"В музыке откровенно провозглашается возвращение к первобытным варварским культурам доисторического общества, воспеваются эротизм, психопатия, половые извращения, аморальность и бесстыдство современного буржуазного героя XX столетия."
Т. Хренников. Выступление на собрании композиторов и музыковедов Москвы, 1948г.
Впервые у ЦК дошли руки до "музыкального фронта" в 1936г. 28 января 1936г. в "Правде" выходит статья об опере Шостаковича "Леди Макбет Мценского уезда".
...Слушателя с первой же минуты ошарашивает в опере нарочито нестройный, сумбурный поток звуков. Обрывки мелодии, зачатки музыкальной фразы тонут, вырываются, снова исчезают в грохоте, скрежете и визге.
<...> На сцене пение заменено криком. Если композитору случается попасть на дорожку простой и понятной мелодии, то он немедленно, словно испугавшись такой беды, бросается в дебри музыкального сумбура, местами превращающегося в какофонию. Выразительность, которой требует слушатель, заменена бешеным ритмом. Музыкальный шум должен выразить страсть.
Это все не от бездарности композитора, не от его неумения в музыке выразить простые и сильные чувства. Это музыка, умышленно сделанная "шиворот-навыворот", -- так, чтобы ничего не напоминало классическую оперную музыку, ничего не было общего с симфоническими звучаниями, с простой, общедоступной музыкальной речью. Это музыка, которая построена по тому же принципу отрицания оперы, по какому левацкое искусство вообще отрицает в театре простоту, реализм, понятность образа, естественное звучание слова. Это -- перенесение в оперу, в музыку наиболее отрицательных черт "мейерхольдовщины" в умноженном виде. Это левацкий сумбур вместо естественной, человеческой музыки. Способность хорошей музыки захватывать массы приносится в жертву мелкобуржуазным формалистическим потугам, претензиям создать оригинальность приемами дешевого оригинальничания. Это игра в заумные вещи, которая может кончиться очень плохо.
Опасность такого направления в советской музыке ясна. Левацкое уродство в опере растет из того же источника, что и левацкое уродство в живописи, в поэзии, в педагогике, в науке. Мелкобуржуазное "новаторство" ведет к отрыву от подлинного искусства, от подлинной науки, от подлинной литературы.
<...>Хищница-купчиха, дорвавшаяся путем убийств к богатству и власти, представлена в виде какой-то "жертвы" буржуазного общества. Бытовой повести Лескова навязан смысл, какого в ней нет.
И все это грубо, примитивно, вульгарно. Музыка крякает, ухает, пыхтит, задыхается, чтобы как можно натуральнее изобразить любовные сцены. И "любовь" размазана во всей опере в самой вульгарной форме. Купеческая двуспальная кровать занимает центральное место в оформлении. На ней разрешаются все "проблемы". В таком же грубо-натуралистическом стиле показана смерть от отравления, сечение почти на самой сцене.
<...>
Это воспевание купеческой похотливости некоторые критики называют сатирой. Ни о какой сатире здесь и речи не может быть. Всеми средствами и музыкальной и драматической выразительности автор старается привлечь симпатии публики к грубым и вульгарным стремлениям и поступкам купчихи Катерины Измайловой.
"Леди Макбет" имеет успех у буржуазной публики за границей. Не потому ли похваливает ее буржуазная публика, что опера эта сумбурна и абсолютно аполитична? Не потому ли, что она щекочет извращенные вкусы буржуазной аудитории своей дергающейся, крикливой, неврастенической музыкой?
В статьях о журналах "Звезда и Ленинград" и о борьбе с формализмом в музыке в 1948г. уже сделан вывод, что оценка подобных статей в главном печатном органе страны (как и оценка соответствующих постановлений ЦК партии) невозможна без понимания исторического контекста. В противном случае мы уподобимся либеральным пропагандистам (с искусствоведческими степенями и без), которые либо никак не объясняют подобные явления - дескать, чего тут объяснять-то, всех при Сталине гнобили, унижали и сажали, да и дело с концом - либо объясняют их исключительно тупостью партийного руководства и их завистью к талантливым людям. В тех статьях же о "Звезде" и "Ленинграде" и о борьбе с формализмом, показано, как исторический контекст подсказывает нам, что подобные решения партии являются проявлением чёткой идеологической и политической линии. Что вместо слепого волюнтаризма здесь точное видение происходящих процессов и тонкий расчёт.
Обратимся к историческому контексту и сейчас, тем более что сам текст правдистской статьи буквально тянет нас за руку в этом направлении. Что же это за такое "Левацкое уродство", которое "в опере растет из того же источника, что и ... в живописи, в поэзии, в педагогике, в науке"?
Тридцатые годы ознаменовались жестокой политической борьбой между сторонниками построения социализма в отдельно взятой стране и сторонками курса на всемирную пролетарскую революцию. Эта борьба охватила все сферы советского общества. Шла глобальная смена парадигмы. На смену отрицанию всей дореволюционной истории России, как жалкой отсталой и дремучей страны, в которой не было и не могло быть ничего хорошего, пришла другая концепция. Теперь имена Ленина или Дзержинского стояли в одном ряду с именами Александра Невского, Кузьмы Минина, Михаила Кутузова и т.д. А Октябрьская революция теперь становилась величайшим и закономерным достижением русского народа. Высшей точкой в череде его побед и свершений. Конечно, деятели искусства не могли не стать участниками - как активными, так и пассивными - этого всеобъемлющего процесса. Вместо противостояния "прогрессивный развитой Запад - убогая и отсталая Россия" пришло противостояние "разлагающийся загнивающий Запад - передовая в социальном, а следовательно культурном и научном отношении советская Россия". На смену лозунгу "бросить Пушкина с парохода современности" шёл 1937-й год, всесоюзный год Пушкина. На смену стихам Александровского "Русь! Сгнила? Умерла? Подохла? Что же! Вечная память тебе" уже вызревала строчка "Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь"...
Этот процесс хорошо и подробно описан многими публицистами. Если говорить об искусстве, то организационно он выражался в том, что в начале 30-х была расформирована РАПП - российская ассоциация пролетарских писателей, которой заправляли старые кадры. Та же участь постигла и РАПМ - российскую ассоциацию пролетарских музыкантов, где ситуация была сходной.
Под "левацким уродством" в педагогике имелось в виду готовящееся и увидевшее свет полгода спустя знаменитое Постановление ЦК о педологических извращениях в системе Наркомпросов. Постановление, спасшее российскую школу от античеловеческих фрейдистских экспериментов.
Говоря о "левацком уродстве" в живописи можно упомянуть статью "О художниках-пачкунах" в "Правде", которая последовала через пару месяцев после статьи о музыке Шостаковича. В ней говорилось, что к иллюстрациям детских книг на пушечный выстрел нельзя подпускать художников-"новаторов". "Сакральной жертвой" для образцовой порки был выбран художник Владимир Лебедев...
характерная для Лебедева работа.
Одним словом, левацкие закидоны в музыке вполне закономерно рассматривались как отрыжка времён отрицания России, отрицания классической культуры и (это очень важно!) отрицания под видом "буржуазной морали" любой морали и нравственности как таковой.
Употребление в правдистской статье термина "мейерхольдовщина", как видим, абсолютно закономерно. Как новатор музыкального языка Шостакович впрямь стоял в одном ряду с новаторами (в кавычках и без) в живописи, литературе, театре, кино и даже педагогике. Взявшее строгий курс на классические образцы партийное руководство мириться с этим не могло.
Но кроме новаторства Шостакович подвергался критике и за другое. В статье о борьбе с формализмом уже была приведена цитата из постановления ЦК 1948г. об опере Вано Мурадели "Великая дружба"."Еще в 1936 году, в связи с появлением оперы Д. Шостаковича "Леди Макбет Мценского уезда", в органе ЦК ВКП(б) "Правда" были подвергнуты острой критике антинародные, формалистические извращения в творчестве Д. Шостаковича и разоблачен вред и опасность этого направления для судеб развития советской музыки".В том же постановлении разъяснялось, в чём конкретно этот вред заключался.
...отрицание основных принципов классической музыки, проповедь атональности, диссонанса и дисгармонии, являющихся якобы выражением "прогресса" и "новаторства" в развитии музыкальной формы, отказ от таких важнейших основ музыкального произведения, какой является мелодия, увлечение сумбурными, невропатическими сочетаниями, превращающими музыку в какофонию, в хаотическое нагромождение звуков. Эта музыка сильно отдает духом современной модернистской буржуазной музыки Европы и Америки, отображающей маразм буржуазной культуры, полное отрицание музыкального искусства, его тупик.
<...>
Многие советские композиторы, в погоне за ложно понятым новаторством, оторвались в своей музыке от запросов и художественного вкуса советского народа, замкнулись в узком кругу специалистов и музыкальных гурманов, снизили высокую общественную роль музыки и сузили ее значение, ограничив его удовлетворением извращенных вкусов эстетствующих индивидуалистов.
<...>
получила распространение гнилая "теория", в силу которой непонимание музыки многих современных советских композиторов народом объясняется тем, что народ якобы "не дорос" еще до понимания их сложной музыки, что он поймет ее через столетия и что не стоит смущаться, если некоторые музыкальные произведения не находят слушателей.
В статье 1936-го года эти мысли выражены менее ярко, но они присутствуют и в ней. Почему 12 лет спустя, в 1948-м году, ЦК ВКП(б) повторно обратился к теме формализма в музыке, понятно. Тенденции к элитарности, индивидуализму, новаторским экспериментам (в т.ч. и сомнительным, шарлатанским) вечны. Они как ногти - если не хочешь, чтобы они отрастали, подстригать нужно постоянно. Но во время войны было не до регулярного отслеживания происходящего в советском искусстве, и вместо малозатратного постоянного поддержания порядка, в 1948-м году пришлось вновь заняться его масштабным наведением.
Причины, по которым ЦК не устраивали элитарность, модернистское экспериментирование, индивидуализм и увлечение западными образцами музыки достаточно очевидны.
Сегодня очень хорошо видно, как сплочённая группа дельцов от искусства способна из чего угодно сделать гения, объявить гениальностью любое уродство, и беспощадно расправится с талантом. Это последствия элитарности и индивидуализма, которые идут бок о бок с новаторскими экспериментами.
Теперь обратимся к ещё одному весьма важному критическому замечанию в адрес композитора. В повести Лескова Катерина и её любовник Сергей - люди обуреваемые низменными страстями. К убийству свёкра и мужа Катерины они добавляют затем хладнокровное и обдуманное заранее убийство ребёнка, которое совершают ради денег. В опере этого убийства нет. У Лескова Катерина абсолютно спокойно отказывается от ребёнка, чтобы не мешал ей на каторге, что также характеризует её совершенно с однозначной стороны. В опере этот эпизод опущен. Нет в повести и имеющихся в опере сексуальных домогательств свёкра к снохе Катерине, которые призваны оправдать совершённое ею первое убийство.
Говоря короче, у Шостаковича, который выступил и как один из авторов либретто к опере, "Хищница-купчиха, дорвавшаяся путем убийств к богатству и власти, представлена в виде какой-то "жертвы" буржуазного общества. Бытовой повести Лескова навязан смысл, какого в ней нет".
Закономерно ли, что в одной опере содержится и "левачество" в виде новаторства и претензии на элитарность и попытка оправдания явного преступления "свободной личности", превращение Катерины из преступницы в "жертву обстоятельств"?
Надо отметить, что Шостакович всей своей дальнейшей жизнью доказал, что да. Шостакович всегда был чётко ориентирован не только творчески, но и идеологически. И ориентирован в направлении прямо противоположное тому, которое взращивалось советской идеологией.
Понимали ли это в Кремле? Понимали прекрасно.
Но ЦК прекрасно понимало и что Шостакович является крупной фигурой в современной мировой музыке. Иными словами, в стране имеется явление весьма крупное, но явно враждебное. Что делать? Ну конечно, расстрелять, да и дело с концом, сказал бы любой человек, наслышанный о сталинском бесчеловечии, тупости и коварстве. Однако реальный Сталин и его единомышленники вели себя совсем по-другому.
Шостакович выходил за рамки - его строго одёргивали. Дважды - в 1936-м и 1948 - весьма болезненно. Однако когда гнилое нутро Шостаковича не давало о себе знать, отдавали должное и его композиторскому дарованию. Достаточно сказать, что он - лауреат пяти Сталинских премий, больше (шесть) получил только Прокофьев.
Необходимо сказать и ещё об одном любопытном факте. Либеральными публицистами дело часто подаётся так, будто бы "всё прогрессивное человечество", (вернее, всё стенающее под сталинским игом гражданское общество), боготворило Шостаковича. В то время как партийное руководство, органически не способное понять прекрасного, его ненавидело. В реальности Шостаковича не принимали многие музыканты и деятели искусств. Среди признанных мастеров культуры имелось множество противников музыкального новаторства Шостаковича и его экспериментов. Предоставим слово документу.
В написанной в феврале 1936г. справке секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР об откликах литераторов и работников искусства на статьи в газете "Правда" о композиторе Д.Д. Шостаковиче действительно имеются высказывания типа "руки прочь от гениального композитора". Но не мало и высказываний иного рода.
Л.Славин (прозаик и драматург): "Я не люблю Шостаковича и ничего не понимаю в музыке, но боюсь, что удар по Шостаковичу есть удар по всем тем, кто пытается работать не по трафарету. <...>
П.Антокольский (поэт): "Меня статьи в "Правде" огорчили. Из второй видно ясно, что балет действительно заслуживает отрицательной оценки: из неудавшегося "индустриального" балета нельзя сделать хороший колхозный балет. Все это так. Но об этом следовало бы написать в "Советском искусстве", а не в "Правде", и совсем иначе. А получилось, что много верного изложено в недопустимой форме<...>.
Виссарион Саянов (литератор): "У нас в Ленинграде очень мрачно восприняли историю с Шостаковичем. Как это легко все делается: взяли лишили человека возможности работать. Вторая статья написана мягче, но все-таки фраза насчет "бесцеремонных и проворных людей" очень неосторожна. Раскритиковать Шостаковича следовало давно. Мне лично он не нравится. Но так поступать не следовало<...>."
Г.Мунблит (критик): "Статья, пожалуй, и правильная по существу. Многие музыканты еще раньше говорили о Шостаковиче то же самое. Но мне очень не нравится то, что из этой статьи ретивые люди уже делают оргвыводы. Произведения Шостаковича снимают из всех концертных программ. Я думаю, что в ЦК не хотели "таких выводов"<...>.
Абрам Эфрос (искусствовед): "Подоплека статьи может быть и понятна, но тон взят совершенно недопустимый, рапповский, такой, что хочется прямо письмо в редакцию писать. Нельзя же так обрушиваться на крупного творческого работника"
О.Литовский (редактор "Советского искусства"): "Здесь перегнули так, что трудно будет разогнуть. Хотя я был одним из инициаторов разгрома оперы, но тем не менее громить в таких тонах я считаю недопустимым".
Вс. Мейерхольд: <...>Шостаковича надо было ударить, чтобы он занимался делом, а не писал все, что попадется. Но его ударили слишком сильно. Он теперь не будет знать, как писать. Что бы делал Маяковский, если бы ему сказали: пиши так-то, ну, например, как Тургенев.
Статья "Балетная фальшь" неправильно названа - надо назвать ее "Балет-фальшь". Это фальшивое искусство, на сцене одинаково фальшиво выглядят и колхозники в "Светлом ручье", и моряки из "Красного мака". Надо выпускать на сцену самодеятельное искусство, а не показывать колхозницу в пачках и с крылышками<...>.
Проф. Голованов (гл дирижер государственного Большого театра): "Шостакович - наиболее талантливый советский композитор, но стоит он на совершенно неправильном творческом пути.
Все время им восхищались, и отсутствие объективно правильного руководства привело к тому, что он дошел до озорства и хулиганства в музыкальном изображении.
К Шостаковичу следовало подойти несколько по иному. Его вещи надо было показать раньше и тут же указать ему на его ошибки.
Но так огульно его крыть и считать его непригодным композитором нельзя. <...>
.
Таких высказываний примерно столько же, сколько и высказываний апологетов Шостаковича. Кроме того, в справке представлены лишь высказывания, осуждающие статьи в "Правде". В то время как "Опубликование в "Правде" статьи "Сумбур вместо музыки" большинством московских литераторов и работников искусств было встречено положительно".
Как видим, отношение к Шостаковичу было далеко не однозначным. А у многих заступников Шостаковича оно было вызвано не любовью к музыке композитора и одобрением его экспериментов, а корпоративной солидарностью.
6 февраля 1936г., спустя 9 дней после статьи о "Леди Мабкет" в "Правде" выходит статья "Балетная фальшь", посвящённая балету Шостаковича "Светлый ручей". Эта статья известна куда меньше, и из текста понятно, почему.
"Светлый ручей" -- это название колхоза. Либретто услужливо указывает точный адрес этого колхоза: Кубань. Перед нами новый балет, все действие которого авторы и постановщики пытались взять из нынешней колхозной жизни. Изображаются в музыке и танцах завершение уборочных работ и праздник урожая. По замыслу авторов балета, все трудности позади. На сцене все счастливы, веселы, радостны. Балет должен быть пронизан светом, праздничным восторгом, молодостью.
Нельзя возражать против попытки балета приобщиться к колхозной жизни. Балет -- это один из наиболее у нас консервативных видов искусства. Ему всего труднее переломить традиции условности, привитые вкусами дореволюционной публики. Самая старая из этих традиций -- кукольное, фальшивое отношение к жизни. В балете, построенном на этих традициях, действуют не люди, а куклы. Их страсти -- кукольные страсти. Основная трудность в советском балете заключается в том, что тут куклы невозможны. Они выглядели бы нестерпимо, резали бы глаза фальшью.
Это налагало на авторов балета, на постановщиков, на театр серьезные обязательства. Если они хотели представить колхоз на сцене, надо изучить колхоз, его людей, его быт. Если они задались целью представить именно кубанский колхоз, надо было познакомиться с тем, что именно характерного в колхозах Кубани. Серьезная тема требует серьезного отношения, большого и добросовестного труда. Перед авторами балета, перед композитором открылись бы богатейшие источники творчества в народных песнях, в народных плясках, играх.
Жизнь колхоза, его новый, еще только складывающийся быт, его праздники -- это ведь очень значительная, важная, большая тема. Нельзя подходить к этому с налета, с кондачка -- все равно, в драме ли, в опере, в балете. Тот, кому действительно дороги и близки новые отношения, новые люди в колхозе, не позволит себе превратить это в игру с куклами. Никто не подгоняет наше балетное и музыкальное искусство. Если вы не знаете колхоза, если не знаете, в частности, колхоза на Кубани, не спешите, поработайте, но не превращайте ваше искусство в издевательство над зрителями и слушателями, не опошляйте жизни, полной радости творческого труда...
Далее в статье цитируется Некрасов, который писал об аналогичном "крестьянском балете" своего времени.
"...Гурия рая!
Ты мила, ты воздушно легка,
Так танцуй же ты "Деву Дуная",
И в покое оставь мужика!"
Наши художники, мастера танца, мастера музыки безусловно могут в реалистических художественных образах показать современную жизнь советского народа, используя его творчество, песни, пляски, игры. Но для этого надо упорно работать, добросовестно изучать новый быт людей нашей страны, избегая в своих произведениях, постановках и грубого натурализма и эстетствующего формализма.
Музыка Д. Шостаковича подстать всему балету. В "Светлом ручье", правда, меньше фокусничанья, меньше странных и диких созвучий, чем в опере "Леди Макбет Мценского уезда". В балете музыка проще, но и она решительно ничего общего не имеет ни с колхозами, ни с Кубанью. Композитор так же наплевательски отнесся к народным песням Кубани, как авторы либретто и постановщики к народным танцам. Музыка поэтому бесхарактерна. Она бренчит и ничего не выражает. Из либретто мы узнаем, что она частично перенесена в колхозный балет из неудавшегося композитору "индустриального" балета "Болт". Ясно, что получается, когда одна и та же музыка должна выразить разные явления. В действительности она выражает только равнодушное отношение композитора к теме.
Авторы балета -- и постановщики и композитор -- по-видимому, рассчитывают, что публика наша так нетребовательна, что она примет все, что ей состряпают проворные и бесцеремонные люди...
Эта статья носит совершенно другой характер, чем первая. И её появление спустя неделю с лишним после идеологического разгрома вполне понятно и объяснимо. Шостаковича заклеймили на высшем - идейно-политическом, можно сказать, мировоззренческом уровне. Дали понять, какие идеологические вещи в советском обществе категорически неприемлемы. А затем, спустившись с небес на землю, сказали "ба! Да он ещё и халтурит"! Отсюда и эта вторая статья вдогонку первой. Как постскриптум. Дескать, да совсем забыли сказать, тов. Шостакович. Халтурить по принципу "тяп-ляп и вышел балет" тоже нельзя.
Музыка Шостаковича - конечно же, шаг в современность. Но современность не в последнюю очередь характеризуется ещё и тем, о чём сказал когда-то выдающийся советский композиторов Т. Хренников, слова которого помещены в эпиграфе. Дорогу в то, что мы наблюдаем сегодня под видом музыки, вымостил в т.ч. и Шостакович. Вымостил именно тем, за что его жёстко лупило по голове ЦК: индивидуализмом, увлечением западным модернизмом, новаторскими экспериментами, элитарностью под лозунгом "я художник, я так вижу".
Вернувшийся из-за границы Ростропович позирует с автоматом во время "защиты Белого дома" в 1991-м г.
Вот два отрывка (первый и второй) из оперы "Леди Макбет Мценского уезда". Политэмигранты Ростропович и Вишневская (музыкальная слава которых во многом объясняется их политическими пристрастиями), попав в эмиграцию, первым делом поставили с помощью своих западных друзей ни что-нибудь, а именно эту "самую политическую" оперу Шостаковича. Это, конечно же, не случайно. Как ни случайно и то, как использовали эту запись в 1992-м году, когда сняли к ней видеоряд. Музыка (и в правдистской статье это тоже отмечено!) этого сама просит.
![[]](/img/b/baranow_p_a/svm/lebedeww.w.jpg)
![[]](/img/b/baranow_p_a/svm/0_6ca5e_bb4ae297_xl.jpg)
![[]](/img/b/baranow_p_a/svm/792401.jpg)
![[]](/img/b/baranow_p_a/svm/x_acca118f.jpg)
![[]](/img/b/baranow_p_a/svm/14969689_mlrostropovich.jpg)