Здесь был спуск на не заасфальтированную, но наезженную дорогу. Вдалеке виднелось какое-то непонятное сооружение, предназначение которого Эшли не могла понять, пока не подъехала поближе. Это оказалась полуразвалившийся навес автобусной остановки, чьи стены были разрисованы, внутри все изгажено. Чувствовалось, что ею уже давно не пользовались. Эшли брезгливо поджала губы. Видно рейсовый автобус от Джульберга до Уошборна, давно перестал ходить. Вид этого запустения подействовал на Эшли удручающе, возникло сильное желание повернуть обратно и она даже остановилась, но тут же стряхнув наваждение, тронула "скаут" вперед. Ей хотелось принять душ, промыть волосы, очистить кожу от стягивающей ее пыли, но она сильно сомневалась, что получит подобную возможность в Уошборне.
Приобрел ли Боб Мокэй щит, ритуальную курительную трубку в Уошборне, или что-то докупил в Канаде? И почему скрыл свою поездку в Уошборн? Из портфеля зазвучал фрагмент песни "Go Down Mouses" Луи Армстронга, чей голос здорово напоминал ей крикливого, но добродушного Бишопа. Теперь он призывал связаться ее с Бишопом. Надо сказать что их голоса очень похожи. Бишоп своим густым басом с характерной хрипотцой мог задавить любого, на его допросах преступники кололись сразу.
Эшли остановила машину, убавила звук проигрывателя и выудила из портфеля сотовый.
--
Почему не объявляешься, Кларк? - раздался низкий рык Бишопа. - Где ты?
--
Я на пути в Уошборн.
--
Что значит на пути в Уошборн? - изумился он. - Ты же еще утром разговаривала со мной? Черт тебя раздери, Кларк, почему я узнаю об этом только сейчас? У меня и так язва, а тут еще ты... черт, где мои таблетки, - ругнулся он и снова обратился к Эшли: - Зря ты все это затеяла. Индейцы тебе ничего не скажут, а если и скажут то соврут.
--
Я попробую. Думаю здешний шериф, как представитель власти, будет содействовать моему расследованию.
--
Ну, ну... Держи меня в курсе. Понятно? - и, проворчав: "Дорвалась..." - Бишоп отключился.
Эшли кинула в портфель мобильный и аккуратно тронула машину. Полученная от Бишопа взбучка никак не повлияла на ее решимость действовать дальше, хотя его слово всегда что-то значили для нее. Но сейчас она должна сама принимать решения, не оглядываясь ни на кого, даже на Бишопа. Всего не объяснишь. Не факт, что ее постарается понять тот же Бишоп.
К тому времени когда впереди возникло какое-то движение, Эшли развила неплохую скорость. Сбавив ход, она разглядела ободранный фургон с распахнутыми дверцами, съехавший в кювет и валяющийся перед ним в дорожной пыли "ямаху", отсвечивающей на солнце хромированными деталями. У фургона дрались трое.
Потасовка произошла между байкером и двумя молодчиками из фургона. Байкер -- высокий парень с банданой на длинных волосах, прижав к фургону, согнувшегося в три погибели мужчину, бил его кулаком в лицо. Сзади на него бежал второй в грязных заношенных джинсах, клетчатой ковбойке без рукавов с залитым кровью лицом, замахиваясь для удара монтировкой. Парень, которого бил байкер, не сопротивлялся, сознательно отвлекая его на себя, зная, что минута расплаты вот-вот наступит.
У Эшли задрожали руки: монтировкой можно запросто разнести голову что спелый арбуз. Не особо раздумывая, она посигналила и надавив на газ пронеслась мимо, наблюдая в зеркало заднего вида как обернувшись, байкер резко пригнулся и снизу коротким сильным ударом в пах, отбросил нападавшего с его ужасной монтировкой. Во всяком случае, парни теперь поостерегутся убивать друг друга, имея свидетеля. Ей же следует гнать в Уошборн прямиком к шерифу, вдруг этим молодчикам взбредет в голову объединится и преследовать ее, как единственного свидетеля, видевшего их в момент дележки. Кто его знает, что на уме у этих индейцев.
Она пожалела, что не взяла с собой оружие, хотя не любила его. Но если в городе она могла довольствоваться полицейским значком, то здесь, в диких пустынных местах, пистолет был бы, как нельзя кстати.
И вновь "скаут" пожирал милю за милей пустынной дроги. Происшествие отвлекло от мыслей о расследовании и только Эшли удалось сосредоточиться на нем, как ее с оглушительным треском обогнала "ямаха". Байкер стремительно унесся вперед, оставляя после себя шлейф поднятой пыли. Эшли взглянула в зеркало заднего вида. Позади тоже оседала пыль.
Что случилось с теми парнями? Байкер прикончил их прямо у фургона? Может вернуться? Нет, лучше побыстрее добраться до шерифа и сообщить ему. Скверная история. И она носком лодочки вжала педаль газа в пол, выжала сцепление и переключила скорость. Двигатель набрал обороты.
Так она и влетела на небольшую, видимо центральную, улицу Уошборна и сразу сбросила скорость. Разыскивая управление шерифа, она имела возможность разглядеть вытянувшиеся по обеим сторонам улицы одноэтажные коттеджи, магазинчики, административные здания. Попадались дома, чьи дворы не были превращены в свалку мусора, но и ухоженными их тоже назвать было нельзя.
Она остановилась у дощатого здания, выкрашенного в бледно голубой цвет с вывеской, сообщавшей, что это сооружение и есть управление шерифа города Уошборна. Подхватив свой портфель-папку, Эшли закрыла машину и застучав каблуками по деревянным ступеням лестницы, поднялась на крыльцо, мимоходом заметив прислоненный к стене "ямаху".
В конторе разгороженной широкой стойкой, миловидная индианка с удивительной быстротой печатала на компьютере, стуча по его клавиатуре так, словно отбивала пулеметную дробь. В бок уходил коридор вдоль которого шла решетка камер предварительного заключения. Эшли увидела владельца "ямахи", разговаривающего по телефону, висящего на стене между стойкой и камерами. С опаской оглядываясь на него, Эшли подошла к девушке продолжавшей стучать по клавиатуре ни на кого вокруг не обращая внимания.
--
Скажите, могу я увидеть шерифа? - понизив голос, чтобы не услышал байкер, спросила она.
Девушка остановилась и посмотрела на нее без всякого выражения.
--
Мне необходимо срочно поговорить с ним, мисс, - еще больше понизив голос, прошептала Эшли.
Девушка пожала плечами, указала на стеклянную дверь с табличкой "шериф" и снова вернулась к своему занятию.
--
Спасибо, - поблагодарила ее Эшли и прижимая свой портфель-папку к боку локтем, направилась в указанную сторону.
Байкер за ее спиной, что-то гортанно сказал в трубку и Эшли, заскочив в кабинет, поспешила закрыть за собой дверь, надеясь, что он не успел ее заметить.
Насколько кабинет Бишопа поражал своим беспорядком и завалами бумаг на столе, настолько пустынным оказался кабинет и стол шерифа Уошборна. В одном углу стоял американский флаг, в другом сейф с забытой на нем офисной кружкой с надписью "шериф". На столе кроме сборника закона и закатившейся под него гелевой ручкой не было больше ничего. Устроившись на одном из трех облезлых стульев, Эшли пристроила на коленях портфель и посмотрев на дверь, вскочила с места.
Повесив трубку на рычаг, байкер шагал к кабинету шерифа. Печатавшая девушка, что-то сказала ему вслед, но он не обратил на нее внимание. Господи, помилуй! Куда смотрит шериф? Почему заранее не явился на встречу раз вызвал к себе этого парня? Ей, как всегда повезло и она пришла не вовремя. И что ей теперь делать? Она растерянно смотрела на вошедшего в кабинет высокого индейца.
Пропыленные вылинявшие джинсы низко сидели на бедрах, поверх выцветшей футболки надет замшевый потертый жилет. Худое лицо с резкими чертами невозмутимо и надменно. Из-под темных бровей настороженно смотрели черные глаза. Такие типы, обычно, стараются обходить полицию стороной, но скорей всего это был один из тех безбашенных парней, которым на все плевать. Подобные типы никого не боятся, ничего не принимают в расчет, и на них, как правило, машут рукой. Что с них возьмешь, таких не переделать.
Судя по всему, в конторе шерифа он частый гость лишь потому, что вынужден был вяло соблюдать правила игры и приходить сюда каждый месяц, чтобы отмечаться после очередной отсидки. Ей ли тушеваться перед ним. На самом деле все эти навороченные байкеры кажутся круче чем они есть на самом деле. Лично она считала байкерские группировки асоциальными хотя бы потому, что они имеют обыкновение цинично обращаться со своими женщинами, делясь ими друг с другом или пуская по кругу. Эшли была возмущена тем, что шериф мог позволить подобному типу, так по свойски и бесцеремонно вести себя на своей территории.
--
Это кабинет шерифа, - поспешила она напомнить ему на тот случай, чтобы он не забывался.
--
Да неужели! - огрызнулся парень проходя к столу и окидывая ее цепким неприязненным взглядом. - И что вы делаете в моем кабинете? Примчались заявлять о драке на дороге? Ну так можете не беспокоиться и ехать себе дальше куда ехали.
--
Могли, хотя бы поблагодарить, - иронично заметила Эшли, испытывая скорее недоумение, чем облегчение.
--
Вам совершенно ни к чему было встревать в эту разборку, - сухо заметил он, плюхнувшись на стул. - Вмешательство белых нам ни к чему.
Ну, отлично! Ей придется иметь дело с махровым традиционалистом. Что ж, если с этой стороны контакта не получилось, то она попробует зайти с другой, может тогда разговор получится.
--
Полиция Мичигана. Детектив Кларк, - предельно лаконично представилась она, протягивая ему значок и удостоверение.
Шериф мельком взглянул на него и закинул длинные ноги в остроносых ковбойских ботинках на стол.
--
И что надо Мичигану на территории индейской резервации. Здесь не ваша юрисдикция.
--
Могу я теперь взглянуть на ваши документы, шериф?
Он отвернул край жилета, блеснув шерифской звездой. Эшли кивнула, давая понять, что удовлетворена этим, после чего сказала:
--
Я пытаюсь объяснить ряд непонятных смертей, произошедших в Детройте, расследование которых привело меня сюда, в Уошборн. Я надеюсь на ваше содействие, как представителя местной власти, - Эшли достала из портфеля фотографию Боба Мокея и протянула ее шерифу. - Вы видели этого человека? Он мог быть в Уошборне месяц, полтора назад.
Сложив руки на впалом животе, даже не шевельнувшись, шериф мельком глянул на снимок и помолчав, вдруг спросил:
--
Первое дело а, детектив Кларк?
--
Первое, - кивнула Эшли, все-так же держа перед ним снимок в вытянутой руке. - Разве это имеет значение? Я бы хотела хоть что-то услышать об этом человеке.
--
Имеет. Вы спрятали удостоверение и значок в портфель, а это ошибка. Его нужно держать при себе. У вас нет пистолета, вам просто негде его укрыть, - он прошелся по ее фигуре нарочито медленным взглядом. - Разве что меж бедер, за резинкой чулок. В портфель даже вы не додумались бы его сунуть. Находиться в резервации бледнолицым ищейкам без оружия опасно и в двойне опасно шляться здесь белым дамочкам вроде вас.
--
У меня на бедре нет пистолета хотя бы потому, что это страшно неудобно. И я твердо обещаю вам, шериф, что тотчас покину резервацию, как только получу ответы на свои вопросы, - ответила Эшли, продолжая держать снимок перед ним.
Шериф не предложил ей сесть и Эшли не собиралась просить его об этом, всячески подчеркивая, что она официальное лицо, офицер полиции. Выдержка не изменила ей, когда он, якобы ища пистолет на ней, нахально разглядывал ее, явно пытаясь оскорбить. Он шевельнулся на своем стуле переложив одну ногу на другую.
--
Этот подонок пробыл в Уошборне два дня и за это время успел обокрасть и убить старика, после чего исчез.
--
Вы уверены, что это именно он?
Ответом ей были молчание и тяжелый немигающий взгляд. Она убрала фотографию обратно в портфель и повторила вопрос:
--
Вы уверены, что его убил этот человек?
Молчание.
--
Можно мне ознакомится с протоколами с места преступления?
Шериф лениво снял ноги со стола, поднялся, подошел к сейфу и открыв его, вынул тонкую картонную папку, которую шлепнул на стол перед Эшли.
--
Он пырнул старика ножом. Я разослал ориентировки с его описанием, в том числе и в Детройт. До вас они конечно не дошли, - проговорил он и с издевкой добавил: - Ознакамливайтесь.
Эшли открыла папку, пробежала первые листы отпечатанного протокола и покраснела.
--
Это вы писали заключение осмотра с места происшествия? - спросила она, дочитав до конца.
--
Я, - невозмутимо ответил шериф, вновь усаживаясь на стул и кладя ноги на стол.
--
Откуда вам стало известно время смерти?
--
Там все написано, детектив Кларк. Когда я приехал тело еще не остыло.
--
А почему вы решили поехать к... Озерному Бобру?
--
Потому что увидел его внука в драбадан пьяного и решил проведать старика.
--
Зачем?
--
Затем, что раз этот молодчик пьян, значит что-то у него украл, но все оказалось намного хуже. Парень стал жаден до виски и болтлив. Когда я вошел в дом его деда, старик уже был убит и убийца оставил на полу отпечаток своих кроссовок.
--
Вы пишете, что это "Рибок" 13 размера, что мужчина белый, рост 211 фунтов, 6 футов, страдает одышкой, и... что он добродушен. Значит вы видели его?
--
Если бы я видел его, то убийства не произошло. Я бы поинтересовался тогда, какого черта ему здесь надо, выпроводил из города и может тогда ничего этого не случилось.
--
Послушайте, я же только что показывала вам снимок предполагаемого убийцы и вы опознали его. Как вы могли узнать преступника если, как вы сейчас утверждаете, до того в глаза не видели?
--
Не видел, - как ни в чем ни бывало подтвердил шериф.
--
Тогда откуда вам известны о нем такие подробности? - с терпением первой христианской мученицы, спросила Эшли.
--
По следу в доме Озерного Бобра.
--
По следу кроссовки вы узнали, что он белый, страдает одышкой и что ему тридцать лет? Вы что разыгрываете меня?
Шериф растянул узкие губы в улыбке и поднял брови.
--
Верить или нет, ваше дело.
--
Хотите сказать, что на основании того что смогли увидеть по следу кроссовки, вы разослали ориентировки по всем штатам?
--
А что? Разве они не верны и разве то фото, что вы только что с таким упорством совали мне под нос, не подтверждает мою правоту?
--
Хорошо, - сменила тактику Эшли. - Тут вы действительно угадали, но как понять то, что убийца, по вашим словам, добродушен? Это, как-то не вяжется с убийством.
--
Не вяжется, - согласился шериф. - Однако, это именно так. Этот Боб или Роб, сперва просто хотел что-то купить у старика. У него не было намерения убивать. Он принес Озерному Бобру табак, мясо и пиво. Они долго говорили, на полу валялись окурки и пустые банки из под пива. Потом, видимо не сошлись в цене и белый потерял терпение. Он вскочил с лежака и пырнул старика ножом
--
Это заключение криминалиста? - спросила Эшли, озадаченно перелистав дело. - Почему же тогда оно не подшито?
--
Потому что его нет.
--
Нет?
--
Нет.
--
Но то, что вы мне сейчас рассказали это что... тоже на уровне интуиции?
--
Нет нужды в криминалистах, когда вещи вокруг рассказывают много больше, чем все ваши специалисты со своей аппаратурой. Нужно только уметь слушать ветер и читать следы.
--
Слушать ветер... читать следы... Простите, шериф, но мое начальство просто не поймет меня, если я заявлюсь к ним с подобным заключением.
--
Ну так скажите вашему начальству, что иметь криминалистов для резервации дорогое удовольствие и что вам пришлось довольствоваться моими показаниями. Еще вопросы есть?
--
Как насчет индейских сказок о шаманском щите? - лицо шерифа не дрогнуло, но Эшли поняла, что совершила очередной промах и быстро поправилась: - Я имею ввиду фольклор сиу. Мокэй приехал сюда потому что ему рассказали о подобном щите. Не проясните для меня хотя бы этот вопрос.
--
Не проясню.
--
Почему?
--
Потому что сказками не занимаюсь.
Так! Кажется, здесь и сейчас столкнулась пуританская выдержка против индейской невозмутимости. Эшли перевела дыхание. Ладно.
--
Что было украдено у Озерного Бобра?
--
Внизу под протоколом дан список того, что могло быть украдено. Собственно у старика и красть-то было нечего.
--
Вы допросили его внука? - Эшли заглянула в протокол: - Слушающего Воду.
--
Я говорил с ним, но он нес всякий бред и плакал пьяными слезами.
--
Вы его арестовали?
--
Нет нужды. Он в больнице с белой горячкой.
--
Спасибо, шериф, - Эшли захлопнула папку и положила ее на стол.
--
А теперь ответьте на мой вопрос, детектив Кларк? Вы засадили этого Мокэя?
--
Нет. Он умер.
Минуту шериф молча смотрел перед собой неподвижным взглядом, потом перевел его на Эшли.
--
Хотите сказать его убили?
--
Нет. Он умер своей смертью
--
Вы сказали, что сюда вас привели "странные смерти".
--
Странная потому что, он был совершенно здоров.
--
Вы сказали "ряд странных смертей". Значит была не одна подобная смерть? - шериф скорее утверждал чем спрашивал. Очень интересно.
--
Да. Таким образом умерло еще два человека.
На миг взгляд шерифа выдал его напряжение.
--
Что ж, думаю, я исчерпывающе ответил на все ваши вопросы, детектив, и теперь вы можете покинуть Уошборн с чистой совестью. Да... советую вам вернуть щит, трубку и пояс Озерного Бобра резервации. Иначе директор музея Эрб вас по судам затаскает. Еще вопросы?
--
Да. Скажите я чем-то обидела вас лично?
--
Лично вы мне без разницы и обидеть меня не можете. Просто в лице каждого белого я вижу ту Америку, какой она стала - разъевшейся, самоуверенной, лживой, но все такой же алчной. Когда белые появляются среди индейцев и задают вопросы, ни к чему хорошему это не приводит. Вы белая и этим все сказано. И не говорите, что вы не в ответе за своих предков. Нам до сих пор приходится пожинать плоды ваших деяний. Индейцы коренная нация, и переселенцы истребляли нас намеренно, чтобы заполучить наши земли, а система резерваций не что иное, как подлый обман. Белые даже не старались жить с нами в мире, им это было ни к чему, и в резервации нас засунули от того, что не знали, что с нами поделать. Наш образ жизни вам видите ли не подходит и вместо обширных охотничьих угодий индейцы получили земли, на которых ничего не растет. Те жалкие подачки, что приносит туристический бизнес, вы называете помощью, постоянно попрекая ими. Так, что я действительно не испытываю к вам расположение. Тем более, вы не турист, а стало быть пользы Уошборну от вас никакой.
--
Да, - задумчиво проговорила Эшли. Его слова произвели на нее впечатление и ей хотелось бы обдумать их, но отвечать надо было прямо сейчас. - Может Америка и стала такой, какой она видится вам сейчас, но какой бы она была при вас? Судя по тому бардаку, что царит в резервации и в тех землях, что отданы в ваше безраздельное пользование, можно представить, во чтобы она превратилась.
Он обвинял Эшли от лица своих предков, и она подумала, а почему должна отрекаться от Кларков, которые приехали в давние времена осваивать эти земли, поднимали их тяжким трудом. Эшли прижала локтем папку-портфель и спросила:
--
Хотите, чтобы я чувствовала себя виноватой и оправдывалась перед вами, шериф? Но не мне говорить вам, что система резерваций спасла индейцев от гибели, а их материальную культуру и быт от вымирания. Индейские племена смогли приспособиться к болезням белых, избежали кровавых междоусобиц, уничтожавших их на протяжении веков. Они получили территорию резерваций в собственность, отнять которую не могли ни правительство, ни белые фермеры, ни другие племена. Она принадлежит вам и вы здесь закон. Не наша вина, что вы не можете ее обработать, хотя белые поселения по соседству с вами утопают в зелени. Но ведь так удобно, винить во всем гадких белых, прикрывая свою неспособность и не желание что-то делать, чего-то добиваться, учиться жить без подачек...
Все это Эшли бестрепетно высказала ему, не обращая внимание на его помрачневшее лицо, раздутые ноздри и поджатые губы. Их дороги больше никогда не пересекутся и она хотела на прощанье, как следует хлопнуть дверью. В глазах шерифа появилось такое выражение, словно Эшли невольно подтвердила все его наихудшие предположения, разрушив некий сдерживающий его до сих пор барьер и развязала руки, пробудив древние инстинкты. На ум ей невольно пришли слова "скальп" и "томагавк". Не спуская с Эшли обострившегося взгляда, шериф неслышно снял ноги со стола. Он стал похож на, вышедшего на тропу войны дикаря, высматривавшего врага.
И если в нем взыграла кровь Сидящего Быка и Неистовой Лошади, то Эшли не позволяла отступить и в позорной панике покинуть кабинет, память о гибели Кастера и достойном отступлении его солдат, чью отвагу признавали сами индейцы.
Она лишь сильнее стиснула пальцами портфель. Положение спасла заглянувшая в кабинет девушка секретарь, разбив это невидимое противостояние.
--
Элк, звонили из Джульберга, велели передать, что тех двоих на дороге, повязали и теперь они дают показания на счет своего груза.
--
Отлично! Что еще? - недовольно спросил он, видя что секретарша не торопится уходить.
--
Может сварить кофе? - предложила она, взглянув на гостью.
--
Не надо, - отрезал шериф. - Я уже ухожу. И, кстати, - повернулся он к Эшли. - Вы ведь из Детройта, насколько я помню? А это бывшая автомобильная столица и самый неблагополучный город США с высоким уровнем преступности, он занимает 2 место по безработице, и там, насколько мне известно, очень плохо с экологией.
Он направился к двери, но словно что-то вспомнив, повернулся к Эшли.
--
Прощайте, детектив Кларк. Не думаю, что мы с вами еще увидимся. Сесиль, выпроводи детектива.
Эшли вышла из кабинета вслед за ним. Ей казалось что, Сесиль смотрела на нее с сочувствием. Раздавшийся с улицы рев мотоцикла, оглушил, но длилось это не долго. Вскоре его тарахтение удалилось настолько, что превратилось в далекий, едва различимый, стрекот.