Papirus : другие произведения.

Будь здоров 2

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 6.36*29  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение Будь здоров. Общий файл. Корректура RsoFT (Михаила), за что ему огромное спасибо. 15-02-2010 добавлена глава 11


Будь здоров 2

  
   Глава 1
  
   - Мальчишка!...
   - Сопляк!...
   - Ты что себе позволяешь?!
   - Как ты мог до такого додуматься?!
   - Тебя в детстве родители пороли?! Нет? Так вот, я сейчас тебя выпорю! Чтоб знал!..
   - ...Как вытворять подобные вещи!...
   - ...Мы чуть не поседели, когда услышали!...
   - ...А он тут сидит, головой вертит!...
   - ...Нет уж, смотри мне в глаза!... Этому тебя учили?! Этому?! Тебя спрашивают!...
   - ...Ты понимаешь, что был совсем рядом с чертогами Богов?! Понимаешь?!
   - ...И тысячи егерей никогда не смогли бы исцелиться, потому что один безответственный мальчишка...
   - ...Да ему... полы мыть... в процедурной!... доверить нельзя после такого...
   - ...Все! Никаких исцелений! Доучиваешь боевую магию и идешь в поддержку гвардейских пятерок...
   - ...И чтобы близко к больницам не подходил!
   - ...С тобой точно не соскучишься...
   Эта буря эмоций волнами ярости била в мою бедную голову то слева, то справа... и это-то после бурной радости встречи. Может, кто и попривык, когда два целителя одновременно приходят в ярость - с их-то самоконтролем - и начинают орать прямо в уши всякие нехорошие слова, а я так еще не успел. Конечно, после исцелений инвалидов Сербано Греллиана меня отчитывала, но то было просто ласковое поглаживание по сравнению с этой выволочкой. Мое выступление на этом празднике воспитания юнцов не предусматривалось. Однако, как они спелись! Лабриано кричит слева - Греллиана орет справа. Один начинает - другой подхватывает, будто всю жизнь репетировали, готовились и... вот он, повод. Долгожданная премьера. Ваш выход, маэстро! Я старался держать нос по ветру и быть вежливым. Соответственно получалось, что в каждый момент времени я смотрел на кого-то одного, естественно, повернувшись затылком к другому. Это, похоже, еще сильнее раздражало моих наставников - каждому хотелось выплеснуть накипевшее и наболевшее прямо в мои бесстыжие глаза, а я постоянно отворачиваюсь, словно слушать не хочу. Они распалялись все больше и больше. Когда я, наконец, понял причину, моментально прекратил крутить головой и уставился прямо перед собой, созерцая узор деревянных панелей кабинета.
   На третий день моего пребывания в столице после лоперских приключений я и мои наставники собрались в кабинете господина Кламириана - личного порученца генерала КСОР Алтиара. Хозяин апартаментов первым делом объявил, что ему велено разобраться с теми проблемами, которые я протащил с собой через пещеры. А именно: как быть с Лесиозой, служанкой графини и возможной целительницей? что делать с графской дочкой? как организовать проверку способностей абитуриентов? и не нарушен ли режим секретности в процессе моих самовольных исцелений?
   Начали с последнего вопроса. Думали, он самый простой - много времени не займет. И вот чем закончилось его обсуждение. Узнав, что я исцелял Норбиано от паучьей болезни, а ассистировала мне младшая помощница - даже не знахарь опытный, как в Сербано, - наставники мои немедленно пришли в ярость. Порученец тихо растворился в темном углу кабинета - мастерство, приобретенное в схоле невидимок, явно не растерял - зато наставники от всей души врезали громовыми раскатами сразу в оба моих органа слуха, проверяя выносливость и адаптивность. Минут через десять они подустали, Греллиана откинулась на спинку кресла, достала платок и стала утомленно протирать мокрое от пота лицо. Видно не в шутку за меня переживала.
   - Слава Богам, что без метастазов, а то бы...
   - М-м-м-м...
   - Что? - живо насторожилась наставница.
   - Вообще-то... с метастазами... на последней стадии... - робко промямлил я, справедливо ожидая уже не бури... - урагана... тайфуна... торнадо... или всемирной катастрофы на мою несчастную голову.
   Оба целителя со стоном откинулись на спинки кресел.
   - Я предлагаю, - слабым голосом сказала Греллиана, - тихо задушить этого засра... это чудовище и прикопать где-нибудь...
   - Если вспомнить, сколько раз его уже все хоронили под камнепадами, то прикопать не получится - вылезет и снова будет нам нервы на магус наматывать, - на полном серьезе подхватил Лабриано.
   - Рассказывай. Всё. В мельчайших подробностях, - ровным голосом приказала целительница.
   Я и рассказал в деталях, стараясь не упустить ничего. В том числе: о слиянии с пациентом - наставники, мне показалось, одобрительно переглянулись; о капельнице, сделанной из преобразованного узора защитного купола, - здесь они одновременно недоверчиво хмыкнули; о самом процессе исцеления и что из-за сопротивления организма больного я не мог прервать сеанс...
   - Пожалуй, спасло его использование капельницы, - первой вышла из задумчивости целительница. - Как считаешь?
   - Уверен, - подтвердил Лабриано. - Иначе у него и на половину не хватило бы ресурсов. Следует признать, что в этих новомодных капельницах, придуманных травниками, что-то есть полезное и для нас.
   - Я считала, что проку в них нет - пока там материал по венам дойдет до сердца и вернется в нужную область... А мальчишка, следует признать, здорово придумал - прямо в артерию возле больного органа... еще пожалуй можно будет расщеплять поток и распределять прямо по капиллярам... - все затихли обдумывая новую идею.
   - Ну-ка, покажи узор трубки, - попросил меня Лабриано.
   Я продемонстрировал и показал еще узоры для перемещения флаконов. Магическим зрением мы втроём изучили структуры. Я заново, наставники впервые, но что значит опыт...
   - Так, - сказал Лабриано. - Ясно. Вот сюда добавляем блок управления, сюда - узор сглаживания, ты его еще не изучал, поэтому и не мог использовать... Зачем отталкивать поток вещества от стенок, когда можно просто устроить его скольжение. Так и трубка получается гораздо тоньше... Уже и с капиллярами по размерам стала сопоставима...
   - О! А вот тут можно добавить рассекатель, - воодушевилась Греллиана. - Тогда впрыск пойдет избирательно... а если еще добавить фильтры, чтобы только нужные вещества поступали...
   - Я считаю, - прервал ее Лабриано, - это - лишнее. Клетки тела сами разберутся, что для них необходимо, а что - нет.
   Они некоторое время спорили, забыв о хозяине кабинета и обо мне. Кажется, я принес целителям новую игрушку. Как говорил мне когда-то дедушка Лил: "Все мудрецы знают, что это сделать невозможно, но приходит один дурак, который этого не знает, и... делает". В данном случае целители настолько привыкли передавать ресурсы пациенту от себя через кожу, что и не задумывались о капельницах, иначе давно бы придумали все это. Я на миг представил себе, что было бы, если бы мне не пришлось придумывать свой вариант капельницы... и мне стало плохо. Боюсь, я просто не пережил бы исцеление.
   Действительно. Мальчишка. Самоуверенный. Правы наставники. Но эта правота мне совсем не нравилась - формализмом отдает. Пыльными инструкциями. До ужаса правильными, не допускающими риска, но заслоняющими толстой пачкой бумаги живого человека. Вот он, умирающий егерь и... совершенно верная инструкция, требующая не вмешиваться и дать человеку спокойно умереть. А с другой стороны - помер бы я там с Норбиано в обнимку и, как говорили наставники, тысячи таких Норбиано остались бы без моей будущей помощи.
   Заметив мои душевные терзания, Лабриано прервал спор и мягко сказал.
   - Осознал, наконец, чем могло завершиться твое исцеление? Двумя могилками, двумя безутешными вдовами и детьми-сиротами в двух семьях сразу... Однако, - он мне неожиданно подмигнул, - не помоги ты егерю, я бы удивился: целитель ли ты? Риск в нашем деле неизбежен, милейший. И мы тебя учим не избегать его, а минимизировать. В Бардиносе, признаём, у тебя не было никакой возможности подстраховаться, но продумать весь процесс ты был обязан, пусть и потратив на это лишних полчаса.
   - Давайте уже закончим с этим вопросом и перейдем к следующему. Сомневаюсь, что младшая помощница, присутствовавшая при операции, могла отличить магию целителя от простой магии лекарей, поэтому, считаю, так любимая КСОР секретность нисколько не нарушена. Другое дело, мне откровенно жаль, что Филлиниан будет тратить время, посещая занятия четвертого и пятого курсов академии. Там уже практически идут одни магусы - теория и практика их применения. Для нашего парня - пустая трата времени, если уж он сам справился с паучьей болезнью. Ты чего мнешься? Еще не во всем признался? Ну-ка, говори.
   Раз уж заметили - теперь не отстанут. Пришлось рассказать о внедрении в тело егеря узора регенерации и частички знания по его управлению. Наставники тут же потребовали показать узор, поспорили о его достоинствах и недостатках, но в целом, к моему облегчению, одобрили. Оказывается, похожие, но, разумеется, более совершенные узоры давно внедряются высшим чиновникам страны, начиная с самого короля и премьер-министра. Способность видеть знания, принимать их и внедрять другому человеку тоже не была новостью для целителей. Лабриано даже ехидно заметил.
   - А магические книги-кристаллы, думаешь, откуда взялись? Другое дело, что студенты управлять внедренными сведениями не могут должным образом и на начальных этапах процесс усвоения идет естественным путем. Ты его на себе ощутил, когда был на первом курсе, - повернувшись к наставнице предложил, - раз уж он и до этого уже дошел, то, может, есть смысл прекратить секретничать с его целительством? Пусть сдаст экстерном экзамены в академии, получит диплом и ранг ассистента знахаря, а негласно - статус помощника целителя?
   - Согласна. Не то этому бездельнику понравится прохлаждаться на лекциях и совсем работать разучится. С тебя план обучения боевой магии и артефакты. С меня целительство и тренировки чувствительности...
   - Господин генерал предлагает, - неожиданно высказался всеми забытый порученец, - дать молодому целителю звание подпоручика гвардии и принять на службу в КСОР, - он, догадавшись о моей реакции на его слова, жестом попросил подождать с решением и продолжил. - Если вам, молодой человек, неизвестно, то ваш наставник имеет чин надкапитана КСОР.
   Я удивленно посмотрел на Лабриано и тот, молча, кивнул, подтверждая.
   - Дело в том, что, как я понял, вы теряете статус студента, а работу еще не приобретаете...
   - Почему же нет, - встряла Греллиана, - я беру его к себе помощником.
   - Я верю, что вы берете, но! - мягко прервал ее порученец. - У него договор с короной, согласно которому он пять лет обязался отслужить там, куда направят. А направят его к нам. Другое дело, если ему очень уж претит работать у нас, он может и отказаться, - Кламириан, повернувшись ко мне, стал разъяснять положительные моменты. - Убивать кого-либо придется только в крайнем случае исключительно для самозащиты - надкапитан Лабриано подтвердит. Тем более, у вас это неплохо получалось раньше... и вы у нас тогда не работали. Привлеченные целители используются только в крайне важных операциях, в основном, для защиты личного состава и устранения ловушек... а также для устройства собственных ловушек. В случае отказа вы все равно будете использоваться по мере надобности, уже как гражданский, прикомандированный сотрудник. И потом... с нашим жетоном у вас будет гораздо меньше проблем, подобных тем, что были в Бардиносе. У нас высокое жалование, выслуга и пенсия, отпуск. Целительством и самосовершенствованием можете заниматься, сколько вашей душе угодно - КСОР в этом кровно заинтересован. То есть, кроме официального статуса, никаких изменений в вашей жизни не будет.
   Я, конечно, не поверил, что мной не будут командовать после зачисления на службу, но... командовать будут так и так. Хочу я этого или нет. К тому же жена после схолы невидимок однозначно становится офицером КСОР. Посмотрев на Лабриано и увидев его подтверждающий кивок, я согласился.
   - Только, будьте любезны, выдайте мне справку.
   - Какую справку? - удивился порученец.
   - Что я живой.
   - ??? - все, раскрыв рот, смотрели на меня, как на душевноубогого.
   - Понимаете, - стал объяснять я свое неординарное требование, - в академии начальник канцелярии в прошлом году без справки меня отказывался восстанавливать, а сейчас, еще и после опоздания на занятия, даже слушать не захочет. Как мне тогда сдать экзамены экстерном, если я отчислен как погибший на практике?
   Я рассказал подробности своего восстановления тем, кто о них еще не слышал, и, когда комизм ситуации дошел до присутствующих, минут пять обычный хохот переходил в гомерический и обратно. Справку порученец обещал непременно выдать и на память оставить копию для музея КСОР.
   Другие вопросы решились намного быстрее. Графине и служанке решили предложить бесплатно пройти испытание артефакта академии в надежде, что от такого предложения разумный человек не отказывается, хотя... с графини станется. Протиса решено было в случае успеха с девушками определить в схолу с перспективой по окончании продолжить обучение в академии. Отличные перспективы, на мой взгляд, для слуги. Это к тому же приблизит его к осуществлению своей мечты. Что ж - дерзких любит удача - глядишь, и сладится у него с графиней.
   Проблему, как провести толпу абитуриентов в пещеры и организовать отбор целителей, предложили продумать Лабриано вместе со мной. Срок нам дали месяц. На том и порешили.
   Выходя от порученца, перед тем, как направиться в канцелярию для оформления и получения пресловутой справки я, немного стесняясь, попросил Греллиану показать мне узор регенерации контура магических каналов - для жены. Она обещала помочь... если я не буду лениться на занятиях. Лабриано, в свою очередь, напомнил про мое обещание придумать узор на бумагу для приема сообщений с бусин дальней связи. К стыду своему, я совсем забыл о нем. Однако учитель не стал меня порицать, сказал, что все понимает - мне было не до узоров, но просил не затягивать с этим делом.
   Ну почему меня все называют лентяем. Постоянно тыкают носом в недоделки, недодумки, недопониманки, недо... А между тем: порученец предупредил, что мне предстоит заниматься с невидимками вопросами моего боевого применения; с Греллианой - целительством; с Лабриано - боевыми и защитными узорами, артефактами и амулетами, ловушками и минами, их созданием и деструктуризацией; с Финь Ю - развитием способностей; со Свентой - рукопашным боем, ей так понравился наш тренировочный бой в Бардиносе, что она теперь, как алкоголик бокал вина, требовала заниматься с ней по утрам. Где взять время на все это! Боги, растяните сутки вдвое! И я еще лентяй - мне все легко дается, прямо с неба сыпется, как говорят некоторые завистники. Сами бы попробовали каждый день, без выходных и праздников, вместо трактира и веселой компании, тренироваться, учиться, работать... переться на следующее занятие, только что освободившись от предыдущего, в перспективе продумывая, как успеть на последующее.
   Начался новый этап моей, кажется, бесконечной учебы. С такой нагрузкой, подозреваю, смогу понять, что дочка выросла, только увидев в особняке незнакомую девушку, чем-то похожую на жену, а чем-то на меня.
  
   Глава 2
  
   В канцелярии КСОР дело завершилось быстро. Все документы уже были подготовлены, за исключением справки об отсутствии моей души в чертогах Богов, но сделали ее довольно быстро - подписал начальник канцелярии и шлепнул, недолго думая, печать своего подразделения. Я во всех этих бюрократических тонкостях был не силен, хотя опыт Бардиноса должен был мне подсказать, кто есть человек, не имеющий соответствующей - правильно оформленной - бумаги на руках. Мне все-таки простительно, однако начальник канцелярии КСОР должен же был понимать в этих делах больше меня, юного студента. Писалась-то эта цидуля исключительно для его коллеги - не мог же он предположить, что я его красиво оформленную бумагу вставлю в рамочку и повешу на стену - гостей пугать.
   В общем, получилось так, как я подсознательно предполагал. Та же девушка, что в прошлом году оформляла мое воскрешение после эпопеи в Сербано, проглядев мои документы, нырнула в знакомый мне кабинет, выглянула через пару минут и жестом пригласила зайти. На секунду мне показалось, что не было ничего: ни свадьбы; ни года учебы; ни практики с прогулкой в Лопер через ущелье Змей - все как в кошмаре начинает вертеться по кругу, снова и снова возвращаясь к исходной точке.
   В памятном мне по прошлому году кабинете ничего не изменилось: мебель стояла та же самая и на тех же местах, КРЫС не похудел, бумаг на его столе меньше не стало. Даже выражение лица было то же самое... как и первый вопрос.
   - Что за шутки, молодой человек? - однако дальше пошли отличия. - Мне кажется, что у вас появилась дурная привычка путать нам всю отчетность. Вы это делаете специально, чтобы расстроить работу нашей службы?
   - Мне что, и в самом деле надо было погибнуть?! - в шоке от услышанного спросил я. - Чтобы отчетность вам не нарушить.
   - Это, конечно же, лишнее, но предупреждаю - так легко отвертеться, как в прошлый раз, у вас не получится. Распоряжением декана я больше вас восстанавливать не буду, и пусть он, как хочет... Мне в прошлом году пришлось оформлять кучу бумаг, бегать по инстанциям, чтобы высокие чины соизволили признать свидетельство нашего уважаемого декана в качестве подтверждающего документа. В этот раз извольте представить правильно оформленную бумагу. А этот пасквиль на делопроизводство можете оставить себе на память.
   И он передал мне справку КСОР. Собственно, я нечто подобное и ожидал. Столкнувшись разок с бюрократией, бессознательно был уверен, что с первого раза что-нибудь оформить просто невозможно... если нет соответствующей команды от очень большого начальства.
   - Идите, молодой человек, и без справки не возвращайтесь.
   В полном недоумении я вышел из здания академии, погрузился в карету - мне снова ее выделили для разъездов - и направился обратно в КСОР. Надо сказать, что эта волокита заставила меня хорошенько понервничать. Шел уже десятый день, то есть заканчивался срок, данный мне Финь Ю для сооружения пирамиды из шестнадцати узоров, а я даже не приблизился к решению.
   Мое возвращение в канцелярию КСОР и возврат справки, которую в академии не восприняли документом, вызвало немалое удивление. Видимо, там привыкли, что в обществе очень почтительно относятся к их организации, и это почтение целиком переносится на любую бумажку, вышедшую из недр службы. Удивление было столь велико, что меня пригласили лично предстать пред самим начальником канцелярии. Сам оказался худощавым, живым и энергичным мужчиной в чине подполковника КСОР. Про то, что он подполковник, я просто прочитал на двери, совершенно не разбираясь в этих званиях, рангах, эмблемах и эполетах.
   - И что вы от нас хотите? - с неподдельным недоумением спросил канцелярист.
   - Я?! - также неподдельно удивился я. - Лично Я!... от вас ничего не хочу! Хочет начальник канцелярии академии. Он не признает за документ вашу справку. Что мне делать?
   - Это не мои проблемы... подпоручик, - высокомерно ответил офицер и посмотрел на меня отрепетированным взглядом: "У меня нет ни одной лишней минуты, а вы смеете меня отвлекать!", - Это все, что мы должны были и могли для вас сделать.
   - Что ж. Мне ничего не остается, как просить господина Кламириана... или господина генерала, который знает меня лично, как-то решить этот вопрос. Мне бегать по инстанциям, доказывая, что живой, видимо, бесполезно. Кстати, получается, если верить нашему бюрок... начальнику канцелярии, то я и в КСОР оформлен незаконно, поскольку нет подтверждения, что я - это я.
   - Он ничего не понимает в делопроизводстве.
   - Похоже, он думает также на ваш счет.
   - Выйдите, молодой человек, и... посидите в приемной.
   Выходя в приемную, я увидел, как чиновник положил ладонь на один из шаров. Как-то я проявил любопытство и узнал, что такие шары в учреждениях были двух типов: первый, начиная светиться, просто служил для вызова секретаря или другого работника, имеющего такой же шар; другой был посложнее - он уже мог светиться двумя цветами в зависимости от движения руки: один цвет служил сигналом "да", другой - "нет".
   Видимо получив разрешение, начальник куда-то вышел, но довольно скоро вернулся. Причем стал очень приветлив, пожал мне руку и сообщил, что поедет со мной лично, дабы поставить бюрократа на место - это, дескать, пожелание самого господина генерала. Поинтересовался, получил ли я жетон и полагающееся мне снаряжение; узнав, что нет, поймал кого-то из своих сотрудников и приказал сопроводить меня в хранилище; строго указал в случае любых затруднений срочно уведомить его, своего начальника, а уж тот придет лично и такое устроит этим бюрократам... Договорились встретиться у входа через двадцать минут.
   Сопровождал меня пожилой флегматичный капитан с пофиги... философским выражением на скучающем лице. По пути он поинтересовался: не из гражданских ли я спецов? Выгляжу я, понимаете ли, ну совсем не военным. Спросив разрешения, перешел со мной на "ты". Он же меня и просветил немного, как отличать военных по званию. Выяснилось, что табель о рангах КСОР не совпадает не только с гражданским, но и военным. Так, например, у военных: боец; сержант; младший лейтенант; лейтенант; подкапитан; капитан; полковник и генерал. В КСОР - подэкзекутор; экзекутор; подпоручик; поручик; подкапитан; капитан; надкапитан; подполковник; полковник и генерал. При этом подпоручик КСОР вполне мог приказывать войсковому полковнику, при соответствующих полномочиях, конечно. Кто может приказывать любому офицеру КСОР - вопрос вообще очень не простой. Недостаточно быть старшим по рангу - надо еще входить в соответствующую структуру подчинения.
   - Это как? Что за структура? - не понял я.
   - Есть постоянные структуры, которые годами выполняют одну задачу, а есть временные - для выполнения конкретной задачи. Начальство в этом случае назначает главного, исполнителей ему в помощь, и утверждает структуру подчинения. Вот в этой структуре, например, капитан-инженер может быть подчинен поручику, поскольку тот - основной и самый компетентный специалист в решении этой задачи. В следующий раз может быть всё наоборот.
   - А я в какую вхожу?
   - А сейчас и увидим, когда в хранилище придем. Там всегда знают - кто, куда и кому... даже зачем. Им ведь необходимое снаряжение готовить, поэтому они всегда в курсе. Однако, судя по тому, как перед тобой прогибался наш "крючок", подчиняешься ты кому-то в больших чинах... а то и напрямую самому генералу.
   В хранилище молчаливый хранитель в чине или ранге(?)... кажется, подкапитана - не привык я еще считать лучи солано на эполетах - приказал приложить руку к документу с моей подписью. Я помню, что подписывал несколько бумаг, и все они в области подписи были снабжены магическим узором, фиксирующим слепок руки подписывающего. Таким образом, приложив руку к такому документу, можно было заставить подпись светиться: зеленым цветом при совпадении узоров и красным - в противном случае.
   Подпись подмигнула зеленым, хранитель удовлетворенно кивнул и указал помощнику номер ящика с тем, что мне причиталось. Мне выдали именной жетон, на котором красовалось мое звание. Все это можно было увидеть, только имея соответствующий допуск. Проще говоря, надо было коснуться другим аналогичным жетоном, чтобы они проявили себя. Для простых граждан достаточно было грозного слова "КСОР" на жетоне, поскольку подделать их было невозможно... или крайне сложно... впрочем, не для меня, как, вероятно, и для других целителей. Но продавать подделки с целью обогащения семьи мне и в голову не приходило... Однако, если я об этом подумал, значит, все-таки пришло? Заучился я что-то.
   А еще в мое снаряжение входил тревожный амулет и... - три раза ха-ха-ха - амулет целительского доспеха: гвардейский вариант в виде широкого стального браслета на бицепс. Дают - бери. Я нахально и взял.
   Мой сопровождающий подошел к хранителю, они пошептались, и тот, закатив глаза, ткнул пальцем в потолок.
   - А ты не про-о-ост, - протянул капитан от канцелярии, когда мы с ним направились в сторону выхода. - Цепочка подчинения всего из двух звеньев: наш генерал и один из его порученцев. Спрашивать, кто ты и что ты, не буду. Меньше знаешь - крепче спишь. Если не знал эту простую истину, запомни. В нашем учреждении это очень уважается.
   - А вот у нас в академии еще и мантии выдавали... а как здесь с формой?
   - Так ты из академии? Ясно. А форма - это, подпоручик, за свой счет. Ее стоимость включена в жалование. Из расчета комплект - парадка, полевка - на год. Могу посоветовать хорошего портного. Шьет быстро, качественно и недорого.
   - Спасибо. Я так спросил. Не думаю, что мне придется где-нибудь щеголять в форме.
   У выхода мы с ним тепло распрощались, а я в очередной раз, но уже в сопровождении "целого" подполковника поехал в академию. Там мы сразу прошли в кабинет КРЫСа, и два мастера-бюрократа начали свой поединок. Следует признать, наш бю... специалист был на высоте. Не смущаясь принадлежностью оппонента к серьезному ведомству, давил его ссылками на инструкции, циркуляры, предписания, распоряжения, законы и прочие, милые сердцу обоих спорщиков занимательные бумажки. Тот в ответ бил тем же оружием. На мгновение мне показалось, что наблюдаю бой двух магов-целителей, равных друг другу по классу. Сражение грозило затянуться надолго. Главное, что я уловил - это проблема удостоверения моей личности. Считать ли документально зафиксированные мнения: жены, офицеров охраны и прочих знакомых и совсем мне незнакомых личностей достаточным основанием или нет. Мне пришла в голову одна мысль и - раз одна, надо ее поберечь - я поспешил встрять в битву гигантов.
   - Простите, что прерываю ваш высоконаучный диспут, но если дело только в моей идентификации, то, может быть, в академии есть амулеты или документы, на которых зафиксированы какие-либо мои признаки - например, узор руки. Экзамены я же как-то сдавал, и артефакт отличал меня от других студентов...
   Минута звенящей тишины и тягостного молчания. Я уж было подумал, что ляпнул глупость несусветную, но наш КРЫС прервал молчание одобрительным ворчанием.
   - А что? Может сработать! Наш артефакт официально признан. Обмануть его невозможно... Пожалуй, документально зафиксированная ссылка на идентификацию с помощью артефакта будет признана инстанциями.
   Он вызвал свою сотрудницу и попросил уточнить есть ли возможность сейчас получить доступ к артефакту. Оказалось - можно.
   Все вместе мы прошли к тщательно охраняемому хранилищу, предъявив на входе свои жетоны, а КРЫС какую-то бумагу. Впрочем, в само хранилище нас все равно дальше комнаты для посетителей не пустили. Хранитель, выслушав нашу просьбу, попросил подождать и вышел в другую дверь. Я проследил за ним с помощью нити-луча - интересно было, да и Финь Ю рекомендовал тренироваться, не отключаясь от реальности. Хранитель прошел еще через три комнаты с охраной и, наконец, открыл массивную дверь, приложив к ней правую ладонь. За дверью оказалась небольшая комнатка, заставленная по стенкам стеллажами с наклонными полками. Каждая полка представляла собой длинный ящик, закрытый крышкой. Хранитель подошел к ближайшему стеллажу, сдвинул крышку ящика вверх, и я увидел внутри множество ячеек с кристаллами. Как соты. Сначала я подумал, что это те самые, которые нам выдавали в виде книг, однако приглядевшись внимательнее, понял свою ошибку. Эти были гораздо дороже и, кроме того..., от каждого тянулась тоненькая, уже знакомая мне нить-связь. Она уходила куда-то вниз. Не сдержав любопытства, я проследил одну из них. Заканчивалась она, вернее, начиналась от огромной друзы кристаллов небесно-голубого цвета, возлежавших на подставке в центре помещения глубоко под зданием академии. Я понял, что это и есть артефакт академии. Самой ошеломляющей новостью было то, что никого живого в помещении не было, а... нити были. Причем, не одна, как у меня, а множество. Стало быть, те кристаллы на полках, один из которых взял хранитель, являются, скорее всего, некой внешней частью сознания - если так можно говорить про камни - артефакта. Вот. Более точно можно выразиться так: камни - дистанционные рецепторы артефакта. Во всяком случае, могут служить аналогом рецепторов живых существ.
   Хранитель, между тем, положил кристалл в деревянную коробочку и вынес ее к нам. Эту коробочку он положил в шкатулку, на которую предложил мне возложить руку.
   - Таких случаев у нас не было. Процедуры проверки нет и, разумеется, способ ответа артефакта не разработан. Поэтому мое предложение такое: на кристалле шкатулки загорится зеленый огонек, если артефакту личность, возложившая руку, известна. В этом случае, правда, ничего кроме того, что сия персона является или являлась когда-то студентом или преподавателем академии, мы не узнаем. Но есть возможность попытаться напрямую переговорить с артефактом, для этого я тоже возложу свою руку... чуть позже молодого человека.
   Мне было очень интересно, и я положил ладонь на крышку шкатулки. Несколько мгновений ничего не происходило, но потом вдруг я увидел, как от кристалла к моей ладони протянулась нить-связь и увлекла за собой часть моего сознания. Я был страшно горд, что не все сознание, а только его часть последовала за нитью. Я по-прежнему стоял в комнате с двумя начальниками канцелярий и хранителем, одновременно осознавая себя в подвале рядом с друзой. Над ней вдруг отчетливо проявился фантом красивой девушки: круглолицей, темноволосой, кареглазой и улыбчивой.
   - Здравствуй, полный целитель.
   Я так растерялся, что брякнул, не подумав.
   - И здесь мою фигуру критикуют.
   - Причем тут фигура? - удивилась девушка.
   - Вы же сказали ПОЛНЫЙ целитель...
   - А-а-а-а, - весело и задорно рассмеялась та, - вот ты про что. Ну, ты и насмешил меня. Нет. Твоя фигура здесь ни при чем. Я имела в виду - полноценный целитель, то есть способный видеть нити-связи и нити-лучи. Ты еще пока в самом начале пути, но потенциал у тебя хороший.
   - А кто ты? - набрался наглости спросить я.
   - Более тысячи лет назад группа великих мастеров целителей решила создать артефакт, который помог бы им обучать новых магов и целителей. Работы шли более 145 лет и эта друза - ее результат. Для управления таким сложным устройством разработчики внедрили полный объем знаний одного из них в качестве блока управления. В основном, это были знания моего прототипа - молодой целительницы по имени Лантисса. Она была полным целителем, но структура ее знаний в связи с молодостью - ей тогда только-только двести пятьдесят исполнилось - оставалась достаточно гибкой и изменчивой с хорошей адаптивностью. Когда внедрение ее структуры знаний завершилось, оказалось, что блок управления артефактом принял еще и личностные особенности целительницы, поэтому ты и видишь меня такой, какой была когда-то Лантисса.
   - Так ты можешь при испытаниях выявлять целителей? Тогда почему...
   - Увы, это не так. Я могу только чуть-чуть приоткрыть потенциал. Мои создатели собирались заняться этим позже, потому что и этот артефакт уже был большим достижением. Получилось ли у них, я не знаю, но по сведениям, которые ко мне поступают, где-то в районе Сербано в горах есть нечто, что способствует развитию целителей. Когда начались эти ужасные войны, и целителей стали истреблять, эта группа как раз собиралась в те края.
   - Но ведь ты владеешь нитями: лучом и связью - неужели за такой срок не удалось обнаружить собрата?
   - Думаю, что это не собрат, а часть меня, которую все-таки сделали мои разработчики, но, к моему глубокому сожалению, эти самые нити жестко связаны с определенным количеством кристаллов и... ни с чем больше.
   - Неужели за столько лет ни один кристалл не потерялся, не разбился...
   - Бывало. Но достаточно в ячейку на стеллаж положить новый кристалл, как я сразу устанавливаю с ним связь. Потерянный кристалл тут же становится простой безделушкой. Вот поэтому-то мне и нужна твоя помощь. Только полный целитель, способный видеть нити-связи и нити-лучи, может соединить нас.
   - Но я даже не знаю, что и как искать в этих горах.
   - Но ведь мы можем надеяться и время у нас есть.
   - А до меня ты с кем-нибудь еще из целителей разговаривала?
   - Было несколько раз, но они были неполные целители. Помочь ничем мне не могли. А остальные... - скажи: тебе пришло бы в голову, окончив академию, вернуться сюда, чтобы пообщаться со мной, не зная даже, что я вообще есть?.. И всем остальным также не приходит в голову.
   - Но... понимаешь... - помялся я. - Даже не знаю, смогу ли я вернуться в те пещеры...
   - Не сейчас - так через десять, двадцать... триста лет. Просто помни обо мне, - показалось, что в голосе фантома мелькнула грусть. - А, кстати, сейчас-то ты зачем здесь?
   - Я считался погибшим... как раз в горах под Сербано. Теперь мне надо как-то доказать бюрократам, что я - это я. А потом сдать экзамен за пятый курс экстерном, - я с некоторой робостью спросил. - А трудное у меня будет испытание? И как оно будет проходить?
   - Ты меня удивляешь. Теорию ты усвоил - все книги для студентов копируются с моей помощью, так что я точно знаю, какие именно сведения получал некий Филлиниан, - она озорно мне подмигнула, - А то, что ты со мной напрямую общаешься - уверена, кристалл для связи тебе не нужен - значительно перекрывает самые жесткие требования к прохождению любого испытания. Поэтому с идентификацией личности поступим просто. Я внесу на твой кристалл в ректорате сведения о прохождении испытания экстерном, а ты скажешь твоим спутникам, что сдал экзамен. Нет. Не так. Я чувствую, что ко мне еще подключен хранитель - вот ему и скажу. Это будет наилучшим способом тебя идентифицировать. А теперь - тебе пора. И так долго говорили. До встречи.
   Фантом послал мне воздушный поцелуй и рассеялся. Я вернулся в комнату. Оба канцеляриста, застыв, с напряженным любопытством наблюдали за хранителем. Взгляд того следом за мной прояснился, и он немного хрипло сказал.
   - Артефакт сообщил мне, что некий Филлиниан деи Брасеро посредством этого кристалла только что экстерном прошел испытание за пятый курс факультета лекарского дела академии. Результат зафиксирован в его личном деле с указанием точной даты и времени.
   - А как он вам сообщил, если не секрет? - спросил ксоровец.
   - Он мне пишет, как на грифельной доске. Другие, говорят, слышат голос... мужской, женский... но это строго индивидуально.
   Как известно: "хорошая мыслЯ приходит опосля". Когда уже отключился от артефакта, вспомнил вдруг, что он называл меня полным! целителем. А вдруг разболтает? Я даже глаза прикрыл от ужаса. Моментально сосредоточился и протянул нить-связь к знакомой друзе - такую восхитительную структуру искать совершенно не пришлось, она моментально проявилась перед внутренним зрением. А что дальше? Будь это человек, я бы материализовал фантом и заговорил бы с ним, но это же не человек. Тем не менее, фантом я все-таки создал и тот вопросил.
   - Эй? Есть кто дома?
   Согласен. Не смешно, скорее грустно, но другого ничего не придумал. Ответа, разумеется, не дождался. Тогда начал действовать правильно. То есть сначала подумал, потом подключился к первой попавшейся нити и чуть "подергал" ее. Над друзой вновь материализовался фантом Лантиссы.
   - Что случилось? - казалось, удивленно спросила она.
   - Понимаешь, с этими нитями, которые я вижу, а большинство целителей - нет, не все просто. Меня предупредили, чтобы я никому не рассказывал, иначе будут плохие последствия для всех целителей...
   - Можешь не продолжать. Естественно, я никому не раскрою тайну. В меня заложен узор категорического запрета на передачу непосвященным подобных сведений. Так что успокойся. Все будет в порядке. В личное дело попадают всего лишь сведения о прохождении испытания - не более.
   У меня с души здоровенная скала свалилась.
   - А как тебя вызывать, если захочется поговорить?
   - Ой, - почти по-девчоночьи выдал артефакт. - Ты хочешь иногда со мной общаться?
   - Да.
   - Я благодарна тебе за это, - она сформировала узор и продемонстрировала мне. - Этот узор вместе с отпечатком твоей структуры будет служить нам ключом для связи. Протянул нить, сформировал этот узор, направил его в сторону кристаллов и...
   - Ждите ответа...
   - Примерно так, - улыбнулась Лантисса. - Не бойся. Долго ждать не придется. ...Я удовлетворила... твое любопытство?
   - Угу... Да. Благодарю.
   - Тогда до связи.
   Фантом снова послал мне воздушный поцелуй и растворился в кристаллах. А я вернулся в реальность целиком. Почти. Не терять самоконцентрации и постоянно быть одновременно в двух мирах стало у меня привычкой. Хорошей привычкой.
   Моей новой отлучки из реальности никто не заметил. Проще говоря, все про меня забыли - хранитель ушел возвращать кристалл на место, а обе канцелярские кр... персоны направили свои стопы в сторону ректората. Видимо проверять хранителя теперь будут. Подумав, направился за ними... получать диплом. Надеюсь.
   Оба начальника по два раза просмотрели мой кристалл, выданный секретарем, похмыкали и согласно покивали друг другу головами, как две сороки, поделившие, наконец, пару блестящих сережек к обоюдному удовольствию. Наш КРЫС при этом выглядел именинником. Мне казалось, что он вообще не способен улыбаться, а уж так счастливо...
   - Молодой человек, оказывается, мы с вами прощаемся. Очень надеюсь, что навсегда. Ради такого случая мы оформим вам диплом в рекордные сроки. Буквально в пять минут... Э-э-э... через сорок минут подходите в приемную ректора. Все будет готово.
   Уточнив в ректорате, где сейчас проходят занятия своего четвертого курса, быстро направился туда. Как раз сейчас лекцию читал дедушка Лил, а раз все, кому интересно мое воскрешение, собрались вместе, то есть смысл не дожидаться перерыва в занятиях. Я нахально постучал в дверь и тут же заглянул. Декан недовольно покосился и хотел было рявкнуть, но... Очень интересно бывает наблюдать как меняется лицо человека по мере осознавания им неких сведений: недовольство, недоумение, мучительная работа мысли, проблеск узнавания, удивление, радость. Все это быстро - декан все-таки не тугодум. А тут и группа коллективно с шумом выдохнула, как после исполнения смертельного трюка в цирке.
   - Да это же ж ФИЛИН!! - рев Сена, чуть не вынес меня обратно за дверь. - Живой же ж, демон его полюби! Я ж знал! Я точно ж знал, что он же ж... А-а, чего ж там!..
   Он ринулся ко мне и сдавил в объятиях. Я не удержался на ногах и пятясь вылетел все же за дверь... Акустика у нас хорошая, студенты на занятиях - никто и ничто не мешает звуку свободно и просторно изливаться, заполняя коридоры факультета от первого этажа до последнего. Вот этот самый медвежий рев в исполнении Сена широко и разлился. Захлопали двери: кто-то выглянул посмотреть, что происходит; кто-то, наоборот, баррикадировался в страшной спешке; но равнодушных к вокальным данным Сена не осталось. Вся группа вывалила вслед за нами в коридор. Меня обнимали, целова... - только в щечку! - выбили всю пыль на моих плечах, радостно галдели и наперебой спрашивали, впрочем, одно и то же - где был? что делал? куда пропал? - и так продолжалось минут пять, пока охрипший декан не навел порядок и не загнал нас обратно в аудиторию.
   Пришлось мне в очередной раз рассказывать, как заблудился в горах и оказался в Лопере. Рассказал и про испытание за пятый курс и диплом, который через несколько минут мне должны вручить в ректорате. Декан тут же засуетился и потребовал, чтобы я непременно дождался группы - ведь все хотят поприсутствовать при этом событии? - отказавшихся не было и все разбежались переодеваться в праздничные мантии. Один Сен сказал, что и в этой он достаточно красивый. Не понравилось мне что-то в его голосе. Какая-то легкая тоска и меланхолическая грусть. Однако разбираться с этим решил немного позже, а пока попросил друга сходить сегодня на представление в королевский театр и рассказать Вителлине, что я жив-здоров и прошу меня извинить за то, что не смог приехать поговорить лично.
   - Мне? В театр?! В ложу самой примы?! - восхитился Сен.
   - Именно, дружище! В театр и в ложу самой примы, - улыбнулся я. - Только давай вместе заедем в театр, я два билета для тебя возьму, - на том и договорились.
   КРЫС не подвел. Ровно через сорок минут нас, меня и всю группу во главе с деканом, принял ректор. Он сказал прочувствованную речь, вручил мне диплом и пожал руку. На прощание предупредил, что хоть я и с документом, но два года еще буду числиться студентом академии, проходя ординатуру при какой-нибудь больнице, дабы я не посрамил и гордо пронес... честь академии... ее добрая слава... и прочая и прочая. Я со всем сказанным согласился, кивая как сунский болванчик, и на этом, слава Богам, мероприятие закончилось. Всю группу я пригласил в свободный день отужинать у нас со Свентой.
  
   Глава 3
  
   Так горько и тоскливо, как сейчас, было как-то в далеком детстве, когда мне вдруг показалось, что никто меня не любит: ни мама, ни папа, ни сестры... и даже наш пес Джурк смотрит на меня косо, будто осуждает - и это не смотря на нашу с ним дружбу почти с младенчества. Как мы с ним когда-то играли. Маленький головастый щенок и трехлетний карапуз. Я катал его на своих плечах. Мы носились по комнатам с визгом и тявканьем. Потом щенок вырос - у собак это быстро - стал выше меня ростом и уже он катал меня на своей широкой спине. Беготня, визг и басовитое гавканье - горничные шарахаются - няньки ругаются - мать всех успокаивает - отец улыбается и молчит. И вот теперь - предатель. Хоть бы гавкнул в поддержку! А мне для счастья не хватало всего лишь красивого, красного петушка на палочке. Мы всей семьей гуляли тогда на ярмарке в Брасеро - я увидел этого красавца, восседавшего на ровной длинной палочке. Он был такой красный, такой прозрачный и льдисто-аппетитный, что мое сердце юного обжоры не выдержало, и я очень тактично попросил родителей.
   - Ха-а-а-а-ачу петушка!! Купите мне петушка!
   - Малыш. Я прошу тебя. Мы сейчас встретимся с одним дядей и тетей, с ними будет маленькая девочка - ей тоже недавно исполнилось целых пять лет, как тебе - мы совсем немножечко поговорим и я куплю тебе хоть десять петушков, а пока потерпи. Ладно, малыш?
   Для меня было далеко не ладно, но мне с молоком матери передалась наша фамильная гордость - я, молча, кивнул, совсем не расплакался, но стало так горько... так обидно... все краски ярмарки моментально померкли, заезжие скоморохи не веселили, медведя было жалко, а праздничная толпа откровенно раздражала - им-то хорошо, а мне так очень плохо, никто меня не любит... и так далее. Правда, до сих пор не могу понять этого выражения - "с молоком матери". Мать-то у меня совсем не дворянского рода. Как с ее молоком ко мне могли перейти те самые качества - до сих пор никак в толк не возьму.
   Девчонка, из-за которой мне не купили лакомство, оказалась вертлявой особой с пронзительно зелеными глазищами. Она зыркнула на меня ими и сморщила свой аристократический носик. Ах, так?! Воображала! Я тоже сморщился и продемонстрировал ей полнейшее свое презрение. Та, видимо, совсем не привыкла к подобному отношению и врезала мне кулачком под дых. Ах ты... тля! Я использовал свой любимый прием в драках с мальчишками - бросился ей на шею. Естественно, она не могла удержать такую массу и рухнула на землю. К моему удивлению, вместо того, чтобы, как положено приличной девочке, заплакать и позвать маму она своими острыми кулачками так замесила мои бока, что я не выдержал и вскочил на ноги. Она немедленно вскочила тоже. Вся растрепанная. Настолько похожая на дикую кошку, что я инстинктивно прикрыл глаза левой рукой от вероятного их выцарапывания. А девчонка с боевым кличем пиратов юга: "Йййех-хейиии!!" ринулась в бой. Тут я со всей дури размахнулся и ударил ее в грудь. Она упала, но не заплакала. А в меня ударила боль. Точно в грудь. Казалось, что ударили меня, и это я упал на землю. Это мне обидно и больно... Стало вдруг так жалко эту яростную девчушку... Тогда я впервые почувствовал явно, что такое откат. Да. Тот самый, который делал из меня тряпку после убийства людей, пусть и врагов. Единственным исключением было уничтожение тех подонков наемников, которые нагло перли на нас в коридоре горного замка, помахивая головой убитой ими служанки. Но тогда я избавил мир от тварей, не достойных называться людьми... Правда, мне подумалось, я ведь и нормальных людей могу для себя объявить тварями. Человек талантлив. Особенно в части объяснения самому себе насущной необходимости собственной подлости. Что, если завтра я смогу сам себя убедить, что сосед, который не поздоровался со мной должным образом - тварь? И смогу равнодушно его уничтожить, не терзаясь сомнениями? Вероятно, полезное качество для боевого мага. Но для целителя...
   - Свентаниана!
   - Филлиниан!
   Родители тогда растащили нас, а меня еще и жестоко наказали - петушка я так и не получил. Другое дело, что наш повар в замке сделал мне втихаря десяток таких красавцев, которые мигом затмили того самого - ярмарочного - но горькие воспоминания о жестокости взрослых остались. В дополнение ко всему отец долго и нудно выговаривал мне прописные истины про то, как нехорошо благородному рыцарю драться с девочками. Но ведь она первая начала!
   Вся эта философия лезла в мою голову от полной безысходности. Этой ночью истекли десятые сутки, а пирамиду из узоров Финь Ю я так и не смог сложить. Свента была на занятиях, дочка спала под присмотром нянек, кормилиц и бабушек, я был один в нашей спальне, возлежал на кровати и предавался грустным мыслям.
   Вы тоже подумали, что я гений? Не мудрено - лучший способ убедить кого-либо в своей правоте - самому в это верить. Ну, как же. Книги-кристаллы за пятый курс я принял и усвоил, будучи еще на третьем - это ли не доказательство, что я самый умный? Никто на курсе не смог повторить моего подвига. Ну, и что? А кристаллы по метафизике или, к примеру, по экономике смог бы я также глотать? Сомневаюсь. Сегодня, немного зная принципы усвоения знаний - даже очень сомневаюсь. Усваиваются на "ура!", только те знания, которые сам человек готов воспринять. В противном случае может быть отторжение, которое проявляется, в том числе в виде... в общем, не зря первые два курса наставники дежурят в общежитии.
   Таким своеобразным способом, ударившись в воспоминания, я переживал прощание с Финь Ю. Десять суток прошли - пирамида не сложилась - я не выдержал сроки - меня больше не будут учить. Горечь и тоска. Тоска и горечь. Все, что мог, я сделал. Моя совесть чиста... Или не все?
   Начиная выполнять задание, я был абсолютно уверен - справлюсь завтра же. Ну, послезавтра. Метод известен - остается расслабиться и получить удовольствие. Однако не тут-то было. Как я ни напрягался, расслабляясь, - такой вот парадокс - ничего не получалось. Хоровод из шестнадцати узоров выстраивался в самые причудливые фигуры, но не в пирамиду. Та, как заговоренная, ни в какую не желала складываться, хоть плачь... что я, похоже, сейчас и начну делать. Это у меня должно хорошо получиться. С детства не тренировался, но, говорят, навык, единожды приобретенный, остается с нами на всю жизнь.
   Удар палкой по зад... филейной части моего организма предотвратил смерть от утопления в собственных слезах и соплях. С совершенно круглыми от удивления глазами я каким-то чудом мгновенно оказался посреди комнаты. Вот только что лежал на спине(!) посреди далеко не маленькой кровати и вот уже стою, дико озираясь в поисках обидчика. Но как? Как ему удалось? Кровать совершенно цела... под ней... - уф, и кто сказал, что наклоны это полезно? - под кроватью никого нет... Тогда кто? Не могло же мне все это померещиться? Или от всех этих тренировок мои мозги шустренько сбежали в чертоги Богов?
   Еще один прицельный удар по тем же округлостям, которые, говорят, некоторым женщинам нравятся гораздо больше, чем... широкие плечи и смазливое личико, вернул ясность моему сознанию. Пора! Давно пора... в дом душевноубогих. Там меня ждут и даже койку постелили.
   Передо мной материализовался фантом Финь Ю с бамбуковой палкой в руках. Покачивая этим грозным оружием перед моим носом, он невозмутимо сказал.
   - Нерадивый ученик решил игнорировать старого наставника? Если ты отказываешься учиться так и скажи. Произнеси только одно слово: "Отказываюсь", - и я от тебя отстану.
   - Нет! Не отказываюсь, - торопливо заговорил я. - Только вы же сами сказали не являться, если у меня не получится за десять суток... а у меня не получилось. Совсем. Я честно старался, но не получается, хоть ты лопни!
   - Лопаться не надо. И отчаиваться тоже. А вот объяснить мне, глупому, зачем нужны наставники, ты можешь? Почему не спросил у меня, если ничего не получалось? Конечно, что выживший из ума сунец может сказать гиганту разума и светилу целительства...
   - Но... я не знал, что можно... думал, сам должен, - залепетал я, покраснев от стыда.
   - Именно, что не думал, - он в очередной раз врезал мне палкой по многострадальной части моего тела, да так ловко, что все мои тренировки не помогли увернуться. - Оказывается, прежде чем учить тебя магии, надо научить тебя думать. Признаю - это моя ошибка. Ну, ничего, сейчас и начнем... - он зловеще покачал палкой примериваясь - ...учиться. У нас в императорской опере говорят: "Чтобы оркестр заиграл, дирижер должен взять в руки палку". Я попробовал обойтись без этого полезного атрибута, но ты меня разочаровал. С чего бы начать? - он делано задумался.- С массажа нижнего мозга? Или ты сначала покажешь, как делал пирамиду?
   Разумеется, массаж лучше отложить... насовсем. Я вывел узоры вовне, стал показывать и рассказывать.
   - А теперь расскажи с чего ты начал, когда складывал шар?
   Я подробно рассказал еще раз, недоумевая, зачем надо было повторяться.
   - В чем отличие твоих действий с шаром от таких же с пирамидой?
   - Да вроде все делал, как и в первый раз. Сконцентрировался и позволил бессознательному управлять процессом. Только тогда сложилось, а теперь почему-то нет.
   Финь Ю нарочито закатил глаза и тяжко вздохнул.
   - Я знал, что ты лентяй. Но чтобы ТАКОЙ!
   - А что не правильно? Все делал как в прошлый раз! - запальчиво вскрикнул я. - Почему у меня не получилось?
   - В первый раз все получилось, а во второй - нет. Какие выводы можно сделать?
   - Либо я что-то упустил, либо задача решается иным способом, - немного подумав, ответил я на вопрос.
   - Что ты упустил?
   - Ума не приложу, - развел я руками. - Я пятый день ломаю голову, но ничего не могу придумать.
   - Ты своего добился - голова у тебя действительно похожа на сломанную. Подсказываю - пирамида решается также, как и шар. Еще подсказываю - вспомни, с чего ты НАЧАЛ тогда.
   Я тяжело вздохнул и начал в десятый раз объяснять.
   - Тогда я изучил каждый узор, потом...
   - Вот именно! - прервал меня наставник. - ИЗУЧИЛ каждый узор! Ты думаешь, сознание нам нужно только чтобы плату подсчитывать и размышлять, где деньги прогулять? Ты решил, что твое бессознательное лучше сознания знает все? - он слегка тюкнул меня палкой по голове. - Вот кто у тебя стратег, а не бессознательное. Впрочем, физически оно расположено там же. Однако не оно, а ТЫ должен управлять ситуацией. Твой штаб - сознание - вырабатывает и отдает приказы, а воины исполняют, но никак не наоборот. Однако приказы должны быть в первую очередь осмысленными и четкими. Чтобы управлять - надо знать. Сначала изучить объект, потом принимать решение и действовать. А черновую работу можно оставить нижним уровням мышления. Только так ты сможешь добиться успеха. То, что ты исцелял, и наполовину не понимая, как это происходит и что вообще делается, на первых этапах было нормально. Все с этого начинали. Как ты уже понял, есть целители, не прошедшие лабиринт. Они исцеляют, используя эталонные узоры здоровых органов. Часто восстановленные таким способом органы работают не совсем оптимально - люди разные и, например, эталонные параметры сердца, хорошо приспособленные к работе с этим конкретным организмом-эталоном, могут быть совершенно не оптимальны для другого. Есть целители, способные после лабиринта взаимодействовать с пациентом и использовать для восстановления его собственный, изначальный узор. Это тоже можно делать, доверяясь своему бессознательному, поскольку ничего необычного для него нет - целитель как бы сам себя исцеляет. А можно ли таким способом исцелить, допустим, собаку? ... Отчасти да. Можно. У нас со всеми млекопитающими, можно так сказать, единая в своей основе структура. Тем не менее, трудности с исцелением собаки уже могут встретиться немалые. Все зависит от опыта целителя и насколько у него хорошо налажена связь с собственным бессознательным. Третьи целители, прошедшие лабиринт и способные к дистанционному воздействию, когда расстояния не имеют значения, - да, такие как ты и я - могут сознательно вмешиваться в структуры организма, изменяя изначальные узоры в нужном направлении.
   - Но вы же сами говорили: бойся менять.
   - И правильно говорил. Менять можно тогда, когда ты ПОНИМАЕШЬ, что и как делаешь. А для достижения этого понимания ты должен сначала научиться видеть простейшие узоры, из которых как из кирпичиков формируется все многообразие сложнейших структур. Осознать и понять виды их связей и взаимодействия. Ты ведь и сейчас толком не знаешь, почему надо сформировать тот или иной узор, чтобы получить нужный тебе результат. Тебе показали - ты заучил и используешь. Но этого мало. Я хочу научить тебя конструировать сложные узоры из простейших - их, кстати, не так много - с любыми заданными характеристиками... Куда девается вещество, когда проникающий шар сверлит отверстие в скале? - внезапно спросил он.
   - Не знаю, - пожал я плечами. - Наставник Лабриано говорил, якобы вещество как-то преобразуется частично в магию... но в точности это никому не известно...
   - Известно. Но не всем. На самом деле действительно преобразуется. А обратное преобразование возможно, как думаешь?
   - Да... наверное... в принципе.
   - Возьми мою палку, - и он неожиданно протянул мне свое орудие обучения.
   Я машинально взял. Палка как палка. Ничего необычного... разве что само ее присутствие в моей спальне. Бамбук, конечно же, не был редкостью в нашей стране - его много привозили из той же Империи Сун, но мы со Свентой не увлекались востоком, и в нашей спальне этой палке просто неоткуда было взяться. Но она была. И вполне материальная.
   - Эту палку я сделал прямо здесь путем преобразования магии в вещество. Оставь себе на память. У меня дома образцов достаточно... сформирую новых столько, сколько потребуется. Вскоре и ты узнаешь, как методом подобия можно материализовать довольно сложные вещи. А пока обдумай следующее: любое вещество суть магическая структура, состоящая из простейших узоров. Вследствие этого для знающего и способного целителя создать вещество из магии или рассеять его, преобразовав обратно в неструктурированную магию, задача несложная... Еще я понял, что тебе нужна моя помощь в жестокой борьбе с... ленью. Я не могу оставить своего ученика наедине с этим коварным врагом. Поэтому каждый день с девяти вечера ты будешь заниматься со мной. Выполнишь урок и свободен. Думаю, к двенадцати часам, может быть к часу ночи, может к двум, ты вполне будешь успевать.
   - А когда же мне спать? - жалобно вопросил я еще одного тирана на мою голову.
   - А зачем тебе спать? Первым делом мы с тобой изучим как наиболее эффективно и с пользой надо отдыхать... Пока коротко: сон - тебе это должно быть известно - довольно напряженная работа мозга по структуризации воспринятых за день сведений и по их присоединению к общей структуре твоих знаний... Понимаешь? Работа. А не блаженное ничегонеделание. В общем, там много чего еще - об этом потом. Пока что ты научишься проделывать всю эту ночную работу, не отключаясь от реальности, в том числе и в течение дня. Поверь мне - такой отдых будет гораздо эффективнее обычного сна.
   На этом фантом Финь Ю изволил рассеяться, а я - облегченно вздохнуть. Жизнь и учеба продолжаются. Вот и распорядок определился. Утром разминка со Свентой - два часа. Потом в схолу невидимок на два часа - что там предстоит изучать, я еще не знал. Три часа с Лабриано - артефакты. Обед. Четыре-пять часов с Греллианой в больнице - целительство. Ужин и... Финь Ю.
   Я вздохнул и, покорившись судьбе, приготовился к трудовым и ученическим подвигам. Необходимо узнать, когда у ребят с факультета свободный день - под мой график, как видно, подстраиваться бесполезно - и определиться с датой обещанной вечеринки. Поговорить с женой и поваром. Кстати, через пару дней должны подъехать отец и тесть - будет повод распить дареный бардиньяк... не весь, конечно... может быть. А может, получится совместить, а то, боюсь, на две попойки через короткий интервал времени наставники ни за что не согласятся.
   По уточненным данным моего разведчика в стенах академии - Сена - свободный день у группы будет через четыре дня. Приезд отца и тестя ожидался через два. Скорее всего, первым делом те ринутся, пользуясь случаем, решать свои региональные проблемы. С месяц назад герцог, он же губернатор, назначил моего отца своим заместителем - не из-за родства, а по деловым качествам моего умницы-папы. Я уверен. Следовательно, два дня им хватит, а потом поставлю перед фактом: хотят отпраздновать - оторвутся на вечерок от дел.
   Главы семей прибыли, как и намечалось, к вечеру, застав меня в переходном состоянии между счастьем - ужином и мукой - занятием с жестоким сунцем. Наобнимавшись и отбив ладони о мои плечи, они потребовали рассказа, будто я им не посылал самый настоящий подробный отчет о своих приключениях. Время еще было. Я сократил рассказ до минимума, догадавшись продемонстрировать бочонок дареного бардиньяка, расположившегося в моем кабинете на почетном месте. Как же - стал бы я доверять здешнему ключарю после знакомства с его лоперским собратом.
   - Бардиньяк!.. - мечтательно улыбнулся тесть. - Почти пятидесятилетней выдержки!.. Домашний. Из торжественного бочонка... - потом вдруг, оглянувшись, нет ли поблизости женщин - бабушки как раз побежали посмотреть, как там внучка - точно матерый заговорщик прошептал, не разжимая губ. - Не кажется ли вам, господа, что не мешало бы продегустировать напиток, дабы не опозориться перед однокурсниками зятя?
   Оба выжидательно и с жадным блеском в глазах посмотрели на меня.
   - Действительно. Неудобно получится, - пошел я навстречу чаяниям аристократии нашей страны. - Тем более, кто всегда самый дорогой гость? Мы сами.
   Вместилище живительной влаги у меня со дня приезда возлежало на подставке с прикрученным краником. Все, как учили Норбиано с дедом. Озорства ради, науки для, и из банальной жадности - я этот бочонок сделал артефактом. Стоило к нему самому, а тем более к кранику притронуться, как внедренный узор активировался, проводил сравнение структурных характеристик живого объекта - неживые он просто отталкивал - и, в случае несовпадения с моими параметрами, больно бил по рукам покусившихся. Прислуге было категорически запрещено его трогать, однако пара воплей и несколько взвизгов показали нам, что идеально послушных слуг не бывает. Объяснив ситуацию прибывшим родителям, увидел в глазах герцога восторг и невысказанную просьбу.
   - Если я правильно понимаю, вы хотели бы что-то защитить подобным образом?
   - Да, мой мальчик, если можно, я хотел бы защитить свой сейф и... еще пару важных мест в доме.
   - Хорошо. Вы мне их, эти места, потом покажите: будет время - поставлю защиту. И еще надо будет обговорить, как она должна будет функционировать. А пока что я открыл для вас доступ. Теперь вы сами, без меня, сможете приникнуть к источнику в любое время.
   Я наполнил три бокала и по кабинету поплыл пряный аромат горных трав, горячего хлеба, дубовой бочки и чего-то еще нераспознаваемого, но удивительно приятного. Долго мы грели бокалы в ладонях, вдыхая запах - тогда-то я и понял шуточное высказывание одного знатока: "Напиток следует хорошенько погреть в ладонях, наслаждаясь его ароматом и... отставить в сторону". Правда, говорил он про комоньяк, изготавливаемый в соответствующей провинции Френсии - северо-западного соседа Лопера, но к бардиносской настойке это тоже можно было отнести с полным на то правом.
   После завершения дегустации и всеобщего одобрения качества продукта, герцог попросил меня, - если это, конечно, можно, не нарушает бардиносских традиций и воли Богов, а мне не жалко, - налить ему совсем небольшой кувшинчик, дабы распить его на встрече с премьер-министром. Такое угощение, наверняка, позволит кое-чего добиться для губернии.
   - Но я же вам дал доступ, поэтому, - жестом указав на бочонок, сказал, - прошу. Он в вашем распоряжении.
   - От души благодарю. Я не буду злоупотреблять твоим доверием, мой мальчик, - растрогано ответил герцог.
   Папаньки весело перемигнулись и ушли по своим делам, а я на урок к Финь Ю.
   Вечеринка с одногруппниками удалась на славу. Брониус превзошел самого себя. Когда я отдал ему лоперские приправы покойного повара, понял, что наши хорошие отношение моментально переросли в дружеские. Настоящий фанатик своего дела наш повар. Веселье продолжалось до самой ночи. Ребята познакомились с моим семейством - папами, мамами и дочкой. Хохотали, пели, танцевали и пили... в меру. Завтра у всех без исключения занятия, хотя у какого уважающего себя лекаря нет похмельного эликсира? Тем не менее, в распитии вина все единодушно были сдержаны. В конце вечеринки я каждому налил по бокалу бардиньяка. Распробовав, все хором высказали, что я нехороший человек, поскольку теперь они вряд ли смогут наслаждаться вкусом какого-либо другого напитка.
   Один Сен выбивался из общего ряда. Он был один. Без Весаны. Иногда общее веселье захватывало и его - тогда я видел прежнего Сена: рубаху-парня, способного остроумно шутить и искренне хохотать над чужими шутками, но чаще он сидел молча, все время о чем-то напряженно размышляя. Мне это совершенно не нравилось и Свенте тоже. Проводив последнего гостя, мы с женой дружно взяли его под руки, и повели в мой кабинет. Там мы расположились в креслах возле низкого столика. Я принес кувшинчик бардиньяка и налил по бокалу.
   - Рассказывай, что с тобой происходит, Сен, - решительно пошла на штурм Свента. - Или мы не друзья и не видим, как тебе плохо?
   - Ничего не происходит, - буркнул тот в ответ и отвернулся.
   - То есть, говорить ты не будешь, - снова взяла на себя инициативу жена. - А может, ты уже не считаешь нас с Филиком друзьями и к тебе следует обращаться - господин Сентаррино ано Саргоссо?
   - Ну, зачем же ж так? - тихо сказал Сен. - Это личное. Чем вы сможете помочь? Ничем, - он сделал еще одну попытку отбиться от наших вопросов. - Вон Филин тоже ж скрывает что-то от меня. А я же ж ничего не спрашиваю.
   - Что я от тебя скрываю? - удивился я.
   - Мы с тобой два года с лишним прожили в одной комнате. Что ж я, не вижу, что с тобой тоже что-то происходит? Но ты ж не считаешь нужным об этом рассказывать, - с обидой ответил Сен. - Никогда не поверю, что, зная магусы только теоретически, можно сдать экзамен экстерном. Не зря же ж нас два года этому учить будут.
   Мы со Свентой переглянулись, и я, тяжело вздохнув, кивнул головой, разрешая все рассказать Сену. Сам это сделать я был не в силах. Мне по-настоящему было неудобно перед другом.
   - Хорошо, Сен. Мы тебе скажем. Только просьба - никому больше не рассказывать. Договорились? - тот кивнул, заинтригованный. - Дело в том, что Филин... целитель.
   Сен разочарованно хмыкнул и безнадежно махнул рукой.
   - Не хотите говорить, так байки не рассказывайте. Я ж не малец сказки на ночь слушать.
   Он несколько раз перевел взгляд с жены на меня - не увидев ожидаемых улыбок, растерянно сказал.
   - Так... вы ж не шутите... что ли?
   Мы со Свентой одновременно покачали головой.
   - Вот поэтому-то, Сен, я и сдал экзамены экстерном - у целителей другая магия. Помнишь, меня выгнали с полигона? - тот ошеломленно кивнул. - Тогда у меня получился целительский проникающий огнешар. Так я и узнал об этом.
   Сен, кажется, проникся. В глазах его зажглись удивление и восхищение.
   - Так... что ж ты?! Что ж ты молчал?! Я ж тоже подписывал договор. Мне же ж можно было сказать?! - в восторге чуть не орал он на меня.
   - Вот поэтому и молчал, - спокойно ответил я. - Не хотел, чтобы ты на меня смотрел... как Кламира, будто я чудо какое.
   - Так... Чудо ж и есть!
   - Сен. Успокойся. Я тот же Филин, что и был. Ничего не изменилось... Прекрати смотреть на меня так, а то общаться с тобой перестану.
   Друг немного поумерил восторги - огонь в его глазах немного притух, но не погас. В реальность его вернул вопрос жены.
   - Теперь, когда ты все знаешь про Филина, расскажешь нам, наконец, что с тобой происходит, и чем мы можем помочь?
   - Весана, - грустно ответил Сен. - Она стала какая-то не такая. Не как раньше.
   Выяснилось, что со временем Весана стала потихоньку покрикивать на Сена; пытаться управлять его жизнью - куда ходить, что носить, с кем общаться; ревновать совершенно не по делу; рьяно исправлять видимые только ей недостатки его характера. Короче говоря, энергично принялась его перевоспитывать в своем вкусе.
   - Чувствую себя породистым псом, - тоскливо говорил друг, - которого хозяйка намывает и вычесывает, чтоб перед подружками похвастаться. Вот и про Вителлину ей сказал, что она удивительная - ну, когда по твоей просьбе в театр ездил - так на полночи криков выслушать пришлось. Я и кобель, и бабник, и за каждой юбкой бегаю... - он расстроено махнул рукой и припал к бокалу с бардиньяком, явно не чувствуя вкуса напитка.
   - Знаешь, Сен, - задумчиво проговорила жена, - вам надо временно расстаться с Весаной. Проверить свои чувства.
   Я сам не ожидал от жены такого. Думал, она в своей обычной манере рубанет сплеча: расходитесь и все тут. Однако нет. Мягче она с рождением дочки стала, мудрее. Иногда даже на себе ловлю ее заботливый - материнский какой-то - взгляд, будто у нее на самом деле не один ребенок, а двое - дочка и я.
   - С Весаной я поговорю. Отдохните друг от друга пару-тройку месяцев. Завтра же ты переселяешься сюда - гостевых покоев у нас полно, а с родителями я договорюсь... По городу погуляешь... один! в театр сходишь... один! Посмотришь на мир СВОИМИ глазами, а не подруги твоей. Осмыслишь все спокойно, а там и решение примешь. Договорились?
   Сколько ни бухтел Сен, что ему крайне неудобно затруднять... Свента решительно отмела все возражения. Так к обществу наших гостей, вольных и невольных, проживающих в особняке герцога: графини Олисии, Протиса и Леси - присоединился еще один, но на правах друга семьи.
  
   Глава 4
  
   - Я считаю ваше предложение прямым оскорблением моего благородного достоинства! Поэтому еще раз могу для вас повторить - я никогда не дам согласия на обучение своих слуг в вашей академии!
   И что прикажете делать с этой гордячкой - Олисией? КСОР, закончив проверку наших лоперских гостей, как и было ранее договорено, предложил им пройти испытание в королевскую академию, дабы не терять понапрасну времени в связи с невозможностью - скорее, нежелательностью - их возвращения на Родину в ближайшее время. Причем все это совершенно бесплатно! Более того, в случае поступления предлагалась стипендия за счет короны без обязательной отработки. Предложение, на мой взгляд, просто идеальное. Понятное дело, что самой графине спокойно дали бы возможность терять это самое время понапрасну в любых количествах, но... Лесиоза, на которую возлагались определенные надежды, была... нельзя сказать, чтобы рабыня, но и свободной, как наемные слуги, она по лоперским законам тоже не являлась. Соответственно, даже замуж она не могла выйти без согласия своего господина или госпожи. Разумеется, мы не в Лопере, однако сама Леси ни за что не соглашалась нарушать законы своей родины. Такое уж у нее было воспитание. Кстати, она присутствовала при нашем разговоре, затихарившись в уголке и, судя по глазам, наполненным слезами, готовилась к похоронам. Надежда получить образование на таких сказочных условиях и выбиться в люди прямо перед ее глазами корчилась в агонии, а графиня каждым своим словом добавляла все новые раны. Простолюдинам образование только во вред и всё тут, хоть полено ей на... одном месте... обтесывай. Мало того. Она сомневалась: нужна ли ей самой эта головная боль - получать образование.
   Вчера меня пригласил "на минуточку" один из моих непосредственных начальников, Кламириан, и взвалил на мои хрупкие плечи эту тяжелую обязанность - убедить графиню подписать бумагу, разрешающую ее слугам учиться.
   - Вы, как особа, приближенная к... графине, по мнению наших специалистов более всего подходите к тому, чтобы убедить ее вместе со слугами пройти испытание. Естественно, Протис по недостатку образования в академию учиться не попадет, но получит рекомендации в какой профессии искать себя, а возможность учиться мы ему предоставим. Там, наверху, - он ткнул перстом в потолок, - очень заинтересованы в налаживании хороших отношений с графом. Мы выяснили, что сей вельможа в настоящее время находится в самом близком окружении нового короля Лопера и тот внимательно прислушивается к его советам. Поэтому собственно мятежники, угрожая расправой над дочерью, пытались всеми силами перетянуть его на свою сторону или хотя бы нейтрализовать его влияние. Такой шанс, предоставленный, между прочим, вами, упускать никак нельзя. Делайте что хотите, но завтра они должны быть в академии. К испытаниям все подготовлено. За его ходом будут наблюдать три целителя. Представляете, что это такое - оторвать от работы таких специалистов?
   Я хорошо себе это представлял. Поэтому битый час, не покладая языка, трудился на ниве убеждения упертой аристократки. Сначала, как водится, установил с ней доверительный контакт, поскольку из-за своей занятости со дня приезда я ее практически не видел и что у нее на душе после бардиносских разбирательств не представлял. Все оказалось более-менее нормально. Она свыклась с мыслью, что я совсем не повар и женат. Определенное влияние здесь явно оказал титул моего тестя. В остальном же пришлось провести разъяснительную работу о межлюдских отношениях в нашей стране, о месте и роли сословий в обществе. Умом Олисия все поняла, но душой принять никак не могла. В общем-то, так быстро я от нее и не ждал изменений. Но, к сожалению, решать вопрос надо было здесь и сейчас, а не когда-нибудь потом.
   Я ей долго рассказывал о том, как важно повышать общую грамотность населения для процветания страны; как граф будет гордиться своей образованной дочерью; как дорого стоит иностранцу пройти испытание; какие специально для нее сделаны отступления от общепринятых правил - все было напрасно. Наконец, до меня дошло, что я веду разговор совершенно неправильно. Я почти совсем не говорил о выгодах самой Олисии. Что ОНА получит в результате всего этого. Диплом престижной академии само собой хорошо, но понимает ли она последствия, разумеется, благоприятные, его приобретения?
   Я решил сменить тактику.
   - Олисия, скажи мне, пожалуйста, много ли благородных девушек могут похвастаться тем, что учились за границей в одной из лучших академий мира? Не только в Лопере, но и в других странах?
   - Н-н-н-ееет, - медленно ответила девушка и, к своей радости, я заметил в ее глазах искру интереса. - Я таких не знаю... даже не слышала.
   - Вот! Видишь?! Практически никто. Думаю, каждая может рассказывать о приемах вышивания крестиком. Поболтать о нерадивости слуг и о погоде. Всё! А ты сможешь много рассказать о том, что они никогда не видели и не увидят: о том как было трудно, но ты смогла все преодолеть; о множестве смешных случаев на занятиях и экзаменах; о студенческих вечеринках; о кознях преподавателей и ответных пакостях студентов; о песнях за полночь и романтических свиданиях... Академия - это не схола. Там учатся взрослые парни и девушки... Ты меня понимаешь? В королевской академии есть много умных и красивых парней - сыновей и наследников древних родов и только от тебя будет зависеть... - я сделал многозначительную паузу. - На балах и приемах, в отличие от академии, их внимание рассеяно... Ты меня понимаешь?
   Она понимала. Я еще не закончил говорить, а взгляд Олисии ушел в горные дали и подернулся дымкой мечты. На щеках заалел румянец, на губах расцвела улыбка. Для закрепления успеха решил добить.
   - А когда вернешься домой и тебя пригласят на королевский бал... Представляешь? Ты входишь в зал. Церемониймейстер объявляет: "Её светлость графиня Олисия фро Кордрес!". Мужчины смотрят с восхищением. Женщины утопают в зависти. И всюду почтительный шепот: "Она училась за границей в одном из лучших учебных заведений мира - королевской академии магических искусств Элмории!". От кавалеров нет отбоя - все наперегонки спешат тебе понравиться...
   - Что я должна подписать? - уже нетерпеливо подпрыгивая, буквально потребовала у меня графиня.
   - Заявление с просьбой разрешить пройти испытание и, в случае успеха, принять на обучение в академию и... разрешение на то же самое для Протиса и Лесиозы, - сказал я, неторопливо раскладывая бумаги на столе.
   Девушка быстро подписала свое заявление, а над разрешениями приостановилась и подозрительно посмотрела на меня.
   - А им-то зачем?
   - Такое бывает раз в жизни. Сам король выразил свое согласие, чтобы трое - ТРОЕ - подданных Лопера прошли испытание в виде исключения, в то время как занятия уже начались. Неудобно получится, если воспользуется таким случаем только один человек. Остальные, получается, пренебрегли... К тому же, вдруг у Протиса окажутся способности к лекарскому делу? Тогда у вас со временем появиться свой травник, а может даже и знахарь. Ведь ваш отец, насколько мне известно, уже несколько лет безуспешно ищет такого.
   - Да?! Но ведь он тогда получит дворянство!
   - Протис влюблен в вас. И вы это прекрасно видите. Он никогда не откажется служить вам... И потом. Всегда можно будет в разговоре непринужденно сказать, что несколько лет вам прислуживал настоящий элморский дворянин. Это будет фурор!
   - Да! Вы правы!
   Олисия, больше не раздумывая, решительно расписалась и спросила.
   - Когда испытания?
   - Завтра. Будьте готовы к восьми часам утра. В девять нас уже будут ждать.
   Я с огромным облегчением покинул гостевые покои и направился к себе - вот-вот должен начаться урок с Финь Ю.
   По такому важному случаю, как испытание потенциальной целительницы некоторые мои занятия были отменены. Утром мы вчетвером разместились в герцогской карете и направились в академию. Никого ждать не пришлось. Наоборот, графиня всех нервно подгоняла и была готова ехать чуть ли не за час до запланированного времени. Надо сказать, что нервничали все - и я в том числе. А вдруг в пещерах мне все приснилось, и у Леси нет никаких способностей? Впрочем, несмотря на все усилия тройки лоперцев развалить карету дрожью тел, доехали мы благополучно и вовремя. В аудитории, подготовленной к испытаниям, нас дожидалась комиссия в составе декана факультета лекарского дела, дедушки Лила, приветливо кивнувшего мне; незнакомого мне парня, явно выполнявшего функции секретаря; и трех мрачных личностей, чья комплекция подсказала мне, что это и есть приглашенные целители. "Три поросенка" - вспомнилась мне вывеска на одном из кабаков столицы. Данное питейное заведение, кстати сказать, не самого низкого пошиба, славилось гигантскими порциями жареной свинины, и сложившейся у посетителей традицией "нахрюкиваться" крепкими напитками до поросячьего визга. Причем на вывеске этого почтенного заведения почему-то красовались отнюдь не милые рожицы поросят, а хари многопудовых хряков. Почему возникла такая ассоциация, сказать не могу: может, сидели они рядышком, и ширину лиц имели соответствующую; может, показалось мне что-то, - но никакой вражды или неприязни я к ним не испытывал.
   Испытуемых рассадили по креслам и проинструктировали, как надо вести себя - я до сих пор помню отчетливо, будто было это только вчера. Кристаллы вставлены в крышки столов, ладони на контурах, глаза закрыты... Испытание началось.
   Мрачная троица отрешилась от всего, наблюдая за Леси. Не знаю, что они предполагали в ней увидеть нового, но я по их примеру - опытные ведь люди - тоже пристально вгляделся в ее узор магическим зрением. Увидел нить связи ее кристалла с артефактом. Уловил момент, как очень сложный для моего понимания узор быстро сформировался над кристаллом и внедрился в тело Леси. Там он явно пробыл не долго, и развеялся - это я увидел по так называемой "ауре", что есть не более чем истечение деструктурированной магии, образующей некое облако из "обломков" узора, обволакивающее человека. Организм обменивается с окружающей средой не только веществами, но и магической энергией, потребляя, усваивая и выделяя. Каждый, даже самый мельчайший, узор "фонит" магией, которая, выделяясь из тела, некоторое время сохраняет форму. При этом нити как бы утолщаются, распухают до определенного предела и, наконец, рассеиваются. По этим эманациям обычные лекари строят предположения о процессах, проистекающих в органах тела, сбоях и нарушениях в их работе, подобно лабораторному анализу вещественных выделений человека. Конечно, целители видят не отголоски деятельности структур, а сами структуры, что, разумеется, гораздо эффективнее, но, в тоже время, как мне подумалось, и в этой диагностике есть смысл. В частности я пока не знаю, какими методами опытные целители определяют эмоциональное состояние человека или интенсивность работы того или иного органа, не входя в полный контакт, что, сами понимаете, далеко не всегда удобно и возможно физически. Например, затруднительно сделать это, общаясь с кем-то на улице, или мельком увидев в толпе. Мне так кажется. Контакт требует времени и сосредоточенности. Возможно, для опытных специалистов это - секундное дело, но я-то далеко не опытный. А вот лекари лет через десять практики, насколько мне известно из книг и разговоров больничных служащих, могут не только поставить точный диагноз, когда сам человек еще не знает, что болен, но и определить лжет он или говорит правду, весел или подавлен, устал или бодр и свеж... и даже в каком состоянии находился некоторое время назад. Похоже, напрасно я пренебрегал этими возможностями. Впрочем, следует посоветоваться с наставниками - есть ли смысл тратить время на изучение ауры.
   Пока я размышлял о вещах посторонних, испытание продолжалось - разнообразные узоры один за другим покидали кристалл, внедрялись в тело испытуемого и также быстро рассеивались. Такой интенсивный обмен, думаю, вполне объясняет то полуобморочное состояние, которое охватывает абитуриентов в конце этой процедуры. Как вспомню, что сам чувствовал при поступлении, так рука сама тянется к кувшину с укрепляющим. Кстати, эликсир уже стоял на столе в полной боевой готовности.
   Убедившись, что ничего нового мне здесь увидеть не удастся, я установил связь с артефактом. Без особой надежды на отклик, все-таки шло испытание, и насколько он загружен работой, мне было неизвестно. Однако контакт состоялся. Лантисса радостно поприветствовала меня. Убедила, что испытания ничуть ей не мешают, и предложила немного поболтать. Меня удивило, как магический узор может испытывать желание поболтать, будто простая девчонка, но решил, что еще мало понимаю и судить о том, что может, а что не может быть, пока рановато, поэтому с удовольствием согласился на это предложение. Говорили мы с девушкой - иначе я ее и не воспринимал - о самых разных вещах: подробности быта; развитие наук; искусство; политика; и многое-многое другое. Лантисса перескакивала с темы на тему, живо интересуясь буквально всем... в том числе женат ли я и есть ли ребенок, да как зовут... ребенка и жену. А жена тоже целительница? Нет? Как жаль. Обычно супруги способны обучить друг друга целительской магии...
   Вот тут меня как пыльным мешком ударило. Что значит обучить?! С этим вопросом я вцепился в девушку-фантома как клещ. Как обучить?! Что нужно делать?! Есть ли методика?! Можно ли ее найти и изучить?!
   Увы! Увы! Увы!! Лантисса не знала никакой методики. На момент внедрения знаний настоящей целительницы в артефакт этот вопрос только собирались основательно изучить, поскольку сведения, предоставленные парами, которым это удалось, не позволили с ходу выявить никакой закономерности. Вполне возможно, инициировать можно любого мага, а не только людей связанных Богиней Жизни. Таково было предположение. Но чем дело кончилось, и даже началось ли оно вообще, Лантисса сведений не имела.
   - Но как же так? В артефакте знания нескольких целителей. За время своего существования, наверное, можно было бы такими силами хоть немного, но продвинуться в изучении этого вопроса! -горячо воскликнул я.
   Девушка грустно улыбнулась и с горечью ответила.
   - Пойми. Я - не сами целители. То, что я обладаю знаниями и некоторыми их возможностями, еще не значит, что это позволяет мне заниматься творчеством и вести исследовательскую работу. Как это ни грустно, но, насколько мне известно, всякие исследования после той войны прекратились вообще. Целители перестали объединяться в группы для поиска нового и совершенствования своего искусства. Все оставшиеся в живых пользуются старыми наработками и в штыки принимают любое, самое полезное нововведение. Вероятно, это издержки их долголетия. Нет смены поколений - отсюда рост косности, консервация устоявшихся методик и застой в развитии. Очень трудно, почти невозможно, молодым и дерзким преодолеть сопротивление таких вот застывших в своем величии монументов. Известны примеры, как, пытаясь пробить эту стену, отдельные энтузиасты отчаивались и прекращали борьбу, а со временем и сами становились такими же. Все это очень грустно, но ничего поделать я не могу и как переломить ситуацию в сторону прогресса - тоже не ведаю.
   Вот значит, как обстоят дела. А я-то еще пенял на Греллиану, что не ухватилась сразу за использование капельниц в процессе исцеления. Она, конечно, обещала распространить это знание, но теперь уже думаю, что вряд ли кто реально станет их использовать.
   Рассказ Лантиссы разжег во мне какой-то огонь, который стал буквально жечь мою з... мои пятки, заставляя заняться изучением возможности инициации... - что врать самому себе? - разумеется, я подумал об инициации в первую очередь жены и дочки, а уж потом и всех остальных... Хотя тут размышлять и взвешивать - а ну как овладеет этими знаниями какая-нибудь сво... нехороший человек, да пойдет творить гадости?..
   - Лантисса, а как ты определяешь способности абитуриентов? - полюбопытствовал я.
   - Все очень просто и очень сложно. Дело в том, что в артефакт заложены узоры профессионально необходимых для каждой профессии качеств. Они по очереди внедряются в тело, и человек в своем воображении как бы становится их обладателем. Далее опять же в его воображении проигрываются ситуации, где он должен их применить, и от того, насколько хорошо получается управлять этими способностями, зависит, подходит абитуриенту эта профессия, или нет. Несколько похоже на примерку ключа к замку. Подходит в точности; подходит частично; или совсем не подходит. Примерно так. Конечно же, все профессии распределены по категориям в иерархическую систему с различной степенью детализации. Например, примеряется сначала категория искусство. Допустим, совпадение есть. Тогда используется следующая в иерархии подкатегория - изобразительное искусство... потом следующая - скульптура... и так далее.
   - И все-таки не могу понять, почему же эта система не позволяет выявлять потенциальных целителей?
   - К сожалению, все не так просто. Можно определить не более чем потенциальные способности... к лекарскому делу. Хотя и для отбора это достаточно много. Но станет ли лекарь целителем, зависит от очень многих факторов, которые, как ты догадываешься, совсем не изучены. В настоящее время даже методик проявления целительских способностей не придумано. Опять же, исследований на эту тему нет, не было и не предвидится. Тому пример ты сам. Я помню твое испытание. Потенциал у тебя был выявлен огромный - почти полное совпадение с набором качеств лекаря. Но получится из лекаря целитель или нет неизвестно никому. Даже если ты потенциальный целитель, как оно и получилось в реальности, что делать с тобой дальше? Чему и как учить? Как эти способности раскрыть и развить? Как научить тебя ими пользоваться? Нет ни методик, ни знаний. У всех целителей до тебя это проявлялось спонтанно и строго индивидуально. Одно могу сказать. Те, кто говорит, что десятилетия труда в попытках пробиться на этот уровень владения магией - дело бесполезное, - не правы. Другое дело, что очень немногие проявили достаточно упорства для достижения этой цели. Удивительно, но, став целителями, они почему-то упорно считали, будто обладали этими способностями изначально, только раскрыть их раньше не смогли. Что дает им основание думать так, мне неизвестно.
   - Так вот почему три целителя, присутствующие на экзамене, такие мрачные. Получается, им совсем не интересно все это. Есть у Леси способности или нет установить все равно невозможно будет.
   - Именно так.
   - Постой!... А... как же кристалл... мне Лабриано давал кристалл для обучения целителей боевой магии и Греллиана... с магическими узорами органов...
   Лантисса посмотрела на меня как на любимого, но непутёвого сыночка, и так натурально изобразила горестный вздох - будто и впрямь дышит, - что я осекся и очень-очень внимательно стал рассматривать поверхность пола. Признаюсь - так и не разглядел толком, гранит или мрамор пошел на его облицовку.
   - И я своей собственной рукой, - она продемонстрировала изящную ладошку, - поставила ему отлично за теорию! - задумчиво оглядела меня и медленно произнесла. - Может вернуть все обратно, да отправить тебя на четвертый... нет, лучше на третий, курс? Ну как можно не знать разницы между справочником и учебником?!
   А так мило беседовали. Столько интересного узнал, пока эта девушка-фантом не превратилась в одночасье в строгую язву-преподавательницу. Экзамен мне устроила ни с того, ни с сего.
   - А я не на педагога учился и методическую подготовку не проходил.
   - Ты хочешь сказать, что и правда не понимаешь, в чем разница?
   - Я все понимаю, но...
   - Но!... Эти кристаллы создавались в помощь состоявшимся целителям, которые УЖЕ знают, что там к чему. А вы стали применять их... да вот на тебе, например. Потому и гибнут молодые, только-только осознавшие свои способности... Сложность материала в этих кристаллах не предназначена для восприятия новичков. Фактически вас бросают в воду без подстраховки в надежде, что как-нибудь сами выплывете. Это теперь называется методикой обучения? Почему каждого студента просто не прикрепили к лекарям и не объявили, будто они учатся в академии? Да потому что такое натаскивание никоим образом нельзя признать за системное, академическое, образование. Подготовка должна быть разносторонней... Впрочем, чего это я все о своем... наболевшем. Тебе это не интересно, поскольку все равно ничего изменить не сможешь... Но если вдруг станет интересно. В королевской библиотеке когда-то был специальный архив, в котором хранили все записи исследований, планы, результаты опытов... Там есть и записи нашей группы...
   - Лантисса. Скажи, пожалуйста, а почему ты не скажешь это другим целителям... - я замялся, - постарше и поопытнее меня?
   - Я тебе уже говорила, чтобы связаться с неполными целителями необходимо, чтобы они взяли в руки кристалл и целенаправленно захотели со мной связаться. Но и в этом случае нормального общения не получится... как разговор слепого с глухим.
   - То есть, ты хочешь сказать, что не можешь связаться с теми тремя целителями, что сейчас старательно выискивают что-то в узорах Лесиозы?
   - Не могу. Да и не уверена, что это будет полезно... обеим сторонам.
   Девушка на несколько секунд отрешилась и как бы выпала из общения. Вернувшись, довольно сказала.
   - Ну, вот. Можешь поздравить свою Лесиозу. Испытание закончено. Выявлены хорошие способности к лекарскому делу. Совпадение примерно восемьдесят три процента.
   - А у меня сколько процентов было? - не сдержал я любопытства.
   - Около девяносто четырех. Всем, кто подходит более чем на семьдесят пять процентов, я ставлю специальную отметку: "наивысший приоритет". Есть надежда, что это будет целитель.
   - Ой, - спохватился я, - сейчас же суета начнется, а я вне реальности. Мне пора возвращаться в реальность, - и смущенно добавил. - Я еще не очень хорошо могу общаться по нити-связи и одновременно в реальности.
   - Всего хорошего, - улыбнулась Лантисса. - Приходи еще.
   Она исчезла, а я вернулся в аудиторию, откуда физически и не выходил. Над Леси с кружкой укрепляющего зелья уже хлопотал дедушка Лил. Троица целителей, не снимая масок "злобный хряк", переглянулась между собой, одновременно пожала плечами и, демонстративно не замечая меня, прошествовала к выходу.
   Примерно через час после Леси закончил испытания Протис и вскоре вслед за ним - Олисия. Пока испытуемые приходили в себя, секретарь доставил результаты и сообщил, что чиновник академии ждет всех троих лоперцев и господина меня в аудитории номер два для беседы о перспективах обучения.
   Пообщавшись с ксоровцами различного ранга, я стал по некоторым признакам отличать их от обычных граждан. Вот и этот чиновник, ожидавший нас за столом, полукругом к которому были приставлены четыре кресла, показался мне представителем известного ведомства в немалых чинах. Когда мы расселись - я с краю ближе к выходу, а графиня в центре между слугами - чиновник сообщил результаты.
   - Мое имя Деклариан деи Эллиссио. Мне поручено ознакомить вас с результатами испытания и обсудить, что Элмория может вам предложить в плане обучения. Господин Протис, - тот вскочил и, не дыша, стал ожидать приговора, - вам рекомендован в первую очередь факультет боевой магии, а также...
   Протис так энергично замотал головой, что, казалось, всю жизнь тренировался, дабы в подходящий момент оторвать ее напрочь.
   - Что случилось, господин Протис? Вы не желаете учиться на этом факультете?..
   - Нет!! - отчаянно вскричал парень. - Нет! Я хочу только на этом факультете! Не надо других!
   - Понял, - улыбнулся чиновник. - Однако перед зачислением вам необходимо сдать экзамены за общеобразовательную схолу. В какой именно схоле вам предстоит учиться мы определим с вами позже.
   - А сколько надо будет учиться? - не выдержал слуга.
   - При поступлении будет экзамен, по результатам которого и выяснится необходимый срок вашего обучения.
   Протис сел на место, счастливо улыбаясь и жмурясь, словно сорока после удачной охоты на алмазную брошь неосторожной красотки.
   - Госпожа Олисия, - та, в отличие от слуги, осталась сидеть, с деланным равнодушием слушая Деклариана. - Вам рекомендованы следующие направления: искусствознание и лицедейство.
   - Что-о-о?! - подскочила графиня. - Да как вы смеете предлагать мне такое? Меня! и в лицедеи!! Немыслимо!
   - Успокойтесь. У нас эта профессия весьма почетна. Например, звезда королевской оперы баронесса Вителлина деи Сербано ничуть не страдает от своей заслуженной славы и толп поклонников. Тем не менее, - прерывая дальнейшие споры, слегка повысив голос, продолжил чиновник, - на первом месте у вас стоит искусствознание. В частности, факультет алхимии нашей академии готовит в том числе творцов иллюзий. Здесь и зельеварение, и артефакторика, и конструирование магусов. Учатся на нем в основном дворяне. Есть среди них и весьма родовитые...
   Эти доводы возымели действие, Олисия вполне успокоилась и даже заулыбалась.
   - Госпожа Лесиоза, - Леси не встала, но, как и до этого Протис, не дыша, ждала приговора, прижав руки к груди со сжатыми, аж побелели, кулачками, - вам рекомендовано с наивысшим приоритетом... - он помедлил и в аудитории установилась хрустально хрупкая тишина, - лекарское дело. Академия готова зачислить вас на первый курс соответствующего факультета.
   - Я буду учиться на том же факультете, что и господин Филлиниан? - восторженно пискнула девушка и чуть в ладоши не захлопала.
   - Да, - улыбнулся Деклариан, - на том же самом.
   - И я могу стать травницей?! - в полнейшем восторге снова вскрикнула служанка.
   - Наивысший приоритет означает, что вы вполне способны стать не только травницей, но даже лекарем.
   Леси чуть не рухнула в обморок от таких перспектив. Олисия задумчиво посмотрела на свою служанку. Без перевода было понятно, как она уже планирует обрадовать отца возможностью заиметь собственного лекаря.
   Когда восторги немного поутихли, перешли к прозе. Оплате обучения. Чиновник объявил, что правительство Элмории предоставляет графине кредит на обучение под небольшой процент. А вот слугам был предложен стандартный договор за счет казны с отработкой, на что те с радостью, ни секунды не раздумывая, согласились. Графиня попробовала возражать - ей явно хотелось, чтобы Леси, закончив обучение, сразу вернулась в Лопер, - но Деклариан уточнил, что тогда графу придется выплатить полную стоимость обучения прямо сейчас, что невозможно, или выкупить договор позже. Это сняло все возражения.
   Ну, вот. Большое и важное дело сделано. Что у меня там дальше по плану занятий?
  
   Глава 5
  
   Я стоял в зале для занятий рукопашным боем, полностью погрузившись в раздумья, ничего вокруг не видя, не слыша и не замечая. Только что Вассиан подал мне, как думается, великолепную идею. Ах, да. Вассиан - механик и мой одногруппник. Когда я четыре месяца назад, после зачисления лоперских гостей на учебу, заявился на первое занятие в схолу невидимок, то с удивлением узнал, что таких, как я, гражданских спецов, привлекаемых по договору для специальных операций и направленных для подготовки в эту схолу, набралось аж семь человек. К тому времени группа уже отзанималась больше месяца, и представляли собой довольно сплоченный коллектив. Меня приняли доброжелательно и приветливо. Мы перезнакомились и мне слаженным хором обещали помочь с занятиями. Оказывается и армия, и тайные службы нуждаются не только в воинах, но и в строителях, алхимиках, механиках и, разумеется, лекарях. Конечно же, были и свои, штатные, специалисты на службе КСОР, - хм, похоже теперь я тоже один из таких штатных-заштатных, - однако было их совсем немного. Услуги такого рода требовались от случая к случаю, да и в бою эти люди, как правило, участия не принимали. Вот и заключались договоры с гражданскими, согласно которым ежемесячно им выплачивалось что-то около 20 корон - это были очень приличные деньги, для многих больше даже, чем заработок по основному месту работы. Во время проведения операций дополнительно выплачивалось ещё столько же за каждую неделю, проведённую в рейде. Мне же не полагалось совсем ничего такого. Вот так. Всего лишь офицерский оклад - 75 корон в месяц... не считая трехсот пятидесяти за исполнение обязанностей помощника целителя в больнице. Официально-то я, после сдачи экзамена в академии, везде числился ассистентом знахаря, но в неофициальном табеле о рангах именно так - помощник целителя. Своим новым знакомым я не стал выкладывать подробности, кто я и что я. Назвал свой официальный ранг - ассистент знахаря - и этого, считаю, вполне достаточно. Со всеми у меня установились ровные дружеские отношения, но ближе всех я сошелся с упомянутым Вассианом. Тощий, немного нескладный, с каким-то ассиметричным лицом и торчащими в разные стороны рыжими вихрами - он выглядел бы некрасивым, если бы не обаятельная улыбка. Он улыбался часто, задорно и весело. Обожал смешные истории и байки, над которыми так заразительно и искренне смеялся, что рассказчик через некоторое время сам начинал смеяться до слез. Бывало, история так и оставалась недосказанной, но оба - и рассказчик и слушатель, все равно получали немалое удовольствие.
   Всевозможные устройства и механизмы любил он трепетно, нежно и, думаю, не без взаимности. Живо интересовался всевозможными новинками, о которых мог рассказывать часами и взахлеб. Технические подробности он представлял настолько просто и доходчиво, что слушать его можно было, буквально раскрыв рот и забыв о времени. Пару раз я из-за этого даже опаздывал к учителю Лабриано, за что, естественно, получал по голове. Однако не очень больно.
   - Ты представляешь, - с жаром рассказывал как-то Вассиан, - в халифатах построили механизм, который, используя силу пара, двигает по специальной дороге из чугуна огромный груз! Представляешь?! Никакой магии! Только сила пара. В топке сгорает каменный уголь, нагревает котел и пар толкает поршень. Ды-ы-ы-ыму... Ужас. Но ведь работает. А еще, говорят, у них же появились самодвижущиеся кареты. Там, правда, в качестве движителя используется магия, но зато такая карета совершенно не нуждается в лошадях, конюхах, конюшнях, овсе...
   - Угу, - скептически отвечал я, - только в магах. Магам нужно жилье, которое будет несколько побольше стойла; еда-питье, которые и вовсе даже не овес с водой из колодца; плата за труд, которая лошадям почему-то не полагается... Что же обходится дороже в этом случае?
   - Ты не понимаешь! Это лишь начало. Когда-нибудь механизмы станут настолько совершенны, что смогут обходиться совсем без магии...
   - А чем тебе магия не угодила? Думаю, твои механизмы... Ну, хорошо-хорошо, не все, но большая их часть будет использовать магическую энергию.
   Тут я и подбросил ему задачку, над которой безуспешно корпел все эти месяцы.
   - Вот скажи, механик, как бы ты решил такую проблему. Есть некий артефакт, который способен передавать на большое расстояние сигнал. Принимает его другой артефакт и распознает переданную букву... одну за другой...
   - А в чем проблема?
   - Проблема в том, как проявить переданный текст. Допустим, есть магическая бумага, способная проявлять буквы, но как сделать так, чтобы они следовали одна за другой, находили свое место в строке, переходили на следующую и при этом не смешивались друг с другом...
   - Но ведь есть же магические шкатулки для заключения договоров. Разве нельзя использовать тот же принцип?
   - К сожалению, нельзя. Я уже подробно рассмотрел этот вариант. Ничего не получится. Дело в том, что их настраивают определенным образом на конкретный текст, в котором оставляется пустая строка, разбитая на ячейки, способные проявить ровно тридцать символов. В каждой ячейке магически прописываются все буквы алфавита. Специальный блок улавливает звуки речи и активирует нужную букву сначала в первой ячейке, потом следующий звук во второй... ну, и так далее. Как видишь, все это очень громоздко, магоемко и ненадежно. Я спросил: что будет, если имя договаривающейся стороны окажется длиннее тридцати символов. Мне ответили - проблема решается просто... берется бланк договора и заполняется вручную. Вот такие издержки прогресса.
   Этот разговор надолго вогнал Вассиана в задумчивость и отрешил от повседневных мелочей наподобие занятий в схоле невидимок и, вероятно, работы на мануфактуре. Наставники пытались переключить его мозги на учебный процесс: угрожали всевозможными карами; орали ему в ухо, чтобы очнулся; выгоняли из аудитории, однако все было бесполезно. Как выяснилось, эта увлекающаяся натура забывала обо всем на свете, если попадалась интересная задачка. Гражданское его руководство знало о такой его особенности, и даже не пыталось перевоспитывать, поскольку результатом таких углубленных раздумий обычно бывали очень интересные технические решения, весьма способствующие процветанию предприятия. Единственными, кто не прощал ему, были представительницы прекраснейшей половины человечества. Попав в сети его обаяния, они при очередном уходе сознания в горные дали, где существовали только формулы, расчеты, шестеренки, валы, втулки, оси и прочие интереснейшие вещи, сначала пытались бороться, потом, обиженные невниманием, просто уходили, хлопнув дверью. А Вассиан, по его же собственному признанию, часто даже не замечал, что остался один, вспоминая, как бок о бок с ним некоторое время тому назад жила девушка, через месяц, а то и два.
   Согласно расписанию, ближайшие четыре месяца были посвящены занятиям по самообороне. Мой робкий намек начальнику схолы, что я вроде как уже проходил такое обучение и сдал зачет, был проигнорирован, словно неинтересное жужжание пчелы на чьей-то пасеке в Гонмаре. Мне, как слабоумному, но безобидному больному, вежливо объяснили, что план подготовки для всех один и утвержден на самом верху, посему - это есть приказ, обсуждению и корректировке не подлежащий, но неукоснительного выполнения требующий.
   Сегодня было первое, ознакомительное занятие. Мне выдали тренировочную форму, легкие защитные щитки, впрочем, укрепленные целительскими узорами таким образом, что не допускали смертельных исходов, но боль доставляли в случае пропуска ударов нешуточную.
   В мужской раздевалке, сидя на скамейке и приплясывая от нетерпения - сам не понимаю, как он умудрился сидя приплясывать - меня дожидался Вассиан. В руках он теребил рулон чертежей.
   - Вот, Филин, смотри, что я придумал, - стоило мне показаться на пороге, вскричал механик.
   Коротко говоря, это был механизм, который с шагом в одну букву прокручивал бумажную... ленту, накрученную на бобину. Движителем должна была служить магическая энергия. При этом он предлагал закладывать алфавит не в ячейки бумаги, а в специальный блок на самом устройстве, дополнив его стальным типографским шрифтом. Устройство принимает сигнал, а блок, определив, какая буква или знак переданы, выберет нужную из набора и просто отпечатает ее обычной краской на ленте. Лента тут же передвигается на один шаг, и следующая буква отпечатается на ней после предыдущей. То есть бумага для этого устройства нужна была самая обычная. НЕМАГИЧЕСКАЯ. Это настолько удешевляло использование подобных устройств, что делало их доступными для самого широкого распространения в королевстве.
   - Вассиан! Тебе не говорили, что ты гений? Это же так здорово! Молодец! Благодарю тебя от всей души и от имени мирового прогресса. Твое имя будет вписано на скрижали Славы... Оно прозвучит в веках! Юные механики всего мира будут чтить его, как святыню...
   - Филин! Хватит уже. Что ты раскричался? Ну, придумал и придумал. Что тут такого?
   - Ты еще сам не понимаешь, что придумал... Скажи, а на вашей мануфактуре могут сделать такой прибор... а лучше два?
   - Могут, но... - замялся Вассиан.
   - Я оплачу. Скажи, сколько это будет стоить и, пожалуйста, сделай как можно быстрее.
   - Хорошо. Сделаем, - пообещал механик, несколько смущенный от моих, как он считал, неумеренных восторгов по пустякам.
   Я, все еще витая в облаках открывшихся перспектив, бессознательно переоделся и вошел в зал. К реальности меня вернул полурык-полувопль обиженного медведя, которому наглый лесоруб наступил на лапу и, не извинившись, пошел дальше, как ни в чем не бывало.
   - Эй, вы!! Стадо обожравшихся обезьян! А ну, живо построились! Хлюпики! Задохлики разжиревшие! Я вас живо научу службу уважать! - надрывал свое горло незнакомый мне надкапитан.
   Инструктор, наверное. Или начальник местный. С чего он так разоряется, я не понял, но послушно встал в подобие нормального строя, надев на лицо внимательное выражение - слушаю, дескать, и повинуюсь, о, повелитель.
   Тот, прохаживаясь и насквозь просверливая злобным взглядом наш кривой строй в целом и каждый элемент персонально, долго распинался на тему разжиревших боровов и задохликов, забывших, что такое служба.
   - Ну, ничего, - злорадно проговорил он в конце своей пламенной речи, - мы всем составом наставников центра постараемся доставить вам массу непередаваемых ощущений. За эти четыре месяца вы значительно пополните свои коллекции самых диких и страшных ночных кошмаров. Повезло извращенцам, обожающим собственную боль - сладчайшие воспоминания о наших курсах гарантируют им неземное блаженство. Это я вам обещаю твердо!
   За его спиной в зал, подмигивая и тихонько хихикая, втянулась публика, состоящая из курсантов этой схолы. Они с предвкушающими лицами удобно располагались кто где. Прямо, как в балагане на представлении заезжих паяцев. Среди старшекурсников я увидел и Свенту. Она подмигнула мне, и сделала вид, будто мы не знакомы. Я решил ей подыграть и тоже не стал афишировать наши близкие - очень близкие - отношения. Чувствую, есть здесь какой-то подвох, но не понимаю, в чем он заключается.
   Офицер повернулся к двери, увидел народ и приказал.
   - Курсант Свентаниана.
   - Да, господин надкапитан - вытянулась в струнку жена.
   - Выберите среди этих клоунов противника и проведите тренировочный бой.
   - Исполняю, господин надкапитан.
   Начальник повернулся к нам, злорадно ухмыльнулся и сказал.
   - Сегодня вас любая девчонка может, походя, превратить в отбивную. С помощью этой милой курсантки мы вам наглядно продемонстрируем правильность моего утверждения.
   - Я выбираю этого толстячка, - приняла нелегкое решение Свента.
   И ничего я не толстяк. Я уже давно привел свой живот в норму... почти. Тут вот какое дело. Использование капельниц, доработанных Лабриано и Греллианой, сделало ненужным хранение запасов непосредственно в самом целителе, однако на тот случай, когда нужных зелий может не оказаться под рукой, я оставил себе небольшой курдюк, где в закапсулированном виде разместил набор нужных веществ.
   - С оружием или без оного? - спросила Свента начальника.
   - Без оружия. Не хватало еще, чтобы он упал на свою шпагу и поранился. Думаю, больше минуты у вас это выступление не займет?
   - Как получится, господин надкапитан, - браво ответила Свента.
   - Действуйте.
   Мы поклонились друг другу и начали показательное выступление. Выкладывались в полную силу, как на обычной утренней разминке. Минут через десять нас остановил надкапитан.
   - Свентаниана, отойдите-ка. Что-то я ничего не понимаю. Что происходит? А ну-ка со мной...
   Начальник скинул мундир и сапоги, оставшись в форменных брюках и рубашке, встал напротив меня и скомандовал.
   - Бой.
   Это был настоящий мастер. В первую же минуту я получил пару чувствительных плюх и перешел на ускоренное восприятие, в свою очередь пару раз достав партнера. Но тот моментально перешел в боевой транс и в скорости почти не уступал мне. Другое дело, что, в отличие от офицера, я мог держать себя в подобном состоянии очень долго. Однако в реальном бою ему много времени и не потребовалось бы. Быть бы мне покойником через пару-тройку минут, а то и меньше, но здесь щитки не допускали смертоубийства, лишь сильной болью указывая на мои промахи. Впрочем, долго заниматься избиением надкапитан не стал. Прекратив бой, даже с каким-то удовольствием сказал.
   - А неплохо. Очень неплохо, я бы сказал. Не ожидал от штабного такой прыти. Принимаю судьбоносное решение: все эти месяцы ты будешь заниматься лично со мной, - плотоядно облизнувшись, добавил, - люблю я это дело - педагогику!
   - Простите, господин надкапитан, - поинтересовался я, - а почему вы нас штабными называете?
   - А кто же вы? - удивился офицер. - Мне доложили, что группа офицеров штаба направлена ко мне в центр на переподготовку, изучать основы рукопашного боя.
   - Но мы гражданские специалисты, а не офицеры штаба, - недоумевая, ответил я. - Мы знахари, строители, механики...
   Несколько секунд пристального разглядывания нашей группы справа налево и обратно, после чего трубный рев слона, наступившего себе на хобот, заглушил все звуки в этом зале.
   - Что-о-о-о?! Крассилон!! Где этот?! ...дайте только добраться до него! Найдите мне этого... обалдуя! Живо! Я ему покажу, как надо мной шутить! Шутилку вырву и в з...цу засуну!!
   Курсанты привычно и ловко попрятались по углам и затихли. Меня искренне восхитило, как им это удалось в практически пустом зале. Настоящие невидимки.
   Надкапитан выдохнул, немного успокоился и официальным тоном попросил извинения. Потом я узнал у жены, что господин надкапитан на дух не переносил штабных и когда ему доложили о том, что целая группа ненавистных личностей поступает в его центр, решил выжать из ситуации максимум удовольствия. А тут вдруг такая незадача...
   После высокой оценки "неплохо", поставленной мне самим господином большим начальником, мне потихоньку стала греть душу мысль, что эти занятия для меня, скорее всего, отменяются. Не потому, что я такой уж лентяй, но четыре месяца непрерывной работы без отдыха, без свободных дней и даже часов, изрядно меня утомили. Вспоминая свой график до лоперских приключений, я понял, насколько тогда было легко и просто, хотя как раз в то время я думал, что каторжник в каменоломнях работает и устает много меньше меня. Эти два свободных часа были бы для меня огромным подарком. Предвкушающие размышления на тему: вернуться домой и поспать, или поспешить с чертежами прибора к Лабриано - были жестоко прерваны начальником центра.
   - Свое обещание - лично заняться вами - я не отменяю. Прямо сегодня и начнем.
   - Но... господин надкапитан, вы человек очень занятой... может не стоит тратить на меня ваше драгоценное время? Тем более, я не воин...
   - Вы эти разговоры прекратите, - строго нахмурился офицер. - Я знаю несколько случаев, когда навыки самообороны помогали таким, как вы, продержаться некоторое время до подхода помощи. Как вас ни оберегай, но рейд есть рейд - случается и в бою поучаствовать. А там всякое может быть. Да и бойцам не очень хотелось бы оказаться вдруг без помощи знахаря или механика только потому, что тот поленился овладеть рукопашным боем в должной мере. Так что, хотите вы того или нет, но каждый из вас выложится! и наизнанку вывернется! чтобы научиться защищаться. А мы в этом благородном деле окажем вам всемерную помощь и поддержку. Ясно?! В бою незачет - это смерть... Вам ясно?!
   - Ясно! - бодро ответил я, простившись с мечтами немного передохнуть.
   - Пойду быстро переоденусь, а вы пока готовьтесь.
   За оставшееся до конца занятий время я много нового узнал о себе: двигаюсь, оказывается, как беременный таракан, нанюхавшийся зелья против насекомых; прыгаю, как трехногий козлик инвалид, загибающийся от старости и запутавшийся в собственной бороде; бью, как салонная барышня, отгоняющая муху от эклера... а также много других приятных и ласковых слов. Даже приуныл от таких комментариев. Сами слова - это еще ладно. Но КАК он их подавал. Настоящий лицедей. Гора ехидства и море сарказма. Одним тоном своих высказываний он мог повергнуть самооценку человека в пыль и прах.
   Закончив, он чуть заметно поклонился, и порекомендовал завтра не опаздывать, ибо чревато будет дополнительной нагрузкой и столь легкой разминкой, как сегодня, я уже не отделаюсь. Страшно представить, что такое в его понимании средняя разминка, если после этой я минут пять восстанавливался, используя свои целительские способности и тщательно настроенную бессознательную саморегуляцию. Я уныло продолжал стоять в том же углу зала, где мы тренировались, не торопясь уходить в раздевалку. Вдруг мне на плечо опустилась рука и незнакомый голос произнес.
   - Не переживай, парень. Все будет отлично.
   Курсант, высокий, белокурый и голубоглазый - типичный гонмарец - сказал эти слова с сочувствием и долей зависти. Увидев, что уровень счастья в моем организме остался на прежнем уровне, добавил.
   - Верный признак. Чем сильнее он втаптывает ученика в грязь, тем больше доволен его успехами. С безнадежно тупыми он предельно вежлив и чуток. Эх! Меня бы он хоть разок назвал беременным тараканом, я бы ходил гордый и счастливый...
   - Что? И козлом трехногим?
   - Да пусть и козой без вымени!.. О, смотри. Свентаниана уже заканчивает со своей группой. Говорят, в первый год занятий он специально для нее придумал несколько особо пакостных прозвищ... - он завистливо вздохнул и резюмировал, - ...счастливая! Теперь видишь? Доверяет ей проводить занятия вместо себя. Вот так вот.
   Я залюбовался своей женой. Какая же она красивая. Даже вот такая - взъерошенная и пропотевшая. Она что-то показывала курсантам, поправляла, снова демонстрировала правильные движения, заставляла повторять. И все это она делала с нескрываемым удовольствием и азартом. Может в этом кроется причина моих неудач? Я потерял этот самый азарт познания нового и удовольствие от процесса. Я стремился к результату, а важен, вероятнее всего, именно процесс - результат появится сам собой, как следствие. Это относится, в равной степени, как к изучению магии, так и к шлифовке навыков рукопашного боя. Надо будет эту мысль хорошенько обдумать и попробовать настроиться на нужный лад. В конце концов, то, чем я занимаюсь - интереснейшие вещи.
   - Любуешься? - вывел меня из созерцательного состояния мой утешитель. - Я вот тоже... Только бесполезно все. Она замужем.
   - Ну, - усмехнулся я, - муж не стенка - можно и подвинуть.
   - Угу. Пробовали уже... подвинуть.
   - И что? - насторожился я. Какое-то пакостное чувство кольнуло прямо в сердце.
   - И ничего. Двое в больнице неделю отлеживались, и услуги лекаря сами оплачивали. Так что и не пытайся. Наш Капер один из сильнейших бойцов Элмории, а она совсем немного ему уступает. Станешь клинья к ней подбивать - так она их обратно повышибает. Если жив останешься, будешь радоваться, что всего лишь детей иметь не сможешь... никогда.
   - Это точно!
   - И к бабке не ходи...
   - Проверено.
   - Так что, гражданский, не светит тебе ничегошеньки.
   Оглянувшись на голоса, обнаружил еще несколько курсантов, присоединившихся к нашему обществу ценителей женской красоты.
   Свента закончила занятия, поклонилась группе и направилась в нашу сторону. Общество заволновалось, взволнованно гадая, к кому, и с какой целью приближается объект нашего внимания. А та не торопилась, явно наслаждаясь нашим восхищенным вниманием. В ее глазах я разглядел знакомых демонят, готовых к проказам. Что же она задумала?
   - Вот что, ребята, - промурлыкала Свента и хищным взором окинула каждого из присутствующих, - что-то тоскливо стало мне без мужской ласки. Думаю, не выбрать ли мне одного из вас?
   Все непроизвольно подтянулись и распушили хвосты. Так мне показалось - на самом деле хвостов, разумеется, ни у кого не было. Ни пышных, ни гладких.
   - Все красавцы, - подвела итог Свента. - Все стройные, мускулистые... за исключением этого очаровательного толстячка. Ах! Как это должно быть интересно...
   Она подошла ко мне, взъерошила волосы и поцеловала.
   - Пойдем. Поговорим... - томным голосом, наполненным вожделением, произнесла жена и потянула меня в сторону выхода из зала.
   Мы сделали всего два шага и оглянулись. Группа курсантов в шоке смотрела на нас застывшими взглядами. У всех без исключения на лице крупными буквами было написано: на их глазах свершается ужасное деяние - низвержение Богини. Обида. Разочарование. Возмущение. Еще немного и вся эта гамма пополнится горьким презрением. Однако Свента не стала доводить ситуацию до такой крайности. Она вместе со мной повернулась к парням, прижалась ко мне и положила голову на плечо. Я обнял ее за талию и весело посмотрел на курсантов.
   - Да, ребята, - как бы между прочим сказала она, - позвольте представить вам Филлиниана деи Брасеро, ассистента знахаря, выпускника королевской академии магических искусств, лучшего в мире мужчину, для меня во всяком случае, и... моего мужа.
   Челюсти у всех одномоментно отвисли, пряди волос на голове сделали стойку, а глаза так широко распахнулись, что каждый стал похож на сову в нежных объятиях пойманной мыши.
   Моя загребущая лапа собственнически обнимала любимую женщину за талию, ни в коем случае не желая отпускать. Инстинктивно я демонстрировал стае красавцев-самцов, что это МОЯ и только моя женщина. Никому не отдам. Р-р-р-р!! Видимо в моих глазах это столь явственно отразилось, что челюсти с лязгом захлопнулись, глаза вернулись в орбиты и парни с видом - нас здесь не было - тихо рассеялись по залу.
   Боги! Как же я соскучился по жене. Вижу ее только утром на разминке, иногда вечером за ужином, а ночью не вижу, но чувствую, что она рядом и спит. Однако будить усталую женщину у меня не поднимается... рука. Вот и сейчас мгновения нашей встречи истекли. Мне пора к Лабриано. Я и так уже опаздываю. Выйдя в пустой коридор перед раздевалками, я нежно прижал ее к себе, поцеловал и... столько ласковых слов хотел сказать, что не мог решить с какого начать. В результате, сказал совсем не то:
   - Какое странное имя у вашего начальника - Капер.
   - Это не имя, а прозвище, - все поняв по моим глазам, улыбнулась жена. - Когда-то, очень давно, курсанты за виртуозную ругань прозвали его "боцманом с капера" или "каперским боцманом". Со временем прозвище сократилось до простого Капера. Он, кстати, о нем знает и даже гордится.
   Мы поцеловались на прощание и разошлись по своим раздевалкам. Х-ха! Пусть только попробует учитель возмутиться моим опозданием - покажу чертежи дальнописца... издалека... и спрячу! Пусть мучается!
  
   Глава 6
  
   - Я не могу понять, что с тобой происходит, Филлиниан? - участливо, но настойчиво поинтересовалась Греллиана.
   Мы расположились в ее кабинете друг напротив друга в креслах, предназначенных для приема гостей в неформальной обстановке, то есть в углу, отгороженном от остального пространства двумя пышными пальмами. Нас разделял низкий столик, на котором стоял кувшин с горячим травяным настоем, приготовленным по личному рецепту наставницы; вазочка с разнообразными приятными дополнениями к напитку в виде печенья, миниатюрных булочек, пирожных, конфет и халифатских сладостей; сливки; сахар и чищеные орешки. Чашки тонкого сунского фарфора были полны и ароматно парили. В другое время я отдал бы должное угощению, но не сейчас - настроение было хуже некуда. Отпив небольшой глоток, я поставил хрупкий шедевр неизвестных мне мастеров на столик перед собой и апатично засмотрелся на теплое отражение магического светильника, купающееся в прозрачной, слегка зеленоватой жидкости.
   - Ничего не происходит, наставница. Похоже, я просто немного устал. Вот отдохну, и снова все будет в порядке.
   - Дело не в этом, - покачала головой целительница. - Я же вижу, с какой неохотой ты принимаешься за изучение эталонных узоров органов тела. За эти семь месяцев, прошедших после твоего возвращения из Лопера, мы пытались с тобой изучить пять узоров и у нас, говоря откровенно, не получилось изучить ни одного. Даже наполовину.
   - Но вы ведь говорили: молодец... делаешь успехи... хорошо, - вяло пытался я оспорить горькие, но справедливые слова.
   - Да. Говорила. Чтобы ты совсем не утратил веру в себя. Однако теперь поняла, что затянула с этим, и сделала только хуже. Надо было сразу признать неудачу и попробовать другие методы работы с тобой. Тем не менее, что сделано, то сделано - назад не вернешь. Итак. Можешь ты быть со мной немножко откровеннее? У тебя не ладится с женой? Пойми. Я не лезу в вашу личную жизнь, но я обязательно должна понять причину.
   - Нет. Со Свентой у меня полный порядок. Устаем, конечно, оба - жена готовится к выпускным экзаменам; я занимаюсь с вами, с Лабриано, в схоле КСОР, с... В общем, по вечерам тоже тренируюсь в построении узоров, пытаюсь понять...
   - Может, с дочкой что-то не так?
   - Нет, с ней все, слава Богам, хорошо, - при воспоминании о ребенке у меня даже на душе потеплело. - Представляете, это чудо уже вовсю бегает?! Да так шустро, что няньки с ног сбиваются. Бабушка-герцогиня недавно попыталась продемонстрировать им, как следует присматривать за девочкой. Взяла ее за руку и победно улыбнулась. Вот так, дескать, и надо держать: нежно, но твердо. Через минуту девочка с радостным визгом бежала в одну сторону, а бабушка, закрученная в штопор, рушилась на руки нянькам в другую. А уж какая любопытная девушка растет... Просыпаюсь как-то утром от того, что кто-то на меня вскарабкался и ну за уши драть. Открываю глаза - Таллиана собственной персоной. Села мне на грудь, протягивает ручки, берет меня за уши и тянет. Отпускает и снова тянет. И все с таким сосредоточенным лицом, словно сложный алхимический опыт проводит.
   - Вижу и здесь все в порядке, - улыбнулась наставница. - Но что-то ведь не так. Что-то ведь мешает твоей учебе.
   - Я не вижу в ней смысла, - решившись, высказал я то, что мучило меня уже несколько месяцев.
   - То есть как, не видишь смысла? - поразилась Греллиана.
   - Я понимаю, что это неправильно - так думать, но ничего с собой поделать не могу. Верю, что наставники не будут заставлять меня заниматься бессмысленным делом, но, как ни искал, как ни ломал голову, смысла в том, что мы с вами изучаем так и не нашел.
   - Можешь объяснить, на чем основано твое убеждение в бессмысленности наших занятий?
   - Могу. Все исцеления, которые мне довелось осуществить самому и которые реализовали вы в моем присутствии, не требовали столь глубоких знаний структуры узоров. Даже можно было вообще обойтись без них, поскольку сам организм больного хранит все необходимые сведения о собственном строении. Я понимаю, что для целителей, не прошедших лабиринт, эти эталонные узоры необходимы, но мне-то они зачем?
   - Вот оно что... - задумчиво протянула наставница. - А я-то голову ломаю. Все мозги вывихнула. И почему же ты не спросил меня сразу, как только тебе пришла в голову эта глупость?
   - Я привык, что наставники ничего не делают зря. Вот и изучение узоров рассматривал, как еще одну тренировку в управлении магией...
   - Вот, значит, в чем ты видел смысл, - прервала меня Греллиана. - Я тоже хороша. Думала, раз это очевидно для меня, то и ты воспринимаешь все точно также. Оказалось, что ты глубоко заблуждаешься, а я этого не вижу. Что ж. Наставники тоже люди и тоже могут ошибаться. Понимаешь, Филлиниан... самые наработанные методики могут дать сбой, поскольку рассчитаны, как правило, на средний уровень и стандартные подходы. Они не учитывают индивидуальных особенностей человека. Это уже была моя забота - подстроить методику под тебя. Хотя, если говорить о целительстве, то методологии здесь вообще не существует, как таковой. Каждый целитель взаимодействует с магией по своему, так, как у него лучше всего получается. Но приемы мастера практически непригодны для учеников. Вот и учит каждый по-своему. Как умеет. Интуитивно. На ощупь. Придумывая и отвергая разные способы передачи своих навыков. В такой ситуации, как ты, наверное, уже понял, толково научить чему-либо без обратной связи невозможно.
   Она немного помолчала, вздохнула и продолжила:
   - На твой вопрос - зачем все это нужно - есть достаточно очевидный ответ. Все, что необходимо, ты знаешь уже давно. Так вот. Пока... подчеркиваю, ПОКА, ты не исцелил ни одного больного. Во всяком случае, в полной мере.
   - Как же так? - сказать, что удивление мое было безмерно, мало - я был в шоке.
   - Это, конечно, можно отчасти назвать исцелением, но далеко не полным и окончательным. Слушай меня внимательно. Ты научился, благодаря лабиринту, гораздо глубже и тоньше воспринимать магические структуры, чем это дано прочим целителям. Ты, а еще точнее, твое бессознательное, способно вытаскивать сведения о строении организма больного и восстанавливать исходное его состояние - то, каким оно было до болезни. Однако осознаешь ли ты в должной степени, что и как при этом происходит? Обратил ли внимание на то, что тебе предоставляют, в основном, больных с травмами и ранами, то есть с нарушениями структуры, произошедшими из-за внешних воздействий? Как думаешь, почему? А тебе не приходило в голову, что исходная структура, на основе которой базируется восстановление, может иметь дефекты? По аналогии с восстановлением обрушившейся стены здания - ты сейчас способен заново возвести ее, но с теми же самыми недоработками, которые как раз и привели к этому самому разрушению. Понимаешь меня? Эталонный узор, снятый с сотни, а то и тысячи здоровых органов таких дефектов не содержит. Однако люди разные. Одинаковых нет. Поэтому-то простое внедрение эталона ведет к дисбалансу взаимодействия органов. Целителю приходится довольно долго все это отлаживать и адаптировать. В идеале лучший метод - оставить собственный узор органа человека, в котором, сопоставив с эталоном, исправить врожденные дефекты. Тогда требуется потратить минимум сил - на адаптацию только измененной области. Таким образом, настоящий целитель должен найти "мины" в структуре "родного" органа и принять адекватные меры, что в принципе невозможно без настоящего понимания самых мельчайших нюансов, самой, казалось бы, незначительной, тоненькой и бледненькой связи. Уже сейчас ты видишь структуру глубже и тоньше, чем, например, Лабриано, но все еще недостаточно. Теперь ты видишь смысл в том, чему я тебя учу?
   - Да, - тихо ответил я, - теперь вижу.
   Что-то подобное этому объяснению и раньше смутно брезжило у меня на краю сознания, но я легкомысленно гнал эту догадку подальше в самые глухие горы, поскольку так хотелось верить, что я уже почти... - да какое там почти - УЖЕ целитель без всяких почти. Не додумал. Именно, что не хотел додумать и осмыслить. В результате, как теперь понимаю, напрасно потратил уйму времени и сил.
   - Сегодня ступай домой, подумай и отдохни. Завтра приходи, как обычно. Всего хорошего.
   Мы раскланялись, я вышел на улицу, забрался в ожидающую меня карету и приказал кучеру ехать домой. Всю дорогу мысли мои крутились вокруг разговора с Греллианой. Очень похожая ситуация сложилась у меня и с наставником Финь Ю. Я никак не мог взять в толк, зачем изучать эти абстрактные, не имеющие, как мне кажется, практической пользы узоры и складывать из них геометрические фигуры. Чтобы не растерять решимости и пользуясь тем, что у меня неожиданно образовалась куча свободного времени, по возвращении домой я направился в нашу спальню, приказал не беспокоить, ибо буду занят важной тренировкой в искусстве управления магией, и связался со своим далеким наставником.
   Финь Ю очень удивился моему неурочному визиту, но виду не подал.
   - У тебя есть вопросы, ученик, которые не терпят до вечера?
   - Да, учитель. Я сейчас разговаривал с наставницей и вот что для себя открыл.
   Выслушав, не перебивая, мой рассказ, он задал несколько уточняющих вопросов, несколько минут в задумчивости походил по комнате и переспросил:
   - Значит, если я правильно понял, ты обязательно должен знать ЗАЧЕМ, чтобы понять КАК? Ты не можешь что-то делать, если считаешь это бессмысленным?
   - Да... наверное.
   Он осуждающе покачал головой.
   - Этого я не учел. Разницу в нашем мировоззрении. Будь ты жителем нашей империи, ты беспрекословно и прилежно выполнял бы мои задания, какими бы бессмысленными и бесполезными они тебе ни казались. Через несколько лет ты бы понял и смысл, и необходимость. Однако с тобой так не получится. Я должен подумать. Занятия пока отменяются. Надо подумать. Свяжусь с тобой сам. Позже. Когда приму решение.
   Я поклонился и рассеял нить-связь. Неожиданно я стал обладателем кучи свободного времени. Можно поваляться на кровати и даже вздремнуть. Можно зайти в какой-нибудь кабак и, не спеша, потягивая пиво - темное... нет, светлое... или все-таки темное... Да какая разница, лишь бы это было пиво с какой-никакой соленой рыбкой... или раками... или креветками... - в общем, и с тем, и с другим одновременно. Чего мелочиться? Главное - можно не опасаться, что на занятиях голова будет криво соображать. А можно пойти в театр... Кстати. Давненько я не был на спектакле с участием Вителлины. И Свента, думаю, обрадуется, а то уже и забыли когда были в театре последний раз. Во всяком случае, я точно забыл, так давно это было. А тут может получиться вечер в кругу семьи. Почти. Таллиана пока еще не может нам составить компанию, поэтому круг будет на треть ограничен, но разве это препятствие? Мы ей все в подробностях расскажем... когда подрастет. Решено. Вечером идем в театр и берем с собой Сена. Мне даже неловко немного стало. Настолько заучился, что даже не знаю толком, как у него обстоят дела. То, что с Весаной он еще ничего для себя не решил, я понял, исходя хотя бы из того, что он по-прежнему жил у нас в гостевых покоях. Впрочем, кажется не только по этой причине. А по какой? Не помню. Или не знал. Вздохнув, решил вечером в театре прояснить ситуацию непосредственно у друга. Еще меня удивляло, что графиня с Леси продолжали жить у нас. Элморский язык с помощью кристаллов и великолепных преподавателей они выучили довольно быстро, проблем с учебой и общением у них не должно быть, но почему их не обязали, как всех, в том числе и детей герцогов, первые два года жить в общежитии академии, мне было непонятно. Загадки. Кругом загадки и сплошные вопросы: что, зачем и почему. Что в учебе, что в быту. Некуда от них деться.
   Я еще в детстве заметил за собой такую особенность, хорошую или плохую - не знаю, но что-либо делать, не понимая, зачем это нужно, я очень и очень не любил. Это еще мягко сказано. Я отлынивал от такой работы всеми своими силами, напрягая разум в поисках благовидного предлога настолько, что и само дело подчас того не стоило. Например, я как-то весь день проходил хвостом за служанкой с важным для меня вопросом, зачем мыть полы, если все равно натопчут, о чем она и сама не раз ворчала. Бедная девушка никак не могла отделаться от баронского сынка, а ответить так, чтобы я понял и отвязался, не сумела. В конце концов, она призвала на помощь дворецкого, и тот в двух словах удовлетворил мое любопытство. Заодно я узнал, что значит слово "компромисс". Рановато для моего тогдашнего возраста, но я понял, именно понял, что оно значит, и теперь его образное воплощение у меня прочно связалось со служанкой, моющей полы. Мытье - компромисс между необходимостью содержать полы в чистоте и потребностью по ним ходить не всегда в чистой обуви. Таким образом, я приобрел репутацию закоренелого лентяя, но на самом деле, если я понимал конечную или промежуточную цель действий, я мог проявлять энтузиазм в ее достижении, немалую работоспособность и при этом получать удовольствие от самого процесса.
   До сего дня я не видел цели и смысла в моих занятиях с Греллианой. Изучение эталонных узоров казалось мне напрасной тратой времени и сил, поскольку, по словам Финь Ю, я уже перешагнул ту ступень, которую не смогла одолеть сама наставница. Однако только сейчас я со всей очевидностью понял, что прогресс способностей отнюдь не означает, что и необходимые для применения этих способностей знания сами свалятся в мою голову, поворочаются там, устраиваясь поудобнее, и благополучно, без малейших усилий с моей стороны, усвоятся. Не тут-то было. Факты и готовые образы достаточно легко усваивались моей структурой знаний, но, как я теперь с полной ясностью для себя понял, связи и отношения, как внутриобъектные, так и межобъектные, без их осмысления, то есть тщательного обдумывания и осознания, так же легко и просто усвоены быть не могут. Не видя прогресса или хоть какого-то положительного результата от своих занятий, я и впал в печаль-тоску. Греллиана готова была десятилетиями натаскивать меня, не ожидая от меня ничего. Так учили ее саму - так же она собирается учить и меня. Другого способа она просто не может себе представить.
   Примерно с год назад мы были с женой в театре. В антракте, как обычно, разговаривали с Вителлиной, и тут к нашему обществу присоединился один лицедей, который рассказал, как же ему трудно пришлось с обучением мастерству одного молодого ученика. На курсе сменился наставник по сценической речи. Прежний все подробно рассказывал и объяснял: что такое, например, головные и грудные резонаторы; как и зачем надо располагать тело, чтобы звук "изливался" свободно и без затруднений... - новый действовал совершенно иначе. В соответствии с самой прогрессивной методикой эти подробности ученикам не разъяснялись. Им предлагалось просто читать стихи, кувыркаясь на полу или стоя на голове, или отжимаясь, то есть проговаривать текст, одновременно выполняя какие-либо напряженные физические действия. Это действительно позволило большинству учеников быстро и качественно "поставить голос". Но некоторые из них, наоборот, стали терять и то, чего достигли с прежним преподавателем. Они не могли учиться, не понимая сути своих действий. Тогда я послушал, посочувствовал и забыл. А вот теперь вспомнил, когда самого коснулось.
   Оставив все вопросы на потом, я решил все-таки постараться тщательно отдохнуть. Разве что на пару минут заехать к Лабриано - есть одна идейка насчет магического движителя для дальнографа. Название дальнописец нам показалось не очень благозвучным, и мы его изменили на другое. Однако оно было пока условным, хоть конкурс объявляй на лучшее название этого устройства... среди ксоровцев, ввиду секретности изобретения.
   Вызвав дворецкого, поручил ему организовать билеты в театр в ложу примы на троих и подать мне карету для поездки в госпиталь к учителю.
   Лабриано на месте не оказалось. Он занят сложным пациентом, но скоро должен освободиться, - поведала мне помощница и открыла его кабинет, разрешив, как это уже частенько бывало, подождать прямо там. Войдя, первым делом направился к столику, где стоял один из дальнографов, изготовленных на мануфактуре Вассиана, и занялся изменением прежнего, неудачного, узора движителя.
   Все-таки работать с неживыми объектами гораздо проще, чем с живыми существами. Сравнительно небольшое количество простейших структур в различных сочетаниях соединяются одним из возможных способов в блоки, из которых как из кирпичей строятся другие блоки, те, в свою очередь, объединяются в более крупные блоки и так до конечного узора. Никто не ограничивает фантазию целителя в создании новых простейших узоров и блоков, но за многие годы накопилась столь обширная... можно сказать, библиотека готовых элементов на все случаи жизни, что изобретать новые, как правило, не было необходимости... А мне вот пришлось. Конечно, основа у меня имелась. Существует множество узоров магических движителей, использующихся в промышленности, но все они оказались слишком примитивными и узкоспециализированными. Касалось это в первую очередь блоков управления. Мы перебрали множество вариантов, но ни один из них нас не удовлетворил.
   Где-то через час работы, неоднократно переделывая уже почти законченный узор, ругаясь, вытирая ручьи трудового пота, и, начиная все заново, я добился того, чего хотел. Осталось провести испытания. Нарезанные и склеенные в ленту полоски бумаги кончились, поэтому пришлось заняться еще и этим творческим трудом. Наконец, и это было сделано. Однако начинать испытания без учителя было бы невежливо, тем более, что мой узор был новый, еще никем не опробованный, и тот должен был хотя бы предварительно посмотреть на него.
   Лабриано устало вошел в кабинет, когда я уже подумывал ехать домой, боясь опоздать в театр. Свента, правда, тоже могла задержаться, но в последние дни это стало редкостью. В оставшиеся до выпуска менее двух месяцев их наставники, в основном, занимались подтягиванием отстающих, а на отличников почти не обращали внимания.
   Рассказав Лабриано свою идею, предложил перенести испытания на завтра, но учитель прямо на глазах ожил, кинулся к прибору и впился магическим взглядом в мое творение. Удовлетворенно и даже несколько удивленно хмыкнув, сказал, что ради такого дела, как испытание, он уже забыл про усталость и настаивает на его скорейшем проведении. Проворно схватив передатчик - связку кубиков с символами, отошел в угол, хотя это и не имело значения, активировал узор и набрал довольно оригинальный текст: "Привет, народ!". Прибор никак не отреагировал на его манипуляции. Он снова активировал передатчик и заново набрал текст. Ничего. Повторив попытки еще несколько раз, он, наконец, сдался.
   - Ничего не понимаю. Должно же работать... а не работает.
   Мы оба подошли к дальнографу, еще раз тщательно проверили узор и ничего такого не нашли. Должно работать, но не хочет. Минут десять блок за блоком все перепроверяли и опять безрезультатно. Вдруг Лабриано хлопнул себя по лбу:
   - Милейший! А новый, заряженный, источник-накопитель магии мы подсоединили?! Нет! Живо давай сюда кристалл!
   Я кинулся к коробке с заготовками, схватил первый попавшийся и быстро зарядил его. Потом мы кое-как прикрепили его к прибору - надо будет подумать над специальным гнездом для источника - и подключили к основному узору. Лабриано вновь отошел в дальний угол, активировал узор и, не дыша, набрал эти бессмертные слова: "Привет, народ!". К нашему восторгу дальнограф мягко застрекотал, исправно пропечатывая буквы на ленте. Мы, чуть не расталкивая друг друга локтями, набросились на несчастный прибор, как голодная собака на мозговую косточку. К нашему полнейшему восторгу убыль магии в накопителе была практически незаметна. По нашим приблизительным подсчетам одной зарядки должно хватить на печать от восьми до десяти тысяч символов. Естественно, что, забыв обо всем на свете, мы, как дети, стали развлекаться, передавая и передавая тексты с самым хитро-мудрым содержанием и из самых разных мест госпиталя. Даже на крышу с передатчиком забирались. Дальнограф работал надежно.
   - Господин Филлиниан, Вас там спрашивают, - прервала наши взрослые игры строгая помощница.
   - А кто? - раздосадованный из-за прерванного эксперимента несколько раздраженно спросил я.
   - Я! Я спрашиваю! Ты, говорят, в театр со мной и Сеном собирался? Или слуги врут? - зеленые молнии любимых глаз, кажется, прошибли мой лоб и совсем выжгли остатки мозгов.
   - А... Свента... милая! Я... это... с учителем вот...
   - Все, милейший. На сегодня хватит. Завтра идем к генералу - о встрече я договорюсь. Доложим о результатах. А сейчас ступай, драгоценнейший, тебя ждут, - засуетился вдруг учитель, мягко выталкивая меня из кабинета, - я сам еще немного поработаю и закончу. Всего вам всем наилучшего.
   Свента развернулась и решительно пошла на выход - я за ней.
   - Времени мало, поэтому поедешь, в чем есть, и пусть тебе будет стыдно. А я всем объясню, что муженек вспоминает о своей жене только тогда, когда ему что-то от нее надо. В том числе может пригласить в театр и не придти, потому что у него какой-то опыт интересный.
   Действительно. Времени на переодевания не было совершенно, а я щеголял в своей рабочей мантии, как был в больнице у Греллианы, так и поехал к Лабриано. Теперь вот в театр. А что сделаешь? Не поехать еще хуже. Свенту пока рановато выводить из... слегка взволнованного состояния, поэтому приходится терпеть. Разумеется, если бы мы покупали эти билеты на обычные, даже самые дешевые места, я бы ни за что не пошел в таком виде, но в ложе примы все было довольно демократично. В ней могли спокойно соседствовать маркиз, студент, офицер, кондитер, лекарь... Всех объединяло одно - дружба с певицей. Билеты для гостей были совершенно бесплатны, и всего лишь свидетельствовали перед служащими театра о нашем праве находиться в указанном месте. Тем не менее, крайне редко, например, офицер мог позволить себе появиться в полевой форме. Разве что в самом крайнем случае. Вот так вот меня Свента и наказала за легкомыслие.
   По дороге я решил попытаться разделаться с парочкой загадок и, не зная, кто может ответить, задал вопрос сразу всем.
   - Кто-нибудь знает, почему академия не потребовала, чтобы графиня и Леси жили в общежитии? Протис, насколько мне известно, учится сейчас в закрытой военной схоле. А девушки что же?
   - Я так и знала! - мой вопрос, похоже, подлил масла в огонь... недовольства Свенты, - я для тебя всего лишь чириканье воробьев за окном! Ты меня никогда не слушаешь! Еще Талли ходить не научилась, как я тебе все подробно разъяснила, а ты со своей магией вечно где-то в небесах обитаешь. Сен, представляешь, мужа своего могу видеть прямо как короля нашего, только по записи и ненадолго?! Утром на разминке он, понимаешь ли, еще спит. Вечером за ужином блуждает взглядом по потолку и отвечает невпопад. Даже ест, не замечая, что перед ним поставили. Потом уходит в свой кабинет заниматься и выходит оттуда далеко за полночь такой, словно в одиночку баржу с дровами разгружал... - она вдруг прижалась ко мне и обняла. - Нельзя же так, Филик. Я очень боюсь за тебя. Понимаю - ты целитель и наставники твои - целители, но все равно схожу с ума от беспокойства. Вдруг что-то пойдет не так?!
   Надо сказать, что хоть Финь Ю и обещал научить меня обходиться без сна, но у меня пока не получалось. Для сна, правда, уже хватало четырех-пяти часов в сутки, но и этого было, по словам наставника, слишком много. Он ожидал от меня большего прогресса.
   - Милая, ну не переживай. Все будет в порядке.
   Несколько минут мы так и просидели обнявшись. Я что-то шептал жене, ласковое и успокаивающее, гладил ее по волосам и плечам, целовал. Она вздохнула, мягко освободилась из объятий, поправила волосы и, наконец, ответила на вопрос.
   - Я сама подробно не знаю всю ситуацию, но, насколько мне известно, с графом, отцом Олисии, наладились взаимовыгодные отношения. Ему пообещали полное исцеление дочери от болезни, а также обучение в одной из лучших академий мира. Однако не исключена попытка недругов графа захватить ее или расправиться, чтобы повлиять на отца, поэтому КСОР попросил нас приютить лоперцев на некоторое время - наш особняк в защищенности уступает только королевскому дворцу. Два знахаря посменно дежурят ночами - контролируют усвоение знаний так же, как это делается в общежитии с первыми курсами. Сена, кстати, тоже просили помочь в этом деле, поэтому мне было проще уговорить его остаться у нас.
   - А как у тебя с Весаной дела обстоят? - спросил я друга, раз уж речь зашла о нем.
   Тот как-то неопределенно пожал плечами и смущенно ответил:
   - Даже ж не знаю, что сказать. Откровенно говоря, я не сильно переживаю, что не вижусь с ней каждый день. Пару раз встречались. Разговаривали. Но как-то все... - он помялся, пожал плечами и добавил, - неопределенно, в общем, как-то...
   - Ну-ну, - усмехнулась Свента и сдала парня с потрохами, - он тут и на подопечную свою, Лесиозу, заглядываться стал, и в театре пропадать на представлениях с участием Вителлины. Смотри, Сен, у нас не халифаты - жену только одну можно иметь. Глянь, Филик, на этого сердцееда. Каким он был скромным на первых курсах. Помнишь? А сейчас кружит девушкам головы направо и налево, да выбирает - с этой пойду сегодня в парк, а с этой завтра в ресторанчике посидим...
   Сен, красный, словно перезрелый заокеанский овощ - томат, слабо отбивался от атак моей жены:
   - Ну, Свента. Ну, скажешь же тоже. Лесичка, она ж такая добрая, милая, а Линочка - такая уж умница, такая ж душевная...
   - Слышишь? Как он их уже. Лесичка! Линочка! Если ты своим слишком могучим для такого мелкого дела умом еще не дошел - поясняю. Лесичка - это у него теперь так Лесиоза зовется, а Линочка... Кто, как ты думаешь? - Свента откровенно забавлялась ситуацией. - Вителлина это. Да-да. Именно она. Наша с тобой подруга и между делом прима королевской оперы. Вот увезет ее Сен в свою Саргоссу - придется и оперу туда же переводить, да и нам туда ездить на представления.
   - Ну, скажете уж, - засмеялся друг. - А, может, это я к ней в Сербано перееду. А?
   К театру мы подъехали на грани опоздания, а порядки там были довольно жесткие - опоздал - жди антракта. Стараясь быть маленьким и незаметным, я, прячась за широкой спиной Сена, шустро направился в сторону ложи примы, торопясь занять свое место пока никто из знакомых не заметил. Это мне удалось, поскольку прозвенел уже третий звонок, и опаздывающая публика спешила занять свои места, ни на кого не обращая внимания. С облегчением утонув в своем кресле, я приготовился приобщаться к искусству.
   В первом антракте я из ложи не выходил и с интересом смотрел на поведение друга. Стоило прозвучать звонку, Сен заерзал, заозирался, достав гребешок, торопливо привел в порядок прическу и так, с моей точки зрения, идеальную, и застыл в ожидании. Вителлина, как обычно, зашла в ложу поздороваться с друзьями и подругами, подарив каждому улыбку и пару теплых слов. Однако была несколько рассеяна и все ее внимание, как я заметил, принадлежало Сену. Взгляд, обращенный на друга, был настолько красноречив, что самому невнимательному человеку говорил о ее особом к нему отношении. Чтобы она ТАК смотрела на мужчину, я еще никогда не видел. Сен в свою очередь, словно подброшенный пружиной, вскочил при появлении певицы и явно мучился, пока певица общалась с друзьями. Наконец, Вителлина закончила церемонию приветствия, сократив ее до минимума, взяла Сена под руку и парочка торопливо вышла в холл.
   Меня несколько встревожила эта ситуация. Ведь была еще Весана и... Лесиоза. Как будет с ними? А если Сен в итоге предпочтет не Вителлину? Я как представил себе ту боль, которую она может при этом испытать, так мне самому стало нехорошо. Все-таки Весана и Леси не были для меня настолько близки как Вителлина.
   Сам я из ложи не вылезал, стесняясь своего одеяния. Однако ко второму антракту малая нужда все-таки заставила меня покинуть укрытие и постараться прокрасться в туалетную комнату. Вылазка моя для глазастых сплетниц тайной не оказалась.
   - Господин лекарь! - встревожено вскричала одна особа. - Вы не могли бы сказать нам к кому вы пришли?
   Я пробормотал, что к Вителлине и попытался отцепиться от этой дамы, но не получилось.
   - Что с ней? Что-то случилось?
   - Ничего не случилось, леди. Все в полном порядке.
   Сказав это, я скрылся за дверями столь нужных мне апартаментов. Обратный путь проделать было не в пример легче. В том числе и потому, что зрители в холле, организовавшись в группы и группки, что-то живо обсуждали, не обращая на меня ни малейшего внимания. Меня это только порадовало. Я устроился в кресле и уже спокойно стал дожидаться третьего акта. Вдруг в ложу ворвалась Свента - надо сказать, что любимая, когда встревожена, всегда именно врывается, вламывается или штурмует.
   - Филик! Там что-то с Вителлиной! Ты должен посмотреть!
   - Что с ней? - забеспокоился я. Только что она вполне живая и здоровая ушла с Сеном прогуляться по холлу. Что с ней могло случиться рядом с таким бойцом и почти лекарем?
   Не рассуждая, я побежал за Свентой. Возле гримерной певицы плотная толпа зрителей о чем-то негромко рокотала, как у постели тяжелобольного человека. Передо мной, разглядев мантию, живо расступались, давая дорогу. У самых дверей стояли несколько персон, видимо и организовавших это нашествие. Пока мы пробирались я услышал несколько версий случившегося - от простой потери голоса до неизлечимой болезни, которая поразила любимую всеми лицедейку в самом расцвете лет и таланта.
   Дверь гримерной открылась и Вителлина вышла вместе с Сеном.
   - Госпожа Вителлина! - торжественно начал один из организаторов. - Мы все любим вас и просим не скрывать от ваших почитателей даже самую страшную правду.
   Вителлина растеряно посмотрела на Сена и сказала:
   - Господа, неужели я должна докладывать всем о своих интимных делах?
   - Что вы! Нам не нужны подробности. Наш долг - помочь вам избавиться от болезни. Для этого мы уже организовали сбор средств.
   - Но, - мило покраснела певица, - я понимаю, что некоторые поэты называют это болезнью, однако, ни один лекарь не способен от этого излечить.
   - Поверьте, милая Вителлина, среди нас, почитателей вашего таланта, есть много влиятельных персон. Мы, уверяю вас, добьемся помощи даже целителя!
   - Но... я не хочу от этого исцеляться, - совсем растерялась Вителлина. Толпа осуждающе загудела. - Постойте, господа, мне кажется здесь какое-то недоразумение. Почему вы решили, что я больна?
   - Так вот же, - вылезла давешняя сплетница и показала на меня, - вот же лекарь приехал к вам. В мантии. Стало быть, на службе. Сказал, что к вам. Значит, у вас что-то случилось, и мы все забеспокоились...
   - Да. Это мой друг, Филлиниан. Он ассистент знахаря...
   - Господа. Прошу извинить моего мужа, - вмешалась Свента. - Дело в том, что он просто не успел переодеться после напряженного дежурства в больнице и приехал прямо так.
   - Однако и сама госпожа Вителлина сказала, что чем-то больна, - не отставала прилипчивая дама.
   - Когда?!
   - Ну, когда сказали, что поэты называют это болезнью...
   - А вот ЭТО, - твердо сказала певица, - вас совершенно не касается.
   - Господа, - возвестил пожилой господин, до этого молчавший, - мне кажется, недоразумение благополучно разрешилось, а посему, не следует ли нам разойтись по своим местам и продолжить внимать прекрасному голосу госпожи Вителлины?
   Зрители вняли голосу разума и, все еще обсуждая происшествие, поспешили в зал.
   - Филик! Неужели нельзя оставить тебя одного хоть на минутку, чтобы ты не вляпался в какую-нибудь историю?
   - А что мне, утку из больницы следовало прихватить?
   - Мог бы помолчать тогда.
   - Невежливо молчать на вопросы дам. Тем более я ничего такого и не говорил.
   - Ладно. Дома поговорим, - закруглила разговор жена.
  
  
   Глава 7
  
   Финь Ю напомнил о себе через три дня. Получив от него сигнал, я поудобнее расположился в кресле и сформировал нить-связь. В отличие от прошлых занятий он не стал с ходу давать задания и бамбуковой палкой набивать на моем мягком месте твердые мозоли - вместо этого он задумчиво и, мне показалось, печально стал ходить по комнате, заложив руки за спину, изредка поглядывая на меня. Молчал он довольно долго - минут пять. Наконец, видимо принял окончательное решение и сказал:
   - Филлиниан. Возможно, я правильно понял, что с тобой происходит. Ты легко и быстро усваивал факты, встраивая их в свою структуру знаний. Я и, подозреваю, другие наставники решили, что раз знания усвоены, значит, осмысленны и поняты в полной мере. Оказалось - это не так, - увидев на моем лице совершеннейшее недоумение, пояснил. - Образно это можно представить, как дворец, к которому пристроили множество отдельных домиков, соединив коридорами-переходами с дворцом, но не между собой. Эти пристройки так и не стали частью дворца, существуя сами по себе, и даже нарушая гармонию всего комплекса.
   Он тяжело вздохнул, посмотрел мне в глаза, будто выискивая в них что-то для себя важное, и строго сказал:
   - Есть два пути решения твоей проблемы: постепенно достраивать эти пристройки, по одной включая в систему твоего "дворца" - это может занять десятилетия; или попытаться радикально решить проблему - снять неизвестный блок в твоем разуме, который не дает тебе правильно принимать и обрабатывать сведения. Второй путь очень и очень опасен. Тебе снова придется пройти через зеркало и погрузиться в себя настолько, насколько это тебе удастся. В прошлый раз требовалось только одно - вернуться и не "утонуть" в самом себе. Теперь же ты будешь погружаться сознательно так далеко, как только это возможно. При этом риск настолько велик, что я бы категорически настаивал на первом варианте, но, как твой учитель, понимаю, насколько этот путь будет для тебя мучителен. Выбор за тобой. Думай. Когда примешь решение - свяжись со мной.
   Наставник кивнул и прервал связь, а я с гулко бухающим в груди сердцем остался сидеть в кресле. Снова нелегкий выбор. Выбор между длинным и безопасным путем и коротким, но таким, что можно не вернуться. Никогда. Я на своей шкуре ощутил, что такое выбрать, имея жену и ребенка. Теперь я отвечал не только за себя, но и за них. Когда эта мысль четко прояснилась в моем сознании, я понял, что уже все решил. Не могу тянуть. Не могу монотонно и кропотливо изучать узор за узором, зная, что разгадка всех их тайн совсем рядом, но за непробиваемой каменной стеной, которую надо изо дня в день выкрашивать мягкой щепочкой. Но как сказать это Свенте? Как она воспримет такое мое решение? Не назовет ли безответственным себялюбцем, идущим на неоправданный риск, и все потому, что лень работать, как все?
   Я так и просидел в кресле до самого прихода жены, терзаясь сомнениями и воображая всякие ужасы, могущие последовать за моим решением для моих близких. Это выматывало не меньше, чем тренировки с Финь Ю. Свента вернулась усталая и встревоженная. Я знал причину. Обычный синдром отличника, который напрочь забыл - на сто двадцать первой странице третьего тома монографии сформулирован данный постулат или на сто двадцать второй. Это дает ему основания считать, что он ничего не знает, к экзамену не готов и провал абсолютно точно неизбежен.
   - Милая, что тебя беспокоит?
   - Представляешь, меньше чем через месяц у нас экзамен по боевой подготовке, а я совершенно не в форме. Сегодня наш Капер задел меня три раза, когда раньше у него получалось не больше двух раз...
   - Ну и что? - искренне удивился я. - Меня он пять раз задевает во время стандартной тренировочной схватки и говорит, что я мог бы сдать экзамен, как невидимка, а уж с твоими-то успехами...
   - Ты гражданский - к тебе и требования совсем другие, - махнула рукой жена, отметая мои попытки ее успокоить.
   - Ты говоришь, Капер - первый боец королевства. Ты успокоишься только после того, как ОН начнет подсчитывать сколько раз ТЫ его задела?
   - Нет. Ты не понимаешь... В общем, надо тренироваться больше, иначе экзамен я не сдам. Вот и все!
   Она вышла из кабинета и прошла в гардеробную переодеться. Вернувшись через полчаса и застав меня все в том же кресле, она сразу догадалась, что происходит что-то не то.
   - Филик, что с тобой?
   Ну, вот и тяжелый, но неизбежный разговор с самым близким для меня человеком. Поддержит она меня или нет. Как мы дальше будем жить, если нет?
   После моего рассказа Свента как будто немного постарела, или в данном случае правильнее было бы сказать - повзрослела. Она отодвинула свои заботы куда-то далеко вглубь себя, внимательно и тревожно всмотрелась в мои глаза, будто видела в первый и последний раз, потом медленно и тяжело произнесла:
   - Я не буду спрашивать, какое решение ты принял. Думаю, я не ошибаюсь и... я должна подумать.
   Она встала и, не оглядываясь, направилась в сторону спальни. Мне очень не хотелось взваливать на нее такую ношу, но иначе поступить я не мог. Мне казалось, что жена тоже имеет право выбора в такой ситуации. Обдумав в очередной раз свои мотивы, я пришел к выводу, что все-таки это не было попыткой свалить ответственность за принятие решения на нее. Хотя, может, не стоило говорить? Однако, сколько продлится это самопогружение, я не знал, а что будут чувствовать родные, не зная, что со мной происходит, даже страшно представить. Тем более самому оказаться в таком же положении. Нет. Все правильно.
   Ночью мы практически не спали. Видимо угроза возможной потери отпустила все тормоза, и мы отдавали себя друг другу с неистовством обреченных. Чаша блаженства, приправленная горчинкой тревоги, возносила нас с любимой на такие вершины чувственного наслаждения, что казалось вот-вот, еще немного, и мы со Свентой сплавимся в единое существо, которое уже никто и ничто не сможет разделить. Мы любили друг друга, как в первую брачную ночь, отдавая себя неистово. Целиком. Без остатка.
   Перед самым рассветом Свента, положив голову на мое плечо, тихо сказала:
   - Мы с дочкой очень любим тебя, Филик, и... мы будем рядом с тобой, и мы будем надеяться. Ты только помни, что тебя здесь любят и ждут. Пожалуйста, помни, Филик, о нас даже там! Возвращайся, пожалуйста. Вдруг это поможет как-то. Мы... мы будем ждать тебя.
   Больше мы с ней на эту тему не разговаривали. Единственно, перед уходом на занятия, уже открыв дверь на улицу, Свента на пороге обернулась и спросила:
   - Когда?
   - После занятий с Греллианой.
   - Значит, около семи. Я буду дома.
   После ужина я связался с Финь Ю и сообщил о своем решении. Наставник только кивнул и предложил подготовиться - принять пару эликсиров и лечь на кровать. Когда все было сделано, он порекомендовал сосредоточиться, постараться вызвать образ зеркала - того, что я видел в лабиринте - и войти в него.
   Знакомый туман с пульсирующими сгустками и зеркало. Все так, как и на вступительных испытаниях. Почему предстало именно оно, а не зеркало лабиринта, сказать не могу, видимо, первое запомнилось лучше. Оба зеркала были похожи, как братья близнецы, но я каким-то образом различал их и не путал. Не давая себе ни секунды на колебания, я вошел в... самого себя. Или в свое отражение. Или в свое воображение... Философствовать можно долго и бесполезно - для меня сейчас многократно важнее совсем другое. Понять самого себя. И через это понимание - понять мир и свое место в нем.
   В отличие от прошлого путешествия вглубь себя - отжимаемое белье я изображал недолго. Вскоре неприятные ощущения бесследно прошли, и сознание прояснилось. Знакомая теплая волна дружески обняла меня, окатила неописуемой радостью встречи и, казалось, высоко приподняла на гребень. Все это разумеется, только по моим ощущениям, не более того. На самом деле в знакомом пейзаже ничего не изменилось. Волна предложила мне покатать на себе и показать местные чудеса. Не словами и не жестами. Трудно объяснить, как мне удалось общаться с тем, что не имеет ни формы, ни голоса, ни пространственного расположения. Скорее, я был частью этой волны, если не самой волной. Тем не менее, мне вдруг остро захотелось рассказать этому ближайшему другу о своей проблеме и задаче, поставленной наставником. Может быть, я рассказывал самому себе, но в несомненной пользе такого приема - объяснить что-то другому, чтобы понять самому - я не раз убеждался. К тому же, кто для нас самый внимательный и доброжелательный слушатель? Конечно же, мы сами. Единственная загвоздка - не любим мы почему-то слушать себя. Впрочем, говорить тоже.
   Волна поняла меня, успокоила и предложила себя в попутчики, на что я с радостью согласился. Выбрав объект, я устремился внутрь его структуры, и он с огромной скоростью стал увеличиваться в размерах. Казалось, огромная гора сейчас рухнет и погребет меня под собой. Так оно и случилось. Ясное до этого сознание вдруг спуталось в немыслимый клубок. Очень грубая аналогия этому - горячечный бред. Передо мной хаотично закружились без всякой системы и смысла магические структуры, в которых я узнавал те, что мне давал Финь Ю для объединения их в различные геометрические фигуры, а также узоры, которые изучал, как у Греллианы, так и с помощью магических кристаллов. Точно так же, как и в бреду, я отчетливо понимал, что должен, даже обязан упорядочить их. Неизвестно по какому принципу, в какую фигуру, но хаоса быть не должно. Он меня убьет. Нельзя допустить хаоса. И я старался. Изо всех сил.
   Волна за меня... волновалась. Она мне сочувствовала и всячески старалась помочь. Стоило мне захотеть приостановить мельтешение какого-либо узора, как он останавливался и приближался ко мне. Но все было напрасно. Главное, я не знал, к чему должен стремиться. Все проблемы реальности навалились на меня одновременно и готовы были утопить в болоте моего незнания.
   Казалось, целую вечность длится моя безрезультатная борьба с хаосом. Я уже отчаялся хоть немного упорядочить этот огромный массив узоров, когда наступил прорыв. Сначала два узора объединились в один. Потом к ним присоединились еще два. К получившейся четверке - еще четыре, затем восемь и... дальше процесс структуризации пошел лавинообразно. Вскоре уже не было хаотично порхающих бесхозных узоров - все они слились в одну сложную, но прекрасную и гармоничную фигуру. Самый большой восторг у меня вызвало не появление этой фигуры, а то, что я наконец-то понял, КАК все это "работает". Не меньший я испытал в пятилетнем возрасте, когда пришло озарение, и я смог из отдельных букв сложить свое первое самостоятельно прочитанное слово. Что последовало за этим? Да, как и у всех. Эйфория открытия была столь велика, что я тогда, как умственноубогий носился по дому и читал все надписи, какие встречались на моем пути. Сейчас дело обстояло примерно также. Хрустальная прозрачность мира со всеми его элементами, их взаимным расположением и связями; меня прямо по горлышко залило небесным блаженством. Никакой любитель наркотического опьянения, использующий алхимические суррогаты, не сможет даже в отдаленном приближении достигнуть такого.
   Я забыл обо всем. Действительно забыл. Мне не хотелось останавливаться, но хотелось до дрожи, до сладострастного озноба остаться здесь навсегда и продолжать делать маленькие, но такие восхитительные открытия. Например, эталонные узоры органов тела, над которыми я несколько месяцев безуспешно бился вместе с Греллианой, стали для меня простыми и ясными. Я понимал, что и с остальными в таком состоянии просветления я смогу разобраться очень быстро. Я словно прозрел и научился ЧИТАТЬ тайны мира. Восхитительное чувство.
   Сколько я купался в этом наслаждении, сказать не могу - казалось, всего миг. И можно ли устать от счастья? Оно всегда быстролетно. Сейчас я в полной мере ощутил, что такое азарт исследователя, понял, как родных братьев, тех "лабораторных крыс", которые, забывая обо всем на свете, неделями не вылезали из своих "кузниц открытий".
   Мне ни в коем случае не хотелось отсюда уходить, и Волна поддерживала меня в этом желании, но что-то не давало мне покоя. Чего-то не хватало. Или наоборот, мешало. Чей-то смутный облик все чаще мелькал перед моим взором. Он становился все четче, обретал детали, потом неожиданно разделился на два. Эти два... лица - чем-то мне дорогих - что-то непонятное говорили и говорили. Нежно и настойчиво.
   Я решил по-быстрому разобраться с этим мешающим фактором и сосредоточился на нем. Тут же образы прояснились и заговорили внятно и понятно:
   - Филик, вернись. Вернись, любимый. Нам будет плохо без тебя, - непрерывно говорила... Свента.
   Говорила на самом деле она одна, а вот другая девушка - Таллиана - так отчетливо хотела, чтобы папа встал и поиграл с ней, что для меня ее образы и ощущения транслировались в слова.
   Волна... да, именно она, подсказала мне с сожалением, что пора мне возвращаться. Еще я понял, каким образом можно в любой момент вернуться сюда, не боясь остаться навсегда. Достаточно либо мысленно установить время возвращения, либо часть себя оставлять в реальности и отслеживать, что происходит.
   Я открыл глаза и увидел в кресле рядом с постелью живописную композицию - Свента с дочкой на руках с тревогой смотрят на мужа и отца. Два изумрудных прожектора буквально прожигали меня насквозь.
   - Что случилось? Вы почему не спите?
   Только сейчас я заметил, насколько напряжена была жена. Она с глубоким вздохом расслабилась, посадила дочку мне на живот и тихо сказала:
   - Вот что, милый. Больше не пугай нас так. Хорошо? Я не думала, что это будет так страшно. Ты лежал, как мертвый. Почти не дышал...
   - Ну, полежал немного...
   - Немного? Знаешь, который час?! Восемь утра! Я сама маг и знаю, что такое самососредоточение. Но такого!.. Не видела нигде и никогда! Даже не слышала, что так бывает. Мы с Талли испугались, что потеряли папу. Вот так, милый.
   Дочка нашла интересное занятие и теребила рукав пижамы, а Свента прилегла рядом, обняла, пошмыгала носом, уткнувшись в плечо, и спросила:
   - Ну, хоть не напрасны были наши страхи?
   - Не напрасны, любимая. Очень даже не напрасны... Знаешь, а вы с дочкой очень мне помогли с возвращением. Я даже слышал, как она говорила со мной... - Свента удивлено приподнялась на локте и посмотрела на девочку, - нет, не словами, а... даже не знаю, как сказать... скорее она говорила со мной чувствами.
   - А сейчас? - заинтересовалась Свента, - сейчас говорит, что-нибудь?
   Я прикрыл глаза, сосредоточился - неглубоко и без зеркала - представил образ дочки и... ощутил себя сидящим на ком-то большом, теплом и добром, с которым безопасно и приятно. У этого большого есть красивая тряпочка с картинками. А еще там есть такие кругленькие блестящие штучки с двумя дырочками...
   Я был ошеломлен. Без всякой нити я установил с дочкой связь. Правда я был не вовне, а, как бы, внутри и отчасти сам был ею... Очень похоже на то, что я испытывал при исцелении егеря, когда мог даже управлять его телом, как своим. Однако тогда связь была не настолько тесной. В порядке эксперимента я настроился на Свенту и также четко "услышал" ее эмоции - тревогу, беспокойство и радость от моего возвращения. Тем не менее, так глубоко, как с дочкой, войти в контакт с женой у меня не получилось. Видимо не зря говорят, что с родными по крови может устанавливаться такая вот связь, особенно между родителями и детьми. Вот и еще одна тема для исследования.
   Моему рассказу Свента не удивилась: да-да, она слышала о таком - люди говорили. Это очень здорово, но надо собираться на тренировку. Кликнув нянек, она передала им ребенка и, зевая, пошла было одеваться, но увидев мою фигуру, выползшую из-под одеяла, остановилась на полушаге:
   - Филик! Ты когда успел так похудеть? Никогда не верила, когда лекари на занятиях по первой помощи говорили, что львиную долю энергии, вырабатываемой организмом, потребляет мозг. Но ты, похоже, взялся наглядно мне подтвердить этот вывод.
   Я осмотрел себя и визуально и магически - все мои стратегические запасы были израсходованы подчистую. Еще немного и я стал бы поедать самого себя. Это не очень страшно для целителя - как съел бы, так и наел бы - но... если не суметь вовремя остановиться...
   После завтрака мы поехали на тренировку вместе - время наших занятий с Капером в эти четыре месяца, предусмотренные для обучения нас, гражданских специалистов, совпадало с расписанием группы Свенты. По дороге супруга снова распереживалась по поводу предстоящих экзаменов по рукопашному бою, я, как мог, ее успокаивал, но безуспешно. Наконец, не выдержал и спросил:
   - Скажи, амулетами во время экзамена пользоваться можно?
   - Ты имеешь ввиду защитными и атакующими? Сначала бой будет без магии: без оружия и с оружием. Потом одиночный с оружием и магией. Последним бой в составе пятерки. Единственно, каждый будет снабжен целительским доспехом. Комиссия будет оценивать весь комплекс. Кстати, зарядка амулетов за счет проигравших. Ты нам зарядишь, если мы проиграем?
   - Ты не проиграешь. Но будь спокойна - без зарядки ваши амулеты не оставлю. Я вот что хотел предложить тебе - умение в любой момент переходить в боевой транс и управлять этим состоянием. Но здесь без подзарядки не обойтись никак. Собственно поэтому я и интересовался, разрешат ли тебе использовать амулет?
   - Если я правильно тебя поняла, то этот амулет не является ни защитным, ни атакующим?
   - Да. Ты правильно поняла.
   Женушка так обрадовалась, как другая радовалась бы роскошному букету цветов или дорогущему ожерелью. В нетерпении она даже подпрыгивать на сидении кареты начала.
   - Свента, милая. Давай до вечера потерпим. Хорошо?
   - Хорошо, - покладисто сказала она, но я чувствовал, как ей хочется получить эту игрушку прямо сейчас.
   - Ладно. Много времени это не займет. Заодно и опробуешь под моим контролем.
   Откровенно говоря, мне и самому не терпелось с одной стороны, помочь жене, а с другой проверить, как узор, в числе прочих исследованный и доработанный мной сегодня во время самопогружения, может быть использован магом, но не целителем. Во всяком случае, первое время я должен буду держать под полным контролем, как это пойдет у жены.
   Приехав в центр подготовки, мы переоделись и прошли в зал. Занятия еще не начались, и у нас на все про все было немного времени. Свента легла на соломенный мат и сосредоточилась на себе. Я сформировал комплексный узор ускорения и регенерации, внедрил его в магическую структуру жены и добавил к ее комплексу знаний необходимые сведения об управлении. Куда встраивать блок этих сведений, чтобы они усвоились с минимальными трудностями, я теперь представлял себе очень хорошо. Единственной трудностью было решить вопрос с накопителем. Временно я внедрил узор в серебрушку, за которой быстренько сбегал в раздевалку, и пометил ее знаком, чтобы не спутать с обыкновенной монетой.
   До самого начала занятий Свента тренировалась в вызове ускорения и регенерации, держа монетку в кулаке. Все работало надежно. Минут за десять она уже настолько освоилась с управлением, что делала это бессознательно. То есть и управляющий набор сведений усвоился хорошо.
   - Филик! Это так здорово! - в восторге прокричала самая счастливая в данную секунду женщина мира. - А надолго хватит заряда?
   - Часа на полтора боя или регенерации. Но если не будешь злоупотреблять, то накопитель будет пополняться сам. Под твоим управлением, разумеется. Запомни магус. Будет время и силы, сформируй его и направь на монетку. Там есть специальный преобразователь. Об уровне зарядки он тебя будет информировать по мысленному запросу. Попробуй.
   Свента попробовала узнать сначала уровень зарядки, потом сформировала магус и, как я ей говорил, направила его на монетку:
   - Ой. А чего так мало подзарядилось-то?
   - Не забывай, что накопитель у тебя целительский. Простыми магусами его заряжать нужно долго. Но если ты не ведешь непрерывные бои, то в свободное время потихоньку, без фанатизма, подзаряжай... Ладно-ладно. Даже уговаривать меня не надо, буду сам его подзаряжать, как и прочие. Но не бесплатно! Будешь должна мне по три поцелуя за каждый амулет. Договорились?
   - А не слишком ли жирно будет с любимой жены так дорого брать? Или ты считаешь, что мои поцелуи дешевы и не дарят наивысшего наслаждения?
   - Что ты, что ты! Конечно же, дарят! Хорошо - два поцелуя и закончили торги. Вон уже и Капер появился - жертву на сегодня ищет, - я тяжело вздохнул. - Думаю, и так всем ясно, кто эта жертва.
   Как и обещал, начальник центра все это время тренировал меня лично, буквально не давая вздохнуть. Иногда я даже сомневался - мое призвание лечить или калечить?
   - Что так похудел, Филлиниан? Или с женой проблемы? - Свента фыркнула и улыбнулась. - Ладно. Твое дело. Можешь не объяснять. Так даже интереснее.
   В первый же день, когда Свента провела со мной тренировочный бой как с незнакомцем, узнав, что мы с ней супруги, некоторые доброжелатели сочли своим гражданским долгом просветить Капера, подавая это горячее блюдо под соусом наглого оскорбления командирского достоинства. Тот, однако, оскорбления в этом не усмотрел, доброжелателей послал... на усиленную тренировку, а у Свенты просто поинтересовался, почему она выбрала для показательного избиения именно меня. Жена, не растерявшись, ответила, что хотела вместо скучного и быстрого избиения слабака продемонстрировать бой, способный заинтересовать такого мастера и ценителя боевых искусств, как господин начальник. Тот с достоинством кивнул и, согласившись с ее доводами, больше вопросов не задавал.
   Сегодня, закончив издеваться надо мной, он попросил отойти в сторонку и сказал:
   - Не удивляйся, Филлиниан, я знаю, что ты целитель. Мне приходилось иметь дело с вашим братом. Все вы очень быстро обучаетесь. Но у тебя помимо прочего еще и талант к бою. Другое дело, что великом воином, боюсь, тебе не быть. И знаешь почему?
   - ??
   - Только не надо этого: "не очень-то и хотелось". Как прижмет, так и выясняется, как правило, что хотелось и даже очень. Дело вот в чем. Нет в тебе необходимой агрессии. Желания подавить и победить противника во что бы то ни стало. Понимаешь?.. Ты очень хорошо усвоил техническую сторону боя. Даже мне придраться здесь уже не к чему. Но вот моральная и психологическая, откровенно говоря, не соответствуют. Ты все время пытаешься щадить противника - ведешь бой так, словно тебе же его и штопать после всего, а лень. Такие вот дела... К сожалению, дальше заниматься с тобой я не имею возможности, поэтому оставшиеся дни я разрешаю тебе не ходить на тренировки, но все-таки рекомендую не забрасывать это дело.
   Тепло распрощавшись с Капером, я переоделся и, как положено по расписанию, поехал к Лабриано. У того в кабинете уже сидел наш с учителем непосредственный начальник - личный порученец генерала и с удовольствием попивал чай.
   - У меня хорошая новость, господин Филлиниан. За дальнограф каждому из вас начислена премия - по семь с половиной тысяч корон. Господину Вассиану за механику - одна тысяча корон.
   Новость действительно меня порадовала - хотя министром финансов в нашей семье была Свента, но что купить мы с ней всегда обсуждали. В том числе жене очень хотелось купить свой дом и не зависеть от милости родителей. Она, конечно, не сомневалась в их добром расположении, но хозяйкой себя не чувствовала. Так что эта солидная премия была для нашего семейного бюджета отнюдь не лишней, приближая осуществление мечты.
   - У меня еще и задание для вас будет, - продолжил между тем Кламириан. - Дело в том, что небезызвестный вам лоперский граф потребовал в качестве гарантии нашей лояльности... вас, Филлиниан. У него сейчас трудные времена - весьма вероятны военные конфликты с мятежниками, а со знахарями там, как известно, ситуация напряженная... Поскольку вы, якобы, только оканчиваете четвертый курс, мы попросили небольшой отсрочки до начала летних месяцев. Таким образом, если нет у вас каких-нибудь возражений, придется на три месяца съездить обратно в Лопер.
   Я понимал, что могу немного покапризничать и даже отказаться, но, насколько мне известно, на такие задания целителей направляют только в случае их особой важности для королевства. Видимо, этот граф - папа Олисии - был очень и очень нужен нашим правителям.
   - Возражений нет, - просто ответил я.
   - Благодарю вас, - искренне сказал Кламириан. - В таком случае, вам надо найти "окно" в расписании для занятий лоперским языком. Вас надо избавить от элморского акцента, поскольку поедете вы туда в качестве знахаря Алониуса. Впрочем, подробности легенды обсудите позже с нашими специалистами. А пока, к сожалению, дела настоятельно требуют моего присутствия в другом месте. Честь имею.
   М-да. А могли бы и в Сербано направить. Еще раз штурмовать ущелье Змей. Уже привыкать стал - как лето, так мне в горы. Год назад, слава Богам, никто не погиб, хотя раненых было много - Лабриано, толком не отдышавшись после боя с монстрами, должен был срочно заняться спасением некоторых из серьезно пострадавших гвардейцев. А тут еще уверенность в моей несомненной гибели отнюдь не поднимала его настроения. В результате экспедиция, кроме того что в этом ущелье полно забавных зверушек, ничего толком не выяснила.
   Знал я также о предстоящем походе в пещеры грассерских гор. Но тут от меня ничего не зависело - когда целители, которым была поручена разработка эксперимента, придумают что-нибудь путное, тогда и будет разговор. Представляя по рассказам Лантиссы, как любят нынешние целители что-нибудь новенькое открывать или исследовать, результата их творческих усилий можно ожидать лет через десять...
  
   Глава 8
  
   Три недели после памятного погружения в себя пролетели, как на крыльях. Я с восторгом занимался с Лабриано доводкой дальнографа, с Греллианой - узорами органов, с Финь Ю - общими принципами построения узоров. В изучении магии наступил прорыв и Греллиана, не зная, откуда он взялся, не могла нарадоваться на мои успехи. Помимо структуры мы с ней начали изучать приемы и методы внесения изменений в узор, - сначала самых минимальных, разумеется, - с использованием в качестве идеальной модели соответствующих участков эталонной структуры. Мы выявляли различия между двумя узорами и вносили изменения в соответствии с эталоном, учитывая особенности строения конкретного организма. Это оказалось тонкой и кропотливой работой.
   В чем тонкость этой работы можно продемонстрировать на простейшем примере. Допустим, мы вдруг задумали доброе дело - из субтильного хлюпика сделать силача. Чтоб прямо как в цирке - руками подковы гнул и быка поднимал. Казалось бы, нет проблем - нарастили мышечную массу и все дела. Но самое интересное начинается дальше. Выдержат ли его тоненькие косточки? Смогут ли легкие поставлять кислород в необходимом количестве? Справится ли сердце с такой нагрузкой? И так далее, и тому подобное... В природе любые изменения происходят постепенно, давая время и другим органам подстроиться под новые условия, и то, калек, организм которых так и не смог этого сделать, бродит по миру немалое число. Что уж говорить об опасности быстрых и непродуманных изменений. Загубить человека можно "в два счета".
   Короче говоря, я еще в самом начале долгого пути, но уже могу по нему идти, а не ползти. Там глядишь и бегать научусь... Но это пока пустые мечты.
   Подошло время выпускного экзамена у Свенты, и с утра она сама не своя - даже разминку провела без удовольствия. Как мог, я пытался внушить ей уверенность в себе и кое-чего в этом добился. Уехала она более-менее успокоенной, а мне предстояло последнее занятие по лоперскому языку, после которого назначена была встреча с генералом КСОР Алтиаром для обсуждения деталей поездки к отцу Олисии. Жене я пока ничего не говорил, но был уверен, что она поймет правильно - все-таки сама без пяти минут офицер КСОР и что такое служебная тайна знает не понаслышке.
   - Ну, что ж, господин Филлиниан, - сказал мне напоследок наставник по лоперскому языку, подкапитан КСОР, - легкий элморский акцент у вас остался. Чтобы его убрать понадобится гораздо больше времени, чем мы с вами потратили. Однако ваш акцент - один к одному акцент коренного лоперца некоторое время прожившего в Элмории. Прошу учитывать это в вашей работе.
   Подкапитану, похоже, не сообщили цель его занятий со мной согласно общему правилу КСОР - сообщать исполнителям не более того, что им может потребоваться для выполнения задания. Задание было - отшлифовать мою речь, а для чего - не имело для офицера никакого значения.
   В приемную генерала я прибыл за пять минут до назначенного времени. Секретарь предупредил, что придется сначала дождаться кого-то еще, после чего меня примут.
   Через тридцать пять минут в приемную вошла... Свента. Она сияла, как тщательно надраенная серебряная посуда, из чего я сделал очевидный вывод, что экзамен она сдала, и в то же время была несколько удивлена неожиданным приглашением к высокому начальству.
   - Филик! И ты здесь? Представляешь, я сдала! Сдала! Председатель комиссии приказал особо отметить мои успехи в боевой подготовке! А зачем нас вызвали, ты не знаешь?..
   Как раз в это время секретарь предложил нам пройти в кабинет.
   Генерал поприветствовал нас и предложил сесть. Сам же, по своей привычке, стал прохаживаться по кабинету.
   - Сначала позвольте, леди Свентаниана, поздравить вас с отличной сдачей экзамена по боевой подготовке, - жена благодарно кивнула. - Не удивляйтесь, - пояснил Алтиар, видя удивлённое лицо Свенты, - тот, кто передал вам мое приглашение, доставил мне и результаты экзамена. Во-вторых, исходя из интересов дела, принято решение ознакомить вас с некоторыми сведениями. Политическая ситуация такова, что вашему мужу, господину Филлиниану, необходимо будет на три месяца убыть в Лопер к графу Цвентису фро Кордресу, отцу Олисии. Нежелательно, чтобы кто-то связал повара и травника Алониуса, прибывшего на службу к графу, с элморским дворянином, вашим мужем, Свентаниана. Хотя это и маловероятно, но мы должны предусмотреть и такую возможность. Поэтому внешность господина Филлиниана будет изменена целителем так, чтобы каждый, знающий его лично мог сказать, что при некотором общем сходстве - это все-таки разные люди. Для исполнения роли вашего мужа уже назначен офицер, которому, разумеется, соответственно изменена внешность. К сожалению, мы не можем отправить в Лопер боевую пятерку, поэтому "Алониуса" будет защищать "жена". Девушку на эту роль мы тоже подобрали.
   - Господин генерал. Разрешите спросить вас?
   - Я догадываюсь, о чем вы хотите меня спросить - почему не вы едете в качестве жены? Угадал? - Свента кивнула. - Два соображения. Первое. У вас маленькая дочь. Второе. Кое-кто в Лопере не оставил мысль захватить вас для воздействия на вашего отца.
   - Господин генерал. Дочка уже достаточно большая, чтобы я могла оставить ее на три месяца на попечении бабушек. А во-вторых, если мне изменить внешность, то, я думаю, спрятаться от покушений лоперцев лучше в самом Лопере. К тому же достоверно сыграть роль жены Филика другой девушке будет очень сложно... Я тебе дома похихикаю, Филин! Так похихикаю... если ты надеешься...
   - Отставить, курсант! - начальственно рыкнул генерал. - Супружеских измен в этом деле нам не требуется... даже для повышения эффективности прикрытия.
   Свента многообещающе сверкнула глазами в мою сторону, но дисциплинированно замолчала. Несколько минут генерал, молча, прохаживался по кабинету, обдумывая какую-то мысль. Наконец, остановился, внимательно посмотрел на нее и сказал:
   - Что ж, леди. Ваши аргументы мне представляются убедительными. На всякий случай и такой вариант нами проработан. Решаем так. В течение этой недели вы сдаете оставшиеся экзамены, и после присвоения звания вместе с мужем едете на курорт. За отличия в боевой подготовке на целых три месяца. Вашему мужу мы также устраиваем отпуск в больнице. Вместо вас на курорт уедут наши сотрудники, а вы, после изменения внешности - в Лопер. Туда повезете дальнограф и обучите графа работать с ним. Для вас, господин Филлиниан, мы подготовили документ об окончании годичного курса травников при Академии Лекарства города Билозий. Такая провинциальная академия, разумеется, есть и учат там всех желающих бесплатно. Вы, после побега из замка, оставили Олисию в "лапах КСОР", а сами, получив право на проживание, поступили в эту академию, каковую успешно и закончили. Так что теперь вы - дипломированный ассистент травника. Диплом этот, кстати, признан и в Лопере, а, учитывая их острую потребность в таких специалистах, глубоко копать они вряд ли будут. А если и будут, то ничего страшного - все предусмотрено. Во время учебы вы влюбились в девушку из простонародья, которая училась на таких же кратких курсах, но изучала алхимию. Надеюсь, леди хорошо помнит общий курс алхимии? Таким образом, вы тоже очень востребованный специалист. Никого не удивит, что граф нанял вас обоих. Наоборот, завидовать будут. Ну, вот вроде и все. Более детально все моменты обговорите с Кламирианом. Я его извещу. Вопросы ко мне есть?
   Мы оба одновременно отрицательно помотали головой.
   - В таком случае не смею задерживать.
   Мы раскланялись и ушли готовиться к поездке. Пока морально.
   Через неделю готовиться необходимо было уже физически. Для этого дома была рассказана история о награждении Свенты дополнительным отпуском перед началом службы - за успешное окончание схолы с наилучшим результатом. Этот отпуск, согласно выписанным канцелярией КСОР документам, необходимо провести в путешествии по южным курортам Элмории. Мне надлежало сопровождать жену в поездке. Бабушки были категорически против того, чтобы оставить маленького ребенка на столь долгий срок. Однако потом решили - дело молодое, пусть отдохнут от забот. Когда еще им доведется побыть вместе? А уж бабушкина доля такая - помогать молодежи.
   В день отъезда лакеи погрузили вещи в карету, мы по третьему кругу расцеловались со всеми родными, погрузились сами и отправились в путь... закончившийся через пять часов недалеко от города. Экипаж, не останавливаясь, миновал ворота в фигурной чугунной ограде, и прошелестел по песку аллеи к зданию в глубине сада. Капитан нашей охраны переговорил с караульными, дверцы кареты распахнулись, два лакея подхватили вещи, а любезный дворецкий, явно бывший гвардеец, препроводил нас в покои на втором этаже этого трехэтажного особняка, по дороге показывая где что находится в этом здании.
   Перед самым ужином мы были приглашены в малую гостиную, где Кламириан представил нас целителю, которому было поручено изменить нашу внешность. Как всегда, невозможно было сказать, сколько этому человеку лет - тридцать, сорок или все семьсот. Выглядел он немного усталым, как после проведения сеанса исцеления, впрочем, не самого напряженного. Внимательно оглядев нас, немного подумал и сообщил свое решение:
   - Вами, молодой человек, я займусь в первую очередь. Сегодня. Поскольку изменения предстоят небольшие. А вами, леди, завтра после обеда. Сейчас, леди, вы свободны, а с вами мы пройдем в операционную.
   С этими словами "разговорчивый" и "приветливый" целитель встал и, не оглядываясь на меня, направился к двери. В операционной сразу указал на кушетку:
   - Ложитесь и не бойтесь. Это не больно. Сразу хочу сказать. Ваш живот мы уберем. Для нового облика он - лишний.
   Он придвинул кресло, достал кристалл и внедрил в него какие-то узоры. Я видел весь процесс от начала до конца, но не мог взять в толк - зачем. Заметив мой интерес, спросил:
   - Вы что, видите, что я делаю?
   - Вижу.
   - И что же вы видите?
   Я спохватился - не наговорил ли чего лишнего, но целитель понял мое смятение и пояснил:
   - Если вы мой коллега, то это я распознал бы все равно по особенностям структуры вашего организма. Не будете отрицать, что внедрили себе парочку узоров для повышения регенерации и самонастройки системы?
   - Не буду, - покачал я головой.
   - Отлично. Тем легче мне будет провести сеанс. Единственно, теперь не знаю, как быть с вашим животом. Лишить вас запаса энергии и веществ было бы не совсем разумно, но и оставить как есть очень нежелательно. Выбивается из проработанного мной образа.
   - Не беспокойтесь, пожалуйста. В практике исцелений мы широко стали использовать капельницы - в животе я на всякий случай держал запас, если под рукой не окажется необходимых компонентов.
   - Слышал я что-то про эти капельницы, но не верю в них. Передача веществ непосредственно из своего тела мне представляется более надежным и эффективным методом. Его отрабатывали веками. А это новшество... Ладно, вещества вы передаете через капельницу, а энергию собственному мозгу для управления магией откуда поставляете? Хотя, возможно, я не прав. Надо будет познакомиться с этим методом подробнее. Давайте всё-же займемся вами.
   - Можно один вопрос, господин... э-э...
   - Как-то называть меня не обязательно. Вопрос задавайте.
   - Что за узоры вы внедрили в кристалл?
   - Особенности вашей истинной внешности. Когда надо будет возвращать все в исходное состояние - кристалл поможет мне вспомнить.
   - Благодарю.
   - Всё, ложитесь и расслабляйтесь. Если хотите, можете понаблюдать за изменением. Вам будет полезно.
   Я наблюдал, как он и советовал, от начала и до конца, но мало что понял. Меня восхитило, насколько виртуозно, уверенно и быстро он проделывал все манипуляции. Может быть, когда-нибудь я тоже так смогу, но то, что это произойдет отнюдь не в ближайшие годы - это точно.
   Когда он закончил я посмотрелся в зеркало и не узнал себя. Передо мной за стеклом стоял атлетически сложенный парень с немного простоватыми чертами лица, чем-то неуловимо похожий на Филлиниана. Все именно так, как и говорил генерал. Посмотришь мельком или издали - Филлиниан. Присмотришься или подойдешь ближе - удивишься, как мог принять этого незнакомца за Филлиниана? Мастерская работа настоящего художника своего дела. Я с глубоким уважением поклонился мастеру и поблагодарил.
   - Поняли чего-нибудь? - поинтересовался тот.
   Я развел руками:
   - Почти ничего. Так. Отдельные моменты.
   - Это как раз естественно. Сразу понять невозможно. Но со временем, если заинтересуетесь этой областью, вполне сможете освоить.
   Жена меня не узнала. Сначала, как только я показался на пороге, она привскочила с вопросом:
   - Филик, ну как там?
   Потом пригляделась и настороженно спросила:
   - Кто вы и что вам нужно?
   - Привыкай, милая. На ближайшие три месяца именно так я и буду выглядеть. А потом может быть понравится, и не стану меняться обратно.
   - Ну, на-а-а-адо же как тебя!.. - восхитилась жена. - А ничего так. Краса-а-а-авчик. Все крестьянки твои!.. Но-но! Только попробуй у меня!
   - Ага. Не буду пробовать. Посмотрим, что завтра из тебя сделают. Вдруг конопатую толстушку? Все крестьяне твоими будут. Хибарку, пару свиней и лошадь готовы будут бросать к твоим толстым ногам! Ты подумай - не каждый день такие предложения тебе поступают.
   Однако когда сказал, понял, что шутка не удалась. На конопатую толстушку Свента явно была не согласна и встревожилась... не на шутку. Пришлось полночи с удовольствием посвятить отвлечению ее внимания от бесперспективного обдумывания всяческих вариантов новой внешности. Тем не менее, днём она пошла на операцию в немного взвинченном состоянии.
   Если со мной целитель управился за полтора часа, то Свента пробыла у него целых пять. Я ждал ее тоже не без волнения. Пробовал подсмотреть за ходом операции с помощью нити-луча, но мастер действовал с такой быстротой, что я не успевал осознать, что он делает, не говоря уж о прогнозе изменений. Однако опасения наши, к счастью не оправдались. Свенте, в отличие от меня, не требовалось, чтобы ее узнали воины графа, поэтому целителю был простор для творчества. И вот, наконец, наступил долгожданный миг, двери открылись, и жена предстала передо мной в новом облике. Несколько, казалось бы, незначительных штрихов: глаза стали карими, волосы посветлели и стали почти соломенными, щеки - чуть попухлее, рот - немного пошире... В результате Свента превратилась из аристократки древнего рода в простолюдинку, среди предков которой явно бывали благородные личности. В целом, премиленькое личико. Я так и сказал ей. Мило! Даже очень! Жена долго крутилась перед зеркалом, рассматривая себя и привыкая к новому облику. Наконец, хмыкнула, сказав: "Могло быть и хуже", - после чего успокоилась и запросила... ужин. Никогда раньше я не замечал, чтобы она сама спрашивала, когда подадут на стол. Вспомнив свой голод после исцелений, понял, что и Свента потратила много сил на эту операцию.
   - Мне целитель сказал, что некоторое время у меня будет повышенный аппетит. Тело должно немного пополнеть. Совсем немного. Думаю, что он не обманывает, не то, как вернусь, найду его и выскажу ему свое мнение в форме откровенного рукоприкладства.
   - Дорогая, не забывай, что ты едешь не офицеров охмурять, а работать. Надо было бы - пошла бы и в виде кривой, горбатой карги.
   - Да. Это правда. Но все-таки... я же женщина и, естественно, хочу выглядеть красиво.
   Еще день мы потратили на привыкание к новым образам. Переоделись в наряды, соответствующие нашему новому социальному положению и облику - весь багаж нам поменяли, выдав соответствующие одежду и аксессуары. У бедняжки Свенты из драгоценностей осталось простенькое и тоненькое золотое колечко с полудрагоценным камнем, пара брошек из бронзы с вкраплением хрусталя, и бусы из эстлатского янтаря. Бусы ей очень шли и, глядя на них, даже знающий человек не подумал бы, что это - амулет, связанный с дальнографом КСОР. Тот кстати был в разобранном виде уложен вместе с лекарскими инструментами.
   Над речью Свенты работать не требовалось, поскольку по легенде, придуманной КСОР, мы были выпускниками, хоть и провинциальной, но академии. Значит, как бы образованные люди. К тому же, согласно той же легенде, жена не очень хорошо говорила по-лоперски - муж немного подучил. На самом деле язык она знала в пределах курса схолы невидимок, то есть в переводчике не нуждалась.
   Отъезд в Лопер прошел буднично. Парочка молодоженов села в дилижанс до Паргуса, пограничного городка на севере Элмории, и как обычные путешественники неспешно потащилась по пыльным, несмотря на мощение, дорогам королевства. Мы знали, что в пути нас будут тайно сопровождать до границы две пятерки невидимок, но разглядеть в попутчиках, кто простой обыватель, а кто наш охранник так и не смогли. За восемь дней ничего существенного не произошло, кроме обычных приставаний к Свенте с разными чистыми, грязноватыми и вовсе омерзительными предложениями. Подкатывались даже ко мне с предложениями уступить жену на ночь за определенную плату. От этих домогательств была и определенная польза - мы не должны были забывать, что теперь совсем не аристократы, а чистопородные простолюдины, и вести себя надлежит соответственно. Чем ближе становилась граница, тем глубже провинция и наглее дворяне. Одному из них очень не повезло. В тот день мы с женой обедали в зале для простонародья постоялого двора, сидя на скамьях за крепким столом друг напротив друга. Какой-то дворянчик, полностью игнорируя мою скромную персону, наклонился, почти навис, над Свентой, и настолько нагло стал ее домогаться, что окончательно достал. Жена отодвигалась от нависающей личности до тех пор, пока не достигла края скамьи и очень неловко на него опустилась, в результате противоположный конец подлетел в воздух и хлопнул беднягу в челюсть. Самое досадное - неловкая женщина тут же всем телом упала на скамью, чтобы не оказаться на полу, и та одной своей ножкой рухнула на стопу этого же господина. Раздался отчетливый хруст под аккомпанемент дикого вопля. Мужчина явно не переживал за целостность ножки скамьи - с ней было все в полном порядке, что не скажешь о его ноге. Конечно же, Свента заохала, заахала, запричитала, кляня свою неловкость. Кинулась поддерживать инвалида. Заглядывая в глаза, стала спрашивать, что болит, и не надо ли чего холодненького приложить куда-нибудь? Ловелас, от боли света белого не видя, послал ее подальше в самых грубых выражениях, однако на дуэль почему-то не вызвал. Видно не благородно это - с дамой воевать. В остальном, как я уже говорил, все прошло тихо и спокойно. Во всяком случае, никого не убили.
   Таможенный контроль на границе мы прошли быстро - вещей у нас было немного, запрещенного ничего не везли, а наши личности у пограничной стражи подозрений не вызвали. Выйдя из домика пограничного поста уже на лоперской земле, я вдруг увидел два десятка конных воинов, кого-то высматривающих. Признаться, в животе у меня немного похолодело. Начинающие шпионы обычно так и видят вокруг слежку. Все кажется подозрительным. Вот и мне показалось, что это за нами. Сейчас как свяжут, да как повезут в местные застенки... В одном я оказался прав - этот отряд действительно прибыл по нашу душу.
  
   Глава 9
  
   - Так вот он и есть! Алониус! Мне ли не знать его, господин Лостис?
   Один из воинов указывал на меня пальцем командиру отряда. Дворянин, судя по наряду и килограмму золота в украшениях, смотрел на меня в упор взглядом, называемым пронизывающим, высверливая в моем лбу две аккуратные дырочки.
   - Ты уверен? Это и есть тот самый Алониус?
   - Истинно так, господин. Истинно. Я его сразу признал. Да и как не признать, если он помогал мне готовить, когда мы с его милостью, господином графом, в горный замок ехать изволили.
   Как только этот солдат с перстом указующим сказал про готовку, как я тут же признал в нем незабвенного Кримуса, умудрившегося в упомянутом походе переложить свои нелегкие, но творческие обязанности помощника повара - мытьё посуды - на плечи солдат, расплачиваясь с ними остатками каши, прилипшими к стенкам котлов.
   На всякий случай я подал знак Свенте, чтобы активировала доспех - перед поездкой я встроил в ее тело соответствующий узор, превратив его фактически в амулет целительского доспеха. Собственно, как объяснил мне Лабриано, никаких препятствий, чтобы таким же образом встраивать узоры другим людям, нет, за исключением мелочи - самого себя на неделю не отнесешь к обычному магу для зарядки, а воспользоваться услугами целителей далеко - очень далеко! - не каждый может себе позволить. Свента вполне могла.
   - Кримус! - крикнул я. - Никак ты снова за главного кашевара отряда? Если это так, я не удивлюсь, что мухи вас ничуть не беспокоят.
   - Это почему? - неподдельно удивился тот.
   - Так запах твоей каши убивает все живое в радиусе ста метров от котла.
   Весь отряд слаженно заржал и даже офицер улыбнулся.
   - И ничего не убивает! - обиженно проорал Кримус. - Вон же все живые!
   Ржач стал просто громовым, а один молоденький воин так обессилел от смеха, что сполз с седла и рухнул рядом с конем, продолжая хохотать. Это еще более подстегнуло общее веселье.
   Мне показалось, что, смеясь, солдаты с облегчением и радостью сбрасывали какое-то давящее напряжение. Так, словно встретив меня, дождались, наконец, возвращения любимой бабушки из леса полного волков.
   Среди бойцов я рассмотрел несколько знакомых по прошлогоднему походу. Когда смех стал немного стихать, крикнул одному из них:
   - Клабрис. Как твоя рука?
   - Как новенькая, господин травник. Иной раз кажется, будто мне ее не в том бою отрубили, а в кошмаре приснилось.
   - Это Алониус? - прекратил досужие разговоры офицер и взглянул на солдат.
   Те закивали головами.
   - Он самый, господин Лостис.
   - Он это. Травник.
   - Точно. Он.
   Пока мы разговаривали, отряд практически окружил нас со Свентой. Офицер подъехал ближе и представился:
   - Я Лостис фро Лиркис. Лейтенант стражи графа Цвентиса фро Кордреса. Мне поручено встретить вас и проводить в замок его милости. Мортус, Ликис, - крикнул он солдатам, - живо на постоялый двор за дормезом, - и снова ко мне. - Простите, господин травник, но еще одно. Соблаговолите предъявить договор с его светлостью.
   Будь перед ним наемный повар, ювелир или лакей офицер, скорее всего, не был бы так вежлив, однако специалистов лекарского дела, даже не самого высокого уровня, дворяне в Лопере считали почти ровней себе. Это почти, тем не менее, не позволяло наглеть и хамить в ответ. Я безропотно полез в свой багаж и достал из сумки, доставшейся по наследству от покойного повара, свой экземпляр договора, уложенный туда заботливой рукой офицера КСОР, обеспечивающего материальное и документальное подтверждение легенды.
   Были, кстати, и другие обеспечивающие офицеры, один из которых, например, сообщил, что теперь я оказывается сын повара Брониуса, работающего у герцога Маринаро. Повар, якобы, посокрушавшись моему нежеланию идти по его стопам, поспособствовал поступлению в провинциальную академию. При расспросах сторонних лиц этот виртуоз ножа и... сковородки даже не подумает опровергать указанные факты. Самое интересное, что он и впрямь оказался бывшим гвардейцем лоперского короля и теоретически мог обучить своего "сына" - то есть меня - боевым искусствам. Собственно его выбрали моим "папой", в том числе, и по этой причине.
   Выудив со дна сумки документ, я предъявил его дотошному командиру, который внимательно все перечитал, уточнил обстоятельства заключения договора и вернул бумагу обратно.
   - Вы удовлетворены, ваше благородие?
   - В отношении вас вполне, господин травник. А вот насчет вашей спутницы... Она ведь с вами? - я кивком подтвердил. - В приказе оговаривалось только одно сопровождаемое лицо. Присутствие в отряде посторонних не допускается. Кто она?
   - Позвольте представить вам мою жену Сантиану ано Ботрез. Она - алхимик и соответственно не посторонняя... То есть не посторонняя не потому, что алхимик, а потому, что жена...
   - Хорошо. Я не возражаю. Однако денег мне выделено только на вас одного, - предупредил расчетливый офицер.
   - Ничего, ваше благородие, мы как-нибудь управимся. Думаю, плошка каши в котле для нее найдется, а случись на постоялом дворе ночевать, я сам за нее буду платить.
   - Что ж. Это ваше дело. Я предупредил, - пожал плечами лейтенант и несколько туманно заговорил о другом:
   - Вы ведь травник, господин Алониус...
   - Да, ваше благородие, дипломированный травник, точнее ассистент травника.
   - Вот даже как?! - удивился офицер. - Мне его милость ничего об этом не говорил.
   - Я только что закончил элморскую академию...
   - Королевскую академию?
   - Нет, что вы. Всего лишь годичный курс травников при Академии Лекарства города Билозий. Там всех учат за счет короны. Даже беженцев из других стран, таких, как я, в надежде, что останутся работать в стране. Кстати, с женой своей познакомился там же. В академии. К сожалению, в отличие от королевской академии травником я могу стать не через два года практической работы, а через четыре, но учат там тоже очень хорошо.
   За разговорами я и не обратил внимания, как из близлежащего поселения подогнали экипаж, предназначенный для транспортировки моей персоны из пункта "Граница с Элморией" - в пункт "Замок графа". Роскошью он не блистал, но явно был гораздо удобнее омнибуса. В дормезе даже спать можно было лежа. Мне - так только совсем чуть-чуть скрючившись.
   С помощью воинов быстро погрузили и привязали багаж. Я подал руку Свенте, помогая ей занять свое место, хотя несколько бойцов, лихо спрыгнув с лошадей, попытались предложить свои услуги, но были деликатно проигнорированы. Таким образом, к путешествию мы были полностью готовы в течение нескольких минут.
   Офицер немного неуверенно посмотрел на меня и вдруг спросил:
   - Вы не устали с дороги? Может, стоит немного отдохнуть? В этом селе постоялый двор довольно хорош...
   Мне показалось, что совсем не забота обо мне подвигла лейтенанта выступить с таким предложением. Что-то еще крылось за этим. Ответ, что устать мы еще не успели и готовы немедленно выезжать, кажется, ненароком сорвал какие-то планы (или лишил надежды на что-то) командира нашего отряда. Офицер мрачно кивнул и приказал строиться в походный порядок. Солдаты тоже помрачнели, но безропотно выполнили команду. Что-то было не так. Такое ощущение, будто я действую формально правильно, а, по сути, не так, как от меня ожидали. Причем я вовсе не обязан был оправдывать ожидания, а скорее все очень и очень на это надеялись. Чувство острого сожаления по несбывшимся надеждам я ощутил буквально от каждого солдата. Не желая оставаться в неведении, подошел к командиру и прямо спросил:
   - Что случилось? Почему моя остановка на отдых так важна для отряда?
   Офицер внимательно посмотрел мне в глаза и, немного подумав, ответил:
   - Скажу откровенно, в Лопере сейчас настолько неспокойно, что мы потеряли треть нашего отряда, пока добирались сюда. Причем ехали по самому безопасному маршруту, стараясь в стычки со всяким отребьем не вступать. К границе для вашей встречи выехали три десятка, не считая меня... До сих пор не понимаю, зачем потребовалось высылать такой эскорт для препровождения простого травника, будь он трижды ценный специалист... Но. Это не мое дело. Приказ - есть приказ. В общем, четверо погибли в различных столкновениях. Семеро ранены. Двое легко - они сейчас с нами. Пятеро остались на постоялом дворе и не в состоянии продолжать путешествие. А в этой дыре даже деревенской ведуньи нет! - с горечью сказал лейтенант. - Короче говоря, мы очень надеялись, что вы сможете им помочь, но просить не вправе, поскольку, согласно приказу, должны доставить вас в замок как только возможно быстро. Вплоть до того, чтобы оставлять раненых на волю Богов.
   - Все понял, ваше благородие. Знаете? Только сейчас я почувствовал, насколько этот досмотр был утомителен. Не мешало бы немного передохнуть. На это ваш приказ ничего не говорит?
   - Нет. Не говорит, - облегченно вздохнул командир. - Напротив, там сказано: "не в ущерб здоровью и душевному состоянию господина травника".
   - В таком случае... На постоялый двор?
   - На постоялый двор, - улыбнулся Лостис, а вслед за ним заулыбались и бойцы.
   Вскоре мы уже въезжали в ворота постоялого двора. Видимо хозяин был предупрежден о возможном возвращении отряда, поскольку вопросов где кто поселится, не было. Даже для меня уже была предусмотрена комната. Правда, на одного. Раненые лежали в двух смежных помещениях - двое в одном и трое в другом.
   - Сантиана. Сантиана! - жена еще не привыкла толком к новому имени и пока совсем немного, но задерживалась с ответом. - Санти. Тебе придется мне ассистировать. Как ты?
   - Нормально. Нас учили оказывать первую помощь. Думаю, справлюсь.
   - Там ничего сложного - подай, принеси, унеси и отдай.
   - Хорошо, - улыбнулась жена.
   Собрав в отдельную сумку лекарские инструменты, без промедления направился к раненым. Но, к сожалению, опоздал. Один из тяжелых умирал, а я из-за недостатка мастерства ничем не мог ему помочь. Полное слияние в данной ситуации чуть не вогнало меня в смертную депрессию, если бы вовремя не отключился. Не напрасно наставники предупреждали об опасности такого способа исцеления. Бессознательное бойца почти захватило мое собственное стремлением к саморазрушению. Казалось целый мир неудержимо проваливается в хаос, до самого конца, до болезненного обрыва последней связи с реальностью осознавая неизбежность гибели, и навязывая это всем, кто может это прочувствовать. Я резко отгородился и весь в холодном поту даже потряс головой, чтобы немного придти в себя. Такое со мной было впервые, и я в полной мере ощутил, что это за противное чувство беспомощности и бессилия. Особенно, когда от тебя ждут, может быть не чудес, но... чего-то подобного. Некоторое время я потратил в попытках хоть что-то сделать: добавить энергии, стимулировать сердце и нервную систему, но все было напрасно. Умирал главный "командный пункт" - головной мозг, а для того, чтобы временно взять управление телом на себя, исцелить и снова вернуть раненому, мне просто не хватало знаний и опыта. Боец испустил последний вздох, и его не стало. Такое со мной случилось впервые и это вогнало меня в такую тоску, хоть об стену головой бейся.
   Пять минут самососредоточения совместно с долгом перед оставшимися ранеными, прогнали хандру, прояснили сознание и заставили заняться делом. У остальных всё было не так печально, хотя одному пришлось вручную чистить и зашивать воспалившуюся резаную рану на голени, а другому извлекать отломившийся наконечник арбалетного болта, застрявшего в опасной близости от сердца. Поскольку разоблачить меня в этой глухомани было некому, я спокойно исцелял, несколько замедляя процессы восстановления, маскируя под обычное лекарское воздействие. И то на всякий случай. Заботился только о том, чтобы здоровье к раненым не вернулось подозрительно быстро.
   Через четыре часа, спустившись в обеденный зал для простолюдинов, заказал обильный ужин на двоих. Жене тоже пришлось потрудиться, помогая мне. Меланхолично поглощая ужин, рассматривал обыденную обстановку зала, состоявшую из нескольких столов на шесть-восемь персон с тяжелыми лавками по обе стороны, а кое-где с добавлением столь же "изящных" табуретов в торцах, и немногочисленных посетителей. В основном, местных крестьян, охотников и торговцев.
   Офицер не погнушался присоединиться к нашей компании, сел напротив нас с женой и поинтересовался, как обстоят дела у раненых. Я сообщил о смерти одного из них - он скорбно кивнул, но принял это, как неизбежность - и о состоянии здоровья остальных. Получалось, что двоих придется оставить здесь, поскольку выехать они смогут не ранее, чем через неделю, а двоих можно усадить в дормез - через день-два они уже смогут продолжить путь верхом. Перевязывать остающихся сможет кто-нибудь из местной прислуги, поскольку дело это не сложное, а нужные эликсиры с соответствующими инструкциями я оставлю.
   Офицер согласился с моими доводами, обещал договориться с хозяином об уходе за ранеными и наметил отъезд по моему предложению на завтра после обеда. Для тех раненых, кого мы забирали с собой, эти несколько часов были необходимы для приемлемого восстановления сил.
   Вечером умершего похоронили на местном погосте. Лостис сказал несколько напутственных слов его душе, тело, замотанное в простыню, опустили в могилу и засыпали землей. В образовавшийся холмик воткнули двусторонне заточенный крепкий кол с выжженным на нем именем покойного и дружно направились на постоялый двор помянуть кружкой-другой вина.
   На следующий день после обеда, как и планировали, покинули гостеприимные стены постоялого двора и выдвинулись к замку графа. Ко мне моментально вернулась осторожность, с которой привык относиться к любым передвижениям в Лоперском королевстве, и я тут же, выделив часть сознания, без особого напряжения, благодаря постоянным тренировкам, стал осматривать нитью-лучом окрестности в радиусе двух-трех километров, перемещая ее по расширяющейся и суживающейся спирали.
   Заодно - так невольно получилось - подслушивал разговоры, иногда приостанавливаясь, если что-то меня интересовало. Правда, услышал мало чего интересного. Солдаты болтали о разных пустяках: об уходе за оружием и лошадьми, вспоминали своих товарищей и разные истории, приключившиеся с ними. Иногда заводили разговоры о нас со Свентой. Чаще всего, конечно, обсуждались стати моей прекрасной половины, что для меня было уже давно привычным. Имея красавицу жену - будь готов всегда, везде и всем доказывать, что достоин ее. Так что, речи наподобие: "Муж - не стенка, можно и подвинуть", "Всем бабам одного надо, а травника на такую красотку явно маловато будет", "Солдат, что в бою, что с девушкой, никогда не растеряется" - мои познания в способах задурения голов замужних женщин ничуть не углубили.
   Эти поползновения на святое меня несколько встревожили - а ну как Свента покалечит кого-нибудь из несдержанных сластолюбцев. Исцеляй его потом. Для профилактики завел разговор с двумя ранеными, ехавшими с нами в дормезе, на все лады расхваливая жену. Свента сначала удивилась моему странному порыву, потом заинтересовалась и с удовольствием прислушалась. Еще бы. Я так ее расписывал, как никогда не говорил ей самой. Говорил чистую правду, только правду и ничего, кроме правды: и умница-то она и красавица; и академию-то с отличием окончила; и книг-то море разливанное прочитала; и в музыке-то понимает; и в хозяйстве-то разбирается... Явная искренность придала убедительности моим дифирамбам. Между делом я упомянул, со значением посмотрев на жену, о том, что воспитывал ее прапрадед - сержант королевских пограничных егерей, оставивший на восемьдесят втором году службу и мечтавший о сыне - продолжателе его дела. Захлебываясь восторгом, рассказал выдуманную историю, как она отделала двух гвардейцев, попытавшихся пристать к ней. Якобы оба бедняги с переломами рук и ног попали в больницу, а я долго выговаривал жене за излишнюю жестокость. Дескать, зачем сразу ломать руку, которой несчастный по попке ее шлепнул. Гораздо цивилизованнее - в морду. Выбитые зубы нисколько не помешали бы приставале службу нести. А так от подон... э-э-э служивого на целых полгода никакого толку. За такие раны бесплатный лекарь ему не положен, а личных средств у болезного скорее всего просто не хватит.
   Бойцы, кажется, прониклись, поскольку с уважением глядя на Свенту, "незаметно" отодвинулись на своем противоположном сидении подальше от нее в дальний угол, освободив, таким образом, место напротив Свенты еще для одного человека. Завтра, наверняка, история про гвардейцев будет известна всему отряду. Надеюсь это немного охладит пыл и остудит горячие головы... а нет, так можно чем и посущественнее убедить.
   Так оно и произошло. Вразумлять никого не пришлось и с этой стороны путешествие по тропам Лопера протекало вполне спокойно. Проявлять любовь и единение с природой, ночуя у костра, за три дня пути нам практически не пришлось. За исключением одного раза, когда из-за мелкой поломки нашего транспортного средства несколько припозднились и не захотели тащиться ночной порой по колдобистой трассе. Останавливались мы, как правило, на постоялых дворах. За проживание и пропитание жены, как и обещал офицер, мне пришлось платить самому, делая вид, что не очень охотно расстаюсь с медяками. Вероятно, я здесь, что называется "дул на воду", однако показывать насколько эти расходы для меня мелки не хотелось еще больше. Пусть лучше считают жадным скопидомом, чем небогатым травником с легкостью разбрасывающимся деньгами. Какого-нибудь умника это могло навести на мысль, что означенный господин привык распоряжаться куда большими суммами. Откуда бы?
   Как я понял в замок графа мы ехали кружным путем, минуя земли мятежных феодалов. Несколько раз я с помощью нити-луча засекал засады разбойников, но поскольку банды были мелкие, не более двенадцати-пятнадцати человек, то Лостиса извещать не считал нужным. Вряд ли они рискнули бы напасть на хорошо вооруженный отряд воинов. Однако неизменно предупреждал Свенту и сам на всякий случай готовился к бою. Как удалось выяснить, слушая разговоры солдат, им пришлось основательно потрепать небольшие отряды рейдеров мятежников, нападавших на отряд по пути к границе. Последний бой произошел неподалеку от поселка рядом с границей. Такой наглости от бандитов не стерпело начальство лоперских егерей. Те в составе четырех боевых пятерок, умело встав на след, вскоре нагнали и уничтожили остатки головорезов. Однако расслабляться не стоило, поскольку охотников, якобы законно, поживиться за чужой счет всегда находилось немало, особенно в это смутное время. Тем более, что мятежники - да и не только они - непрерывно нанимали все новые и новые отряды для проведения подобных акций, имея свою долю добычи в обмен на прикрытие от законных властей, кров и помощь продовольствием и вооружением.
   Ближе к закату третьего дня нам с женой пришлось поучаствовать в отражении атаки одной из таких групп наемников. Первым делом я заблаговременно заметил засаду, тщательно осмотрел окрестности и насчитал в общей сложности тридцать четыре человека. Разбойники были довольно хорошо вооружены: каждый имел легкую кольчугу, шлем, поножи, наручи, шпагу и кинжал. Кроме того, шестеро были вооружены тяжелыми арбалетами и пятеро мощными амулетами, заряженными "под завязку" атакующими магусами. Слава Богам, не целительскими. Группами по четырнадцать человек рейдеры расположились по обе стороны дороги точно напротив друг друга, следовательно, пользоваться метательным оружием не собирались. Трое арбалетчиков заняли позиции перед засадой по ходу движения, трое сзади. Пятеро разбойников, владеющие амулетами, засели также по обе стороны - трое во главе с командиром слева, двое - справа.
   Такая встреча могла закончиться для нашего отряда весьма печально. Если бы и не уничтожили всех, то существенно сократили бы численность - это точно.
   Промолчать в такой ситуации было невозможно, поэтому я использовал тот же прием, что и в горах с графом - крикнул остановить экипаж и позвать Лостиса.
   Офицер, узнав, что с нами ничего не случилось, просто мне приснился дурацкий сон про засаду, начал резко мне выговаривать за неуместные шутки. Однако один из солдат воспринял предупреждение достаточно серьезно:
   - Ваше благородие! - остановил он офицера. - Ваше благородие. В прошлом году с его милостью господином графом ему вот также приснилось. Так засада там действительно была. Не знай мы о ней - нам всех бы положили. Точно. Его милость, господин граф, вот также как вы, разгневался поначалу. Потом разведку послал. Тут-то ихний злобный план и раскрылся. Мы как вдарили!..
   Солдат еще долго мог напоминать всем окружающим про бой в горах и свое место в героических деяниях, но Лостис не дал ему такой возможности. На практике доказывая, что инициатива наказуема, направил инициативного солдата вместе с напарником в разведку. Чем она закончится, мне было известно заранее, но вот что делать - как раз и неизвестно.
   Когда пересекал границу, знал про сопровождение от графа, но думал - будет пять-шесть человек от силы. Чтоб только не заблудился. Маленьким отрядом и прятаться легче. Исходя из этих соображений, распланировал свои действия - заметив засаду или отряд, представляющий для нас потенциальную опасность, спрятаться или заблаговременно обойти его лесом. Однако такой толпой, да с дормезом, меж деревьев не повиляешь. Стало быть, хочу я того или не хочу, рано или поздно, а в драку ввязываться неизбежно придется. Допустить, чтобы из-за моего бездействия погибли бойцы нашего отряда, для меня совершенно неприемлемо.
   Слава Богам, время продумать свое поведение в подобной ситуации у меня было. Само собой, целительской магией я мог бы, походя, уничтожать всех встречных разбойников с рейдерами, не разбирая, по велению души или по приказу они устраивают гадости проезжающим. То есть временно взять на себя обязанности эдакой целительской чумы для дорог Лопера; дневного и ночного кошмара бандитов; пугала для детей и взрослых. Разбегайтесь, люди! Смерть в дормезе едет к вам в облике невинного травника с доброй улыбкой! Ха-ха-ха! И еще более зловеще - три раза по три Ха!
   Однако, во-первых, это не моя война. Во-вторых, откат... Ну, не могу я внушить самому себе, что люди, которых я первый раз вижу, не лучше тех монстров, которых я изничтожал в ущелье Змей. Массовое убийство грозит мне довольно тяжелыми последствиями. Вероятнее всего я очень надолго впаду в депрессию. В такой ситуации даже самый опытный целитель помочь не сможет. И, наконец, в-третьих, тихо и незаметно большую банду - мелкие нас сами боятся - не уничтожить. Во всяком случае, я этого не умею... пока. Следовательно, предстоит объяснять, кто и как это сделал. Скорее всего, совершенно справедливо подозревать в этих деяниях будут нас со Свентой, а популярность - вещь приятная, но в Лопере нам совсем не нужная. Остается один единственный вариант - представить дело так, что все получилось совершенно случайно. Не повезло бандитам. Бывает.
   Разведка вернулась, как и следовало ожидать, с радостной вестью о засаде. Подтверждая мой "сон", воины сообщили командиру численность и месторасположение каждого разбойника. Единственно, про амулеты ничего узнать они не могли. Здесь лейтенанту пришлось поверить тому, что сказал я. Трудную задачу пришлось ему решать. Противник превосходит численно и магически. Про выучку бойцов сказать ничего нельзя - только бой может прояснить этот вопрос. Возвращаться тоже нельзя - неизвестно, сколько дней, а то и недель бандиты будут перекрывать дорогу. Пойти другим путем - потерять уйму времени без гарантии, что там не засел еще больший отряд. Тем более, этот маршрут был выбран, как самый безопасный, а что тогда на других творится - страшно даже представить. Таким образом, остается принять бой.
   Лостис предложил на выбор - остаться и подождать результата, скажем прямо, сомнительного, или идти на прорыв. Борта дормеза сделаны крепкими, способными задержать арбалетный болт. Лейтенант выделит нам четырех солдат, которые в бой вступать не будут, а постараются всеми силами вывезти нас в безопасное место.
   Второй вариант я отверг, как слишком рискованный - а вдруг прорваться не получится? Солдат убьют и возьмутся за нас, тогда как в первом варианте, если что-то пойдет не так, всегда можно убежать в лес с неплохими шансами выбраться в безопасное место. Свента тоже порывалась принять участие в бою, но я чуть скандал не закатил - без оружия и без самой коротенькой и легонькой кольчуги... Впрочем, кинжал и шпагу одного из погибших бойцов мне удалось выпросить у командира. Не знаю, что подумали солдаты - героический порыв жены, с одной стороны, и явная осторожность мужа, с другой, могли дать простор для любых досужих суждений, вплоть до обвинений меня в трусости. Лостис, видя такое дело, даже предложил оставить пару солдат для охраны, но мы гордо отказались. В отряде каждый человек на счету, а охрана, если бандиты одержат верх, все равно будет бесполезна. Да и двоим уйти незаметно будет проще.
   Признав разумность аргументов, командир стал отдавать распоряжения. Выделил пятерку бойцов и поставил им задачу, подобравшись к первой тройке арбалетчиков, по возможности тихо уничтожить их. Всем оставшимся бойцам атаковать группу справа и постараться в кратчайшие сроки, пользуясь преимуществами внезапности, это если получится не нашуметь с арбалетчиками, нанести как можно больший урон бандитам. Сам командир собирался атаковать воинов-магов. Правда, потом он может остаться с разряженными амулетами, как уж получится, против троих, но если все сделать быстро, то есть шанс на успех. Все это было очень похоже на авантюру, однако, кто не рискует....
   Немного поколебавшись и спросив согласия жены, подозвал офицера и, предупредив о строгой конфиденциальности, сообщил, что по просьбе господина графа мы купили для него в Элмории пару целительских амулетов: защитный - доспех и атакующий - еж. Если лейтенант умеет ими пользоваться, то мы можем одолжить их. Считаем - граф не обидится на их частичную разрядку ради спасения отряда верных ему людей.
   Лостис обрадовался, как бедная дурнушка, получившая от первого парня на деревне приглашение к алтарю Богини Жизни. Однако, ежа он никогда не видел, и как им пользоваться, не знал. Хотя и один доспех многого стоил. Я чуть не всей массой своего похудевшего, но не хилого тела, наступил на ногу Свенте, открывшей рот с предложением своих услуг. Многообещающе посмотрев на меня, она, слава Богам, промолчала.
   Из экипажа выпрягли лошадей и привязали неподалеку на крошечной полянке, не заметной со стороны дороги. Дормез загнали туда же, и Лостис приказал выдвигаться.
   - Почему ты не дал мне пойти с ними? - глаза жены метали молнии и гро... Нет. Громы метали ее уста сахарные. - В чем дело? Неужели ты не понимаешь, что с твоим ежом мы бы покрошили засаду в момент.
   - А что? Алхимиков теперь учат обращаться с боевыми целительскими амулетами?
   - А-а-а... так... это... не-е-е-е-т.
   - Солнце мое. Не забывай, что здесь ты алхимик и жена травника, а не выпускница схолы невидимок. Геройский прапрадед тоже вряд ли мог тебя этому научить.
   - Прости. Я еще не привыкла к новой роли...
   - Забыла все, чему учили, сразу после экзаменов?
   - Забыла, - покаянно вздохнула Свента. - Плохая из меня невидимка.
   - Пока плохая, - невозмутимо подтвердил я. Жена посмотрела на меня с недоумением и обидой. - А что ты хотела? Сразу без практики стать специалистом экстра-класса? Уверяю тебя, ни у кого сразу ничего не получается. Ошибки неизбежны. Просто постарайся в дальнейшем не поддаваться эмоциям. Хорошо? У тебя обязательно все получиться.
   - Я постараюсь.
   - Ну, вот и ладно. Теперь, прости, мне надо сосредоточиться.
   В этот день отряд рейдеров преследовал целый косяк роковых случайностей.
   Во-первых, в самой дальней тройке арбалетчиков случилось, мягко говоря, недоразумение - один из арбалетчиков, проявив недюжинную меткость, с пяти метров поразил болтом в бок... своего напарника. Слиться с его сознанием, и перехватить управление телом было... непросто. Без тренировки, только по бардиносским воспоминаниям, когда я брал под контроль тело егеря, пораженное паучьей болезнью. Тем не менее, я справился.
   Во-вторых, пока разбирались с провинившимся, неизвестный отряд неожиданно напал на группу бандитов справа от дороги и в первые же секунды ранил или убил почти половину бойцов.
   В-третьих, у командира рейдеров в момент активации самопроизвольно сработал атакующий амулет, выбросив на своих же бойцов все накопленные поражающие магусы. Такое бывает с амулетами. Редко, но бывает. Так что, можно сказать, "повезло". Это везение списало со счетов еще пятерых рейдеров.
   В-четвертых, командира атакующих никак не удавалось поразить. Магия и болты двух оставшихся арбалетчиков, сосредоточившихся на его обстреле ничего не дали. Только представьте этот кошмар - неуязвимый воин приближается, а сделать ничего нельзя - магия рассеивается; арбалетные болты отлетают, хорошо если не по своим; шпагой не пробить; кинжалом не проткнуть... ужас, короче.
   Можно гадать, что бы произошло, если бы бандиты не растерялись и постарались с помощью оставшихся двух амулетов и арбалетов сначала уничтожить незащищенных бойцов, а потом сосредоточились на командире. В конечном итоге можно не стоять столбом, а уходить от физических атак, кусая защиту доспеха болтами и магией до полного истощения амулета. Впрочем, к этому моменту силы нашего отряда не только сравнялись, но и превосходили разбойничьи. Те, единственно, могли подороже продать свои жизни, но и этого за растерянностью сделать не смогли. Однако семеро наших получили легкие ранения и двое довольно тяжелые.
   Лостис оставил четверых здоровых собирать трофеи, всех легкораненых отправил вперед с приказом готовить лагерь, а остальных вместе с тяжелоранеными - за нами.
   Когда привезли раненых на конных носилках, у меня уже все было готово к оказанию помощи. На удивленный взгляд одного из бойцов я ответил, дескать, после боя всегда есть раненые, нуждающиеся в помощи. Воины уважительно покивали, осторожно сгрузили товарищей и застыли в готовности помочь по первому моему знаку.
   Исцеление прошло успешно, раненых снова погрузили на конные носилки, дормез выкатили на дорогу, впрягли лошадей, мы со Свентой погрузились сами, то есть без посторонней помощи, и караван наш, не спеша, потопал к лагерю, где меня снова ждала работа.
  
   Глава 10
  
   - Потерпи еще немного, хороший мой. Это пройдет. Ты не сдавайся только, Филик. Любимый! Борись! Ты сильный! Ты выдержишь!
   Нежные руки гладили мои щеки и волосы, ласковые губы шептали ободряющие слова. Волны боли сплошной чередой вот уже целую вечность прокатывались по моему измученному телу снизу вверх и сверху вниз. Они сшибались друг с другом, проламывая дорогу через мое тело, вздымались на дыбы подобно буйной лошади и даже, казалось, били, куда ни попадя, своими шипастыми копытами. Я умирал столько раз, сколько убил сегодня. В редкие мгновения просветления я чувствовал себя роженицей, разрешающейся от бремени огромным дикобразом "против шерсти". Да какая там шерсть у дикобраза - иголки сплошь.
   Эх, надо было бить разбойников минами. Раскидать их по лесу так, чтобы обязательно на какую-нибудь, да наткнулись, а самому убежать подальше и выждать. Интересно, тогда был бы откат или нет? Я ведь как бы и не сам их убивал? Вернувшись, можно бы и поохать над несчастной судьбой неизвестных воинов, погибших незнамо от чего, да не мучиться, как сейчас. Или все равно ударило бы? Не знаю - не ведаю.
   Ерунду говорю, конечно. Какие мины? Нет. Сделать с помощью нити-луча узоры и внедрить их во что угодно - это не проблема. Только потом банда рейдеров неизвестно кем и чем побитая, наверняка, вызовет такой интерес, что понабежит свора расследователей-дознавателей: травинку каждую обнюхает, пыль дорожную просеет, тела препарирует и характер повреждений выявит. А там и заинтересуется эта сво... бригада - что ж за герцог такой недавно проезжал, да мин целительских понакидал? Намедни, говорите, только небогатый травник-выпускник из Элмории проследовал? Понаехали, понимаешь! Теперь честным разбойникам в лес и ступнуть нельзя, чтобы на мину травника элморского не нарваться. Хотя травник интересный. Очень даже. И ведь найдут.
   Наконец, волны стали сходить на нет и остался небольшой пульсирующий комок, поселившийся где-то в районе живота, да и тот постепенно затихал, успокаиваясь. Да уж. Такого отката мне еще не приходилось испытывать никогда. Впрочем, и быть причиной быстрой смерти сразу такого количества людей тоже.
   Сначала все было спокойно. Разобравшись с последними ранеными, я приготовил походный ужин, заботясь, из чистейшего эгоизма, в первую очередь, о себе и Свенте, так как есть приготовленное Кримусом можно только на грани голодной смерти, и забрался в дормез за кое-какими вещичками. Тут-то меня и скрутило. Сначала вспомнился бой, убитые рейдеры, раны, искромсанные тела, кровь... Потом началось. Самое обидное, что само тело в полном порядке - уж об этом-то узоры самоподдержки заботятся хорошо. Самое досадное, что не знаю я, откуда это бедствие на мою целительскую голову валится. Говорят - это оборотная сторона эмпатии. Здесь как с тонким слухом. Слышишь шепот за сто шагов - радуйся, что подслушивать удобно, но и мучайся, когда дружок пошутит над тобой и в ухо кэ-э-эк рявкнет! Зато глухому в этом конкретном случае очень даже хорошо. Хоть лопни и на пену изойди - ему хоть бы что. А ведь обещал мне Лабриано узор, блокирующий чувствительность в бою, да так и не показал. Говорит, рано еще. Потом. Как-нибудь. А где оно это "потом", если бы я сегодня не выдержал? После такого сто раз подумаешь, прежде чем соберешься причинить хоть малейший вред самому злобному врагу.
   Так что, весь следующий день я практически из дормеза не вылезал, приходя в себя. В буквальном смысле. То есть, отрешившись от внешнего, сосредоточился на своем внутреннем мире, поверхностно скользнув сознанием по основным магическим узорам организма. Не выявив дефектов, стал проверять орган за органом, стараясь проникнуть как можно глубже. Впрочем, в какой-то момент уловил, что ничего уже не понимаю. Элементарно не хватало знаний. Проверить досконально смог только сердце, печень, почки и желудок, узоры которых мы с Греллианой изучали первыми. Эталоны я помнил хорошо, строение и функциональное назначение каждого блока знал вплоть до мельчайших деталей, потому и смог убедиться - нет там нарушений. Разумеется, эти органы я проверил в первую очередь. Остальные уже как сумел. Уверен в результатах своих обследований полностью не был, но, кажется, тело в полном порядке.
   Несмотря на свое состояние, частью сознания я продолжал проверять дорогу нитью-лучом. Пока крупных неприятностей, вроде случившейся накануне засады, не предвиделось, а мелкие сами разбегались от греха подальше. Или сидели ниже травы тише воды, что меня очень даже устраивало. Не знаю, решился бы я еще на одну бойню?
   На следующий день, то есть на второй после засады, ближе к вечеру мы заехали в крупное село, где решили заночевать на постоялом дворе. Как я невольно узнал из разговоров солдат, до цели нашего путешествия осталось чуть больше двух дней пути, но дорога предстояла по землям молодого графа Нинткериса фро Артрес, позиция коего по отношению к волнениям знати была неопределённой. То ли он поддерживает короля, то ли мятежников, то ли кого-то третьего, то ли вообще никого. Полная неизвестность. Ожидать можно всего, однако и объехать стороной подконтрольные ему земли никак нельзя. Разве что сделать большой крюк недели на две пути, что, учитывая приказ, совершенно неприемлемо. Наш командир решил рискнуть и попытаться проскочить, не вступая в конфликты. Для этого каждый в отряде был предупрежден: вести себя с местным населением предельно корректно - допьяна в трактирах не пить, мужчинам юбки не задирать, женщин не провоцировать... то есть, наоборот, женщинам не задирать, а мужчин на драки не провоцировать. Как-то так, в общем.
   Собираясь спускаться к ужину, я взглянул на жену и зрелище мне совершенно не понравилось. Переживания за мое бренное тело выбелили ее лицо и проложили неуместные тени под глазами. Видно было без специальной диагностики, насколько она устала и напряжена. Ей определенно требовалась разрядка - это я готов был прописать сходу. Правда, эликсиры и постель могли не помочь в данной ситуации, поэтому у меня зародился некий план. Мальчишество, конечно. Но какие мои годы?
   Попросив Свенту немного подождать, я быстренько сбегал к солдатам и предложил немного подыграть мне в предстоящем лицедействе, на что они охотно согласились, благо лейтенант еще на подходе к селу своим приказом жестоко лишил их привычных развлечений.
   Надо сказать, что на этом постоялом дворе не было раздельных залов для простолюдинов и благородных. Все вкушали дары местной кухни в одном, но вполне уютном и чисто прибранном.
   Я заглянул в нашу комнату и пригласил супругу спускаться к ужину. Когда мы подошли к лестнице и уже видели с верхних ступенек зал с насторожившимися посетителями, я громко объявил:
   - Дозвольте, уважаемая госпожа, вашему ничтожнейшему из слуг сопроводить вас до пиршественного стола? - и отвесил глубокий поклон.
   Свента, сразу уловив игру, милостиво мне улыбнулась и с величием герцогини стала не спеша снисходить вниз. Выглядело это именно так, будто она не спускается, а с высоты своего величия снисходит до нас - простых смертных. Причем, надо отдать должное наставникам по лицедейству схолы невидимок, для посвященных она демонстрировала, что играет предложенную ей роль, а для прочих представляла дело так, будто и впрямь сама королева или, по меньшей мере, герцогиня инкогнито посетила сии благодатные места. Учитывая, что ее папа и впрямь герцог, то представьте насколько трудно, например, пьяному лицедею сыграть пьяного лицедея, пытающегося сыграть пьяного лицедея, да так, чтобы все поняли, кто есть кто.
   Возле последних ступенек выстроился коридор из двух шеренг солдат со шпагами наголо. Взгляд их был тверд, суров и неподвижен. Свента важно прошла к столу и грациозно присела на скамейку, перед этим шустро протертую платками двух грозных ветеранов-десятников. Милостиво кивнув, разрешила воинам сесть. Шеренги четко развернулись, вложили шпаги в ножны, как на плац-параде, подошли к своим местам за столами и по команде сели.
   Впечатленные этим зрелищем, сам хозяин и слуги бросились с невиданной в этих местах скоростью разносить ужин. Наш командир спустился несколько раньше и теперь вместе с местными завсегдатаями, открыв рот и забыв вцепиться зубами в жареную ножку какой-то птицы, наблюдал за этим представлением. Свента и ему милостиво кивнула, разрешив продолжить трапезу. Челюсти офицера щелкнули и... мимо цели. Отряд поспешил припасть к кружкам и мискам, старательно пряча от командира лица, покрасневшие от сдерживаемого смеха.
   Свента оживилась, разрумянилась и с удовольствием продолжала играть свою роль. Мы уже почти покончили с десертом - компотом с пирогами - когда хозяин, наконец, решился. Видимо, казнь за непочтительность показалась ему менее мучительной, нежели смерть от любопытства. Непрерывно кланяясь и приседая, он просеменил к нашему столу и затаив дыхание чуть не шепотом спросил у меня:
   - Простите великодушно, но дабы не допустить ошибки в правильном именовании сей высокой особы, не могли бы вы мне сообщить, кто она?
   - Ка-а-ак?! - делано возмутился я, а солдаты насторожили уши, готовясь к следующему акту нашего мелодраматического представления. - Вы не знаете, кто есть эта солнцеликая, прекраснейшая, великодушнейшая, нежнейшая госпожа моего сердца?
   Хозяин в ужасе затряс головой, явно решив, что поспешил, и смерть от любопытства далеко не худший вариант.
   - Это, - я выдержал театральную паузу, упер палец в потолок и торжественно произнес, - моя жена!
   - А-а-а... простите великодушно, - проблеял вопрошающий, - а-а... кто же будете... вы?
   - Я?! В отряде я самый главный!.. - напыщенно начал я, и вновь выдержав паузу, буднично пояснил: - Кашевар.
   Весь отряд готов был лопнуть от смеха, но еще как-то сдерживался.
   - Но как же?..- пораженно спросил хозяин. - А эти построения, эта торжественность?..
   - Для меня жена - настоящая герцогиня и никто другой. Вон ребята подтвердят. Пусть бы кто попробовал не построиться - завтра я бы так пересолил кашу, что даже голодный нищий есть не стал бы, - снизив голос до громкого шепота, я доверительно поведал собеседнику великую истину, открывшуюся мне в мгновения просветления:
   - Знаете, уважаемый, хороший повар на дороге не валяется, а вкусно поесть любят все. Вы меня понимаете?
   Тот бессознательно кивнул и с чувством полнейшего изумления, шатаясь, направился к себе. Более ничем не сдерживаемые, воины в голос захохотали и к ним присоединились все присутствующие. Не смеялся только один наш командир. Он облегченно вздохнул, криво усмехнулся и покачал головой. Я даже задумался, а не нарушили ли мы его приказ? Однако, судя по реакции местного населения, ничуть. Обиженных не наблюдается. Наоборот, похоже, население было искренне нам благодарно за то, что развеяли скуку. Думаю, еще долго они будут пересказывать друг другу это события, добавляя от себя новые подробности, пока история не приобретет вид байки, автор которой - сам народ. Главное для меня было то, что Свента оживилась. Она хохотала вместе со всеми, нарочито манерно отщипывала кусочки хлеба, накалывала их на вилку и жеманно отправляла в рот, чем вызывала новые взрывы хохота.
   Спустя некоторое время за стойкой появился и сам хозяин, хмуро поглядев в нашу сторону.
   - Да ладно тебе хмуриться, Виртис, - обратился к нему один из гуляк. - Признайся, а ведь знатно тебя разыграли?
   Не желая видеть сегодня вечером хмурые лица, я подошел к стойке, выложил серебряную монету и извинился:
   - Это вам за беспокойство. Прошу вас не держать на нас зла. Жена немного устала, и ей необходимо было развеяться.
   Монета мгновенно и бесследно растворилась прямо на стойке, а Виртис заулыбался:
   - Ну что вы. Я понимаю. Если еще захочется пошутить - не стесняйтесь.
   Я вернулся к столу за женой, собираясь немного отдохнуть, как один из воинов отряда спросил меня: можно ли уже снять повязку, - назвав при этом "господином травником". Ничего особенного, но служанка, услышав наш разговор, внимательно посмотрела на меня и поспешила к стойке. Там она шепнула несколько слов хозяину, сняла передник и быстро выскочила за дверь. Виртис тоже засуетился и куда-то заспешил. Впрочем, вскоре он вернулся и, как ни в чем не бывало, занял свое место.
   Я немного подождал, пока жена доест, наконец, свой ужин. Играя роль высокопоставленной особы, она ела столь крошечными порциями, что и воробей не насытится. Мы уже совсем было собрались подниматься к себе наверх, как дверь открылась, и в зал поспешно вбежал немолодой, солидный мужчина. Оглядевшись по сторонам, он решительно направился в нашу сторону, остановился передо мной и поклонился:
   - Простите меня великодушно, но я узнал, что вы - травник. Просите, что хотите, но помогите мне.
   - Что случилось?
   - Дело в том, что мой сын, кузнец, заболел. Что-то у него с ногой. А нам всем без кузнеца никак. За общество прошу и за себя. Только не откажите. Денег у нас очень мало, но мы можем снабдить ваш отряд продуктами на дорогу.
   Посетители из местных, услышав наш разговор, присоединили свои голоса к просьбам мужчины, оказавшимся старостой села. Я понял, что отдых мой отодвигается на неопределенное время, но отказать не мог. Даже если бы не заплатили вовсе.
   Забрав сумку с лекарскими принадлежностями, я пошел вслед за обрадованным старостой. Тот привел меня к дому кузнеца, провел в чистенькую комнату, где на кровати лежал бледный до синевы могучий парень.
   Аккуратно размотав тряпки, которыми была обмотана его нога, увидел, что до колена она сильно распухла и покраснела. Причем краснота уже начала подниматься выше.
   После недолгих расспросов выяснилось, что у кузнеца недавно появились трещины на пятке. Он обратился к местному "светилу" лекарской мысли бабе Трабиозе и та насоветовала ему мазать трещины куриным пометом. Для усиления лечебного эффекта и более полного единения с матерью землей непременно ходить по двору босиком. В результате, через некоторое время больному грозило действительно наиболее полное единение с матерью землей.
   Определив, что обычными магусами можно побороть болезнь сеанса за два-три, не меньше, а ждать времени не было, решил, что все равно никто здесь не поймет, что я делаю. Вскрыв гнойники, я обработал раны эликсирами и провел небольшой сеанс исцеления, в основном, ориентировав силы самого больного на очистку крови от заражения. Тут мне опять вспомнилась теория про мельчайших демонов, но пока я их не видел. То ли их не было совсем, то ли я еще не умел видеть столь мелкие объекты. А может и мог видеть, но не понимал, что это они и есть.
   Закончив процедуры, оставил несколько очищающих и укрепляющих эликсиров, объяснив как и в какой последовательности их применять. На вопрос: как больной? - ответил, что с ним теперь все будет в порядке, дня через три сможет работать, а пока отдых, повязки с эликсирами, усиленное питание и покой.
   Староста даже прослезился от радости, что сын его будет жить и даже сможет работать. Он проводил меня до постоялого двора, напоследок уверив, что обещанные припасы будут собраны и переданы нам сразу после завтрака.
   Староста не обманул. Утром, не успели мы спуститься вниз, как нас уже ждали мешки с крупой, корчаги с медом, маслом и сметаной, бутыли с домашним вином, а также всевозможные копчености, соленья, хлеб, пироги и варенье. Нам этого не на два дня, а на целую неделю поголовного обжорства должно было хватить. Однако никто из отряда отказываться не стал, все быстренько погрузили - что-то в и на дормез, что-то на лошадей и наш отряд, теперь похожий на банду мародеров, был готов к продолжению марша по городам и весям Лопера.
   Тем не менее, выехать мы не успели. Полусотня всадников явно прямо с длительного и скорого марша буквально ворвалась во двор, блокировав ворота. Я увидел, как их командир переглянулся с хозяином и тот почти незаметно кивнул в нашу сторону.
   Отряд дружно вцепился в рукояти шпаг, не обнажая, однако, клинков, и с подозрением хмуро смотрел на вновь прибывших. Всадники не были похожи на новых клиентов Виртиса, и на разбойников-рейдеров тоже. Одеты они были в одинаковую, добротную форму с гербом своего господина. Я предположил, что местного владетеля - графа Нинткериса. Кстати говоря, въехали во двор не более пяти человек во главе с командиром - просто поначалу показалось, будто их значительно больше из-за скорости с которой они ворвались в ворота, шума и поднятой пыли.
   Выехав вперед, командир полусотни поднял руки и вытянул пустые ладони перед собой в знак мирных намерений:
   - Я - барон Зинторис фро Клартс, капитан стражи его светлости графа Нинткериса фро Артрес. С кем имею честь?
   - Лостис фро Лиркис. Лейтенант стражи графа Цвентиса фро Кордреса.
   - Мой сюзерен приглашает вас и ваших людей ненадолго посетить его замок и быть его гостями.
   - Прошу вас передать его светлость нашу самую горячую благодарность за приглашение и наши глубочайшие сожаления, что за недостатком времени мы не имеем возможности принять его...
   - Его светлость настоятельно приглашает! - перебив нашего командира, с нажимом произнес капитан. - Ваш отказ вынужден буду рассматривать, как неуважение к моему сюзерену, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
   Это была неприкрытая угроза, однако высказанная в столь вежливой форме, что повода хвататься за оружие вроде как и не было. Лейтенант ненадолго задумался и мрачно кивнул:
   - Хорошо. Мы принимаем ваше приглашение. Однако уверяю вас, мы действительно очень спешим.
   - О! Думаю, это не займет много времени, - мне послышалось, что в голосе барона прозвучала печаль и грусть.
   - И все-таки, - не удержался от вопроса наш командир, - зачем такой отряд, чтобы передать приглашение? Не достаточно ли было бы ограничиться одним курьером?
   - Что вы! Что вы, лейтенант, - тонко улыбнулся барон. - Времена теперь смутные и тревожные, господин граф счел необходимым обеспечить своим гостям максимальную безопасность в его землях. Не беспокойтесь - мы эскорт, а не конвой.
   Тем не менее, все четыре часа пути до замка нас именно конвоировали - два десятка ехали впереди, два - сзади, и один - в дозорах.
   Во дворе замка вышколенные слуги быстро разобрали лошадей и увели на конюшню. Один из лакеев кинулся было к дормезу, но по нашему с женой виду понял, что знатность и богатство - это не про нас. Сделав вид, будто бежал не к экипажу, а совсем даже в другом направлении, затерялся в толпе.
   Солдат пригласили умыться и передохнуть с дороги в казармах местной стражи, а нам с Лостисом предложили пройти к его светлости. Сначала мы со Свентой собрались было последовать за солдатами, но дворецкий, выказав определенную осведомленность, поинтересовался: не я ли тот травник, который путешествует в сопровождении данного отряда? Получив подтверждение - пригласил следовать за ним.
   В малом трапезном зале слуги уже накрывали на стол. Причем за столом на возвышении, на месте для самого графа и его семьи, расположился только один человек - парень года на два младше нас со Свентой, весь в черном и с графской короной на голове. Был он ужасно бледен, с кругами под лихорадочно блестевшими глазами.
   Рассеяно выслушав приветствия и вежливо представившись, он предложил разделить с ним обед. Довольно скоро после обязательных разговоров на тему погоды и видов на урожай, он перешел к сути:
   - Не скрою, господа, я пригласил вас исключительно ради травника - господина Алониуса. Таков мой приказ: всех специалистов лекарского дела, невзирая на ранги, непременно препровождать ко мне в замок. Таким образом, когда доверенный человек донес, что в селе появился травник, я немедленно отрядил полусотню.
   - Чем же мы можем помочь вам, ваша светлость? - спросил я молодого графа.
   - У меня больна мать. Заболела она полгода назад, сразу после гибели отца на охоте. Наш знахарь был как раз в отъезде. За ним немедленно отрядили гонца, но пока он приехал, было уже слишком поздно. С тех пор графиня медленно умирает. Знахарь помочь ей не смог. Лекарь, которого я с немалым трудом смог найти и пригласить сюда, тоже оказался бессилен.
   Граф скорбно замолчал, устремив взор куда-то в потолок. У меня было возникло подозрение, что граф откуда-то знает про мой неофициальный ранг, но, подумав, я отмел такое предположение, как невероятное.
   - Что же я, скромный травник, могу сделать там, где не смог помочь лекарь? - все же спросил я графа.
   Тот грустно посмотрел на меня и ответил:
   - Я не жду чудес, но... признаться надеюсь. Вдруг и скромный травник знает какую-нибудь травку или эликсир, способный помочь. Поэтому я и приказал приглашать всех, кто имеет хоть какое-то отношение к лекарскому делу. Вы ведь не откажетесь посмотреть графиню? Я заплачу, сколько скажете.
   - Разумеется, я посмотрю, раз уж я здесь, но ничего, сами понимаете, обещать не могу.
   - Это само собой.
   - В таком случае, не будем терять времени. Я прошу доставить сюда мою сумку и проводить в покои больной.
   Служанки, ухаживающие за своей госпожой, рассказали, что она уже месяц лежит неподвижно и глаза за это время не открывала ни разу. Понять, что она еще жива, можно только по медленному и неглубокому дыханию.
   Поверхностный осмотр показал полное отсутствие видимых дефектов. Конечно же, графиня не была абсолютно здорова и кое-какие нарушения у нее были, однако не они были причиной медленного угасания. С помощью магических рук я привел тело в порядок, но остановить процесс медленного прекращения его функционирования не смог. Тогда я решился на полное слияние. Для этого потребовал оставить меня и Свенту наедине с графиней.
   Само слияние проводил медленно и осторожно, как матерый котяра, тщательно проверяющий брошенный ему кусок мяса. Сначала понюхать. Потом лапой потрогать. Покатать по полу. Осторожно куснуть и, если никаких неприятных неожиданностей не выявлено, вцепиться зубами и утащить добычу подальше от конкурентов. Я действовал точно также. Медленно, не забывая отгораживаться от сознания больной, погружался в ее тело и бессознательное. Однако это тоже не помогло. Организм во главе со своим "штабом" яростно сопротивлялся моему воздействию. Более того, предварительно восстановленные узоры стремительно возвращались в первоначальное состояние. Вскоре я понял, что без полного эмоционального контакта дело у меня не продвинется ни на шаг. Тогда я снял все барьеры и, почти, сам на некоторое время стал графиней. Ноющая, словно зубная боль, тоска навалилась на меня, погружая в мрачные глубины безнадежности. Один только предельно яркий образ не старого еще мужчины предстал передо мной и с доброй улыбкой манил к себе. Я точно знал, чтобы присоединиться к нему, надо всего лишь умереть, и тогда мы будем вместе. Навсегда. Навечно. Образы сына, родственников, слуг и прочие бледными, несущественными деталями маячили, раздражая, где-то вдалеке, образуя докучливый фон.
   Я отгородился от сознания больной и завершил сеанс. Снова это оглушающее чувство полного бессилия ударило по нервам. Возможно, Греллиана с ее опытом и могла бы здесь чем-то помочь, но я просто не знал, что делать. Оставался единственный способ - попытаться проконсультироваться с тем целителем, который был мне доступен. С Финь Ю. Сформировав нить-связь, я передал ему свою просьбу о помощи и отключился. Когда наставник сможет, он свяжется со мной.
   Примерно через двадцать минут проявился Финь Ю, впрочем, без формирования фантома. Я долго и путано рассказывал ему ситуацию. Все что видел, и что смог понять. Наставник попросил подождать и отключился.
   Снова он связался со мной приблизительно через час. По его словам, женщине мог помочь только целитель, специализирующийся на исцелении разума, но такового среди целителей, способных на дистанционное воздействие, он не знает. Таким образом, на расстоянии провести сеанс исцеления некому. Единственный шанс - повернуть сознание графини на живых близких и приглушить образ погибшего мужа.
   Выйдя из покоев графини, я увидел ее сына, нетерпеливо ожидающего результаты моего осмотра.
   - Ваша светлость. Никаких существенных болезней у графини я не обнаружил...
   - То же самое и лекарь мне говорил, - перебил меня граф, сумрачно кивнув.
   - Но. Есть надежда.
   - Что?! Вы сказали: "Надежда"?! - встрепенулся парень.
   - Да, - твердо сказал я. - Надежда есть. Но все зависит от вас.
   - Все что в моих силах!
   - Тогда вы должны постоянно разговаривать с матерью, будто она все слышит и понимает. На самом деле так и есть. Насколько я понял, причина ее болезни кроется в том, что она просто не хочет жить без мужа. Она всей душой стремится к нему и считает, что здесь ее ничто не держит. Постарайтесь убедить ее, что это не так. Как можно больше и чаще говорите с ней. Советуйтесь. Обсуждайте ситуацию в замке, вплоть до слухов и сплетен. Всеми силами старайтесь показать, что жизнь идет и госпожа графиня очень нужна вашей милости. Например, вы собираетесь жениться, а кто же будет наставлять молодую невестку, учить ее управлению замковым хозяйством, внуков воспитывать в том числе? В общем, постарайтесь не исключать графиню из повседневных забот.
   - Хорошо, - горячо согласился Нинткерис. - Я все сделаю, как вы сказали. Благодарю вас за помощь и... сколько я вам должен?
   - Ваша светлость. Предлагаю о расчетах переговорить после того, как мой совет возымеет действие.
   - Как вам будет угодно, господин травник. Сейчас я бы предпочел незамедлительно воплотить в жизнь ваш совет. Ну, а вам предлагаю свое гостеприимство. Можете проживать здесь столько, сколько вам хочется.
   - Как бы ни хотелось мне отдохнуть, ваша милость, но мы вынуждены спешить. Мой наниматель просил прибыть как можно быстрее.
   - В таком случае не смею задерживать, но, учитывая, что сейчас уже вечер, предлагаю переночевать здесь, а утром я дам вам в сопровождение три десятка для безопасного проезда к границам моих владений.
   - С удовольствием принимаю ваше предложение.
   Граф, позвав дворецкого, отдал необходимые распоряжения и я, провожаемый слугой, отправился отдыхать в отведенные нам со Свентой покои.
  
   Глава 11
  
   Замок доминировал над столицей одноименного графства - городом Кордрес. Его шпили и башенки, примерно на треть превосходя самые высокие строения, были видны издалека задолго до городских ворот.
   По дороге, расчищенной отрядом от крестьянских телег и одиночных путников, без суеты и толчеи мы въехали в ворота и, не снижая скорости, помчались в замок. Вроде бы лейтенант не посылал курьера с предупреждением о нашем скором приезде, но стоило дормезу остановиться рядом с крыльцом дворца внутри замка, как появился столь важный лакей, что, казалось, лопнет на наших глазах от собственной значимости. Не дав даже переодеться, эта величественная и в высшей степени неторопливая персона препроводила меня прямо к его светлости, предложив Свенте подождать за дверью.
   В кабинете, кроме самого хозяина, присутствовал только капитан его охраны - к стыду своему так и не удосужился выяснить, как его звать-величать. Разумеется, меня не узнали. Вроде бы мелькнуло что-то в глазах, похожее на узнавание, стоило мне войти, и тут же пропало. Цвентис сурово и непреклонно потребовал объяснений:
   - Кто вы? То, что вы отдаленно похожи на одно, известное мне лицо, еще не значит, что я приму вас за него.
   - Я тот, кого вы ждали, ваша светлость, - ответил я, почему-то совсем не обескураженный таким приемом. - Мне просто немного изменили внешность, дабы никаких параллелей с известными в Элмории лицами невозможно было провести.
   - Немного? Хм.
   Граф встал и, рассматривая, словно экспонат в коллекции, неторопливо обошел вокруг меня и вернулся за стол.
   - Первое впечатление, что вы это он. Тем не менее, совершенно очевидно, что это не так. И как же мне проверить, что все это не шутка вашей КСОР?
   Получасовой допрос с ковырянием мельчайших подробностей моей жизни и деятельности в отряде графа, падения горного замка и путешествия по пещерам до Элмории, смог, наконец, убедить его в моей подлинности.
   - Значит, для всех господин барон вместе с женой благополучно убивает время на курортах? Не боитесь отпускать ее одну с мужчиной? - необидно усмехнулся Цвентис. - А кто та женщина за дверью?
   - Ее назначали охранять мою скромную персону от всяких случайностей. Заодно она - алхимик, и будет помогать мне в работе.
   - Ясно. Стало быть, в случае вашего предательства - палач у вас всегда под рукой. Никуда ехать не надо.
   - Это не совсем та-а-а-ак... - растерянно протянул я, понимая, что другая девушка, намеченная мне в спутницы первой, вероятно, и такое задание могла иметь.
   - Поверьте, юноша, - снисходительно улыбнулся граф и одновременно с ним капитан, - мы несколько больше вас знаем о методах работы тайных служб. Впрочем, мы ведь все равно не планируем ничего такого, что не понравилось бы вашей КСОР. Думаю, с этой стороны вам опасаться нечего. Скорее нам следует беспокоиться - иметь под боком агента разведки чужой страны не очень-то приятно. Согласитесь.
   - Согласен. Однако, известный агент, лучше неизвестного. Во всяком случае, не думаю, чтобы моей сопровождающей поставили задачу втереться к вам в доверие. А вот в том, что ей поставлена задача обучить вас работе с новейшим средством связи - дальнографом, я полностью уверен.
   - Чем-чем?
   - Дальнографом. Так называется прибор, который способен мгновенно передавать и получать сведения независимо от расстояния.
   Оба лоперца настолько заинтересовались, что потребовали немедленно доставить наш багаж прямо в кабинет и пригласить мою спутницу.
   - Позвольте представить вам мою жену Сантиану ано Ботрез.
   Граф с капитаном вежливо кивнули и вопросительно посмотрели на меня.
   - Прибор необходимо собрать. Мне следует сделать это прямо здесь?
   Цвентис, с минуту подумав, предложил нам пройти в небольшую комнату, вход в которую был только один - прямо из кабинета. Доступ слугам туда был запрещен, и дверь запиралась на ключ лично графом. В этом помещении хранились особо важные и секретные документы. Небольшой письменный стол, массивный сейф, кресло и пара стульев составляли скудную обстановку этого хранилища. Уточнив, что много места дальнограф не занимает, граф предложил установить его прямо на угол стола.
   По легенде, работе с прибором было обучена только Свента. Ей и пришлось его собирать, попутно объясняя назначение частей. После сборки и опробования, Цвентису были бесплатно переданы два комплекта бус-передатчиков и пара рулонов ленты. Впоследствии предлагалось либо покупать ленту в Элмории, либо изготавливать самим. Для графа и капитана оказалось настоящим шоком, что бумага требовалась самая обычная, а бусы с самим дальнографом могли работать без зарядки довольно продолжительное время. Когда зарядка все-таки закончится... совершенно верно, купить съемные накопители можно в той же Элмории, или зарядить с помощью своих магов.
   Хорошая мысля, как водится, пришла опосля. Освоив немного работу с прибором, граф нахмурился и поинтересовался скорее у самого себя, чем у присутствующих:
   - Все это замечательно, но лично сидеть возле дальнографа ни у меня, ни у капитана просто нет времени. Вот что, Синтус, - надо бы запомнить имя начальника охраны, подумал я, - мне нужны два сообразительных парня из твоей команды, способные держать язык за зубами.
   - У меня нет болтливых, ваша светлость.
   - Верю. Но ответишь головой. Ты понимаешь, насколько это серьезно?
   - Понимаю, ваша светлость.
   - Тогда так. Подбери людей. Найди комнату... думаю, рядом с арсеналом есть подходящая. Назначь постоянную охрану. Чтоб ни один лазутчик не подобрался. Вопросы?
   - Только один. Кто обучит моих парней работе с прибором? Госпожа Сантиана?
   - Нет. Не будем связывать это с Элморией. Обучишь их сам. Еще вопросы?
   - Вопросов не имею.
   - Тогда действуй.
   Капитан ушел, а граф обратился к нам:
   - Скажите, если я правильно понял, этот дальнограф принимает сообщения не с другого прибора, а с бус-передатчиков, настроенных на него? То есть можно посылать сообщения не только из Элмории?
   Получив утвердительный ответ, продолжил:
   - А бусы имеют уникальную магическую подпись, по которой можно определить на ленте дальнографа от кого сообщение. В таком случае нельзя ли заказать еще несколько комплектов этих бус? Мне очень не помешала бы хорошая связь с отрядами разведки.
   - Такой вопрос вам лучше задать непосредственно руководству.
   - Но пока курьер доберется до Элмории, пока вернется обратно, потеряем много времени.
   - Используйте дальнограф, ваша светлость.
   - Ах, да! Все еще не могу поверить в возможности новой техники. Рассуждаю по старинке. Разумеется, так и сделаю. Что касается вас, Алониус, то мне требуются ваши профессиональные знания. Ведь вы - как говорится, без пяти минут лекарь. Или знахарь. Все равно специалистов вашей квалификации, в коей я имел возможность убедиться, на сегодняшний день в графстве практически нет. Как вы знаете, наш семейный знахарь Гортус уже очень стар и не может полноценно выполнять свои обязанности. В связи с этим прошу вас заняться по мере сил больными. В городе две больницы и госпиталь для моих воинов. Я понимаю, что всем помочь вы не в силах, но помогите хотя бы тем, кому сможете. Некоторым людям я попрошу оказать особое внимание.
   Я согласно наклонил голову, а граф продолжил:
   - Жить будете в замке, апартаменты для вас уже подготовлены. Поскольку вы с "женой" и "неблагородный" жить вам придется вместе. В одних апартаментах. Для всех вы по-прежнему травник Алониус, с которым я заключил договор в горах. А уж как вы сможете имитировать свою семейную жизнь - ваши проблемы.
   На этом мы откланялись и были препровождены в гостевые комнаты.
  
   - Господин Алониус! Господин травник. Там господин Сентаррино просит вас срочно подойти, насчет травок местных посоветоваться.
   - Хорошо. Иду.
   Тяжко вздохнув, я поцеловал Свенту, которая даже не шевельнулась во сне, настолько вымоталась за последние дни, и выполз из повозки под дождь. Раз Сен передал через солдата этот незатейливый условный сигнал, значит, сам справиться не может. Тяжелый случай, видимо.
   Две недели наш обоз с ранеными тащится за наступающей армией короля. Вернее, за частью армии под командованием графа Цвентиса. Его полки, насколько мне стало известно, должны выдвинуться южнее основных сил, ближе к горам и Элморской границе. Что-то там отбить и от чего-то прикрыть. Им с королем виднее, а я в стратегии разбираюсь, как пес в огурцах. Для меня все просто: нам сказали - мы поехали. Командир отряда охраны нашего полевого госпиталя знает куда. А нам, в общем-то, без разницы.
   По пути легкораненые под моим руководством собирают травки, а Свента на больших привалах, чаще всего по вечерам, варит зелья - запас, прихваченный из Кордреса, давно закончился. У костра с котлами, котелками и котелочками она становится очень похожей на ведьму из страшных детских сказок. Воины, день-два назад проявлявшие героизм на поле боя, начинают, как дети, жаться друг к другу, стараясь разместиться подальше от ее "кухни". Заметив такую реакцию впервые, она сначала опечалилась, потом рассердилась, затем успокоилась, а после... дополнила антураж кривой клюкой, которой якобы помешивала демонское варево, и платком, повязанным на пиратский манер. Страшилка для новеньких раненых получилась впечатляющей. Полусотня охраны - хотя уже давно не полусотня, человек тридцать вместе с командиром - быстро привыкла (всего за недельку совместного пути) и стала получать от представления настоящее удовольствие. Но на новеньких действовало. И еще как действовало. Особенно, когда выздоравливающие и воины охраны, якобы шепотом, слышным всем желающим, пересказывали, добавляя жути и чуть-чуть романтики, как собственными глазами видели... Фантазии воинов я не переставал удивляться. Прямо театр под открытым небом. То Свента при варке, как все уснут, начинает бормотать странные заклинания на непонятном языке, то кружится вокруг котлов в диком танце, периодически облетая их верхом на клюке, то призывает диких зверей, и они приносят из самой глухой лесной чащобы недостающие ингредиенты - клык оборотня, мизинец левой лапки черной жабы, сдохшей в полнолуние, окаменевшие слезы кикиморы и... прочую чушь. Получалось, что только благодаря этому зелью с примесью колдовства, раненые, даже самые тяжелые, надолго в госпитале не задерживаются. Выздоравливают, как после обычного насморка.
   Ведьму и двух знахарей добрый граф, заботясь о своих людях, еще до заварушки выписал из самой Элмории - а там, куда ни плюнь обязательно в мага или в самого целителя попадешь. Даже, говорят, колдуны кое-где остались. Пока не шалят - их терпят. Своих-то, лоперских, ведунов и ведуний от мала до велика, лишь бы могли самостоятельно передвигаться, да чуток соображать, уже давно мобилизовали в армии обеих сторон: кого - в королевскую, кого к мятежникам. В королевскую-то едва ли не сам король травников распределял, не говоря уж о знахарях и лекарях. Графу тоже полагался один ассистент лекаря, да он гордо отказался и за свой счет нанял, сколько смог, в Элмории. Теперь госпиталь его светлости самый лучший в обеих армиях. Два знахаря и колдунья, не считая всем знакомого травника Алониуса - у кого еще столько знающих людей заботится о раненых?
   Следует признать, что его светлость, оказался мужчиной "не промах" и предвидел такое развитие событий. Впрочем, не он один. Нарыв мятежа назрел и вот-вот должен был прорваться. От глухого недовольства и пассивного сопротивления, мятежники перешли к доказательствам своей правоты силой оружия. На что они рассчитывали, сначала было непонятно. Подавляющее большинство целителей - известных королю, во всяком случае - были лояльны короне, а, следовательно, королевская армия должна бы, логически рассуждая, иметь огромное преимущество в целительских защитных и атакующих амулетах. Атака пятерки наемников на горный замок графа Цвентиса, по сути они его взяли в одиночку, хорошо иллюстрирует, чем может закончиться бой отряда, имеющего в своем распоряжении хотя бы один целительский доспех, против такого же отряда, но без оного. Однако - удивительное дело - мятежники имели амулетов, казалось, даже больше, чем король, хотя для их изготовления лоперские целители максимально сократили прием больных, а также прекратили зарядку и изготовление бытовых артефактов. Каждый амулет был учтен и передавался командирам отрядов под строжайшую ответственность. Таким образом, просто купить их мятежники не имели никакой возможности. Тогда кто мог снабжать восставших, оставалось загадкой. Элмория и Халифаты откровенно поддерживали законного короля. Френсия и Гонмар имели целителей едва ли не меньше, чем Лопер. Империя Сун? Но какой для нее интерес в этом? Где Лопер, а где Сун? Как ни крути, но не просматривалось выгоды для этой страны от участия в смуте.
   Для меня явление Сена и Кламиры было полной неожиданностью.
   Месяц каторжной работы на графа пролетел совершенно незаметно. Больных оказалось больше, чем я мог хотя бы лекарскими магусами обработать, не говоря уж об исцелениях. Их я проводил практически только для людей, на которых Цвентис просил обратить особое внимание. Тяжело было не столько физически, сколько морально. Восстанавливался я очень быстро и даже находил силы продолжать занятия с Финь Ю, но осознание, что не можешь помочь человеку из-за банального отсутствия времени, угнетало меня, словно кирпичная стена, свалившаяся на плечи. В работе очень помогала жена. Зелья, эликсиры, растворы, настои, а также сбор и закупка трав для них - все это лежало на ее... хм... хрупких плечах. Спуску она не давала никому - слуги, выделенные ей в помощь, не знали отдыха и покоя, разъезжая по городам и весям графства с образцами необходимых трав. Где покупали, где мобилизовывали население на сбор гербариев. К сожалению, сбор далеко не всех растений можно было доверить неподготовленным людям. Получив пару раз пересушенные, подгнившие или не вовремя и не так срезанные партии, я изъял их из образцов, подлежащих сбору, и обратился к графу с просьбой купить. В Лопере, Гонмаре, Халифатах или Сун - все равно.
   Видимо, в один из дней увидев мой остекленевший взгляд, Цвентис провел переговоры с Элморией и попросил направить мне в помощь еще несколько специалистов, обосновав, вероятно, близостью боевых действий и, соответственно, ожидаемым наплывом раненых, с которыми я один уже точно не смогу справится. Вняв его доводам, Элмория прислала ему двух студентов старших курсов, каковым для графа числился до сих пор и я. Почему направили близких друзей, а не просто сторонних людей, которые не знали меня, выяснилось из письма, переданного мне графом. Сен доставил заказанные бусы-передатчики и некоторые документы, в том числе это самое письмо.
   Когда граф представлял новоприбывших, ни Сен, ни Кламира нас с женой не узнали, а мы решили подождать раскрываться и посмотреть, как они себя поведут. Признаю, мальчишеское любопытство. Сен с Кламирой почти ассистенты знахаря. Их ранг всяко выше, чем у скромняги Алониуса. Во всяком случае, даже по официальной табели - я по легенде еще ассистент травника, а они уже травники. По неофициальной же старшекурсники королевской академии считались уже ассистентами знахаря.
   Чтение письма я отложил на вечер, когда будет побольше свободного времени и, как выяснилось, правильно сделал. Послание было от моего учителя Лабриано и на первый взгляд содержало такие пустяки, что не стоило затрудняться с написанием и пересылкой. Это, и только это, мог бы увидеть любой другой человек, кроме меня самого. Угол конверта содержал узор с отпечатком индивидуальных особенностей части структуры моего разума. Развернув магическую бумагу, я увидел, как первоначальный текст расплылся в кляксу и снова собрался, представляя иное содержание. Рассмотрев узор внимательнее, обнаружил еще один интересный блок структуры, отвечающий за самоуничтожение бумаги в случае, если письмо находится вне конверта и не в руках адресата в течение трех минут. Таким образом, прочитать его истинное содержание мог только лично я, а любопытному перлюстратору трех минут, чтобы прочесть и вновь положить на место должно хватить с лихвой. Случись другому целителю попытаться с ним поработать, проявить текст он просто не успел бы - слишком сложный отпечаток, чтобы его подделать.
   "Здравствуй, ученик.
   Надеюсь, по прочтении этого опуса, я по-прежнему останусь твоим учителем, и ты не затаишь на меня и других твоих наставников обиду. Далее замалчивать истинное положение дел нельзя, ибо, как показывают события, происходящие в Лопере, мы на пороге новой "войны магистров". Мы очень хотим верить, что ошибаемся, но все признаки указывают на это. В такой ситуации оставлять тебя в неведении, когда возможно от твоего знания истинного положения дел зависит жизнь твоя и твоих близких, просто преступно. Так я и сказал этому надутому индюку...(тщательно вымарано). Впрочем, его имя не имеет значения, а вот то, что он не один такой, это уже гораздо хуже. Невозможно избежать опасности, просто игнорируя факт ее существования.
   Коротко говоря, последнюю войну семисотлетней давности спровоцировали не жадные короли, хотя и они тоже внесли свою немалую долю, а целители. Вернее группа целителей-отщепенцев, называвших себя магистрами. Помимо совершенства в исцелении они достигли не меньшего, если не большего, в разрушении и боевой магии. То, чему я тебя учил - это простейшие узоры, предназначенные только для защиты самого целителя от внезапной атаки. Все остальные сведения о боевых узорах магистров были намеренно уничтожены, и восстановить их не представляется возможным.
   Увы. Насколько нам стало известно, в Лопере некоторые целители, поддерживающие герцога Зеелиуса, возглавившего мятеж, отказались соблюдать нейтралитет и провозгласили себя преемниками древних магистров. Если они смогли восстановить хоть толику знаний своих предшественников, противопоставить им будет нечего. Кое-что, возможно, помнят старейшие целители, те, кто учился еще до войны, но столь большой срок без практики, вероятнее всего, пагубно сказался на их мастерстве в этой области. Помимо прочего, большинство, если не все, сознательно удалили эти сведения из своих структур знаний. В то же время артефакт академии, призванный обеспечить сохранность всех сведений, в том числе и этих, а также преемственность искусства, не был достроен, поскольку в те времена охота велась на всех целителей без исключения. Невозможно было отделить одних от других. Умение убивать, к моему глубочайшему сожалению, есть оборотная сторона искусства исцелять.
   Мы, конечно, будем делать все, что в наших силах, однако, честно тебе скажу, надежды на благополучный исход практически нет. То есть будут гибнуть целители, маги и простые граждане. Им, как всегда, достанется самая тяжелая и кровавая ноша.
   Рассказываю тебе это именно сейчас с целью предостеречь от необдуманных поступков. Ни в коем случае не ввязывайся в бой с магистрами. Даже я с моим опытом не смогу им противостоять, а ты тем более. Поэтому, как только узнаешь, что против тебя выступил магистр, беги. Позора в этом никакого нет. В противном случае и сам погибнешь и людей не спасешь.
   Пишу тебе эти строки, будучи уверен, что не ввязаться ты, с твоим характером, не сможешь. Но есть маленькая надежда, что все-таки прислушаешься к старому учителю. Помимо прочего, предполагается, что магистры, сами или с помощью наемников, постараются в первую очередь нейтрализовать целителей. Поэтому, даже не ввязываясь, ты в опасности.
   На всякий случай, если будешь где-то поблизости, направляю тебе магическую карту с указанием места, где предположительно располагалась последняя лаборатория группы по разработке артефакта. Возможно, там сохранились знания, которые помогут тебе защитить людей в случае опасности. Если ты помнишь, основной целью нашего прошлогоднего похода в ущелье Змей было как раз исследовать этот район. Что нам помешало, ты знаешь. Скорее всего, и со стороны Лопера будут аналогичные препятствия. Но вдруг у тебя получится. Я, честно скажу, не верю, что ты сможешь найти лабораторию и не верю, что от этого будет какая-то польза, но верит твоя наставница Греллиана. В любом случае решать тебе.
   Единственное, чем я могу тебе помочь - это узором блокировки отката. Его описание с подробными инструкциями по внедрению, как и карта, встроены в печать внизу документа. Для активации используй обычный, амулетный, узор. Так же, как и в само письмо, туда вмонтирован отпечаток части структуры твоего разума.
   И последнее. В помощь графу направлены твои друзья по академии Сентаррино и Кламира. Оба они знают, что ты целитель, поэтому скрытничать при них нет нужды, а использовать свои способности для исцеления раненых тебе придется неизбежно. Я сам настоял, чтобы послали именно твоих друзей. Они о тебе знают. Восторги свои значительно поумерили. Другие на их месте могли бы и не сдержаться, узнав, кто ты есть, тем самым невольно раскрыв инкогнито. Цвентиса мы тоже известили, чтобы он с открытыми глазами мог использовать все твои возможности максимально эффективно. Наш куратор передает тебе приказ о твоем временном подчинении графу.
   Засим желаю тебе вернуться на Родину. И вернуться без потерь. Это главное.
   P.S.
   Прости, ученик, что скрывал правду, но я давал клятву, и не мог ее преступить до сегодняшнего дня.
   P.S.S.
   Еще раз прости старого. Запамятовал. Таллиана в полном порядке. Растет. Развивается. Красавица и непоседа. Греллиана держит под контролем ее здоровье и любой намек на недуг изгоняет всей мощью своего дарования. Малышка настолько к ней привыкла, что иначе как "бабука" ее не называет. Так что у вашей дочки целых три заботливых бабушки, а уж дедушек и не сосчитать. Кроме Ваших отцов, почти весь КСОР".
   То есть война. Война целителей против... целителей. Сколько бед может натворить только один недоучка, такой, как я, страшно представить. А опытные, владеющие мощными атакующими узорами... Мне вспомнилась обмолвка - не помню уже кого - как целитель уничтожил целый город вместе с жителями. Один! Что же ждать от хотя бы десятка таких... магистров, когда некому их остановить? Они, как и мы, могут не знать боевые узоры древних, но изощренный человеческий разум способен придумать их заново стоит только поставить ему такую задачу.
   Теперь уже мне не казалось удивительным, почему так беден боевой арсенал целителей. Его развитие и совершенствование искусственно тормозилось уже много веков. Учитывая огромную занятость каждого специалиста, не удивительно, что никто особо и не рвался к открытиям в этой области.
   Был ли я в шоке? Не помню. Очнуться меня заставила Свента:
   - Что с тобой, Филик?! На тебе лица нет. Плохие вести?
   - Ничего, милая, - я попытался непринужденно улыбнуться, - все в порядке. Вот учитель пишет, что Сена с Кламирой специально направил сюда, чтобы нам не таится от чужих лекарей или знахарей. Но мы ведь не будем сразу признаваться? Правда? Разыграем друзей?
   - Хорошо. Давай.
   Свента немного успокоилась, но, занимаясь своими делами, время от времени подозрительно на меня посматривала. А я обдумывал мысль - надо ли ей знать все или нет. Стоит ли преждевременно ее тревожить? Хорошенько всё обдумав, пришел к выводу, что все-таки стоит. Вполне возможно, ей тоже придется участвовать в сражении против магистров и тогда знание, с кем столкнулась, вполне реально поможет спастись.
   Попросив жену присесть, вслух прочитал ей письмо учителя и замер, ожидая реакции. Свента улыбнулась, присела ко мне на колени, поцеловала и, пристально глядя мне в глаза, прошептала:
   - Милый, я верю в тебя. Ты что-нибудь придумаешь.
   - Родная, - попытался я образумить жену. - Они, может быть, уже много лет разрабатывают боевые узоры. Как я могу в одночасье придумать то же самое?
   - Но ведь, говорят: "ломать - не строить"! Ты же рассказывал, как преодолевал ловушки. Чтобы их придумать, тоже, вероятно, не один год был потрачен, а ты пришел и... сломал.
   Теперь пришла моя очередь с восхищением смотреть на супругу. А ведь действительно. Купол и доспех противостоят множеству разнообразных механических и магических воздействий. Одна структура управления - это довольно сложный узор. А сломать его можно за полсекунды. Обычному целителю на расстоянии до пятидесяти метров, а мне с помощью нити-луча и вовсе на любом. Осталось только придумать универсальную, скажем так "отмычку", спасибо Финь Ю, заставившему досконально изучить "алфавит" - элементарные блоки, и "грамматику" - общие правила построения узоров.
   Надо сказать, что в своих занятиях мы подошли к очень интересному разделу - изучению способов материализации и дематериализации вещества. Самый "простой" заключался в том, чтобы снять точную копию структуры предмета и воспроизвести ее в точности вне предмета. Как его магический узор, так и структуры всех вещественных элементов, в него входящих, с учетом их пространственной локализации и взаимосвязей. Главная проблема для меня была именно в создании этих самых элементов, раньше я не мог их "видеть". Благодаря упражнениям и драконовским методам Финь Ю, наконец-то, наступил прорыв и в этой области.
   На что похоже формирование элементов вещества даже затрудняюсь сказать. Финь Ю на мой вопрос, что происходит, когда мы применяем узор формирования вещества, выразился примерно так:
   "В точности никто не знает, но есть гипотеза. Происходит скрутка кванта многомерного пространственно-временного континуума в заданной псевдоколлапсирующейся точке".
   На мои неуклюжие попытки вежливо покивать и сделать вид, что все понял, наставник усмехнулся и предложил не лезть в теорию, а сосредоточиться на практике. Арбалетчик не задумывается, почему болт рано или поздно падает на землю. Он просто тренируется в стрельбе, стараясь таким образом подобрать угол возвышения своего инструмента, чтобы снаряд обязательно долетел до мишени и снижаясь непременно в нее угодил.
   Разумеется знания одного только узора материализации недостаточно, чтобы создать "простенькую" бамбуковую палку Финь Ю, изученную вдоль и поперек... больше всего посредством рецепторов моего филея. Все вроде просто, как снять структуру палки я знаю, узор материализации тоже. Казалось бы, создавай бамбук охапками. Не тут-то было.
   Успешно ответив теорию, я самонадеянно предложил наставнику осуществить на практике то, что понял и усвоил, материализовав его педагогический инструмент. Финь Ю с самым серьезным выражением лица согласился со мной, но прежде попросил создать маленький камешек. Чуть больше горошины. Торопясь доказать самому себе, что я уже очень сильный маг и целитель, быстро снял структуру образца, сформировал узор, подключил к нему нить энергии и активировал. Не проработав и секунды, узор застопорился. В полнейшем недоумении я еще раз его осмотрел, проверил модель. Все правильно. Все должно работать, но... не работает.
   - Что случилось? Почему камешка еще нет? - заботливо спросил наставник.
   - Не понимаю. Узор начал работу, но почему-то тут же прекратил...
   - А энергии ему хватает?
   - Как может не хватать, когда я подключил целую нить?
   - Энергетическая насыщенность нитей существенно различается. Вспомни, как изменились твои нити после пещер. Они стали тоньше и, можно так сказать, ярче. А какими они станут лет через пять работы и тренировок?
   - То есть узору банально не хватает энергии?
   - Да.
   Я добавил вторую нить, третью, четвертую... В общем и целом, мне пришлось подключить к узору семь нитей. Узор заработал, но страшно медленно. Мне пришлось потратить три часа и уйму сил на то, чтобы рядом с образцом, наконец-то, лег еще один точно такой же.
   Весь в поту и досуха выжатый, я скорбно посмотрел на плод своих титанических усилий. Ах, какие грандиозные мечты рухнули с хрустальных высей на пыльную землю. С таким расходом энергии и скоростью материализации мне месяц пришлось бы делать простенькое колечко, ни на что другое не отвлекаясь. А кто же мне даст столько свободного времени, если и сейчас, будучи целителем-недоучкой, я не нахожу лишней минуты, чтобы вздохнуть свободно?
   - Что? Не получается подарить жене копию колье королевы? - он что, мысли читает?
   - У тебя все на лице крупными знаками обозначено. Не требуется и мысли твои читать. Ничего, вот лет через двадцать-тридцать...
   Как мне надоело это все. Учись. Тренируйся. Лет через пять у тебя получится это. Через десять - то. Через тридцать... еще что-нибудь. Как, например, эта материализация. А хочется-то сегодня! Ну в крайнем случае завтра! Остается только то, без чего хороший результат практически недостижим - работать не на результат, а на процесс. Получать удовольствие от того, что я уже сейчас умею, и радоваться тому, что с каждым днем у меня получается хоть чуть-чуть, но лучше.
  
  

Оценка: 6.36*29  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"