила мать.
   - Мама... - начал было Тема.
  -- Повтори то, что сказал, черт тебя дери! - рявкнула она, и лицо ее, которым он любовался минуту назад, сделалось неприятным: на щеках проступили некрасивые красные пятна.
   - Я не пойду...
   - Почему? - перебила она и принялась сверлить его безжалостным взглядом. Этот взгляд было невозможно стерпеть. Хуже пытки не существовало. Всякий раз, когда она на него так смотрела, Тема был готов сквозь землю провалиться , лишь бы скрыться от испепеляющих зеленых глаз матери .
  -- Почему ? - снова задала вопрос и , осознав , что ответа на него не последует , присела на краешек дивана . Тема не отодвинулся . Он очень хотел , чтобы она погладила его по голове и как-нибудь ласково назвала . Это было бы намного лучше , чем холодный , неискренний поцелуй в щеку .
   Из - за того , что у матери нет времени на внимание , заботу , ласку , не только в Теме произошли изменения . Геля стала другой . Она не походила на четырнадцатилетнюю девочку - хохотушку . Это была все познавшая и попробовавшая девица с сигаретой в одной руке , бутылкой "Сокола" в другой , и пирсингом на всех возможных частях тела . И "друзья" у нее соответствующие . Хотя , какие это друзья ? Так , компашка обдолбанных сопляков - недоучек , называющих себя готами . Кто это такие , Теме не суждено было понять . Геля , правда , пыталась ему что - такое объяснить , но он ограничился лишь черным цветом , камелотами , массивными кольцами и цепочками , плюс ночные посиделки на кладбище ( "для полного познания сути человеческой" ) .
   Вообще , смерть - излюбленная тема для обсуждения у готов . Большинство из них не доживает до совершеннолетия , так как "познание сути человеческой" есть ничто иное , как экспериментирование со смертью . Вот и Ангел ( мама обожает ее так называть ) поддалась этому дебилизму . К примеру , пару недель назад Тема , наводивший порядок в ее вечно захламленной комнатушке , обнаружил под кроватью потрепанный блокнот , который он подарил ей на день рождения . Он хорошо помнил обложку блокнота : на белом фоне пухленький златокудрый ангелочек с голубком в ручонках . Он долго искал блокнот именно с таким нежным , добрым рисунком , чтобы потом со всей любовью подарить милой сестренке . И что же теперь он видел ? Обложка закрашена черным маркером и украшена любопытной надписью ( сделанной , видимо , бритвочкой , которую Геля всегда имела при себе ) : "Лики смерти" . Подсознательно воспроизводя содержимое блокнота , Тема заставил себя открыть его и прочитать записи первого листа . А ведь у него не было привычки копаться в Гелиных вещах и уж тем более читать ее дневники . Ну , точнее , ему приходилось читать ... но то школьный дневник и записи там сделаны учителями , а не родной сестрой . Короче , он углубился в чтении исповеди , сочиненной Ангелом .
   "Они спокойно шли , не держа в сердце боли . Смерть подобралась внезапно , пронеслась над жизнью пламенем . А люди молятся за жизни умирающих . Один ребенок , не выпуская из рук креста , стоя перед погибшими , громко читал молитвы , молясь за души , души умерших , чьи имена так больно в сердце врываются ранами , руша психику ..."
   Он переводил взгляд с одной строчки на другую , с одной буквы на другую , не веря своим глазам . Сердце бешено колотилось , руки предательски дрожали . Он лихорадочно перевернул страницу и принялся за очередной "шедевр" :
   "Ты сидишь на плите , на надгробье , ты как тень . Тебя не видит никто . Не видят они - эти жалкие людишки ! Они не знают тебя , не представляют , кто ты . Но все же ... они тебя отвергают" .
  -- Какого хрена ты роешъся в моем блокноте , урод ? - ласки у нее хоть отбавляй .
   Тема обернулся и встретился с Гелиным озлобленным личиком , перепачканным косметикой . Он с испугом заглянул в ее безумно красивые зеленые глаза , горевшие недобрым блеском .
  -- Я ... - начал было он .
  -- Что ? Какое ты имеешь право читать мои записи, а ? Кто ты такой , что торчишь в моей комнате без моего же разрешения ?
  -- Геля , я тут порядок наводил ...
  -- Какой в жопу порядок ?! - ее голос сорвался до крика . - Не нужен мне никакой порядок , будь он проклят ! Сам уживайся со своим убогим порядком , а ко мне не лезь . Я хочу жить своей жизнью , в которой твоим нравоучениям нет места !
   Ну , молодец ! В этот день он смог пересилить себя , взять реванш и прервать ее нескончаемый поток брани .
  -- Геля , выслушай меня , пожалуйста . Я понимаю , что не должен читать твой дневник , но надо было подмести , а у тебя под кроватью очень пыльно , и я не мог не найти его там ...
  -- И не мог не прочесть ! - на ее миловидной мордашке проступили капельки пота .
  -- Не мог , - кивнул Тема . - Я подарил тебе этот блокнотик на день рождения ...
  -- Хватит впаривать , - она попыталась отобрать его . - Отдай сейчас же !
   Геля кинулась на него с диким воплем . Началось настоящее побоище : сначала сестричка вцепилась в его рыжие волосы , затем принялась кусать его за руки , чтобы он выронил блокнот . Выронить - то он его выронил , но успел - таки взять ее за плечи .
  -- Отпусти , гад ползучий! Не смей прикасаться ко мне , тварь ! - она вопила и отчаянно пыталась вырваться , словно птичка из клетки .
  -- Геля , Гелечка , миленькая ! Ну выслушай меня , ну пожалуйста ! - голос Темы дрожал от слез .- Что с тобой происходит , девочка моя ? Еще год назад ты была хорошей , послушной - просто загляденье ! Не мог тобой налюбоваться . И что сейчас ? Во что ты ввязалась , сестренка ? Для чего эти заигрывания со смертью ? Ты же девочка , конфетка ...
  -- Девочка ! Конфетка ! Чушь несусветная , - прервала она его нытье . - Надоело мне под всех подстраиваться . В школе все надоели, дома вообще житья нет ! И как по - твоему мне быть ? Вместо моего прикида носить розовые платьица , а на немытой башке заплетать косички , да ? Такой ты меня любишь , братец ?! Так вот . Не собираюсь я плясать под твою дудку , хоть убей меня !
   Он смотрел на нее невидящими глазами и ужасался ее словам . Господи , упустил ! Посмел не уследить за ней ! Боже , как он мог сгубить свою сестренку родненькую , свою кровиночку ? Он , опора и поддержка практически не существующей семьи , не смог должным образом позаботиться о своей куколке . Подлец ...
   Геля больно ущипнула его ладонь . Тема взглянул на нее так , будто увидел ее впервые . Ага , пока он витал в облаках , она уже сумела высвободиться из его объятий и подобрать с пола блокнот , который он удосужился уронить . Еще минута , и она уже будет со своими дружками пить пиво из одной бутылки . А он все будет рассуждать о добре и зле , о любви и ненависти , о пороке и добродетели ...
   - Браток , ты меня слышишь ? - Геля похлопала его по щеке .
  -- А ? Что ? - он никак не мог прийти в себя .
  -- Возвращайся на землю , красавчик и выслушай мой совет . А он таков : если маманьке до меня нет дела , так и ты на меня плюй ! Ну правда , зачем тебе за меня по ночам уроки учить ? Посмотри , какой ты бледный , круги под глазами ... На все двадцать выглядишь . Пора на себя внимание обратить . Расслабься и наслаждайся жизнью . До вечера дома все равно никого нет , вот и приведи девочек да вжарь им по полной программе ! Хотя ... какой ты мужчина ! От юбки бежишь как от огня !
   Тема взял ее за руку , но она дернулась так , что рукав ее черной , замызганной кофты задрался и обнажил тоненькую ручку , до локтя покрытую гнойными порезами .
   Геля от досады и неожиданности прикусила нижнюю губку . Тема же с изумлением изучал уродливые царапины . Закончив осмотр , он , не поднимая головы , тихо спросил :
  -- Это ты сделала ?
  -- Да , - она поняла , что братик отделается всего лишь шоком , поэтому ответ ее прозвучал довольно уверенно . - Представь себе , сама . Что , не ожидал ? Н-да , я та еще штучка . По-тихой ручонку покромсала . И вторую тоже . А что , нельзя ?
  -- Бритва хоть чистая была ? - он не побоялся посмотреть на нее и дать отпор ее хамству .
  -- Ого ! Смотрите , как мы заговорили ! - загоготала Геля . - Далеко с таким гонором пойдешь , красавчик , да только мне по барабану . Живи , как знаешь , делай , что хочешь , только в мою жизнь не влезай . Договорились ? - она чмокнула его в носик и со смехом выбежала из комнаты .
   Уйти ушла , а Теме плохо стало . Ему всегда становилось плохо после сильного эмоционального стресса . Следствием переживаний были длительные кровотечения из носа , нестерпимая тошнота и слабость .В этот злосчастный день произошло то же самое , к чему Теме было не привыкать . Кровь хлынула у него из носа , тошнота и головокружение вцепились в него мертвой хваткой . Перед глазами поплыли круги , поэтому единственным желанием , которое у него тогда возникло , была Гелина кровать , на которую он хотел присесть и прийти в себя . Но сделав один шаг в сторону кровати , он почувствовал невыносимую боль в сердце . Чем сильнее становилась боль , тем хуже он мог различать письменный стол , два стула , сломанный компьютер , стоявший на полу . За провод этого самого компьютера он и зацепился ногой и без сознания упал между стульями . Геля , которая еще не отправилась к друзьям , находилась в комнате мамы и малевала губки ее ярко - красной помадой . Когда она услышала шум в своей спальне , то не придала этому особого значения , лишь прикрикнула :
  -- Потише там , чистюля !
   Внезапная тишина насторожила ее.
   - Ты живой? - громко спросила она, перестав малеваться. Ответа не последовало. Тяжело вздохнув, Ангелина оставила помаду в покое и направилась к себе. Когда она увидела распластанного на полу брата, на какую-то долю секунды ею обуял страх. Геля присела на корточки и потрепала Артема по плечу.
   - Ну ты чего, а? - в голосе прозвучали тревожные нотки. - Обиделся или как?
   Он снова не ответил.
   - Что за черт? - с этими словами она не медля ни секунды перевернула его на спину.
   Кровь, текшая у него из носа, перепачкала не только лицо, но и футболку. Ангел тут же смекнула, что с братцем ничего страшного не произошло.
   - Халтурщик чертов! - разозлилась она и влепила ему пощечину. - Вставай давай. Какого хрена развалился в моей комнате?
   Пощечина была настолько неожиданной, что Тема застонал от боли и слабости.
   - Чего стонешь? - продолжала издеваться Геля. - Господи, какой же ты придурок! И почему именно мне досталось такое ничтожество? Ты же на себя глянь - валяешься тут беспомощный, кровью мне весь пол заляпал. Что, интересно, мамка скажет, когда это увидит?
   Тема никак не мог посмотреть на сестру. Оконный свет больно щипал глаза.
   - Короче, - психанула Ангел, - хватит валяться. Поднимайся и вали к себе.
   - Геля ... я не могу... нет сил ...
   - Чушь собачья! - она пнула его в живот, и он тут же скорчился от новой порции боли. - Смотрите-ка, у него сил нет! Я же сказала, что ты ничтожество, червяк раздавленный! Ты всю жизнь таким будешь недоумком. Станешь каким-нибудь профессоришкой зачуханным с нищенской зарплатой. И бабу ты никогда не удовлетворишь, потому что залезешь на нее как мышь-утопленница на корову!
   - Прекрати, Геля, не надо! - он, закрыв уши руками, кричал не так от боли, как от обиды и отчаяния. - Ты говоришь о похоти, о мерзости, о грязи ...
   - О грязи? - переспросила она, присев на колени и убрав его руки от ушей, повысила свой голосок до хрипоты. - Да, грязь! Ты верно подметил. Так вот, милый мой, нравится тебе это или нет, но придется смириться с тем, что живешь ты в грязном мире, в грязном городе, в грязной семейке! Смирись, наивный мой и с тем, что и маманька грязная, и я такая же, и тебя ждет та же участь. Все людишки, братик, грязные, похотливые свиньи!
   - Нет ... нет ... нет! - Тема задыхался, ему было трудно дышать. - Есть ... есть на свете то, ради ...
   - Ну? - подбодрила его Ангелина.- Смелей.
   - Есть то, ради чего стоит жить, - ответил он, тяжело вздымая грудь.
   - И ради чего же? Скажи мне, Темочка. Поверь, мне очень любопытно узнать, что именно заставляет тебя влачить свое жалкое существование.
   - Любовь, - к нему вдруг на какое - то время вернулись силы. - Чистая, всепобеждающая любовь, которая живет в каждом человеке. Она и в твоем сердечке прячется, и я очень хочу, чтобы в нужный момент она вырвалась на свободу и поглотила всю пошлость, завладевшую тобой, - он выдохся и опустошенный, закрыл глаза.
   - Закончил мне мозги парить? - Геля поднялась на ноги. - Не собираюсь я тратить свое драгоценное время на выслушивание твоей бредятины. Мне стрелку на пять часов забили. Так что я по - тихой сваливаю, а ты немедленно убирайся из моей комнат. Не можешь идти, так ползи. Главное, чтоб через минуту тебя здесь не было. И не забудь пол за собой вытереть.
   ... - Если ты и дальше так будешь себя вести, то мне придется пойти на крайние меры, - мама все же не соизволила проявить хоть каплю нежности. - А ты знаешь, как бы мне не хотелось этого.
   - Я завтра пойду, - Тема несмело улыбнулся. - Честное слово пойду.
   Подобие улыбки не произвело должного впечатления. Мама сочла его "выходку" как оскорбление.
   - Ты надо мной насмехаешься? - понижение голоса было предвещанием бури.
   - Нет, мама, нет, - Тема приподнялся на постели и обнял ее за плечи. - Я просто хотел сказать, что со мной ничего страшного не случилось, и завтра я пойду на учебу.
   - А что тебе мешает пойти сегодня? - она убрала его руки.
   Тема опустил голову. Мать заметила, что он густо покраснел.
   - Артем, хватит играть в молчанку. Отвечай давай, - потребовала она.
   А он словно онемел. Казалось бы, что тут такого? Наврал с три короба, и готово. Вот только Тема не имел привычку врать. Он ничего компрометирующего не делал и от матери ничего не скрывал. Считал, что ложь только усложняет и так нелегкую жизнь. Жизнь и впрямь нелегкая, раз заставляет его сейчас сидеть перед матерью и придумывать какую - то бессмыслицу, чтобы хоть раз за десять лет пропустить один учебный день. Он понимал, что не сможет объяснить ей все, что терзало его ранимую душу.
   - Я ... - Тема пытался пересилить себя. - Мне ... не очень мне ...
   - Что ты там себе под нос бормочешь? - мама придвинулась поближе, чтобы лучше расслышать его.
   Артем не осмеливался поднять на нее покрасневшие глаза, наполненные слезами горя. Да, это было его личное горе, которым не осмеливался ни с кем поделиться. Он не умеет врать, его третируют в школе и дома, у него нет ни одного друга ... Значит Геля была права, когда назвала его ничтожеством. А кто ж он еще?
   - Мама... - голос прерывался и дрожал от слез, - у меня... живот... сильно болит.
   И все. Он расплакался. Вообще, Тема редко плачет. Обид и несправедливости слишком много, а времени ничтожно мало. А тут и не сдержался. Но у него хотя бы есть повод поплакать. Боже, какой он мерзавец! Солгал родной матери! Никогда он не простит себя за этот гнусный проступок. Всю жизнь будет мучиться, корить себя за свою жалкую трусость, которая помешала сказать правду. Правду, которую он сам не знал...
   - Артем... Тема, сынок, что с тобой, милый? - наконец-то мать перестала изображать из себя самовлюбленную куклу и сняла со своего красивого лица маску равнодушия и безразличия.
   Тема в слезах обнял ее и уткнулся носиком в ее хрупкое плечо.
   - Мама... мамочка! Прости меня! Я больше никогда, слышишь, никогда этого не сделаю! Клянусь, это больше не повторится, мама... Ты только прости меня!
   - Темочка, ты меня пугаешь, - она приподняла его голову и теплым, дружеским взглядом посмотрела на его мокрое от слез личико. - Я не буду тебя ругать, дорогой, раз ты заболел. И в гимназию сегодня не пущу. Чтобы не рисковать здоровьем, сейчас же вызову врача. Только не спорь со мной, Тема. Боль в животе - нем шутки.
   От этих слов у него снова случился приступ тошноты. Обессиленный, он лег на живот и зарылся лицом в складки подушки. Через пару секунд на белоснежной наволочке проступили пятна крови. Тема, словно ужаленный, отпрянул от подушки. Мама в недоумении перевела взгляд с окровавленной наволочки на перепачканные ноздри и верхнюю губу сына.
   - Что с тобой? - она нервно сглотнула.
   - Ничего особенного, мама, - он вытер нос рукавом пижамы, - пустяки. У меня такое часто бывает.
   - И ты мне ни разу об этом не сказал? - ее губы задрожали.
   - А зачем? - Тема пожал плечами. - Я не хочу тревожить тебя и доставлять неудобства. Я же говорю, это часто случается, но волноваться из-за этого нет смысла, мама.
   - Ничего себе! - она поднялась с дивана и стала медленно ходить по комнате.- Не стоит волноваться!
   Вдруг она остановилась. Тема поднял голову и посмотрел на нее. До чего же у него красивая мама! Его всегда завораживали ее мягкие черты лица, особенно зеленые глаза, излучавшие тепло и доброту. Ему нравилось ее классическое каре, ее ухоженные рыжие волосы, ее румяные щеки и алые губы. Что бы она ни надела, она всегда отлично выглядела. И даже сейчас, когда она стояла перед ним в нежно-розовом халате, он не мог не восхищаться ей.
   - Ну вот, ты опять где-то далеко, - вздохнула мать. В этом вздохе была вся ее жизнь: позорное бегство мужа, двое малюток на руках, вечные ссоры с родителями, безработица...
   Удивительно, как она, брошенная мужем в двадцать два года, смогла выжить и не потерять цельность души?
   - Мамань, уже без двадцати восемь, - Геля заглянула в комнату. Надо заметить, в своем излюбленном прикиде: черные кеды, длинная черная юбка, черная кофта, черный шарф, обмотанный вокруг шеи, черные митенки, ногти на руках выкрашены в черный цвет ( на ногах, видимо, нечто подобное), зеленые, почти изумрудные глаза подведены черным карандашом... Кроме черного преобладали еще два цвета: мертвенно-бледный (цвет лица Ангелины) и морковно-рыжий (цвет ее волос). Она, правда, задумала стать брюнеткой, но только через его труп. Помешалась, что ли? Была бы возможность лицо в черный перекрасить, перекрасила бы.
   - Доча, подожди минуту, - мама не удосужилась взглянуть на нее. Но не заметить маячившую в дверном проходе черную фигурку было невозможно. Мама медленно перевела взгляд с Темы на Гелю. Какое-то время она была неподвижна, лицо ее не выражало никаких эмоций, казалось, будто она перестала дышать вовсе. Но вдруг, словно по мановению волшебной палочки, мама с непреодолимой горечью усмехнулась, и поведя бровью, тихим, вкрадчивым голосом спросила:
   - Ты в своем уме?
   Тема в ощущении неминуемого скандала, повернулся к сестре и с открытым ртом, перепачканным кровью лицом, являя собой нечто безумное, уставился на нее. Геля с глуповатой улыбочкой на курносой мордашке, то ли из-за вопроса матери, то ли из-за "устрашающего" вида брата разразилась лошадиным гоготом.
   - Замолчи, мерзавка! - что-то вроде этого выкрикнула мама. Среди сестринского смешка это никак нельзя было разобрать. Непонятное изречение матери подействовало должным образом. Геля замолчала. Тогда мама с неимоверным усилием взяла себя в руки и все тем же тихим, вкрадчивым голосом заговорила с Гелей:
   - Что это за тряпье на тебе?
   - А что ты спрашиваешь? Как будто сама не знаешь. Я так каждый день на занятия хожу, в таком прикиде на стрелку бегаю и дома в этом шмотье торчу. И не надо мне впаривать, что первый раз меня видишь такой нарядной.
   Мама не нашла, что ответить. В негодовании пожирая дочь глазами, она лихорадочно копалась в памяти, тщетно пытаясь припомнить Ангелину в подобном виде. И никак.
   - Ну, что молчишь? - издевательским тоном спросила Геля.- Вспомнила?
   Да до каких пор?! Сколько можно молчать?! Здоровый лоб, а за мать заступиться не может, позволяя младшей сестре оскорблять ее. Хорош сынок, ничего не скажешь...
   - Не говори так! - это напомнило ему предсмертный писк мыши, угодившей в мышеловку.
   - Чего?! - Ангелина тот час же повернулась к нему. С нескрываемым презрением она впилась в него пронзительным взглядом. - Помалкивай, Святой мученик. Не тявкай, когда тебя не просят.
   И тут мама вновь вступила в бой. Ничего не говоря, с чуждыми ей отстраненностью и безразличием, она ударила ее по щеке. Геля не дрогнула. С вызовом посмотрев матери в лицо, она с неистребимой циничностью произнесла:
   - И это все, что ты можешь, мама?
   - Замочи, дрянь... - в ответ прошептала она.
   - А чего ты меня затыкаешь? - спросила Геля, пытаясь сдержаться от смеха.- Позволь мне высказаться, мамочка. Тебе, милая, будет полезно меня выслушать. Ты, наверное, себя образцовой мамашей считаешь, а сама даже не знаешь, во что я одеваюсь. На сына своего взгляни, - не поворачиваясь, она указала на Тему пальцем.- Видишь, у него лиц в крови? Ты только сейчас об этом узнала, а он уже лет пять от этого страдает...
   Мама на какую-то долю секунды посмотрела на неприкаянного, но перепачканного сына, после чего все ее внимание снова перешло к Геле.
   - Ну и что ты на меня смотришь? - она скрестила руки на груди.- Может, скажешь что-нибудь? Нам с братиком будет интересно тебя послушать.
   Тема с ужасающей болью смотрел на ничего не понимающее, вопрошающее лицо матери, на ее растерянные, полные тревоги глаза.
   - Вы появились у меня, когда я была еще наивной, несамостоятельной, - несмело начала она, продолжая смотреть на Ангела.- Я была не готова к вашему рождению... О, если бы вы только знали, как мне было тяжело. Мне, двадцатилетней девчонке, у которой появились проблемы и с учебой, и с любимым, и с родителями. От меня все отвернулись, у меня не было денег, у меня ничего не было. Я все потеряла, - ее нижняя губа задрожала, а на глаза навернулись слезы. - Да, я стягивала росший по минутам живот полотенцем, чтобы хоть где-то устроиться на работу. А аборт я не сделала потому, что не смогла. Все просили об этом, и отец ваш, и родители, и подруги, ведь избавившись от вас, я могла жить дальше, не задумываясь о ночлеге, деньгах и еде. Но сейчас, в эту минуту, когда я стою перед вами, тридцати семилетняя женщина, вроде бы успешная, то понимаю, как я несчастна, и как несчастны вы. Ничего я не смогла для вас сделать...
   Грубый стук в дверь не дал ей договорить. А жаль. Виктор Олегович как всегда во время. Испортит все, что можно. Мама, естественно, не собиралась продолжать задушевную беседу. Вытерев слезы тыльной стороной ладони, она "на крыльях любви" побежала в прихожую открывать дверь "милому Витяне".
   - Витяня! Милый! - донесся в прихожей фальшиво-радостный голос матери.
   - Все то же самое. Никакого разнообразия, - пробурчала Геля, сплюнув на пол. Вид растрепанного, сонного, перепачканного кровью, сидевшего в одной пижаме на диване брата, увлек ее. Ехидно улыбнувшись, она подошла к нему и встала перед ним. Уставившись на ее кеды, Тема не взглянул на нее. Тогда Геля присела на корточки и посмотрела ему в лицо. Тему это смутило.
   - Что кривишься, болван? - усмехнулась она. - У тебя сейчас мордашка не лучше моей.
   Он промолчал. А что надо было ей ответить? Конечно, он бы мог сказать, что у него не рожа, а лицо, но лучше держать язык за зубами, ведь она только и добивается того, чтобы своими выходками вывести его из себя.
   - Доброе утро, Гелечка, - Тема обернулся и увидел вошедшего в его комнату Виктора Олеговича.
   - А, здорово, дядя Витя, - она и не думала вставать с корточек. - Вы нас с мамой заждались, да?
   - Ну,... можно сказать и так, - одобрительно кивнул он, потирая руки. - Гелечка, ты бы не могла оставить нас с Артемом наедине?
   - Нет, не могла бы, - Геля насупилась, приняв серьезный вид. - Зачем вам оставаться с моим братом наедине?
   Ну, все. Застала врасплох бравого начальника военкомата.
   - Да нет... - он сдавленно хохотнул. Было видно, что диалог с Ангелиной давался ему, ох, как нелегко. Вытащив из кармана мятых брюк не менее мятый платок, Виктор обтер им лоб, на котором проступили капельки пота. - Я имел в виду, что... Короче, мне надо поговорить с твоим братом.
   - И что с того? - Геля непонимающе покачала головкой так, что ее огненно-рыжие локоны плавно качнулись. - Почему это вы не хотите говорить с ним в моем присутствии, а? - теперь она обращалась к Артему. - Темка, у вас с дядей Витей есть от меня секреты?
   - Ты выйдешь из комнаты или нет?! - на сей раз, в дверном проходе стояла мама с телефонной трубкой в руках. Ну, хоть одно обещание выполнила, правда Тема в докторе не нуждался.
   С мучительным вздохом, томно закатив глаза, Ангел встала на ноги и медленно удалилась. Проводив ее взглядом, Виктор обернулся к Артему. На лице его виднелось явное облегчение. Безусловно, чуть позже он отблагодарит маму за то, что избавила его от назойливости рыжеволосой отроковицы. Ну конечно! Куда ж ему, бравому начальнику военкомата, сражаться с костлявой малявкой? Не мужское это дело. Ему бы выпить, да закусить, да закурить, да бабу хорошую, да ее... Не будем вдаваться в подробности. Как уже было сказано, Виктор обернулся к Артему. Признаться честно, говорить ему с подростком не хотелось. Он просто пообещал это Ларке и чтобы сделать ей приятное, решился на мужской разговор, который был для него тяжелейшей повинностью. В его глазах Тема являлся чем-то непримечательным, неказистым. Не раз он говорил Ларке, что сынок у нее "не от мира сего". Она в ответ лишь пожимала плечами: "Возраст у него сейчас такой или еще что-то. Откуда мне знать? В любом случае, моя помощь ему сейчас не нужна, он сам со всем отлично справится".
   Ан-нет. Не справился маленько. Если бы таким самостоятельным был, то она бы уж точно не попросила его беседовать с ним. А раз попросила, значит надо выполнить женскую просьбу.
   - Можно? - Виктор пожелал присесть рядом с ним. Тема в ответ молча кивнул, не поднимая на него глаз. Он убрал в сторону одеяло и распрямил смявшуюся простынь, после чего Виктор сел к нему. С минуту они сидели молча: Тема нервно теребил краешек одеяла, Виктор внимательно и придирчиво осматривал свои одряхлевшие ботинки. Вопрос, заданный Артемом, мгновенно вывел его из ступора.
   - Это мама попросила вас поговорить со мной? - робко спросил он.
   Виктор повернулся к нему и встретился взглядом с испуганным лицом мальчика. Особенно поразили его глаза, полные неюношеской муки. Боже, то были глаза терпевшего несправедливые, незаслуженные обиды, укоры и упреки, страдавшего от непонятного взрослым горя мальчика.
   - Да, - еле слышно ответил он. - Она сказала, у тебя проблемы.
   Тема продолжал испуганно смотреть на него. Он хотел довериться Виктору, да не важно кому, только бы его выслушали, поняли и не отвергли. Но нет. Виктор, конечно же, выслушает и при этом не отвергнет, но понять не сможет, если и захочет. Зачем ему вникать в горести чужого для него мальчишки? Он ему не сын, не племянник, не друг его собственного сына, он ему никто.
   А он вдруг, на тебе, станет в лепешку расшибаться, чтобы только узнать, что за проблемы у него возникли.
   - Не бойся, приятель, - Виктор сухо потрепал его по плечу, - скажи, что у тебя стряслось.
   Тема молчал, как партизан. Ага, может продолжать в том же духе. Только чего он этим хочет добиться? Уважения? Чушь собачья! За что его уважать? Понимания? Бред полнейший. Сам себя понять не может - никто не поймет.
   - Я вижу, у тебя лицо в крови, - продолжал Виктор. Боже, что он к нему пристал? Неужели не понял, что мальчишку не разговорить? - Мама обеспокоена твоим состоянием. Ты ее пугаешь. Ничего не говоришь ей, а она в неведении с ума сходит. Я понимаю, что ты не хочешь, волновать ее, но знай: чем дальше ты будешь скрывать от нее свои тайны, тем больше будешь ей вредить. Но ты же не хочешь, чтобы она страдала?
   Тема чихнул ему в ответ. Чихнул тихонько, как мышонок. И снова почувствовал невыносимую резь в носу. В панике он зажал его пальцами, опасаясь очередного кровотечения. В эту самую минуту Виктор понял, что не в силах что-либо сделать ему во благо. Было бы больше толку, если бы он к врачу, обратился, хоть к школьному психологу, но не к нему. Собственно говоря, он и не обращался. Это все Ларка. Надо ей про психолога сказать. Ага... экая оказия! Если он скажет ей про психолога, то опуститься в глазах Ларки. А этого никак нельзя допустить. С ней, но не с опостылевшей женушкой, он чувствует себя настоящим мужчиной, бравым начальником военкомата. Стоит только заикнуться про психолога, как она тут же уличит его в беспомощности, порочащей настоящего мужчину. Что же делать?
   Виктор снова посмотрел на Тему, все еще сжимавшего двумя пальцами кровоточивший нос. В нем, в этой невинной жертве судьбы, он и нашел единственное спасение. Конечно, легче сказать это сопливому мальчишке, нежели его матери, у которой чутье на все неладное. И он рискнул.
   - Вижу, приятель, ты не настроен на разговор со мной, - словно коршун, схвативший свою добычу острыми когтями, Виктор намертво вцепился в его плечо. - Что ж, дело твое. Настаивать не буду. Только хочу дать тебе совет, если ты не против. Я могу это сделать?
   Тема кивнул.
   - Так вот... - он наконец-то высвободил его плечо. Тема робко, осторожно, боясь оказаться замеченным, потер рукой зудившее плечо. Виктор же небрежно развалился на диване, подперев лицо рукой. С такой развязной позиции ему было лучше видно Тему, проверявшего целостность своего плеча, и это ему явно нравилось.
   - Так вот, - со второй попытки он принялся давать свой совет, - как мы уже оба поняли, я ни чем не могу тебе помочь. Следовательно, тебе надо обратиться за помощью к кому-то другому. Но не к матери. Ей ты все расскажешь, но позже, когда уладишь свои проблемы. Пойми, нельзя всю горечь держать в себе. Если ты таким образом пытаешься оставить в целости и сохранности психику своих родных и близких, то зря это делаешь. Видя твои страдания, но ничего о них не зная и не имея возможности тебе помочь, им будет намного хуже, чем тебе, - тут он замолчал, наморщив лоб. Тема не без интереса принялся рассматривать его. Виктору это не особо понравилось и с нарочитой грубостью, какой сам от себя не ожидал, резко произнес:
   - Черт возьми, я тебе то же самое пару минут назад сказал, не так ли?
   Тема замер. В его голове царил хаос.
   - Извините, - сказал он как-то подавленно, - а что вы сказали пару минут назад?
   - Это я должен извиняться, - отмахнулся Виктор, - не надо было повторяться, а сразу дать тебе совет и покончить с этим. Но то, что я повторился, совсем даже не плохо. Мне просто хочется, чтобы ты раз и навсегда усвоил, что ничего нельзя скрывать. Необходимо с кем-нибудь поделиться всем, что тебя гложет. Еще раз повторяю: с кем-нибудь, но не с чем-нибудь. Мне неизвестно, ведешь ты дневник или нет, но пойми, что он не сможет заменить тебе человеческое общение. В твоем случае, я думаю, стоит обратиться к психологу...
   От этих слов Тема вздрогнул. Этого нельзя было не заметить. Но Виктор сделал вид, будто не обратил внимания. Пусть вздрагивает, сколько ему угодно.
   - Так вот, - продолжал Виктор, словно ничего не произошло, - тебе стоит побывать у психолога. Матери пока об этом знать не надо. Сделай это в тайне от нее. А потом...
   - Витяня, ты закончил? Поторопись, а то опоздаем, - донесся из прихожей мамин голос. Виктор просиял от счастья. Все пятнадцать минут, которые длился их мужской разговор, он ждал, когда же Ларка попросит его поторопиться. И дождался до того, что, не медля ни секунды, вскочил с дивана, нечаянно ударив Тему локтем в бок, забыв даже закончить свой совет. В дверях он столкнулся с Ларкой. Он чмокнул ее в губы, она беззаботно рассмеялась и обняла его. Разжав объятия, мама, одетая в легкую курточку, джинсовую юбку - карандаш и сапоги на умопомрачительных шпильках, заглянула к нему в комнату:
   - Темочка, малыш мой, - жалостливо произнесла она, видимо, не собираясь снова зайти в его спальню, сесть рядом с ним, обнять его, поцеловать его окровавленное личико, - мне пора на работу. Ты пока не завтракай, лучше поспи, отдохни до прихода Алены Николаевны. Я ей позвонила и все про тебя рассказала. Она пообещала заехать через час. Обязательно запомни все, что она скажет, и запиши названия лекарств, которые она посоветует. В общем, ты меня понял. Ладно, сыночек, до вечера, - и она послала ему воздушный поцелуй.
   Тема закрыл глаза. В прихожей стоял гул: Виктор с кем-то разговаривал по мобильному, мама за что-то ругала Гелю. Он не слушал, о чем говорил Виктор и не вникал в ссору между матерью и сестрой. Он словно лишился слуха, но это ничуть не испугало его. Артем просто ждал, когда они уйдут и оставят его одного. Ему нравилось оставаться наедине с самим собой. Да, он знал, что люди боятся одиночества, но для него минуты, когда ничто не тревожило его, были самыми лучшими.
   Когда дверь за мамой, Гелей и Виктором захлопнулась, Тема так и сидел на диване, не шевелясь. В квартире стояла тишина, лишь из кухни доносилось тиканье часов. Неизвестно, сколько бы он еще сидел на диване с закрытыми глазами, если бы не одно обстоятельство: меньше чем через час должна приехать Алена Николаевна, детский врач. Она хорошо знала Артема и уж тем более его маму, с которой они вместе учились в школе. А так как она хорошо знает и его, то ни в коем случае нельзя открыть ей дверь неумытым, непричесанным и одетым в пижаму, выпачканную кровью. Этого было вполне достаточно, чтобы заставить себя встать с теплой постели. Подняться с дивана - то он поднялся, а устоять на ногах не смог. Слишком слаб еще был. Но медлительность совсем нежелательна, ведь на все у него минут сорок, не больше. Он опять поднялся, но на сей раз очень медленно и очень осторожно. Одно резкое движение, и он не сможет даже доползти до двери, чтобы открыть ее доктору. Позориться столь мерзким образом ему не хотелось, и он пересилил тошноту, головокружение, слабость, и черт его знает что еще, чтобы уверенно стоять на ногах. Итак, для начала надо бы прибрать постель. Так он и собрался поступить, правда, было одно "но": он заляпал кровью не только пижаму, но и наволочку, и пододеяльник. Следовательно, придется затеять непредвиденную стирку. Без особого труда он снял с подушки наволочку, но на пододеяльник у него не хватил сил. Невыносимая усталость овладела им. Отлично! Уже и постельное белье сменить не может. Помощничек нашелся! Опора семьи курам на смех. Он вновь сделал над собой усилие и ему, наконец-то, удалось стянуть с одеяла ненавистный пододеяльник. Он не стал бросать наволочку и пододеяльник на пол, а положил их на стоявший рядом с диваном стул. Его совсем не приводила в восторг перспектива оказаться распластанным на полу вместе с постельным бельем.
   Так... что же дальше? Принять теплый душ было единственной, верной мыслью на тот момент. И вот, напоминая по сгорбленности моллюска, а по медлительности черепаху, он направился в ванную. Путешествие обещало быть не долгим: нужно лишь выползти из его комнаты и свернуть направо. Но Тема умудрился так растянуть свой незамысловатый маршрут, словно пробирался в ванную через непроходимые джунгли. В итоге на смену места положения у него ушло пятнадцать минут. Хуже дряхлого старика, мать честная! Заметив перед собой вожделенную дверь, он припадает к ней вспотевшим лицом и вваливается в пропаренную к ней вспотевшим лицом и вваливается в пропаренную комнату. Чтобы не занять место туалетного коврика на полу, он обхватывает холодную раковину. В глазах темно, в висках стучит - чего он от себя ожидал? Да... не всем рождаться Суперменами. Но опускаться до такого состояния все равно, что подписать себе смертный приговор. Быть такой размазней в семнадцать лет, значит, не жить вообще. Ну, кому этот доходяга будет нужен? Верно, никому. Тема и сам осознает, что время сейчас такое, когда каждый должен только о себе думать и выживать в одиночку. И никакой тут Дюма со своим "один за всех, и все за одного" не поможет.
   Вот, кажется, и отпустило. Темнота в глазах исчезает, стук в висках прекращается - пора бы и к делу приступить. Нет, не сейчас. Надо чуть-чуть подождать, себя проверить, ведь так не хочется быть туалетным ковриком. Он перестал таращиться в раковину и с нее перевел взгляд на зеркало, висевшее над ней. Оно предъявило ему бледное, исхудавшее лицо юноши, изнуренного душевными терзаниями. Это ж надо додуматься до такого звучного словосочетания: "душевные терзания"! Да в его-то возрасте никто и не терзается ни духовно, ни как-нибудь еще. Одному ему, бедняжечке, что-то не живется, как всем. Хотя... не одному ему. Не стоит забывать многоуважаемых товарищей готов, ЭМО и прочих несовершеннолетних невротиков недоделанных, которым не живется спокойно на этом свете. "Жизнь прожить - не поле перейти" - если бы хоть один из них вспомнил об этом, прежде чем бессовестно удрать от трудностей, вскрыв себе вены. Ну да Бог с ними! Вернемся к Артему. Мы оставили его в ту минуту, когда он смотрел на себя в зеркало. Что-то в своем отражении насторожило его, а что именно, он не мог понять. Нет, перепачканные кровью нос и верхняя губа тут ни при чем - эта тема стара как мир. Растрепанные ярко-рыжие волосы тоже довольно частое явление. Едва заметные усики над губой - и к этому он привык. Ну, так что же заставило биться быстрее его и без того слабое сердце? И тут все само собой разрешилось. То, без чего он не смог бы увидеть себя в зеркале, и было предметом его удрученности. Да, именно изумрудные глаза Темы привели его в состояние обеспокоенности. То, что было спрятано в их глубине, не то страх, не то беспомощность, придавало его лицу мрачный, настороженный вид. Тема попытался улыбнуться, но насупленный вид никуда не делся. В эту секунду до него вдруг дошло, что он потерял уйму времени, корча рожи перед зеркалом. С минуты на минуту придет Алена Николаевна, а он тут младенческие годы вспоминает. Хорош пациент, ничего не скажешь! Все, что ему оставалось - взять себя в руки и немедленно принять душ. Водные процедуры - самая подходящая терапия для такой размазни, как он. Сказано, сделано. Он включил горячий и холодный краны вместе, чтобы потом не шарахнуться в сторону от кипятка и не визжать от нестерпимого холода. Подставив руку под теплую струю воды, он убедился в том, что несчастного случая во время мытья не предвидится. Прежде, чем снять с себя грязную пижаму и отправить ее в стиральную машину, Тема решил предпринять поход в свою комнату, целью которого были чистая рубашка и брюки плюс перепачканное постельное белье. С этим неимоверно сложным для него заданием он управился немного быстрее, хотя действовал не без осторожности. Особенно тяжко ему пришлось, когда он возвращался в ванную с ворохом белья. Честное слово, выглядел он ничуть не хуже Геракла, державшего за Атланта небо. Когда с грязным бельем было покончено, он наконец-то забрался в ванную и включил душ. Теплые струйки пронзили его тело, словно невидимые глазом нити. Да, в эти минуты ему было хорошо. Он будто заново рождался. Причем торжествовало не тело, а душа. Несмотря на боль в сердце и резь в носу, душа перерождалась, стремясь к чему-то далекому, возвышенному. Но длилось это божественное мгновение недолго. Артем сам все за себя решил. Выключив душ, он укутался в мягкое полотенце и вылез из ванны. Едва его ноги коснулись пола, он быстро, но тщательно обтерся, после чего переоделся в чистую одежду и вернулся к себе в комнату. Утреннее недомогание как рукой сняло. Душ всегда спасал его, очищая тело и душу от унижений в школе, оскорблений Гели и непонимания матери. Такая вот незамысловатая процедура могла сподвигнуть его на решительные действия. И сподвигла. Еще до разговора с Виктором Олеговичем он вынашивал в своей голове один план, который и планом не назовешь, так небольшая прогулка по городу и трата денег на транспорт. После любопытной беседы с Виктором Олеговичем на все сто убедился в правильности своего решения. Вот только Алена Николаевна могла своим визитом помешать осуществлению его замысла. Ничего не остается, кроме быстрого избавления от нее. Не в плохом смысле этого слова, конечно. Он не фанатик какой-нибудь, чтобы ради достижения поставленной цели решиться даже на убийство. Ему лишь нужно убедить ее в своем отличном самочувствии, получить от нее справку, названия лекарств и прочие бумажонки, а потом выпроводить за дверь, перед этим хорошенько напоив чаем. Он не хотел, чтобы его упрекнули в неумении быть гостеприимным.
   Наконец, в дверь постучал. Стук этот был частым, но вялым. Видимо, рука детского доктора выбилась из сил, нажимая на давно не работающий дверной звонок. Артем поспешил открыть дверь, чему не обрадовался: в лицо ему пахнуло недешевыми духами, утратившими свою ценность из-за неверно вылитого на их владелицу количества. На глазах у Темы выступили слезы, горло сковал кашель.
   - О-о-о, мой дорогой, - ласково улыбнулась Алена Николаевна, переступая через порог и явно не понимая истинной причины его слез и кашля, - вижу, ты совсем плох. Как ты умудрился подхватить инфекцию, мой мальчик?
   Артем помог повесить ей пальто, держась при этом от нее подальше, опасаясь походить на инфекционного больного.
   - Мне сюда проходить? - спросила она, заглядывая в его комнату.
   -Да-да, пожалуйста, - ответил он хриплым голосом, виной которому был господствующий над ним кашель.
   - Можно на диван присесть? - как-то робко спросила она, чем смутила Тему. Он уже и хрипеть не мог - голос пропал. Пришлось в ответ кивнуть.
   - Сядь рядом, Артем, - тихо произнесла доктор, что-то ища в своей большой сумке, - и сними, пожалуйста, рубашку. Мне надо тебя послушать.
   - Алена Николаевна, не надо, - жалобно протянул он, дотронувшись до ее руки, и сразу пожалел об этом, увидев ее испуганное лицо.
   - Что не надо? - она поспешила улыбнуться, чтобы разрядить обстановку. - Не хочешь, чтобы я тебя слушала? Но твоя мама позвонила мне и сказала, что ты очень болен, я права?
   С минуту Артем молчал, ничего не понимая. Алена Николаевна сообразила, что молчание - знак согласия:
   - Не стесняйся меня, Артем. Садись рядом, снимай рубашку, - вновь начала она свои слащавые уговоры, вытащив из сумки стетоскоп.
   - Алена Николаевна, - снова начал Артем свое жалобное завывание, - не нужно ничего. Идите лучше домой. Мама зря вам позвонила, она не должна была... не хотела...
   - То есть, как это не должна была? - прервала она его бормотание. - Она так волновалась, когда звонила, говорила, что у тебя кровотечение из носа, боль в животе. Ты же все отрицаешь. Так что на самом деле произошло?
   - Ну,... я... это, - он виновато опустил глаза, - обманул ее.
   - Та-а-а-а-к, - ошарашенно протянула доктор, - интересно. И давно ты водишь ее за нос?
   Тема вообще опешил. Честный труженик, преданный ученик вдруг был уличен в плутовстве. Вот так, стоит раз солгать и уже невозможно выбраться из заколдованного круга.
   - Да нет, - попытался он отстоять свою честь, - не то. Алена Николаевна, я могу быть с вами откровенным?
   - Пожалуй, да, - согласилась она, хотя в ее голосе звучали нотки сомнения.
   Артем уже хотел открыть рот, чтобы излить душу, но вовремя остановился. Надо было хорошенько обдумать свою слезливую речь. Ему необходимо было выиграть лишнее время, к чему он и приступил без особой уверенности:
   - Я-я вв-вам, - от волнения на него вдруг напала икота, - вв-все рассс-скажу. Пп-потом. Т-то ее-есть... н-не то, - он стукнул себя по лбу, - д-давайте я вам чай с печеньем приготовлю и во всем признаюсь.
   Стыдно, но признаваться-то не в чем. Разве готов он выложить все о себе плохо знающей его женщине, которая, как говорится, "цветет и пахнет" в свои тридцать семь. Вот только это цветение и запах также обманчивы, как и миловидная улыбочка на ее лице. Все бы ничего, да только глазам не хватает той гармонии, с которой сочетались улыбка и симпатичный лик. Глаза - это зеркало души. По ним-то и видно, что не все в жизни гладко у этой внешне благополучной женщины. Неимоверная, дикая усталость, затаенная в этих глазах, выдает все ее тщетные попытки испытать счастье материнства. И только работа постепенно заживляет глубокую рану в ее сердце.
   - Если ты настаиваешь, то я соглашусь, - Алена Николаевна опять фальшиво улыбнулась и, убрав с коленей сумку, встала с дивана и направилась на кухню вслед за Темой. В прихожей она остановилась у большого зеркала, плохо прибитого к стене. Все, что ей нужно было в тот момент - посмотреться, улыбнуться, повернуться в зеркале и поправить прическу. Эти бесхитростные маневры, характерные для каждой женщины, были главным оружием в ее неравной борьбе с ударами судьбы.
   Тема в это время тщательно готовился к чаепитию. Вот только готовить его было практически не из чего. В ярко-желтой коробочке "Lipton" остался один сморщенный чайный пакетик. Артем быстренько кинул его в кружку и залил кипятком из чайника. Кроме чая нужно было предложить гостье что-нибудь еще. В буфете он отыскал печенье "Курабье", которое хоть и не отличалось от пакетика "Lipton" неказистым видом, все же было съедобное. Алена Николаевна бесшумно вошла на кухню. Скудость стола ее не поразила. Она совсем недавно плотно позавтракала, и изобилие вкусностей вряд ли пришлось бы ей по душе.
   - Вы чай с лимоном любите или с сахаром? - спросил Тема, в душе молясь за то, чтобы она выбрала сахар, ведь отсутствие лимона наблюдалось в квартире давно.
   - Ничего не надо, Артем, - успокоила она его, - перестань хлопотать из-за чая. Лучше сядь и расскажи все. А то у меня времени мало.
   Сесть он не сел, но к разговору приступил. Рассказал ей все, что произошло с ним утром. Она слушала внимательно, и за это он был ей благодарен. А ведь рассказывать ему было нелегко: он то и дело сбивался, заикался, пытался все начать с начала, но находил силы продолжать дальше. Что в это время происходило с Аленой Николаевной? Рассказ Артема глубоко ранил ее: каждое его слово наносило удар еще большей силы, чем предыдущий. Ее показная и нелепая улыбка пропала бесследно. У нее не хватало мужества держать в себе свое личное горе и выслушивать Тему. "Бедный мальчик" пронеслось у нее в голове, когда она смотрела на исхудавшего, бледного, измученного подростка. Ей не верилось, что этот несчастный человечек имел любящую мать, жил в хорошей квартире, получал хвалу от учителей. Она не могла понять, как можно было загубить такого доброго, ласкового, приветливого, отзывчивого мальчика и превратить его в нервное, дерганное существо. Если бы только он был ее сынишкой... Алена Николаевна представила себя его матерью и в эти секунды ничего другого не желала. Как бы ей хотелось готовить для него завтрак, провожать в школу, проверять домашнее задание, знать по именам всех его друзей, быть хранительницей его секретов...
   - Алена Николаевна, что с вами? - Тема не на шутку перепугался при виде слез, струившихся по ее лицу.
   - Ничего, пустяки, - она сама растерялась, не ожидая от себя такой сентиментальности.
   - Может вам воды дать? - предложил он, желая хоть чем-нибудь помочь.
   - Нет-нет, - отказалась она, - все в порядке. Ты уж извини меня, Артем. Сама не знаю, что на меня нашло.
   Алена Николаевна вышла из-за стола и направилась в ванную, чтобы смыть с лица потекшую тушь. Тема заранее знал, что потом она примется заново пудрить щеки, красить ресницы и делать все необходимое, чтобы вновь надеть маску фальшивого благополучия. Но он ее не осуждал. Если ей так комфортно, то пусть продолжает притворяться. Ничего с этим уже не поделаешь.
   Она вышла из ванной и приблизилась к Теме, чтобы еще раз извиниться перед ним, не заботясь при этом о своем не накрашенном лице. Оно, кстати, без макияжа было очень мило. Артем бы и хотел ей в этом признаться, но не осмелился.
   - Еще раз прошу прощения, - улыбнулась Алена Николаевна искренней, доброжелательной улыбкой. - А чтобы искупить свою вину, я окажу тебе одну услугу. Пойдем, - и она направилась в его комнату.
   Артем послушно последовал за ней. От волнения он, конечно, не мог догадаться, какую именно услугу она собралась оказывать. Алена Николаевна вытащила из сумки, которую оставила у него на диване, блокнот и ручку. Присев на край дивана, она что-то написала, и вырвав листочек, протянула его Теме:
   - Это адрес учреждения, в которое ты можешь обратиться за помощью. У меня там знакомая работает, Ольга Борисовна. Я позвоню ей, и она обязательно примет тебя сегодня. Зовут ее Ольга Борисовна, запомнил?
   Он беззвучно кивнул. Невозможно было словами выразить его благодарность этой милой женщине.
   - Что ж,- она поднялась с дивана, - мне пора.
   Они вместе вышли в коридор Тема подал ей пальто. Одевшись, Алена Николаевна еще раз посмотрелась в зеркало: следы боли и обид проступили на ее не накрашенном лице. Но она уже не хотела их скрывать. Когда Тема открыл дверь, она остановилась на пороге и, повернувшись к нему, тихо сказала:
   - Если будет возможность, позвони мне после встречи с Ольгой Борисовной. Я чувствую, что тебе плохо, мальчик мой. Ноты знай, я желаю тебе только добра и хочу, чтобы ты мне доверял, - она легонько взяла его за руку. - Позвони мне, прошу тебя.
   С этими словами она ушла. Тема еще долго стоял с открытой дверью и смотрел на лестничную площадку. Ему не давали покоя мысли об этой удивительной женщине, которую он знал с детства и только сейчас нашел в ней друга.
   ... Грузная женщина в белом халате сидела за столом и заполняла какие-то бумаги. Вид у нее был суровый. Насупившись, она с неимоверной силой давила на ручку, которой делала важные записи. Иногда она отвлекалась от этого занятия, поправляя съехавшие на нос очки. На груди у нее висел бэйджик с ее инициалами: Кравец Ольга Борисовна. Артем сидел перед ней в удобном кресле. Беседа, намечавшаяся с этой женщиной , напоминающей айсберг, с которым столкнулся "Титаник", приводила его в ужас. Единственное, чем он себя тешил, было то. Что обратиться к ней посоветовала Алена Николаевна. Вот он и находится сейчас в Обществе помощи детям города Владивостока, расположенном на улице Ильичева. Но Алена Николаевна не могла найти самого худшего врача, ведь он ей безгранично доверял. Следовательно, поводов для беспокойства быть не должно.
   Кабинет Ольги Борисовны Теме понравился. Он был светлый и уютный, причем уютом веяло и от детских картин, висевших на стенах, и от шкафа, набитого различными папками и документами, и от стола Ольги Борисовны, и от нее самой. Напряжение, овладевшее Артемом, постепенно исчезало. Вот только он вел себя как последний болван. Он не нашел ничего лучше, чем разглядывать свои руки ( которые видел, по крайней мере, миллион раз ) вместо того, чтобы обдумать то, что он скажет врачу. Не будет же он рассказывать ей про ожоги, которые получил вчера, готовив ужин, и которые нанесли непоправимый урон его нежной коже. Бог его знает, о чем он вообще собирается говорить!
   - Итак, Артем, - Ольга Борисовна наконец-то прекратила рутинную писанину, - начнем нашу беседу. Хорошо?
   Он беззвучно кивнул, что уже вошло у него в привычку. А с чего начинать беседу, он, естественно, не знал. Зато лишний раз полюбовался своими драгоценными руками.
   - Артем, - обратилась к нему врач добрым, ласковым голосом, таким же, как и у Алены Николаевны, и он еще раз осознал, что нельзя судить о людях исключительно по их внешности, - я могу знать, что заставило тебя обратиться в наш центр?
   Вот так. Первый вопрос и выстрел в упор. Что ответить - не знаем. Придется опять выкручиваться.
   - Ну-у-у... у меня проблемы возникли, - нашел, как выкрутиться Артем.
   - Я понимаю, - одобрительно кивнула она, - у всех нас рано или поздно возникают проблемы, но не каждая из них достойна наших душевных переживаний и уж тем более нашего обращения за помощью в учреждение, подобное этому. Ты согласен со мной, Артем?
   - Да, но я... у меня другие проблемы, - виновато произнес Тема и неуверенно добавил, - наверное.
   Ольга Борисовна сняла очки и, прищурившись, внимательно посмотрела на Тему, который смущенно опустил глаза. Вернув очки на положенное для них место, она тепло улыбнулась и вновь заговорила с "нелюдимым" Темкой:
   - Уж не хочешь ли ты сказать, Артем, что твои проблемы не настолько серьезны, чтобы решать их вместе со мной?
   Артем окончательно запутался. Ну, какого черта он ляпнул про какие-то проблемы, причем оказавшиеся совсем другими, нежели у остальных. Хорошо заврался. Теперь уже будет бесполезно продолжать эту вялую беседу и невозможно будет позвонить Алене Николаевне, если он не захочет признаться ей, что подставил ее самым мерзким образом.
   - Да нет, не то. Я хотел сказать, что не могу понять, что со мной происходит, и это меня пугает, - умница, справился с непреодолимой задачей.
   - Ага, - удовлетворенно сказала врач, откинувшись на спинку стула, - типичный случай для ребят твоих лет. Что поделаешь, такой уж возраст. Но это не значит, что с этим невозможно справиться.
   Тема нахмурился. Что-то в ее словах вызвало у него смутную тревогу:
   - Но ребята моего возраста вряд ли добровольно приходят к вам, - несмело отозвался он.
   У врача душа ушла в пятки. С одной стороны, его дерзкий ответ нанес удар ее самолюбию, с другой, его справедливое замечание заинтриговало ее. Оказалось, что Артем вовсе не "лопух", каким поначалу казался.
   - Ты прав, - приободрилась Ольга Борисовна, располагаясь в кресле поудобней, - а это значит, у меня есть все основания предполагать, что ты нуждаешься в незамедлительной помощи, которую я смогу оказать, если ты сознаешься во всем, что тебя тревожит. Договорились? - и она улыбнулась дружеской улыбкой.
   Правда, ответа его не стала дожидаться, а сразу взяла инициативу в свои руки:
   - Тогда приступим к делу, - она взяла бумаги, которые так долго заполняла, и пробежав по ним глазами, спросила:
   - Насколько мне известно, ты живешь с матерью. Это так?
   - Угу, - буркнул Тема, опустив рыжую голову, - еще сестра есть. Младшая.
   - Может быть, я задам очень личный вопрос, но он чрезвычайно важен. Артем, - врач выдержала паузу, - почему отец не живет с тобой?
   Подобного вопроса он ожидал. Хотя это ожидание абсолютно бесполезно, ведь для такого "кадра" как он, ответить на него практически невозможно.
   Тема молчал. В голове роились какие-то мысли, но к вопросу они не имели отношения.
   - Затрудняешься ответить? - забеспокоилась Ольга Борисовна.
   - Нет, но.., - замялся он. - Понимаете, я был совсем маленький, когда он бро.., то есть, ушел из семьи. Но мне не кажется, что это все связано с моими проблемами.
   "А может и связано", - отметил он про себя.
   - Если ты так считаешь, - огорченно вздохнула она, - то будем искать причины в чем-нибудь еще.
   Бедняжка, думала, отделается от него за пару минут, но вляпалась сильно и надолго.
   - Только что ты сказал про своих ровесников, которые ни за что не придут сюда добровольно. Почему ты так решил?
   Тема пожал плечами:
   - Я имел в виду своих одноклассников. Не заметно, что их что-то гложет. У них почти всегда хорошее настроение, они какие-то беззаботные, что ли, - немного раскрепостился Артем - "сухарь".
   - Уже лучше, - оживилась врач, - намного лучше. Тогда ответь мне, пожалуйста, ты комфортно чувствуешь себя среди них?
   Допрос напомнил Теме небезызвестную игру в морской бой: мимо, мимо, попал! Вот и Ольга Борисовна попала так, что Артему стало дурно, и он ясно ощутил приближение кровотечения. Тут-то его охватила паника.
   - Ты в порядке? - спросила врач, заметив испуг на его бледном лице.
   - Помогите мне... - еле слышно попросил он.
   - Артем, что случилось? - она поднялась со стула. Тема со стыда опустил голову и закрыл лицо руками.
   - А ну-ка, - настойчиво потребовала она, приблизившись к нему, - убери руки от лица. Уговаривать его не потребовалось. Он выполнил ее просьбу. С начала Ольга Борисовна взглянула на его руки, обильно перепачканные кровью. С замиранием сердца она перевела взгляд на его лицо, на котором было еще больше крови. Она медленно вытекала у него из носа, останавливаясь на подбородке, с которого каплями струилась на его одежду.
   Ольга Борисовна взяла себя в руки, чтобы унять напавшую на нее дрожь и твердо сказала:
   - Я немедленно вызываю "скорую", - и она бросилась к телефону.
   - Нет! - глухо прохрипел Тема. - Не надо, прошу вас!
   Она замерла, держась обеими руками за телефонную трубку:
   - А что я должна делать? - шепотом спросила она. Ее руки предательски дрожали, отчего трубка так в них и плясала.
   - Я лучше пойду, - Тема начал вставать с кресла, стараясь его не запачкать.
   - Куда? - опешила Ольга Борисовна.
   - Домой, - он медленно направился к двери, - мне уже лучше. Не беспокойтесь, пожалуйста. Со мной такое случается. До свидания, - он вытер ладони о брюки и взялся за дверную ручку, которую не успел повернуть.
   - Стой, - она ринулась с места к нему, - никуда я тебя не пущу! У меня у самой дети есть, и если я позволю сейчас тебе в таком состоянии покинуть этот кабинет, и с тобой по дороге домой что-то случится, я же понесу наказание, - вспылила она, произнеся последнюю фразу скороговоркой.
   - Я понимаю, - стал оправдываться Артем, - но я бы ни за что не посмел вот так взять и уйти, подставив вас, если бы это кровотечение было у меня впервые.
   - И как часто оно у тебя бывает? - она начала понемногу успокаиваться.
   - Сегодня утром было, - наморщил он лоб, вытирая рукавом пиджака лицо.
   - Во время разговора с Аленой Николаевной? - врач подошла к столу и взяла с него упаковку салфеток. - Вот, возьми.
   - Спасибо, - поблагодарил Тема, - нет, это случилось до ее прихода.
   - А почему это случается? Как ты думаешь?
   Может быть из-за того, что я нервничаю, - предположил он.
   - То есть, - заинтересовалась она, - когда мы с тобой беседовали, ты нервничал, да?
   - Немного, - Тема не хотел ее обидеть.
   Врач задумалась на минуту.
   - Что или кто заставил тебя нервничать утром?
   - О-о-о.., - Артемка совсем растерялся, теребя в руках салфетку. - Я п-плохо п-помню все, что п-произошло утром, изв-вините.
   Она понимающе кивнула.
   - Я могу пойти домой? - осторожно попросил он.
   - С тобой действительно все хорошо? - она с подозрением окинула его взглядом.
   - Да, я вам не лгу, честное слово, - и он наконец-то повернул эту ручку, распахнув дверь.
   - Будь осторожен, Артем, - Ольга Борисовна явно волновалась.
   - Я буду, - пообещал он искренне и вдруг густо покраснел.
   - Что такое? - вздрогнула она.
   - Можете сказать, п-пожалуйста, где здесь т-туалет? - промямлил пристыженный Тема.
   Туалет оказался на первом этаже. Поблагодарив Ольгу Борисовну за ценную информацию, Артем опрометью бросился вниз по лестнице. Оказавшись на первом этаже, он замедлил шаг и проскользнул в туалет. На его счастье в нем никого не было. Тема окончательно расслабился. Прежде чем умыть лицо, он закрыл глаза. У него не было сил смотреть на себя в зеркало. Нет, не из-за того, что он был перепачкан кровью. Просто в эту минуту он ненавидел самого себя. Кретин, так опозорился перед врачом! Болван, придурок, идиот! И как же он теперь осмелится позвонить Алене Николаевне и сознаться в том, что крупно ее подставил? Мерзавец, не смог оправдать ожидания и надежды этой замечательной женщины. Открыв глаза, он включил холодную воду, и наклонив голову, стал тщательно смывать с лица запекшуюся кровь. Когда с умыванием было покончено, он вытер мокрое лицо салфеткой, которую позаимствовал у Ольги Борисовны и которую так нервно теребил в руках. Выбросив салфетку, он все-таки осмелился посмотреть в зеркало, которое представило отражение изможденного, мертвенно-бледного лица. Если бы не рыжие волосы и чуть заметные усики, он мог бы состязаться с самим Энди Уорхолом в номинации "самый бледнолицый". Белки его изумрудно-зеленых глаз были покрыты красными прожилками. Не обошлось без желто-синих кругов под глазами - грустного напоминания о несметном количестве бессонных ночей. Пока он любовался своим симпатичным ликом, в туалет зашла женщина в ярко-красном пальто, держа за руку мальчика лет восьми. Ребенок заливался горькими слезами, широко раззявив рот. Лицо мальчика было багрово-красным, похожим на томат, который вот-вот лопнет от перенапряжения. Женщина, точнее, мать неугомонного мальчика подошла к свободной раковине. Вытащив из сумочки платок, она подставила его под вялотекущую струйку воды. Выключив воду и отжав платок, она присела на колени и принялась обтирать заплаканное лицо сына. Мальчик не унимался, наоборот, заревел еще громче. Мать издала мучительный вздох бессилия:
   - Сашенька, малыш, тетя ничего плохого тебе не сделает. Она только поговорит с тобой и больше ничего, понимаешь?
   - Не хо-о-ччу-у! Не-е бу-у-у-дуу! Б-б-больно! - вопил неподдающийся ребенок.
   - Сашенька, - мать тщетно пыталась до него достучаться, - тетя ни за что не сделает тебе больно. Слышишь, не сделает больно, потому что я не позволю ей это сделать!
   От безумного плача Сашеньки и слащавых уговоров мамаши у Темы голова пошла кругом. Воздуха! Свежего воздуха. Немедленно! Он пулей вылетел из туалета, а затем и из Общества помощи детям города Владивостока.
   Итак, он наконец-то выбрался на улицу. Погода в этот апрельский день выдалась замечательная: ярко светило солнце, и было не по-весеннему тепло. Люди в бешенном темпе неслись кто куда, ничего и никого не замечая вокруг. Неслись не потому, что их в этом обязывал понедельник. Просто сам Владивосток насквозь пропах суетой, спешкой, нервотрепкой и бензином. Автомобили всех мастей заполонили город, превратившись в его полноправных граждан.
   Тема устало наблюдал за непрекращающимся потоком машин, стоя на остановке в ожидании автобуса. Сердце его тревожно ныло, голова кружилась, нос болел. Он расстегнул все пуговицы на пиджаке - ему было очень душно. Внезапно вся бесконечная вереница автомобилей превратилась в огромное черно-серое пятно, напоминающее по расплывчатости медузу. Если бы вы в тот момент оказались рядом с ним, то у вас наверняка сложилось бы впечатление, что этот парнишка явно наэкспериментировал с ЛСД или другой гадостью и прибывает в полной прострации. Артем не чувствовал под собой асфальта; его ноги стали ватными, а веки отяжелели. Единственное, что он тогда хотел, так это сию же минуту оказаться дома. Если бы не подъехавший автобус, то Тема точно валялся бы на остановке без сознания. Стыд и срам ему за нечто подобное, но если бы это произошло, он бы не растерялся и на вопрос прохожих, которые привели его в чувство, откуда он, Тема бы заплетающимся языком ответил: "Со Светланской 123, ну, там, где еще детское отделение восстановительного лечения находится". Бредово, естественно, но факт. Всегда, когда заходил вопрос о его месте проживания, он неизменно упоминал священное для него детское отделение. Дикая странность...
   Ничего перед собой не видя, Артем кое-как ввалился в переполненный автобус. Чудом нащупав спинку какого-то сиденья, он из последних сил вцепился в него слабыми руками. Кто-то из пассажиров, слава Богу, додумался открыть окошко, и легкий ветерок принялся усердно обдувать его пылающее лицо. Постепенно он стал приходить в себя. С начала он сумел разглядеть раскрытое окно, затем свои трясущиеся руки и сиденье, на котором сидел пожилой мужчина, и за которое держался Тема. И только потом начали прорисовываться силуэты всех пассажиров, заполонивших автобус. Опасаясь вновь лишиться зрения и прозевать нужную остановку, он решил больше не закрывать глаза. Люди входили в автобус и выходили из него, автобус останавливался и трогался с места, а Тема думал о чем-то своем. Что подразумевается под этим "своим"? Не знаю как у вас, а для Темочки "свое" значит он сам и все и все, кто или что с ним связанные. Конкретно сейчас он думал о своем убогом одиночестве. "Он не одинок", - скажите вы. Да, у него есть мать и сестра. А еще бабушка и дедушка, которые, правда, не общаются с его матерью, соответственно и с ним тоже. Но мамы, папы, сестры, братья, бабушки, дедушки - это те люди, которые вопреки всему должны окружать каждого из нас. Теме же не хватало друга. Или подруги. Да это и неважно, лишь бы человек был чуткий, искренний, понимающий, желающий ему только добра. И без сомненья счастлив тот, кто нашел себе такого друга, соратника, товарища. Только Теме не повезло. Нет, и не было у него того единственного, которому, как говорила Марлен Дитрих, "можно позвонить в четыре часа утра" и поделиться чем-то веселым и не очень. Нет того, с кем можно было реализовать свои мечты и сделать все, что еще вчера казалось невозможным.
   Хотя... был у Темы, так называемый, приятель. Звали его Стас, и был он одноклассником Артема. Они сидели вместе на всех уроках и составляли колоритную парочку единственных изгоев класса. Но если Тема считался симпатягой и чистюлей, то Стас был его полной противоположностью. Невыносимо тощий, с вечно сальными, немытыми волосами, с тьмой здоровенных угрей на лице, он выделялся среди учеников не только класса, но и всей гимназии. Все время был одет в темно-синюю толстовку с капюшоном и в черные джинсы с большими карманами. Воспитывала Стаса бабушка, славная женщина, работавшая в гимназии уборщицей. Любая насмешка над ее горячо любимым внуком наносила ей страшнейший удар. Что касается Темы, то ни угрей, ни грязной одежды, ни плохого запаха, который якобы исходил от Стаса, он не замечал. Для него Стас был приятным и понимающим слушателем, а также неплохим товарищем. Пока он вот так рассуждал о своей жизни, автобус привез его на Светланскую 123.
   Кое-как протиснувшись между прилипшими друг к другу пассажирами, Тема добрался до водителя. Расплатившись с ним, он вышел из автобуса. Щурясь от ярких солнечных лучей, он посмотрел на дом, в котором проживал. Ну и зачем посмотрел? Ни разу не видел, что ли? Видел, конечно. Наверное, решил убедиться в своей адекватности и правильности выбранной им остановки. Да, это его дом. Добротный такой, выкрашенный в розовый цвет. Он медленно побрел вдоль дома. Прошел мимо детского отделения, не обратив на него должного внимания. Завернул за угол и уже было зашел в подъезд, будучи никем не замеченным, как вдруг до него донесся свирепый мужской голос:
   - Пошел отсюда! - послышалось болезненное завывание собаки и визг автомобильных колес. Артем обернулся. Ни автомобиля, ни хозяина свирепого голоса не было, зато по двору ковылял, прихрамывая на правую лапу и поскуливая, с бельмом на левом глазу, грязный, взъерошенный пекинес. У Темы сердце сжалось от сострадания. Несчастное, никому не нужное существо, бедный собачонок! Если бы он только оказался в Теминых руках, то Тема бы его накормил, напоил, вымыл, подлечил, и зверушка снова стала бы белой и пушистой. Но при всем своем неимоверном желании он не сможет позволить себе забрать затравленное животное домой, потому что мама не разрешит ему это сделать. Артем не раз упрашивал ее завести питомца, но она не раз ему отказывала, ссылаясь на беспорядок и исчезновение чистоты в квартире с появлением животного. Мама, правда, не учла одну маленькую деталь: порядок и чистота существовали в квартире исключительно благодаря Теме. Она же ссылалась на загруженность и нехватку времени: "Некогда мне. Я и так работаю без остановки, чтобы обеспечить и тебе, и твоей сестре достойное будущее. Так что будь добр, не перечь мне и займись делом".
   Пекинес доковылял до середины двора и, остановившись, устремил на Артема видящий глаз.
   - Иди ко мне, собачка, - Тема присел на корточки, подзывая к себе животное. Пекинесу это явно не пришлось по душе: он злобно рыкнул и, шарахнувшись в сторону, принялся удирать от Темы на трех лапах. Удрал недалеко - за мусорные баки. Недолго думая, Тема рванул. Нет, не к пекинесу. Боже, собака бы умерла от разрыва сердца! Рванул он в квартиру, чтобы найти что-нибудь съедобное для меньшого брата. Не успел снять ботинки, как в гостиной зазвонил телефон. В носках, скользя по полу, он в мгновение ока очутился у телефона. С колотящимся сердцем он снял трубку:
   - Алло, - напряженно произнес Тема.
   - Здравствуй Артем, голубчик мой. Надеюсь, я тебя не разбудила? - этот приторный до омерзения голос Тема мгновенно узнал. Он принадлежал математичке Фаине Павловне.
   - Нет-нет, Фаина Павловна, - затрепетал он, - не разбудили.
   - Ну, слава Богу, - наигранно обрадовалась она, - а то я так переживала, что не дала выспаться больному ребенку! Болезнь хоть не опасная?
   - Нет, - промямлил Тема, - живот заболел. Может быть, съел что-то не то.
   - Ну ладно, - Фаина смутно чувствовала обман, на который у нее было чутье,- заболел, так заболел. Тебе можно. Ты у меня за все годы, кажись, ни одного урока не пропустил. Если вдруг возникнут трудности в чем-то, сразу обращайся ко мне.
   - Спасибо, - робко поблагодарил Артем.
   - Тогда перейду к делу, - плевать ей было на его "пресное" спасибо. - Я по поводу твоей ненаглядной сестрицы звоню. Нам обоим известна ее страсть к прогулам. И я довожу до твоего сведения, что наша красотка у меня на алгебре не объявилась. До меня у нее было еще четыре урока, и на них она не присутствовала. Не волнуйся, это все проверено: я поговорила с учителями и с журналом сверилась, - и совершенно невинно спросила, - ты случаем не знаешь, где она?
   - К сожалению, нет, - Тема больше всего переживал за пекинеса, которого мог спугнуть очередной заядлый автомобилист. - Но она собиралась сегодня на занятия, честное слово.
   - Да она, я погляжу, всегда собирается, - съехидничала Фаина. - Видимо, у нее на сегодня другие планы, о которых ни ты, ни мама не знаете. А жаль, у нее оценочки и по алгебре, и по геометрии плачевные. Конец года все-таки, а там и экзамены не за горами. Ты бы хоть взял ситуацию под контроль, раз маме некогда. Я тебе, конечно, благодарна за то, что ты дома за нее задачи решаешь, но у доски она и двух слов связать не может. И опять-таки жаль, ведь мозги ей от природы даны хорошие. Только воспользоваться ими она не хочет. В пятом, шестом классах она прекрасно занималась, а потом..., эх! - с горечью вздохнула Фаина. - Заговорилась я. Не буду донимать тебя. С этим вопросом попробую обратиться к твоей матери, если у нее найдется для меня свободная минутка.
   Тема повесил трубку не без радости. Как бы он не старался уважительно относиться к Фаине, у него не получалось изгнать неприязнь к учительнице из своего сердца. О причинах его неприязни к ней немного позже, а сейчас поговорим о Теминых поисках пропитания для песика. Вылетев из гостиной, он помчался на кухню. Первое, что бросилось ему в глаза, было печенье "Курабье", так никем не тронутое и уныло лежавшее на столе. Да разве собака будет это есть? Мало вероятно. Поиски продолжались в холодильнике. Кроме "Докторской" колбасы, высохшего сыра, недоеденного йогурта и двух сморщенных помидоров, в нем ничего не было. Не раздумывая, Тема взял колбасу и, не теряя ни секунды, отрезал несколько ломтиков. Положив их на блюдце, кинулся в прихожую и, обувшись, выбежал вон из квартиры. Пекинес, к счастью, уже вышел из прикрытия и лежал перед мусорными баками. Тема понял, что с ним нужно вести себя крайне осторожно, чтобы не настроить его против себя. Артем медленно направился к собаке. Пекинес мгновенно почуял что-то неладное и, подняв голову, принялся наблюдать за Темой. Тема, как говорится, не упустил свой шанс. Он осторожно присел не корточки, поставив на дороге блюдце с колбасой, поднялся и пошел в подъезд, чтобы не смущать собачонку. Запах аппетитной колбасы сразу же пробудил в пекинесе интерес. С начала он смотрел на блюдце одним глазом, затем встал на три лапы и поплелся к источнику вкусного аромата. Естественно с колбасой он управился в мгновенье ока. Вряд ли несколько кусочков полностью удовлетворили его изголодавшийся желудок, но кушанье ему явно понравилось, и он уже больше не видел в Артеме своего врага. Хотя настороженность некуда не исчезла. Поев, песик побрел обратно к мусорным бакам. Он улегся поудобнее и стал наблюдать за Темой, крадущимся к блюдцу. Забрав блюдце, Артем с необычайной легкостью на душе направился домой. У входа в подъезд он остановился и обернулся, надеясь еще раз увидеть пекинеса, но того и след простыл.
   Тема вернулся в квартиру. Уныние овладело им. Ощущение однообразия жизни не покидало его. А как бороться с этим однообразием? Уйти из дома? Бред сумасшедшего. Ему некуда идти. Никому он не нужен, каким бы покладистым, хозяйственным и прилежным он не был. Кто виноват в этом? Он, конечно. И не благоразумно винить в этом кого попало.
   Артем сидел на диване в гостиной. Еще пара минут, и он пойдет в свою комнату, вытащит из ящика в столе кошелек, в котором лежат деньги, получаемые им от матери ежемесячно за отличную учебу. А может и не за учебу. Геля себя никак не проявляет в учебной деятельности, а деньги-то не переводятся. Несправедливость, но тут уже ничего не изменишь. Если мама станет давать деньги только Теме, то ее жизнь превратится в ад. Она это понимает и прикрывается безграничной любовью к детям, не позволяющей любить одного больше, другую меньше.
   Пока мы вот так рассуждали о сути материнской любви, Тема успел сходить за продуктами в ближайший магазин. Возвращаясь по двору домой, он искал взглядом пекинеса, запавшего ему в душу, но не нашел. Когда он вошел в прихожую, ему показалось, что в квартире кто-то есть. Артем бросился в гостиную и споткнулся о Гелины кеды, небрежно развалившиеся в углу. Геля на грохот не отозвалась. Да ее вообще в гостиной не было. Тема посмотрел в сторону ее комнаты - дверь была закрыта. Без сомнений, она там. Кашлянув, Тема учтиво постучал в дверь, из-за которой донесся голос сестры:
   - Заходи, гость дорогой.
   Немного помедлив, он все-таки решился войти. Как он и предполагал, в комнате творился хаос. Обои были исписаны маркерами, грязная одежда, тетради, учебники, фантики из-под шоколадных батончиков представляли собой один ком, валявшийся на полу. Сама хозяйка этого дивного зрелища возлежала на кровати, окруженная одеялом, простыней и подушками, и наслаждалась мороженым "Экстрем".
   - Да ты не стесняйся, - ласковым голосом обратилась она к брату, облизывая мороженое, - располагайся поудобнее. Сядь куда-нибудь.
   Тема вновь окинул апартаменты измученным взглядом. Сесть-то некуда, разве что на ком одежды, фантиков и школьных принадлежностей. Заметив растерянность Темы, Ангел усмехнулась:
   - Ты на этот бардак внимания не обращай. Пока ты, смертельно больной, где-то шлялся, я диск искала. Ну, тот, что Саня давал, с песнями "Нирваны", - и с подозрением взглянув на брата, спросила, - не ты ли его упер?
   - Я такое не слушаю, - тихо отозвался он, понурив голову.
   - А какое слушаешь? - огрызнулась Геля. - Эту доисторическую чушь, от которой только старикашки балдеют, да? Ах, какое я имею право насмехаться над классиками? Луи Армстронг, Фрэнк Синатра, Джо Дассен... Великие певцы, внесшие огромный вклад в мировую музыку! - и разразилась диким хохотом.
   - Прекрати... - Тему затрясло от гнева.
   - Напугал! - заливалась смехом Ангел. -У меня душа ушла в пятки! Ой, мамочки.., - и схватившись за живот, начала успокаиваться. - Ладно. Повеселились, и хватит. Чего приперся?
   - Ну... - замямлил Артем.
   - Да что ты у двери стоишь, как швейцар? - возмутилась Геля. - На кровать садись. Не бойся, не изнасилую.
   Опасливо поглядывая на ком барахла, Тема обошел его и присел на край кровати.
   - Так о чем ты хотел со мной поговорить? - неожиданно прошептала она ему на ухо. Тему передернуло: от Гели нестерпимо несло куревом. Стараясь не обращать внимания на тошнотворный запах, Артем невнятно пробурчал:
   - Фаина Павловна звонила. Сказала, что тебя на занятиях не было. Она пообещала маме сообщить.
   - Ну, потрясуха! - вырвалось у нее.
   - Почему ты прогуляла? - спросил Тема после непродолжительного молчания.
   - Так получилось, - пожала плечами она, доедая мороженое. - Ты, кстати, тоже прогулял, но я же тебя за это не упрекаю.
   - И я не упрекаю, - устало возразил он. - Но разве ты не понимаешь, что меньше, чем через два месяца тебе предстоит сдавать экзамены, к которым ты совсем не готова?
   - Не парься, братан, - хохотнула Геля. - Что ты так за меня переживаешь? О себе лучше думай, выпускник.
   Артем предпринял еще одну попытку вразумить сестрицу:
   - Конечно, экзамены за девятый класс ты сдашь. Их даже самые заядлые лентяи сдают. Но что ты будешь делать через два года, когда настанет ЕГЭ?
   - Через два года? - переспросила Геля, хихикая. - Что я буду делать? В бордель пойду, понятно?
   - Я серьезно спрашиваю, - посуровел Тема.
   - А я серьезно отвечаю, - рявкнула она. - Плевать я хотела на этот ЕГЭ, и не парь мне мозги всякой дрянью.
   - Но это важно, - нахмурился он.
   - Да откуда тебе знать, что важно, а что нет?! - ее миловидное личико исказилось злобной гримасой. - У тебя только одна научная дрянь на уме, больше ничего в твоей паршивой жизни не имеет смысла!
   - А какой смысл в твоей увеселительной жизни? - он сам не понял, как осмелился на такой компрометирующий вопрос.
   - Все, - Геля молниеносно встала с кровати, - пора рвать отсюда когти.
   - Но я еще не закончил, - пролепетал Тема, словно маленький ребенок, которому перестали во всем потакать.
   - Твои проблемы, - Геля надменно смерила его взглядом, - я давно закончила.
   С этими словами она удалилась из своей опочивальни. Артем бросился за ней. Она преспокойно надевала кеды.
   - Когда вернешься? - забеспокоился он.
   - Не бойся, не разбужу, - съехидничала она.
   - И все же... - не унимался Тема.
   - И все же вари свой тошнотворный суп или другую гадость, - отозвалась Геля, похлопав брата по плечу. - Ты ведь за жратвой ходил?
   Обалдев от ее наглости, Артем не ответил.
   - Бедняжка, - надула губки Ангел, - денежек на заумные книжки не осталось. Ну, ничего. Добрая сестренка выручит, - и, вытащив из кармана на кофте мятые бумажки, швырнула ему в ноги. - Покешник, нищета, - и она покинула ненавистную квартиру.
   Ну что ж, суп он сварил да еще и салат овощной приготовил и, конечно, уроки выучил. На вторник у его класса было расписание, позволявшее ученику, если он отсутствовал, не звонить никому из одноклассников. В общем, Теме несказанно повезло, ведь в любом случае ему было некому звонить. А как же Стас, спросите вы. Да дело в том, что у него ни домашнего, ни сотового телефона не было. При бабушкиной мизерной пенсии и смехотворной зарплате им неоткуда было появиться.
   Тема решал экзаменационные задания по алгебре из специального сборника, когда мама постучала в дверь. Артем радостно открыл ей, и до него донесся нежный аромат ее волшебных духов. Тема так расчувствовался, что, закрыв от блаженства глаза, встал как вкопанный, преградив маме вход.- И долго ты так стоять будешь? - его блаженство вывело ее из себя.
   - Ой, извини, пожалуйста, - опомнился он, освобождая проход.
   - Наконец-то, - проворчала она, снимая обувь. - Ты на ужин что-нибудь приготовил?
   - Да, - оживленно кивнул Тема, ожидая, что она его похвалит. - Суп грибной и салат из огурцов и помидоров.
   Мама замерла, прекратив расстегивать молнию на куртке.
   - Так значит суп? - тихо отозвалась она.
   - Ага, - обрадовался бедняга, - и еще салат.
   - Напомни, пожалуйста, а что мы вчера ели? - вкрадчиво попросила мама, повернувшись к нему.
   - Гороховый суп доедали, - напомнил Тема, не понимая, к чему она клонит.
   - А в пятницу был вермишелевый, - призадумалась она.
   - Точно, - подтвердил Артем. - Он же тебе понравился?
   - Ты каждый день кормишь меня супами, которые мне не просто не нравятся, меня от них тошнит, - процедила мама, бросив на пол куртку. - Я терпела, делала вид, что в восторге от твоей баланды, но больше не могу притворяться. В печенке у меня твой суп сидит! - от гнева и усталости она прошла в гостиную и легла на диван, продолжая обрушивать свое негодование на Тему. - Я целыми днями вкалываю, как сумасшедшая, а ты, гад такой, не можешь, для уставшей матери ужин приготовить. Мне на работе про тебя стыдно кому рассказать. У всех сыновья холят, лелеют матерей, а ты, паршивец неблагодарный, меня в грязь втоптал!
   Несчастный Тема уныло поплелся в свою комнату, чувствуя себя, как побитая собака. Ну что он не так сделал? Чем не угодил любимой маме? Да, он умеет варить супы и готовить салаты. Но он же не повар какой-нибудь, чтобы каждый день преподносить матери вкуснейшие деликатесы. И не его вина в том, что мать, будто издеваясь над ним, не оставляет ему денег на продукты, а потом требует сверхъестественные блюда. Не будь он таким скромнягой, давно бы уже разъяснил матери ситуацию и потребовал вернуть деньги, потраченные на еду. Но нет, Тема не из той породы. Правильно Геля подметила, что никогда он ничего не добьется в жизни. Хотя, очень сомнительно, что сама Геля чего-то достигнет с ее наплевательской философией.
   Тема бездумно смотрел в окно, в то время как мама договаривалась по телефону с бравым начальником военкомата поужинать в кафе. Она бесшумно приняла душ, принарядилась, накрасилась. Ей не удалось не шуметь только один раз, когда она громко хлопнула дверью, оставив провинившегося сына одного. Для Темы этот дверной хлопок был равносилен удару стальными когтями Фредди Крюгера. Слезы буквально душили его, не давая возможности дышать, мыслить, существовать. Именно существовать, ведь жить Тема так и не научился.
   Не трудно догадаться, что и этой ночью он не мог уснуть. Тупая боль в сердце, чувство вины, возвращение домой Гели и мамы - все это не давало ему покоя. Голову пронзали какие-то нелепые думы, подтачивающие его здоровье. Не удивляйтесь тому, что он вновь не позволил своему будильнику в телефоне разбудить его. Бессонница справилась с ролью будильника превосходно. А там уже все пошло своим чередом: он пять минут сидел на теплой постели, пока не сообразил что к чему, в шесть сорок мама известила детей о стынущем завтраке, и опять на пути в ванную Геля обогнала его. Закрывшись, принялась напевать куплет из песни Билана, с которой он занял второе место на Евровидении. Не забудьте, что как только Геля, насладившись пением, оставит ванную в покое, Тема ворвется в нее, и поскользнувшись, рухнет на пол, со всего маху треснувшись башкой. Короче говоря, подобно герою Билла Мюррея в фильме "День сурка", Темыно утро ничем не отличалось от предыдущих пробуждений. Погодите... одна разительная перемена все-таки была. После душа Тема без всякого желания заглянул на кухню и не поверил своим глазам: на столе присутствовал не только стынущий завтрак - лапша "Доширак", но и "Чудо-творожок" (ну, знаете, небольшая пластмассовая ванночка снизу наполнена ягодным повидлом, а сверху - творожной массой) плюс шоколадно-вафельный торт "Причуда", который Геля оживленно кромсала ножом. Заметив в проходе маячащую фигуру брата, она расплылась в улыбке:
   - Вот маманька подфартила! Честное слово, не ожидала от нее. Я сомневалась, что она выиграет поединок.
   - Какой поединок? - нахмурился Тема, усаживаясь за стол.
   - Только не надо мне заливать, что ни черта не понял, - отозвалась Геля с набитым ртом. - Ваш с ней поединок. Она каждое утро подсовывает "Доширак", а ты каждый вечер варишь жидкую парашу. Вот я и говорю, что маман победила, потому что сегодня внесла новизну в наш утренний рацион.
   - Она сама хоть позавтракала? - сменил тему он, отхлебывая горячий кофе.
   - Без понятия, - равнодушно ответила Ангел, облизывая перепачканные шоколадом пальцы. Тема почувствовал себя прескверно от этого зрелища и любезно попросил сестру вытереть руки салфеткой, о чем тут же пожалел, получив от нее затрещину.
   - Что хочу, то и облизываю! - психанула Геля.
   - Что орете? - в кухне появилась мама, одетая в свой бледно-розовый халат, причем накрашенная. Но сколько бы слоев пудры она не наложила на лицо, оно все равно было бледно, чем и выдавало ее утреннюю раздражительность.
   - Вы уже поели? - строго спросила она.
   - Ага, - кивнула Геля, с великим сожалением расставаясь с тортом.
   - Лицо и руки вымой. Хуже чушки, ей-Богу, - посмотрела на нее с неприязнью мама. Воспользовавшись ситуацией, Тема незаметно выскользнул из кухни, съев один "Чудо-творожок". Закрывшись в своей комнате, он еще раз проверил содержимое своего портфеля. Убедившись, что ничего не забыл, он со спокойной душой вытащил из шкафа школьную форму. Пока он застегивал пуговицы на белоснежной рубашке, мама безрезультатно пыталась узнать у Гели причину ее вчерашнего прогула. Тема вновь воспользовался ситуацией: на цыпочках вышел в прихожую, и обувшись, выпорхнул из квартиры. Вот вам еще одна отличительная черта этого утра - он обошелся без поцелуя в щеку. Но, как известно, Бог любит троицу. И что бы вы думали? Именно! Во дворе он не встретился с бравым начальником военкомата и его четырехколесным другом. Все это говорило о том, что у Темы наконец-то выдался благоприятный день вопреки всем прогнозам. Воодушевившись, он отправился на Уборевича 8 в свою первую гимназию. Если говорить в общем, то стены учебного заведения действуют на Артема положительно. Да надо думать, раз он круглый отличник.
   Итак, Тема, заслуженный отличник гимназии, словно пришибленный заполз в здание. В толпе галдящих учеников он был пока единственным одиннадцатиклассником - остальные не спешат на уроки, желая вдоволь накуриться под стенами храма науки. Для них Тема - феномен. Сами посудите, в свои неполные семнадцать не курит, не пьет, не матерится, с девками не... В общем, чудо из чудес. Сейчас таких не каждый день встретишь.
   Хватит разглагольствовать. Медленно, но верно Темка дополз до кабинета русского языка, который преподает его классная руководительница Анна Игоревна. Постучав и открыв дверь, он заглянул внутрь. Кроме Анны Игоревны, заполняющей журнал, в классе никого не было.
   - Можно? - замялся Тема.
   - Конечно, - улыбнулась она во весь рот, обнажив небелоснежные зубы. Очень неприятная особа. Заискивающая, изворотливая, лживая. Ради наживы готова любую оценку подделать. И внешность у нее соответствующая. Знаете, иногда, глядя на женщину, можно сказать: "Ничего особенного, но что-то есть". Так вот, про Анну Игоревну следовало бы сказать: "Ничего особенного, и никакой изюминки в ней нет". Поросячьи глазки, нос "грушей", рот до ушей.
   - Темочка, почему тебя вчера не было? - спросила она, продолжая улыбаться.
   - Плохо себя чувствовал, - буркнул он в ответ, усаживаясь за последнюю карту.
   - Я Стасика попросила выполнить твою обязанность, - не унималась классная.
   Это она имела в виду обязанность отмечать в учительской на специально отведенном листе учеников, отсутствующих на занятиях. В других классах это обычно поручается слабой половине человечества, но в 11 "Б" к полу отмечающего, видимо, не было претензий.
   Тема вытащил из кожаного портфеля дневник, тетрадь, учебник и пенал. На дневник он положил тетрадь, на тетрадь - пенал. Учебник же остался у него в руках. Он тотчас же его открыл, чтобы повторить нужный параграф. В пять минут девятого в кабинет начал стекаться весь 11 "Б". Что представляет собой этот класс? Что ж, описание стоит начать с того момента, когда четыре девятых класса после сдачи экзаменов разделили на два десятых - "А" и "Б". В "А" попали хорошисты и отличники, население "Б" класса именовалось "прорехой на человечестве". Так почему же Тема, изумитесь вы, оказался не в царстве умов? Да потому что вам было приведено достаточно доводов, чтобы считать его "прорехой".
   "Б" класс представлял собой отребье, только и умеющее просиживать штаны да ржать без умолку. Были, конечно, некоторые "выдающиеся" личности, при виде которых у Анны Игоревны загорались алчным блеском поросячьи глазки, а "в голосе звенели деньги". Такой личностью была Буравлева Маша, фигуристая блондиночка модельного образца с повадками Пэрис Хилтон. Свободное от учебы время она тратила на весьма сомнительных ухажеров. В ее хорошенькой головке не было места для химии, географии, литературы и "прочей дребедени". По-хорошему ее знания по всем предметам тянули на твердую тройку, но Анна Игоревна, предвкушая получение соблазнительного подарка, по мановению волшебной палочки превращала их в четверки и пятерки, вероятно, обещая поделиться подарком с другими коллегами.
   Вот и сейчас она встречала Марию у входа в кабинет с подхалимской улыбочкой на грубоватом лице:
   - Доброе утро, Машуля. Как настроение?
   - Здравствуйте, Анна Игоревна, - улыбалась в ответ Буравлева, окруженная длинноногими подружками-однодневками. - Настроение отличное.
   - Ну, вот и славно, - радовалась Анна Игоревна за нее и за обеспеченное вознаграждение.
   Углубившись в повторение, Тема не заметил прихода Стаса.
   - Привет, - поздоровался Стас, доставая потрепанные школьные принадлежности из одряхлевшего рюкзака. - Я не мешаю?
   - Привет, - опомнился Артем, поспешно пожав ему руку. - Нет, не мешаешь. Я это так, просто повторяю на всякий случай.
   - Понятно, - Стас сел рядом.
   - Ты упражнение выполнил? - спросил Тема, чувствуя себя неловко. - Со знаками препинания проблем не было?
   Стас покачал головой.
   - И все же, можно мне проверить? - настаивал Тема.
   Он не стал возражать, молча протянув ему тетрадь. Несмотря на каракули, Артем легко ориентировался в почерке приятеля. Оказалось, что Стас слукавил, заверив Тему в отсутствии проблем со знаками препинания. Он всегда лукавил на этот счет.
   Сегодняшний урок русского ничем не отличался от предыдущих. Аннушка, как ее за глаза прозвали "ненаглядные зайчики", начала занятия с организационного момента. Нужно в городской библиотеке провести концерт для ветеранов в честь Дня победы. Тут уж никто не удивился, что вся ответственность возлагается на Артема Котикова. Да, дорогие мои, вот такая у нашего Темочки гламурная фамилия, служащая объектом постоянных насмешек. Что касается ответственности, то тут все просто. Аннушка - заядлая "пофигистка". Как классная руководительница она из себя ничего не представляет. Все заботы возложит на неокрепшие плечи подростков, но если результаты их самостоятельности окажутся плачевными, ее возмущению нет предела. Несчастный Тема... Опять придется унижаться перед обарзевшими одноклассниками, не желающими и пальцем пошевелить ради благого дела. В который раз ему предстоит упрашивать этих остолопов выучить три строчки какого-то банального стишка или спеть ни черта не значащую песенку (не для ветеранов, конечно). В ответ он будет слышать язвительное "отвали" или наплевательское "тебе поручили, ты и делай" или обезнадеживающее "я бы с радостью, да не могу, приятель". Единственный, кто всегда придет на помощь, правильно Стас. И ничего взамен не потребует.
   После организационного момента последовал момент проверки домашнего задания, которое, кроме Темы и Стаса, выполнили еще четыре "лопуха". Остальные, взрослые детины, начали сочинять небезызвестные небылицы типа "собаки, проглотившей тетрадь с качественно выполненной домашней работой". В ответ посыпались оскорбления вроде "лодырей паршивых". Буравлева, стоит упомянуть, тоже задание не выполнила, но Анна Игоревна встала на ее защиту, разрешая "ребенку хоть раз за все годы прийти без домашней работы".
   После экстравагантной проверки домашнего упражнения приступили к выполнению нового, ничем не отличающегося задания. За десять минут до конца урока выполнить не успели и в отличие от своих коллег из "А" класса, получили возможность доделать упражнение дома. Чем не блаженство?
   Звонок с урока прозвенел и Тема, не теряя ни секунды, бросился вон из кабинета на поиски гулены-сестры. По всей вероятности вторым уроком у нее химия, следовательно, там и надлежит ее искать. Точнее, ждать. Ведь на каждой перемене она покидает здание гимназии, чтобы насладиться никотином.
   Как и предполагалось, Артем нашел Гелин класс у кабинета химии. Все ребята в белых халатах. У них сегодня лабораторная работа. Все хорошо, но среди этих "белоснежек" нет драгоценного Ангела. Тема приказал себе не волноваться заранее, надеясь, что она отдается во власть никотиновой зависимости. Так в надеждах он промаячил у кабинета несколько минут. Заметив его смятение, одна из одноклассниц Гели, лицо которой он помнил, а имя, к сожалению, нет, подошла к нему:
   - Привет, Артем, - ласково улыбнулся она, - ты случайно не Гелю ищешь?
   - Да, ищу, - оживился он. - Где она?
   - У директора, - вздохнула девочка, - ее прямо на уроке классная к ней в кабинет увела.
   Тема пал духом. Нет, не из-за того, что Ангел у директора. У него она бывает чаще, чем на уроках. Расстроила его бесполезность посещения директора. Сами посудите, какой от этого толк? Ну, накричат на нее, сделают выговор за аморальное поведение, в лучшем случае пригрозят исключением, после чего отпустят абсолютно спокойную Гелю. Она же в отместку за свои оскорбления, отчебучит очередную проказу. Вот так.
   Перемена закончилась, и Тема, не дождавшись Ангела, в унынии вернулся в класс. Сейчас у него литература. Надо ли говорить, что Анна Игоревна не сумела привить детям любовь к этому священному предмету. Ни Пушкин, ни Достоевский, ни Толстой, ни их бессмертные творения не вызывали у нее интереса. Как бы она не старалась оживить урок, он всегда был скучным, вялым, примитивным. А виной этому служило ее собственное безразличие к литературе и писателям, отошедшим в мир иной. В такой предмет, как литература надо вкладывать душу, чтобы заразить своей любовью окружающих. Она этого не делает, потому что душа ее пуста.
   Из остальных уроков, выпавших сегодня на долю Темы, особое внимание стоит уделить геометрии. В особенности Фаине Павловне, с которой вы уже немного знакомы.
   Звонок на пятый урок прозвенел. Фаина с журналом подмышкой неторопливо приближалась к кабинету. Несмотря на маленький росточек, ее глазки-бусинки (они были даже меньше глаз Аннушки) сразу отыскали среди всего 11 "Б" нескладеху Тему, в уединении повторяющего формулы.
   - А вот и наша заблудшая овечка объявилась, - съехидничала Фаина, сузив и без того крошечные глаза. Вот в этой-то фразе и проявляется вся сущность математички. Начиная с пятого класса она третировала Артема, Стаса, даже Ангела. Но третировала по-особенному, исподтишка. У каждого ученика с легкостью находила ахиллесову пяту и наносила ей удар за ударом, наслаждаясь процессом. Если ученик не в ладах с ее предметом, она медленно, но верно травила его, мучила, не давала житья. И даже если у него вдруг на мгновенье появится улучшение, она спокойно закрывала на это глаза, продолжая сравнивать несчастного с землей. Ее подозрительности не было границ, вы в этом вчера сами убедились. Стоит кому-то не явиться на алгебру или геометрию, как она после урока помчится в учительскую и позвонит родителям, уведомив их о пропуске. И если же пропустивший осмелится на следующий день явиться без справки, ее ликованию не будет границ. Следует добавить, что она - мастерица изживать лентяев и тунеядцев. Сразу намечает кандидата на вылет и начинает осуществлять задуманное. На данный момент "жертвой N1" для нее является Геля. Ох, и изгаляется она над ней! Геля в ответ огрызается, но в меру, стараясь не накликать беду. Нападки Фаины ее особо не ранят, внешне она абсолютно спокойно. Иногда, правда, закроется в туалете, сожмет руку в кулачок и кусает его от обиды и ущемленной гордости, глотая слезы. Впрочем, сама виновата. Еще одна особенность Фаины заключается в том, что она, в отличие от Злобиной (с ней вам, к сожалению, тоже предстоит познакомиться), никогда не повышая голос. И вот так, не повышая голоса, она находила множество других способов, заставляющих учеников перед ее уроками вспоминать Бога и креститься в лихорадке. Да... чудо-учительница.
   И когда она провозгласила Тему "заблудшей овечкой" (а сделала она это очень тихо), никто из одноклассников не шевельнулся. Даже сдавленного смешка не было слышно. А урок, в общем-то, ничем не впечатлил. С начала она сообщила "заблудшей овечке", что он занял первое место на городской олимпиаде по математике. Затем с небывалым блаженством поставила три двойки за отсутствие домашнего задания, и с огорчением подарила одну четверку за ответ у доски. Ну, впечатлило вас что-нибудь?
   В пять минут второго адские муки закончились. Тема и Стас медленно пошли к остановке. Одновременно Стас ел "полезные" чипсы и пересказывал Теме содержание "Цельнометаллической оболочки" гениального Стенли Кубрика, которую ему удалось посмотреть благодаря бабушкиному барахлившему телевизору. Тема, как ни старался, не слушал его. Не потому, что не любил фильмы о войне. И не потому, что Стас плохой рассказчик. Было две причины, объяснявшие его неспособность слушать. Во-первых, он так и не увиделся с Гелей. Канула в воду, хоть убей. На Артема сразу напала неописуемая тревога за сестру. Вдруг ей плохо стало? А может, она опять сбежала? Не дай Бог с ней что-то случится. Он этого не переживет. Тут Тема позволил себе допустить, что не с ней, а с ним что-нибудь произойдет. Будет ли Геля убиваться из-за этого? Дурак! Как ему в голову такое взбрело?! Захотелось жалости, сострадания. Не заслужил, наглец! Такие эгоисты, как он, не достойны ни жалости, ни сострадания.
   Во-вторых, его вывела из себя Фаина. Нет, "заблудшая овечка" тут ни при чем. Все дело в первом месте на олимпиаде. Если бы вы знали, как он устал от всех этих конкурсов, несколько лет подряд приносивших ему всевозможные награды, грамоты и призы. Уж он-то, будьте уверены, страдал из-за бездушности учителей, отправляющих его на олимпиады. Когда он возвращается в гимназию с охапкой грандов, они души в нем не чают. Стоит только кому-то из одноклассников оскорбить его, учителя делают каменные лица и только пожимают плечами, мол, ничего не знаем. Печально.
   Пока они ехали в автобусе, Стас не прекращал восхищаться фильмом великого Кубрика, но с чипсами уже покончил. Тема взял себя в руки и ознакомился с впечатляющим концом киношедевра. Пересказ подошел к концу, и Стас, удовлетворив способности рассказчика, покинул автобус на остановку раньше Темы. А Тему, уже прибывшего домой, ждал сюрприз в виде пекинеса, с которым он вчера познакомился. Пес снова лежал возле мусорных баков и грелся на солнце. Завидев Тему, он неуверенно завилял хвостом напоминавшим веник. В знак приветствия Тема не мог ответить ему вилянием, зато помахал собачонке. А потом, сломя голову, помчался в квартиру за колбасой. Трясущимися руками он поставил пекинесу блюдце. Волновался так, будто президенту обед подавал. Пес от такого обслуживания слегка опешил. Даже к колбасе долго не притрагивался. Только когда Артем оставил его в одиночестве, соизволил отведать угощение.
   Тема стоял в подъезде и наблюдал за четвероногим другом. Если они и дальше будут продолжать эти обеденные встречи, то Теме придется придумать для собаки кличку. Ведь они все-таки не чужие друг другу. Придумать кличку... Легче сказать, чем сделать. Ну не Барбосом же его величать!
   В этот момент мимо подъезда проехала машина, в которой работало радио, и до Темы донесся бесподобный голос Дэбби Харри - вокалистки культовой группы "Блонди". Артема осенило. Он еще раз посмотрел на некогда белого пекинеса, чтобы убедиться в правильности своего решения. Даже если собачонку раньше и звали как-нибудь, то отныне он будет Блондиком и никем иным.
   Пекинес поел и лег на спину, блаженствуя и ничего не подозревая о смене инициалов. Когда он поднялся на три лапы, перед ним стоял Тема. Блондик насторожился, но не зарычал. Он слегка наклонил пушистую головку, вглядываясь одним глазом в улыбающееся лицо Темы и пытаясь понять своего странного покровителя. А странный покровитель тем временем сел на корточки и несмело протянул собаке правую руку. Блондик призадумался. Кто его знает, может он собирается ударить собачонку, а может приласкать. Первым приступил к действию пекинес. Приблизившись к Теме, он лизнул его пальцы. Тема не мог не улыбнуться. В свою очередь он погладил собаку, хотя другой на его месте побрезговал бы. Как бы то ни было, в этот волшебный миг был заключен мир между человеком и животным.
   Несмотря на нежелание расставаться с Блондиком, теме пришлось вернуться домой. Не беспокойтесь, руки он тщательно вымыл. Время обеда подошло, и Тема оказался на кухне. Не задумываясь, он достал из холодильника кастрюлю с грибным супом и салат из огурцов и помидоров. Мама с Гелей носы воротят, дескать, разнообразия хотим. Ну и ладно. Будет им разнообразие. Только чуть позже. Сперва он пообедает, потом выучит уроки, а после этого начнет угождать своим привередам. Есть ему, кстати, не очень хотелось. Вы, наверное, думаете, что всему виной его неумение готовить. Ну, уж нет, ошибаетесь. Темка - хороший повар. И суп грибной у него замечательный, и салат тоже. А есть не хочет из-за отсутствия аппетита. Надеюсь, вы заметили, что вчера он вообще ничего не съел. Как он только на ногах держится? В итоге он немного хлебнул супа, а к салату так и не притронулся. Блюда вернулись обратно в холодильник. А Тема занялся уроками. На их выполнение уходило мало времени. Видите ли, Тема отличался от одноклассников тем, что во время объяснения нового материала, который задавался на дом, он внимательно слушал учителя, в то время как остальные занимались посторонними делами. Даже Стас мечтал о чем-то (о роли в "Цельнометаллической оболочке", наверное), не обращая внимания на распинающуюся училку.
   Шел седьмой час, когда Геля решилась заглянуть домой. Не снимая грязные кеды, она ворвалась в комнату брата. На ее жутко намалеванном личике виднелась неподдельная радость. Тема по началу тоже обрадовался, но тут же одумался. И чему она так радуется? Уж не посещению ли директора?
   - Эх ты, балбесина! - засмеялась Ангел, плюхнувшись на его кровать. - Сидишь тут безвылазно, зубришь чушь всякую, а жизнь-то мимо проходит!
   Тема отложил в сторону учебник астрономии, и развернувшись в кресле, уставился на сестру.
   - Что вылупился, браток? - загоготала она. - Зубри, пожалуйста, я мешать не буду.
   - Да ты и не мешаешь, - Тема не солгал, ведь он очень волновался за сестренку и был рад видеть ее живой и невредимой.
   - Тогда, как, по-твоему, почему я пришла? - ее изумрудные глазки блестели лукавым огоньком.
   - Это твой дом, ты здесь живешь вот и пришла. Как же иначе? - насторожился Артем. Легкое напряжение начало овладевать им.
   Геля так и прыснула.
   - Ой, не могу! Это мой дом, я здесь живу! - стараясь совладать собой, она села на кровати. - Ну, ты даешь, милый мой. Да не из-за этого я пришла. Это ты тут торчишь и терпишь мамашины оскорбления потому, что это твой дом, ты здесь живешь! А я не такая тупоголовая, чтобы оставаться в этой богадельне из-за жратвы и ночлежки.
   Тема промолчал. Сказать ему было нечего.
   - Что замолк? - его поведение начало раздражать Гелю. - Язык проглотил?
   Артем совсем растерялся. Нужно было что-то ответить ей, но как назло он сейчас расклеился настолько, что ничего не мог сообразить. Гелю это не смутило. Она взяла инициативу в свои руки:
   - Вот ты все время твердишь о какой-то всепобеждающей любви. А сам-то хоть знаешь, что это такое? - Ангел подалась вперед и стукнула его по колену, чтобы не отвлекался. - Ну, скажи мне, что такое любовь?
   На ум сразу пришли слова Клаудии Кардинале: "Любовь - это клетка с прутьями из счастья". Да, итальянская кинодива явно знает в любви толк, но Тема не собирался заниматься плагиатом, да и слова "клетка" и "прутья" вызовут у нее животный интерес. Придется давать свое толкование наивысшему чувству.
   - Я думаю.., - он тряхнул головой и поправил сам себя, - для меня любовь - это непрекращающееся чувство, длящееся вечность и основанное на искренней дружбе, взаимопонимании, доброте, уважении...
   - Дружба, взаимопонимание - все это чушь собачья, - не дослушала она. - Любовь - это, прежде всего секс, и не надо мне башку забивать всякой дребеденью.
   - Нет, - встрепенулся Тема, - только у зверей любовь заключается в этом.
   - Ладно, - отмахнулась Геля, - черт с тобой. Что хочешь, то и думай о любви, а я свое мнение высказала.
   - А почему ты так радовалась, когда ко мне зашла? - едва выдавил из себя Артем столь интимный вопрос.
   - Так это, - не сообразила сразу Ангелина, - это и есть любовь в твоем понимании, конечно.
   - Ты влюбилась? - Тема испытывал сейчас смешанные чувства: не то счастье, не то горечь.
   - Ну, наконец-то до него дошло! - взвизгнула она восторженно, а ее глаза опять загорелись игривым блеском. - Если бы ты только знал, какой он замечательный! Да мне все девки завидовать будут, они о таком даже не мечтали.
   - Это здорово, что ты влюблена, - скованно улыбнулся Темка. - А мама об этом что-нибудь знает?
   Теперь в глазах Гели бушевал огонь негодования:
   - Еще чего! Рано ей знать об этом. А ты, между прочим, косвенно знаком с моим избранником.
   - Да? - оторопел Артем. - И кто же он?
   - Ничего пока говорить не буду, - она скрестила руки на груди, - скоро сам все узнаешь. Уверена, ты одобришь мой выбор.
   - Хотелось бы, - буркнул он, обеспокоенный сестрицыной любовью, свалившейся как снег на голову. - Надеюсь, его есть за что любить.
   - А ты отменный мерзавец, как я погляжу, - слова брата задели ее за живое. - Представь себе, у него много достоинств в отличие от тебя. И вообще, я от него сексуально шалею. Этого, думаю, вполне достаточно, чтобы полюбить, - не дожидаясь его возражений, она вышла в прихожую. - Некогда мне с тобой нянчиться, сосунок.
   - Ты опять уходишь? - нагнал ее Тема.
   - Не горюй, - равнодушно сказала она, держась за дверную ручку, - я не отдам тебя на растерзание мамаше. Она, кстати, жрать твою жидкую отраву не хочет и ужинать будет со своим кавалером.
   - Откуда ты знаешь? Она в гимназию приходила? - набросился он на нее с вопросами.
   - Разумеется, - кивнула Ангел. - С директрисой языки почесали без толку.
   - А когда ты вернешься? - жалобно протянул он.
   - Когда надо, - насмешливо улыбнулась она, чмокнув его в щеку, - найди в рюкзаке дневник и посмотри, что мне задали. Желательно, чтобы к моему приходу все было сделано. Заранее спасибо. И покешник.
   Да... умеет подлизаться. Тема, конечно, выполнит за нее письменные задания, но как быть с устными предметами?
   Открыв ее изуродованный до безобразия бритвочкой, испещренный гневными замечаниями дневник, он обнаружил, что по-английскому ей нужно составить топик на тему "Среднее образование в России" и выучить его. А еще по истории надо прочесть параграф о перестройке, да по литературе заданы "Мертвые души"... Не будет же он за нее отвечать.
   Как бы Тема не мучился, примеры по алгебре он за нее решил, заполнил контурные карты по географии и сделал доклад по биологии. Эту ночь он тоже не сомкнул глаз. Первой причиной для бессонницы послужил кран в ванной, не переставая ронявший капли и сводивший его с ума. Второй причиной были соседи сверху, бурно предававшиеся любви, отчего люстра ходила ходуном. Ну а третья и окончательно доконавшая его причина - это перепалка между мамой и Гелей.
   На утро его голова гудела похлеще пчелиного улия, будто он несколько недель подряд беспробудно пил. Сегодня сидение на диване-кровати заняло у него десять минут. Многовато. Но что вы ждете от человека, не спавшего три ночи подряд? Не думаю, что стоит отнимать ваше драгоценное время на описание его пробуждения. Вы это уже как "Отче наш", наверное, знаете. Скажу одно, с Виктором Олеговичем он не встретился. А это уже хорошо. Со Стасом он увиделся не в самой гимназии, а на подходе к ней. Стас не мог не заметить измождения на его лице.
   - Плохо спал? - осведомился он, поднимаясь по ступенькам.
   - Нет-нет, - поспешно ответил Тема, - просто конец года на носу, вот я и устал маленько. С кем не бывает.
   Стаса он не успокоил, но у него хватило смелости, а может наглости, докучать его ненужными вопросами.
   Вернемся к предметам и учителям. Как уже было обещано, сегодня вам предстоит познакомиться с Ниной Эдуардовной Злобиной - выдающейся преподавательницей биологии и экологии. Она действительно выдающаяся. Попробую объяснить почему. За образец возьмем слегка надоевшую "Цельнометаллическую оболочку". Помните, как жестокий инструктор тренировочного лагеря прививал своим подопечным любовь к винтовке? Так вот. Подобно выше упомянутому извергу-тренеру, Злобина прививала ученикам любовь к своим предметам. Кто ей к ним любовь привил, неизвестно. Но если бы таковой нашелся, гимназисты, словно стая пираний, за считанные секунды расправились бы с ним, так как он или она явно перестарался, вправляя ей мозги. А Нина Эдуардовна была в прямом смысле больна своим предметами. Лучше нее биологию никто не знает, по крайней мере, никто во всем Приморье. И для нее был немыслим тот факт, что биология, например, трудный предмет и ее невозможно знать на отлично. Методы вдалбливания знаний у нее были впечатляющими. Если не сможете отличить эукариотов от прокариотов - берегитесь, заранее вас предупреждаю. Стоит вам разоблачить свое незнание, и она впадет в немыслимое бешенство, сопровождаемое безумным криком, дикими воплями, оскорблениями и подзатыльниками. Редко кто выходит из ее кабинета в целости и сохранности. Все получают по заслугам. И даже Тема. Не верите? Что ж, постараюсь переубедить. В прошлом году, кажись, произошел с ним этот курьезный случай. Он пришел в гимназию с высоченной температурой. По иронии судьбы именно на биологии от головной боли и ломоты во всем теле он заснул, несмотря на зверствования Злобиной. Разбудил его наисильнейший удар по голове чем-то твердым. Кое-как разлепив веки, Тема увидел рядом с собой биологичку с перекошенным от гнева лицом и деревянной указкой в руках. Сам он доспался до того, что находился на уроке не со своими одноклассниками, а с одним из девятых классов. Разъяренная Злобина (фамилия говорит сама за себя) не позволила ему собрать портфель, схватив его за ворот рубашки и вышвырнув вон из класса. Потрясно, правда? Но все это еще "цветочки". Как бешено стучали детские сердца, когда Злобина водила ручкой по журналу в поисках кандидата на смерть у доски. Что касается Темы, у доски последний раз он был на прошлой неделе. В тот день погода стояла отвратительная: небо заволокло тучами, город атаковали морось и туман. Бедолаге Теме тогда все сочувствовали. Во-первых, из раскрытого настежь окна дул порывистый ветер, пронизывающий до мозга костей. Во-вторых, нервы Темы то и дело пошаливали, ведь стоило ему надавить мелом на доску сильнее, и лампочки, висевшие над доской, мгновенно потухали. Создавалось впечатление, будто он присутствовал не на биологии и решал задачи, а в замке с привидениями и вздрагивал от каждого шороха.
   Внешность Нины Эдуардовны не отличалась суровостью. Ей было под шестьдесят, что для нее не служило преградой. Свои крашенные белокурые волосы она укладывала в прическу "а-ля Бабетта", каждую ресницу тщательно прокрашивала тушью, а губы неизменно имели цвет ярко-красной, вызывающей помады. Наряды ее тоже были эффектными. Она обожала платья, оголяющие либо грудь, либо плечи, либо спину. Наблюдая за старшеклассницами, не вылезающими из коротеньких штанишек, она стала щеголять в таких же, несмотря на перешептывания коллег и смешки учеников. Повезло Теме с биологичкой несказанно. Для вас, возможно, было бы честью обучаться у такого сокровища. Но не только она заслуживает такого внимания. Взять хотя бы физичку Эмму Николаевну. Ну чем она хуже Злобиной? Весьма колоритная натура. Каждый урок начинает и заканчивает жалобами, как то "вот не сдашь ЕГЭ и пойдешь в рабочий класс" или "историки и литераторы постоянно премии получают, а мы, физики, ничего, потому что у нас из-за таких как вы низкая успеваемость". Есть еще историчка Тамара Георгиевна. Эту ненавидят все классы, в которых она преподает. Она никогда не проверяет домашнее задание, спрашивая заданный параграф. Ее излюбленная пытка - сочинение-эссе по пройденной теме, задача которого - показать ваше понимание "картины мира". Как вам это нравится?
   Другая представительница страданий ученических - химичка Ирина Андреевна. Она снискала "скандальную" славу, каждый урок устраивая контрольные, самостоятельные, практические или лабораторные работы. Другая странность, сделавшая ее знаменитой - манера вызывать к доске, упрашивая учеников: "Ну, ребята кто хочет пойти и ответить? Никто не хочет? Ну что ж вы так, ребята?"
   Только не думайте, что Тема критикует всех своих учителей, и ему никогда не угодишь. Это не его надо принимать за критика, а одноклассников Артема и всех остальных, учащихся в гимназии. У Темки же были две любимые преподавательницы - англичанка Марина Семеновна и географ Дарья Родионовна. Если честно, то англичанку любил меньше, чем Дарью Родионовну. Он уважал ее за то, что с первого года изучения языка, она привила ему любовь к этому предмету. А любимой она не могла у него быть, потому что была более продажной, чем Анна Игоревна. Но Дашка (так ее прозвали старшеклассники) - совсем другое дело. Ее сильный, волевой, несгибаемый характер способен устоять перед любой взяткой. За это ученики и их родители проклинали ее, обзывали последними словами, даже записывали на диктофон ее сражения с изнеженными деточками "денежных мешков", такими как Буравлева, например. И какие бы испытания да проверки на прочность для нее не придумывали - она без проблем умела восстать из пепла. Тема также любил ее за умение увлечь своим предметом. А ведь, казалось бы, география, как ей можно увлечь? Представьте себе, она умеет. Ее преподавание заключается вовсе не в слепом пересказе учебника. Каждый раз Дарья Родионовна стремится преподнести что-то новое, будь то прочитанные заметки из газет, журналов, энциклопедий, или демонстрация различных экспонатов, либо показ документальных фильмов.
   Она упивалась своим предметом, но не настолько, чтобы это носило патологический характер, как у Злобиной. Но, к сожалению, немногие ценили в Дарье Родионовне учителя. Ее прямота и беспринципность раздражали учеников. Ее же это нисколько не волновало. На хамство она отвечала хамством. Всякий раз после изучения определенного раздела, она проводила тестирование, с которым не справлялась половина учащихся. Подогреваемая чувством мести, она брызгала слюной, диктуя вопросы. Когда кому-нибудь на руку попадала капелька ее слюны, кожа на руке раздражалась и краснела, словно ее кольнули иглой.
   Знакомство с учителями, слава Богу, завершено. Теперь дело за Темой. Он в данный момент находился в столовой. Сидел за столом со Стасом, придирчиво убиравшим на край тарелки морковь из салата "Оливье". Тема, несмотря на имевшиеся деньги, ничего не купил поесть. Гелин загадочный хахаль терзал его больше, чем голод. Стас, занятый отбором ненавистной моркови, не переставал беспокоиться за одноклассника и чтобы хоть как-то развлечь его, решил рассказать очередную небылицу из жизни гимназистов. Он все время ссылается на бывших выпускников, с которыми он знаком и которые поведали ему множество таинств. Но мы-то с вами прекрасно знаем, что, ни с кем, кроме Артема, он не общается. Впрочем, неважно. Очередная легенда из жизни гимназии у него готова. На прошлой неделе он рассказывал о некогда учившемся тут пацане, который якобы сошел с ума. Правда в своем сумасшествии он сам виноват, а поводом послужил учебник информатики, который имелся только в гимназии и не выдавался на дом. И вот взбрело этому несчастному в голову вырвать из учебника одну страничку. Для чего она ему, история умалчивает. Но на следующем уроке информатики, когда ему выдали учебник, он открыл его на той самой страничке, которой не доставало. Мелочное совпадение, но приятного мало. А история с "обесчещенным" учебником повторялась пять уроков подряд. От природы несуеверный, мальчишка всерьез решил, что это Боженька его наказывает. Но зачем же за такой пустяк? Если бы он убил кого - другое дело. А то ведь... Чтобы вновь не взять в руки "проклятый" учебник, бедняга не стал прибегать к помощи учителя, а сам выбрал подходящее пособие. И как назло это был тот самый... Силы подростка иссякли, разум помутился. Что с ним было дальше, неизвестно.
   Сегодня Тему ожидала не менее жуткая история. Главное действующее лицо - одиннадцатиклассница, круглая отличница, нечаянно схлопотавшая по алгебре у Фаины тройку, и решившая избавиться от "поганой" тетради, чтобы от строгой матери не досталось. И вот солнечным весенним утром она пошла выносить мусор и к нему же пристроила тетрадь, после чего благополучно о ней забыла. А зря. Ровно через месяц ей на мобильник начали приходить сообщения с угрозами типа: "Не заплатишь, твоя мамаша получит тетрадь по почте".
   - Нет, я тебе серьезно говорю, все именно так и было, - клялся Стас, позабыв о салате. - Кто-то принялся ее шантажировать.
   Как бы убедительно Стас не рассказывал, по отрешенному выражению лица Темы было видно, что ему не надо угроз и шантажа.
   - Да что с тобой? - вспылил Стас, вскочив с табуретки.
   - Ничего, - тряхнул головой Артем от неожиданности. - Ты сядь, а то смотрят все.
   - Пусть смотрят, - Стас никогда не был так возбужден. - Когда объяснишь, что с тобой стряслось, тогда и сяду.
   - Хорошо-хорошо, - заверил он его, не желая привлекать внимание. - Сядь и успокойся. Я расскажу, раз ты просишь.
   - Ну, - сердито потребовал одноклассник, наконец усевшись, - я жду.
   - Я о Геле думаю, - выпалил Тема. - Вчера она призналась, что влюблена в кого-то из гимназии, причем, я его знаю. Вот я и боюсь, что она связалась с каким-нибудь хулиганом, и у меня опять будут с ней неприятности.
   Некоторое время Стас не сводил с него глаз. Теме даже стало не по себе.
   - Так что ты скажешь? - прервал Тема игру в "гляделки".
   - Да вот он, - Стас каачнул головой вправо. - И она рядом. Как ты их раньше не заметил?
   Тема в панике посмотрел на указанное Стасом место. И действительно у большого окна стоял ОН. В окружении своей изменчивой свиты. А вот и Геля тут как тут, обнимает его, в щеки целует, а у него на лице полное безразличие. Он, Андрей Соболев, темноволосый красавец с дьявольским огоньком в карих глазах, мог заполучить любую девчонку, какую хотел. Несмотря на его увлечение выпивкой, баловство травкой и сомнительных дружков, даже самая скромная, застенчивая, воспитанная девочка сочтет за честь пусть мимолетное внимание с его стороны. Вот она, красота, что вытворяет!
   Тема не верил своим глазам. Его нежно любимая сестренка повисла на шее этого мерзавца, недостойного даже ее мизинца. Боже, неужели она не осознает, что, связавшись с ним, ставит на себе крест? Ну, зачем ей нужен этот проходимец, буквально, месяц назад обвинявшийся в какой-то краже? Как убедить ее в неправильности выбора? Ведь этот гад проглотит ее как спелое яблочко, а, насладившись, выплюнет ее сердечко как не перевариваемые косточки.
   - Ты только сам не устраивай разборки, - Стасу не понравилась его сосредоточенность.
   - Я не могу по-другому, - отрезал Артем, не отрывая взгляда от Соболева. - Если не вмешаюсь, считай, что я потерял сестру.
   - Мать предупреди, - посоветовал он, понимая абсурдность своего совета. - Она с Гелей поговорит. Кто знает, может и образумится.
   - А если не образумится? - голос Темы, всегда тихий и спокойный, сорвался до крика, отчего все в столовой (и Геля с Соболевым тоже) уставились на него.
   - Потише ты, - шикнул Стас, втянув голову в плечи.
   - Гелю трудно переубедить, сам знаешь, - он наклонил лицо к Стасу. - И что тогда? Как быть? Не-е-е-т, я сам попытаюсь вырвать этот похотливый интерес у нее из сердца, как бы она потом не страдала. И пусть надо мной насмехаются, показывают пальцем, мне все равно, я свою сестру в обиду не дам, чего бы мне это ни стоило.
   Стаса его убедительная речь перепугала не на шутку. Тема не придал этому значения. Матери он, конечно, все расскажет, во сколько бы она ни пришла домой. Если толку не будет, он без ее помощи и одобрения будет вызволять Гелю из беды.
   Домой он возвращался пешком. Не из-за денег. Из-за отсутствия настроения. И, казалось бы, ничто не может приободрить его. Кроме... Блондика он приметил сидящим на крыльце Теминого подъезда. У Темы не было сомнений, что песик дожидается именно его. Это было видно по его приветливой, мохнатой мордашке.
   - Подожди меня, - Артем наклонился и почесал собачку за ухом, после чего поспешил за колбасой. И вот он с блюдцем в руках, наполненным "докторской", открыл дверь... и чуть не уронил от неожиданности блюдце на каменный пол лестничной площадки. Неожиданностью оказался Блондик, ожидавший обеда прямо под дверью. Наглец? Нет, что вы! Просто отношения между человеком и животным перешли на новый уровень. А Блондик, кстати, молодец! Сам за обедом приходит, не заставляя Тему унижаться, в то время как он нежится на солнце рядом с мусорными баками. Когда Блондик вдоволь насытился, Тема приоткрыл дверь в квартиру, позволяя ему войти и осмотреться. Блондик с любопытством всмотрелся в прихожую, но войти не осмелился. Недоверие к людям даром не проходит. Тогда Тема присел на корточки и принялся гладить пекинеса. Счастье заиметь своего питомца было так близко, но, увы, не осуществимо.
   Весь день он потратил на уроки. А под вечер принялся за электронную презентацию по английскому на тему "Субкультуры". Выбор сделал в пользу хиппи. А мог бы и о готах рассказать, а в качестве примера привести свою сестру. Н-да... плохая шутка. Не забыл о Чарльзе Мэнсоне и его банде, расправившимися с беременной Шэрон Тэйт да о самой Дженис Джоплин и ее разбитной жизни, рано оборвавшейся. Перед творчеством Дженис Тема благоговел. Конечно, ее пристрастие к наркотикам (оно послужило причиной смерти певицы в двадцать семь лет, если не знали) он принципиально не одобрял, но ее дар блюзовой исполнительницы не мог не ценить. А посмертный альбом "Pearl" до дыр прослушал - не даром же он считается лучшим в карьере Дженис Лин.
   Как вы уже узнали от Гели, Тема обожает классику. Это не значит, что он только на Моцарте, Бахе, Вагнере, Бетховене, Листе зациклен. Он очень любит "Beatles" и "Blondie", разумеется. Слушает "Queen", "ABBA", "Pink Floyd". А бывает так, что творчество отдельно взятой группы не нравится, а какая-нибудь песня прямо за душу берет. Так у "Kiss" он без ума от "I was made for loving you", у "Rolling Stones" - "Angie", у "Doors" - "Strange", у "Bee Geese" - песни, что звучали в "Лихорадке субботнего вечера".
   - Что творишь? - Геля в очередной раз вошла к нему без стука.
   - Презентацию, - Тема оторвался от компьютера и испуганно посмотрел на Ангела.
   - Что зенки вылупил? - не в силах сдержать улыбку, она приблизилась к столу и, отобрав "мышку", стала просматривать презентацию. - Нам Светка (Светлана Александровна, учит Гелю английскому) тоже такой бред задала. Надо про любимый журнал рассказать. А я, представляешь, и не знаю про какой трепать. У меня одна похабщина в арсенале. Будь другом, одолжи любой номер "Каравана историй" или "Вокруг света". Только не будь жлобом, я ими кое-что вытирать не буду. Какими получу, такими верну.
   - Все равно я за тебя буду делать, - еле слышно шепнул он. Ну и дурак. Забыл, что у Гели слух отменный?
   - Глядите на него, еще и возникает! - она в бешенстве отшвырнула "мышку".- Да ты ноги целовать мне должен за то, что я с таким стремом, как ты, общаюсь. Ты же на дикаря похож, шарахаешься от любого, кто на тебя вытаращится. А мне до тошноты противно учиться вместе с тобой, жить вместе с тобой, дышать с тобой одним воздухом. Вот как, по-твоему я должна всем в гимназии отвечать на вопрос: "А он всегда такой странный"? Как, подскажи?
   - Я не странный, - Тема пытался повернуть разговор в нужное русло. - И друзья у меня есть. Стас, например.
   - Стас! - всплеснула она руками. - Друзья у него есть! Да нет у тебя никого, вбей это в свою тыкву. Никому ты, кретин, не нужен. А Стас твой.., - она презрительно фыркнула. - Нашел себе отброс общества и доволен. Да на вас смотреть противно: липните друг к другу, шушукаетесь, как два голубых. Вы еще за руки возьмитесь для убедительности!
   Несмотря на оскорбления, Тема продолжал гнуть свою линию.
   - У тебя друзья не лучше, - пролепетал он.
   - Что? - ее лицо покрылось бледной маской испуга. - Что ты провякал?
   - Зачем ты связалась с Андреем? - все так же тихо спросил он.
   - Так ты уже догадался? - испуг у нее как рукой сняло. - Ну, скажи разве он не прелесть?
   - Он прелесть? - рассердился Тема. - Геля, что ты такое говоришь? Как этот наркоман законченный может быть прелестью?
   Его слова превратили Гелю в злобную фурию:
   - Такие сволочи как ты постоянно на него наговаривают, клевещут. А ведь ты его совсем не знаешь. Ну, скажи, что он тебе плохого сделал?
   - Да, я плохо его знаю, - согласился Тема, - но у меня нет ни малейшего желания знать его. А ты... Что у тебя может быть с ним общего? О чем вы с ним разговариваете?
   - А о чем ты со своим Стасиком разговариваешь? - огрызнулась он, сверкнув глазами. - Не дурачь меня. Мне изначально было ясно, что ты будешь против наших отношений.
   - Отношений? - Тема раззявил рот от услышанного.- Какие могут быть отношения в твоем возрасте?
   - Самые настоящие, - гордостью провозгласила она. - А ты ему завидуешь, потому что он с ботаниками учится, а ты среди кучи помоев.
   Теме ее наглость порядком надоела. Он встал со стула и попытался приблизиться к ней.
   - Не лезь ко мне! - Геля отпрянула от него - Не лезь!
   - Да я ничего плохого не сделаю, - в сердцах крикнул Тема. - Я лишь хочу поговорить.
   - Нам не о чем говорить! - ее глаза были полны ненависти. - Во всяком случае, я не позволю такому как ты плести про него всякие гадости! Ты страдаешь банальной завистью, ведь тебе никогда не быть таким классным, как мой Андрюша. Никогда!
   Сегодня он Гелю больше не видел. Он был уверен, что их "разговор по душам" закончится ссорой. Стоит только нащупать у Гели больное место, и она тут же взрывается от гнева, точно бомба. Тема ходил по комнате, сосредоточенно думая о Гелином увлечении. Как избавить ее от наваждения, он не знал. Но, ни за что не желал опускать руки. Стоит сдаться, и жизнь пойдет коту под хвост.
   Его угрызения совести прервал приход мамы. Прихожая сразу наполнилась ароматом ее нежных духов. Не успел Тема выйти ей на встречу, как с порога донесся ее возбужденный голос:
   - Викулька еще не звонила?
   - Нет, - Артем понял, что встречать ее нет смысла, потому что мама больше заинтересована в пустой трепотне с этой сплетницей и бездельницей Викторией, чем в разговоре с ним о Геле. Тут же зазвонил телефон. Не успев снять полусапожки, мама бросилась в гостиную. Услышав голос Викульки, она с трубкой в руках легла на диван. Упрекать ее за это не стоит, ведь эта комната была не только гостиной, но и ее собственной спальней. А то, как же? У Темы комната есть, у Гели есть, ну а ей как быть?
   Разговор двух приятельниц не отличался содержательностью. Так... сплетни, домыслы, догадки.
   - Опять учения? - разгневалась мама. - Да сколько ж можно? Надо с Витяней поговорить... Что? Ну разумеется, дорогая моя. Да-да, и за тебя попрошу... А вообще... скажу по секрету, Витяня разрешил мне взять на недельку отпуск без содержания. Угадай, зачем? Нет! Мы с ним в Тайланд отдыхать поедем. Что скажешь? Здорово, да?
   Сидя на кровати, Тема уронил голову на руки. Мама... Мамочка! Ну почему, почему сейчас, в такой неподходящий момент ты оставляешь своих несчастных детей одних? Считаешь их взрослыми? Не надо, не совершай ошибку. Им нужна твоя помощь, без тебя им не справиться.
   Поболтав с Викторией, мать набрала номер бравого начальника военкомата. Договорилась с ним о встрече и, повесив трубку, кинулась в прихожую. Душ ей принимать было некогда, да и с сыном говорить тоже. Правда, Тема сделал несмелую, но попытку:
   - Мама, - он высунул рыжую голову из комнаты, - мы можем поговорить?
   - Не сегодня сыночек, - С поддельной лаской в голосе сказала она, подкрашивая губы.
   - Но это важно, - захныкал он.
   - Я понимаю, - она спокойно отнеслась к его нытью. - Завтра поговорим, обещаю тебе, - она прошла в его комнату, поцеловала, и не успел он опомниться, как остался один.
   Он не слышал, как Геля и мама поочередно поздно вернулись домой. А все потому, что ему удалось заснуть. И сон ему приснился. Очень необычный. Их вообще трудно понять и еще труднее объяснить, эти сны. Темын в особенности. Понимаете, ему приснилось, что он стоит на облаке и сверху всех видит: и маму, целующую бравого начальника, и Гелю, пьющую пиво с этим подлецом Соболевым, и Стаса, меняющего воду для бабушки, которая моет полы... Много кого видел. Но сделать ничего не мог. Даже во сне.
   И в очередной раз наступило утро. Пока он сидел на кровати и о чем-то думал, к нему вошла мама. Тема, дурачок, просиял. Почему дурачок? Он надеялся, что мама пришла поговорить, что, между прочим, обещала сделать. Но она тут же лишила его этой надежды:
   - Тема, я сегодня уезжаю с Виктором Олеговичем, - немного виновато начала она, - вернусь через неделю, не раньше.
   В руках она держала два конверта и не знала, под каким предлогом вручить сыну:
   - Это...тут, - запиналась мать, - в конверте с надписью "квартира" деньги для платы за квартиру. Это на тот случай, если квитанции придут. А в неподписанном конверте деньги для вас с Гелей.
   Она отдала конверты Теме и собралась уходить, но что-то удерживало ее и заставляло остаться.
   - Думаю, вы справитесь без меня, - нервно улыбнулась она, ломая руки.
   Тема молча вертел в руках конверты. Конечно, он справится. Особенно с Ангелом. Ну и напомнил бы ей о данном обещании. Что он сидит и молчит как рыба? Ни на что же не способен! Мама? А что мама? Так и ушла, раз он не способен поддержать разговор. Что касается конвертов, то им он отвел место в выдвижном ящике стола.
   Когда Тема очутился на улице, то встретил (нет, ни бравого начальника военкомата) Блондика. Завидев Артема, песик с большим энтузиазмом на трех лапках бросился к нему. Тема был растроган его поступком. Он бы и рад провести с собачкой больше времени, но из-за приезда Виктора Олеговича не мог этого позволить. Расставание, пусть и ненадолго, было мучительным. Песик не мог понять, почему верный друг бросает его. Тема не мог ему этого объяснить. Погладив Блондика, потискав, он оставил его во дворе, и не оглядываясь, пошел к остановке. Какого же было его удивление, когда он через окно отъезжающего автобуса увидел пекинеса, изо всех сил пытающегося на трех лапах догнать транспорт, увозящий его нового хозяина в неизвестность. Невыносимое зрелище! У Темы даже слезы брызнули из глаз. Он метнулся к выходу, но вовремя одумался, ведь водитель не будет менять маршрут из-за невзрачной собачонки.
   В дурном настроении (а когда оно бывает недурное?) он прибыл в гимназию. Ни Ангела, ни Соболева сегодня не было на занятиях. Тема боялся подумать, чем они были заняты. И не его вина, что Соболева после выпускных экзаменов за девятый класс оставили учиться, да еще и в класс отличников зачислили. Наверняка совершили ошибку. Его и Тему должны были поменять местами, но поздно спохватились. Хотя вся жизнь Артема сплошная ошибка. Правильно Геля именовала его святым мучеником. В его покорности и слепом послушании действительно есть что-то святое, что-то мученическое. Он, подобно ангелу, спустившемуся на Землю и не находящему общий язык с людьми, не может жить в обществе. Даже с матерью и сестрой не ладит. Вот такой он, неземной. А в этом его винить бесполезно. В своей странности он также виноват, как и мы с вами.
   Сегодня в гимназии лично с Артемом ничего особенного не произошло. Можно, конечно, урок литературы упомянуть. Точнее, нужно. Она по счету была шестым уроком. Об Анне Игоревне и ее куцем объяснении очередного, бессмысленного для нее произведения нечего рассказывать. Зато конец урока ознаменовался сладким известием: у госпожи Буравлевой день рождения и она хочет угостить каждого одноклассника плиткой молочного шоколада. Какая невиданная щедрость! Но для Стаса лишней шоколадки не нашлось. В прошлом году компанию ему составил Артем. Но в этот раз Мария сжалилась над Темой и швырнула ему слегка подтаявшее лакомство. Теме стало неловко. Как он будет набивать рот шоколадом, когда у него перед глазами будет стоять Стас, помогающий немощной бабушке вымыть всю гимназию.
   - Твоя бабушка уже здесь? - спросил Тема, когда закончились занятия.
   - Да, - глухо ответил он, - а что?
   - Ну... - замялся Артем, - может, мы зайдем к ней и угостим шоколадом?
   - Не знаю, - пожал плечами Стас, спускаясь по лестнице на первый этаж, - если ты не против, то можно.
   У Темы потеплело на душе. Вместе со Стасом они вошли в маленькую коморку, отведенную для уборщиц на первом этаже. Кроме бабушки Стаса в ней никого еще не было. Увидев обожаемого внука, она поднялась со стула, и мысленно проклиная больную спину, подошла к нему и стиснула в объятиях. Тема чуть не прослезился, до того все это было трогательно. Разжав объятия, Стас повернулся к Артему:
   - Да ты не стесняйся, садись за стол. Сейчас мы чай приготовим.
   Бабушка (звали ее Варварой Леонидовной) тут же взяла на себя роль хозяйки и ненавязчиво засуетилась:
   - Да-да, Темочка, присаживайся. Только чаепитие будет немного скудное, ты уж извини.
   - Так я вам шоколад принес, - успокоил он ее.
   - Да ты что, - хлопнула в ладоши Варвара Леонидовна от приятной неожиданности. - Не стоило, милый мой.
   - Нет, стоило, - улыбнулся Тема, - я хочу угостить вас со Стасом и отказа не приму.
   - Бабушка, помогай, - радостно позвал ее внук, воюя с чайником. Артем впервые за весь год видел его таким счастливым.
   Через несколько минут все было готово: стол накрыт, кружки наполнены чаем, шоколад поровну разделен. Лицо Варвары Леонидовны, испещренное морщинами, излучало неописуемую доброту. Еще не притронувшись ни к чаю, ни к шоколаду, она с волшебным блеском в глазах наблюдала за ребятами. До чего же на них приятно смотреть!
   - Варвара Леонидовна, - обратился к ней Тема, наслаждавшийся чаем "Беседа", - а вы почему к нам не присоединяетесь? Попробуйте хоть кусочек. Очень вкусно!
   - Да-да, - подтвердил Стас.
   - Я обязательно попробую, - заверила она, любуясь своими мальчишками. И за эти чудесные минуты она была благодарна Артему. Он не бросил ее Стасика, не дал ему погибнуть среди высокомерных и жестоких одноклассников, не признающих в нем человека. И пусть распускают грязные слухи, сплетничают об их дружбе. Сплетни - опиум угнетенных. Кому не знакома дружба как таковая с ее взаимопониманием, уважением и общими интересами и увлечениями, тот всю жизнь будет показывать пальцем на тех, кому посчастливилось узнать прелесть дружеских отношений.
   Чай был выпит, шоколад съеден, животики наполнены. Прежде чем уйти, Тема решил со Стасом несколько заданий из экзаменационного сборника. Все это время Варвара Леонидовна не сводила глаз ни со Стаса, ни с Темы. Она все не могла отогнать от себя мрачных мыслей, впившихся в ее больное сердце. Господи, ты наградил их этой дружбой, ты же ее не отнимай у них!
   - Ну, все, мне пора, - Тема посмотрел на наручные часы, поднимаясь со стула.- Я в сборнике отметил, что тебе надо сегодня решить, и завтра я все проверю.
   Стас послушно кивнул. Благодаря Артему он наконец-то вылез из двоек по математике и перестал быть объектом террора Фаины.
   Тема распрощался со Стасом и его бабушкой, и покинул комнатку уборщиц. На выходе из гимназии его остановила Варвара Леонидовна:
   - Что-то случилось? - напрягся Артем, взяв ее за руки.
   - Нет-нет, - смущенно произнесла она, - я просто хотела поблагодарить тебя за все, - что ты делаешь для моего мальчика, Артем. Если бы не ты... - по ее бледным щекам потекли слезы.
   - Варвара Леонидовна, ну зачем вы себя расстраиваете? - Тема обнял ее как самого родного и близкого человека, несмотря на насмешки проходящих мимо гимназистов.
   - Ты святой мальчик, - шептала она сквозь слезы, - если бы все были такими же добрыми, чуткими, отзывчивыми как ты, мир давно бы жил в гармонии. И я завидую твоей маме. Ей безумно повезло с сыном. Надеюсь, она ценит тебя.
   При слове "мама" Тема почувствовал противную резь в сердце. Выпустив ее из объятий, Тема прикрыл глаза ресницами, которые были еще пышнее и длиннее, чем у Твигги, и чтобы не волновать пожилую женщину, ласково улыбнулся.
   - Да хранит тебя Господь, - она нежно погладила его по щеке.
   - Вас тоже, - ей нельзя было ни улыбнуться.
   До остановки Тема шел, чуть ли не вприпрыжку. Не стоило радоваться. Удача - вредная штука. Поманишь ее, приласкаешь - она будет сопутствовать тебя, забудешь о ней на секунду - она помашет тебе ручкой. Именно так и произошло с Темой. Первый удар, обрушившийся на его голову, имел место в автобусе. На какой именно остановке он увидел отца, не запомнил. Вечно витает в облаках, когда едет в общественном транспорте. Ну, значит, увидел он своего отца, ожидающего автобус (благо он с Артемом в одном не оказался). У Темы не было сомнений, что этот мужчина в мятой куртке, потертых джинсах и в полуразвалившихся ботинках, с проседью в волосах - его папа. О том, какой он, Тема судил только по одной единственной фотографии, которую мама не удалось уничтожить, потому что Артем ее наел немного раньше. Конечно, этот снимок имел с Темой одинаковый возраст. Но на, то и дано человеку воображение, чтобы представлять своего отца через семнадцать лет. Его представления совпали с "подлинником". Да, самое главное. На руках у отца лежал ребеночек, укутанный в белоснежное одеяльце. Что ж, в нем в третий раз проснулись отцовские чувства. Ложь. Ни к Теме, ни к Геле, он не испытывал ни капельки любви. Хоть бы к этому крохотному созданию воспылал нежностью, лаской и заботой, а не сделал его несчастным, как других детей.
   Радость у Темы как ветром сдуло. Вывалившись из автобуса, он медленно побрел домой, надеясь встретить Блондика. И тут удача нанесла второй удар. Не желая мириться с очередным предательством, песик покинул двор и видимо решил не возвращаться. Что Тема только не делал: обыскал каждый уголок двора, называл песика по имени, свистел... Все напрасно. Окончательно сломленный, не имея выбора, он удалился домой. Третий удар не заставил себя ждать. Как и ожидалось, он оказался самым сильным. Стоило Теме перешагнуть порог квартиры, и он чуть не свернул себе шею, споткнувшись о Гелин рюкзак. Значит, сговорились с Соболевым, она из гимназии вернулась домой и оставила опостылевший рюкзак. Так-то оно так. И все же она зашла домой с намеренной целью, но с какой? Тему затрясло, словно в лихорадке. Деньги! Деньги, которые мама под его присмотром оставила! Боже, хоть бы они так и лежали в ящичке его стола. Но если удача поставила на вас крест, забудьте о пощаде. Да, дорогие мои, двух конвертов не оказалось в столе. Тема чуть рассудка не лишился. Что... что он теперь матери скажет?! В поисках денег он за считанные минуты навел в своей комнате такой беспорядок, какой Геле, виновнице его безумия, не снился. Все, денег нигде нет. В этот момент раздался телефонный звонок. Тему прошиб пот. Неужели мама?
   - Алло, - глухо произнес он, крепко сжимая в руках трубку.
   - Арием, это ты? - то был взволнованный голос Алены Николаевны. Тема от неожиданности свалился на диван. С одной стороны, он был рад, что позвонила именно доктор, ведь с мамой у него сейчас разговор не получился бы. С другой стороны, Алена Николаевна застала его врасплох, потому что он так и не позвонил ей, а чем объяснить причину невыполненного обещания, он не имел представления.
   - Да, - пролепетал Тема, - здравствуйте, Алена Николаевна. Извините, что не позвонил.
   - У тебя проблемы? - она очень за него переживала, а он, гад ползучий, наплевал ей в душу.
   - Нет, все в порядке, - и снова ему приходится изворачиваться. - Но вы извините меня за то, что не позвонил, пожалуйста.
   - Ничего страшного, - потеплела она, - я с Ольгой Борисовной поговорила. Она сказала, что тебе необходимо ходить к ней каждую неделю. Вы просто будете беседовать, но таким образом, она поможет тебе избавиться от всевозможных комплексов.
   - Я бы с удовольствием ходил, - замялся он, но боюсь, что не могу. Мама плохо к этому отнесется, а я не хочу ее огорчать, понимаете?
   - Так я поговорю с ней, - предложила доктор.
   - Не надо, Алена Николаевна, - взмолился Тема, - прошу вас, не говорите ей. Она не поймет, что это делается из хороших побуждений.
   - Но я попробую, - настаивала она.
   В дверь кто-то постучал. Но не Геля. У нее особенный стук, воспроизводимый кедами.
   - Алена Николаевна, ради Бога, извините, - зачастил Тема, поднимаясь с дивана, - в дверь кто-то стучит. Вы трубку не вешайте, я мигом.
   Он подбежал к двери и посмотрел в глазок. На пороге стояла женщина лет пятидесяти пяти. По ее безупречной прическе, идеальному макияжу и костюму без единой складочки было видно, что она тщательно следит за собой и это является для нее смыслом жизни. Теме, конечно, стоило сначала спросить, кто она такая, а потом уже открывать дверь. Спросить не решился.
   Ему вдруг стало неудобно... Пустяки! Он пересилил себя и распахнул дверь. Оказалось, что удача уготовила ему четвертый удар. Элегантной дамой, деликатно постучавшей в дверь, была бабушка Артема и Гели. Сколько лет прошло с тех пор, как она прекратила общаться с дочерью! И вот сейчас она соизволила прийти к внуку, о котором семнадцать лет назад не желала знать. А ведь бабушки созданы для того, чтобы обожать, ласкать и баловать своих внучат. Эта же фифа... Она в подметки не годится бабушке Стаса, которая за внука жизнь готова отдать. Только не думайте, что я вам мысли Темы прочитала. Это мое собственное мнение.
   - Ты, наверное, Артем? - холодно спросила она, изучая его голубыми глазами.
   - Да, - растерялся он, - а вы, извините, кто?
   - Я не сомневаюсь, что ты меня не узнаешь, - усмехнулась она, осматривая прихожую, - ты был совсем крохой, когда все случилось.
   - Бабушка? - несмело обрадовался Тема.
   Ее аж передернуло от этого слова. Ясно, такой возрастной "титул" данной особе не пришелся по вкусу. Зато заставил ее обратить внимание на внука, а не разглядывать цветочки на обоях в прихожей.
   - Конечно, - сухо подтвердила она, глядя мимо Артема. - Я твоя бабушка - Юлия Яковлевна.
   Могла бы уж просто "бабой Юлей" назваться. Стас-то к Варваре Леонидовне не иначе как баба Варя обращается. И ей это нравится.
   - Я... - бубнил Артем, покусывая губы, - рад тебя видеть.
   - Я тоже, - неестественно быстро отозвалась она.
   Повисло гробовое молчание. Юлия Яковлевна подошла к большому зеркалу и с недовольной миной в очередной раз принялась разглядывать морщины, портившие ее неувядающее лицо. Тема же не нашел ничего лучше, чем предложить ей чашку чая.
   - Нет, - вскрикнула она гневно, будто родной внук собрался в чай подлить яду. В зеркале она увидела сконфуженную фигурку внука, и в ней заговорила совесть. Она повернулась к Теме и выдавила из себя улыбку:
   - Я понимаю твое состояние. Почти чужая для тебя женщина пришла без предупреждения и ведет себя недружелюбно, - она усмехнулась. - Но ты и меня пойми. Не могла я поступить иначе. У нас с твоей мамой возник конфликт, который мы не смогли уладить. И если бы сейчас она была дома, а я не знала этого наверняка, я бы не осмелилась переступить порог квартиры. Ты умный мальчик, поэтому не станешь осуждать меня.
   Тема молчал как партизан. Его зеленые глаза сверкали как у затравленного зверька. Зато на Юлию Яковлевну напала разговорчивость:
   - Как я поняла, ты в одиннадцатом классе учишься. И куда дальше пойдешь учиться, если это не тайна?
   - Юристом буду, - ляпнул Тема. Но не соврал. Мама все сама решила, а с ней Тема не спорил. Юрист так юрист. Отличникам любая профессия по плечу, если они без родительских денег стали таковыми. А у Темы, кстати, особых пожеланий не было. Юрист, врач, переводчик, учитель - без разницы. Нет, он несамоуверенный малый, просто не видит своего места в жизни. Так бывает, поверьте.
   - Юристом? - заинтересовалась Юлия. - Любопытно. Ты, должно быть, неплохо учишься?
   - Отлично, - смутился он, будто все его пятерки были хорошо проплачены.
   - Правда? - удивилась она, сверля его глазами.
   - Могу дневник показать, - предложил Тема, не зная, чем ее занять.
   - Я верю тебе, - возможность отравления не давала ей покоя.
   Минут пятнадцать они стояли в прихожей молча. Тема переминался с ноги на ногу и тяжело дышал. Юлия вытащила из лакированной сумки очки и платок и стала протирать испачканные стекла. Когда они ослепительно засверкали, она устремила взгляд на нервничающего Артема:
   - Я пойду. Не хочу отнимать у тебя время.
   - Ладно, - совсем расклеился он, - до свидания.
   - До свидания, - кивнула она и удалилась.
   Тема закрыл дверь. Сердце болело и готово было выпрыгнуть из груди. Сколько еще испытаний ему сегодня надо преодолеть? Справится ли он?
   Алена Николаевна! Тема влетел в гостиную. Схватив трубку, он проорал "алло", но в ответ ничего не услышал. Перезвонить ей у него не хватило совести. Она бы не поверила его жалким оправданиям. Пришлось направиться в кухню, сварить сарделек, наесться вдоволь, а потом делать уроки. Выполнение домашнего задания внезапно прервалось в восемь часов. Раздался нетерпеливый стук в дверь. Тема не заставил себя ждать. Не успел открыть, как в прихожую ввалилась Геля - зареванная, с потекшей подводкой, в разорванной на груди черной рубашке. Не видя ничего вокруг себя, она кинулась брату на шею (интересно, почему она кеды не применила, когда стучала). Одной рукой Артем прижал к себе рыдающую сестру, другой закрыл дверь, чтобы пикантностью происходящего не вызывать интерес у соседей. Про украденные деньги у Темы тут же вылетело из головы. Неописуемый испуг Гели волновал его намного больше. Пытаясь успокоить свою малышку, он взял ее на руки и отнес в гостиную. Положил на диван и стал гладить по голове, шепча:
   - Успокойся, девочка моя. Все прошло. Я рядом и защищу тебя.
   Геля понемногу начала успокаиваться. Артем сбегал в ванную, намочил полотенце и вернулся к ней. Положив полотенце ей на лоб, Тема перешел к тягостному допросу:
   - Геля, что случилось? Тебя кто-то обидел?
   - Да... - всхлипнула она, - ты был прав...
   - Не понял, - нахмурился Артем.
   - Это все он, - Геля закрыла лицо руками и залилась слезами. Вновь начавшаяся истерика Тему не остановила. Он потихоньку стал понимать, что именно привело его сестру к плачевному состоянию. Да еще пропажа денег всплыла в памяти.
   - Это был Соболев? - дрожащим голосом спросил он. - Что он с тобой сделал?
   Продолжая закрывать руками лицо, Геля, застонав, отвернулась от брата к стене. Тема терпеливо ждал объяснений. Потом она заговорила:
   - Я деньги из твоего стола выкрала. Ты, наверное, ненавидишь меня, но уже ничего не исправишь. Андрей закатил дома тусовку, пока предки на работе. На выпивку нужны были бабки. Вот я их и свистнула.
   - Про деньги я все знаю, - поторопил Тема, - что после этого было?
   - Мы тусовались, пили, курили, музон слушали. А потом Андрей предложил пойти в его комнату. Идиотка, как я сразу не поняла, что у него на уме? Короче, мы зашли к нему, и он начал ко мне грубо липнуть. Я сказала, что ничего такого не хочу, но он не слушал. Я стала вырываться, тогда он мне пощечину влепил. Потом на кровать швырнул, порвал рубашку... - хрупкие плечики Ангела сотряслись в беззвучных рыданиях.
   - Он сделал это с тобой? - обомлел Тема.
   - Нет, - качнула она головой, - мне удалось сбежать. И теперь я боюсь, что он обязательно отомстит мне.
   - Не отомстит, - Артем обнял ее, - я не позволю.
   - Но он сильнее тебя. И у него банда есть. Они с тобой в два счета расправятся, - не унималась она.
   - Ничего. Что-нибудь придумаю, - успокоил он, поцеловав ее в макушку. - А сейчас тебе лучше поспать.
   Тема пошел в ее комнату. Геля последовала за ним, опасаясь появления сексуального маньяка - Соболева. Артем стелил сестре постель, Геля - истощавшее существо, неспособное сосредоточить взгляд, вжалась в кресло. Когда постель была приготовлена, Тема отвел Гелю в ванную и хорошенько умыл. Потом отвел в ее спальню, где она без его надзора переоделась в ночную рубашку.
   Тема находился у себя, когда Геля заглянула к нему.
   - Извини, - сказала она, чувствуя свою вину, - ты бы не мог побыть рядом, пока я не засну?
   - Конечно, - улыбнулся Тема.
   Он предполагал дождаться ее мирного посапывания и удалиться к себе. Но сам не заметил, как заснул еще раньше сестры в ее мягком кресле.
   Тема по инерции проснулся в нужное время. Геля еще спала. Может не пустить ее сегодня в гимназию? Опять двоек наполучает. Но и дома оставить тоже не выход. Либо сама сбежит к своим дружкам, либо Соболев придет, начнет дверь пинать, угрожать... Было решено отвести сестру в гимназию и пристально наблюдать за ней.
   Тема встал с кресла и на цыпочках подкрался к спящей Ангелине.
   - Геля, просыпайся, - он осторожно тряхнул ее плечо.
   - У-у-у-у, - простонала она, повернувшись к нему, но не в силах разлепить глаза.
   - Геля, пора вставать, - заладил Тема.
   - Может, я сегодня не пойду? - к ней мигом вернулся дар речи, да и глаза она быстро открыла. - У меня по физике контрольная, а я ни черта не понимаю в задачах.
   - Будешь мне sms-ки присылать с условиями задач, и я все решу, - заверил он, не отходя от нее. - А дома я тебя одну не оставлю, уж извини.
   - Да-да, - вскочила с постели Ангел, - ты как всегда прав. Соболев в любой момент может сюда наведаться. И тогда мне не жить.
   - Не нагнетай сюда, - отмахнулся Тема, не желая вспоминать о вчерашнем. - Прими душ, пока я приготовлю завтрак.
   - Ты прелесть,- Геля подбежала к нему, чмокнула в нос и унеслась в ванную.
   Артем оказался на кухне. Как бы не любил он Гелю, напакостила она прилично. Что им теперь без денег делать? Мамы-то всего неделю не будет, а это небольшой срок, и помереть с голоду брошенные детишки не успеют. Хотя... успеют. Тема открыл холодильник и не без удивления обнаружил, что в нем шаром покати. Мистика какая-то. Почему продукты так быстро так быстро исчезают?
   Кутаясь в халат, Геля присоединилась к брату, уже сготовившему яичницу.
   - Вкусно пахнет, - повела она носом, усевшись за стол.
   - Холодильник почти пуст, мимоходом заметил Тема, поставив перед ней сковороду.
   - Я же извинилась, - похолодела Геля.
   - Конечно, - улыбнулся он, подавая ей тарелку.
   - Может, ящик включишь? - предложила она, посолив яичницу.
   Тема повиновался. На экране появилась Арина Шарапова, ведущая программы "Доброе утро". Артем без аппетита завтракал, но с интересом слушал новости, передаваемые телевизором.
   - Есть что поинтереснее? - возмутилась Ангел, намазывая на хлеб последний кусочек масла. M TV вруби, будь добр.
   "Тараканы" в голове Гели вновь зашевелились. Ее страсть перечить и делать все на зло окружающим опять активизировалась. Теме следует избрать тактику, позволяющую не провоцировать вспыльчивую отроковицу. По ее велению он щелкнул на пультовую кнопку с цифрой девять, и стены кухни тут же сотряслись от смешения музыки и слов.
   - Ой, - сморщила носик Геля, - дай сюда пульт. Не переношу БандЭрос с их "Коламбией Пикчерз". Поглядим, что на Муз ТВ новенького.
   А на Муз ТВ была хорошенькая Рианна. Геля раздраженно выключила телевизор.
   - С утра настроение испорчено, - ворчала она.
   - Можем радио настроить, - постарался помочь Артем.
   - Нет, спасибо, - отказалась сестра, - достань, пожалуйста, из холодильника сыр.
   - Закончился, - Тема не стал подниматься, - но через неделю...
   - Да сколько можно? - она в гневе стукнула кулачком по столу. - Я извинилась перед тобой за содеянное. И что же? Тебе мало? Может мне на колени упасть и раскаяться?
   И она выполнила то, что сама предложила.
   - Теперь доволен? - вопила она, дергая его за брюки. - Отвечай же! Не молчи!
   Тема попытался поднять ее с колен, но она еще больше разбушевалась, укусив его за руку.
   - Ненавижу тебя, сволочь! - надрывалась она.
   Потасовка продолжалась еще минут десять, а потом неожиданно прекратилась. Геля ее прекратила. Поднялась на ноги, отряхнула халат и улыбнулась брату так, словно ничего и не было. Тема, естественно, был в полном смятении, но виду не подал. В гимназию не хотел опаздывать.
   Молниеносно приняв душ, он спешно, но тщательно оделся, причесал свои непослушные волосы, напоминающие формой и длиной стрижку ныне покойного Брайана Джонса.
   Наводя лоск, он вышел в прихожую и столкнулся с Ангелиной, облачившейся во все черное. Тема отпрянул назад в свою комнату, испугавшись нового скандала. Геля же звонко рассмеялась, заиграв ямочками на щечках. Осознав свою оплошность, Тема покраснел до корней волос. Ангела это еще больше развеселило.
   - Какой ты смешной! Ну почему ты такой?
   Артем в ответ только пожал плечами, лукаво улыбнувшись. Если честно, он и не знал, что все находят в нем смешного. Он же не шут гороховый, в конце концов. А его постоянное попадание в нелепые ситуации вовсе не должно вызывать смех. Но и жалости не надо. Соблазн велик, и Артем решил побороть достойного соперника.
   - А нам-то без денег будет плоховато, - вздохнула Геля, ощущая первые уколы совести.
   - У меня немного карманных осталось, - он спустился на землю.
   - Мне мамаша тоже давала, - призадумалась сестра. - В принципе на неделю хватит, если их только на еду тратить.
   - Мама еще на оплату квитанций деньги выделяла, - встревожился он.
   - Не бойся, - похлопала его по плечу Ангел, - это дело я сама улажу.
   - Как? - изумился Артем.
   - Как-нибудь, - пожала она плечами, - тебя не должно это беспокоить. Я же бабки стибрила, не ты.
   Тема посмотрел на свои часы: до начала занятий осталось полчаса. Словно ужаленный, он кинулся открывать дверь. Геля так и замерла, не соображая, что нашло на ее брата-чудака. Он уже помчался вниз по лестнице во двор.
   - Да что с тобой? - крикнула она ему вслед.
   - Мы опоздать можем, - отозвался он.
   - Портфель хоть возьми, - Геля опять залилась смехом.
   Как бы ни щемило у него сердце, а вернуться пришлось. Не так быстро, конечно, как хотелось.
   - Мы точно опоздаем, - негодовал Тема.
   -Не парься, - отмахнулась она, надевая рюкзак. - У тебя какой первый урок?
   - Физкультура, - ответил он, проверяя содержимое портфеля.
   - И ты так боишься на нее опоздать? - прыснула в кулачок Ангел. - Тебе, по-хорошему, вообще на нее нельзя с пороком сердца ходить.
   - Но я же в ослабленной группе, - возразил он, закрывая дверь.
   - Она только на словах ослабленная, - Геля медленно спускалась по ступенькам. - А нагрузка та же самая. Если бы не наша безалаберная маманька, ты давно бы уже имел справку об освобождении.
   - Она мне не нужна. Я со всеми нагрузками способен справиться.
   - После чего драишь в спортзале полы, изгаженные кровью из носа, - побольнее уколола она его.
   - Это тут ни при чем, - отстраненно заметил он.
   - Ну, уж конечно! - съехидничала Ангел и прикусила язычок. Ее придурковатый братик с какого-то перепугу поплелся к мусорным ящикам. Ей овладело любопытство:
   - Что ты там забыл?
   - Просто смотрю, - он не обратил внимания на ее издевательские намеки. Поиск пекинеса увлекал ее гораздо больше.
   - Нашел что-то интересное? - не отставала она, заложив за щеку сладкий "чупа-чупс".
   - Нет, - Тема наконец-то понял щекотливость вопросов и чтобы не позориться, вернулся к ней.
   - Ты, пожалуйста, не обижайся, но в твоей вменяемости я не уверена, - хитро улыбнулась сестренка, противно облизывая леденец. Тема оказался не возмутим. Ничего ей не ответил. Не рискнул. Молча, они дошли до остановки. И тут Гелю вновь прорвало. Расправившись с леденцом, она облизнула сладкие от чупа-чупса губы и как ни в чем ни бывало начала цепляться к брату.
   - Я так и не поняла, какого лешего ты рылся в мусорке?
   - Я не рылся, - спокойно пояснил он.
   - Но если бы меня рядом не было не было, обязательно бы запустил туда свои шаловливые руки, да? - она, заигрывая, толкнула его. - Вот почему от тебя всегда так воняет!
   - Автобус приехал, - Артем был мрачнее тучи, ведь фразу "всегда так воняет" Ангел произнесла так громко, что все присутствующие на остановке с интересом посмотрели на него.
   Подталкивая ее к автобусу, он сосредоточенно думал о Соболеве. "Что-нибудь придумаем", "не нагнетай себя"... Нашелся герой! Один на один он может и справится с Андреем, но с его шайкой - это уж слишком. Так ему, смельчаку, и надо. Нечего было нахваливать себя впустую.
   Всю дорогу Гелю невозможно было унять. Подшучивала над братишкой, задирала его, хохотала на весь автобус. Раз пятьдесят получила от пассажиров замечания. Ей хоть бы что, а Темкино личико приобрело цвет борща. Когда они расстались с транспортом и побрели к гимназии, Ангел подозрительно умолкла. Тем лучше. У Артема от ее приколов голова раскалывается. Но он бы ей в этом не сознался.
   На физ-ру он не опоздал. Уже ничего интересного, да? Заранее не расстраивайтесь. Кое-что любопытное произошло. После уроков. Геля с Темой уже собрались улепетывать, но ускользнуть из поля зрения зоркого Соболева оказалось невозможным.
   - Куда намылились? - процедил он сквозь зубы, стоя посреди вестибюля. Дружки его отсутствовали. А ему плевать было на младшеклассников и их родителей. Пусть смотрят, возмущаются, жалуются, но он поставит на место этого зачуханного ботаника и его сестричку, посмевшую отказать самому Соболеву. Прямо мания величия!
   У брата и сестры души ушли в пятки. Не добежав до выхода, они остановились как вкопанные. Такое ощущение, будто это два вора, застуканных на месте преступления. Они одновременно повернулись к Соболеву. Их жалкий вид вызывал у Андрея торжествующую ухмылку. Сейчас он скажет братишке пару ласковых, и, спасая свою шкуру, он, не раздумывая, с радостью отдаст сестрицу ему в лапы. Уверенный в своем могуществе, он приступил к осуществлению задуманного:
   - Что вы так спешите? - хитро прищурился он. - Жизнь все равно мгновенно пролетит, как бы вы за ней не гнались.
   - Нам домой надо, - промямлил Тема, сжимая ладонь Гели.
   - Зачем? - дьявольски улыбнулся он (ну вылитый Питер Фонда, ей-Богу). - Мое общество принесет вам больше пользы, чем сидение дома. Оставайтесь со мной. Клянусь, не пожалеете.
   - Нас мама ждет, - Тема держался из последних сил.
   - Так-так, - присвистнул Соболев, - это что же получается? Ангелина, как тебе не стыдно лгать? Ты же вчера сказала, что ваша мамашка на неделю со своим любовником из города смылась. Это гнусное вранье?
   На Гелю с испуга напала икота. Тема наградил. Естественно, она не смогла дать отпор мерзавцу. Да и никто бы не смог, когда вашу ладонь сжимают до потери пульса, причиняя вам массу неудобств. Запуганный взгляд Ангела полностью удовлетворил его эгоистичную натуру. С братком что-то туговато выходило. Этот дурень был абсолютно невозмутим: ни капелек пота на лице, ни дрожи рук, ни сбивчивости речи. Соболева это насторожило. Внешне, конечно, настороженность была незаметна.
   - Ну, так что, Артем, ты решил? - спросил Андрей, зацепив большими пальцами карманы джинсов (гимназистской формы для него не существовало). Глаза родителей, приводящих или забирающих детей, уже засверкали недобрыми огоньками. Еще чуть-чуть, и они внесут свою лепту в эту разборку.
   - Мы идем домой, - уверенно ответил Тему, ничуть не смутившись.
   - Подумай еще разок, - Соболев откачнулся на пятках и засвистел.
   - Тема, - захныкала Ангел, дергая его за руку, - лучше делать то, что он просит.
   - Ни за что, - отозвался он, поражаясь своему бесстрашию, - нам нет места в вашем обществе. С вашего позволения, мы пойдем домой.
   Глаза Соболева налились кровью. Он едва сдерживал эмоции. Надо поставить это никчемное создание на место, а то он слишком много о себе возомнил.
   - Хорошо, я вас отпущу, - согласился он, - но с начала мы с тобой выйдем на улицу и по-человечески все обсудим, а Геля подождет в вестибюле.
   Тема сразу сообразил, что Соболев смастерил ловушку. Геля тоже догадалась.
   - Тема, не надо, не слушай его, - взмолилась бедняжка, покусывая нижнюю губку.
   - Пойдем, - кивнул он Соболеву.
   - Нет! - завопила Геля, бросившись за ними.
   - Геля, все будет в порядке, - пытался унять ее брат, - я сейчас вернусь.
   Дверь захлопнулась, и Геля оказалась пленницей гимназии. Да тут еще рассвирепевшие родители, словно коршуны, напали на нее и принялись клевать, чтобы урвать кусок побольше. Отбиваясь от их назойливых приставаний, Геля сосредоточила взгляд на окне, из которого видела Тему и Соболева. Они "мирно" беседовали. Соболевская шайка где-то притаилась и не выдавала себя. Геля решила, что, если брату будет угрожать опасность, она кинется к нему на помощь. Этот момент тут же настал. Соболев и Тема кинулись друг на друга как два мартовских кота, дерущихся из-за кошечки, и кубарем полетели с лестницы вниз на проезжую часть. Наплевав на родителей с их претензиями, Ангел вырвалась из гимназии. Остановившись у лестницы, она увидела клубок из брата и бывшего возлюбленного, а также плотное кольцо людей вокруг них. Это не банда, а толпа зевак. Любовь к брату взяла над собой верх, и с криком "не трогай его, урод!", Геля ринулась добивать Соболева. Не различая ни Андрея, ни Тему, она наугад вцепилась кому-то в волосы. И не ошиблась. Тема одержал долгожданную победу. Верите? Я тоже нет. Но это правда. Соболев, согнувшись пополам, лежал на дороге. Тема, с кровоточащим носом, при помощи Гели поднялся на ноги.
   - Пойдем, Темочка, - суетилась она.
   - Мы не можем оставить его, - покачал головой Артем.
   - Можем, - настаивала Ангел.
   Не слушая его, Тема склонился над Соболевым. Тот, стиснув от боли зубы, держался за живот. Не раздумывая, Артем протянул ему руку. У Гели чуть сердце не остановилось. Но непоправимого не случилось. Артем помог ему сесть.
   - Спасибо, - поблагодарил Соболев, - дальше я сам. Можете идти, я вас не держу. Если бы не лез к тебе, Артем, ничего бы не было. В любом случае, ты молодец, - и он пожал ему руку.
   - Нам пора, - Геля насилу увела его от покалеченного врага.
   Все время, пока они шли до остановки, Тема шморгал носом, надеясь унять кровотечение. Благо, оно само прошло, когда автобус подвез их к дому. Не обольщайтесь, Блондик так и не объявился. Доверие к людям ускользнуло от него. Если бы только Тема мог все исправить... Вечно мы хотим что-то исправлять. Нет чтобы сразу все обдумать и поступить правильно, мы, наоборот, как следует напортачим, а потом спохватится.
   В подъезде они столкнулись с Ильей Вадимовичем и его пятилетним сынишкой Васей. Илья Вадимович их сосед из квартиры напротив. Его нежно любимая жена умерла при родах. Недостающие любовь и нежность он подарил мальчику. Но мир не без "добрых" людей. Да и жизнь нынче такая омерзительная, что многим из нас по дурости не составит труда обвинить отца, обожающего своего сына, черт знает в чем! Как мы низко пали с нашими нравами и вседозволенностью.
   Тема приветливо улыбнулся и поздоровался с Ильей Вадимовичем, а Васеньке, как взрослому мужчине, пожал ручонку. Геля горделиво прошла мимо, словно не заметив соседей. Отчаянно вздохнув, Тема поспешил за ней.
   - Почему ты не поздоровалась?
   - Зачем? - равнодушно спросила она, открывая дверь. - Я не здороваюсь с теми, кто мне до лампочки.
   - Что? - разинул он рот.
   - Ты тут останешься или зайдешь в квартиру? - закатила она глаза.
   - Илья Вадимыч тебе до лампочки? - его била дрожь. - И Вася тоже? А кто же не до лампочки? Соболев?!
   - Не ори! - топнула ножкой Геля.- Заходи в квартиру!
   - Но я прав, - губы и подбородок Артема дрожали. - Скажи, я прав?
   - Да, черт возьми - рявкнула она и, схватив его за руку, заволокла в прихожую. - Мне ужасно нравился Андрей. Все в нем нравилось. А еще от него исходила такая крутизна, что ни одна девка не в силах устоять. Я почти поддалась искушению.
   - Я тоже, - Артем, стоявший в углу, медленно сполз на пол. Геля метнула на него вопрошающий взгляд.
   - Я не хотел драться с ним, - Тема закрыл лицо руками. - Не хотел избивать. Этой дракой мы ничего не решили. Ничего.
   - Как это ничего? - заподозрила неладное Ангел. - Ты мою честь защитил, болван! Или для тебя это слишком ничтожно? Ты же у нас весь такой и интеллигентный, возвышенный!
   - Да ты ведь снова полезешь к нему, - исступленно закричал брат. - Тебя так и тянет ко всяким негодяям. Андрей-то может, выбросил тебя из головы и не будет к тебе приставать, но ты сама дашь повод для домогательств.
   - Заткнись! - завопила Геля, схватившись за голову. - Заткнись, дурак!
   Со слезами на глазах она выскочила вон из квартиры. Но через полчаса вернулась. На свои деньги поесть купила. Не говоря ни слова, прошла на кухню и стала выкладывать продукты из пакетов на стол. Делала она это шумно, явно желая привлечь внимание брата. И привлекла. Тема заглянул в кухню и увидел на столе пачку макарон "Макфа" и сосиски "Пятачок", купленные Гелей на "карманные деньги".
   - Их сварить надо, - сказала она, вытирая рукавом кофты все еще мокрое от слез личико. - Сделай это ты, я ведь не умею. Артему стало ее жалко. Не надо было травить сестренку этим Соболевым. Глупый ты, Темка! Еже как надо было. Не будешь журить сестрицу, так она вообще на голову сядет и ножки свесит.
   - Я сварю, - он тут же ринулся на поиски кастрюли.
   Ангел, стоявшая позади него, сразу преобразилась и, показав ничего не подозревающему брату язык, унеслась в свою комнату дожидаться обеда. Да. Поплакать ей - все равно, что... Вы меня понимаете?
   С приготовлением обеда Тема управился довольно быстро. Когда он произнес желанную фразу "обед готов", Геля, несмотря на разыгравшийся аппетит, медленно поплелась на кухню, все еще делая вид обиженной гордости. Так же медленно она села за стол. Тема, почему-то чувствовавший себя виноватым, принялся ее обслуживать: поставил тарелку, источающую вкусный запах, посыпал макароны наконец-то появившимся сыром, налил ей яблочного сока. Ангел, довольная собой, не без радости отметила про себя, что настал момент, когда братом можно вовсю манипулировать. Она приступила к делу:
   - Твоя классная мне сегодня сказала, что по литературе у меня вполне может выйти четверка.
   - Замечательно, - улыбнулся Тема.
   - Может быть, - усомнилась она, тыкая вилкой макароны, - но завтра мне надо ей что-то по "Мертвым душам" ответить, чтобы уверенно идти на четыре.
   - Ты читала?
   - Нет, - спокойно ответила она. - Да мы только две главы пока прошли.
   - А книга у тебя есть? - задал Тема бессмысленный вопрос.
   - Я на перемене в библиотеку сходила, и эта старая дура - библиотекарша сказала, что все давно разобрано, - пожала она плечами. - Если твоя классная будет наезжать, пошлю ее подальше, и дело с концом.
   - Я дам тебе книгу, - помрачнел Артем.
   - Чудненько, - она едва могла скрыть разочарование. - А я в этом бреду что-нибудь пойму?
   - Я тебе все объясню.
   - Уж постарайся, - психанула Геля, вскочив из-за стола и не доев обед. Тема думал, она из дома сбежит. Но что-то ее остановило, и она заперлась в комнате. Артем же принялся за мытье посуды. Подставляя тарелки под теплую воду, он корил себя за Соболева, Блондика и Гелю. С Соболевым не надо было драться. Насилие порождает насилие. Да и не очень-то Тема поверил, что Андрей мирно настроен.
   С Блондиком судьба сыграла злую шутку. Ну не мог же Артем взять его в гимназию! А теперь мучается, корит себя... Не Блондик, разумеется.
   Про Гелю вообще говорить не хочется. Совсем обнаглела. До чертиков надоела со своим переменчивым настроением. Не знаешь, что через пять минут выкинет. С этим Соболевым вообще с катушек слетела, сама не своя. Чуть что не по ней - злобу вымещает на брате. А он думает, что заслужил. Помыв посуду, Тема принялся за уроки. Не выходил из комнаты до восьми часов. Осторожный стук в дверь его спальни оторвал Артема от учебников.
   - Заходи, Геля, - не скрывал он радости вновь ее увидеть.
   Она неуверенно переступила порог, опустив голову. Артему подражала.
   - Ты можешь мне "Мертвые души" дать?
   - Конечно, - он протянул ей книгу в твердом переплете, которую заранее приготовил.
   Геля все не уходила.
   - Тебе еще много учить? - жалостливо спросила она, покусывая губы.
   - Нет, - его хорошенькое личико озарилось улыбкой, - ты хочешь, чтобы я тебе помог?
   - Вроде того, - кивнула Ангел, не поднимая головы.
   - Хорошо. Ты прочитай две главы, а потом мы с тобой все обсудим.
   Геля сразу вздернула головку. Ее лисьи глазки недобро заблестели. Тема в ужасе понял, что в очередной раз ляпнул что-то не то. Стараясь загладить свою вину, он вкрадчиво с ней заговорил:
   - Как именно я должен помочь? Боюсь, я не понимаю, что ты хочешь.
   - На, - Ангел ткнула ему в лицо книгой, - будешь сам читать. Там много слов непонятных. Я тебя по ходу буду останавливать, если что-то в толк не возьму. Порядок?
   - Полный, - невнятно ответил он, раскрыв Гоголевский шедевр.
   Не спрашивая разрешения, Геля завалилась на его кровать и вынула из кармана засаленных штанов пачку сигарет.
   - Нельзя два дела делать одновременно, - нахмурился Тема, не переносивший запах дешевого (и вообще любого) курева.
   - Тамарка научила? - скептически отнеслась она к его замечанию. - Так не слушай ее. От нее ты ничего не хорошего не наберешься. А я, кстати, два дела сразу и не собиралась делать. Курения вполне достаточно.
   - А мое чтение слушать будешь? - он говорил как можно вежливее.
   - Если ты это за дело принимаешь, - зевнула она, - придется смириться.
   Из другого кармана она вытащила зажигалку. У Темы сердце замерло. Плохо знаешь сестренку, Темочка! С огнем она лучше тебя управляется.
   - Что на меня вытаращился? Читай давай, - приказала Ангел, затянувшись.
   Тема приступил к первой главе. Сосредоточиться на тексте, когда вас внимательно разглядывают, практически невозможно. Кровь у него прилила к вискам, а пот лил в три ручья. Всю первую главу Геля вроде бы с интересом слушала, только один раз отвлеклась, когда, дотянувшись до спинки кровати, затушила об нее сигарету. На вторую главу у нее не хватило усидчивости.
   - "Уже более недели приезжий господин жил в городе, разъезжая по вечеринкам и обедам и таким образом проводя, как говорится, очень приятно время", - Тема с выражением проговаривал каждое слово. Геля же с чрезмерным интересом разглядывала свои обломанные ногти.
   - "Деревня Маниловка немногих могла заманить своим местоположением", - он старался не обращать внимания на безразличие Гели к литературе. Тогда на смену ногтям пришли тяжелые вздохи, выдававшие ее сердечные переживания. Тема упорно сражался до последнего:
   - "Поодаль в стороне темнел каким-то скучно-синеватым цветом сосновый лес".
   С трудом подавляемым зевком Ангел стала посматривать на настенные часы. Через десять минут мучения обоих закончились.
   - Тебе Анна Игоревна дала конкретное задание? - спросил Тема, закрыв книгу.
   - Ну... - призадумалась она, заложив руки под голову, - сказала, что спросит подробный пересказ двух глав.
   - Ты справишься? - Артем поглаживал переплет.
   - Я что, по-твоему, совсем дура? - рыкнула Ангел, приподнявшись на кровати. Тема ничего не ответил. Геля не захотела допытываться. Сам он дурак! Немного поразмыслив, он тихо произнес:
   - Вчера бабушка приходила.
   С начала Геля молчала, подняв глаза к потолку, потом медленно повернула голову к брату:
   - Шутишь?
   Артем покачал головой.
   - И что антикварная древность у нас забыла? - усмехнулась Геля.
   - Не говори так, - возмутился Тема, - она лично к нам пришла, не к маме.
   - Надо думать, - фыркнула Ангел, поднявшись с кровати. - Черт с ней. Ничего не хочу знать.
   Она собралась уходить, но Тема не на шутку встревожился:
   - Ты куда?
   - На боковую, - огрызнулась она, остановившись у двери. - Хватит с меня на сегодня гулянок.
   - Книгу возьми, - поднялся со стула Тема и подал том Гоголя. - Если что-нибудь забудешь, сможешь подглядеть.
   - Благодарю, - низко поклонилась Геля, - и покешник.
   Ангел замуровалась в своей спальне и на всю мощь включила ревущую музыку. Успокоилась только в час ночи. Да и то благодаря соседям.
   Тема же не ложился спать. Уроки были готовы, и на них ссылаться не надо. Он просто придвинул стул к окну, поставил локти на подоконник и принялся смотреть на луну, звезды, потухающий свет в окнах других домов, и с каждой минутой ему становилось легче на душе. Он просидел так до самого утра.
   На этот раз его разбудила Геля. С зубной щеткой в руках она тормошила ее по плечу:
   - Хватит дрыхнуть. Завтрак готовь.
   Тема вскочил со стула словно ужаленный. Как обычно соображал кто он и где он. Посмотрев на мечущегося брата, и не заметив ничего необычного, Ангел только вздохнула и вернулась в ванную.
   Тема пришел в себя. Ночные посиделки у окна не проходят даром. Пошатываясь, он побрел на кухню, опираясь о стены. Никакие кошмары ему не снились, но состояние у него но состояние у него было, точно как после участия в съемках "Техасской резни бензопилой" или другого фильма ужасов. Артем великих познаний в области этого киножанра не имел. Он-то и "Психо" Хичкока смотрел, спрятавшись под одеялом.
   Не в состоянии приготовить какой-нибудь шедевр, он заварил кашу "Быстров" столетней давности и отправил два ломтика хлеба с сыром в тостер. На запах готовящейся пищи примчалась Геля. Она повела веснушчатым носиком и тут же его сморщила:
   - Что ты там намудрил? - сощурив глаза, она подошла к тостеру. - Болван, зачем сыр переводишь?
   Она собралась открыть тостер и "вызволить из плена" плавящийся сыр.
   - Нет, - заслонил собой тостер Тема, - бутерброды еще не готовы. Подожди чуть-чуть.
   - Ладно, - умерила она свой интерес, - а в кружках что такое?
   Она подошла к столу и сняла полотенце с двух кружек, в которых заваривалась каша. Геля снова принюхалась:
   - Сколько этой отраве лет?
   - Я не знаю, - растерялся Тема, вытаскивая на поднос горячие бутерброды. - Мы могли бы доесть вчерашние макароны, но для завтрака это неподходящая пища.
   - Короче, - заключила она, вырывая у него из рук поднос, - я съем два бутерброда, а ты давись на здоровье этой престарелой гадостью.
   Пришлось подчиниться. Да и никакая она не старая, эта каша. Хлопья же, в конце концов. В Теме пробудился аппетит и с двумя кружками он быстро управился. Геля же откусила кусочек хлеба, скорчила рожицу и больше не прикасалась к бутербродам. Лишь какао глотнула и встала из-за стола. Теме это не понравилось:
   - Геля, ты уже все?
   - Не знаю как у тебя, но мой желудок эту мерзость не сможет переварить, - бросила она через плечо.
   Тема отломил кусочек от бутерброда, "не перевариваемого" Ангелом и попробовал его. Ну и что она нос воротит? Ага, ей бы чипсы да мороженого ящик...
   - И ты все шесть уроков будешь голодная? - крикнул он ей вслед.
   - Я за фигурой слежу, балбес, - донесся ее голосок из спальни. Тема не нашел, что возразить.
   Вы можете себе представить пятнадцатилетнюю девочку с весом в тридцать пять килограмм? Нет? Тогда вы пришли по адресу. Знакомьтесь с Гелей - подростком-"доходягой". В свое время жители Лондона митинговали против ненормальной худобы культовой модели Твигги, порождающей у тысячи девочек зависть и желание подражать иконе стиля, тем самым, доводя себя до анарексии. Не удивляйтесь, если и во Владивостоке начнется "линчевание" Ангелины Котиковой.
   Крехтя, Тема заставил себя подняться и вымыть посуду и только потом пойти в спальню и привести себя в порядок. Он, к слову, сегодня был рассеянным. Застегивая рубашку, пропустил одну пуговицу, волосы не причесал и стал походить на Эйнштейна, на одном ботинке не завязал шнурки. А все из-за Гели. И литературы. Ну не сможет она ответить, хоть ты лопни. Если ученик забросит свою деятельность класса с пятого и вплоть до девятого будет валять дурака, не на какие улучшения ни по одному предмету он может не рассчитывать.
   - Шнурки завяжи, - мимоходом заметила Ангел, выйдя из комнаты и таща по полу рюкзак.
   Тема глянул на правый ботинок и к своему удивлению убедился, что шнурки и впрямь не завязаны. Он наклонился, и внезапно им овладел новый приступ. Все вокруг окрасилось в черные тона, и Тему обуял страх лишиться зрения.
   Сдавленно пропищав имя сестры, он без чувств упал на пол. Геля, пинавшая в это время не желавший застегиваться рюкзак, сердито прикрикнула:
   - Что еще? Шнурки разучился завязывать?
   Отсутствие ответа и прочих звуков взбесило Ангела и заставило повернуться к брату лицом, а не... спиной. У побледневшего Темы уже пошла носом кровь.
   - Начинается, - подытожила она.
   Нашел время для обморока. Именно сегодня Геля впервые отважилась не прогулять литературу и что-нибудь ответить. А он срывает все планы, мерзавец! Все-таки ей хватило ума не приводить его в чувства рукоприкладством. Она сбегала в ванную и в настенном шкафчике взяла нашатырный спирт. С присущей ей брезгливостью она поднесла бутылочку к кровоточащему носу брата. Артем сморщился от убийственного запаха и закашлял.
   - Ну, все, успокойся, - Геля помогла ему сесть, - ничего страшного не произошло, все живы. Ты, к сожалению, тоже.
   Приняв сидячее положение, Тема увидел, что его лицо снова все в крови.
   - Красавец, правда? - ухмыльнулась Ангел, любуясь его отражением.
   В полном смятении Артем запустил руку в карман пиджака и вытащил платок. Но его белоснежность вызвала у него то ли жалость, то ли смущение, и кое-как поднявшись на ноги, под бурные аплодисменты Гели, отправился в ванную. Закрывшись, он склонился над ванной и, включив кран, тщательно промыл лицо. В зеркало смотреться не стал. Не хватило духу.
   Когда он вышел из ванной, Гели след простыл. Артем не успел запаниковать, как от сестры пришла sms-ка: "Мне надоело тебя ждать, тормоз. Не бойся, я буду в гимназии. Целую, Ангел".
   Хотелось бы верить в достоверность этого сообщения. Собравшись с силами, он покинул квартиру и поспешил на занятия. Про Блондика можете не вспоминать. Сгинул и все тут.
   Тема вовремя подоспел к первому уроку. А по-другому и нельзя было, потому что на алгебру невозможно опаздывать. Вот на алгебре-то с ним кое-что и приключилось. Он как обычно сидел со Стасом за последней партой, а одноклассники как-то необычно смотрели именно на Тему и посмеивались над ним. Артем на мешки никак не реагировал, углубившись в решение неравенств. Фаина в этот момент подыскивала кандидатуру для решения наиболее сложного неравенства у доски. Ее выбор, разумеется, пал на Артема. Опустив голову и взяв в руки учебник, он подошел к доске. Неравенство не вызывало у него волнения, а оживленный интерес к его персоне весьма встревожил. Он дописывал решение, когда за его спиной раздался пошловатый вопрос Фаины:
   - И меня тоже?
   У Темы выскользнул из рук мел и, стукнувшись об пол, раскололся на два кусочка.
   - Что, простите? - переспросил он, затравленно глядя на нее.
   - Меня тоже? - повторила она вопрос, сощурив хитрые глазенки.
   Тема не знал, куда деть глаза. Одноклассники попадали со стульев от смеха, и только Стас сопереживал ему, ведь смеясь над его товарищем, они смеялись и над ним. Первая от смехолихорадки отошла Буравлева. Совсем потеряв совесть, она подбежала к запуганному, высмеянному, униженному Артему и, содрав у него со спины наклейку, сунула ему в руки. На наклейке была надпись: "Удовлетворю любую" и подобающий рисунок. Не огорчайтесь. Пятерку Тема получил. Когда он сел на место, Фаина прочитала одиннадцатому "Б" мораль по поводу издевательств и подшучиваний, хотя сама была не в силах сдержать смеха.
   Но самое интересное произошло сразу после завершения шестого урока. Артем решил не мешать Геле сдавать зачет и дожидался ее в вестибюле. Просидев на скамейке сорок минут, он забил тревогу. Поднявшись на второй этаж, он прошел к кабинету русского языка и литературы, дверь которого была открыта нараспашку. "Братьев и сестер по несчастью" у Гели было предостаточно: они образовали порядочную очередь, уткнувшись в книги и шевеля губами. Ангел в этой очереди была первой. Как Тема и предполагал, ответить она ничего не могла: все время подсматривала в книгу и искажала содержание двух глав. Да еще ей несказанно "повезло" с Анной Игоревной: сегодня она очень раздражительная и не в настроении. Косноязычие Гели давило ей на нервы и она не стала церемониться (она не церемонилась с теми, кто не дарил ей подари) и указала ей на дверь:
   - Ваше время истекло, Ангелина. Если хотите иметь четыре, учите, как следует.
   Тема замер. Нет, это не проваленный зачет ввел его в такое состояние. Он испугался скандала, который может закатить сестра с ее непробиваемым безумием. Но ничего не случилось. Геля отдала первенство в очереди другому и молча сложила книгу в рюкзак. Анна Игоревна не слушала распинающегося ученика, поглядывая на Гелю. Ангелина, абсолютно спокойна, направилась к двери. И тут что-то заставило ее остановиться, обернуться к литераторше и произнести ей с вызовом:
   - Вы ошибаетесь, Анна Игоревна, мое время только начинается.
   Сказано как у Фасбиндера в "Замужестве Марии Браун". Ангел-то вряд ли знала, откуда она случайно позаимствовала эту фразу. Но для Темы это послужило хорошим поводом, чтобы переступить через порог, вновь поздороваться с классной и, взяв сестренку под локоток, вывести ее из кабинета. До вестибюля не довел. На лестнице Геля вспыхнула получше бензина:
   - Убери от меня руки! Не тронь меня!
   Тема послушался. Но Ангела уже было не остановить. Скинув с себя рюкзак и преградив путь всем спускающимся и поднимающимся, раскрыла его и, вытащив книгу, швырнула в Артема. Он едва успел поймать "Мертвые души". Геля же бросилась наутек. Тема побежал за ней. Не надейтесь на чудо. Он ее упустил. Зато на крыльце его окликнула Дарья Родионовна. Тема не мог не подойти к ней.
   - Ты кого-то ищешь?
   - Нет, - качнув он головой, но тут же сознался, - да, ищу.
   - Сестру? - улыбнулась она.
   - Да, - выдавил он из себя ответ.
   - Ну ладно, не буду донимать тебя, - ласково сказала учительница, - а в целом у тебя все хорошо?
   - Угу, - проигнорировал он вопрос, - а у вас?
   - Как сказать? - тяжело вздохнула она. Тема никогда еще не видел ее такой подавленной.
   - Когда закончится учебный год, и пройдут экзамены, я уйду из гимназии, - тихо произнесла она. Артем решился дара речи. Раскрыв рот, он молча смотрел на Дарью Родионовну. Их взгляды встретились, и она грустно улыбнулась:
   - Ты расстроен?
   Тема молча кивнул.
   - Я не могу по-другому, - призналась она, - нет сил строить из себя "железную леди" и в одиночку бороться с фальшью и лицемерием.
   - Но вы такая сильная, - вдруг заговорил он.
   Она беззвучно рассмеялась:
   - Это так кажется. Мне очень трудно. Лично к тебе у меня нет претензий. Ты самый лучший ученик, о котором мечтает любой учитель. А сравнивать тебя с этими бездарями нет смысла. Ты первый, кому я сказала, о своем решении. Ты ведь не осуждаешь меня?
   - Нет, - не соврал он.
   - Я знаю, что и тебе тут не сладко, - она положила свою руку ему на плечо, - но потерпи чуть-чуть. Осталось совсем немного, и тебя ждет новая жизнь, лучше прежней.
   На этой мирной ноте они и расстались. Каких бы теплых и искренних слов ему не наговорила Дарья Родионовна, легче ему не стало. Особенно туго пришлось в автобусе, когда он вспомнил об отце. Правильно сделал, что Геле не рассказал о нем. Если приход бабушки ее оставил равнодушной, то рассказ брата о мужчине, очень похожем на их отца, которого он видел, когда под стол ходил, а Ангел никогда, и подавно. Оттого, что он ни с кем не поделился увиденным, на душе образовался неприятный осадок. А больше всего нагнетали сомнения... Понимаете, Тема все обдумывал вот какую ситуацию: Артем заполошенно прокричал водителю остановить автобус (мечтать не вредно), кинулся к выходу, успев сунуть ему предназначенные деньги. Выбежав из транспорта, он помчался к остановке, где увидел отца. Артем задыхался, сердце отказывалось стучать, кровь подступала к носу. Но он бежал, а отец был все ближе и ближе. Осталось совсем чуть-чуть, и тут подъехал автобус, которого так ждал отец.
   - Не-е-е-е-т! - завопил Тема. - Не садитесь! Подождите меня!
   Отец, прижав к груди младенца, обернется и увидит Артема. Вот Тему и терзал вопрос: узнал бы его отец или нет? Если бы и узнал, то, как среагировал бы: расплылся бы в улыбке или смерил холодным взглядом? Не надо изводить себя бесполезными домыслами. Машину времени еще не изобрели, и он не сможет вернуться во вчерашний день и встретиться с отцом.
   Его подвезли к остановке. А он и выходить не хочет. Он, видите ли, не сомневался, что не увидит Блондика. Дома тоже нечего делать. Одному. Геля-то явно на очередную тусовку отправилась. Не закончилось бы только это увеселительное времяпрепровождение попыткой изнасилования.
   Поднимаясь по ступенькам подъезда, Артем рассуждал, чем займется сегодня дома. Конечно, дома можно было не сидеть, а пойти, например, на Корабельную набережную. Нет, это не для него. Там обычно прогуливаются влюбленные парочки, держась за руки или собираются оголтелые компашки с бутылками горячительных напитков. Можно, конечно, в музей Арсеньева наведаться или в кино сходить, но Тема остался верен своим принципам и решил провести субботу дома в ожидании Ангела.
   Он снял с себя ботинки, портфель поставил на табуретку в углу прихожей и, не отыскав тапочек, в носках побежал по полу на кухню. Заглянул в холодильник и вытащил кастрюлю с макаронами. Поставил ее в микроволновую печь, а сам пошел переодеваться и мыть руки. Переодевшись, он подошел к двери ванной комнаты, но войти не решился. Там висит зеркало и все время провоцирует Тему в него посмотреть. Зеркала есть еще и в прихожей, и в Гелиной комнате, но они не действуют на него так, как то, что находится в ванной. В результате руки были вымыты на кухне, а заодно подогрелись макароны и были поданы самому себе на стол. В одиночестве он не мог есть. Если бы Геля была рядом... Их совместная трапеза обычно заканчивается бурным выяснением отношений, но для Темы не это имело значение. Он ценил уже то, что она сидела с ним за столом, а он ухаживал за ней и обслуживал. Что может быть лучше, чем сознавать свою пользу для родного человека?
   Содержимое тарелки отправилось обратно в кастрюлю. Тема же скрылся в спальне. Уроки он отложил на воскресенье, чтобы не морочить голову по поводу свободного времени. Сейчас он занялся чтением своей настольной книги, своей Библии, своей alter ego. Название этого творения "Над пропастью во ржи". Эта повесть Сэлинджера заменяла ему все радости жизни, которых он был лишен. В трудные минуты он обращался к ней за советом и всегда его находил. Тема и Гелю пытался приобщить к этой изумительной книге, но глянцевые журналы "Cosmopolitan" и "Glamour" заменяют ей подлинную литературу. А читать-то там, в принципе нечего, только красивыми фотоснимками любоваться. Хотя Ангел находит статьи, которые, по ее мнению, пригодны для чтения. Статей этих в подобных журналах бесчисленное множество посвящены они интимным отношениям между мужчиной и женщиной. Снабжена информация такого рода откровенными картинками и мельчайшими подробностями, описывающими всякие непристойности. Тема один раз решился пролистнуть Гелин журнальчик "Mini" и, наткнувшись на нечто подобное, ужаснулся. Только так можно выразить его отношение к телесной любви.
   Раз уж мы заговорили о книгах, то надо сказать, что Тема книголюб. Он буквально проглатывал их, но не без разбору. Из фантастики предпочитал Брэдбери, любил "королеву детектива" Агату Кристи, боготворил Ильфа и Петрова с их "Двенадцатью стульями" и "Золотым теленком", обожал поэзию Александра Сергеевича Пушкина. Снисходительно относился к любовным романам, а именно к "Унесенным ветром". И на дух не переносил эротическую литературу, которой упивалась мама. Если бы эти книжонки вышли из-под пера Генри Миллера, он бы не возмущался, но когда их авторами являются писатели - однодневки... Комментарии излишни.
   Итак, в тысячный раз он приступил к повести. Но сосредоточиться на Холдене Колфилде его Нью-Йорских приключениях никак не удавалось. Угадали, все мысли у него были об Ангелине, "переменчивой, как летняя погода, и неудержимой, как реактивный лайнер" подобно покойной Франсуазе Дорлеак в "Нежной коже" Трюффо. Пока его душа разрывалась на части, он прочитал о звонке Холдена своей подруге Салли, встрече в баре с развратником Льюсом и о том, как ночью он проведал сестренку Фиби. Эх, вот бы и у них с Гелей были такие же отношения, как у Холдена и Фиби. Как эта малышка любит своего брата! Геля тоже любит Тему, он знал это. Но для него оставалось загадкой, почему она подавляла в себе это замечательное чувство. Неужели она чего-то стыдится?
   Тема уже дошел до главы, рассказывающей о встрече Холдена с мистером Антолини, когда раздался стук в дверь. Не исключено, что это была Ангел. В последнее время ей надоело пускать в ход обувь.
   На пороге действительно стояла Геля. Не заплаканная, но измотанная. Не взглянув на брата, она молча вошла. Несмотря на врожденную робость, Артем первым заговорил:
   - Ты не голодна?
   - Нет, - Геля сидела на табуретке и стаскивала с ног кеды.
   - Где-нибудь поела? - Тема переживал за ее вес и здоровье в целом, но Геля не оценила его заботу:
   - Нигде не поела, - огрызнулась она, наконец, сняв кеды и швырнув их в угол.
   Не желая больше отвечать на его вопросы, Ангел проникла в свою спальню. Теме ничего не оставалось, как пройти в свою обитель. За Сэллинджера браться не стал, а уселся у окна. Хотел очистить голову от ненужных мыслей. Не получилось. Ангел помешала. Нет-нет, никакого бунтарства. Она деликатно постучала, попросила разрешения войти и, получив его, подошла к брату.
   - Чем занимаешься?
   - В окно смотрю, - принялся за оживленное объяснение Артем, - очень интересно вот так сидеть и смотреть, что на улице происходит.
   - А в окна соседних домов подглядывать намного интереснее, - съязвила Ангелина.
   - Я не подглядываю, - качнул он головой.
   - Проехали, - отмахнулась Геля, - можно мне с тобой посидеть?
   - Да, конечно, - обрадовался Тема.
   Геля сбегала в прихожую и вернулась с табуреткой в руках, которую ей помог поставить брат. Геля уселась поудобней и принялась смотреть в окно. Но для такой непоседы это занятие было слишком скучным и "неподвижным". Ну что он нашел потрясающего в разглядывании людей, стоящих на остановке, и в машинах, наводнивших дороги города?
   - И тебе нравится просто сидеть и смотреть на улицу? - повернулась она к Теме, чтобы разглядеть его.
   - Да, - ответил он, не чувствуя подвоха, - это очень помогает, когда у меня плохое настроение или возникают какие-то трудности. Посижу у окна и расслаблюсь, успокоюсь, а потом с новыми силами принимаюсь за решение проблем.
   Геля молча смотрела на него. Тема поспешил развеять ее замешательство:
   - Я не говорю, что все должны следовать моему примеру. У каждого свой способ релаксации. Но лично мне становится лучше и легче, когда я сижу в тишине у себя в комнате и наблюдаю за всем, что творится на улице.
   Воцарилось молчание. Геля еще раз попыталась сосредоточить взгляд на окне. Попытка оказалось тщетной.
   - Помнишь, - она снова повернулась к Теме, - в прошлом году, когда я увлеклась Саней и чуть было не согрешила с ним, ты сказал мне ту фразу: "Ты говоришь о душе, а думаешь о моем теле". Из какого она фильма?
   - "Девушки из Рошфора".
   Название ей ничего не говорило, чем еще больше подогрело ее интерес.
   - Я тут подумала и поняла, что хочу для себя любовь такую, ну... - она подбирала слова, - духовную, чистую, добродетельную... В общем ту, о которой ты все время говоришь. Ни с Саней, ни с Андреем ничего такого у меня никогда бы не было. Но я боюсь, что не найду парня, который бы любил в первую очередь мою душу, а потом уже тело.
   - Обязательно найдешь, - Артем положил свою руку на ее. - Я знаю, что найдешь.
   - А я не знаю, - ее изумрудные глаза светились испугом. - Всем пацанам, которых я знаю, нужно только одно. И я хочу избавиться от иллюзий, чтобы не гнаться за несуществующим принцем на белом коне.
   - Любовь - не иллюзия, - возразил он, - вот, к примеру, возьмем Клавдию Ильиничну и Ивана Федоровича.
   - это старички с первого этажа? - перебила Ангел.
   - Да. Ты только представь себе, они живут в браке сорок пять лет! И я не сомневаюсь, что причиной их долгой совместной жизни является любовь. Но не любовь, состоящая из похоти, которая, кстати, быстро проходит. А любовь - уважение, любовь - доверие.
   Геля сидела неподвижно и внимала мудрым словам брата. Она будто заново его узнавала. Все странности, которые она в нем находила, мигом улетучились. И ей вдруг захотелось обнять его, прижаться губами к его щеке и сказать ему что-нибудь нежное, ласковое. Ее мечты воплотил в реальность сам Артем. Обнял ее, прижался губами к ее щеке и, преисполненный нежности, сказал:
   - Геля, я очень сильно тебя люблю и желаю тебе в жизни счастья, которого ты достойна.
   Строптивая по натуре своей, Ангел сделала вид, словно пытается вырваться из его объятий, но потом прекратила сопротивление и прижалась к его груди.
   К девяти вечера они уже поужинали, приняли душ и разбрелись по своим комнатам. Геля предалась прослушиванию музыки, Тема решил посмотреть телевизор, что он делает довольно редко. Из всех каналов он отдавал предпочтение только "Культуре". Но сегодня ему вздумалось изменить своим вкусам. Он стал останавливаться на каждом канале и смотреть, что ему предлагают. Итак, он включил "Первый" канал. Началось шоу "Минута славы". Тема с удовольствием наблюдал за конкурсантами. Но после седьмого номера чувство чего-то необыкновенного исчезло. По "России" шел какой-то фильм. Может и неплохой, но только Тема увидел два обнаженных тела, сплетенных под одеялом, сразу нажал на кнопку с цифрой три. Удачно нажал! В уголке экрана он прочитал название канала: "ТНТ". Угадайте, что он показывал? Верно, "Comedy Club"! Тема до сегодняшнего вечера его ни разу не смотрел. Зато одноклассники так нахваливают эту программу, что даже не пропускают ни одного выступления резидентов, часто заглядывающих в наш город. Артем хорошенько поразмыслил, прежде чем отдаться во власть шуткам ниже пояса. Решено было для начала прослушать один скетч. Итак, на сцене появился ведущий программы Таш, объявивший участников для выхода на сцену. То были небезызвестные Гарик Мартиросян в его неизменном синем пиджаке и оранжевых брюках и Гарик "Бульдог" Харламов, не расстающийся с очками. Тема присел на кровати и подался вперед, чтобы уловить каждое слово. А этим временем Мартиросян и Харламов изображали агентов Джея и Кея, героев фантастической комедии "Люди в черном". Признаться честно, Тема не понимал их шуток. Пока он обдумывал первую, резиденты уже забросали его пятью новыми. Когда же из их уст Артем услышал грязную пошлость, напрямую связанную с интимными частями тела, он не поверил своим ушам. Приглашенные гости, сидящие за столом, среди которых известные певцы, актеры, спортсмены, попадали со стульев от смеха. А Теме не смешно. Ему противно. Без особого желания он продолжил переключать каналы и дошел до любимой "Культуры". Почему он ее сразу не включил? Его вниманию канал представил чудесный фильм "Огни большого города" великого Чарли Чаплина. Пусть эта картина была снята в 1931 году, но она навсегда останется непревзойденной классикой, при просмотре которой вам не придется краснеть и опускать глаза в пол, услышав или увидев какую-нибудь непристойность!
   Артем смотрел этот фильм много раз. И постоянно плакал в финале картины, когда бродяга дарил цветы прозревшей девушке, а она узнавала в нем своего спасителя. Но плакал Тема не так, как Геля билась в истерике после едва не случившегося изнасилования. У него просто струились слезы по щекам. Так произошло и сегодня. Но идиллию нарушила Ангел, без стука заглянув к нему. Тема поспешно выключил телевизор и рукавом пижамы вытер слезы.
   - Геля, что-то случилось? - по своему обыкновению он ожидал какой-то беды. - Почему ты не спишь?
   - Я спросить хотела, - она была серьезно настроена, - ты уверен, что найдешь настоящую любовь и станешь счастливым?
   Тема молчал. В голове у него был "винегрет".
   - Только говори правду! - запальчиво выкрикнула сестра.
   Чего потребовала! Правду ей подавай! Даже маэстро Феллини называл себя "великим лжецом", а она требует от ничем не прославившегося брата искренности.
   - Да, я уверен, - и Тема, и мы с вами знаем, что он лукавит.
   - А я в себе не уверена, - она прислонилась спиной к стене. - Ну не получается у меня представить свою свадьбу, своего мужа, своих детей. Я мысленно пытаюсь придумать семейную жизнь, но она не получается счастливой, скорее, неправдоподобной. Может это оттого, что у нас с тобой нет нормальной семи?
   Артем внимательно следил за ходом ее мысли.
   - Помнишь, ты мне в какой-то газете статью прочитал, где говорилось о роли семьи в жизни человека? Там еще было написано, что мужчина и женщина не смогут создать крепкий брак, если они сами жили в плохих семьях. Так ты вспомнил?
   - Да, - он не хотел обсуждать эту тему, - нужна основа, пример дружной, любящей семьи. У нас ее нет.
   - Тогда почему ты ощущаешь уверенность в счастье, если у нас нет семьи? - кричала Ангел охрипшим голосом. - Мы просто не рождены быть счастливыми, тупица, - она хлопнула дверью.
   Тема хотел догнать ее и переубедить, но не решился. Сам виноват. Ляпнул про какую-то уверенность. Не было у него никогда уверенности. Тем более в счастье. Если он не счастлив сейчас, то уже никогда таковым не будет.
   Он с головой накрылся одеялом и зажмурил глаза, надеясь поскорей уснуть. И ему это удалось. В частности потому, что Геля выключила музыку и сидела в своей комнате, не издавая, как мышка, никаких звуков. Она всю ночь простояла у окна, заразившись примером брата, и думала о непостижимом и далеком счастье.
   Солнечные лучи весеннего утра просочились через одеяло и настигли лицо Темы. Издав то ли стон, то ли кряхтение, он отвернулся к стене. В воскресенье всем хочется поспать, и даже Теме.
   - И долго мне еще ждать? - раздался над головой сердитый голос сестры. - Уже десятый час, а ты все нежишься.
   Скинув с себя одеяло, он вскочил с кровати:
   - Как? Десятый час?
   - Деньги давай, - протянула руку Ангел, - не тяни время, раскошеливайся.
   От волнения у Темы помутилось сознание:
   - Какие деньги?
   - В холодильнике опять пусто, - вздохнула она, не убирая руку. - У меня полтинник остался, а на него не наешься.
   - Да-да, конечно, - засуетился он. Отыскав под диваном портфель (как он там оказался, Тема не помнил), он вытащил из него кошелек и протянул Геле.
   - Только все сразу не трать. Нам их до приезда мамы нужно тянуть.
   - Разберусь, - она спрятала кошелек в карман куртки и пошла в прихожую. Тема направился за ней.
   У двери она остановилась, и повернувшись к нему, издевательским тоном попросила:
   - Не надо меня провожать. Если соседи тебя в таком виде узрят, головы отхохочут.
   Тема повиновался и метнулся к зеркалу. Геля оказалась права: вид у него был что надо. Ярко-рыжие волосы торчали в разные стороны, будто только что побывали в ураганном вихре. Кое-как их пригладив, он сбегал в спальню и взял чистое белье, после чего отправился в ванную. Как бы сильно не шумела вода, до его ушей донесся душераздирающий крик ребенка. Не закончив водные процедуры, Темы выключил краны, процедуры, Тема выключил краны, вылез из ванны, чуть не поскользнулся, обтерся досуха и, напяливая на себя одежду, бросился на кухню.
   Когда он глянул в окно, его прошиб пот: четверо грязных, отвратительных верзил - оборванцев избивали маленького Васеньку! Ребенок кричал громче и громче, но кроме Темы зрелищем никто не заинтересовался. Не желая терять ни минуты, Тема вырвался из квартиры и постучал в дверь Ильи Вадимовича.
   - Илья Вадимович, это Артем! Откройте, пожалуйста!
   Стучал несколько раз. Бесполезно. Словно в квартире никто не живет. И тут Тема вспомнил о сердечных приступах отца Васенька. Вполне логично, что ему стало плохо, и малыш побежал в аптеку за лекарствами. А эти отморозки напали на него, чтобы отобрать деньги или сотовый. Опасаясь за жизнь мальчика, Артем помчался на улицу. Выбежав на крыльцо, он исступленно закричал:
   - Не трогайте его! Пошли вон!
   Мерзавцы прекратили издеваться над ребенком. Трое из них держали полуживого Васю, а четвертый, видимо, самый главный и самый безобразный (с перекошенным чумазым лицом) медленно направился к Теме.
   - Что ты сказал, щенок? - прохрипел главарь.
   - Оставьте его в покое! - в сердцах крикнул Тема.
   - Хорошо, - кивнул он, - только бабки да мобильник вытрясем.
   Тему эти слова задели за живое. Забыв обо всем на свете, он бросился с кулаками на обидчика. Троица, державшая Васю, мгновенно среагировала, и оставив в покое мальчика, ринулась на подмогу боссу. Тема сцепился в неравной схватке с врагами. Забудьте о победе. И забудьте о Теме. Если бы он дрался только с главарем, может быть и одержал бы победу. Но их было четверо, и сил у них было намного больше, чем у слабого здоровьем Темочки. Кульминацией драки стал удар ножом, который нанес тот самый главарь в живот Теме. Тема не сразу осознал, что произошло. Отморозки, сделав дело, тут же скрылись, и Тема в шоковом состоянии повернулся к Васе. Мальчик уставился на него безумным взглядом. Проследив за направлением его взгляда, Тема опустил глаза на свой живот и обмер: из глубокой раны мерными толчками вытекала алая кровь. Из всего, что было потом, он лишь запомнил, как дошел до конца двора и упал в тени деревьев.
   Ничего не подозревая, Геля возвращалась домой с полным пакетом продуктов. Завернув за угол, она очутилась во дворе и, насвистывая под нос какую-то песенку, пошла к подъезду. Но, заметив боковым зрением всхлипывающего ребенка, остановилась. Обернувшись, она узнала Васеньку, избитого, в порванной рубашонке, всего в ссадинах. Геля держалась от мальчика на расстоянии и не сводила с него глаз. Едва сдерживая слезы, Вася, как бы больно ему не было, поднял руку и пальчиком указал в конец двора. Под деревьями стоял пекинес и лизал лицо человека, лежавшего рядом и очень похожего на... Не раздумывая, Геля побежала в конец двора. Когда она поравнялась с пекинесом, ее охватил такой ужас, что мешок с продуктами выскользнул у нее из рук, а она затравленно завизжала. В луже крови лежал ее брат, ее Темочка! Не веря своим глазам, Геля упала на колени.
   - Тема, - она приподняла его голову, - Тема, ты меня слышишь?
   С неимоверным усилием он открыл глаза. Всем вокруг казалось ему расплывчатым, и личико сестры он видел не отчетливо.
   - Темочка, тебе больно? Потерпи, я сейчас, - она сняла с себя куртку и, вытащив из кармана сотовый, накрыла курткой рану. Она принялась звонить в "скорую", но Артем остановил ее:
   - Геля, не надо. Не звони.
   - Почему? - вытаращила она глаза.
   - Мне не помогут. Уже поздно, - ему не хватало воздуха.
   - А я позвоню, - прокричала она, захлебываясь слезами, - как я без тебя жить буду? Не оставляй меня одну! Не смей умирать!
   Артем погладил ее по щеке окровавленной рукой. Геля подставила его ладонь к губам и принялась целовать:
   - Прости меня за все обиды, - умоляла она, - я просто дура. Если бы я ценила все, что ты для меня сделал, ничего бы не случилось.
   - Я не в обиде, - слабо улыбнулся он, - ты ни в чем не виновата, девочка моя.
   Он закашлял кровью. Геля руками вытерла с его губ кровь. Она знала, что все кончено, но отказывалась смириться с этим.
   - Геля, - Тема беспомощно шевелил губами. Ангел наклонилась, чтобы расслышать его.
   - Где собачка? Покажи мне ее, пожалуйста.
   Ангел взяла на руки Блондика, удовлетворив его просьбу.
   - Блондик, - шепнул он сквозь слезы.
   В этот момент Геле пришла sms-ка. Пришлось выпустить из рук пекинеса и взять телефон. Соболевскую чушь она не стала читать и удалила сообщение. Швырнув на землю сотовый, она посмотрела на брата и замерла: закрыв глаза, он лежал такой красивый, словно живой. Только бледность выдавала его. Да... какой был добрый, чуткий, милый мальчик! Таких вы редко встретите. Нет места им в нашем суровом мире.
   Блондик, почувствовав утрату, завыл. Геля же в рыданиях упала брату на грудь, целуя его руки и лицо. Она долго плакала. Остановилась тогда, когда поняла, что слезами горю не поможешь и надо жить дальше. Учиться жить. Только без него.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"