Аннотация: Коммерческость и "квики" в военной мемуаристике. Спрос рождает предложение. Слабодушные рыдают над комиксами.
Фактор "горячего" и т.н. "военная проза".
Когда война проиграна, сухой эмоциональный остаток при выпаренном ура-патриотическом подъеме - бывает невелик.
Солдаты идут на войну ради того, чтобы вернуться домой со славой. Но когда война проиграна, по возвращении они не только не находят славы и уважения, но сталкиваются с откровенным непониманием. Никто им не сочувствует, а их претензии на уважение - в компенсацию за испытанное и перенесенное, воспринимаются с откровенной усмешкой. Лучше всего это получилось у Иры Салтыковой в Балабановском "Брате-2" , когда она говорит своему бойфренду - ветерану, "очнись, дружок, какая там еще война - здесь мир".
Истмат учил нас, что бывают войны справедливые и несправедливые. И еще нас учил истмат тому, что справедливые войны непременно выигрываются.
Так и насчет "интернационального долга", ради выполнения которого погибло 16 тысяч российских солдат, получилось прямо по Конфуцию: "нельзя искать в темной комнате того, чего в ней нет".
Проигранные войны оставляют в сухом остатке : у руководителей - стыд, а у простых исполнителей - злость.
Так Николай 1, проиграв Крымскую войну, покончил с собой... Заморозил себя до двухстороннего воспаления легких, намеренно без шинели и шапки и на сильном морозе весь день простояв во внутреннем дворике Зимнего дворца.
И Адольф Гитлер застрелился не в страхе перед Нюрнбергом. Кавалер двух железных крестов (Первого и Второго классов), в свое время зимой 1918-го лично взявший в плен шестнадцать английских солдат и одного с ними офицера (случай описан в трехтомной биографии известным историком ГДР И.Фестом), покончил с собой не из страха, а из стыда перед своим народом.
Теперь рыцарские традиции руководством в большинстве своем утрачены. Никто не топится, не морозится и не стреляется. Последними из Могикан были наши маршал Ахрамеев и генерал Пуго. Так что со стыдом - дело теперь эволюционно-экстраполяционного свойства. Начальственный стыд теперь корреспондируется- вниз - быдлу, охлосу, населению, электорату.
Но если с начальственным стыдом все так плохо, то с солдатской злостью - все еще, вроде как бы, в порядке. И как и в прежние времена, описанные в лучших романах Эрих-Мария Ремарка и Дитера Нолля, солдаты возвращаются злыми, и встретив дома явное не сочувствие, а наоборот полное непонимание "какая война, дружок? О чем ты?" - распространяют (экстраполируют) свою ненависть к бывшим своим врагам, теперь на тех, кто сидел в тылу - жировал, когда они там проливали... и так далее.
Это чувство отлично описано хоть бы и в "Гадюке" Толстого: "я их там шашкой рубала-рубала, а домой вернулась, а они оказывается тут".
Америке, пережившей стыд и позор 73 года пришлось приводить свои чувства в порядок аж двадцать лет, покуда в 91-ом классический, словно из детской считалочки - толстущий генерал с немецкой фамилией (Шварцкопф) не выиграл Бурю в пустыне. А до этого - были и стыд и растерянность. И непонимание дома. Вспомните, если уж книжек американских никто нынче не читает, так хоть из кино - "Охотник на оленей", или тот же "Рембо-1" - как его - ветерана Вьетнама встретили дома? Кому он такой грустный и романтически-красивый в курточке морпеха - был нужен?
И что нового несет теперь вся эта "новая" проза о новой (уже проигранной) войне?
То, что вернувшийся солдат никому не нужен в мирной жизни?
То, что этот солдат ненавидит всех тех, кто не был там, где был он?
Так называемая "военная проза" на СИ - это такое же слабое звено, как и обсуждавшаяся нами ранее "городская проза" известных мамзель и медам.
В сущности, т.н. ветеранская мемуаристика (не вся, но в большинстве), грешит тем же, о чем я уже писал в своих заметках - поспешностью "квики".
Я уже неоднократно говорил, что под маркой моды на "горяченькое", в СИ "на ура" проходит откровенная халтура в виде комиксов. Только если говорить о "городской" прозе - это комикс о Герде - вечно снимающей свой ботинок - все никак его снять не может, как тот негр, вечно пляшущий на МТV, что все пляшет - никак бедный не напляшется... То в так называемой "военной мемуаристике", этот комикс представляет из себя вечное смакование деталей военной специфики, сводящееся к бесконечному "пиф-паф"...
Собственно, если поостыв от бросившейся к щекам священной крови возмущения, публика немного поразмыслит над тем, являются ли нынешние рассказчики комиксов про чеченские пиф-паф "литераторами" - то она (остывшая публика) поймет, что не только "не все то золото, что блестит", но и далеко не вся та писанина про войну, где стреляют - литература.
Обсуждая это с коллегами (приходилось), я напоминал о том, что лучшие произведения о войне были написаны Булатом Окуджавой и Василем Быковым - в достаточно уже зрелом возрасте. И Курочкин, и Некрасов свои "На войне как на войне" и "В окопах Сталинграда" писали не в сорок пятом и даже не в сорок девятом, а гораздо-гораздо позднее.
Но есть рынок. И есть вечный вопрос удовлетворения СЕЗОННОГО спроса. А это уже порождает такой же вечный конфликт качества скороспелого продукта с нормами той великой мерной палки, которой мерят истинный литературный продукт.
Но чьим является вопрос СЕЗОННОЙ ТОРГОВЛИ? Не коммерсанта ли?
Собственно, все эти изобилующие описанием боевых эпизодов рассказики, которые здесь теперь немеренно появляются, были бы востребованы, имейся в армии, как это бывало в лучшие ее годы - армейских и дивизионных многотиражек, удовлетворяющих писательский зуд камуфляжных графоманов (которые ничуть не лучше и не хуже любых других на СИ). Но газет таких давно уж нет. А тема, связанная с военной атрибутикой, многих читателей приманивает ровно так же, как и некого читателя - описание половых сношений.
Собственно, возвращаясь к архетипу всех фанатов камуфляжа - Арнольду Шварцнеггеру (что так верно подметил ненавидимый за это "Идущими вместе" Пелевин) - сущим "моментом истины" такой прозы будет вечное описание надевания бронежилета на могучий торс (фильм "Коммандо") - и потом нескончаемо-перманентное описание последующих за этим "пиф-паф" с перебежками, перекатываниями по осыпям и зеленке, пресловутым последним рожком патронов, криками "Санька - прикрой!", "Петька - чехи справа!", "Врешь, сука - не возьмешь", и так далее.
И любой, выучившийся грамоте участник литературного движения на СИ сможет складывать потом подобные рассказы в изобилии, как из кубиков игрушки "Лего". И я полагаю, что если спрос на подобную прозу будет прежним - то будет и предложение. И не всегда даже добросовестное.
Вообще, в том, что кто то ищет и находит некую зачаровывающую эстетику в грациозных движениях старшего сержанта Петрова, рукавом смахивающего пыль со ствольной накладки своего АКСМ - нет, как и нет ничего криминального в том, что кто то рыдает над строчками об изогнувшейся и кряхтя стаскивающей сапог Герде... Что вообще плохого в том, что у читателей - отсутствует вкус и высокая требовательность?
Что плохого в том, что писатель - зачастую под маркой "горячего" спроса - гонит откровенную халтуру?
А ничего!
Все нормально, потому как для того, чтобы оценить длину пути, необходимо вырваться из рамок одномерного мира - и хотя бы прибавить еще одну дополнительную координату, кроме спроса и предложения.
И фактора ТОРОПЯЩЕГО времени, про которое Гера Либерман из гениально великой вещи Романа Качанова "ДМБ" - сказал: "в армии - главное - не упустить".