Мистер Белов сидел в кресле в гостиной, когда позвонил внук Кирилл и сообщил, что он с семьёй уже в пути и они скоро приедут. "Скоро приедут" для огромного Нью-Йорка звучало немного смешно. Но мистер Белов не сетовал на это, а был рад ожидаемой встрече с детьми, внуками и правнуками. Сегодня был не простой день, а его именины. Он знал, что для его семьи никакая занятость не является оправданной причиной, чтобы не приехать к нему в его день ангела. В их семье, уже не чисто русской, а немного смешанной, и американизировавшейся, по-прежнему ценились теплые отношения между её не многочисленными представителями. И уже не одно поколение, свято хранили и чтили традиции, ещё с тех времен, когда Беловы жили на родине предков, где их фамилия произносилась без типичного английского "фэканья" в конце русских фамилий. Как давно это было, сколько воды утекло с того дня, когда дед и родители мистера Белова ступили на американскую землю...
Беловы были из той волны послереволюционной эмиграции, которые сначала надеялись "на лучшее" на родине, но которым удалось покинуть уже советскую Россию до закрытия границ, буквально "вскочив в последний вагон". Мистер Белов, а тогда Коленька, родился уже в Америке и ему чуждо было чувство "ностальгии по родине", которую он никогда не видел. Но, тем не менее, очень крепко впитал "с молоком матери" понятие семьи, семейного очага и, что не маловажно, русского духа.
В числе традиций были семейные праздники, которые старались праздновать вместе. А именины деда были в приоритете. Теперь он, мистер Белов, был именно тем стержнем, связующим звеном их семьи и рода Беловых на правах самого старшего. Когда-то самым старшим был его дед, который, эмигрировав с семьей в Америку сказал, что теперь нужно пускать корни здесь, на чужбине. Но чтобы корни были крепкими, нужно не забывать кто они и откуда.
До октябрьского переворота, семья жила в Харькове и дед, Белов Николай Кириллович владел не большой типографией. Издавали небольшими тиражами книги и, вошедшие в моду открытки. Книги были страстью семьи и семейные чтения собирали их по вечерам в гостиной дома деда. После переворота типографию, конечно же, отобрали для "революционных нужд" и Николай Кириллович, а потом и его сын, стали работать в той же типографии. В ней стали печатать листовки, воззвания к народу, газеты и прочее важное для новой власти. Но не книги! Книги новой власти были не нужны и ими чаще топили печи. А в доме Беловых книга была священна и огромная библиотека, особенно тех книг, которые были изданы в их собственной типографии, были особенно хранимы. Именно книги, а не вещи взяли Беловы с собой в эмиграцию. И в Америке книги по-прежнему читали по вечерам, вслух, собираясь в гостиной. Русский язык оставался в семье обязательным и всем последующим поколениям, с младых ногтей, прививалось понятие дома, семьи, русской души именно через книги.
В Америке дед Николай Кириллович и его сын Андрей, чудом нашли работу именно в типографии. Чудо было настоящее, так как великая депрессия породила и великую безработицу. Второе чудо было то, что фамилия хозяина маленькой типографии была White - Уайт, то есть - "Белый". "Почти однофамилец!" - смеялся дед. Мистер Уайт оценил знания и опыт русских работников. Когда спустя несколько лет дела его типографии пошли на поправку, в не малой степени благодаря ещё и Беловым, мистер Уайт предложил Николаю Кирилловичу повышение по должности. На что дед вежливо предложил передать это повышение его сыну Андрею - отцу Коленьки. Так сказать, "Молодость более расторопна и перспективна!"- резюмировал он. Мистер Уайт не возражал. Он ценил их обоих. Дела и финансовое положение семьи стало лучше.
Мистеру Уайту нравилось, что Беловы "болели" за его дело, как за своё. Типография и в целом издательский бизнес его расширялся. Однажды мистер Уайт пригласил семью Беловых на обед в свой дом и, неожиданно, предложил им стать его компаньонами. И издательский дом стал называться " White & Belov". К сожалению мистера Уайта, его сыновья не имели интереса к его детищу. Чтобы исключить для Беловых неприятности, связанные с разделением капитала после его смерти, уже постаревший мистер Уайт, предложил Беловым выкупить его долю. И дело, к которому они имели страсть и уважение, осталось в одних руках. А название в память о мистере Уайте так и осталось " White & Belov".
Неожиданно умер дед Коленьки и семья сплотилась вокруг отца. Кроме Коли была ещё и его младшая сестра Лиза. Семейные чтения у камина и сказки детям теперь читали только отец и мама. Те же семейные чтения, проходили, когда Коля женился и родился его сын, потом внук Кирилл. А теперь уже постаревший Коленька, глава рода Беловых, Николай Андреевич ждал свою семью. Особенно правнуков: двойняшек десяти лет Дени и Элис. Внук Кирилл был увлечен поэзией героя отечественной войны 1812 года Дениса Давыдова, бравого гусара. И поэтому назвал сына в его честь. Правнучку назвали в честь рано умершей сестры мистера Белова, Лизоньки. Поэтому Дени и Элис для прадеда были Денисом и Лизой. Они обожали приезжать к прадеду и сидя в библиотеке в его кресле, читать книги из старого семейного собрания. Шуршание книжных страниц было магичнее, чем молчаливое "листание" интернетстраниц. Дети с упоением слушали сказки и истории, рассказываемые прадедом. Он так интересно рассказывал, что они часто не могли понять настоящая это история или вымысел. Вот и теперь ожидания их оправдались. Николай Андреевич решил рассказать правнукам рождественскую историю. Благо, что время как раз было то самое - волшебное. Сегодня, девятнадцатого декабря - его именины. Но на носу Рождество католическое, новый год и потом православное Рождество по новому стилю. Для Николая Андреевича эти две недели были весьма значимы, и память о них и последовавших далее событиях он пронес через всю жизнь.
А вот и шум машины под окном и горничная внизу открыла двери. Дом тут же огласился смехом и радостными возгласами. Николай Андреевич стоял на лестнице, а его правнуки уже бежали к нему с поздравлениями
- С днем ангела, дедуля!
Внук Кирилл и его жена - итальянка Паула, тоже поспешили подняться и обнять деда. Вскоре приехал сын с женой. Семейный ужин прошел с традиционными пирогами. Было время, когда Наталья пекла их сама и великолепно, но теперь она покупала русскую традиционную выпечку в кулинарных магазинах, коих в "русском" Нью-Йорке было превеликое множество. Высокая конкуренция обеспечивала домашнее качество и низкие цены. А ассортимент и количество стряпни было такое огромное, что если бы понадобилось за пару часов накрыть стол на 200 человек, сделать это можно было бы легко и столы бы, ломились от яств! Застольная беседа проходила по-русски. Даже итальянка Паула говорила по-русски с мягким забавным акцентом. Правнуки говорили очень хорошо, но иногда проскальзывал легкий английский акцент.
Насытившись и наговорившись, все перешли в гостиную к камину. Мистер Белов сел в свое кресло, дети на диваны, а Дениска и Лизонька устроились на ковре подле деда: Чтобы лучше слышать и не пропустить ни одного слова из его рассказа. И услышали такую историю...
***
Давно это было. Коле было 12 лет. Зима в тот год была многоснежная. Впрочем, снег зимой в Нью-Йорке выпадал, но не такой обильный, как тогда. Коля шел по заснеженному парку, протаптывая дорожки в пышном и глубоком снегу. Ему нравилось смотреть, как остаются следы на девственных белоснежных лужайках парка. Он попробовал слепить комок. "Снежок" хорошо держал форму, и Коля стал потихоньку катать снежный шар. Это было не так просто, потому что мерзли руки. Варежек или перчаток у него с собой не было. Забыл дома. Но удовольствие от снежно-строительного занятия не останавливало его и, не смотря на замерзшие руки, он продолжал лепить снеговика. Для бодрости он напевал именинную песенку: "Как на Колины именины, испекли мы каравай..."
Коля периодически согревал дыханием замерзшие руки. И вот, когда в очередной раз дышал на красные "гусиные лапки", вдруг услышал за спиной по-русски:
-Добрый день!
Он обернулся, одновременно произнося:
-Добрый день...
За его спиной стояла девочка, явно младше его. На ней была заячья шубка и вязаный берет. Руки её грелись в меховой муфточке. Девочка улыбалась и снова спросила:
- А сегодня именины Николая. Значит ты Коля?
- Да, я Коля. - ответил мальчик, продолжая дышать на руки.
- Ну раз ты именинник, то тебе дОлжно подарки дарить. Вот тебе от меня подарочек. - и при этих словах, она вынула руки из муфточки. На руках её были рукавички белые с красным орнаментом, которые она сняла и протянула Коле.
- Зачем? Не нужно! - засмущался он.
- Бери, пожалуйста! У меня же есть муфта, а тебе они сейчас нужнее.- настаивала девочка.
- Благодарю...- ответил смущенный Коля и подумал про себя, что как же он наденет девчачьи варежки.
- Меня зовут Софья. - продолжила девочка. - Давай я тебе что-нибудь помогу делать.
Коля обрадовался, что можно отвлечь её внимание от его персоны и предложил: " Нужно найти веточки для рук и что-нибудь для носа."
Софья побежала к деревьям и вскоре вернулась с веточками и даже принесла еловую шишку, которая тут же стала носом снеговика. Веточки воткнули так, как будто снеговик "поднял" руки вверх. И на ветки-руки "надели" варежки. Дети взялись за руки и стали водить вокруг снеговика хоровод и петь именинные песни.
Коля и Софья подружились. Они иногда виделись в этом парке. Оказалось, что Софья жила в доме, выходящем в этот парк. Вскоре, она пригласила друга в дом и Коля познакомился с её родителями. В Сочельник под православное Рождество Коля нарядился в карнавальный костюм и пришел колядовать к дому Софьи. Пропел "Щедривки" и дверь открылась. Его пригласили в дом и Софья с её мамой насыпали ему сладостей.
Так прошел год в течении которого Коля и Софья периодически гуляли в парке перед домом девочки. А через год на именины Коли снега не было. Он выпал чуть позже и дети снова лепили снеговика, пели именинные песни и Рождественские. На именины Коле Софья подарила уже собственноручно связанные коричневые варежки. В сочельник Коля приходил колядовать. И так было каждый год. Он получал варежки в подарок, которые, непременно, носил. Но те, первые подаренные, "девчачьи", белые с красным орнаментом варежки, лежали в коробочке, в ящике письменного стола в его комнате.
Прошло несколько лет, когда детская дружба в юности переросла в более сильное чувство. Юноша трепетно держал подружку за руку, и уже она ему не казалась смешной. Софья стала милой, симпатичной девушкой, а Коля серьезным молодым человеком. Он учился в университете и собирался серьезно продолжить их семейное издательское дело. Родители Софьи к нему относились хорошо, особенно её мама. Отец её был учтиво вежлив с ним. Но однажды Коля был приглашен в их дом и отец Софьи, мистер Тишков, предложил пройти с ним в кабинет, чтобы переговорить с глазу на глаз. Закрыв за собой дверь он предложил Коле сесть и сам сел напротив в кресло, закинув ногу на ногу.
- Молодой человек, - произнес он, - я имею намерение выдать свою дочь замуж за достойного человека, чтобы обеспечить ей положение в обществе и её будущее. А так же будущее своих внуков.
Он сделал паузу, в течении которой у Коли стало бешено колотиться сердце от необъяснимого волнения. Казалось, что эхо его ударов раздается в кабинете. А мистер Тишков продолжил:
- Надеюсь, вы осознаёте, что вы не та партия, которую я предусматриваю для моей дочери? - при этих словах на его губах скользнула легкая пренебрежительная усмешка. - На следующей неделе будет оглашена помолвка моей дочери и, как вы понимаете, ваша детская дружба будет выглядеть двусмысленно. А мне отнюдь не нужно ни какой компроментации имени Софьи. Надеюсь, Вы, молодой человек, понимаете, что я имею в виду? - и он сделал паузу, чтобы понять так ли его услышал Коля.
Коля кивнул головой, не в силах произнести ни слова. А мистер Тишков резюмировал:
- И просьба Софьи. Она не хочет ни каких объяснений с Вами по этому поводу. И я готов её оградить от этого. Засим извольте обещать никогда не искать с ней встреч и больше не приходить к нам. - и встал, показывая, что разговор окончен.
Коля снова кивнул и тоже встал. Произнеся каменным голосом: "Всего доброго" - вышел из кабинета, из их дома и не помнил, как дошел домой. В следующей газете прочитал в светской хронике объявление о помолвке, потом о свадьбе подруги. Он больше не видел Софью и не искал с ней встреч, но в следующую зиму на православное Рождество пришел в парк к дому Софьи. Он чувствовал, что увидит её сегодня. И она действительно приехала одна без мужа, чтобы поздравить родителей. Выйдя из машины, она почувствовала, что на неё смотрят. Обернувшись, увидела Колю, но ни один мускул на её лице не дрогнул. Взгляд был ровный и холодный. Глянула и вошла в дом родителей.
Коля был потрясен и ему казалось, что в душе образовалась пустота. Он ей совсем безразличен. Что ж нужно поставить жирную точку в этой истории и закрыть эту страницу жизни навсегда. Коля слепил снеговика прямо напротив окон дома. С еловой шишкой вместо носа и веточками-ручками. На них он одел те самые, нежно хранимые им несколько лет, белые с красным орнаментом девчачьи варежки Софьи. Постояв перед снеговиком несколько минут, произнес "Прощай Софьюшка!" и резко повернувшись пошел прочь из этого парка.
Через пару лет он женился и прожил хорошую жизнь со своей женой, но память о Софьюшке сохранил в своем сердце навсегда.
***
Мистер Белов замолчал. В комнате стояла тишина. Впервые после истории деда все не знали, что сказать. Они понимали, что он рассказал свою личную историю, долго хранимую в глубинах памяти и души. Тишину нарушил Денис.
- Дедушка, так Софья, наверное, обиделась на тебя, что ты не стал за неё бороться.
Взрослые заулыбались такому неожиданному "жизненному" выводу десятилетнего мальчика.
- Да нет, дорогой мой, - улыбнулся тоже мистер Белов, - скорее всего, я для неё был просто другом детства, и она ко мне не относилась серьезно. Просто как увлечение молодости. Так бывает.
- А почему ты вдруг решил нам рассказать об этом? -спросил сын Николая Андреевича, - ты никогда не рассказывал нам ничего подобного.
- Потому что сегодня прочитал в газете сообщение о смерти её мужа. Вот память и всколыхнулась. - грустно ответил мистер Белов. - Мы с твоей мамой прожили душа в душу много лет до самой её смерти. И я благодарен, что после себя она оставила мне тебя, а ты мне подарил такое прекрасное продолжение рода Беловых.- И он, грустно улыбнувшись, посмотрел на свою семью.
После такого вечера воспоминаний Дениска и Лизонька поднялись в библиотеку деда, забрались в его кресло и увидели на столе газету. Она была открыта на странице светской хроники, где в разделе некрологов было единственное объявление о смерти мистера Маккинонна. Судя по всему, это и был бывший супруг Софьи.
День именин прошел, наступил новый год, и покатил свой привычный ход месяц за месяцем, день за днем.
***
Миссис Маккинонн сидела в гостиной, когда вдруг под окном зашумели дети. Она услышала традиционные американские рождественские пения. Горничной не было. Ей сегодня по случаю праздника был дан выходной. Миссис Маккинонн была одна. Для неё этот день не был праздничным. Точнее не стал. Ей не с кем было его разделить. Уже год как умер муж. Сын погиб молодым в горах, став жертвой своего увлечения альпинизмом. После себя он не оставил внуков. Род Маккинон был многочисленным и уже пару веков как закрепился в Новом Свете, где они наживали и с успехом приумножали свои капиталы. После мужа ей осталось огромное состояние, которое было не кому передать, кроме племянников мужа. Шотландские племянники Маккинонн не особенно жаловали русскую тетушку. Они больше будут рады наследству, которое им достанется после неё. И поэтому миссис Маккинонн уже даже не сетовала на "забывчивость" шотландских наследников.
Вдруг, в дверь позвонили, и миссис Маккинонн сама пошла открыть дверь...
Перед ней стояли двое детей: мальчик и девочка и пели рождественские песни. Одеты они были в традиционные костюмы диккенсовских героев.
"Ну вот и прекрасно, что хоть кто-то разбавил её одиночество сегодня!" - подумала миссис Маккиноннн и улыбнулась детям. Она попросила их подождать и вынесла им сладости. "Как на колядки в сочельник!" - снова подумала она.
Дети поблагодарили и ушли. Миссис Маккинонн прошла в гостиную и в памяти стали всплывать давно забытые образы и события далекого детства и юности.
***
Софья, родившаяся в Америке, много слышала от своей матери о жизни в России, из которой дедушка в 20-х годах бежал с семьей. Семья деда жила в Курске. Он был купец первой гильдии и его две дочери получили хорошее образование и имели достойное приданое. Старшая дочь выйдя замуж, уехала с мужем в Питер, где навсегда затерялась в водовороте революционного апокалипсиса. И дед понял, что нужно уезжать пока не поздно. Он был оборотистый и образованный, как бы сказали в Америке, бизнесмен. Часть капитала в России была утеряна, но вложенная ранее в дело в Европе вторая часть, помогла семье встать сразу на ноги в эмиграции во Франции. Там же он выдал замуж свою вторую дочь, за русского, тоже купца. Тот эмигрировал, как только произошла февральская революция, и вывез весь свой капитал, поэтому и стоял крепко на ногах. Молодожены уехали в Америку, где и родилась Софья. Отец её был гораздо старше матери. Был так же оборотист и расчетлив. Он всячески старался заводить знакомства и деловые отношения только с выгодой. Был лишен всякой сентиментальности по утраченной родине и всему, что с ней связано. Постоянно твердил жене, что они теперь не русские, а американцы и нужно забыть всю эту чушь под названием "ностальгия".
Для Софьи её мать была самым близким человеком по духу, по интересам и привязанность их друг к другу была взаимна. Именно мать вложила в душу Софьи всё то, что та никогда не знала, и что мать бережно хранила. Они напевали русские песенки, читали стихи и книги и отмечали православные праздники.
Однажды, гуляя в сквере рядом с домом, Софья увидела мальчика, лепившего снеговика. Он был без варежек и руки его, явно замерзли. Когда Софья подошла ближе, услышала именинную песенку по- русски! Она так обрадовалась! До этого ей не доводилось общаться ни с кем из русских и тем более слышать русские детские песенки.
Софья поняла, что у мальчика сегодня именины, ведь был день святого Николая. Она с радостью протянула ему в подарок свои варежки: белые с красным орнаментом. Дети подружились и теперь вместе пели такие любимые ею песни, читали книги. Отец Софьи не очень одобрял их общение, но до поры смотрел на это снисходительно.
Повзрослев и став девушкой на выданье, Софья понимала, что Коля именно тот, с кем ей хотелось бы связать свою судьбу. И знала без слов, что и его чувства были ответными.
Отец же её высмеивал семью Коли и говорил дочери, что врядли они со своими книжонками способны ровняться с ним по финансовой состоятельности. И что ей уготована другая, более достойная партия.
Однажды на каком-то светском приеме, мистер Тишков познакомил свою дочь с мистером Маккинонн. Посоветовал ей обратить на него внимание и быть с ним обходительной. Отец восхищался его деловой хваткой
- Вот, - говорил он - человек и так состоятельный, утроил своё состояние, продавая сукно для армии. Заключил контракты, как только забрезжила вероятность открытия второго фронта. Вот этакая дальновидность заслуживает уважения и восхищения!- настойчиво нахваливал отец Софьи мистера Маккинонна. Как оказалось, кандидата на её руку. Но не на её сердце...
Однажды Коля был приглашен в их дом и отец закрылся с ним в кабинете. Софья ждала и надеялась, что Коля попросит её руки. Она сидела в гостиной с матерью и призналась ей, чего ждет. На что мать с грустью ответила: На всё воля Божья..."
Вдруг вошел отец. Один. Без Коли.
- А где Коля? -спросила Софья.
- Он ушел. -пренебрежительно проговорил отец. -Ты зря рассчитывала на порядочность этого молодого человека. Как только я ему сказал, что собираюсь выдать тебя замуж и нашел хорошую партию для тебя, он ушел. Не соизволил даже попрощаться с тобой. Вот видишь, что значит иметь дела с нашими русскими. Они забывают о манерах, даже живя в цивилизованной стране.
Дальше всё было как в тумане: помолвка, свадьба. Софья пыталась забыть Колю и если вдруг её чувства начинали стучаться в сердце, вспоминала о его предательстве. Именно так она восприняла события того дня. Раз ушёл, да ещё таким образом, значит не любил. И хорошо ещё, что не посмеялся над её чувствами.
Спустя почти год, на православное Рождество, она приехала в дом родителей, чтобы поздравить их с праздником. Приехала одна, без мужа. Выйдя из машины, Софья неожиданно увидела на лужайке перед домом Колю. Буря негодования вспыхнула в ней и она, одарив его ледяным взглядом, прошла в дом. Через час, подойдя к окну, увидела на том месте, где стоял до этого Коля, стоит снеговик. Именно такой, какого каждый год они лепили с Колей: с шишкой-носом и веточками-ручками, а на них... одеты были варежки. Она их сразу узнала! Это были те самые, белые варежки с красным орнаментом, подаренные ею Коле в первый день их знакомства! И он их хранил все эти годы! Значит...значит отец её обманул! Выходит, всё было не так! Но ничего уже нельзя изменить...
Софье было настолько невыносимо находиться в доме отца, что она, спешно попрощавшись с родителями, уехала.
Софья смирилась со своей участью. Прожила достойную жизнь со своим мужем. Трагическая потеря сына сблизила их в горе. И вот уже год, как она совершенно одинока. Многочисленный клан Маккинонн не в счет.
***
Спустя две недели, миссис Маккинонн услышала на улице пение. Сначала она подумала, что это слуховые галлюцинации, но подойдя к окну увидела детей на крыльце и явственно услышала песню. Они пели "Щедривки"!!!
Миссис Маккинонн спешно пошла к лестнице и увидела, как горничная шла к двери и, оглядывалась не понимающе на хозяйку.
- Маргарет, пригласите детей, пожалуйста, в дом и принесите сладости.- поспешила сказать миссис Маккинонн. А в её голове звучали слова колядных песен и воспоминания.- Сегодня же православный Сочельник! - вспомнила она.
Дети вошли и миссис Маккинонн увидела, что это те же самые мальчик и девочка, что были две недели назад. И они говорят по-русски...!!!
***
Дениска и Лизонька, приехав с родителями к прадеду, уговорили его поехать в какой-нибудь парк. Накануне снег выпал мягкий и пушистый. Мистер Белов, под руку с женой внука Паулой, медленно шел по очищенным дорожкам. Внук Кирилл со своими детьми бежали впереди и играли в снежки.
- Дедуля, а давай снеговика слепим!- предложил внук и дети тут же радостно загалдели, распределяя, кто будет катать голову, а кто два шара-туловища. Паула сказала, что сбегает за веточками.
Очень скоро снеговик стоял готовый. Веточки-руки подняты кверху и шишка-нос, как и положено, на своем месте.
- Только руки замерзли и у снеговика, и у меня без варежек.- грустно сказал мистер Белов, согревая руки дыханием.
- Ты, Коленька, как всегда без варежек. Возьми мои. - услышал он за спиной. Мистер Белов обернулся. Перед ним стояла милая старушка и улыбалась. Он узнал бы её и через сто лет!!! Это была Софья! Она держала в руках варежки. Те самые, девчачьи: белые с красным орнаментом. Её первый подарок, которые он в знак прощания оставил тогда, на веточках-ручках снеговика. Почти 70 лет назад...