Байтеряков Сергей Владимирович : другие произведения.

Прощайте, леди Гвиневер!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Байтеряков С.В.

  

Прощайте, леди Гвенивер!

или

Ангел без московской регистрации

(пьеса)

  
  
  
  
   "Ангеле Божий, хранителю мой святы и на соблюдение мне от Бога с небесе данный, прилежно молю тя: ты мя днесь просвети и от всякого зла сохрани, ко благому деянию настави, и на путь спасения направи, и от своех ошибок избави. Аминь".
  
   0x08 graphic
  
  
   0x08 graphic

Действующие лица

  
  
  
  
   Николай, молодой человек лет 30. Склонен к легкой полноте, иногда носит очки.
   Тавес, Ангел-хранитель. На вид лет 25, неявно восточная внешность, длинные волосы, худощав; одет в черную водолазку и джинсы, иногда носит черную же кожаную безрукавку. Второй вариант -- джинсовый рабочий костюм, тогда -- короб с инструментами.
   Худеон. Самый обыкновенный, рядовой ангел.
   Большой босс -- главный над ангелами. Что тут скажешь? Большой начальник, он и в небесах -- начальник!
   Прочие Ангелы: молодые люди и девушки, одетые в безразмерные серые хламиды. Много курят, ввиду этого голоса хрипловатые.
   Крысиный король, он же Кацман Евгений Иванович. Возраст неопределенный, начинает лысеть, брюшко (впрочем, небольшое), характерная внешность.
   Свита крысиного короля. Три-пять особей, типичные шемякинские персонажи: длинные носы, накладные фаллосы, сюртуки с фалдами. Постоянно суетятся и норовят что-нибудь стянуть.
   Женщины Николая. Очень разные: женщина-вамп, женщина-подросток, женщина "синий чулок", женщина-хиппи и т.д. Всех играет одна и та же актриса, переоблачаясь и перевоплощаясь по мере необходимости. (Примечание для режиссера: выбрать типаж для сцены на вокзале.)
   Фарфоровая Кукла -- Гвенивер. Дорогого, мейсенского фарфора штучка. Одна рука повреждена: то ли надломана, то ли полуоторвана... Чинить никто не берется, потому что, как и было сказано, больших денег девушка стоит.
   Молодой солдат -- новобранец лета 42 года.
   Кошка московская, обыкновенная, серо-полосатая. Любит, когда ее чешут за ухом.
   Милиционеры. Двое.
   Прочие. Все остальные по мере необходимости, а иногда и без оной.
  
   0x08 graphic

0x08 graphic
Первый акт

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Сцена 1

   Обитель ангелов: арки, тонкие мостики, перекинутые в воздухе, металлические тросы; много воздуха и света. Узкие гобелены, похожие на выцветшие знамена, ниспадают с потолка. Невесомые балконы и лесенки, ведущие куда-то вверх. Величественные витражи дробят солнце, и пыль в воздухе сверкает бриллиантовыми брызгами. На сцене, одетый в черное, сочно хрустит яблоком ангел-хранитель.

Ангел

(обращаясь в зал)

   ...Прикрепить к человеку ответственного ангела -- это такая морока! Был бы мой подопечный нехристем, ну -- настоящим нехристем (pagan, как говорят антиподы), ладно, не так обидно. А он даже не агностик! И ему ангел-хранитель действительно -- как воздух необходим! Пропадет же... После курсов нам сказали: выберите подопечного -- я и выбрал...
   Огрызок яблока метко летит в приоткрытое окно.
   Ангел ставит два стула напротив друг друга. Присаживается на один из них. Пока ангел на этом стуле, он старательно и карикатурно изображает бюрократа. Поправляет несуществующие очки, поддергивает рукава, гнусавит, водит несуществующим пером над несуществующей бумагой и т.д.
   Ну-с, по порядку. Субъект крещен? Церковь посещает регулярно? Пост соблюдает, как Великий, так и малые? К исповеди ходит? (Перескакивает на другой стул. Сидя на этом стуле, ангел ведет себя как типичный робкий проситель...) Нет, ваша честь! Но, ваша честь... (Пересаживается.) Тэк-с... (Долго листает несуществующий гроссбух. Потом захлопывает его с грохотом. Чихает, отгоняет рукой поднявшуюся пыль.) И чего вы хотите в этом случае? Не положено! (После паузы ангел встает, делает несколько шагов по сцене и говорит в зал.) И как мне быть? Обратиться к Самому? Можно, но... Firstly: это явная нелояльность по отношению к старшим, а они такие оби-идчивые! И откуда что берется? От длительного общения с подопечными, не иначе! Secondly: такого уже не помню сколько веков не было... И никто не помнит, когда было, поскольку -- не было! Вы предлагаете мне стать первым ангелом, который не только нарушил правила выбора подопечного, но и нарушил их так, через скандал?.. Thank you for nothing, thanks a lot, я не безумец! Что остается? Лишь одно: сначала сделать, потом ? всё остальное! Победителей не судят, верно?..

Женский голос откуда-то с балкона

   Тавес! Пора!

Ангел

   Меня зовут!.. (Несколько шагов к кулисам, оборачивается в зал.) Мой вам совет: побеспокойтесь заранее, чтобы у вас был ангел-хранитель. И вовремя уладьте необходимые формальности, ладно? А то все приурочивают к сезону отпусков... (Подмигивает, вприпрыжку скрывается за кулисами.)
   Тавес и некий ангел выходят на балкон, продолжая разговор.

Ангел

   ...скажи-ка, брат Тавес, ведь ты же вроде неглупый ангел. Но я никак не возьму в толк, зачем тебе обязательно надо оригинальничать, наших кураторов провоцировать? Без этого никак нельзя?

Тавес

   Брось! Я их провоцирую? Просто пытаюсь быть самим собой...

Ангел

   Угу... Зачем же так демонстративно и вызывающе, брат?

Тавес

   Где ты видишь мою особую демонстративность, Худеон? Где? Каких демонов я кураторам подсовываю, по-твоему?
   Тавес взгромождается на перила, Худеон не торопясь пододвигает скамеечку, смахивает с нее невидимую пыль и аккуратно усаживается. Тщательно укладывает складки белоснежной хламиды, прежде чем продолжить разговор. Закуривает.

Ангел

   Отвечу по порядку. Prima: твои англицизмы. Чем тебя не устраивает латынь, на которой все говорят?

Тавес

   Кто все, ну, кто все? (Закипая.) Архангел Гавриил? Папа римский? Кураторы? Да, они вещают на латыни, им так привычнее, они века и века на ней говорили, и что? На тверди не пятнадцатый век со Дня Рождения, если ты заметил! Я могу говорить на латыни, веришь? -- с Платоном, с Аристотелем, с Фомой Аквинским, наконец! И на древнеарамейском, и на древнегреческом -- могу! К чему формализм? Мне нравится идти в ногу со временем, нравится выражаться емко! Не один же я такой...

Ангел

(так же спокойно)

   Duo cum faciunt idem, non est idem. Потому что -- secunda: твои эксперименты в одежде. Неужели трудно: вернувшись -- переодеться? Я ведь не хожу к начальству в косухе?

Тавес

   Ты? В косухе??? Ну ты даешь! У тебя и серьга в ухо вставлена?

Ангел

   На тверди -- возможно, когда я в Обители -- нет. И никогда не будет. (Продолжает размеренно, тщательно выговаривая слова.) Тавес, это -- дешевые понты, говоря на твоем языке! Ты не готов ради успеха в Служении отказаться от ничтожного пустяка, от бесцельного эпатажа окружающих... Твои выходки, пусть они все эти годы сходили с рук, создали вполне определенную репутацию некоему ангелу. И привлекли к нему пристальное и не всегда доброжелательное внимание. А тебе самостоятельно работать... Твоя безответственность и легкомыслие утащат и тебя и твоего человека понятно куда. Ты ведь жизнью подопечного играть будешь, за его счет оригинальничать...

Тавес

(перебивая)

   Ты, Худеон, думай, прежде чем такими словами бросаться! Я к Служению отношусь серьезно.

Ангел

   Но "оригинальность" твоя -- опасно близка к гордыне. Ты бы поостерегся, Тавес. Я серьезно говорю...
   Резкий удар корабельной рынды.

Ангел

   Ну, мне пора! Valebis!
   Энергично перемахивает через ограждение и спрыгивает с балкончика, отбрасывая окурок. Быстрым шагом скрывается из вида, подхватив на ходу ящик с инструментами.

Тавес

(вслед ему, несколько растерянно)

   Buy Худеон... (После паузы.) ...тебя что, попросили со мной поговорить? Худеон! Вернись!!! Ничего ж себе... (Обращаясь в зал.) Жаль, что убежал... Интересно было бы выслушать: septius, octavus, nonus и так далее... То есть надо так понимать, что вам, молодой ангел, повышения не видать ни-ко-гда. "Всё бы тебе оригинальничать, Тавес, инструкции нарушать..." И на выпускную практику выберут тебе в подопечные девяностодвухлетнюю старушку, из дома не выходящую!.. (Задумывается. После паузы, решительно.) ...С этим надо что-то делать!
   Свет гаснет на несколько мгновений.

Сцена 2

   ...Привокзальная площадь захолустного городка. Высится грязно-желтое вокзальное здание. Окурки, грязь, лужи. Рядом с лавкой спит пьяный. Суета отъезжающих и встречающих, носильщики с тележками: "По-о-оберегись!" На авансцене, болтая ногами и подбрасывая вверх очередное яблоко, сидит Ангел-хранитель...

Торговка пирожками

   Пирожки горячие!

Цыганка с ребенком на руках

   Простите, граждане, что мы к вам обращаемся, сами мы не местные...

Голос из репродуктора

   Поезд Урюпинск -- Тьмутаракань, прибывающий на десятый путь, задерживается...

Возглас из-за кулис

   Ах ты, Боже ж ты мой! Кошелек! Мой кошелек!!!

Тавес

(обращаясь в зрительный зал)

   Не часто нынче услышишь обращение к Наиглавнейшему Шефу с заглавной буквы. А главное -- обращение искреннее... Пусть и по такому поводу, как украденный кошелек. Чаще конкурентов поминают. Посмотрим? Интересно же...
   Из-за кулис выходит Николай. Рядом с ним -- молодая женщина (еще красивая, но уже взвинченная и усталая). Оба с рюкзаками за спиной.

Женщина

   Отлично начинается отдых!

Николай

   Но...

Женщина

   А всё ты! Ты!!!

Николай

   Золотце...

Женщина

   Из-за тебя! Из-за тебя всё!!! Сначала я забываю косметичку! Ты меня все время торопишь! Совсем обо мне не думаешь! Ты строишь глазки этой дуре в автобусе! ...не перебивай меня! Потом теряешь кошелек! И, и... (начинает плакать).

Николай

(извиняющимся тоном)

   Но у меня его вытащили...

Женщина

   Конечно! Конечно, у тебя его вытащили!!! А ты, как всегда, ни при чем! Ведь звали же меня девочки в Турцию; нет, конечно, Судак -- это наше всё! (Каждую следующую фразу девушка произносит громче предыдущей; к концу монолога уже вся привокзальная площадь смотрит в ее сторону и даже пьяный отрывает голову от асфальта.) Жить в палатке! Кормить комаров! Трахаться на камнях! Романтика! Ты и жопу вытереть не можешь, чтобы у тебя кошелек не украли!!!

Николай

   Но, рыбка...

Женщина

(набирая воздуха)

   Но главное... главное не в этом! Вот сейчас я развернусь и уйду... не перебивай! ...ты меня и не вспомнишь даже! Ты не эгоист, нет! Ты -- равнодушная скотина! И ладно бы затащил меня перепихнуться на ночь, все вы, мужики, такие: "Прощай, детка, с тобой было классно!" Но нет! Тебе надо в душу мне влезть, ведь иначе некомфортно, верно?! Надо заставить идиотку поверить, что я для тебя нечто особенное... Как ты меня называл? "Моя кошечка?" А скольких дур ты еще так называл, а? Ты думаешь, что я не помню, как ты по телефону этой профурсетке...

Николай

   У нас ничего не было...

Женщина

   А я знаю. Знаю, что у вас ничего не было! А по мне -- лучше бы было... По крайней мере, понятно: ты -- мерзавец. Нет, ты слишком большая сволочь, чтобы быть мерзавцем! Всем женщинам: "кошечка", "рыбочка", "заечка" -- чтобы не запоминать, кого как зовут, и не напрягаться, скотина ленивая! Иметь двух любовниц? Морока! Зачем тебе были нужны наши полуночные разговоры, мои откровения, зачем ты делал вид, что я тебе как человек интересна, что ты меня хочешь понимать и слышать? Я и так была готова с тобой в койку запрыгнуть! А!.. Тебе надо, чтобы было красиво, верно?.. Эстет, бля! Влезаешь человеку в душу и не паришься, что потом. Не думаешь, как он без тебя жить будет... Какое такое -- потом! Будет другая женщина, так ведь? А та, которая была, она ведь -- бывшая, ну ее! Скоро ты заведешь себе следующую дуру... и она, конечно, тоже будет "кисонька"!

Николай

   Солнышко, ну ты чего...

Женщина

   С меня хватит! Хватит!!! (Роняет рюкзак Николаю на ногу.)
   Тот слегка морщится. Гордо развернувшись, женщина удаляется за кулисы. Слышен звук смачно захлопнутой двери. Вся привокзальная площадь внимательно смотрит на Николая. Он ставит свой рюкзак, садится на него, достает сигареты. Пытается закурить, ломая спички одну за другой...

Николай

   А я что? Конечно, она права... Она всегда права! (Закуривает.) Да разве ж в этом дело? Я понимаю, со мной -- непросто; я очень требовательный к близости в отношениях, ну и... (Пауза.) Да ну ее на фиг! Не нравится ей, что я душу свою открываю и от нее ожидаю того же... А я иначе не могу и не хочу! Не отношения, а механический акт? Благодарю покорно! (Пауза.) Хорошая была идея -- съездить "дикарями". Ей нравилась... (Пока он произносит этот монолог, площадь потихоньку оживает. Все перестают пялиться на Николая и начинают заниматься своими делами...) О Боже! Не везет же мне. Лучше б я вообще с этим отпуском не связывался, Наташка поехала бы в свою Турцию...

Тавес

   Unlucky fellow вульгариус! Некому подсказать, посоветовать, поддержать... (Подмигивает залу.) Это мы исправим!
   Пока суд да дело, Николай тушит сигарету и отправляется к автомату по продаже газировки. Выворачивает карманы, последние (судя по всему) пять рублей отправляются в щель. Автомат выдает звяк, пш... и -- ничего. Николай несколько раз долбит по нему кулаком -- ничего. Немая сцена.
   В этот момент всё замирает. Кроме Николая и ангела-хранителя, который (одетый в джинсовый костюм и с ящиком для инструментов) подходит к автомату.

Тавес

   Ну, что тут у нас?

Николай

   Газировочки бы...

Тавес

   Нет проблем! (Засовывает руку куда-то за автомат, чем-то щелкает... наливает два стакана. Они с Николаем усаживаются на бордюр, молча пьют...) Хороша! (Отставляет стакан.) Сам-то куда?

Николай

   Да вот, в Судак хотел. "Дикарем"...

Тавес

   Хорошее дело! Мне там тоже нравится.

Николай

   А ей нет.

Тавес

   Жена?

Николай

   Нет... (Пауза.) Знакомая.
   На лице у Ангела-хранителя возникает скептическая усмешка.

Тавес

(обращаясь к залу)

   Между прочим, кто забыл, смертный грех, ага... С другой стороны, у каждого Святого свой ангел есть, да и не один. Привередничать не приходится, Тавес, работай. Что тебе еще надо? Видишь -- пропадет человек по-глупому. Ну, ангел, берешься? (Обращаясь к Николаю). Звать-то тебя как?

Николай

   Николаем. А тебя?

Тавес

   Тавес. Но ты зови -- Толей. Совет хочешь?

Николай

   ?

Тавес

   Ты всё равно поезжай.

Николай

   Как это?

Тавес

   Билеты целы?

Николай

   Да.

Тавес

   Ну и поезжай! Звездное небо над Крымом никуда не делось... Палатка, как я понимаю, в рюкзаке.

Николай

(подхватывая)

   Еда тоже... А что -- идея! И пусть Лиза тут хоть... (Пауза.) А поехали вместе?! Если хочешь и можешь, конечно... Веселее же!..

Тавес

   Поехали! Пойду переоденусь только. Время есть еще?

Николай

   А то! Часа два, а то и все три есть! Катька так спешила...
   Ударяют по рукам, перемигиваются. Заметно повеселевший Николай возвращается к рюкзакам и начинает там копаться, перепаковывая вещи. Вокзал оживает.

Тавес

(обращаясь к залу)

   Именно так! Я дал совет, он его принял и предложил: дальше -- вместе. Есть у меня подопечный, господа кураторы, есть! А бабулю придется опекать кому-то другому... Худеон, к примеру, справится. Подпись кровью оставим Инферно Инкорпорейтед, by default. Они склонны к дешевым эффектам и неоправданным затратам... А мы -- что? Удержим от греха уныния, подскажем... А там и практика закончится!
   Уходит за кулисы, довольно посвистывая.
   После его ухода несколько секунд продолжается обычная суета. Николай что-то ищет в рюкзаке, народ суетится... Внезапно все замирают в тех же позах, в которых их застает пробуждение пьяного. Пьяный встает, пошатываясь и держась за скамейку. Обводит немую сцену цепким взглядом. Усмехается. И неожиданно трезвой и целенаправленной походкой удаляется в противоположную Тавесу сторону.
   Присутствующие на вокзале люди снова начинают двигаться.
   Освещение на сцене меняется: по небу бегут красноватые сполохи; туча, подобная дракону, проплывает мимо солнца, резким порывом ветра захлопывает ставень на втором этаже. С крыши скалится горгулья (вроде раньше ее не было?). Пассажиры и служащие тоже изменились: из-за здания вокзала пробежал, придерживая треуголку и цепляя прохожих шпагой, некий хлыщ. Следуя за горбатым носильщиком с непропорционально большим носом, проходит пара: тучный мужчина, одетый по английской моде конца девятнадцатого века и припадающий на копыто, с ним элегантная дама в вуалетке и меховой мантилье. Дама откидывает вуаль, чтобы лучше разглядеть объявление на столбе... и зрители видят голову пантеры. ...Но бюст у дамы -- восхитителен!
   Впрочем, Николай, возясь со своими вещами, этих изменений не замечает.

Голос из репродуктора

   В раю, возможно, лучше климат, но лучше общество -- в Аду! Инферно Инкорпорейтед предлагает сезонные скидки на путешествие к серным ваннам и грязевым источникам! Запущен новый фуникулер! Только в этом сезоне и только для вас...
   Свет гаснет.

Сцена 3

   Декорации первой сцены: место обитания ангелов. Все суятятся, дымят сигаретами и трубками, что-то оживленно обсуждая между собой. Работа кипит! Ангел увлеченно рисует на доске сложную схему, трое других присели над ящиком с песком и строят из палочек какую-то модель...
   Ангел-хранитель проходит мимо собратьев, на их реплики отвечая жестами, выражающими различную степень удовлетворенности.

1-й Ангел

   А, Тавес, привет! Как дела?

2-й Ангел

   Планы на вечер?

3-й Ангел

(подмигивает)

   Ну что, Тавес...

4-й Ангел

   Тавес! (Тот отвечает чем-то вроде: "Ок!") Тебя к начальству!
   Тавес приостанавливается, оказываясь в центре всеобщего внимания, потом делает жест, долженствующий обозначать: "Всё нормально, всё под контролем, ребята!" -- ставит чемоданчик у двери, аккуратно стучит и, не дожидаясь ответа, заходит.
   На левой половине сцены ангелы продолжают общаться друг с другом, но уже беззвучно. На правой -- кабинет Большого босса, куда зашел Тавес. У стены стоят несколько пар парадных крыльев в стойке, нимб висит на гвозде, древний пергамент в рамке на видном месте. В белом костюме -- Большой босс за столом. Тавес проходит и несколько развязно усаживается напротив.

Большой босс

(после паузы)

   Можно поздравить?

Тавес

(сияя)

   А то! Я ведь первый из нашего выпуска подопечного нашел!

Большой босс

(выйдя из-за стола и пройдясь по комнате)

   Первый, да. Ваш курс вообще молодцы, все отличились. Вон, Худеон, нашел себе подопечную с типично русским именем Гвеневер и отчеством -- Артуровна... Каково? Остальные твои коллеги тоже не сидели без дела. Но ты -- действительно первый! Первый, кто взял себе подопечного. Молодец! (Деловым тоном.) А кто крестил?

Тавес

(менее уверенно)

   Э... Я пока не уточнял...

Большой босс

   Угу... Ritualismo?..

Тавес

(нервничая)

   Я, собственно... знаете... просто...

Большой босс

   Угу... А ты молодец! (Тавес делает большие глаза.) Сразу взяться за столь сложную задачу, как привести подопечного к воцерковлению... Едва начав работать самостоятельно -- взять не просто подопечного, а, как я понимаю, не крещеного, да? (Тавес нервно сглатывает.) Молодец, Тавес! Optime! Я, честно говоря, не ожидал такой здоровой амбициозности. Не хватает ее молодым ангелам. Вечно: "народ стал циничен", "подопечного найти невозможно", еще что-нибудь... А мне есть кого ставить в пример! Ангела, Который Сам Ставит и Решает Сложные Задачи! (Тавес сглатывает еще раз.) Revera macte, Taves! Хорошо, что взялся за работу в первый же день. Три месяца -- не очень долгий срок, верно? (Тавес, уже стоя на ногах, потерянно кивает.) Ты, главное, держи меня в курсе, как всё продвигается. В наше время, когда происходит модернизация практики Спасения и мы решительно отказываемся от устаревших подходов, от всех, ответственных за эту миссию, требуется энергичная работа и инициативный подход к делу... Мы в тебя верим, Тавес, так и знай! Bene sit tibi!
   Последнюю фразу Большой босс произносит, провожая Тавеса в дверях. Закрывает за ним дверь и правая половина сцены погружается в темноту. Ангелы смотрят на вышедшего из дверей совершенно белого Тавеса. Повисает пауза.
   В этот момент к Тавесу подходит Худеон.

Худеон

   Ты знаешь, брат... Ты не обижайся на меня, ладно? (Худеон поправляет складки своего хитона.) Я ведь не знал, что ты настолько отчаянный... Думал, что это просто бравада... (Тавес медленно поворачивает голову в его сторону.) А ты, оказывается, вон что задумал!

Тавес

(медленно)

   Ты что имеешь в виду?

Худеон

   Брось, брат! Какие между своими секреты? Тем более, говорят, дело на контроле у Самого (Показывает пальцем вверх. Тавес бледнеет еще больше.) Но ты -- отчаянный ангел! Уважаю твою решимость, брат. Я бы так не смог. Взяться не просто привести подопечного к Свету, а провести его для этого через Сумеречную зону...

Тавес

   Что?..

Худеон

   Твой подопечный ведь некрещеный? (Тавес медленно кивает.) Я, как услышал, подумал: "Ну, Тавес, ну, ангел!" Согласен, быстрее: человек гарантированно изменится, и изменения будут на всю жизнь... Единственный шанс успеть за время практики. Но какой риск! Я сразу вспомнил, что нам на primo lectio говорилось: "Явление ангела в жизнь человека перемещает оного в место, где равновозможны чудо и чудовище. И лишь крещение охраняет мужа как от интереса с Той стороны, так и от существ Сумеречной зоны равно..." Тавес... Тавес, что такое?..
   Свет медленно гаснет.

Сцена 4

   Вокзал. Николай в ожидании поезда расположился с комфортом. Расстеленный на асфальте туристский коврик, под головой -- рюкзак, рядом на маленьком примусе кипятится вода... Видно, что опытный походник. Откинувшись назад и заложив руки за голову, он насвистывает что-то вроде военного марша: "Когда надежды поют как трубы..." На заднем плане вокзальная суета, практически ничем не отличающаяся от обычной. Лишь мелькнет кто-то в железнодорожной форме девятнадцатого века или блаженный прохромает, звеня веригами. Пьяный -- у лавки, снова спит с присвистом...

Голос из репродуктора

   ...прибывает поезд на Сурхарбан. Повторяю. На ...цатый путь прибывает поезд...
   Свист, помехи. На заднюю часть сцены медленно въезжает поезд, влекомый закопченным паровозом. На секунду черное облако заполняет всю сцену. Поезд составлен из вагонов различных эпох: рядом с шикарным пульмановским вагоном -- обшарпанный советский, даже окна кое-где побиты; а вот и вагон, в которых обычно перевозят скот. Впрочем... из вагона выпрыгивает парень в застиранной до белизны гимнастерке, за его спиной маячат еще несколько молодых лиц... Понятно -- военная теплушка. Николай этого не видит, так как сидит спиной к поезду.

Парень

(быстрым шагом подходя к Николаю)

   Здоров, земеля! Махрой не богат? (Николай протягивает ему пачку.) Ого! Трофейные, никак? (Отламывает от папиросы фильтр.) А ничё так, махра не высыпается... (Закуривает с наслаждением.) Но, не забористые, нет. А ты, я смотрю, знатно устроился. И кипяток свой! Молодца. У нас старшина всегда говорил: хорошего бойца что отличает? У его все на месте: и руки, и ноги, и подворотничок... (Смеется.) Плеснешь кипяточку-то? Пока я до котла добегу... (На безмолвное "да" Николая.) И махру я для ребят захвачу, а то уж сколько без курева -- всё переформирования ждем...
   Николай согласно кивает головой, достает из куртки непочатую пачку сигарет, отдает парню. Тот крутит ее в руке, хмыкает, засовывает за пазуху. Минуту сидят молча, смолят с удовольствием...

Парень

   Ты, я смотрю, земеля, человек душевный, хотя и интеллихент (это слово солдат произносит с явным осуждением, как название неприличной болезни). У нас вот тож в роте еврейчик один был, Изя. Стекляшки носил, прям как ты. Он на скрипке играл, не поверишь! Ну, рассказывал, конечно, скрипки у нас не было. Его бомбежкой того... мы и не узнали, правда ли -- играл... (Пауза.) А ты, часом, не жидок, а? (Николай ошарашенно мотает головой.) Татарин, значитца. Татары -- оне как все есть обстоятельные, прям как наш старшина; и топорик у него всегда припрятан, и саперка, и, ежели что, заначка спирту для сугреву. Хошь нитка с иголкой, хошь ветошь ружейная нужна -- душу сперва, конешно, вынет, но споможет, да... (Парень заглядывает в котелок.) О! скоро ужо. Ты, земель, не поверишь, как я тут очутился-то. Ежели дел нет: ну, сапоги начищены, подворотничок подшит и прочее -- что как ни спать, пока. Мы под налет попали, я ж и спал. Нет, ты глянь -- просыпаюсь: лапотники воют, треск стоит, как у нас на молотильном дворе. Бомбы воют, жалобно, противно так... И ближе всё. Только землей по стенам вагона, да пол дрожит... А я проснулся -- как не просыпался. Под налетом аль обстрелом... не страшно -- тоскливо! В землю уткнулся и -- встанешь ли? Смотрю -- робята к выходу, прыгают из вагона. Вовка из станкача, из дверей прям, палит вверх, Гриха споткнулся и не встает боле... Ему сапогами по пальцам (вижу...), а он и не шевельнется! Знаю -- вскакивать надоть и на воздух, пока не накрыли... а никак проснуться не могу. Винтовка -- вот она, хватай! А я лежу. И одна мысля: "Ох, и попадет мне от старшины за гимнастерку порченую". Почему гимнастерку, чем испорченную?
   Знаешь, земель, я думал, мож, мне этот налет снится -- так я думал тогда. А потом как тряханет вагон-то, чуть не с рельс... Ребята из него посыпались прям. А я, знаешь, ляжу -- и всё тут. Гришка на меня смотрит, не мигает. Думаю: "...и чего фрица меня будит, вот дурак". Думаю так и сам себе дивлюсь. Потом -- еще пару раз тряхануло -- и всё. Стихло. Поезд постоял, постоял... да пошел ход набирать. А тихо вокруг. Улетели, понятно. Ну, можно поспать. Старшина появится -- ох и изругает мене! Хоть высплюсь перед нарядом. (У Николая в пальцах крошится сигарета.)
   А получилось -- на переформирование нас! Я под стук колес заснул, а как глаза открыл, так вагон -- полнехонек. А Грихи не видать. Жаль парня, а? А так -- полнехонек вагон, грю. Даже полковник один есть. Даром что полковник, а не задается, салом поделился... сало у его знатное. Вот курева нет, так что за табачок тебе, земеля, спасибо. (Вскидывает голову.) О! Пора. Спасибо за обчество! Ты опосля войны заезжай, у нас в пруду раки -- звери, не раки! (Уже на бегу.) Бывай, могёт, свидимся!!!
   Парень бежит обратно к теплушке. Видно, что на спине слева у него -- дырка на гимнастерке, а вокруг нее -- темное пятно. Парня с шутками втягивают внутрь -- и все замирает. Николай несколько секунд сидит молча, опустив глаза в землю, -- и вдруг хлопает себя по лбу. Конечно -- кипяток! Хватает котелок и бросается к теплушке.
   В этот момент на сцене с озабоченным видом появляется Ангел-хранитель, неся свой чемоданчик и что-то бормоча себе под нос. Не был бы Тавес ангелом, можно было бы подумать, что он матерится. А так -- видимо, энергично читает молитвы... Замечает Николая, который (осторожно, не расплескать бы!) торопится к вагону.
   В этот момент все на сцене замирают. Двигаются только Николай, Тавес и пьяница. Остальные актеры -- безгласные и немые декорации.
   Ангел роняет свой чемоданчик и бросается наперерез, по клумбе, не успевая... Он что-то кричит, но кричит беззвучно. Николай почти у самого вагона, вот уже протягивает руку, чтобы подняться внутрь. Ангел делает отчаянный рывок и...
   ...перепрыгивая через скамейку, наступает на лежащего пьяницу и кувырком летит через голову (тут появляются звуки), с жутким грохотом врезается в урну... И Николай в последнюю секунду перед тем, как впрыгнуть в теплушку, оборачивается на этот грохот и застывает с котелком в руке... А поезд тем временем плавно трогается (беззвучно, медленно), из-под паровоза -- клубы белого дыма, постепенно окутывающего сцену и скрывающего всех на ней...
   Из клубов, покачиваясь и мотая головой, выходит пьяница.

Пьяница

   Значит, мы торопимся... Значит, мы старших не уважаем, топчем их, понимаешь... Далеко пойдете, молодой человек, ой, далеко. Ежели не остановят, естественно. Так что вас, неуважаемый торопыга, мы запомним, да-с, запомним! И нас вы -- запомните, так я думаю, почему-то...
   Недобро щурится, еще раз качает головой. Усмехается и удаляется за кулисы, волоча за собой длинный, голый, как бы крысиный хвост, торчащий из-под замызганной телогрейки. Перед тем как совсем уйти, крысюк еще раз оборачивается к сцене, где за клубами дыма начинают проступать контуры наших героев, и демонстрирует в их сторону оттопыренный средний палец. Шипит и ныряет под занавес.
   Дым рассеивается. На авансцене Николай и Тавес... Голосов не слышно, но очевидно, что Тавес что-то ожесточенно втолковывает Николаю. Несколько раз повторяется жест, когда Тавес стучит себе по голове. И мимика у него -- матерная вполне, с молитвами никак не перепутать...
   Свет медленно гаснет.

Сцена 5

   На сцене длинный стол, покрытый зеленым "министерским" сукном. На концах стола -- две лампы, под зелеными абажурами. Верхний свет полупритушен. На стене -- большая карта неба, с созвездиями в виде мифических существ...
   За столом -- несколько ангелов (пусть их будет 12, ладно? ...и впервые мы видим ангелов "при параде" -- с белоснежными крыльями за спиной). Тавес среди них. За спинами ангелов, на фоне карты, неторопливо прохаживается Большой босс. Его левая рука несколько согнута в локте и неловко прижата к боку. Во время своего монолога он делает паузы; зачастую в самых неожиданных местах замолкает, что-то обдумывая.

Большой босс

   ...Товарищи спрашивают (и справедливо!), почему мы порой настолько терпимы к недостаткам. Отвечу. На ошибках учатся не только люди. Ошибки свойственно совершать даже лучшим из нас. Non omnis error stultitia est. Ошибка... это основа формирования профессионального характера, так я скажу. Если нет ошибок, то нет и работы. Приносят отчет, в котором звучит лишь литургическая музыка (а все мы видели такие отчеты!), ясно, что автор не работал, а писал отчет. (Пауза, один из ангелов вжимает голову в плечи.) Но! всё ли так просто? Я хочу рассказать одну невыдуманную историю, которая позволит нам, ab haedis segregare oves, назвать вещи своими именами.
   Что сказать про ангела, взвалившего на себя миссию, к которой он не готов явственно? Важнейшую миссию, труднейшую... Задачу, которую мы посчитаем истинным вызовом? Как назвать такого ангела? Кто-то скажет: "Он амбициозен, не боится трудностей..." Предположим, exempli causa. Но! (Большой босс обводит всех взглядом.) Что нам скажет этот ангел, когда его постигнет неудача? Он скажет: "Я старался?", "Я старался, но задача оказалась слишком сложной!", "Я не справился, и никто на моем месте не смог бы..." Он даже может произнести: "Людям дана свобода воли, ангелам -- воля Служения! Не каждый ли ангел, заглянув в свое сердце, устанавливает пределы своей ответственности?" Или он не скажет ничего, а просто бросит сие тяжкое и многотрудное дело в самом начале пути, ничего не достигнув...
   И мы согласимся с ним? (Пауза. Большой босс энергично разворачивается и быстрыми шагами проходит вдоль всего стола за спинами сидящих.)
   Нет! Мы воскликнем: "Чепуха!" Мы скажем: "Ты мог не браться за эту задачу, а по силам своим Служение определить..." Мы напомним: "Не ты выбираешь Служение, а Служение призывает тебя! И даны силы тебе, чтобы исполнить..." Ты, ангел, пытаешься оправдаться, отказаться от своей миссии, сбежать, едва начав ее? Это -- трусость и лукавство, от коего до ГОРДЫНИ меньше чем полвзмаха крыла! Если случится неудача (а неудачи не могут случаться, неуспех всегда происходит по воле того, кто позволил себе провалить порученное дело), то подведем итог: "Ты взялся за сложное дело, чтобы потерпеть поражение и не чувствовать себя ответственным за неудачу, иметь "объективные" оправдания? Это -- хорошо известное лукавство, слишком хорошо известное! Значит, ты -- предал свое Предназначение. После подобного ангел перестает быть ангелом".
   Ни понимания, ни снисхождения, ни прощения -- ничего от нас такой ра-бот-ни-чек ожидать на может! Сказано: "Auferte malum ех vobis!" (Пауза. Предельно сухим, деловым тоном Большой босс продолжает.) Надеюсь, что эту несложную мысль вы сумеете донести до ваших подчиненных, когда таковые у вас появятся. (Пауза.) Все свободны.
   Затемнение.
   Луч прожектора выхватывает из мрака Тавеса, сидящего на кровати, завернувшись в одеяло, и ошарашенно трясущего головой.

Конец первого акта

   0x08 graphic

0x08 graphic
Второй акт

  
  
  
  
  
  
  
  

Сцена 1

   На сцене ? вагон: тамбур, коридор с парой закрытых дверей, распахнутая дверь в купе. Купе потрепано жизнью, краска кое-где облезла, сидения потертые, но ехать можно. Николай, пыхтя, взгромождает наверх рюкзак, Тавес сидит на нижней полке, болтая ногами.

Николай

   Уф! Загрузились наконец-то. Я уж был уверен, что ожидание никогда не кончится!

Тавес

   Три дня пути...

Николай

   ...с пересадкой в Москве... (Хором.)...не пугают!!! (Смеются.)

Тавес

   Хотел тебя спросить, откуда эти женщины бесконечные? Ты, пока на вокзале сидел, успел познакомиться с кем-то...

Николай

   Да ладно тебе, "бесконечные". Вполне себе счетное количество...

Тавес

(иронически)

   Насчитал тридцать, дальше сбился?

Николай

   А ты откуда знаешь? (Видя замешательство Тавеса.) Ну, что как раз тридцать я насчитал? (Тавес ошарашено трясет головой.)
   ...Я и сам не знаю, откуда они берутся... Понимаешь, в юности я никаким успехом у девушек не пользовался... совсем никаким. Мои сверстники второй-третий роман крутят, а я... как-то мимо меня всё шло. Комплексовал жутко. Наверное, поэтому и...

Тавес

   Поэтому и начал за всеми женщинами подряд ухаживать?

Николай

   Да нет. Я же не ухлестываю за кем попало. Я... (Вертит пальцами в воздухе, пытаясь пантомимой показать, что он имеет в виду.) Я просто общаюсь, разговариваю... А что мы в одной постели оказываемся... я не против, конечно, но... не знаю. Я веду себя как обычно, а женщины... (Снова крутит пальцами в воздухе.)

Тавес

   А ты никогда не думал, что это нехорошо? (Видя недоуменный взгляд Николая.) Ведь это прелюбодеяние и... (Николай начинает ржать.)

Николай

   Да брось ты, Толик! Прелюбодеяние -- это когда с замужними! А нафига мне с замужними бабами связываться? На мой век свободных тётусов хватит!

Тавес

(твердо)

   Прелюбодеяние -- это когда без любви.

Николай

   Да брось, брось! Я же не с проститутками трахаюсь! Нормальные девицы, просто тепла им не хватает, что ли, как и мне... Я и так с девицами дружу, без постели... иногда. (Продолжает энергичней.) Я без любви в постель не ложусь, мне нужно увлечься сначала, загореться как-то... Я их всех любил, ну, моих пассий.

Тавес

   А что там про "...досчитал до тридцати"?

Николай

(оживляясь)

   Это я как-то одной моей... знакомой, про свои отношения с женщинами в юности рассказывал. Языками зацепились... Она меня подначивать: "...нет, все-таки сколько? У меня, -- говорит, -- пятеро было, считая тебя. А у тебя -- сколько?" И щекочется (Николай хихикает.) Я и решил честно посчитать -- сколько? Неожиданно так получилось... я-то всегда считал, что женщинам неинтересен, а тут насчитал... тридцать (продолжает уже тише) -- дальше сбился...

Тавес

   Значит, всех их ты любил?

Николай

(совсем тихо)

   Да, так мне казалось...

Тавес

   И вспомнить не то чтобы поименно, а сколько их было вообще -- не можешь. Удобная любовь. Very... compact. (Николай опускает глаза.) Рассказать, откуда твои "успехи" у женщин? (Николай понуро кивает.)
   Ок. Знаешь, когда встречаются, на самом деле встречаются два человека (например, мужчина и женщина), они обмениваются кусочками души; чтобы этот кусочек пустил корни, укрепился, стал частью другого человека, как молодое деревце становится частью леса. Душа хрупка. Ее частички и отдавать и принимать нужно осторожно, отогревать в ладонях, не повредить, не потерять, не сломать... (Делает паузу, после паузы продолжает предельно сухим тоном.) А ты отламываешь от себя кусок поувесистее, кидаешь им во встречную женщину и, пока она в контузии, затаскиваешь ее в постель. Вот и всё. Вот и все твои тайны привлекательности. (Задумчиво.) Я бы сказал, что это "изнасилование с использованием бесчувственного состояния потерпевшей", но... есть лучшее слово: "прелюбодеяние". "Изображение любви без наличия таковой на самом деле", обман самого себя, проще говоря (женщину ты тоже обманываешь, конечно)... Обман своей души, вот в чем беда...
   Повисает пауза.

Николай

   Ну, ты и загнул, да... (Долгая пауза.) Прям как на проповеди. Но -- внушаить!

Тавес

(грустно)

   Не веришь... Не хочешь слышать, не хочешь верить. Кто была та женщина, что взяла кусок тебя и ничего не отдала? Которая оглушила тебя настолько, что ты перестал слышать, что твоя душа и совесть говорят?

Николай

   Но... Я...

Тавес

(перебивая его)

   Я не хочу, чтобы ты на этот вопрос отвечал... мне. Задай этот вопрос самому себе, ладно?

Николай

   ...ладно...
   Молчание, вагон вздрагивает и трогается. Свет на сцене медленно гаснет...

Сцена 2

   Вспыхивает прожектор. На вознесенной над сценой решетчатой конструкции -- часть кабинета Большого босса. Стол, кожаное кресло, кусок стены, небольшой пятачок пола. Руководитель восседает за столом, Тавес перед ним, "на ковре".

Большой босс

   Я хочу попросить тебя, Тавес, оценить проделанную работу. Что удалось, какие ошибки ты совершил, какие трудности возникли, почему они возникли, что ты намерен делать для их исправления...

Тавес

   Безусловно, мне приходится импровизировать. Кажется, удалось поговорить с подопечным на понятном ему языке и заставить задуматься Николая о важных вещах...

Большой босс

(энергично)

   Молодец! Я вижу, что ты смело атаковал средоточие греха в этом человеке. Многие из молодых ангелов годами ходят вокруг да около, упирая на выгоды, не говорят о грехах... а ты молодец! Perbelle! Сразу в бой, не страшась трудностей, -- так держать! И помни -- мы ждем от тебя реальных результатов, ощутимого прогресса, видимых успехов!..

Тавес

   Спасибо. Но меня мучает один вопрос...

Большой босс

   ...но один вопрос я хочу задать и я. Не слишком ли вольно ты трактуешь сакральные понятия? К примеру, твое определение души. (Помахивает в воздухе каким-то листочком.) "Душа, она как лес". Сильный образ, безусловно запоминающийся... Но точно ли сформулирована суть того, чем является душа? Есть еще метафора про обмен кусочками души... Трактовка прелюбодеяния, далекая как от сути писания, так и от изложения этого вопроса ведущими служителями на тверди (показывает пальцем себе под ноги). Тавес, задумайся, не пытаешься ли ты пойти по легкому пути в своем Служении? Cave, Taves! Я верю, что, упрощая сложные понятия и сводя их к ярким определениям, делаешь ты это из благих намерений...
   Прожектор медленно гаснет, и оставшуюся часть монолога начальник произносит во мраке.
   ...но не стоит хитрить и искать легких путей, ангел. Их нет и быть не может. Служение ангела-хранителя -- тяжкий труд, каждодневная пахота. Тебе кажется, что потом ты исправишь ошибки, всё изменишь; главное -- добиться успеха, победителей не судят... Ты ведь так думаешь?.. Я скажу одно: слишком мало времени, чтобы совершать ошибки, а потом их исправлять, слишком высока цена каждой ошибки... И если твой подопечный, обремененный грехами, скажет: "Мой ангел так меня учил!" -- что ты ответишь?..
   Мы в скором времени ждем от тебя результата, никто не даст тебе бездействовать... но совершать ошибки, чреватые для подопечного, -- impossibile est nequaquam. Мой тебе совет, Тавес, -- держись канона! Следуя установленным правилам, ты избежишь ненужного риска, глупых ошибок... И не говори, что этот путь -- слишком медленный и ты не успеешь добиться целей своего Служения за время практики. Успевай! Помни, что многих ангелов сгубило нетерпение, неумение оценить допустимую степень риска. Затем и нужны старшие, более опытные товарищи, чтобы не дать пребывать в праздности, не дать совершить непоправимых ошибок, не дать зайти слишком далеко по порочному пути легких решений...

Сцена 3

   Все тот же вагон с полуосвещенным тамбуром. Поезд стоит на какой-то станции. За окнами голоса: "Семечки, семечки каленые!", "А вот кому водки, водочка, мальчики, водочка!", "Пуховые платки! Платочки!" и т.п.

Николай

   Скукотища! Застряли на этой станции... Минут сорок уже стоим?

Тавес

   Куда там! Все полтора часа как.

Николай

   И чего ждем...
   За сценой раздается грохот, словно уронили что-то тяжелое. Оба подскакивают. Шорох, громыхание, шаги, позвякивание. И в дверях тамбура появляется процессия -- Свита крысиного короля. Персонажи во фраках, в париках с напудренными косицами, с накладными фаллосами, торчащими из обтягивающих бриджей, в масках с несуразно большими носами... тащат. Тащат, несут, волокут, катят, перетаскивают... коробки, коробочки, картонки, чемоданы, баулы, сумки, похоже, что байдарку в упаковке, узлы, тюки, фикус в кадке, клетку с котом в ней, старинный пузатый комод, перетянутый ремнями сундук... Вносят с шумом и матюками сквозь тамбурные двери, проносят через неосвещенное пространство и -- в купе! Купе на глазах заваливается, загромождается, захламляется вещами. А чудные человечки -- уходят в темноту. Процессия кажется бесконечной. Наконец череда носильщиков прерывается, возникает недолгая пауза; последний, видимо опоздавший, свитский вносит, запыхавшись, ма-аленькую коробочку, держа ее на вытянутой руке. Торжественно кладет ее перед дверями купе (внутрь уже не лезет!), делает поворот "кругом!" (отчего его фаллос с влажным звуком впечатывается в стену), с трудом удерживает равновесие... подмигивает зрителям и строевым шагом удаляется. За всем этим завалом Николая и Тавеса уже не видно.
   Пауза. Мимо купе (спиной вперед) пробегает проводница, смахивая веником с пола клубы пыли... Томительное ожидание.
   Где-то за сценой фальшиво вступает хор цыган: "К нам приехал, к нам приехал..." В вагон грузно поднимается Крысиный король, одетый в высокую шапку и в распахнутую соболью шубу до пят. В руках у него боярский посох с роскошным набалдашником. Неторопливо проходит по вагону (в честь этого события в коридоре даже зажглись тусклые лампочки) и подступает к купе. При его приближении купе делает "Клац!" и увеличивается раза в два. Становится видно Тавеса, с трудом удерживающего спиной гору вещей от падения на Николая, который, кажется, оцепенел...
   Подойдя к двери купе, Крысиный король аккуратно стучит о косяк своим посохом.

Крысиный король

   Господа! Тринадцатое место в этом купе, не так ли?
   Оркестр взвывает крещендо, и музыка обрывается... Новый пассажир заглядывает внутрь.
   Ох! Извините, господа... Похоже, подчиненные перестарались...
   Он щелкает пальцами, купе рывками раздвигается еще в несколько раз, и вещи (включая комод) сами встают на свои места. Все очень уютненько, хотя и несколько переполнено вещами. Даже на окне появились занавески в "веселый ситчик", а на комоде -- пресловутые семь слоников. Тавес облегченно вздыхает, упирает себе руки в спину и щелкает позвоночником... Только маленькая коробочка сиротливо лежит на полу.
   Крысиный король нетерпеливо постукивает посохом об пол. Из тамбура стремглав вылетает кто-то из свитских, аккуратно подхватывает ма-аленькую коробочку, бережно ставит ее на нужное место и так же стремглав скрывается в темноте. Пауза.

Крысиный король

   Итак, господа, мое место в этом купе?

Николай

   Конечно, конечно, входите, располагайтесь...

Тавес

(ни к кому конкретно не обращаясь)

   Вот так и входит Большое Зло -- по приглашению.

Крысиный король

(добродушно)

   Бросьте, любезный! Мои референты, собственно, давно всё подготовили, не на пороге же мне стоять, верно? Да и какое из меня -- "Большое Зло"? Я частное лицо, едущее по своим частным делам... (Снимает шапку, заходит.)
   В Крысином короле внимательный зритель может узнать давешнего вокзального пьяницу. Впрочем -- наверняка померещилось! Почудится же такое...
   Поезд трогается и медленно набирает ход.

Крысиный король

   Здравствуйте, здравствуйте! В хорошей компании и дорога короче! Разрешите представиться: Кацман Евгений Иванович. Да, да, да... Не удивляйтесь, не удивляйтесь, господа. С некоторой точки зрения, я даже вообще и не еврей; самый натуральный русский, так сказать. По батюшке. (Снимает шубу, скидывает ее с плеч, а появившийся из темноты свитский подхватывает одежду на лету и снова скрывается в темноте -- с шубой.) Батюшка даже прослезился, когда я заходил в последний раз. Он мне так и сказал: вы, Евгений Иванович, настоящий русский! Если бы не вы, Евгений Иванович, даже и не знаю, как бы мы жили... Он меня перехваливает, конечно. Но на святые храмы жертвовать -- это святое, простите великодушно за невольный каламбур! И вот нет для меня ни эллина, ни иудея -- такой я человек! И иудей, и мусульманин, и православный -- им же всем необходимо возрождать духовность... Вы согласны, молодой человек? (В ответ на невнятное бурчание Николая обращается к Тавесу, который сидит с таким видом, будто лимон съел.) Духовность -- вот основа основ Святой Руси, я так считаю! А вы? (Не получив согласия от Тавеса, продолжает.) Духовность, а не вы-бо-ры какие-то! (Видя, что и Николай и Тавес встрепенулись и готовы возражать, опять перебивает.) Ох, что-то я вас заболтал, да. Все о духовном, да о духовном... Пора и о мирском вспомнить! А не выпить ли нам чайку, к примеру? (Негромко произносит в воздух.) Эй, чаю!
   Из темноты материализуется проводница с подносом, на котором три стакана чая в подстаканниках, печенье в хрустальной вазе, бутербродики с икоркой...

Крысиный король

(хрустя печеньем)

   Я так скажу -- еврейский вопрос в наше время весьма и весьма надуман, да. Вот возьмите, к примеру, меня. ...Хотя нет, брать меня, пожалуй, не надо! (Довольно смеется.) А то одного взяли и что? -- сидит! Когда на Руси такое было, чтобы жиды в тюрьме сидели? Разве что в тридцать седьмом, да и то недолго! А тут -- сидит как миленький! Все смотрят и радуются! И не важно, что жид, судьба-то какая русская! (Снова смеется.) Я, собственно, о чем? Все, кто хотел, уже уехал! Вот и мы в поезде... Вы скажете, что я по матушке яврей, а я -- что мать у нас одна, Родина-мать! (Смеется.) Да вы пейте чаек, чаек хороший... А вы как считаете? (Обращаясь к Николаю.)

Николай

(явно застигнут врасплох)

   Я? Как я считаю? (В ответ на поощряющий кивок Кацмана.) Да никак я не считаю... У меня полно друзей-евреев...

Крысиный король

   Гимлер или Геббельс?

Николай

   Что?

Крысиный король

(задумчиво)

   Я просто вспоминаю, кто в последний раз эту фразу произносил.

Тавес

(неприязненно)

   Вы бы, Евгений Иванович, чаек пили бы. Остынет...
   Кацман демонстративно отводит в сторону руку с чашкой и разжимает пальцы -- впрочем, Николаю это не видно, он сидит у окна и как раз отвлекся...

Крысиный король

(пристально глядя в глаза Тавесу)

   Ох, неприятность-то какая... Вы, молодой человек, уважьте старость, позовите проводницу вытереть лужицу...
   Тавес молча и очень неприятно ухмыляется. Пауза. Николай толкает его локтем в бок.

Николай

   Чего ты, Толька? Не трудно ведь...

Тавес

   Сиди, у него своих холуёв хватает...
   Николай раздраженно пожимает плечами, чуть ли не крутит пальцем у виска -- вроде воспитанный парень, а пожилому человеку в такой малости отказывает. Повисает пауза. Кацман пожимает плечами, дескать, нет так нет. И демонстративно смотрит в окно. Николаю явно неловко за Тавеса...
   Около лужи неслышно и невидимо для Николая появляется один из свитских на корточках. Он снимает с головы парик и собирает в него осколки, потом встает на четвереньки и вылизывает досуха лужицу на полу. Надевает парик. И, пятясь задом, скрывается в темноте.
   Кот в клетке шипит.
   Затемнение.

Сцена 4

   Приемная Большого босса, за столиком -- секретарша (естественно, тоже ангел; при крыльях, но без нимба), колотит по клавишам допотопной, чуть ли не довоенной пишущей машинки. Около ее стола -- большие напольные часы: восемнадцатый век, Англия. Вдоль стены -- потертый кожаный диван, около него фикус, все листья в дырочках от потушенных об них сигарет.
   В приемную вбегает Тавес и бросается к двери в кабинет. Секретарша едва-едва успевает перехватить его на подлете, заслонив дверь грудью.

Секретарша

   Куда! К нему нельзя!!! У него посетитель!!!

Тавес

   Ну, солнышко, мне очень надо, срочно! Мне посоветоваться! Он же мой tutor!!!

Секретарша

   Кто???

Тавес

(тоном ниже)

   Куратор... я сейчас на практике, а chief...

Секретарша

(полуобняв Тавеса за плечи и мягко подталкивая его к выходу из приемной)

   Ну ты даешь, Тавес. Я и не помню такого, чтобы patrocinator над кем-то лично брал кураторство... Обычно он себе общее руководство оставляет. Высочайшая оценка! Неужели официальный куратор? С занесением в Книгу и всё такое?

Тавес

(еще на полтона ниже)

   ...Он сказал... на совещании... и потом...

Секретарша

   А!.. (Оттеснив Тавеса от двери и теряя к нему интерес.) К нему сейчас нельзя. У него посетитель. Сегодня не принимает.
   Тавес понуро отправляется к выходу из приемной, берется за ручку, замирает... и снова бросается к секретарше, которая уже успела опуститься на свое место.

Тавес

   Солнышко, но мне действительно очень надо! Ну, пожалуйста, ну ради Б... (Запинается. Повисает пауза. У секретарши медленно начинают округляться глаза, и Тавес срочно поправляется.) Ну, ради моей любви к тебе! Скажи шефу, мне надо, очень надо с ним посоветоваться!..

Секретарша

(после паузы)

   Нет, ты, Тавес, совсем того (крутит пальцем у виска). С подопечными переобщался?
   Секретарша еще раз неодобрительно качает головой, потом вставляет в машинку лист бумаги, с треском прокручивает его до конца и начинает ожесточенно лупить по клавишам. Тавес некоторое время стоит посреди комнаты с опущенной головой, потом бормочет сам себе: "Да... похоже, именно, переобщался... тем более..." И решительно идет к стоящему у стены дивану.

Секретарша

(продолжая печатать)

   Шеф сегодня не принимает.

Тавес

(не поднимая головы)

   Я понял. (Садится. После паузы, как бы в пространство). Понимаешь, золотце, i get into a mess. Мне совет сейчас нужен -- как воздух крыльям. Не к Худеону же идти... (Секретарша передергивает плечами, крылья за ее спиной на секунду приходят в движение.) Я подопечного в крысиное гнездо затащил, по своей глупости, of course. А он у меня ? не крещеный! (Секретарша, не отрываясь от своей работы, удивленно поднимает брови.) И как теперь быть? Этот ... меня специально ссорит с подопечным, намеренно шпильки вставляет... но -- не подкопаешься! Shit! (Бьет кулаком по дивану.) Все с улыбочкой, все с шуточкой... Не знаю я, что делать, понимаешь? Я ему проигрываю, вот в чем беда, с разгромным счетом проигрываю! Ему даже напрягаться особо не надо... (Секретарша, не отрываясь от своей работы, кивает.) Мне подсказка нужна, идея...
   ...Что мне делать? Лезть в открытую драку? Я окажусь агрессивным и плохо воспитанным imbecile, не понимающим шуток и обижающим стариков... Молчать? Неприемлемо, он заморочит подопечному голову, и куда это Колю заведет -- предсказать невозможно... в никуда приведет, точно. А спорить с ним, дискутировать... он ведь скользкая крыса, он от споров уходит, уворачивается, убегает, прячется, отшучивается... Отказывается от своих же слов, с тем чтобы начать опять и снова... Он мне не по зубам, понимаешь? Шеф, может, с ним и справился бы, а я...
   ...что мне делать, а?
   Секретарша пожимает плечами, как бы говоря -- не знаю...
   Стрелки на часах начинают бешено вращаться, отсчитывая минуты, часы, возможно -- дни... Тавес сидит неподвижно, ссутулившись и обхватив голову руками, секретарша продолжает лупить по клавишам. Наконец...

Голос из-за двери

   Вот и славненько! Вы заезжайте, рыбалка у нас -- обалденная! А какие раки, какие раки! Вы таких раков и в Девоне не пробывали! (Смеются на два голоса.)

Второй голос

   Балагур! (Смеются.) А что касаемо вашего вопроса -- рассмотрим, рассмотрим в приоритетном порядке...
   Из дверей выходят Большой босс в темно-бордовом пальто и белом шарфе поверх него и Крысиный король в накинутой на плечи шубе и высокой шапке.

Большой босс

(к секретарше)

   К завтрашней встрече подготовьте бумаги, пожалуйста...

Крысиный король

(к Тавесу)

   Добрый день, молодой человек! (Обращаясь к Большому боссу.) У вас многообещающая смена подрастает, да....

Большой босс

   О, Тавес! Добрый день, добрый день... (Поворачиваясь к Крысиному королю.) Итак, обобщая...
   Тавес бросается к Большому боссу.

Тавес

   Извините, мне бы поговорить, срочно, буквально минут пять! Очень надо, правда! А...

Большой босс

   Извини дружище, никак не могу тебя принять! Дела, дела... Мне сейчас на доклад к Самому! (Показывает пальцем вверх, треплет Тавеса по плечу и скрывается за дверью.) Итак, если кратенько...
   Тавес застывает на месте. Похоже, до него начинает доходить смысл только что увиденной сцены...
   Затемнение. В темноте слышан яростный стрекот пишущей машинки.

Сцена 5

   Снова вагон поезда. Тамбур и примыкающий к нему кусок коридора с закрытой дверью освещен слабо; поярче освещение в купе, в котором расположились Николай, Тавес и Крысиный король. Николай смотрит на проносящиеся за окном пейзажи, Тавес хрустит яблоком, Крысиный король же, устроившись в глубоком кресле и завернувшись в роскошный халат, читает книгу. Один из свитских начищает ему сапоги, другой стоит у Кацмана за спиной и держит лампу, чтобы сеньору было удобнее читать.

Крысиный король

(не обращаясь ни к кому конкретно)

   За что я люблю Туркестанский экспресс -- возможны любые встречи, да. Вот о девятнадцатом годе, помню... (Поезд дергается и останавливается.) Ого! А что за станция?

Николай

   Полустаночек какой-то. Две собаки, один столб... (Поезд снова дергается и начинает набирать ход.)

Крысиный король

   Так вот, в достославном девятнадцатом, а поезда тогда не представляете как ходили... Вы, молодые люди, такое слово "мешочники" знаете?..
   В тамбуре свет вспыхивает поярче, а в купе -- потише. В дверях появляется Фарфоровая девушка, одетая в пелеринку и муфту. Она останавливается, стряхивает что-то белое с накидки (неужто снег? в июле?). Обстукивает сапожки друг об друга и -- идет в сторону купе. Прозрачно-белое лицо, огромные голубые глаза. Одета как гимназистка начала двадцатого века или как кукла, изображающая гимназистку, всё слишком четкое, аккуратное. Да и движения -- механические, четкие, законченные... Когда она идет, видно, что с левой рукой что-то не то -- платье по шву рукава надорвано, торчат какие-то нитки. Рукой девушка двигает излишне аккуратно, как если бы рука была повреждена, а потом вылечена, но не до конца. Девушка проходит коридором и приближается к купе...

Крысиный король

   ...и, представьте себе! Пока продолжается вся эта стрельба, ваш покорный слуга понимает...

Гвенивер

   Добрый день! Не помешаю?

Крысиный король

   О! (Важно поднимается с места.) Рады вас приветствовать, барышня, Вы не смущайтесь, мы тут по-домашнему, благо ехать еще долго. (На замешкавшегося в дверях свитского: "П-сс!" -- тот бросается прочь на полусогнутых.)
   Тавес и Николай тоже вскакивают, причем Николай настолько неудачно, что опрокидывает стакан с чаем.

Тавес

   Тавес, то есть -- Анатолий.

Николай

   Николай.

Крысиный король

   Евгений Иванович, но для вас -- просто Евгений, можно Женя, да, не смущайтесь...

Гвенивер

(морща носик)

   Добрый день! Меня зовут Гвенивер.

Николай

   В честь короля Артура?

Гвенивер

(аккуратно присаживаясь на краешек дивана)

   Вообще-то короля Артура звали: "king Arthur". (Николай густо краснеет.) А если вы имеете в виду его жену, леди Гвениверу, то я -- Гвенивер, а никакая не Гвен -- чтобы сразу понятно было. И неужели вы считаете, что девушке хочется, чтобы ее сравнивали с той, чьей единственной заслугой была неверность достойному супругу и которая своим поведением привела к гибели великого мужа и целое государство? Фи.

Тавес

   Постойте. Он не имел в виду вас обидеть, ради...

Крысиный король

(перебивая)

   Вот и познакомились! А пока дорога длинная... да вы садитесь, садитесь... (Машет в сторону Тавеса и Николая, которые продолжают стоять как болванчики.) ...у меня хороший, можно сказать, отличный, потому что коллекционный, коньяк! (Не обращая внимания на "фи"! Гвенивер, продолжает.) ...дорога у нас длинная. А что касается редких имен -- был у меня знакомый, так вы не поверите, как его звали...
   Затемнение, из темноты слышен звон бокалов, смех...
   На авансцене, погруженной в полумрак, в луче прожектора кто-то из свитских сидит спиной к залу на корточках. Его движения суетящиеся, ломаные; двигается этот "человек" рывками: замирая, неожиданно дергаясь, выставляя неестественно в сторону локоть или колено... как игрушка на ниточках. Очень опасная игрушка, очень злая игрушка, омерзительная игрушка. Вот он передергивает плечами, подпрыгивает на месте и оказывается к залу боком. Видно, что свитский копается в сумочке, которую раньше мы могли видеть на плече у Гвенивер. Вот -- белый платочек... Свитский делает движение, как если бы подтирал им зад, запихивает в сумку. Вот -- маникюрный набор? Да, похоже. Засунут обратно. Флакончик с лаком для ногтей... упаковка женских тампонов. Свитский достает один тампон, аккуратно вынимает его из аппликатора, смотрит несколько секунд на белый столбик ваты... медленно проводит по нему языком. Аккуратно помещает тампон в аппликатор, а сам аппликатор обратно в упаковку. И запечатывает... не догадаешься, что вскрывали. С сальной улыбочкой -- медленно убирает обратно в сумочку.
   ...внезапный кувырок вперед. Замирает, словно бы обнюхивая пространство. Цепко озирает зал. Потом достает из сумочки что-то маленькое... да, это колечко. Несколько раз подбрасывает его в воздух... И (на какой-то шум из глубины сцены) внезапно срывается с места и ныряет под ткань кулисы, уволакивая сумочку с собой. Колечко, которое в этот момент было в воздухе, сиротливо падает на доски сцены и с мелодичным звоном катится в темноту.
   Прожектор гаснет, свет в купе снова разгорается.
   То же купе, только все уже откровенно подшофе (разве что Тавес прискорбно трезв).

Крысиный король

   ...вот Анатолий, как представитель трезвенников и язвенников, а нам пока это не грозит, слава Богу...

Тавес

   Бросьте, господин Кацман!

Крысиный король

   Махровый антисемитизм, господа! Обратите внимание! А я скажу, почему Толик такой ску-учный -- потому что не русский человек, сразу видно! Русский человек -- он в веселье познается! Широк русский человек!!! А который скучен, как некоторые, -- не русский, однозначно! Верно, рыбонька?.. (Николай в пьяном кураже поддакивает: "Верно, верно!") ...и за это, за широту души русского человека, за его смелость и размах -- не грех и выпить, как говорится!
   В ответ Гвенивер смеется и пытается прикрыть свой бокал ладошкой, впрочем, не очень настойчиво: "Ой! Я такая пьяная-пьяная!" Николай и Кацман наперебой бросаются уговаривать ее: "...да совсем нет!", "...это же для настроения", "...и вообще..."
   Тавес встает и выходит в коридор. С этого момента происходящее в купе не слышно, зато видно, как веселье набирает обороты. Лишь отдельные звуки доносятся как бы издалека...

Тавес

(мечась из конца в конец вагонного коридора)

   Congratulation, Тавес! Поздравляю!.. Допрыгался? Довыступался... Теперь, ангел, любое твое замечание будет как воспринято? Правильно! Как занудство, как махровое, заплесневелое занудство. Как попытка очернить замечательного, веселого, обаятельного... тьфу! дядечку. Crowned rat! "Вас не должно пугать обаяние греха. Последующая расплата -- лучший аргумент в разговорах с подопечным..." The telling argument? The facking argument! (Бьет кулаком по стеклу.) Можешь быть сто раз прав, выигрывай любой спор хоть с Темным князем... никто дискутировать не будет, Тавес. И дискуссант из тебя, прости Г... (Запинается.) С тобой, ангел, не надо спорить, тебя можно отодвинуть в сторону -- и всё... Бесись, ангел, делай глупости под снисходительным прищуром крысака... А ведь это даже не представитель Той стороны, третья сила, не более чем. Здесь Сумеречная зона, помнишь? ...область, где ни зла, ни добра... Перемешаны добро и зло в равных пропорциях... и выбор за Николаем.
   ...Думай, ангел, думай!
   Тавес прижимается лбом к стеклу и тоскливыми глазами смотрит в зал.
   Тем временем в купе выпито достаточно. Уже идет дискуссия: "...а почему бы обаятельной девушке не расстегнуть пуговку на платье, раз тут так жарко. Вот эту, верхнюю... Ну, что вы, ну что вы... всего лишь мера борьбы с этой ужасной жарой..."

Тавес

   ...думай, ангел, думай! А потом попробуй объяснить своему другу, почему он не должен делать самые обычные, в сущности, вещи. Которые все делают. Которые всегда случаются и даже не то чтобы сходят с рук; ни у кого не возникает идеи спросить за них, чай, не девятнадцатый век! Это -- не Зло в чистом виде, отнюдь... а если посмотреть особенным образом -- вполне сойдёт за Добро. Уж кто-кто, а наш попутчик умеет смотреть любым угодным ему образом... И готов научить этому, и платы не потребовать никакой; только Зло всегда взимает свои проценты, Третья сила -- просто живет. И лишь одного хочет, чтобы другие тоже -- просто жили... и избави нас судьба и Главный Начальник Железной Дороги от героев, идеалистов и сумасшедших! "Проще надо быть!" -- девиз на их знаменах! ...какие знамена, о чём вы? Проще надо быть! икорка под коньячок -- самое оно... (Снова -- лбом в стекло.)
   Нужна самая мелочь: не лезть, промолчать, сперва думать о последствиях, дорожить своей шкурой... совсем не плохо само по себе. Не Зло, обычная жизнь. А если кого-то эта жизненная рутина убивает медленно: так медленно же... Сам виноват -- не умеешь жить обычной, серой, мышиной... счастливой жизнью под коллекционный коньячок. Объясни своему подопечному, как тонут в меду... он ведь всю жизнь жил почти так. И такую разницу очень легко научить не видеть. ...А Крысиный король улыбнется и скажет: "Все умные люди живут именно так", улыбнется и сыронизирует: "Вы хотите на баррикады, мой юный друг?", улыбнется и... Этот Король -- большой мастер банальностей; банальностей, против которых никаких разумных аргументов нет... (Продолжает медленно, после долгой паузы.) ...самое же страшное -- не делать ничего... потому что: "Ничего не изменить!" Это -- победа Крысиного короля -- когда ничего не делается из страха показаться глупым, из разумных соображений, из здравого смысла...
   Ангел! ...Вставай -- и иди. (На секунду кажется, что за его спиной появляются крылья... но ? нет.)
   Идет к купе, откуда доносятся взрывы смеха и звон бокалов. "Ой! Какие же вы, мужики, похабники, все-таки!.. Хи-хи..." -- "И не говорите, и не говорите -- мы такие!.." -- "Бросьте! самое страшное -- чисто женская компания, уж такой похабщины как в женской послеродовой палате..." -- "Ха-ха-ха..."

Крысиный король

   О! Тавес восстал из небытия! И как ваш понос, не при дамах будет сказано?

Гвенивер

   Хи...

Тавес

(преувеличенно бодро)

   О! Передавал привет вашему геморрою и обещал навестить вас в ближайшее время... (Обращаясь к Николаю.) Пока шел, вспомнил та-акой анекдот...

Крысиный король

(скептически поднимая бровь)

   Просим, просим! Может, штрафную?

Тавес

   Конечно! (Хватает бокал, прикладывается.) Так вот, однажды поручик... Ой! При дамах не могу!

Николай

   Тут все свои! Гвен, можно сказать, боевой товарищ...

Тавес

   Не могу, не могу уж очень пикантный...

Гвенивер

   Хи... ладно, Толик, я ушки прикрою...

Тавес

(с пьяным азартом)

   Я придумал! Я гений! Я расскажу!!! (Гвенивер хлопает в ладоши.) Но! Специально для дам его адаптировать просто необходимо! Пошли, пошли Колька, поможешь! (Вытягивает Николая из-за стола, не обращая внимания на его бормотание.) Мы вернемся -- в лицах всё-всё расскажем... хоть анекдот пика-антный, конечно... как говорит потенциальный противник: "Spicy story!"
   Гвенивер хлопает в ладошки и хихикает... Кацман приподнимает иронически бровь. "Вот увидите, барышня, они нас обманут, как есть обманут..." Звук обрывается. На сцене освещенным остается только тамбур.

Тавес

   Ты как, сильно пьян?

Николай

   Ох, и хорош коньячок, зар-раза! Ну, что за анекдот-то?..

Тавес

   Угу, угу, ты со мной иди. Пьян, говоришь...
   Тавес заводит Николая в тамбур и неожиданно заламывает тому руку за спину. "Да ты... да ты чо?.." Ангел распахивает вагонную дверь (слышно завывание ветра вокруг поезда) и резким движением высовывает Николая из вагона наружу, чуть ли не до пояса. "Ай! Бл!.. Твою...!!!" Вдергивает обратно.

Николай

   ...мать! Ты что, охуел!!! Ты меня чуть об столб не разбил, придурок!

Тавес

(вежливо)

   Опохмелиться?

Николай

   Твою мать, ты чего??? Совсем?

Тавес

(отпуская Николая)

   По-моему, ты уже больше не пьян, верно?

Николай

(ощупывая свое лицо)

   Ну, ты... Ну, ты кретин... Ну, ты, просто... Ты чего?..

Тавес

   Чего я... Поговорим?

Николай

(ошарашенно)

   Поговорим...
   Тавес присаживается на корточки и хлопает рядом с собой. Николай опускается прямо на пол рядом с ним. Видно, что ноги его держат плохо.

Тавес

   Скажи, ты понимаешь, что он банально Гвенивер напоить старается?

Николай

   Так ты... Так ты из-за этой девицы меня???

Тавес

(спокойно)

   Ты понимаешь это или нет?

Николай

   Твою... дивизию! Ок. Ну, Толька... уф... хорошо. Спокойно, Николай Эдуардович, спокойно... Уф... Ладно. Ладно. Проехали... Уф... Блин. Почему меня это должно заботить?

Тавес

   Ты не ответил на вопрос. Сначала ты отвечаешь на вопросы, потом я -- договорились?

Николай

   Твою.... (Пауза.) Договорились... Ну, наливает он ей, девица же не против!

Тавес

   Ага. "Девица", а также "тётус" и "куколка". Неодушевленный объект...

Николай

   Я не понял, к чему ты это?

Тавес

(жестко)

   А ты на кого-нибудь, кроме себя, посмотри, ладно?

Николай

(заводясь)

   Ты чего наезжаешь, ты с дубу рухнул совсем? Тебе эта тёлка приглянулась -- так забирай ее, на фиг! Мне она не настолько нужна, чтоб из-за нее с поезда прыгать...
   Пауза.

Тавес

   Не нужна, значит...

Николай

   Да! Я могу идти? (Порывается встать.)

Тавес

(придерживая его за рукав)

   Погоди. То есть ты в нее не влюблен. Совсем не влюблен, верно?

Николай

   Я влюблен? Я влюблен? Ты, Толька, чего? Ты ж не пил вроде?

Тавес

   Извини. Просто ты говорил, что влюбляешься во всех женщин, с которыми спишь. Я и спросил... Понимаю, что на этот раз просто хочется перепихнуться, а я тебе мешаю. В кои-то веки, без всяких там чувств, потрахаться co скуки. Чем еще заниматься в поезде?.. А Тавес влез, как последний дурак...

Николай

(ошеломленно)

   Ну ты даешь... Да не собирался я с ней трахаться, я что -- маньяк сексуальный? Я -- так...

Тавес

(сочувственно)

   Просто пофлиртовал...

Николай

   Да, просто пофлиртовал! А что -- нельзя? Какого... ты мне будешь указывать, чего можно, а чего нельзя, ты кто -- совесть моя?

Тавес

   Совесть -- это хорошая должность... (Обращаясь к Николаю.) Можно, конечно, можно, дорогой! Я и в мыслях не хотел тебе мешать развлекаться... (Николай раздраженно поднимается.) Вот только... ты след от кольца видел?

Николай

   Чего?

Тавес

(терпеливо)

   След от кольца на правой руке. На безымянном пальце.

Николай

   Да нет... а что?

Тавес

   Ты присядь, присядь... (Николай снова плюхается рядом.) У нее след от кольца на правой руке, на безымянном пальце.

Николай

   Ну и что?

Тавес

   Похоже, не до конца протрезвел... (Николай опасливо отодвигается.) Ok, step by step... Что носят на безымянном пальце правой руки?

Николай

(недоумевая)

   Обручальное кольцо? Но у нее его нет... (Радостно.) Значит, она не замужем!

Тавес

   В разводе, так будет точнее.

Николай

   Ну да. (Пауза.) Ну и что?

Тавес

   Она недавно в разводе...

Николай

   Ну и что?!

Тавес

   Она от этого в страшном восторге, верно?

Николай

   Да я-то откуда знаю?

Тавес

   У нее от этого брака не остался ребенок, к примеру?

Николай

   Слушай, откуда я могу такие вещи знать? Почему меня они заботить должны?

Тавес

   Ты вроде с ней флиртуешь?

Николай

   Ну и? (В тамбуре повисает молчание. Николай смотрит на Тавеса, иронически поднявшего бровь.) Верю тебе, она действительно недавно в разводе... (Пауза.) И, если задуматься, -- ей сейчас хреново... (Пауза, тоном ниже.) Очень плохо ей сейчас, да.

Тавес

   Уф... понимаешь, и то хорошо.

Николай

   Понимаю... И чего плохого, если я ее развлеку? Гвен как раз отвлечься надо!

Тавес

(медленно)

   Ничего, Коля. Ни-че-го плохого в этом нет. Только... ты ведь к ней как к вещи относишься. Красивая, обаятельная, какая там еще? -- вещь по имени Гвенивер.

Николай

   Вот заладил: "Как к вещи, как к вещи". С чего ты это взял вообще?

Тавес

   С чего? Да с того, что ты о ней ни-че-го не знаешь...

Николай

   А я о ней вообще должен хоть что-то знать? Это -- случайная попутчица. Не кум, не сват, не сестра мне. Не мой друг или приятельница -- случайный человек. Слу-чай-ный... А какая она... ну, красивая... Ну, такая... (Делает в воздухе финт пальцами.) ...фигуристая. Платье у нее -- синенькое...

Тавес

   Красивая, фигуристая, синенькое платье... картинка в журнале, не человек. Случайная попутчица?.. Если бы Гвенивер вошла в вагон, вы поздоровались и на этом все кончилось -- да. (На попытку Николая возразить.) Погоди. Ты ей коньяку подливал? Пикантные анекдоты рассказывал? Ты пуговку "для облегчения дыхания" помогал расстегивать?..

Николай

   Елки-палки, ну флиртовал, я, флир-то-вал... Виновен, господин судья. Ну и? Не я один ей коньяк подливал, и не мой это коньяк! Мы же взрослые люди, в конце-то концов. Не хотела бы она -- ничего бы не было!

Тавес

(продолжая как бы и не для Николая)

   Беда не в том, что ты к ней отнесся как к кукле -- взрослые люди, твоими словами говоря... Беда, что она сама к себе так относится. Как к вещи, как к бросовому товару, как к чужой игрушке... Не знаю, что за развод случился у Гвен, но... у нее сейчас самый край -- хоть под поезд, хоть в случайную постель -- всё едино. И результат будет одинаков.

Николай

   Да я-то откуда мог знать?

Тавес

   Ты мог бы посмотреть на нее. Две минуты посмотреть, прежде чем включаться в соревнование "Кто больше скабрезностей под видом комплиментов скажет за единицу времени..."

Николай

   Ладно, ладно, застыдил... (Делает долгую паузу, Тавес его не торопит.) То есть, по-твоему получается, что раз я сам перешагнул границу "случайного знакомства", то ответственность за Гвенивер -- моя? И если я сейчас, после твоих объяснений, скажу: "Извините, я ничего такого не имел в виду. Я просто мимо шел", то это будет -- подлость, так?
   Тавес внимательно смотрит на Николая. После паузы Николай подводит итог всему вышесказанному.
   Получается именно так. (Усмехается.) А вот делать-то что? (Смотрит на Тавеса, ангел смотрит на Николая... Молчание.) Поможешь мне ее оттуда вытащить?

Тавес

   Другой разговор! А что делать надо?..
   Свет в тамбуре медленно гаснет. Купе -- снова оказывается освещенным...

Крысиный король

   Ну, по чуть-чуть! Отказываться от такого напитка -- грех! Это не коньяк, это -- амброзия, пища богов, слово старого гурмана! И боги на нас разгневаются, барышня!..

Гвенивер

   Честное слово, уже не стоит, я и так слишком...

Крысиный король

   Ну что вы, что вы! Вы так очаровательны...

Тавес

(подходя к купе)

   Гвенивер, вы мне поможете?

Гвенивер

   Что такое?

Крысиный король

   И где же обещанный анекдот? Обманываете?

Тавес

   Постойте. (Делает отстраняющий жест и обращается к Гвенивер.) Тут ваши пальцы нужны. У вас ведь маникюр?

Гвенивер

   Да... А при чем тут?..

Тавес

   Вы на мои посмотрите. (Протягивает ей руки.) Видите, какой ужас? Это у меня после инструментов, уже и не отмываются толком...

Крысиный король

   Молодой человек...

Тавес

   Да погодите вы!.. (Сдергивает рюкзак Николая сверху, лезет в него, вытаскивает оттуда свернутую палатку, свитер, какие-то котелки, последовательно переправляя это в руки Кацмана. Тот настолько растерян, что даже не передает эти вещи подскочившим свитским.) А! Вот же оно! (Достает какую-то коробку, отдает ее Гвенивер и, мягко развернув за плечи, выводит в коридор.) Николай -- в тамбуре. А вы (обращается к Кацману) поможете запихать всё назад...
   Гвенивер, держа коробочку в руках, растерянно направляется к тамбуру, похоже, не вполне понимая, а что это она, собственно, делает... Крысиный король только сейчас понял, что происходит, и порывается пойти следом, засунув кучу вещей в руки кого-то из ближайших помощников. "Я ей помогу". -- "Сидите". -- "Но позвольте..." -- "Сидите!" Сунувшийся свитский получает локтем в поддых...

Крысиный король

(опускаясь обратно в кресло)

   Ой, как интересно! Да вы, молодой человек, просто пират какой-то! Фулюган! Что начальство-то скажет?

Тавес

   Бросьте ёрничать, Евгений Иванович...

Крысиный король

   Ага! Кажется, молодость пошла ва-банк? Оч-чень познавательно! Я и не думал, что наша поездка окажется настолько интересной. (Замолкает на несколько секунд.) По крайней мере, вы не откажетесь со стариком поговорить? (В ответ на утвердительный кивок Тавеса.) И, может быть, чаю?..
   Купе погружается в темноту, тамбур -- освещен. В тамбуре Гвенивер и Николай.

Гвенивер

(склоняясь над лицом Николая)

   Ну-ка, ну-ка, поближе к свету... Да, похоже, тут бревно целое, красный весь... и руки у меня трясутся. Морковки-корешки, как же я в таком состоянии к вам в глаз полезу? (Извиняющимся тоном.) Я обычно столько не пью... и что на меня нашло... Я же вообще не пью...

Николай

   Помочь? (В ответ на недоумевающий взгляд.) Чтобы в себя прийти?

Гвенивер

   А вы можете?

Николай

   А то ж! Опыт, чай, большой... Задержите дыхание, насколько сможете... (Достает из коробки какой-то пузырек, открывает.) Ага, ага... вдыхайте!
   Гвенивер делает судорожный вдох, зеленеет, прикрывает ладонью рот и вылетает за двери тамбура (туда, между вагонами). Слышны характерные звуки. Николай тем временем отматывает и отрывает кусок бинта. Через какое-то время Гвенивер выходит из-за дверей, пошатываясь, и Николай протягивает ей оторванный кусок. Девушка промокает губы...

Гвенивер

   О Господи... Что это было?

Николай

   Нашатырь, ага?!

Гвенивер

   Ох... варварские у тебя методы лечения...

Николай

   Но -- работает?

Гвенивер

(хмыкает)

   Работает, не поспоришь. Но -- никогда больше!

Николай

   Пить или так лечиться?

Гвенивер

   И то и другое! (Оба смеются.) Давай посмотрим, что у тебя с глазом...
   Затемнение, после паузы тамбур снова освещен. Гвенивер и Николай сидят: она -- на ящике с лекарствами, он -- на какой-то газетке, прямо на полу.

Николай

   ...психовал я тогда страшно. Первая любовь! И смех и грех. Знаешь -- первые ссоры, первые примирения, со стороны посмотришь... (Гвенивер кивает понимающе.) В этом возрасте что больше всего занимает? Парней, вестимо, как оказаться со своей подружкой в постели... (Хмыкает.) Мне двадцать, ей семнадцать -- понятно, да? Она не против... вроде. Вот только -- как? Родители, зар-разы, все время дома. У нее бабка в квартире, у меня -- отец дома работает -- художник-оформитель. По подъездам до одури нацелуешься, да потискаешься, джинсы на самом видном месте насквозь промокают -- ан нет, чего большего -- шиш... Опять же -- она девочка еще, у меня тоже такого опыта не было. Я изображал из себя опытного любовника, врал ей напропалую, но себя не обманешь, верно? Ты не подумай, это не от спермотоксикоза меня на нее замкнуло, я Оксану и вправду очень любил. До полной потери всякой разумности... Такая она дурацкая -- юношеская любовь, за вожделением ее и не видно...

Гвенивер

(задумчиво, вспоминая что-то свое)

   Периодически -- не видно совсем...

Николай

   Точно! Все мысли только об одном... Если девушка и грудь иногда позволяет трогать, и даже один раз руку в трусики запустить... правда, потом сразу вывернулась, но ведь дала же? А самое главное -- никак не происходит. Сейчас я думаю, что дожили бы мы до лета, а там -- как у всех... Но получилось особо глупо. (Молчит, собираясь с духом.) У Оксанки была подружка -- Катериной ее звали, на пару лет ее старше, моя ровесница. Уже в институте, и все дела. Очень разные подружки... Оксана -- хрупкая, светленькая, тихоня... А Катерина -- громкая, с копной черных курчавых волос, всегда какими-то этническими побрякушками обвешана. В квартире -- африканские маски, какие-то шкуры на полу... Главное -- что квартира ее собственная! Я как в первый раз узнал -- обзавидовался. Уж как водится, слухов про нее в нашем городишке! И что любовников немерено, и на содержании она у местного мафиози, и... Вечная история? Всё -- вранье. Оксанка по секрету сказала, что Катя -- девочка пока. Это она мне сказала, когда мы шли к Катерине праздновать день рождения втроем. Я, Оксана, Катя. Уж и не знаю, как Оксанкины родители ее на ночь отпустили -- у родителей бывают странные представления, что дочке можно, а что нельзя... А может, Оксанка как умная девочка не сказала, что мы на день рождения вместе пойдем; сказала -- к подружке... А там -- двухкомнатная квартира, мы -- на всю ночь... понятно? Катерина, как лучшая подруга, была в курсе наших отношений, конечно же. У меня, пока мы туда шли, чуть молния на брюках не лопнула...
   Пришли. Надо сначала отпраздновать, верно? День рождения же... И для храбрости тоже нужно... немножко шампанского. При свечах... и маски -- со стен пялятся. Шампанское, тортик, что-то еще... Начали в фанты играть, я и напиши -- танец на столе. Катька этот фант вытащила. Вскакивает на стол: "А какие же танцы на столе -- в одежде?!" Раз! и майку с себя! У нее грудки маленькие, бюстгальтер шикарный -- белый, с кружевами. На смуглой коже, да в полутьме... И Оксанку втащила на стол тоже: "Сейчас мы такое твоему Кольке покажем! Ты чего, жениха стесняешься?" Это она нас с самого первого дня так дразнила. Оксанке неловко, но деваться некуда -- она блузку расстегивает, ко мне спиной повернувшись... Я даже в темноте увидел, как она покраснела. А Катька -- зажигает! Оксанку тормошит, мне язык показывает... станцевали девочки. Я сижу с каменным лицом, причинное место прикрываю... сил сдерживаться нет. Оксанка снова в блузку свою заворачивается, на диванчике со мной, а Катька, как была, в лифчике, на кресло бухнулась и обмахивается. "Зажгли! -- смеется. -- Оксанка, тебе фант тянуть!" А я от ее груди глаз отвести не могу. И стыдно -- Оксанка рядом ведь, и завораживает... У Оксанки бельишко старенькое, видимо, стиранное неоднократно, бело-розового невнятного цвета... А Катька в своем бесстыдно белом кружеве сидит напротив и смеется, и грудь ее после танца глубоко дышит... "Оксанка, тебе фант тащить!" Фант: "Все целуют всех!" Катька как была -- в одном лифчике -- целовалась со мной взасос. С Оксанкой, впрочем, тоже... Так и пошло.
   Оксанка и ревнует, и бесится, и обижается... а на Катьку долго обижаться нельзя. "Да ты чего, Ксюнь! Ты же не думаешь, что я Кольку твоего отбивать буду? Пойдем-ка со мной..." А возвращаются из соседней комнаты: хи-хи да ха-ха... на меня смотрят хитро да друг другу на ушко что-то шепчут. Катька майку натянула, мы еще покуролесили: подушками подрались, в жмурки поиграли (понятно, да?), а потом -- в карты на раздевание. ...трусики у нее такие же: пенно-белые... А у Оксанки, похоже, от другого комплекта белья... Один я, как идиот, промеж ними в джинсах сижу.
   "Всё! -- говорит Катька. -- Пора спать идти..." Мы к тому времени совсем хорошие уже были, во всех смыслах этого слова. Я чуть не дымился... "Но! Напоследок сказку! А сказки будем рассказывать по очереди". И раскладывает на столе карты рубашкой вверх. "Тяните!" И смотрит, что там на картах. "Так... Сначала я рассказываю сказку Ксюне, потом Николай рассказывает мне историю перед сном... А потом: Коля -- Оксане! Возражения есть?" Возражений не было...
   Уж и не знаю, что там Катька рассказывала, только после того -- Оксанка прямо в душ. А Катька -- меня в комнату зовет. Она после нашей игры в карты на себя только халатик набросила, а под ним -- всё пронзительно-белое на смуглой коже... В комнату меня затащила (да я и не сопротивлялся) и дверь заперла. Я и опомниться не успел, как уже лифчик с нее... Нельзя сказать, чтобы я совсем не пытался остановиться: "А Оксанка?.." -- "А она... сначала... в душе будет... потом... постель стелить... Мне уже двадцать завтра будет... у меня до сих пор мужчины не было... Неужто тебя на нас двоих не хватит?.." И все это -- завалив меня на себя и в промежутках между лобзаниями. (Николай несколько секунд молчит, не смотря на Гвенивер.)
   Стыдно. До сих пор щеки горят при воспоминаниях. Конечно, против такого напора и взрослый мужик бы не устоял, а тут -- двадцатилетний пацан... Но, несмотря на всю разумность оправданий, -- до сих пор противно за свое поведение. ...тогда тоже было безумно стыдно, но по другому поводу. (Пауза.) Что не состоятелен я оказался... А точнее сказать -- кончил сразу, как только тыкнулся. Даже и не вошел ни капельку... предсказуемо, да? Сейчас я это понимаю, а тогда Катька на меня так смотрела... Она меня потеребить попыталась, но -- как отрезало. Я эту сцену отлично помню: как она лежит на диване, какая-то преувеличено голая (лучше не сформулировать, она так цинично развалилась, что... нет, не сформулирую), я только с нее привстал... Катька поддерживает рукой мое опавшее мужское достоинство и смотрит на меня -- с презрением. Не с презрением, а -- с брезгливостью какой-то, что ли? На правой ступне повисли трусики, лифчик задран поверх груди, даже не расстегнул я, и она, все так же вальяжно, обведя пальчиком забрызганные мной заросли, спрашивает с растяжечкой: "А если будет ребенок?" Такого ужаса я... (Пауза.) ...ничего я не смог сказать, только просипел что-то... А Катерина ответа ждать и не стала. "Ну, ты иди уж, ладно..." ...Я вылетел -- пулей. Представляешь, Оксанка даже из душа не успела выйти... У нас, впрочем, этой ночью тоже ничего не вышло, но ее это не задело почему-то.

Гвенивер

   Наверное, ты ей небезразличен был...

Николай

   Наверное...

Гвенивер

   А потом с?..

Николай

   С Катериной? Я ее один раз только видел, на каком-то сборище. До-олго с духом собирался, чтобы подойти и извиниться, а когда подошел, знаешь, что она мне сказала? "Я тебя проверяла, дурачок! Если бы ты со мной переспал -- я бы Ксюхе всё как на духу выложила, не надо ей с тобой дело иметь. А раз уж ты такой оказался -- пусть с тобой мучается..."

Гвенивер

   За что же она ее так ненавидела?

Николай

   Не знаю... Меня вот что мучает: я Оксанке тогда изменил или нет все-таки, Бог миловал? Глупо, правда?

Гвенивер

   До сих пор мучает?

Николай

   Глупо, но ничего не могу с собой поделать. Это -- как тест какой-то на сволочизм получился. Может, мой организм действительно оказался меня умнее?..

Гвенивер

   А с Оксаной?

Николай

   Поженились мы. Года через полтора. Потом развелись... А этот вопрос, дурацкий, правда? -- меня не перестает мучить. Сам уже не знаю, почему на него так важно ответить: "Я ей первый начал изменять? Или все-таки..."

Гвенивер

   Или все-таки она тебе?

Николай

   Да.

Гвенивер

   То есть -- кто виноват, что ваш брак развалился: ты или она?

Николай

   Наверное, нет... Точно нет. Я этот вопрос для себя уже закрыл. (Долгое молчание.) Наверное, это вопрос: "Любил ли я Оксану на самом деле?" Ведь когда под венец шли, я считал, что с полной искренностью говорю: "И в горе, и в радости..." А сейчас думаю -- может, я врал и меня чувство вины к алтарю привело? А этот день рождения мы с Оксанкой не вспоминали никогда... Ой! Да ты, похоже, замерзла!

Гвенивер

   Есть немножко.

Николай

   Давай в коридор перейдем, что ли.

Гвенивер

   Ага, в купе точно не хочется возвращаться... (Поднимаются.) Ты знаешь, Коля, какая-то эта история... изощренно мерзкая, излишне вычурная и болезненная. Я не знаю уж, чем Оксана эту Катерину обидела, но мстить так изощренно... (Скрываются за дверью.)

Конец второго акта

0x08 graphic
Третий акт

  
  
  
  
  
  
  

Сцена 1

   Все тот же вагон: тамбур, коридор, купе, заваленное вещами. Когда занавес распахивается -- всё освещено; потом тамбур, где на полу сидят Николай и Гвенивер, погружается в темноту, остается полутемный коридор и ярко освещенное купе.

Тавес

   Бросьте ёрничать, Евгений Иванович...

Крысиный король

   Ага! Кажется, молодость пошла ва-банк? Оч-чень познавательно! Я и не думал, что наша поездка окажется настолько интересной. (Замолкает на несколько секунд.) По крайней мере, вы не откажетесь со стариком поговорить? (В ответ на утвердительный кивок Тавеса.) И, может быть, чаю?..
   Щелкает пальцами, в дверях появляется свитский. Крысиный король делает в воздухе какую-то неопределенную фигуру пальцами. "Не извольте беспокоиться. Сделаем-с". Разворачивается и удаляется по коридору. По мере его движения лампочки вспыхивают ярче... Свитский шагает расхлебанным шагом, чем-то напоминающим окарикатуренный марш. В левой руке он прокручивает... нож-бабочку? Похоже... те же движения. Свитский останавливается перед последним купе -- дальше уж тамбур. Еще раз прокручивает в пальцах... а, так это вагонный ключ, понятно! Человечек отпирает дверь и толкает ее в сторону, чтобы всем было видно -- купе открыто (правда свет там не горит). Кланяется залу и, сделав "Кругом!", "марширует" обратно. ...Не спрашивайте, откуда у него в руке взялся поднос с чаем и вкусностями к нему.
   В освещенном купе -- Крысиный король и Тавес.

Крысиный король

   Итак, молодой человек, вас можно поздравить со славной победой над старостью...

Тавес

   Как мне нравится ваша манера прибедняться... Это что-то.

Крысиный король

   А я действительно довольно стар...

Тавес

   Довольно -- для чего?

Крысиный король

   Ага! Предлагаете в слова поиграть?! Давайте, давайте... Всегда забавно. Ведь: "Язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли..."

Тавес

   Талейран.

Крысиный король

   Верно! Великий хромец...

Тавес

   ...и большой ваш поклонник, видимо?

Крысиный король

   Вы, видимо, считаете что он был "real politic", выражаясь куртуазно? (Появившемуся свитскому.) Благодарствую, милейший! (Свитский сгибается в полупоклоне и, пятясь задом, исчезает в темноте. Крысиный король прихлебывает чай.) М-м-м... Напиток богов! А кстати, Сам какой сорт пьет? Я бы прикупил... Шучу-шучу! (Еще раз прихлебывает чай.) Так вот, о Талейране... Разве это -- политик? Это -- романтик! "Parvenu Ю ma quatre-vingt-deuxiХme annИe, rappelant Ю ma pensИe les actes si nombreux de ma vie politique, qui a ИtИ longue, et le pesant au poids du sanctuaire, je trouve en rИsultat: Que de tous les gouvernements que j'ai servis, il n'y en a aucun de qui j'aie reГu plus que je ne lui ai donnИ; Que je n'en ai abandonnИ aucun avant qu'il se fШt abandonnИ lui-mЙme; Que je n'ai mis les intИrЙts d'aucun parti, ni les miens propres, ni ceux des miens en balance avec les vrais intИrЙts de la France, qui d'ailleurs ne sont, dans mon opinion, jamais en opposition avec les vrais intИrЙts de l'Europe". О как! Я не о слоге говорю, хотя нынешним так не сказать. Я говорю об умении найти высший смысл в своей жизни. Романтик -- это тот, кто считает, что смысл есть. Вот ваш молодой человек, к примеру, он кто, системный администратор? Четырнадцатый класс в табеле о рангах, проще говоря... А ведь верит, что его жизнь озарена высшим светом... и ни в чем не отличается от Талейрана!

Тавес

   Ох, вы и демагог! И сисадмина я бы скорее отнес к тринадцатому классу, так точнее...

Крысиный король

   Кстати, "демагог" с греческого...

Тавес

   "...поборник безначалия, желающий ниспровергнуть порядок управления"?

Крысиный король

   Браво! Всегда уважал классическое образование! (Тавес только головой качает.) У нас с вами много общего. Не верите? Зря... Самое главное: и я, и вы, и вся ваша контора считаем, что человек живет один раз... (Тавес поднимает бровь.) Вы думаете, к чему это я? Всё просто -- я вам не соперник! Я не претендую ни на чью бессмертную душу. Мне чужие души не нужны!.. А наличие души у меня самого -- сложный теологический вопрос, хе-хе...

Тавес

   Вам достаточно, чтобы вокруг вас никого с живой душой не было...

Крысиный король

   ...Чрезмерное обобщение, милейший. Я прагматик, не более того.

Тавес

   Вы игрок, а не прагматик. И игры ваши -- в живых людей...

Крысиный король

   Полноте! Я от Великой шахматной партии в стороне. Так, подбираю время от времени фигуры, сметенные с доски. Так что я -- прагматик... Посему и бояться меня не надо... Вы и не боитесь, верно? Ваше здоровье!

Тавес

   Я -- опасаюсь...

Крысиный король

   А вы молодец!.. Умение признавать свои слабости, признать, что и вам ведом страх... Сколь многие и многие честолюбцы сгорали, пытаясь доказать собственную непогрешимость...

Тавес

   Вот вы меня и в честолюбцы записали...

Крысиный король

   Еще по чайку, любезный? ...Кто же вы есть, как не авантюрист и честолюбец? Вы даже на Туркестанском экспрессе решились ехать, да-с. Понимая, безусловно, что ежели ваш воспитуемый...

Тавес

   Позвольте...

Крысиный король

   Простите великодушно! Если ваш наставляемый... (Тавес разводит руками возмущенно.) Хорошо, хорошо... Ежели ваш спутник решит вдруг отказаться от ваших услуг... положение ваше -- хуже губернаторского. Я ничего не путаю?

Тавес

   А с чего бы...

Крысиный король

(подхватывая мысль)

   А с чего бы вашему подопечному вдруг сказать: "А иди ты?" или "А не пойти ли тебе своей дорогой?" Тут ведь не важна точность формулировки, лишь бы искренно. ...Вполне достаточно, чтобы ваше неформальное соглашение аннулировать, верно? Знаете, батенька, люди -- они такие эмоциональные, такие порывистые... Обидишь их чем-нибудь невзначай -- и готово! Скажет, не подумав, сам потом жалеть будет, но... только официальный контракт о сопровождении вас и защитит... (Тавес мрачнеет.) Что? Ах, вы не правы, мой юный друг, как вы не правы... Чайку? Вы закрутились и не успели ничего подписать, верно? Молодость, молодость... доверие -- вещь хорошая и вашей профессии необходимое...

Тавес

(иронически-агрессивно)

   С чего бы это вы за меня переживаете?

Крысиный король

   Мы же не враги, помните? И не соперники... Ваш босс с меня голову снимет, если с вами что-нибудь случиться! Открутит, оторвет и не посмотрит, что из двенадцати у меня всего пять осталось... И каждая мне по-своему дорога. Нет, всё верно: Туркестанским экспрессом вашему подопечному доехать проще всего... Но не думаю, что бы вы захотели здесь остаться навсегда?

Тавес

   Ох, Евгений Иванович! Все бы вам апокалиптические картины рисовать...

Крысиный король

   Но, коли ваш спутник решит дальше следовать сам, без вас -- я точно описал ваши перспективы?

Тавес

(нехотя)

   Да...

Крысиный король

   Так и надо выпить... чайку, чайку, конечно! За ваше здоровье... и профессиональное долголетие!
   Тавес с явной неохотой прихлебывает чай, повисает недолгое молчание. В этот момент из тамбура в коридор выходят Николай и Гвенивер...

Гвенивер

   ...Какая-то эта история... изощренно мерзкая, излишне вычурная и болезненная. Я не знаю уж, чем Оксана эту Катерину обидела, но мстить так -- это что-то запредельное. Если это, конечно, была месть...

Николай

   Думаю, поэтому та история во мне занозой застряла...

Гвенивер

   Я бы сравнила ее с осколком... (Замечает открытую дверь.) О! Удачно. Есть, где посидеть и поговорить. (Заходит внутрь.)

Николай

   Да, я тоже подзамерз. И ноги затекли. (Заходит в купе, присаживается напротив.) Так говоришь -- осколок... Получается -- я инвалид войны полов?
   Из двери тамбура бесшумно появляется один из свитских. Встает так, чтобы его не было видно из двери открытого купе, и начинает в такт покачиванию поезда подталкивать дверь. Из купе, скорее всего, кажется, что дверь закрывается сама по себе, от тряски. После того как дверь окончательно закроется, свитский, насвистывая, удалится в темноту... (А когда дверь закроется -- голоса из купе перестанут быть слышны.)

Гвенивер

   Инвалид? (Твердо.) Только если себя таковым считать будешь. Мой дед с войны вернулся на одной ноге, но инвалидом себя никогда не называл и другим не давал. А тут -- какой-то паршивый осколок! (Пауза.) Пусть он и в двух сантиметрах от сердца...

Николай

   Спасибо...

Гвенивер

   Понимаешь, все это действительно ужасно глупо. Мы, женщины, иногда ведем себя безумно нелогично...

Николай

   Знаю! (Оба смеются.)

Гвенивер

   Как это изнутри выглядит -- вот чего ты не знаешь!

Николай

   Изнутри всё выглядит логично? Ух ты!

Гвенивер

   А изнутри... (Задумывается.) Я бы так сформулировала: логика ? исключительно мужские костыли в отношениях! Для нас есть вера, вера в чудо. Обоюдоострое оружие, признаюсь. Позволяет получить то, что невозможно получить, и заставляет терпеть то, чего нельзя терпеть в принципе. Когда смотришь и видишь человека не таким, какой он есть сейчас: слабый, неуверенный, мелкий; а таким, каким он мог бы быть... когда-нибудь. И всё время ждешь, когда он станет самим собой... ждешь -- это не то слово, веришь... тоже не так... По-другому просто быть не может, чем есть на самом деле. А в реальности этого нет, понимаешь? Путано получается...

Николай

   Твоя история о вере в Чудо и о предательстве...

Гвенивер

   Ох... О предательстве, да... О моем предательстве себя, о предательстве своих принципов и о много каком ещё. ...Не думала, что решусь когда-нибудь рассказать это... особенно мужчине. (Гвенивер замирает, Николай, сидящий напротив, наклоняется и осторожно берет ее ладошку в свои руки.) Спасибо... (Выдыхает.) Это как прыжок в прорубь, главное -- решиться...
   Гвенивер делает несколько глубоких вздохов, Николай хочет отпустить ее ладонь, но девушка жестом удерживает его: "Все в порядке, так -- лучше..."

Гвенивер

   Я, пожалуй, начну с конца этой истории. Как я швырнула в мужа кольцом и как он сломал мне руку... И почему я продолжаю это кольцо носить с собой, пусть и не на пальце.
   В этот момент дверь купе окончательно закрывается, отрезая голоса.
  

Сцена 2

Крысиный король

   ...пока мы тут ожидаем наших голубков... Не сердитесь, не сердитесь! Позвольте старику говорить то, что он думает...

Тавес

   Мне совершенно не понятна...

Крысиный король

(подхватывая мысль)

   ...цель нашего разговора?

Тавес

   Да.

Крысиный король

(немножко пожевав губами)

   А если представить, что нет у меня никакой особой цели? Что еду я в поезде, наши спутники нас покинули и чем-то надо занять время до утра... Как вам такое понимание происходящего? (Тавес только вздыхает тяжко.)
   Вы мне не верите, и опасаетесь меня, и предполагаете какие-то каверзы, верно? (Тавес кивает.) А зачем мне это нужно, сумеете объяснить? Я ведь просто живу, верно? Неплохо живу, лучше многих, и не хочу этого скрывать. Но почему это вызывает такое раздражение у вас? Почему вас всё это раздражает? (Обводит свою часть купе широким жестом: слоники, фикус, занавесочки...) Ведь я никого не убивал...

Тавес

   ...не грабил, не насиловал и даже -- почти не воровал! У бабушек кошельки -- не воровал, верно?

Крысиный король

(спокойно)

   Да. Кошельки -- никогда. Вру. В двадцатом утащил кошелек, было такое, но -- не от жадности, от настоящего голода. Вот и зарекся, что никогда больше...

Тавес

   Евгений Иванович, вы ведь понимаете, что я ни единому слову вашему не верю, зачем же комедию ломаете?

Крысиный король

   Мне так интереснее. Вы злитесь, пытаетесь меня подколоть, язвите... а суть в одном. Я жить умею, а вы -- не просто не умеете, но и учиться не хотите. И своим воспитуемым быть счастливыми не даете. Вы просто не знаете, что делать с успешными людьми! Они в храмы ходят, свечки -- ставят... но эти люди -- не ваши! Они -- мои! Голодранцы и бабушки-одуванчики -- вот с кем вам по пути. Люди живут проще и лучше; тех, кому вы нужны, -- всё меньше и меньше!

Тавес

   Начистоту заговорили, и то хорошо...

Крысиный король

   Хотите начистоту? Замечательно! Только вам это не понравится. Есть реальная жизнь, а есть (делает неопределенную фигуру пальцами в воздухе) фантазии. И в реальной жизни вы -- не нужны. Так будет и дальше. Конечно, есть то, что вы никому не отдадите: место у постели умирающего (но кладбищенская мафия богатеет -- там со мной дружат), несколько последних лет жизни, духовные кризисы (и тут вы психоанализу проигрываете). Тавес, вы меня не любите, потому что сами -- неудачник. Противоположная вам сторона не более удачлива, впрочем. Пока вы делали вид, что боретесь друг с другом, -- вас просто перестали замечать.

Тавес

   Идеалисты мешают вам жить?

Крысиный король

(все более энергично)

   Идеалисты никому, кроме самих себя, помешать не способны! Ха! Чем закончился весь идеализм прошлого века? Резней! Бросьте, любезнейший. Вся ваша нелюбовь ко мне -- как у русских к американцам: зависть проигравшего к тому, кто не думал соревноваться всерьез. Шел прогулочным шагом примерно в том же направлении... А вы -- надрывались, выкладывались, две тысячи лет бежали на полном серьезе... и -- безнадежно отстали.
   Хорошо быть идеалистом, когда нечего терять; лучшие идеалисты -- оборванцы, босяки и студенты. А когда у тебя ребенок (лучше два), кредит на квартиру, карьерные перспективы и фикус в кадке... Идеалист после сорока -- жалкое и страшное зрелище! Так что -- ведите своего Николая по жизни. Пусть с ним случиться великая и страшная любовь, жертвенное служение, р-революционый порыв! Пусть. Потом всё равно: адюльтер, махинация с бюджетными деньгами и торжество бюрократии. Такова жизнь, и таков человек по образу и подобию его!..

Тавес

   А мы, идеалисты, верующие, чудаки, стремящиеся выйти за грань разумной достаточности, всё-таки вам, циникам, рационалистам, реальным политикам, мешаем. Мешаем самим фактом того, что можно жить не ради квартиры или карьеры. Что служение другим людям никогда не перестанет быть важным...

Крысиный король

   Для юнцов!

Тавес

   Для неравнодушных людей. В вашем мире нет места Чуду, зато полно сомнительных компромиссов, незаметно убивающих душу... Нет места жертвенности, зато полно мелкого подличанья... Нет настоящих чувств...

Крысиный король

(резко изменившимся тоном: голос -- сухой, насмешливый, высокомерный)

   С чего вы взяли, любезнейший, что я спорил? Я вас забалтывал, отвлекал от подопечного. (В упор глядя на Тавеса, не понимающего, о чем речь.) Все просто. Я бы мог еще минут тридцать занимать вас дискуссией об идеализме и садоводстве, к примеру, пока происходящее не станет необратимым. Но -- так интереснее. Я посмотрю, как ваш идеализм поможет выбраться из сложившейся ситуации. (Тавес смотрит недоуменно.)
   Не понимаете... (Улыбка короля воистину страшна.) Все просто, мой дорогой. Ваш Николай и эта прелестная, молодая, но настрадавшаяся девушка -- в одном купе. Закрылись в купе, да. И я могу точно сказать, как события развиваются и что будет... Ибо, несомненно, лучше вас понимаю реальных людей. Сначала он ей -- о своей неудачной жизни, потом она, почувствовав доверие и пожалев (не без этого!), расскажет о своих бедах. А ее история действительно -- за гранью разумного понимания. Иначе с чего бы ей оказаться в этом поезде, верно? Потом он постарается ее утешить... Как вы думаете, ангел, доведет ли это утешение их до постели? (Тавес уже в дверях купе, но -- словно уперся в стеклянную стену.) О! Вы тоже считаете -- да?! И спешите ему на помощь! Но, Тавес, а не скажет ли Николай, когда вы сейчас к нему в купе... в самый интересный момент... после того как вы проявили столько такта, выбивая из него хмель... не скажет ли он в сердцах: "Не пойти ли тебе, Толик, нафиг!" Я надеюсь, вы помните, что значит для вас оказаться в этом поезде безо всяких прав? (В спину замершему Тавесу.) Вот так-то, мой мальчик, вот так-то... Все-таки вы меня дослушаете. Итак, он перепихнется с ней, не по злому умыслу, по привычке... Она отнюдь не ляжет на рельсы -- оставим этот дешевый ход романтической традиции, нет, она просто перестанет доверять кому-либо. Совсем перестанет доверять. Когда почти друг пользуется минутной слабостью и откровенностью, чтобы... мерзко, верно? А его неловкость и желание сделать вид, что ничего особенного не случилось, дело только усугубят... Николай достроит здание, возведенное ее мужем... (Тавес дергается.) Кстати, ваше появление в дверях купе приведет к тому же результату, сделает пока еще не случившееся -- реальностью. Посторонний человек застал в момент измены мужу, с которым она официально не развелась (ей это важно!), или в момент ее решимости изменить... без разницы ? измена станет реальностью! Николаю будет легче, он сможет утверждать -- ничего же не было. Бегите, спасите его ценой смерти чужой души!
   Ах, да! Вы, как назло, успели объяснить Николаю, что именно он делает в отношениях с женщинами и к чему это приводит. Верно? У него не будет спасительного незнания и непонимания... Смертный грех прелюбодеяния получается, да еще совершенный в полном понимании. Ваш неформальный контракт на сопровождение будет по умолчанию прекращен, ибо к покаянию он должен будет прийти (или не прийти) сам. А вы -- останетесь в поезде...
   ...Поможет ли вам, ангел, идеалистический взгляд на жизнь?

Тавес

(наклоняясь, как против сильного ветра)

   Вы... снова... тянете... время, крысиная душонка!

Крысиный король

(беззвучно аплодируя)

   Верно! Вы быстро учитесь, молодой человек!
   Тавес с усилием проламывает невидимую стену и бежит по коридору. Кацман... -- да нет, Крысиный король! во всем страхе и величии -- салютует бокалом вослед. Багровый отблеск из окна возлагает ему корону на чело...
   Свет в купе гаснет. Тавес бежит по плохо освещенному коридору поезда и врывается прямо в приемную Большого босса. Там безангельно. На всем -- печать запустения и пыль с паутиной... Часы остановились. Сиротливо стоит пишущая машинка, дверь в кабинет заперта на большой висячий замок. Единственная новая деталь -- посреди приемной стоит пюпитр, а на нем распахнута огромная книга "ин фолио" в тяжелом переплете. Тавес подскакивает к двери и в ярости бьет в нее кулаком. Тишина. Ангел разворачивается, еще раз ударяет дверь -- на этот раз пинает ее подошвой ботинка, -- только столб пыли...

Тавес

   Задумайся, задумайся хоть на секунду, ангел! Ты уже совершил все возможные ошибки, остановись же! Зачем крысаку потребовалось говорить всё это? Чего он пытался добиться? Заставить тебя спешить, верно? Оказаться здесь и обнаружить abominatio desolations? У него это получилось... Где еще одна ловушка, где?! (Тавес оглядывается по сторонам и долго смотрит на книгу, стоящую на пюпитре...) Вот, ангел, твое спасение... Пока неслучившееся не стало реальностью -- закрыть Книгу, аннулировать своей волей пока неподписанный контракт, проявить благоразумие, предоставив Николая его судьбе; не возвращаться в поезд...
   ...стыдно, ангел. (Тавес бросается к двери.) Ах! тут еще какое-то объявление пришпилено. "Всеангельский Собор... быть непременно... предупреждение... в случае неявки"... (Отдельные слова Тавес проговаривает вслух.) Мне бы ваши заботы, patrocinator!
   Тавес срывает объявление, комкает его в кулаке, бумага вспыхивает и несколько секунд горит бездымным пламенем. Пепел ссыпается сквозь пальцы. Ангел замирает на пару секунд... бежит. Хлопают двери. Вспышки света выхватывают лесенки, по которым Тавес взбегает, перила, коридоры... Он подскакивает к купе, где находятся Николай и Гвенивер, хватается за ручку... отдергивает руку, как от раскаленного металла. Делает несколько шагов по коридору, возвращается, берется за ручку... медленно отпускает. Несколько секунд стоит молча, уперевшись лбом в оконное стекло и смотря в зал ничего не выражающим взглядом. Потом его лицо искажает гримаса ярости, и Тавес заносит кулак, чтобы садануть в ярости по стеклу!.. и застывает. "Идеализм и немножко жертвенности? -- шепчет он. -- Немножко жертвенности?"
   Разворачивается и изо всей силы бьет в стекло локтем. Стекло не выдерживает, разлетается на осколки. Врывается вой заоконного ветра. Тавес выхватывает из рамы острый осколок и полосует себе руку -- от локтя к запястью: еще и еще раз... Падает на колени и не может сдержать крик боли и ненависти...
   Купе распахивается. Оттуда выскакивают Гвенивер и Николай. Одежда девушки действительно не совсем в порядке... Они видят: осколки на полу, кровь, стекающую по руке, Тавеса, раскачивающегося от боли...

Гвенивер

   Тавес!.. Аптечку, Коля!

Николай

   Руку перетяни! (Бросается обратно в купе.)
   Гвенивер вырывает у себя из юбки пояс, от чего блузка окончательно вылезает наружу и начинает биться на врывающемся в окно ветру... но это уже никого не волнует. Она перетягивает импровизированным жгутом руку выше локтя. Подскакивает Николай, разматывая на бегу бинт, бранясь и одновременно бормоча слова поддержки...
   Освещение медленно гаснет.

Сцена 3

   Сцена разделена на две части. Внизу -- купе (непонятно какое, но без всякой неуставной мебели), в нем -- Тавес и Николай. За окнами вагона уже светает. Мелькают пригородные дачи, какие-то бесконечные столбы, провода... У Тавеса левая рука плотно забинтована от запястья к локтю.
   Вверху, над вагоном, над сценой, на переплетении решетчатых конструкций -- зал для заседаний. Длинный стол, лампы пылают молочным светом, карта звездного неба почти не видна за их сиянием. Зал набит битком; в несколько рядов вокруг стола: ангелы, ангелы, ангелы... Непривычно серьезные и молчаливые. Ангелы при полном параде: белоснежные (а не серые!) балахоны, крылья, нимбы... Большой босс -- во главе, и рядом с ним еще несколько ангелов, выглядящих внушительнее и старше (если к ангелам такое поняытие, как возраст, применимо). Одно место по центру чернеет пустотой.
   В этом эпизоде действие происходит либо "внизу", либо "вверху" сцены. Пока все вершится "на небесах", актеры "на земле" замирают... Когда действие спускается "на землю" -- недвижны и безгласны актеры вверху (или же общаются пантомимой).

Большой босс

   Неприятное и, казалось бы, невозможное событие созвало этот Собор. Речь пойдет об одном из нас. Об ангеле, в гордыне своей отвергнувшем Служение. (По рядам бежит шепоток.) Да! Горько и больно не говорить -- думать об этом. Каждый из нас должен заглянуть в себя и ответить на вопрос: "Как такое стало возможно? Как я допустил подобное?" И моя вина есть, ибо я был рядом с ангелом, совершившим отступничество.
   Судьба ангела же, увы, очевидна и грустна. Отстранение от прав и обязанностей Хранителя, прекращение общения с подопечным... Не буду продолжать. Конечно, нужно формальное одобрение высоким собранием, но нет сомнений в необходимости этого горького решения. Не это является главным вопросом нашего Собора, а -- как не допустить повторения подобного впредь? где мы делаем ошибку, мы все? Сие печальное происшествие -- повод поговорить о давно назревших реформах в подготовке ангелов...
   Из задних рядов встает ангел. Он безумно молод, худощав, одет в белоснежную водолазку, чуть сутулится.

Молодой Ангел

   Вопрос к высокому собранию...

Большой босс

   Конечно, конечно. Постарайся быть краток. Не слишком приятная тема, чтобы долго ее теребить...

Молодой Ангел

   Мы обсуждаем отсутствующего Тавеса, верно? (Большой босс только кивает головой, не отрицая.) Я не знаю, в чем его измена Служению, возможно, в этом зале также есть ангелы, не знающие этого...

Большой босс

   А! Конечно! Худеон, расскажи высокому собранию... (Обращаясь к молодому ангелу.) Спасибо, садись.
   Молодой ангел остается стоять, еще больше ссутулившись.

Худеон

(протискиваясь ближе к столу)

   Моя, несомненная моя вина... не смог убедить, предупредить, удержать брата Тавеса. Все началось исподволь, с его самодовольства. Я не понимал, что происходит, чувствовал, что неспроста эта экзотическая манера одеваться, это вызывающее поведение... в итоге ? чудовищная безответственность и презрение своего долга! Я пытался донести до него мысль о недопустимости... (Худеон продолжает свой монолог беззвучно, энергично жестикулируя...)

Сцена 4

Николай

   Уф. Ну и ночка выдалась!

Тавес

   И не говори... (Пауза.) И не говори...
   Молчат. Курят.

Николай

   А ведь я должен сказать спасибо, огромное спасибо... Серьезно! Мне повезло, что я тебя встретил, там, на вокзале.

Тавес

   Брось...

Николай

   Да нет, правда! Если бы не ты... Я и с Дженни не познакомился бы, и не увидел ее или, еще хуже, совершенно не желая того, сделал бы ей больно... безумно больно... просто так, мимоходом, по привычке...

Тавес

   Кого не встретил?

Николай

   Дженни, Гвенивер... А! Ее на самом деле зовут Гвенивер, представляешь? Родители расстарались. Очень она не любит, когда ее называют -- Гвенивер или Гвен. Я и сказал: "Дженни, Дженни..." Ей понравилось.

Тавес

   А что? Вполне... Мне нравится. Можно сказать: "Прощайте, леди Гвенивер"?

Николай

   ...прощайте, вместе со всеми несчастьями! Здравствуй, Дженни... К
   Молчат. Курят.

Тавес

   Я не был уверен -- услышишь ли ты меня...

Николай

   Честно? А я и не услышал. Точнее, услышал, но не поверил; поверил, но не захотел согласиться... Я и сейчас не вполне понимаю, что произошло. Понимаю, что что-то очень плохое промелькнуло совсем рядом... и кружит вблизи ночной птицей. Я не знаю, как отогнать, как отпугнуть, что сделать, чтобы эта тень навсегда исчезла и чтобы Дженни... Где я не прав, Тавес? Я ведь не делал ничего такого...

Тавес

   Мне положено разговаривать притчами. (Николай поднимает брови вверх в притворном удивлении.) Никогда до конца не понимал, насколько это правильно... Я тебе историю, случившуюся со знакомыми моего знакомого, расскажу? (Николай кивает.)
   История обычная и банальная. Мальчик и девочка... конечно, юноша и девушка! Но все равно ? мальчик и девочка. Мальчик как мальчик, а вот она... Бывают светлые люди. Ты начинаешь улыбаться непроизвольно, когда он (или она) входит в комнату. Еще ничего не сказал, ничего не сделал, а ты уже улыбаешься... Уют и спокойствие. (Николай понимающе кивает головой...) Она была такой... Лишь одно надо добавить: ее отец -- алкоголик, а ей в ту пору было семнадцать лет. Понимаешь? Каждый вечер она возвращалась в свой маленький, персональный ад. И оттого, что всё было для нее знакомым, меньшим адом ее семья не становилась. (Николай подается вперед.)
   Ее отец... из тех мелких паскуд, которые получают удовольствие, куражась над беззащитными, а выпивка лишь повод... Хватит о нем! Девушка лишь об одном мечтает -- покинуть этот дом. Но -- нет денег, но -- нет жилья, но -- жаль маму... Сложно решиться всё обрушить и уйти в неизвестность, когда тебе семнадцать лет, опыта самостоятельной жизни нет, а дома каждый день вбивается в голову, какая ты неблагодарная дрянь и... (У Николая губы шевелятся беззучно, как если бы он проговаривал какое-то ругательство.) Да. Ты прав. Я обычно такие слова не говорю, но -- ты прав.
   И тут появляется он: старше, опытнее, свободнее... циничнее. И ухаживает, и дарит цветы, и с порога зовет замуж... Наша героиня не знает, на самом ли деле она любит этого мужчину (прошло слишком мало времени со времени знакомства), она не знает -- хочет ли замуж... Одно точно -- она хочет убежать от всего этого. И даже намек на возможность убежать, скрыться, перестать каждый вечер возвращаться в это место... Ах да! ? важно. Не чувствовать себя виноватой перед матерью.
   Несколько месяцев она любит своего мужчину, закрывает глаза на мелкие (и крупные) шероховатости в отношениях, живет предчуствием прекрасного будущего... впервые в жизни -- живет для себя! У нее есть силы не обращать внимание на пьяный ор отца, на вечный запах, на убогость обстановки в квартире... Она -- летает. Я уверен, что и для мальчика этот период в отношениях -- прекрасен. А потом дело подходит к свадьбе, и он говорит: "Извини, я пока не готов..."

Николай

   Сволочь!

Тавес

   Вот видишь, у тебя нет никаких сомнений, верно? (Николай утвердительно качает головой: "Никаких, верно...") А ведь мальчик ничего такого не сделал. Решил, а потом передумал, полюбил ? разлюбил... Бывает же?

Николай

   Но... Все равно -- сволочь.

Тавес

   Согласен. Но -- почему? Ответь на этот вопрос...
   Николай задумывается...

Сцена 5

Худеон

   ...вот так брат Тавес и пошел по кривой дорожке, и гордыня, несомненная гордыня и лишь она одна тому виной. Так наш брат презрел Служение и...

Молодой Ангел

(перебивая Худеона)

   Но ты, брат, ничего не сказал о вине Тавеса. О его гордыне, о его самоуверенности, о его заблуждениях было сказано много, но...

Большой босс

   Спасибо Худеон, садись. (Обращаясь к Молодому Ангелу.) Видишь ли, действительно не самая приятная тема... тут все согласны. (Обводит взглядом ангелов, многие кивают.) Это тяжелый урок для всех нас... И...

Молодой Ангел

(побледнев еще больше)

   Я не услышал обвинений, конкретных обвинений в адрес Тавеса!

Большой босс

   Нехорошо перебивать выступающего, ангел. Невежливо. Садись.
   Молодой ангел прикусывает губу, сутулится, но продолжает стоять и исподлобья в упор смотреть на Большого босса; тот выдерживает этот взгляд со спокойной, несколько снисходительной улыбкой. Вокруг стоящего ангела начинает образовываться пустое пространство, хотя, казалось бы, все сидят так плотно, что... Босс продолжает после долгой паузы.
   Жаль, что Худеон не смог изложить суть дела настолько ясно, чтобы ситуация оказалась понятна ангелам, не имеющим опыта практической работы, но мы-то служители опытные и способны предвидеть последствия своих и чужих поступков, верно?
   Сидящие рядом с Большим боссом ангелы кивают, соглашаясь.
   Итак, братья, по поводу безответственности и гордыни Тавеса, за исключением нашего молодого и неопытного собрата, у кого-нибудь еще есть вопросы, сомнения?.. (После миниатюрной паузы.) Вот видишь...

Молодой Ангел

   Но ведь вы не даете Тавесу даже слова сказать в свое оправдание!
   Большой босс делает приглашаещее движение рукой. Из рядов поднимается ангел, это ? секретарь Большого босса.

Секретарша

(делая огромные паузы, как если бы ей было трудно говорить)

   Тавес... Тавес получил приглашение на Собор... И он... он его... проигнорировал. Сознательно отказался прибыть... (Достает конверт и высыпает на стол пепел, ложащийся неровной горкой.) Вот.
   Кто-то из сидящих рядом с боссом присвистывает: "Ничего себе!"

Большой босс

(секретарше)

   Спасибо, садись. (В зал.) Гордыня, как и было сказано!

Молодой Ангел

   Так свяжитесь с ним прямо сейчас, вы же можете!

Большой босс

   Мы пытались, но он ? не отвечает, увы. Игнорирует Вызов.

Один из старших ангелов

   Да, нехорошо ангел поступает... Недостойно. (Обращаясь к стоящему столбом Молодому Ангелу.) Мы ценим твое стремление разобраться по справедливости, но видишь, как ведет себя брат Тавес... Неприемлемо и недопустимо. Похоже, его самоуверенность действительно перешла всякие границы, и обвинение в Гордыне, которое озвучил брат Худеон, увы ? справедливо... Сознательно не явиться на Собор, закрыться от Вызова... Мне брата Тавеса тоже жаль, но, продолжая защищать его, ты, похоже, совершаешь большую ошибку. Мы вынуждены разбирать эту ситуацию в отсутствие виновного ангела, и, похоже, мы действительно должны будем принять неприятные решения... Увы.
   Большой босс с полуулыбкой смотрит на Молодого Ангела, потерянно опускающегося на свое место, и уже собирается продолжить говорить...

Молодой Ангел

(почти усевшись на свое место ? внезапно вскакивает)

   Тавес не отвечает? Но ведь это может означать, что он в беде!

Сцена 6

Тавес

   Итак, почему же молодой человек ? сволочь?

Николай

   М-да... Сложно сформулировать... У меня странное ощущение, что этот мальчик (Николай вкладывает в обычное в общем-то слово жуткий заряд ненависти) -- этот мальчик взял не свое. Присвоил себе чужое.

Тавес

   Согласен. Отношения в кредит...

Николай

   Как?

Тавес

   В кредит. То, что сделал этот... юноша, позволило ему беззаботно прожить несколько месяцев. Не зявив про "замуж", он бы не смог "порхать" в отношениях, верно? А так он прожил, не вникая в беды девушки; не имея дела с ее плохим настроением, с ее слезами, с ее болью... Отложив все проблемы "на потом". Пройдя по касательной к ее жизни и оставив бывшую подружку платить по счетам с процентами.

Николай

   "...нашу-то шлюху не хотят замуж брать!"

Тавес

   Примерно так... А проценты -- ощущение, что выхода на самом деле нет. Она ведь пока этот "роман" продолжался, перестала подстраиваться под свою семью: "...всё равно я скоро отсюда уйду..." Она перестала думать о плохом, она отвыкла выживать...

Николай

   Я понял... понял... (После паузы.) А ведь когда появится человек, по настоящему влюбленный в нее, девушка будет мерить отношения той же меркой...
   Застывает в раздумье.

Сцена 7

Молодой Ангел

   ...это может означать, что Тавес в беде!

Большой босс

   Полноте, ангел! Что за фантазии...

Молодой Ангел

   Но ведь есть же, есть же ситуации, когда ангел не может ответить на Вызов! Мне...

Большой босс

(иронически покачивая головой)

   Вам на лекции об этом, несомненно, рассказывали. Отличные теоретические знания! (Разводит руками, как бы говоря ? ну что с него взять: молодой, горячий...) Не будьте к нему слишком строги, коллеги...

Молодой Ангел

(упавшим голосом)

   Да, на лекции... (Обращаясь к одному из ангелов, сидящих во главе стола; к тому, который только что давал оценку действиям Тавеса.) Учитель, Вы ведь нам говорили: "Ангел имеет право и должен отказаться отвечать на Вызов если ангел находится в Сумеречной зоне..."

Старший Ангел

(поставленным лекторским голосом продолжая мысль)

   ...и если его подопечному угрожает опасность. Всё верно, можешь считать, что зачет сдал. (Смешки в зале.) Слишком удивительное стечение обстоятельств, чтобы всерьез принимать его в расчет... Да и какие опасности могут угрожать в Сумеречной зоне крещеному подопечному? (После паузы, видя, как опускает плечи Молодой Ангел.) Хороший ты ангел, но... иногда мы вынуждены принимать жесткие решения, и это, похоже, как раз такой случай...
   Внезапно среди ангелов происходит шевеление, и секретарша Большого босса встает одним резким движением.

Секретарша

   У него подопечный ? не крещеный!

Старший Ангел

   Что?

Большой босс

   Что ты такое говоришь? Ты...
   Все замирают.

Сцена 8

Николай

   А когда появится человек, влюбленный в нее, девушка будет мерить всё прошлым... (Медленно, через силу.) Получается, и я так живу -- отношения в кредит, а по счетам не желаю платить?

Тавес

   Не совсем так, но...

Николай

   Ну, спасибо... "Не совсем так!" (Задумывается.) А ведь с Дженни почти то же самое получилось, почти... Если бы не твоя рука (смотрит на ангела), я бы пошел по привычной колее. Для Дженни это мог бы оказаться последний камешек... (Тавес согласно кивает.) Если бы ты не напоролся на стекло...
   Николай пристально рассматривает забинтованную руку Тавеса, словно рассчитывая что-то увидеть сквозь бинты. Поднимает глаза на ангела, всматривается пристально.

Николай

   А ты случайно порезал руку? Не отвечай! (Николай замирает. Продолжает медленно, обдумывая каждое слово.) Ты специально разбил стекло в коридоре и... и свою руку располосовал... Потому что увидел, что я... снова влезаю в кредит, не думая, кто и как будет расплачиваться и какие для Дженни будут проценты. Не отвечай! Я и так это знаю.
   ...Спасибо, друг...
   У меня лишь один вопрос -- как ты умудряешься... Как тебе удается быстро понимать, что происходит? Мне времени и не хватает обычно... Я сначала делаю, а потом лишь...

Тавес

   Я? Я смотрю внутрь себя... привычка, наверное.

Николай

   О! Вот и правильный вопрос. Где мне взять стержень внутри себя, опору, чтобы точно понимать... чтобы чувствовать... чтобы быстро решения принимать... (Тавес разводит руками.) Хитрец ты! Никогда на такие вопросы не отвечаешь... (Тавес улыбается.)

Сцена 9

Секретарша

   Его подопечный ? не крещеный!

Старший Ангел

   О как!!! (После паузы.) Ну, это меняет дело... (Просветлевшему Молодому Ангелу.) В отношении Вызова, конечно.

Большой босс

   Но только ухудшает в отношении безответственности Тавеса! Завести беззащитного человека в Сумеречную зону... Подвергнуть его такой опасности -- и ради чего? Ради прохождения практики? А вам, Худеон, должно быть стыдно не сообщить высокому собранию столь существенных подробностей. (В сторону ангела и секретарши.) Да садитесь вы! (Обращаясь к опытным ангелам, сейчас что-то между собой обсуждающим и качающим головами.) Итак?

Старший Ангел

   Видимо, без Тавеса нам не разобраться никак... Предлагаю изменить повестку Собора. Рассмотрение личного дела Тавеса отложить до его возвращения, предположительно из Сумеречной зоны... Рассмотреть его объяснения малым синклитом и принять решение, необходимо ли созывать Собор по данному вопросу еще раз. Собор продолжить по прочим пунктам повестки. Кто "за", прошу голосовать?
   Молодой Ангел, одетый в белоснежную водолазку, первым поднимает руку... но, Большой босс все-таки чуть раньше...

Сцена 10

   Свет на верхней половине сцены гаснет, зал заседаний, ангелы, лестницы и решетки ? все погружается в темноту... А тем временем в нижней части сцены Николай вскакивает с полки и пытается начать ходить взад-вперед в тесноте купе. Получается плохо. Ангел, поджавши ноги и обхватив колени руками, сидит на нижней полке и наблюдает за ним. Потом вытаскивает откуда-то яблоко и начинает им хрустеть.

Николай

   Где же взять точку опоры... дайте мне точку опоры и я... И я себя самого... Как ты говорил -- грех это?

Тавес

   Угу...

Николай

   Грех это... грех... Понимаю, но не верю; понимаю, но не чувствую... Как самого себя заставить...
   Тавес поднимает одну бровь иронически.

Тавес

   Было бы это во времена оно, я бы сказал: "Жениться вам надо, барин". Да боюсь, не поможет этот рецепт в твоем случае ...

Николай

   Креститься, ты сказал... (Тавес не доносит яблока до рта.) Креститься... А ведь это ? мысль. Ведь если я это сделаю и тем самым приму на себя все обязательства, приму внешнюю этическую систему, раз своей нет... Мне ведь будет проще понять, что хорошо, что плохо. Верно? (У Тавеса из пальцев выпадает яблоко и звучно шмякается об пол.) Верно, Тавес?..

Сцена 11

   Привокзальная площадь. Все вокзалы похожи друг на друга, но -- это Москва. Большой город! Над столицей зависли мрачноватые тучи, сквозь которые просвечивает бледное, больное солнце. Из-под земли тянутся струйки белого дыма. Темная фигура, оглядываясь, пересекает площадь. На башне минутная стрелка перепрыгивает с деления на деление нехотя, со скрипом...
   На бордюре клумбы -- Тавес. Комкает в пальцах сигарету, оглядывает привокзальную местность. Из-за ларьков -- процессия. Несколько носильщиков с натугой толкают перед собой тележки, заваленные грудами вещей: вещей настолько много, что почти не видно ни тележек, ни самих носильщиков, ни суетящихся вокруг людишек в париках с косицами. Пожалуй, только последнего носильщика зрители могут рассмотреть подробно: эфиоп! Как есть эфиоп! В набедренной повязке, в ритуальной маске на лице и с закинутым за спину ассегаем... Следом за процессией... О! Евгений Иванович? Неужели? Давно не виделись! Впрочем, Тавес от этой встречи радости не испытывает.
   Крысиный король, уже без шапки и шубы, постукивая посохом, подступает к сидящему на бордюре ангелу.

Крысиный король

   Ну-с, молодой человек, как вам путешествие? Верно, увлекательным показалось? Чего же вы молчите? Никакого уважения к старшим!.. Невежливо -- молчать, когда к вам обращаются...
   Процессия давно скрылась за кулисы, а Крысиный король стоит над Тавесом, катающим желваки по скулам, и откровенно ухмыляется... И тут: "Мяу!" -- раздается из-за сцены. Кацман падает на четвереньки, словно его ударили под колени... "М-мяу...", лицо крысюка щерится в мерзкой гримасе, он пронзительно шипит... и бочком, бочком ныряет под ткань... посох катится по полу.
   ...Из-за ларька выходит кошка. Обычная привокзальная кошка, серая, грязная, худая. Тавес смотрит на нее, расплывается в улыбке и начинает заливисто хохотать! Он смеется до слез, до того, что не может удержать сигарету в пальцах, до сползания по бордюру на асфальт.
   За его спиной с шорохом раскрываются огромные белоснежные крылья. И пока ангел смеется -- вокзал неуловимо преображается. Солнце взошло, рассвет!
   Лучи солца принизывают туман над покзалом, разгоняя его. То, что казалось мрачной фигурой на углу, оказывается просто нагромождением коробок, клубящийся мрак между киосками пропадает. Обычные люди спешат по своим делам... Воздух пронизан светом. Кошка, покрутившись около Тавеса, понимает, что кроме поглаживаний здесь ничего не допросишься, и уходит.
   Тавес с наслаждением курит и не замечает, что появляются двое милиционеров. Милиционеру постарше висящие усы придают вид несколько печальный, молодой... ну, он и есть молодой, видимо, только из учебки.

Опытный милиционер

   О! А вот и наш клиент!

Молодой милиционер

   Кондрат Иванович, почему именно он?

Опытный милиционер

   Слушай сюда! Вещей рядом нет, значится, не пассажир (пока билету не покажет), а значит, что?

Молодой милиционер

   Что?

Опытный милиционер

   Должна быть московская регистрация. А как у такого узбека может быть регистрация? Никак быть не может. Значит, что?

Молодой милиционер

   Что?

Опытный милиционер

   Нужно его задержать до выяснения. Или не задержать... если регистрация окажется. Ведь он за сигаретами вышел? Значит, несмотря на то что регистрации у него нет, она у него есть. В кармане, к примеру, или в портмоне. Уяснил, дурилка картонная?

Молодой милиционер

   А!..
   Подходят.

Опытный милиционер.

   СтарсержФилипенкопредыявитеваши...

Тавес

   Что? (Мотает головой.)

Молодой милиционер

   Документики давай!
   Тавес хлопает себя по карманам, потом виновато разводит руками -- нету.

Опытный милиционер

   Ну что, гражданин, пройдемте в отделение, так сказать, до выяснения....

Тавес

   Гражданин милиционер... У товарища мои документы, я с поезда...

Опытный милиционер

(ласково)

   А товарищ отошел?

Тавес

(виновато)

   Да...

Опытный милиционер

(обращаясь к напарнику)

   Смотри, молодой. Что бы ты сделал в этой ситуации, будучи один на объекте?

Молодой милиционер

(в явной растерянности)

   Ну... можно подождать его приятеля...

Опытный милиционер

   Ага! А если нет никакого товарища, а энтот самый (кивает головой на замершего Тавеса) -- никакой не пассажир с поезда, а самый натуральный террорист с Кавказу? (Молодой сглатывает.) И, пока ты с ним будешь лясы точить, у моря погоды ждать, его подельники вокзал заминируют, а? Ведь завтра сам министр путей сообщения (поднимает указательный палец к небу) сюды прибудет.
   Пауза. Молодой милиционер напряженно думает, Тавес молчит ошарашенно, старший присаживается рядом вытаскивает из пачки у Тавеса несколько сигарет...

Молодой милиционер

(радостно)

   Так в отделение его, в предвариловку доставить!

Опытный милиционер

   Молодец!

Тавес

   Послушайте, да я за сигаретами отходил, у товарища мои билеты, я же на поезд опоздаю...

Опытный милиционер

(обращаясь к молодому)

   Понимает! (Снова к Тавесу.) Вот ты, мне, положим, симпатичен. Я бы тебя запросто отпустил, но ты пойми, мил человек, служба у нас такая. Должны мы тебя задержать до выяснения: кто ты, зачем ты, есть ли у тебя ре-ги-стра-ция... (Последнее слово произносится вразбивку со сладостными интонациями...) Ну, пошли, что ль, лишенец.

Тавес

   Но я... Но у меня... (Крутит головой по сторонам, высматривая Николая.) Поезд же...

Опытный милиционер

(нависая над Тавесом, но обращаясь при этом к молодому милиционеру)

   Как законопослушного гражданина от всяких прочих отличить? По глазам вижу, что не знаешь... Добропорядочный гражданин считает своим долгом милиции помогать!
   У Тавеса в глазах мелькает понимание, его рука тянется к нагрудному карману, видимо, за деньгами... и отдергивается. И так -- несколько раз. У опытного милиционера довольная усмешка сменяется недоуменной гримасой, а потом и раздражением.

Тавес

(не обращаясь ни к кому конкретно)

   Ну не могу я!.. Взятка это!!! (Крутя головой.) Николай!

Опытный милиционер

(на глазах бронзовея)

   Ишь какой... прынципиальный выискался. Еще "Мемориал" позови... что всегда надо кричать? "Милиция!" надо кричать! А уж мы тут, рядом... за нами не заржавеет... (Заворачивает Тавесу руку за спину.) Пройдемте гражданин! (Молодой милиционер заламывает вторую руку.)

Тавес

   Ой!
   Тащат Тавеса к краю сцены.

Молодой милиционер

(пыхтя от усердия)

   А ведь он через трое суток выйдет, Кондрат Иванович?

Опытный милиционер

(ловко подворачивая руку еще, отчего Тавес сдавленно ойкает и дергается)

   Как же! А сопротивление при задержании? Вырывается же!..
   Милиционеры затаскивают Тавеса за кулисы. Его чемоданчик остается сиротливо стоять посреди сцены, а на бордюре, где он сидел -- одинокое ярко-красное яблоко. Через полминуты появляется Николай, несущий в руке два стаканчика мороженого. Рядом с ним -- Дженни, тоже с мороженным, рука в гипсе, уже переоделась: водолазка, длинная юбка... Ей безумно идет.

Николай

   ...я стою, как дурак, с котелком в руке, представляешь, а Толик ко мне подбегает и... (Николай застывает на месте.) Где же он? Ящик его здесь, а.... Тавес!!!
   Свет гаснет...
   Луч прожектора выхватывает клетку "обезьянника", в которой, обняв руками колени, при полном ангельском параде -- крылья, нимб -- угрюмо сидит Тавес. Из темноты раздается голос: "Тавес..." Ангел вскакивает, хватается руками за прутья... и замирает.

Тавес

(медленно)

   ...любой ангел слышит, когда его призывают искренно. Это и проклятие, и благословение, и профессиональная необходимость... Что мне делать? Был бы Николай официально оформлен как мой подопечный -- нет проблем! Имею полное право покинуть сие узилище. Закрутился, бумажки вовремя не оформил... Пропадет же он без меня! (Пиная решетку.) А я тут сижу. Картина -- "Ангел на нарах". Что скажут коллеги о такой практике? Бросил подопечного, буянил, попал в каталажку... Ах да! Еще и курил!.. (Снова пинает решетку.)
   Долгая пауза.
   Ладно. Самый страшный грех -- грех уныния. Это вам любой Ангел-хранитель скажет. ...Сержант! Кто-нибудь!!!
   Свет медленно гаснет.

0x08 graphic
Конец

  

Хранитель

(необязательная финальная песня)

  
  
  
  
  
   Он не способен забыть
И не обучен прощать,
Но он при этом и не станет судить.
Он безразличен ко мне,
Как безразлична праща
К тому, кого она готова убить.
Его зовут так смешно,
Коротким словом на "а",
А для меня он просто "мой особист".
На все, что было со мной
И что я помню едва, --
На все предъявит он заполненный лист.
   Я ожидал от него
Каких-то внятных чудес,
А он таится от меня, точно тать.
Он молчалив, словно бог,
Он изворотлив, как бес,
И мы никак не можем с ним поболтать.
Я пару раз замечал
Его за левым плечом,
Но не уверен, откровенно сказать.
Ведь если это был он,
То объясните, при чем
Тогда тоскливые, как осень, глаза?
   ...Я прожил жизнь, как хотел,
Я ни о чем не жалел.
И вот поэтому обидней всего,
Что счет предъявлен был мне --
А список всех моих дел,
Когда пришла пора, спросили с него.
Он отдал все. И ушел
Искать другого себе,
Ткнув наугад в огромный список живых.
А я подумал: "Зачем
Он промолчал о тебе
И предложил мне поработать у них?"
  

А. Трофимов

  
   Молитва Ангелу-Хранителю, вариант уточненный и дополненный.
   Важное замечание: автор знает, что Русская православная церковь считает табакокурение грехом; автор сам не курит и другим не советует, но -- из песни слова не выкинешь, работа у ангелов нервная.
   Благодарю покорно! (англ.)
   Когда двое делают одно и то же, это не одно и то же (лат.).
   Неудачник (англ.).
   Соблюдает обязательные ритуалы? (лат.)
   Отлично! (лат.)
   Действительно прекрасно, Тавес! (лат.)
   Удачи! (лат.)
   Первая, вводная лекция (лат.).
   Не всякая ошибка - глупость (лат.).
   Отделяя овец от козлищ (лат.).
   Для примера (лат..)
   Искорените зло из вашего окружения (лат.).
   Прекрасно! (лат.)
   Будь осторожен, Тавес! (лат.)
   Недопустимо ни в коем случае (лат.).
   Здесь: шеф, руководитель, начальник (лат.).
   Я действительно влип (в неприятности) (англ.).
   Естественно (англ.).
   Грубое ругательство, обычно ангелы таких слов не употребляют (англ.).
   Грубое ругательство, обычно ангелы таких слов не употребляют (англ.).
   Крыса коронованная! (англ.)
   Весомый аргумент? Долбаный аргумент! (англ.)
   "Я утверждаю, что ни от одного правительства, которым служил, не получал больше, чем дал им; не бросал ни один режим до того, как этот режим сам себя не покинул; никогда не противопоставлял интересы какой-либо партии, свои или своих ближайших подлинным интересам Франции, совпадающим с подлинными интересами Европы" (фр.).
Шарль Морис Талейран Перигор.
  
   Мерзость запустения (лат.).
   Здесь: шеф, руководитель, начальник (лат.).
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   12
  
  
  
  
  
  
  
  
   14 Искорените зло из вашего окружения. (лат.)
  
  
  
  
  
  
  
  
  

2007 г.

  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"