Мысль была, в сущности, не столь оригинальна, даже удивительно, что мы не ухватились за куцый ее овечий хвост раньше. Объявление в мелкой газетенке стоит не так уж дорого, в умеренной цене есть что-то смутно успокаивающее, что-то греющее душонку. В редакции дремали тетехи пост-советского печального образа, у той, что принимала у меня текст объявы серый платок плотно обхватывал больную поясницу - зимы у нас мягкие, но сырые, муторные.
"Сглаз, порча, приворот. Изведи соперницу".Вот уж воистину "кокошник псевдославянского стиля". А народ-то попер... Ну, не попер, но как-то так...
На Риту упала тумбочка. Я, собственно, потому и запомнила ее имя, ну, и потому, конечно, что первый клиент и в шашлычной памятен, а в нашем деле тем паче. Она была суетлива, спешила разуться, представиться, двигалась порывисто, а прихожая у нас с Олегом тесная, мебель ветхая... С утра пораньше муж в сердцах пнул "эту рухлядь" ногой, а вещица оказалась злопамятней хозяина. Отделавшаяся ушибами Рита выбралась из под фанерных обломков и совершенно спокойно, неспешно даже произнесла:"Мне бывшего убить надо. До смерти".
-Это вам не ко мне. Уголовщину свою не навязывайте.(У нас максимум мошенничество... Это про себя, с внутренним таким нервным хохотком).
-А сглаз? Я ж по объявлению.- Рита уже протиснулась в салон, оглядывалась, с некоторым любопытством, но уже без робости.
-Это да...-ко мне почти вернулось самообладание.-Но последствия могут быть самые удручающие, готовы ли вы заплатить высокую цену? (Так, так. Еще бы туманцу подпустить, это все любят...Некстати вспомнилась впечатляющая бабка из "Дозора").
-Развелись черт-те знает когда, так не отстанет никак. Угрожает. Вот как бы его, сволоча, а?
Я подумала о деньгах... И о том, как все славно начиналось... Свадьба приличная была, Олег тогда любил меня. Вроде, любил. А теперь счета за свет, за воду мы должны, дочь, опять же, ботинки, ясельки...
-Приходите в среду. (В среду Галчонок как раз у свекрови. Балует внучку своими несъедобными беляшами - это трехлетнего ребенка). При себе иметь фото бывшего, прядь его волос и ноготь.
Рита спешно устремилась на выход... Ясное дело, перспектива стрижки ногтей и баков бывшему мужу нашу Марго не прельстила. Надо было плату взимать за первый визит, а то совсем уж глупо. Ладно, идея Олега, пусть в следующий раз сам отдувается, маг и колдун.
Насте снится вязкий, мучительный сон. Она долго, бесцельно плутает по старому кладбищу, пару раз минуя бабушкину могилку, безобразно заросшую и запущенную, останавлливаясь у чужих надгробий, нарочито помпезных или убогих... Ни души... Вдруг - малыш, мальчонка с детским нарядным совочком, с детским ведрышком... Спокойный взгляд и тихая увернная речь.
-Гробовщик я, Настенька.
Запах сирени и мягкой летней пыли, невероятно ясный с сумрачной реальности сна.
Рита явилась вовремя, заплатила щедро, не торгуясь. С размытого фото на Настю беззастенчиво пялился брутальный мужичонка с ранними залысинами. Ноготь был крупный, с выразительной желтизной..("А из-под серванта вымела"-, поспешила объяснить Рита.) Волос не оказалось, но это было явно к лучшему - брезгливость и без того уж восторжествовала над алчностью. Следовало приступать к каким-никаким магическим манипуляциям. Чем примитивней ритуал, те убедительней он для профана, это еще Блаватская мудро подметила, ну а нам-то куда до теософов... Настя извлекла из бездейственной духовки древнюю гусятницу, кинула в нее фото, измельчила ноготь, со второй попытки подожгла, принялась бормотать, пришептывать... Приступ ярости был столь же неожиданным, как припадок неуместного смеха на поминках. Темная, густая волна поднялась с самого дна души... "Повторяй за мной... Смерти тебе желаю. Умри, да поскорей - чего ждешь? Уходи. Смерти, смерти желаю тебе, уходи, тварь, с моей дороги, прочь, прочь..." Настю затрясло от небывалого возбуждения, это был восторг наивного дитяти, сбрасывающего игрушки с балкона - чем выше, тем слаще!Крепенький жилистый мужчина с азартом мелкого хищника выкручивает руки жалкой, невзрачной женщине с оплывшим лицом... Могу это сделать, просто могу и все... Вот он откидывает засаленные простыни, тянется к груди, к горлу..."Смерти тебе желаю".Настя опомнилась, вздохнула... Сердце плясало где-то в горле, глаза горели, как от долгой бессонницы...
-Ступай теперь в храм, поставь свечку за упокой души раба божьего Алексея.Это ничего, что еще живой.А развяжет тебя - приходи, от благодарности не отказываюсь.
-Еще недельку терпит... Ты мне вот что скажи, ты почему дочерью не занимаешься, а? Ребенок предоставлен сам себе. Я сегодня иду с работы, а она у калитки, одна.
-Так она папочку встречает, не первый раз ведь... Я думала, тебя это радует...
-Так то оно так, только Настя, я ее считай из под машины выхватил. Бросилась наперерез... Встретила папочку.
Рита сует мне сырую, скомканную пачку купюр... "Под грузовик угодил... Туда и дорога..." Она закатывает рукав застиранной блузки, заголяя предплечье в россыпи мелких шрамов. "Это он окурки... А тут лезвием... Сдох, ублюдок, натешился..." В прихожей дожидаются еще две женщины - мы снесли-таки тумбочку на помойку и поставили простую скамью для посетителей.
Эта не робкого десятка - знает, чего хочет, смотрит прямо. Фото отчима новенькое, лоснящееся. Пожилой мужчина, стандартная внешность, в сущности.Хочется соотнести лицо и пространство. Жить бы ему в каком-нибудь военном городке, играть на баяне. Анкор, еще, анкор.
-Он потомственный офицер.
Вот те на. Это многое, кстати, объясняет. А клиентка стремительно стягивает через голову свитер под которым обнаруживается алый лифчик в мелкобуржуазных кружевах и розетках. Нарочитое бесстыдство, эпатаж - наследие пережитого насилия,не так ли, недоучившийся психолог? Спина в шрамах, тонких, но явственных. Что-то наподобие демонстрировали в советском кино героические красноармейцы, они, мол, шомполами, но я молчал до последнего. Я знаю, как это сделать. Просто знаю, и все.
-Не нужно ничего объяснять. Принеси мне его кровь. Немного.
Сестричка из детского отделения похожа на монашку. На дородную такую монашку со сдобным голосом... Ведь и такие бывают? Последнее слово, конечно, всегда за доктором, но анализ неутешительный. Очень плохая кровь у ребеночка, даже удивительно, ведь...(пауза, взгляд в карточку) Галя раньше не болела, а организм ослаблен, просто маленькая старушка. Настя смотрит в никуда, мимо благолепной сестрички, мимо дочери... У нее теперь есть деньги на лучшие витамины, на неплохой детский санаторий. Деньги не бывают лишними - в голове щелкает мелкий калькулятор: препараты железа, гранаты, вишневый сок... Сестра продолжает ворковать:"Раньше таким малышам назначали даже херес, как общеукрепляющее..." Кровь того офицера. Дурная кровь ушедшая без следа в больную землю на чужой могиле. И вот его уже нет, его падчерица спит спокойно, сладким сном отмщенного человека. Справедливость, так?
-Угрозы жизни ведь нет? Это же не онкология?
-Нет, конечно, Бог с вами, какая онкология, просто - плохонький анализ, обратите внимание...
Первый мужчина... Сладкие слова, воспоминание о былой невинности. Первый клиент мужчина, разнообразие в вечном потоке подавленных женщин с фотографиями мужей, свекров, любовников. Ну, кто у нас там на фото, хороша ли чертовка? Пергидрольной желтизны волосы, вульгарная помада, монументальный бюст. Да она ему в матери годится. Но я уже знаю, как это сделать.Ты уже пришел сюда, не молчи!
-Я ненавижу свою мать.
-Избавь меня от объяснений. Дорого, но ты потянешь. Чем она болеет?
Проклятый сон! Чертово кладбище, и пыль, и сумерки. Узел на искусственном шелке, затягивается все плотнее, безнадежнее. Пухлая рука с безобразным маникюром тянется к ингалятору. "Гробовщик я..." Кашель. Галя, это ты? Не в то горлышко попало? Хриплый какой, нехороший кашель. Отпустило вроде? Забирайся в постель к маме, погрейся... Папа наш шляется черт знает где, да и хрен бы с ним, ну а если вот "Скорую" ребенку? Не слушай, доча, это я так, болтаю. Завтра врача вызовем, перебьемся. Ну, спать, спать.
=======================================================================
И идут ведь, идут, в подъезде ждут, навязываются. Схожие истории, а может, схожая ложь? Обычный зачин:"Я по объявлению." Я знаю. Бог весть откуда, но я знаю.