Большой корабел при всем неровном дыхании своем к другу Ляксашке, все же
драл его нещадно. И не то чтобы за откаты от негоциантов и бояр за поставки пушек и сукна в армию и во флот, но драл за то, ежели пушки были плохими, а сукно гнилым... Как говорится, не за то батька сына драл, что тот играл!
А вот начальника строительства городского метро - неполного тезку того самого Ляксашки - драть было некому. В Городе на Реке почему то считалось, что новый Ляксашка - большой в метростроении спец и на дуде игрец.
А иллюзия того, что новый Ляксашка был дока в подземном строительстве строилась на том, что новый Ляксашка обладал неким сакральным знанием, что само понятие метро как бы восходит к словосочетанию Банкет в Метрополе... Новый Ляксашка умел распорядиться, чтобы красиво и вовремя накрыли стол и все такое прочее. А от того, ему и разрешили руководить теми деньгами, что Город на Реке отвалил на восстановление размытого болотом метро...
И щуку, как говорится - бросили в реку...
И только городские лурьи потом десять лет все писали, да писали в газетах - какая коварная попалась возглавляемому новым Ляксашкой ведомству - необузданная подземная стихия. Такая необузданная, что даже такое сакральное знание, что метро - происходит от словосочетания Банкет в Метрополе - и то не помогало. И лурьи писали все десять лет про стихию, полагая, что информация про подземные реки - заменит питающемуся картофаном со Мшинской народу - транспортные услуги несуществующего метро.
А новый Ляксашка оправдывался - де тендер не тем уступили...
А у лурьев и ума не хватило чтобы переспросить - а зачем тебя дурака поставили над городскими деньгами, чтобы ты тендеры не тем уступал?
А те самые НЕ ТЕ, кому тендер достался - очень хорошо проставились банкетом в Метрополе. И слово откат - тоже очень хорошо по русски произносить научились...
Нерусский и этиль-метиль
Приехав из Леонькарани в Город на Реке, Нерусский принялся заниматься бизнесом. Многочисленные родственники помогли со средствами производства, помещениями, оборотным капиталом и рабсилой.
В гаражах, что сразу за пустырем и железнодорожными путями - дядя Ахмет выделил Нерусскому пустой бокс, куда сразу завезли две синие бочки с метилом и полсотни ящиков с немытыми бутылками. За кастрюлю вареной картошки - Нерусский нанял двух представителей государство-образующей нации, один из которых некогда был начальником лаборатории высокотехнологических процессов, а другой - редактором научного журнала Новости органической химии...
И процесс пошел.
Два раза в сутки к гаражу подъезжал дядя Ахмет на своей ржавой "шестерке" и сверкая в улыбке всеми тридцатью двумя золотыми фиксами, пенделями подгонял государствообразующих, чтобы те быстрее грузили ящики с разлитой по бутылкам спиртосодержащей жидкостью.
Потом дядя Ахмет отвозил ящики своим рабыням - Наташкам - бывшим женам ученого и редактора, которые теперь днем торговали в ларьках дяди Ахмета, а вечерами делали минеты ему и многочисленным его родственникам из Леонкарани.
Процесс шел...
Мерли от метила государствообразующие...
А когда менты, принимая у дяди Ахмета мятые рубли, укоряли его, мол чего же ты, Ахмет, разливаешь метил - надо то разливать - этил, дядя Ахмет ухмылялся тридцатью двумя золотыми фиксами и приговаривал, - ай, да какой тэбэ рюсский разница - этиль-метиль?
И процесс - шел своим чередом.
Нерусский разливал - дядя Ахмет отвозил - Наташки торговали - государствообразующие питающиеся картофаном - покупали, выпивали и помирали... А на освободившиеся жилплощади из Леонкарани прибывали новые родственники дяди Ахмета....