Баздырева Ирина Владимировна : другие произведения.

Таиландский детектив (Черновик. Общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.83*15  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодой археолог Катя Арухманова не может покинуть Таиланд - она важный свидетель по уголовному делу.
    Но очень скоро события вокруг нее складываются так, что ей становится необходимо самой разобраться в причинах произошедшего, пройдя через многие испытания.

   Таиландский детектив
  
   Глава 1
  
   Допрос шел уже час, но так и не сдвинулся с мертвой точки, вертясь вокруг таких незначительных вещей, как дата рождения, место проживания, семейного положения и, само собой, цели и сроках пребывания в Таиланде. Все это дотошно переспрашивалось, уточнялось и скрупулезно записывалось следователем в протокол. Катя теряла терпение и выходила из себя, понимая, что зануда следователь виноват лишь в том, что дотошно исполнял свои обязанности, ее же английский, только затруднял ход дела. Но такими темпами они вряд ли уложатся до вечера, и Кате делалось не по себе от мысли, что она проведет в этом душном кабинете, с обшарпанными стенами, с мерно гудящим вентилятором, лениво перегоняющим под потолком горячий воздух, целый день. Она совсем упала духом и с тоской смотрела на следователя, пока не заметила, его брошенный украдкой взгляд на часы, и сразу же насторожилась: что бы это значило? Теперь Катя внимательно наблюдала за ним. Он писал, с таким выражением лица, свойственным любому бюрократу, для которого нет на свете ничего важнее той бумажки, которую он в данный момент заполнял, будь это даже всего на всего обязательные анкетные данные.
   Следователь был довольно молодым мужчиной с некрасивым, круглым лицом, коротким и широким носом, полными губами и маленьким узкими глазками. От жары его волосы влажно поблескивали, на лбу блестели капельки пота, а подмышками светлой форменной рубашки, расползались темные пятна. Он казался заурядным и обыденным до зубовного скрежета. К тому же у него была труднопроизносимая фамилия. К тяжелому запаху его пота примешивался терпкий аромат сигары, которую он перегонял из одного угла рта в другой. И ведь не возможно было отвести душу, дав выход своему раздражению и по-детски огрызнуться - своей безупречной вежливостью он не давал к тому никакого повода. Только вежливость его была вызвана не сочувствием к сидящему перед ним человеку, изнывающему от духоты и монотонности его вопросов, а стереотипом поведения, ибо вежливость - это образ жизни всякого таиландца. Правда, не смотря на все свое воспитание, он не спросил у Кати разрешения закурить и не предложил ей воды. Может, она и подумала бы, прежде чем пить мутную воду из захватанного графина, но была бы честь предложена. Она вздохнула, обреченно обводя взглядом удручающую обстановку кабинета. Приспущенные жалюзи на окнах, дававшие подобие тени, не спасали от зноя. И чего она завелась? Видимо, произошедшее накануне сделало ее нервной и раздражительной. Ничто не нарушало тягостной тишины кабинета, только монотонно жужжали лопасти вентилятора, да натужно сопел следователь, заполняя протокол. Катя прислушалась. За плотно прикрытой дверью ходили, смеялись, кого-то окликали, оживленно разговаривали.
   Дверь на секунду открылась, сделав звуки ближе и четче, и тут же закрылась. От ленивой апатии следователя не осталось и следа: он вскочил, ткнув сигару в глиняную пепельницу, с отбитым краем и вытянувшись, коротко отрапортовал, поклонившись вошедшему. Ага, ожидаемое начальство прибыло. Последовало приветствие на хорошем английском языке, но девушка не ответила и даже не обернулась. Она была раздражена - ее квасили в этом кабинете только для того, чтобы показать какой - то чиновничьей шишке. Катя была уверена, что ее демонстрация понята правильно. Тайцы очень чувствительны к любому проявлению неуважения к себе, для них это равносильно оскорблению. У стены скрипнул стул, после чего, видимо, последовал знак продолжать допрос. Следователь с сосредоточенным лицом, задал первый существенный за все это время вопрос, безбожно сократив ее фамилию.
   -Госпожа Арухман, что вас связывало с убитым?
   -Работа.
   Несмотря на свое раздражение и усталость, Катя приготовилась добросовестно отвечать.
   -Над чем вы работали?
   -Изучали изделия из глины, которые раскопали в древних захоронениях.
   -Что это за изделия?
   -Горшки и чаши, но больше горшки.
   -Расскажите поподробнее о вашей находке.
   -В 199... году в восточной Монголии, в Кумранской области, нашей экспедицией было открыто первобытное захоронение средней степени...
   Следователь поднял руку, прерывая ее:
   -Мне не понятно, что означает - захоронение средней степени. Объясните, пожалуйста.
   -Это значит, что захоронение не принадлежит вождю или военачальнику, а всего лишь рядовому члену рода и рассчитывать на украшения и ценную утварь не приходиться. Зато простые предметы обихода сохранились неплохо.
   -Значит ли это, что господин профессор, - следователь попытался прочесть его фамилию на бумаге, что лежала перед ним и отказавшись от этой идеи, спросил: - Он был специалистом по глиняным горшкам?
   -Не только. Горшками мы занимались потому, что они лучше всего сохранились. -Продолжайте.
   -Мы привезли их в Москву, где имеем неплохо оборудованную лабораторию. Там мы сумели восстановить их первоначальный вид, изучить состав глины, способ ее обработки и примерный возраст. По мере того, как продвигались работы, мы публиковали ее результаты и скоро узнали, что нашими отчетами заинтересовались коллеги из Китая. В 199...году Александр Яковлевич выехал в Пекин, где имел возможность сравнить находки из двух захоронений: нашего - монгольского и китайского - Чау-Чау.
   -Вы принимали участие в этой поездке?
   -Нет. Я оставалась в Москве... с горшками.
   -Разве, господин профессор не повез их в Китай?
   -Нет, но он взял фотографии, слайды, сделанные с них описания и химические анализы глины.
   -Продолжайте.
   -Через месяц, после того как Александр Яковлевич вернулся из Китая, с ним встретился господин Саванг Ку. Он рассказал, что в Чингмае хранятся идентичные нашим глиняные изделия из таиландских захоронений. Александр Яковлевич не мог не заинтересоваться этим и узнал у Саванга, есть ли возможность как-то связаться с таиландскими коллегами.
   -Саванг Ку - археолог?
   -По образованию он историк, но занимает должность атташе по международным культурным связям Китая.
   -Значит, именно он организовал вашу поездку в Таиланд?
   -Да. Он и Зоя Валерьевна с нашей стороны.
   Следователь снова заглянул в бумагу и спросил:
   -Эта госпожа У-сов... она как я понимаю тоже представитель по культурным связям только со стороны России.
   -Да.
   -Хорошо, - следователь кивнул. - Итак, господина профессора взволновало сообщение господина Ку о чингмайских находках?
   -Конечно. Еще работая на раскопках в Монголии, Александр Яковлевич выдвинул теорию о том, что тюркские племена где-то в IV-V вв. до нашей эры разделились. Половина из них ушла к Тянь-Шаню и Китаю. Другая продолжала кочевать южнее. Он предположил, что и эти племена мигрировали, проделав, колоссальный переход из Монголии через Китай в Малазию и вдруг ему представилась, возможность подтвердить эту версию.
   -Вы не осматривали чингмайские находки?
   -Нет.
   -Почему?
   -Потому что Александр Яковлевич еще только вел переговоры об этом...- Кате вдруг стало трудно говорить.
   -Имеют ли эти глиняные черепки какую-нибудь коммерческую ценность?
   -Никакой. Они бесценны лишь для науки.
   -Значит, из-за них идти на преступление не имеет смысла?
   -Никакого.
   -Госпожа Арухман, у профессора были враги?
   -Я не знаю. Александр Яковлевич имел со всеми ровные отношения.
   -Что вы делали, после того, как прилетели в Чингмай? Об этом попрошу рассказать поподробнее.
   -Нас встретили. Разместили в отеле, где до следующего дня мы отдыхали, устраивались и размещали экспонаты в предоставленном для этого помещении склада. На следующий день нам показали Чингмай... Чудесный город! Я нигде и никогда не видела такое количество роз... Простите. После экскурсии мы пообедали в отеле и стали готовиться к предстоящей встрече с чингмайскими коллегами. Потом был этот вечер в ресторане, после которого...
   -Расскажите поподробнее об этом вечере. Как назывался ресторан, в котором происходила ваша встреча?
   -У него такое замысловатое название, что, боюсь, я не запомнила его
   -Кроме господина профессора и вас, кто еще присутствовал на встрече?
   -Усова Зоя Валерьевна, Ивашин Виктор Игоревич, Саванг Ку и представитель чингмайского университета.
   -Он представился?
   -Разумеется, но я не запомнила его имени. Простите.
   -Ничего страшного. Нам не составит труда выяснить это. Теперь постарайтесь вспомнить, не было ли во время ужина, чего-то, что, например, насторожило вас, или показалось необычным?
   Немного подумав, Катя покачала головой:
   -Ничего такого не припоминаю.
   -Кто вел переговоры с представителем чиангмайского университета?
   -Александр Яковлевич.
   -Господин профессор все время находился за столом? Может, он покидал ваше общество? Разговаривал с посторонними?
   -Нет. Он все время общался с коллегой из чиангмайского университета.
   -Извините, мадам, но господин профессор не выходил даже в туалет?
   -У Александра Яковлевича больной желудок, а тайская кухня слишком пряная и острая, поэтому он не притронулся ни к одному блюду.
   -Понимаю. Ресторан вы покинули все вместе, или кто-то из вас предпочел остаться?
   -Мы уехали все вместе.
   -И по пути в отель никуда больше не заезжали? В Чингмае много мест и достопримечательностей которыми стоит полюбоваться, тем более посетить их.
   -Мы очень устали и как только приехали в отель сразу же разошлись по своим номерам.
   -Ваши номера соседствуют друг с другом?
   -Да, нас поселили на одном этаже.
   -Может быть, господин профессор упоминал о том, что собирается в тот вечер покинуть свой номер?
   -Я об этом ничего не знаю. Во всяком случае, со мной Александр Яковлевич, не делился планами на тот вечер.
   -Может быть, к нему кто-нибудь подходил: на стоянке, в ресторане, или посещал его в отеле?
   -Нет, никто к нему не подходил. Мы все время держались вместе.
   -Мог, господин профессор, вызвать в номер девушку?
   -Нет. Не мог.
   -Почему же? Он был не старый мужчина и его еще могли интересовать красивые женщины.
   -Александр Яковлевич интересовался наукой и любил свою семью.
   -О, я нисколько в этом не сомневаюсь, но мы обязаны учесть и такой вариант, ведь, случается, что даже самые верные мужья не прочь попробовать экзотики.
   -Александр Яковлевич фронтовик. Это израненный, больной человек, неважно переносящий здешний климат и временные изменения. В таком состоянии не до экзотики.
   -Понимаю... Разница во времени... гм... жара. Госпожа Арухман, какие отношения связывали вас и покойного?
   -Он мой учитель.
   -Но ведь это не исключает иных отношений? Не правда ли? У вас есть жених?
   -Н - нет...
   -То есть за вами никто не ухаживает? - следователь, окинул Катю оценивающим взглядом.
   -Нет.
   -А как же...- следователь опять заглянул в свою бумажку, - И-ва-си-нов?
   -Ивашов. Виктор Ивашов. Мы с ним друзья.
   -Он археолог?
   -Да.
   -Расскажите о нем.
   -Отличный парень.
   -Не сочтите грубостью мой не скромный вопрос - он вызван необходимостью: в ту ночь вы были в номере одна?
   -Да.
   -Чем вы занимались?
   -Я спала. Ночь знаете ли.
   -Ваш номер находиться напротив номера профессора?
   -Дверь в дверь.
   -И вы ничего не слышали: подозрительного шума, звука открываемой двери, разговоров, что-то вроде этого?
   -Я ничего не слышала, потому что уснула сразу же. И потом Александр Яковлевич просил его не беспокоить. Иногда по ночам он работал и мне, даже если бы я что-то услышала, это не показалось бы странным.
   -Господин профессор раньше посещал Таиланд?
   -Нет. Мы здесь впервые.
   -Не понятно, как же тогда, он, не зная языка, не имея здесь знакомых, не зная города, оказался так далеко от отеля? - и поскольку Катя молчала, вздохнув, добавил, заканчивая допрос: - У меня больше нет к вам вопросов, госпожа Арухман, - он протянул ей исписанные листы. - Это протокол допроса, мадам. Прочтите его, и если вы согласны с тем, что здесь написано, то распишитесь вот здесь.
   На то, чтобы разобрать мелкий, витиеватый почерк следователя, перевести с английского и уяснить прочитанное, Кате потребовалось немало времени. Она основательно увязла в сложных фразах и оборотах. Следователь терпеливо ждал, как и чиновник, что сидел позади Кати. Ничего, чиновничья шишка может подождать ее, так же как она ждала его. Вроде бы то, что удалось прочесть, не расходилось с ее показаниями, и она размашисто расписалась в указанной галочкой, графе.
   -Я вынужден напомнить вам, что до конца расследования вы не должны покидать отель и уезжать из Чиангмая, - заявил следователь, забирая у нее бумаги. - С большим сожалением, я вынужден распрощаться с вами.
   Катя, не скрывая своего облегчения, встала, потянув за ремешок сумочку, висящую на спинке стула.
   - Но господин Ван Вонг хотел бы кое-что уточнить. Если вы не против. О, это не займет много времени. Вы ведь, так же как и мы, заинтересованы в раскрытии этого гнусного преступления и поимке убийц вашего учителя?
   Следователь с вежливым сочувствием улыбнулся ей. Прикусив с досады губу, Катя снова опустилась на свое место.
   -Благодарю вас, господин... - далее последовала труднопроизносимая фамилия следователя, и низкий голос за Катиной спиной смолк.
   Следователь торопливо поднялся, взял папку с протоколом допроса, поклонился и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Какое то время в кабинете стояла тишина, потом скрипнул стул, кто-то неторопливо подошел к Кате, встав за ней. Катя упрямо не оборачивалась, хотя, стоящий за ее спиной действовал на нервы.
   Решив, что свидетельница достаточно психологически подготовлена к разговору, к столу вышел таец в выгоревшей военной форме защитного цвета и высоких шнурованных ботинках, но держался он так, словно носил парадный мундир с аксельбантами и своей выправкой напоминал белогвардейских офицеров. Постояв у стола, и словно бы передумав садиться на место следователя с труднопроизносимой фамилией, он отошел от него и остановился перед Катей. Заложив руки за спину, военный молча смотрел на нее, и под его взглядом она невольно съежилась.
   -Ван Вонг, - счел нужным вновь представиться он.
   Катя вежливо кивнула, попытавшись сглотнуть сухой ком, вставший в горле. Ей очень хотелось ответить так, чтобы он не почувствовал, что она дала труса, с этакой независимой дерзостью, что-то вроде: "Вы, ведь, уже в курсе как меня зовут, так что мне нет необходимости представляться". Вместо этого, она беспомощно улыбнулась и постаралась вжаться в спинку стула, взглядывая на тайца исподтишка. Волосы на его голове торчали жестким "ежиком", а на затылке, и с висков вообще сбриты по военной моде. Высокий лоб, хищно подрагивающие ноздри, напряженно сжатые губы, высокие скулы, аскетично впалые щеки и непроницаемый взгляд раскосых глаз - от всего этого Кате становилось не по себе. Сжав пальцами колени, она поджала ноги под стул. Ничего себе - чиновничья шишка! "Сейчас начнутся половецкие пляски" - отчего - то решила она.
   - Как давно вы знаете Тихомирова?
   - Я училась у него пять лет.
   - Что он преподавал?
   - Археологию.
   - Тогда вы решили стать археологом? - скорее утверждая, чем спрашивая, произнес он
   - Это был мой выбор, - вскинулась Катя. Вонг неподвижно стоял перед нею, жутко нервируя.
   - В скольких экспедициях вы уже участвовали?
   - В четырех.
   - В скольких были вместе с Тихомировым?
   - В четырех.
   Куда это он клонит? Ведь он куда-то клонит?
   - Тихомиров был состоятельным человеком?
   - Он был доволен тем, что имел.
   - Его семья тоже?
   Катя поджала губы: она не собирается обсуждать финансовое положение семьи Тереховых.
   - В Таиланде самый высокий оклад имеют профессора университетов. В России дела обстоят не совсем так? Я прав?
   Катя сдержанно кивнула.
   - Терехов выделял вас среди своих студентов?
   - Александр Яковлевич выделял всех, кто решил серьезно посвятить себя археологии.
   Перестав нависать над нею, Вонг прошелся по кабинету.
   - Кто спонсировал вашу поездку в Таиланд?
   - Не знаю. Со мной об этом не говорили.
   - Если бы гипотеза Терехова не подтвердилась, это стало бы ударом для него?
   - Не думаю.
   - На какое число назначена выставка?
   - Я не знаю, - растерянно проговорила девушка.
   - Разве в ресторане речь шла не об этом?
   - Да... Конечно об этом, но я не принимала в переговорах участия.
   - Что же вы в таком случае там делали?
   - Присутствовала, как и Усова, Ивашов и Саванг Ку.
   - Значит, Тихомиров вел переговоры один? Но я понял, что вы, как никто были заинтересованы в результате этих переговоров.
   Катя покраснела.
   - Госпожа Усова участвовала в переговорах? Разве не она и Ку должны были заниматься ими?
   - Да, но Александр Яковлевич не хотел быть только пассивным участником, и как-то так получилось, что взял их полностью на себя, а Зоя Валерьевна была не против. В самих переговорах переводчиком должен был быть Саванг, но он не понадобился Александру Яковлевичу и решил просто не мешать.
   - Чем занимались остальные, пока шли переговоры?
   - Сидели за столиком. Пробовали тайские блюда, и вино...очень тонкое... всех немного повело. Словом, мы расслабились, потом пошли танцевать
   - Кто с кем танцевал?
   - Что? А... я с Виктором Ивашовым. Зоя с Савангом... Тогда еще Виктор пошутил, что Саванг положил глаз на Зою...
   - Как?
   - Ну, что Савангу Зоя понравилась, и он ухаживал за ней. Я забеспокоилась, ведь получается, что Саванг оставил Александра Яковлевича один на один с тайцем, и как они будут объясняться не понятно. Но Александр Яковлевич с тем господином о чем-то говорили и им, похоже, не требовался переводчик.
   - Терехов хорошо владел английским?
   - Понимал, но объяснялся с трудом.
   - Господин Ивашун...
   - Ивашов.
   - Он тоже удивился, что Тихомиров свободно ведет переговоры?
   - Он ничего не заметил?
   - Остальные?
   - Зоя и Саванг отправились в бар и позвали нас с собой. Мы отказались.
   - Какие обязанности лежат на Ивашове?
   - Ответственность за сохранность груза, а в основном он занимается химическим анализом состава глины и почвы, определяет точное время изготовления изделий, их возраст.
   - Ивашов тоже участвовал в раскопках в Монголии?
   - Нет. Он работал с находками в лаборатории.
   - Вы присутствовали при разговоре Ку и Тихомирова, когда делалось предложение о поездке в Таиланд?
   - Да.
   - Предложение исходило от Ку, или Тихомиров сам изъявил желание приехать сюда?
   - В тот день Ку принес переведенную им с тайского журнала статью об идентичности монгольских и китайских глиняных изделий и о том, что такие же глиняные предметы обихода наверняка можно найти в Таиланде, поскольку они были завезены древними предками тайцев во время миграции из Монголии.
   - Ку говорил тогда о поездке как о решенном деле?
   - Нет. Это было из области планов на далекое будущее, которые могут и не осуществится. Но вскоре мы получили приглашение из Таиланда.
   - Официальное?
   - Да, от Понипорна.
   - Вернемся к вчерашнему вечеру. Тот господин, с которым велись переговоры, уехал с вами, или остался в ресторане?
   - Когда мы с ним раскланялись, он оставался за столиком и разговаривал по сотовому.
   - Терехов, что нибудь, рассказывл о прошедших переговорах?
   - Нет. Он выглядел утомленным и я решила не донимать его расспросами. Александр Яковлевич всю дорогу молчал.
   - Значит, он не разговаривал ни с кем?
   - Да.
   - Когда вы видели Тихомирова в последний раз?
   - Когда попрощалась с ним у дверей своего номера.
   - Чем вы занимались после?
   - Приняла душ и легла спать.
   - Значит, ваше алиби на эту ночь подтвердить никто не сможет.
   - Ну да, - вздохнула Катя.
   - Почему вы умалчиваете о том, что тем вечером к вам заходил Ивашов?
   Катя растерянно моргнула и покраснела.
   - Но... это не имеет отношение ко всему этому кошмару.
   - Почему же? Ивашов является вашим алиби. Разве нет?
   - Но он даже не входил ко мне в номер, - Катя нервно заправила прядь волос за ухо. - Мы немного поговорили, и он ушел. Вот и все.
   - Зачем он приходил?
   - Спросить о моем самочувствии и пожелать спокойной ночи.
  -- Вы собираетесь за него замуж?
  -- Нет. Мы друзья.
  -- Значит, вы были последней, кто видел Тихомирова живым вчера вечером.
   Видели, как он вошел в свой номер. Но ни кто не видел, как он оттуда выходил. Окно исключается - оно слишком высоко. Разговаривая с Ивашовым на пороге своего номера, вы уверяете, что видели дверь номера Тихомирова закрытой? - Катя кивнула, но Вонг не обратил на это внимания, продолжая свою мысль. - А в три часа утра, Терехова находят убитым
   выстрелом в затылок, в трех кварталах от отеля.
  
   Глава 2
  
   - Ну, наконец-то, - навстречу Кате со скамьи поднялся высокий, сутуловатый молодой человек в серо-зеленых капри. За ворот зеленой майки, зацепленные дужкой, болтались темные солнцезащитные очки. Бейсболка, надетая козырьком назад, придавала ему тинэйджеровский вид. Он пошел ей на встречу и, обняв за плечи, поинтересовался:
   - Допрос с пристрастием?
   - Почти, - тихо ответила Катя.
   - Неважно выглядишь.
   Они говорили по-русски и полицейский, дежуривший у входа, бросил на них изучающий, профессионально-цепкий взгляд.
   Обнимая Катю за плечи, молодой человек повел ее к выходу.
   - Только что видел Зою, - сообщил он на ходу, - оказывается, нас допрашивали одновременно в разных кабинетах, чтобы мы, значит, не сговорились. Можешь себе представить?
   После азиатской непроницаемости следователя Вонга для Кати было отрадой видеть Виктора. Она с удовольствием смотрела на простое славянское лицо с рассыпными по нему веснушками.
   Как и всех белокурых людей, Виктора не брало знойное солнце, не оставляя на нем следов загара: он только краснел и облезал. Глядя на него, Катя на миг, явственно ощутила запах клевера. Но только на миг, потому что, выйдя из дверей на крыльцо, они тут же окунулись в пекло и уличный шум. После полумрака царящего в помещении департамента полиции Катю ослепило полуденное солнце, и она тут же зажмурилась. Смеясь, Виктор водрузил ей на нос свои очки.
   - Пошли, вон Зоя нам машет, - он кивнул в сторону уличного кафе, перевернув бейсболку козырьком вперед.
   Столики кафе соседствовали с парковкой полиции, разместившись вокруг пальм увитых лианами, что укрывали их тенью широких листьев. Из-за одного столика поднялась миниатюрная, темноволосая женщина в белой блузке и бежевых шортах, открывавшие стройные загорелые ноги. Катя спокойно относилась к тому, что ее, двадцатишестилетнюю принимали за ровесницу сорокалетней Зои. Двое полицейских, обедавшие за соседним столиком, с интересом посматривали в сторону Зои и, потягивая пиво из высоких жестяных банок, не стесняясь, обсуждали ее, пользуясь тем, что фаранго не понимает таиландского языка. Зое же было не привыкать - внимание мужчин всегда льстило ей. Подняв с лица темные очки и устроив их в своей шевелюре, она встретила подошедших словами:
   - Я не стала ничего заказывать. Не знала, когда вас отпустят.
   - Представляешь, напугали-таки Катьку, - сообщил ей Виктор, отодвигая Кате стул.
   - Вить, будь другом, сходи, зачем нибудь холодненьким, - попросила Зоя. - Я измучилась от этой жары, пока ждала вас.
   - И что дамы пожелают?
   - Мне как всегда - пиво. Только, умоляю, холодное.
   - Тебе, котенок?
   - Колу.
   Как только Виктор скрылся в дверях кафе, Зоя повернулась к Кате.
   - Ты очень впечатлительна, Катюша. Разве можно принимать все так близко к сердцу, тем более, что половина того, что здесь наговорили не имеет к нам никакого отношения. Ты ведь не чувствуешь за собой никакой вины?
   - Просто в голове не укладывается, что Александра Яковлевича больше нет.
   - Всем нам пришлось нелегко и нужно подумать как выбраться из этой гадской истории.
   - Как ты думаешь, убийцу найдут?
   - Не знаю, - откинулась на спинку стула Зоя и, оглядев Катю, заметила: - Не понимаю, как можно ходить в такую жару в этом костюме?
   Катя оглядела свой льняной костюм: короткую юбку и жакет без рукавов.
   - Нормально. Я же хожу.
   - Ты сегодня просто невыносима.
   - Ну, извини. Мне просто не по себе.
   - А вот и я, девочки, - появившийся у столика Виктор, поставил перед Зоей запотевшую банку "Хольстена", а перед Катей бутылочку "колы" с болтавшейся в узком горлышке соломинкой. Усевшись за столик, он пододвинул к себе высокий стакан коктейля.
   - Ребята, а вам Александр Яковлевич говорил, что-нибудь о намеченной выставке. Они с тайландцем что-то решили? - спросила Катя, потягивая из соломинки ледяную "кока-колу".
   - Я к нему даже не совался. Старик был неразговорчивым и, вообще, о чем вы говорите? Какая выставка, когда нас подозревают в убийстве?
   - Но это не значит, что мы можем расслабиться, - назидательным тоном строгой учительницы сказала Зоя, подняв палец. - Конечно, Саванг все устроит. Ему не выгодно пускать это дело на самотек. Но и мы не должны рот разевать.
   - Интересно, а почему это Саванга не вызвали в полицию? Нас, значит, допрашивали, лампой в глаза светили, чуть ли иголки под ногти не вгоняли, а ему ничего?! - возмущался Виктор. - А он, между прочим, тоже с нами в ресторане сидел.
   - Саванг вчера вечером улетел в Бангкок, сразу же после встречи в ресторане, - сообщила Зоя. - Полиция в курсе и первым делом проверила его. Алиби у Саванга безупречно. Но и ему, чувствуется, достанется
   - А у меня его вообще нет, - вздохнула Катя.
   - А у нас... - начала Зоя.
   - Заколебала уже... "Рибок" называется, - Виктор с ворчанием наклонился, чтобы застегнуть сандалию. - Заметьте, полиция насела на нас как раз потому, что алиби у нас у всех шаткое, - раздавался из-под столика его недовольный голос.
   - Витюша прав, у нас незавидное положение, - Зоя повертела в руках банку с пивом. - Если Александр Яковлевич погиб от рук местных аборигенов и если это будет доказано, то случится небольшой международный скандальчик, нежелательный для местного туристического бизнеса. Но если тайцы отмажутся, то случившееся не получит такого нежелательного резонанса. Верно? А что для этого требуется? Найти убийцу из окружения погибшего, а к Александру Яковлевичу всех ближе мы. Они будут изо всех сил стараться перевести стрелки на нас. Вы посмотрите, прямо штандарте фюрер СС! - восхищенно присвистнула Зоя, кивнув в сторону департамента, над которым вяло, повис флаг с гербом монархического Тайланда. К крыльцу со стоянки подъехал джип и теперь к нему шел следователь Вонг. Тень от козырька военной фуражки с высокой тульей, закрывала пол-лица, оставляя на виду сурово сжатый рот.
   - Все-таки есть в военных что-то, что объединяет их. Что-то непробиваемо тупое. Военный он и в Африке военный, - неприязненно проговорил Виктор.
   - Он и допрашивает также, - передернула плечами Катя.
   - А меня допрашивал какой-то высокий чин в жутких погонах, - улыбнулась Зоя.
   - А вот меня щуплый, маленький тайчонок, - поспешил поделиться своим впечатлением Виктор. - Мне все время казалось, что какой-то пацан выспрашивает у меня из простого любопытства, с кем я провел эту ночью. Так и подмывало дать ему по шее и отправить домой.
   - А меня записали в любовницы Александра Яковлевича. Можете себе представить? - пожаловалась Катя.
   - Вот это номер! Ты серьезно?! - засмеялась Зоя. - А я узнала, что спала с тобой, Витенька, и с Савангом. Каково?!
   - А тебе, что инкриминируют? - женщины с любопытством смотрели на Виктора.
   - Ну-у...- пригорюнился молодой человек. - Я вел себя как истинный джентльмен, всеми силами не давая опорочить вашу незапятнанную репутацию и честное имя, которые пытались связать с моей особой. Отбрыкивался от вас как только мог. Словом, я убедил следователя, что роковой ночью между нами троими ничего такого не было.
   - Значит, ты открещивался от нас как черт от ладана? - засмеялась Зоя.
   - Именно. И поэтому мой хлюпик следователь смотрел на меня так словно я умственно отсталый импотент.
   Зоя рассмеялась, Виктор был забавен.
   - Как все это перенесет Софья Михайловна? - вздохнула Катя, не участвовавшая в их веселье. Ее слова оказались совсем не кстати, напомнив о трагедии.
   - Поехали в отель, - поднялась Зоя. - Обсудим все у бассейна
  
   * * *
   - Ка-ать! - позвал Виктор, встав с шезлонга. - А ну вылезай! Ты уже час сидишь в воде! - его возмущенный зов потонул во всеобщем шуме голосов купающихся и плеске воды.
   Прямо с шезлонга, стоящего у самого бортика, он прыгнул в воду, обдав Зою каскадом брызг. Зоя не возражала: на ее горячей коже капли высохли мгновенно. Она лишь удобнее устроилась на своем лежаке, блаженно прикрыв глаза. Бассейн бурлил от ныряющих, плюхающихся и скатывающихся с водяной горки тел. Вода щедро перехлестывала через мраморные бортики. Все пространство вокруг него было заставлено лежаками и шезлонгами с жарящимися на солнце людьми. Те же, кому не хватило ни лежака, ни шезлонга, довольствовались расстеленными пляжными полотенцами. Кажется на этом пятачке возле воды, собрались все обитатели отеля. У открытой стойки бара, под навесом из пальмовых листьев, народ почти не убывал. Мороженого, холодных напитков и десерта не хватало на всех жаждущих. Вот уже третий или четвертый раз к бару подъезжал грузовичок с ярко раскрашенным фургоном-холодильником.
   Вытянув ноги из-под тени зонта, Зоя машинально отметила, что мимо нее, в который раз, не спеша, прошел тип скандинавской наружности. Зоя посмотрела на свою тонкую, точеную покрытую ровным загаром руку, ощущая знойное поглаживание солнца по своей коже. Приятно сознавать, что она все еще привлекает мужчин, только сейчас ей нужно думать не об этом. Она перевела взгляд на яркую синеву неба, на широкие листья пальм и вновь прикрыла глаза. Как все это не справедливо: разве можно в этом сказочном краю думать о чем-то еще, кроме удовольствий и любви, которыми здесь дышит все. Но вместо этого на нее навалилось куча проблем и еще такое несчастье с Александром Яковлевичем. Незаметно Зоя погрузилась в легкую дрему. Голоса, смех, визг, плеск воды и шлепанье мокрых сланцев слились в один убаюкивающий гул. Рядом с ней взвизгнули и засмеялись, заставив Зою вздрогнуть от неожиданности. Она подняла голову: у ее ног Катя, плюхнувшись грудью на мокрый мрамор, смеясь, отбивалась от Виктора, пытавшегося перекинуть ее ноги через бортик.
   - Смотри, я тогда не пойду за мороженым, - пригрозил Виктор и Катя покорно вылезла из воды. За нею, подтянувшись на руках, выбрался и он сам.
   - Детский сад, ей богу, - вытер он ладонью мокрое лицо и пригладил волосы, с которых стекала вода. Прозрачные капли висели на его длинных ресницах, а глаза искрились смехом.
   - Кое-как ее отыскал. Людей в бассейне набито, что килек в банке, попробуй тут кого-нибудь разыскать.
   -- Ага! И потому ты хватал за ноги всех девушек подряд, - засмеялась Катя, усевшись на край бортика и опустив ноги в воду. - Ты обещал купить мороженое.
   Виктор поднялся.
   - Прихвати и мне пива, - сонно протянула Зоя.
   Она смотрела ему вслед, отметив пару тройку женских головок, повернувшихся в его сторону. По тому, сколько людей собралось у бара, Зоя прикинула, что Виктор вернется не скоро и посмотрела на Катю.
   - Тебе нужно похудеть, Катюша.
   - С чего вдруг, - беззаботно откликнулась девушка, бултыхая ногой в прозрачной воде.
   - А с того, что выставку придется проводить тебе.
   - Как это? - испугалась Катя, сразу же прекратив взбалтывать воду.
   - Больше некому. На мне организация и переговоры здесь, на месте, пока Ку мается с чиновниками, получая разрешения от Понипорна. Кто-то должен не только все показать, рассказать, но и ответить на вопросы, и это должен быть человек, занимающийся этим делом с самого начала. Остаешься ты.
   - Витя тоже занимался монгольским захоронением и...
   - Виктор здесь для того, чтобы провести химический анализ глины из тайских захоронений, на нем чистая наука. И потом, сейчас речь не о том, что тебе хочется, а о том, как выполнить то, что не успел сделать Александр Яковлевич. Ответь честно, кому бы он доверил представлять ваши находки, которые вы с ним приняли от земли на свет божий и рассказать о своей теории: тебе или Виктору, который знает о черепках постольку поскольку рассматривал их под микроскопом? И еще один маленький, но немаловажный психологический момент, который мы с Александром Яковлевичем обсудили еще в самолете, и он полностью согласился с ним. Работает он безотказно и заключается он в том, что чем скучнее тема доклада, ты уж извини, но многие придут просто потусоваться, тем охотнее они будут слушать молодую привлекательную женщину. Речь естественно шла о тебе, и бояться тут нечего. Просто думай о том, как лучше довести это дело до конца. Тебе ведь самой не терпится узнать прав Александр Яковлевич, или нет.
   - О чем спор? - полюбопытствовал, подошедший Виктор. Он протянул брикет коксового мороженого Кате, сверкнув золотой цепочкой, болтавшейся на крепком запястье.
   - Я сказала, что Катя будет проводить выставку, - Зоя кивком поблагодарила его за пиво и открыла банку.
   - И в чем загвоздка?
   - Катя, кажется, боится.
   - Ну, вы даете! - засмеялся молодой человек. - Я уверен, что выставка без Александра Яковлевича вообще может не состояться. Так что еще рано трусить, Котенок.
   - Если за дело взяться умело, то последние события могут вызвать к нашему мероприятию большой интерес, - обронила Зоя, глядя в сторону.
   - Ты имеешь в виду, что "это" создаст нам рекламу? - повернулся к ней Виктор.
   - О чем это вы? - Катя непонимающе переводила взгляд с одного на другого.
   - У тебя мороженое потекло, - Виктор показал глазами на распечатанный брикет. - Фишка в том, что Саванг как-то помянул недобрым словом таиландскую бюрократию, намекнув при этом, что к теории Александра Яковлевича, хоть и отнеслись с интересом, но с некоторым недоверием, считая ее из области фантастики, и так думает большинство. Хорошо уже то, что его согласились выслушать. Это ведь ни к чему не обязывает таиландскую сторону. Не знаю, что там получиться у Саванга, но мы можем так и не получить доступа к чингмайским экспонатам из-за бюрократических препон. Но если попросту заинтересовать ребят из здешнего университета, и если им станет интересно, то они сами предложат нам провести анализ своих находок параллельно с нашими. Это единственная возможность обойти бумажную волокиту.
   - Я не думала, что все так сложно... - заметно расстроилась Катя. - Я считала, что если мы уже приглашены в Таиланд, то само собой, нам будет предоставлена возможность поработать с тайским находками.
   - Есть всего лишь желание осмотреть наши находки, и послушать Александра Яковлевича. Но тайландских археологов понять тоже можно. Они очень уж нервные ребята, потому что на них давят конкуренты, "черные археологи". Ведь все кому не лень раскапывают могильники, вскрывают гробницы и бесценные находки, минуя ученых, продаются за рубеж. Конечно же, они психуют и подстраховываются, потому что остается только догадываться какие сокровища, проходят мимо них, и на которые, они впоследствии могут посмотреть только на аукционе в Содбисе. Так что, наука - наукой, а горшки, извините, врозь.
   - Но тут есть проблема, которую мы до возвращения Саванга разрешить не сможем. Мы не имеем доступа к нашим экспонатам.
   - Ты о чем? - всполошилась Катя.
   - У нас нет ключа от камеры хранения, вот я о чем. Он был у Александра Яковлевича, а теперь у полиции.
   - А запасной?
   - У Саванга.
   - Блин! Дай-ка сюда мороженое, - Виктор отобрал у Кати липкий, мягкий брикет и забросил его точно в урну. Катя поднялась.
   - Ты куда?
   - Пойду в номер, руки помою, - и прихватив полотенце, Катя побрела в отель, рассеяно слушая, как Виктор вдогонку ей напомнил, что будет ждать ее вечером в баре.
  
   * * *
  
   Напряжение тяжелого утра, когда им пришлось опознавать тело Александра Яковлевича, отвечать на вопросы следователей, терпеть изнуряющую выматывающую жару, сказались усталостью и осознанием непоправимости произошедшего. Приняв душ и включив кондиционер, Катя легла на кровать и тут же уснула. Казалось, что она лишь на минутку сомкнула глаза, но выяснилось, что проспала ужин. Виктор, если и приходил за ней, то внял табличке с просьбой не беспокоить, которую она предусмотрительно накинула на дверную ручку.
   Заглядывая в окно, в комнату проникла южная пряная ночь, чья непроницаемая тьма была расцвечена праздничной палитрой огней, освещающих отель. С танцплощадки слышался бьющий ритм музыки и заводящие выкрики ди-джея. Катя смотрела в темный потолок на котором в такт музыке играли разноцветные сполохи. До этого дня она не догадывалась, что смерть человека может образовать в душе такую пустоту, как и щемящее чувство беспомощности и одиночества.
   Александра Яковлевича... больше... нет. Он был для нее не просто любимым преподавателем, он был Учителем. Благодаря ему Катя согласилась с тем, что слова "смысл жизни" не просто игра слов. Однако при всей своей целеустремленности, Александр Яковлевич не был фанатиком своей работы. Катя вдруг вспомнила его лицо, когда он попробовал здешний экзотический фрукт, тогда оно стало по-мальчишески забавным, и она расплакалась. Никто не знал о его молодости потому, что Тихомиров не любил рассказывать о войне. Как-то слушая яростный спор своих учеников, вконец переругавшихся и призвавших Александра Яковлевича рассудить их, он прочел им по памяти Кима: "Запутавшись в словесной дешевизне Напрягши многомудрие свое, Мы слишком много говорим о жизни, И слишком мало делаем ее."
   Однажды, он пригрозил Кате, что если почувствует в ней пробуждение "синего чулка" и засыхание до стадии "научного сухаря", то на порог не пустит подобного монстра. Теперь ей было понятно, какое сильное влияние имел на ее мысли и образ жизни этот человек. Не это ли имел в виду тайские следователи, давая понять, что она смотрит на все глазами Александра Яковлевича и говорит его словами.
   Конечно, она очень любила его, но не той любовью на которую намекали они. Да и трудно было бы представить Александра Яковлевича с какой-нибудь другой женщиной, кроме Софьи Михайловны. На первый взгляд, Софья Михайловна разочаровывала. Разве такой должна быть жена профессора Тихомирова - грузная, с волосами выкрашенными хной, собранными на затылке в вечный пучок. Но как только Софья Михайловна залучала гостя на кухню, и там потчуя его чаем и своей стряпней, выслушивала его проблемы и "взгляды на жизнь", как перед обаянием и юмором этой женщины, сразу отступало впечатление от ее заурядной внешности. И теперь Катя плакала от жалости к Софье Михайловне.
   В прихожей мелодичным треньканьем напомнил о своем существовании телефон. Вскочив с кровати, налетев в темноте на кресло и ударившись о косяк, Катя добежала до него и вовремя подняла трубку.
   - Катюша? - раздался совсем рядом родной голос.
   - Мам?! - Катя была и удивлена и обрадована.
   - Как ты Катенька? Ты, плачешь? Что случилось, дочь?
   - Мам, Александр Яковлевич погиб, - не выдержав, всхлипнула Катя. Ей так хотелось разделить свое горе с тем, кто понял бы всю непоправимость случившегося.
   - О Господи! Как же так? Такой человек... Что случилось?
   - Я сейчас сама толком ничего не понимаю. Мам, когда до Софьи Михайловны дойдет этот ужас, сходи к ней, ладно.
   - Конечно. О, Боже! Обязательно схожу. Горе-то, какое. Когда вы теперь вернетесь?
   - Не знаю. Я соскучилась по тебе.
   - Я тоже. Вот уже и жду тебя, хотя вы совсем недавно уехали, - мамин голос дрогнул. - Давай прощаться, а то я расплачусь и разговора вообще не получится.
   - Мам, ну прошу тебя, не волнуйся ты так.
   - Береги себя деточка, - в трубке раздался щелчок, пошли долгие гудки.
   Мама, как поняла девушка, в шоке, от того, что сейчас узнала и разъединилась с Катей, чтобы еще больше не расстраивать ее своими слезами. Теперь Катя казнила себя за то, что поддалась порыву и рассказала маме все, но ведь и Софью Михайловну нельзя было оставлять одну, без поддержки.
   Катя включила бра, попутно смахнув в темноте, что-то с тумбочки. Бра залило прихожую мягким розовым светом и теперь Катя увидела, все содержимое своей косметички, рассыпавшееся по полу, у ее ног. Тяжко и обречено вздохнув, она присев на корточки, принялась собирать всю эту мелочь, кидая ее обратно в косметичку, в которой хранилось все что угодно кроме косметики. Там были ключи от квартиры, какие-то просроченные квитанции, справки, кредитки и даже пуговица. А это что такое? Аккуратно прихватив двумя пальцами небольшой целлофановый пакетик, девушка поняла его к глазам. В нем лежала пластиковая карточка с магнитной полосой и маленький цилиндрический ключик. "Тупица!" - в сердцах обругала она себя. Это был запасной ключ от камеры склада, который Александр Яковлевич отдал ей на всякий непредвиденный случай и конечно в чехарде событий Катя благополучно о нем забыла.
   Правда Зоя упоминала, что и у Саванга имеется какой-то ключ. Что же получается их два? И что это меняет? Все. Она может успокоить ребят, сказав, что теперь они имеют свободный доступ к экспонатам. Только скажет она им об этом завтра, потому что сейчас ей не хотелось ни с кем видеться. Но и сидеть одной в номере было невмоготу. Рассеяно вертя в руках пакетик с ключиком и карточкой, Катя подумала, а не прогуляться ли ей до склада. Засунув его в карман джинсовки, она положила в другой маленький узкий, похожий на карандаш фонарик. Память о промозглом холоде склада и острых углах фанерных ящиков, пересилила отвращение к тому, чтобы в такую духоту натянуть на себя джинсы. Заправив в них футболку и почти на ходу, завязав шнурки кроссовок, Катя вышла из номера, стараясь не смотреть на оклеенную желтой лентой дверь Александра Яковлевича, и пошла к лифту. Ковровая дорожка заглушала ее шаги в безлюдном коридоре. Спустившись вниз на лифте, Катя шагнула в просторный мраморный холл из его бесшумно раздвинувшихся створок, но прежде чем повернуть к служебной двери, ведшей к подсобным помещениям отеля, она поздоровалась с портье.
   -Добрый вечер!
   Хорошенькая, миниатюрная таиландка в бледно-розовой форме служащей отеля, сама вежливость и предупредительность, даже не подняла головы, что-то перелистывая и отмечая за своей конторкой. Она попросту не услышала Катю. Свернув к двери, над которой светилась красноватым светом табличка "EXIT", Катя толкнула ее, вспомнив чье-то высказывание о том, что безвыходных положений нет и что "выход там же, где и вход". К чему вдруг это вспомнилось? Теперь чтобы пройти к ангару склада, нужно было пересечь широкую асфальтовую площадку - выезд из подземного гаража, заканчивавшейся парковкой, поделенной широкими белыми полосами на парковочные места, скудно освещаемой фонарями. Катя нерешительно обернулась к залитому праздничным светом отелю. "Может подождать до утра? Вроде бы не горит" - подумалось ей но, отбросив нерешительность, зашагала к ангару. Подойдя к его наглухо запертым воротам, она достала пакетик с ключом и карточкой, чуть не выронив его, когда за спиной кто-то произнес "Мадам?" - доведя ее до полуобморочного состояния.
   Тихо подошедший к ней, охранник так испугавший ее, вежливо улыбаясь, что-то спросил. Ничего не поняв, Катя просто показала ему пакетик с ключом и карточкой. Он закивал и услужливо посветил своим мощным фонарем, пока она проводила магнитной лентой карточки в прорези "сторожа". Ворота ангара разъехались, и охранник знаком спросил: не желает ли мадам, чтобы ее проводили. Катя кивком поблагодарила его и показала свой фонарик "карандаш". Охранник пренебрежительно цокнул языком, и пока Катя шла по гулкому коридору, освещенному тусклыми лампами забранными решетками под самым потолком, он с порога светил ей вслед своим фонарем.
   Пройдя мимо череды дверей, Катя остановилась у той, номер которой был выбит на ключике-цилиндре. Открыв им дверь, она постояла на пороге, испытывая непонятную тревогу перед темным дверным провалом, явственно чувствуя что пропорционально тому, как растет страх, тает ее решительность. Резко выдохнув, она вошла внутрь и торопливо нашарила выключатель. Зажглись точно такие же "слепые" лампы, что едва освещали коридор, но и их света хватило, чтобы Катя остановилась, как вкопанная.
   Сначала она решила, что ошиблась дверью и вышла обратно, чтобы снова посмотреть на ее номер и удостовериться, что никакой ошибки нет. Тогда она опять пересчитала ящики. Вместо трех, что они привезли с собой, ящиков, почему-то, оказалось десять. Она тщательно осмотрела их, проверяя на каждом штампы и маркировку. Все десять ящиков были доставлены из России о чем говорили штампы и маркеровки. Но ведь Катя сама, собственноручно укладывала в опилки хрупкие глиняные черепки, которых было не так уж и много, чтобы забить ими аж десять ящиков. Чепуха какая-то! Ящики стояли у стены, составленные один на другой и Катя, поднатужившись, содрала с верхнего фанеру, запустила в россыпь опилок руку, нащупав шершавый осколок глины. Прикрыв ящик, она взялась за следующий, чтобы обнаружить в нем то же самое, как и в содержимом третьего ящика. Итак, три ящика вскрыты. Что же тогда в остальных вывезенных якобы из России?
   Они оказались битком набиты, аккуратно уложенными полиэтиленовыми свертками с белым порошком. "А не забить ли мне косячок?" - усмехнулась Катя, разглядывая один из пакетиков и взвешивая его на ладони. Это открытие подняло в ней самую настоящую панику. Первой мыслью было - сбежать. Она знать ничего не знает. Никто не догадывается, что у нее есть ключ от склада и, конечно же, она будет помалкивать обо всем этом. Но тут заметила, что часть стены за ящиками покрыта темными подтеками. Она сдвинула ящики настолько, чтобы посветить туда своим фонариком-"карандашиком". Стена, как и пол, здесь оказалась заляпаны подсохшими бурыми пятнами, и ее повело так, что она вынуждена была опуститься на один из ящиков до отказа набитый наркотиками. "Говно" - процедила она сквозь зубы, пытаясь, справится с дурнотой. Так вот где убили Александра Яковлевича. Понятно теперь и то, как он вышел из отеля незамеченный никем. Не подозревая того, Катя повторила путь, приведший его к гибели. Значит так! Она прямо сейчас отправляется в полицию и рассказывает обо всем этом безобразии, а чтобы у них не возникло сомнения она, в подтверждение своих слов, прихватит с собой пакетик наркоты. Повернувшись, она прихватила один из них и очень удивилась, когда яркая вспышка ослепила ее, а страшная боль расколола голову, погрузив ее в небытие.
  
   Глава 3
  
   Боль вгрызалась в голову безжалостным вампиром, высасывая все мысли и мешая соображать. От резкого, тяжелого запаха бензина тошнило. Сильно трясло. Катя никак не могла понять, что с ней и где она, лишь испытывала сильную тревогу и нарастающее чувство опасности. Сквозь шум, стоящего в голове и натужного рокота, она различала чьи-то голоса. Надо попросить чтобы прекратили так трясти, и тут тряхнуло так, что голова ее, подпрыгнув, стукнулась о тряский пол с такой силой, что Катя вновь потеряла сознание.
   Первое, что она осознала, едва очнулась, это - боль. Она была везде. Постепенно пришло ощущение своего тела, которое ломило от крайнего неудобства. В голове шумело, но сознание понемногу прояснялось, и вместе с тем сильное беспокойство мешало сосредоточиться. Она попыталась собраться и скорее обдуманно, чем интуитивно, постаралась ничем не выдать того, что пришла в себя и, не открывая глаз, прислушалась.
   Рядом с громкой развязной бесцеремонностью, разговаривали на незнакомом языке. Голоса принадлежали мужчинам. Сколько их было не ясно. Говорили быстро и эмоционально. Что-то с лязгом упало, вызвав приступ грубого хохота. Катя же едва опять не потеряла сознание от лязга, что ледяной иглой прошил ее мозг, рубанул по натянутым нервам. Боль навалилась на нее с новой силой, раздирая, словно хищник свою добычу. Она чувствовала, как ломит спину и ноет шея, а запястья и лодыжки будто жгло огнем и она их совсем не чувствовала. Неужели...
   Испуганная, она приоткрыла глаза и увидела свои раздвинутые колени. Скосила взгляд на руки - они лежали на деревянных подлокотниках, примотанные к ним скотчем. Теперь она сообразила, что сидит в кресле с жесткой спинкой, уронив голову на грудь. По видимому, и ее ноги так же были примотаны скотчем к ножкам кресла. Она шевельнула ступней, проверяя свою догадку, которая, при некотором усилии с ее стороны, подтвердилась .
   Но удивиться своему плачевному положению, она не успела, потому что в памяти всплыл ангар и то, что она обнаружила в лишних ящиках, якобы прибывших из России. Мысль лихорадочно заработала, и она уже могла догадаться, что с ней происходило дальше: ее хорошенько приложили по голове и куда-то отвезли в тряской, старой, судя по натужному реву мотора, машине. Что теперь с ней будет? Лучше бы память не возвращалась к ней вовсе, чтобы она не знала и не догадывалась о своей дальнейшей участи, потому что ответ напрашивался страшный - она умрет.
   Умрет потому что видела то, чего ей видеть не следовало. Паника забилась в ней пойманной птицей. Ужас обдал холодом, заморозив все мысли, кроме одной, спасительной, за которую она и уцепилась: ведь ее же не убили сразу, как Александра Яковлевича? Да, но это означало только то, что скоро она ему еще может позавидовать, потому что умирать будет долгой, мучительной и позорной смертью.
   От животного страха Катю затошнило. Александру Яковлевичу повезло, он, наверное, даже ничего не успел понять. Господи, помоги! Пошли на помощь какого-нибудь спасителя, какого-нибудь терминатора, что ли на худой конец. Только кто, захочет рисковать своей жизнью ради нее? На ум пришел один Виктор. Перед ее глазами он возник в образе супермена, лихо, выбивающий дверь ногой, с автоматом наперевес, с ножом в зубах, с горящей яростью во взоре и, почему-то, с кольцом в носу и подвешенной на нем лимонкой. Что за бред! Но этот бредовый образ подавил в ней животный ужас и дал возможность трезво поразмыслить.
   Конечно, ждать спасения бессмысленно и лучшее, что может случиться в ее ситуации, это быстрая и мгновенная смерть, как ни страшно это звучит. Но это был единственный выход, который она видела для себя. Никто не знает и даже не догадывается, что с ней и где она. Никто не видел, как она выходила из отеля, и в лучшем случае ее хватятся утром, когда она не появится к завтраку. Только вот до завтрака, она не доживет. Лоб покрыла холодная испарина, но она заставляла себя думать дальше.
   Как-то Александр Яковлевич говорил, что нет ничего лучше, чем действовать в момент смертельной опасности, потому что покорное ожидание неизбежного конца высвобождает в человеке мощные инстинкты, которые не каждый способен обуздать. Хватит ли у нее духа, чтобы разозлить своих истязателей настолько, чтобы те в порыве гнева сразу же убили ее, не мучая. Нутро ее дрожало от животного ужаса истеричной мелкой дрожью. Плохо. Так у нее никогда не хватит решимости приступить к задуманному, но может все обойдется, если она будет сидеть тихонько, не привлекая к себе внимания. Вдруг они позабудут о ней. Может ее удерживают как заложницу ,чтобы потребовать за нее выкуп? Может ее просто пугают, а когда она поклянется молчать, отпустят?
   Катя попыталась поднять голову. Ой, мамочка! Боль резанула по затылку и плечам. Она застонала и, разлепив глаза, оглядела бамбуковую хижину с низким потолком, циновками на полу, разбросанную повсюду бумагу и банки из-под пива. Кроме стола, табурета и ящиков, стоящих вокруг него, в этой душной конуре, не было больше ничего. Двое тайцев, склонившись над грубо сколоченной столешницей, втягивали носом через полые соломины, рассыпанный по ее поверхности, поблескивающий, в свете керосиновой лампы, белый снежный, порошок. Между этими кокаиновыми дорожками и липкими лужицами копошились какие-то насекомые. Третий таец курил скрученный из обрывка газеты "косяк".
   Эта троица худосочных мужчин не производила устрашающего впечатления. Гораздо больше в этот момент Катю донимало какое-то насекомое, ползающее по щеке, вызывая нестерпимый зуд. Над керосиновой лампой вился рой мошкары, свободно залетающей в единственное, не застекленное окно и хотя соломенная циновка на нем была подвернута, в хижине стоял неистребимый запах кислятины.
   Тайцы, подняв головы, рассматривали ее лихорадочно блестевшими глазами и их выражение, чуть не лишило Катю присутствия духа. Но ведь известно, что вывести наркомана из себя как нечего делать, только бы кто-нибудь из них, понимал английский. Чтобы отвлечься от них, она перевела взгляд на дверь, хлипкую и перекошенную, возле которой в углу стоял, прислоненный к стене, автомат. Еще один висел у окна под выдранным из журнала снимком обнаженной красотки, стоящей на коленях в пенных волнах вечернего прибоя. Под ним валялся, брошенный на пол, комковатый выцветший тюфяк.
   Поднявшийся крик, отвлек Катю от дальнейшего осмотра этого гадюшника. Спорили два молодых тайца, видимо призывая третьего, старшего, рассудить их. До того, он, не вмешиваясь, курил себе свой "косяк", но когда дело дошло до потасовки, стукнул кулаком по столу, крикливо выдав длинную тираду, которую выслушали в почтительном молчании, и показал на одного из спорщиков. Тот вскочил, не обращая внимания на бурные протесты отвергнутого и жадно глядя на пленницу, подошел к ней вплотную.
   -Уф-ф... - Катя отвернулась, чтобы хоть как-то спастись от тяжелого запаха, давно не мытого, тела и затхлой одежды, за что получила полновесную пощечину.
   Подобная реакция была понятна, если учесть, что у парня явно не все в порядке с психикой, стоило только посмотреть на судорожную мимику его костлявого лица. Из-за худобы его возраст не поддавался определению. Его кожа была изрыта следами оспы, а короткая верхняя губа оказалась вздернутой настолько, что открывала выдававшиеся вперед зубы. С такой "голливудской улыбкой" этот красавчик не смог бы обольстить и каракатицу. Не прибавлял ему шарма короткий приплюснутый нос, низкий лоб и нездоровый румянец на впалых щеках, а взгляд тусклых глаз, принадлежал человеку, который не помнит, что делал минутой раньше. Оскорбленный откровенным отвращением которое вызывал у пленницы, он начал отвешивать ей яростные оплеухи. И вскоре от таких знаков внимания у Кати уже вовсю горели щеки.
   -- Что поделаешь, если ты не в моем вкусе, - преодолевая головокружение от частых пощечин, пробормотала она, когда ее выдохшийся "избранник", соизволил остановиться.
   Красавчик оглядел ее с таким удивлением, будто с ним заговорил, по меньшей мере, драный тюфяк. Сидящие за столом тайцы разом загалдели, кивая на пленницу и показывая на нее пальцами. А вдруг это готовность к диалогу? И Катя решила подкинуть им новую информацию.
   -- ФБР, ЦРУ, КГБ, Интерпол! - как заклинание перечисляла она грозные аббревиатуры силовых структур, заставлявших преступников, если не трепетать от страха, то хотя бы задуматься о последствиях, связанных с ними.
   Но тайцы не обращая ни на нее, ни на пугающую информацию должного внимания, видимо так ничего и не поняв из того, что наговорила им пленница, выжидающе смотрели на Красавчика. А тот затравленно оглянувшись на них, схватил Катю за плечо, и как следует, тряхнул. Потом его рука переместилась с плеча на ее шею и большим пальцем, он больно, пережал ей дыхательное горло. Вид задыхающейся девушки привел его в восторг, и пока она приходила в себя жадно глотая воздух, он больно сжал ее грудь, чувствительно вывернув сосок, тяжело дыша от возбуждения. Эта боль пока была вполне терпима, и мужчины ожидали от нее слез, истерики, мольбы, проклятий и воплей. Но раздавшийся пронзительный визг, заставил их сжаться, а Красавчик, от неожиданности, завизжал не хуже Кати и, с перепуга, ударил ее кулаком в лицо. Но не удар Красавчика заставил Катю умолкнуть, а шум подъезжающей машины.
   В окно уперся свет фар. Урча мотором, машина остановилась у хижины. Фары погасли. Захлопали дверцы. Послышались приближающиеся голоса. Крыльцо заскрипело под тяжелыми шагами и в хижину, чуть не сорвав с петель болтающуюся дверь, ввалились двое мужчин. Им навстречу из-за стола поднялся "отвергнутый" таец и, сложив ладони, поприветствовал вошедших, радуясь их изумлению при виде прикрученной к креслу пленницы.
   Тот, что предпочитал самокрутку полой соломине, не вставая со своего места, принялся лениво объяснять вновь прибывшими, происходящее здесь, показывая то на Красавчика, то на Катю. Вошедшие заухмылялись, быстро устроились за столом, предвкушая развлечение и схватив соломины, тут же снюхали оставшиеся кокаиновые дорожки. Красавчик улыбался им с жалким подобострастием и, похоже, был не очень-то рад нежданным зрителям.
   Кате же показалось важным то, что пришедшие были вооружены. Один из них, положил автомат на колени, другой прислонил свое оружие к ящику на который сел. Вот если она вцепится Красавчику в горло, то кто-нибудь из них, обязательно дрогнет и пристрелит ее, чтобы спасти его. Необходимо, чтобы ее развязали, а чтобы ее развязали надо вернуть Красавчику уверенность в себе, поэтому Катя затравленно вздрогнула и отшатнулась, когда тот опять замахнулся на нее.
   Всем своим видом она показывала, что сломлена и напугана, что было недалеко от истины, и весь вид подтверждал ее плачевное состояние: щека распухла, глаз набряк, из разбитой губы сочилась кровь, подбородок дрожал от едва сдерживаемого рыдания.
   -- Ну же развяжи меня, или ты только руками махать и умеешь, - шептала она в отчаянии.
   Вдруг Красавчик, с разгорающейся сумасшедшинкой в глазах, принялся отвешивать ей пощечины, старательно взвинчивая себя, а когда остановился, Катя почти теряла сознание от боли, тошноты и головокружения.
   -- И это все, что ты можешь? - с коротким смешком, едва отдышавшись, прохрипела она, перейдя на английский.
   Кажется, ее поняли, потому что от стола Красавчику бросили насмешливую реплику, после которой поднялся дружный хохот. Он взбесился. С перекошенным лицом, сцепив руки в замок, Красавчик примерился для удара, целясь Кате в живот. Однако вымести на пленнице свою ярость ему не удалось. Его окликнули и он покорно, словно послушная собачонка, отошел от своей жертвы, сверля ее ненавидящим взглядом.
   Из-за стола лениво вышел таец в черной бойцовке, пятнистых армейских штанах, и огромным тесаком в руке. Не понятно было предназначение темно-красной повязки, обхватывающей его бритую голову. Этот лысый Рембо присел перед Катей на корточки и, поднеся к ее лицу тесак, повертел его перед глазами девушки. Тесак впечатлял не только размерами, но и остро заточенным лезвием. То ли Рембо хотел, чтобы Катя вместе с ним разделила его восторг от этой вещицы, то ли вид опасного оружия должен был устрашить ее и сломить окончательно. Словом, он что-то хотел ей этим сказать.
   - Потрошить что ли будешь? - дрожа, высказала догадку Катя.
   Тот ухмыльнулся и в два замаха, рассек стягивающий щиколотки пленницы, скотч. Катя, решив, что сейчас он всадит нож в нее, отшатнулась в ужасе закрыв глаза. Сквозь пульсирующий шум в ушах, от бросившейся в голову крови, и бешено бьющееся сердце, она слышала довольный хохот мужчин.
   Встав, Рембо спрятал тесак в кожаный чехол, висящий на ремне, и кивнул Красавчику в сторону Кати. Улыбаясь своей глуповатой "голливудской улыбкой", тот поторопился к жертве, суетливо расстегивая на ходу засаленные джинсы. От одной мысли, что этот омерзительный ублюдок дотронется до нее, Катю скрутило от отвращения и брезгливости так,что она не особо раздумывая, пнула его в промежность, как только он подошел к ней достаточно близко. К сожалению, она промахнулась, попав не туда, куда целилась, но куда-то видимо попала, потому что теперь с удовольствием смотрела на согнувшегося в три погибели, жалобно поскулившего горе-насильника.
   Возмущению сидящих за столом не было предела. Кто-то, стремительно подскочив к ней, с силой въехал кулаком в лицо. Удар был страшным и Катя отключилась. А когда пришла в себя, с трудом подняв откинутую назад голову и немного помаявшись, смогла, наконец, сфокусировать взгляд, услышала, монотонно звучащие над нею отрывистые слова. Похоже, что кто-то, что-то считал. Она подняла голову, и это событие было встречено азартными воплями.
   Парень в черной бандане с белыми оскаленными черепами, словно горошины украшавшими ее, загибая пальцы и встряхивая рукой, считал над нею, как арбитр на ринге считает секунды над распростертым боксером, отправленным своим соперником в нокаут. Витой серебряный браслет, болтающийся на запястье, летящая в прыжке пума изображенная на футболке, широкие брюки с накладными карманами, как и крепкий боксерский удар в голову - все отдавало жуткой крутизной.
   - Боксер? - прошептала Катя разбитыми губами, некстати печалясь, что лицо ее теперь похоже на один сплошной синяк.
   - Нет, студент, - вдруг ответил Бандана на хорошем английском.
   - Понятно, чему ты тут учишься, студент...
   - Когда я выучусь, то не буду этим заниматься. Буду уважаемым, большим человеком.
   - Как был дерьмом, так дерьмом и останешься...
   - Зато я буду жить, а ты подохнешь. И знаешь, для фаранго ты плохо говоришь по-английски.
   - Обиделся, что я сказала тебе правду?
   - Ты ударила нашего брата. Ты должна быть покорной и доставить ему удовольствие перед смертью.
   Катя посмотрела на Красавчика, сидящего на тюфяке, зажавшего между ног ладони, и обижено всхлипывавшего.
   - А разве я уже не доставила ему удовольствия?
   Бандана засмеялся. Из-за стола послышались нетерпеливые возгласы, его торопили с переводом и только таец с самокруткой, продолжал невозмутимо курить. Когда Бандана перевел слова пленницы, за столом разгорелись эмоции: крича и размахивая руками, тайцы, что-то доказывали друг другу. Бандана, не вмешиваясь, терпеливо ждал чем закончатся бурное обсуждение и когда страсти поутихли, повернулся к Кате:
   - Мы хотели позабавиться с тобой, а потом продать в бордель, но сейчас решили оставить у себя. Ребята считают, что ты долго продержишься.
   - Не стоит делать этого, - возразила Катя, едва шевеля разбитыми губами, - может получиться международный скандал.
   - Да? А ты откуда?
   - Из России.
   - Не думаю, что из-за тебя может получиться международный скандал. Из твоей страны, таких как ты полно на улицах Бангкока и Чиангмая.
   - Вы похитили меня, а день назад убили на складе русского. Такое не скроешь. Вас будут искать.
   Бандана встревожился и быстро перевел своим подельникам, проявлявшим нетерпение, ее слова. Выслушав его, кто-то из них переглянулся, кто-то пожал плечами, а кто-то попросту отмахнулся от этих слов.
   - Братья не понимают, о чем ты говоришь, - сказал он Кате. - На складе мы взяли за доставленный товар только то, что принадлежит нам. И мы никого там не убивали ни сегодня, ни вчера и нам не нравится, что ты задаешь вопросы. Поэтому Сурин тебя немного поучит покорности. Пообещай, что будешь визжать, как визжала до того. Это меня здорово заводит.
   - Растерзанная на кусочки, я вряд ли смогу доставит вам удовольствие.
   - Не переживай мы хорошо развлечемся, - он отошел к столу, приглашающе махнув Рембо.
   Не спеша поднявшись с табурета, тот вытер перепачканный белым порошком нос. Глаза его горели волчьим огнем. Не доходя до Кати несколько шагов, он расстегнул ремень, вытянул его и, взявшись за пряжку, сделал им витиеватый замах над головой. Катя напряглась и крепко зажмурилась. Со свистом рассекая воздух, ремень, располосовав футболку, врезался ей в живот, оставив на нем, длинный, вспухший рубец.
   Она задохнулась от пронзительной боли, чувствуя себя так, будто ей сделали харакири. Брызнули слезы, к влажному от выступившего холодного пота, лбу прилипли пряди волос. Она долго и осторожно выдыхала, чтобы не потревожить рану. Отдышавшись и сморгнув слезы, она с силой вцепилась побелевшими пальцами, в подлокотники кресла. Рембо раскуривал толстую самокрутку, доводя зажженный кончик до белого накала, при этом со значением смотря на Катю.
   За столом, в конец обкурившаяся компания, пришла в неистовство, хохоча и хлопая ладонями по столу. "Господи, помоги!" - взмолилась Катя, когда Рембо с сатанинским выражением лица, присел перед нею на корточки. Медленно он подносил кончик горящей сигары к воспаленному рубцу, а чтобы у пленницы не возникло соблазна, пнуть его он приставил острие своего тесака к ее бедру, легонько надавив на него, давая понять - одно движение с ее стороны и он наляжет на него всем весом, так что она окажется пригвожденной к креслу. Катя сидела не шелохнувшись. Сейчас с ней происходило то, чего она так боялась и чего стремилась избежать: она ожидала мига мучительной боли. Сколько ей предстоит их пережить. Рембо приблизив сигару к рубцу, намеренно остановился, похотливо облизывая губы. Свора за столом свистом и улюлюканьем поторапливала его продолжать. Красавчик, сидя на тюфяке, жадно следил за происходящим, и Катя дрогнула.
   -Пожалуйста, не надо... Прошу вас... - шепотом умоляла она.
   Рембо ответил ей широкой садисткой улыбкой. Он прямо таки смаковал ее страх, как дегустатор смакует терпкое вино. Сладострастно облизнув губы, он принялся внимательно изучать рубец, придирчиво выбирая, куда ткнуть горящую сигару. Катя сжала зубы. И все-таки он поспешил, потому что сигара вдруг выкатилась из его неловких пальцев, упав на пол. Тесак соскользнул с бедра и Рембо уткнулся лицом в Катины колени. Тогда она увидела, что из его спины, торчит вошедший по рукоять нож, а бойцовка вокруг него, пропиталась кровью. Энергично работая коленями, Катя спихивала его с себя до тех пор, пока Рембо не повалился на пол, подминая под себя тлеющую сигару.
   Звякнула разбившаяся лампа, погрузив хижину в темноту и в ней заметались какие-то тени, послышался стук опрокинутого табурета, скрежет сдвигаемых ящиков, гортанные вскрики, тихий хлопок выстрела, истеричный визг, который оборвал тот же тихий хлопок. Катя вертела головой, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте и понять, что, в конце концов, происходит. Какая-то тень двинулась к ней, и она в страхе вжала голову в плечи. Вспыхнул неровный огонек зажигалки, осветив черный, призрачный силуэт и Катя чуть не завопила от ужаса, но ее рот сжала жесткая ладонь и призрак, поднеся палец к губам, призвал ее к молчанию. Оттянув нижний край шапочки-маски, он открыл свое лицо. Вонг? У Кати уже не было сил удивляться.
   Перерезав скотч на ее руках, он махнул в сторону двери, и бесшумно исчез в темноте. Растирая запястья и морщась от боли - а где только не болело - Катя двинулась к светлеющему проему двери, споткнувшись по пути о чье-то тело. Перешагнув через него, отлично помня, в каком углу стоит прислоненный автомат, она нашла его там, где и ожидала.
   Не то чтобы Катя умела владеть оружием. Например, в школе, на уроках гражданской обороны, она все время мазала мимо цели, но с оружием было как-то поспокойнее. С кряхтением, вскинув автомат на плечо, она заметила, что-то блеснувшее на полу у самого порога. Наклонившись над чьим-то телом, различила на откинутой руке, поблескивавший серебром, витой браслет, а в разжатой ладони лежал пистолет, который Катя тут же присвоила себе. Бандане, так мечтавшему стать уважаемым человеком, он больше ни к чему.
   Настороженно выглянув за дверь, она с наслаждением вдохнула свежую прохладу предрассветного утра. Небо осветила нежная полоса, предвещая появление солнца. Теперь особенно зловещими казались резкие силуэты темных пальм, у подножия которых еще царил ночной мрак, а по влажной земле стелился мутный, белесый туман.
   Несколько хижин высились вокруг утоптанной площадки, в центре которой была вкопана железная бочка. Рядом с нею лежали сваленные в кучу мешки, по другую сторону стоял обшарпанный, раздолбанный автомобиль. Было тихо, только квакали лягушки. Деревушка спала. Перешагнув через порог, Катя ступила на рассохшуюся ступеньку крыльца, противно заскрипевшую под ее ногой. Сердце бешено заколотилось, но окошки хижин оставались темными - никто так и не проснулся. С крыльца, мимо нее темной тенью, проскользнул Вонг. Больше не заботясь о тишине, Катя поспешила за ним, жутко боясь потерять его из вида.
   Она вломилась в кустарник, в котором, как ей показалось, он скрылся и в растерянности остановилась. Куда он делся? Она его потеряла! Катя не на шутку перепугалась, потому что совсем не умела ориентироваться, а уж в джунглях... К ней, кажется, подступала истерика. Только не сейчас! Так! Спокойно! Думай! Говорят, что сперва надо определить сторону света. Так. Солнце, как известно, встает на востоке. Где этот восток, черт возьми? Да, что ей этот восток даст? Она понятие не имеет, откуда, и куда ее привезли. Соображая, Катя развернулась в сторону предполагаемого, востока, и вздрогнув от неожиданности, в сердцах чертыхнулась. Стоя на коленях, Вонг разгребал кучу травы, листьев и веток, из которой извлек рюкзак. Закинув его за плечи, он, особо не торопясь, но и не медля двинулся прочь от деревни, углубляясь в джунгли. Катя потрусила за ним, раз от раза переходя на легкий бег, чтобы не отстать.
   Вонг сохранял ровный темп, даже тогда, когда в стороне залаяла собака, а Катя чуть не ударилась в паническое бегство, решив, что деревня проснулась и, обнаружив убитых товарищей, бросились в погоню, пустив по их следу собак. Вонг шел и шел себе дальше, не выказывая никакого волнения, и Катя успокоилась.
   Как-то вдруг поднялось солнце. Воздух словно сгустился, стало жарко и душно, так что тень от деревьев и зарослей не давала облегчения. Катя взмокла от пота, хотелось пить, чесалась голова, ее донимала мошкара, ныло побитое лицо, зудел рубец на животе, а автомат отколотил весь бок. Но, Боже милосердный, она жива! Жива! Вонг, как заведенный шел впереди, он лишь снял на ходу, свою шапочку, да перевесил автомат на грудь.
   Неожиданно он остановился и Катя, совсем отупевшая от бессмысленной ходьбы, налетела на него. Присев на корточки Вонг напряженно прислушивался, Катя же радуясь нечаянной передышки, устало плюхнулась рядом. И тут со всех сторон: с деревьев, с кустов, с земли раздались пронзительные вопли. Между ветвями деревьями и кустами кто-то заметался. Перепуганная Катя дергала с плеча автомат, чтобы отстреливаться до последнего патрона и дорого продать свою жизнь. Даже ей было ясно, что они угодили в засаду, но вместо того, чтобы залечь и окопаться, Вонг сгреб ее за футболку, рванув так, что прореха, оставленная ремнем Рембо, разодралась еще больше.
   Сузив глаза, он что-то угрожающе процедил сквозь зубы и оттолкнул ее. Кате лишь оставалась бормотать бесполезные извинения. Она умудрилась все испортить и к тому же не на шутку испугалась Вонга. Он сидел, не шелохнувшись, словно статуя Будды, и обезьянья стая, успокоенная его неподвижностью, угомонилась, вновь занявшись своими повседневными делами, и больше не обращая на человеческую пару внимания. Их не пугала, постоянно дергающаяся и хлопающая себя самка, для них был важен самец, от которого исходили сильные волны опасности и агрессии, но именно он, не выказывал никакой враждебности. Примерно так объяснила себе Катя поведение обезьян.
   Мошкара так донимала ее, что даже, если бы Вонг пригрозил пристрелить ее на месте, она ничего не смогла бы с собой поделать. Вот на него самого не села ни одна мошка из тех, что роились над его головой, хотя рукава его джемпера были закатаны до локтя.
   В конце концов, мир вокруг был восстановлен и зажил своей обычной жизнью. Беспечно играли в глянцевой листве деревьев, успокоившиеся обезьяны, перепрыгивая с дерева на дерево, ловко цепляясь за ветки и лианы. Вокруг слышалось птичье многоголосье, хлопанье крыльев, кто-то шуршал в высокой траве. Катя быстренько поджала ноги, а вдруг это змеи.
   Вонг сидел, прикрыв раскосые глаза и ей показалось даже, что он уснул. Но вот его ноздри дрогнули, он приоткрыл глаза и, уставившись в одну точку, медленно пригнулся к земле, втягивая воздух, словно принюхиваясь, и медленно принял прежнее положение. Кате стало не по себе, и она невольно передвинула автомат со спины на живот. Несмотря на оттягивавший плечи рюкзак и долгое неподвижное сидение на корточках, Вонг легко поднялся и, пригнувшись, крадучись, все время, останавливаясь и прислушиваясь, двинулся вперед.
   Катя, изо всех сил, старалась двигаться тихо, но чем больше старалась, тем хуже у нее это получалось. Один раз под ее ногой отчетливо и громко хрустнула ветка, Вонг обернулся, выразительно посмотрев на нее. С таким напряжением они прошли еще немного. Катя как раз мечтала о холодном компрессе, который неплохо было бы наложить на лицо, когда Вонг остановился, передвинул автомат на спину, опустился на землю и ящерицей вполз в густой кустарник. Не желая отставать от него ни на шаг, но боясь разбередить рубец на животе, Катя встала на четвереньки, и поспешила за ним.
   Вонг залег за кустом, усыпанным белыми мелкими цветами. Девушка аккуратно улеглась рядом и посмотрела туда, куда смотрел он. Но из-за густой листвы ей ничего не было видно, а так хотелось посмотреть, за чем так напряженно наблюдает таец из-за куста, на котором умудрился не потревожить ни одной веточки. Жуткий тип. Она осторожно сдвинула одну ветку и увидела небольшой участок, отвоеванной у джунглей, расчищенной земли - небольшое возделанное поле.
   На нем буднично работали крестьяне в пальмовых широкополых шляпах. Катя вопросительно взглянула на своего спутника: и что здесь такого? Он же наблюдал за работающими жестким, неподвижным взглядом, что заставило Катю приглядеться внимательнее. То, что это не рисовое поле, она поняла сразу, потому что крестьяне, склонялись к зеленым недозревшим коробочкам мака и, надрезав их, собирали проступивший молочно-белый сок. Опиумное поле! Теперь-то и она заметила, обострившимся от опасности вниманием, укрывшихся в кустах вооруженных людей. Вонг шевельнулся, и стал медленно отползать из своего укрытия, и опять началось их бесцельное блуждание по джунглям.
   Катя собирала последние силы, чтобы не потерять Вонга. Пот заливал глаза, больно было дышать, в груди хрипело, в боку кололо и, Катя испытала ни с чем не сравнимое счастье, когда Вонг снова остановился. Но, опустившись на землю, он, вместо того, чтобы отдохнуть, снова заполз в кусты. Катя, повздыхав, на карачках, полезла за ним. То, что она увидела, заставило ее покрыться холодным потом: они снова вернулись к деревушке где она была пленницей этой ночью. Только теперь они вышли к ней с другой стороны.
   На площадке, вокруг бочки собрались все ее жители, в основном мужчины. Все они были вооружены. Несколько женщин, сбившись в кружок, стояли в стороне, негромко переговариваясь. Мужчины, бешено жестикулируя, что-то возбуждено обсуждали, переходя на яростный крик.
   У хижины, в которой держали Катю, на земле, в ряд, лежали укрытые брезентом тела. Но больше всего не понравилось ей то, что все мужчины махали в ту сторону, куда они с Вонгом ушли. У обшарпанного автомобиля, стоя над поднятым капотом, переругивались двое тайцев, трое меняли на нем колеса. По-видимому, Вонг позаботился вывести его из строя.
   Собиралась погоня. Катя посмотрела на Вонга: не пора ли уходить? Тот без каких либо признаков тревоги, но с явным интересом, наблюдал за происходящим. Из-за деревьев, натужно ревя мотором, выехал джип и, распугивая кур, притормозил на пятачке. Из него выпрыгнули четверо военных, одетые в хаки, с короткоствольными УЗИ. Вонг оживился, а Катя занервничала еще больше.
   Двое из вновь прибывших, подошли к телам, откинули брезент и внимательно осмотрели их. Остальные двое двинулись к местным и, задав несколько вопросов, внимательно слушали их вопли, причем кричал каждый, пытаясь, сам все рассказать. Военным понадобилось немного времени, чтобы из общего ора уяснить суть произошедшего здесь этой ночью. Не обращая больше, внимания на разошедшихся аборигенов, все четверо, принялись методично исследовать кусты, рыская вокруг деревушки.
   Катя выделила из этой четверки, явного лидера, потому как он отдавал приказы и потому как их беспрекословно выслушивали и мигом выполняли. Его форма ничем не отличалась от формы его подчиненных, и на его берете, Катя не различила никаких знаков отличия, разве что он носил темные солнцезащитные очки, за что Катя сразу же окрестила его Пиночетом.
   Один из его солдат выбрался из кустов и что-то сказал. Пиночет кивнул и тогда Вонг начал отползать, покидая свой наблюдательный пункт. На этот раз они двигались быстро, стараясь уйти от деревни как можно дальше. У Кати, как никто, понимавшей всю серьезность положения, вдруг открылось второе дыхание. К тому же она начала догадываться, что Вонг здесь вовсе не из-за нее и она, кажется, являлась для него лишь обузой, если не серьезной проблемой.
   Вонг остановился, огляделся, скинул с плеч рюкзак и извлек из нее, как догадалась Катя, рацию, только она была более навороченная, чем те, что она видела в фильмах про войну. Вытянув антенну с, болтающейся на конце метелочкой, он надел наушники, опустил ко рту микрофончик и начал передавать информацию, сообщая ее короткими отрывистыми фразами, похоже, называл координаты. Отключившись, и собрав ее снова в рюкзак, который, закинул на плечо, он жестом показал Кате на ее автомат. Поколебавшись, Катя отдала ему свое трофейное оружие, недоумевая, зачем ему понадобилось разоружать ее именно сейчас. Проверив магазин и передернув затвор, он вернул его обратно ей и знаком потребовал пистолет. И как только узнал о нем? Катя вынула его из-за пояса джинсов, и отдала ему. Крутанув барабан и, положив пистолет на сгиб локтя, таец проверил прицел, после чего тоже вернул Кате. Потом показал на землю, велев ей оставаться здесь, на этом самом месте, и исчез в кустах.
   Сев на землю, Катя приготовилась ждать. Еще полчаса назад она мечтала о такой передышке, но теперь это ее пугало. Лучше таскаться за Вонгом по джунглям, чем оставаться одной. А вдруг он не вернется? Зачем она ему? Он удостоверился, что она не плохо вооружена и с чистой совестью бросил ее тут одну, считая, что она не маленькая и сможет сама постоять за себя. Но верить в это как-то, не хотелось. Да и зачем спасать человека, чтобы потом бросить его на произвол судьбы? Вонг ясно дал понять, чтобы она ждала здесь. Может, с этого места ее должны подобрать и отвезти в Чиангмай. Но почему нельзя было просто сказать об этом, а не заставлять ее теряться в догадках. Допрашивая ее, он был более словоохотливым. "Следователь. Просто следователь" - передразнила она его на манер киношного Джеймса Бонда. От "просто" следователя он отличался как волк от уличной шавки.
   От тревожных мыслей ее отвлекла бабочка, опустившаяся на длинную травинку. Такой крупной и яркой, Катя еще никогда не видела. Она раскрыла свои крылья, оказавшиеся настолько тонкими, что пропускали через себя солнечный свет. Катя, затаив дыхание, любовалась ею до тех пор, пока ее крылышки не дрогнули и она, сложив их и снова расправив, не упорхнула. Только сейчас, Катя услышала подозрительный шорох и треснувшую под чьей-то ногой ветку. Подняв лежащий рядом с нею автомат, она обернулась. В нескольких шагах от нее стояли двое, держа ее на мушке. Погоня все-таки настигла ее.
   - Привет, - болезненно улыбнулась Катя, всем своим видом выказывая миролюбие.
   Только улыбки на ее побитом лице, видимо, не получилось. Один из тайцев, что-то прокричал и нервным жестом приказал бросить автомат. Подумав, Катя кинула им автомат и джинсовую куртку, которой обвязалась вокруг талии. Она молилась, чтобы ее уловка сработала. Таец, державший ее на мушке, кивнул своему товарищу и тот, подобрав Катин автомат, повесил его себе на плечо, после чего принялся обыскивать трясущимися руками карманы ее джинсовки - наверно парень поглощал наркотики в немереных количествах. В конце концов, присматривающий за Катей таец, потерял терпение и стал ему выговаривать. На что второй недовольно огрызнулся, и началась перебранка. Кате хватило этого, чтобы лихо выдернуть из-за пояса пистолет, испытав ужасное мгновение, когда он чуть не вывалился из ее рук, и навести его на тайцев. Так что, закончив ругаться, и обнаружив себя на мушке, они больше удивились, чем испугались.
   Стараясь выглядеть решительной, Катя знаком велела бросить автоматы к ней. Тупо смотря на нее, тайцы не спешили выполнять ее приказ. Надо было их напугать, но выстрелить она не может, иначе услышит остальная погоня. Все же Катя взвела курок, не оставляя сомнений в своих намерениях. Они, торопливо побросали автоматы на землю, но бросили так, что для того, чтобы подобрать их оружие, она должна была приблизиться к ним. Катя знала, что не может этого сделать, как не может и стрелять. Эта тупиковая ситуация разрешилась, когда в ее затылок уперлась холодная сталь дула. Катя медленно подняла руки, выронив пистолет. Над ее ухом гортанно рявкнули, и тайцы бросились подбирать брошенные автоматы. Ее же грубо развернули и, она оказалась лицом к лицу с военным, что прибыл с Пиночетом.
   Ростом и комплекцией он, как и большинство тайцев был мелким, но Кате и в голову не пришло, что она могла бы оказать ему сопротивление, или попросту удрать. Он разглядывал ее холодным, замораживающим взглядом убийцы. Катя, с оплывшим от побоев, лицом не боялась мужских домогательств, но тут все же ошиблась. Этот, мерзавец дал ей ясно понять о своих намерениях, больно сжав ее грудь. Получив от нее слабый шлепок по руке, он с силой толкнул девушку на землю и, пресекая ее попытку подняться, уперся тяжелым ботинком ей в плечо, снова опрокидывая на спину. Потом встал над нею так, что она оказалась между его расставленных ног, принялся деловито расстегивать ремень и штаны, когда же Катя начала потихоньку, на спине, отползать от него, ударом ботинка в живот, парализовал ее совсем. Задохнувшись от боли, девушка, корчась, перевернулась на бок, свернувшись калачиком. Раздалась отрывистая, лающая команда. Ее схватили и снова перевернули на спину, с силой разведя в стороны руки и ноги. Это тайцы, удерживая Катю, налегли на них всем своим весом. Склонившись над ней, военный располосовал ее футболку сверху донизу, касаясь ее тела холодной сталью ножа, чье острие, опустилось к поясу джинс и подцепило первую пуговицу-болт.
   Хрипло дышал ей в лицо, обдавая гнилым дыханием, прижимавший ее руки к земле, таец - наркоман. Но на свете случаются чудеса, потому что у его дружка, вдруг проснулась совесть и, он отпустил Катины ноги. Почему-то именно эта нелепая мысль пришла ей на ум, но все объяснилось когда голову, склонившегося над нею военного, обхватила чья-то рука и резко откинула назад. Под его подбородком молниеносно блеснул нож. Хрипя и захлебываясь кровью, зажимая рукой страшную рану на горле, военный повалился на Катю, содрогаясь в агонии.
   Лицо тайца, продолжавшего налегать на ее руки, посерело от ужаса. Выстрел в голову опрокинул его навзничь. Не помня как, Катя выбралась из-под обмякшего тела военного, перевернулась на живот, встала на четвереньки, и ее тут же стошнило. Руки и ноги ослабли и дрожали мелкой противной дрожью. Болел отбитый живот, а подживший было рубец начал кровоточить. Но время для того, чтобы прийти в себя ей дано не было. Катю подхватили подмышки и усадили на землю. От чего ее опять замутило, однако резкий запах спиртного привел в себя.
   Приложите, - велел Вонг, протягивая ей, обильно смоченный из фляжки спиртом, носовой платок. Катя выхватила у него фляжку и жадно хлебнула. Спирт, обжигая пищевод, потряс ее и, через силу сделав еще один глоток, она лишь тогда решилась приложить примочку к животу. Щелкнув зубами от жгучей пронзительной боли, она вдруг сообразила, что сидит с голой грудью, потому что ее футболка превратилась в распашонку.
   Тогда бросив платок, Катя завязав непослушными руками болтающиеся концы футболки под грудью, кое-как натянула джинсовку, долго не попадая в ее рукава. Вонг поднялся, махнул рукой, призывая следовать за ним и скрылся за деревьями. На этот раз Катя не особенно торопилась, потому что твердо знала, куда следует идти - вперед. Она и пошла вперед, однако, с миром творилось что-то неладное. Он сделался каким-то неустойчивым.
   Джунгли раскачивались то в одну, то в другую сторону. Деревья назойливо вставали на ее дороге и, как бы Катя не обходила дерево, все равно в него же упиралась. Это страшно забавляло и, Катя, пытаясь разобраться со всей этой чехардой, совсем позабыла о Вонге. Но если раньше, она панически боялась потерять его, то теперь все происходило с точностью на оборот. Он только и делал, что сбивал ее с пути, выскакивая то с права, то с слева и все время тащил в свою сторону и Катя, даже, не была уверена, что тащит он ее в нужном направлении. Мало того, что она в конец с ним измучилась, так он еще принялся распускать руки. Больно ухватил ее за подбородок и приблизив к ней свое лицо, так, что оно совсем расплылось перед глазами, начал медленно, четко выговаривая слова, что-то говорить.
   - Да отпусти ты меня... - отбивалась от него Катя. - Д-достал уже...
   Сильнее стиснув ее подбородок, он опять проговорил что-то по слогам. Что ему надо? Хижины? Какие хижины? Вонг кивнул в сторону. Ага, значит надо идти туда? Вонг опять кивнул. Катя, сделав шаг в нужном направлении, повалилась в какие-то заросли, из которых начала выбираться, ломая их словно оголодавший медведь-шатун по весне. Сейчас Вонг начнет на нее ругаться, шипеть и плеваться, но как идти нормально, если под ноги, все время неожиданно подворачивается, черт знает что. Вот не было же здесь этой коряги, а теперь, пожалуйста - лежит. Мало того, что какая-то странная, так она еще и шипит. Змея! Вонг! Налетая на деревья, Катя припустилась со всех ног, пока ее не окликнули. Ну наконец-то! Она повернулась к Вонгу, чтобы рассказать о змее и увидела падающую на нее стену хижины. Изо всех сил, упершись в нее руками, Катя восстановила ее в первоначальном, вертикальном положении и только потом, держась за нее - не дай бог снова повалиться, - обернулась.
   Опять в нее целились. Таец, больше похожий на подростка со старческим испитым лицом, воинственно крикнул, поведя дулом автомата в ее сторону. Но на его лоб, ровным кружком, капнула темная капля. Абориген закатил глаза, чтобы лучше разглядеть ее и, потеряв равновесие, повалился навзничь, а Катю толкнули в спину, негромко скомандовав:
   - К джипу!
   От этого толчка Катя, легкомысленно отпустив стену, упала. Зная, что стена без ее поддержки вот-вот на нее же и рухнет, и что команды Вонга следует не мешкая выполнять, она не стала терять время и на четвереньках поспешила к этому самому джипу. Слава богу, что в них никто не стрелял. Пока. Еще ей показалась, что она уже здесь была. Вот и бочка знакомая. Господи! Они же опять вернулись в эту распроклятую деревню. Вонг - лиса! Дождался, когда все жители бросятся за ними в погоню и теперь угоняет джип Пиночета. Ну, не прелесть ли! Рядом мелькнули его тяжелые ботинки. Ее сгребли за шиворот, протащив по земле чуть ли не волоком, схватив и приподняв за пояс джинс, швырнули на сидение джипа, словно куль с тряпьем.
   - С-сибо, - вежливо поблагодарила Катя заплетающимся языком, давясь от смеха.
   Вонг перемахнул через нее на водительское место, благо Катя копошилась и все никак не могла принять вертикальное положение. Взревев мотором, джип рванул с места, и она опять скатилась на пол. Ей потребовалось много усилий, чтобы усесться и все для того, чтобы увидеть, что они несутся по бездорожью. Листья и ветки хлестали по ее, и без того, избитому лицу. Катю швыряло и мотало из стороны в сторону, бросая то на лобовое стекло, то на дверцу, то на Вонга.
   - Вы, можете, за что-нибудь держаться? - буднично поинтересовался он, отпихивая ее от себя локтем, когда подпрыгнув на очередном ухабе, она опять повалилась на него и на руль.
   Нашарив на дверце ручку, Катя вцепилась в нее, подпрыгивая на сиденье, но все же сохраняя вертикальное положение. У самого уха пролетело, противно жужжа, какое-то крупное насекомое и Катя раздраженно отмахнулась от него. Позади, раздалось частое стрекотанье и, на них посыпались листья. Что это? В них стреляют? Но откуда? Катя обернулась. За ними, подскакивая на ухабах, несся автомобиль. Катя рассмеялась, узнав в нем тот рыдван, что безнадежной развалиной покоился возле бочки, на утоптанном пятачке в деревушке. А через секунду ей стало не до смеха: эта колымага, натужно урча, и не думала отставать от них. Над ее головой снова страшно прожужжало. Ой! Прикрыв голову, Катя пригнулась и на очередном ухабе, ее опять швырнуло на Вонга.
   - Держите руль! - велел он Кате и, она тут же послушно вцепилась в баранку, радуясь, что хоть за что-то может держаться.
   Машину подбросило на ухабе и девушка, повиснув на руле, вконец улеглась на колени Вонга. Он тут же вывернулся из-под нее и перевалил на заднее сидение. Смылся! А ей-то, что делать? Они же разобьются! Не выпуская руля из рук, она подтянулась и села, вмиг протрезвев... Ой, мамочка! Она же не умеет водить машину! Руль словно живое существо, выворачивался, выскальзывая из ладоней. С заднего сиденья застучал автомат, заставив ее подпрыгнуть на месте. Машину тряхнуло и, чтобы удержаться и снова не повалиться, она как следует, уперлась ногами в пол. Под правой ногой, что-то плавно ушло вниз, а джип, взревев, понесся на немыслимой скорости. Заросли по сторонам слились в одну сплошную зеленую стену.
   -А-а-а! - вопила Катя, вцепившись в руль и круглыми от ужаса глазами, пытаясь разглядеть впереди, что-нибудь похожее на дорогу, машинально вертя его из стороны в сторону, лихорадочно, объезжая деревья. Сколько они неслись, Катя не знала, но видимо был у нее сильный и могущественный ангел-хранитель, который уберег ее от того, что она как-то умудрилась не врезаться на полной скорости в дерево.
   Кто-то без конца крыл отборнейшей площадной бранью. На сиденье справа, завалился Вонг, он передернул какой-то рычаг и, отодвинув Катину ногу в сторону встал ботинком на педаль, отпуская ее. Джип резко дернулся и Катя ударилась грудью о руль, пискнув от боли. Вонг уперся рукой в панель, перехватил руль и остановил машину. Минуту они сидели, оглушенные неподвижностью и тишиной.
   - Это и есть знаменитый русский мат? - нарушил молчание Вонг.
   На миг Катя, забыв об ушибленной груди, с удивлением взглянула на него. О чем это он? И по его насмешливому взгляду, начала догадываться, что он имел в виду. Это она, что ли ругалась? Как распоследний грузчик? Как не хорошо вышло...
   - Я вам пыталась объяснить, что не умею водить машину.
   - Правда? - кажется не поверил он ей и жестом велел ей пересесть. Когда они поменялись местами, Вонг мягко тронул джип с места. Катя сидела тихо, потирая ушибленную грудь и никак не могла прийти в себя от сумасшедшей гонки и смущения: хорошо, что ее сейчас никто не слышал. Мама такого бы точно не пережила. Но Катя не долго этим терзалась, потому что ее одолела другая напасть. Кроме того, что на животе болел рубец, ныла ушибленная грудь, раскалывалась голова, а желудок сжимает от голода, ей очень хотелось в туалет. И вдруг молитвы ее были услышаны. Джип, дав холостые обороты, всхлипнул и остановился. Какое-то время Вонг поворачивал ключ в замке зажигания, передернул туда сюда рычаг, после чего, хлопнув дверцей, вышел из машины и поднял капот.
   - Я отойду, ладно? - попросилась Катя.
   - Недалеко, - предупредил Вонг, не поднимая головы копаясь под капотом в моторе.
   Прежде чем залезть в ближайшие заросли, Катя внимательно огляделась. Держась правее бананового дерева и цветущего ядовито-яркими цветами куста, она выбрала укромное местечко. Управившись со своими делами, она решилась осмотреть себя.
   Ее никогда в жизни не били, а чтобы так много и больно... Но все равно она считала, что отделалась сравнительно легко: ей ничего не сломали, она не получила огнестрельной раны, ее не изнасиловали и она не совершила никакой гнусности, пытаясь выжить. Рубец сочился сукровицей и темно-красной вспухшей полосой пересекал живот; синяк от солдатского ботинка, красовался, наливаясь багрово-синюшным цветом чуть выше и грудь, которую, от удара о руль, наверняка тоже украсит синяк не хуже - не в счет.
   Заполошно хлопая крыльями, из кустов взметнулась птица, напугав Катю до колик, а после, заставив ее насторожиться: кто-то шел к ней, не особо скрываясь. Наверно, Вонг, не дождавшись, пошел ее разыскивать. Она быстро привела себя в порядок и чуть не расплакалась от досады - в спину уткнулся холодный ствол оружия. Неужели это никогда не кончится?
   - Фаранго, - сказали за спиной.
   - Катя, - поправила она.
   - Гоу, - последовал приказ.
   Она послушно пошла вперед, злясь на Вонга: кого, спрашивается, он так усердно, расстреливал?
   Возле джипа стоял Пиночет. Второй военный осматривал джип, за которым примостился обшарпанный, уже знакомый ей рыдван, со следами пулевых отверстий. Вонга нигде не было видно. Заложив руки за спину, Пиночет подошел к Кате и от нехорошего предчувствия, она тяжко вздохнула.
   - Позови его, - на английском приказал он ей.
   - Он меня не послушается, - покачала головой Катя и пожаловалась, переходя на русский: - Если бы вы знали, как я вас понимаю. У меня на него зла никакого нет из-за его дурацкой привычки делать из меня приманку.
   Пиночет никак не отреагировал на ее слова. Отойдя от нее, он оглядел кусты и, что-то прокричал. Катю подтолкнули к джипу и, обыскав, отобрали пистолет. Пиночет какое-то время ждал ответа. Два его пса со своих мест водили автоматами по кустам, готовые при малейшем шорохе обстрелять их.
   Вернувшись к Кате, Пиночет продолжил их общение, сводившееся к тому, что настаивал на том, чтобы Катя позвала Вонга, а она не соглашалась. Ее упрямство имело две причины: во-первых, у нее не было привычки сдавать своих. Во-вторых, Пиночет не умел разговаривать с женщинами.
   Начал он с того, что залез ей за пазуху и стиснул и без того болевшую грудь. Катя ответила, как отвечают все оскорбленные женщины - пощечиной, и получила не очень-то вежливый резкий удар кулаком в живот. Ойкнув, она согнулась, и рухнула на колени, прижимая ладони к животу. Схватив за волосы, Пиночет заставил ее подняться на ноги.
   - Зови! - приказал он. Катя всхлипнула, ухватившись обеими руками за руку, что вцепилась ей в волосы и тянула вверх. - Зови! Зови!! Зови!!! - сорвался он на визг, брызгая слюной.
   - У вас это лучше получится... - прохрипела Катя.
   Пиночет вдруг успокоился, отпустил девушку, отступив от нее на шаг. Взяв пистолет, лежащий на капоте, он взведя курок, навел его на нее.
   Над ними, едва задевая верхушки пальм, стрекоча лопастями, пролетел вертолет. Проводив его взглядом, Пиночет вернулся к своему делу, то есть к Кате. Один из его людей занимался мотором джипа. Другой следил за кустами, бродя вокруг него. Пиночет стоял к машине спиной, не желая поворачиваться ею к джунглям, Катя же находилась лицом к нему, прикрывая его от зарослей и, конечно ей было видно, что у военного, копавшегося в моторе, странно подогнулись ноги, а тот, что бродил вокруг джипа, вдруг исчез. Катя заметила как он, словно поскользнувшись, рухнул за машину.
   Глянув на ее лицо, Пиночет насторожился и, схватив Катю за грудки, дернул ее на себя, зашел ей за спину, обхватил рукой шею и прикрывшись девушкой как щитом, приставил пистолет к ее виску. Он громко прокричал, зовя Вонга, с силой надавив дулом в Катин висок.
   На том месте, где только что был военный, из-за джипа поднялся Вонг, держа поднятые руки за головой. Пиночет навел пистолет на него, отведя его от виска девушки. Особо не рассчитывая своих действий, а скорее повинуясь старому русскому понятию - "наших бьют" - Катя вцепилась зубами в руку, обхватившую ее горло, и с силой сжала зубы. Пиночет взвыл, машинально нажав на курок. Хлопнул выстрел. Вонг упал за джип, а Катя получила рукояткой пистолета сильнейший удар по голове, даже не успев как следует испугаться.
  
   Глава 4
  
   Аромат роз окутывал легкой нежной свежестью. Было прохладно, тихо и хорошо. Она точка чистого сознания: не зная, что было до, не зная, что будет после, зная лишь, что есть этот божественный аромат. Рай! И в этот рай начали врываться непрошеные образы, разворачивая перед нею ее бытие.
   Перед внутренним взором проходили видения: лысый мужчина с сигарой, сидящий перед нею на корточках; тяжелый военный ботинок, упершийся в ее плечо; неподвижное лицо за темными стеклами солнцезащитных очков... Стало страшно, хрупкий рай разлетелся на куски и она открыла глаза.
   Больничную палату заливал солнечный свет, а вдоль стены в вазах и корзинах стояли цветы. Над ними, на кронштейне, нависал телевизор. Катя осторожно повернула голову: на тумбочке в приземистой вазе из тонкого стекла, раскинулся, касаясь кремовыми бутонами полированной поверхности, букет роз. От этого осторожного движения закружилась голова и Катя снова прикрыла глаза, вдыхая запах роз и отдавшись своим видениям, что не назойливо возвращали ей память о событиях, приведших ее на больничную койку.
   Итак, она выжила: благодаря случайности или ее все-таки искали? Так хотелось верить, что ее не бросили на произвол судьбы и пытались спасти, что она была не одна. Но чем больше Катя раздумывала над этим тем больше утверждалась в догадке, что ее похищение и своевременное появление Вонга, всего лишь совпадение и что ее жизнь зависела от его хода мысли и от того решения, которое он принял в ту ночь, разыскивал в джунглях деревню наркодельцов и их опиумное поле. От смерти ее отделял лишь миг самопроизвольной вспышки его личного почина.
   Вообще, ее отношение к Вонгу было сложным. Она была бесконечно благодарна ему, что он оказался на ее стороне, но при всем этом, ее отвращало то хладнокровие и деловитость с какой он убивал. Она понимала, что это необходимо, что эта часть его работы, но ничего не могла с собой поделать.
   Вошла медсестра, неся на подносе стакан воды, кучу таблеток и термометр. Поклонившись пациентке, она проследила, чтобы та выпила лекарство, после чего был поставлен градусник. Проверив температуру, она ушла, а Катя заснула.
   В следующее пробуждение она чувствовала себя намного лучше, во всяком случае голова уже не кружилась и ее не тошнило при малейшем движении. Лечащий врач с умным, утомленным лицом, осмотрев ее, сказал, что она быстро идет на поправку, что серьезных осложнений от ушибов нет, но на всякий случай хотелось бы провести томограмму головы. Есть сотрясение мозга, но, похоже, ничего серьезного.
   - Значит, я буду жить? Да, доктор?
   - Будете, - улыбнулся он, - только, в первое время, вас возможно, будут донимать головокружения, тошнота и головные боли.
   - Спасибо, что разрешили оставить в палате цветы.
   - Но ведь у вас нет аллергии на цветы? Для выздоравливающих крайне важны положительные эмоции.
   Катя, смотря на его круглое лицо с ямочками на щеках, подумала, что он, пожалуй, и есть главная положительная эмоция для своих пациентов. Спросив ее дату рождения, домашний адрес и какой сейчас год, поводив перед ее глазами пальцем, он попрощался с ней, напомнив о томограмме.
   Нашарив на тумбочке под розами два пульта: один от кондиционера, другой от телевизора и разобравшись какой из них к чему прилагается, Катя включила телевизор, бесцельно переключая каналы, благо она лежала в одноместной палате и никому помешать не могла. Не вникая в мельтешение на экране, она вновь и вновь прокручивала в памяти события того лихого дня.
   Почему-то было важно сперва решить, почему она назвала тайца Вонга "нашим". Потому ли, что он спасал ее и оказался в тот момент по одну с ней сторону? Как и то, что "добро" оказалось с кулаками и автоматом. И разве одно это было причиной причисления его Катей к "нашим"? Ладно, добро и зло относительные понятия, и кто-то из приехавших вместе с ней из России "наших", стоит сейчас по другую сторону, на стороне тех, кто мучил ее в той вонючей хижине и тех, кто считал необходимым убить Александра Яковлевича, как неизбежное зло, потому что мешал.
   А Вонг? Он вытаскивал из джунглей и спасал ее как ценного свидетеля, как разменную пешку в игре, которую вел или просто, или как человека попавшего в беду и нуждающегося в защите? Пусть она и фаранго, но в конце концов, и она могла разобраться, что Пиночет не полицейский и принадлежал, как и Вонг, к военной клике. Она представления не имеет с кем имеет дело и в какие разборки влезла.
   На следующий день, пройдя томограмму, она встретилась со следователем с трудно произносимой фамилией. Устроившись на стуле возле ее кровати, он расспрашивал обо всем, что ей пришлось пережить за те роковые сутки ее блуждания в джунглях, в то время как здесь, в Чиангмае, на счет ее исчезновения, строились самые страшные предположения. Катя ограничилась общим рассказом, особо не вдаваясь в подробности, да они, похоже, и не интересовали следователя. Выслушав ее, он покачал головой.
   - Видимо, вас держали в деревне хмонгов. Эти горные племена живут тем, что возделывают поля опиумного мака. Обнаружить их нелегко, но правительство всеми силами борется с этой напастью, - помолчав, он спросил: - Вы уверены, что видели семь лишних ящиков? Может, все-таки их было три? Поймите меня правильно, после того, что вам пришлось пережить... Конечно же, мы обязательно обыщем склад.
   Раскрыв папку, что принес с собой, он извлек из нее три фотографии.
   - Вы кого нибудь, узнаете?
   Просмотрев их, Катя уверенно протянула ему одну из них.
   - Это тот господин, что вел с нами переговоры от имени Понипорна.
   - Вы уверены?
   - Конечно. Разве Зоя и Виктор не опознали его?
   - Опознали. Но этот человек не представлял университет и никогда даже не переступал его порога. Если кого он и представлял, то только наркодельцов, потому что является связным между покупателями и продавцом. В тот день, когда вас похитили, его тело выловили из реки.
   - Это он убил Александра Яковлевича?
   - Не думаю. Убит он своими же, так как провалил дело. Заказчик пока тоже неизвестен, но мы уже можем составить картину гибели вашего учителя. Кстати, университет действительно готовился к встрече с вами, только днем позже. Конечно, ваша встреча произошедшая в ресторане, преподнеслась университетом, как недоразумение... Теперь понятно лишь одно, что г-н профессор, что-то заподозрил. Вернувшись из ресторана в отель, он отправился на склад, где и был убит. В свою очередь, поставщик перестраховался, убив посредника, когда понял, что тот совершил крупный промах. Ведь встречаться в ресторане он должен был не с профессором, а с кем-то другим.
   - Концы в воду?
   - Что? Ах да, конечно... в воду разумеется. Остается выяснить с кем пришел на встречу в ресторан посредник. Выводы напрашиваются сами собой, не так ли?
   - Думаете это, кто-то из нас?
   Трудно поспорить с очевидностью, как ее ни верти, ни выворачивай. Следователь оставил Катю в смятении. Выходило, кто-то из них троих договаривался о покупке партии наркотиков? Кто-то рискнул вывезти, в, общем-то, немаленькую партию наркотиков из Таиланда, где за их распространение грозит если не казнь, то пожизненное заключение? Кто-то из них готовился уверенно и дерзко провезти их под видом исторических экспонатов? Кто был способен на такое? В тишине больничной палаты она перебирала все что ей было известно о своих спутниках, пытаясь составить ясную картину. И раз за разом, отвечая на свои вопросы, она возвращалась к Ку. Все сходилось на нем.
   Начать с того, что идея организовать поездку в Таиланд, была подкинута им. К тому же Саванг Ку имеет двойное гражданство - китайское и таиландское, а значит может свободно покидать страну. И разве не он должен был быть переводчиком при Александре Яковлевиче, а ведь не известно, о чем он мог умолчать и что сказать помимо того, что должен был. Александр Яковлевич в тот вечер, освободил Ку от его обязанностей, понадеявшись на свой английский, как и на знание английского своего тайского "коллеги". Неужели у следствия не вызывает подозрения то, что Ку внезапно, в вечер убийства, улетел в Бангкок? Алиби, которое прямо таки вопиет о себе, а если его копнуть поглубже? Все складывалось. Наверное, Ку и раньше провозил наркотики, но понемногу и поэтому не попадался. Но в этот раз его подвела жадность. Катю смущало одно: все-таки тот добродушный, всегда любезный Ку, которого она знала, никак не тянул на закоренелого, циничного убийцу.
   Медсестра Маона принесла обед и, ковыряя безвкусное овощное пюре, Катя услышала за дверьми уверенный голос Зои. Вместе с ней в палату вошел Виктор и молча встал у дверей, тогда как Зоя была сплошные нервы и чувствительность и было видно, что ей не легко дались эти сутки.
   - Таких тяжелых, ужасных дней я никогда не переживала, - жаловалась она, садясь у Катиной кровати. - Узнать в одно утро, что ты пропала из отеля, почти так же как Александр Яковлевич, и что университет ни сном, ни духом не знает о своем представители, это уж слишком. Тут нужно иметь железную выдержку Саванга. Мы с Виктором объездили все морги. Полиция только пожимает плечами: что вы хотите, прошли всего лишь сутки. А университет молчит, не желая иметь с нами дела. Мы им не интересны без Александра Яковлевича, хотя Саванг уверяет их, что они, вполне, могут положиться на нас.
   - Саванг уже прилетел из Бангкока? - спросила Катя.
   - Как раз в полдень того дня когда ты исчезла. Представь, как он был подавлен, узнав сразу о гибели Александра Яковлевича и твоем исчезновении. Господи, а ведь мы уже считали тебя погибшей! Никто ничего не знал. Портье клялась, что ты не сдавала ключей и не выходила из отеля. Виктор тоже не видел тебя, потому что не решился стучаться в твой номер из-за таблички - не беспокоить. Мы просто не знали, что и подумать. Правда, Виктор?
   Виктор, едва кивнул. Все это время он пристально, испытующе смотрел на Катю.
   - Саванг еще не приходил к тебе? Понятно... - протянула Зоя и решила было закурить, но вспомнив где находится, спохватилась и спрятала сигареты обратно в сумочку. - Он крутится как белка в колесе, организуя отправку тела Александра Яковлевича домой. Он так хотел увидеться с тобой, что думаю, не сегодня - завтра придет тебя навестить, тем более твой милый лечащий врач, уверял нас, что тебя вот-вот должны выписать, - Зоя встала. - Ну, не будем больше утомлять тебя. Отдыхай, поправляйся и скорее возвращайся к нам. Тебе принести, что - нибудь?
   - Учебники по английскому.
   - Хорошо. Тогда, до встречи. Виктор, ты идешь, или останешься? - обернулась в дверях Зоя, на, так и не сдвинувшегося с места, Виктора.
   - Я догоню тебя.
   Зоя вышла, а Виктор бросился к Кате и они крепко обнялись.
   - Катька... Котенок... Думал Зоя никогда не уйдет... Я чуть не сдох в эти дни... Ну что ты, дурочка?
   В первые за это время Катя расплакалась, а Виктор, целуя ее мокрые глаза и щеки, остановился лишь тогда, когда девушка спрятала лицо на его груди. Они сидели на кровати молча, обнявшись.
   - Ты мне ничего не хочешь сказать? - c тихим напряжением спросил Виктор.
   Она помотала головой.
   - Ладно, но я хочу, чтоб ты знала: я приму тебя любую...
   Катя, отстранившись от него, внимательно посмотрела ему в лицо. Так вот, что его мучает.
   - Ну да, да... - он встал и нервно прошел к окну, - мне это далеко не безразлично... а что я мог думать, когда на тебе места живого не было, когда доставили сюда. Следователь сказал, что тебя, по-видимому, пытали. Я даже не могу думать об этом... Господи, что они с тобой делали?
   - Ничего особенного. Просто били.
   - Но не...
   - Нет, до этого дело не дошло. Оказывается мой ангел-хранитель классный парень.
   - Кать, если ты щадишь меня...
   - Ты можешь спросить у доктора.
   - Я с ним поругался. Он сказал, что сидеть возле тебя, нет никакой необходимости. Контра...
   - Витя, я говорю правду.
   - Ладно, - махнул он рукой. - Пусть будет так и точка.
   Утро третьего дня началось с приятной неожиданности. Осмотрев девушку, врач заявил, что полностью удовлетворен ее состоянием и не видит основания удерживать ее дольше в больнице, но отпускает с одним условием: она должна периодически являться к нему на осмотр до самого своего отъезда из Чиангмая. Окрыленная Катя поспешила в свою палату - собрать свои вещи и застала в ней незнакомого хорошо одетого господина, беседующего с Маоной. При Катином появлении Маона, поклонившись, попрощалась с незнакомцем, а Кате, вопросительно смотрящей на нее, ободряюще улыбнулась. Гость, сложив ладони перед собой, поприветствовал ее традиционным тайским поклоном.
   - Госпожа Арухманова, для меня большая честь познакомиться с вами.
   Катя неуверенно улыбалась этому господину с аристократической внешностью, особый шарм которой придавали посеребренные виски густой, аккуратно уложенной черной шевелюры. На мизинце, когда он складывал ладони, блеснула массивная золотая печатка, а его костюм был явно сшитый на заказ.
   - Позвольте представиться: N., преподаю в университете Чингмая историю древнего Сиама и являюсь одним из инициаторов приезда сюда профессора Тихомирова.
   - Мне очень приятно. Присаживайтесь кхун N. - Катя указав на стул, села на кровать. Она боялась поверить в происходящее и даже, кажется, боялась дышать. Воспользовавшись предложением, гость сел.
   - Меня, как и преподавательский состав университета потрясло известие о гибели профессора Тихомирова, - скорбно покачал головой N. и, поправив очки в золотой оправе, продолжал: - Я мечтал о личном знакомстве с ним, хотя и не совсем разделял его взглядов на миграцию племен в Азии. Но ведь всякое утверждение, а тем более, такого человека как вашего учителя, на чем-то основано. Я следил за его раскопками в Монголии и читал доклад с которым он выступил в Пекине, - N. вздохнул и опять покачал головой. - Какая потеря для науки. Мы решили почтить память этого достойного человека и талантливого ученого, который не боялся разрушать сложившиеся стереотипы. А чем можно почтить ее, как не продолжением начатого им дела? Вы согласны со мной?
   Катя сдержанно кивнула.
   - После визита в университет, энергичного господина Ку, что привез нам разрешение из Понипорна предоставить для вашей работы наши экспонаты, было решено, и не мной одним, что вы изложите на предстоящей выставке теорию г-на Тихомирова.
   - Для меня такая честь... Я польщена... - пробормотала Катя, не смея верить услышанному.
   - Честь для университета, чьи стены примут его ученицу, которой он вправе гордиться. К тому же среди студентов о вашем мужестве ходят легенды.
   - Мужестве? - переспросила Катя. Она не думала, что ее желание выжить, можно было назвать мужеством.
   - Мы верим, что наш дух-хранитель находится в голове, - и г-н N. дотронулся до своего, посеребренного сединой виска, - а потому эта часть тела особенно священна для нас. Наша вера зиждиться на строжайшем табу: нельзя прикасаться к голове другого человека. Вы же прошли нелегкое испытание, но, тем не менее, ваш дух не сломлен. Это о многом говорит. Но перейдем к насущному. Какой день лучше всего подойдет для вашего доклада? Разумеется, мы будем исходить из того, когда вы поправитесь и когда вас выпишут из больницы.
   - Сегодня, - едва, справляясь со своим волнением, поспешила сказать Катя. - Я выписываюсь сегодня.
   - О! Это хорошая новость. Я вас поздравляю. Значит, мы можем с господином Ку назначить дату вашего выступления.
   - Но сначала мне бы хотелось поработать с вашими экспонатами, если вы не против, - бухнула Катя, понимая, что своей наглостью может отпугнуть любезного г-на N. и все свести на нет.
   - Мы предоставим вам для исследований лабораторию университета, в любое удобное для вас время, - чуть помолчав, сказал господин N. И поднялся. - Не буду больше утомлять вас госпожа Арухманова. Отдыхайте. Надеюсь, увидеться с вами завтра в университете, - он достал визитку и протянул ее Кате. - Здесь мой телефон и номер аудитории, где вы всегда сможете застать меня.
   Распрощавшись с господином N., Катя помчалась звонить из холла больницы Виктору, чтобы он немедленно забрал ее отсюда и сообщить, что выставка все же состоится.
  
   * * *
  
   - Катя, - Виктор повернулся от окна, за которым тонул в душном вечере Чиангмай. По освещенным многочисленной рекламой и фонарями улицам, двигался, истерично сигналящий, сплошной поток машин. - Не пора ли закругляться? Ты вроде мечтала посмотреть тайские танцы. Эй! Оторвешься ты, когда - нибудь от микроскопа или нет?
   - Который час? - не меняя позы, спросила Катя, продолжая вглядываться в мощный окуляр прибора.
   Виктор не ответил. Ее волосы, собранные в высокий хвост, отливали мягкими бликами в свете лампы.
   - Посмотри-ка на это, - пробормотала она, кажется, позабыв о своем вопросе. - Что ты скажешь на это?
   - Кать, мы достаточно потрудились, что бы понять - теория Александра Яковлевича не подтверждается. Прими это.
   - Витя...
   - Хорошо, - сдался он. - Я посмотрю что там, но ты освободишь для нас завтрашний вечер. В конце концов, ты только что из больницы и...
   - Да хоть сегодняшний.
   - Брысь, - тут же согнал он ее с места и, усевшись, взглянул в окуляр, наведя нужную резкость. Меньше всего ему хотелось, в который уже раз, смотреть в микроскоп. Вот на Катю он смотрел бы и смотрел. Почему то, в топике и мятых шортах, открывавших загорелые ноги, она, среди академической обстановки лаборатории, вызывала у него острое желание. И сейчас стоя рядом с ним, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ожидая его ответа, она сбивала его с толку, мешая сосредоточиться. И ведь они, черт бы все побрал, остались в лаборатории одни.
   Катя, не подозревая о смятении Виктора, рассеяно оглядывала стеллажи, тянущиеся вдоль стен, заставленные папками, журналами, реактивами, колбами и колбочками, широкий длинный стол посреди комнаты с двумя компьютерами, сканером, принтером и увеличительным стеклом на шарнире, прикрепленном к столешнице. Виктор поднял голову и, стараясь не смахнуть локтем, лежащие под рукой рисунки - реконструкции примитивных гончарные изделий, посмотрел на Катю снизу вверх.
   - Ну и что ты хочешь от меня услышать? Что наши черепки в том же состоянии, что и при отъезде из Москвы? - "Черт, да что со мной такое!". Перепачканная чем-то Катина щека, будоражила, чем самые откровенные фотографии "Плейбоя". - Здешний климат повлиял на их состав лишь самую малость.
   - Ха! Под микроскопом образец чиангмайского черепка.
   - Разве? - Виктор перевел взгляд на микроскоп, потом на Катю. Она кивнула и ее хвост, качнувшись, мягко лег на изгиб шеи.
   - Надо же... Так... - Виктор вновь вгляделся в микроскоп. - Кварцевые вкрапления и примеси... что и в монгольской глине... есть крупнозернистые включения, - забормотал он про себя. - Сильно повышено содержание окислов железа... - он поднял голову. - Но ведь мы смотрели. Спектральный анализ охры монгольского и тайского сосуда неоднороден и по гранулированному составу и по содержанию красящих окислов.
   - Состав песка тоже отличается. В тайской глине его больше, - добавила Катя.
   - И ты можешь это объяснить?
   - Все дело в приспособлениях, которыми пользовались древние для его просеивания. Например, монгольские гончары пользовались шкурами с мелко нарезанными прорехами, а тайские, обычными плетеными корзинами или бамбуковыми ситами.
   - Но анализы показывают, что состав обоих изделий не однороден, так чему ты радуешься?
   - Да он и не должен быть однородным!
   - И у тебя на этот счет, конечно же, есть объяснение? - усмехнулся Виктор.
   - Само собой. Только не у меня, а у Александра Яковлевича.
   - Кать, поосторожней с выводами, ладно. Тут может иметь место простая торговля или вывоз награбленного, либо просто обмен.
   - Конечно, но техника обжига, лепки, окрашивания, нанесения узора, разве не похожи? Я заказала полный каталог гончарных изделий найденных в здешних захоронениях и ты сам увидишь...
   - Мы их посмотрим завтра. Теперь тебе и мне необходимо отдохнуть. Иди-ка сюда, - взяв Катю за руку, он притянул ее к себе на колени.
   Девушка, все еще размышляя о своих черепках и каталоге, машинально повиновалась. Из состояния сосредоточенности ее вывели губы Виктора, прижавшиеся к выбившейся из-за ее ушка пряди волос. Вдыхая едва различимый аромат ее духов, он медленно провел пальцем по ее колену и бедру.
   - Щекотно, - тихо засмеялась Катя, взглянув ему в лицо. Ее глаза блестели от сдерживаемого смеха. В их уголках лучиками разбегались легкие морщинки, делая ее совсем юной.
   - Поедем в отель, - тихо попросил Виктор.
   - Зачем? - удивилась Катя.
   - Когда ты повзрослеешь? - его охватило раздражение. Он не мог понять: она действительно так проста, или морочит ему голову. - Ладно, пошли гулять.
   - В уличные кафешки? - с надеждой спросила Катя, зная, что он предпочитает рестораны с приличной публикой, которая ничем не отличалась от московской. Она же мечтала прикоснуться к местному колориту.
   - В уличные кафешки, - покладисто вздохнул Виктор. - Потому что тебя, никуда больше не пустят в таком виде.
   - Не очень то и надо, - довольно хмыкнула она.
   Они вышли в душный вечер, миновав университетский двор, обсаженный высокими пирамидальными деревьями и аккуратно подстриженными кустами жасмина, чьим густым ароматом был пропитан воздух, и мимо смеющейся группки студентов, вышли на оживленную, шумную улицу, где их оглушила игра уличных музыкантов, смешивающаяся с ревом и сигналами проносящихся машин. Пройдя мимо роскошных витрин, ярких реклам и чопорных швейцаров, с поклоном встречавших разряженных посетителей у освещенных дверей ресторанов, они свернули в тихий переулок.
   Сюда выходили служебные двери офисов, чьи окна сейчас наглухо закрывали опущенные жалюзи. После этого тихого переулка, Катю оглушил гомон и крики продавцов, когда они неожиданно вышли на улицу, буквально утопавшую в цветах.
   Здесь торговали одними цветами. Их разнообразие просто поражало. В этом цветочном царстве можно было приобрести как маленький элегантный букетик, искусно сплетенную цветочную гирлянду, так и целую корзину, искусно составленной цветочной композиции, а то и просто охапку цветов. Из-за одуряющей смеси ароматов у Кати разболелась голова, и они поспешно миновали эту улицу, выйдя туда, куда хотели.
   Теперь, от дразнящих аппетитных запахов, идущих от открытых очагов и лотков, украшенных разноцветными фонариками, раскрашенных тележек у Кати засосало под ложечкой и требовательно заурчало в животе. Тут больше господствовали запахи жареного мяса, специй, жира и пряностей. У очагов, прямо на земле, стояли корзины парного мяса, свежей рыбы, кур, зелени, овощей и разнообразных сортов риса: от белого до бурого.
   Молодые люди остановились у открытого очага, на нем, на большом скворчащем противне, жарились кусочки курицы под банановым соусом. Виктор заказал большой кусок, который им хватило бы с лихвой на двоих, но продавец, энергично принялся настаивать на двух порциях, снижая цену, а когда они уступили, посоветовал взять им по стакану розового вина. Попробовав курицу, Катя поняла, почему к блюду полагалось брать вино - она оказалась такой острой, что ее просто необходимо было чем-то запивать. Свои порции они так и не одолели, выпили вино и поспешно ретировались из-за столика.
   Потом с интересом наблюдали за приготовлением акульих плавников и закуски из лягушек, впрочем не горя желанием их попробовать. Выбрав, место, где было почище и потише они устроились на скамейке за столом, сделав заказ подбежавшему к ним мальчугану.
   - Май сам, прик кхе нуи, на ка, - попроси Виктор. Мальчик закивал головой, блеснув смышлеными глазами и, через несколько минут, вернулся с блюдами, которые ловко стал выставлять перед ними на столик.
   - Пла не теа, - пожелал он им приятного аппетита и отошел.
   Креветочный суп пробовали осторожно. Хотя он не был перенасыщен специями, но остроту курицы сбить так и не смог. Во рту все равно горело.
   - Давай поженимся, - вдруг сказал Виктор, прервав молчание.
   Катя знала, что такой разговор рано или поздно состоится, но все равно была застигнута врасплох, и теперь водила ложкой в своем креветочном супе, не зная что сказать.
   - Поверь, я смогу обеспечить не только наше будущее, но и будущее наших детей, - продолжал он, а она не смела поднять на него глаз.
   - Ты же знаешь, как я к тебе отношусь и что ты для меня значишь, особенно после того как тебя похитили. Скажи что-нибудь...
   Катя положила ложку и вытерла ладони о колени. Проблема была в том, что она не знала как объяснить свое чувство к Виктору. Скорее это была дружба, но и назвать его близким другом было нельзя. Просто ей было легко с ним. Она чувствовала, что он испытывает к ней нечто большее, а он видел, что она все знает и вроде не против питаемых им чувств, а потому оба не торопились. Катя понимала, что дружеская теплота еще не любовь, а его страстность которую он порой не мог сдержать удивляла ее. Ей не верилось, что она может внушить подобное и что такое может происходить с ней. Она же, простите, не героиня киношного сериала или любовного романа. Ну, почему надо было начинать этот разговор так не вовремя?
   - Ты тоже мне не безразличен, - кашлянув, осторожно начала она. - Но сейчас я ничего не смогу тебе сказать... я просто не знаю... давай поговорим об этом, когда все закончится. Когда мы приедем домой.
   - Как хочешь, - сухо отозвался молодой человек и принялся пристально рассматривать прохожих.
   Обиделся. Что поделать если ее дружеское чувство, не смогло перерасти в любовь, как это случилось с ним. Меньше всего она желала разбить ему сердце. Только не ему. Поэтому ей так необходимо время. Быть может, она наконец осознает, что из Виктора получится не плохой муж и ее сердце раскроется ему. Ведь часто бывает, что в браке дружба перерастает в любовь.
   -Что ж, в конце концов, ты мне не отказала, - бодро произнес он, справившись с собой. - Раз надо ждать, то подождем. Может, пойдем отсюда?
   Катя была благодарна ему и посмотрела на него с интересом. Виктор открылся с неожиданной стороны, сумев ради кого-то подавить свой эгоизм, отодвинув свои желания на второе место.
   Они проходили мимо фруктового ряда, когда девушка, соблазненная изобилием невиданных фруктов, решилась попробовать джекфрут и личи, напоминающий виноград и лансу, насчет которой, ее не предупредили, что семечки его горчат и потому несъедобны. Катя отплевывалась до тех пор, пока Виктор не подвел ее к лотку со сладостями. Они наспех купили какой-то белый, рыхлый, похожий на пену, десерт, и сели на лавку за длинный стол с нависающими над ним гирляндами разноцветных фонариков. Странное кондитерское изделие было выложено на одноразовую пластмассовую тарелочку, но ложки к нему, по-видимому, не полагалось и Катя взялась есть руками.
   Пожилая пара туристов, устроившаяся напротив, то ли англичане, то ли американцы, с доброжелательным любопытством, посматривали на них, чем изрядно смущали Катю, которая была не в силах разлепить пальцы от вязкой, тягучей сласти, но она хотя бы, сбила горечь от коварной лансу.
   - Вам понравилось? - вдруг спросила женщина, по-английски.
   - Очень сладкое и липкое, - улыбнулась Катя, показывая склеенные пальцы.
   - Генри эта штука тоже не понравилась, - женщина кивнула на своего спутника с красным, обожженным солнцем лицом, контрастировавшее с седыми волосами. Волосы женщины тоже седые, но с приятным фиолетовым оттенком, были искусно уложенные в короткую прическу.
   - Меня зовут Джудит, а мужа Генри. Мы из Манчестера, - и оба улыбнулись, показывая ровные молодые зубы.
   - Катя.
   - Виктор, - представились молодые люди.
   - Ваш муж так заботлив, - Джудит глазами показала на Виктора, пытавшегося оттереть салфеткой Катины пальцы. - У вас, полагаю, медовый месяц?
   - Если бы, - тяжко вздохнул Виктор, перейдя на английский. - Она мне сегодня отказала.
   - Я не отказала, а только предложила подождать, - объяснила Катя, недоуменно переглянувшимся супругам.
   - Вот, возьмите, молодой человек, - Генри вытянул из чехла, что висел на длинном ремешке на его плече, пластиковую бутылку с питьевой водой. - Смочите салфетку.
   - Ваш жених будет вам хорошим мужем, - с одобрением говорила Джудит, наблюдая как, Виктор, смочив салфетку, снова принялся вытирать пальцы девушке. - Думаю, вы зря ему отказали, дорогая. В наше время не часто встретишь молодых людей, искренне заботящихся, о ком бы то ни было. Молодые - страшные эгоисты. Я права, дорогой?
   - Разумеется.
   - Вот прилипла, - по-русски буркнул Виктор имея в виду то ли сладость, то ли англичанку и бросая смятую мокрую салфетку мимо урны.
   - Спасибо, - поблагодарила их Катя и негромко предложила Виктору. - Хочешь, уйдем?
   - Позвольте узнать: откуда вы, молодые люди? - поинтересовался в это время Генри.
   - Из России.
   - О! Русские! - сразу же оживились англичане. - Мы никогда не имели знакомства с русскими. Вы славные ребята.
   И Генри предложил отметить их знакомство в подходящем местечке. Катя с Виктором переглянулись - не хотелось обижать этих симпатичных непосредственных англичан, да и торопиться, особо, было не куда и они согласились. Тогда новоиспеченная компания дружно снялась с места и загрузилась в "БМВ", припаркованный у тротуара.
   Петляя по улочкам и все время сигналя разносчикам с тележками и моторикшам, Генри рассказывал, что они с Джудит задались целью, если конечно позволит здоровье и финансы, поездить по миру. А в следующем году, планируют поездку в Россию. Начнут, разумеется, с Петербурга, посмотрят Москву и заедут в Нижний Новгород. Виктор пригласил их заглянуть к нему в гости, когда они окажутся в Москве. Генри заверил его, что непременно так и сделает, но если уж и Виктору случиться быть в Англии, то пусть заедет в Манчестер, оттуда рукой подать до деревушки в которой живет Генри. И мужчины обменялись адресами.
   - Смотри, что делается, - наклонился к Кате Виктор. - В Англии деревенским поездить по белу свету, как нечего делать.
   "БМВ" мягко притормозил у небольшого, средней руки ресторанчика, над дверью которого горела подвижная неоновая вывеска, изображающая танцовщицу, чьи бедра ходили, вправо-влево и вошли в прохладу его зала. Предупредительный метрдотель, одетый во все белое, с чалмой на голове, провел их к свободному столику, вокруг которого они и устроились. Прежде чем просмотреть меню, Катя с интересом огляделась.
   В интерьере преобладал сочный красный цвет, разбавленный золотом отделки. На каждом столике, застеленном белой скатертью горела медная, начищенная до блеска арабская лампа. Но, несмотря на сочную роскошь, публика была одета довольно просто. Катя расслабилась и взялась за карту меню. Указанные цены, приятно поразили своей доступностью, а вот названия блюд настораживали. Они никак не вязались с едой и вызвали у Кати недоумение. Как, скажите, есть блюдо под названием "Копыта белой лошади"? Она взглянула на Виктора: тот озабоченно морщил лоб, явно не решаясь на чем-либо остановиться.
   - Вы выбрали, что-нибудь? - улыбнулся им Генри и рассмеялся, увидев их растерянность. - В первый раз, побывав здесь, мы с Джудит оказались в том же положении, что и вы. Позвольте мне сделать заказ за вас.
   Естественно молодые люди охотно положились на него в этом деле, а, попробовав кушанье, Виктор заметил Кате, что их названия намного замысловатее самих блюд с их кисло-сладким вкусом. Но вот вино, что им подали, оказалось тонким и пряным. Его, по словам Генри, изготовляли только в одной местности Таиланда, куда из Франции, в свое время, завезли виноградную лозу.
   Общая беседа за столом, как-то, сама собой разбилась: Генри с Виктором обсуждали проблемы мировой политики, которые тут же решали, а Катя, затаив дыхание, слушала рассказ Джудит о таинственной и жуткой пещере в джунглях Таиланда.
   - Где-то на севере-западе от устья реки Квай в джунглями в 1992 году, пропала антропологическая экспедиция из США. Само место пользовалось у местных жителей дурной славой и, они старались, вообще, не упоминать о нем. Все, что о нем смогли узнать фаранго, было то, что с незапамятных времен, в этих местах, обитало племя колдунов-каннибалов, и что в какой-то таинственной пещере, они совершали свои магические обряды. Местные проводники отказались вести в эти края первую экспедицию, а потому янки решили идти дальше самостоятельно. Пошли и исчезли. Следующая экспедиция, посланная на поиски пропавших, нашла легендарную пещеру, полную древних и не очень скелетов, а рядом тела своих предшественников. Все останки объединяло одно - они погибли от того, что их грудные клетки и черепа были раздавлены. Осмотрев пещеру и окрестности, экспедиция разбила лагерь неподалеку, забрав тела своих товарищей. Все те три ночи, что они стояли лагерем, со стороны пещеры раздавались странные лязгающие звуки, похожие на дробный стук молоточков. Но на следующее утро, в пещере не было обнаружено, хоть что нибудь похожее на пребывание человека, только скелеты были вымазаны кровью и перевернуты. Три ночи подряд повторялись эти звуки с той лишь разницей, что янки слышали их все ближе и ближе к лагерю. Двое: глава экспедиции и его помощник, вооружившись пистолетом и кинокамерой, решили подежурить ночью у входа в пещеру. Этой ночью оттуда слышались те же звуки и, теперь можно было различить, что издают их, стучащие кости, а на утро участники экспедиции нашли их изувеченные тела. Это произвело такое жуткое впечатление, что оставшиеся, захватив трупы соотечественников, покинули страшное место. Правда, один смельчак, проходя мимо пещеры, посветил фонариком внутрь. Он увидел, что древние пожелтевшие кости были опять перемазаны свежей кровью. Об этой истории, естественно, никто и нигде официально не сообщал. Вы же понимаете...
   - Дорогая, зачем ты пугаешь Кэти? - вмешался Генри. - Посмотри, она очень напугана.
   - Ох, простите, милая, но вы слушали с такой детской впечатлительностью, что мне самой стало не по себе.
   Они рассмеялась, но зазвучавшая музыка отвлекла их.
   На освещенную круглую сцену, высившуюся посреди зала, вспорхнула танцовщица в шароварах из прозрачных лент и узеньком топе, явно, тесноватом для ее роскошной груди. Под ритмичный бой барабанов, подняв руки над головой, стоя на месте, она начала неспешный танец живота и бедер. Постепенно их подрагивание перешло в волнообразные движения, то замедлявшееся, то убыстряющееся в такт музыке. Вдруг она принялась кружится на месте выгибаясь всем телом, так, что ее длинные волосы касались пола. В барабанный ритм, вплеталось мелодичное позвякивание монист и крохотных колокольчиков на браслетах, что обхватывали ее запястье и щиколотки босых ног.
   Напористая чувственность танцовщицы, эротизм танца, вместе с легкой, обещающей улыбкой, бил в голову сильнее шампанского. Она кружилась не сходя места. Ее гибкое роскошное тело было создано для этого танца, а танец для нее. Ее бедра непрерывно двигались, тогда как торс оставался неподвижным. Неожиданно она на цыпочках, семеня, встряхивая браслетами и поводя бедрами, спустилась со сцены в зал. Не прекращая танца, она кружилась среди столиков ни разу не задев ни один из них. Мужчины не отрывали от нее восхищенных глаз.
   Неожиданно, она остановилась возле Виктора. От ее черных разметавшихся волос веяло ароматом ванили. Частое позвякивание браслетов смолкло и она, словно райская сказочная птица опустилась к нему на колени, обвив его шею руками. Бой барабанов стих. Танец был окончен. Девушка грациозно поднялась и, улыбаясь, кланялась зрителям, снисходительно относясь к буре аплодисментов. Старалась, естественно, мужская половина зала. Виктор встал и галантно поцеловал ее руку. Улыбнувшись ему, она по-хозяйски взяла его под локоть и повела за собой, не удосужившись, взглянуть на тех, кто сидел вместе с ее избранником. Она сделала свой выбор - остальное ее не интересовало. И кто бы смог отказаться от ее приглашения? Виктор не смог.
   - Я провожу ее, - все же успел он обернувшись, поспешно бросить Кате.
   Ошеломленная произошедшим, Катя смотрела им вслед: танцовщица жестом отклоняя приглашения с других столиков, шла с Виктором к служебному выходу, под завистливые взгляды мужчин. Чувство неловкости обострилось настолько, что Кате казалось, будто все сидящие в зале, кто с насмешкой, кто с осуждением, а кто и с сочувствием, смотрят на нее: на ее мятые шорты, топик неопределенного цвета, на волосы, перетянутые махровой резинкой. Ее лицо горело от унижения, и она, схватив бокал с минералкой, залпом выпила его. Еще мучил стыд от того что вместе с ней в щекотливом положении оказались Джудит и Генри, явно не меньше ее растерянные и смущенные произошедшим.
   Катя понимала, что лучшее для них это, извинившись и сославшись на неотложные дела, уйти, но, может быть, минуту другую они посидят с ней соблюдая приличия, чтобы не так вот сразу, бросить ее. Виктора, она, конечно, дожидаться не будет, и Катя начала лихорадочно прикидывать, хватит ли у нее денег расплатиться за них обоих.
   - Э...э вы ведь, как я понял, тоже здесь как туристы? - не впопад сказал Генри, чтобы хоть как-то, прервать тягостное молчание. Катя, с пунцовыми щеками, не понимающе посмотрела на него. Джудит, пресекая неуклюжие попытки мужа поддержать девушку, положила свою сухую маленькую ладонь на ее руку:
   - Мы дадим Виктору пять минут, - твердо сказала она. - Если к тому времени он не вернется, мы уйдем отсюда все вместе.
   - Дорогая, нельзя ли потише, - мягко заметил ей Генри. Джудит, не глядя на него, произнесла, словно припечатала:
   - Мужчины!
   Опустив голову, Катя молила Виктора побыстрее вернуться, чтобы пресечь домыслы Джудит, которые с каждой минутой перерастали в уверенность.
   Жестом подозвав официанта, Генри стал расплачиваться и Катя, встряхнувшись, расстегнула свою сумочку, вынув из нее всю наличность, что имелась при ней.
   - Нет, Кэти, не надо, - остановила ее Джудит. - Я не позволю девушке расплачиваться за парня, который ушел с другой, - и она с вызовом взглянула на официанта, стоящего с невозмутимым видом, будто он был в чем-то виноват. - Мы все оплатим, Кэти. Не возражайте! Я и Генри чувствуем себя виноватыми в том, что затащили вас сюда.
   Кивнув, Катя украдкой, взглянула на часы. Было ясно, что Виктор уже не придет и оставалось надеяться, что он сумеет без приключений добраться до отеля. Малодушно, прячась за спинами англичан, она покинула ресторан. Ее новые друзья довезли ее до отеля, перед этим проплутав по лабиринтам незнакомых улиц и улочек, потому что Катя не могла толком объяснить, где же находиться отель, пока Генри не развернул карту Чиангмая. Прощаясь, Джудит сжала Катину руку и шепнула ей на ухо:
   - Как вы правы, дорогая, что отказали ему.
   Открыв дверь своего номера, она обнаружила в нем Зою, устроившуюся в кресле с ногами. Ее лодочки валялись на ковре рядом. Она, щелкая пультом, перескакивала с канала на канал. На журнальном столике стояла початая бутылка вина и пустой бокал. Увидев Катю, она выключив телевизор, отложила пульт и поинтересовалась:
   - Где ты была?
   - Работала.
   - До двенадцати ночи?
   Катя кинула ключи и поясную сумочку на тумбочку и устало плюхнулась на диван:
   - Мы с Виктором немного поболтались по улицам. Познакомились с симпатичными англичанами и отметили наше с ними знакомство в каком-то ресторане.
   - Я рада за вас. Значит Виктор у себя в номере?
   - Нет.
   - Что нет?
   - Виктор остался в ресторане.
   - Не поняла. Ты что же вернулась одна?
   - Меня подвезли Джудит и Генри.
   - А Виктор?
   - Остался в ресторане.
   Зоя помолчала.
   - Вы что поссорились?
   - Зоя, с ним все будет в порядке. Он не маленький.
   - В самом деле? А Александр Яковлевич? Не лги мне Арухманова! Что произошло?
   Катя молчала. Кто, скажите на милость, сможет выдержать натиск Зои.
   -Я спать хочу, - сделала Катя попытку отделаться от ее расспросов. - Давай поговорим завтра.
   -Нет, сейчас ! - отрезала Зоя и вдруг ее лицо прояснилось от озарившей ее догадки. - Шлюха?
   -Танцовщица, - пробормотала Катя, поняв, что запираться не было смысла -- Зоя рано или поздно все равно дознается.
   - Подонок! - процедила Зоя. - Тут мозги едут, на носу выставка. Вот ты написала речь? Нет? Чудесно!
   -Не переживай. Завтра к утру объявится Виктор, а я напишу речь.
   Побарабанив длинными глянцевыми от красного лака ногтями по подлокотнику кресла, Зоя, немного подумав и взяв себя в руки, смягчилась:
   -Ладно, пойду в бар. Все равно не усну. Хочешь со мной?
   -Нет, Зой, я очень устала
   -Ну, хорошо, - Зоя спустила ноги с кресла и сунула их в лодочки. - Все, хочу спросить: про какие еще семь ящиков, выспрашивает здешняя ищейка? Якобы у нас их оказалось не три, а десять? Ты не в курсе?
   Катя покачала головой. Конечно, Зое все следовало рассказать, но не сейчас. У Кати просто не было на это ни сил, ни желания. Когда Зоя ушла, она, скинув с себя все, приняла душ и повалилась в постель. Последней ее мыслью, прежде чем погрузиться в сон, была о том, что Зоя права и ей надо бы похудеть.
  
   Глава 5
  
   Катя сидела за столиком открытого кафе и думала, что день, скверно начавшийся и так неважно продолжающийся, похоже вообще, закончится дерьмово. Знать бы хоть, где подстелить соломку.
   В этот раз ей удалось сбежать от всех и прежде всего от Зои. Еще донимала жара. Бамбуковые стулья и столик нагрелись на солнцепеке, несмотря на натянутый над ними разноцветный тент. Мысли ворочались вяло, а влажное тело было липким, словно подтаявший брикет мороженого. Рядом с исписанными, исчирканными листами, и нарисованным на одном из них буддийским монахом, на столике высился стакан уже теплого фруктового пунша с растаявшими в нем кусочками льда. Изнывая от жары, Катя потягивала приторный напиток в который раз пробегая глазами написанное, пытаясь сосредоточиться на тексте. Но все ее потуги, чтобы речь вышла боле менее сносной, оказались напрасными. Тихий, прохладный номер отеля, был бы идеален для работы: там она смогла бы сосредоточиться и накропать что-нибудь приличное, а здесь среди уличной толчеи, криков авторикш, смеха и незнакомой речи, раздававшейся вокруг, все здорово отвлекало. Из кухни кафе доносился дразнящий аромат выпечки и, может быть, поэтому у нее получилась на редкость скучный и сухой конспект.
   Если бы не Зоя, доставшая ее, уже с утра! Посмотрев, на оторвавшийся у носка сандалии ремешок, Катя вспомнила безупречно элегантную Зою, с которой столкнулась, когда та с решительным видом шла к номеру Виктора - объясняться. Через четверть часа она присоединилась к Кате в ресторане отеля, заказав себе крохотную чашечку густого черного кофе и грейпфрутовый сок, после чего основательно взялась за нее саму. Выяснив, что Катя собирается проводить выставку в своем единственном льняном костюме, Зоя просто взвилась, и Катя узнала, что не патриотка, раз решила представлять страну в затрапезном виде, а не соответствовать публике, перед которой должна будет предстать.
   У бара появился Виктор и Катя помахала ему рукой, подзывая его к столику, что просто взбесило Зою. Она язвительно поведала Кате, что у той нет самолюбия и, что Катя так и не сделала никаких выводов из вчерашнего. На замечание девушки, что они с Виктором не маленькие, чтобы дуться друг на дружку и, наверное, он уже все понял и ему вполне достаточно ее, Зоиного, выговора, та оскорбилась: почему, после того как он так поступил с нею вчера, Катя его же еще и защищает. Вот сама Зоя, никогда не бегала и не собирается бегать перед мужиками на цыпочках. И уже когда Катя поднялась, чтобы ехать в университет, обреченно вздохнув, заявила, что, похоже, никого, кроме нее не интересует как пройдет выставка и пройдет ли она вообще. Поэтому Катя покорно, прихватив деньги, отправилась с ней по магазинам, чтобы подобрать нечто, что "соответствовало публике".
   Из этого, нелегкого испытания, она вышла измотанной, но с довольной Зоей и с платьем для коктейля, которое удовлетворило обеих. Их поход завершился на улочке, состоящей из одних ювелирных магазинчиков. Предварительно проинструктировав Катю, чтобы она не вздумала покупать здесь серебро из-за его низкого качества, Зоя приобрела золотой кулон с изумрудной вставкой и золотой браслетик, что значительно улучшил ее настроение. А у Кати появились две ослепительно белые жемчужины - сережки, покоящиеся в бархатном футляре. Вернувшись в отель, они узнали, что Катю спрашивал Саванг Ку и очень огорчился, в который раз, разминувшись с ней.
   Раскладывая в своем номере покупки, Катя удивлялась, что за напасть такая, что им с Савангом никак не удается пересечься, а поскольку для нее он был подозреваемым номер один, она объяснила это его же изощренной игрой, хотя меньше всего сама верила в подобное объяснение. В конце концов, когда они встретятся и поговорят с этой ее головоломкой "угадай-ка" будет покончено.
   За обедом Катино настроение упало, когда она заметила, что на столе совсем нет десерта. Зоя напомнила ей о новом платье, заметив, что с Катиной любовью к сладкому у нее, через денек другой, из него начнет вываливаться живот, а потому, пусть и не мечтает ни о каких десертах, к тому же, через час они обе отправятся в тренажерный зал, после чего займутся составлением речи. Это было уже слишком.
   - Нет, - Катя решительно поднялась из-за стола. - Сначала я займусь речью, а потом уже всем остальным.
   И вот теперь, изнывая от жары, она пьет отвратительный теплый пунш в уличном кафе и вымучивает мало-мальски сносную речь.
   Можно было бы укрыться в университетской лаборатории, если бы не риск столкнуться с Виктором один на один. Начнется выяснения отношений, оправдания, объяснения - до работы ли тут будет. Всю эту ночь она плохо спала, беспокоясь о нем, пока под утро не звякнула ему в номер и только услышав его, хриплый со сна голос, успокоилась и вздремнула на несколько часов. Кто его знает, что могло случится с одиноким туристом на ночных улицах чужого города. Хорошо если только обдерут как липку. Катя извертелась от тревоги на своих влажных простынях, - было жарко, - вспоминая об участи Александра Яковлевича...
   Мучимая душной бессонницей, она думала о том, что ее обидело вовсе не то, что Виктор ушел с другой, а то что он бросил ее одну в незнакомом месте с незнакомыми людьми. Хорошо, что это еще оказалась чета славных англичан. Может из-за них то он и расслабился, справедливо решив, что они не оставят Катю на произвол судьбы. С другой стороны, она ведь не маленькая и не будь их рядом, смогла бы сама добраться до отеля, взяв такси. Наверно, будь так, было бы легче, потому что очень было неприятно и неловко перед Джудит и Генри.
   Хотя поступок Виктора не задел ее ревностью, она все равно не понимала его. Как-то ненормально, что сделав ей предложение, он тут же, на ее глазах, ушел с другой. Ей бы хотелось услышать, как Виктор объяснит случившееся. Просто интересно, думала она, а может дело в ней самой? Может это с ней, что-то не так? Повел бы себя так Виктор, например, с Зоей.
   Только можно ли будут верить его объяснениям, потому, что Виктор, насколько успела узнать его Катя, всегда был склонен во всем винить окружающих. Выходило, что он просто изнемогал в борьбе со всяческими обстоятельствами, которые всегда оказывались сильнее его. Однако же если у него, что-то вдруг получалось, или он чего-то неожиданно добивался, то Виктор со снисходительной медлительностью, умудренного опытом мэтра, уверял, что у него всегда все под контролем.
   Запиликал мобильный и сидящие в кафе задвигались, извлекая свои сотовые на свет божий.
   - Слушаю.
   - Госпожа Арухман?
   - Да.
   - Вас беспокоит... - и по своей, безбожно обкромсанной фамилии, Катя узнала следователя с трудно произносимой фамилией.
   Он официально уведомил ее, что гроб с телом Александра Яковлевича, будет завтра отправлен на родину с аэропорта Чиангмая, таким-то рейсом, церемония же прощания состоится во столько-то. Поблагодарив его, Катя отключилась и принялась сосредоточенно вычеркивать слишком заумные научные термины, не переводимые на английский. От невеселых мыслей, что предстоит еще переписать всю речь на английский, ее снова отвлек мелодичный зов сотового и спокойствие соседних столиков вновь было нарушено. Кто-то слишком уж торопливо принялся разыскивать в сумке свой мобильник.
   - Слушаю, - тут же отозвалась Катя, чей сотовый лежал на столе, у нее под рукой, приготовившись слушать сбивчивые извинения Виктора - его имя высветилось на дисплее трубки.
   - Это Саванг, - раздался голос китайца с присущим ему характерным акцентом. - Я все утро пытаюсь вас отыскать, но вы, Катя, как всегда, неуловимы. Как продвигается ваша работа над докладом? - вежливо поинтересовался он.
   - Если честно, то с трудом. Но откуда вы звоните? У меня показывает номер Виктора.
   - Я звоню с его сотового. Катя, нам надо увидеться.
   - Хорошо. Я в кафе у...
   - Сейчас я, к сожалению, занят с господином N., - перебил ее Саванг, - после еду оформлять и забирать кое-какие бумаги для отправки тела г-на Тихомирова в Россию, но вечером жду вас по адресу... - и Саванг по слогам продиктовал свой адрес, который Катя быстренько накарябала на клочке бумаги.
   - Но почему бы вам тогда не приехать ко мне в отель? - спросила она, не уверенная, что сможет найти Саванга по этому адресу.
   - Я опять не застану вас в номере, а мне нужно поговорить с вами наедине. Понимаете? Не хотелось, чтобы нам мешали. Это очень важный разговор.
   - Я буду, - пообещала Кат и Саванг, попрощавшись с ней, отключился.
   Раздумывая над разговором с ним, Катя рассеяно раскрашивала монаха с посохом и гирляндой цветов на шее.
   Итак, он пригласил ее к себе домой поздним вечером. Ловушка? Но тогда бы, он постарался договориться об их встрече без свидетелей, а не звонил с сотового Виктора. А может, он потихоньку стащил его у Виктора, чтобы после разговора с ней подбросить телефон ему обратно.
   Лежащий возле ее руки телефон опять завибрировал знакомой мелодией. Кому-то еще не терпелось поговорить с ней? Катя испуганно прикрыла его ладонью. Теперь за своими мобильниками дернулись те, кто только что занял столики в кафе. Остальные лишь повернулись на уже знакомую мелодию дозвона.
   - Сори, - смущенно улыбнулась Катя своим соседям. Тайцы с вежливыми улыбками закивали в ответ и успокоенная их доброжелательностью, Катя поднесла трубку к уху.
   - Почему ты не отвечаешь? У меня не так много денег на счету? Где ты вообще? - накинулась на нее раздраженная Зоя. - Тебя Саванг обыскался и из полиции спрашивали. Я дала следователю номер твоего мобильного. Ты знаешь, что завтра мы должны быть в аэропорту, чтобы проводить Александра Яковлевича? Потом предстоит подумать, как выгодно расположить наши черепки и горшки, чтобы они имели хоть какой-то вид. Еще я хотела бы знать в каких туфлях ты будешь.
   - Туфлях? - ничего не поняла Катя. Какие черепки? Какие туфли?
   - Очнись! У тебя есть подходящие к новому платью туфли? Ты где сейчас?
   - Конечно же, есть... те черные, в которых я прилетела сюда из Москвы. Сама-то ты, откуда звонишь?
   - Сижу у бассейна, но в воду зайти не рискую. Столько народу... Что?! Ты имеешь в виду тот ужас, на низком толстом каблуке?! Тогда уж лучше надень лапти.
   - Хорошо, хорошо... я их не одену. Успокойся. Лучше скажи: ты помирилась с Виктором? Нам сейчас не до глупых обид.
   - Кто сказал, что я обижаюсь? Просто не собираюсь потакать его кобелизму. Я одного не пойму: зачем вы все сюда приехали? Чтобы развлекаться? Хочешь знать, чем он занимался полдня? Трепался в баре с Саванго, а как только увидел меня, удрал в свой номер и до сих пор носа оттуда не показывает. А я сижу здесь... Просто счастье, что я вовремя вспомнила о твоих туфлях. Где ты? Я подъеду.
   - Не стоит, Зой... тем более я сейчас ухожу на осмотр в больницу. Встретимся за ужином, - и Катя быстренько отключилась. Ну вот, еще и туфли на ее голову.
   - Желает ли, мадам, заказать еще что-нибудь?
   Катя подняла глаза на подошедшего к ней официанта, который до того обслуживал соседние столики и на миг замерла, позабыв обо всем. По тайским меркам, этот парень был довольно высок. На смуглом гладком лице блестели темные миндалевидные глаза, смотревшие с предупредительным вниманием. Сочные, четкого рисунка губы, улыбались. Точеный тонкий нос имел едва заметную горбинку. Этот сукин сын, уже привык к тому впечатлению, что производил на женщин и, пользуясь им вовсю, склонился к Кате:
   - Рекомендую коктейль из холодного фруктового сока, мороженого и взбитыми сливками. Если мадам пожелает, можно добавить кусочки ананаса и киви, а сливки посыпать шоколадной крошкой.
   Помилуй, Господи! Прямо змей-искуситель. Понимает, что отказаться просто нет сил.
   - Э... э... я ...мне... - ответ, был не то чтобы неопределенный, он больше походил на вульгарное блеяние, отчего Катя смутилась еще больше и залилась краской.
   Девушка, занимавшая соседний столик, сочувственно смотрела на нее, а ее худосочный парень с тощенькой шеей и прыщавым лицом - иронично.
   - Уверяю вас, этот коктейль не нанесет ущерба вашей фигуре, но отлично утолит жажду, - дожимал красавец официант, склонившись к ней еще ниже, так что она ощутила запах его парфюма.
   Смотря на движение его губ, Катя, как завороженно, кивнула. Бессовестно пользуясь своей неотразимостью, почти против воли, вырвав заказ у клиентки, он тут же поспешил выполнять его, а Катя, освободившись от его чар, уже пожалела о сделанном заказе. Все-таки, как ни крути, а Зоя права: нельзя злоупотреблять сладким. Может оставить деньги и уйти, покосившись на соседний столик, подумала она. Нет, лучше, когда принесут коктейль, она просто откажется от него и все. На то этот парень и официант, чтобы обслуживать капризных туристов. Вот!
   Взяв мобильный, она нашла номер Виктора.
   - Слушаю.
   - Привет.
   - Катька? Кать, это правда ты? - не сразу поверил он. - Кать, я хотел объяснить... только, прошу тебя не отключайся. Ладно?
   - Что ты сейчас делаешь? - перебила она его.
   - Я? Вообще-то я с N. в лаборатории. Надеялся, что застану здесь тебя.
   - Подожди... Как в лаборатории? Зоя только что сказала, что ты не выходишь из своего номера.
   - А я ушел "огородами" через служебный вход, пока она нежилась у бассейна. Достала уже.
   - Знаешь, Вить, - еще не до конца уверенная, стоит ли об этом говорить, начала Катя, - я оказалась в такой же ситуации, как и ты вчера в ресторане. Словом я тоже не смогла устоять и ...
   - Что!!! Сейчас же домой... в отель! Нет, погоди... где ты? Я сам приеду и убью гада! Где вы? Он к тебе пристает?
   - Прекрати и выслушай меня! Никто ко мне не пристает. Я сижу за столиком в какой-то кафешке совсем одна...
   Подошедший официант, снял с подноса высокий стакан коктейля с шапкой крепко взбитых сливок, с едва видневшейся из нее соломинкой, не подозревая о том, какая опасность только что его миновала. Катя расплатилась с ним, не скупясь на чаевые, продолжая слушать Виктора:
   - Тогда, что ты имеешь в виду, говоря, что наши ситуации схожи? Подожди... - он что-то сказал в сторону по-английски и, перейдя на русский, объяснил Кате: - Я малость перепугал N. Он решил, что с тобой опять что-то случилось, так что я передаю ему трубку, поговори с ним, чтобы он успокоился. Да-а, умеешь ты поднять людям адреналин.
   Приятный баритон г-на N. поприветствовал ее и выразил желание поскорей увидеться с ней. Оказывается, он и Виктор осматривали аудиторию для предстоящего мероприятия и хотел выслушать ее мнение на этот счет. Получив ее обещание, если не сегодня, то завтра с утра непременно быть в университете, он передал трубку Виктору.
   - Ну что, вернемся к нашим соблазнам? - уже спокойно проговорил Виктор. - Что за история в кафе? Ты с кем-то познакомилась?
   - Нет. Просто в официантах здесь работает змей-искуситель. Этот парень соблазнил меня на жуткий коктейль со сливками и мороженым. Пока я к нему не притронулась, но, кажется, не устою. Понятно?
   - Мороженое и сливки! - фыркнул Виктор и вздохнул: - Когда мое "мороженое" сняло блестки и отклеило ресницы, у меня пропал весь "аппетит". Так, что свой коктейль можешь и не пробовать, только разочаруешься. Тебе лучше всего уйти оттуда. Знаем мы этих официантов, - он помолчал и опять вздохнул: - Прости, Котенок. Понять не могу, что на меня нашло. Я скотина, что оставил тебя, но... ты ведь словно дитя малое, а я уже был на взводе... - опять молчание. - Ты, нисколечко не ревнуешь?
   - Ну-у... - протянула Катя, обдумывая такой ответ, который не обидел бы Виктора. - По-моему, Зоиной ревности хватит на десятерых.
   Виктор отозвался не сразу.
   - Ты знаешь... ну ее ко всем тайским демонам. Скажи, ключ от склада у тебя?
   - Ты, что не мог спросить его у Саванга?
   - А он у него есть? Ладно... встретимся сегодня в баре?
   - Я ужинаю с Зоей.
   - Тогда после ужина? Идет? Нам нужно поговорить.
   - Хорошо. Пока.
   Она отключилась, отметив, что телефон вот-вот разрядится и тут он засигналил снова. Кафе уже спокойно повернулось в ее сторону. Никто не делал попыток отыскать свои мобильники, а Катя с удивлением разглядывала свою молчащую трубку.
   Из-за столика, стоящего, возле увитой зеленью оградки, поднялся пожилой таец. Подняв указательный палец, он привлек внимание сидящих к себе. В другой руке он держал, настойчиво трезвонивший мобильник, давая понять, что монополия девушки фаранго разрушена и теперь, наконец, позвонили кому-то еще. Под общий смех и аплодисменты, он поклонился и уселся рядом со своими двумя чадами в ярких футболках и бейсболках, с перемазанными мордашками, доедавшие по большой порции шоколадного мороженного, и принялся разговаривать по сотовому.
   Катя, улыбаясь, спрятала свой телефон в поясную сумочку, сгребла в стопку исписанные и изрисованные листки, оставив нетронутым коктейль с подтаявшим мороженым и осевшими сливками. Поколебавшись, она все же сделала три внушительных глотка. Несмотря на уверения разочарованного Виктора, ее коктейль оказался восхитительным. Довольная, она вышла из-под тента на солнцепек.
   А в дверях кафе красавец официант, проводив ее взглядом, пошел к телефону. Быстро переговорив по нему, он сорвал с себя фартук и вышел из кафе через заднюю дверь.
  
   * * *
   Как Катя не спешила на осмотр к доктору, она все же остановила такси у супермаркета, где купила коробку конфет и бутылку дорогого коньяка.
   - Савадати кап, - поприветствовала она доктора, входя в его кабинет.
   С улыбкой, ответив на приветствие, он начал осмотр. Состояние своей пациентки он нашел удовлетворительным, но посоветовал не сидеть на солнцепеке и не переутомляться. Коньяк он принял просто, поблагодарив Катю и шутливо заявив, что это не освобождает ее от выполнения его рекомендаций.
   А вот передать свой презент Маоне оказалось сложнее. Из пространных объяснений администратора, Катя поняла, что следует подняться на третий этаж и искать ее там, но оттуда ее отправили на четвертый, уверяя, что Маона именно там, а с четвертого вдруг отослали на второй. Вдоволь набегавшись по этажам, Катя встретила ее с лотком медицинских инструментов, идущей по коридору четвертого этажа. Увидев Катю, она обрадовалась, но предназначенную для нее коробку конфет, смущенно отнекиваясь, взяла не сразу. После, она проводила Катю к выходу где они тепло попрощались.
   Уже порядком стемнело и Кате надо было поспешить, чтобы вовремя быть у Саванга. Поймав такси, она вынула из кармана шорт бумажку с адресом и медленно прочла его, от чего развеселившийся шофер еще долго смеялся, качая головой. Такси влилось в общий гудящий, чадящий и поминутно сигналящий поток автомобилей и прочно встало в пробке из которой выбирались по черепашьим медленно. Но ей повезло с шофером. При первой же предоставившейся возможности, он свернул в переулок и принялся петлять по лабиринтам улочек в обход забитой транспортом магистрали, чтобы наконец добраться до указанного фаранго адреса. Пришлось им пережидать и процессию буддийских монахов в оранжевых балахонах, увешанных гирляндами цветов, что неторопливо двигалась под слаженное заунывное пение, повторяя монотонный речитатив под ритмичный бой маленького барабана.
   Вскоре такси получило возможность, хоть и медленно, двигаться дальше. Шофер отмахивался от мальчишек, что назойливо лезли чуть ли не под колеса, предлагая протереть стекла автомобиля. Но когда уличные торговцы, разглядев в такси фаранго, пытались всучить ей свой дешевый товар, просовывая в окно то часы, то статуэтки, то связки бус, его терпение лопнуло. Высунувшись, чуть ли не по пояс из машины, он начал ругаться, угрожающе размахивая руками и нетерпеливо хлопать ладонью по дверце. Из узких улочек, где едва могли разъехаться два автомобиля, кое-где освещенных уцелевшими фонарями или светом, падающим из окон одно - двух этажных домов, они выбрались на широкое, свободное шоссе, развив нормальную скорость.
   По обе стороны дороги, потянулись коттеджи и особняки с подземными гаражами, ухоженными садами и двориками, обсаженными клумбами роз. Здесь не было пробок, сумасшедшего столпотворения машин и людей. Они попали в тихий респектабельный район Чиангмая. Катя с интересом оглядывалась, уже догадавшись, что Саванг пригласил ее к себе домой.
   Такси остановилось на тихой безлюдной улице у двухэтажного особняка. Шофер махнул в сторону ажурной кованой решетки ворот, где на калитке поблескивала при свете фонаря медная табличка и произнес адрес Саванга Ку.
   Расплатившись с ним, Катя вышла из машины, подошла к калитке и нажала на латунную кнопку звонка. Такси, развернувшись, уехало, оставив ее одну на пустынной, темной улице. Катя еще раз нажала на звонок, прижимая к себе исписанные листки доклада и немного подождала. Из-за решетки, увитой плющом она видела, что одно окно в доме освещено и позвонила уже настойчивее, но так никого не дождавшись, толкнула калитку и пошла по вымощенной плитами дорожке к дому. Фонарь золотистым светом заливал крыльцо и ей показалось, что входная дверь красного дерева чуть приоткрыта. Она постучала.
   Очень странно, что Саванг не слышит ее звонка, ведь он должен ждать ее. Может, обстоятельства его сложились так, что он еще не вернулся? Катя огляделась. Вокруг стояла чужая душная ночь. Такси давно уехало. На улице ни души. Если бы не освещенное окно, Катя не стала бы предпринимать попыток достучаться, и потом, она не представляла, как сможет выбраться отсюда сама. Для того, чтобы снова вызвать такси, нужно было позвонить. Ну, хорошо. Если самого Саванга нет дома, то может быть прислуга или кто там у него есть, пустит ее к телефону, чтобы она смогла вызвать сюда такси. Она принялась стучать. От ударов Катиного кулачка, дверь подалась и тихо отворилась в темный холл.
   - Саванг! Эй, есть здесь кто-нибудь! - громко позвала Катя, встав на пороге. - Можно мне от вас позвонить?
   Ей ответила гулкая тишина пустого дома. Она нерешительно вошла, пытаясь определить где здесь может быть включатель, как вдруг различила едва уловимый звук.
   - Эй! - снова позвала Катя. - Триллер, да и только! - недовольно нахмурилась она, осторожно продвигаясь в темноте в ту сторону, откуда, как ей казалось она, что-то слышала. Ей совсем не нравилось, то что она вломилась в чужой дом и беспрепятственно разгуливает по нему. Неправильно это.
   В коридорчике, что выходил в холл, из-под одной из двух дверей пробивался слабый свет. Она постучалась в нее и приоткрыла.
   Ожидая ее в своем кабинете, Саванг, видимо уснул, положив голову на раскрытый каталог "Керамика Юго-Восточной Азии".
   - Саванг, проснитесь. Мне пришлось задержаться. Вы уж простите, но я угодила в пробку, - подошла к нему Катя, и чтобы разбудить, легонько встряхнула за плечо, но вдруг остановилась, не сразу осознав, что видит перед собой развороченный затылок Ку.
   "Но... но это... не может быть Савангом" - думала Катя, озадаченно разглядывая ворот его белой рубашки, влажно блестевший от пропитавшейся темной крови. Ее затрясло и она, зажав рот рукой, преодолевая головокружение и дурноту, начала искать глазами телефон, не смея шевельнуться, не смея снова взглянуть на Саванга. Надо было срочно звонить в полицию. Но в полицию звонить не пришлось, она уже, слава богу, была здесь: в дверях кабинета стоял следователь с труднопроизносимой фамилией. От вида его круглой физиономии с добродушной улыбкой, Катя понемногу начала приходить в себя. Темнели подмышками его рубахи темные пятна пота. Он ободряюще кивал ей.
   - Это... это Саванг... - дрожа, начала объяснять ему Катя, показывая на тело китайца, все еще до конца не веря в происходящее. Слова давались с трудом и от того она, едва собираясь с мыслями, пытаясь осознать и поверить в происходящее, медленно проговаривала их. - Я только сейчас приехала... Думала, он спит, а он... не дождался меня... Он...
   Следователь кивал и, улыбаясь, шел к ней, вытянув руку, чтобы поддержать, если она вздумает упасть без чувств. А она действительно была к этому близка.
   - Со мной все в порядке... - кое-как собралась, взяв себя в руки, Катя и перешла на английский, сообразив, что все это время говорила по-русски.
   Она хотел объяснить ему, что Саванг кажется мертв... вот он лежит... но вздрогнула от тихого хлопка, раздавшегося от двери.
   Так же, как Катю, он удивил и следователя. Вздрогнув, он с изумлением смотря на девушку, начал оседать и повалился на пол, так и не изменив удивленного выражения лица.
   - Это... - Катя топталась на месте, не в силах осмыслить все то, что сейчас, словно на замедленной пленке, происходило на ее глазах. - Но вот и вы... - бормотала она, глядя как под его головой растекается темная лужа крови.
   Но почему..? Это был выстрел? Теперь ее тоже убьют? Эти вопросы вяло ворочались в ее сознании, пока она не посмотрела на дверь: кто-то стоял в темном проеме, наведя на нее пистолет. В ней заговорил мощный инстинкт самосохранения, который помог выжить в джунглях. Подчиняясь скорее реакции тела, чем действуя разумно, она швырнула в убийцу тем, что было у нее в руках - листы доклада - и юркнула за старинный письменный стол.
   И вот тогда мысли лихорадочно заработали, путаясь, перебивая и налезая друг на друга: до нее с ужасающей ясностью дошло, что теперь ей не спастись, потому что она, как-то по-детски, спряталась от убийцы под стол. И что надо хоть что-то предпринять. Преодолевая бредовый ужас и мутную дурноту, она, заставила себя тихо и по возможности быстро, на четвереньках, миновать кресло с мертвым Ку.
   Обогнув его, она увидела провод, спускавшийся со стола и быстро придвинулась к нему. Конечно, настольная лампа невесть какое оружие, но ничего тяжелее книг в кабинете Саванга не было. Отчего-то, Катя решила, что сможет прорваться к двери, запустив в убийцу настольной лампой, что это должно хотя бы отвлечь его, а там как повезет. Вот что он делает сейчас? Почему его не слышно?
   Нервничая, Катя напряженно прислушалась: почему так тихо? Может, осторожно выглянуть и посмотреть? А вдруг он держит под прицелом все пространство от стола до двери и только и ждет, когда она высунется? Значит так: она быстро вскакивает, швыряет лампу и бежит к двери.
   Катя осторожно выдернула вилку из розетки и, примерившись, с сильно бьющимся сердцем, вскочила, метнув лампу в ту сторону где по ее расчету должен быть убийца. Однако он не затаился у двери, держа под прицелом стол, а склонился над Савангом, стоя, почти в трех шагах от нее, рассматривая кровавое месиво, развороченного выстрелом, затылка.
   Лампа с фарфоровой подставкой в виде расписной китайской вазы, мелькнув шелковым красным абажуром, полетела в другую от него сторону и разбилась, ударившись о стену, а Катя, бросилась к двери, понимая, что пропала. Краем глаза она заметила, как убийца неторопливо поднял голову от мертвого Саванга. Вонг? Его ноздри дрожали от запаха крови... Зрелище развороченного затылка, доставляла ему удовольствие... Гиена лакающая кровь. Сейчас он вскинет пистолет и выстрелит, а она не успевала добежать до двери.
   Обо что-то споткнувшись, Катя упала, но быстро перевернувшись, увидела то, что сейчас было всего необходимее. Либо ей невероятно везло, либо у нее действительно имелся очень энергичный ангел-хранитель. У руки мертвого следователя, обтянутой замшевой перчаткой, неловко подвернутой за спину, валялся пистолет с навинченным на ствол глушителем. Схватив его и наведя на подходившего к ней убийцу, Катя поднялась, не спуская с него глаз. Он остановился в трех шагах от нее.
   - Бросьте пистолет. Вы в безопасности, - негромко сказал Вонг.
   - Так же как и они? - кивнула на два неподвижных тела Катя, трясясь от дикого возбуждения, нервно сдувая с лица упавшую прядь волос.
   - Нам надо спешить, - буднично ответил он к чему-то прислушиваясь.
   Теперь и Катя услышала, приближающийся вой полицейских сирен и встрепенулась: спасение близко. Вонг шагнул к ней и Катя, чтобы сохранить дистанцию, быстро отступила, предупредив:
   - Стой, а то пристрелю... однополчанин хренов, - добавила она по-русски, срывающимся шепотом.
   Он, опасно исподлобья, глянул на нее и, Катя глазом не успела моргнуть, как он неуловимым, змеиным движением ушел из-под выстрела и, крутанувшись, выбил ногой из ее рук пистолет. Оставшись без оружия, Катя, не долго думая, вылетела в темный коридор, бросившись к приоткрытой входной двери.
   Полицейские машины уже тормозили у ворот. Сполохи их мигалок освещали холл нереальным, меняющимся светом, когда сзади ее цепко схватили за плечи, и повалив на пол, тяжело навалились сверху, сжав рот. Она брыкалась, извивалась всем телом, лягалась, слыша часто хлопающие дверцы машин и отрывистые команды полицейских. Она не может умереть сейчас! Не должна! Это не справедливо! Ее лицо было мокро от слез.
   Продолжая сжимать ей рот, больно стиснув пальцами щеки, Вонг поднялся, рывком поднял Катю и потащил ее, в противоположную от входной двери, сторону. Она попыталась замедлить его передвижение, зацепившись задником сандалии за порог кухни, куда он ее проволок и кажется, разодрала сандалю еще больше. Он же так вывернул ей руку, что Катя оставила всякую попытку сопротивления и покорно последовала за ним, едва терпя боль и тихо хныча в его жесткую ладонь, запечатавшую ее рот.
   Миновав темную кухню, они вывалились в сад. Дом уже наполнился полицейскими. Вонг перестал сжимать ей рот, дав, наконец, свободно вздохнуть и тогда, на бегу, обернувшись к дому, все окна которого теперь были освещены, она закричала изо всех сил. Вонг подхватил ее и перебросил через низкую, сложенную из неотесанных камней, ограду. Перелетев через нее, Катя кубарем покатилась под откос, вниз к шоссе в бешеной круговерти, которая прекратилась только у самой дороги. Кое-как затормозив пятками так, что взрыхлила ими землю, она, пошатываясь, поднялась на ноги. Шатаясь, оступаясь, не в силах определить, где небо, где земля, она кое-как приняла горизонтальное положение. И хоть ее сильно мутило, она побежала, подгоняемая не столько уходящим вниз откосом, сколько представившейся возможностью спастись.
   В голове шумело, мир кружился и плясал перед глазами. Позади, слышались нагоняющие ее шаги и, Катя приложила все, оставшиеся у нее, силы, чтобы оторваться от преследования. Было важно первой добежать до шоссе: вдруг повезет и она успеет остановить проезжающую машину, хотя их, за все это время, на дороге не появилось ни одной.
   Поравнявшейся с ней Вонг, не сдерживая инерции своего бега, схватил ее за руку, потащив за собой через шоссе, по другую сторону которого, на обочине, под низким деревом, с широкой, густой кроной стоял "Крайслер". Пригнув Катину голову, он втолкнул ее на сидение и захлопнул дверцу.
   Кате было так дурно, что она не находила себе места. Вонг, устроившись рядом, рванул с полуоборота заведшуюся машину, на полной скорости выехав на шоссе. Тяжело дыша, Катя склонила голову, между колен, чтобы хоть как-то преодолеть дурноту. Но они неслись по объездной дороге, не снижая скорости и, не тормозя на поворотах, и Катю стошнило. Судорожно сжимая ручку дверцы, она прижалась влажным, от холодного пота, лбом к переборному щитку, безучастно слушая мелодию своего мобильника.
   Он звучал как зов из далекого прошлого, безопасного, благополучного и теперь чужого ей мира. Мобильник лежал в ее поясной сумочке и хотя Вонг выглядел невозмутимым, она-то знала, что он не даст ей достать его, и все равно потянула молнию сумочки, достала телефон, который Вонг тут же выхватил из ее трясущейся руки.
   Катя в ярости, накинулась на тайца, ненавидя его всей душой. Она хочет туда, обратно, в свою прежнюю жизнь. Это Вонг во всем виноват. Почему, как только он появляется, все рушиться. Она ненавидела его до зубовного скрежета. Злобной фурией, она пыталась вцепиться ему в волосы, расцарапать лицо, изодрать кожу, добраться до глаз. Отпихнув ее, Вонг остановил машину и, когда она вновь в молчаливом бешенстве набросилась не него, перехватил ее руки и, хлесткой пощечиной утихомирил. После тронулись дальше.
   Катя горько рыдала, всхлипывая, икая, размазывая по щекам слезы. Он снова разбил ей поджившую было губу, которая мгновенно вспухла и кровоточила. В машине пахло рвотой и Вонг опустил стекло. Они выехали на оживленную улицу, освещенную витринами, фонарями и яркими щитами реклам. Мимо спешили, беззаботно прогуливались, смеялись, разговаривали люди.
   Для Кати все закончилось с тех пор, как она увидела Вонга склонившегося над мертвым Ку. Она не понимала и не хотела понимать, почему Вонг медлит с ее убийством, но в то, что это непременно случится, она была уверена, ведь она видела, видела собственными глазами, как он убил полицейского и это он убил Ку. Теперь она опасный свидетель, и если он ее до сих пор не уничтожил, значит что-то хочет узнать от нее, а это означало новый жестокий допрос. Все эти мысли пронеслись в ее голове, пока она пыталась сдержать судорожное икание и всхлипы.
   Вонг протянул ей знакомую фляжку. Уверенная, что там разбавленный спирт, Катя, отвернув колпачок, жадно хлебнула коньяк, который не переносила и терпеть не могла. Коньяк обжог горло, перехватил дыхание и, она, задыхаясь, закашлялась. Снова полились слезы. Вонг с силой хлопнул ее меж лопаток, едва не отбив легкие и отобрал фляжку. Она вытерла подбородок и шею. Топик на груди стал мокрым от коньяка, большую половину которого она пролила на себя. Но теперь ей стало как-то все равно. Уличные огни расплывались перед глазами, словно смазанные. Окружающее потеряло свои очертание. Мягкий ход машины убаюкивал, и хотелось вот так ехать и ехать, и чтобы все оставили ее в покое. Она, укаченная ровным ходом машины, едва не уснула, но ее слишком быстро привели в себя.
   - Просыпайтесь, - тряхнули Катю за плечо.
   Кое-как она разлепила глаза. Крейслер стояла в темном узком переулке, притершись бампером к мусорному баку. Дверца с ее стороны распахнулась и вонь помойки смешалась с не менее, тошнотворным запахом из машины. Движением головы Вонг велел ей выходить. Вот, значит, где ее убьют. Но какое бы острое отвращение не испытывала к себе сейчас Катя, она не желала умирать в этом темном вонючем переулке. Вонг схватил ее за руку и вытащил из машины, захлопнул дверцу, и лишь тогда отпустил. Отбежав от него, она прижалась к сырой склизкой стене, зажмурившись и втянув голову в плечи, приготовилась принять в себя пулю.
   Быть может, когда-нибудь на этой помойке, между брошенной машиной и мусорным баком найдут ее тело, обглоданное крысами. Опознают ли ее тогда или полиции будет не до того и они просто закопают ее в яме с такими же безымянными телами. А может Вонг возьмет на себя труд и дотащит ее тело до реки... Бедная мамочка... Но выстрела так и не последовало. Вместо этого ее окликнули:
   - Поторопитесь.
   Открыв глаза, Катя увидела, что Вонг уходит вглубь переулка. Теперь она понимала еще меньше. Вонг не собирается от нее избавляться? Но он не убил ее и теперь уже наверное не убьет... Катя подумала, подумала и поспешила догнать тайца.
   Вонг шарил рукой по кирпичной кладке глухой стены пока в ней, неожиданно, не открылся проем низкой двери, в который он и шагнул. Разумеется Катя не отставала от него, а чтобы не заблудиться в кромешной темноте, она ухватилась за его джемпер, пробираясь за ним на ощупь. Судя по сырости, затхлому запаху земли, стойкому рыбьему духу и по тому, что миновали ряды бочек, корзин и ящиков, они попали на продуктовый склад. Катя опять испугалась. Неужели она, как овца, сама, покорно, поплелась за своим палачом, вместо того, чтобы воспользоваться предоставившейся возможностью и удрать? Но теперь она почему-то знала, что Вонг не убьет ее.
   Уверенно двигаясь в темноте, таец остановился и, снова пошарив по стене, открыл в ней дверь. Электрический свет резанул глаза. Катя зажмурилась, но продолжала двигаться за Вонгом, не отпуская его джемпера и когда, немного попривыкнув, открыла глаза, то увидела себя в довольно сомнительной пивнушке. Показавшееся сначала таким ярким освещение, оказалось рассеяным, кое-как пробивавшимся через толщу густого табачного дыма, что сплошной завесою висел под потолком, светом тусклых электрических лампочек. К духоте примешивался застоявшийся сивушный запах пива, табака и какой-то кислятины. Вокруг говорили, визгливо смеялись, играли в карты, ругались. Оглядываясь, Катя с опаской двигалась за Вонгом, прячась за его спиной.
   Взглянув на стены, сплошь разрисованные граффити, она старалась больше не смотреть на них: уж больно они были непристойного содержания. Вонг остановился у стойки и тут же в них, с улюлюканьем и свистом, запустили пустой бутылкой. Пролетев мимо Катиного уха, она со звоном разбилась о стену, осыпавшись на пол осколками. Довольно колоритный тип, возвышавшийся за стойкой, ударил по ней кулаком и рявкнул в зал. Вонг повернулся к Кате, шарахнувшейся к немуи сказал:
   - Присядьте.
   Нехотя, отпустив его джемпер, она послушно опустилась на один из высоких табуретов, стоящих вдоль стойки, спиной ощущая агрессивность пивнушки, так, как-будто за ней распростерлась бездна, а сама она балансирует на ее краю, вот-вот готовая сорваться в нее. Она невольно напряглась, ожидая новой брошенной бутылки, но ничего не происходило и, Катя позволила себе немного расслабиться.
   Тип за стойкой оказался хозяином пивнушки и, судя по всему, пользовался непререкаемым авторитетом у посетителей своего заведения. Он просто поражал своими габаритами и был не просто толстым, а жирным. Его огромное пузо погребло под собой тонкий ремешок, поддерживающий джинсы. Сначала Катя подумала, что его телеса обтягивает пестрая линялая футболка, но присмотревшись, поняла, что каждый миллиметр его, колыхающегося торса, украшена татуировкой. Особенно густо она была нанесена на плечах и грудь.
   Зло и настороженно смотрели его крохотные глазки, поблескивающие меж тяжелых век и пухлых щек. Слушая Вонга, он жевал зубочистку, торчащую из влажных, по-женски маленьких, губ. Шеи этот человек не имел. Тройной подбородок лежал на темной татуированной груди словно белое жабо, а короткая щетка жестких волос, придавала его голове образ гигантской груши. За его спиной высились полки сплошь уставленные разномастными бутылками со спиртным. Он яростно жевал зубочистку, наморщив узкий лоб.
   Катя посмотрела на своего похитителя - ни волнения, ни сомнения, только скупые слова, да жестко сжатые губы, выдававшие напряжение. Попробуй ему откажи. На черных перепачканных джинсах Вонга подсыхала грязь, а к темному джемперу прицепились какие-то колючки. Как же тогда выглядит она сама? Катя осторожно потрогала языком распухшую губу, оглядела свои исцарапанные ноги и поймала на себе, оценивающий взгляд толстяка, задумчиво пожевывающего свою зубочистку. Раньше такое откровенное разглядывание, смутило бы ее, но не теперь и она с вызовом встретила его взгляд, пока он, усмехнувшись, не отвел его.
   К барной стойке с нарочитой медлительностью, копируя походку манекенщиц, приблизилась ярко накрашенная девица, чье тщедушное тельце прикрывали две тряпочки. Одна из них - из крашенной кожи - считалась юбочкой. Другая прикрывала отсутствующую грудь и, по-видимому, все время сползала вниз, потому что девица, то и дело, поддергивала ее вверх. Усевшись напротив Кати, так, что Вонг оказался стоящим между ними, это тщедушное создание с издевательской улыбкой разглядывало ее, то и дело, откидывая за спину блестящие длинные волосы, единственное, что было в ней привлекательного.
   Неожиданно хлопнув ладонью по стойке, она, что-то потребовала у бармена, но он не обратил на нее никакого внимания. Тогда она встала и, прильнув к Вонгу, провела ладонью по его плечу и руке, зазывно улыбаясь ему ярко накрашенным ртом. Закончив разговор с толстяком, Вонг отодвинув девицу, подошел к Кате и по хозяйски, словно это была его собственность, расстегнул ее поясную сумочку, достав несколько долларов и аккуратно застегнув ее, сунул купюры в пухлую ладонь толстяка. На стойку со стуком был брошен ключ с допотопной деревянной грушей и бармен толстым, коротким пальцем указал на дверь, позади стойки.
   Вонг кивнул Кате, чтобы она следовала за ним, но не тут то было. Девица, вдруг, проявила неожиданную прыть, втиснувшись между ними. Толкнув Вонга на табурет, на котором только что сидела, и, обвив его шею руками, она взгромоздилась к нему на колени. Катя растеряно стояла рядом, не зная, что предпринять и, видимо, выглядя довольно забавно, потому что пивнушка откровенно потешались над ней.
   Стряхнув с себя девицу, Вонг поднялся, но та неожиданно кинулась на Катю. С силой толкнув ее обратно на табурет, с которого Катя поднялась, что-то визгливо крича, заливаясь громким, натужным смехом, она показывала на нее, обращаясь к залу. Из ее вульгарных жестов, было понятно, что ей не нравилось, что Вонг уходит с ней и, что девица, считает его своим клиентом. Воинственно уперев руки в бока эти два мосла и стакан крови, грозно наступали на Катю.
   Пивнушка оживилась: задвигались стулья, послышались выкрики - похоже на них начали делать ставки, как на бойцовых петухов, столь любимых тайцами. Бармен уже принялся расторопно принимать их. Зубочистка возбужденно дергалась меж его губ, словно змеиное жало.
   Поднявшийся с табурета Вонг, двинулся было к Кате, но был остановлен толстой, как свиной окорок, рукой бармена, легшей ему на плечо. Тем временем, девица, расставив тощие ноги на высоченных каблуках, чтобы придать себе устойчивость, отвесила Кате оплеуху, выкрикнув, что-то оскорбительное. Вокруг засмеялись. Минуту соображая, Катя смотрела на нее. Надо же, опять ее лупят?! Похоже, в этом Таиланде, будь он неладен, ее собрались лупить все кому не лень...
   - Ладно... прорвемся... - процедила она по-русски и когда девица ринулась на нее, намереваясь вцепиться ей в волосы, встала и взялась за табурет.
   Пивнушка взорвалась восторженными дикими воплями, предчувствуя нешуточную драку между двумя шлюшками, не поделивших клиента. С девицы враз слетела вся ее бесноватость, и она в нерешительности, остановилась. Вонг, пользуясь ее замешательством, под разочарованный вой и улюлюканье тут же вмешался: стряхнув с плеча жирную руку толстяка, он отобрал у Кати табурет, и поставив его на место, что-то резко сказал бармену. Тот пожал жирными плечами, колыхнув при этом всеми своими телесами и, разочарованно двинул зубочисткой.
   А тайская валькирия, после того как Катю "разоружили", теперь вовсю рвалась к сопернице, чтобы взять реванш и поквитаться с ней, пока Вонг не умерил ее пыл, схватив за запястье и сжав так, что заставил ее, страдальчески сморщившись, осесть на пол.
   Зрители, в азарте, повскакивали со своих мест, послышались звуки разбиваемых бутылок, в них полетели гнилые овощи. Оставив, попискивающую от боли шлюшку, Вонг, заслоняя Катю, попятился к дверям. Толстяк рявкнул и жестом полководца махнул в зал. Из темных углов, появились, внушающие уважение своим устрашающим видом и вызывая невольное желание считаться с ними, но все же уступающие габаритами своему хозяину, вышибалы. Рассредоточившись по залу, они скрутили особо разбушевавшихся заводил, доступно объясняя им по пути к выходу, элементарные правила поведения. Итогом их педагогического внушения стали выбитые зубы, подбитые глаза и расквашенные носы.
   А Катя, спотыкаясь, вслед за Вонгом, поднималась по лестнице, выходящую в узкий коридорчик, скупо освещенной мигающей, вот-вот готовой потухнуть, лампочкой. С каждой стороны на него выходило по три двери. Одну из них Вонг открыл ключом с тяжелой грушей так, что ни разу не стукнул ею. Они вошли в маленькую комнату, почти все пространство которой занимала широкая двуспальная кровать. Вонг выглянул в окно и опустил циновку, и пока он осматривал номер, Катя, повалившись на смятое, затасканное покрывало, провалилась в мутный болезненный сон.
   - Поднимайтесь, - разбудили ее, тряхнув за плечо и, когда она села, пытаясь справиться с головокружением, сунули в руки кружку с горячим кофе.
   Его знакомы терпкий аромат заставил ее открыть глаза и окончательно проснуться.
   - Долго я спала? - уныло спросила она.
   - Минут тридцать. Больше позволить я вам не мог.
   Катя глотнула кофе и замотала головой - он обжег и без того саднящую рану на губе. Поставив кружку на пол, и чуть не стукнувшись головой о тазик, притулившийся на табуретке в углу, она прижала пальцы к губе.
   - Что теперь со мной будет? - спросила она, повернувшись к Вонгу.
   - Я отвезу вас в отель. Вам нужно придумать себе алиби на эту ночь, - ответил он примостившись на противоположном конце кровати, по обе стороны которой оставался узкий проход между нею и стеной. Изголовьем кровать упиралось в окно, закрытое опущенной циновкой.
   - Но я ведь не убийца? Я никого не убивала.
   - Все равно искать будут вас.
   - Но почему? - возмутилась Катя. - Ведь если бы не вы, я бы уже давно давала показания полиции... - и тут же прикусила язык, похолодев от страха и проклиная себя за свою несдержанность: разве можно такое говорить Вонгу? Ведь она видела, как он убил следователя с труднопроизносимой фамилией.
   За стеной послышался размеренный скрип кровати, протяжные стоны и всхлипывания.
   - Если бы вы сейчас оказались в полиции, ваша причастность к убийству уже была доказана, - произнес Вонг, никак не отреагировав на то, что она собиралась сдать его полиции.
   Силясь понять его намерения в отношении ее, Катя сосредоточенно рассматривала продавленную спринцовку, валявшуюся на дне таза с потрескавшейся и отбившейся эмалью, и уродливыми ржавыми пятнами. В конце концов, собравшись с духом, она спросила:
   - Почему вы не убили меня?
   Вонг посмотрел на нее и утомленно потер щеку.
   - Почему я должен вас убивать?
   Стоны за стеной стали громче и протяжнее, скрип кровати чаще.
   - Вы убили Саванга...
   - Я его не трогал...
   - Вы убили следователя... на моих глазах... Он мог рассказать полиции, что я не виновата в смерти Саванга. Он хотел мне помочь, а вы выстрелили ему в голову и целились в меня. Скажете, что это не так?
   - Вы полагаете, вам известно, что произошло на самом деле? Думаю, вы сами ответите на свои вопросы, если попытаетесь разобраться в этом спокойнее и увидите очевидное. Расскажите мне все, что случилось с вами в доме Ку.
   Катя кивнула, но прежде чем начать рассказывать, ей пришлось подождать, пока кровать за стеной натужно не скрипнула в последний раз, а протяжные вопли, похожие на крики мартовских котов, не стихнут.
   - Я увидела мертвого Саванга, - медленно начала Катя, сосредоточившись на своих воспоминаниях. - Сначала подумала, что он уснул, а когда подошла ближе и увидела... - Катя шумно сглотнула, представив развороченный затылок Ку. - Я не знала что мне делать, мне было не по себе... и я обрадовалась, когда вошел следователь... У меня тогда смутно вертелась мысль звонить в полицию, а тут он... сам появился. Я пыталась ему объяснить про Саванга, но он, видя мое состояние и так все понял... хотел поддержать меня, успокоить...
   Взяв с пола кружку, Катя нервно отпила остывший кофе.
   - С чего вы взяли, что он хотел помочь? Он что-нибудь сказал вам?
   - Н-нет... ничего не говорил, но явно хотел поддержать меня.
   - Как это выглядело?
   Припомнив, Катя спрятала одну руку за спину, другую же неуверенно вытянула вперед как для рукопожатия.
   - И вам ничего не показалось странным?
   - Что странного в том, что человек хочет помочь другому?
   - Вы подумали, что он бросился к вам на помощь, потому что, так в первую очередь поступили бы сами, - проговорил Вонг. - Теперь вспомните, где вы подобрали пистолет из которого пытались выстрелить в меня?
   - С пола, - машинально ответила Катя, а когда Вонг поморщился, призадумалась. - Он... он валялся возле тела следователя. У него еще так нелепо была подвернута рука, а на руке, почему-то, замшевая перчатка... на одной... - потрясенно прошептала Катя.
   - Да, - подтвердил ее догадку Вонг. - Все правильно. Он шел к вам, чтобы поддержать вас, как вы и подумали. Но вот вы подаете ему руку, он рывком привлекает вас к себе и в упор стреляет вам в висок. Я же видел его со спины.
   Катя смотрела на него расширенными от ужаса глазами. Он так спокойно и буднично рассказывал ей об этом. Все для нее перевернулось, с ног на голову и Вонг из убийцы превратился, в человека, которому она, в который уже раз, обязана жизнью, а страж порядка, у которого она искала спасения, в хладнокровного и безжалостного убийцу.
   - Но зачем ему убивать меня?
   - Он знал, что вы придете к Ку?
   - Да... - вспомнила Катя, - он был в отеле, когда Саванг искал меня там.
   Вонг кивнул.
   - Следователь просто не мог упустить такой случай. Все выглядело бы так, что это вы убили Ку. Очевидно, многие слышали, как он договаривался о встрече с вами. Так?
   - Думаю, да. Но ведь не обязательно, что именно следователь убил Ку?
   - Это был он. Ку выстрелили в затылок, потому что у него не возникло сомнений и он не заподозрил убийцу, когда тот спокойно зашел ему за спину, потому что был ему хорошо знаком. Вас бы ему пришлось убить, якобы, в целях обороны, а потому он заранее вызвал полицию.
   - Но полицию могли вызвать соседи, почему именно он? Они наверно слышали выстрелы...
   - На моем пистолете, как и на пистолете следователя, глушитель.
   - Думаете, моим бы показаниям не поверили? Неужели вся полиция продажна?
   - Они вас просто не стали слушали. Они увидели то, что увидели - убитого полицейского.
   - Но вы...
   - Меня к тому времени не то чтобы в доме Ку, а даже возле него уже не было. Сейчас вся полиция Чиангмая брошена на поиски преступника, совершившего двойное преступление и они не успокоятся пока не найдут того, кто убил полицейского. Вас вычислят быстро. Подумайте о своем алиби.
   - Зачем следователю нужно все было так усложнять с нашими трупами?
   За стеной, любвеобильная парочка, отдохнув, снова принялись за свое.
   - Если бы из вас получилось сделать убийцу Ку, то и убийство г-на Тихомирова тоже списали на вас. В этом случае следствие уже завтра подошло бы к своему логическому концу.
   - Зачем же тогда, к примеру, надо было меня похищать и увозить в джунгли?
   - Это бы объяснили, как изощренный ход. В деревне наркодельцов, вы имели возможность спокойно расплатиться за товар и договориться со своими партнерами о дальнейших действиях. И не забывайте о том, что наркотики со склада исчезли. Кто-то очень хочет подставить вас.
   Какое-то время Катя разглядывала пустую кружку из-под кофе, а потом спросила:
   - Можно я приму душ.
   Вонг кивнул и растянулся на кровати.
   Душ представляла собой крохотную ванную комнату с облупившейся по стенам краской, душевую лейку и отверстие в полу, выложенный выщербленной метлахской плиткой. Тут же стоял пожелтевший унитаз с разбитым сливным бачком. Над потрескавшейся раковиной висело мутное зеркальце. Увидев себя в нем, Катя поморщилась. Вздувшаяся губа, перепачканное лицо, сбившиеся, висящие слипшимися прядями, волосы. Немудрено, что шлюшка решилась отбить у нее, не слишком-то, по ее мнению, брезгливого клиента. Катя прислушалась, не сразу решаясь раздеться - дверь ванны не имела ни задвижки, ни крючка, а душ - занавески. Торопливо вымывшись под слабенькой, прохладной струйкой воды, она кое-как застирала под ней же свой топ и хорошенько выжав, натянула его, еще мокрый, на влажное тело. К висящему на крючке полотенцу она притронуться побрезговала. Вынув из сумочки расческу, тщательно расчесала мокрые волосы и вышла из ванны. При ее появлении Вонг открыл глаза и сел на кровати.
   - Скажите, почему я не могу сослаться на вас и рассказать все, как было? Вы ведь можете сказать, что я...
   - Нет, не могу...
   - Но почему?
   Он потер лицо ладонями и устало проговорил:
   - Мы вышли на один из каналов сбыта наркотиков. Многое теперь становится понятно, например то, что следователь прикормлен мафией и был ее осведомителем. Но многое не ясно. Уверен, убив Ку, следователь выводил из-под удара кого-то, о ком убитый хотел предостеречь вас. Мы работаем независимо от полиции и наше расследование еще не закончено. Если я обнаружу себя, все наши труды пойдут прахом, а потому, если вы сошлетесь на меня, я буду все отрицать. Будьте готовы к этому и подумайте о своем алиби.
   - Тогда, почему, раз вы следили за домом Ку, вы не спасли его?
   - Потому что мы следили за вами, а не за Ку.
   Осмысливая услышанное, Катя внимательно посмотрела на него.
   - Господи! Вы что, опять сделали из меня приманку...
   И по быстрому взгляду Вонга поняла, что так оно и есть.
   - Вам ничего не грозит, - тем не менее, счел нужным, успокоить ее он.
   Слушая его, Катя внимательно смотрела на свои разодранные сандалии. Убийца не найден, наркотики исчезли, а она стала разменной монетой в чужой игре и теперь охотник успокаивает приманку, чтобы она не дергалась в своих путах и вела себя смирно.
   - Нам пора уходить, - проговорил он.
   Они вышли из номера, который Вонг бесшумно закрыл, оставив ключ, с болтавшейся на нем грушей, в дверях. Спустившись вниз, и пройдя мимо зала с доносившимся оттуда пьяным многоголосьем, они через темную пустую кухню вышли на едва освещенную улочку. По ней, не упуская из вида держащихся в темноте, сомнительных личностей, они вышли на многолюдную улицу и остановили такси. Коротко объяснившись с таксистом и сразу расплатившись с ним, Вонг напомнил Кате, усаживая ее в такси:
   - Помните о том, что я вам сказал и... госпожа Арухманова, не будьте так доверчивы, - добавил он напоследок, захлопнув за ней дверцу.
   Что! Катиному возмущению не было предела. Ей смеет советовать человек с вывихнутой душой убийцы? Смеет советовать, чтобы она начала потихоньку изничтожать в себе нормальные человеческие чувства?! Никому не верить, стать параноиком или начать убивать подряд всех, кто не внушил ей должного доверия. Пусть такие люди, как Вонг нужны и даже необходимы, но ее душа восставала против подобного отношения к жизни в которой жестокость и убийства возводили в обыденную необходимость.
   Она усмехнулась, поняв почему он так сказал. В его глазах она являлась потенциальной жертвой. Наверное убийц отбирают именно из таких людей как Вонг, который лучше убьет чем будет обиженным. Они просто не способны вынести обиду, для них это страшное унижение. Терпение тоже не для них. Может это и показатель силы, но такие люди быстро ломаются, изнашиваются. Для них враждебен весь мир. Нет уж, она сумеет все перенести и перестрадать, но не позволит убить в себе живое и человеческое, пусть оно беззащитно и гибельно для нее. Да, она жертва, но пусть лучше так, чем причинять боль другому и видеть в каждом врага. Конечно она благодарна Вонгу и все такое, но все же ей хотелось держаться подальше от него.
   Выйдя у отеля, вымотанная и подавленная событиями этого дня, Катя побрела мимо бассейна с подсвеченной водой. От скамейки, под пальмами, доносился тихий счастливый смех. Из бара слышалось "Golden eye" Тины Тернер. Возможно, Виктор все еще ждет ее там. Только об этом ей подумалось, как о чем-то нереальном и неважном.
  
   Глава 6
  
   Ее разбудил стук в дверь. Выбравшись из кровати, поспешно накидывая шелковый халатик, Катя, досыпая на ходу, босиком прошлепала к двери. На пороге стоял встревоженный администратор отеля. Коснувшись лба сложенными вместе ладонями, он по-тайски поприветствовал ее. Полицейский, держащийся позади него, лишь кивнул.
   - Извините, мадам, за то, что потревожили ваш сон, но господа из полиции, хотели бы побеседовать с вами.
   - Прошу вас, - и Катя гостеприимно раскрыла дверь.
   Полицейский что-то резко сказал администратору и тот, смотря на девушку, с сочувствием объяснил:
   - К сожалению, ваша беседа будет проходить не здесь. Господин полицейский настаивает, чтобы вы поехали с ним. Уверен, мадам, что это недоразумение вскоре разрешится.
   - Но вы позволите мне одеться?
   Администратор перевел просьбу русской полицейскому. Тот, кивнув, что-то сказал но, заметно напрягшийся администратор, тем не менее, не изменил ни своего тона, ни своей вышколенной доброжелательности, когда говорил Кате:
   - Вас оставляют под мою ответственность, - испытующе смотря ей в лицо.
   - Но я, честное слово, не сбегу, - попыталась улыбнуться она вспухшей губой. - Мне просто некуда бежать.
   Ее ответ, по-видимому, не очень успокоил обоих, тем не менее время чтобы одеться ей было дано. Едва за ними закрылась дверь, как Катину беспечность сняло как рукой. "Так быстро?" - думала она, бессильно прислонившись к двери. А ведь Вонг предупреждал, что полиция непременно выйдет на нее, но так скоро.
   Она заметалась по номеру собираясь и пытаясь на ходу придумать, хоть какое-нибудь алиби. Она бестолково хваталась то за одежду, то за косметику, понукая свое воображение которое упорно отказывалось работать, когда в дверь тихонько постучали.
   - Войдите, - пригласила Катя, уже успев натянуть джинсы и жакет от льняного костюма и, теперь пытаясь одновременно и расчесаться и подкрасить глаза. Вошедшая девушка в розовой форме гостиничной обслуги, поставила на стол поднос с кофейником, вазочкой с крохотными пирожками и половинкой ананаса, начиненного фруктовым салатом.
   - Господин администратор распорядился подать вам завтрак в номер. Это за счет отеля.
   Катя была растрогана и одновременно восхищена тем, каким элегантным способом, администратор вышел из щекотливого положения: ведь эта милая девушка, наверняка, должна еще и присмотреть за нею.
   - Могу ли я чем-нибудь помочь вам, мадам?
   Катя кивнула с раздражением стирая с глаз, размазанную туш. Девушка взялась за ее волосы, мягко и аккуратно, расчесывая их, а Катя вновь предприняла попытку подкрасить глаза. Почему ей, у которой обычно тушь валяется в косметичке по три года нетронутой, стало так важно накраситься на допрос? Наверное, чтобы не плакать, чем бы он для нее не закончился. Она как средневековый рыцарь, собирающийся на бой, заковывала себя в латы. Не больно-то поплачешь, зная, что будешь выглядеть неприглядно с темными кругами под глазами и черными дорожками слез на щеках и что глаза потом будет больно щипать. Слабый повод, чтобы не распускаться, но другого не имелось.
   - Я немного нервничаю, - объяснила Катя, перехватив в зеркале взгляд девушки, когда ее кисточка с тушью опять скользнув мимо, мазнула висок.
   - Не торопитесь. Те господа внизу подождут вас.
   То как девушка безлико назвала полицейских "теми господами" отстраняясь от них, невольно сделало ее Катиной союзницей, немного успокоив ее взвинченные нервы. Девушка ушла, отказавшись от чаевых.
   Так и не позавтракав, Катя, перед тем как выйти из номера, бросила последний взгляд в зеркало. То, как тайка причесала ее, уложив волосы в затейливый узел, оказывается, очень ей шло. Джинсы скрывали ссадины и царапины на ногах. Глаза, подкрашенные с таким трудом, смотрят напряженно и испуганно. Постояв у зеркала и еще раз повторив себе, что она ни в чем не виновата и бояться ей нечего, Катя спустилась вниз.
   В холле, не считая полицейского, ее ждали Зоя и Виктор. Виктор о чем-то спорил с полицейским, а администратор служил между ним переводчиком.
   -Что происходит? - поспешила к ней встревоженная Зоя, глядя на нее на нее с заметным раздражением. - Почему здесь полицейские? Что им надо от тебя? Что ты опять натворила? За что тебя арестовывают? Почему ты сразу соглашаешься ехать, не узнав своих прав? Что ты молчишь? Ты конечно же не догадалась спросить ордер на арест? Почему меня и Виктора расспрашивают об этой ночи? Что этой ночью с тобой случилось? Где ты вообще была всю ночь?
   - О чем они спорят? - как только Зоя сделала паузу, переводя дух, в свою очередь спросила Катя, кивнув на полицейского и начавшего уже злиться, Виктора.
   - Ах, это... - не сразу сообразила Зоя, занятая своими мыслями, и рассеяно посмотрев в его сторону. - Виктор настаивает на том, чтобы сопровождать тебя, упирая на то, что на допросе должен присутствовать российский представитель, а полицейский талдычит, что Виктор всего лишь частное лицо, а представитель российского консульства уже ждет тебя. Но ты мне так и не ответила: что все это значит?
   От ответа Катю освободил, подошедший к ним Виктор. Едва заметив ее, он сразу потерял интерес к полицейскому, который, чем больше русский наседал на него со своими требованиями, становился только молчаливее и отчужденее:
   - Не углядел я за тобой, Котенок, - он смотрел на нее с таким беспокойством и тревогой, что Катя, с нарочитой беспечностью сказала:
   - Да не переживай ты так. Вот, увидишь все, обойдется, - сама в это слабо веря.
   Он кивнул, кажется тоже нисколько не поверив ей.
   - А как же выставка? - беспомощно спросила Зоя вслед уходящей в сопровождении полицейского, Кате. - Что теперь будет? - повернулась она к Виктору. В ответ тот только пожал плечами.
   Приятная прохлада обволокла ее, успокоив разгоряченную кожу, как только Катя оказалась в машине полиции. В ее салоне работал кондиционер. Опустив на лицо темные, солнцезащитные очки, Катя напряженно размышляла о том, как ей быть, благо ее сопровождение не докучало ей. Полицейский и шофер, сидевшие впереди, изредка переговаривались между собой или отвечали на хриплые, трещащие от помех, позывные рации.
   Катю сильно тревожило то, что с алиби у нее ничего не выходит. Одно, что она могла сделать - это молчать, пусть даже в Таиланде при аресте такого права и не существовало. Она поданная другой страны и точка. Но с другой стороны, отмалчиваясь, она позволит навесить на себя всех собак - обвинения в убийствах, которых она не совершала, а что так и будет, ей ясно дал понять Вонг. Ее дело безнадежно еще и потому, что полиция всеми силами будет прикрывать неприглядную деятельность одного из своих, а именно следователя с труднопроизносимой фамилией, чтобы скрыть от всех истинное положение вещей.
   Алиби у нее не было, наедятся не на кого и ни каких шансов выпутаться из всей этой скверной истории. Внутреннее ее состояние напоминало эпизод из "Бриллиантовой руки": когда в поднимаемом вертолетом автомобиле, мечется насмерть перепуганный Козодоев-Миронов, истерично выкрикивая хмурому Папанову: "Что делать! Что делать, Лелик!", "Сухари сушить" - следует философский ответ. Она закрыла глаза и в отчаяние взмолилась.
   Приехали, как-то неожиданно, быстро. Перед ней услужливо распахнули дверцу и девушка, выйдя из машины, вслед за полицейским вошла в старинное, но добротное, недавно отреставрированное здание, с гербом Таиланда над парадной дверью. Здание внутри было модернизировано. Везде хром, стекло и мрамор. Лифт поднял их наверх, мягко остановился на нужном этаже и бесшумно раздвинул створки. Они прошли по безлюдному коридору к высокой двустворчатой двери, которую полицейский, потянув за медную ручку, открыл перед ней. Отступив в сторону, он пропустил Катю вперед и, едва она вошла, тихо прикрыв ее, занял рядом с ней свой пост.
   Стискивая ремешок сумочки, Катя нерешительно огляделась, не понимая почему в просторной комнате так сумрачно. Может у нее в глазах от страха темно? Но оказалось, что она всего навсего забыла снять солнечные очки. Поспешно сдернув их, она смущенно улыбнулась.
   При ее появлении из-за длинного стола поднялось трое мужчин, а двое военных, стоявшие у окна, повернулись в сторону вошедшей. Один из троих, грузный фаранго, поспешил к ней навстречу, протягивая руку.
   - Прасько Семен Геннадьевич, юрист российского консульстве в Бангкоке. Я ваш адвокат. Вы не против? - доверительно представился он, крепко пожав Катину руку.
   - Что вы, совсем не против. Я рада! - воспрянула она духом, живо ответив на его пожатие. Половины тяжести словно спало с ее плеч: она не одна. Ее все-таки не бросили на произвол судьбы, самой выкарабкиваться из тяжелейшей ситуации с которой ей нипочем не справиться.
   На первый взгляд Семен Геннадьевич производил впечатление простоватого человека, который не прочь выпить со случайно подвернувшимся собутыльниками и уже после третьего стакана, считающих их своими в доску. Такие становятся душою компании и способны утомить собеседника анекдотами. Но холодный, оценивающий взгляд прозрачно-голубых глаз, на темном от загара лице, заставлял подозревать, что это далеко не простак, а тертый жизнью, хваткий человек. Это немного успокоило Катю, с интересом и надеждой присматривающейся к этому пятидесятилетнему человеку с гладкой загорелой лысиной.
   Дорогие, фирменные вещи не скрывали недостатков его фигуры. Тонкий кожаный ремешок, поддерживал легкие, светлые брюки на небольшом округлом брюшке любителя пива. Подмышками и на спине его белой рубахи, в мелкую синюю полоску, расползались темные пятна пота, чей запах перебивался неназойливым ароматом тонкого дорогого парфюма. Ворот рубашки расстегнут, узел темно-синего галстука ослаблен и сбился на бок. Как и большинство русских Семен Геннадьевич не умел носить дорогих костюмов, а точнее не обращал на это никакого внимания, и, может быть, потому не приобрел лоска, свойственного иностранцам.
   - Я в курсе, что произошло с Тихомировым. Сочувствую вашей утрате. Все будет хорошо, расслабься, - понизив голос, успокоил он ее, сразу переходя на "ты". - Ты всего лишь свидетель. Помни об этом, отвечая на вопросы этих господ.
   После чего он начал представлять Катю присутствующим.
   - Господин Прачат. Отдел внутренних расследований.
   Сложив ладони перед собой, господин Прачат поклонился Кате. Самый низкорослый и хрупкий из всех присутствующих, с впалой грудью, он произвел на девушку неприятное впечатление. Неприязнь вызывал его немигающий, неподвижный взгляд, с каким он смотрел на нее, сохраняя на лице приветливую улыбку. Катя глянула в его глаза болотного цвета, и ей показалось, что зрачки его сузились, вытянувшись в длину как у рептилии. Опять ее воображение сыграло с ней злую шутку, всегда проявлявшееся, где не надо. Катя протянула ему руку, стараясь, чтобы ее улыбка не казалась слишком натянутой. Господин Прачат быстро коснулся ее руки и отступил. "Дракон какой-то" - подумала Катя. Это сходство усиливали глубокие залысины, делавшие его вытянутое лицо еще длиннее, а узкие синюшные губы и тонкая морщинистая шея, видневшаяся из-за свободного ворота кителя, усиливала на подозрение, будто рептилия приняла человеческий облик.
   Катя заметила, что молодого коллегу господина Прачата, Семен Геннадьевич представил несколько небрежно, сказав только, что он непосредственный начальник, погибшего следователя с труднопроизносимой фамилией и возглавляет уголовный отдел. Форма на этом представителе власти висела мешком, а его старания выглядеть солидным и значительным были слишком заметны. Не он ли допрашивал в первый раз Виктора? Этот невысокий мужчина, то и дело выпрямлял сутулую спину, выпячивая вперед узкую грудь, но все время забывался, слишком часто склоняясь к Дракону, чтобы выслушать его реплики и указания.
   Катю он встретил с демонстративно заложенными за спину руками, широко расставив ноги и нахмурив короткие редкие брови, поприветствовал ее скупым кивком. Но как только, Катя и Семен Геннадьевич отошли, он растеряв всю свою надменность, кинулся выдвигать перед Драконом стул, которого тот, едва коснулся. Когда же Дракон устроился, раскрыл пред ним папку с бумагами. "Классическая шестерка" - определила Катя, наблюдавшая за его лакейскими прогибаниями.
   - А вот эти двое из госбезопасности, - тихо сказал Семен Геннадьевич, подведя ее к двум военным, державшихся от Дракона и его Шестерки особняком. - Ты вляпалась, рыба моя, по самое не могу, если они выбрали время, чтобы присутствовать на этом допросе. Однако помни одно - ты свидетель. Господин генерал, - перешел он на ангийский, - Арухманова Екатерина Михайловна.
   Крепкий, склонный к полноте, осанистый генерал, крепко пожал Кате руку, галантно поклонившись ей. С его круглого, несколько плоского лица не сходило ироничное выражение.
   - Господин Ван Вонг... госпожа Арухманова.
   Катя и Вонг сухо раскланялись друг с другом.
   - Эти две конторы не очень ладят между собой, я имею в виду полицию и госбезопасность, - вводил ее между тем в курс дела Семен Геннадьевич. - Полиция считает, что господа из военной разведки лезут не в свое дело, и что ловить наркодельцов не их прерогатива, а полиции. А военная разведка уверена, что полиция не справляется со своими функциями и ее саму следует основательно почистить. Подозреваю, у них накопилась куча компромата на некоторые полицейские чины. Поскольку убийство Тихомирова и Ку повязано с наркотиками, господа военные желают контролировать это дело и дальше. Полиция, естественно, этому препятствует и не хочет, чтобы они присутствовали на твоем допросе, мотивируя свое нежелание тем, что речь идет об убийстве полицейского и что вопросы будут задаваться в основном об этом, а не о наркотиках. Но на генерале где сядешь, там и слезешь и теперь этот иезуит Прачат здесь затем, чтобы выдавить военных со своей территории. Он бы и Вонга не пустил на допрос, который, кстати, и отслеживает все каналы сбыта наркоты, если бы генерал не пошел на компромисс, пообещав, что не будет вмешиваться в ход допроса. Словом они здесь как наблюдатели, так что с их стороны подвоха боятся нечего. Хотя возьмись они за тебя, рыба моя, то съели бы с потрохами и косточек не оставили. Представляю, каково Вонгу - он вел это дело с самого начала, а теперь здесь всего лишь как наблюдатель.
   Вполуха слушая Семен Геннадьевича, Катя наблюдала за генералом и Вонгом. А ведь именно их манеру держаться так старательно копирует Шестерка. Видимо форма защитного цвета, высокие ботинки, береты, продетые под левый погон, выправка, а главное аура сдержанной силы впечатляли его настолько, что он старательно подражал своим конкурентам.
   Все начали рассаживаться. Выдвинув перед Катей стул, Семен Геннадьевич усадил ее и натужно кряхтя, устроился рядом.
   - Когда вы приехали в Чиангмай? - тихонько спросила его Катя.
   - Вчера вечером, - успел ответить он, как Дракон громко и торжественно объявил:
   - Господа, мы приступаем к допросу главного свидетеля по делу о двойном убийстве совершенного в ночь (такого-то числа), в доме китайца Ку.
   - Минутку, - прервал его Семен Геннадьевич, поднимаясь со своего места. - Со своей стороны, считаю необходимым напомнить, что к трем часам пополудни, мы должны быть в аэропорту Чиангмая, чтобы проводить профессора Тихомирова, чье тело будет отправлено на родину.
   - Мы учтем это, господин Прасько. Но все будет зависеть от показаний госпожи Арухмановой и ее содействию следствию, - сухо заявил Дракон.
   - Чувствуешь? Этот иезуит со своей шестеркой будут вон из кожи лезть, чтобы потопить тебя. Так что думай, рыба моя, прежде чем, что-то говорить, - предупредил ее Семен Геннадьевич.
   - Прошу вас, господа, впредь общаться между собой по-английски, - последовало в их сторону замечание Дракона.
   - Размечтался, - буркнул Семен Геннадьевич, вежливо улыбаясь в ответ: - Мы учтем ваше пожелание, г-н Прачат, - тут же на английском заверил он его.
   После чего, водрузив на переносицу очки-половинки, он раскрыл кожаную папку в которой лежала копия протокола Катиного допроса, проведенного погибшим следователем с труднопроизносимой фамилией.
   - Итак, - приступил к делу Дракон, и не сводя с допрашиваемой змеиных глаз, довел до ее сведения, что она является основным подозреваемым лицом в деле об убийстве г-на Ку и следователя с труднопроизносимой фамилией. От нее ожидалось полное содействие следствию, а именно: правдивые ответы на вопросы. Дальше сухим языком протокола, последовало описание места преступления, совершенного вчера вечером в доме Ку.
   После анонимного звонка, сделанного из дома, принадлежавшего Савнгу Ку, прибывшие по названному адресу полицейские, обнаружили тело самого хозяина и офицера полиции. Смерть обоих наступила в результате огнестрельных ран в голову. Причем, в обоих случаях стреляли в затылок.
   - Если у присутствующих есть что-то добавить к сказанному, то прошу высказаться, - предложил Дракон, дочитав заключение.
   Семен Геннадьевич покосился на Катю. Он знал, что она недавно попала в крутую передрягу из которой ей повезло благополучно выбраться. Там, все было боле менее ясно и понятно, но вот с этим двойным убийством, что-то нечисто. Чувствовалось - вокруг него шла какая-то возня. Ему даже не дали ознакомится с протоколами осмотра с места преступления под каким-то смехотворным предлогом.
   - Г-жа Арухманова, где вы находились вчера вечером между одиннадцатью и двенадцатью часами? - последовал классический вопрос, предварявший всякий допрос.
   - Думаю, что на пути в отель, - ответила Катя, разглядывая портрет ныне здравствующего короля Таиланда Рампы II.
   - Откуда вы возвращались?
   - От Саванга Ку
   - В котором часу вы встретились с ним?
   - Где-то, около половины девятого, но я точно не помню.
   - А во сколько расстались?
   - Я не уверена во сколько именно мы расстались, но думаю, где-то через час.
   -Это была деловая встреча?
   -Да.
   -Почему Ку не назначил встречу где-нибудь в другом месте? У себя в офисе, например, или в отеле?
   -Он сказал, что не хочет, чтобы нас что-нибудь отвлекало.
   -Это его собственные слова?
   -Да.
   -Значит, инициатором вашей встречи был, Ку?
   -Да.
   -И это сможет кто-нибудь подтвердить?
   -Да. Это может подтвердить Виктор Ивашов. По его мобильному господин Ку договаривался о ней со мной.
   -Где находились вы в то время, когда он назначал втречу?
   -В кафе. Я писала речь для предстоящего мероприятия.
   -В каком именно кафе? Вы сможете назвать его?
   -Оно находится рядом с университетом.
   Дракон дернул тощей шеей и Шестерка, отодвинув стул, отошел к окну. Там, включив рацию, он торопливо забормотал в нее, и выслушав ответное бормотание, кинулся к Дракону. Склонившись над ним, начал докладывать. Все терпеливо ждали, сидя в напряженном молчание. Под Прасько, когда он нетерпеливо шевельнулся, отчетливо скрипнул стул.
   - Ваши показания подтвердились, - заявил Дракон, выслушав Шестерку. - Вас, действительно, видели в кафе "Утренний лотос". Вы сидели за столиком одна и что-то писали. Ваш сотовый не умолкал. Так же г-н Ивашов подтвердил, что дал Ку свой телефон, чтобы тот смог поговорить с вами. То же самое говорят г-н N. и портье, у которого Ку справлялся о вас. Вы покинули кафе часов в шесть. Где вы находились после того как ушли оттуда до назначенного Ку часа?
   -Поехала в больницу на осмотр. После взяла такси, и отправилась к нему. Но мы попали в пробку, из которой с трудом выбирались и добирались до дома Ку в объезд.
   - В каком часу вы приехали к нему? - снова вернулся к своему вопросу г-н Прачат.
   - Не помню... - подумав, ответила Катя. Она действительно не помнила этого и г-н Прачат кивнул, принимая ее ответ. Пока принимая.
   - Каким вам показался Ку когда вы встретились с ним? Был ли он взволнован? Пытался закончить разговор побыстрее, или наоборот, не хотел, чтобы вы его покидали? Словом, не заметили в тот вечер за ним каких-нибудь странностей?
   - Нет, я ничего не заметила.
   - О чем вы говорили с Ку? Минутку, - он поднял руку, чтобы выслушать Шестерку, только что закончившего переговоры по рации и подошедшего к нему.
   - Один из таксистов вспомнил, что подвозил белую леди по адресу господина Ку. Он запомнил вас по тому, как вы прочли этот самый адрес. Он говорит: было очень смешно. Он говорит, что вы действительно, долго стояли в пробке, и потому он ехал по одному ему известному маршруту, чтобы миновать ее. Здесь ваши с ним показания сходятся, только он не уверен, что привез вас к Ку к восьми. Ему кажется, что это произошло позднее. Впрочем, он в этом не уверен. Врач, что наблюдает вас, показал, что осмотр длился не более получаса и, что вы покинули его где-то полседьмого. После больницы вы никуда больше не заходили?
   - Нет, - ответила Катя, удивляясь тому, что они не допросили Маону.
   - О чем вы говорили с Ку?
   - О предстоящей выставке, о моем докладе...
   - И?
   - Я оставила его у г-на Ку.
   - Это ваш доклад? - Дракон протянул Кате через стол измятые исчерканные листы, скрепленные канцелярской скрепкой.
   - Да, это мой черновик.
   - Продолжайте
   - Ну... я поехала в отель
   - В котором часу вы туда прибыли?
   - Я не помню... я не смотрела на время... к сожалению.
   - Позвольте мне напомнить вам об этом, - раскрыв папку и переложив в ней несколько листов, Дракон нашел нужный. - Дежурившая в эту ночь портье, показала, что вы прибыли в отель к трем часам ночи. Получается, что с десяти вечера до трех часов ночи, вы добирались до отеля? Согласитесь, это довольно большой промежуток времени о котором нам ничего не известно, - и откинувшись на спинку стула и вертя в руках ручку, он не сводил с Кати глаз.
   - Какое отношение это имеет к убийству Ку? - спросил Прасько.
   - К Ку, может быть и никакого, но был убит офицер полиции. Его смерть наступила на полчаса позже смерти Ку, - игнорируя юрисконсульта, Дракон по прежнему обращался к Кате: - Нам нужно доказательство того, что вы не причастны к этим убийствам и что во время свершения этих преступлений вы были в другом месте со свидетелями готовыми подтвердить ваше алиби. Вам есть что сказать, мадам? Кстати, мы так и не нашли таксиста, который вез вас обратно в отель из дома Ку. Ведь вы вызывали из его дома такси? Не так ли?
   Катя молчала.
   - Совершено двойное убийство. Вы основной подозреваемый и вам нечего сказать?
   - Я не убивала.
   - К сожалению, мы не можем поверить вам на слово. Нам необходимо ваше алиби. Кстати в ночь, когда был убит профессор Тихомиров, у вас его тоже не было.
   - Не у меня одной его не было. В ту ночь все находились в своих номерах одни, без свидетелей.
   - Это не так. Мадам Усова, - Дракон посмотрел в раскрытую папку, - и г-н Ивашин ту ночь провели вместе. Вот, - взяв из папки листы, он передвинул их по столу к Кате, - можете ознакомиться с выдержками из протокола допросов обоих.
   Семен Геннадьевич привстал таким образом, чтобы на время закрыть Катю от посторонних глаз. Он долго, неловко собирал листы с полированной поверхности стола. Потом кряхтя и отдуваясь, сел на место.
   - Чего разнюнилась, - сердито шепнул он девушке, подвигая ей листы, - соберись...
   Машинально пробегая глазами строчки протокола, Катя никак не могла вникнуть в их смысл и уяснить то, что только что прочла.
   - По-видимому, отношения г-жи Усовой и г-на Ивашова для вас новость? - заметил Дракон.
   - Хотите и дальше это обсуждать? - резко спросил его Семен Геннадьевич.
   - О, нет. Я только обратил ваше внимание на то, что у г-жи Арухмановой ни в первом, ни в последнем случае, не было алиби и тех свидетелей, которые могли бы его подтвердить.
   - Если вы обвиняете мою подопечную, то предъявите доказательства ее вины, г-н Прачат, - потребовал Семен Геннадьевич. - Но у вас их нет, как нет и мотива, который мог толкнуть Катерину Михайловну на эти убийства.
   - Напротив. Мотив здесь просматривается довольно ясно и он-то как раз и объясняет эти два убийства. Возьмем за отправную точку тот факт, что у г-жи Арухмановой, единственной, оказались ключи от склада, где вместе с экспонатами в ящиках прятали наркотики.
   - Извините, - вмешался Семен Геннадьевич, - но откуда следствию известно, что ключ был только у Катерины Михайловны?
   - От г-на Ивашова, - ответил Дракон. - Об этом ему стало известно с ее слов. Г-жа Арухманова сказала ему, что профессор якобы в свое время передавал ей запасной ключ от склада. Но вот что удивляет: ваша подопечная почему-то сообщила об этом только после гибели своего учителя. А мы знаем, что на теле профессора ключа не оказалось, хотя все и в том числе г-жа Арухманова показали, что он у него был.
   - Еще один ключ был у Саванга Ку, разве нет? - ввернул Семен Геннадьевич.
   - Был, - кивнул Дракон. - Но сам Ку во время убийства Тихомирова находился в Бангкоке. Дальше: то, что убийство совершено тайцем отпадает сразу. Профессор был в Чиангмае впервые и никого здесь не знал. Если бы его ограбили и убили, то мы, конечно, в первую очередь, подозревал бы тайца. Но поскольку исчез только ключ, который так и не найден, то мы вправе подозревать окружение профессора. То, каким образом ключ, вдруг, появился у г-жи Арухмановой после его убийства, никак не проясняют ее маловразумительные объяснения на этот счет.
   Дальше: после разговора в ресторане с мнимым представителем университета, профессор, что-то начал подозревать. Не исключено, что именно тогда и Ку что-то заметил или услышал, а может быть профессор успел поделиться с ним своим беспокойством и сомнением. Но смысл этих опасных знаний открылся Ку после того, как он узнал об убийстве профессора. Поскольку переговоры со связным в ресторане сорвались, то мнимый представитель университета, дал знать г-же Арухмановой, что назначает встречу в другом месте - на складе. Появление там, среди ночи, профессора стало для них полной неожиданностью. К сожалению, я не знал профессора лично, но думаю, этот человек не признавал компромиссов. Понимала это и его ученица, как никто знавшая своего учителя. Итак, все предприятие с наркотиками было под угрозой. Г-жа Арухманова рисковала остаться без товара, денег и лишиться доверия своих поставщиков, а это очень опасно. Пришлось делать выбор, и профессору стреляют в затылок. Не правда ли знакомый почерк убийств?
   Дальше: допрос у следователя показал г-же Арухмановой, насколько шатки ее позиции. Тогда-то, организуется ее похищение, а наркотики перепрятывают. О том, что похищение было тщательно спланировано, говорит то, что она сама не пострадала, а ведь мы, как никто знаем, что похитители не церемонятся с женщинами. К тому же, они не выдвигали никаких требований, что тоже довольно странно. Уверен, не вмешайся тогда военная разведка, г-жа Арухманова, вряд ли смогла столь удачно объяснить свое спасение. С тех пор, все смотрели на нее как на пострадавшую и Ку, не подозревавший русскую, решил, что может довериться именно ей. Можно ли его судить за это, если г-жой Арухмановой был обманут даже такой человек, как офицер Вонг, сыгравший ей на руку тем, что уничтожил всех свидетелей, которые могли дать показания против нее и тем самым подтвердить мои слова. Последствия таких действий очевидны: погибли Ку и наш коллега полицейский.
   Дальше: видимо, разыскивая г-жу Арухманову в отеле, Ку столкнулся там со следователем. У них состоялся разговор. Тогда-то Ку и пригласил следователя к себе. Честный служака, хотел вместе с ним и русской разобраться в происходящем. Для г-жи Арухмановой появление у Ку следователя стало полной неожиданностью. Думаю никто из присутствующих здесь не будет против, если я воссоздам картину этого изощренного преступления.
   Сначала, беседуя с Ку она, зайдя ничего не подозревающей жертве за спину, выстрелила ему в голову. Но услышала, как хлопнула входная дверь. Тогда из кабинета она проскальзывает в комнату напротив - спальню Ку. Наши криминалисты установили, что тем вечером, там кто-то довольно долго находился. Кто именно установить не удалось, все отпечатки были тщательно стерты, либо преступник действовал в перчатках. Как видите, преступник тщательно подготовился к этим убийствам. Итак, когда следователь прошел в кабинет, г-жа Арухманова вошла вслед за ним и выстрелила ему в голову. Думаю эту версию можно вполне принять...
   - ...если бы она не вызывала некоторые вопросы, - закончил Семен Геннадьевич, глянув на Дракона с вызовом.
   - Я вас слушаю, - с нарочито вежливым вниманием отозвался Дракон.
   - Ваша стройная версия имеет ряд изъянов, - глядя на него поверх своих очков-половинок произнес Семен Геннадьевич. - Например, если найдется еще один ключ от нее не останется и следа. Она лопнет как мыльный пузырь.
   - Но ведь ключ так и не найден, - парировал, растянув в улыбке синюшные губы Дракон.
   -А его и не искали. Верно? Так что, это всего лишь дело времени. Второе, Катерина Михайловна в Таиланде, как и Тихомиров, впервые и вряд ли сразу же могла завести прочные связи и надежных партнеров, чтобы провернуть столь рискованное дело. Нет доказательств того, что она знала здесь кого-то еще до своего приезда в Таиланд.
   - Следствие работает в этом направлении, - последовал ответ.
   - Кто бы сомневался, - буркнул Семен Геннадьевич по-русски, тут же перешел на английский: - И, самое главное, ваша версия станет верна тогда, если будет доказано, что в момент этих двух убийств Катерина Михайловна действительно находилась в доме Ку, и что именно она устроила там эту кровавую бойню.
   - Но госпожа Арухманова, однако, так и не предоставила нам никаких доказательств того, что ее там, в то время не было, - едко заметил Дракон.
   - И наконец, - Семен Геннадьевич коротко глянул не него, выкладывая свой главный козырь, - если она, по вашей версии, убила двух мужчин, то стрелять должна была из одного и того же оружия. Между тем баллистическая экспертиза показала, что Ку и следователь убиты из разного оружия. Получается, что у Катерины Михайловны для каждого из них было припасено по пистолету?
   - Совершенно верно. Но мы не исключаем того, что г-жа Арухманова могла иметь сообщника.
   - Что заставляет предполагать подобное? Может быть, у вас есть отпечатки его или ее пальцев? Или это тоже только версия?
   - Конечно же, у нас есть отпечатки пальцев, г-н Прасько. Они сняты с того пистолета из которого был убит Саванг Ку.
   Катя похолодела. Она помнила, что целилась в Вонга из пистолета, который подобрала у тела следователя. По знаку Дракона, Шестерка, вышел из кабинета и вернулся, неся в запечатанном полиэтиленовом пакете пистолет, с навинченным глушителем, который и положил на стол перед Драконом. Тот, с поклоном, передал его генералу. Едва взглянув на него, генерал передвинул оружие Вонгу.
   - Думаю, госпожа Арухманова, легко узнает этот пистолет, - вдруг произнес он, пододвигая его через стол Кате.
   На миг их глаза встретились. Никогда она не соображала так быстро. Он ясно увидел здесь выход для нее и знал, что Кате он тоже известен. Откуда она может знать этот пистолет и откуда Вонгу должно быть известно, что она должна знать его. Катя взглянула на оружие лежащие перед ней. Ну конечно! Это был единственный в ее жизни пистолет, который она держала в руках. Джунгли! Потом она из него же целилась в Вонга в доме Ку. Катя машинально передвинула пистолет Семен Геннадьевичу. Как все паршиво! Вонг оказался прав: ей готовили не шуточную подставу.
   - Вы узнаете пистолет, г-жа Арухманова? - услышала она вопрос Дракона.
   - Да. Мне, кажется, я узнаю этот пистолет.
   - Вы стреляли из него? - осторожно спросил Дракон, подобравшись.
   - Стреляла, по-моему, - кивнула Катя, смотря на пистолет и не обращая внимания на то, что Семен Геннадьевич под столом с силой наступил ей на ногу, яростно прошептав: - Ты что делаешь, твою мать?
   -Еще раз прошу, г-на Прасько говорить по-английски, - резко потребовал Дракон и вкрадчиво, почти ласково, подбодрил Катю: - Г-жа Арухманова?
   - Я плохо разбираюсь в оружии, но по-моему, этот пистолет, я подобрала в джунглях, когда бежала из плена. Но я только угрожала им и один раз выстрелила в воздух.
   -Вот как? - Дракона не скрывал своего разочарования, и вдруг жестко потребовал: - Почему же, вернувшись, вы не потрудились сдать его властям?
   -Я подтверждаю, что г-жа Арухманова в джунглях имела, в целях самообороны, именно этот пистолет, - все повернулись к Вонгу. - Я сам проверял его боеготовность. По возвращении с операции, я сдал властям под опись все оружие, что было у нас при себе. В том числе и этот. Г-жа Арухманова не могла об этом знать, потому что находилась в бессознательном состоянии в больнице.
   - Но мы поднимали все имеющиеся у нас данные об этом оружие. Ваш рапорт о его сдаче отсутствует, - нахмурился Дракон.
   - Это недоразумение можно разрешить, - выложил свой мобильный на стол генерал. - Мы сделали копию этого рапорта, как и описи всего оружия, что в ходе операции досталось офицеру Вонгу и, с вашего позволения, затребуем их в штабе.
   - У меня нет оснований, не доверять вам, - поклонился ему Дракон. - Я лично прослежу, чтобы этот документ был найден.
   - Ни хрена себе ошибочка, - тихо выругался Семен Геннадьевич, вытирая лоб и лысину носовым платком. - Что же там, в полиции за порядок, что вот так, за здорово живешь, потерялся такой документ.
   - Вопрос об оружии снят, - постным голосом произнес Дракон. - И хочу...
   - Минутку, - Семен Геннадьевич, поднял указательный палец, привлекая к себе внимание. - Хочу, заметить, что из подозреваемой, которой была моя подопечная - она становится просто свидетелем.
   - Разумеется, - сухо проговорил Дракон, - но после того, как г-жа Арухманова прояснит для нас тот отрезок времени: с десяти вечера до двух часов ночи вчерашнего дня, о котором мы так ничего и не узнали.
   -У тебя, что, совсем на это время ничего нет? - склонился к ней Семен Геннадьевич. Катя только страдальчески поморщилась? беспомощно взглянув на него.
   - Господа, - вздохнув, поднялся Семен Геннадьевич, - не хотелось бы прерывать процедуру допроса, но должен напомнить, что нам пора отправляться в аэропорт.
   - Об этом не может быть и речи, г-н Прасько. Допрос еще не закончен, - отчеканил Дракон, повернулся к Кате и как ни в чем не бывало, спросил: - Вы так ничего не вспомнили, или не хотите говорить?
   - Вы вторгаетесь в личную жизнь Катерины Михайловны, - Семен Геннадьевич, почему то упорно называл ее Катерина, а не Екатерина. - К тому же тот отрезок времени, к которому вы проявляете такой горячий интерес, к убийствам не имеет никакого отношения.
   - Вы как всегда проницательны г-н Прасько, но свидетели, которые могли видеть г-жу Арухманову прошедшей ночью, смогут не только подтвердить ее алиби и снять с нее подозрения, но и возможно помочь нам уточнить время, когда подозреваемая покинула дом покойного Ку. Например, это может быть таксист, которого Ку вызвал для нее, чтобы отвезти ее в отель. Мы могли бы, например, узнать, возвращалась ли подозреваемая в отель одна, или с кем-то. Она может просто назвать то место, где провела время до двух часов ночи. Г-жа Усова и г-н Ивашов ждали вас в ту ночь в баре, как вы и договаривались с ними. Кстати г-н Ивашов показал, что не смог вам дозвониться. Просидев в баре до двенадцати ночи, они поднялись в номер к г-же Усовой.
   - Но речь может идти о незапланированном свидании... Тогда можно понять нежелание Катерины Михайловны втягивать своего друга во всю эту неприятную историю. В конце концов, это слишком деликатная тема.
   - Мы не можем ограничиться голословными показаниями. Вы, как никто другой должны понимать это, г-н Прасько. Все таки вашу подопечную обвиняют ни много ни мало, а в двух убийствах. Со своей стороны могу заверить г-жу Арухманову, что конфиденциальность нашей беседы будет сохранена.
   И Дракон выжидающе посмотрел на нее. Катя молчала.
   - Итак?
   И поскольку Катя продолжала молчать, с наигранным сожалением заявил:
   - Что ж, г-жа Арухманова, за отказ помочь следствию, мы вынуждены заключить вас под арест.
   - Я имею право обговорить с вами сумму залога? - быстро спросил Семен Геннадьевич.
   - Она не может быть выпущен под залог. Речь идет о хранении наркотиков и двойном убийстве, - отрезал Дракон.
   - Разве ее вина уже доказана? - не отступал Семен Геннадьевич.
   - Ваша подопечная не пожелала предоставить нам никакого алиби на момент убийств Ку и офицера полиции, она не имеет свидетелей, которые могли бы показать, что в то время она находилась в другом месте.
   Катя поднялась, опираясь на стол. На нее жалко было смотреть.
   - Позвольте мне провести выставку, - тихо попросила она. - Я не сбегу... мне некуда бежать...
   - Это невозможно, - Дракон поднялся, одергивая френч. - С этой минуты вы беретесь под арест.
   Шестерка вышел за дверь и вернулся с полицейским до того сопровождавшего Катю из отеля сюда. Теперь он же будет конвоировать ее отсюда в тюрьму.
   - Г-н Прачат, подозреваемая плохо помнит минувшую ночь, так как совсем не переносит коньяк, - произнес вдруг Вонг, и присутствующие собравшиеся было покинуть кабинет, замерли на месте. Все посмотрели на него.
   - Вы хотите дать показания, офицер? - вкрадчиво спросил у него Прачат, глядя на него немигающим взглядом и когда Вонг кивнул, снова занял свое место за столом, вытянув тощую шею и раздув ноздри в предвкушении более крупной и значительной добычи. Еще бы! Представилась возможность если не уничтожить конкурента, то хотя бы потеснить его.
   Кряхтя, Семен Геннадьевич уселся обратно, потянув за собой и Катю. Она машинально опустилась на свой стул.
   - Марлезонский балет, - хмыкнул он. - Начинаем по второму кругу?
   Дракон открыл и закрыл папку.
   - Следует ли понимать ваше молчание, г-жа Арухманова, как не желание произносить вслух имя офицера Вонга?
   Катя кивнула, ошеломленная подобным поворотом. Вонг решил открыться? Что это значит? Как понять его замысел? Они ведь даже, ни о чем не договаривались, кроме одного - имя Вонга не будет произнесено, ни под каким видом. Ее мысли разбегались. Она от чего-то была уверена, что сейчас он действует спонтанно и перепугавшись не на шутку, не в силах была сосредоточиться от страха, что от одного неверного слова, сказанного ею, пропадет не только сама, но потянет за собой другого человека.
   - Зачем же так ревностно было оберегать имя офицера? - почти по отечески попенял ей Дракон, вызвав в ней настоящую панику. Он словно кобра сделал стойку, и покачиваясь, сторожил каждое движение своей жертвы, чтобы одним молниеносным рывком, уничтожить ее, вонзив в нее свои ядовитые клыки.
   - Если речь идет об угрозах, то, уверяю, мы сумеем защитить вас, - продолжал он увещевать Катю, пока не вмешался генерал.
   -Я не понимаю вашего вопроса о применении насилии со стороны моего офицера? - повернулся он к нему. - Объяснитесь яснее.
   - О, конечно. Если вы посмотрите на подозреваемую, то увидите, что ее губа распухла. Это говорит о том, что она недавно перенесла побои, а по уверениям г-жи Усовой и г-на Ивашова, накануне подозреваемая была в полном порядке.
   Катя поежилась: все это время пока она здесь, их тоже допрашивали. Генерал кивнул, соглашаясь с доводами Дракона и, прямо спросил Катю:
   - Он бил вас?
   Катя покачала головой.
   - Этот вопрос можно снять. Катерина Михайловна ответила отрицательно.
   - Ее ответ ничего не прояснил, г-н Прасько - осадил прыть юрисконсульта Дракон. - А ведь если г-жа Арухманова подвергалась насилию, то это все меняет.
   Было слишком очевидно, что Дракон подбирается к Вонгу.
   -У вас есть, что сказать на этот счет, - повернулся он к Вонгу.
   - Губы женщин вспухают не только от удара, - холодно проговорил тот.
   -О! Понимаю, - умело подыграл Дракон, недоверчиво глядя на него. - Вы хотите сказать, что это последствия поцелуя?
   -Да.
   -Давно вы спите с подозреваемой?
   -Вчера было наше первое свидание.
   -Вчера? Насколько мне известно, вы знакомы с г-жой Арухмановой дольше.
   -Я не привык торопиться.
   -Свидание назначили вы?
   -Да. Я позвонил ей на сотовый и предложил встретиться.
   -Это так? - повернулся к Кате Дракон. - Вы подтверждаете слова офицера?
   Катя кивнула.
   -Когда он позвонил вам?
   -Когда я была в кафе, в этом... "Утреннем лотосе", - врала она, заливаясь пунцовой краской.
   -Тогда мне не понятно ваше упорство, с каким вы не желали говорить о нем? - пристально вглядываясь в Катино лицо, гнул свое Дракон, словно чуя какой-то подвох. - Ведь это могло сразу снять с вас многие подозрения.
   Катя молчала и Семен Геннадьевич опять пихнул ее под столом ногой.
   -Я... не хотела, чтобы это дошло до его семьи... - через силу выдавила Катя первое, что пришло на ум.
   Мужчины за столом задвигались. Шестерка презрительно фыркнул от окна, где все это время переговаривался по рации.
   - Разве офицер Вонг вам ничего не сказал? Вам не стоило беспокоиться на этот счет, г-жа Арухманова, - ласково заметил Дракон. - Уверяю вас, тайские семьи не снисходят до ссор из-за мимолетных интрижек с фаранго. К тому же у офицера нет семьи, и ваши показания никак не отразились бы на ней. Ну, а теперь, с разрешения генерала, я бы попросил офицера Вонга на время покинуть кабинет.
   Генерал вскинув брови, посмотрел на своего подчиненного. Вонг прикрыл глаза тяжелыми веками.
   - Не возражаю, - последовал ответ генерала.
   Катя беспомощно смотрела, как Вонг уходит. Из ее рук вырывали спасительную соломинку, что не давала ей утонуть окончательно. Ее оставляли одну барахтаться в омуте лжи и непредсказуемости происходящего, с его уходом она теряла твердую опору и теперь ей оставалось лишь беспомощно погружаться в нее все глубже, пока ее наконец не потопят окончательно. Она не видела спасения ни для себя ни для Вонга. А он даже не взглянул в ее сторону. Хоть бы подал какой-нибудь знак, что ли...
   - Херню не городи. Придерживайся фактов, - склонившись к ней, тихо посоветовал Семен Геннадьевич, как только за Вонгом закрылась дверь. Он заметно нервничал.
   Факты, факты. Какие факты могли спасти их положение? Все они могли обернуться против них. Вспомнив, искорку одобрения, мелькнувшую в глазах Вонга, когда она упомянула об "Утреннем лотосе", Катя поняла, что Прасько прав - она должна опираться на факт, который можно проверить и значит, показания Вонга будут строиться вокруг тех событий которые могут быть подтверждены свидетелями, но ими, разумеется, нужно пользоваться очень осторожно.
   - Где вы встретились с офицером Вонгом в тот вечер? - сразу же поставил Катю в тупик Дракон.
   Где они могли с ним встретиться? Ведь говорить нужно о том, что известно им обоим. А что Вонгу известно?
   - Где вы встречались друг с другом? - повторил свой вопрос Дракон, не спуская с нее своих болотных глаз.
   Катя быстро соображала: если учесть, что она здесь ничего не знает... а с Вонгом она могла встретиться только после своего визита к несчастному Савангу, а он уже ничего не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть, и если опираться на факты, чуть отойдя от них, то...
   - У дома Саванга Ку, - неуверенно сказала она.
   Дракон кивком подбодрил ее, как учитель подбадривает плавающего на уроке ученика, подтягивая его до удовлетворительной оценки.
   - Что было дальше, г-жа Арухманова?
   - Мы поехали в ресторан.
   - Не уточните, в какой именно?
   Шестерка ждал с рацией наготове.
   - Я плохо запоминаю здешние рестораны.
   - Вы могли бы описать нам вывеску или какую-нибудь его особенность.
   - Я не помню... кажется, она была неоновой... с какой-то танцовщицей.
   Лицо Дракона замкнулась. Еще бы! Здесь, в Чиангмае, куда ни плюнь, попадешь в неоновую вывеску с танцовщицей. Дело безнадежное и азарт Дракона немного поостыл, но не исчез.
   - Вы, полагаю, просидели в ресторане всю ночь?
   Катя, поколебавшись, нерешительно кивнула. Дракон повернулся к Шестерке - тот уже вовсю тараторил по рации, - и попросил:
   - Прошу вас, позовите офицера Вонга?
   Шестерка тут же поспешил к двери и вернулся с Вонгом, который вместо того, чтобы пройти к своему месту, остановился рядом с Катей, заложив руки за спину.
   - Где вы встретились с г-жой Арухмановой?
   Катя напряглась с ужасом, ожидая его ответа.
   - Я подъехал к дому Ку и встретил ее там.
   - Вы видели Саванга Ку?
   - Да.
   - Вы говорили с ним?
   - Нет.
   - Куда вы отправились потом, офицер?
   - Разве того, что вы узнали не достаточно? Я свидетель, что г-жа Арухманова, во время совершения преступлений, находилась далеко от места убийств.
   - Господин Вонг, не поймите меня не правильно, но ваши показания пристрастны и мне важно не столько ваши слова, сколько то, что их могут подтвердить, - откинувшись на спинку стула, с бесконечным терпением, пояснил Дракон.
   Вонг молча смотрел на него.
   - Вы ведь помните, что я упоминал о том, что у подозреваемой имелся сообщник?
   - Вы подозреваете меня? - спросил Вонг прямо.
   - Я должен быть уверен, что мои подозрения не имеют под собою никаких оснований. Вы ведь понимаете, что в ваших личных интересах ответить на мои вопросы, - выделив особой интонацией слово "личных", он немного помолчал, чтобы до Вонга со всей ясностью дошел смысл его угрозы, и едко добавил: - Не ошибусь, если предположу, что вы, очевидно, решили сразу же уединиться?
   - Нет. Мы поехали в "Арабские ночи"
   - Вы заказали там столик? - оживился Дракон, делая знак Шестерке и он тут же затараторил в свою рацию, уже не понижая голоса.
   - Да, мы заказали столик.
   - Вы сидели одни?
   - Нет. Г-жа Арухманова встретила знакомых. Кажется, это были англичане.
   Дракон озабочено повертел в руках ручку. Катя сидела с пылающим лицом. Выходит, Вонг, по возвращении из джунглей, следил за каждым ее шагом.
   - Вас, офицер, не могут припомнить в "Арабских ночах", но вот г-жу Арухманову и пожилую чету англичан, помнят. Кажется, с вами сидел еще молодой человек, который после ушел с танцовщицей. Кто он?
   - Не знаю, - отрезал Вонг. - Я предпочел не стеснять их разговора и пошел в бар, потом вышел на улицу.
   - Г-жа Арухманова?
   - Он турист, кажется... - промямлила Катя.
   - Но вы в этом не уверены?
   - Я с ним мало общалась.
   - К сожалению, официанты путаются в датах. Танцовщица, вообще, утверждает, что это произошло за день до убийства. Англичане, завсегдатаи "Арабских ночей", уже уехали из Таиланда, как, по-видимому, и тот молодой человек, что составил в тот вечер вам компанию. Но все твердо уверены, что вы недолго просидели в "Арабских ночах", и покинули его до двенадцать ночи. Где вы провели ночь с двенадцати до двух часов? Госпожа Арухманова?
   Господи, да если б, она хоть могла догадываться, что ответить.
   - Ваше молчание наводит меня на мысль, о некоторой неадекватности поведения офицера Вонга с женщинами, - опять взялся за свое Дракон. Ему видно здорово приглянулась мысль выставить Вонга сексуальным садистом. - Я исхожу из показаний портье отеля о том, что ее удивил вид русской. Ей даже показалось, что она перенесла побои. Русские тоже говорят о том, что до той роковой ночи, госпожа Арухманова выглядела благополучно. Следует принять во внимание то, что с тех пор как в автокатастрофе погибла жена офицера Вонга, он все еще одинок и, по-видимому, довольствуется случайными связями. Быть может это объясняется тем, что с женщинами офицер не может обойтись без насилия. Думаю, вы понимаете, о чем идет речь. Что вы на это скажете, офицер?
   - Это не ваше дело, - бесстрастно ответил Вонг.
   - Я все же склоняюсь к тому, что свидетельница подверглась жесткому давлению и запугиванию со стороны офицера Вонга. И потом ваше заявление голословно и вы пристрастный свидетель. Все сидящие здесь понимают, что вы, как никто заинтересованы в том, чтобы отвести от свидетельницы все подозрения. Разумеется, вы провели всю ночь номере и свидетелей у вас нет? Не так ли?
   - Мы сняли номер в "Бешеной корове", нас видели там...- нехотя сообщил Вонг
   Семен Геннадьевич закашлялся. Генерал насмешливо поглядел на своего подчиненного. Шестерка возбужденно затараторил в рацию.
   - Немного странный выбор, - кисло усмехнулся Дракон, переводя недоверчивый взгляд с Кати на Вонга. - Для офицера, в силу его профессиональной деятельности это место разумеется не секрет, но приличная публика не заглядывает в этот притон. Видимо вы, мадам, не знали куда шли?
   Катя сообразила, что "Бешеная корова" и была той пивнушкой с тучным хозяином-барменом. Вонг привел ее туда, потому что полиции, в голову не пришло искать в подобном месте. К тому же там их могли не запомнить. И еще она поняла, что теперь ей пора выручать Вонга, поскольку направление допроса изменилось: Дракон изо всех сил старался скомпрометировать его. Все это, пронеслось в ее голове за то время, пока Дракон вслух удивлялся странному выбору Вонга.
   - Простите, - сказала она, и все повернулись к ней с тем же выражением, когда услышали, что Вонг решил давать показания, - но я сама попросила офицера Вонга... то есть Вонга отвезти меня в подобное заведение.
   Дракон поднял руку, прося подошедшую Шестерку повременить с докладом. А у того, судя по возбужденно блестевшим глазам, имелись интересные новости.
   - Разве он вас не предупредил, что это за место и чем чревато его посещение?
   - Да, но я настаивала.
   - Вы настаивали? Откуда же у вас появилось столь странное желание?
   - Об этом заведении мне рассказала чета англичан с которыми я встретилась в "Арабских ночах", - на Катю нашло вдохновение, и это придавало ей уверенность. - Думаю, если бы офицер Вонг не отошел к бару, он бы пресек подобный разговор.
   Что-то, тихо сказав Шестерке, Дракон отослал его обратно к рации.
   - Все так и было, офицер?
   Вонг кивнул.
   - Хозяин "Бешеной коровы", как и добрая половина завсегдатаев, запомнили вас, особенно вас, г-жа Арухманова. По его словам, фаранго оказалась очень агрессивна и, от нее несло коньяком. Проститутку, вздумавшую увести у вас клиента, - он кивком показал на Вонга. - Вы буквально избили и забили бы табуреткой, если бы вас вовремя не остановили. Ко всему прочему, по показаниям свидетелей, вами был оплачен номер на всю ночь. Вы это подтверждаете?
   - Да, - выдавила, ошеломленная Катя. Вот это финт!
   - Офицер? - Дракон повернулся к Вонгу.
   Неподвижно смотря в одну точку, он молчал, не торопясь подтверждать Катины слова.
   - Офицер?
   Катя вопросительно посмотрела на Семена Геннадьевича. У того в глазах плясали чертики.
   - Здесь если баба платит за мужика, тот теряет свое лицо и репутацию, - быстро прошептал он. - Альфонсом здесь быть позорно.
   - Да, - глухо отозвался Вонг.
   - Отлично! - прямо таки ликовал Дракон. - Поздравляю, генерал, у вас служат доблестные офицеры.
   - Пора бы отбросить подобные предрассудки, г-н Прачат, - насмешливо отозвался генерал. - Если мои офицеры пользуются у дам успехом, то я не собираюсь им за это выговаривать. Офицер Вонг, выполняет свой долг и меня не интересует, как он развлекается в свободное от службы время. К тому же следуя вашим словам, г-н Прачат, - он поклонился в его сторону. - Интрижка с фаранго никак не может повлиять на его репутацию.
   Генерал произнес последние слова по тайски, но Семен Геннадьевич добросовестно перевел их Кате.
   - Полагаю, офицер Вонг не разочаровал вас, мадам, и честно отработал потраченные на него деньги, - со змеиной любезностью, осведомился у нее Дракон.- Судя по тем звукам, что слышались из вашего номера вы получали истинное удовольствие.
   - Это к делу не относится, - быстро вмешался Семен Геннадьевич.
   - О, разумеется! - Дракон больше любивший наступать, а не обороняться, произнес: - Просто, я был бы разочарован, если бы офицер Вонг не отработал уплаченные ему дамой деньги.
   Катя сидела застыв на месте. Ей казалось, шевельнись она и унижение раздавит ее своей тяжестью. Молчание Вонга непроницаемой стеной отгораживая от всего мира, попросту уничтожло ее.
   - Г-жа Арухманова, прошу прощение за причиненное вам беспокойство. Надеюсь, вы понимаете, что выявление виновных и установление истины в совершенном злодеянии, первейший долг человека, гражданином какой бы страны он ни являлся. Не так ли?
   Дракон чуть ли зубами не щелкал в досаде, что добыча ускользнула от него. Найдя в себе силы вежливо поклониться ему, Катя подписала все бумаги, угодливо подсунутые ей Шестеркой под неусыпным наблюдением Семен Геннадьевича.
   - Позвольте нам откланяться, - сказал генерал, вставая из-за стола. - Полагаю, вы больше не имеете вопросов к офицеру Вонгу?
   - О, нет! Мне все предельно ясно, генерал. Допрос окончен, господа.
   Попрощавшись со всеми, генерал вышел в открытую перед ним Вонгом дверь. Ограничившись общим поклоном, ни на кого не гладя, Вонг вышел за ним, закрыв за собой дверь.
   - Я подожду вас внизу, - сказала Катя Семен Геннадьевичу, что-то обсуждавшему с Прачатом, и поспешила в коридор.
   Генерал и Вонг ждали лифт в конце коридора, и Катя направилась к ним, еще не представляя, что скажет Вонгу. Что все вышло случайно? Что она не думала, что все повернется подобным образом? Что ей очень жаль? Она должна что-то ему сказать. Подошедший лифт, бесшумно раздвинул створки.
   - Подождите, - Катя ускорила шаг.
   Генерал первым, вошедший в лифт, сделал движение задержать его, но Вонг уже нажал кнопку спуска. Она могла бы успеть, но по мере того как подходила к лифту, ее шаг замедлялся. Все это время Вонг упорно смотрел поверх ее головы и, когда она остановилась у, медленно сдвигающихся створок, они посмотрели друг другу в глаза. Створки мягко сомкнулись разделяя их.
   Глядя на плотно сомкнутые, безликие двери лифта, Катя поняла одно: чтобы она ни сказала Вонгу, это уже не имело значение. Слишком ясно увидела она в его взгляде неприязнь и отчуждение. Еще бы! Она стала причиной его унижения, больно задев его мужское самолюбие. Видимо то, что ей тоже досталось и ее выставили пьяной развратной шлюхой, в счет не шло. Да, они оба продирались через крючья унижения, что разодрали их души чуть ли не в лоскуты, но видимо такой была цена свободы.
   Подошел Семен Геннадьевич, отдал сумочку, и вызвал соседний лифт.
   - Не расстраивайся. Главное, что для тебя все закончилось благополучно, - подбодрил он ее, когда они спускались на первый этаж. - Признаться, я даже не рассчитывал вытащить тебя, а вот подишь ты....
   Они вышли из здания и он повел ее к своей "Хонде". Устроившись за рулем, Семен Геннадьевич сразу же включил кондиционер.
   -Уф-ф, сколько живу здесь, а никак не могу привыкнуть к этой жаре, - пожаловался он, отдуваясь и выруливая со стоянки. - Отвезти тебя в отель?
   - Только не туда, - устало покачала головой Катя, глядя в окно.
   - Ясно. А куда хочешь?
   - Туда где можно как следует напиться и накуриться
   - Курить я тебе не дам, а то привыкнешь. А вот, насчет выпить могу устроить, если конечно возьмешь меня за компанию.
   - Возьму.
   - Тогда едем гулять в старую часть города. И не переживай ты так из-за этого мужика, а, Катюх? Вернется он к тебе. Судя по тому, как он за тебя бился, ты для него "не легкая интрижка". А пока он чудит, мы с тобой как следует, напьемся.
   - В стельку, - решительно кивнула Катя, за эти несколько часов, лишившаяся всех своих иллюзий.
  
  
  
  
   Полная версия романа здесь
  
  
Оценка: 6.83*15  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"