Барсуков Александр Владимирович : другие произведения.

Страна сказок 510-511

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Александр

Барсуков

Страна

сказок-510

("Письма в никуда"-510)

2018

ПИСЬМО В НИКУДА-5091,5-5094

   16 апреля 2018 года. Сказка про Кондома Хлимена. Кратово и детство оставим в покое: во-первых, давно, во-вторых, неправда. Давно и неправда. Мертвожоровка - вот это правда! Там бдил Кондомушка. Я мыслю: может, Херлокушка? Тоже бдит.
   Ладно, Херлок отменяется, так как темно и неправда. Кондомушка ворочался на подушке, пропитанной его слюнями и потом: "Надо было 5 лет назад сказать не так этому дибилу!"
   Да нет, что он, дибил? Его если и мучают подобные мысли, то мысли эти имеют сексуальную окраску и значат примерно следующее: "Надо было 5 лет назад вообще что-то сказать ЕЙ!"
   Потому что он - молчун. Если друг - молчун, то это друг-молчун. А если это враг-молчун, то это какой-то дибил. А не враг. Враг, он же что? Лезет наперевес с винтовкой, а из носа катится соплища! Ну прям такая же, какая испачкала подушку Кондомушки. Но то ЕГО сопля, а то вражеская! Вражеская и помягче и полегче будет. А чтоб зверюга не орала, ей надо нос заткнуть носками. Не воняла.
   Хотя... сопля? Она, как бы, не воняет. Вот, помнится, случай у меня вышел. Я тогда лежал в ЦПЗ ("Центре Психического Здоровья") на Каширке. Так там был один такой больной Петя! Ну как больной? Он поздоровее многих из вас. Я как его увидел, так сразу подумал: "А это что за девушка?" На девушку этот Петя был похож. Но нрава-поведения был отвратительного. Скакал по кроватям, с меня стягивал одеяло, ругался матом, а соседу своему говорил: "Вы тоже принюхиватесь, когда напердите под одеялом?" Короче, сволочь.
   Однажды хотел пойти на улицу со мной. Я ему так говорю: "Я тебя, м.дака, исп.зжу!" То есть, другими словами, не захотел с ним идти вместе. Нет, нет, конечно: может, он и был очень сексуальным. Медсестра ему говорила: "Тебе надо было родиться девочкой!" Но он меня уже достал.
   Однажды вот ещё: там в соседней палате лежал Серёга Иванов, мордастый парень, похожий на Миху. Он каждый вечер распевал песенки с радио, у него было 4 приёмника дома. А сына своего назвал Маугли. Маугли Иванов. Конечно, тоже немного прибабахнутый, но чертовски смелый. Однажды он гулял ночью, к нему пристали трое: "Давай ключи от квартиры!" Так он как врежет им по лодыжкам ногой! И ничего не случилось. Квартира осталась у него. Этому Серёге нравился фильм про молодость Петра, я этот фильм не переношу: мрачный.
   Ну и этот Петя, чего-то, пошёл к Серёге, они поконфликтовали, Петя пришёл обратно к себе и ко мне и стал крыть Серёгу матом. Короче, вывод: мальчики, похожие на девочек, могут быть не только сексуальными, но и отвратительными.
   Итак, сопли не воняют, нечего ни у кого и спрашивать. Кондом перевернулся на бок: думает: "Пойду завтра куплю доллар! Нет! Лучше поддержу российский Автопром! Все Россию ненавидят, грозятся скинуть бомбу и применяют санкции, а я Россию люблю. Хотя...
   Забыл! Чего я там люблю? Мозамбик? Гонолулу? А! Рос-сию, мать вашу! Широка страна моя родная! Много в ней полей и синагог! Я страны другой такой не знаю, где так свободно дышит педагог!"
   Кондом засыпал, поэтому его мысли приобрели явственный кошачий акцент: "А за плужком тем Толстый ходэ... или бродэ... А потом как достанет сиськи и давай ими потрясать! Нет, так не уснёшь. Надо положить под голову правильную книгу! "Бублию"! Ни в коем случае не "Майн Кампф" и не "Войну и мир"."
   Включил торшер. На столике лежала "Творчество душевнобольных".
   "Сойдёт!"
   Положил. И такая Мистика! Из книги вылезает голый бледный Рейк и оскаливается: "Ры-ыы!"
   "Ты от их имени или про них?" - спрашивает Кондом. Рейка он не испугался, так как Рейк тот был, типа, Серёги Иванова, даже лучше: с Рейком Кондом не раз выпивал... кефир и играл в шашки.
   "Покайся, грешник!!" - заорал Рейк.
   "Как скажешь, только не волнуйся!" - сказал мысленно Кондом и принялся сонно во сне стукаться головой об пол синагоги: "Каюсь, Пресвятая Мария Рейковская!"
   "Между прочим, это - моя тёлка!" - заорал Рейк. - "И если ты восжелаешь запретного и захочешь её, то плати 100 франков!"
   "Да куда уж мне!" - сказал Кондом. - "Старый уже стал, яйца отложил на песок, не нужны они мне."
   "То-то, холоп! Но давай, смерд, о делах твоих суматошных покалякаем! "Мурку" всё так же не можешь?" - спросил Рейк в надежде, что ему сгодится этот фраерок.
   "Почему это не могу?" - спросил Кондом и стал стучать себе по лбу: "Да! Не могу! Как говорится: самого жирного и тупого посадите за барабаны!"
   "Балда!" - сказал Рейк. - "Мурка" - это самый первый и последний подарок инопланетянам на корабле "Вояджер", который покинет Галактику через три... два... раз! Инопланетяне послушают "Мурку", и у них встанет!"
   "Если, конечно, у них есть, чему вставать!" - сказал Кондом.
   "Ты что же, смерд, сомневаешься в могуществе США? Если Бушь сказал: "Буш!", то народ сказал: "Есть!" У нас, Рейков, точно есть, чему вставать! Я не говорю ничего про годмейеров."
   "То-то! А значит, США ваши - слабая нация слабых людей! А вот годмейеры! Я бы в годмейеры пошёл! Пусть меня научат!" - сказал сонный Кондом.
   "Научат! Это запросто! Кто не был - тот будет! Кто был - не позабудет!" - Рейк сплюнул прямо на лысину Кондома. Но тот даже не рыпнулся.
   Он смотрел прекрасный, прекрасный сон. По цветочному лугу бегают бесполые годмейеры в ситцевых платьицах! И у Кондома на них встаёт! Хотя у них на него нет, так как он в валенках и в красном пальто. Он, вообще, вышел проведать любимую столицу, хоть в этом виде не узнает и никто. Он, может, идёт к милой бухгалтерше в милом бюстгальтере.
   А что? Легко. Пусть ложиться с ней в постель, как с велосипедом, пусть она рожей похожа на Рейка (а тот, в свою очередь, очень похож на Льва Толстого, который потрясает сиськами!) (А все трое страшно похожи на усатого автора "Майн Клопфа"), пусть! Зато она знает наизусть все песняки Кондома. И поёт: "Траляляляляля! А я сошла с ума! Какая досада!"
   Поёт так, что у кредита с дебетом начинается диабет, и все трое остаются несведёнными. Ей наплевать на это, лишь бы Кондом пел эту песню про неё!
   И тут такая Мистика! Как, помните, вдруг сверху в Святое Семейство заглядывает игрушечный динозавр! Так и тут вдруг слышит Кондом суровый голос с Небес: "Кто всех дороже тебе?!"
   И ответит Кондом, не тая: "Мама, Рейк, Толстый, ты и я!" Ну, если вдруг спросит его Голос с Небес. Голос этот - голос годмейера.
   "Вы же мирные! Нахрена вы хотите кинуть в меня бомбой?" - спросил Кондом.
   "Мы-то мирные, но мы опорожняемся раз в год сырыми бобами и спрашиваем тебя: "Когда ты пердишь под одеялом, ты нюхаешь?"
   "Я понял! Я всё понял! Вы никакие не годмейеры! Вы человекобабы Пети!" - сказал Кондом и отвернулся: "Нигде от них покоя нету!"
   "Да ты приглядись к нам повнимательней! У нас же и груди нет, и сосиски нет! Какие мы человекобабы?"
   "Я не верю тебе!" - сказал Кондом и подумал: "Исп.зжу м.дака!"
   Наконец, на маленьких колёсиках к Кондому на лугу подъехал гробик на колёсиках: "Я - гробик Тишка! Давай поиграем!"
   "Во что?"
   "Ну как во что? Есть множество прекрасных игр: например: ты лежишь, как будто в гробу. И открывается крышка в ночи, чи-чи-чи!" - сказал Тишка и гнусно причмокнул губами от вожделения.
   "Сам играйся! Приведи мне свою самку!" - сказал сонный Кондом.
   Приехал ещё один гробик: "Я - самка!"
   "Докажи!" - Кондом.
   "Я умею делать так: "Ое! Е! Фак е! Даст ист фантастиш!" Это дурак Тишка так не умеет," - говорит.
   "Ладно, - сказал Кондом, - тогда начнём Урок номер 1! Первая Поза! "На роликах"! В твоём случае "На колёсиках"!"
   "По-моему, Кондом, ты просто кю и извращенец, я ожидала от тебя большего, чем банальная Поза номер 1, которую я знаю получше тебя! Я ждала: "А поговорить?" - говорит.
   "Да! Щас поговорим!" - и Кондом отвернулся к стенке.
   Тишка и его самка стали судить-рядить: "Щас его замочим или дождёмся утра? Если утром, то иначе, как напильником, не получится. Очень живучий гад!"
   Кондом понял, что ему нужен срочно адвокат. И не какой-то там Микки-Маус, а нечто вроде Дракоши Пинкенблюма. Ну, знаете: Пинкенблюмы-Розенблюмы не далеко ушли друг от друга.
   Пинкенблюм был. Он врезал по морде Тишке, а на голову самки насадил скрипку и завалил её в открытый рояль.
   "Вот только одного понять не могу: откуда у меня рояль? Хотя... это же сон," - подумал Кондом. - "А скрипа, труба и лупа, то есть, скрипка, трубка и лупка были у Пинкенблюма с собой. Дежурный набор."
   Ладно, отречёмся от старого мира: а то Охренение от этой сказки. Гробик Тишкой не будет. Гробик или Стелла, или Джемма, как проституток зовут. Если их назвать Тишка, то можно сыграть в ящик, в гробик. На чёрной-чёрной улице катился чёрный-чёрный Джемма!
   Он был восхитителен: гладкая отполированная поверхность, в которой отражалась звезда Антарес.
   "Но почему сразу ко мне едет? Пусть эта Джемма на колёсиках едет к тому, кто её вызывал, к мальчику по вызову!" - подумал Кондом. Он уже проснулся, к нему в голову больше Толстые с сиськами и "Творчества душевнобольных" не лезли, а была только маленькая война между желанием полежать и желанием побриться.
   Мы бы больше сказали: между желанием трахнуть всех на белом свете и желанием со всеми познакомиться. Для того, чтобы потом-то всех и обратно трахнуть.
   "Так-так!" - думал Кондом. - "Хойте из дер таг, унс гехёрт ди гансе вельт!" ("Сегодня денёк выдался, когда я всех и трахну! То есть, нам принадлежит целый мирок!")
   Конечно, понятно, что никого Кондом не трахнет, так как его от одной этой мысли уже мутит. Что же он, нахрен, тогда сделает?
   Пойдёт! Во! Отлично! Такой длинный и здоровый, аки глист, совершенно не похожий на мелких детишек. Пойдёт он! Кстати, взрослые вместе с детьми составляют разновозрастный разношёрстный отряд. На самом деле лучше, чтобы мелкие были с мелкими, а длинные с длинными. Да, дали манили Кондома.
   "Может, махнуть в Гонолулу? Или в Торонто? Да! Щас!" Если куда и махать, то в магазин, а там друзья, ведь я же, Зин, не пю один.
   "Я не пю! Я не пю! От водки рождается миллион паровозиков Тишек и три тысячи Дракошек Пинкенблюмов! Я не пю!" - при воспоминании о Тишках Кондома немного переклинило. Это говорило только о том, что он снова начинает охреневать. Взрослый человек-то длинный-длинный, но внизу у него есть ещё такая хитрая штука (хитрый шанс), от которой он хренеет. У детей нет этого.
   "Аликс! Аликс!" - позвал Кондом.
   Вошла Аликс.
   "Помоги мне застегнуть мой тренажный лифчик, а потом поищем запонку под кроватью: отшпилилась! В Позе "Поиск отшпилившейся запонки под диваном"!"
   Но Аликс его не поняла. Она брякнула на стол сковородку с засохшей яичницей: "На, жри, паразит! От Каляма отрываю - тебе даю!"
   "Это какого-такого Каляма? Того негра-брата, что ли, который очень голый, так как страшно бедный?" - спросил Кондом. - "Передавай Каляму приветики и скажи, что и в Африке Калямы тоже любить плюшки!"
   Аликс злобно захлопнула дверь и ушла.
   "Интересно! Калям! Посмотрим в мою картотеку на букву "К"!" - подумал Кондом, немного поборолся с желанием добриться, с желанием всех трахнуть и желанием посмотреть картотеку. Желание всех трахнуть, конечно, победило. Так что он ничего и не нашёл на "К".
   "Ладно, хрен! Есть множество Калямов на белом свете, которые и не снились нашим мудрецам!" - подумал Кондом. - "Каждого третьего негра в Африке зовут Калям. Кстати, вот он забыл тут трость! Какой рассеянный молодой человек! И страдает эпилепсией. Которую ему помогает переносить его кокер-спаниэль! Да! Именно, кокер! Вот отметины на трости: кокер явно меньше мастифа, но больше таксы! Аликс! Аликс!"
   Пришла Аликс. Её глаза были заплаканы, и текли разводы чёрной туши из глаз. Вероятно, у неё была маленькая война между желанием трахнуть Кондома и желанием послать его на х.р.
   "Именно, кокер!" - сказал ей Кондом.
   "Пошёл ты на х.р!" - заорала Аликс. Желание послать победило.
   "Но разве это не удивительно? Что это не такса и не мастиф?" - спросил Кондом, у которого войны между желаниями временно кончились, так как в его башке воссияла собственная гениальность.
   "А цена такой таксе - дерьмо!" - Аликс снова ушла.
   Кондом повертел в руке трость этого Мортимера: "Не знаю, не знаю... Отличная трость для мочения зомби. Автомат тоже, конечно, хорошо, но нет пустотелых пулек. Семь пулек, как в Мертвожоровке!"
   Он постучал тростью себе по черепу. Раздался звук "ля".
   "Да-да! Именно, "ля"! Свинота! Если мне удасться записать эту партитуру, то я смогу выстучать у себя по черепу "Похоронный марш" и проводить в последний путь Каляма! Да и Мортимера тоже!"
   Он снова стукнул. Но вместо "ре" было снова "ля".
   "Жаль, я музыкально безграмотен. Как младенец, который вообще безграмотен. Но я так просто не сдамся! Вот я нашёл карточку "Калям" и вижу: "Приговор приведён в исполнение!" Осталось выяснить, что за приговор? И вообще, гуманно ли убивать беззащитных негров? Каждый день полиция лупцует 500 чёрных, а стоит одной белой дуре Аликс не дожарить яичницу или свалиться в колодец, и всё! Капец света!" К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5094-5096,5

   18 апреля 2018 года. Сказка, ну, скажем, про Полухерлока. (Полуэкта.) Полухерлок был не меньший негодяй, чем Херлок, поэтому приставка полу отменяется. Херлок сидел на полу в подгузниках "Ап энд гоу" и нанизывал разноцветные бублики на палочку.
   Зачем? Это, вообще, помогает сосредоточиться. Во мы всё: сосредоточиться на чём-то вообще не возможно! Конечно, невозможно. Но невозможное возможно! Если нанизывать бублики и сс.ться в подгузник, то порой приходят блестящие идеи. Например: "А что, если послать весь мой Гениальный Дефективный Метод к чертям собачьим?" Очень, очень блестяще.
   Но как блестяще, так же и невозможно. Херлок - он кто? Сыщик! Сыщиков много, а Гениальный Метод один. Одна шапка.
   Вот, допустим, моется Херлок в женской бане! Ну, мойся, мойся, намыливайся!
   И приходят суровые рубенсовские бабы: "Херлок, мать твою! Что ты здесь делаешь?!"
   Тут без Метода уж никак не обойтись. Мало того, что сам Метод привёл Херлока в это поганое место, баню, так как его сюда завела цепочка улик по Делу о Трёх Поросятах. Да и пора мыться ему было.
   Так что он ответит бабам: "Не ваше бабское дело! Захлопни пасть!"
   А без Метода он бы законючил противным высоким голоском: "Я, мнэ, н-товарищи бабы, н-того, эн-того!"
   Ну и бабы его бы и вышвырнули в помойный бак! Но он, снабжённый Методом, суёт им под нос фотографию Лавуазье (Типы преступников) с рожами Трёх Поросят!
   И голые бабы неловко жмутся: "Оно и понятно, бабы! 75 лет моемся мы тут в этой бане и отстали от жизни! Вероятно, эти Поросята - действительно страшные мошенники и перешли улицу на красный сигнал светофора!"
   "Да!" - скажет Херлок, тиская самую красивую бабу за сиську. - "А ещё они обвиняются в неуплате налогов на сумму 54 доллара!"
   "Как это пугающе! Таинственно как!" - льнёт баба к Херлоку.
   "А то!" - говорит он. - "Но мне пора намыливать свой Дедуктивный Орган-Метод!"
   "Я с тобой! Я полюбила тебя сразу и на всю жизнь! Прям сразу с того момента, как ты сказал: "54"!" - говорит самая красивая голая баба.
   Но Херлок говорит: "Нет, Мадлена, мой Метод не терпит женщин! Все Великие Планы разрушаются женщинами. Если чего и требует мой Метод, так это доктора Катсона!"
   "Во-первых, я не Мадлена! А Мали. Дана Мали. И я тоже доктор. Я в свободное время вскрываю трупы, это не порок, а такое хобби! Любопытство не порок, а такое хобби!"
   Херлок невольно поморщился: вот чего уж он не планировал, так что бы его вскрыли как лабораторную крысу или кролика.
   "Ты вскроешь! Но потом!" - мягко сказал он Мали. Лучше это быдло не злить, а то начнёт вскрывать прям щас и здесь.
   "Ты не понял! Вскрывание это хобби! А на самом деле моя профессия начинается на "б" и кончается на "ь"! Библиотекарь! А то, что ты подумал - это моё хобби!" - сказала Мали.
   "Библиотекарь? Отлично! У тебя есть кошёлек? Ты щас очень поможешь. Мне, пожалуйста, двойной капуччино, не взбалтывая!" - Херлок не знал, как толком избавляются от нежелательных библиотекарш другие мужики в его положении. Да и был ли кто в таком положении?
   "Но, пупсик!" - сказала Мали. - "Ты - моё хобби! Вот ты спросишь: приходит ли ко мне какой-то там Хоби? Ну давай, спрашивай! И мы поиграем в жителя и Хоби!"
   Херлок в общих чертах представлял, как играть в, допустим, сестру и пациента или стюардессу и пассажира. Но в жителя и Хоби?
   "Это как?" - спросил он.
   "А так!" - и жаркая обнажённая прекрасная рука Мали схватила его за Метод!! Спасибо хоть, что своего красноголового воина не ввела.
   Херлок с хрипами отодрал руку от Метода: "Только после свадьбы! Ты мне кольцо дарила?" И вообще, у него в это время запонка закатилась. А зачем нам рука или халатик подружки? У нас у самой прекрасная прыщавая рука!
   Но нет! Первый и самый Важный Пункт Дефетивного Метода гласит: "Только после Дела! По время Дела никогда! После - пожалуйста!"
   Херлок поцеловал Мали в низкий жёлтый её лобик и сказал: "Потом, малыш! Меня ждут Поросята!"
   Хотя на самом деле его ждали турецкие (ведь это баня. Турецкая баня) живодёры, которые стали гоняться за ним по всему рынку, чтобы он отдал им наркотик экстра-макс! Хороший наркотик, наверное, но только Херлок о нём понятия не имел. Он не раз пожалел о своей разлуке с Мали: ведь она-то всего и хотела, что ввести своего красноголового воина, это не так больно, как хотели пырнуть ножами и пристрелить, как собаку, живодёры.
   Хотя... хотя, если Херлок девственник, то разрыв флорации его посредством Мали тоже был бы болезненен. Ведь старые девы-Херлоки потому и одеты во всё чёрное, что боятся засветить плёнку.
   Итак, живодёры загнали беднягу на высотную парковочную стоянку Бангкока! Или Дели, это же Турция! Тьфу, чёрт! Дели - это Индия. Один Иблис.
   Самый главный живодёр сказал: "Поцелуешь меня в задницу - отпустим и наср.м на экстра-макс!"
   "Врёте, гады! Не возьмёте!" - подумал Херлок и отломал антенну от ближнего автомобиля.
   Но неожиданно с Небес спустилась (Мистика!) Мали в белом халате сестры милосердия!
   "Это - наш контингент!" - сказала она Херлоку и всунула ему в руку батон сельтерской колбасы!
   "Это ещё зачем?" - он.
   "Затем! Колбаса - утром, стулья - днём! Колбаса - днём, стулья - вечером!" - говорит Мали. Она намекала, конечно, на стулья, состоящие из дерьма в клозете.
   "Простите, мэм!" - сказали живодёры. - "Но мы первые его увидели! Херлок-Херлок, гули-гули!" - стали приманивать Херлока и заманивать его голой задницей, которую он должен был поцеловать!
   Херлока раздирало на две части: идти прямо (к заду) или направо (к Мали)! Он рухнул носом в грязь! Перегрелся Дефективный Метод!
   "Херлок! Ты в порядке? Это вы! Это вы убили его своей задницей! Это было подло! Нам всем известно, что Херлок неравнодушен к задницам, особенно, к детским и женским!" - сказала Мали и стала вдувать "рот в рот" Херлоку.
   Тот открыл глаза: "Айм файн!" И снова рухнул носом в грязь!
   Бедные живодёры сказали: "Оно и понятно, мужики! 75 лет Херлок был педофилом и распутником! Оно и понятно!"
   Мали содрогалась от рыданий на пузе Херлока: "Херлок! Редкий! Полосатый! Херлок - хороший! Турция - плохой!"
   "Знаешь, что, девка?" - спросили её живодёры. - "А пошли с нами вприпрыжку тусить! Ты моментально забудешь про Херлока! Тебе совершенно не о чем будет жалеть, совершенно!"
   "Правда? Я люблю тусить! Зажигаем!" - и Мали стала ездить всюду в турецком кабриолете и высовывать из него свои ручонки, вот, мол, как ей хорошо, и какой кайф.
   Херлок полежал-полежал в луже нечистот. Все уже ушли. Он тоже поднялся. В руке была антенна.
   "Во! Помню, маму лечил какой-то чеканутый шизик-доктор, но мама ему доверяла. Он и вокруг меня махал руками, ища какую-то Главную антенну. Не нашёл. А антенной той был Метод!"
   Херлок попытался приделать антенну обратно к лимузину и нечаянно заглянул внутрь его. То, что он там увидел, не успокоило его! Внутри был некий Падре Малдун наедине с мальчиком в романтической обстановке с зажжёнными свечами! Так как Херлок был неравнодушен к мальчикам, то он подумал: "На его месте должен был быть я!"
   Но пора была сваливать отсюда. Херлок пошёл вниз пешком по баллюстраде, по которой наверх загонялись машины. Что-то его, симпатичного, кололо сзади. Он вытащил у себя из штанов связку пачек с экстра-максом!
   "Приехали!" - подумал Херлок. - "На вид напоминает тесто или муку. Да это и есть мука! Дай-ка, я его пожру! Её, её пожру! А лучше: напихаю в сигарету и покурю."
   Он сел на обочине и закурил эту шмальгарету. Никто его не остановил, мол, есть ли рецепт, и это вредно. Никто. Видимо, шмальгарета его не брала. Хотя...
   "А знаете, что?" - подумал Херлок задурманенными мозгами. - "Пойду-ка я щас в турецкий Болливуд и "сниму" фотомодельку!"
   Пошёл снимать. Самой красивой, но и самой недоступной девочкой казалась нефтяная принцесса Звезда Аравии, у которой ноги гнулись в другую сторону. А может, это бомжиха была. Звезда Помойки.
   Херлок не разобрался и сказал: "Девочка моя синеглазая! Вот смотри, как сильно я люблю тебя!" и показал стоящий Метод!
   Ноль внимания. Наверное, Звезда глуха как пень.
   Херлок продолжал: "В голове-задире зацветает дурь! Девушка, постойте! Я же вас люблю!"
   Наконец, Звезда обернулась. Хоть рожа у неё и была рябая и кривая, но глаза... Глаза такие, что вы от счастья запоёте! Как у коровы в период случки с быком!
   "Товарищ! Вы чего-то хотели?" - очаровательно спросила она и лучезарно улыбнулась!
   "Девушка, а, девушка! А как вас зовут?" - спросил Херлок.
   "Таня!"
   "А меня - Херлок!" - Херлок мысленно подмигнул сам себе.
   "Ну и дура!" - сказала Звезда Аравии и поковыляла прочь на своих неоднозначных ногах.
   "Почему она сказала, что я дура?" - думал Херлок. - "Чёртова турецкая грамматика! Надо было сказать так: "Таня! Я вам говорю, чего же боле? Я не хотеть тревожить вас ничем! Куда-куда вы укатились, весны моей златые дни!" При этом звуке про весну и дни она моментально должна начать плакать, и её можно брать тёпленькую! Как же, чёрт, по-турецки будет "укатились"?!"
   Рядом чистил ботинки какой-то дед.
   Херлок затряс его: "Дед!! Вертай всё как было! Как по-турецки: "Ай лав ю!"?"
   "С тебя 10 крузейро!" - сказал скандальный дед и начистил белые башмаки Херлока чёрной ваксой.
   "Чего?!" - спросил Херлок.
   Но тут дед угрожающе встал в полный рост, и Херлок дал ему 20 крузейро.
   "Ай лав ю!" значит "Гнумы тоже любить плюшки!" - перевёл словоохотливый дед-наркоман.
   "Спасибо тебе, дедушка, за плюшечки!" - сказал Херлок и, так как дед-наркоман, всунул ему в огромную чёрную пасть весь запас экстра-макса!
   Впоследствии живодёры много гонялись за этим дедом. Не поймали. Он прославился как Рейк. Он стал самым первым Рейком на Земле.
   "Итак, "гнумы"... Что это, блин, за поганое турецкое словечко? Если верить деду, то это "Айм". "Гнумы любить плюшки..." "Плюшки" - это что, Поза новая такая, что ли? Кажется, дед Рейк меня здорово обманул!" - думал Херлок.
   Тут мимо него проехала карета, в которой сидела Миледи Здвинтер!
   "А она такая красавица! А он, Рейк, такой дурак!" - подумал Херлок и устремился вслед за каретой. Не скажем, что он очень устал, так как он надел ролики, последнее изобретение Каразерса.
   Карета въехала в поместье, которое потом запылает как костёр. А в конюшне лошадь заперта была и там и умерла! А может, и не запылает. Ясно одно: сейчас похотливый гвардеец д,Ратаньян под видом де Варда тайно овладеет Миледи! Это надо было любой ценой предотвратить!
   "Я, я должен ею овладеть вместо де Варда и вместо д,Ратаньяна!" - подумал Херлок.
   И взобрался на крышу поместья: "Внизу у бочки крышки нету ни фига! Тут не долго и шею свернуть!"
   Между тем Миледи кувыркалась в объятиях д,Ратаньяна! Услышали стук.
   "Не обращай внимания, милый!" - сказала женщина. - "Наверняка, опять те карлики или убийцы с очень маленькими ногами (возможно, дети) влезли на крышу, но Сокровищ Агры там уже нет! Я их всех вышвырнула в реку!"
   "Голландцы с маленькими ступнями? Рыжие?" - спросил д,Ратаньян. - "Сейчас подмимусь и начищу их рожи!"
   "Смотри, не вляпайся в тосол, милый де Вард!" - сказала в потёмках Миледи и стала ждать окончания битвы между карликами и де Вардами.
   Херлок тоже вляпался в этот тосол, которого было до хрена на чердаке. А теперь смортрел вниз в дырку.
   "У нас, мужик, всё по-взрослому! Пошёл к чёрту, извращенец!" - сказал гасконец и замахнулся на Херлока!
   Но Херлок его перебил: "Чувак! Идёт настоящий де Вард! Тебе лучше одеться в женские обноски служанки Кэт и ретироваться!"
   "Чего ты такое несёшь, дибил?" - разозлился д,Ратаньян.
   "Я тебе как карлик или ребёнок с маленькими ногами говорю! Мотай отсюда!" - сказал Херлок. - "Да учти: там на бочке крышки нет ни фига! Смотри не навернись!"
   Пока гасконец грохотал пустыми тазами, ища выход с чердака на крышу, Херлок довольно потёр ручки: Миледи одна! Скучает! "Вот я и смотрю: чего такая красивая женщина одна и скучает?" - подумал Херлок.
   Миледи закурила папироску "Мемфис": "Де Вард! Долго ты ещё? А то у меня от ожидания фаллос перестал дымиться!" Это Миледи крикнула в потолок.
   "Так-так! У неё - фаллос!" - подумал Херлок. - "У меня тоже, но что нам на этот случай говорит Дефективный Метод? Мотать надо отсюда, мотать! Щас ещё дурак де Вард придёт!"
   И Херлок сказал: "Миледи! А я вас вижу!"
   "Аналогично!" - сказала дама.
   "А у меня тут четыре дырки!" - сказал Херлок.
   "Аналогично!" - в своём прозрачном пеньюаре Миледи была чертовски соблазнительна.
   "А я - Херлок Шолмс!"
   "Меня в чём-то обвиняют? Нет? Ну и п.здуй отсюдова!" - сказала Миледи и запахнула халатик.
   Херлок неловко слез с потолка, пробормотав: "Коллега, эти дырки - следы ног слона!"
   "Вали отсюда уже!" - сказала Миледи.
   В коридоре Херлок встретился с полным надежд розовым де Вардом.
   "Пардон, мусье!" - сказал Херлок и пошёл дальше. Он вышел из особняка и подумал: "Наверняка, Д,Ратаньян свалился в бочку с тосолом! Там же крышки нет ни фига!" Но оказалось, крышка есть. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5096,5-5099

   19 апреля 2018 года. Вопрос стоит так: могу ли я в принципе создать что-то спокойное, от чего бы Глаза не Закатились? Ответ очевиден: не могу. Но нахрена нам такие очевидные ответы. Сказка про Глобализацию. Индустриализацию. Индус, три, али, канализацию.
   Ладно, ладно! Сказка про Кратово. Будем всех собачек вешать на невинное Кратово. Но! Я вам ещё раз говорю: нужно Спокойствие! А счастье будет, если есть в душе покой! Ни в душе Херлока Шолмса, ни в Кондоме Хлимене покоя нет ни хрена. Я уж не говорю о Чеки Джане, который вообще ужасен, смотрите "Полицейскую историю". Мы с якудзами не бьёмся, если с чем мы и бьёмся, то с самими собою, чтоб особо не выё.ывались. "Барсук перестал вы.бываться!" Не будем.
   Итак, Кратово! Ай-люли люли-люли! Иже еси на небеси! Маленький Витя Хреногородкин лежал в колыбели. Ему было очень хорошо, очень. ("Нам будет очень хорошо, очень! Я сделаю ужин." "Прощальный обед? Нет! Я на службе!") Так что ужин накрылся тазиком. Я вам ещё раз говорю: обычно "очень хорошо" бывает только взрослым наедине друг с другом. Но Витя был маленький извращенец (или они были большие извращенцы), но только ему было хорошо в одиночестве. Летним днём уснул малыш! Луч пригрелся на детской щеке. Добрый Ангел храни твой сон! Я точно знаю, что всё это было со мной!
   Во! Я знаю, про что писать. Про тех Ангелов, что, чего-то, поют такими злыми голосами! Как-то в жаркой Африке случилося несчастье! Слон сказал, не разобрав: "Видно быть потопу!" В общем, так: один жираф влюбился в антилопу! "Если вся моя родня будет ей не рада, не пеняйте на меня, я уйду из стада!" Он, жираф, то плакал, то смеялся, то щетинился как ёж: он над роднёю издевался: ну сумасшедший, что возьмёшь?
   Итак, Жираф большой - ему видней. Смотрели по ТВ "Успокаивающие картинки, сопровождаемые спокойной музыкой"? Дети от них балдеют. Вот у меня на этаже есть один такой. Постоянно ревёт. Спрашивается: чего его, нахрен, родили? Чтоб он ревел всё время? Да и он какой-то примитивный: ревёт, если чего-то не хочет. На глобальные вопросы Времени или Расположения в пространстве (я уж не говорю Одиночества) ему начхать. Примитив.
   Вот Витя был точно такой же. Луч на его щеке погас, и заиграло Адское Пламя! Витя решил совершить Жертвоприношение и принести в Жертву белокурую девственницу! Если оной не будет - то пушистого Кота Мурзыка.
   Девственница, похоже, была!
   Сам Витя опешил: "Откуда ты, дивчина? Как в наших краях?"
   Дивчина, смущённо кося глазами (как паршивец из последнего эпизода, который норовит донести в Совет 12-ти Миров или куда-то там. Нет, в общем, не такой уж и плохой паршивец. Говорит: "Если обращение Тормоз не соответсвует твоему ритмическому образу, назову тебя Не Парень." Ну и это приклеилось, топором не отрубишь.) и шевеля желваками на скулах смущённо показала на телевизор: мол, я вылезла из него, так как прошли 7 дней!
   "Но почему ты голая?" - спросил Витя и показал на обрывки розового платья.
   "Слишком много вопросов задаёшь, служивый касатик!" - сказала девушка и пошла на Витю, выставив корявые блондинистые руки. Если Жертва блондинка, то у неё и руки с белыми волосками.
   Итак, Елена Петровна готова! Жертва сама подписала свой приговор. Витя для верности ещё подошёл и подёргал её за "конский хвост". "Хвост" отвалился, парик упал, и девушка оказалась лысая! Лыса-а-ая! Девочка! Но менять диспозицию было поздно.
   Если Жертва лысая, то это её личные проблемы. Мы продолжим Обряд Белокурой Жертвы.
   "Итак, Жертва, ответьте!" - настаивал Витя. - "Сколько раз вы занимались троганием себя за тело под одеялом, и когда вы впервые почувствовали влечение к женщинам?"
   "Чего?!" - спросила Елена (хотя это и не настоящее её имя. Настоящее - Джемма.)
   "Я говорю: "к женщинам, к мужчинам, к собакам, к трупам (ненужное зачеркнуть!)" - пояснил Витя.
   Джемма пустилась в воспоминания: "Влечение к трупам было самым первым и самым сильным. Потом появилось влечение к барабанщику Стиву! Он так барабанил! У него были такие палочки! Позже появилось влечение к женщинам и детям. Мы тогда вместе с подружкой работали проститутками и вместе..."
   "Достаточно, достаточно! Я специально задал этот вопрос, чтобы выяснить, насколько Жертва развращена," - сказал Витя. - "Будь моя воля, я бы и её подружку жертвопринёс в Жертву Великому и Могучему Шибзику!"
   "Шибзик был!" - сказала Джемма. - "Однажды. Говорит: "Я! Я - Шибзик! Девственник, но безумно, безумно хочу Любви твоей! У меня все друзья такие: когда из гнобят, они кайфуют!" Полный извращенец. Я сначала постегала его по заднице плетью, а потом натянула на него презерватив..."
   "Достаточно!! Мы говорим тут не о каком-о шлепке по презервативу! Мы говорим о Боге! Если наш Великий Шибзик немного лысоват и похож на вашего, то это ещё ничего не значит! Он - Помазанник Божий! Несмотря на то, что тоже девственник, так как "Святая Мария, зачавшая без греха! Помоги мне согрешить без зачатия!" Понятно? У Шибзика нету пупка! Он рождён непорочно! И сам непорочен, ну... как Олег Попов! Или ещё больше! Как клоун Куклачёв!"
   "Да уж!" - сказала Джемма. - "Помню я этого Шибзика! Всю задницу мне отсидел! Играл в "инопланетянку на пляже". Кричал: "Ты же выпила всё машинное масло! Зачем ты выпила всё масло?!", пока не пришла его жена Жозефа: "Ну всё, Людовик! Это была последняя капля машинного масла! Я подаю на развод!" "Только не этот страшный развод, курочка моя!"
   Даже я, Джемма, даже моя подружка Стелла и её ребёнок поняли, что в разводе ничего страшного нет, если разводишься с таким подобным быдлом. А Шибзик не понял!"
   "Тем не менее, Шибзика ещё никто не разжаловывал из Верховных Главнокомандующих, и он наш Бог!" - наставительно сказал Витя. - "Так что его именем приговариваю тебя к игре "пассажир и стюардесса"! Сейчас сюда придёт Жучок-Плавунец, он будет стюардессой, а ты будешь пассажиркой! И ты должна будешь, должен будешь (так как ты мужчина. Надеюсь, тебе это знакомо, так как женщины постоянно хотят быть мужиками в сексе: "Ю би а вумен, энд ай би а мэн!") его ублажить. После этого Жучок должен поднять вверх палец, если ему понравилось. Если нет, то тебе капец как женщине и как мужчине. Это понятно?"
   "Это понятно, но только работать я буду ночью!" - сказала Джемма. - "Пусть ваш Плавунец оставит свой половой орган, ну, хотя бы, в этой тумбочке! Я приду и заберу его!"
   "Нет! Это никуда не годится. Никаких тумбочек и "ласточек". Всё должно быть натурально и приближено к полевым условиям. Жучок заранее тупой по жизни, ну как все трахальщики, ты тоже чертовски приволекательна, чего зря время терять?" - спросил Витя.
   (Кстати, немного обо мне. Глаза, всё-таки, Закатились! Вспоминал огромные глаза узбечки-уборщицы: "Очи чёрные, очи жгучие! Как люблю я вас, как боюсь я вас!" Понятно? Боится! Я тоже боюсь. Это единственный мужской нормальный голос среди множества дурацких голосов, которые женщин расхваливают. ("Нога женщины как космос! Чем выше, тем интереснее!") А он боится их! Глаз, грудей, ног, всего! Я тоже боялся. Итак, я был как трус. Но понятно: когда мы с этой узбечкой будем Откатанные, одного информационного поля, то я её домой не приглашу, как бы её сиськи не выпирали в моём направлении. Имеется в виду, голова играет роль, а не членус. А она, вообще, красивая. Напоминает Анастасию Заворотнюк. Мало ли, кто кого напоминает.
   Что касается меня, то я вообще думал, что буду попирать ногами не пол, а потолок, и даже руки воздевал к нему. Вот, что значит Вращение Потолка. Всё вертится, ноги-руки тоже.)
   Нет, Витя эту Джемму не убьёт. По крайней мере, этой дикой ночкой. Витя надел высокий длинный капюшон с прорезями для глаз и сказал Джемме: "Пошли!"
   "Куда, блин?"
   "К медсестре Женечке! Мы линчуем её!"
   "А если она не захочет?"
   "Она дохлая!" ("Нашпигуй курицу яблоками!" "А если она не захочет?" "Она дохлая!" "А!")
   И вот маленький, но гордый отрядец (Витя в балахоне, несущий Символ Крестового похода за Веру - иконку Святого Шибзика, блондинка Джемма и Кот Мурзык, тоже в маленьком балахончике-капюшоне) пошёл к колонке.
   Витя в это время тупо рассматривал иконку: "Шибзик? Не Шибзик? Шибзик же, вроде, в Реальном учился! А это какой-то Гимназист!"
   Действительно, рожа у этого Гимназиста была страшная: угрожающая, поросячьи глазки глубоко посажены, полный дибил.
   Мурзык взял иконку: "Дай посмотрю! Да это ж не Шибзик! Это ж товарищ Комонов! Товарищ Фердинанд Кокошка-Комонов! Мы с ним генерала брали!"
   "Какого ещё?"
   "От кавалерии или от инфантерии! Комонов тогда вырезал ему кишки и связал вместе, как делают все Семинаристы-Гимназисты. Ну а потом-то ЧК Комонова-то и расстреляла!" - сказал Мурзык.
   "Нет, Мурз, - мягко сказал Витя, - окстись, Мурз! Это, всё-таки, Шибзик!"
   И он нежно припал губами к Гимназисту и облобызал его с ног до головы. Кстати, к счастью, портрет был "молочного плана", по пояс.
   "Говорю тебе ещё раз: Комонов это!"
   "Да пошёл ты!" - рассердился Витя. - "Всегда в походе найдётся кто-то тупой! Если хочешь, можешь нести медальки Шибзика: "За спасение на водах 3 степени" и "За победу в городках"!"
   Эту Победу в городках ещё долго будут вспоминать долговязые пионеры лагеря "Звенигородка". Шибзик обязан был проиграть, так как был в составе команды третьего отряда, самого ботанического из отрядов. Но нашёлся один такой там Витя (если честно говорить, Саша! Я!), который промазал, так как сам был ботаником. И победил третий отряд. Единственное соревнование, где он победил. Эти ботаники даже в футбол играть не умели. Им забивали голы, стоя спиной к воротам.
   Но девушки у них были классные. Я рассказывал, как мы плавали в лодочный поход? Рассказывал? Ещё раз расскажу. Там были девки в лифчиках! Которые как бы говорили: "Эй! Возьми нас!" Ладно, ладно! Сейчас подобных девок и так хватает. Хотя... Эти были близко и, как бы, свои в доску, раз в одной лодке. Как люблю я вас, как боюсь я вас! Знать, увидел вас я в недобрый час.
   Кстати, для настоящей Любви преграда - забывчивость. Забыл объект любви - и всё, ж.па с ним.
   Витя деликатно постучался в дверцу медпункта: "Открой, Женечка, и кайся!" (Внук довёл бабушку, бегая за ней: "Молись и кайся!!" Оказалось, он хотел смотреть "Малыша и Карлсона".)
   Открыла Макака: "Чего надо? Я за неё!"
   "Ты не можешь быть за неё! Мы приносим в Жертву только белокурых бл.дей!" - сказал Витя и подумал: "Где я нахватался таких слов?" "Белокурых женщин!" - исправился.
   "А я какая?"
   "Судя по твоей голой заднице - рыжая!" - Витя старался никак не перейти пороги учтивости.
   "Давай быстрей!" - заорала Джемма.
   "А это ещё кто?" - спросила Макака.
   "Это стюардесса! Долго объяснять! Если мы не принесём в Жертву Женечку, то "залетит" она! О, Святой Шибзик!" - сказал Витя.
   "Не упоминай имя Шибзика всуе!" - сказала Макака.
   (Я был пузатый, значит, беременный. Значит, "залетел" от кого-то и щас боюсь, что в меня кто-то вставит пенис! И правильно боюсь, так как сам готов вставить в кого угодно. Это такие наполовину женские, наполовину мужские мысли. Боюсь, что вставят! И мамаша эта (чей отпрыск орёт) мимо моей входной двери проходит со страхом. И узбечка-уборщица смотрела на меня снизу вверх со страхом. Но она переборола страх! А значит, для настоящей любви нет преград!)
   Стюардесса - вот и "залетит".
   "Да простит меня Великий Шибзик!" - сказал Витя, отодвинул Макаку и вошёл в Женечкино помещение.
   Там, конечно, стоял алтарь, и горели свечи перед иконами Шибзика. Женечки не было видно.
   Наконец, она вылезла из-под кровати: "Святая Мария Шибзиковская! Витя, мать твою! Ты мешаешь мне делать педикюр!"
   "Женечка, мать твою! Шибзик не одобряет педикюр! Он любит этого, Вагнера! И Гороскопы от Глобы, Глобальные Гороскопы."
   "Нет, Витя! Великий Шибзик любит музыку и балалаечные струны, на которых он вешает неверных!" - сказала Женечка. - "Педикюр, как и анон, не любит, но терпит."
   "Ладно! Так или иначе, но ты щас пойдёшь с нами!" - сказал Витя.
   "Уже! Щас! С какого это перепугу?" - Женечка.
   "Так как ты - блондинка-еврейка, а мы - короли подворотен!" ("Я сам-то понял, чего сказал?" - подумал Витя. - "Да вроде, то, что надо. Как Шибзик велел: "С женщиной говорите как с толпой!" Или наоборот.")
   "Сам дурак!" - сказала Женечка. - "Если я и пойду, то только по воле самого Шибзика. Он должен спустить мне с неба Глас! Мол, ответь, Женечка, не тая: кто дороже всех на свете тебе? Вагнер? Педикюр? Или я, Шибзик? И я отвечу не тая: "Вагнер, Шибзик, ты и я!"
   "Ладно! Давай ждать!" - Витя, кряхтя, уселся на скамью, рядом сели Джемма и Мурзык.
   "Знаете, кого вы мне щас напоминаете? "Рядом легли Хлюст и Очкарик!" - сказала Женечка.
   Витя нетерпеливо посмотрел на часы: "Может так случиться, что идёт дождь, а значит, Великий Шибзик без портков! Он тебе вряд ли, чего скажет! Будем ждать "коричневый камнепад"!"
   "Какой ты, Витя, грубый! Если Шибзик и испражняется, то как-то по-человечнее, добрее, искреннее!" К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5099-5101,5

   21 апреля 2018 года. Было ещё одно Закатывание. "Я свихнулся от одиночества!" Зато знакомиться у лифта не хочется: свихнулся и лежи молчи. А то ведь сразу: как исправить-как исправить? Пойти и сказать: "Хей, бейб! А пошли ко мне!"
   Эти дибильные исправления и исцеления могут достать. Какая бейб?! Какой пошли? Нет, нет и нет. А свихнулся и наблюдаешь потолок. Внимание переходит с лестничной клетки на комнату.
   Да! Ещё замыслил пойти к соседям! Позвонить к ним! И усесться у них (довольный!) на кухне: мол, я сделал ЭТО! Кухня у них такая же, как у меня, буду такой жёлтый. И, главное, никаких препятствий делать этого не было. Ну, может, их дети: "Чего это такой страшный дядя к нам пришёл? Зачем?" Нет, не спросят. Забьются по ванну молча, как наш кот Тихон, когда пришла соседка.
   Итак, свихнение от одиночества вызвало сильный жёлтый глюк меня самого. Это что? Я стал не одинок? Да не важно! Это же не свихнение, это Охренение! Первоначально-то что? Хрен! А уж потом все ваши одиночества. Сейчас хочу повторить в мельчайших деталях эту ЦЭ, так как Правило глобальное, в нём не сомневался, что ещё надо? Но если нет, то нет, плакать никто не будет.
   Итак, сказка! Сказка про отважных космопролётчиках на корабле "Корыто" и их Атаманшу! Анфису Лопозкову, хоть её, конечно, никто не выбирал в командиры. Но если рождаешься с длинной метровой рожей сколопендры с Марса, то волей-неволей становишься неформальным лидером этих коротышек.
   Итак, Анфиса издаёт Директиву номер 1: (Которая служит логическим продолжением Директивы о небеременности и Директивы о пробабилитности ("Пробабилитик, застигнутый на месте за занятием пробабилизмом, будет расстрелян на месте!")) "В кратчайшие сроки всему экипажу "Корыта" покончить с жизнью путём утопления в бассейне!"
   Да, надо отметить, что и бассейн на "Корыте" был. Там мыли свои белые рыхлые тела Славные Подруги - ушедшие на пенсию гребцы из трюма. Они до такой степени нагреблись, что превратились в рыхлых женщин. С сосисками, конечно.
   "Ежели Славные Подруги будут вмешиваться и мешать процессу самоуничтожения, то утопить и их тоже! Приняла Онучкина!"
   Онучкина была секретутка Анфисы, баба так себе, ещё та. Одна нога Онучкиной нажимала педаль газа "Корыта", и её любовно назвали "Нога Катюши". А рука Онучкиной, Зелёная Рука, брила подмышки в душе и помогала намыливаться. Вторая же рука Онучкиной подавала рулон из-под унитаза, так что если говорится, что "приняла Онучкина", то сделать это она могла только последней левой ногой, как и записать, как курица лапой.
   Анфиса недовольно перечитывала Директиву: "Ошибка, блин! Немедленно перепечатайте!"
   "Да уж, - ухмыльнулась одноногая Онучкина, - сейчас!"
   "Все говорят: "Сейчас", а ты купи Слона и перепечатай! Слон, как говорится, плохой! Справка хороший! Вот сколько раз в жизни ты покупала Слонов?"
   "Я... мне-э... н-тогой-эн-тогой..," - стала загибать пальцы на ноге Онучкина. - "Раз, два, три..."
   "То-то! Ты - не жен-щина! Настоящая женщина покупает Слонов пачками в магазине "Дю-Норд"! Если их там нет, то берёт кредит Слонами и выплачивает эту ипотеку всю жизнь! Чего ты плачешь?"
   Онучкина плакала: "Это так прекрасно! Настолько же прекрасно, как и ни хрена не понятно!"
   "Учись, студентка! Да! Я ещё нашла опечатку в Директиве о небеременности. Кто тебе сказал, что эмбрион пишется через "е"? Ембрион? Да, у нас на "Корыте" полно этих тварей, этих эмбрионов, но мы их выщипываем, боремся с ними! Тут же главное, что? Вовремя выщипать эмбриону пиписку, чтобы он не мог репликаториться! Реплицироваться! А ты пишешь: "Каждому астронавту - по ембриону! Каждому ембриону - по пиписке!" Это, вообще, нормально? Нормально? Ты в своём уме? Тебе бы такую пиписку! Ты бы сразу заныла: "С пипиской я!" Как ноет мой резиновый мужчинка Андрюшка!"
   (Кстати говоря, парня, который так ныл в ЦПЗ тоже звали Андрюша. Он показал свой орган девушке, и нас всех заперли в палате. "Отрежу балду и заставлю сьесть!" А я тогда такой лежал в Закатывании и не понял толком, что за балда.)
   "Твой Андрейка - известный нытик!" - сказала Онучкина. - "Все мужики нытики. А вот попробовали бы они родить!" Как говорится: если тебе врезали по шарам, ты уже не говоришь: врежьте мне ещё, а родившая женщина всегда: давай родим второго! Значит, это приятнее.
   "Онучкина, мать твою!" - сказала Анфиса. - "Иди и перепечатай!"
   Делать нечего, сняла Онучкина свою изящную туфельку и уставилась на педикюр ноги: "Да! Много ещё световых лет Анфисища будет попирать простой рабочий народ! Но призрак уже бродит по Европе! Призрак отца Гамлета! Тоже порядочный нытик: "О, Господи Исусе! Призрак я!" Или это всё тот же Андрейка?"
   Онучкина резко открыла швафчик! За дверцей сидел бледный Андрюшка и пытался что-то поймать и записать на видео.
   "Старый извращенец!!" - загремела Онучкина. - "Теперь я понимаю, кто это стучался в днище лодки и кто пишет на спинах детишек "Ещё один"! Зачем, зачем ты пишешь "Ещё один"? Ты что, считать не умеешь?"
   "Простите, госпожа! Я морил тараканов в шкафу! А снимал их на видео, чтобы каждого знать в лицо!"
   "Раскажи своей бабушке! Ты - грязный извращенец! Ты снимал на видео, как я раздеваюсь голая, а потом гнусно рукоблудил!"
   "Да нет же!" - Андрейка стал показывать отснятые кадры. На всех были рожи убитых тараканов.
   "Да они же все одинаковые!" - сказала Онучкина.
   "Ну конечно! Хотя, нет. Не совсем. Это - самка, а это - ребёнок таракана!" - сказал Андрейка, чтобы его ещё, не дай Бог, не обвинили в расизме.
   "Ладно, Андрейка! Ты всего лишь доказал, что рукоблудишь не от женщины а от тараканов. В науке ещё не известно подобное сексуальное извращение, я назову его "тарафилия". Но откуда эти тараканы, у которых на спине написано "Ещё один"? Неужели, нельзя было их попросту прикончить?"
   "Прикончить? Но они такие милашки! Такие харизматичные! Прости. Такие противные! Бяки!" - сказал Андрейка.
   В это время из-под койки Онучкиной вылез один из таких милашек и принялся мочиться в Онучкин Кхуман!
   "Это нормально?" - спросила Онучкина.
   Андрейка лихорадочно снимал его на видео: "Это будет моё лучшее муви! Я назову его "Ерелаш"!"
   Таракан помочился и убежал. На заду у него было написано "Ещё".
   "А где "один"? "Ещё один"?" - спросила Онучкина.
   "Эти тараканы такие шустрые, я не успел написать." Как: "Эта моль такая шустрая! Дайте мне ещё 100 пачек шариков для моли! Эта моль такая шустрая, всё никак не могу попасть в неё!"
   "К несчастью, Андрейка, ты не только тарафил, но ты ещё и безграмотен. Надо писать: "Ищчё адин"! Я не удивлюсь, если на гражданке на Земле ты состоял в Анонимном Обществе Любителей Скунсов!"
   "С чего ты взяла?"
   "Да потому что я тебя там видела!" - хохотнула Онучкина. Как видно, тяжелейшая инвалидность не лишила её чувства юморка. С говорком, с юморком.
   Между тем, от нечего делать Андрейка принялся снимать на видео грудь Онучкиной, чей разрез был виден через сорочку.
   "Мать твою, Андрейка! Что скажут тараканы? Что скажет тараканья общественность? "Он нам изменяет!"
   "Я не изменяю! Твои сисьски чертовски похожи на тараканьи сиськи! У, титька тараканья!" - Андрейка продолжал снимать.
   Онучкина зарделась и стала принимать соблазнительные позы: "Да кончай, кончай ты!"
   Вошла Анфиса: "Кончай? Андрейка кончает от тебя? Онучкина, можно тебя на пару слов?"
   Анфиса и Онучкина вышли в коридор.
   "Я нашла ещё опечатку! Ты написала не "ембрион", а "ембрионн"! Ну за что ты так ненавидишь всех эмбрионов?" - спросила Анфиса.
   "Рассказать?" - спросила Онучкина. - "Рассказываю: именно подобный эмбрион глоольда откусил у меня обе руки и ногу! Когда я отказалась работать на него и подавать ему рулон в туалете.
   Знаешь, что он мне тогда сказал? "Онучкина, мать твою!" - говорит. - "Без рук и ноги ты будешь неотразима!"
   Я говорю: "Отпили, гад, и последнюю ногу!"
   Он говорит: "Найн! Нет! Последняя нога будет последней ногой Моей Богини!"
   И вошёл в меня!
   Я долго потом думала: "Хорошо это или нет?" Так как: "Это не совсем правильно, но приятно!" Итс но гуд, бат итс ОК.
   А эмбрион этот поимел меня не просто так. Он жаждал родить посредством меня Суперсолдата, и по его логике без рук и ноги Суперлсолдат будет неотразим.
   Ну, я поднатужилась и родила! То ли лягушку, то ли другую какую зверюшку. На Суперсолдата не похоже.
   "Постарайся ещё!" - сказал эмбрион.
   Но я устала! Алла устала! Все эти нервотрёпки с лягушками обессилили меня больше, чем все ваши Директивы. Я сказала: "Да пошёл ты к чёрту, милый, со своею любовью постылой!"
   И эмбрион пошёл прочь, сокрушаясь, что он с чем-то там. Пошёл на фронт войны с репликаторами, где и геройски сдох! Поэтому я его до сих пор ненавижу."
   "Но это не причина извращать Директивы!" - сказала Анфиса. - "Перепечатай! А этого Андрейку Новосельцева пригласи ко мне "на ковёр"!"
   Пришёл Андрейка.
   Анфиса загрохотала: "С мамой, значит, ладзе, а с Онучкиной не лазде?! Мармаладзе! Мамаладзе!"
   "Чего?" - не понял Андрейка.
   "Я говорю: снимай меня, раз ты такой синематографический талант!" - сказала Анфиса и задрала юбку на своей белой обнажённой прекрасной ноге!
   "Я бы с радостью, так как ваша нога как две капли похожа на ногу таракана, но пока вы разговаривали с Онучкиной в коридоре один "Ещё один" вышвырнул мою миникамеру в сортир Онучкиной! И сказал: "Я не позволю!" Да, да, именно так и сказал: "Не позволю! Чтобы такие прекрасные мгновения (да, да, именно, мгновения!) были засняты на миникамеру!" Вероятно, он убивал всех, у кого были миникамеры, и это было самой странной серией убийств на Шелезяке!"
   "Мне наплевать, где это было! Вот тебе (Анфиса дала Андрейке мятый рубль), пойди и купи новую камеру! И снимешь эротическое муви: "Анфисы тоже любить сексы!"
   "Наверняка, пропьёт, сволочь!" - подумала Анфиса про рубль. - "Надо было дать ему подж.пник!"
   Андрейка пошёл с рублём в кают-компанию. Все тараканы сочувственно высовывались из разных кают и провожали глазами своего тарафила: "Ушёл Андрейка, ушёл!"
   Андрейка шлёпнул рубль на стойку бармену профессору Селезнёву: "На все!"
   "Скучаешь по ней?" - спросил словоохотливый Селезнёв. - "Не можешь забыть ни одну её трещинку? Щель? Когда надо действовать решительно?"
   "Да! Не могу забыть, как она трещит, а потом идёт дым, ведь это синематограф!" - сказал безутешный Андрейка.
   "Дым?" - не понял бармен.
   "Ну да! Когда надо действовать решительно! И залезть объективом в самое лоно!"
   "Ну точно: пропьёт! Мать его так! Кстати, кто его уважаемая мать?" - подумала Анфиса, смотря в бинокль на стойку и Андрейку. - "Нет, "Маде ин Сингапур" - это его имя, а не матери (она смотрела на клеймо на воротнике Андрейки).
   Мать зовут Онучкина! Точно! Всё сходится! Так как ребёнок был заранее нездоровым, то его записали на резиновую фабрику по производству резиновых женщин ещё за 6 месяцев до его рождения. Ну и там вместо отсутствующих рук и ноги (он же плоть от плоти Онучкиной!) ему приклеили резиновые! Так получился Андрейка. Надо пойти обрадовать мать ребёнка Онучкину! Это ж Воссоединение Семьи!
   Хотя... Не думаю, что она особо обрадуется. Быть матерью такого быдла одновременно и ответственно и сложно. Как говорится: "Это одновременно и сложный, и ответственный период случки!" Надо купить конфеток "Гольдстар", чтобы подсластить пилюлю Онучкиной!"
   Конфетки те были очень красивые, но их совершенно нельзя было есть, так как они изготавливались из дерьма. Но кто говорит, что Онучкина должна их съесть? Пусть любуется.
   "Дорогая Онучкина!" - сказала Анфиса, входя в Онучскинское помещение. - "Онучкина, ау!" Онучкиной, типа, не было.
   Только потом стало понятно, что она в это время повесилась в ванной!
   "Онучкина! Нельзя же так! Даже Хмырь повесился только после того, как ему написал его Хмырёнок. А я даже не успела тебе сообщить, что твой Хмырёнок жив-здоров, и что он даже не лётчик-налётчик! Видеофотограф он! Андрейка он!"
   Онучкина опять полезла головой в петлю.
   "Ну, не хочешь о нём слышать, посмотри, хотя бы, на эти конфетки!" - сказала Анфиса.
   "Какие красивые конфетки!" - сказала Онучкина. - "Ты права: мне ещё рано вешаться, раз в мире столько прекрасного!"
   И она попробовала сожрать эту конфетку! Анфиса не успела её прелостеречь! Онучкина снова полезла в петлю.
   "Да подожди ты!" - сказала Анфиса. - "Попей чаю с ромашкой! А потом положим тебя в колодец как старуху-процентщицу!"
   И, знаете, отговорила Онучкину вешаться. Онучкина не хотела в колодец.
   Пришёл Андрейка. Как говорится, пропил!
   Но Анфиса не обратила на это внимания. Она соединила руки Андрейки и Онучкиной и сказала: "И теперь пойдёте по жизни вдвоём! И только конфетки "Гольдстар" пусть разлучат вас!" Неудачно пошутила. Теперь их вообще ничто не в силах разлучить. К.
  
  

Александр

Барсуков

Страна

сказок-511

("Письма в никуда"-511)

2018

ПИСЬМО В НИКУДА-5101,5-5104

   23 апреля 2018 года. Новое, вообще, Изменение (и наш канал первым сообщает про это): "Постоянно!" Всё постоянно: местности, девушки постоянно такие, все постоянно делают разные гадости. Всё постоянно такое.
   Сказка про Чеки Джана. Чеки как был постоянным дураком, так и будет. А якудзы как крали у него предметы первой необходимости, так и... Нет! Вот чего-чего, а кражу пультов от телевизоров, унитазов и ёршиков надо пресечь! Не долго ещё вероломному пингвиньему режиму тиранить свой народ: США наши в Арктике нефть! Так же и якудзы.
   Казалось бы: ну якудзы-якудзы, всегда бывают, со шрамами и татуровками. Так нет! Они отъявленные головорезы-бандиты, и нашему мальчику Чеки будет против них тяжело.
   Если, конечно, он туда сунется и сумеет уговорить тётю Глашу (уборщицу якудз) поменяться с ним её женскими обносками, чтобы в таком прикиде не узнает и никто. Возьмёт в прогулку с собою Чеки бультерьера (кавалера), он песняки мои все знает наизусть. Не иностранец и не сын пенсионера - бюстгальтер он простой, да ну и пусть!
   Этот бультерьер в бюстгальтере был ещё та штучка. Сколько раз девушка Чеки Мяо Бздян говорила Чеки: "Ну к чему тебе это быдло? Посмотри на всех и всяких Суперменов прошлого! Сандермен! Без бультерьера в бюстгальтере? Без! Мистер Пропер! Без! Кувалдос! Без! Я щас как возьму лопату и как врежу тебе по шарам! ("Кроме просьб того мазохиста, которому нравилось, когда его били лопатой и метлой! И он смеётся надо мной! Помогите!!") Как возьму гайку, чёртова кукла Чеки!"
   "Подожди, Мяо! Остынь! Если тебе не дал какой-то там механик (Как надоело быть механиком! Уж лучше Балтийским Флотом командовать!), то это ещё не повод бросаться на Чеки Джанов с лопатой! ("Гражданина! Ты сюда не ходи - ты туда ходи! А то снег с лопата башка попадёт - кирдык башка!") Я тебе больше скажу: если бы я в своё время Флотом Балтийским-то кодандовал бы, то генерал от инфантерии Комонов сейчас бы Резервным Фронтом бы командовал!"
   "Ты сам-то понял, чего сказал?" - спросила Мяо. - "Сказал: запей водичкой!"
   И приносит сосуд, в котором плавает глоольд Хренонар из Мундштука!
   "Вы подружитесь: славная команда будет: мозги и червяки! Червяки, конечно, Чеки, а мозги - Хренонар! К тому же, то самка! Так что у неё всего три извилины: "Секс, Сауна, Согласна"! У Чеки тоже три: "Тапочки, Тахта, Телевизор". Вы, несомненно, подружитесь."
   И Хренонар приготовилась впрыгнуть в рот Чеки: "Поцелуй же меня!"
   Но Чеки сказал: "Это так необходимо?"
   "О да, Чеки! Со мной ты перестанешь вожделеть бультерьеров в бюстгальтерах!"
   "А если они харизматичные?"
   "Болван! Ты СПИДа, вообще, боишься? Твои бультерьеры страшно харизматичные и заразные!" - Хренонар знала о бультерьерах всю подноготную.
   Недаром у себя на Мундштуке смотрела множество "весёлых картинок" про Землю и войну. Там было и про бультерьеров. Как они бегают по полю кукурузы за беглыми узниками из концлагеря "Солнышко" и кусают их за попу! И валят в кукурузу! Кстати, кукуруза - это прибор, которым мы лишим девственности США.
   "Нахрена спасать такой дибильный мир?" - спросила тогда ещё юная Хренонар. С юными робкими персями. У своего парня Апохрена из неизвестно чего.
   "Потому что в этом мире есть Любовь!" - Апохрен попытался овладеть Хренонаром!
   "Да провались ты пропадом, милый, со своею любовью постылой!" - сказала Хренонар. - "Нет! Не полечу на Таури!"
   "Ещё как полетишь! Там на Таури живёт один такой носитель, у тебя про него ничего не было в "весёлых картинках"! Это Чеки Джан! У него такая лапа - его боится даже папа! Я бы сказал: у него такая попа, его боится даже попа!
   Ты незаметно влезешь в него, у него станут женские мозги, и он, наконец-то всем даст! А потом сделает перемену пола, как Борис Фомин! И его станут звать Ольга! Ольга Джан!
   Она станет моей Королевой, так как будет много понимать и в попце, и в ротце, и в хренце! Доступно?"
   "Я догадывалась, Апохрен, что ты извращенец, но я не стану поганить чистую душу Чеки! Я влезу в его девушку Бздян! Кстати, про неё кое-что есть в "весёлых картинках"! Точно! "Мяо Бздян - известная "сука" "Солнышка"! Из её упругих комиссарских грудей изготовлен 21 торшер и 22 подсвечника! А ещё сено! 140 килограммов сена гнилого запихано ей в груди! Список опечаток "картинок" смотри на ляжке!
   Так-так! Посмотрим! Не 140 килограммов, а 140 миллиграммов! Всё равно муть какая-то! Как могла здоровая молодая баба пойти на подобный суицид? Ах, да! Она же "сука"! Сука могла бы, баба не могла бы!"
   "Ты, Хренонар, сама-то поняла, чего щас сказала? Могла бы баба со 140 миллиграммами сена Балтийским Флотом командовать бы?" - спросил Апохрен.
   "Ещё как могла бы! Если по синему морю плавает караван ПКУ-18! В синем море воют ветры, в синем море ураганы! В синем море тонут лодки и большие корабли! Корабли на дно ложаться с парусами, с якорями! Корабли лежат разбиты, сундуки стоят раскрыты! Оставайся, Мяо, с нами, будешь нашей "сучкой" ты! Понятно? ПКУ-18 перевозит сундуки с сеном для неофашистского режима Полпота!
   Он, Полпот, что говорит: "Я! Полпот! Я известен также, как Инструктор Петров из Школы Выживаемости! И вот мой вам совет: опомнитесь! Опомнитесь, пока не поздно! А пока - вот вам тапочки, и в тюрьме пригодятся!"
   Потому что Полпот думает не только о себе, но и о своём полпотовском народе. "Утром мажет бутерброд: сразу мысль: а как народ?"
   Народ находится в сложных условиях. В одновременно ответственных и сложных. Надо выкопать Панамский канал за 2 года Пятилетки! Ну, призваны были каналоармейцы из Чили, так они все полегли на строительстве, им поставлен в поле Крест!
   Но канал построили за 2 года! А даст план - даст дуба! И все дали дуба! Напрасно потом ждала старушка-мать сына домой: у сына сегодня получка! Лежит он дохлый на дне канала, а в рот ему сикает Жучка.
   Нет, нет, это вычеркни. Ты зап-писываешь? Ну и зря. Каналоармейцам в рот Жучка не сикала, так как Жучка тоже полегла на строительстве, и её закатали в бетон прямо на дне канала. Жучку вычеркни. Напиши: "Птичка"! "Птичку жалко!"
   Птичка тоже полегла, и её медицинский труп в домашних тапочках дожирали койоты! Один только каналоармеец выжил! Только один! Дед Семёныч, что носил красные трусы! Семё-ёныч! Что за странный дед? На целом канале он один одет! Семё-ёныч виден всем за три версты! Семё-ныч носит красные трусы! Поэтому и выжил. Без трусов бы, как все прочие каналоармейцы, застудил бы шары и помер бы.
   Итак, канал был построен, и в него стали на дно уходить корабли с якорями и парусами. Корабли лежат разбиты, сундуки стоят раскрыты! А в сундуках тех - гнилое сено, мы же говорили! ПКУ-18 расшифровывается как Пока Костёр Угорит-18. Пока кростёр горит - и мудрый говорит: "Каждый костёр когда-то догорит! Если беда или если холода! Но тут - чувак! Этот чувак всё сделает не так, и его костёр взовьётся до небес. Но в этот миг теплее станет всем!"
   После этого мудрый замолкает и потягивает Трубку Мира: "А это не табак! Мощная штука! Сильно вставляет!"
   Ему, мудрому, говорят: "А это кто такая?"
   "Это безобидная старушка из племени апачей! Что она делает в нашем бункере, не знает никто! Того, кто придумал эту шутку - расстрелять!"
   "Уже расстрелян, товарищ Мудрый!"
   И вот старушку-апачей ведут на расстрел: "А!! Районы, кварталы, жилые массивы! Я ухожу, ухожу красиво!!"
   Всех, всех расстрелять!"
   "И даже товарища Полпота?" - спросила Хренонар.
   "Нет! Нашего дорогого товарища Петрова, Инструктора, нет! Только не его. Пусть живёт до 100 лет в Аргентине, куда сбежит от антинародного пингвиньего режима из Арктики! Слыхала? США нашли там нефть! Недолго ещё суровому пингвиньему режиму..."
   "Да, я поняла! Я знаю!" - сказала Хренонар. - "Как же, всё-таки, я задолбалась быть механиком! Этой машину отремонтируй, той движок заведи! А они, суки, страшно боятся быть изнасилованными! И им на мониторе пишется: "ШИ РЭП Ю!" "Она тебя изнасилует!" Это я-то! Которая и первоклашку не завалит! А на мониторе: "Убей их обоих!!" И вот эти климактеричные бабы-водительницы хватают гайку и давай бить мне по голове! "Не надо, не надо, мать вашу!" Куда там! Моя голова становится похожа на блин, и я говорю: "Блин!"
   Приезжают агенты Скалдер и Мали: "Это, несомненно, дело из "Запретных материалов"!" Ну там, знаете, если кто-то возжелал запретного, то попадает в эти "Запретные материалы".
   Например, захотел трахнуть пожарный гидрант или шило. "Я б е.ал бы всё на свете, кроме шила и гвоздя!" После такой неудачной попытки вообще ничего больше не хочешь и оказываешься в "Материалах". Сколько сломанных судеб, Бог мой! Сколько поломанных приборов, Святая Мария Скочицкая!
   Это ж надо: поломать их об шило! Я понимаю: поломать об египетскую Пирамиду, доказывая, что Пирамиды - стартовые прибамбасы для космокораблей. Стартовые площадки. И пытаясь трахнуть Пирамиду! Но шило! Чистейший "Запретный материал". Шило - узкое, зараза!
   Но это сделал один чувак по имени мистер Бублик! Он смог! Он так трахнул шило, что замдиректора Скиннер чуть насовсем не закрыл "Запретные материалы"! Чуть всё не пошло коту под хвост.
   Но Бублик боялся солнечного света и не отражался в зеркалах. Поэтому Скалдер знал, что делать.
   Скалдер подослал к Бублику подставную шлюху: Мали! ("Только куда это тебя заведёт?" "Я тут была в одном заведении под видом шлюхи!" Завести её это могло не так далеко, так как она и рожей была похожа на шлюху. И телом. Несмотря на свою мужскую сосиску. Так что только в попец! Нет! Вычеркни про сосиску! Не было её, всё, забыли! У Мали была "киска"-"василиска"! Жаль только: твой "василёк" от моей "василиски" далёк!)
   Итак, Мали такая заходит в боа к Бублику! А тот не отражается в зеркале! ("Лёха! Вы обвиняетесь в том, что постоянно исчезаете! Лёха, где вы? Оправдан!")
   Мали ему такая суёт зеркало в нос: "Отразись, сука!"
   А он: "Я буду жить вечно! Я - Сын! Есть ещё Отец и Несвятой Дух! Я вижу ужас в их глазах: после смерти нет ничего! Только разложение и пустота!"
   Мали ему суёт под нос свою грудь: "Бублик, мать твою! Смотри сюда! Эй, смотри сюда! Эти "девочки" могут отвлечь кого угодно от чего угодно!"
   А злобный Бублик продолжает не отражаться в зеркале и грозится: "Я буду стоять у твоего смертного одра! Такой же молодой как щас! И я буду видеть ужас в твоих глазах!"
   Мали плюнула, спрятала груди и сказала Скалдеру: "Вычеркни этого чмордяя из "Запретных материалов". Поместим его в "Импотентые материалы"!"
   Скалдер сказал: "Мали, мать твою! Наверное, ты плохо старалась! Постарайся ещё. Итак у нас пол-Америки занесено в "Импотентые материалы" по твоей вине! Наверное, ты просто фригид!"
   И пошёл сам обрабатывать Бублика, чтобы у того, наконец, встало, хотя бы. Для этого Скалдер надел боа и туфли на шпильках.
   Бублик крепился, не взирая на то, что у него встало: "И ты, душка, будешь на смертном одре, а я буду такой юный и весёлый ездить по коридору на игрушечном велосипеде!"
   Скалдер скинул боа и заорал на Бублика: "Колись, сука! Как называется этот игрушечный велосипед?!" Чем доканал Бублика.
   Бублик пискнул и стал дымиться от солнечного света!
   "Дымись, дымись, сволочь!" - подумал Скалдер. - "А жаль, так как это было лучшее моё романтическое свидание за всю жизнь!"
   Бублик перестал дымиться и стал поджариваться!
   "А это ещё что у него за хрень?" - подумал Скалдер, смотря на руку Бублика. - "Похоже на штамп ночного клуба, который делают всем посетителям! Так! "Кафе Элефант"! Понятно! Все дороги "Запретных материалов" ведут в "Элефант": "На поляне ди грассе зайцы ин дер нахтен косили унд ди граббен странные слова! "А нам всё равно, а нам всё равно, что повидло, что дер мерде!" Нет, соваться щас в "Элефант" - это нарываться на финку в спине! Надо послать туда Мали! Она будет неотразима и закажет в оркестре "Боже Царя храни!" для нашей гостьи из солнечных "Запретных материалов!"
   Но вот, только, как уговорить Мали туда пойти? Скажу: "Мали! Ты устала, очень устала! Ты не отличишь даже преступника от сахарницы, бабёнка!"
   "Я не бабёнка! Я умная!" - скажет и попытается надеть наручники на сахарницу.
   "Нет, Мали! Ты устала! Сейчас пойдёшь в "Элефант" под видом старушки-процентщицы-апачи и будешь курить Трубку Мира! Тебе там скажут: "Какой странный табак!" Ты говори: "А это не табак! И скоро вам всем, фашисты проклятые, придёт полный пи...!" Они станут смотреть в словарь. "Смотри, смотри, брат Острый Глаз!" - скажешь ты. - "Бывает простой, а бывает и полный пи... Вам будет полный!"
   Ну и конечно, тебя захотят убить, а "Запретные материалы" закрыть! Тебя убить - ещё ладно, на твоё место встанут сотни, тысячи таких же как ты! Но закрыть "Материалы"? Это невозможно! Где тогда будут отслеживаться все извращенцы и импотенты США? Нигде! Так что я тебе ещё раз скажу, Мали: не зли меня, а иди в "Элефант"!" К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5101,5-5104

   25 апреля 2018 года. Сказка про солнечное Кратово. Но не про солнечный же концлагерь "Солнышко"! "Солнышко", он же где? На Раменском! Раменское далеко, а Кратово близко.
   "Вот бы и в Кратово создать что-то подобное "Солнышку"!" - мечтала медсестра Женечка, моя под рукомойником окровавленные руки после трапанации.
   Кстати, о рукомойниках: Вите Сковородкину, пионеру из 24-ой дачи, такие были знакомы. Под ними ещё полно дождевых червей для рыбалки. Выходишь такой поутру сонный - и рукомойник, всех мочалок командир и мочалок бригадир. Ему такой снизу дёрг-дёрг! И течёт брага! Что за водица! Просто брага! Заржавленная немного. А по дороге мимо дачи идут дачники и едут разные Пучики на велосипедах: "Блин! Опять этот придурок Витя проснулся!" Очень им это интересно. Чтобы их не утомлять, надо быстренько почистить зубы и в дачу.
   "В "Лунышке" (а так я назову кратовский вариант "Солнышка") всё будет прогрессивно! Прогрессивно плохо! Там будет Рукомойник, командир "мочалок", собственно, "мочалки"...
   Если не найдутся в Кратово, то выпишем из Люберец! Наобещаем по 400 (!!) долларов за случку! Не смогут устоять. Кратовцы не должны испытывать сексуальный голод. Кто его вдруг испытает, того запытаем и повесим. Сушиться.
   Скажем: "При раздаче еды и "мочалок" возникли беспорядки!" Смешно. Смешно будет.
   Итак, "мочалки"! Этим я займусь лично."
   И вот Женечка под неверным светом фонарей Люберец в шляпе, скрывающей глаза, и в чёрных очках, скрывающих смотрелки, стучится в публичный дом Люберец! Да шучу я, шу-чу! Кто же в здравом уме станет искать "мочалок", когда проект "Лунышка" ещё никем не одобрен? Так что это всё мечты-мечты.
   "Да!" - думает дальше Женечка. - "Надо, чтобы крики жертв "Лунышка" заглушались музыкой! Какой? Да любой! Балалайкой! Гитарой! Кто у нас в Кратово главный гитарист? Миха? (Но с Михой ей не договориться, так как во-первых, у Михи щас нет гитары, а во-вторых, он за Мир во всём Мире и против того, чтобы чего-то там заглушать.)
   Пучик здорово тренькает на балалайке: "Плим-плим-плим! Я не ревную тебя! Плим-плим-плим! Обиды нет!" Побольше бы нам такого контингента как Пучик! Специально рождены для "Лунышка"!" (Помните: нас заперли большие ребята в домике и стали играть в концлагерь! Именно в Кратово! Побольше бы нам таких больших ребят!)
   "Итак, - думает Женечка, - жертвы орут, но ничего не слышно из-за "плим-плима!" А чего они, собственно, орут? Так как они постоянно орут! ("Они, дети, постоянно орут", - цитата из Михи.) Сами виноваты. Возжелали запретного. Ясно же сказано: "Хлеб - драгоценность! Им не сори! Хлеба в обед в меру бери!"
   Нет! Набивают полный живот хлеба и орут! Потом приходится хлеб-то из них ампутировать! Приходится их воскрешать, убивать, снова воскрешать! Как-как? В саркофаге, вот как!
   Они же все глоольды! Я видела наше местное болото гнилое, где родина глоольдов: ну, пучина-пучиной. Так что глоольды - не боги, а паразиты, высасывающие кровь из таких несчастных, как кратовцы.
   Эти кратовцы же как дети: "Ой, мамочка! Смотрите: шприцы!" В болоте. Конечно! Куды ж их ещё выбрасывать? В болото!
   Ну и все лезут в болото! А в болоте пингвины! В болоте бегемоты! В болоте крокодилы! Да не простые, а всё Ток-Ра!
   И глоольды из крокодилов переселяются в кратовцев!
   Вот взять Витю! Хотя, лучше не брать: слишком тупой контингент. Глоольд, переселившийся в Витю, сдох от скуки. Витя страшно скучен. Мало того, что постоянно: "Пионеры - это передовой отряд советской молодёжи!", так ещё и это: "Ползут два альпиниста! "Страхуй!" "Сам страхуй!" "От страхуя и слышу!" Нет, Витин глоольд не мог не сдохнуть. Потому что был мужик и ненавидел еврейские анекдоты про альпинистов.
   В Витю следовало вселить глоольда-девушку или глоольда-пенсионерку, что днём и ночью бы варила бормотушку. Девушку - понятно, девушка - восторженная дура, ей всё интересно: "А он у тебя твёрдый?" Но и та бы наложила на себя лапки в Вите, так как у Вити твёрдым не бывает. Любопытство - не порок! Любопытсво - не порок! А такое хобби! (Это к случаю о любопытстве твёрдостью.)
   Пенсионерка бы нет. Она бы повздыхала-повздыхала: "Святая Мария Скочицкая! Ну и дибил мне достался!" И пошла бы варить бормотушку. Так как от дибилизма спасает самогоноварение или уборка по дому.
   Итак, решено! В Витю мы посадим глоольда Хренака из Ток-Ра! Это была такая старушка: "Да и ты, Витя, не эталон красоты!"
   "Для пионера, бабушка, красота не главное! Вот, помнится, был у нас в пионерлагере пионер Андреичев! Ну полный урод! Кто только его родили? Так я уродливости нахватался от него. Бывало, поставишь его "раком" в стойке на коленях и сделаешь захват..."
   "Понятно, понятно!" - скажет Хренак. - "А не интересно ли тебе, о, Витя-ибн-Андреичев, почему у нас всех, глоольдов, имена начинаются на "хрен"?"
   "Не интересно! Имена как имена! Не моё это собачье дело. У нас был пионер Суковатый, ну и что?" - Витя.
   "Ты и его ставил "раком"?"
   "Ставил! Я же занимался классической борьбой! А стойка на коленях - самая основная для проведения переворота на спину!" - скажет Витя. Полный дурак. Но Хренаку выбирать не приходилось. Других кандидатур, кроме Андреичева и Суковатого, не было. Витя хоть бы Сковородкин. А не какой-то там Акашкин.
   "Итак, Витя, поцелуй меня!" - скажет уважаемая бабушка Хренак. Носитель - Бабушка Пучика.
   "Куда?" - спросит Витя-дурак.
   "В губы!"
   "В какие?" - спросит Витя.
   Хренак рассвирепеет: "Целуй, скотина пионерская!!"
   И вот Витя и бабка сольются в экстазе! Это будет феерично! Раскроются горизонты! Мальчик дожрёт морковку! Баскетболист забросит мячик в кольцо! Поезд въедет в тоннель! Прогремят салюты! Витины глаза станут смотреть внутрь себя. 90% фасеток смотрят внутрь себя. А вы думали: будут светиться! Как бы не так!
   "Бабка, мать твою! Вертай как было!" - заорёт Витя, так как мир навсегда перестанет быть прежним и пионерским!
   Но Бабка не может! После перемещения глоольда Ток-Ра помирают.
   "Ну что ж!" - подумает Витя. - "Ты сам, Хренак, напросился! Итак, выступает сионист Пидоров! Простите: пианист Сидоров! Без ансамбля! Сам б.я! Один б.я!"
   И Хренак такой, зажимая уши: "Нет, нет, нет!!"
   "Да, да, да! Я - не сруль, я - Чебурашка! Сними этого с руля! "Ну что, нарисовался перед соской, м.дак? Теперь щи лаптем хлебать будешь!" - станет пытать Витя Хренака своими еврейскими анекдотами.
   И Хренак, видя, что он никуда не денется не то, что с этой планеты, а просто из Кратова, взбунтуется! И вот тогда-то в дело вступлю я, Женечка!
   "Добрый доктор Женечка уже здесь! Что? Где ты, где ты, где ты, белая карета? В стенах туалета человек кричит! Но не слышат стены, трубы словно вены, и бачок сливной, как сердце, бешено стучит! Доктор едет-едет сквозь снежную равнину! Скальпель тот целебный он с собой везёт! Скальпель Витю отрежет - и печаль Хренака пройдёт!"
   Итак, да! Я помогу Хренаку, так как моя первейшая (я даже глятву Гиппопотама давала) озабота - озаботиться о здоровье и веселье братьев наших меньших: глоольдиков! Весела мама - весел и мылыш. Доволен глоольд - доволен и носитель.
   Итак, Операция! По отсечению вздорного анекдотолюбивого Вити от почтенного Хренака из Чулака.
   "Может, не надо?"
   "Надо, Витя, надо!"
   И вот я беру скальпель и с тупостью вижу, что Хренак-дурак слился с носителем, и его теперь хрен вырежешь!
   "Хренак, мать твою так!" - говорю я. - "Ты что, хочешь слушать анекдоты всю жизнь?"
   А Витя: "Из окна дуло. Штирлитц закрыл окно - дуло исчезло. Что вы, поручик Ржевский, имеете в виду? "Что имею, то и введу!"
   "Нет, нет! Режь к чёртовой матери! Не дожидаясь анекдотов про Петьку и Василия Иваныча!" - закричит Хренак из Чулака. Кстати, анекдотов про Петьку Витя не знает. Разве что "Да выкинь ты свой таз! Я тебе на базаре новый куплю!"
   И я такая: "Потрошу тебя! Разрезаю тело! Потрошу тебя! Аж душа запела!" начинаю резать к чёртовой матери!
   Всё бы хорошо, но тут являются активистки общества "Грынпыс" все в чёрном! Боятся засветить плёнку!
   "Как вам не стыдно-как вам не стыдно! В пионерском Кратово-в пионерском Кратово! Это исчезающий с лица планеты вид глоольдов с Чулака находится под защитой "Грынпыса"! Никто не смеет его обижать!"
   "Дуры!" - скажу я. - "Я отрезаю не его от Вити, я Витю от него! Витя же не исчезающий, нет?"
   "А! Ну тогда ладно! Продолжайте, коллега Женечка!" - и сёстры закурят сигареты, дожидаясь конца извлечения.
   "А это идея!" - скажет мне Хренак по секрету. - "Ведь эти девушки, хоть и с плёнками, но не знают ни одного анекдота! Как бы я хотел переместиться в них!"
   Сказано-сделано! Я подошла к сёстрам, которые стали тушить бычки о подошвы и пить газированную воду "Малинка": "Сёстры! Глоольд - ведь друг человека, да? Ведь Свобода? Братство? Ну вот и не обижайтесь!"
   И Хренак из Чулака переместится в Деми Щур из "Грынпыса"!
   Витя скажет: "Такого хорошего слушателя угробила, Женечка!"
   Я скажу: "Так надо! Так надо было! Ты в самодеятельности участвуешь?"
   "Да!" - скажет Витя. - "Ну, я пошёл?"
   "Вали!" - для глобального дела построения в Кратово "Лунышка" Витя бесполезен, как и любой молокосос-пионер. Пусть проваливает. И пусть канает! Тут мыслят люди постарше и поумнее.
   Например, эта сестра Деми Щур. Внутре с Хренаком она была неотразима. Она зачем-то взяла банку с денатуратом, в которой плавал какой-то глоольд (Апохрен) и сказала: "Паппи! Паппи!"
   Я злобно вырву банку из её ручек и подумаю: "Она не умнее плинтуса! Но будем над этим работать. Сделаю из неё "мочалку"! Плёнка, конечно, пойдёт к чёрту (которую не засветить), но не надо будет выписывать люберецких."
   "Итак Деми! Запомни три ключевых слова: Секс! Сауна! Согласна! Повтори!" - скажу.
   "Паппи! Паппи!" - скажет Щур.
   "Ладно, уже не плохо. Только не два, а три: "Согласна!" забыла!"
   "Паппи!"
   "Да подожди ты!" - скажу я.
   Тут на велосипеде мимо медпункта проедет фетишист маньяк Фишер.
   "Дя-дя!" - скажет Щур. - "Дядя!"
   Я подумаю: "А что, если в "Лунышке" открыть самодельный кружок "Весёлый Маньяк" для продвинутых узников? Они сами там будут мастерить себе разные фетиши: женские туфельки, чулки, трусики. Заодно откроем и кружок "Умелые Руки" для занимающихся анонизмом. Я думаю, это повеселит угрюмое "Лунышко".
   Да! Верно! Название какое-то дибильное. "Лунышко"! Не весело. Надо говорить бодры - бодрее, а веселы - веселее. Назову-ка я концлагерь "Улыбка"! Нет, как-то дибильно. Это что, оскал фиксов, что ли? Тогда "Плакучая Ива"! Ерунда какая-то.
   "Липкий Сосед"! Во! Точно! Это одновременно и с юморком, и с говорком, и заманивающе. Там, где липкий сосед, там не будет никаких проблем ни у кого! Голосуй за Нехая - и не будет никаких проблем ни у кого!
   Напишем силами узников главную вывеску концлагеря: "Липкий Сосед делает свободным!" А что? Мне нравится. Я злой и страшный Липкий Сосед! Я в поросятах знаю толк! В баранах и шашлыках."
   Укрепившись таким образом в названии учреждения, Женечка принялась придумывать слоган для него же.
   "Помни сам, скажи другому - Липкий Сосед - дорога к дому!" Нет, это никуда не годится. К какому ещё дому? Из Липкого Соседа ещё никто не вернулся домой.
   Надо так: "Помни сам, скажи другому - липкость соседа... липкость соседа... соседа липкость..." Надо брать помощь клуба!"
   Макака!" - позвала Женечка свою любовницу и собутыльницу в комнате для игр.
   "Я считаю, что концлагерь надо вообще назвать "Сладкий Банан"!" - заявила Макака.
   "Не плохо, не плохо, но у нас уже есть Липкий Сосед!" - сказала Женечка.
   "А зря! Слоган бы был: "Помни сам, скажи дугому: Банан в ж.пе близок к дому!" - сказала Макака.
   "Макака! Постарайся ещё! Ты всё портишь! Какой Банан?"
   "Сладкий!"
   "Да нет! Где мы, а где бананы? Растут бананы высоко, достать бананы не легко! А Липкий Сосед - он рядом, он насущен! До него можно дотронуться, его можно осязать. Понять его липкость и сказать: "Давайте, Липкий, потанцуем! Даёт нам жизнь прекрасный шанс! Давайте, Липкий, потанцуем! Теперь зависит всё от вас!" А с Бананом как ты потанцуешь?"
   "С Бананом нельзя. Его надо чистить и есть!" - сказала Макака и ушла на кухню, вертя задом.
   Женечка вздохнула: "С каким быдлом приходиться работать! И это ещё моя любовница и собутыльница! Что же скажет не любовник Витя? Витя, а, Витя!" - позвала она очищенного от глоольда Витю.
   "Я думаю: забор! Назвать концлагерь "Забором"! Чтобы они домой на карачках приползали! По 15 замесов за смену, по 20!" - сказал Витя.
   "А серьёзно?" - спросила Женечка.
   "Если серьёзно, то концлагерь "Освенцимзаксенхаузен"! Да шучу я, шучу. Концлагерь "Бутылочка Кефира"!" - сказал Витя.
   И подал этим идею Женечке: "Да! Точно! Концлагерь "Пышечка"! Можно даже не концлагерем назвать, а унтер-офицерскими пуфами! Все туда так и ломанутся!" - и окрылённая этой замечательной идеей, Женечка стала скакать по полу. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5106,5-5109

   27 апреля 2018 года. Дата, вроде, не круглая, никто не помер и не родился. А то, знаете, родится какой-нибудь бесноватый! Это 20-ого. Я весь день пролежал в Закатывании. А 27-ого... Нет, никто. Даже не Менделеев, который изобрёл водку. Даже не Троцкий.
   Ладно. Сейчас нечто немного прадзничное и возвышенное. Небо мглою бурю кроет, вихри снежные вертя! Не вздыхай, дорогая, и не ахай! Посылай всех и каждого на... Нет, немного не так. А так: над седою пеной моря гордо реет умный пингвин! То как глупый, робко спрячет, то как умный достаёт!
   Да! Но сказка будет даже не про умных пингвинов, хотя они, как узбеки - все на одно лицо. Не разберёшь, где умный, а где дурак. Это только потом по уму провожают, а пока по мордашке встречают. Сказка про Кондома Хлимена.
   Вот вы всё: давно пора забыть эту компьютерную игру, так вот выйдет в свет "Халф-Лайф-3", посмотрим, как вы запоёте. Думаете, откуда взялись девушка-парень Аликс и доктор Бриниум? У меня в игре Аликс вообще совершенно голая, в одних босоножках. Это НАУКА УМЕЕТ МНОГО ГИТИК! Я скачал такой мод, такую модельку и заменил ею все одетые эпизодики. Получилась голая! У меня в сказках вообще парень.
   Да потому что это такая специфика! Сказка! Добрым молодцам урок! Чтобы опосля сказки эти прыщавые молодцы могли получить релакс на половом уровне.
   Но не сейчас. Сейчас будет мрачно! Да-да! Ночь, понимаешь! В неверном свете газовых рожков движется какой-то странный гроб на колёсиках! А может, это не колёсики, а, например, ролики или лыжи? Да! Именно! Гроб на лыжах!
   Зима! Гробешник, торжествуя, по плешине проворачивает путь! Его трупешник, снег почуя, плетётся рысью как-нибудь!
   "Вот, блин! Понастроили! Где эта хреновая улица Строителей?" - ворчит Гроб на лыжах.
   А всё не кончается Блюменштрассе! Кондом сколько раз вносил законопроект: переименовать Блюменштрассе в Геббельсавеню или Розалюксембургштрассе! Так нет! Блюменштрассе!
   Ему что говорят? "Пройду по Абрикосовой! Сверну на Виноградную! И на Блюменштрассе я постою в тени! Не лезь со своими дибильными проектами, Кондомушка! Тут мыслят люди постарше и посерьёзнее тебя!" И не переименовали.
   Не скажем, конечно, что Кондом был особо большой фанат Геббельсштрассе. На Блюменштрассе он впервые влюбился, впервые начал ходить на лыжах, вообще впервые описался именно здесь. Но даже она, Блюменштрассе, его уже задолбала! Надо же новые веяния! Нельзя же постоянно жить воспоминаниями!
   Как лежал мокрый в пелёнках и тянул слабые ручонки к какому-то штрассефюреру: "Папи! Папи! Помоги! Я описался!"
   Но суровая, завёрнутая в два оренбургских пуховых носовых платка, Аликс сказала младенцу: "Не папи! Мами! Мами!"
   Младенец Кондом показал ей фигу: ты, что ль, мами?
   Но суровые штрассефюреры уже крутили слабые ручонки Аликс: "Кто здесь на.сал?! Предъявите пропуск! Здесь без пропуска .сать запрещено!"
   Везде, видите ли, можно, а тут на Блюменштрассе завянут цветы от вони! Уже! Завяли! По прошествии определённого количества лет юный Кондом специально проводил эксперимент и .сал в цветы! И что? Это были кактусы!
   Учкудук! Три колодца! Защити, защити нас от солнца! От перца! И удивилась природа сама! Как ввысь взметнулись дома! Там росли, вообще говоря, кактусы. Что ещё там может расти? Учкудук! Три кокоса! Ты рай для америкоса! Пусть верблюд подавится колючкой своей, Учкудук!
   Итак, диспозиция совершенно ясна: дело происходит в Учкудуке в н-цатом году н-цатого века. Юный Кондом Хлимен бежит, махая ведром к колодцу! Я что ли, это выдумал? Это же Три Колодца! Так что колодец был. Очень. Очень. И утопленница там была! Это была известная нам Аликс! Сейчас дождётся: придёт Козёл и даст ей по морде! Так как слабонервный Кондом...
   А! Нет! Это она даст слабонервному Кондому по морде, и это и послужит началом Великой Дружбы между Аликсами и Кондомами! А когда придёт Козёл, молодых и след простынет.
   Они побегут в росистые луга, где маячат стада тучных бизонов... В общем, так: скоро быть Потопу! Один бизон влюбился в антилопу! В Учкудуке бизоны. Ну, может, их туда запустили, как в пруд запускают карпиков. Может, они там и без этого водились. Это же Учкудук! Это так далеко! Это такая дыра! Но даже в этой дыре водятся бизончики.
   Они приходят на Блюменштрассе и орут: "Хлеба!! Хлеба и зрелищ!!"
   И им показывают "Зольдатенкино" в бывшем клубе Металлурга!
   Это особенно злило Кондома! Какого Иблиса, вообще? Был нормальный Клуб Металлурга, а стал Зольдатенкино! И вот обнажды тёмной ветренной (это важно! Так как от данного ветра данная Операция будет колыхаться на ветру! Операция по повешению стяга Учкудука! О! Это опасно! Это щас опасно! За это многих и многих Борцов со Злом кинули в шахту!) ночкой Кондом проник на чердак Зольдатенкино!
   Это было жутко! Кругом валялись старые бобины просмотренных зольдатами кинолент, и над ними, как зори, вставали нашей юности призраки! Это разные ущербные зольдаты без головы, с головою в заплечном ранце, без ног, без рук, без глазок вообще! И все тянули руки к Кондому: "Кондомушка! Может, не надо уничтожать Зольдатенкино?"
   А он думал: "Надо, дяденьки, надо!" И отвечал: "Да я, типа, и не уничтожаю! Я радость хочу доставить! Повесить над вами стяг Учкудука!"
   "А что на нём изображено?"
   "Как что? Три колодца!" - сказал Кондом и подумал: "Я разговариваю с призраками? Значит, я - Говорящий с призраками! Про меня надо снять ещё одну бобину и показать это муви в кино!"
   "Ладно, вешай! Только тихо!" - сказали гады. Как будто Кондом полз со связкой гранат взрывать балет на сцене: "Только тихо!"
   Итак, стяг был повешен! Мэр Учкудука, он же гауляйтер "нового порядка", очень... обрадовался стягу! Наконец-то! И в наших отсталых краях нашёлся кто-то, кому дорого просвещение!
   "Премировать негодяя, одобрительно похлопать по плечу и сбросить, наконец, в шахту!" - вынес вердикт Мэр.
   Но негодяй Кондом не спешил в шахту. А нам и в шахту пока рановато: есть у нас ещё дома дела! Там птицы не поют, деревья не растут! Бизоны не клюют, синявки не клюют! И только мы с тобой, как чмо, врастаем в землю тут!
   "Мы" - это Кондом и Аликс. У них же "медовый месяц"! "Жених сбежал от меня во время первой брачной ночи!" "А у меня вообще нет детей!"
   Кондом тоже подумывал сбежать от Аликс, так как в попце ничего не смыслил, но это было бы щас опасно! Покинуть гостеприимный цветистый луг с бизонами и пойти в город, где на каждом углу шныряют ищейки и повешены ориентировки на какого-то голландца с маленькими ступнями, по описанию точно подходящего Кондому Хлимену... То есть, точно описывающего Кондома.
   Хотя... Нет! У Кондома на ступнях по 6 пальцев, а у голландца - 4. Нет, это совсем не наш Кондом. Может, это лягушка или какая другая неведома зверушка. Да ещё Аликс под боком такая страстная: "Возьми меня, Кондомушка! Возьми, когда все уже не берут! Возьми, когда не возьмут! Когда прошли дожди! Жди, когда не ждут! Ты только возьми, мой бизончик!"
   Ну понятно, что до Кондома её брали только бизончики, поэтому Кондом мягко отранил её: "Не сейчас, бейби! У меня есть План! Я проберусь и повешу над Зальдатенкино не то, что стяг! Я повешу красные труселя! Которые видны всем за три версты! Обычно их носит странный дед Семёныч. Но я выкраду их у него! Он такой: "Тра-ля-ляля! А где мои труселя? Старею! Не могу найти задницу, когда она чешется!" И не может найти труселя, так как их и нету! Они гордо реют над учкудуковским Рейхстагом! А повесил их я, грузин Хлимен!"
   Так сказал Кондом своей Аликс, чтобы та, наконец, убрала свой голый зад и перестала бубнить про "возьми меня!"
   Итак, опять ночь! Постоянно бывает. Это днём "Защити-защити-защити нас от солнца! Ты в пустыне спасательный круг, Учкудук!"
   Ночью всё по-другому. Группировка генерала Сроммеля в Учкудуке продолжает вести одну ей понятную войну, так как с момента Капитуляции прошло уже 65 лет. Про эту группировку все забыли. А война уже кончилась давно. Хорошо, что электричек мимо Учкудука не ходило, так как иначе бы их спускали под откос партизаны или сами зольдатен. Сроммель в данной учкудуковском случае и был доктором Бриниумом.
   Аликс, вообще, в перерывах между любимыми бизончиками и Кондомчиками сохла по Бриниуму. Вот мужчина! Что за мужчина! Я хочу от тебя дочку и сына! Вай, какой мужчина! Понятно, что в попце очень хорошо понимал, чем пленил девичье сердечко Аликс! А ещё он пел! Да-да! Пел: "Ши лофт ю! ЕЕЕ!" Бриниумомания! Все девчонки улыбались, говорили ему "Привет!" А значит, в данной серии не выпрыгнет он в окно, нет! Кайф! Кайф из кайф! Ляйф из кайф!
   Но и он тоже запутался в путанной архитектуре Блюменштрассе: "Иблис так строит!" Блюменштрассе была улицей контрастов: новомодные многоэтажные билдинги (Боб тэ Билдер! Боб-строитель!) соседствовали с трущобами, которые: "Это - платный туалет! А где бесплатный?" "А бесплатный - вот, везде!" И бедуин подпрыгивает на песке Учкудука! Контрасты. А Бриниуму надо найти дом 24 по Блюменштрассе, где в данной сказке проживает Кондом Хлимен с его Аликс. Так как с милым и рай в шалаше! И в шалаше рай.
   И вот Бриниум с ужасом видит данный шалаш! Совершенно дикий, как островок, мне дарованный в бурном море людей-событий! Островок! Щедро мне дарованный судьбой! И выходит сонный Кондом чистить зубы! Под рукомойником! Я вам больше скажу: так как у Кондома все зубы - протезы, то он их вообще не чистит.
   "Кондом?" - говорит Бриниум.
   "Был когда-то!" - отвечает Кондом. - "Сейчас я Пушистые Лапки!"
   "Пушистик!" - зовёт из фигвама Аликс. - "Ты купил мне батарейки?"
   "Заткнись, женщина! Ко мне пришли насчёт алиментов! Ведь вы, несомненно, Мацапура? Жена Мацапура? Приехали за алиментами?" - спрашивает Бриниума Кондом.
   "Давайте поговорим внутри!" - говорит Бриниум. Не признаваться же ему с бухты-барахты, что он пришёл арестовать Кондома по подозрению в повешении труселей безутешного деда Семёныча!
   Безутешного, так как кто он без труселей? Голый, как и все! Совершенно не видный за три версты в топле купальщиков. "Я в красных трусах!" - и фото огромного пляжа с миллионом человек! Такому пожилому пенсионеру как Семёныч сам Бог велел найти свои трусы в огромном море людей-событий! И Бриниум расшибётся в лепёшку, но докопается в этом запутанном Деле!
   "Дорогой Бриниум! Это вы! Это вы..," - говорит восторженная Аликс, одетая точно в такие же красные трусы, какие спёрли у Семёныча!
   Бриниум потерял дар речи: "Это, это..."
   "Да куплены на распродаже!" - сказал Кондом, чтобы разрядить обстановку и перевести всё в шутку.
   Бриниум стал щупать трусы: "Так-так! Почти такие же, как у моей подружки! А есть ли у вас с перламутровыми пуговицами?"
   Аликс, было, радостно метнулась показать, что у неё даже с крыльями и без крыльев есть, так что искать больше не надо.
   Но Кондом перебил её: "Вы, ведь, не за этим сюда пришли?"
   "Именно, за этим!" - сказал Бриниум. - "У одного моего знакомого возникла проблема! Но он очень стеснительный сказать сам. Это - дед Семёныч!!"
   "Семёныч? Так их же всех в прошлом году разбили!" - сказал Кондом.
   "Разбили, да не всех!" - сказал Бриниум. - "Банда атамана Семёныча в Учкудук прорывается! А как атаману быть без красных атаманских трусов? Никак! Вот я и пришёл к вам, товарищи, чтобы, наконец, пойти и подыскать для вас камеру в ГубЧК!"
   "Да?" - спросил Кондом. - "А не пойти ли вам, господин комиссар, в задницу?"
   Обстановка снова накалилась. Аликс сняла трусы Семёныча: "Ладно! Возьмите! Я их не особая фанатка. Мне больше нравятся купальники и комбинации!"
   "Да, я вижу..," - сказал Бриниум, уставившись в низ живота Аликс.
   "Ну а видишь, так п.здуй отсюдова вместе со своей камерой в ГубЧК!" - сказал Кондом. - "И передавай всем своим чекистам, что Кондомову Аликс голыми руками не возьмёшь!"
   Бриниум, судорожно сжимая трусы Семёныча, вышел из чума-вигвама.
   "У меня есть другой План!" - сказал Аликс Кондом. - "Мы устроим в Учкудуке гей-парад! Это будет феерично! Все геи и лезбиянки будут рады! Вот только, сможете ли вы уговорить товарища Семёныча? Ведь эта сволочь прорывается в Учкудук! Я мыслю: Семёныч в своих трусах торжественно откроет гей-парад! А уж за ним потянутся все эти гомосеки Мустафы и Гюльчитаи."
   "А если нет?" - спросила Аликс.
   "Что нет? Выбрось из головы упаднические мыслишки! Пройдёт гей-парад и навсегда вышвырнет из Учкудука генерала Сроммеля и нацистов! Я сам! Я! Сам! Буду с обнажённой грудью символизировать Викторию! Пассионарию! А ты будешь, как Гаврош, сидеть внизу с флагом. Тем паче, что грудь тебе ещё не сделали. Или сделали? Я тебе зачем давал три юаня? Чтобы ты пошла к доктору Мяснику и сделала, наконец! Сделала? Нет?"
   "Да не помню я!" - сказала Аликс. - "С полки башкой вниз упала! Тут - помню, тут - как отрезало!" К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5109,5-5111,5

   28 апреля 2018 года. Ещё один заброс в Неизвестность! О, поле! Кто тебя усеял мёртвыми телами?! Сказка про Кратово. Местный ЛКН Гиви залез на пальму, так как по-мо-гал. Но вместо Оксаны помог Вите Сковородкину: кокос попал прямо по голове Вите.
   "Гиви, мать твою! Чего ты кидаешься?"
   И бедный Гиви и сам свалился прямо в пионерские объятия Вити! Это было феерично. Такой волосатый, чёрненький, пушистенький, с сексуальной бородкой!
   Витя решил сдать его за 3 копейки если не в дурдом, то в медпункт. 4! 4 копейки это стоило - сдать ЛКН в медпункт. Да ещё 2 копейки пошлина, ДЬЮТИ ФРИИ.
   Итак, Гиви очнулся: над ним склонилось белое мурло медсестры Женечки! В повязке-наморднике.
   "Так-так! Гиви! Гиви Камикадзе! С мамой, значит, ладзе, а с ками не кадзе! Будем резать к чёртовой матери!"
   Гиви равнодушно отвернулся к стенке: разве это мурло переубедишь? Себе дороже спорить, что, мол, без конца мне жизни нету, конец - всем началам - начало и т.п. Пусть режет, сволочь кратовская.
   Между тем Женечка тупо смотрела на конец Гиви, который был с руку. И знаете, как бывает? Равнодушна ты к человеку, равнодушна, а потом - бац! пробегает искра, и уже жить без него не можешь! Так случается со всеми климактеричками.
   "Ладно! Не будем резать. Оставим для ночных работ!" - сказала Женечка Макаке, которая записывала в "карту болезни". Ну как записывала? "Аналогично, шеф!" - и выдирает и выбрасывает тут же исписанные листки.
   Тут в медпункт заглянул Витя: "Выпустили? Эх, вы! Не стали резать? Эх, вы! А ведь это не у него, это у меня с руку! 33 сантиметра!"
   "Ну всё, капец!" - сказала Женечка. - "Теперь все попрутся с 33-ю сантиметрами! Будем лечить электрошоком!"
   Витя, заикаясь, вышел, шатаясь, из медпункта. Он плохо переносил электрошок. А Гиви ничего. Его даже пыталась Женечка отправить на Марс, так как, капец: улетать в дождь - хорошая примета. Так бы и отправила, но Гиви, скотинка, не сказал, как писать Заиц или Заец. Поэтому этого пациента было ещё рано отправлять на Марс. Даже выписывать пока рано.
   Он же, стервец, что сказал, когда проводили тест на выписку и посадили его в ванной, где была ложка и кружка, мол, чем быстрее вычерпать воду? Так он сказал: "Затычку надо в ванной вытащить!" Балда! Ложкой самый прикол вычёрпывать. Или мы куда-то постоянно спешим? Эту-то спешку и надо вышибить у него из головы.
   А то: "Выну из трусов красивой девушки резинку, сделаю рогатку и побью вам все стёкла!" Во-первых, красивые девушки все ходят без трусов. Девочки, вы в курсе, что щас в моде не носить нижнего белья? Во-вторых, если девушка действительно красива, то не покусится на такой мохнатый контингент как Гиви. У неё, наверняка, уже есть муж и прелестные детки. Ну какой резон ей путаться с этим психом? Будь проклят тот день, когда я села за баранку этого пылесоса!
   Так что Гиви сказал двум психам (Наполеону и Ельцину): "Я, конечно, дико извиняюсь, что посмеюсь над больными людьми, но не могли бы вы прыгнуть?" Не на тех нарвался.
   Наполеон подмигнул Ельцину, и они пошли вырывать у Гиви золотые фиксы в сортире! Вырвали!
   "А теперь прыгнете?"
   Нет! Теперь они захотели изнасиловать Гиви! Ну сумасшедшие, что возьмёшь? Ещё неизвестно, в каких стеклянных призмах их привезли. И с номерочками ли на ноге? Одно слово: быдло наполеоновское!
   И вот Ельцин говорит Гиви: "Зови меня Господин!"
   "А меня - Повелитель!" - говорит Наполеон. И давай засовывать в рот Гиви его же дерьмо!
   "А потом прыгнете?" - спрашивает Гиви с набитым ртом.
   "Потом будет потом! Завтра будет завтра!"
   Нет, подобное быдло не прыгнет! Надо было обращаться не к ним, а к Чебурашке и Крокодилу Гене. Те и полегче, и подобрее, и им можно рот заткнуть носками, чтобы не орали. Наполеону же хрен заткнёшь. Всё репенится, как ёж.
   Итак, наступило завтра. Гиви проснулся. Во рту был поганый вкус, как будто нажрался конфеток "Голдстар" (очень красивые, но невозможно жрать: из дерьма).
   "Сестра! Сестра!" - позвал Гиви.
   "Что, с горшка сдувает?"
   "Если бы! Я не чувствую свою писю! Полижите мне!"
   Это был хитрый ход. После таких речей больных запросто вышвыривают на улицу за непристойное поведение. Но сейчас пришла сестра Гера, дибильноподобное создание, у которой не было ни одного мужика, так как дюже волосатая и жирная. Ножки волосатые и как культи. Это было самое её первое признание в Любви, она так и расстаяла: "Вы действительно любите меня? Правда, любите?"
   Гиви уже и сам был не рад, так как разглядел Геру. Именно она стирала ему нарисованную Наполеоном свастику у него на макушке.
   "Знаете, что, Гера? Принесите-ка мне лучше комикс!"
   Старуха разносила по палатам комиксы. Гиви углубился в комикс.
   Гера осторожно села на край койки. Тут же главное - осторожность, чтобы не спугнуть ненароком зарождающуюся близость и симпатию.
   Гиви отодвинулся от неё на другой край.
   "Знаете, Гиви? Я полюбила Вас с первого взгляда и на всю жизнь!" - тут же главное употреблять такие красивые слова, которые означают бесконечность во времени: "навсегда", "никогда не покину", "навеки". Думается, что когда ботаник говорит: "Я тебя никому никогда не отдам!", то это великое счастье для тёлки. Как сказать. Если навсегда приклеена к этому скучному дибилоиду, который ещё никуда от себя не отпускает, то сдохнешь от скуки.
   Итак, "Гиви! Я навсегда твоя!" Большая радость, нечего сказать.
   Гиви решился на побег! Он всунул комикс в руки Геры и сказал: "Миль пардон, мадам! Грузинский офицер ходит в сортир без провожатых!"
   Именно в сортире до Гиви дошёл, наконец, смысл слова "навсегда": он будет кантоваться тут вечно! Гиви тупо смотрел в толстую задницу больного-пузана Акулова, который пытался просочиться через канализацию на несколько миль, но не поучилось. "Даже такие безобидные пузаны как Акулов, хотят бежать отсюда!" Но нет.
   "Я уронил в унитаз контактную линзу!" - пояснил свои потуги Акулов.
   Покурив самосад, Гиви вернулся в палату.
   Гера, раздетая до белья, сексуально возлежала на его ложе!
   "Ты привлекательный, я - чертовски привлекательная, чего время терять?" - говорит.
   Гиви чуть не вывернуло, хорошо на завтрак давали морепродукты. Он снова побежал в сортир блевать! Отблевавшись, он решил, что в следующий раз Гера будет совершенно голая.
   Но он не дооценил гордость русских Гер! Она поняла! До неё дошло, что её никто не любит! И она пошла на зверское самоубийство! В данном случае она попыталась сожрать комиксы!
   "Ну что ты, курочка моя?" - стал утешать её Гиви и выдирать у неё из глотки комиксы. - "Ну чего не скажешь в шутейном разговоре? Я люблю, правда, люблю тебя! Типа, лю, типа, блю, и всё такое! Ну хочешь, я свожу тебя на мини-гольф?"
   Сам подумал: "Если найду здесь этот гольф. Наверняка, в него уже играют Ельцин и Наполеон, Но хрен редьки не слаще. Эта Гера как раз подойдёт Ельцину-Повелителю!"
   "Милый! Ты такой милый!" - сказала Гера. Завоевать симпатию её маленького сердца, как и её маленького либидо, было раз плюнуть.
   Но тут на обход пришла Главсестра Женечка! Она подозрительно проводила глазами покорно удаляющуюся Геру и сказала Гиви: "Гиви, дорогой наш Гость из солнечного Магадана! Ходят слухи, что вы пытаетесь съехать! Сбежать отсюда! Отсюда я делаю вывод, что вы боитесь! И боитесь именно меня!"
   "Кто бы мог подумать!" - подумал Гиви, у которого от одного голоса Женечки все волосики на руках вставали дыбом от страха.
   "Так вот! Чтобы вас вылечить от этого желания, я решила применить иридотерапию! А если не поможет, то мы вам ампутируем ножки! Это, несомненно, поможет!" - сказала Женечка.
   "Это, несомненно, поможет, но давайте, коллега, не делать слишком поспешных выводов!" - сказал Женечке Павлов, тоже принимающий участие в обходе. Как: больной, у которого болит горло, просил, чтобы ему смазывали горло первым ватной палочкой, а не после того, как мазали двух геморройных. Да кто ж его послушает? Конечно, только после!
   Гиви тоже хотел чего-то сказать, но только махнул рукой и приготовился к самому худшему. Будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему.
   Голос Павлова пискливый звучал менее убедительно, чем бас Женечки: "Коллега! Я думаю: конец! Да-да! Именно, конец! Если мы вместо ног отрежем Гиви конец, то вообще отобьём у него охоту путешествовать. Так как за привлекательность посторонних мест овечает именно конец, а не ноги."
   В этом были свои резоны. Действительно! Гиви стал кусать подушку со слезами на глазах. И из ясных глазок Гиви слёзы капают прямо на комикс!
   "Не ревите, Гиви!" - сказала Женечка. - "Это только начало. Сначала надо выяснить, чем вы больны. Поэтому полежите две недельки, а потом мы начнём вас обследовать. Я мыслю: это элементарая Неусидчивость. Но мы сиделки-то вам надерём и бежалки оторвём! Неусидчивость кончится и начнётся Неулёжчивость, ха-ха!"
   Женечка заперхала от смеха. Макака в белом халате с бейджиком "Доктор Анжелло" стала хлопать ей по спине, чтоб Женечка не поперхнулась. От этих ударов Женечка, конечно, поперхнулась, и её унесли в реанимацию, чтобы воскресить.
   "У неё - Неусидчивость!" - злобно подумал Гиви и вновь открыл комикс. На него глянуло натуралистическое изображение квадратного многочлена!
   "Линять надо отсюда, линять! Вон, я смотрю, какой-то бомж! Его выписывают через месяц! Если я стану таким же грязным, как он, то может, меня выпишут вместо него?"
   "Эй, милейший!" - позвал он бомжа. - "За что лежишь?"
   "Я уронил портрет товарища Лёникова!" - сказал бомж.
   "А скоро выходишь?"
   "Я здесь пожизненно!"
   "Блин!" - подумал Гиви. - "Ещё один конец! Но я так просто не сдамся!"
   "Хочешь убежать отсюда?" - спросил он.
   "Как?"
   "Как-как! Просочиться через канализацию!" - сказал Гиви.
   И тут бомжа осенило: "А ты, случаем, не Гиви О,Коннор, которому суждено поднять Восстание против Женечки и разных Макак?"
   "Нет! Я - простой Гиви Ля Фонт!" - сказал Гиви.
   "Тебя мне послала сама Судьба! Иди на кухню и жри супчик: "Что за супчик? Никакого вкуса нету!" И хватайся за живот!"
   "Это ещё зачем?"
   "Затем, что выйти из этого Замка Фи можно только мёртвым с пушечным ядром на ногах!" - сказал бомж и отвернулся к стенке. А Гиви-то уж размечтался: "Я! Ля Фонт! А ты - Мутак Первый! Мне все двери раскрыты!" Как бы не так. Следовало, хотя бы, совершить подкоп в соседнюю палату, в Первую Палату, где лежат "на вязках" самые дибильные больные.
   "Слушай, бомж! Как тебя зовут?" - спросил бомжа Гиви.
   "В миру: Полуэкт, а здесь: Аббат Хренариа!" - ответил бомж.
   "Бери ложку из теста с ванной и давай копай!"
   "Я думал: ложка та, чтобы черпать воду из ванны!" - сказал Полуэкт Хренариа.
   "Делай, что говорят!!" - заорал Гиви.
   Тут снова пришла Гера: "Что с вами?! Что с вами?!"
   "Госпожа! Там - мышь! Закатилась и отшпилилась!" - сказал ей Гиви.
   "Понятно! Против глюков вам надо сделать ещё укольчик клопездольчика! Сейчас!"
   Сделала. Гиви и Аббат лежали на кроватях, чувствуя, как клопездольчик переливается в их пустых животах.
   "Ни хрена тебе это не помогло!" - сказал Хренариа. - "Может, если бы я при побеге получил пулю в задницу, и ты тащил бы меня на себе 10 километров... Но теперь я вообще сомневаюсь, что ты Ля Фонт! Ля Фонт не был таким тупым!"
   "Да!" - злобно сказал Гиви. - "Я - Камикадзе! А сейчас ты бы не мог направить мой конец в "утку"?"
   Дело в том, что Гера снова его связала "на вязки", а он хотел по-малому. Аббат Хренариа был по жизни незлым человеком. Он подошёл к Гиви и направил его.
   "Тебе понравилось? Ты почувствовал электричество? Прострел в спине?" - спросил его Гиви.
   Хренариа показал пальцами: фифти-фифти.
   Снова пришла Гера. Она теперь любила не Гиви, а Аббата! Любовь красивой медсестры не постоянна и непредсказуема, как погода в мае. Она обвила грязную шею Хренариа: "А Хренариа позволит сделать ему ещё укольчик?"
   "Если опять клопездола, то нет! Вы этими лекарствами сводите Аббата Хренариа с ума!" - сказал Хренариа.
   "Ну ещё всего один! За папу! За маму! За мышь! За Гиви Ля Фонта!" - сказала Гера и всадила (она же "всадница") в задницу Хренариа шприц!
   "Ма-ма!" - только и сказал Хренариа. Его страдания были неописуемы.
   "Почему ему не признать, что Гера - Богиня, а все медсёстры и врачи этого клоповника - Боги?" - подумал Гиви. - "Я, например, с лёгкостью признаю, хоть я и был на планетах, где в гнилых болотах родились все эти Женечки и Геры! Где-где? В Кратово, вот где!"
   Хренариа свалился на койку и затих.
   "Я умру свободным!" - сказал он только.
   "Ты не умрёшь! Я буду воскрешать и убивать тебя снова и снова, пока ты меня не трахнешь!" - сказала Гера.
   "Вот-те ну-ты! Приехали!" - подумал Гиви. - "А я-то думал что-то о Богах!"
   "Слушай, Гера!" - сказал он Гере. - "Оставь парня в покое! Кто с тобой свяжется, помрёт от "свинки"!"
   "Ты, Ля Фонт, вообще молчи! Сегодня ты, Ля Фонт, умрёшь!" - сказала Гера.
   "Вот ещё!" К.
  

ЭПИЛОГ

   Правило: "Постоянно!" Главное, что местность можно видеть по-жёлтому, спокойно, постоянно она постоянно такая бывает. И идти никуда не хочется, так как и без меня вся местность постоянно одинаковая. Я же пишу: все эти желания - хреновые. К.
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"