Аннотация: Альбом "Театр демона", четвертая композиция. Нет, это не фокус. Не фокус, говорю. А, что тебя на словах убеждать, приходи, убедишься сам. Внимание: вход на представление только для совершеннолетних. Завершено.
- Экзотические звери! Хотите увидеть русалку или дракона? Проходите - не пожалеете!
- Сладкая вата! Горячие пирожки! Засахаренные орехи!
- Мари Сен Пре расскажет вам всю правду о вашем будущем!
Зазывалы старались, рекламируя свои товары и развлечения. Хотя цирк приехал только вчера вечером, с самого утра у цветных шатров уже толпились зеваки.
- Эй, ты. - Я оглядываюсь. - Да, ты. Пацан, заработать на билетик не хочешь?
Краем глаза рассматриваю высокого человека, обозвавшего меня пацаном. Н-да, от такого лучше держаться подальше - никакого доверия во мне он не вызывает. Но, поздно - рукав моей куртки уже в плену его цепких пальцев. Дергаю рукой, пытаясь высвободиться. Бесполезно. Результатом попытки стал еле слышный треск куртки по шву.
Высокий господин тянет меня в сторону одного из шатров. Не пытаясь сопротивляться, чтобы куртка совсем не расползлась на мне, бреду за "нанимателем". И что ему могло понадобиться от меня?
- Так. - Господин оглядывает меня, с ног до головы. - Если раздашь эти бумажки, - он тряхнул кипой разноцветных афишек, на которых я с трудом прочитала "Фокусы! Спешите, не пропустите, только у нас и только на этой неделе", - всем, кто тут слоняется, я дам тебе билет на любое выступление, кроме фокусов.
- А почему? - Невольно заинтересовавшись, по какой причине я не смогу получить билет именно на фокусы, хотя ранее они меня не интересовали абсолютно, я опять остановилась. Высокий господин дернул меня за рукав, практически оторвав его от куртки.
- Да, проблема. Кажется, у нас что-то было на замену... Что-то старое... - Он опять потянул меня в шатер. - На фокусы пускают только взрослых. Ты можешь предъявить какой-либо документ, удостоверяющий твой возраст? Паспорт, например? - Я мотнула головой. Откуда у приютской девчонки на руках может быть такой ценный документ? - Так и думал. Что ж, в этом ты, наверняка будешь выглядеть приличнее, чем в своей рванине.
Протянутый мне сюртук я изучала довольно скептически. Да, он был довольно яркой, попугайской, расцветки, но... Рукава свисали мне почти до колен, полы одежды волочились следом по земле. Явно не мой размер.
И все бы ничего, но даже с моим мизерным размером груди, обновка именно в ней и жала. Не буду спрашивать, какой кузнечик раньше носил эту одежку, но полюбоваться на это пугало не отказалась бы.
Часть проблем решилась просто - рукава были подвернуты, фалды сюртука продолжали волочиться по земле, но хоть полностью застегивать его меня не заставляли.
Полюбовавшись на диво дивное, господин выдал мне афишки, жестом отправляя из шатра прочь. И я побрела, раздумывая о том, что за извращения фокусник может показывать, раз в его шатер не пускают детей. Машинально я распихивала во все попадающиеся навстречу пары рук цветные бумажки.
Как только бумажки кончились, я отправилась за следующей стопкой. Так, всовывая листочки кому попало в руки, я избавилась от сотни с лишним афишек. Они все были разноцветными, но, вроде как не нарисованными от руки, а напечатанными в типографии. Страшно было подумать, сколько фокусник спустил денег на это. Думаю, что они пролежат у каждого, кому я их раздавала в каких-нибудь памятных альбомах, ведь бумага с типографской разноцветной печатью - редкость.
Я не стала говорить, что половина людей, пришедших поглазеть на цирковые представления, не умеет читать. К чему? Если кто-то заинтересуется, сами спросят.
К вечеру весь запас листовок был роздан, а господин фокусник качал головой, подсчитывая буквально на пальцах, сколько выручки он получил за сегодня. На пальцах - потому что пришло от силы человек пять. А по две серебрушки с человека - это ровно десятка. Понимаю его горе - даже афишки не окупятся.
- Ты точно роздал все афишки, а не скинул их в костер какой-нибудь? - грозный господин воззрился на меня, будто я действительно виновата в его неудаче.
- А вы не задумывались о том, что некоторые люди могут просто не уметь читать? - нет, честно, я не специально, но ехидством мои слова были пропитаны изрядно.
- Ну, ты же читаешь.
- Я - другое дело. К нам в приют одно время приходил пастор, он и научил всех желающих. А за весь остальной город я вообще ручаться не могу. Они сами себе хозяева.
- Отсталая деревня, а не город.
Зря он так. Мне наш городок нравился. Пусть, всяческие новинки доходят до нас от столицы только через пару лет, зато городок тихий, все местные сумасшедшие известны на перечет, а уровень преступности, как говорит наша мать-настоятельница, самый низкий в стране.
Меня забавляло, что фокусник до сих пор не понял, что я не пацан, а девка. Ну, не признаваться же ему в этом, в самом-то деле? Пусть своими мозгами дойдет. Хотя, куда уж ему, если он даже не догадался, что в маленьком провинциальном городке грамотного населения не наскребется достаточно для посещения его представлений. Все грамотные на работе, небось.
Изрядно надоевший и измазанный по подолу сюртук я оставила на каком-то ящике в задней части шатра, куда меня привел господин фокусник. Надоело таскаться в этой уродливой тряпке. Наши пацаны в меня разве что только пальцами не тыкали.
Фокусник бросил мне обещанную монетку. К слову, все остальные увеселения стоили в два раза дешевле. Из-за высокой цены народ не так охотно стремился спустить свои кровно нажитые денежки на какую-то глупость вроде фокусов.
Господин жестом отпустил меня. Ну и ладно, я тут уже насмотрелась, пока в этом кафтане его бумажки раздавала, никаких зрелищ мне больше не хочется. А так - сбереженная монетка в мою копилку. Приду, надо будет за плинтус кинуть. Там уже около двадцати серебрушек есть. Не велико богатство, ну да ладно, еще накопить успею.
Я с удовольствием растянулась на своей жесткой кровати в приюте, еще раз пересчитав свои сбережения. Жаль, что от пересчитывания они не увеличиваются, а то я бы только сидела и считала их целыми днями. Говорят, есть такая профессия - деньги считать. Врут, небось. Говорят же еще, что деньги счет любят, а тут, сколько не считай, расстройство одно, ни монетки не прибавится.
Утром мне влетело за порванную куртку. Как влетело, так и вылетело. Посидела полчаса с иголкой и нитками, прошила в очередной раз измочаленные швы и опять сбежала от прочей работы бродить по пустырю, где циркачи расположились.
Я не настолько соплюшка, чтобы думать о побеге с цирком, но покрутиться рядом, послушать байки можно - интересно ведь.
К вечеру я узнала, что в нашем городке, где отродясь не было преступлений, пропал человек. Пошел к обеду за хлебушком, да так до пекарни не дошел. Так как пропал Карл, то я предполагала, что он просто прогулял или пропил с друзьями деньги, а теперь просто боится мамке на глаза показываться, ждет, пока она не остынет.
Карл у нас вообще знаменитость. Если так можно сказать о человеке, у которого вместо мозгов в голове ветер. Не то, чтобы он был дурачком, но придурок из него знатный. Этот детина вполне в состоянии залезть на крышу бургомистрова дома и прокукарекать оттуда в пьяном угаре. Правда, обычно полисмены являются раньше, чем он успевает натворить что-то худшее. Одно время начальник полисменов шутил, что стоит приставить к Карлу стражей порядка, как этого самого порядка в городке станет сразу в разы больше.
Так что, о его судьбе, кроме его матушки, никто не беспокоился.
На следующий день пропал еще один человек, а Карл так и не нашелся. Пропал, кстати, Марв, а он вполне мог податься на заработки в соседний город. У него там невеста, вроде бы. Может, он и решил поближе к ней быть.
После третьего исчезновения (Мишель ушел в лес с подружкой, там они поругались, вернулась только Френни) собрались почти полгорода, многие люди были рады отлынивать от работы, и пошли прочесывать окрестности. Цирковые артисты стали вызывать много подозрений у "почтеннейшей публики", каждого артиста, вплоть до "русалки", таскали на допросы неоднократно.
Мне было не понятно одно - почему неизвестный маньяк не начал прореживать ряды нашего славного государственного приюта. Ну, не могли же, в самом деле, у маньяка иметься зачатки совести?
Толпа народу славно побродила по лесу, разбившись на группки по пять-семь человек. Ничего не нашли. Ни окровавленной одежки, ни трупов, вообще никаких следов. Ну, хоть у родственников пропавших была надежда, что те живы.
А на следующий день опять не досчитались очередного горожанина. На этот раз пропавшим оказался Август. Он жил один, самый склочный старик на свете, выгнал свою сестру, когда она забеременела от заезжего торговца, на мороз, и ни капли не мучился угрызениями совести по поводу ее смерти через полгода.
К слову сказать, в этот раз я маньяку была даже немного благодарна. Ведь Мариса была моей матерью, она подорвала здоровье той зимой и не пережила родов.
От меня, маленького сморщенного младенчика он отказался сразу. Со словами "кому нужен этот приблудок?" он, размахивая своей тростью, прогнал монашку, принесшую ему меня, как единственному родственнику. Когда я подросла, добрые люди мне донесли, что у меня есть родной дядька, которому я не нужна от слова "совсем".
Иногда, когда мне было совсем плохо в приюте, я придумывала себе, будто на самом деле моя мама вышла замуж за того торговца и сейчас в приюте я просто в гостях. А потом в мои розовые сопли вторгалась реальность, подчас очень жестоко, и я начинала лелеять в себе ненависть к Августу, вынашивая планы мести.
Думаю, по старику никто не тосковал. Только я, лишившись последнего родственника, вдруг вместо привычной ненависти к нему, ощутила какую-то грусть. Все-таки я немного завидовала тем детям, у которых были родители, и чуточку надеялась на то, что дядя придет когда-нибудь к приюту и заберет меня отсюда.
Пока я предавалась самоистязаниям, мучая почем зря свою бедную совесть, пропал еще один человек. В этот раз это был Ганс, несовершеннолетний лоботряс, живущий неподалеку от приюта. Мы с ним частенько прогуливали, он уроки, я - домашнюю работу. Мне стало обидно за свой городок и конкретно этого парня. Отроду тут не случалось ничего настолько вопиюще ужасного. Захотелось вдруг все как-то исправить. Да, хоть найти того маньяка.
Не знаю, что в таких случаях делают полисмены. Вроде бы опрашивают подозреваемых. Да, только они опросили всех уже по нескольку раз, а все без толку.
Не чувствуя себя настоящим детективом, я решила просто составить список мест, где пропавших видели в последний раз. Люди, у которых я спрашивала о том, где они последний раз видели пропавших, удивлялись, но на вопросы отвечали. Итак, пути пропавших пересекались на пустыре, который сейчас занял цирк.
Циркачи уже начали воспринимать меня, как собачку - вроде бы все время на виду, путаюсь под ногами, но прогонять смысла меня никто не видит. Авось, все-таки сбегу с ними. Осторожно я начала опрос приезжих.
Гимнастка Мария призналась мне, что труппа путешествует уже давно, в-основном они гастролировали по большим городам, но почему-то в этот раз завернули в этот городок, не заехав в соседний, гораздо больший. Девушка оказалась любительницей почесать языком, и призналась мне, что да, в городах побольше люди тоже пропадали. Ну, везде люди пропадают. Они почему-то не сидят на месте. Как, у нас не пропадали раньше? Ну, вот и начали.
Больше я из нее никакой полезной информации вытянуть не смогла. Бродила по пустырю, прислушиваясь к чужим разговорам, пыталась понять, зачем вообще кому-то нужно собирать столько человек? Ну, не в рабство же? Его у нас отменили пару столетий назад. Правда, была еще одна возможная причина, пастор в своих проповедях (куда меня пару раз в воскресенье затащили-таки) упоминал о заблуждающихся душах, плутающих в потемках. О сектантах, если кратко и не столь поэтично.
Нет, откуда в нашей провинции могли взяться сектанты? Но эту версию не стоило отбрасывать сразу, а вдруг, все-таки сектанты.
Что я вообще о них знаю? Жертвоприношения, какие-то обряды, поклонение нечистому... Кто их разберет, сектантов этих. Но против этой версии говорило отсутствие трупов.
Ни разу не видела трупы. Надеюсь, что и не увижу. Но опознать могу. В одном из авантюрных романов, взятых мною и прочитанных втайне ото всех в городской библиотеке, было про трупы. Они холодные, как-то по-особому пахнут, и сначала мягкие, потом окоченевшие, потом, вроде бы, опять мягкие. Но не уверена. Но трупов нет, ил их хорошо прячут.
Гуляя по пустырю, я услышала, что цирк уедет через три дня. И, если циркачи как-то со всем этим связаны, то нужно попытаться раскрыть все до момента их отъезда.
К моему сожалению, ничего стоящего я не смогла услышать. Ну, кроме того, что по вечерам фокусник устраивает второе представление, на которое пускают по каким-то особым билетам. И, естественно, опять только для взрослых.
У меня появилась мысль проследить вечером за "особым" представлением. Но, как осуществить это, я пока не придумала. Решила, что прослоняюсь по пустырю до вечера, а там и разберусь.
Очень быстро поняла, что помимо пищи духовной, о которой все время говорил пастор, растущему организму нужна и обычная еда. Денег с собой не было. Обед в приюте я уже прогуляла, а за завтраком ковырялась в своей каше, пытаясь построить планы на день, и сбежала, как только увидела, что Мадлена (кухарка наша) начинает собирать тарелки. Ведь у меня были планы, и в них не входила работа на кухне до обеда.
Желудок выводил заунывные рулады, поощряя мои мысли о воровстве. Нет, я, конечно, знаю, что воровство - грех, но остаться голодной и попасться во время жертвоприношений из-за бурчащего желудка было гораздо страшнее. Ад грозит мне еще не скоро, а жертвоприношение будет сегодня. Возможно, даже уже идет.
Так и не решившись начинать подглядывать за фокусником прямо сейчас, я, тем не менее, прокралась в его шатер, когда там не было ни его самого, ни зрителей, и аккуратно (по мере своих способностей) пропорола шов, соединяющий два "лепестка" шатра.
Меня чуть не поймал тот самый фокусник, уже на выходе. Я замешкалась, разглядывая разрисованный золотыми звездами ящик, разноцветные тряпки, сваленные в кучку и самый обычный подрамник с натянутым на нем небеленым полотном. Если фокусы с ящиком и тряпками я еще могла себе вообразить, то с пустым портретом - нет.
Фокусник схватил меня за локоть и выволок из шатра.
- Ты что здесь делаешь? Думаешь, я не заметил, как ты весь день крутишься около циркачей?
- Дяденька, я просто... Любопытно стало... - Я повисла всем весом на своем локте и одновременно сделала шаг ему за спину, пытаясь вывернуться из его захвата. При этом я не прекращала ныть, надеясь на то, что циркачи, с которыми я общалась целый день, и которые не проявляли к моим расспросам никакой агрессии, заступятся. Ну, или зрители, которые начали собираться вокруг палатки.
Не вышло. Циркачи, увидев, кто меня держит, сразу же отворачивались, делая вид, что они не слышат моего скулежа и злого голоса фокусника.
Сам господин фокусник закончил ругаться и чуть внимательнее посмотрел на меня.
- А, мальчишка, который разносил афиши. - Удивительно, что он вообще меня вспомнил. - Неужели так любопытно?
Я стояла, понурившись, и делала вид, что мне стыдно, отчаянно кося взглядом на фокусника в надежде, что он хоть на секунду ослабит свою хватку.
- Ага. А зачем вам тот холст? - Мне показалось, что он поморщился. Не ответит, наверное. Правильно, зачем отвечать любопытствующему "мальчишке".
- Реквизит. Моя ассистентка где-то раздобыла.
Тон, которым он ответил, не был ни капли дружелюбным. Ну, ясно, секреты всякие.
Фокусник отпустил мой многострадальный локоть и спросил, интересуюсь я жизнью циркачей просто так, из любопытства, или в каких-то целях. На его вопрос мне не пришлось отвечать. Громкое бурчание желудка прервало наш диалог. Фокусник как-то сразу повеселел и снова взял меня за локоть, теперь чуть бережнее. Повел он меня к палаткам со снедью.
Жуя пирожок, честно подаренный господином, я начала испытывать к нему несколько более теплые чувства, чем раньше. Хороший, наверное, человек. Даже жаль немного, что я вот так обманываю его. Надеюсь, что сектантские ритуалы все-таки проводит не он.
Пока я наслаждалась пирожком с картошкой, мимо меня прошла высокая девушка в блестящем платье. Девушку я сегодня уже видела с фокусником, поэтому догадалась, что она - та самая ассистентка, о которой говорил господин. Мое внимание привлекало ее платье - никогда, даже в своих самых нескромных мечтах, я не видела такой ткани.
Фокусник заметил мой взгляд и расценил его по своему.
- Камилла. Она красивая, правда? - В его взгляде на девушку было много восхищения и грусти. - Несмотря на ее ветреный характер, она согласилась выйти за меня.
- Ветреный?
- В каждом городе у нее на каждом дневном нашем выступлении новый мужчина. Ни разу не видел ее дважды с одним и тем же. Но она красавица, умница и дочь нашего директора.
- У цирка есть директор? - Не смогла я сдержать своего удивления, не смогла. Мне казалось, что циркачи - самые свободные люди на земле, идут туда, куда ведет их дорога. И все, с кем я тут успела пообщаться, не пытались опровергнуть мои представления.
- Есть. Ко-то же должен следить за нами, чтобы мы хоть что-то заработали.
Камилла скользнула взглядом по фокуснику, ненадолго задержала его на мне и зло прищурилась. Сейчас она не казалась мне красивой. Опасной - да, жестокой - да, но не красивой.
Фокусник, имени которого я так и не узнала, извинился передо мной, оставил булочнице монетку, и приблизился к своей любимой. Девушка стала ему что-то выговаривать. Видимо. про меня, так как он с удивлением посмотрел в мою сторону.
Я с сожалением поняла, что нужно уходить прямо сейчас, и, проглотив остатки недоеденного пирожка, я шагнула в толпу праздношатающихся зевак.
Вечер наступил не скоро. Это такое специальное свойство времени - стоит заняться чем-то интересным, как время пробегает быстро и незаметно, а если пытаешься сократить его, обманув какими-нибудь глупостями, то устаешь, и время назло начинает еле ползти.
Когда стемнело, внутри шатра зажглись фонари. Я заметила, что они были практически в каждом шатре, но только в шатре фокусника располагались близко к стенкам, не давая ни малейшей возможности увидеть то, что творится внутри.
Я подкралась к сделанной заранее дырке и чуть оттянула ее края. Долго ждать не пришлось. Вскоре все скамьи были заполнены зрителями, а фокусник, сменив свой наряд на костюм из такой же блестящей ткани, как и платье стоящей рядом Камиллы, начал свое представление. Он выпустил несколько голубей из своей шляпы. Ручные птицы, сделав несколько кругов под куполом шатра, чинно уселись на свой насест.
Фокусник доставал из своей бездонной шляпы ворох тех самых цветных тряпок, какой-то жезл и колоду карт. Всех фокусов с колодой я вспомнить не смогу, на мой взгляд, они все-таки были ловкостью рук, чем волшебством. А вот с помощью жезла он зажигал и гасил свечи, поднял в воздух и оставил там висеть свою помощницу. Это было интереснее.
Дальше он загнал спущенную с небес на землю ассистентку в тот самый ящик со звездами и, поводив рядом жезлом, начал вгонять в ящик разнообразное оружие, целым ворохом лежащее на столике рядом.
Мне было жутко, я вздрагивала каждый раз, когда он втыкал в улыбающуюся Камиллу очередной нож.
Но потом он вытащил все оружие из ящика и выпустил из него ни капли не пострадавшую девушку. Следующим был номер с холстом, так заинтересовавшим меня.
Фокусник покрутил перед зрителями холст, показывая, что тот не содержит в себе никаких секретов, и провел рукой рядом с лицевой стороной холста. Зрители в ужасе отшатнулись - с той стороны холста появился оттиск ладони, словно там находился человек, пытавшийся выбраться. Следом за ладонью проступило лицо, с распахнутым ртом. Рука человека из холста сжалась в кулак и стукнула по холсту, в отчаянной попытке его порвать. Я видела, как ногти человека скребли по ткани. Так страшно мне не было еще ни разу в жизни.
Ассистентка с приклеенной к лицу улыбкой подала фокуснику пистолет. Раньше я огнестрельного оружия не видела, а теперь ужаснулась вычурной рукояти и дулу, заканчивающемуся раструбом.
От выстрела заложило уши. Картечь разлетелась, попав в холст сразу в нескольких местах. Зрительницам стало дурно от увиденного, часть из них закрыла побелевшие лица веерами, а другая часть свалилась в обморок. Судя по тому, что не всех из них поймали, обмороки были настоящие, а джентльмены также находились под впечатлением от представления.
Я скользнула взглядом по лицам собравшихся - джентльмены вскакивали и пытались оказать помощь дамам - и заметила пару знакомых лиц. Стражи правопорядка, одетые в обычную городскую одежду мало напоминали себя.
Испуганно шарахнувшись, я уже не досмотрела, как вскочившие полисмены заламывают фокуснику руки за спину и уводят его и Камиллу, причитающую, что она ничего не знает и не в курсе, что это за представление.
Наутро весь город был наполнен гулом. Все перекатывали туда-сюда весть об аресте, с каждым следующим разом, я слышала все больше подробностей, о которых не подозревала, хотя формально являлась свидетелем вечернего представления.
Арестовали и девушку и фокусника. А потом девушку отпустили, а бедный мужчина остался, сознавшись во всем, хотя и не раскрыв никаких подробностей. Полисмены, как ни допрашивали, не смогли узнать, куда делись трупы, как работает этот фокус и много других, несомненно, важных деталей.
Цирк спешно снялся с места и уехал, оставив после себя несколько кострищ, вытоптанную траву и колеи от колес в свежей грязи.
Больше циркачи к нам не заезжали, но из соседнего городка к нам запоздало пришли новости о выступлении фокусницы. Коронным номером был выстрел в холст, из которого пыталось кинуться на людей "дьявольское отродье". Грозная циркачка убила монстра, спасая всех своих зрителей.
К моменту получения новостей нашими доблестными полисменами их узник уже был мертв. В закрытой камере он был застрелен. Когда и кем - не известно.