|
|
||
Дело Дрейфуса - конец 19 века, Франция. участники: правительство Франции, шпионы, Эмиль Золя, защита прав гражданина и человека | ||
Глава первая.
Начало.
-
1.
Сэр Дрейфус, самых честных правил,
Из тех, кто никогда не лгут
Вдруг неожиданно подставил
Себя под самый строгий суд.
Его пример - другим наука,
Ведь быть евреем тоже мука:
Скрываться, правоту идей
Таить от лживости людей
И зваться Сьюзен вместо Сара,
Антоний вместо Авраам,
Ходить тайком в безлюдный храм,
Все это славя в мемуарах,
Доказывать и всем, и вся,
Что ты не раб и не судья,-
-
2.
Так думал узник заключенный,
В тюрьме сырой сидя в пыли,
Людьми неправо оскрбленный,
Что заточить его смогли.
Друзья, без всякого обмана
С героем вовсе не романа
Без предисловий, сей же час
Позвольте познакомить вас.
Наш Дрейфус, будучи солдатом,
Рожден на Рейнских берегах,
В Эльзасе, на крутых холмах,
В году восемьсот пятьдесят девятом,
И Франции, где рос и жил
Был предан этот господин.
-
3.
Служив отлично-благородно
Стал капитаном скоро он
В стране прекрасной и свободной,
Женился, не был разведен.
Судьба его всегда хранила,
Но на Земле другая сила,
И суд верховный над людьми
Вершат тираны и цари.
И гражданина, патриота,
Увы! еврея, что же в том,
Лжецом, предателем, шутом
Страна назвала, племя готтов.
И вот в тюрьме сидит еврей,
На воле форменный злодей!
-
4.
Казалось, что пора волнений
Для Франции давно прошла.
Ни войн, ни смут, ни нападений,
Ни революций нет пока.
И стали радостью простой
Народов вольность и покой.
И вдруг секретные пакеты,
Национальные секреты,
Бумаги, почта, донесенья
В генштабе стали исчезать
И находиться вдруг опять,
И толки, сплетни, возмущенья
День ото дня росли, росли,
Когда бумаги вдруг нашли.
-
5.
Под небом Шиллера и Гете,
В посольстве найден вдруг был след,
Агент французской контрразведки
Нашел разорванный пакет -
Пяти секретнейших записок
Весьма подробный, точный список,
И он военным атташе
Получен был давно уже.
Но кто же автор, чье бесчестье
Лишило всех военных сна?
И чье предательство, вина?
Кто заслужил суровой мести?
Негласно было решено
Найти владельца бордеро.
-
6.
Назначен следователь, дело
Особо тщательно велось
Месье де Кламом, он умело
Сморел в глаза, ведя допрос.
От рядовых до генералов
Проверить каждого - немало!
И почерки у всех сличать,
И обо всем притом молчать.
И есть графологи-эксперты:
Месье Бельом и Варикар,
И уважаемый Куар,
Но, к сожаленью, тоже жертвы
Безмерной косности людей,
Что верят: враг один - еврей.
-
7.
Однако у месье де Клама
Был очень важный матерьял
О предварительном дознаньи,
Что генерал Пелье давал,
О том, что некто Эстерхази,
Который на военной базе
Пехотный и пока майор
Сам подписал свой приговор.
Он был взволнован, очень нервен,
Дрожал и очень был смущен,
Что хорошо осведомлен
Об этом очень грязом деле.
К тому же почерк был его
Похож на почерк бордеро.
-
8.
Комиссия почти готова
Была сказать, кто виноват,
Но Дюпати де Клам другого
Решил предателем назвать.
Ведь почерк был его, быть может,
С письмом отчасти где-то схожим,
Он был удобен как злодей,
Он капитан, к тому ж еврей.
Итак, пред тем, пред кем все равны
Судьба поставила двоих,
Он выбрать должен был из них,
Кто виноват, а кто оправдан.
И Дюпати дает приказ
Арестовать жида тотчас.
-
9.
Тюрьма, где заперт был несчастный,
Была прелестный уголок,
И Дюпати де Клам всечасно
К нему заглядывал, как мог.
То принесет фонарь с собою
Своей дрожащею рукою,
И светит узнику в лицо,
Пока он спал - все для того,
Чтоб муки совести увидеть
В усах иль на макушке носа.
Вопросы, множество допросов -
Ему все было мало, видно.
Ведь тем, что спать он не давал,
Он, видно, Францию спасал.
-
10.
И все ему казалось мало!
А то придет в тюрьму опять
И заставлял писать, писать
То левою рукой, то правой,
То стоя, то вертя ногой,
То лежа иль вниз головой,
А то подняв и руки вверх.
Таких никто не знал потех
С времен Бастилии унылой
И гильотины дорогой.
Забыты дом, семья, покой,
Французам даже жизнь постыла,
И все следят, открывши рот
На то, как следствие идет.
-
11.
И если раньше было строго
Секретным дело с бордеро,
Теперь, посплетничав немного,
Все было вдруг разглашено.
Позор, о Франция, позор -
твой сын предатель, лжец и вор,
и раз еврей он - пусть пятно
Позора ляжет на него, -
Так все газеты и журналы
И вестник Эко де Пари,
Крича на разные лады,
Писали об одном скандале.
Эклер и даже Пти журналь
(Да, даже он, что очень жаль).
-
12.
Я думала о форме плана,
Как реферат я назову,
Покамест вовсе не романа
Окончила одну главу.
Пересмотрела это строго,
Противоречий нет: немного
О том сей автор говорит,
О чем история молчит.
Стараюсь, как могу, быть точной
Лишь фактам дань я отдаю,
Не знаю что - о том молчу,
И проверяю все построчно.
А если что-то все ж не так,
Не обессудьте за пустяк.
-----------------------------------------------
-----
--
-
Глава вторая.
Суд.
-
1.
Чем больше истину мы любим,
Тем меньше мы стремимся к ней,
И правду тем сильнее губим,
Коли найти хотим скорей.
Ее мы ждем без упоенья
И не найдем без сожаленья,
Хоть люди часто говорят,
Что правду ищут без наград.
Порой чины, людское мненье
Для нас важнее во сто крат,
И мы смягчаем строгий взгляд
К несправедливому решенью.
И хоть снаружи мудрецы,
Внутри мы только лишь глупцы.
-
2.
Так точно думал подсудимый
Во время тайного суда,
Своим народом же гонимый
За что не делал никогда.
Любовь к отчизне, честь и честность
Не принесли ему известность,
Зато теперь все говорят,
Что он в измене виноват.
К чему слова и эти пренья,
К чему весь этот маскарад,
Игра резвящихся ребят
К чему надежда на спасенье,
К чему весь этот глупый вздор,
Коли зачтен уж приговор.
-
3.
Но тише! Слышишь? Молоточек
Судьи стучит. Все. Началось.
Что нам процесс судебный прочит?
Крик, шум, протесты и допрос.
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не так различны, говорят,
Как прокурор и адвокат.
Сперва друг друга раздражали
Они взаимной разнотой,
Доволен каждый был собой,
Но оба все ж давно уж знали,
Чем завершится этот суд,
Кого с охраной уведут.
-
4.
И все ж спектакль понемногу,
Кому-нибудь и как-нибудь,
Но продолжался, слава Богу,
Всем дал возможность он блеснуть.
И насладиться в полной мере
Собою в этом трудном деле,
Поразмышлять о том, о сем,
Гордиться праведным судом,
А после, в дружеской беседе
Распробовав слегка вино
Рассказывать о бордеро,
О сытном думая обеде.
И жить как честный господин -
Любитель женщин, карт и вин.
-
5.
Вернемся все же к заседанью.
Свидетели уже давно
Опрошены. И все старанья
Приложены. Все для того,
Чтоб скрыть ужасное злодейство
Всем этим жалким лицедейством,
Невиноватого судить,
И поскорей процесс закрыть.
И вот, к присяжным обращаясь,
Спокойно прокурор встает,
И речь степенную ведет,
Поступком диким удивляясь.
Я вам представлю тот же час
Его сомнительный рассказ:
---------------------------------
Обвинительная Речь Прокурора.
Вот бордеро, чего же боле?
Легко виновность доказать.
Теперь, я знаю, в вашей воле
И осудить, и наказать
Преступника, что был давно ли
Достойным подданным. Увы!
Мы осудить его должны.
Никто молчать не станет в деле,
Где все мы вместе как один,
Мы вовремя узнать успели,
Что стал шпионом гражданин.
На Чертов остров сей же час
Его сослать прошу я вас.
-
Месье, поверьте, много лет
Он предавал свою отчизну,
И если б не большой секрет,
Что ставит под угрозы жизни
Военных и простых людей,
То я бы в этот же момент
Один секретный документ
Суду представил поскорей.
Тогда бы не было сомнений,
Что это жалкий лицемер
Достоин всяческих гонений,
Лишений многих и потерь.
-
О, Франция! Твоя свобода
Оскорблена, виновник здесь!
Собьем с него лихую спесь
Христа казнившего народа.
Чрез правосудие святое,
Через присяжных и судей
Пускай свершится Божья воля,
И пусть свершат ее скорей!
-
6.
Минуту все вокруг молчали,
Но адвокат тот час встает,
К судье подходит, начинает
Об этом деле свой отчет.
Его задача - обеспечить
Все защитительные речи,
О том, что важно, промолчать,
А в общем - просто не мешать.
Сказать о чем-нибудь пространно,
Изобразить собой протест,
Пока себе не надоест,
Но не затягивать до драмы.
Отчасти я его слова
Решила поместить сюда.
-------------------------------
Речь адвоката на суде.
-
7.
Когда бы жизнь домашним кругом
Он ограничить захотел,
Когда бы быть отцом, супругом,
И только, жребий повелел,
Поверьте, этот подсудимый
С такою не сидел бы миной
На справедливейшем суде,
Что существует на Земле.
Скажу без блесток мадригальных,
Мой подзащитный - лжец и вор,
Пусть будет верным приговор,
Сколь ни был он для нас печальным.
Ведь истина, поверьте мне,
Всего дороже на Земле.
-
8.
Да, он бесчестен, он предатель,
Все то виной, что он еврей,
Сам сокрушается Создатель,
Что создал эот род людей.
Несчастный, он желал когда-то
Быть честным и простым солдатом,
Но дьявол всякого зовет
И грех под руки нам сует.
Ведь точно так Адам и Ева
Плодом прекрасным соблазнясь,
У Бога даже не спросясь,
От свежего вкусили древа.
И дьявол все тому виной,
Что грешен подзащитный мой.
-
9.
Но вы, к его несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Пусть не оставите на воле,
Как просит вся его родня,
Но справедливо, честь по чести,
Без всякой злости или мести
Оставите его в живых
Ко счастью всех его родных.
Отныне вам, месье, вручаю,
Судьбу несчастного, увы!
Вы осудить его должны.
Защиты вашей умоляю
И верю: сжалитесь над тем,
Кто уж и так подавлен всем.
-
10.
Блестящей речью очарован,
Сэр Дрейфус словно истукан,
Сидит, холдный и суровый,
Он знает, что попал в капкан.
Всю горечь о несчастной доле
Сковал своей железной волей,
Сжал губы. Сделал два шага
И нервно руки сжал слегка.
Окинул взглядом все собранье,
Что так сурово приговор
Ему читало до сих пор
И ждало нервного признанья.
Нет, пусть возьмут его слова,
Как сталь расплавленную: на!
-------------------------------
Речь Дрейфуса.
-
Предвижу все: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье.
Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит.
Чего хочу? С какою целью
Я перед вами здесь стою?
Какому злобному веселью,
Быть может, повод подаю!
-
На что молюсь, чему я верю,
Какому жалкому царю,
Французу или же еврею,
В конце концов, где я живу?
Я думал свято дорожить
Своей прекрасною отчизной,
Не пожалел бы даже жизни,
Чтоб только Франции служить.
Я думал истина тогда
Свята для нашего суда.
Но честь и правда - этих слов
Во веки он не знал веков.
Чужой для всех, ничем не связан,
Как я ошибся, как наказан!
-
Я знаю: век уж мой измерен,
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я все же должен быть уверен,
Что где-то есть моя семья.
На вас надеюсь все же: их
Вы не оставите одних.
Боюсь: в мольбе моей смиренной
Увидит ваш суровый взор
Затеи хитрости презернной,
Чтобы смягчить мой приговор.
Но так и быть: я сам себе
Противиться не в силах боле.
Все решено: я в вашей воле
И предаюсь моей судьбе.
-
11.
Молчанье долго все хранили,
И каждый думал про себя:
А не того ли мы судили,
и не ошиблись ли, судя?
Волненье все же поднимали
Среди присутствующих в зале
Его последние слова,
Ведь совесть в ком-то все ж жива.
Но зло на страже, к сожаленью,
Ничто не может помешать
Несправедливому решенью
И виноватых наказать.
Вдруг кто-то подошел к судье
И дал заклеенный конверт.
-
12.
Каналья Д. уж слишком дерзок,
Стояло очень ясно там,
Поступок этот слишком мерзок,
Чтобы о нем подробней вам
Писать. Подделка, и не боле
Решила дрейфусову долю.
И остров, черт его возьми,
Ждет невиновного, увы!
Оставим все же на три года
И суд, и Францию, и всех,
Кто был участником потех,
И отдохнем от них немного.
До третьей части. А пока
Попейте чаю, господа!
----------------------------------------
----------
-----
--
-
Глава третья.
Чертов остров.
-
1.
Условий света свергнув бремя,
Уйдя от бренной суеты,
На острове печальном время,
Влачил несчастниый наш, увы!
Мечтам невольная преданность,
Неподражаемая странность
И резкий, охлажденный ум
В нем проявились. Много дум,
Страстей в душе его сменились
На твердость духа. Всех кругом
Он поражал своим лицом,
Неколебимой, твердой силой.
Таких отчаянных людей
Увидеть в век наш все сложней.
-
2.
С душою, полной сожалений
На берегу пустынных волн,
Следя за мерным из теченьем,
Стоял он, дум о жизни полн.
Он вспоминал о том, что было,
О том, какая злая сила
Или какой ужасный рок
Его к несчастиям повлек.
В один лишь миг ужасной стаей
Пред ним несчастья пронеслись,
И вся его былая жизнь
Казалась чудом или Раем.
И уносился он мечтой
К началу жизни молодой.
-
3.
Каким теперь казался кратким
Ему людской наш тяжкий век,
Игрушкою смешной и жалкой
В объятьях рока - человек.
Все было тихо, лишь ночные
Перекликались часовые,
Да волн плесканья тихий звук
Ласкал размеренностью слух.
Лишь лодка, веслами махая
Плыла по дремлющей воде,
И слышно было в тишине,
Как весла по воде плескают.
Но, молчалив он и суров,
Стремит к кому-то тихий зов.
-
4.
Придет ли час моей свободы?
Пора, пора! - взываю к ней;
Брожу над морем, жду погоды,
Маню ветрила кораблей.
Под ризой бурь, с волнами споря,
По вольному распутью моря
Конда ж начну я вольный бег?
Когда покину скучный брег
Мне неприязненной стихии
И Францию увижу вновь,
Что так платила за любовь
И мне измену не простила.
Там я страдал, там я любил,
Там сердце я похоронил.
-
5.
Встрает заря во мгле холодной,
А он ни с места, только вдруг
Он слышит голос благородный,
Не видя никого вокруг.
Мой друг, печалишься напрасно,-
Звучал тот глас в тиши ужасной,-
Хотя еще немало лет,
Утратив жизни лучший цвет
В изгнанье мрачном проведешь
Вдали от Франции своей,
Все по вине других людей.
Не скоро вскороется их ложь.
Но будет после ночи день,
И свет накроет злую тень.
-
6.
Настанет час твоей свободы,
Ты часто так взываешь к ней,
Что там, где солнечные своды,
Услышен глас твой, и скорей
Я послан был к тебе с наказом
О будущем твоем рассказом
Тебя утешить. Среди всех
Унынье - самый тяжкий грех.
Но жалок тот, кто все предвидит,
Чья не кружится голова,
Кто знает наперед слова
И все грядущие событья.
Как только кончу свой рассказ,
Ты все забудешь в тот же час.
-
7.
Перенесемся вместе с ними
В год восемьсот девяносто шестой,
В Генштаб, где правит и поныне
Обманы, ложь и произвол.
Свободен жалкий Эстерхази,
Все так же на военной базе.
Прошло три года, все давно
Забыли дело с бордеро.
Но вот Пикар, полковник честный
(в Генштабе только он один,
пожалуй, честный господин).
Все стало вдруг ему известно.
Он доказательство нашел,
Что невиновный осужден.
-
8.
Пикар, начальник контрразведки
По смерти бывшего, служил
Довольно хорошо, на редкость
Он был с другими справедлив.
И вдруг нежданно телеграмма
От иностранною державы
На имя, знаем мы, того,
Кто был владельцем бордеро.
И шлет полковник в самом деле
Трем генералам свой доклад
О том, что очень был бы рад
Он в этом деле быть смелее.
И пусть все следствие решит,
А справедливый суд вершит.
-
9.
Машина тронулась. Все ясно,
Кто виноват - сомненья нет.
Слух просочился, стало гласным
То, что и так уж знал весь свет.
Разнообразные надежды
Питали вежды и невежды.
Одна газета - Фигаро -
Печатать фото бордеро
Посмела. Люди утверждали,
Что дело слажено совсем,
Но остановлено затем,
Что Эстерхази уважали,
Возможность дали все ему
Во всем признаться самому.
-
10.
Вперед, вперед, моя исторья!
Лицо нас новое зовет,
Ведь там, на острове, у моря
Рассказ свой некий глас ведет,
И поднимается заря,
И ждет нас друг Эмиль Золя.
Писатель в полном цвете лет,
Поклонник правды и поэт.
И смело он вступает в дело.
Брошюры пишет, издает,
Посланья президенту шлет
И факты подает умело.
Его за это дело ждет
Тюрьма и множество невзгод.
-
11.
В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе.
Препятствия какого рода
Могли мешаться на суде?
Тянулось с мая это дело,
Всем надоесть оно успело,
Но что поделать: не хотел
Никто тревожить старых дел.
Во всем опять же разбираться
И допустить большой скандал,
А долг никак не позволял
Совсем уж с этим не считаться.
Был трусостью таких людей
Оправдан форменный злодей.
-
12.
Был созван суд, и Эстерхази
Оправдан был назло судьбе,
Благополучно после сразу
Был возвращен своей семье.
Пикар начальством удалялся,
В конце концов он оказался
В Тунисе, где влачил свой век
Достойный этот человек.
Через два года все открылось,
Когда бежал-таки злодей
Из Франции. О, как людей
Событье это поразило.
И Дрейфус вызван был опять,
Чтоб пред судом вторым предстать.
----------------------------------------------
----------------
-------
---
-
Эпилог.
-
1.
И в третий раз все повторилось,
Сэр Дрейфус снова осужден,
Разжалован и сослан. Силу
Какую, как разгневал он,
За что такие злоключенья?
Но вот несет ему спасенье
Вдруг Франсуа Эмиль Лубе -
Отважный новый президент.
Под безобиднейшим предлогом,
Что Дрейфус наш здоровьем плох
И не дотерпит он свой срок,
Помиловал он ради Бога,
И хэппи-эндом сей рассказ
Закончил с подписью тот час.
-
2.
Своим пенатам возвращенный
Он в девятьсот шестом году,
Избрал покой уединенный,
Друзей, Отчизну и семью.
Но долго сердцу грустно было,
Он долго вспоминал уныло,
Что пережил и кем он был,
А в тридцать пятом уж почил.
Об этом Дрейфусу у моря
Глас непонятный рассказал,
И тот, весь каменный, стоял
И слушал о грядущем горе.
Но только кончен был рассказ,
Забыл все Дрейфус тот же час.
-
3.
Подробнее о том, что было,
Перессказать мне недосуг,
К тому же вижу я: уныло
Уже читаешь ты, мой друг.
Зеваешь, нос к подушке клонишь
И голову вот-вот уронишь
На грудь. Почиешь крепким сном,
И пусть тебе приснится в нем
Все то, о чем я здесь писала:
О Дрейфусе мои стихи,
Что довели вас до тоски,
Все то, чем я листы марала.
И, пробудясь, расстантесь с ним,
Как с рефератом я моим.
----------------------------------------------
------------------------------
-----------------
---------
---------
------
-
В 1859 году.
В 1896 год.
В 1906 году.
В 1935 году.
1
19
|