Дина пришла в НИИ-1323 откуда-то с "номерного" завода по рекомендации райкома партии и не успела проработать трёх недель старшим инженером - как ее "неожиданно" избрали парторгом самого большого и ответственного конструкторского отдела, который проходил в штатном расписании под кодом "АS-01". Почти одновременно - через неделю - приказом генерального директора, без аттестации её назначили на должность главного инженера отдела.
Такой стремительный карьерный рост вызвал, конечно, бурю в стакане - и завистники (а особенно завистницы) тут же придумали для новенькой едкое прозвище - Дина-мина, которое сразу и надолго прилипло к ней.
Жизнь и дальнейшая работа показали и все достоинства, и все недостатки Дины-мины.
Будучи почти уже сорокалетней и не красивой, она к тому же не была и обаятельной. Резковатая, прямолинейная и сухая в общении, не обладающая политическим чутьём подхалима - Дина довольно скоро нажила врагов не только среди рядовых сотрудников отдела, но и в лице своих непосредственных начальников.
Вернувшись из отпуска и впервые увидев на планёрке у генерального директора эту немолодую плоскозадую стерву, Шеф сделал брови домиком и незаметно указав на нее глазами - шепотом спросил сидящего рядом Бурякевича: - "Шо это за птица?"
-"О! Как же ты отстал от жизни, пока нежился месяц на горячем болгарском песочке. Начальство надо знать в лицо! Это же новый парторг вашего отдела! Тебе непростительно этого не знать. Я бы на твоём месте даже подошел бы и представился ей после планёрки, а то сам знаешь - что такое парторг..."
Шеф ничего не ответил, а только всё оставшееся время искоса разглядывал сидящую напротив деловитую дамочку, честно пытаясь найти в ней хоть какую-нибудь привлекательную черту - но так и не нашел. Ни лицо, ни фигура, ни мимика и манера общения этой дамы не несли на себе ничего привлекательного. Она вовсе не была уродлива, но каждую черту её лица, каждую пропорцию её тела, каждый изгиб фигуры - что-то немного портило.
Когда планёрка наконец закончилась, все участники вышли из зала совещаний и продолжая обсуждать друг с другом поставленные задачи, направились в свои отделы по широким и длинным институтским коридорам.
Шеф нарочно несколько отстал от своих коллег и не спеша двинулся следом за парторгом Диной, которая шла впереди, деловито обсуждая что-то с подлизой Бурякевичем. Заняв удобную позицию с тыла, он наконец рассмотрел дамочку сзади - и опять не нашел в ней женских достоинств.
-"Ну как назло, ничего хорошего. Не возбуждает!" - подумал он.
Будучи нормального среднего роста и стройной - Дина имела чуть длинноватую талию, из-за чего её стройные ноги были несколько короче, чем этого хотелось бы, и сзади это было особенно заметно. Хотя плечи её и были несколько шире бёдер - это можно было бы ей простить, если бы при взгляде сбоку не обнаруживалась бы плоская задница и грудь 1-го размера.
Стройные ноги спортсменки с небольшими мускулистыми коленками можно было бы зачесть ей в актив - если бы их хозяйка умела ими пользоваться! Но Дина и ходить как следует не умела - походку её нельзя было назвать изящной по той причине, что она при ходьбе направляла носки чуть-чуть в стороны, что портило общее впечатление. Чуть коротковатые ноги можно было бы легко компенсировать изящной обувью на высоком каблуке - но Дина и этого не делала, предпочитая обувь спортивного стиля.
Лицо нового парторга на первый взгляд было миловидно, но уже при втором - обнаруживался слишком тяжелый квадратный подбородок, выдающийся несколько вперёд. Такой подбородок, особенно у женщины - не сулил ничего хорошего и намекал на наличие у его владелицы таких черт характера, как настырность и упрямство.
ххх
Время шло, и поздняя осень вступала уже в свои права. По ночам первый, ещё робкий морозик полировал уже мелкие лужи на столичных тротуарах, когда ранним утром Шеф, как всегда, вышел из дома и пешком двинулся на работу по пустынному проспекту Левина. В утреннем воздухе стоял небольшой туман, а ветерок с холодной горы легко проникал через его щегольское пальто, на котором давно отсутствовали две пуговицы.
Придя на работу намного раньше всех, когда офис ещё пуст и наслаждаясь покоем, Шеф, находясь в отличном расположении духа, развалился в кресле и только-только хотел пригубить дымящийся ароматный кофе с коньяком - как тут зазвенел стоящий на столе телефон.
С недовольной миной поставил он чашечку с кофе на стол и нехотя поднял трубку - оказалось, звонила сама Дина Стефановна, парторг предприятия.
-"Виктор Георгиевич, вы смотрели сегодня новости в семь утра? Нет? Это возмутительно - начальник отдела не смотрит новости на первом канале! Так вот, к вашему сведению - нас всех постигла тяжелая утрата - этой ночью умер Юрий Владленович Антропов!" - своим хрипловатым стервозным контральто произнесла парторг и сделала выразительную паузу - по всей видимости, наслаждаясь эффектом, который должна были произвести эта новость на молодого начальника отдела.
- "Быть этого не может! Вы меня разыгрываете, Дина Стефановна! Скажите, что вы пошутили!" - вибрирующим от горя голосом произнёс Шеф, прихлёбывая кофе, -"так надо же что-то делать! В девять часов я, с вашего разрешения, соберу отдел в комнате Љ 317 и сделаю политинформацию о текущем моменте... нет, лучше пусть товарищ Водовозный, как парторг отдела, сделает! А потом..." - в порыве служебного рвения выпалил Шеф, но Дина Стефановна решительно взяла инициативу в свои руки и резко прервала его словесный понос:
-" Это не вам решать, Виктор Георгиевич! Парткомом предприятия уже разработан план траурных мероприятий,предусматривающих почтение памяти усопшего руководителя, путём коллективного просмотра по телевизору прямой трансляции его похорон, которые состоятся в 10 часов утра на главной площади.
Поэтому возьмите на себя труд - прямо сейчас организуйте перенос в актовый зал самого большого телевизора, который стоит в приёмной гендиректора, и обеспечьте явку сотрудников вашего отдела!
И предупреждаю - явка должна быть стопроцентной! В этот тяжелый для страны час мы должны быть монолитны!" - отчеканила парторг, - "но это ещё не всё! Райком партии оказал нам честь - меня, как парторга, председателя профкома и вас, как руководителя самого большого производственного отдела - секретарь райкома пригласил представлять наше предприятие на коллективном просмотре похорон генерального секретаря в зале райкома партии, и траурном торжественном собрании. Так что в восемь тридцать выходите в вестибюль - соберёмся и вместе поедем в райком".
-"Так может быть, мы можем ещё чем-то помочь райкому в подготовке траурного мероприятия?" - не унимался Шеф, верный своей привычке наращивать руководящий маразм.
-"Пока вы ещё крепко спали в своей постели, я уже позаботилась об этом - ещё в половине седьмого утра вызвала и направила в райком для оформления зала руководителя группы из отдела дизайна - Любовь Ефремовну Г-ву, с тремя людьми. Так что они там уже давно работают, а вы, начальник отдела - последним об этом узнаёте. Стыдно, товарищ начальник!" - остудила Дина Стефановна пыл Шефа и бросила трубку.
- " В самом деле!" - подумал Шеф - "как я сам не заметил - ведь утром по телеку вместо аэробики по всем программам крутили выступление симфонического оркестра, а я не придал этому значения. Теперь буду знать - раз выступает симфонический оркестр - жди беды ... Вот и люби после этого классическое искусство - если симфонию играют, или балет показывают - как там балерины в пачках скачут в бесстыжих позах - значит, жди очередного жмурика!".
Поймав в рабочих комнатах отдела двух - трёх молодых сотрудников, Шеф перепоручил им установку телевизора в зале, а сам затянул галстук в строгий узел, опечалил лицо, взъерошил волосы и не спеша спустился по лестнице в вестибюль, где уже ждали его Дина Стефановна и пожилой председатель профкома, держащий в руках красно-чёрную траурную повязку, предназначенную для Шефа, и букет алых роз, перевязанный траурной ленточкой.
Дина Стефановна была одета в безукоризненное черное пальто, скрывавшее некоторые недостатки её стройной фигуры, а тёмно-красный платочек на шее несколько оживлял мертвенную бледность лица, что было про себя отмечено Шефом.
Дина Стефановна же руководящим взором заметила отсутствие двух пуговиц на дорогом пальто Шефа - но ничего не сказала, а только посмотрела на него уничтожающим взглядом.
Выйдя через чёрный ход в охраняемый внутренний двор, троица села в чёрную "волгу", которая помчала их в райком.
Вообще-то ехать было недалеко, так что через пятнадцать минут Дина Стефановна в сопровождении Шефа уже входила в вестибюль райкома. Раздевшись в гардеробе, расположенном в цокольном этаже, они вдвоём поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Председатель профкома со своими алыми розами, видимо, замешкался в гардеробе и где-то потерялся.
До начала торжественного собрания оставался ещё почти целый час.
В поисках своих дизайнеров Шеф и Дина Стефановна вошли в просторный актовый зал и остановились, озираясь по сторонам и рассматривая его новое, траурное оформление.
Увидев вошедшее руководство, дизайнер Любовь Ефремовна бросила кисти и краски, отошла от сцены и со своей сиропно-сладкой лядской улыбкой плавно приблизилась к ним. Испачканные красной краской руки делали её похожей на ведьму, которая только что вырвала дымящуюся печень у очередного самца.
Была она дама несказанно - порочной, яблочно - медовой тридцатилетней красоты, которую, несмотря на наличие прозябавших дома законного супруга и двоих сопливых детей - использовала направо и налево на полную мощность.
Её дневник, где она подробно фиксировала свои бесчисленные сексуальные связи, был легендой режимного предприятия и предметом пересудов сотрудниц, видевших его хоть одним глазком.
Глядя на цветущую улыбкой аппетитную морду Любовь Ефремовны, парторг невольно нахмурилась - ведь умер крупный руководитель, заслуженный пожилой человек, с которым уходит целая эпоха! Объявлен всеобщий траур, а на лице этой дамочки что-то незаметно ни траурных эмоций, ни явного горя - только неуместная похоть.
-"У вас всё получается? Зал будет готов к началу траурного собрания?" - строго спросила она, стараясь настроить окружающих на приличествующий моменту минорный лад.
-"Да не вопрос, Дина Стефановна! Не берите в голову - мы всё уже сделали! Сейчас девчонки мои последние ленточки на сцене вокруг портрета усопшего вешают - и можно начинать!" - жизнерадостно выпалила Любовь Ефремовна, глядя тем временем на Шефа, которого ей уже хотелось съесть, предварительно посыпав душистым перцем и смазав горчицей.
-"Да! Что за бешеная бабёнка - настоящий Вельзевул в юбке! Надо, надо как - нибудь испытать её на прочность - посмотреть, как она держит удар и какова она в деле!" - подумал Шеф, встретившись глазами с неистовой дизайнершей, а потом нахмурился и переведя глаза на Дину Стефановну, произнёс:
-"Да, мы понесли великую утрату! Хочется верить, что партия наша сомкнёт ряды и выдвинет из них руководителя, равного усопшему!"
Так началось их холодное знакомство и неплодотворное сотрудничество, не приносившее обоим ни пользы, ни удовольствия, пока обстоятельства жизни не изменили это.
30 лет спустя. 2017 год, восток Украины.
В конце сентября, довольно поздно вечером, Шеф возвращался из поездки за город, на природу. Войдя на конечной станции в метро, он с удобствами ехал с десяток остановок сидя, в мало заполненном вагоне. Все сидячие места были заняты, да ещё там и сям ехали стоя группки молодёжи. Чувствуя усталость, он сразу же, как сел - закрыл глаза и стал считать слонов, чтобы скоротать время.
Так с закрытыми глазами, думая о своём, он проехал остановок восемь из десяти, как вдруг что-то как будто толкнуло его открыть глаза. К своему удивлению он увидел, что напротив него на сидении едет, тоже с закрытыми глазами, Людмила Петровна - его давняя безответная симпатия. Она на вид казалась почти так же хороша собой, как и много лет назад, даже причёска та же - стянутая назад резиночкой на затылке. Только на висках в тонких, смоляной черноты волосах появилась чуть заметная седина, да около губ залегли едва заметные горькие складочки.
От неожиданности Шеф не поверил своим глазам и чтобы убедиться, что она ему не снится - снова закрыл глаза и, досчитав до десяти, вновь открыл - но то место, где только что сидела Людмила Петровна - уже было свободно, так как, заметив его - она за эти десять секунд успела встать и пройти влево, к выходу из вагона. Не успел Шеф что-нибудь решить и предпринять - как поезд остановился, дверь открылась, а Людмила Петровна вместе с кучкой молодёжи выпорхнула из вагона и мгновенно исчезла из поля зрения шефа.
-Уфф! - вздохнул он даже облегчённо, - слава Богу - сгинь, нечыста сыла! Мало ты меня мучила, так опять возникла из ниоткуда - чтоб опять манить без надежды...
30 лет назад, начало мая 1991 года.
-Людмила Петровна! Я хочу вам сказать что-то важное! - приблизившись к ней сзади, негромко произнёс Шеф.
-Так говорите ради бога, не томите!
-Но это секрет, об этом никто не должен знать!" - сказал Шеф вкрадчиво.
-Да бросьте вы, что за секреты полишинеля! У нас в коллективе все всё обо всех знают! Говорите, а то мне надо срочно сходить к конструкторам.
-Ну ладно, - сказал барбосс и приблизившись к ней, горячим шепотом произнёс на ушко: - "Людмила Петровна, хочу вам признаться - я давно мечтаю об анальном сексе с вами!"
Людмила Петровна отскочила от него, как ошпаренная - от такой новости её бросило в жар, - "Ну почему именно об анальном?" - инстинктивно вырвалось у нее, и она тут же пожалела о сказанном...
"-Ага. Значит, на обычный секс она уже вроде получается без проблем согласна, а колеблется только насчёт анального..." - мгновенно сделал вывод шеф и...
31 декабря 1990г. Новый, 1991 год на пороге.
Корпоратив в разгаре... шампанское хлопает, смех раздаётся... АББА и битлы зажигают... Шеф продолжает окучивать Людмилу Петровну.
-Добрый вечер, Людмила Петровна! С Новым годом вас, с новыми трудовыми свершениями! Желаю вам научные темы активнее начинать и чаще бурно кончать... Что вы такая какая - то... напряженная? Давайте веселиться! Вот, давайте выпьем шампанского!
-Я не напряженная. Я просто хожу и оглядываюсь - боюсь, что вы коварно подкрадётесь и атакуете меня сзади. Наверное, вы не оставили своих порочных намерений.
-Бог с вами, Людмила Петровна. Конечно не оставил я своих намерений, а чтобы вы чувствовали себя в безопасности - советую стать спиной вдоль стеночки, так безопаснее.
-Перестаньте дразнить меня, негодный мальчишка! Вы меня доведёте своими дразнилками, что я на вас вправду рассержусь. Пойду в партком и пожалуюсь новому парторгу, Дине Стефановне - уверена, что она, как женщина серьёзная, вас вразумит и наставит.
-Вы имеете в виду эту нашу новую мымру, которую, наверное, по блату сделали парторгом нашего НИИ? Ведь она без году неделя работает у нас. А уже футы, нуты, парторг. Так знайте - если она меня вызовет - я ей прямо без утайки скажу, что подкрадываюсь к вам незаметно по причине того, что когда я вижу вас сзади, то у меня голова кружится от вожделения так, что даже могу вас за жопу укусить в порыве страсти! Ну, только не делайте такие страшные глаза - я серьёзно! Вы же знаете, как я к вам неровно дышу...
И вообще, чего это вы меня мальчишкой дразните? Разве вы меня намного старше? Я не проверял, но думаю, что не более как года на два старше... это же пустяки!
-Вот я и пойду и пожалуюсь парторгу, что вы ко мне пристаёте, мешаете сосредоточиться на работе...
-Да почему же нельзя к вам приставать на работе? Ведь мы только тут и видимся. Тогда давайте встречаться у вас дома - я к вам вечером с шампанским буду приходить и будем бурно веселиться до утра!
-Я живу с мамой и кошкой в однокомнатной квартире. Так что если даже предположить, что вы явились - мы вас тут же выставим, а кошка Герда непременно укусит. Знаете, как она ужасно кусается? Прямо тело до кости прокусывает! Скомандую ей - фас, Герда! И вам конец!
-Да, тогда концу моему точно конец - это и впрямь опасно... Я бы вас к себе увозил по вечерам -но и сам пока живу в общежитии, но надеюсь, что мне всё таки дадут служебную квартиру как ценному кадру, вот тогда...
-Ой. Тоже мне, ценный кадр нашелся... дырку от бублика вам дадут, а не квартиру.
-Ха-ха! Вот посмотрите потом, кто из нас прав. А пока давайте бросим всё, уйдём гулять по ночному городу и где-нибудь в подъезде совокупимся в порыве страсти!
- У вас только одно на уме. Никуда я с вами не пойду. Лучше после нового года пойду в партком. Не мешайте мне своими шуточками.
-Жаль! Вы сегодня такая красивая, я всё равно не сдамся
-А я всё равно пойду пожалуюсь.
Партком НИИ, январь 1991 года. Парторг Дина Стефановна вразумляет Шефа.
-Не понимаю, Виктор Георгиевич, зачем вы её преследуете? Что в ней такого особенного? Женщина как женщина, я тут посмотрела её досье - она даже на несколько лет старше вас. На пять лет, конкретно.
-На пять? Я думал, на два. Ну, да мне наплевать - хоть на десять, какая разница? Я её не преследую, я в неё влюблён и напоминаю время от времени об этом. Я даже ей пожениться предлагал впервые в жизни.
-Неужели? И что она? - оживилась Дина Стефановна, уставившись на собеседника чёрными, без зрачков глазами через блестящие стёкла золотых очков.
-Вот вы сами видите, что. Пошла к вам с жалобой на меня. Но я не обижаюсь - я ей всё прощаю, лишь бы она была моей!
-Я одного не понимаю, Виктор Георгиевич, - промолвила после некоторого молчания Дина Стефановна, барабаня острыми от маникюра ноготками по столу. Если ваше внимание столь неугодно...или неприятно... этой...этой женщине... этой Людмиле Петровне... то разве она одна в вашем окружении? Может быть, вам переключиться на другую, не менее достойную женщину, которая сможет... которая захочет... которая, ну... вы понимаете, с радостью даже решит все ваши проблемы? И тем самым вы упростите и мне задачу как парторгу. Как молодому парторгу. А то ведь я в любом случае должна рассмотреть заявление Людмилы Петровны. Не имею права не рассмотреть и не принять меры. А так всё бы само собой решилось.
Тут до тупого Шефа, наконец, дошла свежая мысль парторга, и он глядя ей в бездонные глаза, предложил:
- Давайте прямо сегодня вечером, после работы и решим этот вопрос. У вас дома обсудим и окончательно решим. Всё-таки, Дина Стефановна, я вижу, что не зря, не зря райком назначил к нам парторгом именно вас - вы смотрите в корень проблемы! Диктуйте адрес и время, я приеду куда и когда скажете. А с Людмилой Петровной будет навсегда покончено - я так решил.
-Улица Петрозаводская, 16, квартира 48. Второй подъезд, 15 этаж - без заминки и без лишнего лицемерного удивления, будничным голосом ответила Дина Стефановна, внимательно глядя на шефа, - только приезжайте к 22:00, не раньше, чтобы я успела подготовиться.
-Буду точно в это время.
Улица Петрозаводская 16, в тот же вечер, 22:00.
В большой четырёхкомнатной квартире дома-сталинки Дина после смерти отца - отставного полковника КГБ - жила одна, если не считать кота Мурсика.
-"Ещё, ещё пожалуйста! Еби, еби меня пожалуйста, не прекращай - ты мне сейчас так нужен, так нужен! Ещё!" - хрипло повторяла Дина. Жилистое тело её, напрягшееся как струна дрожало от напряжения и предчувствия счастья, которое всё никак не приходило. Шеф драл и драл её, всё ускоряя и ускоряя темп буквально из последних сил, пока струя его густого естества наконец не изверглась в тугую утробу Дины.
Дина, почувствовав внутри горячий всплеск - с хрипом кончила одновременно с ним, и тело её бессильно расслабилось.
ххх
Перед первомайскими праздниками в зале райкома партии состоялось собрание районного актива, посвященное итогам работы за первый квартал. В перерыве собрания Шеф двинулся было сразу в буфет, когда внезапно в полутёмном коридоре на выходе из зала чья-то маленькая, но твёрдая рука взяла его за локоть, и он услышал негромкий хрипловатый голос парторга:
-"А вы знаете, Виктор Георгиевич... я тогда вам не сказала... ведь я после той нашей встречи через три месяца даже в больнице несколько дней лежала. Аборт! Представляете?" - со счастливой почему-то улыбкой нежно прошептала ему на ухо Дина Стефановна, посмотрела ему в глаза сияющим взором и незаметно сильно, до боли стиснув его руку, резко ускорила шаг и скрылась в толпе, заполнявшей фойе.
Не зная, что и сказать, Шеф молча пожал плечами. Он так и не понял, как ему реагировать на такое заявление парторга - плакать или радоваться? Занятый этими мыслями, он как бы в полусне просидел оставшуюся вторую часть совещания, постепенно успокоился и сказал себе:
-"Ну что же, в конце концов - это было её решение! Судя по виду, товарищ парторг осталась очень довольна результатами нашей встречи - значит, так тому и быть. Впрочем, реакция её очень уж странная, неестественная. Непонятно, отчего она выглядит такой счастливой? Судя по её сияющему от радости взгляду - она счастлива от того, что сделала аборт? Не понимаю. Это более чем странно - прямо извращение какое-то!
Но раз женщина довольна - что ещё нужно?"
ххх
Проработав в родном НИИ довольно долго, Шеф в конце концов не выдержал бесконечной повседневной рутины и уволился, покинув это хоть и осиное, но до боли родное гнездо. Но не прошло и года - как неожиданно для многих подломились могучие глиняные ноги, и рухнула стоявшая на них Великая Империя. Вслед за Империей распалась, рассыпалась в песок и система суперсекретных НИИ, а люди с их золотыми головами разлетелись, как птицы - кто куда.
Когда лет через пять в метро Шеф случайно встретил подлизу Бурякевича - в числе многочисленных сплетен об общих знакомых тот рассказал ему, что их парторг Дина-мина в прошлом году скоропостижно умерла от рака.
Узнав об этом, Шеф хотел было заплакать - но у него не получилось. Хотел пойти в церковь как-нибудь и поставить свечку за упокой души рабы божьей Дины - но потом как-то забыл. Иногда, очень редко что-то вроде лёгкой грусти мучило его, но он отмахивался сам от себя и сам себя успокаивал им же самим выдуманной формулой:
-"Забудем всё это! Какие могут быть печали? Ведь все мы там будем!"