Аромат роз окутывал легкой нежной свежестью. Было прохладно, тихо и хорошо. Она точка чистого сознания: не зная, что было до, не зная, что будет после, зная лишь, что есть этот божественный аромат. Рай! И в этот рай начали врываться непрошеные образы, разворачивая перед нею ее бытие.
Перед внутренним взором проходили видения: лысый мужчина с сигарой, сидящий перед нею на корточках; тяжелый военный ботинок, упершийся в ее плечо; неподвижное лицо за темными стеклами солнцезащитных очков... Стало страшно, хрупкий рай разлетелся на куски и она открыла глаза.
Больничную палату заливал солнечный свет, а вдоль стены в вазах и корзинах стояли цветы. Над ними, на кронштейне, нависал телевизор. Катя осторожно повернула голову: на тумбочке в приземистой вазе из тонкого стекла, раскинулся, касаясь кремовыми бутонами полированной поверхности, букет роз. От этого осторожного движения закружилась голова и Катя снова прикрыла глаза, вдыхая запах роз и отдавшись своим видениям, что не назойливо возвращали ей память о событиях, приведших ее на больничную койку.
Итак, она выжила: благодаря случайности или ее все-таки искали? Так хотелось верить, что ее не бросили на произвол судьбы и пытались спасти, что она была не одна. Но чем больше Катя раздумывала над этим тем больше утверждалась в догадке, что ее похищение и своевременное появление Вонга, всего лишь совпадение и что ее жизнь зависела от его хода мысли и от того решения, которое он принял в ту ночь, разыскивал в джунглях деревню наркодельцов и их опиумное поле. От смерти ее отделял лишь миг самопроизвольной вспышки его личного почина.
Вообще, ее отношение к Вонгу было сложным. Она была бесконечно благодарна ему, что он оказался на ее стороне, но при всем этом, ее отвращало то хладнокровие и деловитость с какой он убивал. Она понимала, что это необходимо, что эта часть его работы, но ничего не могла с собой поделать.
Вошла медсестра, неся на подносе стакан воды, кучу таблеток и термометр. Поклонившись пациентке, она проследила, чтобы та выпила лекарство, после чего был поставлен градусник. Проверив температуру, она ушла, а Катя заснула.
В следующее пробуждение она чувствовала себя намного лучше, во всяком случае голова уже не кружилась и ее не тошнило при малейшем движении. Лечащий врач с умным, утомленным лицом, осмотрев ее, сказал, что она быстро идет на поправку, что серьезных осложнений от ушибов нет, но на всякий случай хотелось бы провести томограмму головы. Есть сотрясение мозга, но, похоже, ничего серьезного.
- Значит, я буду жить? Да, доктор?
- Будете, - улыбнулся он, - только, в первое время, вас возможно, будут донимать головокружения, тошнота и головные боли.
- Спасибо, что разрешили оставить в палате цветы.
- Но ведь у вас нет аллергии на цветы? Для выздоравливающих крайне важны положительные эмоции.
Катя, смотря на его круглое лицо с ямочками на щеках, подумала, что он, пожалуй, и есть главная положительная эмоция для своих пациентов. Спросив ее дату рождения, домашний адрес и какой сейчас год, поводив перед ее глазами пальцем, он попрощался с ней, напомнив о томограмме.
Нашарив на тумбочке под розами два пульта: один от кондиционера, другой от телевизора и разобравшись какой из них к чему прилагается, Катя включила телевизор, бесцельно переключая каналы, благо она лежала в одноместной палате и никому помешать не могла. Не вникая в мельтешение на экране, она вновь и вновь прокручивала в памяти события того лихого дня.
Почему-то было важно сперва решить, почему она назвала тайца Вонга "нашим". Потому ли, что он спасал ее и оказался в тот момент по одну с ней сторону? Как и то, что "добро" оказалось с кулаками и автоматом. И разве одно это было причиной причисления его Катей к "нашим"? Ладно, добро и зло относительные понятия, и кто-то из приехавших вместе с ней из России "наших", стоит сейчас по другую сторону, на стороне тех, кто мучил ее в той вонючей хижине и тех, кто считал необходимым убить Александра Яковлевича, как неизбежное зло, потому что мешал.
А Вонг? Он вытаскивал из джунглей и спасал ее как ценного свидетеля, как разменную пешку в игре, которую вел или просто, или как человека попавшего в беду и нуждающегося в защите? Пусть она и фаранго, но в конце концов, и она могла разобраться, что Пиночет не полицейский и принадлежал, как и Вонг, к военной клике. Она представления не имеет с кем имеет дело и в какие разборки влезла.
На следующий день, пройдя томограмму, она встретилась со следователем с трудно произносимой фамилией. Устроившись на стуле возле ее кровати, он расспрашивал обо всем, что ей пришлось пережить за те роковые сутки ее блуждания в джунглях, в то время как здесь, в Чиангмае, на счет ее исчезновения, строились самые страшные предположения. Катя ограничилась общим рассказом, особо не вдаваясь в подробности, да они, похоже, и не интересовали следователя. Выслушав ее, он покачал головой.
- Видимо, вас держали в деревне хмонгов. Эти горные племена живут тем, что возделывают поля опиумного мака. Обнаружить их нелегко, но правительство всеми силами борется с этой напастью, - помолчав, он спросил: - Вы уверены, что видели семь лишних ящиков? Может, все-таки их было три? Поймите меня правильно, после того, что вам пришлось пережить... Конечно же, мы обязательно обыщем склад.
Раскрыв папку, что принес с собой, он извлек из нее три фотографии.
- Вы кого нибудь, узнаете?
Просмотрев их, Катя уверенно протянула ему одну из них.
- Это тот господин, что вел с нами переговоры от имени Понипорна.
- Вы уверены?
- Конечно. Разве Зоя и Виктор не опознали его?
- Опознали. Но этот человек не представлял университет и никогда даже не переступал его порога. Если кого он и представлял, то только наркодельцов, потому что является связным между покупателями и продавцом. В тот день, когда вас похитили, его тело выловили из реки.
- Это он убил Александра Яковлевича?
- Не думаю. Убит он своими же, так как провалил дело. Заказчик пока тоже неизвестен, но мы уже можем составить картину гибели вашего учителя. Кстати, университет действительно готовился к встрече с вами, только днем позже. Конечно, ваша встреча произошедшая в ресторане, преподнеслась университетом, как недоразумение... Теперь понятно лишь одно, что г-н профессор, что-то заподозрил. Вернувшись из ресторана в отель, он отправился на склад, где и был убит. В свою очередь, поставщик перестраховался, убив посредника, когда понял, что тот совершил крупный промах. Ведь встречаться в ресторане он должен был не с профессором, а с кем-то другим.
- Концы в воду?
- Что? Ах да, конечно... в воду разумеется. Остается выяснить с кем пришел на встречу в ресторан посредник. Выводы напрашиваются сами собой, не так ли?
- Думаете это, кто-то из нас?
Трудно поспорить с очевидностью, как ее ни верти, ни выворачивай. Следователь оставил Катю в смятении. Выходило, кто-то из них троих договаривался о покупке партии наркотиков? Кто-то рискнул вывезти, в, общем-то, немаленькую партию наркотиков из Таиланда, где за их распространение грозит если не казнь, то пожизненное заключение? Кто-то из них готовился уверенно и дерзко провезти их под видом исторических экспонатов? Кто был способен на такое? В тишине больничной палаты она перебирала все что ей было известно о своих спутниках, пытаясь составить ясную картину. И раз за разом, отвечая на свои вопросы, она возвращалась к Ку. Все сходилось на нем.
Начать с того, что идея организовать поездку в Таиланд, была подкинута им. К тому же Саванг Ку имеет двойное гражданство - китайское и таиландское, а значит может свободно покидать страну. И разве не он должен был быть переводчиком при Александре Яковлевиче, а ведь не известно, о чем он мог умолчать и что сказать помимо того, что должен был. Александр Яковлевич в тот вечер, освободил Ку от его обязанностей, понадеявшись на свой английский, как и на знание английского своего тайского "коллеги". Неужели у следствия не вызывает подозрения то, что Ку внезапно, в вечер убийства, улетел в Бангкок? Алиби, которое прямо таки вопиет о себе, а если его копнуть поглубже? Все складывалось. Наверное, Ку и раньше провозил наркотики, но понемногу и поэтому не попадался. Но в этот раз его подвела жадность. Катю смущало одно: все-таки тот добродушный, всегда любезный Ку, которого она знала, никак не тянул на закоренелого, циничного убийцу.
Медсестра Маона принесла обед и, ковыряя безвкусное овощное пюре, Катя услышала за дверьми уверенный голос Зои. Вместе с ней в палату вошел Виктор и молча встал у дверей, тогда как Зоя была сплошные нервы и чувствительность и было видно, что ей не легко дались эти сутки.
- Таких тяжелых, ужасных дней я никогда не переживала, - жаловалась она, садясь у Катиной кровати. - Узнать в одно утро, что ты пропала из отеля, почти так же как Александр Яковлевич, и что университет ни сном, ни духом не знает о своем представители, это уж слишком. Тут нужно иметь железную выдержку Саванга. Мы с Виктором объездили все морги. Полиция только пожимает плечами: что вы хотите, прошли всего лишь сутки. А университет молчит, не желая иметь с нами дела. Мы им не интересны без Александра Яковлевича, хотя Саванг уверяет их, что они, вполне, могут положиться на нас.
- Саванг уже прилетел из Бангкока? - спросила Катя.
- Как раз в полдень того дня когда ты исчезла. Представь, как он был подавлен, узнав сразу о гибели Александра Яковлевича и твоем исчезновении. Господи, а ведь мы уже считали тебя погибшей! Никто ничего не знал. Портье клялась, что ты не сдавала ключей и не выходила из отеля. Виктор тоже не видел тебя, потому что не решился стучаться в твой номер из-за таблички - не беспокоить. Мы просто не знали, что и подумать. Правда, Виктор?
Виктор, едва кивнул. Все это время он пристально, испытующе смотрел на Катю.
- Саванг еще не приходил к тебе? Понятно... - протянула Зоя и решила было закурить, но вспомнив где находится, спохватилась и спрятала сигареты обратно в сумочку. - Он крутится как белка в колесе, организуя отправку тела Александра Яковлевича домой. Он так хотел увидеться с тобой, что думаю, не сегодня - завтра придет тебя навестить, тем более твой милый лечащий врач, уверял нас, что тебя вот-вот должны выписать, - Зоя встала. - Ну, не будем больше утомлять тебя. Отдыхай, поправляйся и скорее возвращайся к нам. Тебе принести, что - нибудь?
- Учебники по английскому.
- Хорошо. Тогда, до встречи. Виктор, ты идешь, или останешься? - обернулась в дверях Зоя, на, так и не сдвинувшегося с места, Виктора.
- Я догоню тебя.
Зоя вышла, а Виктор бросился к Кате и они крепко обнялись.
- Катька... Котенок... Думал Зоя никогда не уйдет... Я чуть не сдох в эти дни... Ну что ты, дурочка?
В первые за это время Катя расплакалась, а Виктор, целуя ее мокрые глаза и щеки, остановился лишь тогда, когда девушка спрятала лицо на его груди. Они сидели на кровати молча, обнявшись.
- Ты мне ничего не хочешь сказать? - c тихим напряжением спросил Виктор.
Она помотала головой.
- Ладно, но я хочу, чтоб ты знала: я приму тебя любую...
Катя, отстранившись от него, внимательно посмотрела ему в лицо. Так вот, что его мучает.
- Ну да, да... - он встал и нервно прошел к окну, - мне это далеко не безразлично... а что я мог думать, когда на тебе места живого не было, когда доставили сюда. Следователь сказал, что тебя, по-видимому, пытали. Я даже не могу думать об этом... Господи, что они с тобой делали?
- Ничего особенного. Просто били.
- Но не...
- Нет, до этого дело не дошло. Оказывается мой ангел-хранитель классный парень.
- Кать, если ты щадишь меня...
- Ты можешь спросить у доктора.
- Я с ним поругался. Он сказал, что сидеть возле тебя, нет никакой необходимости. Контра...
- Витя, я говорю правду.
- Ладно, - махнул он рукой. - Пусть будет так и точка.
Утро третьего дня началось с приятной неожиданности. Осмотрев девушку, врач заявил, что полностью удовлетворен ее состоянием и не видит основания удерживать ее дольше в больнице, но отпускает с одним условием: она должна периодически являться к нему на осмотр до самого своего отъезда из Чиангмая. Окрыленная Катя поспешила в свою палату - собрать свои вещи и застала в ней незнакомого хорошо одетого господина, беседующего с Маоной. При Катином появлении Маона, поклонившись, попрощалась с незнакомцем, а Кате, вопросительно смотрящей на нее, ободряюще улыбнулась. Гость, сложив ладони перед собой, поприветствовал ее традиционным тайским поклоном.
- Госпожа Арухманова, для меня большая честь познакомиться с вами.
Катя неуверенно улыбалась этому господину с аристократической внешностью, особый шарм которой придавали посеребренные виски густой, аккуратно уложенной черной шевелюры. На мизинце, когда он складывал ладони, блеснула массивная золотая печатка, а его костюм был явно сшитый на заказ.
- Позвольте представиться: N., преподаю в университете Чингмая историю древнего Сиама и являюсь одним из инициаторов приезда сюда профессора Тихомирова.
- Мне очень приятно. Присаживайтесь кхун N. - Катя указав на стул, села на кровать. Она боялась поверить в происходящее и даже, кажется, боялась дышать. Воспользовавшись предложением, гость сел.
- Меня, как и преподавательский состав университета потрясло известие о гибели профессора Тихомирова, - скорбно покачал головой N. и, поправив очки в золотой оправе, продолжал: - Я мечтал о личном знакомстве с ним, хотя и не совсем разделял его взглядов на миграцию племен в Азии. Но ведь всякое утверждение, а тем более, такого человека как вашего учителя, на чем-то основано. Я следил за его раскопками в Монголии и читал доклад с которым он выступил в Пекине, - N. вздохнул и опять покачал головой. - Какая потеря для науки. Мы решили почтить память этого достойного человека и талантливого ученого, который не боялся разрушать сложившиеся стереотипы. А чем можно почтить ее, как не продолжением начатого им дела? Вы согласны со мной?
Катя сдержанно кивнула.
- После визита в университет, энергичного господина Ку, что привез нам разрешение из Понипорна предоставить для вашей работы наши экспонаты, было решено, и не мной одним, что вы изложите на предстоящей выставке теорию г-на Тихомирова.
- Для меня такая честь... Я польщена... - пробормотала Катя, не смея верить услышанному.
- Честь для университета, чьи стены примут его ученицу, которой он вправе гордиться. К тому же среди студентов о вашем мужестве ходят легенды.
- Мужестве? - переспросила Катя. Она не думала, что ее желание выжить, можно было назвать мужеством.
- Мы верим, что наш дух-хранитель находится в голове, - и г-н N. дотронулся до своего, посеребренного сединой виска, - а потому эта часть тела особенно священна для нас. Наша вера зиждиться на строжайшем табу: нельзя прикасаться к голове другого человека. Вы же прошли нелегкое испытание, но, тем не менее, ваш дух не сломлен. Это о многом говорит. Но перейдем к насущному. Какой день лучше всего подойдет для вашего доклада? Разумеется, мы будем исходить из того, когда вы поправитесь и когда вас выпишут из больницы.
- Сегодня, - едва, справляясь со своим волнением, поспешила сказать Катя. - Я выписываюсь сегодня.
- О! Это хорошая новость. Я вас поздравляю. Значит, мы можем с господином Ку назначить дату вашего выступления.
- Но сначала мне бы хотелось поработать с вашими экспонатами, если вы не против, - бухнула Катя, понимая, что своей наглостью может отпугнуть любезного г-на N. и все свести на нет.
- Мы предоставим вам для исследований лабораторию университета, в любое удобное для вас время, - чуть помолчав, сказал господин N. И поднялся. - Не буду больше утомлять вас госпожа Арухманова. Отдыхайте. Надеюсь, увидеться с вами завтра в университете, - он достал визитку и протянул ее Кате. - Здесь мой телефон и номер аудитории, где вы всегда сможете застать меня.
Распрощавшись с господином N., Катя помчалась звонить из холла больницы Виктору, чтобы он немедленно забрал ее отсюда и сообщить, что выставка все же состоится.
* * *
- Катя, - Виктор повернулся от окна, за которым тонул в душном вечере Чиангмай. По освещенным многочисленной рекламой и фонарями улицам, двигался, истерично сигналящий, сплошной поток машин. - Не пора ли закругляться? Ты вроде мечтала посмотреть тайские танцы. Эй! Оторвешься ты, когда - нибудь от микроскопа или нет?
- Который час? - не меняя позы, спросила Катя, продолжая вглядываться в мощный окуляр прибора.
Виктор не ответил. Ее волосы, собранные в высокий хвост, отливали мягкими бликами в свете лампы.
- Посмотри-ка на это, - пробормотала она, кажется, позабыв о своем вопросе. - Что ты скажешь на это?
- Кать, мы достаточно потрудились, что бы понять - теория Александра Яковлевича не подтверждается. Прими это.
- Витя...
- Хорошо, - сдался он. - Я посмотрю что там, но ты освободишь для нас завтрашний вечер. В конце концов, ты только что из больницы и...
- Да хоть сегодняшний.
- Брысь, - тут же согнал он ее с места и, усевшись, взглянул в окуляр, наведя нужную резкость. Меньше всего ему хотелось, в который уже раз, смотреть в микроскоп. Вот на Катю он смотрел бы и смотрел. Почему то, в топике и мятых шортах, открывавших загорелые ноги, она, среди академической обстановки лаборатории, вызывала у него острое желание. И сейчас стоя рядом с ним, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ожидая его ответа, она сбивала его с толку, мешая сосредоточиться. И ведь они, черт бы все побрал, остались в лаборатории одни.
Катя, не подозревая о смятении Виктора, рассеяно оглядывала стеллажи, тянущиеся вдоль стен, заставленные папками, журналами, реактивами, колбами и колбочками, широкий длинный стол посреди комнаты с двумя компьютерами, сканером, принтером и увеличительным стеклом на шарнире, прикрепленном к столешнице. Виктор поднял голову и, стараясь не смахнуть локтем, лежащие под рукой рисунки - реконструкции примитивных гончарные изделий, посмотрел на Катю снизу вверх.
- Ну и что ты хочешь от меня услышать? Что наши черепки в том же состоянии, что и при отъезде из Москвы? - "Черт, да что со мной такое!". Перепачканная чем-то Катина щека, будоражила, чем самые откровенные фотографии "Плейбоя". - Здешний климат повлиял на их состав лишь самую малость.
- Ха! Под микроскопом образец чиангмайского черепка.
- Разве? - Виктор перевел взгляд на микроскоп, потом на Катю. Она кивнула и ее хвост, качнувшись, мягко лег на изгиб шеи.
- Надо же... Так... - Виктор вновь вгляделся в микроскоп. - Кварцевые вкрапления и примеси... что и в монгольской глине... есть крупнозернистые включения, - забормотал он про себя. - Сильно повышено содержание окислов железа... - он поднял голову. - Но ведь мы смотрели. Спектральный анализ охры монгольского и тайского сосуда неоднороден и по гранулированному составу и по содержанию красящих окислов.
- Состав песка тоже отличается. В тайской глине его больше, - добавила Катя.
- И ты можешь это объяснить?
- Все дело в приспособлениях, которыми пользовались древние для его просеивания. Например, монгольские гончары пользовались шкурами с мелко нарезанными прорехами, а тайские, обычными плетеными корзинами или бамбуковыми ситами.
- Но анализы показывают, что состав обоих изделий не однороден, так чему ты радуешься?
- Да он и не должен быть однородным!
- И у тебя на этот счет, конечно же, есть объяснение? - усмехнулся Виктор.
- Само собой. Только не у меня, а у Александра Яковлевича.
- Кать, поосторожней с выводами, ладно. Тут может иметь место простая торговля или вывоз награбленного, либо просто обмен.
- Конечно, но техника обжига, лепки, окрашивания, нанесения узора, разве не похожи? Я заказала полный каталог гончарных изделий найденных в здешних захоронениях и ты сам увидишь...
- Мы их посмотрим завтра. Теперь тебе и мне необходимо отдохнуть. Иди-ка сюда, - взяв Катю за руку, он притянул ее к себе на колени.
Девушка, все еще размышляя о своих черепках и каталоге, машинально повиновалась. Из состояния сосредоточенности ее вывели губы Виктора, прижавшиеся к выбившейся из-за ее ушка пряди волос. Вдыхая едва различимый аромат ее духов, он медленно провел пальцем по ее колену и бедру.
- Щекотно, - тихо засмеялась Катя, взглянув ему в лицо. Ее глаза блестели от сдерживаемого смеха. В их уголках лучиками разбегались легкие морщинки, делая ее совсем юной.
- Поедем в отель, - тихо попросил Виктор.
- Зачем? - удивилась Катя.
- Когда ты повзрослеешь? - его охватило раздражение. Он не мог понять: она действительно так проста, или морочит ему голову. - Ладно, пошли гулять.
- В уличные кафешки? - с надеждой спросила Катя, зная, что он предпочитает рестораны с приличной публикой, которая ничем не отличалась от московской. Она же мечтала прикоснуться к местному колориту.
- В уличные кафешки, - покладисто вздохнул Виктор. - Потому что тебя, никуда больше не пустят в таком виде.
- Не очень то и надо, - довольно хмыкнула она.
Они вышли в душный вечер, миновав университетский двор, обсаженный высокими пирамидальными деревьями и аккуратно подстриженными кустами жасмина, чьим густым ароматом был пропитан воздух, и мимо смеющейся группки студентов, вышли на оживленную, шумную улицу, где их оглушила игра уличных музыкантов, смешивающаяся с ревом и сигналами проносящихся машин. Пройдя мимо роскошных витрин, ярких реклам и чопорных швейцаров, с поклоном встречавших разряженных посетителей у освещенных дверей ресторанов, они свернули в тихий переулок.
Сюда выходили служебные двери офисов, чьи окна сейчас наглухо закрывали опущенные жалюзи. После этого тихого переулка, Катю оглушил гомон и крики продавцов, когда они неожиданно вышли на улицу, буквально утопавшую в цветах.
Здесь торговали одними цветами. Их разнообразие просто поражало. В этом цветочном царстве можно было приобрести как маленький элегантный букетик, искусно сплетенную цветочную гирлянду, так и целую корзину, искусно составленной цветочной композиции, а то и просто охапку цветов. Из-за одуряющей смеси ароматов у Кати разболелась голова, и они поспешно миновали эту улицу, выйдя туда, куда хотели.
Теперь, от дразнящих аппетитных запахов, идущих от открытых очагов и лотков, украшенных разноцветными фонариками, раскрашенных тележек у Кати засосало под ложечкой и требовательно заурчало в животе. Тут больше господствовали запахи жареного мяса, специй, жира и пряностей. У очагов, прямо на земле, стояли корзины парного мяса, свежей рыбы, кур, зелени, овощей и разнообразных сортов риса: от белого до бурого.
Молодые люди остановились у открытого очага, на нем, на большом скворчащем противне, жарились кусочки курицы под банановым соусом. Виктор заказал большой кусок, который им хватило бы с лихвой на двоих, но продавец, энергично принялся настаивать на двух порциях, снижая цену, а когда они уступили, посоветовал взять им по стакану розового вина. Попробовав курицу, Катя поняла, почему к блюду полагалось брать вино - она оказалась такой острой, что ее просто необходимо было чем-то запивать. Свои порции они так и не одолели, выпили вино и поспешно ретировались из-за столика.
Потом с интересом наблюдали за приготовлением акульих плавников и закуски из лягушек, впрочем не горя желанием их попробовать. Выбрав, место, где было почище и потише они устроились на скамейке за столом, сделав заказ подбежавшему к ним мальчугану.
- Май сам, прик кхе нуи, на ка, - попроси Виктор. Мальчик закивал головой, блеснув смышлеными глазами и, через несколько минут, вернулся с блюдами, которые ловко стал выставлять перед ними на столик.
- Пла не теа, - пожелал он им приятного аппетита и отошел.
Креветочный суп пробовали осторожно. Хотя он не был перенасыщен специями, но остроту курицы сбить так и не смог. Во рту все равно горело.
- Давай поженимся, - вдруг сказал Виктор, прервав молчание.
Катя знала, что такой разговор рано или поздно состоится, но все равно была застигнута врасплох, и теперь водила ложкой в своем креветочном супе, не зная что сказать.
- Поверь, я смогу обеспечить не только наше будущее, но и будущее наших детей, - продолжал он, а она не смела поднять на него глаз.
- Ты же знаешь, как я к тебе отношусь и что ты для меня значишь, особенно после того как тебя похитили. Скажи что-нибудь...
Катя положила ложку и вытерла ладони о колени. Проблема была в том, что она не знала как объяснить свое чувство к Виктору. Скорее это была дружба, но и назвать его близким другом было нельзя. Просто ей было легко с ним. Она чувствовала, что он испытывает к ней нечто большее, а он видел, что она все знает и вроде не против питаемых им чувств, а потому оба не торопились. Катя понимала, что дружеская теплота еще не любовь, а его страстность которую он порой не мог сдержать удивляла ее. Ей не верилось, что она может внушить подобное и что такое может происходить с ней. Она же, простите, не героиня киношного сериала или любовного романа. Ну, почему надо было начинать этот разговор так не вовремя?
- Ты тоже мне не безразличен, - кашлянув, осторожно начала она. - Но сейчас я ничего не смогу тебе сказать... я просто не знаю... давай поговорим об этом, когда все закончится. Когда мы приедем домой.
- Как хочешь, - сухо отозвался молодой человек и принялся пристально рассматривать прохожих.
Обиделся. Что поделать если ее дружеское чувство, не смогло перерасти в любовь, как это случилось с ним. Меньше всего она желала разбить ему сердце. Только не ему. Поэтому ей так необходимо время. Быть может, она наконец осознает, что из Виктора получится не плохой муж и ее сердце раскроется ему. Ведь часто бывает, что в браке дружба перерастает в любовь.
-Что ж, в конце концов, ты мне не отказала, - бодро произнес он, справившись с собой. - Раз надо ждать, то подождем. Может, пойдем отсюда?
Катя была благодарна ему и посмотрела на него с интересом. Виктор открылся с неожиданной стороны, сумев ради кого-то подавить свой эгоизм, отодвинув свои желания на второе место.
Они проходили мимо фруктового ряда, когда девушка, соблазненная изобилием невиданных фруктов, решилась попробовать джекфрут и личи, напоминающий виноград и лансу, насчет которой, ее не предупредили, что семечки его горчат и потому несъедобны. Катя отплевывалась до тех пор, пока Виктор не подвел ее к лотку со сладостями. Они наспех купили какой-то белый, рыхлый, похожий на пену, десерт, и сели на лавку за длинный стол с нависающими над ним гирляндами разноцветных фонариков. Странное кондитерское изделие было выложено на одноразовую пластмассовую тарелочку, но ложки к нему, по-видимому, не полагалось и Катя взялась есть руками.
Пожилая пара туристов, устроившаяся напротив, то ли англичане, то ли американцы, с доброжелательным любопытством, посматривали на них, чем изрядно смущали Катю, которая была не в силах разлепить пальцы от вязкой, тягучей сласти, но она хотя бы, сбила горечь от коварной лансу.
- Очень сладкое и липкое, - улыбнулась Катя, показывая склеенные пальцы.
- Генри эта штука тоже не понравилась, - женщина кивнула на своего спутника с красным, обожженным солнцем лицом, контрастировавшее с седыми волосами. Волосы женщины тоже седые, но с приятным фиолетовым оттенком, были искусно уложенные в короткую прическу.
- Меня зовут Джудит, а мужа Генри. Мы из Манчестера, - и оба улыбнулись, показывая ровные молодые зубы.
- Катя.
- Виктор, - представились молодые люди.
- Ваш муж так заботлив, - Джудит глазами показала на Виктора, пытавшегося оттереть салфеткой Катины пальцы. - У вас, полагаю, медовый месяц?
- Если бы, - тяжко вздохнул Виктор, перейдя на английский. - Она мне сегодня отказала.
- Я не отказала, а только предложила подождать, - объяснила Катя, недоуменно переглянувшимся супругам.
- Вот, возьмите, молодой человек, - Генри вытянул из чехла, что висел на длинном ремешке на его плече, пластиковую бутылку с питьевой водой. - Смочите салфетку.
- Ваш жених будет вам хорошим мужем, - с одобрением говорила Джудит, наблюдая как, Виктор, смочив салфетку, снова принялся вытирать пальцы девушке. - Думаю, вы зря ему отказали, дорогая. В наше время не часто встретишь молодых людей, искренне заботящихся, о ком бы то ни было. Молодые - страшные эгоисты. Я права, дорогой?
- Разумеется.
- Вот прилипла, - по-русски буркнул Виктор имея в виду то ли сладость, то ли англичанку и бросая смятую мокрую салфетку мимо урны.
- Спасибо, - поблагодарила их Катя и негромко предложила Виктору. - Хочешь, уйдем?
- Позвольте узнать: откуда вы, молодые люди? - поинтересовался в это время Генри.
- Из России.
- О! Русские! - сразу же оживились англичане. - Мы никогда не имели знакомства с русскими. Вы славные ребята.
И Генри предложил отметить их знакомство в подходящем местечке. Катя с Виктором переглянулись - не хотелось обижать этих симпатичных непосредственных англичан, да и торопиться, особо, было не куда и они согласились. Тогда новоиспеченная компания дружно снялась с места и загрузилась в "БМВ", припаркованный у тротуара.
Петляя по улочкам и все время сигналя разносчикам с тележками и моторикшам, Генри рассказывал, что они с Джудит задались целью, если конечно позволит здоровье и финансы, поездить по миру. А в следующем году, планируют поездку в Россию. Начнут, разумеется, с Петербурга, посмотрят Москву и заедут в Нижний Новгород. Виктор пригласил их заглянуть к нему в гости, когда они окажутся в Москве. Генри заверил его, что непременно так и сделает, но если уж и Виктору случиться быть в Англии, то пусть заедет в Манчестер, оттуда рукой подать до деревушки в которой живет Генри. И мужчины обменялись адресами.
- Смотри, что делается, - наклонился к Кате Виктор. - В Англии деревенским поездить по белу свету, как нечего делать.
"БМВ" мягко притормозил у небольшого, средней руки ресторанчика, над дверью которого горела подвижная неоновая вывеска, изображающая танцовщицу, чьи бедра ходили, вправо-влево и вошли в прохладу его зала. Предупредительный метрдотель, одетый во все белое, с чалмой на голове, провел их к свободному столику, вокруг которого они и устроились. Прежде чем просмотреть меню, Катя с интересом огляделась.
В интерьере преобладал сочный красный цвет, разбавленный золотом отделки. На каждом столике, застеленном белой скатертью горела медная, начищенная до блеска арабская лампа. Но, несмотря на сочную роскошь, публика была одета довольно просто. Катя расслабилась и взялась за карту меню. Указанные цены, приятно поразили своей доступностью, а вот названия блюд настораживали. Они никак не вязались с едой и вызвали у Кати недоумение. Как, скажите, есть блюдо под названием "Копыта белой лошади"? Она взглянула на Виктора: тот озабоченно морщил лоб, явно не решаясь на чем-либо остановиться.
- Вы выбрали, что-нибудь? - улыбнулся им Генри и рассмеялся, увидев их растерянность. - В первый раз, побывав здесь, мы с Джудит оказались в том же положении, что и вы. Позвольте мне сделать заказ за вас.
Естественно молодые люди охотно положились на него в этом деле, а, попробовав кушанье, Виктор заметил Кате, что их названия намного замысловатее самих блюд с их кисло-сладким вкусом. Но вот вино, что им подали, оказалось тонким и пряным. Его, по словам Генри, изготовляли только в одной местности Таиланда, куда из Франции, в свое время, завезли виноградную лозу.
Общая беседа за столом, как-то, сама собой разбилась: Генри с Виктором обсуждали проблемы мировой политики, которые тут же решали, а Катя, затаив дыхание, слушала рассказ Джудит о таинственной и жуткой пещере в джунглях Таиланда.
- Где-то на севере-западе от устья реки Квай в джунглями в 1992 году, пропала антропологическая экспедиция из США. Само место пользовалось у местных жителей дурной славой и, они старались, вообще, не упоминать о нем. Все, что о нем смогли узнать фаранго, было то, что с незапамятных времен, в этих местах, обитало племя колдунов-каннибалов, и что в какой-то таинственной пещере, они совершали свои магические обряды. Местные проводники отказались вести в эти края первую экспедицию, а потому янки решили идти дальше самостоятельно. Пошли и исчезли. Следующая экспедиция, посланная на поиски пропавших, нашла легендарную пещеру, полную древних и не очень скелетов, а рядом тела своих предшественников. Все останки объединяло одно - они погибли от того, что их грудные клетки и черепа были раздавлены. Осмотрев пещеру и окрестности, экспедиция разбила лагерь неподалеку, забрав тела своих товарищей. Все те три ночи, что они стояли лагерем, со стороны пещеры раздавались странные лязгающие звуки, похожие на дробный стук молоточков. Но на следующее утро, в пещере не было обнаружено, хоть что нибудь похожее на пребывание человека, только скелеты были вымазаны кровью и перевернуты. Три ночи подряд повторялись эти звуки с той лишь разницей, что янки слышали их все ближе и ближе к лагерю. Двое: глава экспедиции и его помощник, вооружившись пистолетом и кинокамерой, решили подежурить ночью у входа в пещеру. Этой ночью оттуда слышались те же звуки и, теперь можно было различить, что издают их, стучащие кости, а на утро участники экспедиции нашли их изувеченные тела. Это произвело такое жуткое впечатление, что оставшиеся, захватив трупы соотечественников, покинули страшное место. Правда, один смельчак, проходя мимо пещеры, посветил фонариком внутрь. Он увидел, что древние пожелтевшие кости были опять перемазаны свежей кровью. Об этой истории, естественно, никто и нигде официально не сообщал. Вы же понимаете...
- Дорогая, зачем ты пугаешь Кэти? - вмешался Генри. - Посмотри, она очень напугана.
- Ох, простите, милая, но вы слушали с такой детской впечатлительностью, что мне самой стало не по себе.
Они рассмеялась, но зазвучавшая музыка отвлекла их.
На освещенную круглую сцену, высившуюся посреди зала, вспорхнула танцовщица в шароварах из прозрачных лент и узеньком топе, явно, тесноватом для ее роскошной груди. Под ритмичный бой барабанов, подняв руки над головой, стоя на месте, она начала неспешный танец живота и бедер. Постепенно их подрагивание перешло в волнообразные движения, то замедлявшееся, то убыстряющееся в такт музыке. Вдруг она принялась кружится на месте выгибаясь всем телом, так, что ее длинные волосы касались пола. В барабанный ритм, вплеталось мелодичное позвякивание монист и крохотных колокольчиков на браслетах, что обхватывали ее запястье и щиколотки босых ног.
Напористая чувственность танцовщицы, эротизм танца, вместе с легкой, обещающей улыбкой, бил в голову сильнее шампанского. Она кружилась не сходя места. Ее гибкое роскошное тело было создано для этого танца, а танец для нее. Ее бедра непрерывно двигались, тогда как торс оставался неподвижным. Неожиданно она на цыпочках, семеня, встряхивая браслетами и поводя бедрами, спустилась со сцены в зал. Не прекращая танца, она кружилась среди столиков ни разу не задев ни один из них. Мужчины не отрывали от нее восхищенных глаз.
Неожиданно, она остановилась возле Виктора. От ее черных разметавшихся волос веяло ароматом ванили. Частое позвякивание браслетов смолкло и она, словно райская сказочная птица опустилась к нему на колени, обвив его шею руками. Бой барабанов стих. Танец был окончен. Девушка грациозно поднялась и, улыбаясь, кланялась зрителям, снисходительно относясь к буре аплодисментов. Старалась, естественно, мужская половина зала. Виктор встал и галантно поцеловал ее руку. Улыбнувшись ему, она по-хозяйски взяла его под локоть и повела за собой, не удосужившись, взглянуть на тех, кто сидел вместе с ее избранником. Она сделала свой выбор - остальное ее не интересовало. И кто бы смог отказаться от ее приглашения? Виктор не смог.
- Я провожу ее, - все же успел он обернувшись, поспешно бросить Кате.
Ошеломленная произошедшим, Катя смотрела им вслед: танцовщица жестом отклоняя приглашения с других столиков, шла с Виктором к служебному выходу, под завистливые взгляды мужчин. Чувство неловкости обострилось настолько, что Кате казалось, будто все сидящие в зале, кто с насмешкой, кто с осуждением, а кто и с сочувствием, смотрят на нее: на ее мятые шорты, топик неопределенного цвета, на волосы, перетянутые махровой резинкой. Ее лицо горело от унижения, и она, схватив бокал с минералкой, залпом выпила его. Еще мучил стыд от того что вместе с ней в щекотливом положении оказались Джудит и Генри, явно не меньше ее растерянные и смущенные произошедшим.
Катя понимала, что лучшее для них это, извинившись и сославшись на неотложные дела, уйти, но, может быть, минуту другую они посидят с ней соблюдая приличия, чтобы не так вот сразу, бросить ее. Виктора, она, конечно, дожидаться не будет, и Катя начала лихорадочно прикидывать, хватит ли у нее денег расплатиться за них обоих.
- Э...э вы ведь, как я понял, тоже здесь как туристы? - не впопад сказал Генри, чтобы хоть как-то, прервать тягостное молчание. Катя, с пунцовыми щеками, не понимающе посмотрела на него. Джудит, пресекая неуклюжие попытки мужа поддержать девушку, положила свою сухую маленькую ладонь на ее руку:
- Мы дадим Виктору пять минут, - твердо сказала она. - Если к тому времени он не вернется, мы уйдем отсюда все вместе.
- Дорогая, нельзя ли потише, - мягко заметил ей Генри. Джудит, не глядя на него, произнесла, словно припечатала:
- Мужчины!
Опустив голову, Катя молила Виктора побыстрее вернуться, чтобы пресечь домыслы Джудит, которые с каждой минутой перерастали в уверенность.
Жестом подозвав официанта, Генри стал расплачиваться и Катя, встряхнувшись, расстегнула свою сумочку, вынув из нее всю наличность, что имелась при ней.
- Нет, Кэти, не надо, - остановила ее Джудит. - Я не позволю девушке расплачиваться за парня, который ушел с другой, - и она с вызовом взглянула на официанта, стоящего с невозмутимым видом, будто он был в чем-то виноват. - Мы все оплатим, Кэти. Не возражайте! Я и Генри чувствуем себя виноватыми в том, что затащили вас сюда.
Кивнув, Катя украдкой, взглянула на часы. Было ясно, что Виктор уже не придет и оставалось надеяться, что он сумеет без приключений добраться до отеля. Малодушно, прячась за спинами англичан, она покинула ресторан. Ее новые друзья довезли ее до отеля, перед этим проплутав по лабиринтам незнакомых улиц и улочек, потому что Катя не могла толком объяснить, где же находиться отель, пока Генри не развернул карту Чиангмая. Прощаясь, Джудит сжала Катину руку и шепнула ей на ухо:
- Как вы правы, дорогая, что отказали ему.
Открыв дверь своего номера, она обнаружила в нем Зою, устроившуюся в кресле с ногами. Ее лодочки валялись на ковре рядом. Она, щелкая пультом, перескакивала с канала на канал. На журнальном столике стояла початая бутылка вина и пустой бокал. Увидев Катю, она выключив телевизор, отложила пульт и поинтересовалась:
- Где ты была?
- Работала.
- До двенадцати ночи?
Катя кинула ключи и поясную сумочку на тумбочку и устало плюхнулась на диван:
- Мы с Виктором немного поболтались по улицам. Познакомились с симпатичными англичанами и отметили наше с ними знакомство в каком-то ресторане.
- Я рада за вас. Значит Виктор у себя в номере?
- Нет.
- Что нет?
- Виктор остался в ресторане.
- Не поняла. Ты что же вернулась одна?
- Меня подвезли Джудит и Генри.
- А Виктор?
- Остался в ресторане.
Зоя помолчала.
- Вы что поссорились?
- Зоя, с ним все будет в порядке. Он не маленький.
- В самом деле? А Александр Яковлевич? Не лги мне Арухманова! Что произошло?
Катя молчала. Кто, скажите на милость, сможет выдержать натиск Зои.
-Я спать хочу, - сделала Катя попытку отделаться от ее расспросов. - Давай поговорим завтра.
-Нет, сейчас ! - отрезала Зоя и вдруг ее лицо прояснилось от озарившей ее догадки. - Шлюха?
-Танцовщица, - пробормотала Катя, поняв, что запираться не было смысла -- Зоя рано или поздно все равно дознается.
- Подонок! - процедила Зоя. - Тут мозги едут, на носу выставка. Вот ты написала речь? Нет? Чудесно!
-Не переживай. Завтра к утру объявится Виктор, а я напишу речь.
Побарабанив длинными глянцевыми от красного лака ногтями по подлокотнику кресла, Зоя, немного подумав и взяв себя в руки, смягчилась:
-Ладно, пойду в бар. Все равно не усну. Хочешь со мной?
-Нет, Зой, я очень устала
-Ну, хорошо, - Зоя спустила ноги с кресла и сунула их в лодочки. - Все, хочу спросить: про какие еще семь ящиков, выспрашивает здешняя ищейка? Якобы у нас их оказалось не три, а десять? Ты не в курсе?
Катя покачала головой. Конечно, Зое все следовало рассказать, но не сейчас. У Кати просто не было на это ни сил, ни желания. Когда Зоя ушла, она, скинув с себя все, приняла душ и повалилась в постель. Последней ее мыслью, прежде чем погрузиться в сон, была о том, что Зоя права и ей надо бы похудеть.