В поезде, следовавшем из Милуоки в Мадисон, четверо неизвестных напали на одного из пассажиров. Опасаясь за жизнь, мужчина был вынужден навсегда расстаться с багажом и продолжить путешествие пешим ходом. В незнакомой местности он совершенно не ориентировался, поэтому продолжил следовать вдоль железнодорожных рельсов.
Прошло много часов, прежде чем он обнаружил первые следы человеческого существования. Несмотря на то, что стояла глубокая осенняя ночь, без труда угадывались скромные размеры селения. Всего-то несколько домов. Мужчина постучал в дверь одного из зданий, которое находилось на окраине и по виду напоминало захудалую гостиницу, без сомнения, уже пережившую свои лучшие времена. Вскоре послышались размеренные шаги и скрип ключа в замочной скважине. Дверь отворилась. Улицу озарила полоса тусклого света. Несмотря на позднее время, хозяин совершенно не выглядел сонным. Он стоял на пороге и вопрошающе глядел на непрошеного гостя. Незнакомец помолчал немного, но все же решил первым нарушить тишину:
- Пустите переночевать.
Хозяин некоторое время не двигался с места. Он по-прежнему, не проронив ни слова, продолжал разглядывать странника. Это был невысокий коренастый мужчина лет сорока-сорока пяти, с темными густыми волосами, изрядно тронутыми сединой. Осмысленный взгляд больших карих глаз выдавал работника интеллектуального труда. Сразу было видно, что он не из здешних мест. Прямые черные брюки, скроенные по последней моде, находились в плачевном состоянии. Сплошь изодранное однобортное пальто с воротником из бархата красноречиво говорило об успешном американце. Однако интриговала одна немаловажная деталь - отсутствие багажа. Принимая во внимание и позднее время, и странное путешествие налегке, хозяин дома все же впустил гостя.
- Меня зовут Карл Линк, - представился незнакомец. Он прислонился к дверному косяку и широкими движениями обмахивал лицо фетровой шляпой. - По дороге в Мадисон меня ограбили. Сейчас я не имею ни цента, но... - тяжело переведя дух, он продолжил: - Но утром я свяжусь со своей женой и она приедет сюда вместе с деньгами.
Хозяин гостиницы, высокий худой мужчина, с первого взгляда показался путнику человеком пожилым, однако на самом деле был не многим старше его самого. Нелюдимые бледно-серые глаза в сочетании с густой рыжеватой бородой выдавали заядлого отшельника. Он вовсе не приветствовал нарушение привычного одиночества, но произнес: "Оставайтесь", и в полной тишине провел мистера Линка в небольшую скромно обставленную комнату, закрыв за собой дверь.
Утро Карл Линк встретил в дурном расположении духа. Симптомы усилились. Всю ночь он практически не сомкнул глаза. Вчерашнее нападение, а вдобавок еще и долгий пеший путь надругались над его слабым сердцем. Больше всего на свете ему сейчас хотелось почувствовать привычный комфорт. Это подразумевало общество жены в стенах собственного дома и визит доктора Рональда, с которым они уже много лет были дружны, чтобы услышать от него обнадеживающий прогноз, а также пополнить свою аптечку еще одной таблеткой.
Спустившись по лестнице, Карл Линк направился в сторону кухни. Оттуда раздавался звон тарелок и запах жареного мяса.
- Доброе утро. Я ужасно голоден. Подайте мне завтрак в комнату, мистер... Ах да, вчера я забыл узнать ваше имя.
- Все зовут меня Лени, - сказал хозяин гостиницы, заканчивая приготовления. - И это не ваш завтрак. Он для моего друга.
Карл Линк был вне себя от бешенства, но изо всех сил пытался сдерживаться и сгладить обстановку:
- Я не заплатил вам за ночь, а вдобавок еще и требую еду, но поймите же, меня ограбили! И я не сдвинусь с места, пока не рассчитаюсь за все, но для этого мне необходимо позвонить жене.
Лени даже не взглянул в его сторону и продолжал возиться с мясом.
- Ваши деньги меня сейчас не интересуют. Ни у кого в окрестности нет телефона. Когда я отнесу завтрак, смогу отправить вашей жене телеграмму.
Терпение Карла Линка было на исходе. Он достал из кармана клочок мятой бумаги и сточенным карандашом чиркнул на нем несколько слов. Вскоре вернулся Лени, забрал послание и удалился.
В отсутствие хозяина Карл Линк решил поискать что-нибудь съестное, но осмотрев всю кухню, так ничего и не нашел. В какой-то момент его голова стала кружиться еще сильнее. Чтобы перебороть это состояние, он начал исследовать гостиницу. Здание оказалось ветхим и неухоженным. Сразу чувствовалась нехватка капитала и женской заботы - полная противоположность его дому в Мадисоне. Не найдя ничего интересного внизу, любопытный постоялец решил подняться наверх. После завершающей ступеньки и небольшой передышки он продолжил свою экскурсию. Всего пять комнат на втором этаже, и ни в одной из них не был и намека на присутствие еще одного постояльца. Оставалась последняя, наверняка, самого хозяина. Дверь оказалась не заперта, и Карл Линк вошел. Простая невзрачная обстановка, такая же, как и сам Лени. Но и здесь не было человека. Внезапно внимание гостя приковал к себе стол со старой синей скатертью, и он остолбенел. Большая черная крыса сидела наверху и доедала остатки мяса, по-видимому, только что приготовленного. Мужчину передернуло от отвращения:
- Какая гадость! Это не дом, а настоящий свинарник, помойная яма! Не хочу даже думать, сколько этих тварей поселилось в моей комнате.
Вдруг словно из неоткуда появился Лени. Карл Линк никак не ожидал, что он вернется так скоро.
- Убирайтесь сейчас же! Вы его напугали!
Но тот, кому были адресованы эти слова, лишь вытаращил глаза:
- Кого? Крысу?
- Его зовут Фрэди, и он самое дорогое, что у меня есть! - глаза Лени налились кровью. - Убирайтесь немедленно!
Он буквально вытолкал непрошеного гостя за порог и захлопнул перед ним дверь. Вернувшись в свою комнату, Карл Линк увидел поднос с едой и горячим чаем Он с жадностью проглотил все до последней крошки, а после крепко уснул.
Когда землю окутала темнота, Карл Линк открыл глаза. Но разбудило его вовсе не приближение ночи, а этот нестерпимый стук. Спросонья он не сразу понял, откуда раздается шум. Но все вокруг молчало, потому что эти странные звуки исходили из его организма, звучали только в его голове и доводили до отчаяния его одного. Они были похожи на бой копыт рысаков в самый разгар заезда, неутомимых, дерзких, готовых на все, чтобы только первыми прийти к финишу, даже если для этого потребуется взмыть в небо. В такие моменты Карлу Линку становилось особенно страшно, поэтому он старался не оставаться в одиночестве. Как бурю сменяет штиль, так и раненое сердце снова вернулось к своему привычному ритму. Превозмогая сильную слабость, мужчина спустился вниз, но нашел там только Лени со своей крысой. Грейс Линк, его красавицы-жены, все еще не было.
- Мне вдруг стало как-то не по себе... Разрешите побыть с вами?
Лени, который сидел в старом кресле-качалке, безучастно кивнул, даже не взглянув на собеседника. Он тщательно приматывал к спинке крысы кусочек ткани, вымоченной в настойке аптечной ромашки. Карл Линк поморщился: он не мог без отвращения смотреть на это животное.
- Я хотел извиниться за сегодняшнее происшествие. Думал, рядом есть еще один жилец. Захотелось с кем-нибудь поговорить. Вот уж никогда не думал, что ваш друг - эта...
- Его зовут Фрэди, - резко прервал Лени.
- Да-да, конечно, - замялся мужчина. - Просто никогда раньше не встречал таких домашних животных.
- Фрэди не домашнее животное. Он моя семья.
Про себя Карл Линк подумал, что этот худощавый отшельник лишился рассудка, но корректно промолчал. В какой-то момент любопытство пересилило природную брезгливость, и он уставился на крысу. Она не только не сопротивлялась процедуре, но и угадывала каждое движение руки хозяина, стараясь сделать все возможное, чтобы облегчить его старания. Маленькими черными глазками она внимательно следила за собеседниками. Создавалось впечатление, что крыса понимает каждое слово их разговора.
Лени распознал живой интерес во взгляде своего постояльца:
- Фрэди не простая крыса. У него есть поразительная способность определять на нюх все возможные виды ядов. Вы даже не представляете, мистер Линк, сколько жизней он спас. Фрэди и мне вернул желание жить. Мы с ним столько всего пережили вместе.
"Грэйс, где же ты?", - не выходило из головы у Карла Линка. Он заговорил, желая сменить столь неприятную для него тему:
- Сегодня уже слишком поздно, поэтому моя жена будет здесь завтра с первыми лучами солнца. Наверно, что-то серьезное ее задержало. Но я обещаю, завтра же рассчитаюсь с вами за все. Вы знаете, моя жена скоро станет известной певицей. Впрочем, она уже знаменита, несмотря на то, что ей едва исполнилось двадцать пять. И из всего окружения молодых ухажеров она выбрала меня! Я очень счастливый человек, мистер Лени.
Угрюмый отшельник закончил перевязку и теперь указательным пальцем бережно поглаживал крысу по голове.
- Молоденькие девушки похожи на радугу, - сказал он, смотря собеседнику прямо в глаза. - Они внезапно появляются на нашем небосклоне, играют всеми неземными цветами, а потом вдруг исчезают, надолго оставляя в нашей памяти свой след, - Лени помолчал немного и добавил: - Я бы даже сказал, навсегда.
В ответ Карл Линк лишь презрительно усмехнулся; общество этого примитивного человека стало его ужасно раздражать.
- Только не моя Грейс. Пожалуй, я поднимусь к себе.
Следующим утром Карл Линк бодро вскочил с постели и стал наспех одеваться. Отекшие ноги с трудом влезли в щегольские туфли, но его это ничуть не смутило. Сейчас единственной задачей было убраться из этого неприятного места как можно скорее. К его величайшему разочарованию, в гостиной ничего не изменилось. Лени, только уже в другой одежде, сидел со своей крысой в кресле-качалке. Грейс Линк так и не появилась.
- Вы специально это сделали! Не отправляли вы никакую телеграмму. Как вы могли?
Крыса выпрямилась на четырех лапах, прищелкнула длинным хвостом и угрожающе оскалилась. Карл Линк опешил. Отвращение сменилось испугом.
- Тише, Фрэди. Я сам разберусь. Пойди пройдись.
Фрэди посмотрел на хозяина и нехотя покинул его колени, еще раз щелкнув хвостом напоследок.
- Разумеется, я отправил трижды распроклятую телеграмму. Но не моя вина в том, что эта женщина больше слышать о вас не хочет.
- Да как вы смеете? - неистовствовал Карл Линк. - Что вы знаете о жизни? Сидите тут взаперти со своей отвратительной крысой!
Лени хотел что-то крикнуть вслед, но рассвирепевший постоялец поспешил скрыться наверху. Оставшись один, Карл Линк снова испытал нехватку воздуха, а когда одышка наконец миновала, позволил себе бесслезно разрыдаться. Целый день он не покидал отведенную ему комнату. Под вечер приступ учащенного сердцебиения повторился с новой силой. Держась за стену, чтобы не упасть, мужчина осторожно передвигался по коридору, с каждым шагом превозмогая одышку и чудовищное головокружение. Он с трудом добрался до хозяйской спальни и постучал.
- Мистер Лени... Мне страшно... Не оставляйте меня одного...
Третьим утром сердце Карла Линка уже окончательно отказывалось возвращаться к нормальному ритму. Всю ночь оно неистово билось и трепетало в груди. Взбудораженное последними переживаниями, казалось, оно не успокоится никогда, как и не потухнет стог сена, который воспламенила одна единственная искра. С прошлого вечера Лени ни на шаг не отходил от своего постояльца. Он поил больного ромашковым чаем, подкладывал под спину подушки, впускал холодный осенний воздух, когда несчастный задыхался, и пустыми разговорами старался отвлечь от тревожных мыслей. Все это время хозяин гостиницы разрывался между Карлом Линком и Фрэди, чьи повязки не переставали просачиваться кровью.
- Держись, дружище, ты только держись. Мы и с этим обязательно справимся, - не уставал приговаривать Лени.
Но ручная крыса лишь многозначительно отводила взгляд и продолжала отказываться от еды.
- Грэйс... Где же ты?.. - едва слышно повторял Карл Линк.
- Неужели в вашей жизни кроме этой женщины больше нет ничего значительного? - после одного из таких причитаний спросил Лени, удаляя сгустки запекшейся крови из угольно черной шерсти крысы.
- Лаборатория... Моя лаборатория... - произнес мужчина перед тем, как лишиться сознания.
Карл Линк пробыл в беспамятстве недолго, а когда пришел в себя, почувствовал значительное облегчение.
- Что с ним? - поинтересовался он, указывая на Фрэди.
Лени с болью посмотрел на своего друга, который почему-то отказывался сидеть у него на коленях и не покидал новое пристанище в углу комнаты.
- Он уже давно нездоров. Сначала сильно простудился. Погода теперь стоит холодная, - одинокий отшельник задумчиво уставился в окно: надвигалось ненастье. - Специально для Фрэди мне из самого Мадисона привезли лекарство. И вот, когда простуда наконец прошла, появилась эта незаживающая рана. Сначала она просто сочилась, но теперь...
Под гнетом непреодолимой безысходности, он прислонился лбом к оконной раме и нервно заламывал пальцы. На мгновенье наступила гнетущая тишина.
- Кроме него у меня больше никого нет, - почти прошептал Лени, и слезы ручьем хлынули по небритым щекам.
Облегчение Карла Линка оказалось недолговечным, и вскоре к приступам сердцебиения присоединилась беспощадная, нечеловеческая боль в грудной клетке.
- Не могу!.. Невыносимо!.. Мне не хватает воздуха, - метался по кровати несчастный, не находя облегчения.
В одну из таких чудовищных минут Фрэди внезапно покинул свой угол и скрылся, но вскоре опять появился, из последних сил толкая перед собой пузырек с каким-то порошком. Он подкатил емкость так, чтобы Карл Линк смог ее поднять, а сам упал рядом и больше не двигался. Лени испуганно подхватил друга на руки и стал теребить. Фрэди подолгу не открывал глаза, чем приводил в ужас своего хозяина.
- Мистер Лени... Что это? - прохрипел больной.
- Лекарство Фрэди. Он хочет, чтобы вы его выпили, - не переставал рыдать тот. - Фрэди! Ты спас столько жизней, а кто поможет тебе?
Карл Линк задыхался. Чтобы не тратить драгоценные запасы кислорода, он старался не двигаться без надобности, но все же приложил немалый труд и поднял с пола пузырек. Но то, что было написано на этикетке, повергло его в шок.
- Это же крысиный яд!
- Что?! - не мог поверить своим ушам несчастный, чьего друга только что обрекли на смерть.
- Фрэди умирает!
- Нет! - Лени словно озверел. - Нет! Не может быть! Вы специально так говорите, потому что презираете крыс, презираете меня! Вы нас ненавидите!
От прежнего отвращения не осталось и следа. Карл Линк был до глубины души потрясен страданиями совершенно чужого ему человека, невзрачного отшельника, которого он считал теперь самым искренним из всех, с кем свела его судьба. И в одно мгновенье весь мир этих бледно-серых глаз разрушала смерть одной единственной черной крысы. Ничего нельзя было изменить.
- Это варфарин. Самый сильный... крысиный яд.
- Невозможно! Это лекарство! - не сдавался Лени. - Откуда вам знать?
- Потому что я тот химик, который его изобрел!
Время словно остановилось. Слова зависли в воздухе тяжелой, убийственной взвесью. Они эхом звучали в ушах ученого и выносили приговор живому существу, любимому кем-то, в отличие от него самого. Больше ничего не осталось. Только бремя вины, смертельное бремя...
Лени, казалось, не слышал последних слов. Он изо всех сил тормошил крысу, но та никак не хотела открывать глаза.
- Фрэди! Фрэди, очнись! Я кому говорю, очнись!
В отчаянии он упал на колени и клочьями выдирал волосы на своей голове.
- Он мертв!
За окном разыгрался настоящий ураган. Дождь стеной лил на землю, а порывистый ветер, подхватывая тяжелые капли, неистово разбивал их о стекло. Ветви деревьев опасно перегибались, то цепляясь друг за друга, то, объединяя усилия, пытались ворваться в закрытый проем.
Боль разрывала грудную клетку. Карл Линк выл как раненый зверь. Руки и ноги мертвенно побледнели. Холодный липкий пот ручьем сбегал по измученному телу, словно с ним уходила сама жизнь.
- Я не хотел... Фрэди... Я не знал... Прощение! Мне нужно прощение!..
На пике боли Карл Линк решил навсегда покончить с этими страданиями и опустошил пузырек с варфарином.
Вскоре все прошло...
Сколько подарков было на Рождество! Их все несли и несли, а так как дверь никто не открывал, оставляли у порога. Многие хотели лично поблагодарить мистера Карла Линка за тысячи жизней, которые удалось спасти в момент наступления острых сердечных состояний. Он не только выжил сам, но еще и подарил медицине незаменимый препарат - варфарин.
Это Рождество совершенно отличалось от тех, к которым он привык всю свою жизнь. Карл Линк остался один в пустом доме. Прислуга получила выходной еще накануне. Сидя возле камина, он наблюдал, как монотонно меняются огни рождественской ели: синий - красный - желтый - зеленый. Тем временем его пальцы поднимались и снова опускались, чтобы еще раз приласкать своего единственного спутника - большую черную крысу.