Краснов. Сталин и Ахматова. Две сталинские фразы

Взаимоотношения Сталина и Ахматовой не ограничиваются знаменитым постановлением ЦК о журналах "Звезда и Ленинград". В котором, среди прочего, говорилось "...Работники поставили в основу своих отношений с литераторами не интересы правильного воспитания советских людей и политического направления деятельности литераторов, а интересы личные, приятельские. Из-за нежелания портить приятельских отношений притуплялась критика. Из-за боязни обидеть приятелей пропускались в печать явно негодные произведения. <...> интересы народа и государства, интересы правильного воспитания нашей молодежи приносятся в жертву приятельским отношениям".

Последние годы жизни Ахматовой были великолепной иллюстрацией к этому пассажу из Постановления. Но это - тема отдельная, а сейчас - время разобрать другой сюжет, касающийся взаимоотношений Ахматовой с верховной властью. А именно - две фразы, якобы сказанные Сталиным об Ахматовой.

Кто организовал вставание?

Именно такую фразу, как учат сегодня школьников на уроках литературы, произнёс Сталин, узнав, что во время выступления в Москве в 1946-м г. Ахматову встретили вставанием.

События, предшествовавшие якобы сталинскому высказыванию, таковы. В 46-м году Ахматова в составе группы ленинградских писателей участвовала в серии выступлений на различных московских сценах. Тут-то и произошло знаменитое вставание, узнав о котором Сталин пришёл в ярость. А вслед за этим (среди ахматоведов принято считать, что вследствие этого) последовало то самое постановление о журналах 'Звезда и Ленинград', в котором Ахматовой было уделено персональное внимание.

0x01 graphic

В статье, посвящённой этому Постановлению, мы подробно разбирали историю его появления. Связано оно было с общей "генеральной уборкой" в мире искусства и культуры, а основной причиной его появления была борьба с нецелевым расходованием средств и групповщиной в литературной среде. Т.е. именно с теми явлениями, с которыми очень любят сегодня бороться те, кто так негодует на борющегося с этими же явлениями Сталина. Ахматова и Зощенко появились в поле зрения ЦК только в качестве 'второго зайца', которого было решено убить тем же выстрелом. А Жданов по поручению Сталина проработал их, дабы показать, каким тенденциям не место в советской литературе.^[1] Таким образом, "вставание" и нервная реакция Сталина уж точно не были причиной "разразившейся катастрофы".

Однако откуда, собственно, мы знаем, что Сталин эту фразу говорил? Да, нам об этом говорили на школьных уроках литературы, мы можем прочитать об этом во всех посвящённых Ахматовой книгах, услышать по ТВ и на лекциях в институтах. Одним словом, мы не должны сомневаться, что Сталин это говорил. Но где же, однако, 'пруф'?

Первоисточник этой фразы - "Вторая книга" Н.Я. Мандельштам, вдовы погибшего в лагере поэта. Именно оттуда эта фраза и пошла гулять по свету. Процитируем первоисточник.

"Зощенко рассказывал, будто постановление появилось в результате доклада Жданова самому хозяину. Упор делался на вечер в Политехническом, где весь зал встал, когда на эстраду вышла Ахматова. Хозяин будто бы спросил: "Кто организовал вставание?" По-моему, это "цитатно", как говаривал Пастернак, то есть фраза из лексикона человека, которому ее приписывают".

Книга Н.Я. Мандельштам вышла много позже смерти Зощенко, и спросить его, говорил он это или нет, уже нельзя. Но даже если и говорил, то невольно встаёт вопрос, откуда информация у Зощенко? Кто б его пустил в узкий сталинский круг? Или кто из узкого сталинского круга стал бы трепать о словах Сталина с такой интенсивностью, что даже Зощенко у себя в Ленинграде о них узнал? Оба вопроса риторические. Никто в узкий сталинский круг Зощенко пустить не мог, и никто из этого круга Зощенко бы о таком не рассказал. Понятно, что даже в случае, если источником информации действительно был Зощенко - то это не более чем очередная ходившая в писательской среде байка.

На первый взгляд, логично было бы предположить, что автором байки является ссылающаяся на покойного Зощенко Н.Я. Мандельштам. Ведь до неё об этой байке никто не писал. Но нет, скорее всего измышление принадлежит Ахматовой. Ведь в другом варианте воспоминаний Мандельштам пишет несколько иначе:

"Кто организовал вставание?" -- возмущенно спросил хозяин. Отлично зная механизм нашей славы, он представить себе не мог, что вставание было спонтанным. Жданов действовал безошибочно и выиграл. Это рассказал Ахматовой Зощенко, а кто ему -- я не знаю"...

Как видим, Мандельштам, слышала это от Ахматовой, та ссылается на покойного Зощенко, а больше никто в мире 'сталинской' фразы не слыхивал. Вывод напрашивается сам собой.

Однако литературоведы на это старательно не обращают внимания и вместо этого дружно принимаются возмущаться тупостью Сталина. Вот ведь какой был глупый! Не мог понять, что вставания могут происходить по велению души. А меж тем истинный автор приписанной Сталину фразы (Мандельштам это была или Ахматова - неважно), отлично понимал, что 'вставания' в литературной среде как раз таки именно организуются. Например, распусканием вот таких вот в высшей степени лестных для 'гониОсобняком стоит вопрос о том, а было ли само вставание. О восторженной встрече, которую публика якобы устроила Ахматовой, пишут только литераторы, близкие самой же Анне Андреевне. Причём, и те путаются в показаниях. То 'роковая овация' (овация - ещё не вставание!) произошла в Политехническом (где Ахматовой вообще не было), то в Колонном зале. Именно вставание 'зафиксировано' только в двух источниках: в мемуарах Н. Роскиной и всё той же Н. Мандельштам. Роскина открытым текстом пишет, что "была в числе тех, кто неистово аплодировал ей, требуя продолжать чтение", т.е. как раз именно пыталась 'организовать вставание'. Совершенно неизвестно, кстати говоря, насколько успешно. Мандельштам же на том вечере вообще не была, недаром она путает вечер в Колонном зале с вечером в Политехническом. А в Политехническом не было самой Ахматовой, и где никаких оваций в её адрес быть не могло уже только поэтому.

Но было ли вставание или нет, нам со стопроцентной точностью не установить. Да это и неважно. Неважно и то, было ли вставание (если вставание вообще было) организовано, и насколько успешно удалась организация этого вставания.

Нам важно другое. А именно фиксация того факта, что Сталин приписываемой ему фразы не говорил.

Оказывается, наша монахиня принимает визиты от иностранных шпионов

Такова вторая фраза, сказанная (как учат школьников и студентов) Сталиным по адресу Анны Андреевны. После этого неизменно добавляется, что Сталин после этой фразы разразился площадной бранью. Именно как о достоверном историческом факте пишут об этом не только всевозможные либеральные литературоведы, публицисты и журналисты. Даже некоторые доктора наук, вроде печально известного Костырченко, используют свою научную степень, чтобы вколотить в сознание людей миф о том, что это - реальная сталинская фраза.

0x01 graphic

Пример тиражирования мифа, вколоченного в обывательское сознание

Меж тем, при мало-мальски здравом взгляде фраза вызывает вопросы. Сталин, конечно, вполне мог употребить непечатные выражения. Как мы знаем, их не чураются и самые что ни на есть светочи либеральной культуры, у которых вся биография укладывается в схему школа-филфак-преподавание литературоведения. А у Сталина биография была посложнее. Мог ли Сталин крепко выразиться? Безусловно. Но откровенно потерять лицо, разразившись яростной бранью, да ещё в такой компании, чтобы об этом всенепременно стало известно по всей Руси великой, а также далеко за её пределами... Как-то, мягко говоря, сомнительно.

Впрочем, не будем гадать на кофейной гуще, а обратимся к первоисточнику. Первоисточником этой фразы являются воспоминания того самого "иностранного шпиона", которого звали Исайя Берлин. Выглядит этот первоисточник так:

Когда мы встретились в Оксфорде в 1965 году, Ахматова в подробностях рассказала о кампании, поднятой против нее властями. Она рассказала мне, что сам Сталин лично был возмущен тем, что она, аполитичный, почти не печатающийся писатель, обязанная своею безопасностью, скорее всего, тому, что ухитрилась прожить относительно незамеченной в первые годы революции, еще до того как разразились культурные баталии, часто заканчивавшиеся лагерем или расстрелом, осмелилась совершить страшное преступление, состоявшее в частной, не разрешенной властями встрече с иностранцем, причем не просто с иностранцем, а состоящим на службе капиталистического правительства. "Оказывается, наша монахиня принимает визиты от иностранных шпионов", -- заметил (как рассказывали) Сталин и разразился по адресу Ахматовой набором таких непристойных ругательств, что она вначале даже не решилась воспроизвести их в моем присутствии. То, что я никогда не работал ни в каком разведывательном учреждении, было несущественно: для Сталина все сотрудники иностранных посольств или миссий были шпионами. "Конечно, -- продолжала она, -- к тому времени старик уже совершенно выжил из ума. Люди, присутствовавшие при этом взрыве бешенства по моему адресу (а один из них мне потом об этом рассказывал), нисколько не сомневались, что перед ними был человек, страдавший патологической, неудержимой манией преследования".^[2]

Итак, ситуация абсолютно идентична ситуации с первой якобы сталинской фразой. Апологет Ахматовой со слов самой Ахматовой пересказывает якобы слышанную кем-то (в прошлый раз покойным Зощенко, а в этот раз - и вовсе неназванным лицом) сталинскую фразу. Что и говорить, достоверность источника просто зашкаливает.

Здесь необходимо сказать пару слов о Берлине. Либеральными литературоведами встречи Берлина и Ахматовой преподносятся как скромные беседы о литературе. Берлин, дескать, всего лишь интеллигентный умница-дипломат, который к концу дипломатической карьеры страстно увлёкся русской литературой, и решил посетить великую поэтессу. Посетил он её, правда, в компании Рандольфа Черчилля - сына британского премьера, - но это, как уверяет нас Берлин (а у отечественных либеральных филологов почему-то считается, что все приличные люди должны верить ему на слово) вышло чисто случайно.

В реальности всё было совсем не так.

Во-первых, когда Берлин пишет, будто он "никогда не работал ни в каком разведывательном учреждении" - он пишет неправду. Нашим школьникам и студентам надлежит знать о ранних годах Берлина, лишь то, что во время войны он работал в США. И место его работы называют неопределённым словосочетанием 'служба информации'. В реальности British Information Services, где работал Берлин, была частью британской пропагандистской машины в США, и входила в состав British Security Coordination, 'зонтичной структуры', координирующей деятельность таких служб, как Ми-5, Ми-6, SOE. Британская служба информации - место работы Берлина - была по сути пропагандистским отделом в этой глобальной разведывательной корпорации, созданной по инициативе лично Черчилля. Если это не работа в спецслужбах, то что?

Во-вторых, сама история появления Берлина в СССР тоже абсолютно спецслужбистская. Назначенный после войны сотрудником британского посольства в Вашингтоне, этот прекрасно владеющий русским спецпропагандист (он из евреев-эмигрантов) поступает вдруг в распоряжение британского посольства в Москве. И в Москве он в короткие сроки знакомится с видными деятелями литературы и искусства, среди которых Зощенко, Инбер, Кассиль, Маршак, Пастернак, Прокофьев, Чуковский, Эйзенштейн и пр. Шёл всего лишь 45-й год, Холодная война ещё не объявлена, и пронырливому пропагандисту с дипломатическим прикрытием препятствовать в его деятельности было неудобно.^[3]

В-третьих, результатом поездки Берлина было написание для Форин Офис секретного отчёта под названием 'Литература и искусство в РСФСР'. Этот отчёт или доклад, как много позже признавался Берлин, был написан по личному заданию Черчилля. На сей раз уже не младшего - Рандольфа, - а старшего. Т.е. самого Уинстона.

Одним словом, здесь - в точности, как и в случае с первой "сталинской" фразой - в чистейшем виде оговорка по Фрейду. Кто бы ни выдумал якобы сказанную Сталиным фразу, за которой якобы последовал поток ругательств, этот кто-то отлично понимал, что на самом-то деле Берлин был именно шпионом. И никак иначе его роль интерпретировать невозможно.

Но это уже вопрос другой, его касаться сейчас не будем. Нас интересует, сталинская ли это фраза, и мы опять, рассмотрев источник, приходим к выводу, что достоверность фразы стремится к нулю.

0x01 graphic

Сталин и Черчилль

Остаётся лишь высказать предположение о том, кто является автором этих двух "сталинских" фраз. Рискну предположить, что "спичрайтером" Сталина выступила сама Ахматова.

Во-первых, потому что и Берлин, и Мандельштам ссылаются в конечном счёте на Ахматову же.

Во-вторых, Ахматова, особенно в поздний период, была большой любительницей рассказывать о себе изумительные истории. Например, что Холодная война началась из-за её встречи с Берлиным. Или что Мариэтта Шагинян в молодости бросалась целовать ей руки. Или что Сталин периодически интересовался деятельностью Ахматовой, вопрошая "А что поделывает наша Монахыня". Или что Иосиф Виссарионович велел вмонтировать в потолок её комнаты микрофон, причём устанавливали этот микрофон демонстративно: не для того, чтобы подслушивать, а чтобы запугать. Или что по личному распоряжению не то Жданова, не то Сталина ей меняли тусклую лампочку в ташкентском госпитале... Этот список ахматовских историй (в подлинности которых сомневаться преступно, а не сомневаться, находясь в здравом уме, невозможно) стремится к бесконечности.

В-третьих, уж очень хорошо прагматичная Ахматова знала цену таким историям, умела играть ими и "организовывать вставание".

Впрочем, и окружение Ахматовой было подстать ей. Так что в принципе обе "сталинские фразы" могли быть выдуманы независимо друг от друга Н.Я. Мандельштам и Берлиным. В конце концов, договорились же в своё время Иосиф Бродский и Соломон Волков до того, что Сталин просто-напросто ревновал Ахматову как женщину!

Интересно по большому счёту не то, кто именно высосал из пальца эти антисталинские байки. В конце концов, это мог сделать любой либеральный литературовед, для этого не нужно быть Ахматовой. Интереснее, зачем с таким упорством сама Ахматова, её окружение, а затем и весь литературовейник по сию пору поддерживает миф о "сталинских" фразах? Поддерживает (отлично зная, что достоверность этих баек ноль целых, ноль десятых), и тиражирует со скоростью ксерокса, периодически добавляя новые, всё более изумительные подробности. А за тем, что без такого рода мифов образ "мучимой властями великой поэтессы" не рисуется. А образ этот так дорог нашим либералам именно в связи с прямо противоположным подходом к воспитанию молодёжи. "Воспитывать новое поколение бодрым, верящим в свое дело, не боящимся препятствий, готовым преодолеть любые препятствия", - явно в цели нашей либеральной тусовки не входит. Их задача обратная.

Потому-то либералы и тиражируют эти байки, что они нужны для надувания ахматовского культа. Если же мы придём к выводу (а если руководствоваться здравым смыслом, то к другому выводу не прийти), что товарищ Сталин никогда подобных слов не говорил, то... То у портрета "гонимой" Ахматовой отклеился очередной ус.

↑"У нас интересы одни -- воспитывать молодежь, отвечать на ее запросы, воспитывать новое поколение бодрым, верящим в свое дело, не боящимся препятствий, готовым преодолеть любые препятствия. Разве Анна Ахматова таких людей может воспитывать?" - сформулировал свою позицию в отношении Ахматовой Сталин на том самом заседании Оргбюро ЦК, после которого вышло известное постановление. И ему трудно отказать в логике. У Сталина задача воспитывать новое поколение одним образом. У сторонников насаждения ахматовского культа - по-видимому, прямо противоположным.

↑Только представьте себе эту сцену. Берлин упрашивает Ахматову пересказать все ругательства, та долго не соглашается, но в конце концов удовлетворяет любопытство гостепреимного англичанина. Тот возмущён и 'сталинскую' ругань печатать не решается. А задолго до этого подобная сцена разыгралась между самой Ахматовой и неназванным 'лицом из сталинского окружения'. 'Как-как он меня назвал?!' - спрашивает Ахматова. И неназванное 'лицо из сталинского окружения' начинает пересказывать 'сталинскую' ругань. Кто, находясь в здравому уме, поверит в достоверность этих сцен?

↑Глядя на эту деятельность Берлина, волей-неволей вспоминаешь великолепный (не в литературном, но в социологическом отношении) роман-предупреждение Кочетова "Чего же ты хочешь?". В нём была разведчица Порция Браун, прототипом которой являлась Ольга Карлайл. Позже этим же ремеслом (только уже в среде отечественных рок-музыкантов) занималась пресловутая Джоанна Стингрей. Вообще - это фирменный почерк наших "англо-саксонских партнёров". Отечественная разведка в лучшие годы работала куда тоньше и не так нагло, эти же привыкли действовать нахрапом. Бесцеремонность британцев была такова, что во время визита в Ленинград в гости к Ахматовой Берлин "чисто случайно" съездил в компании Рандольфа Черчилля (Рандольфа Уинстоновича). Впрочем, об этом большинство либеральных рассказчиков изумительных историй стараются не упоминать. А если упоминают, то повторяют вслед за Берлиным байку, описывающую, что Черчилль-младший оказался на месте абсолютно случайно.

Оставить комментарий © Copyright Краснов (pitinich@mail.ru) Размещен: 28/08/2017, изменен: 30/10/2019. 18k. Статистика. Статья: Публицистика Иллюстрации/приложения: 6 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:

Краснов : другие произведения.

Сталин и Ахматова. Две сталинские фразы