-- Эй, Хэйг. -- послышался знакомый голос откуда-то со стороны входа в школу. Это снова Чарльз. Только он, на удивление, был один. -- Ты ничего не хочешь сказать? -- раздражённо сказал Роуз с большим квадратным пластырем на носу, под которым явно был бинт. Парень уже подошёл к ребятам и стоял прямо напротив Кесседи, не обращая внимание на остальных ребят.
-- Что сказать? -- встала на ноги Кесси. -- Спасибо, что отстал от моего друга? -- после этих слов парень с лаймовыми глазами нахмурил брови ещё больше, но всё так же стоял на месте.
-- Очень смешно. -- видимо, не очень смешно. -- Не хочешь попросить прощения за ЭТО? -- он указал пальцем на пластырь.
-- А разве ты не заслужил? -- произнесла девушка, но Роуз ничего не успел ответить, как Дэвид загородил её собой, оказавшись впритык к брюнету.
-- Не хочешь поговорить с кем-то, кто не на голову ниже тебя? -- на удивление авторитетно сказал шатен, максимально выпрямившись.
-- Неужто голос прорезался, Ричардсон? -- усмехнулся Чарльз, убрав руки за спину.
-- Не смешно. -- менее уверенно, но твёрдо, ответил Дэвид. -- Чего ты к ней пристал?
-- А ты не слышал, что я сказал? -- изменился в лице парень с аспидно-чёрными волосами. -- Я хочу услышать извинения.
-- А если бы я тебе врезал, ты бы от меня требовал извинений? -- выглядел такой спор забавно, ведь Ричардсон не меньше, чем на десять сантиметров ниже Роуза, а сейчас он говорит с ним так, будто вообще не видит в нём соперника. Хотя брюнета это только смешило. Интересно, чего это Дэвид так осмелел?
-- А ты проверь, что будет, если ты мне врежешь, Ричардсон. -- от такого тона у шатена по телу пробежали мурашки, но вида он не подал. -- Попробуй, врежь. -- он что, на слабо берёт?
Шатен хотел, чтобы это поскорее закончилось, но и трусом быть не хотелось. Он хотел доказать Роузу, что не слабак и, замахнувшись, направил кулак правой руки прямо в лицо улыбающегося брюнета. Но удара не произошло: Чарльз ловко увернулся и, схватив руку Дэвида, повернулся к нему спиной и перекинул через себя. Всё это произошло настолько быстро, что шатен понял, что только что случилось только тогда, когда Чарльз засмеялся.
-- Хорошая попытка, Ричардсон. -- он снова назвал парня по фамилии. -- Знаешь, Хэйг. -- юноша повернулся в сторону Кесседи, которая с жалостью смотрела на сидячего на земле Дэвида. -- После такого представления мне твои извинения не нужны. -- сказал он напоследок и, важно развернувшись, пошёл прочь. Все, кроме Дэвида, с ненавистью посмотрели ему вслед.
-- Дэвид, ты как? -- подошла к нему Хэйг и помогла встать на ноги.
-- Как придурок... -- печально ответил тот.
-- Эй! Не говори так про себя! -- подошёл к нему Тайлер. -- Он сказал, что это была хорошая попытка, значит, всё не так плохо! -- пытался брюнет поддержать приятеля.
-- Дэвид, ты уже показал Чарльзу, что не слабак. Теперь он знает, что ты можешь ответить. -- подключилась Энни.
-- Да я ели как в себе силы на это нашёл, так ещё и промахнулся!
-- Если бы он не увернулся, ты бы попал. Ты молодец! -- поддержала Кесседи парня, который смотрел на неё щенячьими глазками, но после её слов слегка улыбнулся.
Чарльз в это время уже зашёл в помещение и встретил там своего лучшего друга - Роя, который всё видел в окно.
-- Ты его на лопатки положил? -- немного удивившись, спросил Полин у приятеля.
-- Не беспокойся, я легонько. -- улыбнулся в ответ Роуз.
-- А ты не слишком жёстко с ним? Он вон, -- блондин махнул рукой в сторону окна, выходящего на дуб. -- чуть ли не плачет.
-- Рой, ты же знаешь, что он мне нравится. -- по-доброму закатил глаза Чарльз. -- А тем людям, которые мне нравятся, я ничего ужасного не делаю. Ты сам такой человек и прекрасно это понимаешь. -- с улыбкой сказал он.
-- Я понимаю, но он-то - нет. Ты скажи ему что ли, что хочешь подружиться. -- безмятежно предложил Рой.
-- Всему своё время. Если мы и будем "приглашать" Ричардсона в свою компанию, то Арчер увяжется с ним. -- притормозил Роя Чарльз.
-- Ну, ты прав. Пойдём к нашим. -- парни пошли в глубь первого этажа в сторону лестницы на второй. -- Слушай, зачем тебе вообще мстить этому Питеру? -- сменил тему парень с бледно-бирюзовыми глазами.
-- Ты будто забыл. Из-за него большая часть моей жизни была не жизнью, а выживанием в зверинце, Рой. -- напомнил Роуз Полину. -- А отомстить ему я смогу всего лишь заполучив ожерелье Салли Хэйг. Проще простого. -- пожал плечами брюнет.
Салли Хэйг была матерью Питера, с которой парень был в очень близких отношениях, в отличие от Кристофера, который всё своё время проводил с отцом. Салли ушла из жизни, когда братьям было всего по пятнадцать. Аллан Хэйг, отец Кристофера и Питера, тянул всю семью на себе ещё очень долгое время. Он смог прекрасно воспитать одного из сыновей, но вот второй, будто с ума сошёл после смерти матери и никогда не слушал. Всё, что у него осталось от его матери - её ожерелье, которое она отдала ему за несколько дней до своей смерти. Он носил его, не снимая, но в тот день, когда попал в тюрьму, на его шее не было ожерелья. Оказалось, что он знал, чем всё закончится, и перед уходом в школу где-то его спрятал. Спрятал так, что никто его не трогал, до того момента, пока он сам не вернулся в дом спустя двадцать лет и не забрал его.
-- Я тебя понимаю, Чарльз, но разве сейчас твоя жизнь не прекрасна?
-- Да, моя жизнь сейчас лучше, но она не будет прекрасной, пока Питер Хэйг не обречён.
-- А ты посмотри на всё это глазами Питера. У него умер самый дорогой человек в самый трудный момент его жизни. Он пытался найти внимание во всех, кто его окружал, а Элиза была наивной девушкой с проблемами с головой и пустым кошельком. Конечно, это не оправдывает убийство, но он уже отсидел в тюрьме за это, а обо всём, что он сделал в пятнадцать лет, наверняка, сам будет жалеть до конца своей жизни. -- высказал своё мнение Полин. -- Ему уже жизнь отомстила, ещё и вы с Нэнси хотите? -- после этого вопроса Чарльз задумался.
-- Знаешь, ты в чём-то прав. Не думаю, что моя жизнь в детском доме была настолько плохой.
-- Я про то же. Да и, тем более, если бы тебя туда не отдали, мы бы с тобой не познакомились. -- слегка улыбнулся Рой.
Ведь правда: Рой с Чарльзом познакомились ещё в детстве. Почти сразу, как только они попали в детский дом, начали проводить время вместе, а потом, когда Нильс пришёл усыновлять Чарльза, парни думали, что никогда больше не увидятся, и закатили истерику. Один из свидетелей этой истерики решил, что Рой - именно тот, кто в нём нуждается, и друзей усыновили в один день. Новый отец Роя, Уильям Полин, нашёл общий язык не только со своим новым сыном, но и с отцом лучшего друга сына. Нильс и Уильям стали хорошими друзьями, ведь они были почти одного возраста: Уильям всего на три года старше Нильса. У них много общего и, кажется, свои последние дни они так же проведут вместе.
-- Это точно. -- брюнет улыбнулся в ответ, вспомнив то, что в любой ситуации Рой его поддерживал, а он - Роя. -- Думаю, что оставлю девчонку в покое, только вот Нэнси от неё не отстанет. -- поразмыслил Роуз.
-- Надеюсь, что она тоже одумается. Кесседи не заслуживает такого негатива только из-за того, что её дядя - Питер Хэйг. Она, вроде, хорошая девочка, да и носы она неплохо ломает. -- захохотал Полин над недавней неудачей приятеля, а тот легонько толкнул его в плечо и тоже посмеялся.
Кесседи, Энни, Дэвид и Тайлер тоже решили вернуться в холл своего отряда, ведь на улице как-никак ноябрь и долго находиться вне помещения без курток - не очень перспектива. К счастью, у Тайлера получилось развеселить Дэвида за считанные минуты и шатен, кажется, уже и забыл про то, что его недавно положили на лопатки, как неудачника. Ребята едва успели зайти на второй этаж, как на их пути снова встала Нэнси.
-- Тебе лучше отдать ожерелье по-хорошему, Хэйг. -- начала с угроз блондинка.
-- Не отдам я тебе его! -- не раздумывая ответила Кесси и прикрыла украшение рукой, нахмурив брови.
-- Нэнси, хватит. -- подошла ближе к неприятельнице Блэр. -- Это ожерелье никогда не станет твоим. Можешь даже не надеяться.
-- Ладно, не хочешь по-хорошему - будет по-плохому. -- Вольц хотела ещё что-то сказать, но её окликнула староста с такой же фамилией, а друзья решили не терять времени и прошли мимо сестёр дальше по коридору, затем они зашли в холл и направились в комнату парней: сегодня они ночуют там, чтобы было честно.
-- Нэнси, чего ты прицепилась к этому Питеру? -- раздражённо спрашивала староста у сестры.
-- А тебе всё равно на то, что он издевался над нашими родителями всю их подростковую жизнь? -- сквозь зубы процедила старшая из сестёр.
-- Я тебе уже отвечала: мне не всё равно. -- закатила глаза Ника. -- Просто я не понимаю, зачем всё это? Думаешь, Питеру сейчас хорошо живётся?
-- Нет, я так не думаю. Я надеюсь на то, что его жизнь - ночной кошмар.
-- Я уверена, что его жизнь и есть ночной кошмар. Куда может быть хуже?
-- Он жизни не давал нашим родителям. Я этого не прощу, и ты мне не помешаешь, сестрёнка. -- Нэнси собралась уходить, но Ника её остановила.
-- Стой. Питер уже попал в тюрьму за свои поступки и отсидел там двадцать лет. Этого недостаточно?
-- Этого было бы достаточно, если бы он сидел там за его омерзительное отношение к нашим родителям. А почему его туда посадили? За убийство. Я не остановлюсь. Я уже всё сказала, и ты меня не переубедишь. -- старшая Вольц развернулась на каблуках и направилась в сторону лестницы на первый этаж.
Нэнси и вправду хочет отомстить Питеру за издевательства над её родителями. Но как так получилось, что он над ними издевался? Питер Хэйг учился в одной школе и одном классе с Сэмюэлем Вольц, отцом Ники и Нэнси, и с Хильдой Норр, матерью Ники и Нэнси. У Сэмюэля и Хильды были прекрасные отношения друг с другом, но Питер вечно всё портил: он писал записки Хильде от лица Сэмюэля, в которых были написаны ужасные вещи. Такие же записки он писал и Сэмюэлю от лица Хильды. Из-за этого Норр и Вольц начали всё чаще и чаще ругаться, пока вовсе не перестали общаться. После того, как Хильда и Сэмюэль перестали общаться, Хэйг начал издеваться над ними по отдельности, больше доставалось Норр, ведь она была хрупкой девушкой, которая едва могла за себя постоять, да и это у неё получалось не всегда. За девушку часто заступался Кристофер Хэйг, и Сэмюэль всегда это видел и от этого ему становилось ещё хуже, ведь он был влюблён в Хильду с шестого класса. И началось это как раз тогда, когда все они перешли в шестой класс, а продолжалось ровно до того момента, кода Хэйг попал в тюрьму.
В тот день Питер и его "друзья" снова издевались над Норр: Хэйг выхватил из рук девушки её личный дневник, в котором она что-то писала, и начал листать его страницы. Хильда пыталась вернуть свою вещь, но подпевалы Питера не давали ей к нему подойти. Это был тот самый день, когда шайка отморозков с Питером во главе убили двух учеников, и Кристофера, как уже известно, в школе не было и Хильде никто не помогал. Из глаз Норр уже капали слёзы. Сэмюэль увидел это и решил за неё заступиться, хоть "она" и писала ему записки с оскорблениями. Питер помрачнел и со скучающим видом уронил дневник девушки на пол, развернулся и ушёл в противоположную сторону от них, а его подпевалы вместе с ним.
-- Держи. -- Вольц поднял дневник с пола и протянул владелице.
-- Значит, как писать оскорбления - ты первый, а как помочь девушке, так в самый последний момент появляешься. -- она взяла свою вещь в руки и вытерла с лица слёзы.
-- Оскорбления?
-- Да, если ты забыл.
-- Я ничего тебе не писал. -- удивился Сэмюэль. -- Это же ты мне писала гадости... Я думал, что ты меня ненавидишь.
-- Что? Я тоже ничего не писала... И думала, что меня ненавидишь ты! -- хлопала глазами ошарашенная Норр.
-- Стой, у тебя есть хоть одна записка?
-- Секунду. -- Хильда подошла к своему шкафчику и открыла его. -- Ну конечно, вот ещё одна. -- она взяла в руку бумажку, свёрнутую в несколько раз, и развернула её. -- "Выглядишь сегодня отвратительно. Ты потолстела?" -- безэмоционально читала девушка. -- И твоё имя внизу.
-- Погоди-ка. -- парень открыл свой шкафчик, который находился совсем рядом с шкафчиком Норр, тоже нашёл там бумажку и, развернув, начал читать. -- "Твоя новая стрижка просто ужасна. Теперь ты ещё более страшный." -- так же безмятежно прочитал он. -- И внизу тоже твоё имя.
Они посмотрели на записки и увидели один и тот же почерк, который не принадлежал никому из них. Так Вольц и Норр и поняли, что все эти долгие четыре года любили друг друга, но не признавались, потому что "кое-кто" заставлял их ненавидеть любовь всей их жизни, не оставляя иных попыток поиздеваться над каждым из них.