|
|
||
О том, как в фашистской Германии людей уговаривали идти на Вторую Мировую войну. в стихах. | ||
Разговор сына с отцом.
-
Отец
А, мой сынок, мой Клаус, подойди,
Садись-ка рядом и скажи
О чем теперь твои печали.
-
Клаус
Вы что-то невеселы стали.
Скажите, отчего у вас в лице, в движеньях суета?
-
Отец
Ах, милый мой, в мои лета
Довольно мне печали.
Ведь знаешь, началась война,
Берет от каждого она.
Скажи: не хочешь ли жениться?
-
Клаус
А вам на что?
-
Отец
Меня не худо бы спроситься.
Дитя родное на войну
Я посылаю и хочу пред смертию своей увидеть внуков
И покачать их на руках,
Вот в чем мой страх.
Сынок, подай мне руку.
Скажу тебе, во-первых: не блажи,
С женой не обращайся плохо,
А главное: поди-ка послужи.
-
Клаус
Кому служить? Откуда ждать подвоха?
Германии? Зачем же ей война?
Она нужна лишь тем, кому нужна.
Ну, вот они пусть гибнут ни за что.
-
Отец
Одумайся, сынок, ты говоришь-то что?
-
Клаус
Я говорю, что не хочу погибнуть,
Скрывая то, что думаю. И сына
Я не хочу иметь в такой стране,
Где ни за что погибну на войне.
-
Отец
Вот то-то, все вы гордецы!
Спросили бы, как делали отцы.
Учились бы, на старших глядя.
В пятнадцатом погиб твой дядя
За что? За пораженье и Версаль.
Теперь не то. Мне очень жаль:
В Германии террор и гибнут люди,
Но наше поколенье не забудет
Ни оккупации, ни той пустой войны.
Сражаться, мстить за Родину должны.
Поют Хорст Весселя солдаты,
Не опозорь, сынок, меня ты.
-
Клаус
Да что, отец, за пламенные речи!
Хорст Вессель из борделя, пытаясь отдохнуть,
В каком-то кабаке в один холодный вечер
Рассказывал, как снаряжался в путь
На улицы, что в штурмовых отрядах
Головорезом диким слыл давно,
Что коммунист, а что еврей - одно.
Надел мундир - и бей, хоть надо и не надо.
Своя страна. Посмотришь, вечерком
Он чувствует везде себя царьком,
Взахлеб рассказывает о свих врагах,
И пиво дует в кабаках.
Умолк. И тут со всех сторон
Тоска, и оханье, и стон.
Германия! Нет в мире лучше края-,
Решают все, от пива отпивая.
А наш рабочий и чуть-чуть студент
Спокойный улучив момент,
Уйдя от чей-то шумной драки,
Себе бормочет что-то вслух,
Чтоб истребил Господь нечистый этот дух
Француза, русского, еврея и поляка,
И на окне в пыли он пишет две строки
О том, что с высоко поднятым флагом,
Сплотив ряды, идут штурмовики
(уже в пыли нечистой пальцы у руки)
Спокойным, громким, твердым шагом.
Когда же стих отослан был в Англиф,
Попал поэт наш в репортерский объектив,
Пошел на повышение внезапно
И умер вдруг, вконец и безвозвратно
По шутовскому образцу:
Хорт Вессель из борделя, в объятиях красотки,
Застрелян сутенером из винтовки
С смешным, небритым и седым уж подбородком.
И что же? Превращен несчастный штурмовик
В героя, что бояться не привык,
Каким-то коммунистом был убит в бою
Ах, видно защищал он Родину свою
И всех у власти, кто на букву г,
А так же нас, невиннейших людей.
Ах, если мы должны все это принимать,
То наглости и лжи побольше б нам набрать
И говорить, что недочеловеки иноземцы,
А человек - ариец только, немец.
Как европейское поставить в параллель
С национальным? - странно что-то.
Ну что это - месье, сэр, мадемуазель,
Ведь надо говорить: гер, фрау, Гитлер, Гете.
А если ж враг ты этих диких гравов,
В чьей, по несчастью, голове
Пять, шесть найдется мыслей здравых,
И ты осмелишься их гласно объявлять, -
И станешь всем судьей, как глядь...
-
Отец
А судьи кто? - еще с древнейших лет
К свободной жизни всех любовь неутолима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен античных и величья Рима.
Народ всегда готов к журьбе,
Поют все песнь одну и то же,
Подумали бы о себе:
День ото дня все хуже.
Где, укажите, идеальные отцы,
Которых мы должны принять за образцы,
Не вы ли, что судейством и богаты,
И ничему другому вы не рады?
Где идеал, где чистый образец,
Кто скажет мне, что выдумал Творец?
Не мне о том судить, и не тебе подавно,
За нас решает рейх, где правда и неправда.
Конечно же, вам нечего терять,
Вы молоды, красивы, все под силу,
А я старик, и скоро мне в могилу,
И у меня моя семья.
Кто наши строгие ценители и судьи?
Юнцы с духами в голове, а люди
Хотят покоя, больше ничего.
Пусть малодушные, рассудок все же есть,
Упрямство ж глупое твое - лихая спесь.
Да, трусы мы, молчать привыкли скоро,
Да только не понять тебе позора,
Когда Европа вся железною ногой
Германию топтала, все гурьбой
Сбежались, как гиены, взять остатки.
Я не привык играть с судьбою в прятки.
Сейчас один у власти, завтра нет,
Ты знаешь сам, как переменчив свет.
Германия - не Гитлер, и не рейх,
Не Гиммлер, не поляк и не еврей.
Пускай у власти дьявол или Бог,
Но если ты за Родину бы мог
Отдать себя и жизнью всю без остатка,
То знай: ее отдал ты сам себе,
Пускай в стране ни счастья, ни порядка,
Но ты весь в Родине, и Родина в тебе!
-
Клаус
Ну, будь по-твоему. Послушаюсь навета,
Пойду служить. Анкету мне, анкету!
----------------------------------
---------------
-----
--
-
1
4
|