Аннотация: Рассказ настоящей богатенькой блондинки. О том как она видит окружающий мир. Надеюсь, вас позабавит.
Настоящая блондинка
Если вы хотите стать настоящей блондинкой пользуйтесь крем-краской Бэзил. Вы станните блондинкой от кончиков волос до корней и даже глубже.
Вообще от природы я брюнетка. И не крашусь. Но в душе, в душе я истинная блондинка. Романтичная, глупая, взбалмошная блондинка. Но хорошенькая, очень хорошенькая. Все при мне. Такое личико, фигурка, ножки. Ну, истинная блондинка.
Наступило утро. Для меня утро приходит после полудня. У каждого свое время, когда наступает утро. У меня это полдень. Мне нужны денежки, следовательно, я должна увидеть папочку. Своего родненького. А как и где я могу его увидеть. Когда у меня наступает утро, он уже на работе в своей компании, где он генеральный директор. Когда у меня заканчивается день, насыщенный всевозможными заботами, а это три или четыре часа ночи.... Или утра? Впрочем, какая разница. Папочка еще спит. Следовательно, мне надо съездить или сходить к нему на работу. Так, решено, я иду пешком. Вы представляете, ехать на машине с нашим водителем, Петькой, который постоянно смотрит на меня маслянистыми глазками и при этом у него текут слюни.... Конечно, посмотреть есть на что. Это обо мне. Тут найдется, на что посмотреть. Не на этого же идиота. Если б вы видели рожу этого Петьки! С такой рожей в полночь по кладбищу бегать. Ни один покойник из могилы не встанет. Они от страха будут зарываться глубже. В такой момент их ни один суд, даже тот, о котором говорят, что он страшный, из могилы не поднимет. Мой папочка никакого суда не боится. Любому судье, это он так говорит, надо знать, сколько предложить и как. Так о чем я? О покойниках? Или о Петьке. Петька живой. Не путайте меня. Это о его роже. Я могу сесть на заднее сиденье, что я обычно и делаю. Вы скажете, водителя можно сменить. И я так думала. Но мой папочка имеет совсем другие мысли. Такого страшилу он взял, что бы я не возжелала ближнего своего. В салоне автомобиля он - ближний. Хотелось бы узнать, секретарша моего отца - это ближний его или дальний. Но ее он желает. У моей подруги, у Аленки, такой симпатичный ближний. Ну, водитель. И она его постоянно желает. Сама мне рассказывала. Так вот, я пыталась. Вы чего? О чем подумали? Я просто пыталась забиться в дальний уголок на заднем сиденье автомобиля. Отгорожусь от него гламурным журналом. Листаю страницы этого изумительного издания. Я понимаю, есть мудрые книги, которые и следует читать. Это мне в институте говорили. И в книгах этих есть ответы на все вопросы. Материализм и эмпириокритицизм. Там этот, как его. Забыла. Так, автор ругает каких-то мужиков. Я с ними не знакома. Троцкий, Бухарин, Базаров, Мах. Он их там называет проститутками. Может они по улице голыми ходили? Так этим никого не удивишь. Плохо, что ни одной картинки. Я бы взглянула на них. И в этой книге ответы? Где там сказано, что следует одеть в этом сезоне? А какие туфли? Оттенок помады? Вы тоже не нашли? Теперь вам ясно, где можно найти ответы на все вопросы, в журнале. Когда я прячусь за журналом, то все рано вижу, Петька в зеркало смотрит. Сосредоточиться не дает. Когда дверку машины открывает и предлагает мне выйти, руки у него потные. Решено, я иду пешком. Пройдусь, посмотрю город. Через окно авто не разглядишь, как следует. Развеюсь. Куда бы я не пошла, всюду одни и те же лица. В ночном клубе, в фитнесе, в салоне красоты. От них начинаешь уставать. Все одеваются у известных кутюрье, у всех прославленные стилисты. Смотришь на любимую подругу. Вот дурра нечесаная. Обидится? - Не страшно. А дойдет это до ее блохочеса. Визгу будет. Такие станут говорить обо мне, что у меня нет вкуса. Что ничего не смыслю в истинной красоте. И куда мне идти делать прическу? Туда, куда все ходят? Вы сами поняли о чем говорите?
Одним словом, выбор сделан. Я отправляюсь пешком. Такая экскурсия в мир. Посмотрю, что в моде у обычных людей. Я несколько сентиментальна, мне бывает жаль народ. Свои платья я привожу чаще из Милана или Парижа. Там есть несколько неплохих мастеров. Что одеть сейчас? Выбор одежды - процесс сложный. То, что я одеваю, когда выхожу с подругами, не подойдет. Это не подойдет. Нет. И это - нет. Правда Родику нравится, как одеваются простые девчонки из предместий. И я встречаясь с ним, одеваю что-то такое. Мы с подругой не говорим этим ребятам, кто наши родители. Это такая шутка, словно Счастливый султан Гарун Аль Рашид, выхожу в свой Багдад. Если эти ребята узнают, кто наши родители, то будь мы уродинами, они бы говорили о нашей неземной красоте. А так, хоть правду услышать. Родик мне наскучил. Отдам его Клавке. Пусть забирает, кому он нужен. У Родика крутая тачка, костюмчик - улет, но я уже обещала Клавке. Пусть берет его себе, если хочет. Он не в моем вкусе. Прежде всего, юбка. Эта подойдет. Кажется, я купила ее в Париже сезона три тому назад. Длинная и пышная. Такие сейчас не носят. Отстой. Блузка. Блузочка. Эта подойдет. Полупрозрачная ткань. Сквозь нее чуть просвечивает мой лиф. Сверху набросим жакетик. Теперь.... Теперь. М-м-м. Колечко. С этим крупным бриллиантом. Нет, не смотрится. Лучше с изумрудом, небольшим в обрамлении мелких бриллиантов. Кулон и серьги с изумрудами. Очень скромно. Выглядит даже бедновато. Босоножки. Вот эти. Надеюсь, что папу не хватит удар. Впрочем, он его хватает всякий раз, когда я прошу денег или узнает, сколько стоит что-то из моей одежды. Как эти босоножки. Он кричал. Господи, как он кричал. Что?! За эти два ремешка! Отдать столько денег. Ха, ха, ха! А что я должна одеть на свои ножки. Вериги? Что б искалечить мои прекрасные ножки? Может на этот раз, папу не хватит его излюбленный удар. Посмотрела на себя в зеркало. Боже мой. Боже мой, во что я вырядилась. Да в этом же впору выйти в этот.... Да, как же называется?! Где коровы стоят рядами. Их там еще доят. На ферму к телятам. Нет, это ужас. Лучше в этом идти к церкви. В руки взять кружку. В таком только милостыню просить. Прохожие будут рыдать и кидать доллары в мою кружку. Вот я и готова пуститься в путь за милостыней к своему собственному папочке. Какая-то мелочь. Что ему жалко? На карманные расходы. Пустячок. Миллион рублей. И Евро. Совсем немного. Такое есть в сумочке любой девушки. Я прошла квартал, что двигаться по этим выбоинам и колдобинам в моих босоножках, это все равно, что ехать в ламборджино по свежевспаханному полю. Меня не пугают трудности, зато я смогу приглядеться к прохожим. Дорогу одолеет идущий. Вот я и иду. Хм. Смотрите-ка, какая женщина. Ах, какая женщина. Просто прелесть. Такое впечатление, что она всю жизнь питается одной жареной картошкой. И эту картошку засунули в тот мешок, который она надела на себя. Я бы эту даму не пустила мыть общественные туалеты. Знаете почему? Унитазы растрескаются от ужаса. Вон мужик, его джинсами не стыдно пол мыть. Футболка. Ей можно пугать ворон на огороде. Разве так можно жить. Вон девчонка. Вполне симпатичная. Даже очень. Где она купила это платьице. В какой деревне. А походка? Ужас. Кто ее научил так ходить. Неужели, родная мама. Она что, сумасшедшая. Я иду даже по этому битому тротуару, как по подиуму. Еще девчонка. Топик, юбчонка из дерюги. Туфли. Из мастерской, где шили сапоги для солдат в сорок первом году. Тогда жизнь была трудная, там можно было понять. Но сейчас модель под кирзу? Господи, смотреть на прохожих сил нет. У нас чудесный город. Парень, смотрит на меня, как бездомная собачонка на кусок колбасы. Я, конечно, прохожу мимо него, как проходят мимо урны, в которую даже нечего бросить. Дохожу до очередного перекрестка. Там, на другой стороне стоит этот, техглазый. И мигает мне. Мне подмигивает. Желтый, красный, зеленый. Ну, и мигай себе. Я дождалась, когда он мигнул мне зеленым, и спустила ножку с бордюра. Тут ветер. Такой озорник. Как дунет. Моя юбка а ля бабушка Просковья задралась мне прямо на лицо. А под ней.... Что? Изящные трусики. Это я несколько преувеличила. Сильно преувеличила. Намек на трусики. Я пытаюсь юбку опустить, чтобы идти дальше. Борюсь с этим озорником - ветром. Тут как все машины загудят. Бибикают и бибикают. Они что, надеются, что я задеру себе на голову юбку еще раз на бис. Не дождутся. Иду дальше. На той стороне канареечник. И дудит в свою дудку. Свисток. Это я уже на красный свет иду. Оштрафовать решил. Попробуй. Я спокойно подхожу к краю тротуара, где этот с дудкой стоит. Делаю вид, что подвернула каблук. И падаю. Падаю. В это время чуть расстегиваю свой жакетик. Падаю на грудь к этому в канарейке. Руками опираюсь на его плечи. Зачем я это сделала? Вот дурра. Я же блондинка. Я ободрала о его форму свои ладони. Теперь делать нечего. Не знаю, от чего больше. От боли в ладонях или от ужаса, что я действительно могла сломать каблук моих любимых босоножек, у меня навернулись на глаза слезы. Я была готова рыдать. И я почти рыдала. И голос мой шептал:
- Спаситель. Мой рыцарь. Вы спасли меня.
У этого, который в канарейке, дудка выпала изо рта. Глазенками хлопает и пытается меня поддержать. Так ухватил ниже талии, словно именно эта часть моего тела собирается упасть. Может я и блондинка в душе, но он, то... Он то... Он всего на всего мужик, а они так быстро ломаются при виде такой неземной красоты, как я. Он тотчас забыл о штрафе. Сейчас он чувствовал себя моим спасителем.
- Вы подвернули ногу. Вам срочно нужно в больницу.
- Да. - В моем голосе страсть. Женщина вамп в объятиях самого сексуального мужчины. Моя грудь высоко вздымается. Этот дубина готов поверить, что я вот-вот начну срывать с него одежду. Мог бы подумать о коже на моих руках. Я же не чистильщица рыбы. Моими руками по наждачной бумаге его мундира.
- Да. Моя нога!
Слезы катятся по щекам. Я рыдаю не от боли, а о возможной потере моих босоножек. Этот мужик начинает махать полосатой палкой, чтобы остановить машину и отправить меня в больницу. На мое горе останавливается не машина. Вы бы видели, что остановилось. Кирогаз на колесах. Одно утешение, оттуда выскакивает парень такой высокий, красивый. А улыбка? Что за улыбка. Потрясающая улыбка. Мой спаситель кричит этому парню.
- Срочно, срочно девушку в больницу.
- Срочно,- думаю я, - в больницу. И лучше, если больница будет в трех сутках езды, которые я проведу рядом с этим парнем. Какая же я блондинка. Я блондинка в квадрате. Надо, прежде всего, думать. Как я могла так поступить. Забраться на сиденье, которое таковым называлось по недоразумению, внутри этого кирогаза. Я ощутила все это сиденье. Возможность того, что я порву юбку, это полбеды. Ее все равно выбрасывать. Но я заработала пару, тройку синяков. Это было ужасно. Дверца машины за мной захлопнулась с таким треском. Мой спутник с потрясающей улыбкой сел за руль. Посмотрел на меня и говорит:
- Куда едем?
Я назвала адрес компании "Проджет". И мы тронулись. Кто мы? Естественно, кирогаз на колесах и я. Только кирогаз тронулся по дороге, а я тронулась умом. Ехать внутри этого кирогаза. Когда его собирали, то забыли установить амортизаторы. Но я этого не знала. И сидеть на этом кресле... Впечатлений от его пружин мне уже хватило.
- Вас как зовут? - Черт возьми, какая улыбка. А руки. Эти руки должны обнимать меня, а не руль.
- Света. А вас? - О, Боже, только бы не Грег, Ален или Фред.
- Гриша. Вы, Света, едете на работу? - С чего это он взял? Да, в таком наряде только на работу. Чистильщица мусоропроводов.
- Да. Да, на работу. - Пусть так. Интересно, что мне делать на работе.
- Вы работаете в этой компании? - Просто гений логики. Это компания работает на меня.
- Да. Да, я там работаю. - Святая ложь. Мужики должны верить в свою гениальность и проницательность. На фоне блондинок они все такие. За это нас и любят.
- А кем работаете? - Смотрит на меня озорным взглядом. Глазищи-то какие.
- Уборщицей. А вы кем работаете? - Я пытаюсь перевести разговор на него. Закончим спрашивать обо мне. Мужчины так любят говорить о себе. Им непременно надо рассказать какие они замечательные. Павлины.
- Я программист. Пишу программы. Решаю разные проблемы, связанные с компьютерами. - Лицо сразу стало серьезным.
- Это так интересно. Просто невероятно. - То, что мужчина делает, самое важное в мире. Как будто нет более интересных тем. Вот неделя моды в Милане. Там будут такие люди. Мужикам этого не понять. Им о футболе, хоккее, о вздорных железяках хочется говорить. Я искренне надеялась, что Мистер Улыбка теперь до конца пути будет вещать о тонкостях программирования тупой уборщице. Это мне-то, окончившей с отличием Кембридж, специалисту по биржевым сделкам. Я свободно говорю на трех европейских языках. Ох, как я ошиблась. Это была моя роковая ошибка. Надо было о футболе. Но, честно говоря, я не понимаю, зачем голоногие парни в трусах бегают по полю с единственной целью, пнуть мяч или, если не удастся пнуть мяч, пнуть другого парня. Он бы щебетал о передачах, пасах, нападающих, а я бы восхищенно хлопала ресницами. Но нет, мистер улыбка повернулся ко мне. Смотрел бы лучше на дорогу. Посмотрел и спрашивает:
- А что, в вашей фирме все уборщицы одеваются, как вы и полощут свои драгоценности в грязном ведре?
Честно говоря, я немного смутилась, но выход нашла.
- Во-первых, это не драгоценности. А дешевая бижутерия. Во-вторых, я свою одежду стираю "Лаской". Она придает даже таким старым вещам хороший вид.
Тут я не покривила душой. На мне было старье. Три сезона назад привезла из Парижа. Сезон, это время года. То есть этим вещам уже.... Уже! Девять месяцев. В таком стыдно появится в приличном месте.
- Я убираюсь в кабинете генерального директора. - Пришлось придумать на ходу историю, в которую наемный рабочий может поверить. - Там уборщица в синем халате совсем не к месту. Там бывают такие люди. Приходится держаться за работу. Это вынужденный наряд. Сами понимаете, платят не плохо. Приходится поддерживать марку.
На мое счастье, бог все же есть на Земле. Мы подъехали к главному офису фирмы.
- Я побежала, - говорю я.
- Можно, я вас подожду? Потом отвезу домой. - Что-то в его голосе заставляет задуматься. Домой? К кому? Ко мне домой или к себе?
- Если у вас есть время, то да. - Это опять во мне говорила блондинка.
Я побежала к папочке. Поднялась на второй этаж и в его личный офис. Там его секретарь, Мария Ивановна, меня встретила.
- Светочка, деточка, это ты. Наконец-то заехала. - Просто вторая мамочка. Нет, она тетка ничего. Даже замуж за моего папочку не собирается. Ангел. Бескорыстная женщина.
- Да, Мария Ивановна, это я. Что там у папы? - Легкое недовольство в моем олосе. Я не собираюсь ждать. Пусть весь мир подождет. Даниссимо им в зубы!
- Ой. У папы небольшое совещание. Но я ему сейчас сообщу. Я подам ему его любимый чай.
Мария Ивановна достала стаканчик, налила немного воды и вылила туда половину пузырька валерианы. От этого напитка все, кто был на совещании, обычно, убегали. Догадывались, что приехала любимая дочь генерального директора. Шеф заранее укрепляет нервы. Мария Ивановна открыла дверь кабинета, внося напиток.
- Петр Григорьевич, ваш чай. - Нырнула в кабинет.
Через пару минут те, кто были на совещании, вылетели оттуда прочь. Они понимали, до конца дня к генеральному директору лучше не подходить. Разорвет.
Мария Ивановна предложила мне зайти к моему родителю. Я впорхнула в кабинет.
- Папочка, это я. - Голосок ангела.
- Светик. Светик, ты приехала. Наконец-то я тебя увидел. Мы встречаемся с тобой так редко. Что тебя привело?
В кабинете стоял резкий запах валерьяновых капель. Про этому запаху было ясно, апоплексический удар подкрался к кабинету моего отца.
- Папочка, мне денежек немножко надо. Я почти нищая. - Я стараюсь выглядеть маленькой растерянной девочкой.
- Сколько? - Тихий обреченный голос. Родненький. Я же не специально.
- Чуть-чуть. Миллион рубликов. И евро столько же.
В кабинете повисла тишина. Скрипнула дверь. Это апоплексический удар вошел в кабинет.
- Куда? Зачем? - Совсем растерялся. Бедненький.
- Как зачем? Ты же видишь, как я одета. Совсем пообносилась. В этом стоят только .... Ну, на этой.... Да, как же ее? На панели. Ой, не то. На паперти, вспомнила.
- Так, моя дочь собирается на панель или на паперть. Видимо так надо понимать. Дорогая, не пора ли тебя выдать замуж? - Ну, вот, опять.
- Что? Замуж? За кого? За того шарика, за этого толстого, у которого брюхо из-под ремня свисает? Я что, должна буду катить его перед собой?
- Он вполне обеспеченный самостоятельный человек. Он не то, что глупая молодежь. - Старый боров, а туда же, в женихи. Как такое могло прийти в голову моему отцу!
- Обеспеченный? И это все? Дорогой папочка, я хочу большой настоящей любви. И вдобавок, у него полное отсутствие мозгов.
- При таких деньгах, доченька, опомнись. Это показатель ума. Он будет носить тебя на руках.
- Это... это... ты о чем? Что бы меня носили на этих кривых, толстых, волосатых руках? Ты хочешь, что бы меня стошнило сейчас прямо тебе на стол? Ты сам понимаешь, о чем говоришь?
- Света, все когда ни будь выходят замуж. Потом, мы с мамой, хотели бы нянчить внуков.
- Внуков? - Что за глупость он выдумал.
- Да, внуков.
- Хорошо, я найду от кого родить вам внуков и без этого толстого шарика. - Сейчас, папочка, я тебе устрою. И всему виной твоя жадность. Дал бы денег, я ушла бы. И ничего такого бы не было.
- И от кого? От твоих друзей наркоманов и алкоголиков, с которыми ты тасуешься все вечера?
- Нет, папочка, у меня есть жених. - Произношу гордо. Пусть знает, у него гениальная дочь. Среди блондинок.
- Да? И кто же он? Надеюсь, приличный человек. - Он надеется, я вру.
- Конечно, приличный. - Получи, родной.
- Ну, скажи кто?
- Как кто? Гриша. - Сама судьба на моей стороне. Она подбросила мне его на кирогазе.
- Гриша? И это все?
- Как все? Подойди к окну. Вон он стоит возле машины. Тот, который курит.
- Господи, там такой дым. Интересно, в его сигаретах гнилые тряпки или он туда еще коноплю подмешивает? Или осенью с газонов собирает сухую листву и набивает в свои сигареты?
На улице. Наверное, стояла ужасная вонь. Программист вряд ли может купить приличные сигареты.
Папочка одел очки. Ему бы еще взять бинокль, что бы разглядеть, во что одет Гришенька. На нем был костюмчик. Знаете, такой. Ну, такой. Он его даже не в супермаркете купил. Нашел. В бачке для мусора. Рубашонка в таком же стиле. Папочку почти хватил удар.
- Мой будущий зять бомж? Ты спятила.
- Нет, не спятила. Я влюбилась. Мы сейчас едем с ним в ЗАГС. - Вы, полагаете, он станет возражать? А я не собираюсь спрашивать. Я просто поведу его туда. Я - блондинка!
- Не делай этого, Света. Остановись. Я дам тебе денежек, только не делай этого. Пожалуйста. - Руки отца дрожали, когда он набирал номер телефона главного бухгалтера фирмы. Он тут же дал указание перевести на мои счета нужные суммы.
- Хорошо, - согласилась я. - Мы подумаем. Я съезжу в Милан, там показ моделей Высокой моды. Там у меня будет немного времени подумать. Я побежала. Мне некогда. Гриша меня ждет. Он безумно ревнив и так любит меня.
Я выбежала из кабинета. Марии Ивановне сказала:
- Двойную порцию чая папочке.
Мария Ивановна тоже была бледна.
- А вам, Мария Ивановна, капель двадцать корвалола.
- Светочка, корвалол здесь не поможет.
- А что поможет?
- Виски. И полный стакан.
- Как пожелаете, леди.
Я вышла из приемной. Чтобы поспешить к своему дорогому жениху. Пусть он узнает от меня, что он женится.
Гриша терпеливо ждал меня. Я подбежала к нему.
- Все я освободилась. В кабинете генерального директора прибрала. - Да, уборка была нелегкой, но я справилась. Кто бы сомневался.
- Куда поедем? - Спросил Гриша.
- Не знаю. - Не задавайте глупых вопросов блондинкам.
- Может, сходим в кино?
- Нет. Я немного проголодалась. Может, заедем куда-нибудь перекусить?
Мы сели в кирогаз. Гриша предложил:
- Тут недалеко есть приличное кафе. Заедем?
Кафе? Так я и думала. Какая же я блондинка. Какая же я блондинка. Если красивый мужик, так он еще и маньяк-отравитель. Он хочет меня отравить. В кафе.
- А может, - робко начала я, - поедем в ресторан?
- В ресторан? - Переспросил Гриша. - А в какой?
Я назвала один из известных в нашем городе ресторанов. По-моему, Грише этот ресторан не понравился.
- Ты знаешь, Света, у меня вряд ли хватит денег, чтобы там купить минеральную воду. - По крайней мере, честно.
- Но я могу заплатить.
Гриша бросил на меня злой взгляд.
- Обычно платит мужчина. Ты об этом не думала? - Почему мужики считают, что блондинки обязаны думать. Это не наше.
- Думала. Ну, думала. Если не хочешь, едем в твою кафешку. - Я немного злюсь.
Я представила себе придорожный трактир. Непокрытые скатертью деревянные столы, которые раз в месяц скоблят ножом. Заблеванные полы. Салат из овощей, увядших на прошлой неделе. Куски мяса, украшенные дохлыми мухами. Но ожидания не оправдались. Скатерти, все таки были. К нам подошел официант и предложил меню.
Мы заказали греческий салат, отбивные.
- Что пить будете? - Спросил официант.
Я вспомнила один из вечеров в Париже, чудесный ресторан. И сказала:
- Мадам Клико урожая 1948 года.
- Не держим. - Улыбается, скотина.
- Может, - робко продолжила я - Божоле?
- Тоже не держим. - В голосе снисхождение.
- А что у вас есть?
- Алиготе, урожая прошлого года. И портвейн три семерки, на разлив из бочки. - Невозмутимая морда. Так бы и врезала.
- Молодой человек, а вы плавать умеете?
- А это, при чем? - Кажется он в недоумении.
- При том. Я хочу знать, выплывешь ли ты, когда я засуну тебя в эту бочку, и бочку прикрою крышечкой.
- Вы чего, мадам? - Сделал шаг назад. Правильно, меня бояться надо.
Я поднялась из-за стола, подошла к официанту и тихо на ухо кое-что прошептала ему. Парень вначале побледнел, потом дико покраснел, после начал хохотать. Он хохотал несколько минут.
- Ну, вы даете, мадам. - Парень улыбался. - А все же, пить что будете?
- Минеральную воду. Гриша за рулем.
- Как пожелаете. - Парень хотел уйти.
- Погоди. Минеральную воду, а не мочу твоего шефа прошлогоднего разлива.
- Будет исполнено, мадам. Сейчас принесу. - Парень убежал выполнять заказ.
Я села за столик. Гриша поинтересовался:
- Что ты ему такое сказала, Света?
- Я объяснила ему тонкости французской кухни. Поделилась с ним некоторыми секретами этой замечательной кухни.
- Да?
-Да.
Пока официант накрывал на стол, мы беседовали.
- Света, не расстраивайся по поводу того ресторана. Меня туда не пустили бы из-за моего прикида.
- Из-за какого прикида?
- Из-за костюма. - Гриша грустно улыбнулся.
- Костюм, причем здесь костюм?
- Я без галстука.
- Не пустили тебя? Со мной? - Это он не от большого ума.
- Тебя бы пустили. Не пустили бы меня, Света.
- Как это, когда ты идешь со мной. Я бы им такое устроила. Такое.
- Что бы ты им устроила? - Гриша продолжал грустно улыбаться.
- Гриша, я, чтобы не терять форму, захожу на наш рынок. Торговки при моем появлении норовят спрятаться под прилавок. Они знают, сейчас будет базар-вокзал. Когда я зашла туда первый раз. Я пыталась объяснить одной из торговок кое-что о свежести ее овощей. Та стала мне возражать. Я ей объяснила на чистом русском языке все о свежести ее овощей. Причем ниже пятого этажа в своей речи я не опускалась. Эта дура посмела соревноваться со мной в изысканности оборотов речи. Заработала весами по морде. Тут полицейский, хватает меня под локоть и хочет меня вывести. Я, конечно, вышла.
- С этим полицейским?
- Причем здесь полицейский? Он остался лежать скрюченный возле прилавка. А я величественно покинула рынок.
- Ты занимаешься боксом? Каратэ?
- Никакого бокса или каратэ. Какой же ты непонятливый, Гриша. Я очень разозлилась. Я совершенно не подумала, успел ли парень завести детей. Так как после нашей памятной встречи их может и не быть.
Официант замер и пробормотал:
- Мадам, у меня еще нет детей.
- Вот и не доводи меня до гнева, а то и не будет вовсе. Но это пустяки. Вот Париж. Ты был в Париже? Люблю этот город и рестораны. Ресторан Эпикур. Я, помню, там пошалила. А Батю ле Калиф? Можно пройти с небрежной Турнель или от Дворца Правосудия. Чудесное местечко. Когда я зашла туда второй раз, обслуга была на высоте. Там знают, с русскими девушками шутить не приходится. Заведение находится на набережной Сены. В первый раз один из официантов сам захотел искупаться. Ему не очень понравилось. Так что все остальные держались от меня на почтительном расстоянии.
- Света, а ты кем все же работаешь?
Я решила признаться.
- Я дочка.
- Как дочка? Дочь полка?
- Генерального директора. - Ах, придется сказать правду.
- А-а. - Протянул Гриша.
- И папочка сегодня меня рассердил.
- И чем?
- Он хотел. Что бы я вышла замуж за одного борова. Я ему сказала, что у меня уже есть жених.
- Так ты выходишь замуж? За кого? Как папа?
- Я была в гневе. Папа пил успокаивающее. Жених? Ты что, еще не понял? Я выхожу замуж за тебя. Я понимаю, ты не можешь так сразу поверить в свое счастье. Но ты на мне женишься на этой неделе. На следующей неделе мне будет некогда. Я лечу в Милан, то есть мы летим в Милан на показ новой коллекции моды.
- Я? - Глаза, вы бы видели глаза. Огромные, бездонные. В них удивление. Не может поверить, глупенький, в свое счастье.
- А что, здесь есть еще кто-то. Я даже показала папе тебя через окно. Папа был в восторге.
- Что? В каком восторге? - Что это у него с речью? Это от счастья, дар речи вернется.
- Ты бы слышал, как он орал. Мария Ивановна, секретарь, его потом валерианой отпаивала. Это он от избытка чувств. Он так за меня радовался.
- Ты уверена, Света?
- Конечно. Завтра ты идешь знакомиться с моими родителями.
- Я?
- Ну, не я же. Я своих родителей знаю, мне не надо с ними знакомиться. Послезавтра едем к твоим. Сегодня заедем на твою фирму, ты представишь меня своему директору, как свою невесту. Напишешь заявление на отпуск по случаю нашей свадьбы.
- Ты серьезно?
- Более чем серьезно. Дорогой, все уже решено.
- Как решено?
- А вот так. - То, что попадает в руки настоящей блондинки из ее рук не уходит. - Сейчас мы едем в автосалон, покупаем машину. Тебе, на мое имя. Потом едем и покупаем тебе костюм. Я не хочу, что бы папу завтра хватил удар. Ты сам говорил, в ресторан тебя секьрити не пустят. Если ты явишься к моему папе в своем прикиде, его точно хватит удар. А это куча проблем. Мне придется вступать в права наследства. Я в строгом деловом костюме. Как монашка. Руководить фирмой, все равно, что принять постриг. Мне в монахини рано.
- Я не знаю. - Он сломался под моим напором. Мой маленький, я защищу тебя ото всех бед.
- Чего ты не знаешь? Чего? - Кто здесь блондинка, я или он. Самых простых вещей понять не может. Я попыталась взять себя в руки. Света, ты достаточно взрослая девочка и должна усвоить, все мужики - идиоты и козлы. Отчего они так любят блондинок? Надеются, что они глупее их. И не могут сообразить, это еще одна глупость. Верить в эту чушь. Мужчины, что с них взять. Кроме денег.
- Зачем тебе вступать в права наследства?
- Если у папы инфаркт. Он может умереть. А я - единственная наследница. По завещанию.
- Хороший расклад. Я женюсь на тебе, через год мы разводимся и делим наследство твоего папы пополам.
- Обламаешься. Мы поженимся навсегда. Дошло? Папочка пытался развестись с мамой раз пять. Не мог выдержать легкого и доброго характера мамы. Но обошлось. Она сумела отговорить его от этой глупости. Убеждать она умеет. И папа до сих пор остается в счастливом браке.
Гриша забавно втянул шею в плечи, и мы спокойно поехали выполнять мой план. Нет, его план. После того, как я озвучила его мысли, план стал его. Настоящая женщина создана для того, чтобы знакомить мужчину с его желаниями. Они сами не знают, чего хотят.
Мы купили машину, переодели Гришу и поехали к нему на фирму. Там Гриша представил меня своему директору, Сергею Ильичу. Сергей Ильич нас сердечно поздравил. Угостил кофе. Мы сели, чтобы выпить по чашечке, и я сказала:
- Сергей Ильич, подготовьте, пожалуйста, документы.
- Какие документы?
- Переоформите вашу фирму из ООО в акционерное общество. Я не какой-то черный риэлтер. Я куплю сорок процентов акций. Шестьдесят процентов останутся вам. Для Гриши сорок процентов.
- Так, Света, а платить ты будешь денежками своего папы?
- Нет. Своими. Отложила на черный день. Я дам указание своему банкиру перечислить требуемую сумму. У меня отложены кое-какие деньги.
- И где? В каком банке? Где он?
- На Каймановых островах, разумеется.
- И сколько ты отложила на этот черный день?
- Я, когда училась в Кембридже, решила попрактиковаться. Я специалист по биржевым сделкам. Учебная практика. Вот и отложила пару, совсем немного.
- Пару долларов?
- Сотен.
- Пару сотен долларов?
- Пару сотен миллионов долларов. - Мне было чуть стыдно. Неудачница. Если б постаралась, могло быть больше. - Тут проблем не будет.
- Где ты их взяла?
- Играла на бирже. Я не очень старалась. Практика учебная.
Сергей Ильич посмотрел на нас, потом сказал:
- Да, Гриша, здорово. Знаешь, Светик, от такой бизнес-леди любой мужик сбежит.
Я не люблю, когда меня называют "Светик". Но Сергей Ильич продолжал:
- И Гриша тоже сбежит.
- Как сбежит? Не позволю. Найдутся ребята, которые скажут: за ваши деньги любая прихоть. И его приведут под венец. Погоди, Генри Хиггинс, день придет, Генри Хиггинс. Тут все схвачено. Если не мне, то никому.
- Ой, Гриша, ну и влип же ты, крепко влип, парень. - Сергей Ильич качал головой.
- Ничего не поделаешь, Гриша, любовь это такая сила. Мы все с тобой решили.
- Да, Света, видимо решено.
- Гриша, ты будешь главой нашей семьи. А я твоей женой. Твоей доброй феей. Все будет так, как хочешь ты.
Вот так мы и поженились. Гриша управляет частью нашего капитала. Руководит отделением своей компьютерной фирмы. Под моим руководством играет на бирже. У нас родился малыш. Мы очень счастливы. В нашей семье Гриша - глава семьи. Привет всем блондинкам. Я так вас люблю!