В этот вечер у нас была сплошная невезуха. Договорились с Аликом Герке встретиться в шесть часов, а он пришёл в восемь, видите ли, задержали на работе. А позвонить не мог? Оказывается, хенди разрядился.
Пошли мы с ним в кафешку, в которой всегда есть наше любимое пиво оболонь. Но все места были уже заняты. Взяли с собой несколько бутылок. Бродили минут сорок, пока нашли свободный стол. Взяли по большой, потом ещё добавили. Посидели не плохо. Обсудили все проблемы. Под эту беседу аппетит разыгрался зверский. И вдруг, заведение закрывается. Снова пошли и подкупили оболони и стали искать уютное местечко.
Обсуждая катастрофическое положение, в котором мы оказались, вышли на большую площадку аттракционов. Перед нами неподвижно стояла карусель. Все развлечения давно кончились, и публика разошлась по домам. Видимо и сторожа нет. Нам никто не помешает.
- По-моему здесь совсем не плохо, - рассуждал Алик.
Он кивнул на два сидения в коляске, в которую были запряжены кони, застывшие в галопе.
Мы присели друг против друга и продолжали распивать припасенную оболонь. Наконец, раздавили последнюю бутылку и заскучали. Алик встал, потянулся, похлопал по крупам лошадей и вдруг увидел небольшой щиток с двумя кнопками: красной и чёрной.
- А почему бы нам не прокатиться? - спросил он.
- Щиток, конечно, обесточен, - возразил я.
- Или я не электрик? - обиделся Алик.
- Смотри, как бы нам в полицию не попасть.
- Так никого же нет. Все давно спят, никто даже не ходит.
Определённо, Алик втягивает меня в нехорошую историю. Вдруг появится сторож или ещё того хуже - полицейский.
- В крайнем случае можно спрятаться под скамейки.
- Спрятаться? - размышлял я. - Делать нечего, совсем не плохо покрутиться на карусели. Кругом никого нет, даже сторож куда-то исчез, как будто специально дал нам возможность поездить на этих красивых лошадках.
- Опять же убежать можно, - продолжал убеждать меня Алик.
- Убежать?
Теперь почему-то всё это показалось мне пустяковым и безопасным делом, если можно убежать. Как не воспользоваться таким случаем?
- Тогда, пожалуй, стоит включить, - согласился я.
Алик, словно, только и ждал моего согласия. Он встал на спинку скамейки, подтянулся, что-то поковырял в щитке и, быстро набирая скорость, карусель закрутилась.
Распластались и застыли в бешеном галопе кони, красиво выкинув вперёд ноги. Быстро поплыли мимо дома, деревья, кусты и дорожки. Казалось, вся площадь вертится вместе с нами.
Алик встал на скамейку, схватился за железные прутья. Ветер трепал полы распахнутого пиджака.
- Всё-таки здорово хорошо мчимся!
Он качнулся в сторону и чуть не упал. Пары оболони давали себя знать. Алик стал перелезать на коня. А мне оставаться на мягкой скамье? Я оседлал вторую лошадь.
Мы подняли вверх правые руки, как бы держа воображаемые сабли. Теперь мы уже не простые работяги, а настоящие джигиты, или казаки, скачущие на разгорячённых конях по степи.
Мы вертелись, примерно, полчаса, а ещё через минут двадцать измотанные и измученные сидели на дне коляски. Кружилась голова, и на скамейках было просто опасно. Алик грустно посматривал на проплывающий мимо щиток.
Только теперь мы поняли, что попали в скверную историю. На ходу карусель остановить невозможно. Кони уже неслись не по горизонтали. Они лезли куда-то вверх, наклонялись, раскачиваясь в разные стороны.
- Как же мы остановимся? - спросил я Алика.
- Не знаю, надо прыгать.
- А ноги поломаешь, знаешь, что будет? В понедельник на работу, начнутся вопросы: как, где, когда? Ведь не скажешь, что прыгал с карусели.
Кругом никого не было. Кто нам поможет? Мы попали в ужасное положение. Не могут же люди всю ночь вращаться. Звать на помощь тоже нельзя. Если нас задержат, будут большие неприятности.
Вдруг мы услышали мужской голос.
- Остановите!
- Это нам кричат! Наверно появился сторож!
Я как-то сразу протрезвел, стал осматриваться, но большое облако скрыло луну, стало совсем темно.
- Остановите же, чёрт возьми!
Меня начало тошнить. В груди и животе всё переворачивалось.
- Это ты всё твердил: "давай включим, давай включим", - выговаривал я Алику.
- Остановите! Сколько можно крутиться!
Трах!.. - неожиданно прогремел выстрел.
Ах...ах...ах!.. - повторило эхо где-то вдали.
Я посмотрел на физиономию друга. В темноте едва виднелись его глаза, большущие и испуганные.
Трах...ах...ах!
Мы полезли под скамейки. Теперь уже сомнений не оставалось, нас обнаружили и требуют остановить карусель, как будто мы нарочно крутимся. Если бы мы могли дотянуться до щитка и ткнуть эту проклятую кнопку. В такой тьме её и не разглядишь. Что с нами будет? В моей больной голове проносились мысли и сцены одна страшнее другой. Вот подъезжает автомобиль, подходит страж порядка, нам надевают наручники, сажают в машину и везут в участок. Там держат сутки. В понедельник начнётся рабочий день. Дело стоит. Шеф волнуется. А сколько за ночь крутилка намотает электричества - не расплатишься.
Трах...ах...ах!..
Мы ничего не понимали. Пускай мы поступили гадко и недостойно. Но неужели за это надо сразу убивать, как говорится, без суда и следствия?
В темноте я пытался взглянуть на Алика. Только что из-под скамейки торчала его нога. Теперь на дне коляски ничего не было. Алик утянул её под скамью. "Не плохо устроился" - подумал я. Если убьют то, конечно, меня. Мои ноги никак не умещались под сиденьем. Спрячу левую, вылезает правая, утяну обе ноги, вылезает рука.
Было жарко и душно, тесно и страшно. Голова кружилась и стала тяжёлой. Стоило её немного повернуть и, казалось, что она уплывает, куда-то в сторону.
- Остановите же наконец! - уже умоляюще просил кто-то на другой стороне карусели.
Теперь я обратил внимание на то, что голос раздавался с противоположной нам стороны. Куда бы мы ни повернулись, крик слышался из-за остова.
Начало рассветать. Около карусели появились люди. Раздавались шутки и смех.
- Вот старина, кататься вздумал, а остановиться не может!
"Какой старина, кто вздумал кататься?" - я ничего не понимал. Заглянул под скамейку Алика. Может его уже убили. Мне стало всё безразличным. Пусть находят, даже убивают. Только всё это неправильно. Нечего по людям стрелять, хоть и сделали они нарушение.
Я поднял голову, повернул её, чтобы немного размять затёкшую шею, увидел небольшую щель между досками и прильнул к ней.
Около карусели, несмотря на ранний час, стояло несколько зевак. На мотоцикле подкатил страж порядка.
- Держись, старина, сейчас подъедет электрик и высадим тебя, - прокричал кто-то.
"Нет, он не нам кричал, кто этот старина", - думал я.
Через минуты две-три подъехал автомобиль и из него вышел молодой человек с резиновыми перчатками в руках.
- Наконец-то электрик пожаловал, - проворчал какой-то мужик.
- Трах...ах...ах...ах!..
- Сколько можно петарды рвать? - возмутился страж порядка, оседлал мотоцикл и, очевидно, помчался туда.
Вот, оказывается, какие выстрелы раздавались всю ночь. Мне стало немного легче. Наконец, мотор перестал гудеть, и карусель заметно сбавила свой ход. Что нам делать? Вылезать или оставаться в своих тесных конурах? Вроде нас никто не видел. Нет, будем сидеть, пока не найдут. Я приготовился к самому ужасному.
Карусель медленно останавливалась. Я снова посмотрел в свою щель. Вот вернулся на мотоцикле мент.
- Ну, сходите же! - торопил он.
Вдруг я увидел старичка с небольшой бородкой. Он шёл, сильно шатаясь, качнулся и обнял стража порядка. Тот немного отстранился.
- Что это значит, вы что пьяный? - спросил он.
- И не совестно вам такое говорить, я и по праздникам не употребляю, тем более на работе.
- Может вы объясните, что произошло?
- Голова кружится, - слабым голосом причитал сторож. - Пошёл я кофе попить, никто, думаю, мою крутилку не тронет. Вернулся обратно, всё на месте, кругом ни души, стоит моя карусель смирнёхонько. Шагнул в коляску, сел на скамью. Вдруг карусель-то пошла! Помчалась так, словно, включили её на самую высокую скорость. И что случилось, никак не пойму. Кручусь, а сам смотрю по сторонам, не увижу ли тех разбойников, что вздумали посмеяться над стариком. Вот, какая оказия приключилась. И кто бы это мог быть?
- Довольно загадочная история, - задумчиво произнёс блюститель закона и снова умчался на мотоцикле.
Больше я уже ничего не слышал. Только увидел, как сторож опять куда-то пошёл. Любопытные зеваки тоже разошлись. Я всё ещё боялся пошевелиться. Может, кто-нибудь задержался на другой стороне карусели. Но сразу стало как-то спокойно и весело. Только сильно кружилась голова и немного тошнило.
- Алик, ты жив?
- Ага, - измученным голосом ответил он.
- У тебя кружится голова?
- Ага и тошнит очень.
- И меня тоже.
Мы вылезли из-под скамеек и, сильно шатаясь, побрели домой. Ещё не верилось, что всё так удачно кончилось. Никто нам не кричал, не стрелял, и даже ни один человек нас не видел. Весёлые и счастливые, мы пошли отсыпаться после беспокойной и тревожной ночи. Вот что чуть было не сотворила с нами любимая оболонь.