На улице парило. Жара стояла неимоверная. Я медленно вдыхала воздух этот воздух, такой родной и крайне непривычный. Никита пообещал, что этот день будет днем возвращения в детство. Мы сели на первую попавшуюся маршрутку и поехали, совершенно не понимая куда, но отчетливо представляя зачем. Мы вышли на какой-то остановке и долго бродили по разным улочкам, прячась от солнца. Я оглянулась вокруг, и в сердце что-то резко и так сладостно кольнуло. Слезы градом покатились из глаз, и тушь некрасивыми разводами расплылась по щекам. Я узнала это место. Образ отчетливо всплыл в моей голове. Мы стояли рядом с холмом, где я родилась, и где проходили первые годы моей жизни. От неимоверного счастья перехватывало дух, все трепетало внутри и хотелось кричать на весь мир. Я еще раз огляделась. Все до жути знакомое, но настолько же чужое. Я узнавала всё больше: старые качели, совсем неуместно перекрашенные в зелёный цвет, когда-то прекрасный парк, куда сейчас свозят лишь мусорные отходы, кудрявые и высокие деревья, на месте которых стоят лишь жалкие, обрубленные пеньки. Мне стало как-то не по себе. Я не представляла, что из моего маленького кусочка рая можно сделать никчемное, страшное и абсолютно отталкивающее место. Внутри все перевернулось, что-то как будто рухнуло и исчезло. Я смутилась. И заметила, что совсем забыла про Никиту. Он стоял неподалеку и насмешливо глядел на меня. Потом подошел, прижал к себе и сказал: "Да, мне повезло. Такой ненормальной точно больше ни у кого нет." Затем вытер с моего лица остатки туши, мило улыбнулся и поцеловал меня. Я дернула его за руку, как маленький ребенок хватает маму за юбку, когда боится. "Пошли отсюда, я не хочу видеть это больше". И мы пошли. Пройдя совсем немного, мы увидели старый, заброшенный прилавок. Вывеска, выцветшая от солнца и времени, передавала особое уныние этого места, его слабость, грусть и потерянность.
Но любопытство глодало меня изнутри. "Давай зайдем!"- восторженно вскрикнула я. Никите ничего не оставалось, кроме как послушно топать за мной. Я слегка надавила на проём в будке и дверь, противно скрипя и неохотно позвякивая, открылась. Я залетела внутрь. Нет, не зашла, а именно залетела. Звонко и довольно забавно споткнувшись о порог, я .шмякнулась посередине этой странной постройке. Никита застонал от смеха, а я, сидя на полу и потирая коленки, подумала: "Вот заливается! Помог бы." Никита будто прочитал мои мысли, решил зайти и помочь подняться, но не тут то было! Высота у двери была небольшая, и он, не заметив, треснулся головой о проем, зашатался на месте, тщетно пытаясь ровно зайти внутрь, и, споткнувшись на том же самом месте, приземлился на землю рядом со мной, сопровождая свою далеко не мягкую посадку бессмысленными восклицаниями вроде "Ой! Ай! Не надо!". Мы лежали на полу и смеялись! Смеялись друг над другом и сами над собой. Минут через 20 истерика прошла, и мы начали подсчитывать ущерб, нанесенный нашим телам. Итого: у меня 3 синяка, 2 ссадины и разбита коленка, а у Никиты шишка на лбу, расцарапанные ладошки и вывих в плече. Ухх, не можем мы без приключений! Решив. что продолжать сидеть на полу в этой весьма прохладной, но бесполезной каморке не имеет никакого смысла, мы попытались подняться. Удалось нам это не сразу. Попыхтев и поворчав, мы все-таки встали на ноги и огляделись. "А тут довольно уютно!" - сказали мы хором