Аннотация: О далёком будущем, когда после ядерного взрыва магия вырвалась из недр земли и в ход снова пошли мечи и пульсары... ЧЕРНОВИК!!! Убрала концовку. Вышлю желающим.
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ.
2567год от рождества Христова.
Человечество пережило глобальную катастрофу, постигнув кару атомных технологий. После ядерного взрыва выжили единицы, но этого было не достаточно. Теперь им предстояло выживать и дальше, испытывая на себе жестокость естественного отбора. Бродя по опустошённой Земле, они строили жизнь заново, сбивались в группы и воссоздавали деревни и даже города. На то они были и Homo sapiens, то есть человеками разумными. И именно потому, что они по-прежнему оставались людьми, среди этих отдельных групп полуодичавших людей устанавливалась не простая, свойственная животному миру, звериная иерархия, в которой были вождь и его подчиненные, и каждый занимал специально отведённое для него место. Но вскоре всё человечество вновь начало делиться на касты, господ и их вассалов, на богатых и бедных, своих и чужаков.
Да, жизнь продолжалась. Со временем стали воздвигаться крепости и замки, всё укрепляясь, и продолжая расти, деревни обросли заборами из длинных кольев, в мире произошли перемены. Человечество вернулось к стадии Средневековья. Но, помимо рыцарей, воинов и крестьян, одним словом самых рядовых людей, здесь теперь присутствовали и мутанты, уроды, созданные природой и человечеством совместными усилиями в результате ядерного взрыва.
Пролог.
3007год от рождества Христова.
Новая Евразия, вернее то, что от неё осталось.
Людям по-прежнему приходилось выживать, приспосабливаясь к условиям окружающей среды, но теперь, по истечению веков, они уже были более приспособлены и готовы ко всему. Жизнь уже шла своим привычным чередом.
А между тем магия, тысячелетиями дремавшая в недрах земли, пробуждалась, выплёскиваясь наружу пока ещё маленьким родничками, впоследствии грозя перерасти в целый океан таинственного волшебства.
- Михаил, ты уверен, что результат будет удачным? Что-то мне не хочется снова оказаться в свинарнике, как в тот раз.
- Всё будет в порядке, мой лорд, на этот раз я всё рассчитал. Зато представьте, как приятно будет удивлена ваша матушка, когда вы вот таким необычным образом окажетесь у неё на дне рождения.- Михаил что-то подкрутил в своей машине, смеси магии и технологии.- Позволю дерзость спросить, милорд, а чего это вы так вырядились, в полном вооружении так сказать, а не в парадной форме?
- Прости меня, Михаил, ты, конечно же, мой друг, но я всё же не совсем тебе доверяю, после того как год назад искупался в лохани с дерьмом.- Димитрий брезгливо скривился.
- Извините, милорд, но то была случайность, кто же знал, что Вы угодите на свиной двор.- Придворный маг виновато развёл руками.
- А вот ты как раз таки и должен был знать, ведь ты мой учёный маг, изобретатель и доверенное лицо. При всём при этом я ни в коем случае не хочу обидеть Павла, ведь он тоже моё доверенное лицо, но он священнослужитель. Кстати, интересно, почему это он задерживается? Обещал быть вовремя.- Лорд Димитрий обернулся на дверь.
- Наверное, его задержали его же благовидные дела,- Михаил безразлично пожал плечами, в их с Павлом отношениях уже давно сквозил холодок, магия плохо соотносилась с церковными устоями,- но, ваша светлость....
- Опять ты со своей светлостью.
- Прошу прощение, милорд....
Димитрий недовольно покачал головой.
- Меня зовут Димитрий, Михаил, если только ты не потерял память с тех пор, как мы выросли из пелёнок. Оставь мой титул в покое, он предназначен, прежде всего, для моих вассалов, а ты мой друг, ровно, как и Павел.
- Сдаюсь, Димитрий. А теперь, что ж, преступим к делу.
- А как же Павел? Он просил его дождаться.- Растерянно произнёс лорд.
- Я ему всё объясню, ми... Димитрий. Думаю, он поймёт, что любящему сыну не гоже опаздывать к матери на день рождение, особенно если это сюрприз.
- Хорошо,- сдался Димитрий, бросив последний растерянный взгляд на закрытую дверь,- начнём.
- Да, милорд.
- Только бы матушка снова не припасла мне на своих именинах пару десятков потенциальных невест.- Продолжил Димитрий, одновременно размышляя вслух и делясь с другом своими переживаниями.- Не понимает моя великосветская маман, что я ещё слишком молод, чтобы брать на себя такие обязательства, как женитьба, а земли мои могут и подождать со своим наследником, я ведь и сам ещё полон сил и энергии, так что даст Бог успеется.
- Таковы все матери, милорд, вообще-то на то они матери и есть, чтобы опекать нас и заботится о нас в любом возрасте.- Пожал плечами Михаил.
- Да, это всё верно, но мы всё же люди, а не куры, поэтому уже пора бы перестать играть в курицу наседку и возиться со мной, в то время как в том курятнике есть ещё два неоперившихся цыплёнка и это ещё я молчу о Владимире. Ну, всё, хватит без толку воздух колыхать, приступай, учёный маг. Пора делать свою работу.- Димитрий, как бы подталкивая его к неизбежному, вскинул руку в своём господском дозволении.
Михаил, с присущим всем магам и учёным рвением, прильнул к своему чуду аппарату. Димитрий встал ровно в центр его, куда заранее указал его друг маг. Послышалось лёгкое жужжание, и неясный свет окутал рискованного лорда с головы до пят.
И в тот момент, когда жужжание переросло в потрескивание, а свет стал не просто светить, а ослеплять, за дверью послышался звук шагов бегущего человека. Она неожиданно резко распахнулась, и Павел, с вытянутой вперёд рукой и перекошенным лицом, бросился на Михаила. По всему было видно, что он уже не успевает что-либо предпринять, но всё-таки попытаться стоило.
- Димитрий, нет, он изменил данные. Это ловушка.- Успел выкрикнуть молодой человек в рясе священника, но, несмотря на свою безнадёжную попытку, больше он был не в силах что-нибудь сделать.
Осознав смысл услышанных им слов, и мгновенно оценив ситуацию, молодой лорд попытался вырваться из затягивающегося вокруг него кольца, но было уже поздно. Как во сне, сквозь силу прерывая тягостное сопротивление, Димитрий повернул голову.
Последнее что он увидел, было искажённое от ярости лицо Михаила, когда он отталкивал их общего друг от своей мудреной конструкции, а затем наступила темнота.
Глава 1. Димитрий.
Он медленно ступал по опавшей хвое. Первое что ему предстояло сделать, это выяснить, куда его занесло.
Димитрий поправил ножны на поясе и приложил стрелу к тетиве. В нынешнее время даже в знакомом месте нужно вести себя осмотрительно, а в незнакомом так тем более. Хотя при чём здесь нынешнее время, ситуация была таковой во все времена, хотя последние столетия немного и усугубилась. А для него так нынешнее время было единственным временем, которое он знал. Оно было таковым задолго до его рождения и таковым же оставалось и при нём.
Что же такое произошло в лаборатории Михаила? В голове как-то не укладывалось, чтобы друг, так часто выручавший его прежде, мог вот так запросто его предать.
Димитрий осторожно вытер вспотевший лоб.
Но факт остаётся фактом. Он находится не в замке родителей и не в своих собственных владениях, а непонятно в какой глуши, и неведомо в какой дали от знакомых мест.
- Дьявол бы побрал этого Михаила с его изобретением и меня с моей доверчивостью.- Димитрий недовольно сплюнул и выругался, чего не пристало делать столь высокой аристократической особе.
Когда он очнулся несколько часов назад, то испытывал жуткую головную боль, что вероятно оказалось следствием травмы, которую он получил, ударившись о выступ скалы, возле которой собственно и пришёл в себя. Димитрий не знал, сколько там пролежал, но, скорее всего, недолго, так как время тогда ещё не подошло к закату, а холодные капли, которые скудной струйкой стекали по голому камню, а заодно и по его лицу, не дали бы ему долго оставаться без сознания.
Первое что он проделал, после того как пришёл в себя, это осмотрелся. Не увидев ничего, что могло бы угрожать его жизни, он немного расслабился и попытался вспомнить всё то, что предшествовало этому его падению в неизвестность. Расслабиться-то он расслабился, но не настолько, чтобы пропустить растительную ползучку, которая обвила его ногу длинной лианой и попыталась затащить растерянного человека в плотоядную пасть главного растения. Димитрий даже не удивился такой дерзости обычного растения переростка, со времён взрыва здесь это было делом обычным. Дело приходилось иметь не только с мутирующими людьми или животными, но и с растениями. И зачастую эти мутации имели далеко небезобидный характер, примером тому служило хотя бы вот это, ставшее хищником, растение. Проще говоря, люди уже практически забыли о том, что некогда были времена, когда мутантов ещё не было на матушке Земле и давно причислили все предания о той жизни к сказкам и выдумкам далёкого прошлого.
Димитрий же лишь только в очередной раз убедился, что пролежал здесь недолго, иначе в скором времени никто бы не нашёл даже его останков, растение переварило бы его целиком и полностью. Он ловко выхватил меч и отрубил обнаглевшую толстую травянистую прядь.
Обиженная лиана взмахнула обрубком, истекающим пищеварительным соком, и, извиваясь, удалилась к главному растению. Этот хищник хоть и был опасным, но являлся чересчур медлительным и осторожным, из-за чего и пострадал, но такова была природа этого существа. И благодаря этой природе Димитрию на этот раз удалось выжить. Обычно это растение брало не ловкостью и скоростью, а количеством и выдержкой, поэтому впредь ему придётся быть более осторожным и осмотрительным.
И вот теперь молодой лорд уже несколько часов как шёл, пробиваясь сквозь заросли неотличимых истинных и мутирующих растений. Но вот, наконец-то, он, кажется, выбрался из этого растительного ада и попал в ад животный.
Димитрий привычно спрятал меч и приготовил лук и стрелы. Мысленно поблагодарив ещё раз воду, даровавшую ему вторую жизнь, он двинулся вперёд.
В голове всё крутился вопрос, что именно подразумевал Павел, когда кричал, что кто-то изменил данные. Хотя истинным вопросом было даже не это, а то, случайно ли он попал на поляну с плотоядными растениями или же это было спланировано заранее? Замешан ли в этом друг его детства?
Вопрос, где именно он оказался, мучил его не меньше предыдущих двух. А также, где он находится? Какие животные здесь обитают? Какую представляют для него опасность? Для него все они, конечно, были гораздо менее важны, чем тот, что касался непосредственно вины Михаила, но если исходить из того, что от этих-то вопросов как раз таки и зависела его жизнь в данный момент, то выбирать ему не приходилось. О Михаиле можно будет подумать и как-нибудь на досуге, когда всё само собой уладится.
Однако звуки, раздававшиеся вокруг, явно принадлежали животным, но при этом были какими-то незнакомыми.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Куда же его всё-таки занесло?
По крайней мере, прожорливые растения были ему знакомы, а это уже первый признак того, что он не так уж далёк от дома, как это могло бы показаться.
Димитрий прислушался, шум вроде монотонный и не приближающийся. Это хорошо! Значит, с этой стороны отчётливой угрозы пока не предвидится, а вот наступление темноты ни чего хорошего не предвещает. Надобно подыскать дерево из труднодоступных, обследовать его хорошенько на причину мутаций и, вспомнив молодость, взобраться для ночлежки.
Недолго думая, Димитрий приступил к вышеуказанной цели. Выбрав дерево, на которое, казалось бы, ни при каких обстоятельствах взобраться было невозможно, он несколько раз обошёл вокруг него, присматриваясь, прислушиваясь и даже принюхиваясь. Кажется, всё было в порядке, дерево как дерево. На всякий случай лорд несколько раз несильно пнул его ногой.
Нет, растения, в том числе и подверженные разного рода мутациям, не обладают никаким умом, они примитивны и действуют только инстинктами, если бы это дерево было из мутирующих, оно бы среагировало мгновенно.
Димитрий несколько раз примирительно похлопал покрытый многослойной корой ствол, будто извиняясь за допущенную собой бестактность. Потом, перекинув тул и налучье через плечо, обхватил ствол руками и ногами и ловко, словно заморская мартышка, перебирая всеми четырьмя конечностями, стал взбираться вверх, к пышной раскидистой кроне.
Там он и провёл свою первую ночь на чужбине, изнывая от неудобства, холода и голода. О, если он только вернётся в свой замок, то больше ни разу не будет жаловаться на представившуюся ему родителями, дедушкой и самой судьбою изнеженную жизнь. Пускай служанки ежедневно взбивают ему перину, разжигают его камин и преподносят изысканные лакомства. Всё это казалось ему теперь не просто пустяком, а наоборот возвышало его в своих же собственных глазах.
Неужели всё это казалось ему некогда излишеством, глупыми детскими забавами и ударяло по его мужскому самолюбию. И когда только это вообще всё было?
Когда, когда? Да ведь не далее, как ещё вчера утром.
Чёрт, и угораздило же его вновь согласиться на этот грёбаный эксперимент после того, как он уже разок искупался в свином дерьме.
Димитрий перевернулся на другой бок, по-прежнему сжимая в руке рукоять меча. Спать очень хотелось. Спать было очень неудобно. Спать в незнакомом месте было очень опасно, несмотря на ту высоту, на которой он находился. Чёрт возьми, да где же он вообще оказался?
Судя по холодной ночи и мху на этом же дереве, а также по заходящему солнцу, далеко на севере. Это было очень неприятно, если учесть, что замок его, находится на далёком юге. Чёрт! Чёрт! Чёрт! И ещё раз чёрт! Так, хватит кликать на себя беду и нечистого. Слышал бы его сегодня Павел, пришлось бы прослушать многочасовую лекцию нравоучений.
Ещё какое-то время поворочавшись, Димитрий наконец-то преодолел внутреннюю борьбу и заснул.
Утро встретило его жутким холодом, а тут ещё и желудок предательски заурчал, грозясь завязаться на узел. Конечности занемели, все кости, и в частности спина, разболелись, голова раскалывалась. И что за проклятое утро? Наверное, худшее утро в его жизни. Но уже одно то, что он был жив, говорило о многом. Значит, всё же это утро не так уж и плохо. Хотя, вполне возможно, самое худшее ему ещё только предстояло впереди.
Димитрий потянулся. Жаль, что он не мог лицезреть себя в тот момент со стороны. Видок у него был, надо сказать, ещё тот. Глаза красные и припухшие, волосы частично в крови и всклокочены. Одежда порвана и вся в грязи. Славное зрелище для ночных кошмаров, особенно для его, всегда педантичной маман.
Он осмотрелся со своей высоты при свете дня. Зрелище, надо заметить, было удручающее. Хоть на север, хоть на юг, на запад или восток, простирались только одни леса. Нигде не было и намёка на некую цивилизацию. И так во все стороны и во всём поле его видимости.
Димитрий не знал, радоваться ему или плакать. Потому что встретить людей и не встретить их вообще могло грозить ему одинаковыми неприятностями и не меньшей опасностью. В конце концов, он находился далеко от дома, и здесь ему могли встретиться племена, города и даже целые народы, подверженные некоторой мутации.
У них на юге много что поговаривали о севере и что именно было правдой, а что выдумкой, Димитрий не знал, а значит, и не знал чему верить, а чему нет. Это равносильно могло означать для него как спасение, так и быструю или мучительную смерть, в зависимости от обстоятельств, ибо из россказней редких странников, что забредали в его замок, он знал, что среди мутирующих попадались и вполне миролюбивые народы, но существовали и откровенно агрессивные, полностью одичавшие племена.
Димитрий пошевелился, желудок не отпускал и, кажется, вовсе не собирался сдавать позиции в своём яром прошении преподнесения некой пищи в жертву его чреву, ведь двадцать шесть лет своего существования, до этого самого момента, он был избалован и изнежен полным достатком разнообразных яств. Так что теперь он вполне уверенно намекал, что, кажется, пора было бы подумать и об охоте.
Димитрий слез с дерева и огляделся. Он несколько раз обошёл вокруг дерева, тщательно осматривая кусты и траву. Затем, уверенно двинулся вперёд.
Охота это ремесло, которым каждый будущий мужчина должен овладевать уже с рождения и не важно кем он являлся по своему статусу, лордом, воином или крестьянином. Как говорится, кем бы вы ни были и каким бы богатством не обладали, но кушать-то всем хочется всегда и одинаково сильно. А это могло означать только одно, что с самого начала свой жизни любой мужчина, то есть добытчик в семье, должен знать и различать на кого охотится он, а кто и охотится на него. Ведь порой самые безобидные на вид зверюшки в мгновение ока превращаются в монстров и пытаются сожрать вас сами, ни в коем случае не желая становиться законной человеческой добычей. Такова нынешняя жизнь. Это вам не старые добрые времена, когда кто друг, а кто враг было видно как на ладони. Здесь всё по-другому.
А охотиться Димитрий не любил, уметь умел, но не любил, предпочитая пищу получать уже в жаренном или вареном виде, посоленную и поперчённую, дабы не видеть сведённые судорогой мышцы и застывающие в предсмертной муке глаза, когда животное или птица вроде бы уже мертво или умирает, а мозг ещё жив и эти зеркала души стекленеют буквально на виду у самого охотника.
Охоте он предпочитал помахать мечом с друзьями или с бывалыми воинами из ряда защитников своего замка или пострелять из лука по двигающимся мишеням, роли которых исполняли несколько специально содержимых для этой цели слуг. Справедливости ради стоит заметить, что их бесценным жизням при этом ничто не угрожало, так как острые наконечники на учебных стрелах отсутствовали, а на стрелы были надеты специальные насадки, наполненные краской, для полного визуального восприятия видимых ран. В общем, охотиться он не любил, но умел и отнюдь совсем неплохо. Это-то ему сейчас и предстояло доказать.
Впереди, в нескольких шагах от него, на высоте человеческого роста сидела небольшая пичужка. Димитрий не стал долго раздумывать, очень уж хотелось есть. Тетива нестройно вздрогнула, раздался щелчок, стрела сорвалась с места и полетела. Бедная птичка не успела не только увидеть врага, но и, вероятно, не почувствовала мучительной боли.
Человек поднял бездыханное тельце и привычно осмотрел его на наличие мутации. Ничего, по крайней мере, ничего опасного для жизни, констатировал Димитрий, подёргав рудиментарную третью лапку.
Он привязал тонкую бечёвку к ногам птицы и поднял голову. Чуть выше, на толстой кривоватой ветке, слегка покачиваясь на ветру, расположилось гнездо сплошь и рядом состоящее из веточек, мха и пучков соломы.
Лорд тяжко вздохнул. Ничего не поделаешь, придётся поживиться и яйцами заодно, хотя в его ситуации это было только плюсом. Просто Димитрий не считал таким уж хорошим делом причинение любого вреда, чьим бы то ни было детёнышам. Но, с другой стороны, в данном случае вред так и так уже был причинён, по той простой причине, что с его помощью птенцы остались без матери.
Димитрий ловко подтянулся и взобрался на нижнюю ветку, затем на следующую, а отсюда до гнезда было уже рукой подать. Теперь задача состояла в другом, как развести костёр и в чём сварить яйца или хотя бы, в крайнем случае, на чём их поджарить.
Ответ пришёл сам собой, ведь недаром эта жизнь была повторением уже пройденной. Порывшись в своём чудо рюкзачке, Димитрий достал некоторое подобие спичек прошлого. Зажав находку в ладони, он огляделся в поисках сырья для костра.
Вскоре собранные сухие веточки и листья зашипели и задымились, обрастая нестройными синевато-оранжевыми всполохами. Найденный чуть поодаль камень перекочевал на край разгоравшегося костра. Несчастная птичка было тут же ощипана и выпотрошена, а ещё через несколько минут она уже весело потрескивала жирком на своей румяной кожице, безжалостно наколотая на самодельный шампур.
Исходя слюной, Димитрий навёртывал круги возле спасительного огня в ожидании приготовления мясного лакомства, и изредка переворачивая будущее желанное жаркое. Но ожидать полной готовности птицы в столь короткий срок было нереально, хотя это его и не остановило.
Димитрий выдернул шампур из огня и начал дуть на пышущую жаром птичью тушку. Затем разбил на горячий камень три найденных в гнезде яйца, которые, весело шипя, тут же загустели. Теперь одним усилием руки камень просто следовало сдвинуть в сторону, что он и не преминул сделать.
Срывая шипящую корочку, Димитрий дул на нежную не прожаренную плоть и с жадностью вгрызался в неё зубами, обжигая при этом пальцы и столь ранимую полость рта. Но разве это имело сейчас такое уж большое значение?
Блаженство! Недовольное урчание желудка сменилось блаженным мурлыканьем. И хотя голод ещё полностью не исчез, но насыщение организма стало чувствоваться весьма ощутимо. Однако свежеприготовленная кустарным способом яичница отнюдь не была излишней, с голода в ход пошла бы даже и более неприемлемая пища.
Насытившись, Димитрий неаккуратно утёрся тыльной стороной ладони, жир неприятно стягивал лицо. Собрав остатки летающей бедолаги, то есть обглоданные кости и общипанные перья, лорд аккуратно сложил их возле остывающего камня. Пускай лесные зверушки попируют. Сам огонь к этому времени уже был потушен.
Затем поднялся, сладко потянулся, сейчас бы вздремнуть. Но, нет, этого делать не стоило. Во-первых, это слишком опасно, особенно если учесть что запах жарящегося мяса, должно быть, распространился довольно-таки далеко, привлекая внимание всевозможных хищников, а во-вторых, нужно было поторапливаться, ведь кто знает, насколько далеко от родных мест он оказался, и как долог будет его путь обратно домой. Невероятно и удивительно было то, что в первый раз он преодолел эту дорогу за считанные мгновения. Но глупо было бы ожидать, что произойдёт чудо и назад он перенесётся точно таким же образом.
Тяжело вздохнув, Димитрий поправил тул со стрелами, и положил ладонь на рукоять меча. Пора отправляться в дорогу, а то что-то он совсем расслабился, ещё чего доброго наживёт новые неприятности. Его счастье уже в том, что ни один зверёк из хищных, пока не додумался попытать своё собственное счастье с этим несчастным уставшим путником, особенно сейчас в этот самый момент, когда он пребывал в состоянии расслабленности и сладостной неги после долгожданного приёма пищи. Надо быть очень осторожным. Ведь именно этому учил его дед.
И Димитрий двинулся вперёд.
В таких ночёвках и приёмах пищи проходили все его последующие дни и ночи. Одежда его пообтрепалась, а в некоторых местах даже прорвалась, волосы стали ещё длиннее, щёки и подбородок покрылись жёсткой рыжеватой щетиной.
Димитрий почесал отрастающую бороду. И почему она всегда чешется, когда отрастает? Последние дни были до удивительности спокойными, это несколько настораживало. Если на него до сих пор не нападали и даже на глаза ему не попадались мелкие хищники и травоядные, значит, по всей видимости, где-то поблизости обитал более опасный и устрашающий хищник.
Лорд передвигался медленно, постоянно прислушиваясь и принюхиваясь. Передвигаться быстро было очень опасно, хоть и слишком соблазнительно. Любой посторонний звук заставлял его настораживаться, он почти физически ощущал опасность, которая таилась здесь за каждым углом и за каждым вполне невинным на вид кустом.
Но всё вроде бы было, как и обычно. Никакое животное не пронзало умиротворяющие звуки леса своим грозным рычанием, никто не набрасывался на него открыто или исподтишка. И Димитрию постепенно начинало казаться, что все его опасения лишь глупые домыслы, созданные его разгулявшимся воображением. Но лорд хоть и был молод, но далеко не был глуп. Он продолжал насторожено двигаться вперёд, хотя несколько и ускорил шаг.
Так продолжалось долго, пожалуй, даже слишком долго. С каждым пройденным шагом, Димитрий увеличивал скорость своего передвижения. И, будто подгоняемый собственными мыслями, мыслями хозяина, в душу стал закрадываться неприкрытый страх.
Димитрий чувствовал, как чья-то пара глаз внимательно следит за ним, как чей-то чувствительный орган обоняния впитывает в себя его запах, как чуткие уши ловят каждый звук, брошенный его неуклюжим человеческим телом, прослеживают каждый его шаг. Чувствовал, как его дыхание сливается с чужым, тем, что зарождается в другом, инородном ему теле.
Димитрий злился. Злился и на себя, потому что сильно устал. Злился и на свой организм, потому что тот непрестанно требовал отдыха и пищи, чего он ни в коем случае не мог сейчас себе позволить. Злился на Михаила, который осознанно или случайно забросил его в эту дикую срань. Злился на окружающую его флору и фауну, которые только и знали, что подбрасывать ему разнообразные пакости. Злился на то вероятное чудовище, которое он не видел и не слышал, но ощущал и прекрасно понимал, что оно неотступно следует за ним по пятам в ожидании своего часа.
Господи, да он вообще был зол на весь этот мир, и на всё то, что его окружало. Только дурак мог угодить в такую идиотскую ситуацию, а он всегда считал, что отнюдь им не был, но вот последние недели его жизни уверенно указывали ему на обратное.
Между тем лорд упорно продолжал двигаться вперёд, не сбавляя темпа. Такая непонятная игра продолжалась не один час, заставляя человека потерять бдительность, прежде чем превратиться в неотвратимую разыгравшуюся чуть позднее драму.
Резкий щелчок неожиданно прозвучал у Димитрия в голове. Опасность! Опасность! Опасность! Твердили все фибры его души. При этом всё окружающее по-прежнему оставалось монотонным, ничем не нарушая обычный бег времени.
Но что-то здесь изменилось. Это невозможно было услышать, увидеть или унюхать, это можно было только почувствовать каким-то шестым чувством. Так вот, именно этот внутренний щелчок и интуитивное чутьё в очередной раз спасли жизнь молодому лорду.
Почувствовав опасность, Димитрий упал на землю и, перекувыркнувшись, подскочил на ноги несколько в стороне. Да, это выглядело бы довольно-таки глупо, если бы кто-то увидел его со стороны или если бы он проделал такой финт в другом месте и в другое время, прямо как герой дешёвого боевика, но сейчас этот кувырок, возможно, спас ему жизнь.
Если бы лорд остался стоять на месте или продолжал бы двигаться по старой траектории, то определённо оказался бы подмят огромным куском рыжей шерсти скрывающей под собой дикую гору мускулов. В этом Димитрий имел радость убедиться, когда подскочил хоть и в стороне, но всё же в опасной близости со свирепым зверем.
Он ещё даже не успел понять, что это за животное, а оно уже пошло во вторую атаку, не желая смириться с поражением в первом туре. Похоже, упущение противника во время первого же броска было для него редкостью, потому что оно выглядело несколько растерянным, возможно именно в этом и заключалась эта длительная многочасовая слежка и поэтапное изучение жертвы.
Димитрий крепче сжал рукоять меча, руки его при этом заметно дрожали. Господи, что это ещё за чудовище?
Да, богатенькому внуку старого лорда, редко покидающему пределы дедова замка, ни разу не попадались на глаза и более безобидные зверушки, хотя дед и прививал ему любовь к охоте и битвам на мечах. Но этот монстр?! Это было что-то новое.
Огромное животное не заставило себя долго ждать и атаковало. Его бросок был полон ярости и уверенности в победе, под рыжей шкурой играли тугие мышцы, в движениях не было и доли сомнения в неминуемом поражении противника.
Но животное просчиталось. То ли места здесь были необитаемые людьми, то ли ему просто не приходилось ранее встречаться с подобными Димитрию, чем возможно и объяснялась столь длительная слежка за будущей жертвой, то ли он сам явился из отдалённых мест планеты, но зверь ошибся в своих расчетах, если таковые вообще имелись.
Он совершил свой последний прыжок, не осознавая, что стоящее перед ним существо так же имеет своё оружие способное не только противостоять его клыкам и когтям, но возможно и являющееся гораздо более опасным, чем он сам.
Монстр, похоже, так до конца и не понял, что произошло, лишь почувствовал невыносимую боль, и жизнь его мгновенно оборвалась.
Димитрий так же не мог полностью осознать случившееся, он только почувствовал, как огромная лапа вскрыла его податливую плоть, тёплая влага незамедлительно засочилась из разорванной раны, а затем небывалая доселе тяжесть поглотила всё его тело.
Если быть до конца честными, то зверь не почувствовал своей гибели, потому что всё произошло слишком неожиданно и стремительно, как для него, так и для виновника его смерти. Он умер на удивление быстро, когда острый клинок насквозь пронзил его большое сердце, а вот Димитрий так ничего и не понял, потому что в момент прыжка животного выставил меч навстречу противнику, а сам от страха закрыл глаза.
Короче говоря, то, что человек остался жить, а животное пало, можно было назвать чистой случайностью, а ни в коем случае не заслугой самого лорда. Но можем ли мы упрекать его в трусости, когда сами, на своём собственном опыте не испытали того страха, что выпал на долю Димитрия, когда столь огромное хищное животное, пускай и не совсем неожиданно, набросилось на усталого и голодного путника? К тому же ведь это был всего лишь изнеженный ласками жизни лорд, а не какой-то там испытанный былыми битвами воин. Порою, мы и сами боимся вполне безобидной бродячей дворняги, трусившей мимо по своим делам и не обращавшей на нас ровным счётом никакого внимания. А что бы почувствовал любой из нас, если бы громадные жёлтые клыки защёлкали в каких-то сантиметрах от нашего бренного тела, обдавая нас мерзким запахом, исходящим из раскрытой в ненависти пасти?
Димитрий открыл глаза, как только почувствовал на себе вес тела животного, но шерсть тут же попыталась забраться в них, беспокоя при этом роговицу. К тому времени она уже успела порядком набиться к нему не только в нос, но и в рот. Тогда лорд понял, что прежде чем возвратить себе зрение и другие куда более жизненно-необходимые функции, нужно выбраться из-под тяжёлой туши, которая, как он теперь осознал, на него навалилась, и вернуть себе способность свободно дышать. А между тем он уже начинал слабеть из-за большой потери крови, которая щедро орошала и одежду лорда, и шкуру только что убитого им животного. Голова его кружилась, а силы медленно покидали тело.
Димитрий чуть приподнял над собой тушу зверя и на несколько сантиметров сдвинулся в сторону, затем раздвинул шерсть над носом и сделал глубокий вдох, почувствовав как тёплый отдающий запахом животного воздух, смешанный с металлическим привкусом крови, хлынул в носовые пути, и попытался ещё раз. Так, смалу помалу, он и выкарабкался из-под тяжёлого тела сражённого им самим же животного.
- Фу-у-у.- Димитрий глубоко вздохнул, опёршись на колени. Затем только он обратил внимание на свои раны, проделанные когтями животного.
Они были неглубокие и если не запускать их, то не очень опасные. Главное в данной ситуации, это остановить кровотечение, чем он и не преминул заняться.
Оторвав от рубашки ровный кусок материи, Димитрий попытался обернуть его вокруг своего торса, но не тут-то было, самодельного бинта катастрофически не хватало. Лорду пришлось полностью снять рубашку и, нарезав её мечом на полосы определённой ширины, связать их между собой. Потом он принялся аккуратно забинтовывать ими свою грудь и живот, кривясь от боли. Покончив с этим, Димитрий поёжился, почувствовав, что теперь практически раздет, что в здешнем климате было почти равносильно смерти. А ведь ему ещё предстояло пережить приближающуюся ночь, и, вероятно, не одну её, а ещё много и много подобных ночей.
Осмотревшись, лорд подошёл к туше зверя, чтобы получше его рассмотреть.
Огромное животное, что-то наподобие льва или тигра, только гораздо крупнее, и, вероятно, мутирующее, что следовало исходя из длины клыков, которые сантиметров на десять-пятнадцать опережали нижнюю губу, а так же из наличия небольших рожек, едва выступающих на месте бровей.
Димитрий присел рядом со зверем.
- Ну, что, киса, ты уж извини, что так получилось, но не я ведь первый начал. И это ещё не всё. Прости, но мне придётся припомнить опыт моих далёких предков и содрать с тебя шкуру. Когда-то в молодости, под присмотром деда у меня это неплохо получалось, хотя я давно уже этого не делал. Но это естественный отбор, ты из него уже выбыл, а мне ещё только предстоит выживать. Ты был более умелым и храбрым воином, чем я. Но на всё воля случая и Господа нашего Бога. Прости меня ещё раз. Я умею признавать своё поражение. В этой битве победил ты, а не я, но волею случая ты погиб, а я выжил. Теперь мне придётся и дальше играть по законам джунглей и неизвестно, приятель, кому из нас сейчас больше повезло. По крайней мере, ты умер быстро, можно сказать мгновенно, а мне, похоже, предстоит длительный и изнуряющий путь и ещё вопрос, смогу ли я пройти его до победного конца.
Димитрий поднялся. Он упёрся одной ногой в бок хищника и со всей дури потянул за рукоять меча. Тот с секунду обдумывал, что ему предпринять в сложившихся обстоятельствах, но всё же нехотя поддался и вышел наружу вместе с устремившейся за ним волной звериной крови.
Димитрий вытер меч о шкуру животного в тех местах, которые, по его мнению, ему не должны были пригодиться и, отложив его в сторону, вытащил более короткий и широкий нож, который больше подходил для этой цели. С минуту поразмыслив, он принялся за снятие и выделку шкуры.
Вот уже какой день тело Димитрия пребывало в блаженном тепле. Шкура убитого зверя надёжно защищала его от холода и сырости. Иголки и нитки под рукой у Димитрия не оказалось, так что пришлось довольствоваться длинными растительными лианами. Он высушил их, перекрутил, проделал в шкуре ножом отверстия, просунул туда полученные верёвки и так связал, а для верности ещё и обвил ими каждую ногу в отдельности, создавая тем самым что-то наподобие гольф или меховых сапог, достающих почти до самих ягодиц. В другом большом куске шкуры он проделал вырез для головы, просунул туда вышеозначенную, а талию перехватил опять-таки ремешком из лианы. Рукава же пришлось создавать наподобие штанин, при этом и прошив их на определённый манер, прикрепив, таким образом, к самому меховому пончо. В общем, всё получилось довольно-таки сносно и даже удобно, но самое главное теперь ему было тепло. А это в условиях здешнего климата что-то да значило.
От этого настроение Димитрия за последние дни только улучшилось. Самого главного, еды и тепла, ему теперь вполне хватало, в остальном же, он уже даже начал осваиваться со своей новой дикой жизнью первобытного человека. Всё было не так уж и плохо. Всего лишь проверка на мужество, о которой он так раньше мечтал.
Он уже стал привыкать и к охоте, и к своим ежедневным, точнее еженощным ночёвкам на дереве, и к мелким хищникам, которых он разбивал теперь в два счёта. Слава Богу, такие монстры, как тот первый, ему больше не попадались.
Эх, а жизнь оказывается, удалась!
Так думал Димитрий в очередной раз, потягиваясь и уже, не таясь, спрыгивая с дерева, предоставившего ему ночлег, на землю. Пора было выходить на охоту, позавтракать, а там и до дальнейшего пути недалеко.
Димитрий снова почесал немытую голову. Чёрт бы побрал эту лишнюю растительность. Это было, чуть ли не единственным минусом в его невольном путешествии. Где бы ему помыться?
За последние недели, если не месяцы, его вынужденного пребывания на лоне природы, лорд сильно похудел, несмотря на достаток пищи, стал более ловок и юрок, и отрастил завидную шевелюру и пышную бороду. В общем, из обласканного жизнью и слугами лорда, он превратился в одинокого одичавшего Робинзона Крузо. Конечно, ему, как и прежде хотелось отсюда поскорее выбраться. Но теперь жизнь его вошла в привычное русло, и новое состояние не было ему настолько в тягость как в самом начале этого приключения, когда ему несколько раз пришлось даже всплакнуть, от злости, боли и обиды за свою глупость и несправедливую жизнь вообще.
Теперь же самым главным переживанием Димитрия было то, что сейчас вероятно могло твориться в его замке во время отсутствия хозяина. Хотя возможно люди подумают, что он, как и было задумано ранее, отправился на день рождение своей матушки, поездка к которой, остановка у оной и возвращение, должны были занять как минимум несколько месяцев. Но вряд ли Павел и Михаил будут того же мнения. Они должны будут что-то предпринять для его поисков, но в его же интересах предпринять это они должны будут тайно.
Хорошо ещё, что он заранее планировал отъезд к матери и теперь его верный слуга, советник и сенешаль по совместительству, Олег, уже заведомо подготовившись, будет достойно управлять вверенными ему землями и самим замком, как и прежде во время отсутствия своего лорда.
Димитрий опять неистово почесался. Боже, как хочется помыться и как неприятно чувствовать себя блошливой собакой. У него и вши-то, наверное, уже завелись.
Лорд снова грубо выругался. Когда же на его пути попадётся хоть какой-нибудь водоём, в котором можно будет искупаться? Да и напиться по-человечески ему тоже не помешало бы, а то это собирание росы каждое утро и редкое рытьё глубоких ямок для хоть какого-то телесного омовения очень уж его уморило.
Мысли роились в его голове, казалось, совершенно отдельно от тела, потому как, не обращая внимания на ход их развития, он уже пристрелил какую-то зверушку похожую на зайца, содрал с неё шкуру, распотрошил и теперь с удовольствием наблюдал, как нанизанное на штырь тельце покрывается румяной корочкой.
Глава 2. Хам и Хамочка.
Так и сидел он на корточках, пока не услышал тихий хруст за спиной. Не оборачиваясь, он перекувыркнулся и, схватив меч за рукоять, резко выдернул его из ножен. Огляделся. Всё, казалось, было спокойно. Прямо тишь, гладь, да божья благодать.
Но теперь Димитрий явственно ощущал, как кто-то наблюдает за ним. Кто-то невидимый для него, между тем продолжал внимательно следить за каждым его шагом, его движением, но не нападал.
Лорд осторожно вернулся на своё место, оставив все свои чувствительные сенсоры задействованными. Он не чувствовал сейчас той опасности, которую испытывал прежде, в тот самый момент, когда рыжий зверь напал на него, украсив несколькими дополнительными шрамами, которыми, однако, он теперь сможет покрасоваться перед падкими на это дело девицами. Здесь было что-то совершенно другое. Но чувство самосохранения не позволяло ему расслабляться и правильно делало. В прошлый раз монстр тоже долго следил и бездействовал, прежде чем напасть.
И вот теперь Димитрий, не отрываясь, следил за обжаривающейся тушкой, в то время как все его чувства были направлены на определение существа, которое, по-видимому, сейчас за ним тоже внимательно наблюдало.
Сняв тельце зверушки с импровизированного шампура, Димитрий привычно подул на него, потом крепко вонзился в него зубами. Нежный сок вместе с паром тут же повалил из проделанных ими прокусов.
На секунду Димитрий замер. Никакого движения вокруг. И тут ему в голову пришла неожиданная мысль. Он разорвал тушку мелкого животного напополам, затем поднялся и, нарочито медленно передвигаясь, осторожно подошёл как можно ближе к тому месту, откуда до этого момента слышал тот самый хруст.
Подняв руки в примирительном жесте, так, на всякий случай, он тихонько положил тушку возле куста и всё так же медленно вернулся на своё место, где его ждал весьма неприятный сюрприз.
Какое-то время Димитрий не отрывал взгляда от половинки жаркого, положенного возле кустов, но никто по-прежнему не показывался ему на глаза. Тогда лорд решил вернуться к прерванной трапезе. Какого же было его удивление, когда на месте оставленной им немного ранее для себя половины, он обнаружил лишь пустоту.
Он посмотрел на оставленный кусочек для Гостя, там тоже теперь красовалась пустота, хотя ещё несколько секунд назад лежал покрытый хрустящей прожаренной корочкой зверёк.