В поезде было накурено, шумно и весело. За почти неделю пути народ перезнакомился и общался теперь свободно, без излишних условностей. Двери купе не закрывались даже на ночь, вагон словно превратился в большую коммунальную квартиру. Или в общежитие. Студенческое. Народ то на Север ехал главным образом молодой и романтичный. Вон у соседей на гитаре кто-то заиграл.
"А я еду, а я еду за мечтою! За снегами и за запахом тайги!"
Задорно, весело. Припев вся компания подхватила... За какой мечтой мы едем? За деньгами? Разве что некоторые. Большинство же окрыляет сама мысль об участии в великом деле. Грандиозной стройке, имена участников которой еще долго будут чтить потомки. Мы едем, что бы принять участие в строительстве одного из фрагментов светлого будущего, и верим, что наши дети будут жить счастливее нас... Мысли тают и растворяются в неге дремы. Под мерное постукивание колес сами собой закрываются глаза, обмякает и расслабляется тело.
- Солдат спит, служба идет, - негромко замечает один из соседей.
Парни понимающе улыбаются и приглушают голоса.
***
-Подъем, десантура!
Встаю легко, все тело как на пружинах.
-Подъезжаем!
Проводник, сам ненамного старше своих пассажиров, пытается держаться солидно. Дружески хлопает меня по плечу и двигается дальше. Да, они все видели наколки у меня на плечах. И даже нашлись люди, которые знали, как проверить, по праву ли я их ношу. Так что, "десантура" сказано вполне уважительно. Собираю и сдаю белье. Своих вещей - один рюкзак. Достал из-под нижнего сиденья, и готов.
На вокзале молодежь встречал кто-то из местных. Они потянулись к поселку пешком. А меня завгар отвел в сторонку - туда, где стоял его УАЗик.
- Судя по документам, ты у нас шофер опытный. Давай сразу за руль. Прокатимся по делам. Да посмотрим заодно, как у тебя сложится с местными дорогами. У нас тут не город.
Прокатились по первым ключевым, так сказать, точкам. Вокзал, депо, поселок, автобаза. Уладили формальности. С временным жильем в том числе. Хозяйка типичного крестьянского подворья, не старая еще вдова лесоруба, встретила нас приветливо. Пообщались. Как то она дала понять завгару, что предлагаемый постоялец ей понравился, так что тот засобирался и откланялся, сказав, что ждет меня завтра с утра в гараже.
Хозяйство у тети Веры было приличное. Корова, овцы, кабанчик. Куры опять же. Помощь была не лишней. Ну а я что, вырос то в деревне. Дров наколоть, воды принести дело привычное. Хозяйка оказанной помощью осталась довольна, и мы, вроде бы, поладили.
***
"Утро красит нежным светом..."
А вот и нет, не красит. Ночи здесь длинные, а дня всего ничего. Ледяная вода в умывальнике и прогулка по утреннему морозцу бодрят. Завгар на месте, в своем закутке гаража, зарылся в документы.
- Заходи, раз пришел. Сейчас сходим, глянем тягач, потом покажу где оформлять путевки и проходить медосмотр.
Видавший виды ЗиЛ-131 с прицепом-роспуском выглядел опытным ветераном. Жизнью потрепан, но все еще полон сил и энергии. Пока занимался им, завгар отошел к своему УАЗу. Несмотря на холод, завелись машинки исправно.
Административный корпус автобазы пах внутри свежей хвоей и кофе. Взяли у диспетчера бланки путевок и двинули на второй этаж в медблок.
- А это наш медик. Светлана Георгиевна. С ней вам предстоит видеться каждый день. Работа у нас ответственная и сложная, так что медосмотр перед рейсом обязателен.
Стояла она у медицинского шкафа, в пол оборота к нам. Платиновое каре. Невысокого роста, телосложения традиционно спортивного. Вон комсомольский значок на лацкане халата. Она взглянула на вошедших, и... Я просто утонул в мерцающей синеве этих глаз. Завгар и медичка что-то обсуждали, а я сидел ошеломленный. Вот говорят - есть на свете где-то твоя суженая. Твоя половинка. Если это правда, то вот она. Моя! И дело тут не в красоте, а девушка была чертовски привлекательна. Там, в бездонной глубине ее взгляда я ощутил нечто вроде ласкового, теплого огонька. Трепещущего и манящего.
- Документы, - попросила она. И уточнила, видя, что я подзавис. - Нужно заполнить вашу карточку.
Я молча подал портмоне. Если есть любовь с первого взгляда, то, что она? Уж явно не просто "увидел, понравилась, хочу только ее". Кажется, это мгновенное узнавание. Да, теперь я знаю. Это понимание - вот она, твоя потерянная частичка. Ты даже не знал все это время, но увидев, ощутил, как ее не хватало. Вышел я сам не свой. Завгар посмеивался, но предостерег.
- Да, хороша девка. Но ловить тебе тут нечего.
- Замужем?
- Нет. И не будет.
- Что так?
- Да вот так. Уж поверь.
"Нет, дядя, врешь!- думал я, забираясь в кабину своего ЗиЛка. - Будет или нет, это мы еще посмотрим!"
***
Работа на лесоповале тяжела и рискованна. Даже если ты просто водитель лесовоза с фицкартом - небольшим краном для погрузки бревен.
Для начала я прокатился между вырубками и пилорамой, где делали заготовки для шпал. Потом и до железнодорожного депо. Изучил поле деятельности. Дорог практически не было. Были исключительно направления. И пробитые в земле колеи. УАЗ тут мог перемещаться только с постоянно включенным полным приводом и блокировкой дифференциалов. Бензин в таком режиме утекал рекой. То же самое и с моим тягачом. Местность болотистая. Кое-где приходилось прорываться, используя лебедку. Раз чуть не обсох - бензина хватило аккурат до заправки. Через какое-то время, в подходящий момент предложил завгару заменить уже порядком ушатанный ЗиЛ-131 на "Урал". Магистраль строилась, технику поставляли не жадничая, и, вскоре, новые машины пришли. Получил новенький "Урал", а подшаманенного ЗиЛка передал одному из новичков. Молодежь продолжала прибывать.
Навкалывавшись в тайге, с удовольствием возвращался в теплый и уютный дом тети Веры. Горячие щи из зеленого капустного крошева, со свининкой, и, непременно, с жирной домашней сметаной. Пшённая каша, молоко. Рацион непритязательный, но он меня радовал. Тем более что скрашивался обществом ласковой хозяйки. Одинокая вдова, молодой постоялец. То, что между нами случилось, между нормальными людьми просто не могло не случится. И, должен сказать, обе стороны остались весьма довольны. Нет, это была не любовь. Нечто вроде сотрудничества, основанного на взаимоуважении интересов.
Светлану видел каждый день, но мельком. На мои подкаты она отвечала холодно, либо не реагировала вовсе. Конфеты и прочие сладости, впрочем, принимала благосклонно. При том, что я числился ударником труда и новатором, что значит, женихом был завидным, отношение такое было не совсем понятно. Очевидно, была какая-то причина, но я ее не знал. Как не знал и того, как же все-таки подступиться к холодной медичке.
***
Праздники, 23 февраля, танцы.
Я решил-таки предстать при полном параде. Здесь это общественное мероприятие, как-никак.
В клубе за отдельным столиком в уголке, выделенном под подобие кафешки, мирно выпивали и беседовали парторг и завгар. Гармонисты сменяли друг друга, молодежь танцевала. Почти все парни щеголяли в военной форме. Без головных уборов, правда, что б не заморачиваться с козырянием. Успешные трудяги небрежно закуривали "Казбек". Немногие не служившие жались по углам, да скромненько смолили "Беломор". Не их сегодня праздник, не их. Народ деятельно обсуждал последние новости. Облака папиросного дыма кружились синеватым туманом, уплотняясь под потолком. И вдруг фоновый шум резко стал на полтона ниже. От гардероба шла и распространялась волна шепотков. Вновь прибывший скинул дубленку и остался в парадной военной форме. Но не сама форма десантника привлекала внимание. Не было на ней никаких особых наворотов. Ни золотых шевронов, ни аксельбантов из парашютных строп. Наградной иконостас внушал уважение, но изумление вызывал все же не он. А маленькая и не особенно то и приметная звезда Героя Советского Союза.
- Ого. Ты знал? - удивился завгар.
- Конечно. Работа такая.
- И за что?
- А неизвестно. Какая-то секретная операция в Афганистане. Единственный выживший.
- М-да...
Светлана слушала музыку и грустила. Беззаботное веселье молодежи заставляло ее немного завидовать. Ведь ей осталось не так уж и много... Он подошел незаметно. Только что не было никого рядом, и вот... Словно по заказу заиграли медленный.
- Можно вас пригласить?
Не просто военный. Значки опознала мгновенно. Десантник из Афгана, где она, работая медсестрой, и подцепила эту неизлечимую дрянь... Ностальгия сокрушительным молотом несбывшихся надежд ударила в голову.
- Да, - ответила она.
В первый раз "да" на подобное приглашение здесь... Он вел, а она млела и таяла в его сильных руках. И рушились возведенные барьеры, защищавшие ее от жестокого мира. Что-то, казалось бы, навсегда уснувшее в ней, пошевелилось и робко выглянуло наружу - не обман ли?
Ночь. Подъезд. Поцелуи жарки, и так страшно размыкать объятья. Словно пригревшись, выскочить снова на мороз... Что же ты делаешь, солдатик. Ох, не знаешь ты, во что впутываешься... Дверь. Достала ключи. Открыла и замерла. Он не рванулся и не потащил внутрь. Ждет приглашения. Да черт с ним, со всем...
- Есть одно условие. - Она внимательно посмотрела ему в глаза. Нет там пьяной похотливой мути. Только нежность и внимание.- Воспользуешься этим.
Маленькая упаковка перешла в его руки.
- Так надо.
- Хорошо.
А дальше было все, о чем она давно запретила себе даже мечтать.
- Так, зачем? - спросил он, когда настало время передохнуть.
- Я больна, - словно кидаясь в омут, ответила она.
Рассказала все. Как работала ассистентом полевого хирурга. Как порезалась во время операции и узнала потом, что заражена неизвестной инфекцией.
- Это называется СПИД. Синдром приобретенного иммунодефицита. Передается через кровь и при близких контактах. Если быть осторожным и соблюдать определенные меры, опасности для тебя нет.
Оставалось верить, что ее сейчас не выкинут из постели...
- Успокойся, котенок. Я знаю, что такое СПИД. У меня иммунитет.
- Невозможно. Это смертельное заболевание и защиты от него нет.
- У меня есть. Это проверено. В лаборатории, - уточнил он, заметив, как она вскинулась. - Не лекарство. Просто личная особенность организма.
- Это точно? - она требовательно встряхнула его за плечи. - Если это блеф, то крайне глупый!
- Абсолютно! Операция по захвату биооружия. Позже ее назвали "Гнилая кровь". Это ведь твоя бригада работала с нашими и пленными ранеными. Твое лицо скрывала маска. Но глаза... Забыть их невозможно.
- Нет, нет... Этого не может быть!
- Может. Я тот единственный выживший.
И тогда у нее просто сорвало крышу...
***
- Что это с нашей медичкой, - между делом поинтересовался завгар у парторга. - Прям вся аж светится.
- Сошлись они с твоим героем-ударником.
- Так у нее ж того... Проблемы, - насторожился завгар.
- Не переживай. Там все в порядке.
- Точно? Я считал, что это невозможно.
- Информация подтвержденная. Все нормально.
- Вот ведь... Бывает же. Так и в судьбу поверить недолго.
- Но, но. Ты не говорил, я не слышал. Религия и суеверия - опиум для народа.
***
- Что ж, пора мне, Вера. Не так уж далеко и живем, свидимся.
Она подошла, обняла, прижалась. Сильно. Желая впитать и сохранить в памяти этот мужской образ. Последний. Навсегда.
- Ну все, иди уже.
Не скрипнув закрылась дверь избы. Потом стукнула притянутая пружиной дверь в сенях. Проскрипел снег под тяжелыми шагами во дворе. Звук закрывающейся калитки. Ушел. Как-то разом навалилась пустота и унылость словно осиротевшего дома. Ноги будто сами подогнулись. Вера присела на лавку, прикрыла лицо руками и заплакала. Без горечи и обиды. Просто тихо и печально...
***
Бабская драка это жестоко. Как все случилось? Да дело-то житейское. Светлана не выпустила одного перебравшего товарища в рейс. Жена того приперлась на разборки и понеслась. Кровищи и выдранных волос в медпункте на полу после инцидента обнаружилось изрядно. Скандалистка не заразилась. Через неделю заболел ее сын. Каким образом вирус попал в кровь мальчишки неизвестно. Бедняга буквально сгорел в течение месяца. Безутешная мать рвала на себе волосы, а по поселку поползли темные слухи.
Подруга тети Веры, старая баба Тоня приняла близко к сердцу ее разрыв с постояльцем. И ярилась, видя какой счастливой выглядит затурканная ранее медичка. И уж она-то постаралась донести до всех информацию о том, что их медик - сама носитель страшной смертельной инфекции. Как и слух о том, что мальчик мог заразиться вовсе не случайно.
Я не сразу обратил внимание, что с нами перестали здороваться в поселке. Приводил в порядок новый, выделенный нам дом, отстраивал подворье. Узнав о слухах, не придал им значения. А напрасно. Злоба людская, да зависть к чужому счастью не имеют границ.
***
Суббота и воскресенье - выходные. Настоящие праздники. Баня, пиво, раки. Раньше в компании было веселей, но и так неплохо. Дверь на крючок, окон нет, никто не помешает... Мы лежали опустошенные. Ее голова у меня на груди. Просто лежали и курили. Давлю окурок в пепельнице. Опускаю руку на ее голову и начинаю перебирать эти прекрасные волосы.
- Знаешь, а я ведь, как и не жила с тех пор... Вечера тут долгие, темные и одинокие... Песню вот даже начала, только спеть было некому. Не поняли бы. А вчера закончила. Послушаешь?
Я молча встал, снял со стены гитару и подал ей. Вступление медленное, задумчивое. Пальцы Светланы перебирают струны, словно примериваясь...
===
Ты знаешь, а ведь жизнь проходит, и остается только тень,
Твоих надежд, желаний и стремлений, и все сгорает, как сгорает день.
Я так рвалась к победам и свободе, я так любила и хотела жить,
Любила, да, но что же происходит? А все. Судьбой не велено любить...
===
Но вот подготовка прошла, и ритм меняется на более быстрый, энергичный.
===
Я у смерти и боли встаю на пути, в безнадежной борьбе не могу отойти,
Но они лишь смеялись над наивной душой, на прощанье дитя ты нам спой!
Как беспечны дела и наивны мечты. Закусив удила, молодой красоты
Я пожертвую мощь на этом пути, пусть его не смогу пройти!
И я пала в этой неравной борьбе, не найдя утешенья ни в других, ни в себе,
И осталась душа среди мглистых гор. Нет ей в этом мире опор...
Я шагала во мраке, погружаясь во тьму, не нужна ни себе, не нужна никому,
И не хочется жить, и такая тоска. И седая прядь у виска...
Я шагала по льду, его слушая звон, слух ласкал уже мертвый холода стон,
Я как раненый зверь, подними, полечи, и стенает душа в ночи...
Ее плач был услышан. В ночной тишине жизнь последний подарок отправила мне,
Звон призывный, надежды тонкая нить. Тот, кого можно любить!
===
В припеве ритм снова меняется.
===
Я хотела бы жить с тобой до скончания наших лет,
И быть верною лишь тебе, но судьба шепчет "нет"!
За тобою пойти на свет, сквозь невзгоды, мрак и пургу,
И быть преданной лишь тебе, но прости, не могу...
Я на крыльях твоей любви поднимаюсь в последний раз,
Я впитаю твое тепло, и растаю сейчас...
Полечу светлым облаком, над сковавшей меня стеной,
Так давай попрощаемся, ты прости, мой родной...
Ты надежду вернул перед вечною тьмой, ты душе указал дорогу домой.
Я вернулась по нити, связавшей сердца, но вернулась за миг до конца...
Пусть осталось немного, я все же взлечу, смерти больше желать не могу, не хочу,
Мне так хочется жить, и так хочется петь, но уже ничего не успеть...
Я взлетаю с тобой, крылья дарит мне страсть, забываю, как больно нам будет упасть!
Я бы горе твое с собой забрала! Ты прости, что я умерла...
Я хотела бы жить с тобой до скончания наших лет,
И быть верною лишь тебе, но судьба шепчет "нет"!
За тобою пройти всю жизнь, сквозь невзгоды, мрак и пургу,
И быть преданной лишь тебе, но прости, не могу...
Я на крыльях твоей любви поднимаюсь в последний раз,
Я впитаю твое тепло, и растаю сейчас...
Пролечу светлым облаком, над пленившей меня стеной,
Больше мы не увидимся, ты прости, мой родной...
===
Затихла гитара, Света молчала. А я сидел, и все еще не мог пошевелиться.
- Не понравилось?
Медленно встаю, подхожу к ней. Опускаюсь на колени, беру ее руки в свои и начинаю целовать.
- Ага, значит, понравилось, - она удовлетворенно вздыхает, осторожно высвобождает одну руку и запускает в мою шевелюру, даря ответную ласку...
Разомлели мы со Светкой, да и задремали за столом в предбаннике. Очнулся - кругом дым. Что за ерунда. Угли в каменке давно потухли, да еще водой залиты. Откуда? Кинулся в парную. Нет, горит не здесь. Дым плотный, дышать почти невозможно. Вот уже начинает темнеть в глазах. Выбиваю маленькое оконце, но вместо свежего воздуха оттуда рвется язык пламени. Горит снаружи. Бегу обратно в предбанник. Тело Светланы на лавке укрыто простыней. Трясу за плечо.
- Света! Света, проснись! Горим!
Не шевелится. Лица в дыму даже не рассмотреть. Наклоняюсь ближе. Дышит. Но как-то рывками. Беру на руки и тащу к двери. Крючок долой, толкаю плечом... Не поддается! Что за... Мощный пинок заставляет преграду едва пошевелиться. Понимаю - подперто снаружи. В животе холодеет. Нас кто-то решил убить. Сжечь молодую пару в бане. Заигрались, не уследили за огнем. Бывает. И концы в воду... Врешь, не возьмешь!
Мокрые полотенца на лицо себе и Светке. Держись, родная. С лавки на верх сруба парилки. Доски крыши не такие уж и толстые, сверху шифер. Но я сам строил эту баню. Знаю куда ударить. Рвусь в пролом, словно пробивший скорлупу птенец из яйца. Падение сквозь пламя. Сугроб. К двери. Нужно добраться до двери!
Подперто солидным таким куском бревна. Заостренный конец аж вкопан в землю, верх еще и гвоздями сволочи не поленились прибить. На адреналине вырываю подпорку одним движением и бросаюсь внутрь. Где ты, милая? Тело странно неподатливое. Черт, да она же не дышит! Вынести, устроить удобнее, искусственное дыхание... Через полчаса до меня все же доходит - бесполезно. Вокруг уже суетятся люди с ведрами. Что-то спрашивают, куда-то пытаются тянуть. А я раскачиваюсь и прижимаю к себе пустую уже оболочку, так недавно еще бывшую любимым и бесценным для меня человеком. И ничего уже не исправить.
В глазах темнеет. Все. Эта игра сыграна...
***
От автора.
Ретроспекция - виртуальная инспекция максимально достоверно воссозданного прошлого. Предназначена для обучения, корректировки сознания и проведения экзаменов различного типа. Входящему в ретроспекцию пользователю блокируются воспоминания о прежней жизни и прописываются новые, сообразно присвоенной роли. Было отмечено, что при этом снимаются самые качественные эмозаписи. Если вы читали "Проект "РАЙ", то понимаете, о чем я.