....Голова кружилась. Тупая боль выдавливала глаза. Он потерял много крови и сейчас шёл спотыкаясь по развалинам города...
Несколько сот лет назад колонисты с большой оси заселили эту полупустынную планету. В основном это были люди но попадались и другие гуманоиды. Они шли в неизвестность преодолевая страх, не зная своего будущего, согреваясь огоньком надежды. Надежды найти своё место, свой Рай, но конфликт с Фахами прервал и уничтожил их жизнь. Всё было кончено. Давно ушёл последний транспорт, унося оставшихся в живых к оси и отплёвываясь от кораблей Фахов.
Притихшая после грохота боёв планета ждала новых хозяев. Однако те не спешили спускаться на неё. Их истребители переходя на атмосферный режим выискивали среди руин чудом уцелевших и добивали остатки чужой цивилизации.
... Глубокая слабость парализовала ноги и руки. Из под сбитой набок форменной фуражки армии обороны текла кровь. Он хотел спать. Нет не спать, а уснуть, уснуть на чём-то мягком и чтоб вокруг была тишина. Где-то недалеко должен быть вход в госпиталь, там он сможет умереть в покое.
Дорога вздрогнула, рядом с ним пробежали султанчики разрядов, нож лазера снёс остатки какой-то арматуры. Прямо на него медленно летел истребитель. "Хорошие машины" - подумал он - "со всех точек зрения". Аналогов ему ещё не приходилось встречать. Он вскинул карабин и выстрелил. Раздался глухой хлопок и мелкие куски истребителя красивым салютом опустились на планету. Теоретически сбить эту махину было возможно, но практически этого не было ни разу. Фах даже не успел катапультироваться. А он шёл дальше. "Попал и попал, катапультировался Фах или нет, какая теперь разница". Ему было всё равно. Там, за спиной, горела его жизнь, его семья, друзья, его родной город. Вот и вход в госпиталь...
... Что-то тяжёлое лежало на спине. Жутко пекло в спину. Кажется он уже чувствовал это когда-то. Похожее уже было, а может будет? Дурацкая мысль: "будет". Разве это ещё не конец? Разве возможно продолжение его мучениям? ...Рвануло видно рядом, но не сильно. Значит это не Фахи. Скорее разорвалась какая-то штуковина, типа накопителя энергии. Раньше здесь был центр энергетических исследований, но во время войны раненых размещали везде где были уходящие вглубь помещения, в том числе и тут.
Он закрыл глаза и представил как Фахи будут расчищать завалы, перерабатывать их, и сними его тело. "И почему Фахи не могут жить мирно с осью? А может и они и делать тут ничего не будут, а разворотили всё здесь просто так. Планета то далека от оси - значит можно нагадить не опасаясь за себя особо...".
... Поселенцы знали конечно, что шли на риск, когда обосновались так далеко от центра. Они знали, что крупной помощи в беде от оси им ждать не придётся. И в самом деле пришло десятка два тяжёлых транспорта со всякой всячиной и всё....
... До войны он был коммисаром полиции, но после мобилизации ему дали полк. И вот всё. Всё разбито. Фахи выиграли войну в открытом космосе, пали последние станции и планета осталась голой перед кораблями Фахов. Гибель стала очевидной и оставшиеся в живых стали с боем пробиваться к оси...
...Облако. Вокруг белая пелена. "Кто здесь? Я. Есть Я. Что такое Я? Должно быть тело, где оно? Где я? Планета, город, Причём здесь город? Война. Здесь война. Откуда война? Есть другие города, есть другие планеты"... Свет. Яркий свет. Он увидел что лежит в медицинском отсеке боевого корабля. "Откуда на планете боевой корабль? Стоп. Да он летит!" Что корабль в космосе не было сомнений - ясно чувствовался перебой локальной гравитации. Мало того - очевидно шёл бой. Затухало освещение, сбрасывая энергию на буферную систему.
Вдруг серия резких толчков. Потух свет, но секунду спустя зажёгся аварийный. Индикатор на выходе из отсека горел красным. Значит там дверью смерть - космос своей пустотой вошёл в корабль, в его центр... "Сколько раз можно умирать!" Раз гравитация осталась - двигатели ещё работают, но за стеной отсека вакуум. Похоже удар прошёл весь корабль насквозь, не тронув реактора и механики...
Как приятно было чувствовать заживающие раны, чистое шероховатое бельё... Только странное ощущение энергии и тепла во всём теле, только как надоело умирать. Он поднялся и пошёл. "Побыстрее бы дойти до двери, облокотиться на ручку а дальше... Дальше всё кончиться быстро. Ещё шаг..."
Давление вышвырнуло его в огромный сводчатый центр. Сердце остановилось....
"Что за чёрт!!!" Он жил. Да сердце не билось, да он не дышал, да он видел как то странно... Но видел, слышал тихие звуки, очевидно небольшое количество воздуха всё ещё проводило звук...
Он не знал, что там на планете, в развалинах энергетического центра заканчивалась работа по замене обычной трофике биокибернетической модели человека на энергию окружающую тело в виде всех возможных полей и излучений. Он не знал, что его полуживого случайно нашли и вытащили из-под обломков, обработали раны, но смерть слишком сильно зацепила его... Тогда ему заменили весь эпитель и кожу на только что разработанную модель способную улавливать, накапливать и распространять по телу любую возможную энергию.
Если б этот эксперимент закончился хотя бы месяц назад, фахи не летали бы сейчас в атмосфере планеты. А теперь оставалось только убираться от сюда поскорей. Последний военный корабль с сотрудниками центра уходил с планеты. На выходе в открытый космос начался бой. И вот буферная система не выдержала нагрузки и лазер разорвал центр звездолёта как пустую коробку. Все погибли, кроме него. Ведь ему теперь не нужен воздух, не нужно тепло. Здесь, в космосе, хватало и энергии звёзд.
Всего это он не знал. ...ясно одно: он жив, двигатели целы. Значит нужно откорректировать направление и попытаться навести тут порядок, хоть какой-то.
Старый инстинкт самосохранения заработал безотказно. Он не хотел жить, он не хотел знать этот мир, но он жил и боролся за живучесть своего звездолёта...
20-23.06.1990.
2. ОКЕНАВА СЕГОДНЯ
Он шёл по белому песку Окенавы, впитывая всем телом энергию космоса и этой тучной белой звезды, готовой вот вот взорваться и поглотить в своём бешеном вихре маленькую планетку и его - слабую биологическую субстанцию с расшатаной психикой.. Он шёл бесцельно по этим пескам уже очень долго и, как всегда, рядом с ним шла она. Точнее нет, конечно, не она, а полупрозрачная смесь всяких полей на которую он тратил столь драгоценную энергию. Даже сейчас, после пережитой передряги, накапливая силы, он хотел что бы рядом шла она. Часто забывая, что на самом деле её нет, он начинал спорить, доказывать, махал руками, а она только улыбалась, но это его лишь подогревало и он опять что-то доказывал.
Зачем он пришёл на эту планету и бесцельно идёт к горизонту. Всё же опасно: чёртова звезда в самом деле может лопнуть и накрыть его в этих жарких песках. Может это эти странные плоды, напоминающие ему что-то знакомое по вкусу, а может опасность, которая так явно и открыто висит над головой. Он всегда любил опасность. Но сейчас, привыкнув уже к этой белой бомбе, что сейчас заставляло его чуть ли не ползти к горизонту на умирающей планете?
Он не так уж и молод, но и не стар. Впрочем что такое возраст, время? На одной планете одно, на другой другое. Где-то вечность, где-то секунды. У каждого своё время... В общем, конечно, он постарел, шатаясь по окраинам вселенной, и только она шла рядом всегда одна и та же в своём синем костюме, такая, какой запомнилась ему.
Он постоянно искал, искал как казалось опасность, а может опасность лишь ширма за которой скрывается нечто более важное, более острое, какая-нибудь истина или смысл? Может он бежал от себя? От своих глупостей и ошибок? Как знать...
... он устал. Тяжёлые руки лежали на тёплом песке. Огромный тупой маятник раскалывал голову: Тук - Тук - Тук. Она села рядом и ласково посмотрела на него.
Что нужно человеку для счастья? Иногда, очень малого. Приятного слова или взгляда бывает достаточно. И он был счастлив. Она смотрела на него, пересыпая белый песок с ладошки на ладошку, и песок сыпался мимо, и сквозь пальцы, и она набирала новую горсть. О прекрасная вечность! И какое дело до всего, что происходит вокруг.
Он не видел, как заметалась звезда, как начал расширяться её бледный диск. Только стало нестерпимо жарко, очень пекло в спину. "Это уже было со мной?". Свинцовые веки сомкнулись под собственной тяжестью. "Хорошо что я не увидел как исказились цвета на её куртке, как изменилось её лицо, тело, как плавно разлетелся и рассыпался её милый образ". Это было последнее о чём он подумал, сегодня...
04.03.1990.
3. ЗАВТРА
... завтра была ночь. По деревянным полам избы кто-то ходил, несло жаром от печки и пахло петрушкой. Он проснулся. Красный огонёк играл на узорах замороженного стекла, на этих листках причудливых растений. Кажется там, за окном, вьюга и жуткий мороз. А может просто тихая зимняя ночь? Нет: именно вьюга, пурга, злая и свирепая - иначе здесь, по эту сторону окна, не было бы так тепло и уютно, и одеяло, такое толстое и мягкое, не было бы так легко. И сознание того, что там плохо, а здесь хорошо, успокаивающим бальзамом разливалось по телу.
...его опять нашли. В который раз...
...новый день уже начал отдавать свои силы, чувства и дыхание.
...она родилась из густо натопленного пространства маленькой комнаты и казалось всё тепло этого нового мира сосредоточенно в ней. Она опять с ним и он счастлив. Он может говорить ей что-то, а она улыбаться ему. Он объяснил ей как очутился здесь, как его нашёл в тайге старый охотник, а она улыбалась, улыбалась. Да она права: какую чушь он несёт. Не всё ли равно как и почему он тут, и почему сейчас зима, и вообще, что это за планета? Какая разница, какая разница? И он перестал говорить, только впитывал глазами любимые линии лица и тела, и улыбался в ответ.
А дом скрипел, стучал и шуршал вокруг них. Мир жил своей озабоченной и сложной жизнью. Слышны были чьи-то голоса, мерное жужжание. Тишина складывалась из далёких, ненужных и потому непонятных звуков.
Он давно потерял реальность. С тех пор как судьба оставила его одного. Его мир - это она и дорога. Она - всегда одна та же и каждый миг неповторимая. Дорога - всегда разная и этим так успокаивающе однообразна.
Сейчас он уйдёт. Поблагодарит старика и уйдёт.
На дворе бушевала метель. Он ушёл, укутавшись в тулуп. Лес, сугробы, она, конечно рядом в своём синем костюме. Чёрные стволы деревьев сменяли друг друга. Лес принял его в себя спокойно и уверенно. Ветер пропадал в глубине ночи. Они уходили вперёд...
23.12.1990. /вагоны ездят по рельсам в тумане и сталкиваются друг с другом, бродят.../
4. РАЗГОВОР В ГРОЗУ
...гроза пришла с запада. Именно там впервые лопнула огнём тьма. Они не хотели грозу. Они сидели на скамейке, рассказывали анекдоты, кто-то грубо рвал струны дешёвой гитары и семейная лысина в белой застиранной майке пригрозила с балкона, что спуститься и задаст им...
Они не хотели грозу, а я молился что бы она не прошла мимо, там на западе. И вот уже белая паутина играет над старым городом. Вообще, там, за каньоном, на острове, люди должны чувствовать себя иначе чем здесь. И если верно, что души людей не умирают, то как же им там тесно в городе, которому тысяча лет...
Вот оно: порыв ветра сорвал откуда-то тряпку и первые капли дождя ударили в окно - Бог услышал меня, она идёт ко мне. Уже слепнут глаза и гром застревает в ушах. Земля сжавшись ждёт что пошлёт ей небо...
...яркая белая точка приближалась к моему окну.
- Что это? Шаровая молния? Так, как нужно себя вести? Наверно закрыть форточку и свет. А свет и так выключен. Тогда закрой форточку. А вдруг это то чего я жду? А чего я жду? Не знаю.
Белый шар вдавился в комнату и словно глина сам слепился в мужчину лет 35-ти.
- Добрый вечер, разрешите у вас приземлиться. Ну и погодка!
- Да, пожалуйста, а вы случайно не Карлсон, который живёт на крыше?
- Спасибо. Нет. Я вообще не живу - ответил ночной гость и о чём-то задумался. Он сидел на подоконнике и сверлил взглядом голую стену напротив окна. Совершенно мокрые рубаха и штаны неопределённо - серого цвета очевидно его не беспокоили. Когда на полу от стекающей с него воды образовалась лужа и звук падающих капель сменил тон, он как-то удивлённо посмотрел на меня и сказал:
- Нет я не больной и Вы тоже не больны, пока... Просто тут была отличная поляна, на которой я убил своего первого оленя. А теперь запутался во времени. Да к тому же гроза...
- Да, гроза. Я очень люблю грозу. А кто это ещё за окном? Может ему тоже нужна посадка?
- Это она. Она была, но её сейчас нет, но я слепил её образ, но сейчас хочу забыть.
После этой странной фразы фигура за окном исчезла.
- Красивый город. Я воевал здесь, когда турки, как саранча, облепили стены и скалы, а эти варвары казаки держали осаду. Я был офицером гарнизона в то время. Но вот пал "новый" замок и были обнаружены подкопы под башни "старого". Что было делать? Город сдался на милость паши. Я закрылся в пороховой башне и взорвал её, а потом ушёл. Ушёл на восток к императору Японии. Мне казалась она так хотела (он кивнул в сторону окна). Да, вот, с тех пор всегда захожу сюда, когда иду мимо. Но, если честно, Земля меня утомляет. Вообще, эта область Вселенной слишком шумная: народу - тьма тьмущая.
Небо треснуло на мгновенье белой полоской и очередной раскат грома потряс воздух.
- А оленя вы съели? Интересно, вкусна ли оленина? Никогда не пробовал.
- Нет, я растворил его в облаке и он улетел на север.
- Почему на север? Туда дул ветер?
- Нет, ему было жарко...
- Что вы так пристально смотрите на эту стену?
- Я смотрю дальше, на Акону - эта звезда согревает меня и мне нравиться её энергия.
- Согревает? Не ближе ли Солнце?
- Ближе то ближе, но Акона чиста, а на Солнце пятна.
- Но физики говорят что это...
- Ах эти физики. Они слишком уверены в своих приборах. Опять же - люди... Что с них взять. Ну мне пора. Пойду...
Сказал и лопнул. Только дождь долбился о стёкла и асфальт, да лужа на полу напряжённо высыхала. А грозы больше не было. Так и не ясно: то ли гроза исчезла когда он ушёл, то ли он исчез потому что гроза ушла.