Бальмина Рита Дмитриевна :
другие произведения.
Богем-кафе (из книги Послесловие к оргазму)
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Комментарии: 13, последний от 27/09/2006.
© Copyright
Бальмина Рита Дмитриевна
(
rita_balmin@yahoo.com
)
Размещен: 27/11/2003, изменен: 17/02/2009. 8k.
Статистика.
Сборник стихов
:
Поэзия
Иллюстрации/приложения: 1 шт.
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
"
БОГЕМ-КАФЕ
"
(из книги
ПОСЛЕСЛОВИЕ К ОРГАЗМУ
)
***
А наше братство пьяное сродни
Крылатых певчих ангелов гнездовью...
Пусть этот бред цитируют с любовью
Мемуаристы в будущие дни:
Пусть нас осудят или вознесут
На высоту, которая открылась,
Туда, где трезвых ангелов бескрылость
Куда страшней, чем Самый Страшный Суд
ДЕЗИНСЕКЦИЯ
А. Карабчиевскому.
Желанный мой, как я тебя хочу!
До стона, хрипа, крика на пределе
Всползи по загорелому плечу,
До родинки на оголтелом теле.
Зачем ты принял облик тараканий
С обильем лапок, усиков и крыл
И нежной кожи ласковые ткани
Хрустящим глянцем панцыря покрыл?
Мой маленький членистоногий друг,
Ты б лучше сделался сиамской кошкой,
Я бы тебя сажала у окошка
Смотреть на толпы даунов вокруг
Из литераторов. Сбиваясь в стаи,
В богем-кафе, давно тебе знакомом,
Они себя и ненависть питают
По отношенью к вредным насекомым.
Куда же ты отполз, мой дорогой?
Там могут раздавить тебя ногой
Или тяжелым для тебя предметом.
Вернись ко мне, на пенис минарета.
О времена оплеванных святынь!
Куда ползете вы, когда б не дихлофосом?
Возлюбленный, под каблуком застынь
Навек закрытым для меня вопросом.
Ведь у тебя на спинке под крылом
(Какая ювелирная работа!)
Без микроскопа, попросту кайлом
Наш общий номер банковского счета.
БРЕНЕР, 14
Своя компания опять навеселе:
Дым, теснота, гитара, много водки,
Бальзаковского возраста красотки,
Останки изобилья на столе -
И в стельку пьян вчерашний именинник,
Которому всего полтинник.
Своя компания: имеешь право
Неверность не вменять в измену,
Мечтая о груди соседки справа -
Соседку слева гладить по колену,
И слушать споры о верлибрах Рильке,
Или о ценах на жилье в Сдероте,
Вколов воображаемые вилки
В глаза длинноволосому напротив.
Своя компания. Сложенье судеб
Разделим, возведем в квадрат тоски,
Где каждый треугольник неподсуден,
И узок круг - и страшно далеки...
Виски колотит ритуальный бубен,
Очередной "Кеглевич" уничтожен.
О, Господи, как мы друг друга любим -
Мы друг без друга дня прожить не можем.
***
Воспоминание, как светлячок из мрака:
У нас была своя "Бродячая Собака",
И мы в ней сами - суками и псами,
На декаданс не сдавшими экзамен.
Где вы теперь, паллады, саломеи,
Не от добра искавшие добра?
Но веку не хватило серебра,
А потому, и сравнивать не смею...
У нас была своя бродячая собака -
Теперь ее руно у мусорного бака
Для черновых, напрасных вариантов.
И это наш приют комедиантов.
МАЛЕНЬКАЯ ТРАГЕДИЯ
Михаилу Зиву
Бесценный друг, поскольку в эмиграции
Горчим полынью средь чужой травы -
Я только призрак Вашего Горацио,
А Розенкранц и Гильденстерн - мертвы,
Или мертвецки пьяные в "Байкале",
Куда вчерась по "Визе" не пускали.
Бесценный принц или барон (как знать?),
На флейте всякое играет быдло
Из грязи - в князи, из местечка - в знать...
Но ересь родословных не обрыдла
Тем, кто вливает в уши лести яд,
И даже тем, кто правду - всем подряд.
My frend, бедняга, пунктуально-резвый
Один Ваш час вмещается в века
Мне дороги и синий взгляд нетрезвый,
И в белом гипсе белая рука
Так радостно Вас ожидать часами
Себя дождитесь и проверьте сами.
Подгнило что-то в королевстве датском
Датишники в шабат едят свинину,
А датский принц сонет слагает датский,
Где воспевает Нины стебанину
И аленбийский солнечный пейзаж
И Летний сад и Зимний - Эрмитаж.
Когда над столиком богемного кафе
Взорвались шутки крупного калибра,
Мне сделалось до фени Ваше "фе"
Я не играю больше в эти игры.
Мишель, мне мышьяка в тарелку супа.
Спасибо всем, - и унесите трупы.
***
Петру Межурицкому
Проигрываясь в казино
Литературного процесса,
Впадаешь в состоянье стресса -
Но в долг играть запрещено.
И слово ставится на кон.
Крутой крупье круги закрутит -
И ты дойдешь до самой сути
Слов, отрицающих, закон.
И ты поймешь, что слово сиро,
Готовясь к новому азарту:
Оно поставлено на карту,
Как жизнь твоя - на карту мира,
Иноязычный чуждый край
Не сделался дареным раем:
Для слов, которыми играем,
Повыше место выбирай,
Чтобы еврейский грустный Б-г,
Садясь за русскую рулетку
Словами, выбранными метко,
Дырявил собственный висок.
Наталии Стегний
На вербальной веревке верлибра повесилось весело тело,
Потому что в прокрустово ложе анапеста строгого лезть не хотело.
***
В тот год веселилось лето,
И я в суете счастливой
Уже не ждала ответов
На письма из Тель-Авива,
Поскольку их не писала...
Роман разгорался, даже
В июле достиг накала
Как в полдень песок на пляже.
Но курва-карма старательно
Держала в кармане фигу.
В тот год я любила писателя,
А в этом - писала книгу.
***
Антитеатр, Изольда: зал зализан
Как ссадина на заднице царя,
К прозрачным прозаическим кулисам
Возносишься, цитатами соря.
Куда же ты? Галерка - не галеры.
Горацио, устав от спекуляций,
Спасаясь от тебя, как от холеры,
Забился в дальний угол декораций
И там страдает от сценокардии,
Ведь пульс не различим из-за кулис,
Из-за реприз больших антиактрис,
Погрязших в суетном грехе гордыни.
Антитеатр: в райке - неурожай,
Падеж скота, да падежей цунами.
В крови наветов каинов рожай,
Ведь коэнов не встретишь между нами.
Смотри как старый суперстар Иуда
Христа играет, на кресте стеная.
Не пей вина, не ешь говна, Гертруда:
Дрянная пьеса, да и роль дурная.
Юбилейное рондо
М. Зиву
Блестящ, обилен юбилей!
Хоть ты не Лев, не Водолей,
В твоем созвездье пятьдесят
Милейших звезд - и всем налей.
Елейный тост провозгласят:
"Болезнью звездной не болей,
Но в масть тузов и королей,
Вливаясь, свой небесный сад -
Блестящ, обилен - возлелей!"
Земля круглеет от нулей,
В их петлях пятаки висят...
Без шекелей, рублей и лей,
Хвалейных одовых соплей,
Без бакалейных поросят -
Блестящ, обилен юбилей.
15 октября 1997 года
***
В юности я любила
слепо-глухонемого дебила.
Он говорил,
что я умна и красива.
***
Кругом порок -
Пророков изгоняют
На вечный срок
И ныне присно...
Поехали в Содом!
В Гоморре - мне ненавистно.
***
Сумерки умерли, ночь начиналась,
Утро в утробе у ночи зачалось,
День - привиденьем оденься навстречу
Вечному вечеру, чарам наречий
Черных чертогов, где страсть и усталость.
В сумраке зуммером утро рождалось.
***
Нам по душе все то, что на пределе:
Раз тело существует у души,
Пора бы призадуматься о деле,
Чтобы бюджет вести не на гроши.
Мы в поиске пустом на вираже
Над суетой планируем и кружим.
И ангелы ощипаны уже
И скоро будут поданы на ужин.
***
На площади плоской, как шутка о белой спине,
Спиной прислонившись к прохладной и белой стене
Сижу по-турецки, от сильных сего в стороне
Я, старый и странный, как все в этой странной стране.
На тень мою плоскую, цвета затоптанных плит,
Плевки и окурки бросают, собака скулит...
Я нищенства символ, я вечный его монолит -
Но если меня неожиданно кто разозлит,
Я так помяну его маму, жену и сестру,